Вы когда-нибудь бутылки мыли? Вот где, доложу я Вам, "кухня молекулярная" и "парад адгезий"! Бутыли ведь, как люди - все разные. И каждая со своим характером. И с "химией" своей.
Да...
Скажем - "Рябиновая на коньяке". Название "продукта" радует слух, а бутылка приятна на ощупь. Отмывается обычной проточной - "лёгким пассажем пианиста".
- Хе..!
Пиво красноярское "Пикра" - здесь сложнее всё. Характер суровый, сибирский и название какое-то колючее. Прислушайтесь!
"Пи Кра" - словно наст под ногами... Этикетку-наклейку ни за что не отодрать без предварительного замачивания. Поэтому - откладываем...
А вот - "Минусинская Старательская с подружкой ейной - "Канской сибирячкой". Кра-со-та!
Эти "девки" сбрасывают свои наряды махом. От крепкого поглаживания рукой. Однозначно - в таз!
"Джин капитанский"! Здорово, дружище... 50 градусов. Тоже замечательно моется...
Утром на плацу к нам обратился мрачный, как Харон, Командир:
- Товарищи летчики! Борт из Славгорода пришел пустым. Ну, нет там летного обмундирования! Нет! Привёз 2 кожаные куртки... ДВЕ! Поделите сами...
Мы похожи на полк, вышедший из окружения. Наши любимые синие куртки с овчиной на воротнике пришли в полную негодность. "Ползунки" - и того хуже. Мы же ими сидим! А в самолетах все жесткое. :-) Летные ботинки "улыбаются" этой жизни прорехами, хотя вычищены и блестят.
"Воздушые шмотки", по-идее, имеют срок и должны меняться. Но нам их не меняют.
Да их не заменяют никому! На дворе конец 90-х и летчиков на порядок больше, чем "нерезаных свиней", из спин и боковин которых и строчат такие любимые летным составом куртки. Мы таскаем старые. Раньше, свиньи были крепче. И в разы надежнее.
"Гвозди бы делать из этих свиней,
не было б в мире прочнее гвоздей!"
К нам в полк прибыла комиссия из Москвы. Глянуть - как там "гвозди"?
Командир устроил предварительный "конкурс красоты" и выбрал лучших. Тех, кто будет стоять в первой шеренге и умно глядеть на "мАскву" овчаркой. Вроде - "лица компании". Остальные выглядят не как лицо, и даже наоборот, поэтому распределены в "глубину". И упрятаны в дальние шеренги.
Румяные генералы в новеньких "шинелках", выступили по-очереди перед строем и поведали нам о том, что :
- "Плохо" - сейчас всем...
- Им - тоже плохо...
- И тем, кто над ними, - ещё хуже.
Посему: "...в авиации, останутся люди, "преданные авиации", а... всякие-разные "типчики" гражданской наружности пусть бегут из неё, быстрее! Никто плакать не будет..."
Мы - согласны.
Нам не платят жалованье десять месяцев. Открою Вам тайну "Мальчиша-Кибальчиша": как биологический вид военные существуют на довольствие.
Потому как - служат! 24 часа в сутки. Или - 25...
А подработать им - "низя"! Все обязаны быть в штабе. И - служить! Хотя сторонней работы и так нет. Вот поэтому - мы на службе, а бутылки, собранные со всех балконов, мокнут в моей ванной. Оказалось, их не принимают с наклейками!
Вечерами мы скоблим этикетки летными ножами-стропорезами и складируем бутыли в мешки. "Валандаться" в воде ужасно нравится моему маленькому сыну. Он восторженно визжит и делает ножонками "гусликов" на колготках, когда пацаны мои тащат в дом очередной "улов", а затем сгружают в коридоре. В "прошлой жизни" пыльные бутылки отдыхали по балконам да гаражам. Сейчас - это деньги. По-иному - "пушнина". А процесс зовётся "сбор офицерской чИстушки".
С чистотой - беда...
Мы сдаем их "комерсу" за забором, а на вырученное покупаем простые продукты. Он, покуривая "Данхил" отсчитывает мятые рубли из "напузника", а недостаточно чистые наши бутылки попросту швыряет в кусты.
Так как "городок" наш отключили от света, а плиты у всех электрические, все "истребители" собираются у одного. Он живет в старинном хрущевском доме с привозным газом во дворе. Рядом - деревянные "амбарушки". В них - привычные для сибири запасы картошки, и конечно, стратегический запас "груздей". Есть ещё березовый сок в кадках и бачках... Вот только энергетическая ценность "чудо-сока" мала. Раньше "деревянные слёзы" использовали для квасов, или ставили на них самогон. Выбор у сибиряков невелик. Вот они и выкручиваются. Варят варенье из костяники и черемухи. Делают цукаты из шишки.
Да кому сейчас нужны "слёзы"...
На продскладе пусто, а в меню "летки" - в основном тушенка. Командир, решая проблему, ваяет приусадебное хозяйство в три дня. Так у нас появляется стадо, а на КП - свиньи. "Потомственный" пастух - солдатик-первогодка из последнего набора, - с удовольствием берет на себя все заботы по выпасу. В стаде "полный штат". А как же! Летчики ко всему подходят ответственно. И, изучив "инструкцию" по разведению КРС, дохлое наше стадо, пополняется бычком. Боря сразу понимает, кто здесь главный.
Вечером мимо телок его - не пройти. Боря наливает свинцовыми грузиками свои бельмы и принимает положение наскока. Затем роет копытом окоп, а после - бежит. Рядом гаражи. И если на крышах сидят автовладельцы, значит - Боря борется за честь прекрасных дам. Милок и Ромашек. Сидеть на крышах можно долго, пока бык перепробует на прочность все гаражные врата.
Позже, под всеобщее ликование Борю пускают на колбасу. Не сожрав ни одного в гаражах и по-бычьи расстроившись, Бор, вернувшись в свой "гарем", не признал "матадора" и пробил тому рогом легкое. Гарнизон получил долгожданный покой, а мы - мясо! Гринпис смолчал.
Керосина мало. Мы "подлетываем" только для того, чтобы "не падали штаны". Ещё - "облетываем" калеченные "лайбы". Их нам починяет ТЭЧ. На энтузиазме и смазке.
Каждый день мы строимся на плацу и молчим. Затем идём в эскадрильи и там играем в "преф". Когда командование решает всех занять - собираем бумажки. В городке у нас самая чистая территория на планете. Гринпис все так же - молчит.
Ещё мы стреляем. "Первая" на "вторую". Нужно же чем-то занять офицерьё. Патронов - до черта. Для начала все встают в шеренгу и цепью идут по полям, собирая банки и бутылки. Это мишени.
"Наказав" "вторую", личный состав переходит к развлечениям. Комэска вывешивает на фанеру свои новенькие часы и берет фуражку. В ней патроны. Один выстрел - десять рублей. Каждый, "покупает" по способностям. Ком. звена - опытный кряжистый мужик, явной якутской внешности, "покупает" два.
- Только "два" ? - смеется командир.
- Угу... - снаряжает "магазин" Ка Зэ.
Первым выстрелом он вбивает стрелки часов в древесину. Под дружный хохот "эскадры", Комэска чешет макушку и говорит :
- Жена дома - убьет...
На "перегоне", между пунктами "А" и "Б" застревает наш мигарь. Командир, вызвав нас на аудиенцию, просит :
- Пацаны... Самолёт нужно забрать... "Разбирают" его там. Как конструктор.
Наша "птичка" совсем новенькая. И брошенная на чужом аэродроме по отказу, нагло грабится местными "технарями". Каждый тихо пытается доукомплектовать свой "борт" необходимым. С "сама" снимают лампочки, часы, лючки...
- Он с отказом, правда... - продолжает Командир, - разнесут, "архаровцы".
Да мы понимаем. Все вокруг летит в тартарары и бедному нашему аэроплану не могут обеспечить охраняемую стоянку.
-"Чек-требование" на спирт!
"Чек" - это святое! А потом, мало ли чего с нами там произойдёт. А СВС - валюта, не подверженная кризисам и курсовым колебаниям. Как золото в слитках.
- Вы ж "сухими" прилетите! - говорит Командир и делает страшные глаза.
Но потом все же выписывает нам чек. Ранним утром, с нашими друзьями "транспортниками", мы уходим за "болезным".
На местном рынке - НЭП. Здесь продаётся что угодно. На земле - ворованные запчасти непонятных механизмов, утварь, гидролизный спирт, собаки...
Я стою, пряча глаза от всего мира, с чёрной "нагольной курткой" в руках. Гордостью истребительной авиации. Внизу на целофане - комплектные штаны. Мелкие снежинки падают на бумажку с ценником, размазывая красный фломастер. Цена - смешная. Пару раз ко мне подходят "непманы".
- Чё, так дорого, "летун"?! - интересуются они.
Я молчу и топчусь на морозе.
- А ботинки не продаёшь? - спрашивает один. - Хорошие ботинки... Такими, как дашь - морда всмятку!
Я не против. Только как уйти? За этот месяц, "наши" переодели половину коренного населения. И все теперь - "летчики".
Офицерские жены тоже здесь. Продают на улице с дощатых прилавков рыбу, консервы, заморозку. Одетые в наши унты и наши куртки. Красные от алкоголя и мороза. "Комерсы" охотно берут их на работу, посуточно расчитываясь рублем. Бывает - продуктами.
На "боевом дежурстве", в маленькой столовой - нет тепла. В обед к нам приезжает официантка с бачками и кормит всех, вздыхая и охая. Первым и вторым. Еда мерзнет. На улице - мороз. Мы едим, не снимая перчаток и шапок. Постояв немного, суп начинает замерзать. Плюнув на условности, мы переносим еду на кухню. И там, включив большую электроплиту, расставив на круглые "тэны" тарелки, быстро съедаем привезённое. Есть с плиты - чертовски неудобно. Некуда деть колени...
Недавно на аэродром заступил дежурным один из "наших". Молодой старлей Валера. Ночью неожиданно сыграл тревогу караул: "Со стороны села движется колонна авто".
Прям по "нашей" рулежке!
Старлей почесал нос, "передернул" табельный ПМ и, захватив рацию, вышел навстречу.
По темной рулежке, "без фар" полз топливозаправщик. С ним - два красивых джипа. Дежурный Валера подал знак к остановке, подняв "макар" к небу и ТЗ встал. Из джипов полезли "братки".
- Эй, старлей, - заговорил главный, - не бузи. Мы проедем тихо, никто не заметит. Денег тебе дать? Сколько получаешь? Возьми - три оклада и служи родине дальше... Апельсинов детям купишь!
Валера ответил "бригадиру", что апельсины не любит, так как "аллергия на цитрус" и, нажав клавишу рации, сухо скомандовал : "Караул в ружьё!"
Позже, когда на место примчалась военная комендатура и всякие "нужные службы", выяснилось, что топливо в "тэзухе" - из сельской мех. бригады. А "кусок грейдерки" к аэродрому "братки" строили всю ночь.
На Новый год весь "городок" загадочно мерцает огнями. Света нет, и во всех окнах рождественские свечи. Всем "накласть" на боеготовность и "нету денях - нету света". Плохо, что тепло в "городке" разносят по домам электронасосы. У них тоже "нету денях". Поэтому насосы молчат. Гарнизон находится в "восточных сибирях" и температура часто падает до -40С. Всю ночь наши греют паяльными лампами трубы. Мой товарищ курит в рукав и говорит вдруг:
- Прикинь. Деда моего в наш "лаг" ссылали... Потом, не поверишь, тёща сидела... Теперь - мы...
31-го в шесть вечера нам дают немного денег. Все бросаются за покупками. Но все закрыто. Праздник! В закрывающемся городском универмаге мы упрашиваем продавщиц продать нам искусственную ёлку с игрушками, прямо из витрины. Девчонки смеются, но идут нам навстречу. Военные... Вместе с елкой мы мчимся домой!
Моя собака стала есть хлеб! Просто - хлеб. Ужасно смотреть в её умные глаза. Собака - гражданская. Ей не объяснить...
Пес проездил, пролетал, проплавал со мной повсюду.
Для тех, у кого маленькие дети, на складе выдают сухое молоко. Под список. Все таскают из "летки" что-нибудь домой. Скажем - варёные яйца. Нас ещё кормят.
Народ - пьёт. Сколько умных, крепких мужиков растеряли мы за это время... На военных смотрят, как на дрянь. Кто-то, не выдержав уходит. В охрану, сторожами, открывать калитки :
- Чё умеешь?
- Летать...
- Летать! Нормальное - "чё умеешь?"
Все хотят стать рекитерами и проститутками. И никто - летчиком.
- Тю... Я уборщицей, больше получаю! ЛеДчик!
Парни, дорогие мои... Вы забыли это время? Или безвременье!