Моя мать всегда говорила - если чувствуешь грех на душе, иди в церковь. Надеюсь, сюда мне всегда будет открыта дорога - я так истоптал её. В дождь, в жару, в холод я шёл туда через лужи, через зной, через высокие сугробы. Только на её пороге я понимал - весь мир остался позади, а перед тобой - лишь гостеприимная прохлада священного вертепа. За окном - сумерки, звёзд ещё не видно и, врядли я их увижу сегодня - идёт мерзкий дождь.
Говорят, что церковь это место, где тебе всегда будут рады. А я сам был рад приходить сюда - причина была не только в утешении души.
***
Сестра Люсия - само её имя было как луч света в серой пелене жизни. Каждую пятницу, что я приходил сюда, она была здесь. Роба цвета ночи, белоснежный платок на голове, скрывающий пепельные волосы. Сквозь всех этих людей, пришедших в ожидании чуда, я всегда без труда нахожу её.
Она на коленях перед Спасителем, у камней, держащих Его распятие. Измученным лицом Он смотрит на неё сверху - я знаю, что она улыбается. А она понимает, что на неё теперь смотрят двое.
Я вежлив - и тихо иду к исповедальне. Слышу спокойный вздох - и она вернулась к молитве. Быстрее задёргиваю штору, чтобы не видеть её на коленях на ледяном полу. Рука невольно тянется к карману - вспоминаю где я, и оставляю пачку сигарет в покое. За решёткой - шорох и кто-то садится на деревянную скамью.
- Слушаю, сын мой, - звучит из-за решётки.
- Добрый вечер, Отец, - отвечаю я.
- Что гложет тебя, сын мой?
- Многое.
- Исповедуйся и твоей душе станет легче.
- Где живёт вера, как не здесь, - горько шучу я и начинаю монолог. Святой Отец молчит и слушает, я чувствую, как он кивает в такт моим словам.
Каждую неделю я прихожу сюда, каждую неделю я мучаю его своими пустыми словами. Мне надо выговориться - только здесь меня выслушают. Двери дома Божьего открыты для всех - даже для таких как я.
- Я помолюсь за твою душу, сын мой, - спокойно говорит он, как бы подводя итог моей речи.
- Благодарю вас, - и встаю со скамьи.
Почему так затекли ноги? Сколько времени я отнял у него на этот раз? Он точно святой - его примут в раю вне очереди.
На выходе из будки всегда стоит Люсия - и протягивает мне небольшой поднос. Кусок пресного хлеба и красное вино, от которого горит язык и румянятся щёки. И как после такого прекрасного ритуала не исполнить просьбу, срывающуюся с её губ?
- Не хотите ли сделать пожертвование? - голос её тает в тёплом мареве свечей.
Как такой благородной деве можно отказать?
И снова согласие. И снова она освещает мой мир своей улыбкой. Идём к алтарю, скрытому в дымке чадящих кадил. Спаситель смотрит на нас сквозь неё, но Он не должен волноваться - я знаю правила этого места. Все под Богом ходим, и ничто не скроется от глаз его.
И тем более - сестра Люсия.
Я исполняю её просьбу.
И она улыбается вновь.
***
Декабрь мутил воздух снегом, перебитым тяжёлыми каплями дождя. 13 число, пятница - сегодня праздник в церкви. Улицы поют гимнами, святят свечами - не замечаю этого, спешу в церковь.
Она просила меня придти сегодня раньше - хотела, чтобы я увидел службу. Помню прошлый год - тогда я и увидел её в первый раз. Посреди детей в белых одеждах с коронами из горящих свечей стоит она - Святая Люсия. Хор маленьких ангелов возносит хвалу ей и Ему - и её голос звучит звонче всех.
После службы босс вёл переговоры со Святым Отцом, я не особо вникал в подробности, но курьером назначили именно меня. А Люсия собирала наши подаяния - и кое-что шло и на церковь.
- "Нечто белое", - наш шифр прозвучал в толпе на прошлой сходке, когда все разъезжались. Как я только это расслышал? Это не было совпадением - в одной из банд, видимо, прознали про наши дела. Намекнул боссу, он сказал мне проверить точку и не суетиться.
- А уж мы-то наготове будем, - и приказал дать прикурить.
Надо спешить - и предупредить Отца и Люсию. Надо было с самого начала сказать боссу, что использовать церковь в качестве промежуточного пункта для отмывания денег опасно. Да разве бы он меня послушал? В лучшем случае - отделался бы синяками.
Люди выбегают из церкви со службы, дети в горящих коронах плачут. Ворота закрываются с глухим хлопком - на входе теперь стоит парочка в чёрных костюмах с автоматами. Будут ли стрелять по толпе? Нет, высматривают - ищут кое-кого из другой банды. И этот кто-то - я.
Пока не заметили, делаю круг, и забираюсь в церковный сад по стене - благо, та плющом увита. У её подножия лежит Святой Отец - привожу его в чувства. Не слыша его оправданий, подсаживаю его через стену - говорю позвать помощь. Он знает, что надо делать и куда бежать - скоро прибудут ребята и, может быть, сам босс.
Но Люсия ещё внутри - а моё нутро холодеет от мысли, что они могли с ней сделать. Достаю пушку, бегу к задней двери. Она открывается, готовлюсь стрелять.
А, это Фредди - видимо, проходил мимо. Наверное, он и вывел священника.
А что же Люсия?
Спрашиваю, он колеблется с ответом. Отталкиваю его от входа, вбегаю в церковь.
Ни души. А те двое всё так же стоят у входа. У ног Спасителя - Люсия. Шепчу Фредди, чтобы не шумел. Медленно идём к ней, думаю, что ей сказать. Надо быстро увести её и...
Мысли обрывает выстрел. Правая нога немеет, я падаю на пол, пистолет откатывается в сторону. Вижу, как вздрогнула Люсия. В плечо бьёт приклад обреза, что-то трещит под пиджаком.
А Фредди - то кротом оказался. И как я сразу не понял? Дурак, дурак.
Люсия не обращает внимания. Молится - как всегда.
- Где ты их прячешь? - кричит Фредди.
Хватает её за волосы, бьёт по лицу, отбрасывает прочь. Она с тихим вскриком падает на каменный пол. Простреленная нога и вывихнутое плечо не даёт мне броситься на мучителя ангела.
Под замершими ступнями Спасителя белеет череп, с чёрными дырами глазниц и недостающих зубов. Вижу - он понял, что значит "нечто белое".
Ах, Святой Отец. Зачем же мы договорились сделать схрон там, где его вроде никто и искать не будет? На самом виду и как назло единственный луч света из окна падает на мёртвую голову Адама в основании креста.
Тяжёлый приклад падает на череп. Керамические осколки брызжут фонтаном, один из отбитых зубов впивается мне в щёку. У ног Спасителя разверзся ад - золотой телец раскрыл своё нутро.
Люсия тихо отползает к лестнице к алтарю - Фредди не обращает на неё внимания. Алчность - смертный грех, наказание придёт и за него. Дыра в керамических камнях слишком узка, он бьёт снова и снова, куски летят в стороны.
Дотягиваюсь до ствола, еле подцепив рукоятку пальцами. Пули летят прямо в дерево креста. Фредди замечает это, разворачивается, бьёт меня ногой по лицу.
Как мне говорил Святой Отец каждый вечер пятницы - ничто не скроется от глаз Его, тем более в этом святом месте. Измученный образ покачнулся, надломив крест. Раскинув руки, распятие бросилось на мучителя этого святого места. Фредди не успел закричать, как небо упало ему на голову.
У входа раздаются выстрелы - Святой Отец и правда святой. Помощь пришла - я слышу, как ребята уже очистили это место от грязи. Молодцы - после удачного завершения дела они всегда курят, но не в церкви, нет-нет. Запах табака доносится аж досюда, стараюсь его не замечать. Надеюсь, что и Люсия не заметит его - не одобряет она эту привычку.
Святой Отец вбегает, видит нас с ней, бледнеет ещё сильнее. Я вижу, как белеют костяшки его пальцев - с такой силой он сжимает свой розарий. Падает на колени, начинает что-то шептать. Надеюсь, что он меня простит за то, что я снова согрешил - он всегда меня прощает.
Откашливаюсь и смотрю на ступени к алтарю.
Есть всё же что-то святое в этом мире - и оно здесь, передо мной, в чёрной рясе со стеклянными глазами, глядящими в пустоту. Я как змей, подползаю к ней из последних сил, беру за руку, говорю, что всё в порядке. Она улыбается, садится на ступени, дрожит. Сажусь рядом, шепчу что-то - сам не разберу что - и молюсь в душе, тайно радуясь, что она не может видеть того, что сейчас произошло у подножия лестницы.
***
Вечер пятницы. На выходе из исповедальни снова стоит она - на подносе кровь и плоть Его. Хоть церковь уже отошла от наших мирских дел, я всё равно продолжаю ходить сюда.
Почему?
- Не хотите ли сделать пожертвование? - нежным голосом спрашивает мой слепой ангел.