|
|
||
Если бы родители знали всё наперёд, наверно они выбрали бы для меня другое имя. Меня зовут Анастасия Орлова, и что бы вам ни говорили в новостях, я расскажу вам как было на самом деле.
Смотрю на фотографии своего родного города теперь, узнаю очертания разбитых дорог и полуразвалившихся заборов, и стойкое чувство чего-то потерянного не покидает меня. Как я тогда не замечала, что перспективы не было и нет? Может быть, от того люди такие злые становятся, что велосипеда у них нет, а если и есть - то нет велодорожки к нему. Я хоть и не каталась тогда, слишком дорого стоил байк, но о проблеме велодорожек знала не понаслышке.
С моей зарплатой на полставки я не могла позволить себе дорогого двухколёсного друга, и ездила на учёбу на трамвае, используя дешёвый студенческий проездной. Несколько остановок, и бедная студентка в моём лице добиралась до пар в целости и сохранности. После учёбы на работу, потом на тренировку по бадминтону, и домой. Времени на остальное катастрофически не хватало. Вечером были силы только забраться в тёплую постельку, спрятаться в обшарпанную панельную башню, построенную в прошлой стране, прошлом веке, прошлом тысячелетии. Включаешь сериал и забываешь о кромешном сером ненастье, царящем за окном. На душе тоскливо. Жизнь проходит мимо, а у тебя чувство, будто ты чего-то не сделал: не признался в любви вовремя, пропустил свою остановку или повернул не туда. А с другой стороны, навевает теплую приятную грусть. Когда всё плохо, то становится даже хорошо, перестаёшь беспокоится о мелочах.
Мой родной город Мукогорск был местом не для слабаков, склонных к унынию. Расположенный вокруг талькового комбината, раньше он был величиной областного масштаба, и люди стремились работать здесь. Ровно до той поры пока не пришёл капитализм и не распродал оборудование на металлолом, а людей отправил побираться по окрестным лесопилкам. Ржавели остовы мостовых кранов на затопленном карьере, который в народе называли ласково "Синюшкин Колодец" за его бирюзовую чистую глубину. Много утопленников вылавливали по весне в том месте.
Недалеко от карьера раскинулся заброшенный цех по переработке руды, где теперь гуляли сквозные ветра и шлялись непонятные личности, разжигая костры и горланя песни до утра. А ещё там иногда находили трупы обезглавленных людей. Их головы, зыркающие мёртвыми бельмами, обычно лежали рядом. В то время милицейское начальство не спешило оповещать людей о таких мелочах. Статистика правила бал в начальственных кабинетах, и дела списывали по другим статьям. Появление большого серийного маньяка в городе не было нужно никому, но он, между тем, присутствовал и незримо насмехался над правосудием. Позже его прозовут Мёртвая Голова, и он окажется самым крупным серийником за последнее время, но это будет потом.
Как сейчас перед глазами предстаёт тот вечер. Молодая студентка Анастасия возвращается с семинара по практической психологии при Мукогорском Педагогическом Университете. Каждый шаг она борется с навязчивым пронзительным ветром, который задувает до самого её естества, обмораживая и кусая кожу, так, что не спасают даже тёплые бабушкины вещи. Нахохлившиеся прохожие спешат по своим делам, зябко кутаясь в тёплые шарфы. Больше всего в такую пасмурную погоду мерзнут руки. Отчего - загадка.
Осенний вечер погрузил город во мрак, только фонарные столбы торчали тёмными силуэтами сбоку от дороги, причём никакого порядка в их расположении не просматривалось - каждый был наклонён, как ему вздумается, будто ряд пьяных товарищей вышел в кустики по нужде, и так темень застала их врасплох, как троллей из сказки Толкиена, и они окаменели в своих нелепых позах. Свет свой при этом они давать отказывались, не объясняя причин своего хулиганского поведения. Наверное, американский президент подкрался и украл весь цветмет с проводов, ему провода нужнее для поднятия экономики. В Мукогорске поднимать было уже нечего.
Мне было не до фонарей, потому что прошедший семинар крутился в голове. Пойти на психологию меня сподвигли собственные ночные кошмары. Часто мне снилась всякая чертовщина, которую не с кем было обсудить. Один раз мне привиделась автомобильная авария. Куском кузова девятилетней девочке рассекло живот, и из него выпали окровавленные кишки прямо в придорожную пыль. Мать бедной девочки отчаянно пыталась собрать кишки, она остервенело запихивала их обратно, а они всё выпадали, скользкие от крови. Проснулась я в холодной испарине, но ужаса не испытала. В другой раз я мыла посуду, а младший брат, которого у меня не было, сидел рядом на высоком стуле и раскачивал его, гадко хихикая. Это раздражало меня. Я дала ему меткую затрещину. Слишком сильно ударила, так, что он упал и ударился виском о мойку. Больше он никогда не разговаривал и стал замкнутым малым. Родители не винили меня и никогда не упоминали этот случай, но их взгляды красноречиво отпечатались у меня в сознании.
Ещё я помню старушку в поддерживающем ортопедическом каркасе, сейчас бы это назвали реабилитирующий экзосеклет. Повреждённый позвоночник не давал ей двигаться - она была парализована с ног до головы. Мы были в больнице, и к ней подошёл доктор, долго мялся, и наконец сообщил печальную новость, что с её дочкой случился инсульт. При этом доктор отключил экзоскелет и ушёл. Старушка не могла пошевелиться, стояла, не моргая, но я слышала ее крик у себя в ушах и видела ее глаза полные отчаяния. Душераздирающий молчаливый крик, полный боли. И это стало причиной моего увлечения психологией. Мне хотелось разобраться в себе и своих кошмарах.
На том семинаре мы отрабатывали приём пациента. Предлагалось одному студенту играть роль специалиста, а другому заходить в кабинет и прикидываться больным. Надуманные проблемы утомляли своей тупостью: муж пьёт - как его отвадить, жена гуляет - как сохранить семью, ребёнок убегает из дома - как вернуть. И всё в таком духе, на что хватило фантазии у бедных селянок, понаехавших со своих хуторов на учёбу. Скучно и неинтересно было ровно до того момента, пока очередь не дошла до меня.
Я зашла в кабинет воображаемого психолога с гордо поднятой головой, и не садясь, что означало бы желание начать беседу, вежливо улыбаясь, я сказала:
- Здравствуйте, меня направил к вам пластический хирург. Перед моей операцией требуется посещение психолога. Вот справка - распишитесь здесь, пожалуйста.
Описание операции могло вызвать диалог, что было нежелательно. Впрочем, диалог всё же состоялся. Студентка, играющая роль врача, с любопытством спросила:
- Что за операция?
- Я хочу пересадить свою голову на чужое тело.
Было весело следить за её реакцией. Выражение её лица сменялось от непонимания до удивления и обратно. Впрочем, ничего удивительного, ведь в психиатрической практике такие случае попадаются сплошь и рядом. Не пьяный муж, конечно, но тоже сойдёт.
- Я отказываюсь с этим работать, - сказала девочка обиженно и посмотрела на преподавателя с надеждой. - Она явно издевается.
- Давай-давай, к тебе пациент пришёл. Ты не имеешь права отказываться, - подбодрил преподаватель. - Вспоминай пары по патопсихологии.
- Хорошо, - сдалась бедняжка, - где подпись ставить?
- Давайте нормально, представьте, что это реальный пациент. Консультируйте! Действуйте! - настаивал преподаватель.
Преподаватель мне даже нравился. Суровый и заботливый, чем-то он напоминал мне отца. Может быть, этой идиотской улыбкой, когда он рассказывал всякую чушь на парах? Тем не менее, иногда я представляла его крепкие ладони, когда принимала душ.
Отличница тем временем очень старалась оказать мне квалифицированную помощь. Наверняка, ей было интересно, почему я хочу лишиться головы. Потому что это не моя голова, её тут быть не должно! Это как рудиментарный хвост у ящерицы, прирастёт и к новому туловищу. Скорее, несите скальпели, хирурги, девушка очень хочет голову с плеч. Вот родилась с головой, а думает, что нет - не нужна она ей.
Трудно признавать, что кто-то может хотеть того, чего ты не захочешь никогда. Есть говно, смотреть телевизор, голосовать на выборах. Или отрезать себе голову. И тогда такие люди начинают тебя переубеждать. А психологам запрещено переубеждать. В ход идут манипуляции.
- У тебя парень есть, Настя?
Моя невидимая рука пробила воображаемый лоб троекратным быстрым движением. Я тут хочу на полном серьёзе укоротить свою голову. При чём тут парень? Его мнение так важно для тебя, будущая госпожа психолог?
- А родители как отнеслись к этой затее? - не унимается она.
Вот странная, а как родители того алкаша отнеслись к избиению жены? Почему вы там такой вопросы не задавали, уважаемая всезнайка?
Единственный нормальный вопрос прозвучал в конце: "Что ты почувствуешь, когда тебе отрежут голову?" С этим уже можно было работать, такой вопрос не предусматривал манипуляции, она просто сочувствовала мне и интересовалась моим мнением. Не хотела переубедить меня, сделать нормальной. И я ответила ей честно:
- Я почувствую спокойствие и, наконец-то, буду в порядке.
Нет другого ответа для тех, кто хочет тебя переспорить или переубедить. Потому что им главное - выиграть словесную дуэль. А мне главное - почувствовать покой.
Я прокручивала в голове эту сцену раз за разом и в итоге пришла к выводу, что правильно поступила, ведь я дала той группе ценный урок практической психологии. После пары девчонку аж трясло от негодования, но я удалилась непобеждённой и удовлетворённой. Будут знать и бояться!
На этом воспоминание закончилось, и началось настоящее время, пахнувшее холодным ветром в лицо. Дойдя до трамвайной остановки, я поёжилась, но тут заметила нашего преподавателя, видимо, он тоже ждал один из этих ржавых чешских вагонов, что с лязгом разрывали ночь своим грохотанием. На его лице заиграла улыбка, когда он заметил меня. Жёлтые отблески на его лысой голове имели форму ромбовидную, неправильную, а сам он был одет в кашемировое пальто и в руке держал портфель. Был он выше меня на целую голову, и мне приходилось смотреть снизу вверх на его орлиный нос с горбинкой. Пара волосков выбивались из его ноздри, но это было не страшно, в темноте на такое не обращаешь внимания. Все мы люди.
- Насть, какое совпадение! Вам тоже на трамвай? - он подошёл ближе.
- Как ни странно, но так и есть, - сказала я и нехотя отодвинулась.
Ко всякого рода преподавателям мужского пола у меня ещё с детства была отличная прививка. Однажды летом, в пятом классе, мы с девочками сидели в беседке во дворе, и кто-то поделился новостью, что у нас теперь есть замечательный сосед, который занимается репетиторством по английскому языку. Звали его как-то необычно и противно, что-то вроде Акакий.
Моя оценка за год по английскому была пять баллов, но девочки сказали, что дядя Акакий с учениками пойдёт на пляж и будет играть в бадминтон. Бадминтон я любила, и о моей тяге к знаниям было широко известно. Рассказала маме, что хочу ходить на английский, и не получив возражений, уже на следующий день вся нарядная пошла в соседний подъезд с учебником под мышкой, с тетрадкой за пазухой и с карманным словарем на 500 страниц.
В квартире у дяди Акакия было чистенько и опрятно. В углу покоились гантели, на стене громоздились уродливые часы с кукушкой. На спинке дивана примостились мягкие игрушки не первой свежести. В спальне ютилась скрипучая кровать на пружинах, достаточно высокая для меня. Вроде бы ничего подозрительного на юный девичий взгляд. Человек живёт один, любит заниматься спортом, а мягкие игрушки для занятий английским. Ведь так?
- Хочешь чаю? - сказал он, закрыв за мной дверь.
Конечно, я хотела, ведь именно за этим и наряжалась, и шла так долго, и ножки натрудила.
Конфеты к чаю были у него невкусные, типа раковых шеек или барбарисок. Ненавижу барбариски, ненавижу раковые шейки. Да и вопросы его были дурацкие, типа "какой мультфильм ты любишь?"
Меня это достало, и я ответила, что давайте начнём уже заниматься английским, чёрт побери, учебник повторим, или что, но он упорно не желает изучать материал. Акакий хочет проверить мой счёт. Мне не сложно.
- Ван, ту, фри, фор, файв...
- СИКС! - радостно кричит он.
- Да, сикс.
- Ты знаешь, девочка, на какое слово похоже слово СИКС? - он подаётся всем телом в мою сторону, лицо его расплывается в гаденькой паскудной улыбке, а я сижу на стульчике рядом и болтаю ножками.
- Вроде нет... Дальше идёт севен, эйт, найн...
- Обожди, давай разберём СИКС! - его жажда знаний неутолима.
Тут он наклоняется и начинает снимать с моей маленькой ножки розовый носочек, ласково гладя меня по голени. Попутно он сообщает, что для чистого произношения замечательного слова нужно упереть язык во рту в определённое место.
Скука смертная. Фильмы, пальцы. Будем изучать мою ногу или уже займёмся делом?
- Не могли бы мы вернуться к английскому, - не выдерживаю я.
Тут Акакий приостанавливает свою бурную деятельность по разоблачению моих ног, и сердито садится за стол. "Так-то лучше", удовлетворённо думаю я.
На следующий день подружки сообщили, что Акакий попросил меня больше не приходить к нему. Я с каких-то щей оказалась слишком взрослая. В голове крутился только один вопрос - слишком взрослая для чего? ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА?
С тех пор учителя не вызывают у меня бурного восторга.
- Ну и задали вы сегодня задачку, давно я такого не видел, - похвалил он меня.
Я кивнула в ответ, что ещё тут скажешь, хороша, чертовка.
- Вам в какую сторону, на шестой трамвай?
Совершенно случайно, мне оказалось в ту же сторону, что и ему. Какое невезение, теперь выслушивать нелепые подкаты всю дорогу. Наверняка он только об этом и думает, кобель. Внизу живота стало разливаться тепло, а потом скрутило невидимую спираль. Кажется, эти дни были близко, когда хочется выть и заползать на стенку от неизбывной тоски. И помогает при этом только одно. И именно это мне сейчас было нужно.
Мы всё ещё стояли на остановке, и дождь начал легонько накрапывать нам за шиворот. Преподаватель продолжал что-то рассказывать, а моё внимание было рассеяно по окружающей обстановке. Вот провода трамвайной линии раскачиваются на промозглом зябком осеннем ветру. Вот свет фар проезжающей мимо машины выхватывает из темноты бильярдный шар лысой головы моего собеседника. Деревья на обочине качают развесистыми кудрявыми кронами из стороны в сторону. В темноте похоже, что это притаившиеся ужасные монстры, того и гляди выпрыгнут из засады и оторвут голову неосторожного путника.
Вообще, он был милый. Пожалуй, будь он помоложе, можно было бы сходить с ним на свидание. А вдруг он не женат? И без детей? Кольца на его пальце вроде не было. Хотелось взять его и обнять, приголубить как маленького ребёнка, такой он был беззащитный и беспомощный. Прям как мой отец. Тот тоже всё время болтал, и ни разу даже не обнял меня. До сих пор злюсь на него за это. Не хотела я играть в машинки и его дурацкие солдатики, у всех девочек были куклы и платья, а он вечно издевался надо мной и трепал меня за шкирку, как пацана.
Мысль прервал скрип тормозов подъезжающего трамвая, противный и пронзительный. Двери открылись, и я пошла первая на подъём в светлый салон, а он по-джентельменски пропустил меня вперёд, не преминув прикоснуться к спине. Экий вы затейник, господин профессор. Заплатив за проезд, мы уселись на двойное сидение, а кондуктор отправилась дальше дремать на свой укутанный "звериными" шкурами трон.
Всю дорогу я молчала или отвечала односложно, но каким-то непостижимым образом он смог уговорить меня зайти на чай. Я думаю, эта улыбка очаровала меня. К тому же, выяснилось, что я жила в то время не так далеко от него. Эх, Анастасия, опять те же грабли, что ж ты делаешь? Я успокаивала себя тем, что он, скорее всего, человек женатый, и всё обойдётся. Просто выпьем чайку, поговорим о психологии.
С парнями мне как-то не везло в то время, они обходили меня стороной. Я была слишком сурова для них. Если так обошлась с отличницей, которая ничего не сделала мне, кроме того, что сильно надоела, можно себе представить, как от меня сбегали парни, едва я начинала проводить им какой-нибудь тест из моего широкого психологического арсенала. А ещё они обижались на шутки, на мои невинные саркастичные шутки об их внешности, или поведении. Так мало самокритичных людей в наши дни, так мало.
Тем не менее, от остановки до его дома было пять минут ходьбы, которые мы преодолели очень быстро. Поднявшись по лестнице, мы предстали перед дверью его квартиры, железная и массивная, она давала иллюзию защищённости. Внутри было просторно и светло, никакого хлама, сразу с порога встречали аккуратные шкафы с рядами книжек. Какая психология обойдётся без литературы? Цветочные обои на стенах светились чистотой. Навесной потолок отражал как зеркало всё, что происходило внизу. Приняв аккуратно моё пальто, он ушёл на кухню ставить чай, а я стала оглядываться по сторонам.
Вдруг дверь в соседнюю комнату слегка приоткрылась, и на пороге появилась маленькая девочка лет девяти, со спутанными волосами до плеч и очень уставшего вида. Я помахала приветливо, но девочка только насуплено смотрела на меня. Я сделала шаг к ней навстречу. Девочка скрылась в комнате.
Мне стало любопытно, и я пошла за ней. Отворив дверь и войдя в комнату, я стала шарить по стене слева и справа в поисках выключателя. В комнате было темно и ничего не видно. Наконец, выключатель был найден, щёлкнул на стене, и свет люстры осветил пространство вокруг. Девочка сидела на кровати и держала в руке куклу. Что меня поразило тогда, это её вид. Она была исхудавшая как смерть и на её лице были синяки. У меня внутри всё перевернулось, спираль в животе опять дала о себе знать, зашевелившись внутри как змея, увешанная колючей проволокой. Как не вовремя, господи. Я оперлась на стену, стало тяжело дышать. Я живо представила, что этот изверг делает с маленькой девочкой. Нужно было действовать немедленно. Бежать, искать помощи или... спасать девочку.
Перед глазами встали картины из снов. Кишки, изуродованный мнимый братик, отрезанная моя голова на чужом теле. Спираль зашевелилась с новой силой в животе. Тепло и жар прилили к лицу. Картинка перед глазами начала багроветь. Мне стало дурно. Тут в комнату заглянул преподаватель. Перевожу на него взгляд, и отчаяние охватывает, сейчас он скрутит меня и разделает как тушу кабана, ведь я видела, что он делает тут с девочкой...
Дальше я ничего не помню.
Очнулась я от резкой боли в ноге. Постепенно глаза сфокусировались, и я увидела маленькую девочку, которая стояла рядом со мной. Перевела взгляд вниз, увидела кровь на своей одежде, её было много, и она была размазана по кофте. Перевела взгляд направо, в сторону источника боли. В ноге торчала вилка. На рукояти покоилась маленькая детская ручка. Девочка хочет вытянуть вилку из моей ноги или... Нет, она отпустила руку. Я попыталась привстать с пола, где я сидела. Кажется, со мной всё в порядке, и страшную дуэль с мучителем маленьких девочек я выиграла.
- Не трогай папу, ты!.. - крикнула девочка, расставив руки в боки и глядя на меня с вызовом.
Я не понимаю, в чём дело, кого я трогаю? Может, это меня трогают вилками и прочими не приспособленными для этого предметами? Это не важно, главное, что спираль в животе перестала елозить, тело налилось приятной усталостью, и было так мирно и спокойно. Нужно встать. Сообщить в милицию.
На улице в этот момент зазвучала милицейская сирена. Я вздрогнула как от электрического удара. Тут я заметила, что кровавый след тянулся от моей кофты вниз и по полу из комнаты. Я как в пьяном бреду, хватаясь за стены, побрела по нему. След вёл в ванную комнату. Девочка осталась в комнате. Дойти я не успела.
В квартиру забегают милиционеры, а я бросаюсь к ним навстречу, они ласково принимают меня в свои крепкие мужские объятия. Меня отпускает, и я плачу навзрыд. Помощь пришла, и теперь девочка спасена. Один из милиционеров подозрительно заглядывает в дверь ванны и испуганно выпрыгивает оттуда как ошпаренный. Его лицо вытягивается, и глаза становятся как плошки. Его напарник отпускает меня и тоже заглядывает внутрь. И так же испуганно отстраняется. Они оба смотрят на меня с удивлением и ужасом. Я подхожу к ванной комнате. Я заглядываю внутрь. Крик немого ужаса застревает внутри моей груди. Я бросаю на пол окровавленный нож, смотрю на них, ничего не понимая. Они смотрят на меня и начинают медленно приближаться.
В ванной покоится отрезанная голова преподавателя с широко открытыми от ужаса глазами, уставившимися на меня... Мёртвая Голова.
Дальше всё как во сне - допросы, суд, СИЗО. Девочка была свидетелем и на суде показала, как я хладнокровно воткнула нож мужчине в горло, как отрезала его голову и положила в ванну. Позже про меня напишут книгу и снимут фильм. Только мне это не поможет. Оказалось, что за мной было много трупов, все остальные отрезанные головы. Их не собирали в серию, и только случайность помогла поймать меня. Соседи услышали крики девочки и вызвали милицию. А так ходила бы я и кормила зверя внутри себя новыми жертвами. Печальная судьба, но не печальнее судьбы тех, кто потерял голову. Ха-ха.
Главное, я обрела покой, чего и вам желаю. Ваша раба божия Анастасия. Поставьте свечку за меня при случае в храме. Быть может, Бог простит меня, если я буду хорошо просить. "Воскрешённая" - вот что в переводе с греческого означает моё имя.
|