Бывают моменты, когда внутри что-то легонько щекотит, и в голове хаотично проносятся многочисленные творческие образы. Все вокруг обретает особый смысл, восприятие мелочей обостряется, даря ощущение необычности окружающего мира. В сочетании с банальными мыслями и действиями получается весьма занятная и живописная картина.
Старый диван кудрявой вязки, двуглавый торшер окрашивает в уютный советский желтый периферию взгляда. Обитые вагонкой стены, волнистые занавески, тескло-белые от прожитых лет, запах яблок и звук катаемой собакой по деревянному полу вольера кости. Кузнечики, комариные отголоски.
Картина: "Дима с книгой на террасе". Банально. Но как остро чувствуется прелесть этой простоты с ароматом детства, козьего молока и бесцельно забиваемых гвоздей! Я записал элементарные отзывы мозга на раздражители чувств, это так, не более того. Но я вижу, чувствую, как нахожусь внутри полотна мастера. Я внутри шедевра.
Жаль, не умею рисовать.
Стою на улице, отлил под сирень, черемуху или иргу. Точно неизвестно, они с самого моего детства растут одной семьей у забора. Облокотился локтями на калитку. Курю. Это отвратительно - окутывать романтикой процесс курения, тем более мне, чей дед и дядька умерли достаточно молодыми от рака легких. Я - группа риска. Однако, это привычное состояние, чувствуешь себя в нем, как рыба в воде. Даже мама с иронией глядит на тот переломный момент превращения идеального ребенка, умного, домашнего, в неприживающийся к телу нормального общества отросток. Дым, безусловно, сизый, замысловато растекается по неподвижному воздуху, подсвечиваемый одиноким фонарем, поразительно похожим на гулливерову спичку. Такой же неприкаянный и лишний светлой летней ночью.
А вокруг - настоящее, не мнимое, безмолвие, такое, где миллионы звуков, но которое - тишина. Наверное, это воспринимается не ушами, а душой. И эта тишина так похожа на идеальную музыку, услышав которую, Аполлон бы досрочно снялся с соревнований, где призом - возможность заживо снять кожу.
Жаль, не умею писать музыку.
А я курю и вспоминаю образ, перевернувший все внутри меня за те пару секунд, что я его видел. Уже несколько дней с момента встречи он не выходит у меня из головы.
Я сидел в машине на окраине ядра финансовых потоков, облюбованной для жилья их основными участниками. Там еще Кровавое воскресенье имело место. Не знаю, причем тут оно, но чувствую некоторую связь. И совсем не обязательно причинно-следственную.
Я ожидал появления из малиновых катакомб синеглазой принцессы. Это происходило еще до встречи с живым серебряноборским бобром и пандой внутри льва, но уже после покупки занавески для душа.
Так вот. Мимо меня вдруг неспеша проехал на велосипеде немолодой сухопарый мужик, просто и небогато одетый. В корзине у руля лежал радиоприемник, который что-то говорил.
И все.
Все!
Оседающие на светофоре машины. Спешащие взять в промежутке между колоколом промзоны и нытьем тормозящей псины люди. Холодное какое есть? Кафельные многоэтажки, похожие на вывернутые наизнанку ванные комнаты. И шум, вечный московский гул, который не замечаешь с самого младенчества, до тех пор, пока не покуришь у окна на рассвете. И среди всего этого - мужик, велосипед и радио.
Жаль, не умею снимать кино.
Зато вот по-русски хоть пишу без ошибок. Десять из десяти баллов за диктант на вступительных экзаменах в альма матер получили лишь двое с потока. Кстати, это я сейчас знаю, что значит дурацкая фраза "альма матер". А помню, на первом курсе, во время экзамена по литературе, на вопрос:
- Ну а что такое "альма матер" ты хоть знаешь?
Ответил:
- Матерь божья! - И неотразимо заржал.
Только благодаря обострившемуся в столь стрессовой ситуации слуху, услышал подсказку лучшей в мире старосты группы. Лучшей - не потому что подсказка или что-то в этом роде, а потому что продержалась на должности ровно семестр, а впоследствии была смещена с должности с формулировкой "за халатное отношение к делу". А как иначе? С задних парт в старосты по своей воле не идут.
Услышал - и ответил правильно, после чего, светясь от счастья, отправился отмечать появление новой строчки в новой зачетке: "удовл.".
Так что с литературой мы друг друга вполне удовлетворяем. И то хорошо. Почитаю еще немного, и спать.