Английский лейтенант явился с белым флагом после наступления ночи. Генерал Гейтс отправил его в нашу палатку. Оказалось, что бригадный генерал Саймон Фрейзер узнал о присутствии Джейми и пожелал увидеть его. "Пока не поздно, - тихо добавил лейтенант. Он был очень юным и выглядел испуганным. - Вы поедете?"

Джейми поднялся, хотя это удалось ему только со второй попытки. Он не был ранен - лишь красочные синяки и вывихнутое плечо - но у него даже не было сил поесть, когда он, пошатываясь, вернулся после битвы. Я умыла ему лицо и дала кружку пива. Он до сих пор держал полную кружку и сейчас поставил ее на пол.

- Моя жена и я поедем, - сказал он хрипло.

Я взяла свой плащ и на всякий случай медицинский сундучок.

Я взяла его зря. Генерал Фрейзер лежал на длинном обеденном столе в хижине. "Дом баронессы фон Ридзель", - прошептал лейтенант, и одного взгляда на генерала было достаточно, чтобы понять, что я ничем помочь не могу. Его широкое лицо при свете свечей было практически бескровным, тело перевязано бинтами, промокшими от крови. Кровотечение не останавливалось. Я видела, как мокрые пятна медленно увеличивались в размерах, более темные по сравнению с подсохшей кровью, просочившейся ранее.

Устремив внимание на умирающего мужчину, я почти не замечала окружающих людей, отметив лишь двух покрытых пятнами крови хирургов возле стола. Лица обоих были белыми от усталости. Один из них бросил взгляд на меня и немного напрягся. Его глаза сузились, и он толкнул локтем своего товарища, который оторвал хмурый взгляд от генерала Фрейзера. Он взглянул на меня без особого интереса и возобновил свое бесполезное наблюдение.

Я прямо взглянула на первого хирурга, но без всякой конфронтации, не собираясь вторгаться на его территорию. Я ничего не могла поделать, и никто не мог. Второй мужчина не сдавался и тем вызвал мое уважение, но в воздухе отчетливо ощущался гнилостный запах, и дыхание генерала было тяжелым и хриплым с длинными перерывами между вздохами.

Как доктор я ничем не могла помочь генералу Фрейзеру, а здесь были люди, которые могли дать ему больше утешения. Джейми, вероятно, к ним относился.

- Ему недолго осталось, - шепнула я ему. - Если ты что-то хочешь сказать ему ...

Он кивнул, сглотнув, и выступил вперед. Британский полковник рядом с импровизированным ложем сузил глаза, но другой офицер что-то пробормотал и немного отступил назад, давая место Джейми.

Комната была маленькой и заполненной людьми. Я отступила назад, стараясь держаться незаметно.

Джейми и английский офицер какое-то время перешептывались. Молодой офицер, без сомнения, адъютант генерала, стоял на коленях в тени на дальнем конце стола и держал руку генерала, горестно склонив голову. Я откинула плащ за спину. Как бы ни было холодно снаружи, воздух внутри был обжигающим, нездоровым и удушающим, как будто лихорадка, на наших глазах пожирающая генерала Фрейзера, распространилась по хижине, неудовлетворенная своей скудной добычей. Воздух был наполнен миазмами от разлагающихся кишок и застарелого пота с нотками черного пороха, приставшего к мужской одежде.

Джейми наклонился, затем опустился на колени, чтобы быть ближе к уху Фрейзера. Глаза генерала были закрыты, но он был в сознании; Я увидела, как его лицо дернулось при звуке голоса Джейми. Его голова повернулась, глаза открылись и на мгновение прояснилась, узнавая.

- Ciamar a tha thu, a charaid? - мягко спросил Джейми. Как ты, кузен?

Рот генерала немного дернулся.

- Tha ana-cnаmhadh an Diabhail orm, - ответил он хрипло. - Feumaidh gun do dh'мth mi rudegin nach robh dol leam. - У меня дьявольское расстройство желудка. Должно быть, я съел что-то неподходящее.

Английские офицеры зашевелились, услышав гэльскую речь, а юный офицер на дальнем конце стола пораженно поднял голову.

Но был поражен не так сильно, как я.

Темная комната, казалось, сомкнулась вокруг, и я почти упала на стену, прижав ладони к дереву в надежде найти что-либо твердое, за что можно ухватиться.

Бессонница и горе прорезали его лицо морщинами, и оно все еще было вымазано в крови и саже, размазанными рукавом по лбу и скулам, как у енота. Ничего из этого не имело значения. Его волосы были темнее, лицо более узкое, но я всегда узнаю этот длинный прямой нос и эти по-кошачьи раскосые синие глаза. Они с Джейми оба преклонили колени по сторонам генеральского смертного ложа не более чем в пяти футах друг от друга. Конечно же, никто не сможет не заметить сходства, если ...

- Элсмир, - пехотный капитан положил руку на плечо молодого человека и что-то прошептал, дернув головой в сторону, очевидно, говоря ему оставить генерала для приватного разговора.

"Не поднимай голову! - отчаянно думала я, глядя на Джейми. - Ради бога, не поднимай голову!"

Он не поднял. Или он услышал имя или мельком увидел грязное лицо на другом конце ложа, но он держал голову наклоненной, так что черты его лица оставались в тени, и что-то тихо говорил своему кузену Саймону.

Молодой человек поднялся медленно, как Дэн Морган по утрам. Его тень заколебалась на бревнах за его спиной. Он не обращал внимания на Джейми, каждые фибры его души были направлены на умирающего генерала.

- Я рад еще раз увидеть тебя на земле, Seaumais mac Brian {Шеймус, сын Бриана (гэльск.)}, - прошептал генерал Фрейзер, с усилием подняв обе руки, чтобы взять руку Джейми. - Я рад, что могу умереть среди друзей, которых люблю. Но ты должен рассказать об этом нашим родственникам в Шотландии. Скажи им ...

Один из офицеров заговорил с Уильямом, и тот, неохотно отвернувшись от генерала, тихо ответил. Мои ладони были мокрыми от пота, и я чувствовала капельки пота, сбегающие по моей шее. Мне страшно хотелось снять плащ, но я боялась пошевелиться, чтобы не привлечь внимание Уильяма ко мне и, следовательно, к Джейми.

Джейми был неподвижен, как кролик под кустом. Я видела, как его плечи напряглись под потемневшем от пота кафтане, руки держали генеральские, и только отблески света на его рыжих волосах давали иллюзию движения.

- Все будет так, как ты сказал, Shimi mac Shimi {Шими, сын Шими (гэльск.)}, - услышала я его шепот. - Положись на меня, и я выполню твою волю.

Я услышала громкое шмыганье рядом с собой и, взглянув вбок, увидела маленькую женщину, изящную, как фарфоровая кукла, несмотря на ночь и обстоятельства. Ее глаза сверкали непролитыми слезами. Он повернула голову, чтобы промокнуть их, увидела, что я смотрю на нее, и улыбнулась мне дрожащей улыбкой.

- Я так рада, что ваш муж приехал, мадам, - прошептала она с мягким немецким акцентом. - Это ... это такое утешение, что наш дорогой друг найдет утешение в присутствии родственника у своего ложа.

Двух родственников, подумала я и прикусила язык, только большим усилием воли удержавшись, чтобы не посмотреть на Уильяма. Ужасная мысль пришла мне в голову, что Уильям может узнать меня и попытается подойти и поговорить. Это будет настоящим бедствием.

Баронесса - она должна быть никем иным, как женой фон Ридзеля - немного покачнулась, хотя, может быть, мне показалось из-за колеблющегося света. Я прикоснулась к ее руке.

- Мне нужно на воздух, - прошептала я ей. - Давайте, выйдемте вместе.

Хирурги продвигались ближе к генералу, настойчивые как стервятники, и гэльская речь была прервана страшным стоном Саймона Фрейзера.

- Поднесите свечи! - резко сказал один из хирургов, подскочив к кровати.

Баронесса плотно сжала веки и сглотнула. Я взяла ее за руку и быстро вывела наружу.

Прошло немного времени, но казалось, минуло столетие, когда на крыльцо вышли мужчины со склоненными головами.

Возле хижины возник резкий спор, который велся вполголоса из уважения к почившему, но тем не менее очень горячий. Джейми держался в стороне, плотно натянув на голову шляпу, но один из офицеров время от времени обращался к нему, очевидно спрашивая его мнение.

Лейтенант Уильям Рэнсом, лорд Элсмир, тоже держался в стороне, как полагалось офицеру самого низкого ранга в этой компании. Он не присоединился к спору, очевидно сильно потрясенный смертью. Я задумалась, видел ли он когда-нибудь, как кто-то умирает, и тут же поняла, что мысль была идиотская.

Но смерть на поле битвы, какой бы жестокой она ни была, не то же самое что смерть друга. И судя по виду Уильяма, Саймон Фрейзер был не только его командиром, но и другом.

Занятая своими наблюдениями, я уделяла мало внимания главному предмету спора - а именно местонахождению тела генерала Фрейзера - и совсем не обратила внимания на двух врачей, которые вышли из хижины и теперь стояли немного в стороне, перешептываясь. Краем глаза я увидела, как один из них полез в карман и протянул другому сверток табака, отмахнулся от его благодарности и отвернулся. Однако то, что он сказал, захватило мое внимание так же эффективно, как если бы его голову охватило пламенем.

- Увидимся позже, доктор Роулингс, - сказал он.

- Доктор Роулингс? - переспросила я рефлекторно, и второй доктор обернутся ко мне.

- Да, мэм? - вежливо произнес он, но с видом уставшего человека до такой степени, что лишь силой воли удерживался от того, чтобы не послать весь мир к черту. Я понимала его состояние и сочувствовала, но сказав слово нужно продолжать.

- Прошу простить меня, - сказала я, немного покраснев. - Я просто услышала ваше имя и ... Я когда-то знала доктора Роулингса.

Эффект от этого замечания был неожиданный. Он распрямился, и глаза его загорелись.

- Да? Где?

- Э-э ... - я замешкалась на мгновение, фактически я никогда не встречалась с Дэниэлем Роулингсом, хотя чувствовала, что знаю его, и медленно сказала, - Его имя было Дэниэль Роулингс. Может быть, он был вашим родственником?

Его лицо засияло, и он схватил меня за руку.

- Да! Да, это мой брат. Умоляю, скажите, вы знаете, где он сейчас?

У меня неприятно засосало под ложечкой. На самом деле я точно знала, где находится Дэниел Роулингс, но его брата эта новость не обрадует. Однако выбора не было; я должна сказать ему.

- Мне ужасно жаль сообщить вам, что он мертв, - сказала я мягко, как могла. Я положила свою руку на его и сжала, и в моем горле застрял комок, когда свет в его глазах погас.

Он стоял неподвижно в течение нескольких вдохов, его глаза были направлены куда-то позади меня. Затем он медленно сосредоточился на мне и, сделав еще один глубокий вдох, сжал губы.

- Понятно. Я ... боялся этого. Как он ... как это случилось, вы знаете?

- Да, - торопливо ответила я, увидев, что полковник Грант переступил, собираясь уходить. - Но это длинная история.

- А-а, - он посмотрел в направлении моего взгляда. Все мужчины собирались идти, поправляли свои мундиры и надевали шляпы.

- Я найду вас, - сказал он внезапно. - Ваш муж ... этот высокий шотландский бунтовщик. Говорили, что он родственник генерала, да?

Его взгляд переместился на что-то за моей спиной, и страх покрыл мурашками мою кожу. Брови Роулингса немного сошлись, и я отчетливо поняла, что слово "родственник" включило что-то в его голове ... и что он смотрит на Уильяма.

- Да. Полковник Фрейзер, - торопливо сказала я, ухватив его за рукав, пока он не посмотрел на Джейми, и мысль в его голове не оформилась окончательно.

Во время разговора я рылась в своем сундучке и в этот момент нашла клочок бумаги, который искала. Я вытащила его, развернула и сунула ему.

- Это почерк вашего брата?

Он схватил бумагу и стал жадно читать аккуратные строки с выражением, в котором смешались нетерпение, надежда и отчаяние. Затем он на мгновение прикрыл глаза, потом открыл и стал перечитывать рецепт от расстройства живота снова и снова, словно это было святое писание.

- Страница горела, - сказал он, трогая подгоревший край. Его голос был хриплым. - Дэниэль ... сгорел?

- Нет, - ответила я. Времени не было, за его спиной стоял нетерпеливый офицер. Я прикоснулась к его руке, держащей листочек. - Возьмите его себе. И если вы сможете пересечь линию - думаю, теперь это возможно - вы найдете меня в моей палатке возле артиллерии. Меня ... э-э ... называют белой ведьмой. Спросите любого.

Его покрасневшие глаза расширились, затем сузились, когда он пристально меня разглядывал. Но тут офицер шагнул к нему и что-то прошептал на ухо, кинув на меня мимолетный взгляд.

- Да, - сказал Роулингс, - Да, конечно. - Он низко поклонился. - Ваш слуга, мадам. Я очень обязан вам. Могу я ...? - он поднял листочек, и я кивнула.

- Да, конечно, возьмите его себе.

Офицер отвернулся, вероятно, собираясь позвать еще кого-то, и с коротким взглядом на его спину доктор Роулингс шагнул ближе и коснулся моей руки.

- Я приду, - сказал он тихо. - Так скоро, как смогу. Спасибо. - Он взглянул на кого-то сзади меня, и я поняла, что Джейми, закончив разговор, пришел за мной.

Он выступил вперед и с коротким кивком доктору взял меня за руку.

- Где ваша шляпа, лейтенант Рэнсом? - спросил полковник сзади меня с умеренным упреком, и во второй раз за минуту волоски на моей шее встали дыбом. Не от вопроса полковника, а от ответа.

- Ее сбил выстрелом сукин сын бунтовщик, - это был английский голос, хриплый от сдерживаемого горя и смешанный со злостью. И это был ... голос Джейми. Рука Джейми так сильно сжала мою ладонь, что едва не раздавила мне пальцы.

Мы были в начале тропы, ведущей к реке, несколько шагов и мы будем в безопасности под прикрытием деревьев. Вместо того, чтобы сделать эти шаги, Джейми на мгновение замер, потом отпустил мою руку и, сдернув с головы шляпу, подошел и сунул ее в руки Рэнсома.

- Думаю, я задолжал вам шляпу, сэр, - вежливо произнес он и тут же развернулся, оставив молодого человека, хлопающего глазами на потрепанную треуголку в его руках. Обернувшись назад, я увидела озадаченное лицо Уильяма, когда он смотрел вслед Джейми, но Джейми тянул меня за руку так, словно нас преследовали индейцы, и через несколько секунд сосновая поросль скрыла от нас лейтенанта.

Я чувствовала, как Джейми вибрировал, словно дернутая струна скрипки.

- Ты сошел с ума? - спросила я спокойно.

- Очень похоже.

- Что, черт побери ... - начала я, но он только покачал головой и потянул меня дальше, пока хижина не исчезла из вида. Рядом с тропой лежало упавшее дерево; Джейми резко сел на него и прижал трясущиеся руки к лицу.

- Ты в порядке? В чем дело? - я села рядом и положила руку на его спину, начиная волноваться.

- Не знаю, смеяться мне или плакать, сассенах, - сказал он. Он убрал руки от лица, и я увидела, что он делал и то, и другое. Его ресницы были мокрыми, но уголки рта трепетали.

- Я потерял родственника и нашел другого в одно и то же время ... а мгновением позже осознал, что второй раз в жизни едва не застрелил своего сына, - он поглядел на меня и покачал головой, разрываясь беспомощно между смехом и смятением.

- Я знаю, мне не следовало делать этого, но я ... просто подумал. Что если я не промахнусь в третий раз? И подумал, что ... должен поговорить с ним. Как мужчина. Что если это был единственный шанс поговорить с ним?

Полковник Грант кинул любопытный взгляд на тропу, где колыхание ветвей отмечали путь мятежника и его жены, затем посмотрел на шляпу в руках Уильяма.

- Что это было, черт побери?

Уильям прочистил горло.

- Очевидно, полковник Фрейзер и был тем, хм-м, сукиным сыном, который лишил меня шляпы вчера во время боя, - сказал он, надеясь, что его голос прозвучал безразлично. - Он ... компенсировал мне потерю.

Намек на улыбку появился на лице Гранта.

- Действительно? Как благородно с его стороны, - он с сомнением посмотрел на предмет разговора. - В ней есть вши, как вы думаете?

С другим человеком и в другое время это показалось бы оскорблением, но Грант, хотя и не стеснялся насмехаться над храбростью и выучкой солдат континентальной армии, задал вопрос чисто из практических соображений. Большинство английских и немецких солдат были заражены вшами, и офицеры тоже.

Уильям повертел шляпу, внимательно рассматривая, насколько позволял скудный свет. Вещь была теплая в его руках, но в швах ничего не шевелилось.

- Нет, не думаю.

- Ладно, тогда оденьте ее, капитан Рэнсом. Мы должны подавать хороший пример солдатам.

Уильям уже надел треуголку, чувствуя себя немного странно от тепла на голове, и не сразу обратил внимание на слова Гранта.

- Капитан ...? - слабо произнес он.

- Поздравляю, - сказал Грант, призрак улыбки осветил его усталое лицо. - Бригадный генерал ... - он оглянулся на хижину, и улыбка его погасла. - Он хотел произвести вас в капитаны после Тикандероги, но ... Ладно. - Он поджал губы, затем расслабился. - Генерал Бергойн подписал приказ прошлой ночью после того, как услышал некоторые подробности о минувшем сражении. Полагаю, вы проявили себя.

Уильям неловко склонил голову. Его горло сжалось, а глаза горели. Он не мог вспомнить, что он сделал, только то, что не смог спасти генерала.

- Благодарю вас, - смог он выговорить и не удержался, посмотрел назад на открытую дверь хижины. - Вы знаете ... он ... нет, это не имеет значения.

- Знал ли он? - спросил Грант мягко. - Я сказал ему. Я привез приказ.

Не способный говорить, Уильям закивал головой. Шляпа, на удивление, хорошо сидела на голове и оставалась на месте.

- Боже, как холодно, - поежился Грант. Он сильнее завернулся в плащ, оглядывая деревья с капающими с листвы водой и густой туман, лежащий между ними. Все ушли по своим делам, оставив их вдвоем. - Какое унылое место. И ужасный день.

- Да, - Уильям почувствовал облегчение от того, что может признать свое чувство уныния, хотя ни место, ни день не имели к этому никакого отношения. Он сглотнул, оглянувшись на хижину. Открытая дверь тревожила его. Туман в лесу лежал, как перина, но рядом с хижиной он двигался, поднимаясь к окнам, и ему пришла в голову тревожная фантазия, что он ... каким-то образом пришел за генералом.

- Мне закрыть дверь, да? - он двинулся к хижине, но был остановлен жестом Гранта.

- Не надо.

Уильям удивленно взглянул на него, и капитан пожал плечами, стараясь выглядеть беспечным.

- Даритель вашей шляпы сказал, что мы должны оставить дверь открытой. Какая-то горская фантазия ... нечто о том, хм-м, что душе нужен выход, - сказал он деликатно. - И, по крайней мере, сейчас чертовски холодно для мух, - добавил он без всякой деликатности.

Пустой желудок Уильяма сжался, и он сглотнул подступившую к горлу горечь при мысли о кишащих личинках.

- Но мы не можем ... Как долго? - спросил он.

- Недолго, - успокоил его Грант. - Только подождем деталей захоронения.

Уильям заглушил протест, готовый сорваться с губ. Конечно. Что еще можно сделать? И все же память о том, как они копали могилы, комки грязи на холодных круглых щеках его капрала ... После последних десяти дней он считал, что утратил чувствительность к таким вещам. Но вой волков, явившихся поедать мертвых и умирающих, внезапно отдался эхом в его животе.

Пробормотав извинения, он отошел в мокрые кусты, и его вырвало. Он немного поплакал беззвучно, затем вытер лицо пригоршней мокрых листьев и вернулся назад.

Грант тактично поверил, что Ульям просто отходил облегчиться, и ничего не спросил.

- Впечатляющий джентльмен, - заметил он. - Я имею виду, родственника генерала. Не сказал бы по внешнему виду, что они родственники, а вы?

Поглощенный горем, Уильям едва ли обращал внимание на полковника Фрейзера, пока тот внезапно не вручил ему шляпу, но и тогда был так поражен, что не рассмотрел его. Но кивнул головой в знак согласия, смутно вспомнив высокую фигуру на коленях рядом с кроватью, и как огонь вспыхивал красным на его волосах.

- Выглядит больше похожим на тебя, чем на генерала, - добавил Грант, затем хохотнул. - Уверен, что в вашей семье нет шотландской линии?

- Нет, йоркширцы с обеих сторон со времен потопа, кроме французской прабабушки, - ответил Уильям, благодарный возможности отвлечься. - Мать моего отчима была шотландкой. Это считается, как вы думаете?

Что хотел сказать Грант в ответ осталось неизвестным. Из мглы донесся пронзительный вой, и они оба застыли. Звучала генеральская волынка и вместе с ней явились солдаты из балкаррского отряда и рейнджеры. Обряд начался.

Солнце поднялось, но было закрыто тучами и листвой деревьев. Лицо Гранта было такого же цвета, как и туман, бледное, покрытое потом.

Звук, казалось, доносился с большого расстояния и в то же время из ближнего леса. Вопли и улюлюканье присоединилось е завыванию волынки. Несмотря на замораживающие кровь крики, Уильям почувствовал облегчение. Это не будет быстрыми полевыми похоронами без почета и уважения.

- Завывают, как волки, правда? - пробормотал Грант. Он провел рукой по лицу и вытер ладонь о бедро.

- Да, похоже, - сказал Уильям. Он выпрямился, готовясь встречать пришедших на похороны, и все время чувствуя за своей спиной хижину с молчаливой открытой в туман дверью.