Джейми и Бри были готовы ехать. Многие мужчины, уставшие и закопченные пороховым дымом, выразили желание присоединиться к поискам, что заставило Бри закусить губу. Я была уверена, что она была очень благодарна за предложенную помощь, но для подготовки большой поисковой группы требовалось время, и я видела, как нетерпение вспыхивало красными пятнами на ее скулах, пока оружие заряжалось, фляжки заполнялись, сброшенная обувь снова натягивалась на ноги.
"Маленький Джош" немного побаивался своего нового статуса помощника хирурга, но он все-таки был конюхом и привык ухаживать за больными лошадьми. "Единственная разница, - сказала я ему, заставив его улыбнуться, - в том, что люди, могут сказать, что у них болит".
Я мыла руки, чтобы начать зашивать содранную кожу на голове милиционера, когда услышала какой-то непривычный шум на краю луга за моей спиной. Джейми тоже услышал его; он повернул голову, потом стремительно направился в ту сторону.
- В чем дело? - я повернулась и увидела молодую женщину, которая, наклоняясь на один бок, бежала к нам. Она была маленькой и страшно хромала, по-видимому, один башмак она где-то потеряла, но продолжала бежать, сопровождаемая Мурдо Линдсеем, который что-то говорил ей успокоительным тоном.
- Фрейзер, - услышала я ее задыхающийся голос. - Фрейзер!
Она оставила Мурдо и стала проталкиваться между стоящими мужчинами, разглядывая их лица. Ее каштановые волосы растрепались и были полны листьев, а лицо было поцарапано и в крови.
- Джеймс ... Фрейзер ... я должна ... это вы? - она ловила ртом воздух; грудь ее резко вздымалась, а лицо было темно-красное, словно она была близка к удару.
Джейми вышел вперед и взял ее за руку.
- Я Джейми Фрейзер, девушка, - произнес он. - Вы хотите мне что-то сказать?
Она кивнула, задыхаясь, но не могла произнести ни слова. Я торопливо налила в чашку воды и подала ей, но она яростно покачала головой, указывая рукой в направлении реки.
- Род ... жер, - выдавила она, глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. - Роджер МакКен ... зи.
Прежде чем последний слог вылетел из ее рта, Брианна была уже возле нее.
- Где он? Он ранен? - она схватила молодую женщину за руку, и добиваясь ответа и поддерживая ее.
Голова женщины моталась от потери сил, но она смогла выкрикнуть: "Вешают ... они ... они его повесили! Губе-натор!
Брианна отпустила ее и бросилась к лошадям. Джейми уже был там, отвязывая ее лошадь с выражением такой же интенсивной сосредоточенности, как и перед битвой. Без слов он наклонился, сцепив пальцы рук; Брианна вставила в них ногу и запрыгнула в седло, тотчас отправив коня в галоп. Гидеон с Джейми догнали ее через несколько секунд, и оба всадника исчезли в ивах.
Я что-то произнесла вполголоса, не осознавая проклятие или молитву, потом всучила иглу с нитью в руки пораженного Джоша, схватила чемоданчик скорой помощи и бросилась к своей кобыле. Женщина с каштановыми волосами упала на траву, и ее вырвало.
Через короткое время я догнала их. Мы не знали точно, где Трайон проводил судилище, и бесценное время терялось, когда Джейми был вынужден останавливаться снова и снова, выспрашивая направление к месту казни. Ответы часто были запутанными и противоречащими друг другу. Бри была погружена в себя и слегка дрожала, как стрела на тетиве, готовая к полету, но не знающая куда лететь.
Я пыталась подготовить себя к любому повороту событий, включая самый худший. Я понятия не имела, насколько растянутую церемонию суда мог проводить Трайон, или как много времени будет между вынесением приговора и казнью. "Не очень много", - подумала я. Я знала Трайона достаточно хорошо, чтобы понимать - он никогда не действовал, не подумав, но, приняв решение, он действовал стремительно.
Что касается почему ... здесь мое воображение полностью отказывало. Я могла только надеяться, что женщина была не права, что она приняла за Роджера кого-то другого. Однако я так не думала, как и Брианна, которая яростно понукала лошадь на болотистом участке и выглядела так, словно была готова соскочить с седла и тянуть ее за собой.
День клонился к концу, и облака комаров окружили нас, но Джейми не делал ни жеста, чтобы отогнать их. Его плечи застыли, как каменные, придавленные грузом знания. И именно это, а также мои страхи сказали, что, скорее всего, Роджер был мертв.
Мысли стучали в моей голове, как отбойный молоток. До сих я поддавалась только кратким приступам отчаяния, когда смотрела на белое лицо Брианны, думала о маленьком осиротевшем Джемми, слышала в отдалении мягкий глубокий смех Роджера и его песни в моем сердце. Я не пыталась избавиться от мыслей - это было невозможно. Но я знала, что я не сломаюсь, пока не увижу его тело.
Даже тогда я не позволю моему срыву вырваться наружу. Брианна будет нуждаться во мне. Джейми поддержит ее, как скала, и сделает все, что нужно, но позже он также будет нуждаться во мне. Никто не может освободить его от чувства вины, которую, я знала, он испытывает, но я, по крайней мере, могла стать его исповедником и его просителем перед Брианной. Мой траур может подождать, достаточно долго, я надеюсь.
Заросли расступились, открывая широкий луг, и Джейми послал Гидеона в галоп. Наши тени летели по траве, как летучие мыши; звук лошадиных копыт терялся в гомоне собравшейся толпы.
На возвышении в дальнем конце луга рос огромный дуб, его весенние листья ярко зеленели в лучах заходящего солнца. Моя лошадь проскочила мимо группы мужчин, и я увидела их - три фигуры, свисающие с ветвей в глубокой тени дуба. Молоток в моей голове ударил в последний раз, и мое сердце треснуло, как лед.
Слишком поздно.
Это была неумелая казнь. Не имея в своем распоряжении профессиональных воинов, Трайон не смог найти вешателя с необходимыми навыками. Троих осужденных посадили на лошадей, накинув им на шее веревки, свисающие с ветвей, и по сигналу вывели животных из-под них, оставив тела раскачиваться в воздухе.
Только один оказался достаточно удачлив, чтобы сломать шею и умереть в то же самое мгновение. Это был не Роджер.
Другие умирали медленно. Тела были искривлены, удерживаемые узами в заключительных конвульсиях борьбы. Один человек ... одно тело было снято, и его на руках пронес мимо меня мужчина, по-видимому, брат. Их лица почти не отличались: оба искаженные и потемневшие, каждое от своей собственной муки. Они использовали веревку, какая попалась под руки; она была новой и не растянутой. Пальцы ног Роджера почти касались земли, так как он был выше остальных повешенных. Его руки были свободны, и ему удалось протолкать пальцы одной руки под веревку. Они были практически черными из-за недостатка кровообращения. Я не могла глядеть на его лицо, вместо этого я смотрела на Брианну, белую и неподвижную, с застывшим, как у мертвеца, лицом.
Лицо Джейми было таким же, но если у Брианны глаза были пусты от шока, его глаза горели, как два черных отверстия в черепе. Он на мгновение остановился перед Роджером, перекрестился и что-то тихо произнес по-гэльски. Потом вытащил из-за пояса дирк.
- Я подержу его. Перережь веревку, девочка, - Джейми вручил кинжал Брианне, не глядя на нее, и, подойдя ближе, обхватил тело за талию, приподняв его, чтобы ослабить натяжение веревки.
Роджер застонал. Джейми замер, и его глаза, круглые от шока, метнулись ко мне. Это был очень слабый звук, и только реакция Джейми убедила меня, что я действительно слышала его. Стон также слышала Брианна. Она подскочила к веревке и стала пилить ее с молчаливым безумством, а я замерла, хотя мысли в моей голове неслись с сумасшедшей скоростью.
Может быть, нет. Может быть, это только звук выходящего из потревоженного тела воздуха. Но нет, это не так; глядя на лицо Джейми, держащего Роджера, я поняла, что это был не воздух.
Я бросилась вперед, протягивая руки, когда тело Роджера стало падать, и поймала его голову в колыбель моих ладоней, придерживая ее, пока Джейми опускал тело на землю. Он был холоден, но тверд. Конечно, он должен быть таким, если живой, но я ожидала прикосновения к вялой мертвой плоти, и шок от ощущения жизни под моими руками был значителен.
- Доску, - произнесла я, не способная дышать, словно кто-то ударил меня кулаком в живот. - Доску, дверь или что-то подобное, положить его на нее. Мы не должны двигать его голову; шея может быть сломана.
Джейми громко сглотнул, потом резко кивнул и пошел, сначала скованно, потом все быстрее и быстрее мимо скорбящих родственников и праздных зевак, чьи любопытные взгляды были теперь направлены в нашу сторону.
Брианна с дирком в руке оглянулась на подошедших людей; ее лицо все еще было белым и напряженным, но глаза горели темным огнем, который мог сжечь любую душу, осмелившуюся подойти ближе.
У меня не было времени вмешиваться, или для чего-нибудь еще. Роджер почти не дышал, грудь не поднималась, губы и ноздри не шевелились. Я безуспешно пыталась нащупать пульс на его израненном запястье, искать пульс на раздутой плоти шеи было бессмысленно, и, наконец, я обнаружила его в брюшной области сразу под грудиной.
Петля глубоко врезалась в его плоть. Я лихорадочно нашла нож в своем кармане. Это была новая веревка из пеньки. Запятнанные засохшей кровью, волокна обильно торчали из нее. Я отстраненно отметила этот факт в своем уме, который все замечал, пока мои руки неустанно работали. Новая веревка растягивается. У настоящего палача есть свои собственные веревки, уже вытянутые и хорошо смазанные жиром для лучшего использования. Волоски кололи мои пальцы, болезненно втыкаясь под ногти, пока я резала ее и рвала ногтями.
Последнее волокно треснуло, и я дернула его, не обращая внимания на раны, что вряд ли имело значение. Я не рисковала наклонять его голову назад: если шейный позвоночник был сломан, то это убило бы его. Но если он не сможет дышать, это не будет иметь никакого значения.
Я взялась за его челюсть, пытаясь затолкать пальцы в рот и убрать оттуда слизь и другие преграды. Бесполезно, его язык распух и не вытаскивался, блокируя путь воздуху. Но все же воздуху нужен меньший проход, чем пальцам. Я сильно зажала ему нос, глубоко вдохнула воздух два-три раза и, прижавшись ртом к его рту, стал дуть.
Если бы я видела его лицо, когда он висел, я бы сразу поняла, что он не был мертвым; черты его ослабли от потери сознания, губы и веки были синими, но лицо не почернело от переполнения кровью, глаза были закрыты, а не выпучены. Кишечник его опорожнился, но спинной мозг не был сломан, и он не задохнулся - пока.
Однако он был уже близок к этому. Его грудь не поднималась. Я глотнула еще воздуха и снова стала дуть, положив руку на его грудь. Ничего. Вдувание. Никакого движения. Вдувание. Что-то. Недостаточно. Вдувание. Воздух вытекал наружу из-под моих губ. Вдувание. Словно пытаюсь вдохнуть воздух в скалу, а не надуваю воздушный шар. Снова вдувание.
Смутные голоса в моей голове. Брианна что-то крикнула, потом возле меня появился Джейми.
- Вот доска, - сказал он спокойно. - Что нужно делать?
Я отдышалась и утерла рот.
- Возьми его за бедра, Бри бери его за плечи. Поднимайте по моему сигналу не раньше.
Мы быстро перенесли его на доску, при этом мои руки держали его голову, как Священный Грааль. Вокруг толпились люди, но у меня не было времени смотреть и слушать, я полностью сосредоточилась на своей задаче.
Я сорвала нижнюю юбку и, скатав ее, зафиксировала ему шею. Я не слышала никакого трения и треска в его шее, когда мы подняли его, но мне понадобится вся возможная удача для других дел. Из-за упрямства или обыкновенного чуда он не был мертв. Но он висел, подвешенный за шею, около часа, и опухоль в горле собиралась довершить то, что начала веревка.
Я не знала было ли у меня несколько минут или час, но исход был неизбежен, и с этим можно сделать только одну вещь. Не более нескольких молекул просачивались в его легкие сквозь массу раздутой искореженной ткани; еще немного опухоли, и горло будет полностью перекрыто. Если воздух не может достигнуть его легких через нос или рот, нужно проделать иной канал.
Я повернулась в поисках Джейми, но рядом со мной на колени опустилась Брианна. Негромкий шум на заднем плане показал, что Джейми разбирается с зеваками.
Коникотомия(1)? Быстро и не требует особого умения, но трудно держать прокол открытым, и может оказаться, что этого будет недостаточно, чтобы преодолеть обструкцию. Моя рука лежала на груди Роджера, чувствуя под пальцами тихие удары его сердца. Достаточно сильные ... может быть.
- Да, - сказала я Брианне, надеясь, что мой голос звучит спокойно. - Мне нужна небольшая помощь.
- Хорошо, - ответила она, и благодарение Богу, она казалась спокойной. - Что мне делать?
По существу ничего трудного - просто держать голову Роджера откинутой назад и неподвижной, в то время как я стану разрезать его горло. Конечно, сверхнатяжение шеи может порвать спинной мозг, если в позвоночнике есть осколки, или необратимо защемить его. Но Брианна не должна беспокоиться об этом, или даже просто знать.
Она встала на колени возле его головы и сделала, как я сказала. Средостение его трахеи выпятилось, туго обтянутое кожей и фасцией. Вот он, расположенный, как я надеялась, прямо между двумя большими кровеносными сосудами. Если это не так, то я могу перерезать сонную артерию или яремную вену, и он умрет от потери крови прямо в моих руках.
Единственный плюс в этой ужасной чрезвычайной ситуации заключался в том, что она давала шанс сделать то, что в обычной ситуации я никогда не решилась бы сделать.
Я залезла в карман и вытащила оттуда маленькую бутылочку со спиртом, которую всегда носила там. Я чуть не уронила ее, но к тому времени, когда я вылила ее содержимое на свои пальцы и протерла им скальпель и шею Роджера, хирургический транс овладел мною, и руки мои были точны и уверены.
Я помедлила мгновение с рукой на его шее, закрыв глаза, ощущая слабую пульсацию артерии и нащупывая более мягкую массу щитовидной железы. Я двинула ее вверх, да, она перемещалась. Я стала массажировать перемычку железы, сдвигая ее вверх и убирая с пути, а другой рукой приставила нож к четвертому трахеальному хрящу.
Хрящ был изогнут подковой, пищевод за ним был мягкий и уязвимый; я не должна резать слишком глубоко. Я чувствовала, как кожа и фасция с сопротивлением раздвинулись, а потом раздался легкий хлопок, когда лезвие вошло в горло. Послышалось громкое бульканье и влажный свистящий звук воздуха, проходящего через кровь. Грудь Роджера поднялась. Я почувствовала это поднятие и только тогда поняла, что мои глаза все еще закрыты.
(1)Вскрытие (прокол) перстнещитовидной мембраны при невозможности интубации трахеи или наличии обструкции в области гортани.