Трудностей с поиском людей, знающих «Анемон» и его капитана, не возникло. Стивена Боннета хорошо знали в доках Эдентона, хотя мнения о нем разнились в зависимости от связей. Честный капитан было общепринятое мнение, но жесткий в делах. Нарушитель блокады, контрабандист – другое мнение, но хорошо это или плохо зависело от отвечающего. Говорили, что он может достать все что угодно, разумеется, за определенную плату.
Несколько человек назвали его пиратом, но при этом говорили тихо, оглядывались по сторонам и сильно не желали, чтобы на них ссылались.
«Анемон» вышел в море, не скрываясь, с простым грузом: рисом и пятидесятью бочками копченой рыбы. Роджер нашел мужчину, который видел, как на борт корабля с одним из помощников Боннета взошла молодая женщина. «Огромная красотка с огненными длинными волосами до самой задницы, - сказал мужчина, причмокивая. – Мистер Боннет сам не маленький мужчина. Думаю, он с ней справится.»
Только рука Иэна удержала его от желания ударить мужчину.
Но они не нашли не одного человека, который мог знать, куда направился «Анемон».
- Думаю, в Лондон, - с сомнением сказал капитан порта. - Но не сразу; он еще не загрузился полностью. Скорее всего, он будет двигаться вдоль побережья, торговать здесь и там. Возможно, отплывет в Европу из Чарльзтауна. Но опять же, - добавил мужчина, потирая подбородок, - он может направиться в Новую Англию. Страшно рискованное дело везти что-нибудь в Бостон в наши дни, но оно того стоит. Рис и копченая рыба там на вес золота, если, конечно, он сможет доставить их на берег и не попасться военным кораблям.
Немного бледный Джейми поблагодарил капитана. Роджер, который не мог говорить из-за комка в горле, просто кивнул и вышел за своим тестем из конторы.
- Что теперь? – спросил Иэн, подавляя отрыжку. Он все утро слонялся по тавернам возле порта, покупая пиво для грузчиков, которые могли загружать «Анемон», или для тех, кто могли разговаривать с его командой о маршруте следования судна.
- Лучшее, что я могу придумать, это направить вас с Роджером Маком на корабле вниз по побережью, - Джейми хмуро рассматривал мачты шлюпов и пакетботов, стоящих на якоре. – Клэр и я поднимемся к Бостону.
Роджер кивнул, все еще не в силах говорить. Это был далеко не идеальный план, особенно в свете того, что необъявленная война затруднила судоходство, но необходимость что-то предпринять была острой. Ему казалось, что мозг в его костях горит, и только действие могло погасить этот огонь.
Однако нанять маленькое судно, даже рыбацкий шлепок[1] или пакетбот, было очень дорогим делом.
- Ладно, - сказал Джейми, сжав руку в кармане, где все еще лежал черный алмаз. – Я встречусь с судьей Ирделлом. Может быть, он свяжет меня с честным банкиром, который даст денег в залог камня. А пока пойдем и расскажем все Клэр.
Но когда они отправились прочь из порта, Роджера окликнули.
- Мистер МакКензи!
Он повернулся и увидел преподобного доктора МакКоркла, его секретаря и преподобного МакМиллана с мешками. Все они с удивлением уставились на него.
Затем последовало скомканное знакомство – они, конечно, встречались с Джейми, когда он приехал за Роджером, но не с Иэном – и неловкое молчание.
- Вы … - Роджер прочистил горло, адресуясь к старшему священнику. – Вы уезжаете? В Вест-Индию?
МакКоркл кивнул с сочувствием на широком добром лице.
- Да, сэр. Сожалею, что вынужден уехать … а вы не смогли … - и МакКоркл, и преподобный МакМиллан вчера пытались уговорить его прийти и пройти посвящение. Но он не мог. Не мог потратить часы своего времени, не мог заняться чем-нибудь, кроме того, что у него было в голове. И все его мысли были не о боге. В его сердце было место только для Брианны.
- Ну что ж, без сомнения, это божья воля, - сказал МакКоркл со вздохом. – Ваша жена, мистер МакКензи? Есть новости о ней?
Он отрицательно покачал головой и пробормотал благодарные слова за сочувствие и обещание молиться за возвращение его жены. Он был слишком встревожен, чтобы их слова могли утешить его, но все равно был тронут их добротой, и они расстались с самыми добрыми пожеланиями с обеих сторон.
Роджер, Джейми и Иэн молча шли к гостинице, где оставили Клэр.
- Просто из любопытства, Иэн, что ты сделал с ухом Форбса? – прервал молчание Джейми, когда они повернули на широкую улицу, где располагалась гостиница.
- О, я сохранил его, дядя, - Иэн похлопал по маленькому кожаному мешочку на поясе.
- Что во имя … - Роджер остановился, но потом продолжил. – Что ты собираешься с ним делать?
- Держать при себе, пока не найдем кузину, - Иэн казался удивленным такому непониманию – Это поможет.
- Поможет?
Иэн кивнул с серьезным видом.
- Когда кахиен-кехака собираются выполнить трудную задачу, они некоторое время постятся и просят помощи у духов. У нас нет на это время. Но очень часто они выбирают талисман, или, точнее говоря, талисман выбирает вас … - Роджер заметил, что Иэн верил в то, что говорил.
- И его носят с собой, чтобы духи не оставили их своим вниманием и помогли успешно выполнить задачу.
- Понятно, - Джейми потер переносицу. Казалось, он, как и Роджер, удивлялся – зачем духам могавков ухо Форбса, но, по крайней мере, их внимание оно точно привлечет. – Ухо … надеюсь, ты его засолил?
Иэн помотал головой.
- Нет, я подкоптил его на огне в гостиничной кухне вчера вечером. Не беспокойся, дядя Джейми, оно сохранится.
Роджер нашел в их разговоре какое-то утешение. С молитвами пресвитерианских священников и поддержкой индейских духов, вероятно, у них есть шанс. Но по-настоящему надежду ему давало присутствие двух его решительных родственников. Они не отступятся, пока Брианна не будет найдена. Чего бы это ни стоило.
Он сглотнул комок в горле уже в тысячный раз с тех пор, как услышал новости, и подумал о Джемми. Мальчик в безопасности в Речном потоке, но как ему сказать, что его мать исчезла? Нет … ему не придется говорить. Они найдут ее.
В таком решительном настроении он перешагнул порог гостиницы и снова услышал оклик.
- Роджер!
На этот раз это был голос Клэр, резкий от волнения. Он повернулся и увидел, что она поднимается со скамьи, а напротив ее за столом сидят полная молодая женщина и стройный мужчина с копной туго завитых темных кудрей. Манфред МакДжилливрей.
- Я видел вас, сэр, два дня назад, - Манфред виновато кивнул головой Джейми. – Я … э-э … спрятался, сэр, и жалею об этом. Но я не знал, пока Эппи не вернулась с Роанока и не показала мне кольцо …
Кольцо лежала на столе. Рубиновый кабошон отбрасывал небольшую красную лужицу на доски стола. Роджер взял его и покрутил. Он едва слышал объяснения Манфреда, что тот жил со шлюхой, которая периодически наведывалась в порты близ Эдентона, и что, увидев кольцо, он отправился искать Джейми. Это маленькое доказательства присутствия Брианны выбило его из колеи.
Роджер сжал кольцо, находя утешение в его теплой твердости, наконец, смог собраться и услышал возбужденный голос Хефзибы. «Окракок, сэр. В новолуние». Она скромно кашлянула и наклонила голову.
- Леди сказала, сэр, что вы будете очень благодарны ….
- Вам заплатят, и очень хорошо, - уверил ее Джейми, но было видно, что думал он о другом. – Новолуние, - он повернулся к Иэну. - Десять дней?
Иэн кивнул.
- Да, около того. Она не говорила, где находится этот остров? – обратился он к шлюхе.
Эппи помотала головой.
- Нет, сэр. Я знаю, что Стивен имеет там большой дом, спрятанный в лесу, но это все.
- Мы найдем его, - Роджер и сам удивился, как громко он это сказал.
Все время разговора Манфред выглядел встревоженным. Он наклонился и взял руку Эппи.
- Сэр … когда вы найдете … вы не скажите никому, что Эппи сказала вам? Мистер Боннет опасный человек, мне бы не хотелось, чтобы он навредил ей. – Он взглянул на молодую женщину. Она покраснела и улыбнулась ему в ответ.
- Нет, мы ничего не скажем о ней, - заверила его Клэр. Она внимательно рассматривала Манфреда и Хефзибу во время разговора, и теперь наклонилась через стол и дотронулась до лба Манфреда, на котором виднелась легкая сыпь. – Что касается вреда … она в большей опасности от вас, чем от Стивена Боннета. Вы не сказали ей?
Манфред слегка побледнел, и Роджер впервые заметил, что молодой человек действительно болен. Его лицо было худым с глубокими морщинами.
- Я сказал, фрау Фрейзер. С самого начала.
- Ах, о сифилисе? – Хефзиба пыталась казаться безразличной, но крепко сжала руку Манфреда. – Да, он сказал мне. Но я сказала ему, что это не имеет значения. Полагаю, у меня уже были мужчины с этой болячкой, которые сами не знали об этом. Если я заражусь … Ладно, на все воля божья, не так ли?
- Нет, - мягко обратился к ней Роджер. – Не божья. Вы оба с Манфредом пойдете с миссис Клэр и будете делать все, что она скажет. С вами все будет в порядке также, как и с ним. Правда? – спросил он, повернувшись к Клэр.
- Да, - ответила она. – К счастью, у меня с собой есть немного пенициллина.
Лицо Манфреда выражало растерянность.
- Но … вы имеете в виду, meine Frau[2], что вы можете … вылечить это?
- Точно это я имею в виду, - заверила его Клэр. – Я говорила тебе перед тем, как ты сбежал.
Он открыл рот и моргнул. Затем повернулся к Хефзибе, которая смотрела на него, открыв рот.
- Liebchen[3]! Я могу вернуться домой! Мы можем вернуться домой, - быстро поправился он, видя, как изменилось ее лицо. – Мы поженимся. Мы вернемся домой, - повторил он, словно увидел прекрасное видение, но еще не верил в его реальность.
Эппи неуверенно хмурилась.
- Я шлюха, Фредди, - указала она, - а из того, что ты рассказал о своей матери …
- Уверена, что фрау Ута будет так рада возвращению сына, что не станет слишком расспрашивать, - сказала Клэр, поглядев на Джейми. – Блудный сын, и все такое.
- Тебе больше не нужно быть шлюхой, - уверил ее Манфред. – Я оружейник. Я могу хорошо зарабатывать. Теперь, когда я знаю, что буду жить! – Его худое лицо сияло от радости. Он обнял Эппи и поцеловал.
- Ох, - она была взволнована и счастлива. – Ну. Хм. Это … э-э … точно? – она вопросительно посмотрела на Клэр.
- Чем скорее, тем лучше, - сказал Клэр, вставая. – Идемте со мной. - Роджер заметил, что она тоже раскраснелась и быстро дотронулась до Джейми. который взял ее руку и сильно сжал.
- Мы пойдем и посмотрим, что можно сделать, - сказал он, посмотрев на Роджера и Иэна. – С удачей, мы отплывем сегодня вечером.
- Ох! – Эппи, которая встала, чтобы пойти за Клэр, повернулась к Джейми, прижав ладонь ко рту. – Я вспомнила одну вещь. – Она сморщила свое приятное круглое лицо, собираясь с мыслями. – Возле дома бегают дикие лошади. В Окракоке. Я слышала, как однажды Стивен говорил о них. – Она перевела взгляд между мужчинами. – Это может помочь?
Только когда они вышли из гостиницы и направились в порт, он понял, что все-то сжимает в руке кольцо. Что там говорил Иэн? «Вы выбираете талисман, или, точнее, он выбирает вас».
Его рука была больше, чем у Брианны, но он натянул кольцо на палец и сжал руку.
Она вынырнула из душного беспокойного сна, ведомая материнским инстинктом. Она уже сползла с кровати, направляясь к кроватке Джемми, когда ее запястье конвульсивно сжали, словно челюстями крокодила.
Она пошатнулась и села на кровать, сонная и испуганная. Наверху на палубе раздались шаги, и она запоздало поняла, что тревожный звук, который разбудил ее, происходил не из кроватки Джемми, а из тьмы рядом с ней.
- Не уходи, - прошептал он и глубоко впился ногтями в ее запястье.
Не сумев выдернуть руку, она второй рукой оттолкнула его. Ее пальцы коснулись мокрых волос и горячей кожи, капельки пота оставляли на ее пальцах ощущение прохлады.
- Что это? – прошептала она и наклонилась ближе. Прикоснулась к его лбу и пригладила волосы, то, что сделала бы в подобной ситуации для своего ребенка. Она хотела убрать руку, но не стала. Словно однажды вырвавшийся порыв материнского утешения уже нельзя было возвратить назад, как нельзя было вернуть назад к источнику грудное молоко, которое потекло на голодный плач ребенка.
- Вы в порядке? – она постаралась держать голос бесстрастным. Она убрала руку, и он перекатился к ней ближе, прижавшись головой к ее бедру.
- Не уходи, - повторил он и произвел звук, похожий на всхлип. Его голос был низким и хриплым, но не таким, какой она слышала раньше.
- Я здесь, - сказала она, надеясь, что он отпустите ее занемевшую руку, если она покажет свое намерение остаться.
Он ослабил хватку, но обнял ее за талию и дернул на себя. Она подчинилась, потому что у нее не было иного выхода, и молча лежала рядом с ним, ощущая теплое хриплое дыхание Боннета на своей шее.
Наконец, он отпустил ее и со вздохом перекатился на бок. Она тоже осторожно перевернулась на спину, отодвинувшись, чтобы между ними было расстояние хотя бы в несколько дюймов.
Лунный свет струился серебряным потоком через окно в корме, и она могла видеть силуэт его лица и улавливала отблеск света на лбу и щеке, когда он поворачивал голову.
- Плохой сон? - отважилась она. Она хотела сказать это саркастично, но ее сердце все еще сильно колотилось из-за тревожного пробуждения, и слова прозвучали неуверенно.
- Ага, - ответил он, содрогнувшись. – Тот же самый. Он приходит ко мне раз за разом. Обычно люди знают, что это сон и пробуждаются, а я никогда. Пока вода не смыкается над моей головой. – Он потер ладонью под носом, шмыгая, как ребенок.
- О, - ей не хотелось расспрашивать у него о подробностях и усиливать атмосферу близости.
- С детства вижу сон, как я тону, - продолжил он, и его голос, обычно уверенный, дрожал. – Море надвигается, а я не могу двинуться … совсем. Прилив поднимается, и я знаю, он меня убьет, но бежать некуда. – Он сжал простыню так конвульсивно, что сдернул ее с Брианны.
- Вода серая и полна грязи. В ней плавают слепые существа. Они только и ждут, чтобы покончить со мной …
В его голосе она могла слышать ужас и разрывалась между желанием отодвинуться от него подальше и врожденным желанием утешить.
- Это только сон, - сказала она, наконец, глядя на доски палубы всего в трех футах над головой. Если бы это был только сон!
- О, нет, - сказал он, и его голос упал до шепота. – Нет, это море. Оно зовет меня, понимаешь?
Внезапно он подкатился к ней, схватил и крепко прижал к себе. Она ахнула и напряглась, а он продолжал сжимать ее, как акула в ответ на барахтанье жертвы.
К своему ужасу она почувствовала, что его член встает, и заставила себя затихнуть. Ужас и желание забыть сон могли заставить его забыть о нежелании заниматься сексом с беременной женщиной. А это было последней вещью, самой последней вещью …
- Ш-ш-ш, - твердо сказала она и, обхватив его голову, положила ее на свое плечо. Другой рукой стала поглаживать его спину. – Ш-ш. Все будет хорошо. Это только сон. Я не позволю ему навредить тебе, я ничему не позволю навредить тебе. Тихо, тихо.
Она продолжала поглаживать его, закрыв глаза и пытаясь представить, что она держит Джемми, пробудившегося от кошмара, в их хижине с тлеющем в очаге огнем, и тело сына доверчиво прижалась к ней, и сладкий запах маленького ребенка от его волос возле ее лица …
- Я не позволю тебе утонуть, - прошептала она. – Обещаю, я не позволю тебе утонуть.
Она повторяла это снова и снова, и очень медленно его дыхание выровнялось, и хватка ослабла. Сон победил его. Но она продолжала повторять тихим гипнотическим шепотом, и ее слова терялись в шуме воды, бьющейся о борт судна. Теперь она говорила не мужчине рядом с собой, а маленькому ребенку, спящему внутри.
- Я не позволю ничему причинить тебе вред. Ничто не причинит тебе вреда. Я обещаю.
Примечания
1
Традиционная рыбацкая лодка, использовалась в Англии и на атлантическом побережье Америки в 19 веке.