"Кому срочно - тот пусть и идёт. Мне не срочно. Люди вспоминают про других, только когда что-то вдруг резко понадобилось от них", - подумал Хоппо и продолжил увлекательное чтение про историю Хайдарабада. Чтение отвлекало от голода. Ведь жрать было нечего. В доме не имелось даже сойлентовой болтушки. Оттого двигаться совсем не хотелось. Фенечка была на своей очередной работе-подработке. Хоппо не работал последние лет пять. А может и больше. Подзабыл уже.
Опять пришло сообщение: "Если ничем не занят, а ты ведь ничем не занят, подходи к нашей квартире, плиз. Кто-то ломится в дверь. Ааааа. Пожалуйста, приходи! Ау! Помоги! (плачущие рожицы)"
Чёрт. Ладно. Хоппо отложил читалку, почесал небритый острый подбородок, под которым торчал такой же угловатый кадык. Оглядел вещички. Соображая, что бы такое надеть на своё тощее тело, находящееся в данный момент в одних трусах, чтобы не совсем страшное и не порванное. Из своего ослепительного гардероба. Поднялся. Начал рыться в шмотках. Нашёл заношенные, но пока целые джинсы, растянутую кофту - напялил их.
Потом вспомнил про грозившую неведомую опасность - хм, а что если там всё серьёзно? Мир снаружи кишит придурками и мерзкими типами. Надо поискать какое-то оружие, ведь далеко не все настроены на дипломатию. Был топор, но брать его не хотелось - тяжеленный, куда такая алебарда. Хоппо нашёл на кухне огромный треугольный нож, предположительно для резки моржатины, только данный нож тоже не помещался в карман кофты. Тогда он взял минимальный вариант - острую отвёртку из коробки с немногочисленными инструментами, ею можно ткнуть врага. На-а, в бочину! Как-то так, наверное. Только бы драться не пришлось. Нет ничего ужаснее вида кровищи. Нападать он точно ни на кого не собирался, если только отбиваться. И скорее был трусоват, чем храброват. Но оружие делает мужчину. С оружием уже не так страшно. Глянул в глазок - никого. Вышел и закрыл дверь.
Зашагал по длиннющему грязному коридору с одинаковыми железными серыми дверями, отличающимися лишь номером. Редкие лампочки местами разгоняли мрак островками света, а одна мерцала с бешеной частотой - сущая смерть эпилептикам. У лифтов стояла-сидела кучка подростков, они разглядывали экранчики смартфонов и ржали. Но в лифт Хоппо и не нужно. Он поднялся мимо молодёжи на один этаж выше. И пошёл по точно такому же долгому пролёту многоэтажки когда-то новой оригинальной планировки, как казалось её проектировщикам. Нашёл нужный номер. Позвонил.
Дверь открыли сразу обе близняшки, кудрявые, мышиноволосые, курносые и маленькие. Между ними скакал белый озорной пёсик средней величины с хвостом-бубликом - он обожал всех людей, а пахучего Хоппо особенно, часто забывавшего помыться неделю.
- Ох, ты пришёл, как хорошо, - заверещали тоненькими голосками близняшки. - Целый час кто-то топтался в коридоре. Залепил глазок. Барабанил в дверь. Мы чуть не умерли со страху. Страшно выйти!
- Но тут же никого нет, - возразил Хоппо. Вот, гляньте.
- Нет-нет-нет, - попятились они опять внутрь спасительной уютной пещерки с цветами и красивыми безделушками на стенах. - Он, скорее всего, спрятался ненадолго, мы сегодня точно никуда не выйдем из дома.
- А зачем тогда вам я?
- Собак! Нужно с ним погулять, иначе он сейчас нагадит прямо тут. Мы знаем, что тебе не очень хочется, ты никуда не выбираешься неделями, известный затворник. Но выручай. А чтобы ты не скучал, мы сделаем тебе бутерброды. Сходи с Миксером и сам в кои-то веки прогуляешься. И перекусишь заодно.
- И сигаретки две штучки тогда!
- Будут тебе и сигаретки.
Ему выдали бумажный большой пакет с яствами класса "большой бутерброд" (6 шт.), белого пса (1 шт.) и сигареты (2 шт.). Что ж. День уже не бессмысленный - пища добыта, остаётся наслаждаться прогулкой и временем до сна. Бог дал зубы, бог даст хлеб. А маньяк? Да вроде нет никого. Напридумывали близняшки, навоображали. Или пьянь шатается просто.
Хоппо спускался с довольным хвостатым зверем. (Забывал всё время - как эта порода называется. Это ведь вроде порода.) Пешком по лестнице вниз, насвистывая храбрящую мелодию. На всякий случай сжимая в кармане кофты отвёртку.
Коридорные пролёты наверху ещё хоть немного берегли, и сами жильцы убирались там даже иногда, чинили свет, ощущая свои временные жилища практически домом. Но подъезд и коридоры на нижних этажах, куда постоянно селили новых алкашей с нулевым СР, выселенных за долги из нормального жилья, и беженцев с горячих точек- были совершенно разбиты, повержены, разбомблены, как ничейная земля между враждующими траншеями. Стёкла разбиты, лампы раскурочены и выдраны с проводами. Углы зассаны и, да, к сожалению это так, засраны натуральным человеческим говном. Стояла плотная вонища. Здесь необходимо было шустренько проходить, задержав дыхание. Каждый клочок облезлых стен был исписан тэгами банд и сумбурными каракулями, искрашен баллончиками. Из обновлений стены глаз автоматически засёк новую фигурную надпись "Соня - шлюха". Ну, с этим сложно поспорить, что правда то правда. Соня с третьего этажа стяжала славу.
Из-за дурацкой политики заселения, когда дегенератов, вместо того чтобы селить в отдельные дома или хотя бы подъезды, селили на нижних этажах обычного соцдома - образовалось заметное расслоение: умиротворённые верха и адское дно. Но без чёткой границы, а градиентом. Серединку занимали мелкие барыги, полулегальные проститутки, самоделкины по железякам и прочие ремесленники, а также перебивающая случайными заработками в интернете мирная молодёжь на скромном бейсике - в общем, все кто старался жить ровно, выдвинулся из люмпен-пролетариата внизу и теснил бабулек наверху, по мере естественного отбора тех. Хи-хи, вот он средний класс района, буржуа-с, мещане. Но шутки шутками, а так как переезды людям с нормальным СР внутри дома были разрешены, в абсолютно типовые квартирки, то каждый старался держаться своего слоя, тянулся к похожим соседям. Они с Фенечкой тоже думали, что ненадолго сюда въехали. Но уже который год обитают и поняли что к чему, адаптировались, перебрались в свой класс.
Периодически жильцами повыше, древними седовласыми патрициями, коих заселили сюда давным давно, ещё в первую очередь, выдвигались мысли установить отдельные железные двери на каждый этаж. Но что же делать с лифтом в таком случае? Социальным лифтом, ага. Заблокировать? Поставить умные сенсоры? Но, как это обычно бывает, проблема не выходила дальше ворчаний: никто, кроме одной сумасшедшей женщины-активистки, не желал ничего конкретно предпринимать, писать чиновникам, собирать деньги, подписи, скандалить, судиться. Никогда не могли собрать кворум, несмотря на все современные средства коммуникации. Жильцы чувствовали свои птичьи права в соц. жилье и не высовывали носа из своих нор. И жизнь продолжалась своим чередом.
Хоппо мигом выскочил на разбитое крыльцо. С уничтоженным, вмятым, точно ударами кувалды, домофоном. И только тут вдохнул полной грудью вкусный свежий воздух. Дождика сегодня так и не случилось, но воздух был полон микроскопической водной взвеси, впитавшей пыль и выхлопы города. Вроде спокойно. Людей было немного в дневной час. Благодать. Действительно, долго он не выбирался на улицу. И особенно вот так - замечательно фланировать праздным гулякой, а не в соседний магазин по голодной нужде, как обычно.
Идиллию нарушил ковылявший дед-шатун опойного вида, который вдруг заорал неведомо кому "сукин сын!", "щенок!" и другое неразборчивое, ругательное. Хоппо подумал что и сукин сын, и щенок относятся к собакам, вспомнил про миссию выгула Миксера, надел наушники, включил привычный рагга-кор и направил свои стопы через двор по направлению к парку. Да и пёс сам потянул в нужное направление.
Тротуарный асфальт был волнистым, в прорехах и лужах - приходилось скакать через них. А вместо дороги вообще лежал гравий. Дорогу тут собирались делать последние лет десять. Как ни попадя стояли дезорганизованным нагромождением автомобилей - на районе редко кто тратился на стоянку. Некоторые колымаги простаивали очень давно и не имели ни колёс, ни двигателя и тоже были разрисованы. Несколько немолодых гопников, которые не заметили как и состарились на этих скамейках, жгли в урне небольшой костерок и бухали посреди трудового дня. Сейчас они сидели тихонями, а ночью кто-то тут во дворе куралесил под грохочащую музыку. Но не обязательно эти. Не похожи. Эти - следующая смена, дневная.
Алкаши весело указывали пальцами вверх, выцеливая там нечто интересное. Хоппо задрал голову. Многоэтажки стояли очень близко друг к другу, каньоном уплотнительной застройки нависая над маленьким пятачком двора и так называемой "игровой площадки", играли там большей частью в литрбол. На балконе этажа, этак, пятнадцатого маячили подозрительные фигуры, происходила непонятная движуха, ругань, вроде кого-то собирались выкинуть из окна. Но это нормально тут. Ничего особенного. Хоппо побрёл за угол, прошёл ещё несколько идентичных панельных домов. Из одного подъезда на улицу вытянулась длинная непонятная очередь пенсионеров грустного вида. У пенсионеров всегда такой подавленный вид. Жизненные злоключения почти добили их и успели многократно унизить. Ниже некуда.
Перебежали вместе с Миксером рысцой оживлённую дорогу. Здесь, на углу пересечения больших улиц, разрослась дикая торговля. Бабки разложили на картонках соленья в банках, заготовки, казуальные овощи, разные кабачки, редиски, петрушки и ягоды. Продавали странную плетёную обувь, чуть ли не лапти. Кофты, колготки, носки, вязаные платки. Замученная тётка демонстрировала нелепую цветастую одежду, вроде сарафанов, одно из жалких платьев было на ней самой. Кто такое покупает вообще? Это она сама шьёт? Кто-то наяривал на баяне, добавляя шизофреничного антуражу месту. Одноногий мужик с примитивным протезом разложил поношенный камуфляж, военные высокие ботинки, наколенники и разгрузку - видать отвоевался. Или, если поспрашивать, подскажет где купить оружие. Рядом стоял азиат в псевдо-деловом офисном костюме (на самом деле дешёвом и пластиковом), показушно выставив на раскладном столике флакончики с разноцветными жидкостями - красными, синими, зелёными - магического предназначения. Читать названия было лень, зачем это всё он затеял, но наверняка какой-то обман. Все постоянно обманывали, кого только могли.
Стайка борзых юношей в спортивных костюмах RUSSIA, с боксёрскими шлемами, привязанными шнурками к большим спортивным же сумкам, бодро проходила мимо и тоже двинулась к парку. На пробежку или просто позаниматься на воздухе. "Тренируются будущие бандиты", - подумал Хоппо и пошёл по другой дорожке от греха подальше. Вообще к спорту многие его знакомые относились уважительно - спорт позволял отдельным персонажам выползти со дна этой помойки и начать новую жизнь. Приподняться самому, помочь свои родственничкам. И вроде как спортсмены поменьше вели наркоманскую жизнь, были чуть более организованными, чем остальные распиздяи с района. Но Хоппо всё равно считал спорт глупостью, уделом безмозглой шпаны, потом пополняющей собой организованный криминал. Все эти группировки спортсменов на подхвате у наркомафии. Но ведь тоже своего рода развитие и карьера, хи-хи. Многим нравится. Престижная работа. Но недолгая обычно.
Вот и большой парк начался за воротами. Две толстенькие, молодые (скорее по предполагаемому возрасту, чем по внешнему виду) мамаши-бегемотихи с колясками бродили по его окраинам, с важным видом исполненного популяционного долга, приобщая детёнышей к прародительнице Природе. Чуть далее выгуливали своих подопечных и собачники. Миксер здесь почувствовал территорию полной вольницы и активно засуетился, наконец, был спущен с поводка, ринулся петлять между деревьями, изучать мочевые сообщения других собак - кто там чего написал свежего. А Хоппо открыл пакет со снедью. И встал посреди берёзок. Оперся спиной о дерево. Слушая вместо птичек свою электронную трескотню в наушниках. Взыскуя сырокопчёной колбаски в бутербродах. Размышляя о всяком.