Аннотация: История про алые паруса- как это было на самом деле
История про Ассоль.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события. Ее дыхание сбивалось, приходилось останавливаться, чтобы отдышаться, но ни на минуту не отрывала она глаз от прекрасного корабля, который хорошо был виден с горы. У этого корабля были те самые паруса алого шелка, которые она, как ей казалось, смутно помнила с детства и так долго, так долго ждала. Они огнем полыхали на солнце и сам белоснежный корабль тоже сверкал на солнце, сверкала вода и от этого сияния кружилась голова. Ассоль опять бежала, падала и поднималась вновь. На мгновенье она остановилась и закрыла глаза: "Может быть все это только сон?!". Но и с открытыми глазами корабль никуда не исчезал. "Только бы успеть, только бы она не уплыл, не исчез, не оказался видением ее измученной души, как было уже не раз".
Между тем она уже спустилась с горы, море ненадолго исчезло из виду, но и Ассоль не могла уже бежать, она шла, превозмогая боль в сердце и стараясь выровнять дыхание. Но не ожидание радости гнало ее вперед, нет, это был ее долг, ее обещание, и она должна была их выполнить. Ассоль всегда верила, что корабль придет за ней, верила маленькой девочкой, слушая историю, предсказанную ей сказочником Эглем, верила девушкой, верила, даже когда вышла замуж за Дила и, когда верить было уже ненужно. Она тайком ходила встречать корабль, когда родилась у нее Нелл. И после рождения Тома она не переставала верить в существование, предначертанного ей Принца. Умом она понимала всю странность и нелепость этих надежд и никогда ни с кем ими не делилась, но раненое сердце не желало расставаться с этой сказкой. И, именно безнадежная вера в чудо придавала ей силы жить, даже, когда, казалось, этих сил больше не было. После дня тяжелой и унылой работы, когда добрая ночь давала ей немного покоя, она грезила в недолгие минуты, прежде, чем забыться сном: " Он протягивает к ней руки и говорит: "Вот я и пришел, узнала ли ты меня?" и она уплывает с ним в счастливую страну: страну любви, счастья и радости, которая непременно должна где-то существовать, а иначе, зачем это все? Зачем все страдания и муки, которые пришлось ей принять в этом злом и равнодушном мире?
Каперна навсегда осталась для нее чужой, хотя ее бедная мать родила ее именно в этой, забытой богом деревушке. Ассоль росла среди сверстников, как заморский цветок, случайно, неизвестно каким ветром, заброшенный в эту скудную землю. Одинокое, полное фантазий и сказок детство было, несмотря ни на что, счастливым. Любви ее отца, к счастью, хватило, чтобы вырастить ее доброй, нежной и любящей, но все эти качества мало ей пригодились в суровой борьбе за жизнь. Она не обладала столь необходимыми в наше время, впрочем как и всегда, навыками: прицельного толкания локтями и бессовестного вранья. Девушка была созерцательна и не склонна воспринимать жизнь как соревнование. Именно поэтому, взрослея, Ассоль начала тосковать, томиться грязью и грубостью, окружавшей ее. И, если бы не волшебник, рассказавшей ей историю про Алые паруса, неизвестно, как бы она смогла выжить, оставшись в одиночестве. Именно это предсказание вдохнуло в нее удивительную жизненную силу и, внешне слабая, она стала на самом деле стойкой и мужественной.
Похоронив отца, вернее, оплакав, так как после кораблекрушения его тело так и не было найдено, она долго жила одна.
Не найдя работу в родной деревне, ей пришлось искать себе работу в Лиссе, соседнем портовом городе. Но много раз меняла она место службы: устраиваясь работать в маленькой гостинице или таверне, она не собиралась продавать свое тело и мстительные хозяева выкидывали ее на улицу. Она готова была день и ночь скрести, мыть и стирать, но не позволяла чужим потным пальцам касаться ее нежной кожи.
"Трудно тебе придется в жизни, девочка", вздыхая говорила ей старая Эва, торговка старьем, у которой Ассоль снимала комнатку - "гонору в тебе, как у царицы". Она жалела бедную сироту и брала с нее за жилье сущие гроши. Ассоль тоже привязалась к старой женщине. Убиралась в лавке, в комнатах, а так же помогала ей мыться в огромной чугунной ванне с ножками в виде львиных голов, расчесывала, заплетала тощую седую косичку и целовала старушку в морщинистую щеку. Эва от природы была полной, а от возраста еще и страдала головокружениями.
"Эва, милая, расскажи мне про старые времена", часто просила Ассоль и та охотно откликалась и рассказывала истории, которые не то были на самом деле, не то удивительная старуха придумывала их сама. В ее рассказах действовали благородные, смелые мужчины, добрые, прекрасные женщины и отвратительнейшие негодяи. Действие происходило в северной стране - Швеции, откуда Эва, как она говорила, была родом, там все было не так, как в родном Лиссе, там темная, длинная холодная зима, люди одевают теплые одежды и развлекаются тем, что катаются в повозках, в которые запряжены Северные Олени - благородные и умные животные. Ассоль, как зачарованная слушала эти рассказы - этот выдуманный мир она предпочитала скучной реальности.
Заправляя чужие постели и стирая чужое белье, девушка представляла себя героиней чудных Эвиных сказок и работа не казалась ей такой опустошающей. Она даже иногда пела, отскребывая грязные половицы, ведь главная ее тайна была всегда с ней: ее тоже ждут приключения, самые фантастические и прекрасные, которые только можно себе представить. Она поделилась однажды с Эвой своими мечтами, но та, внимательно выслушав, сказала ей очень мягко: " Сказки, Ассоль, нужны только маленьким детям и взрослым перед сном, а еще есть жизнь и она не так плоха, как ты думаешь, присматривайся к людям, учись различать, ведь твой принц, может, рядом с тобой пройдет, а ты его и не увидишь, не заметишь за своими сказками!"
Но Ассоль твердо знала, что "своего" принца она обязательно разглядит, алые паруса ведь слишком заметная примета, чтобы пропустить ее или ошибиться. Она по-прежнему в свободное время часами могла смотреть на море, которое хорошо было видно из ее маленькой комнатки под самой крышей дома, ее томила странная нега, сердце тянулось в бирюзовую даль, сладко ныло и от непонятной радости перехватывало дыхание. "Все будет хорошо, - словно утешало ее море, - все еще будет и будет так прекрасно, что невозможно даже и представить"...
За своими мечтами Ассоль не замечала ничего, происходящего в реальности. А между тем, у нее появился поклонник: к Эве иногда наведывался молодой и, конечно, совсем бедный художник - Дилл. Он покупал в лавочке краски и обрезки холста и несколько его картин были выставлены в маленькой витрине. Он рисовал всегда море, да и как могло быть по-другому, он родился и вырос в Лиссе, любил свой шумный, суетливый город. С раннего детства пропадал на набережной. Помогал рыбакам донести улов, отлично плавал и нырял, продавал красивые раковины туристам. Отец его был рыбаком и умер, простудившись, когда Дилл был совсем малышом. Мать зарабатывала на жизнь стиркой. Она недолго мучилась вдовьей долей и тоже умерла от чахотки или от тоски. Школу Дилл не закончил - пришлось самому зарабатывать себе на хлеб. Рисовать мальчика никто не учил. Он сам с самого раннего детства пытался уловить и запечатлеть на песке, на обрывках бумаги движение волны, набегающей на берег, важных чаек, прогуливающихся по песку, рыбацкие развалившиеся лодки и устремленные в море, корпуса огромных кораблей.
Дилл, с его природной тягой к прекрасному, сразу заметил и отличил необыкновенную девушку, поселившуюся у старой Эвы и под любыми благовидными предлогами заходил к ней. Проницательная старая женщина сразу заметила, чем вызваны его участившиеся визиты, но не подавала виду: ей нравился этот юноша и, хотя он был совсем беден, лучшего жениха для Ассоль она не желала. Между тем, Ассоль, по-прежнему ничего не замечала. Она охотно болтала с Диллом в свободную минутку, вернее говорила всегда почти она одна, Дилл краснел, бледнел, боялся сказать какую-нибудь глупость и не говорил ничего. Так прошло почти полгода.
Вдруг Дилл пропал, не заходил неделю, другую. Эва забеспокоилась, и даже Ассоль заметила, что "наш милый художник что-то давно не заглядывает". Еще через неделю, всерьез обеспокоенная Эва, отправила Ассоль навестить Дилла. Он жил далеко, совсем в другой части города и они не знали, где точно. Но плутала Ассоль недолго. Оказалось, что молодого художника многие знали и быстро показали на старый облупившийся барак, где Дилл занимал маленькую комнату. Девушка прошла по узенькому, пахнущему рыбой коридору и постучала в последнюю дверь. Никто не ответил и Ассоль решилась ее толкнуть - та легко открылась и она вошла в маленькую комнатку, почти без мебели: только стол у окна и в углу узкая тахта. Окно было занавешено и она не сразу заметила в полумраке, что на тахте кто-то лежит. Она подошла поближе: Дилл лежал неподвижно, с закрытыми глазами и, казалось, не дышал. Ассоль поборола в себе страх и приложила руку ему ко лбу - лоб был холодный, но она почувствовала, что под ее рукой, ближе к виску еле - еле пульсирует маленькая жилка. Бледная тонкая рука лежала неподвижно на одеяле. Ассоль прикоснулась своей маленькой горячей ручкой к этим красивым длинным пальцам, сжала их, стараясь согреть, и такая жалость пронзила ей сердце, таким бесконечно одиноким показался ей больной юноша, лежащий перед ней, что слезы выступили у нее на глазах. Она беспомощно оглядела комнату - на столе стояла только железная кружка с водой и ни крошки еды. Она пыталась разбудить Дилла, но он не просыпался, казалось, что он спит заколдованным сном. Ассоль бросилась из комнаты, стала стучать к соседям, одна из соседних дверей отворилась. Худая старуха сказала, что к Диллу по вечерам ходит доктор, которому за его визиты никто не платит.
Узнав адрес доктора, Ассоль побежала к нему: ей открыл плотненький невысокий человечек с седыми коротко стрижеными волосами. "Вы и есть доктор?". "Да, дитя мое, я доктор, успокойся, проходи ". Она прошла в пустую приемную, где стоял большой блестящий черный диван и маленький белый столик. Ассоль удивилась, что нет больных, но ничего не спросила, а доктор сам как будто оправдываясь, сказал: " Вот, продал практику, собираюсь уезжать, но иногда кто-то еще заходит, по старой памяти". " Скажите пожалуйста, что с Диллом? Я сегодня не смогла его даже разбудить!" Доктор внимательно и, как ей показалось, оценивающе, посмотрел на девушку: "А вы ему кто?". Ассоль смутилась: "Так, никто, просто знакомая...". Доктор жестом предложил ей сесть на диван, а сам примостился за маленьким столиком. "Дела у вашего знакомого плохи, вот, что я могу вам сказать. У него была сильная горячка, температура спала, но он не поправляется, а как будто совсем угасает. Ему нужен хороший уход, полноценное питание и свежий воздух, а притом, что мы имеем, прогноз, к сожалению, неблагоприятный...".
Ассоль вернулась к Эве, все ей рассказала, собрала свои вещи, наняла повозку и поехала за Диллом. Ее накоплений и того, что дала ей добрая старушка, должно хватить на несколько недель - она отвезет его в родной дом в Каперну - там море свежего воздуха, она будет покупать у соседей молоко и постарается выходить юношу.
Через несколько часов Дилл уже лежал на отцовской постели в маленькой уютной комнате с деревянной прочной мебелью и окнами, из которых было видно море.
Вот так, или свежий воздух и молоко сделали свое дело, или Ассоль была умелой сиделкой, а может что-то еще, но Дилл стал поправляться: уже не казалось его лицо таким восковым и безжизненным, слабый румянец тронул щеки, волосы, отросшие за время болезни удивительно шли ему. Наконец, преодолев свое смущение, Дилл признался девушке в любви и , казалось естественным, что она не могла ему отказать: они двое были, как дети, потерпевшие крушение, одинокие, выброшенные за борт жизни, но мечтающие о счастье. О да, они сначала и обрели счастье в объятиях друг друга: Дилл любил Ассоль всей душой и, казалось, у него было все, чтобы Ассоль полюбила его тоже: доброта, кротость, талант. Ассоль со своим чутким сердцем не могла этого не заметить, и она заметила. Она уважала и жалела мужа, но сердце ее было отдано далекому и незнакомому Принцу, предназначенному ей самой судьбой.
Со временем жизнь стала как-то налаживаться: Дилл рисовал разные вывески и объявления. Иногда попадалась и солидная работа. Сделать оформление маленького ресторанчика или магазина, тогда он целыми днями пропадал в городе. А Ассоль занималась домом и детьми. Сначала у них родилась девочка, нежная и ласковая Нелл, малышка Нелл, так похожая на мать, только светлые кудряшки были Дилла, но совсем не мечтательная, а, напротив, деятельная и активная. А, через несколько лет и мальчик - Том. "Мими", звала его маленькая сестричка и Том, действительно, больше был похож на слабенькую и капризную девочку, часто болел, не отходил от материнской юбки. Дети были очень дружны между собой и для игр им вполне хватало общества друг друга. Маленький и добрый мир семьи, казалось, полностью заменял им внешний враждебный мир. Ассоль по-прежнему не общалась ни с кем из соседей, хотя разговоры об алых парусах поутихли с ее замужеством, а в Лиссе у них был милая старая Эва и они старались всей семьей почаще выбираться к ней в гости. А больше никого им было не нужно. Дети болели и поправлялись, Ассоль гордилась своим чудесным садиком, где росли изумительные огромные груши и яблони, кусты душистой малины каждый год обильно плодоносили, грядки с овощами красовались свежестью и сочностью листьев. Все реже в Каперне вспоминали про Алые паруса, а молодежь и вовсе не знала.
Однажды Нелл шла из школы и увидела группу мужчин, которые проветривались на скамеечке перед домом, после обильных возлияний. Один краснолицый, тупоносый человек с маленькими, заплывшими глазками, увидев Нелл, громко сказал: "Вот идет внучка Убийцы, дочь сумасшедшей матери. Она учится в школе среди наших детей, а мы спокойно на это смотрим! А ведь давно известно - яблоко от яблони недалеко падает! Эй, детка, - пьяно заорал он, - спроси у своей мамаши про алые паруса!". Другие мужчины одобрительно захохотали и Нелл, сжавшись в комок и плача, припустила со всех ног к своему дому.
Дома она сразу рассказала матери про происшествие. Ассоль слушала серьезно, потом, она прижала к себе дочь и сказала: "Твой дед никогда не был убийцей. Он был добрым, но не умел прощать подлости, за это нас не любят в деревне. А про алые паруса... Не думаю, что я сумасшедшая. Но ты уже большая и мне хочется, чтобы ты поняла меня... Когда я была маленькой девочкой один удивительный человек предсказал мне, что я выйду замуж за Принца, который приплывет за мной на корабле с алыми парусами. Я всегда верила этому. Иногда...,- она споткнулась, - верю и сейчас, я не могу ничего с собой поделать. Я и хочу и не хочу, чтобы он приплывал, ведь у меня есть и вы и папа, но странное чувство мне подсказывает, что это неизбежно". Нелл отстранилась и серьезно посмотрела на мать: "А ты не думаешь, что он, ну тот предсказатель, просто пошутил или ошибся?". "Пошутил? Нет! А ошибся? Может быть он и ошибся. Но корабль приплывет, я этого и жду и боюсь".
Прошло еще несколько лет. Они схоронили Эву. Добрая женщина умерла тихо и безболезненно. Перед смертью она сказала Ассоль: "Постарайся полюбить Дилла. Он этого заслуживает!". Ассоль была уверена, что никто не замечает ее тайны, но оказывается проницательная Эва это знала. А сам Дилл? Чувствовал ли он, что Ассоль не любит его? Он никогда, ни одного раза, ни словом, ни взглядом не упрекнул жену. Он с благодарностью принимал ее внимание, терпеливо переносил холодность и не требовал ничего. Милый, добрый Дилл, он не получил того счастья, которое, как ему казалось, уже было в руках. Ассоль всегда была с ним добра, терпелива и нежна, но так же отчужденна и часто замкнута.
Время шло, а Ассоль редко смотрелась в зеркало. Дома у них был только маленький осколок, глядя в который Дилл брился. Незаметно прокрались седые прядки в ее густые каштановые волосы. Тонкая сеть морщинок проявилась под глазами и в уголках губ, но Ассоль мало обращала на это внимание, вся ее жизнь была сосредоточена глубоко в сердце, а сердце было таким же страстным, как и в молодости. Нелл выросла очаровательной девушкой, светловолосой в отца, но с темными загадочными материнскими глазами. Нелл любила петь, танцевать и была мастерицей на все руки: прекрасно шила, вышивала, лепила из глины забавные фигурки зверушек и смешных человечков. Она помогала отцу в его работе и успевала заниматься с младшим братом, которому нелегко давалось учение в школе. Томми внешне походил на Дилла, но не унаследовал его талантов, зато любил слушать и сочинять сказки и был таким же мечтателем, как и мать. Иногда они ходили с ней на уединенный берег моря, где сидели, прижавшись друг к другу, слушая шум волн. Временами, Ассоль рассказывала мальчику Эвины сказки или пела и они были счастливы.
Берег был уже близко, паруса трепетали на ветру, переливаясь всеми оттенками чистейшего алого цвета. Грей стоял на самом носу корабля и пристально вглядывался в приближающийся берег. И вот, наконец, его зоркий глаз заметил фигурку, спешащую по направлению к берегу. Грей приказал спустить лодку и с несколькими гребцами поспешно покинул корабль. Всегда уравновешенный и спокойный, он впервые так сильно волновался: сама судьба сейчас бежит ему навстречу. То, что девушка будет прекрасна, он не сомневался, но вдруг она не сможет полюбить его так же сильно, как, не зная еще ее, любит он.
Фигурка женщины тем временем приближалась к берегу, но ее еще трудно было рассмотреть, видно было, что у девушки распущены длинные волосы, на ней темная юбка и алая косынка на плечах.
Грей встал на носу лодки и протянул к любимой руки. Она, увидев его, забежала по колени в воду и тоже протянула руки, навстречу лодке. На корабле грянула музыка и, хотя ветер немного относил звуки, и, заглушаемые волнами, они доносились как слабое эхо, Ассоль, услышав, ангельские, как ей показалось, звуки пошатнулась и чуть не упала в воду. Старая юбка намокла и прилипала к худым ногам, краешек давно полинявшей блузки выполз из-под ремешка, седеющие волосы спутались и были мокрыми от соленых брызг. Темные глаза женщины были устремлены на того, кого она так ждала всю жизнь, и, как ей казалось, смутно помнила с детства: он, как молодой бог, возвышался над лодкой, над морем, заслоняя собой и море, и небо и весь мир.
До девушки осталось несколько метров и, вдруг, неожиданно, Грей с отчетливостью увидел, что ошибся: это была совсем не девушка, плохо одетая немолодая женщина протягивала к нему руки и что-то кричала. Но за шумом волн ее голос было неслышно. "Очевидно, что-то случилось, и она зовет его на помощь?". А та, кого он так ждал, не пришла, что-то нарушилось и его любовь, его судьба, предначертанная ему, возможно где-то заблудилась. Пока же нужно помочь этой бедняжке, Грей с сочувствием взглянул на нее.
Все это случилось в течение нескольких секунд. Ассоль протянула руки к своему Принцу и, вдруг, увидела в его глазах сначала испуг, потом досаду, мгновенно сменившуюся жалостью. Грей отвернулся и махнул рукой гребцам, показывая, где причалить. "Он ее не узнал!", ее пронзила эта мысль, "он ее не узнал!".
Ассоль посмотрела на свои, почерневшие от работы на земле руки, на старую, выправившуюся блузку. Впервые, со страшной отчетливостью она поняла, как сильно изменилась за последние годы, от неожиданного прозрения Ассоль пошатнулась и села в воду.
Грей спрыгнул на песчаный берег немного поодаль и обернулся к женщине, по-прежнему стоящей в воде. Та стояла к нему спиной и смотрела куда-то вниз, а потом, издала всхлипывающий звук и стала медленно падать прямо в набегающие волны. Он бросился ее поднимать, но не успел: его опередила девушка, неизвестно откуда взявшаяся. Она приподняла женщину и пыталась тащить ее на берег, повторяя только одно слово: " мама, мама!".
Нелл заметила алые паруса чуть позже, чем Ассоль и видела, как мать побежала по тропинке к морю. Недолго думая, дочка припустила за ней, но та бежала слишком быстро. Ближе к берегу, Нелл отстала и остановилась в прибрежных зарослях ежевики. Ни одной минуты она не верила в историю, рассказанную матерью, но вот теперь убедительное опровержение полыхало отблесками пламени всего в нескольких саженях от нее.
Она не могла двинуться и стояла, как зачарованная, наблюдая фантастический корабль и лодку, отделившуюся от него. Нелл стало страшно, она не могла представить, что сейчас может произойти. Она слышала, как Ассоль кричала: "Я здесь, я здесь, это я!", видела, как причалила лодка и как мать внезапно опустилась в волны.
Нелл мгновенно бросилась к ней с трудом вытащила Ассоль на прибрежный песок, обняла и заплакала, глядя на остренький бледный носик с покрасневшим кончиком, на бедные, почти синие губы, на растрепавшиеся волосы с блестящими серебряными прядками. Грей стоял неподалеку и, ничего не понимая, смотрел на женщин. Вдруг девушка подняла на него глаза, взгляды их встретились.... И он узнал ее, как и она узнала его...
Ассоль открыла глаза, увидела над собой испуганное лицо Нелл и попыталась улыбнуться. Дочь наклонилась, прижала к себе мать, потом испуганно подняла глаза на Грея и в ту же секунду узнала его, как и он узнал ее.
Ассоль неуклюже попыталась сесть, постаралась привести растрепавшиеся волосы в порядок. На лице ее не было ни кровинки, она не плакала и остановившимися глазами смотрела на Нелл. Но та ее больше не замечала. Она поднялась, неотрывно глядя на Грея, и сделала шаг ему навстречу.
Предсказание сбылось. Эгль знал, что говорил, ну немного ошибся... И с волшебниками это бывает, не правда ли?