По отношению ко всему сверхъестественному людей можно условно разделить на четыре типа. Одни выбирают отрицание, другие не бояться говорить о том, что верят. Став очевидцем необъяснимых явлений, отношение человека третьего типа формируется из доказательств, полученных собственным зрением и слухом. Но есть и четвертый вариант, когда участие в подобных событиях становится легендой. Это и есть страшные сказки, передающиеся из поколения в поколение. Они сдобрены немалой порцией дополнений от каждого нового рассказчика, и большинство из них далеки от первоначальной версии. Печальный факт в первую очередь для самого участника - стать легендой, во вторую - для нас, не имеющих возможность узнать, как все произошло на самом деле.
Будучи абсолютным атеистом, Роман Остапкин чертыхался, цепляясь за невидимые под снегом ветки. Он не допускал поражений, стремясь к победе любой ценой. Опытный охотник все еще не мог признаться самому себе, что заблудился. Вместо этого, он продолжал идти по следам дикого кабана. Хитрый зверь несколько часов ускользал буквально из-под рук. Охота с подхода не принесла ожидаемого результата. Уверенный в том, что попал в цель, Роман решил выследить подранка в лесу, где тот скрылся, оставляя за собой красные отметины на снегу. По правилам нужно подождать, пока секач не отлежится какое-то время, чтобы не столкнуться с агрессией обезумевшего от боли животного. Но охотник хотел избавить кабана от мучений и быстрее получить желанный трофей. Вскоре он нашел место лежки зверя, однако следов отдыха подранка там не было. Значит, пуля лишь зацепила его. На снегу по-прежнему виднелись кровавые следы, и Роман решил идти по ним дальше. Он сбился со счета, сколько раз по странным причинам упускал возможность удачного выстрела. Секач словно издевался над человеком, мелькая между деревьев, он оставлял свежий помет, громко тянул носом и похрюкивал.
Роман предвкушал убийство зверя, и не думал о том, как потом дотащить тушу до автомобиля. Его не насторожили три осечки исправного ружья, не свойственное диким кабанам, поведение этого животного. Позже он сильно пожалеет, что всерьез не задался вопросом, что именно помешало вовремя остановиться и вернуться назад, поступив благоразумно. Углубившись в незнакомый лес, он не думал, насколько это рискованно до той минуты, пока не решил взглянуть на компас. Устройство не работало, Роман понял это сразу. В какую бы сторону он не поворачивался - магнитная стрелка не двигалась. Сотовый телефон с навигатором удивил его темным экраном. Роман был уверен, что подзарядил его. До заката оставалось еще три часа. Охотник протер запотевшее стекло наручных часов, радуясь, что никогда не снимал подарок отца. Он отыскал свои следы и отправился в обратный путь, пообещав себе, что переночует у кого-нибудь в деревне, где оставил машину, и утром достанет раненного зверя. Начался снегопад, заставив охотника ускорить шаг. Он шел уже довольно долго, обращая внимание на то, как увеличиваются в размере и количестве падающие с неба белоснежные хлопья. "Проклятые синоптики! Должна быть ясная погода!" - он почувствовал первые нотки отчаянья. Роман остановился и взглянул на часы - все еще три часа до заката. От потрясения человек заморгал и начал оседать на землю. Пора было взглянуть фактам в лицо. Следы почти замело, навигации нет, опускались сумерки.
Ночевка в лесу - не легкое дело, но другого варианта у Романа не было. Больше он не думал про охоту на кабана. До самой темноты человек занимался подготовкой "нодьи" - костра, который не погаснет до рассвета, создавая нужное количество тепла. Роман пожалел, что не взял с собой ножовку. Тогда спилить дерево и подготовить три бревна одинаковой длины получилось бы быстрее. У него был только небольшой топорик. Вырубив по три желоба в каждом бревне, он сложил их одно на другое и закрепил четырьмя колышками. Довольный результатом работы, он занялся навесом. Отойдя на полтора метра от "нодьи", Роман натянул между вбитыми кольями плащ-палатку, укрыл ее лапником и закидал снегом. Соорудив под навесом настил из того же лапника, охотник разжег небольшой костер и подогрел воду в жестяной кружке. К тому времени, как он закончил ужинать, в костре остались угли, необходимые для розжига "нодьи". Роману пришлось потрудиться, раскладывая их по желобам, используя березовую кору вместо лопаты. Глядя, как в темном небе наливается луна, охотник лежал под навесом и наслаждался теплом. Он убеждал себя, что завтра выберется из леса, представлял, как посмеется над собой вместе с друзьями.
Его разбудил волчий вой. В лесу еще было темно, и Роману показалось, что поспал он совсем недолго. "Но в этих лесах нет волков, " - эта мысль несколько раз посетила охотника. Роман нащупал ружье, озираясь по сторонам. Снег все еще шел, значит, идти завтра будет тяжело. Тепло от огня расслабляло и успокаивало. Волк завыл снова. Выброс адреналина не оставил и следа от сонного состояния. Роман крадучись выбрался из-под навеса и прислушался. Лишь потрескивание поленьев нарушало окружающее безмолвие. Вдруг справа мелькнула тень, от неожиданности он забыл сделать вдох, и сердце охотника пропустило удар. Человеческий силуэт. Роман никогда не думал, что фраза "волосы встали дыбом" не метафора.
- Эй! Кто там!? - громко спросил он.
Слова повисли в воздухе. Роман придвинулся ближе к костру, пробормотав: "Только этого мне не хватало". Шло время, в лесу ничего не происходило - ни движения, ни звука. Глаза начали болеть от долгого напряжения, руки, вцепившиеся в ружье, онемели. Роман опустился на колени, почувствовал проникающий холод от мерзлой земли, и забрался обратно под навес. "Показалось", - утешил он себя и уснул.
Утро выдалось морозным, покрыв выпавший за ночь снег легкой ледяной коркой. Ясное небо стало хорошим знаком охотнику. Он решил идти в южную сторону, так как, вчера идя к лесу, двигался на север. Собрав свои вещи, он добавил к ним несколько остывших углей из кострища, и, сделав несколько шагов в сторону, заметил отпечатки голых человеческих ног. Они были повсюду, словно некто выплясывал здесь всю ночь без остановки. Роман присмотрелся - все следы одинаковые, размер ноги примерно сорок пятый.
- Что ты за тварь такая? - сказал он вслух.
Еще больше Роман удивился, когда увидел, что следы протоптали дорожку в южную сторону, куда он сам собирался направиться. Ему ничего не оставалась, как последовать по ней. К полудню человек решил отдохнуть и перекусить скудными запасами. Несколько бутербродов, треть фляги воды - слишком мало, чтобы наесться, но достаточно, чтобы немного пополнить силы. Следы "лесного беса", как его окрестил охотник, продолжали вести на юг. Вдруг послышался треск ломающихся веток, Роман схватил "гладкостволку" и помчался вперед. Слева хрюкнул дикий кабан, потом мелькнула тень человека, и раздался волчий вой - уже справа. Роман остановился, переводя дыхание. Он всматривался в пространство между стволами деревьев, силясь разглядеть, сам не знал кого. Решив больше не тратить время на то, что не поддавалось объяснению, охотник продолжил свой путь. Всего сотня метров - дорожка из следов разделилась на три. Первая вела вперед, вторая представляла собой кабаньи следы и поворачивала налево, волчьи следы уходили направо.
- Хочешь поиграть, чудовище? - крикнул он как можно громче. - Поиграем!
Глаза человека наливались кровью: "Этот бес водил меня в образе кабана, пока я не заблудился. " Роман понял, что из леса ему просто так не выбраться. Для чего разделилась следы? Что он должен был выбрать? И был ли вообще этот выбор? Если ему суждено сгинуть здесь от голода и холода, так и быть. Но сначала он отомстит лесной твари за свою участь. Роман выбрал дорожку в виде босых ног, и двинулся по ней, готовя ружье к выстрелу. Он освободил из чехла топорик и сунул его в голенище сапога. Собравшись с силами, охотник посмотрел на солнце, сверил направление и шагнул в сторону, чтобы сделать петлю. Он хотел обогнать идущее впереди существо и устроить ему засаду. Роман рисковал снова заблудиться, вовсе не найти следов босых ног и сбиться с направления в итоге. Им двигала жажда мести и уверенность в себе, как в опытном следопыте, она и не подвела его. Он нашел следы, когда уже начало смеркаться, вернее место, где они закончились.
Над лесом он заметил сизый быстро рассеивающийся дымок. "Деревня", - обрадовался Роман. Он прикинул расстояние, она находилась в двадцати минутах спокойной ходьбы. Раздался звук ломающихся веток. Охотник вытер пот со лба, прочистил голенища сапог от забившегося в них снега, выпил последнюю воду и обернулся, зловеще ухмыляясь. Послышалось кабанье хрюканье. Минута быстрого бега назад по следам, охотничья стойка, выстрел. Прошлый раз охотник запомнил интервал между звуками секача и волка. Он выстрелил в тень, метнувшуюся от одного к другому. И попал. На этот раз волчьего воя не последовало, лишь слабый глухой стон. Выхватив из голенища топорик, охотник пробрался сквозь заросли кустарника и ударил им в голову человекоподобного существа. Он бил и бил, наслаждаясь отмщением, с одичалым победоносным криком. Посчитав лесного беса мертвым, Роман остановился. Он увидел рваный старый тулуп, сильно заросшую темными волосами голову, босые грязные ноги. И черную кровь, медленно растекающуюся по снегу. Охотник бросил топор рядом с убитым бесом, стер черные капли со своего лица и отправился к деревне.
Постучав в ближайший от леса дом, Роман использовал последние силы, чтобы не упасть прямо на пороге. Дверь открыл седой старик и, увидев состояние гостя, крикнул в дом:
- Мужики, помогите!
В дверях появилось несколько пожилых мужчин, подхватили Романа под руки, и повели в дом. Они помогли ему раздеться и усадили за стол, поставив перед ним кружку горячего напитка. Травяной чай согрел охотника, тогда ему предложили поесть. Мужчины пришли к деду Антипу, так звали хозяина дома, на ужин. Когда Роман поел и расслабился, с ним заговорили:
- Как зовут?
- Роман, - он был благодарен им за помощь и готов отвечать на вопросы.
Кивнув в сторону "гладкостволки", которую поставили у входа, человек с бородой спросил:
- Охотник?
- Да, но трофеем похвастаться не могу, заблудился я у вас тут, - смущенно поведал Роман.
- Неужели заблудился?
- А что вы так удивляетесь?
Самый молодой из них разлил новую порцию самогона по рюмкам, и протянул ему одну из них. Роман выпил обжигающую мутноватую жидкость, закусил ароматным жареным салом, и вопросительно посмотрел на собравшихся людей. Они все повернулись к Антипу, предоставляя хозяину право на ответ.
- У нас тут не страшно и заблудиться. Хочешь - верь, хочешь - нет, а лес наш особенный.
Видя нетерпение со стороны гостя, пояснил:
- Леший водит, дорогу домой показывает.
Роман поперхнулся, сжатая рюмка в руке лопнула, поранив ладонь осколками.
- Может леший в зимнюю спячку ушел, - усмехнулся бородатый.
- Он чужаков не любит, - подхватил другой.
- Хватит парня пугать, это всего лишь старая легенда, - ответил третий.
Они заговорили наперебой, начав дискуссию, споря и веселясь при этом. Только Антип пристально смотрел на Романа, прищурив левый глаз. Потом подал ему платок и новую рюмку спиртного. Роман разжал руку и, взглянув на нее, быстро убрал под стол. Он обернул ее платком, не в силах поверить тому, что увидел - из раны струилась черная кровь.
Гости вскоре наелись и захмелели. Поблагодарив Антипа, они разошлись по домам. Машина Романа была оставлена в соседней деревне, и старик, объяснив дорогу, предложил ему переночевать. Роман был не в состоянии уйти прямо сейчас, поэтому принял приглашение.
Антип долго не мог уснуть, он кряхтел и ворочался, тревога не покидала его. Он даже не удивился, когда услышал хлопок входной двери. Поднявшись с постели, старик накинул рубаху и вышел в прихожую. На полу стояли сапоги Романа, его самого нигде не было. Рядом с ними лежал вымазанный черными пятнами платок, который Антип дал ему за столом. Старик вернулся в дом, оделся, взял фонарь и вышел во двор, прихватив с собой обувь пропавшего гостя. Со скрипом отворив тяжелую дубовую дверь сарая, Антип прошел к дальней стене и открыл старый платяной шкаф. Он положил платок в голенище и поставил сапоги на полку рядом с другой парой обуви, серой от пыли и покрытой паутиной.
- Я рад, что, наконец, ты обрел покой, сынок, - сказал Антип, поглаживая старые пыльные ботинки, заботливо снимая с них паутину.
Несмотря на скатившуюся слезу, его морщинистое лицо озарила улыбка.