Поздним вечером на кухне, беспорядочно заставленной дряхленькой мебелью, Кусаинов "учил" жену, как вести себя на людях. Шлепая ее по лицу засиженной мухами газетой, он приговаривал: "Ты моя собственность и разговаривать с другими можешь только с моего разрешения..." Наблюдавшие за экзекуцией тараканы бессовестно воровали со стола крошки недоеденного хлеба. Вскоре у Кусаинова устала рука, и слезы супруги вместо садистского удовольствия доставляли только сильное раздражение. "Пошла прочь, - он бросил газету в угол и, обернувшись на супругу, небрежно бросил, - носки мне постирай". Развалясь перед телевизором, Кусаинов прибавил звук, чтобы не слышать всхлипывания жены. Однако она будто специально рыдала все громче. "Назия, - он выключил звук, - иди-ка сюда!" Раскрасневшаяся женщина медленно подошла к нему, вытирая на ходу мыльные руки. "Назия, - Кусаинов даже не обернулся в ее сторону, - у меня уже вот где (жест - рука к шее) твое нытье. Чтобы я больше не слышал, а то выгоню вас обоих вместе с твоим отродьем". "Это мой дом, а не твой, - робко возразила женщина, - ты к нам приехал, а не мы к тебе". Кусаинов с очень оскорбленным видом встал, повернулся к жене и, слегка ударив ее по щеке, гневно произнес: "Ты что же, змея, упрекать меня вздумала? Я вас содержу, вы мой хлеб едите!" Придерживая широкие трико, он прошелся по комнате. "Ты уже три месяца не работаешь, ты пропил всю мою получку, - рыдая, произнесла женщина. Кусаинов, словно услышав оскорбление, снова ударил ее по лицу: "Молчи, скотина! Я здесь хозяин, что хочу, то и делаю". Он снова завалился на диван и, как ни в чем не бывало, продолжил смотреть футбол. Скрипнула входная дверь, и в комнату вошел пасынок Кусаинова Ербол. Увидев плачущую мать, он крепко выругался в сторону отчима. Услышав оскорбление, "хозяин в доме" встал и, вытащив из брюк, висевших на стене, кожаный ремень, хлестанул им по спине пасынка. Тот от неожиданности упал, и удары посыпались на него один за другим...
Выбежав из дома, Ербол направился в ближайший кабачок. В прокуренном, шумном кафе "Подворотня", он увидел своих друзей-одноклассников, сидевших за рюмкой "кваса".
-Здорово, Ербол, ты че какой-то, как собака побитая? Синяк на лице что ли?
- Отчим опять ремнем отхлестал, еще и пнул по лицу.
- Да ну!? Так мы щас устроим ему вендетту, Ербол на, намахни рюмашку, пошли, пацаны!
Дома тем временем ничего не изменилось. Кусаинов все также лежал на диване, а мать Ербола стирала носки. Расхрабрившийся после "рюмашки" Ербол, ворвался в комнату и, пнув по ноге отчима, крикнул: "Пошли, поговорим!"
Разъяренный наглостью пасынка, Кусаинов вскочил и направился за ним. Выскочив за дверь, он столкнулся нос к носу с тремя одноклассниками пасынка: "Че надо, щеглы?" Не долго думая, гости принялись молотить Кусаинова чем попало, тот не успел скрыться в доме, поскользнулся на крыльце и упал на землю. Получив пару десятков пинков по ребрам, Кусаинов попытался подняться и тут же получил страшный удар лопатой по голове - неудовлетворенный Ербол держал лопату наготове и каждый раз, когда отчим пытался подняться, с силой опускал свое орудие на лысеющую макушку изверга. Вскоре Кусаинов перестал сопротивляться и распластался на раскрасневшейся от крови земле. Ербол отбросил лопату в сторону, "щеглы" направились к выходу: "Зови, если что, братан!".
Сидя в своей комнате, Ербол ждал, пока появится отчим. Если снова начнет свои экзекуции, он знает, как отомстить. Однако отчим все не заходил, прошло больше часа, мать Ербола боязливо выглянула на улицу - Кусаинов лежал плашмя и не шевелился. Она подошла к нему и тихо позвала: "Серик!" Серик не отзывался, женщина забежала в дом: "Ербол. Ты его убил. Что ты сделал!"...
...Ербола постоянно тошнило, когда он глядел, как его пьяные товарищи торопливо разрубали тело отчима на куски и засовывали в мешки из-под сахара. Глядя на обрубки костей и мясо Кусаинова, он пил водку прямо из горлышка бутылки, его рвало тут же, прямо на одежду. Мать он запер в доме, чтобы она не пошла в полицию. Когда все было "расфасовано" по мешкам, Ербол закинул их на повозку, беспорядочно завалил дровами и повез на окраину села, к оврагу. Выкинув поклажу в кусты, он поторопился домой - светало, и его могли увидеть. Дома, распив с товарищами еще две бутылки водки, он уснул.
Через полтора месяца в овраге около деревни Ильинка были обнаружены полусгнившие останки человеческого тела. При расследовании судмедэксперт обнаружил в челюсти погибшего три серебряных коронки, участковый сразу припомнил, что именно такие остались у сельчанина Кусаинова после драки. Однако жена сельчанина сообщила участковом, что муж уехал на заработки на север, но при этом она заплакала... Допрошенный пасынок Кусаинова сознался на первом допросе.