Аннотация: Битва закончилась взаимоуничтожением. Остался только поезд, мчащийся в никуда.
1.
Лёнчик споткнулся о рельс, и пуля просвистела выше. Он метнулся влево под защиту вагона. Где-то рядом дико заревел маневренный. Вот он! Лёнчик прыгнул через пути, почти коснувшись лба железного монстра. Черт! За ним нет вагонов! Лёнчик открыт для пуль.
Бежать. За маневренным. Нырнуть под вагонами. Блин, плечо. Воздуха! Везде огни. Настоящие? Или в глазах?
Лёнчик еще раз упал. Разодрал о щебень ладонь. Оглянулся. Трое бойцов Капитана продолжали гнать его дальше по "железке". Двое отделились, чтобы отрезать путь к шоссе. Беглец нырял под вагоны, падал и снова вставал. Грудная клетка готова была взорваться, сердце - выпрыгнуть через глотку. Еще двадцать минут, от силы полчаса такого бега - и Лёнчика возьмут. Колено повреждено, плечо отдает болью по всей левой стороне. Перед глазами - прожекторы и семафоры, смешавшиеся с огоньками, рожденными недостатком кислорода. Впереди пуля высекла искру, срикошетив от вагона. Еще искра. Ничего не видя перед собой, Лёнчик хотел уйти под стоящий товарняк и чуть не расколол голову о стальные колёса.
Слева - бойцы Капитана. Справа - вокзал, полный ищущих его разозленных ментов. Вперед - нет сил. Сзади приближается смерть.
В отчаянии, не понимая, куда, Лёнчик бежал, проскальзывал под тоннами замершего железа... и снова бежал, чтобы хоть на мгновение отсрочить неизбежность.
Еще раз перекатившись по рельсам, Лёнчик перевалился через метровую стену и оказался на перроне. Хорошо, что хоть вокзал далеко. На первом пути - поезд. Лёнчик - возле его хвоста. Ему надо туда! Спрятаться, затаиться, зажмуриться и закрыть ладонями уши.
В первом вагоне двери заперты. Без паники. Не дергаться. Чтобы не привлечь внимания патруля, шагающего метрах в ста вдоль путей. Возле здания вокзала тоже двое подозрительных типчиков напряженно курят. Не спешить. Главное - не спешить!
Тамбур следующего вагона открыт. Проводника нет. Лёнчик тенью скользнул внутрь. На всякий случай, прошел вперед два вагона. Все купе закрыты. Куда же схорониться?
Поезд тронулся. Беглец должен был ощутить облегчение, но этого не случилось. Он был слишком измотан, чтобы ощущать что-нибудь кроме страха... или отсутствия страха.
- Извините, вы из моего вагона?
Перед Лёнчиком стоял молодой улыбающийся проводник. Лёнчик полез во внутренний карман пиджака, ставшего обычной тряпкой. Бумажник, естественно, выпал. Лёнчик на секунду задумался. Выдернул ремень из брюк.
- Зема, держи. Кожа. "Гучи" настоящий, не китайская "паленка". А я через пару остановок сойду.
Проводник выглядел озадаченным.
- Извини, больше ничего - сам видишь, - развел руками Лёнчик.
- Вы хоть знаете, по какому маршруту идет поезд? - парень в униформе уже не улыбался.
Беглец пытался вспомнить.
- Севастополь... что-то еще. Мне направление не главное.
- Маршрут "Симферополь - Никуда". Сев на этот поезд, сойти можно только на конечной, - вполне серьезно заявил проводник.
- В смысле? - не понял Лёнчик.
- Подождите минуточку, - проводник зашел в свое купе. Вышел. Протянул "зайцу" белое вафельное полотенце и кусок мыла.
- Приводите себя в порядок. Я за начальником поезда. Ситуация внештатная.
Когда Лёнчик умылся, он, наконец-то, облегченно вздохнул, глядя на мелькающие во вселенской мгле фонари редких полустанков...
2.
С начальником поезда разговор длился минут десять.
- Ну что? - спросил проводник, ждавший в своем купе.
- Сказал, что ехать придется до конечной. Без вариантов. Чтобы стоимость поездки отработать, буду помогать какому-то Андрюхе.
- Это я, так что будем напарниками.
- Слышь, напарник, ох и мутный у вас... у нас начальник. Ни на один мой вопрос не ответил.
- Может, я чего знаю - спрашивай, - предложил Андрюха.
- Куда поезд идет?
- В никуда.
- Хм. А где это?
Андрюха ухмыльнулся.
- Если следовать логике - нигде.
- И приедем туда - никогда, - продолжил цепочку Лёнчик. - Забавный у нас "паровоз"! - сделал он вывод.
- Нормальный. Пока единственный. Пилотный проект, - Андрюха вроде как даже гордился, что участвует в таком деле. - Ты разве куда спешишь? Может, тебе куда-то надо?
- Мне надо не "куда", а "откуда", - вздохнул Лёнчик.
- Так ты сто процентов наш человек! - Андрюха похлопал напарника по плечу. -Куришь?
После всего, что сегодня произошло, обычный тамбур казался Лёнчику уютным. Парни разговорились.
- Ощущение такое, что мы просто ездим туда-сюда без всякой цели. Уже четыре месяца. В Архангельской области были, в Литве, Беларуси. Вот - снова в Украине.
- Четыре месяца? - удивился Лёнчик. - А семья твоя как?
- Никак! Здесь у всех "ван вей тикет" - и у начальника поезда, и у меня, и у всех пассажиров. Хотя, если разобраться, персонал - те же пассажиры. Тоже до конечной. Единственное отличие - мы за билеты платим трудом. У всех на этом поезде в прошлом осталось "никак". С семьей - никак, с работой - никак, с друзьями - никак... С жизнью - вообще - никак. В никуда обычно едут из ниоткуда. Когда место, где жил, где было хорошо - исчезает. Не перемещается географически - скажем, из Бердичева в Найроби, - а именно исчезает, становится чем-то совсем другим.
- Проще говоря - умирает, - уточнил Лёнчик. Он пребывал в глубокой задумчивости. Зудело что-то, настойчиво зудело в его голове. Неопределенное и зловещее. То, что пока невозможно было выразить словами.
- А мы? Как же мы? - срывающимся голосом Ленчик задал вопрос. И боялся ответа.
Андрюха мрачно усмехнулся:
- Всё по-честному: мир умер для нас - мы умерли для мира. Мир умер, умерли мы.
Лёнчик побледнел. В другой обстановке сказанное проводником могло показаться забавной скороговоркой... Сейчас фраза больше напоминала заклинание чернокнижника.
- Днем - не так. Днем - хорошо... - Андрей продолжал вещать. Лицо его стало пугающей маской, взгляд растворялся в пустоте. - А ночью, когда оставляют только дежурный свет... Вот тогда становится всё понятно...
Будто услышав андрюхины слова, лампы основного освещения, судорожно мигнув, умерли. Всё погрузилось в полумрак. Лёнчик испуганно сглотнул... Хотел сглотнуть. Но во рту - сухо. Ленчик бросил взгляд на коллегу. Отсутствующий взгляд, оплывшие мышцы лица... "Черт, куда же я попал?!" - с тоской и яростью подумал беглец. И сразу голову пришла догадка. Надо проверить. Лёнчик зашел в туалет. Разделся до пояса. Внимательно осмотрел себя. Стреляли - может, убили? Пулевых отверстий не было. Фух! "Может, для мира я и умер, но реально - жив", - радостным огнем загорелось в сознании Лёнчика.
И тут он глянул в зеркало. Честная, холодная поверхность Лёнчика не отражала...
С полчаса приходил в себя беглец-неудачник. Наконец к нему вернулась подвижность. Он провел рукой по начавшей отрастать щетине. Задумался. Окно! Нажал пальцами на защелку и резким движением опустил раму... Поток воздуха не ударил в лицо, огни далеких городов и деревень не дарили надежду. Ничего этого не было. Не было вообще НИЧЕГО.
Пустота и мрак. Пустота цвета мрака. Мрак, звучащий пустотой.
Лёнчик закрыл окно. избавляясь от невыносимого и завораживающего зрелища. С ногами сел на унитаз. Задумался. Надоедливый стук колес и характерный въедливый запах, живущий в каждом пассажирском вагоне, мешали сосредоточиться. "Надоедливый"? "Живущий"! Вот оно! "Мир умер, умерли мы". Битва закончилась взаимоуничтожением.