В Светляков судьба меня не привела и не забросила... а будто бы запихнула или выдавила. В своём городке я, окончив факультет журналистики, устроился работать в районную газетенку. За два года я возненавидел её - писать о том, как злобный бомж Василий напал на несчастную гражданку Петрову (а он просто просил подаяния... а эта дура закричала на всю улицу), о том как собаки загрызли во дворе ребенка (об этом пишут каждый год в каждой районной газете и хоть бы кто пальцем пошевелил!) мне осточертело. Ещё в школе и университете казавшаяся интересной работа превратилась в рутину. В городские, областные и другие крупные газеты пробирались те, кто писал то, что сам придумал, преувеличил или оболгал, или то, что попросит написать Большой Дядя в дорогом костюме. А я со своей принципиальностью и отсутствием допуска к какой-либо интересной информации (вдруг выдам) сидел и писал про всякие мелочи.
Но однажды ночью в переулке я наткнулся на свою соседку по лестничной клетке - Леночку. Она сидела за мусорным баком, подрагивая от холода и истерики, и беззвучно плакала. Сначала я попытался успокоить её, расспросить, но она была безутешна, я не мог разобрать ни единого её слова. Оставив попытки что-то понять, я решил просто помочь: отвел её домой и напоил крепким сладким чаем. Отогревшись и успокоившись, девочка всё равно не разговорилась. "Красивая у тебя сегодня причесочка" - решил я пошутить про её взъерошенные волосы.
И тут её прорвало.
Она работала в местном клубе певицей, и хозяин клуба решил "сдать её в аренду" на ночь одному богатенькому завсегдатаю. Взял деньги, а потом уже решил сообщить ей. А когда та отказалась - его парни взяли её за волосы, за руки и оттащили в комнатку к клиенту. Там она всё ещё сопротивлялась, поэтому они держали её и пока покупатель ей овладевал, а когда он ушел тоже попользовались ей вволю.
То, что в милицию заявлять бесполезно, я прекрасно понимал - выплывет в любом случае, а закроют в итоге Лену. Идти туда "разбираться"? Да мне там все кости переломают и посмеются ещё. Я отвел Лену в её квартиру и сел за статью. За два года я так не выкладывался никогда. Я вложил в одну страницу текста всю накопленную злость, всю желчь, всю жажду разоблачения подонков.
На следующий день я понес её в печать. Редактору её показывать было бессмысленно - развернет, ещё и отругает. Пошёл напрямую как дяде Вове, технику станка. Он был как всегда пьян и в начале рабочего дня полеживал на лавке в углу цеха - добавить мою статью в готовый номер газеты было делом двух минут.
Разобравшись со статьёй, я двинулся домой, где урвал несколько не доспанных ночью часов. Разбудил меня звонок шефа - он узнал о моей авантюре через несколько часов после того, как газету повезли по точкам и домам. Накричав на меня и сообщив, что я уволен он закончил разговор фразой "Не выходи из дома лучше пару недель. Можешь не вернуться".
Лучше бы я этого старого черта послушался.
Когда вечером я вышел в магазин за сигаретами, меня окликнули двое парней. "Ну что, мурло, дописался?" - выпалил тот, кто подбежал ко мне ранее. Он замахнулся на меня битой, но я был готов - в кармане лежал выкидной нож. От первого удара я увернулся, а когда он занес биту для второго удара, я вонзил ему нож между ребер и пару раз провернул, чтоб он точно не продолжил драку. Тот схватился за раненый бок и медленно сполз вниз по стене, обильно смазывая кирпич тёплой кровью. Подоспевший напарник побледнел от страха. Со словами "Хана тебе!" он... подобрал напарника и побежал прочь. Причем не за плечо, не на плечо... а на руки.
Уже тогда я чувствовал, что надо винтить из города.
Вернувшись домой так и не купив сигарет, я сразу лёг спать. Ночью меня разбудил звонок в дверь. Подумав, что те двое вернулись, я тихо подошел к двери и заглянул в глазок - там стояла Лена, в пальто и с чемоданом в руках. Вид у неё был озабоченный, она позвонила снова. Когда я открыл дверь она шепотом вскрикнула "Слава Богу ты живой!", а затем начала раскрывать тяжесть нашего с ней положения. Парень, которого я порезал у подъезда, пару часов назад скончался в больнице. И был это не кто иной, как сын Ржавого, местного "бугра", владельца клуба, в котором работала Леночка, десятков других заведений, с кучей вооруженной до зубов братвы.
Я побледнел. Если за заметку в газете я мог отделаться парой сломанных костей и сотрясением мозга... то за сына Ржавого я поплачусь жизнью. Причём смерть моя будет страшна и мучительна. Курьеру, который пытался украсть у Ржавого ночную выручку одного из клубов, вскрыли вены, раздели его догола и вверх ногами подвесили на Ленинском Мосту. Речка у нас небольшая, так что от крови бедняги она даже побагровела... продолжать мысль не хотелось.
Лена, увидев, что я буквально оседаю на глазах, быстро налила мне водки из графина - я оставил рюмку у неё в руке и опрокинул в глотку сам графин. Полегчало.
То, как мы сели в такси и поехали в сторону границы города, я помню плохо - нервы и водка быстро сделали своё дело. Помню не совсем трезвого водилу лет пятидесяти, который, как я понял уже потом, сам был не в ладах с Ржавым, потому и был готов нас подбросить. Помню два черных Геленвагена, пытавшиеся нас прижать, благо этим бегемотам догнать разогнанную народными умельцами десятку было не дано - на трассе эта зараза делала все двести в час.
Очнулся я уже в Харькове. Водитель поехал обратно, а мы с Леной пошли к ближайшей гостинице. Думали переночевать, а со следующего дня просто строить новую жизнь...
Но не тут то было.
Ночью окно гостиницы обстреляли - я еле успел спрятаться под кровать. С криком "Мы ещё вернемся за тобой!" бандиты скрылись в ночи. Мы уехали в Белгород - там нас тоже ждали, обстреляли автобус - спас охотник, ехавший с нами в автобусе - большая винтовка серьёзно напугала легковооруженных убийц.
За следующие две недели мы трижды пересекли Российско-Украинскую границу, объездили около восьми городов с обеих сторон... и везде нас ждали. Я не могу поверить, что у Ржавого были настолько длинные руки. После Белгорода я уже не запоминал ни города, ни деревне. Чёрт с ними.
Денег на дальнейшие путешествия у нас с Леной не было. Последнюю пару сотен мы решили потратить в полуподвальном ночном кафе - уж больно есть хотелось, да и от рюмочки мы оба бы тогда не отказались. Как сейчас помню: заказали мы по тарелке супа и по порции макарон по-флотски. Нам как раз принесли заказ, когда за наш столик подсел какой-то дед.
- Извините, молодые люди, я вам не помешаю? - больше всего дед напоминал обычного бомжа - в лохмотья истертое пальто, явно давно немытые волосы и лицо. Борода густая и как будто комками. На руках простенькие перчатки без пальцев, старые армейские берцы нервно переминались, скрывая, скорее всего, нарушение некоторых опорно-двигательных функций... - Вы, видно, устали с дороги. Не изволите ли со мной выпить? А то не хочу чувствовать себя последним алкоголиком... - Лена, не глядя на собеседника, подвинулась. Бедняжке было уже всё равно. Она вымоталась как лошадь, почти не спала всю неделю, потеряла всякую надежду, так что выпить с бомжом... почему бы и нет? - Официант! Молодой человек! Будьте добры бутылку хорошего коньячку и лимончик нарежьте.
- Извините, но у нас нет денег, чтобы...
- Не беспокойтесь, ребятки, с вас добрая компания - с меня коньяк. - Дедок задорно подмигнул. Бутылку и фужеры принесли быстро - старик, улыбаясь, принялся наливать. - Вас как зовут то хоть?
- Слава.
- Лена.
- Меня Саша. Сан Саныч, если так привычней. - Сан Саныч подмигнул и протянул к нам руку с фужером. Чокнулись - выпили. - А вы, ребят, чего такие кислые сидите? Это ж не просто усталость, верно? - Ответить на вопрос мы не успели. В кафе вошли двое громил в черных кожаных куртках и подошли к нашему столику. Страшно не было. С мыслью об аккуратных бетонных ботинках мы оба смирились уже давно, усталость и недосып слишком крепко держали нас за жабры. В нашем городке бандюги даже модифицировали эту традицию: человека выводят на мост со связанными впереди себя и забетонированными руками. Под дружный гвалт и хохот они как будто инсценируют прыжок с моста на спор. "Да слабо ему!", "Давай, Санёк, уговор есть уговор!" и так далее. Беднягу (ну или уже готовый труп) окружает человек десять, а трое избранных (свои же называют их плавруками) скидывают парня бетонным блоком вниз - со стороны смотрится как прыжок "щучкой". С милицией всё было схвачено - проблем не было. Труп списывался на фатальную неосторожность и тяжелое алкогольное опьянение - вскрытие, экспертизы - всё легко фальсифицировалось, пропадали даже бетонные перчатки несчастного. И все довольны - и бандитам веселее, и родственникам ушедшего соль на рану и остальным урок на будущее...
- Вы двое, пойдете с нами. - Сан Саныч встал, повернулся к бандитам и, миролюбиво подняв руки вверх, начал их... увещевать!
- Молодые люди, я, конечно, не хочу вас обидеть, но мы тут культурно выпиваем, ребятки вон устали с дороги (Откуда он узнал, что с дороги?!). Неужто мы вам чем-то помешали? - один из громил вынул из кармана руку и положил на стол кастет.
- Папаша, ты что, проблем захотел? - Сан Саныч удрученно вздохнул и сунул руку под пальто. Из-за лацкана медленно показалось короткое дуло "Зубра".
- А вы? - несмотря на ствол, дедок сохранял весьма добродушное выражение лица. Громилы медленно попятились назад.
- Мужик, ты не понимаешь, во что ввязываешься!
- Не понимаю, сынки, и понимать не хочу! Идите, идите, я вас не задерживаю! - парни быстро поднялись вверх по лестнице. Сан Саныч спрятал оружие, застегнул пальто и обратился к нам. На его лице больше не было ни тени улыбки. - Не знаю, что вы натворили, но вам отсюда явно нужно сваливать. Могу подбросить - я всё равно уезжаю из города. - Мужик сунул бутылку в карман пальто, бросил на стол (уверен, зрение меня не обмануло) мятую стодолларовую бумажку и зашагал к выходу, мы с Ленкой, быстро схватив сумки (у Лены осталась только дамская сумочка со всем необходимым, а у меня - рюкзак с ноутбуком и документами).
Буквально у выхода был припаркован чёрный УАЗ. Грязный, потрепанный, исцарапанный... Несмотря на готовность мозга полностью отказаться работать, я нервно гадал, что за седой черт нас вытаскивает из этого дерьма! На одной чаше весов - грязные, не стриженные волосы, грязная одежда и раздолбанная машина. На другой - дорогой коньяк для совершенно незнакомых людей, стодолларовая банкнота, "Зубр" за пазухой...
- Девчонка назад, ты со мной, вперед. Да не копайся ты с багажником, сумки к Ленке своей кинь. - Старик торопился, но не суетился. Рассадив нас, он сел за руль, закурил и, заведя машину, надавил на газ. Готов поклясться - я был об отечественных машинах намного худшего мнения. С места Сан Саныч будто бы сразу дернул пятьдесят - шестьдесят в час! Шины задымились, двигатель взревел. Будто мощность этой машины измерялась не "лошадками", а целыми "слониками"! - Тут дорога прямая, авось не разобьёмся! - Сан Саныч, глядя то на дорогу, то на зеркала, медленно достал из кармана коньяк, открыл его одним движением пальца, хлебнул и передал мне. Я последовал его примеру. - А вот и наши друзья.
Нас медленно догоняла чёрная спортивная машина. Окно справа опустилось - показался ствол, раздались выстрелы.
- Молодой, достань-ка ёжичков из бардачка. - дедок явно обращался ко мне.
- Сан Саныч, может не время закусывать?!
- Идиот! Я сказал доставай. - Я запустил руку в бардачок, но, вскрикнув, быстро вынул её обратно - укололся. Сан Саныч хихикнул. Я потянулся обратно, но осторожней, достал нечто напоминающее противотанковые ежи, но в сотни раз меньше и острее. - Молодец, а теперь аккуратно кидай назад. Только пулю не поймай и постарайся под колёса попасть, ради Бога! - Бросил я всё сразу - машина преследователей ушла в занос и вскоре встретилась с распростёртыми объятиями придорожного дерева.
Буквально через несколько минут дома начали редеть и мимо нас пронеслась табличка с перечеркнутым названием городка. Сан Саныч снова взял в руки бутылку, чокнулся со своим отражением в зеркале заднего вида и выпил. Леночка уже спокойно спала на заднем сидении - она вырубилась почти после крушения спорткара.
- А теперь, Вячеслав, рассказывайте: что за парней нам пришлось отправить в гости к Всевышнему, откуда у этих ребят спортивная машина и ствол и кого вы умудрились разозлить что вас так преследуют. - Я рассказал ему всё. Врать смысла не было. И про изнасилование, и про Ржавого, и про его сына, и про наши скитания... Дедок тихонько присвистнул. - Сейчас расскажу, что происходит сейчас по другую сторону баррикад: братва же вся повязана. У всех в разных городах связи, кумовья. Короче, за головушки ваши уже назначена награда и люди вас ищут более заинтересованные, чем уголовный розыск или Интерпол - бандиты, с денежными знаками перед глазами. Два варианта: я скидываю вас в ближайшем населенном пункте и, при любом раскладе, в течение месяца вы попадетесь братве и вас, либо, пристрелят на месте, либо, ради большей суммы, доставят вашему Ржавому живьём для дальнейшего долгого и мучительного умерщвления. - Я не выдержал - взял у Сан Саныча бутылку и выхлебал добрую половину.
- А второй?..
- Ну, есть у меня на примете один городок... - Дедок тяжело вздохнул и закурил. - Вопрос в том, на что ты готов, чтоб спастись от братвы.
- Да черт с ним, со мной. Девчонка, считайте, на моей совести. Короче, на всё! А что за город то?
- Ты его не знаешь скорее всего. Светляков. Слыхал?
- Нет. Далеко?
- Сотня километров отсюда. Часа за четыре доедем. - я посмотрел на спидометр - стрелка стабильно держалась между ста и ста двадцатью километрами в час.
- А не быстрее?
- Вряд ли. Полпути по бездорожью, по дороге три блокпоста.
- Ё-моё. А зачем так много то?
- Городок закрытый. Напрочь. Вокруг него - глушилки. Связи с внешним миром почти нет - раз в неделю Москва присылает всё что нужно и всё что просим... ну и я иногда выбираюсь. У меня зятёк - начальник основного поста. - Сан Саныч самодовольно заулыбался. - Вожу тоже кое-что когда ребятам припрёт.
- Коррупция и кумовство, - фыркнул я. - Некоторые вещи везде неизменны.
- Обижаешь, молодой. Зять вообще не в курсе, что я что-то везу. Скорее контрабанда, чем кумовство. Но ты ж меня не выдашь, правда? - дедушка посмотрел на меня надуманно трогательно - даже забавно. Потом резко посерьёзнел. - Если вы туда со мной поедете - пути обратно не будет. И жизнь будет, я вам обещаю, не сахар. Но безопасность от братвы гарантирую.
- Военный объект что ли? Потому и бандитов нет.
- И да, и нет. Объект полувоенный, но военных в городе немного. Бандиты есть, но они наши собственные. У них точно так же как и у нас практически нет связи с внешним миром.
- Согласен, давай туда.
- Да погоди ты... Слушай, парень... Ну, если коротко, ещё вопрос, что опаснее - бандиты или наш город.
- А что у вас там? Радиация? Или оружие на прохожих испытывают. - В ожидании реакции я улыбнулся, но деду явно было не до шуток.
- Понимаешь... Странный у нас город. Аномалия. Днём городок как городок... - к моему большому стыду, в этот момент я просто вырубился - третьи сутки без сна, как никак.
Через несколько часов старик молча растолкал меня и знаком приказал мне выйти из машины. Вместе мы открыли багажник и его двойное дно - на дне аккуратно располагались деревянные ящики, аккуратно прикрытые брезентом. Туда мы положили Леночку, пристегнув ремнями к ящикам (она не проснулась даже когда мы её нечаянно уронили - так что я не беспокоился) и наши сумки. Потом, всё закрыв и замаскировав, старик вернулся к салону. Он поднял заднее сиденье - в нем находилось что-то вроде запасного багажника - внизу тоже лежали деревянные ящики. Туда Сан Саныч отправил меня. Закрыв крышку моего импровизированного гроба, Сан Саныч вернулся за руль и, теперь уже намного аккуратней, двинул вперед. Через буквально несколько минут машина остановилась, послышались шаги и голоса.
- Лёша! Здравствуй! - этот голос явно принадлежал Сан Санычу.
- Ну здравствуйте, папа. - второй голос, хриплый, неприветливый, видимо принадлежал любимому зятьку. - Где опять пропадали?
- Да катался себе. Я ж тебе говорил, не могу я без воли вольной, ничего ж плохого не делаю?
- Не делаете, папа?
- Ну нет конечно, обижаешь!
- А если я устану делать исключения и наконец обыщу твою развалюху. - Послышался стук металла о металл. По моей спине обильно забегали мурашки.
- Обыскивай! Мне нечего скрывать. - голос у Сан Саныча был веселый и уверенный, но нотки беспокойства заметил даже я. В воздухе на минутку повисло тяжелое молчание, но багажник не открылся.
- Папа, ещё раз вас тут увижу - машину разберут, а вас по сто восемьдесят восьмой отправят. Начальство уже интересуется на счёт черного УАЗика на записях с камер.
- Не волнуйся, всё в порядке. Я потерплю несколько недель.
- Ты не правильно меня понял! - несмотря на то, что говорили они практически шёпотом, зять на Сан Саныча буквально орал. - Больше никаких выездов. Мало того, что ты меня перед начальством позоришь. Я даже готов закрыть глаза на то, что в городе постоянно появляется незарегистрированное, молодёжь откуда-то берет коноплю и даже кокаин...
- Лёш, ну совсем уж обижаешь...
- Лучше не перебивай! - с каждым словом голос Алексея становился всё тише и всё злее. - Так тебя же ещё и пропускают теперь в любое время на внутренних постах, не смотря на приказ! А если ты время не рассчитаешь?! А если в Ночь попадешь?! Ты же погибнешь, черт тебя дери!
- Да ты не волнуйся так...
- Не волнуйся, мать твою... - зятёк отдышался, послышались удаляющиеся шаги. Сан Саныч тяжело бухнулся за руль.
- Переживает, бедняга. Совсем я, старый дурак, загонял его... - Я снова уснул. Когда он разбудил меня на улице уже светало.
"Здравствуй, новый дом. Надеюсь, твои ночи будут темнее и безопасней тех, что мы пережили...". Я даже не представлял, как заблуждался...