После трехдневного всплеска, всколыхнувшего ФОРСИС, суматоха вокруг "островка с избушкой", не получив никакого реального подкрепления в ходе розыскных мероприятий, резко пошла на убыль, и через неделю интерес к теме вообще упал. Ситуация стала рутинной, потому что ожидание, если не чуда, то хотя бы открытия, не оправдалось. Оцепление - одно - конечно, оставили. До особого распоряжения. Как мрачно шутили местные спецназовцы: значит, навечно. Не потому, что опасались какой-то выходки со стороны инаких (уже и сомнения возникли: "а были ли мальчики"?), а потому, что существуют инструкции и начальство, эти инструкции составляющее для своего удобства и умело их использующие в назначении виноватых.
Но во время ажиотажа Грига сгоряча включили в оперативную группу первой степени допуска. Посодействовал Седых: что-что, а с начальством он договариваться умел. Поначалу Григорий, как и все прочие, из кожи вон лез, чтобы найти какую-то примету присутствия инаких. Но не было ни следов приземления НЛО, ни отработанных обойм, ни аккумуляторов, ни пластмассовых ёмкостей из-под питательной смеси. Ничего, что обычно остаётся после бэров.
В избушку-землянку его первое время не допускали. Там крутились профессорского вида мужи и офицеры солидного возраста, один даже с лампасами. Но вскоре мужи и полковники к избушке-землянке охладели, поскольку ничего примечательного, кроме двери, там не нашлось.
Дверь, невесть как оказавшуюся внутри землянки и ведущую неизвестно куда, после долгих сомнений и изнурительных совещаний, всё-таки решились взломать. Но оказалось, что это и не дверь вовсе, а очень удачная иммитация. Похожий на дверь чуть выступающий из глухой стены прямоугольный массив неизвестного вещества. И сколько его там под землёй - установить не удалось. Фронтальное зондирование показывало, что массив имеет продольную величину очень большую, настолько большую, что возможностей прибора не хватает на то, чтобы всю её охватить. Но зондирование щупами с поверхности вообще не обнаруживало признаков этой величины: не находили щупы ничего твёрдого, во что можно было бы упереться. Словно под дёрном был обычный грунт, такой же как и в нескольких метрах слева и справа. Саму "дверь", конечно, поколупали - аккуратно, с краюшку. Но экспертиза ничего не дала. Неизвестный материал, никаких зловредных фонов не создающий. Возле "двери" установили круглосуточный пост. Сначала из двух человек, но потом решили сократить число "привратников" до одного. Местные спецназовцы, которых в избушку не пускали, а использовали на пеших маршрутах, ворчали - где оно родное расположение с баней и спортзалом!? Сиди там, неизвестно где, охраняй то, не знаю, что. Но быстро приспособились и начали обживаться. За внешним контуром охранения оборудовали спортплощадку, приспособили одну из палаток под баньку и, патрульные, быстренько пробежав маршрут, поспешно уходили в зону скупого полевого комфорта.
Пост в землянке назначался из бойцов, присланных Центром. Григ, попавший туда по рекомендации Седых, уже много раз пожалел о своём приобщении к элите ФОРСИС. Патрульная группа, состоящая из своих местных, проходя по маршруту, обязательно заглядывала к нему на огонёк чайку попить, языками почесать. Вообще-то такие визиты не поощрялись. Начальство время от времени устраивало им разносы за эти посиделки, но только для виду. Потому что обустраивать пост оно не планировало. Вроде бы потому, что не хотело изменять ландшафт наблюдаемого объекта. Может быть, и так. Но с начала октября похолодало, потянулись затяжные дожди, и единственным местом внутри оцепления, где можно было укрыться от непогоды, оставалась землянка. А Григ был для патрульных свой. К тому же командир. Кроме того, поначалу считалось, что он нуждается в моральной поддержке. В связи с тем, что поиск присутствия инаких результата не дал, начальство усомнилось в правдивости сообщений о преодолении портала и боевом контакте. Вернее, не то, чтобы усомнилось - но посчитало их недостаточно аргументированными. Тем более, что в рапортах Стрижич и Полупанова были противоречия. Некоторые моменты, пытаясь выгородить друг друга, излагали по-разному. Конечно, гарантией правдивости рапортов у целом, были безупречные репутации составителей. Но для принятия окончательного решения аргументы эмоционально-психологического плана, типа "верю-не верю" решающей роли не играют. Но проверка обстоятельств происшествия обнаружила частично использованный боекомплект и не обнаружило следов его применения в окрестностях лагеря, записи регистратора, хотя и не очень ясные, тоже говорили в пользу изложенного в рапортах, но самое главное - таинственная белая "дверь".
Григ подбросил дров в буржуйку и уселся поудобней, приставив подошвы берцев к горячей печке. Помигивали огоньками приборы контроля. Непонятно, зачем было устанавливать постоянный пост - "дверь" в никуда была под видео-, аудио- и ещё невесть каким контролем. Информация уходила прямиком к начальству. Поэтому "привратники" старались поменьше мелькать в кадре, установив буржуйку и столик в "слепом пространстве" - углу, куда не косила свой глаз камера.
Григ закурил и устроился поудобней, опершись спиной в набранную из брёвен стену. "Интересно, - думал он, - кто и когда сложил эту избушку? Неужели бэры? Избушкой прозвали её для благозвучности. На самом деле строение это было полуземлянкой, на три четверти погруженной в грунт. Три венца с врезанным в средний венец оконцем вылезали из земли наружу. Через оконце в помещение сочился тусклый осенний свет, чуть разбавляя тяжёлый сырой полумрак.
- Зачем всё это? - крутил в голове Григ недавние события. - Ведь не просто так. Ясень-пень, что не просто. Пустили на ту сторону, а там встретили как врагов. Но как-то вяло встретили. Словно в пол силы. Как это понять? Почему такое противоречие? Будто у них своя усобица. Несогласие. Одни хотят, чтобы мы здесь обосновались, другие - против. Но у тех, кто хочет, силы больше. Это явно. Выпустили и место перехода позволили взять под контроль. Им это зачем?
Бросил окурок в жерло печки и взялся было за вторую сигарету, но одёрнул себя - форму терять нельзя. И так уже две недели без тренировок, а тут ещё куревом стал баловаться. Крот бы не похвалили. Конечно, и не осудил бы, мол, твоё дело, ты начальник, тебе кроссы не бегать. Но не понял бы. Сам-то кроссы бегал. Прихрамывая. Где он - этот Крот?
Налил чаю, взял из пакета сушку. Сыпанул пару ложек сахару, и уже было поднёс чашку к губам, как вдруг заискрило, засверкало под потолком в облаке табачного дыма. Это заходящее солнце, вырвавшись на несколько секунд из туч, ударило лучом в дверь, отразилась от неё непостижимым образом и ярко осветило пространство над головой у Грига. Он удивился этой причудливой игре света, но это было только начало. Из дымного марева вдруг вылепилось изображение. Сначала мутное, расплывчатое, оно постепенно сгустилось, обрело плотность. И он увидел большую комнату с длинным столом. А за столом троих. Один из них был Крот! Он что-то говорил сидевшему к Григу спиной толстяку. Третий - красивый атлет с аристократическим лицом почему-то показался Григу знакомым. Очень знакомым. Присмотревшись, узнал французского генерала, который приезжал к ним летом на базу с инспекцией. Луч на секунду померк, видно, его перекрыла туча, и изображение смазалось, затуманилось. Но тучи ещё на секунду разомкнулись и этой секунды толстяку хватило, чтобы повернуться к Григу и подмигнуть ему с плутоватой ухмылкой. Именно так - повернуться и подмигнуть. Григ не успел ни удивиться, ни отреагировать, потому что солнечный луч пропал, и так внезапно возникший "экран" померк, словно его выключили.
Было от чего прийти в изумление. Он тут же засомневался, что этот странное, шутовское проявление внимания было адресовано ему. Может быть, толстяк обратился по-свойски к кому-то ему хорошо знакомому? Ну, например, к некоему предполагаемому оператору, снимавшему этот сюжет. Однако сомнение имело очень зыбкие основания. Прежде всего, зачем вообще было показывать Крота и француза Григу? А их ему именно показали. Адресно. Со значением. И подмигивание было подтверждением этого. Чудной толстяк с плутоватой физиономией ведущего комического телевизионного шоу был там, несомненно, главным. Есть сотая доля вероятности, что это нечто иное. Прорыв эфира. Какое-то случайное наложение полей, игра фотонов и прочая физическая абракадабра. Кто его знает, как ведёт себя эта электронная ерунда, проходя через портал перехода. Но тогда зачем словно опровергающий саму мысль о случайности осмысленный, направленный глаза в глаза взгляд толстяка? Именно глаза в глаза. Григ, как не фантастично было такое предположение, чувствовал, что не только он видел своего визави, но и тот видел его. А может быть, видит и сейчас, наслаждаясь его изумлением из неведомых ему глубин.
В растерянности он закурил, вновь прокручивая в памяти всю сцену. И подумал вдруг, что мужичок этот слишком уж какой-то несуразный для такой серьёзной миссии, как контакт. Но и цели контакта может быть разными. И так, что он узнал? То, что Крот жив, здоров и вполне благополучен. Что вместе с ним француз. Крот рассказывал, что это его бывший напарник. Кажется, его зовут Антуан. Далее - сеанс беззвучный. Нет возможности передать звук или?.. Или фильм специально показали так, чтобы он не был зафиксирован средствами контроля? Значит, они оттуда наблюдают за наблюдателями? То есть в курсе всего происходящего.
Он вышел из землянки, подставил лицо под мелкий, моросящий дождь. Сон наяву... Увидеть во сне друга, это к чему? Он достал телефон, и заглянул в Интернет. Оказалось, к хорошему известию. И вдруг понял - этот толстяк, или иже с ним, открыли и закрыли портал. А появился он сейчас для того, чтобы предупредить - портал будет открыт в ближайшее время, и, скорей всего, через него выпустят Крота и Антуана. Не москвичам показали этот фильм, не профессорам, а ему - Григу. Тому, кто был лично заинтересован в происходящем, потому что дело касалось его командира, его боевого товарища. Тому, кто мог расшифровать смысл этого послания.
Ну что ж, будем ждать. Надо будет составить рапорт. Только, надо ли? Свидетелей нет... А запись? И тут вдруг его дёрнуло. Выходило так, что контакт не предполагал свидетелей. Он вернулся в землянку, включил запись. Нашёл яркую солнечную вспышку и впился взглядом в монитор. Ничего. Зрачок камеры, повёрнутый строго на "дверь", показывал только её - ослепительно белую, словно освещённую изнутри. А почему словно? - Подумал он. Ведь, действительно, светилась.
Снова вышел на воздух. Представив, как будет выглядеть изложенное в рапорте, криво усмехнулся: пожалуй, сочтут, что дослужился до глюков. Ни свидетелей, ни свидетельств. А ведь не спроста это! Потому что именно ему адресовано. И решил никому не рассказывать о происшедшем. Кроме Ирины.