Рубен откликнулся сразу, будто бы и не спал. А голос у него был бодрый - утренний. Даже весёлый. Ни удивления по поводу неурочного звонка, ни, тем более, раздражения. Весь - внимание и участие.
Лёшка, путаясь, скороговоркой начал рассказывать о случившемся, но Рубен прервал его.
- Заходи к себе в сон, там и поговорим.
Появился через секунду после Лёшки. Ждал у воображаемой двери появленияя хозяина. И возник не посреди комнаты, а деликатно потренькал колокольчиком у дачной колитки. Колокольчик этот Лёшка придумал накануне, когда решил заняться благоустройством сомнуса. К разговору приступил не сразу. Сначала осмотрелся, довольно покивал, мол, хорошо устроился. Попросил разрешения пройти в дом. Поднялся - по лестнице, ведущей на чердак, на несколько ступенек, заглянул вовнутрь, снова довольно кивнул. Спросил, хорошо ли держится иллюзия. Лёшка вопросу удивился. А что с ней случится, когда она реальней реального? Как возникла, так с тех пор и держится.
- На века, значит... Да, не удивительно, что они тебя не распознали.
- Кто они?
- Ну те, к кому вы в гости ходили. Были ведь в Аржентии? Там проблему заполучили?
Рубен уже всё знал... Или не знал, а догадывался?
- Там... - выдавил из себя Лёшка.
- Ну, рассказывай.
И Лёшка рассказал. Правда, не всё. Про танцплощадку возле дома свиданий умолчал. Из-за Иринки. Пока умолчал. Тема деликатная, к ней так просто не подступишься. Да и не главная сейчас. Рубен слушал, кивая головой в такт словам. Успокоил:
- Ничего страшного не случилось. Дома сейчас Иринка. Вряд ли спит. Скорей всего переживает. Но мы на всякий случай зайдём к ней, посмотрим.
- За что её?.. Ну задержали...
- За нарушение порядка посещения Арджении. Только и всего. Знаешь, почему город называется Ардженией?
- С серебром что-то связано... Только во сне какое серебро?
- Есть и серебро, и медь, и даже золото... Условно, конечно. Это обозначение степеней сноходцев. Первая, низшая категории в Сеттории - адепты. Ну вроде ученики. Вторая - первая аттестованная - купри, в просторечье местном "медяшки", а вот третья, если на военную терминологию переводить, офицерская - аржи. От слова аргентум. Это уже сноходческая элита, правда её низший слой. Но в то же время и основная масса.
- Вроде как дворянство?
- Ну, можно и так. Личное дворянство. Они и создали для себя такой урбанизированный заповедник. Своеобразный элитный клуб. Для общения, развлечений и так сказать, повышения квалификации. А вы туда к ним через забор...
"Вот опять, - подумал Лёшка, - знает или догадался. Может, они следит за ними? Ну тогда бы выручил. Нет, скорей всего, догадывается. Может, и сам когда "через забор" лазил."
- А что, так легко узнать, кто есть кто?
- Не всем. Ты бы не определил. Да, наверное, и не определишь никогда. Другой у тебя талант. Хотя, потрёшься в нашей среде, может и научишься. Это ведь как в явной жизни. Статусы устанавливаются в разговорах, спорах, драках. У того толстячка, что вас разглядел, чутьишко, определенно, имеется.
- Сказал, что особняки строит.
- Снодизайнер. Бывает смешение задатков. Но такие разносторонние, как правило, ни в чём не достигают совершенства. А дело было так. Он посчитал, что ты провёл в нарушение устава на территорию Арджении человека, не имеющего права там находиться. Вызвал патруль. Тебя временно упаковали, чтоб не мешал, и принялись выяснять, кого это ты привёл. Что характерно, по твоему статусу вопросов не возникло. Хотя опыта в снохождении у тебя меньше, чем у Ирины.
- Для чего им это? Что они собирались с ней сделать?
- Проверить способности. И если таковые имеются, взять её в обучение. Если человек обладает сноходческими данными, то это по определению человек Сеттории. Он должен быть включён в систему, обучен, получить статус в соответствии с наклонностями и способностями. Так что нашу Иринку посчитали. Как в том мультфильме.
"Интересно, - подумал Лёшка, - а по поводу Рубена сказала бы Иринка о стереотипах подросткового возраста?" И даже не удержался - прыснул от такой мысли и от облегчения, что Иринке ничего не угрожает. Рубен улыбнулся в ответ. Признался, нисколько не смущаясь:
- Люблю мультики. Кстати, в них много полезного для сноходцев. Ещё одно параллельное пространство, куда более близкое к сновиденью, чем к явности. Во всяком случае в части приёмов воздействия и способов перемещения.
- А со мной бы они что сделали? - постарался не показать беспокойства Лёшка.
- В конечном итоге тоже бы взяли на карандаш. Говоришь, старичок с ней разговаривал? Не иначе вездесущий Митрич. И ты провёл этого старого волчару! Удивительно! Расскажи-ка подробней.
Лёшка рассказал про свое воображаемое пребывание в глыбе льда, про оттаивание и, смутившись, о выпадение из сна.
- Я не хотел, оно само так получилось. Ирка подумает, что испугался и бросил её.
- Не бери в голову. Всё правильно. Любимый приём Грина. Говоришь здоровяк с Митричем был? Ну да, это он, наверняка. В таком виде в Аржентии и фигурирует. Хороший сноходец, но педант. Службист. Наверняка, был в чёрной униформе? И шеврон на рукаве с изображением аверса квадригата? - Поймав недоумевающий Лёшкин взгляд, объяснил. - Древнеримской серебряной монеты... Аллегория.
Лёшка призадумался. Чёрная униформа была, это точно, а вот шеврон... Вспоминая, он рассеянно смотрел в угол комнаты и оттуда вдруг выступил крупный человек, с обтянутой чёрной тканью плотно уложенной мускулатурой. Лёшка охнул от неожиданности, а Рубен воспринял явление незваного гостя как должное. Кивнув, сказал:
- Ну он, конечно. Грин собственной персоной. Поверни-ка его левой стороной. - Добавил с ироничной укоризной. - А говорил, фантомов не умеешь создавать.
Чудеса, да и только. Оказывается, этот реально выглядящий дядька - первый созданный Лёшкой фантом. Легко сказать, повернуть. А как? Не командовать же ему: "Напра-во!" Но фантом вдруг повернулся сам.
- Да, сказал Рубен, на шевроне изображения не разобрать. Видно, ты внимания не обратил. Ладно, убирай. До чего похож - смотреть тошно. Риттер-экзекутор. Он мне выход в межсонье закрывал. С большим удовольствием. Но с другой стороны было ему за что мне мстить...
Лицо Рубена вдруг стало жёстким, суровым. Куда подевались добродушное весёлое выражение? Но тут же улыбнулся приветливо. Попросил:
- А покажи, как ты внешность меняешь.
- Как? Чем менять? Зеркала у меня ведь такого нет.
- Зачем тебе зеркало? Тебе зеркало не нужно. Хотя, для первого раза... Извини, для второго. Ну создай зеркало.
Лёшка принялся создавать, но почему-то не создавалось. Он воображал себе зеркала самой различной формы и величины - всё тщетно.
- Да что ты мучаешься, - остановил его Рубен. - Вот же оно. - И указал глазами за спину Лёшки. Тот обернулся и сначала ничего не увидел. Но вдруг в густом сумраке ясно блеснула стеклянная гладь, оформилась в прямоугольник, обросла рамой.
- Как это вы? - восхитился Лёшка.
- Я? К сожалению, я таких вещей делать не умею. Если только на короткий срок и не так качественно. Это ты парень сам и сделал. С перепугу. Как говорится, сам не ведаешь, что творишь. - засмеялся он. - Ничего, освоишься. Будешь производить легко и в товарных количествах. Ну давай, изменяйся.
Лёшка к зеркалу не пошёл. Видно, что-то внутри настроилось, поймало волну. Рубен, взглянув на него, удовлетворённо кивнул: "Хорошо. А чужой образ?" Лёшка создал и чужой. Рубен покачал головой:
- Неужели, я так выгляжу? Или ты меня так видишь?
- Что не так? - удивился Лёшка и подошёл к зеркалу. Рубен как Рубен. - Это вы себя, наверное, по-другому видите.
- Скорей всего... Ладно, кончай карнавал. Разоблачайся. Давай до конца выкладывайся. Вижу, беспокоит тебя ещё что-то.
- Да. Мы, в Аржентии этой, зашли в кафе. Ну, посидеть. А там тип какой-то прицепился. Показывает на Иринку и говорит, что и он такую же хочет. Не знаю, толкнул я его что ли. Но как-то непонятно. Даже пальцем не тронул. Он отлетел. Типа подрались мы с ним. - Этих подробностей, конечно, можно было и не рассказывать. К делу они не относились. Но Лёшка хотел, чтобы Рубен знал, что он не стерпел и за честь дамы сражался. - А когда уходили, я увидел, что какой-то мужик другую Иринку, точно такую же лицом, как наша, только в платье, танцевать вёл. Иринка сказала, что это, наверное, дом свиданий.
- И что бы ты хотел? В чём я тебе должен помочь?
- Ну сделать так, чтоб не было там Иринок...
- Успокоил. А я-то думал, что дом свиданий взорвать... Говорил же вам, не ходить пока.
- Мне не говорили.
Рубен махнул рукой.
- Ну и как ты себе это представляешь? Помочь...
- Не знаю...
- Ладно. Пока нам туда соваться не следует. Часа два надо будет подождать. Митрич, конечно, сноходец сильный, но слабые позиции и у него имеются. Утром у него в яви дела: Графа из Аита встретить, завтраком накормить, вывести на прогулку. А пока он в снопространстве, соваться туда опасно. Старик глазастый и вездесущий. Ты вот не знаешь, а он и к тебе наведаться пытался. По следу. Но я вокруг участка подмёл. А вот Иринкин сектор вычислен. Так что сиди дома - в этом распрекрасном особнячке.
- А я и не могу никуда ходить. Не умею.
- Чувствую я, что сумеешь через некоторое время. А Митричу тебя найти теперь - дело чести. Опозорил ты старика. Такое не прощается!
- Так ведь, вы говорили, что это Григ меня замораживал.
- Да что Григ. Митрич дознание вёл. Значит, его промах. Ладно, время есть, пойдём пока с соседями твоими знакомиться.
- С какими ещё соседями?
- Да вот и я думаю, с какими-такими? Кроме Иры тут, явно, ещё кто-то побывал.
Кто мог быть? Соседи. У него-то и в яви соседей немного. Дядя Павел иногда захаживает. Но здесь-то ему откуда взяться? Во сне. Он же не Иринка, чтобы сниться.
- Что у тебя вокруг домика такие заросли густые? Не пробовал горизонты расширять?
- Нет пока. А на сколько их расширить можно?
- До бесконечности. Можешь себе даже море приснить. Представляешь, дачный домик на берегу моря!
Лёшка подошёл к окну, но моря не увидел, а увидел на пригорке соседские дачи. Присмотрелся - уже освоился, чем больше всматриваешься, тем больше появляется всякого рода подробностей - вот на соседской даче шашлыки жарят. Рослый парень обмахивает железный короб специальным опахалом. Дым коромыслом. Наверное, вкусный дым. Как жаль, что запахов во сне нет! Дальше на даче отставника - то ли Егорыча, то ли Ерофееча - трое его внуков возле гамака возятся. Вот и сам отставник - в защитного цвета военной рубахе, застиранной и уже изрядно поношенной, - вышел на крылечко. В руках воздушка. Кричит. Отсюда не слышно, но Лёшка знает - врезалось в память: "Илюха, пошли постреляем!" А потом: "Настя, Карина, пойдёте с нами?" Дочки его - близнецы Анна и Мария - раскрашивают домик. Отлично рисуют. Лёшка много раз задерживался, чтобы полюбоваться на их рисунки. Жена Татьяна накрывает на стол. А, если прямо смотреть - огород дяди Павла. Точно такой, как и в жизни. Тётя Шура, склонившись над грядкой, собирала в фартук огурцы. Присмотревшись, Лёшка разглядел и хозяина. Тот, утвердившись на костылях и опершись спиной на забор, курил папиросу.
- Пойдём-ка познакомимся, - сказал Рубен. Он стоял за спиной у Лёшки и с любопытством смотрел в окно.
Выходить из домика не пришлось. Рубен, видимо, применил свои сноходческие таланты, и они оказались на огороде. Тётя Шура распрямилась, посмотрела вопросительно, мол, зачем пожаловали?
- Хорошая работа, Лёша, - похвалил Рубен. - Как живая.
Тётя Шура в ответ на его слова только махнула рукой, мол, ходят тут, говорят непонятное, отвлекают от дела, и снова занялась огурцами. Дядя Павел бросил окурок, подковылял к ним, спросил:
- Кто это с тобой, Лёш?
Пока Лёшка приходил в себя, не зная, что отвечать, Рубен весело откликнулся:
- Учитель я Лёшин. По метафизике.
- Ишь ты, - совсем натурально удивился дядя Павел, - чего теперь только в школе не изучают. В наше времена такого не было. Физика была...
- А ты помнишь, старый, физику-то? Ты и в ней ничего не понимал, а теперь ребятишки умные пошли. Они всё превосходят.
Да Лёшка и сам уже почувствовал, что эти дядя Павел и тётя Шура словно бы только играют роль дяди Павла и тёти Шуры, при этом ориентируясь на него, Лёшку. Не то, чтобы он прямо управлял ими и вкладывал им в уста свои фразы, он просто видел перед собой реальных стариков и подпитывал фантомов своими представлениями.
- Ну а со мной поговорить? - вдруг послышался скрипучий старушечий голос.
Лёшка вздрогнул и повернулся к пристройке, точно такой же, как та, в которой обитала в яви баба Вера. Старуха стояла на пороге и пристально смотрела на Рубена. Тот с любопытством оглядел её, потом вежливо, по-киношному поклонился, сказал:
- Здравствуйте, бабушка.
Бабка в ответ только пожевала сухими губами. Перевела взгляд на Лёшку. Потом снова впилась в Рубена, словно пыталась пробиться сквозь какую-то преграду. Но, видно, не смогла. Снова пожевала и только тогда ответила:
- Здравствуй и ты, человек непростой.
- Что ж вы, бабушка, без приглашения в гости ходите?
- Я дома, - старуха, не оборачиваясь, ткнула коричневым пальцем через плечо, указывая на своё жилище.
- Э нет, дом ваш не здесь. Но вы спрашивайте, что хотели узнать, а то времени у нас мало. Торопимся мы.
- Что мне знать надо, я без тебя узнаю. Посмотреть хотела на того, кто забрал у меня этого. - Она кивнула в сторону Лёшки. - Я его столько лет от вас, по снам которые бродят, прятала, а вы, всё одно, нашли.
- Я так и понял, бабушка, как только тебя увидел, что это ты волшбу затеяла. - Ответил Рубен, переходя на "ты", однако не меняя почтительного тона. - Но ты сюда больше не ходи. Нечего тебе здесь делать.
- И тебе бы туда, куда собрался, ходить не след. И парня с собой туда водить не надо. Пути эти неизведанные. Немногие оттуда возвращались.
- Но всё-таки возвращались? Не знаешь ли, кто?
- Знаю-не знаю, а тебе не скажу, - баба Вера повернулась и потопала к себе в пристройку. На пороге обернулась к Лёшке:
- Домик мой сотри. И этих - указала на дочку и зятя - не изображай. Других найди для упражнений.
- Ты понял? - Повернулся Рубен к Лёшке, - вот и нашлась причина твоих бессонных ночей. В смысле - ночей без сновидений. Но нам пора. Самое время посетить Аржентий. Честь женщины это забота мужчины.