- Ну и зачем ты сюда явился? - спросил Лёшка, когда они отошли на значительное расстояние от избушки и неожиданно упёрлись в скалы. Дальше идти было неуда, а, значит, незачем, и потому выяснение всех обстоятельств сложившейся ситуации само собой выдвинулось на первый план.
- Ну как зачем? Тебя спасать, - ответил Димка, но ответил как-то неуверенно.
- Откуда узнал, что я здесь?
- Белка видела, как ты арку прошёл, - выговорив это, Димка смешался, словно спохватился, что сболтнул лишнее.
Информация значимая. Вкупе со всем остальным. Не странно ли? Ни с того, ни с сего кинулся спасать, не имея представления как спасать и откуда? Намного убедительней прозвучала бы от него сейчас даже такая нелепость: "Решил заодно с тобой сгинуть в этих гиблых местах". В ней было бы больше логики. Кто он Димке, чтобы тот бросился головой в омут, не умея плавать? Брат, сват, отец родной? Вот он, Лёшка, решился на это безумство ради отца. Ну да, безумство, в этом он был сейчас совершенно уверен. Но его вели, уговаривали и письменно, и устно. А этот...
- Не ври, - сказал Лёшка. - Будешь врать, брошу тебя к чёртовой бабушке. - И усмехнулся удачному совпадению, - вот той, что в избушке. Признавайся, перед Белкой выпендривался?
Димка потупился, кивнул.
- Влюбился что ли?
- А что нельзя?
- Почему, можно... Симпатичная девчонка. Такие рисковых любят... - сказал и вдруг понял, в чём дело. Повалился на спину, захохотал. Шар переместился вслед за ним. Димка, оказавшись снаружи, ойкнул и принялся испуганно шарить глазами.
- Лёш, ты где?
- Здесь, - ответил Лёшка, отсмеявшись, и "протёр" сферу.
- Как это ты делаешь? Ну исчезаешь?
- Долго объяснять... - Хмыкнул и вернулся к теме, которую его товарищ по несчастью, кажется, хотел бы оставить. - Я понял, что с тобой произошло. Ты думал, что арка тебя отринет, как других отриневала.... Отринувала... - Не справившись со словом, махнул рукой, мол, и так понятно, что делала. - А она тебя приняла. Не получилось безопасно погеройствовать... Не учёл ты, что любовь требует жертв. Или своих способностей недооценил. Перемудрил, в общем.
- Перемудрил, - сознался Димка. - А ты как прошёл?
Лёшка в двух словах пересказал ему свою историю.
- Выйти можно только с этой... с пайдзой? - уточнил Димка.
- Получается, что так...
- А пайдза одна?
- Одна.
Услышав ответ, Димка пригорюнился, но не запаниковал, не запсиховал, а посидев на камушке в задумчивости, вдруг приободрился, улыбнулся несколько натужно, попросил:
- Ты, как выйдешь, моим письмо напиши. Мол так и так.
- Да чего там, я к тебе и на похороны приду и там им расскажу о твоём геройском поступке. Если пригласишь, конечно. С Белкой приду. Вот, скажу ей, герой, отдавший жизнь из любви к тебе и дружбы ко мне, - изгалялся Лёшка. Ишь ты, стервец, на совесть давит! Ещё не произошло ничего, а он уже укоряет, мол, бросишь ты меня, горемыку, на произвол судьбы. У самого-то обратный билет припасён. А кто тебя, дурака, пыль в глаза пускать заставлял? Да и с обратным билетом ещё не факт. Билет-то есть, конечно, только где он и будет ли доставлен, вот вопрос.
- Ладно, - буркнул Димка, поняв, что вышел перебор, - это я так. Сам виноват, сам и отвечу.
- Что об этом сейчас говорить? Давай думать, что дальше делать. Хорошо хоть во сне есть не хочется. И, как говорится, ни холодно - ни жарко.
Он задрал голову и посмотрел на скалы. Вспомнил, как вспорхнул на крыльцо к старухе.
- А что мы с тобой всё ножками, да ножками. А если?..
Но достичь вершины не получилось. Да и были ли у них вершины? После нескольких попыток Лёшка присел на валун и опустил глаза. Роль вожака ему явно не удавалась. Было бы приятно - быстро и красиво решать проблемы. Но...
А когда поднял глаза, понял, что проблемы только начинаются. Над избушкой, чуть ли не касаясь дном крыши, висела ступа. Ну ступа, конечно, а что ещё, если в ней, покачивая метлой, как веслом, сидела баба Вера. Впрочем, совсем не похожая на себя. Конечно, отдалённое сходство оставалось, но общий вид изменился почти до неузнаваемости. Изменения начались ещё тогда, на крыльце, а сей она, похоже, окончательно вошла в образ. Патлы растрепались, фигура потеряла округлость, обострилась в углах - плечи, локти, кисти рук топорщились и выпирали в разные стороны. Ступа, управляемая движениями метлы, медленно поворачивалась вокруг своей оси, словно башня танка, что позволяло старухе озирать окрестности, не утруждая шею.
- Прячься, - крикнул Лёшка, втягивая обомлевшего товарища под купол. Но было поздно, старуха заметила его и, гаркнув, взмахнула метлой, направляя ступу в их сторону. Они побежали вдоль каменной гряды в сторону леса. Не столько затем, чтобы убежать - скорости были слишком не равны - сколько для того, чтобы сбить старуху с прицела. Однако она уверенно заложила пологую дугу, точно рассчитав поправку на их перемещение. Когда Лёшка понял, в чём дело - полностью невидим был только он сам, потому что находился в центре шара, Димка же мелькал подмётками, давая старухе надёжный ориентир - времени что-то предпринять уже не оставалось.
Ступа заходила в пике, не снижая скорости, словно ведьма собиралась таранить их, расплющив о скалы. Лёшка потом, восстанавливая события, пытался вспомнить, как всё это произошло. Но ничего такого героического припомнить не смог. А вспомнилось ему, что он просто выбросил вперёд руки, словно пытаясь прикрыться от надвигающегося удара. Но, казалось бы, жалкий жест беспомощности вдруг возымел неожиданные последствия. Ступа словно получила мощный удар снизу. Её подбросило вверх и она, описав дугу, с силой ударилась о каменную преграду. Отброшенная назад, закрутилась в воздухе волчком, то проваливаясь на несколько метров, то взлетая вверх. Димка, не выдержав напряжения, бросился бежать, и ступа тут же, словно опомнившись, стала "приходить в себя". Вращение её замедлилось, колебания вверх-вниз уменьшились. И тогда Лёшка ударил ещё раз, на этот раз осмысленно. Ступу отбросило далеко назад, и она по наклонной заскользила вниз, пока не стукнулась о землю и не замерла. Старуха некоторое время гребла метлой, видимо, желая как-то воздействовать на свою леталку, но потом скукожилась и присмирела.
Лёшка не стал смотреть, что будет дальше. И вообще всё происшедшее он не расценивал как победу. Потому что его вмешательство нарушало какой-то устоявшийся порядок. Что-то сломало или, как минимум, временно вывело из строя отработанные процессы. Одно дело воспользоваться тем временем, которое будет затрачено на их восстановление, чтобы спастись, совсем другое привести их к разрушению и погибнуть под их обломками.
Он нашёл Димку, забившегося в расщелину между двух скал. Похлопал его по плечу. Тот обернулся, взглянул испуганно. Затем неуверенно улыбнулся.
- Вылезай, - велел Лёшка, - нашёл где спрятаться.
- А она, баба Яга эта, где?
- Набирается сил для новой атаки.
- Что ей от нас нужно?
- Иди и спроси.
Димка обернулся. Вдали отчётливо видна была ступа и старушечий силуэт в ней. Ступа пыталась взлетать. Приподнималась на небольшую высоту и плюхалась наземь. Словно каждый раз обрывалась невидимая нить, связывающая её с небом. Но вдруг, после очередного "плюха" поднялась уверенно и быстро, словно связь с небесами наладилась.
- Иди сюда! - Лёшка схватил приятеля и закинул его за спину как рюкзак. Веса не почувствовал. Откуда во сне вес? Даже в таком. Теперь они стали оба надёжно невидимы. Бабка полетала в ступе вдоль каменной гряды, иногда резко снижаясь и проносясь над самой землёй - видно таким образом рассчитывала наткнуться на них. Но Лёшка держался от скал на расстоянии, и поэтому она, выкрикнув что-то непонятное, потрясла угрожающе метлой и направила ступу к избушке. Некоторое время они так и передвигались, но Димку положение всадника смущало, он заёрзал, и Лёшка отпустил его. Теперь они шли вдоль леса. И лес этот был странный: ни просвета, ни прогалинки, не говоря уже о тропинке. Казалось, что он был нарисован на монолитном основании. А подойти посмотреть не получалось. Как только они делали попытку свернуть к деревьям, упирались в невидимую преграду. Словно возникло магнитное поле наподобие того, что создаётся между одноимёнными полюсами магнита. Они шли, то и дело повторяя бесполезные попытки. Вот уже хорошо различима стала дорога с унылыми путниками.
- Я дальше не пойду, - заупрямился Димка. - Там эти. Призраки.
- Ну а куда пойдём, к бабке в гости? - съехидничал Лёшка, но не зло, а скорее растерянно и кивнул в сторону домика. Кивнул и обмер: с той стороны вновь приближалась ступа. Та же ступа, та же баба, да только выглядела ступа по-другому. На обращённой к ним стороне сияло нечто, напоминающее прожектор. Попытка скрыться в шаре ничего не дала - свет, излучаемый этим чудо-светильником, просвечивал его насквозь. И стало понятно, что теперь от колдуньи не укрыться. Лёшка приготовился к бою. Опыт противодействия магии у него уже был. Только и у старухи, несомненно, теперь был опыт противодействия его противодействию. Она подкрадывалась острожничая, не спеша, словно примеривалась.
И в тот момент, когда, казалось, что всё пропало, со стороны леса раздался вкрадчивый, острожный оклик: