Шершень-Можин Владимир : другие произведения.

Марсианские яблоки -6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Володя не может найти себе места на Марсе. Он уже довольно известный художник, чьи работы приобретают крупнейшие музеи мира. Не столько по причине их особой художественной ценности, сколько из-за уникальности марсианской темы. На Марсе он официально числится маляром-художником, согласно штатному расписанию. Есть у него и другой талант, который проявляется только на Марсе - в его руках сверхпрочное марсианское стекло (не встречающееся нигде больше образование) становится податливым, как пластилин. Это редкое уникальное качество, которое имеет и скрытые, пока не объяснимые побочные производные, о которых речь пойдёт дальше.
  Глава
  
   - Здравствуй, Володя...
   Заработался и не заметил, как подошел Усольцев. Здравствуйте пожалуйста - собственной персоной. Светлый костюм - на Марсе так не ходят, здесь в почете униформа - папочка в руках. Старичок, а лицо гладкое, почти без морщин, взгляд молодой, твердый, пронзительный и к нему ласковая, располагающая улыбка. Спросил странно:
   - Помнишь меня? - И только Володя мысленно собрался поправить в вопросе неточность, заменив "помнишь" на "знаешь" и ответить в том смысле, что кто же в Марсе не знает Игоря Валентиновича, как он продолжил:
   - Не забыл, что мы когда-то дверь в дверь жили?
   - Забыл, - признался Володя.
   - Конечно, ты же совсем малец был. - Закивал головой Усольцев. И пошутил,- а сейчас вон как вырос. Художник с мировым именем.
   - Вы тоже, - ответил Володя в тон ему, - заместитель мэра столицы Марса.
   - Ну, уже не заместитель, уже почти мэр, вернее - исполняющий обязанности. Впрочем, при нашей текучести, а лучше сказать, летучести кадров, - он лукаво улыбнулся, - не удивительно, что из всех достоинств предпочтение отдается опыту.
   Умеет же улыбаться! Многооттеночно, варьируя интонации улыбки, словно актер интонации голоса.
   Они коснулись бегло того и сего, но разговор не вязался: Игорь Валентинович и сам отвечал односложно, и ответы на свои вопросы выслушивал с вежливым равнодушием, однако не уходил. Значит, было, о чем говорить, просто не здесь этому разговору место. И что же он хочет? Володя слегка забеспокоился: хуже нет участвовать в чужих заботах. Попробовал переждать: сколько же можно речи вести? Но не вышло. Видно было, что у этого старика к нему дело. Деваться некуда. Он спустился со стремянки.
   - Пойдемте ко мне, посмотрите, как устроился: будто богомаз-послушник при церкви живу.
   - Лучше уж ты к нам.
   - В мэрию? - удивился Володя.
   - Зачем в мэрию? - в свою очередь удивился Игорь Валентинович. - Я же говорю - к нам, к марсианам.
   - В богадельню...- догадался Володя.
   - Некоторые и так называют...- Игорь Валентинович чуть нахмурился. - Только, Володя, мы себя обрабатываем и ни на чьем иждивении не состоим. Живем общиной, это так. Все мы, марсиане, те кто на Землю не вернулся, к одному месту сходимся. И ты к нам придешь, не сомневаюсь.
   Был в сказанном подтекст, а, может быть, два раза произнеся "марсиане" и отделив интонацией последнюю фразу, он обозначил тему своего посещения?
   - Не хочешь нас навестить? - Нажимал Игорь Валентинович. - Ведь сколько лет прошло, как на Марс вернулся, а ни разу и не был.
   - Надо бы... Да вы ведь не особенно гостям рады.
   - Тем, что не званы. Посторонним. Земным у нас делать нечего, да и... - он замялся, - им и самим не понравится. Ты - дело другое. Пойдем?
   - Прямо сейчас?
   - Что ж откладывать? Я к тебе гонцом. У нас ведь сегодня праздник.
  ***
   "Богадельня" или официально: Поселение постоянно проживающих на Марсе граждан Российской Федерации - располагалась за церковью, которая разделяла марсианскую ойкумену на поселок и поселение. Богадельней поселение называли потому, что здесь проживало немало пожилых людей, заброшенных когда-то на красную планету судьбой. Мало кто оставался по доброй воле. Заложили основу поселения когда-то матери-одиночки, родившие на Марсе и оставшиеся в поселке с детьми, а также младенцы, брошенные в родильном отделении поселковой больницы (малыши, рожденные в условиях гравитационной недостаточности, приравненные государством к инвалидам детства). Их называли "марсианами". Детишки вырастали, заводили своих детей, а те своих. Все-таки прошло почти сто лет со дня открытия Внутреннего Марса. Рожденные на Марсе вполне могли и не работать, потому что их содержание обеспечивало государство. Однако работали почти все. Многие в оранжерее и на копировке, где обслуживали 3D-принтеры, часть обитателей богадельни были заняты в обслуге, некоторые занимали вольнонаемные должности в воинской части, а несколько человек даже служили там по контракту, были заняты марсиане даже на добыче, но таких насчитывалось единицы. Все-таки, даже при высокой автоматизации, в руднике требовалась физическая сила, в которой марсиане уступали землянам. Особую категорию обитателей богадельни составляли мужчины, родившиеся на Земле: главным образом отбившиеся от вахт работяги. У каждого из них была своя история. Эти по прошествии шести лет (трех вахт) получали право на пайковую дотацию. Считалось, что после этого срока полноценная адаптация к земным условиям практически невозможна. Некоторым такого пособия вполне хватало, чтобы не утруждать себя какой-либо деятельностью. Но таких неустроенных было немного. Впрочем, умереть с голоду здесь никому и не дали бы. Все обитатели богадельни были связаны круговой порукой и жили дружной и замкнутой общиной. К себе они никого не звали, сами в поселок почти не выходили, а вопросы бытовые, которые время от времени возникали, решали через Игоря Валентиновича.
   Володе здесь действительно обрадовались. Некоторых он знал, некоторых хорошо помнил, некоторых вспомнил не сразу. Пришли они в разгар праздничного застолья. Володю усадили на почетное место, наложили на блюдо плюшек и подвинули поближе вазочку с вареньем - дефицитным продуктом. Он оказался в центре внимания и в центре разговора. Отвечал на дежурные вопросы о том, чем занимается, как живет, что там на Земле. Про Землю, впрочем, спрашивали, что его удивило, без особого любопытства, без ностальгических интонаций.
   После того, как вопросы иссякли, все как бы отстранились от него. Все, кроме Игоря Валентиновича, который радушно хозяйничал, предлагая того и другого. Володя отказывался, уже с десяток раз повторив "спасибо, нет", понимая, что это все прелюдия, что будет, будет разговор. Так и случилось. Игорь Валентинович, наконец, развел руками, "ну что с тобой поделаешь" и с заговорщическим видом, мол, есть у меня и кое-что посущественней, пригласил к себе.
   Комнатка у Игоря Валентиновича была маленькой, чистой, технически не оснащенной: ни стационарного переговорного устройства, ни экранов, даже видика не было. Кровать, покрытая простым одеялом, столик, полка с несколькими бумажными книгами, два мягких стула - элемент роскоши в спартанской обстановке - и все. Пол сиял голубизной. Здесь "стекло", казалось, было ярче, чем в поселке. Беседа шла с пятое на десятое: Игорь Валентинович явно кого-то ждал. И когда постучали, откликнулся сразу:
   - Да, да, Марина, входите.
   Дверь открылась, и Володя увидел на пороге молодую красивую женщину с грустным взглядом. Рядом с ней стоял лобастый мальчик лет одиннадцати - угрюмый, почти недовольный. В руках он держал большой пакет.
   - А вот и наш Игорек,- запел Игорь Валентинович сладким голосом. - Он у нас будущий скульптор. Ну, покажи свои работы профессионалу.
   Статуэтки были неказистые и однотипными: бородатые мужчины в античном одеянии. Впрочем, нет, не мужчины - мужчина. Один в нескольких лицах. Вернее, в разных позах. С мечом в руке, с мечом за поясом, без меча.
   -Узнаешь? - спросил Усольцев, иронически сощурив глаза. И помог, чтобы не создавать неловкой паузы, - Марс, конечно, античный бог!
   Выполнено было весьма неплохо для мальца этих лет. Но дело было не в качестве изображения, а в материале. Фигурки были изготовлены из марсианского стекла. Володя хорошо видел следы пальцев, отчетливые, как на пластилине. Стекло, правда, проработано было плохо: попадались в нем и пузырьки, и кусочки нерасплавленной пены. Не хватало энергии растопить его и превратить в однородную массу. Но стеклянная статуэтка - само по себе явление из рада вон выходящее. Только единицам подвластно это не поддающееся никакой обработке образование. Не столько художественным, но сколько более ценным талантом обладал этот пацаненок.
   - Ну ладно, Марина, закончил вдруг эту странную встречу Игорь Валентинович, - не стану вас больше задерживать. Там уж все собрались на торжество, наверное. Нам с Владимиром Ашотовичем побеседовать надо. Поговорим и тоже подойдем. А статуэтку одну оставьте. Вот эту.
   Марина, не ответив, взяла сына за руку и вышла.
   - У нас почти полсотни ребятишек, - продолжил Игорь Валентинович, когда закрылась дверь. - Правда, большинство без родителей. И подростков человек двадцать... Нас здесь уже больше, чем землян. - И вдруг прервал себя и воскликнул очень весело, чтобы сразу можно было понять, что это шутка, - А вот, Володя, женись-ка на Марине, она-то уж с Марса не улетит.
   Так вот в чём дело... Сватовство. Ах какой хитрец и какой прагматик! Ему своё надо. создать ячейку производства новой породы уникумов с марсианской спецификой. Но конфликтовать не стал, ответил, словно принял за шутку и сам отшутился.
   - Дайте от прошлого брака отдохнуть...
   - Отдохни и приходи свататься,- улыбнулся Игорь Валентинович, - а отец Кирилл вас и обвенчает, как положено по христианскому обычаю. Очень хорошая женщина. - И вдруг, посерьезнев, резко перевел разговор: "Что, Володя, дальше делать собираешься?"
   - Не знаю. Пока при церкви побуду, но вообще-то думаю на Землю перебираться. - На самом деле он об этом не думал. Сказал, чтобы подстраховаться. Очень уж напирал на него Усольцев.
   - А там как? Прошлый-то раз не получилось.
   - Прогресс на месте не стоит, Игорь Валентинович. Вот антигравитацию осваивают, так что на Земле вполне можно марсианскую силу тяжести создать. Со временем изобретут приборчик - сунул в карман и тяжесть в два раза меньше.
   - Ну, это дорого, да и... когда еще будет. А пока антигравитатор под кроватью - домашний арест за свой счет. Здесь хоть какая-то свобода...- И вдруг сменил задумчивый тон на бодрый. - На Марсе сила тяжести, конечно, небольшая, а вот притяжение у него - ой-ой-ой! В прошлый-то раз из него не удалось вырваться? - Он замолчал внезапно, словно передыхал, готовясь к новому витку разговора, словно выходил на исходный рубеж.
   - Небось, думаешь, - сказал он вдруг почти сердито, - чего это они? Затащили к себе, разговоры непонятные ведут. А мы потому тебя позвали, что ты наш, коренной, и трудно тебе сейчас, тяжело: ты ведь на середине пути: туда, откуда ушел, не вернуться, а пункта назначения не видишь. Мы все это пережили в свое время. Знаем, как тяжело в таком состоянии пребывать. Ты заходи к нам, мы тебе рады. У нас тут тихая, здоровая обстановка. Стекло действует. Ученые говорят, что оно какие-то благотворные лучи испускает. Нет, на самом деле, посмотри-ка: мы и не болеем, и помираем не от болезней, а только от старости. От очень глубокой старости. Впрочем, какие наши годы? - Самому старшему чуть больше ста лет. - И лукаво посмотрел на Володю.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"