Павел присел рядом с Антоном. На корточки. Есть разница, как сесть. Можно прямо на землю, подвернув в сторону ноги. По-дачному. Или как на пикнике. Можно на камень. Это свободное приземление, ориентированное на долгую спокойную беседу. Можно на колени. Но это уже за рамками делового общения. А на корточки означает, что разговор будет деловым, напряженным, не душевным. Разговор на ногах в данном случае был невозможен: Антон лежал, распластавшись, и вставать не собирался. Павел натужно молчал, а его спецназовцы в сторонке переминались в нерешительности, всем своим видом выражая сочувствие. Они были смущены осознанием своего бессилия. Сляднева, который почему-то не бежал вместе со вторым конвоиром, под горячую руку чуть поваляли, хотели забрать с собой, но после вмешательства Антона оставили в покое. Он отошел в сторонку, где стоял с несчастным видом, потирая помятую шею и неубедительно изображая лицом страдание. Делалось это явно для того, чтобы вызвать у недружелюбно глядящих на него вооруженных людей сочувствие и тем самым дополнительно себя обезопасить.
- Что надо, Антон? - Выдавил из себя, наконец, Павел.
- А что вы можете? - процедил сквозь зубы Антон. - И спросил вдруг, - поесть принесли?
- Да, - обрадовался наметившейся теме в разговоре Павел, - а одежду, снаряжение, ну и все, что нужно, ребята отнесли на второй КПП. Там пока расположишься в комнате отдыха. Рядом с постом. А потом построим что-нибудь получше.
- Оружие?
- Насчет оружия приказания не было. - Ответил Павел, развязывая мохор вещмешка. - Тут на первое время перекусить. Ну, разберешься...
- Достань мне ствол.
Павел ничего не ответил, но по лицу видно было, что просьба его смутила.
- Ладно, - сказал Антон, понявший причину его молчания, и, закрывая тему, - идите уже.
- Марина к тебе туда придет, - сообщил Павел.
- Интересно бы знать, какой у меня теперь статус? - Спросил Антон в пространство, - пропавший без вести, убитый, пленный?
Павлу, которому от того, что уйти придется вот так быстро, наспех свернув разговор, было не по себе, и он с готовностью принялся отвечать.
- Мишин говорил, что ты остаешься на службе. Внешнее охранение надо организовывать. Из-за этих. - Он кивнул в сторону почти не различимой двери на той стороне озера. - Ты будешь вроде командира заставы. И с жильем будут решать - построят что-то такое.
Антон последних слов не слышал. То ли впал в транс, то ли задремал - трудно сказать. Но какая-то отключка была, потому что он ясно ощутил то мгновение, когда вернулся к действительности. Ни Павла, ни спецназовцев не было. Перед ним с термобанкой, полной чего-то парящего и приятно пахнущего, стоял Сляднев. Видно, он уже несколько раз окликал его. Об этом можно было догадаться по интонации последнего оклика, уже им услышанного. Робкого, но словно бы составляющего одно из звеньев повтора.
Антон машинально взял из его рук посудину и ложку. Хлеб Коля разложил на второй миске, которую держал так, чтобы Антону было удобно брать его левой рукой.
- Сам-то ел? - Спросил Антон, рассматривая его. Этакий стручок, тощий мужичок с тоскливым и заискивающим взглядом.
- Да ладно, - отвечал Коля неопределенно, поспешно отводя глаза.
Антон забрал из миски хлеб и перелил в нее половину варева. Попытался припомнить, куда дел ложку, которую собирался использовать как оружие, но не смог.
- Уж извиняй. Придется тебе ложку подождать.
Коля засуетился, полез куда-то в глубины комбинезона и достал свою - потертую и темную, сел в отдалении и, дождавшись, когда Антон начнет есть, принялся быстро, но аккуратно поедать свою порцию. Заметив, что Антон закончил, отставил миску и захлопотал, наливая ему из термоса кофе или что-то похожее на него по запаху. Когда поели, Коля собрал посуду, ушел и вернулся уже с вымытой миской и кружками.
- Где воду взял? - вяло поинтересовался Антон.
- Тут из стены каплет немного. Я знаю где.
- Что не уходишь? Я тебя не держу.
Коля помялся и, не поднимая глаз, попросил:
- Можно я с вами? Я буду все делать, что надо. Вам одному непривычно будет. А я все здесь знаю. - И вдруг, наклонившись, добавил шепотом, - и где оружие взять знаю.
- Обижают изгои? - Спросил Антон равнодушно. И не дожидаясь ответа, добавил, - оставайся.
Коля радостно захлопал глазами. Ему разрешили остаться. А это значит - у него есть надежная защита. И от унижений, и от угроз. Он аккуратно протер посуду, сложил ее в мешок и плотно затянул петлю.
- Пойдемте, - сказал он. - Я дорогу знаю.
- Куда это?
- На второе КП.
- Зачем? - Не понял Антон.
- Ну а как же? Там и воды вдоволь, и кровати... И нужник...
Глава вторая
Антон не мог бы точно сказать, на какой день он вернулся к жизни. Тяжкая завеса полубреда, вызванная отчаяньем и реакцией организма на перестройку, приподнялась через несколько дней. А вот через сколько - кто ж его знает? На Марсе, вернее в Марсе, чтобы уследить за календарем, нужно приложить некоторые усилия. Смену дня и ночи здесь на глаз не определить, а если полусон-полузабытье приходит вне зависимости от распорядка дня, как спасение от черных мыслей, то не мудрено и сбиться со счету.
- Однако аппетит не пропал, - подумал Антон с ехидством, обнаружив вдруг перед собой полную миску густого супа. Коля стоял рядом с выражением готовности услужить.
- Что ты, как половой в трактире? Садись рядом и ешь.
- Да я... - Начал было он, но закончить не успел.
- А меня угостишь?
Антон оглянулся на голос, показавшийся ему знакомым.
У входа стояла Ирина. Выглядела она нездоровой - осунувшаяся, с прозеленью на бледных щеках. Но другое поразило Антона. Ирина была без защитного костюма. И сразу понятно стало, откуда ее нездоровый вид и лихорадочный блеск в глазах.
- Ты чего это раздетая? - Спросил он, скрывая под шутливой фразой удивление.
- А тепло, - ответила она и тяжело опустилась на табурет.
Коля, уловив в разговоре лишь его верхний слой, повернулся было к столу, на котором стоял армейский полубачок, и взялся за черпак. Но Ирина остановила его небрежной фразой:
- Не суетись, я пошутила. Мне сейчас не до еды.
- Кто? - спросил Антон, приходя в ярость. В нем вскипела осевшая было боль.
- Сама, - ответила она. - Расслабься. Это другая история.
- Сама? Зачем?!
- Потом. Где здесь можно прилечь?.. Тошно и голова раскалывается.
- Ложись здесь. - Антон кивнул в сторону топчана, с которого недавно встал. И отрывисто бросил Слядневу, - прибери и застели чем-нибудь...
Конца фразе он подобрать не сумел. Но Коля сообразил, что от него требуется и выскочил прочь.
- Денщика завел? - в глазах Ирины мелькнуло ехидство.
Антон скривился. А ведь похоже... Да и черт с ним со всем. Что уж теперь? Теперь все едино. На колкость не ответил, спросил глухо:
- Что произошло?
- Ничего особенного, - Ирина подвинулась к столу. - Чаю дашь?
- Наверное, - Антон попытался сообразить, можно ли здесь достать чай.
Пришел Коля с двумя новыми простынями, мягким - неуставным - одеялом и плоской, неприглядного вида подушкой. Поменял белье, аккуратно сложив измятые Антоном простыни на тумбочке.
- Коль, - окликнул его Антон. Памятуя о колкости Ирины, окликнул вполне по-дружески. - Чайку сообразишь?
- Сейчас принесу...
Через минуту он появился с жестяным чайником, выталкивающим из носика неровные, упругие сгустки пара, тремя крепкими сухарями и шоколадным батончиком в потревоженной обертке.
- Что за прелесть твой Коля! - всплеснула руками Ирина. Одолжи мне его...
- На какое время суток? - Не удержался Антон.
Ирина улыбнулась, с напором посмотрев ему в глаза:
- Когда? - Антон вопросительно взглянул на Ирину, как только закрылась дверь.
- Да только что... Костюм мой возле КПП лежит. Если не стянули.
- Круто. Быстро отдышалась. И ради чего такие жертвы?
- Да уж не в знак солидарности с тобой.
- Расскажи про неодолимую любовь к Вовке...
- Давай не будем об этом. Мне нужно попасть туда. А другого пути нет.
- А назад?
- Назад мне не надо. На Земле меня не ждут, - она приблизила к нему лицо и процедила, - вернее, ждут, но не те, с кем мне бы хотелось встретиться. На Земле мне вот, - она сложила пальцы рук, изображая решетку.