Проехаться по стране было просто необходимо. Осмотреться и сверить карты, полученные в ходе аэрофотосъемки, с реальностью. А то ведь: "гладко было на бумаге, да забыли про овраги". С ветерком прокатиться не получалось: тарантайка выжимала по местным дорогам километров 25, не больше.
- Да, дороги нужны, - думал Антон, попрыгивая на рытвинах и камнях, которые, как не изловчайся, постоянно лезли под колеса. Он катил по плато, выбирая места поудобней, постоянно сверяясь с картой. Авто пугало верблюдов и приводило в изумление аборигенов.
Замок Оосты Барку изяществом не блистали. В общем-то, и замком назвать его было трудно, потому что стены он имел низкие и довольно обветшалые, постройки не отличались монументальностью, да и неприступностью их хозяева, пожалуй, тоже не могли бы похвалиться. Башни не имели той богатой отделки и мозаичных украшений, которыми отличались строения замка Даруэта.
А резьба по камню, а также ремесла по изготовлению всякого вида облицовки, во внутреннем Марсе были довольно развиты. У Даруэта даже отдельные строения напоминали украшенные изразцами печи в царских хоромах шестнадцатого века. У Оосты было много скромней. Подъехав к воротам, Антон надавил кнопку сигнала. Гудок был низкий, могучий, совершенно не идущий этому автомобильному недомерку. Из башенного окошка над воротами высунулась бородатая голова и застыла, выпучив глаза. Антон рявкнул еще раз, и голова мигом исчезла.
Осторожничая, чтобы со страху не приняли за врага и не вылили на голову какой-нибудь дряни, развернулся и отъехал от стены подальше. Но лить на него, кажется, ничего не собирались, как, впрочем, и открывать двери. Только молча глазели из бойниц. После третьего или четвертого раскатистого рыка в окошке, наконец, показалось Володькино лицо. И тоже уже бородатое. Если бородой можно назвать поросль, чуть превышающую по размерам щетину.
- Ваша светлость, - окликнул его Антон, - откутай.
Тот в ответ заулыбался и махнул рукой, мол, сейчас. Антон прогнал машину в глубь двора и поставил так, чтобы не загораживать дверей дома и хозяйственных построек. Невелик был двор, если честно. Совсем не княжеский.
- Неудобный в вашем отдельно взятом княжестве социальный-экономический строй, - высказал он свой исторический приговор Володе: авто поставить негде, кроме как на конюшне.
На крыльце, среди жавшейся к стенам дворни, стоял дородный человек с невыразительным лицом и смотрел на них настороженно.
- Это и есть твой батя? - Поинтересовался Антон.
- Брат его, - буркнул Володя. Держался он напряженно. - Дневной гранд.
- Типа дневального? А почему не докладывает, как положено? Устав не читал? Да знаю, слыхал я про их барские причуды, - отмахнулся он от Володи, принявшегося было объяснять ситуацию. И со словами "салам аллейкам, ваше благородие", приветливо помахал хозяину. Тот в ответ как-то косо поклонился: видно было, что дневной гранд пребывает в растерянности, так как не может сообразить какого статуса его гость и, каким поклоном отвечать на такое странное приветствие.
- Пойдем, хватит кривляться, - сказал Володя поспешно, но нетерпения при этом не выразил. Странно он держался: стоял перед Антоном прямо, гордо подняв подбородок и даже подбоченившись. При этом лицо его словно окаменело.
- Ты чего разбоярился? - Удивился Антон.
- Да пошли уже. Ты, Тоха, не сильно при... - запнулся, подбирая слово, и закончил, - при этих. Тут этикет, условности и все такое, понимаешь? На меня и так косятся. Не признают. Непонятно, кто я. Отец ведь днем простолюдин. А я и того меньше, выходит. Незаконнорожденный по их понятиям.
- По нашим тоже. Хотя с другой стороны ты Пришедший Сюда Оттуда. Почти что Бог. Ну теперь, однако, почему ты ходишь с постной мордой! Сейчас мы твой статус повысим! В буквальном смысле.
Он подхватил Володю. Подняв незаконнорожденного сына ночного гранда над головой как знамя, прошел на глазах изумленной челяди строевым шагом к крыльцу, которое при его приближении мгновенно опустело, и аккуратно поставил его на почетное место, оттеснив дневного гранда, которому положение не позволило улизнуть вслед за слугами, хотя - было видно по глазам - ему это хотелось сделать. После чего Антон отошел, пятясь и непрестанно кланяясь, картинно достал пистолет со свето-шумовым патроном в патроннике, который держал первым, чтобы при непредвиденных обстоятельствах сначала пугнуть хорошенько, после чего, глядишь, и дырявить никого не понадобится. Пальнул вверх и громко провозгласил трижды: 'Вовку на царство!'
В доме началась суматоха. Народ ошалело выглядывал в окна и видел, что великий победитель Харкиша стоит перед сыном ночного гранда, смиренно склонив голову. Это произвело впечатление. Володя сильно застеснялся, но, вздохнув, сообразил, что ему ничего не остается, как вписаться в ситуацию, и поспешно принял горделивую позу, что, надо признать, ему неплохо удалось. Натренировался. Челядь испуганно жался по углам, не в силах осмыслить происходящее. Антон зыркнул свирепым взглядом, и они дружно принялись кланяться, а дневной гранд, не теряя, впрочем, солидности, поспешно ретировался. На шум из подвала вышел Ооста. Пока он с удивлением наблюдал суету, Антон вполголоса сказал Володе:
- Давай, знакомь с родителем.
Володя, буркнув 'сейчас', напрягся, словно припоминал, как начинается еще не ставшее автоматическим движение. Совершаемый им ритуал напоминало потуги начинающих рукопашников, только-только освоивших базовые элементы и пытающихся соединить их в като.
- Ишь ты, как! Молодец, - похвалил Антон. - Мне так не вытанцевать. - И, повернувшись к старику, чуть склонил голову, придав лицу самое скорбное выражение, на которое только были способны его мимические мышцы, ибо считал, что именно так лучше всего передается глубокое уважение и почтение. Старик с интересом взглянул на него, прошел мимо Володи, на ходу легко и нежно коснувшись пальцами его плеча, чем сразу же остановил ритуальную пантомиму, и протянул Антону руки.