Новиков Владимир Леонидович : другие произведения.

Белоснежки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Уж эти мне новомодные подоконники! Пластик, вмазанный в монтажную пену. То ли дело старые, собранные из множества деревянных брусков. Со временем конструкция рассыхалась, лопалась краска, усеивая пол двуцветной перхотью. Но строители жутко матерились, ломая древнюю махину - подоконник стоял насмерть.
  Помню, влезал на такой и таращился на прохожих. А они на меня - жили мы низко. Легко взобраться по газовой трубе. И так же несложно спрыгнуть в заросший зеленью или укрытый снегом палисад.
  Затем жизнь подняла меня выше. Потрепала, исхлестала наотмашь по щекам и поселила в высотке с узкими подоконниками. Близко к небу, где уж забраться...
  А желание спрыгнуть осталось.
  Причина? Подростки, что красят чубы в розовый, не заморачиваются по этому поводу. А я старше, да?
  Обрыдло... Замкнутый круг - работа-дом-работа. Кому-то хватает, мне мало.
  Где вы, якоря, способные зацепиться за серые будни?
  Власть? Сомнительная цель - карабкаться, ступая по потным, мускулистым телам. А на вершине - те, кто смог. Вот они, любуйтесь. Отрепетированные перед зеркалом улыбки и проникновенные взгляды. Увы, я не вижу себя среди обладателей этого супового набора.
  Деньги? Деньги - не предел мечтаний, даже не полумера. Способ скоротать время. Покажите человека, купившего счастье. А я вам - портреты продавших душу.
  Женщины? Женщины меня любят. Ну, как любят... терпят.
  - Привет, я потрусь у твоих колен?
  Два вермута с водкой...
  - А ты ничего...
  - Что планируешь делать?
  - Все равно.
  - Может, прокатимся?
  И прокатывались. По коллекции вин, эротических фильмов, по скрипучей кожаной мебели.
  Позже - шрамы на спине и эхо всхлипов под потолком. Утром - озлобленные соседи: "Совсем совесть потерял, вас весь дом слышал, маньяки!"
  А оканчивалось все той же пустотой.
  И снова по кругу. Виток за витком.
  В полуночный час, вперившись в пыльный монитор, как-то набрал одним пальцем:
  
  Я - карусельная лошадь,
  Гуляю на эшафоте.
  Утром встаю святошей,
  К ночи - клыки и когти.
  
  С упрямо задранной мордой,
  Таким уж вырезал мастер,
  Шатаясь, тащу покорно
  Свой окорок в волчьи пасти.
  
  Степь обратили в рельсы.
  Плата за труд - усталость.
  Полно... Считай, не сбейся,
  Сколько кругов осталось.
  
  Больно? Скажи на милость!
  Слово во рту погасло...
  Исподволь ночь случилась,
  Черное топит в красном.
  
  Самое противное - вот заберусь на хлипкий подоконник и ... Не заметят, просто аннулируют лицензию на копчение неба. Ведь никому же ...
  
  ***
  
  Как-то вечером я сидел в пустынном дворике и тихонько поскуливал на луну. Тускло светила пара фонарей. Тьма вероломно, по праву сильного, оттяпала большую часть двора и алчно поглядывала на детскую площадку, где обитал я. Во тьме роились причудливые тени-сгустки. Вились и переплетались, медленно ползли в мою сторону...
  Она появилась из мрака. Покачиваясь, вышла в пятно света, приблизилась. Худенькая, невысокая девушка. Русая, коротко стриженная, зябко куталась в свитер. Одним словом - обычная. Вот только глаза выцветшие, неживые.
  И шрамы, шрамы по всему телу... Сбитые локти и колени, на щеке - ссадина.
  Незнакомка присела на краешек скамейки и попросила:
  - Дайте сигарету, если есть.
  Я придвинул ей остатки пачки и зажигалку. Девушка прикурила, затянулась и пробормотала:
  - Кофе "до" и сигарета "после".
  - В смысле? - переспросил я.
  Незнакомка промолчала. Опустила взгляд на свои ноги и не слишком воспитанно сплюнула. Слюна была обильно окрашена кровью.
  Я не надеялся на ответ, но решил попытаться:
  - Кто это вас так?
  Та пожала плечами:
  - Они паспорта не оставили, - затем погасила окурок и добавила: - Поимели и все.
  Слова вспороли душу, правда, неглубоко, самый краешек. Сейчас подобное по всем каналам ТВ - постепенно привыкаешь. Укусил не сам факт, а безразличие, с которым она об этом сообщила.
  От неожиданности я поперхнулся дымом. Откашлявшись, прохрипел:
  - Я про шрамы.
  - А, это... - она потерла разбитый лоб. - Сама себя так.
  Я совсем опешил. Девушка методично избивает себя и становится жертвой похотливых скотов. А после говорит об этом так, будто сломала ноготь. Заговаривается, либо психопатка со стажем.
  - Давайте, "скорую" наберу, - предложил я.
  Девушка отмахнулась. Поднялась и побрела во тьму. Я крикнул вслед:
  - Подождите, вам ведь нужна помощь.
  Оборачиваться она не стала, бросила через плечо:
  - Помощь... Да пошел ты, ...Бэтман! Себе помоги! - и скрылась.
  Я остался, раздираемый адским коктейлем из злости, жалости, удивления и чужой, неблизкой боли...
  
  ***
  
  Вряд ли мне удастся объяснить, как я, спустя несколько дней, забрел в тот же дворик. Люди, основательно покопавшиеся в чужих мозгах, утверждают, что преступника тянет вернуться на место преступления. Хотя, в чем, собственно, преступление?
  Но чувство вины - вот оно, его не примешь за изжогу. Чего-то не сделал, а мог бы, должен был...
  Я присел на ту же скамью и принялся изучать дом напротив, мучая себя вопросом: "Что я здесь делаю?" Не знаю почему, но очень боялся отыскать в себе ответ: "Высматриваю ее". Наверное, потому, что это так на меня не похоже.
  Мы меняем мир желаниями, заставляем Землю вертеться в нужную сторону. Видимо, по этой причине окно на первом этаже распахнулось, взорвавшись солнечными бликами, и я обрел желаемое. Во двор выглянула она. Невыразительная, блеклая. Будто текст, из которого вычистили все прилагательные.
  Меня она узнала не сразу. Вообще, казалось, мир она воспринимала иначе, по-своему. Будто проекции фигурок, пляшущие на холсте. Глядела одновременно и на них, и сквозь. Но узнав, махнула рукой и попыталась улыбнуться. Вышло плохо. Чувствовалось, внутри ее живет что-то, пожирающее смех.
  Я поднялся и встал под окном. Ее невесомое тело нависло надо мной. Стало неудобно - поймал себя на мысли, что смотрю на ее грудь, наполовину скрытую халатиком.
  - Ну, здравствуй, Бэтман, - прервала мои мысли она. - Ты помощь предлагал?
  - Я и не отказываюсь.
  - Будь другом, сходи за хлебушком, - чуть поколебавшись, попросила девушка. - Я денег дам...
  - А самой лень?
  Ее лицо не успело защититься: дернулась щека, уголок рта рванулся вверх. Слова причинили боль.
  - Боюсь, не дойду.
  Я быстро предложил:
  - Сходить могу, а денег не надо.
  Вот тут она улыбнулась искренне, совсем по-детски:
  - Ммм, богатенький? Может, и пирожное купишь?
  Сошлись на молоке, кофе и спичках. Я со щенячьей радостью понесся в гастроном - меня никогда не просили вот так, по-настоящему. Слышишь, чувствуешь - мне плохо, больно. Помоги! В мире сильных людей это не принято.
  Я обернулся через десять минут. От себя к пирожным добавил шоколадные конфеты и сливки к кофе. Девушка все также стояла у окна, только свитер на плечи набросила. Замерзла, либо заметила мои взгляды в область декольте.
  - Набери на домофоне "девять", - посоветовала она.
  - И кого спросить?
  - Попробуй Женю. Хотя, с таким-то пакетом тебе везде будут рады.
  Она провела меня в квартиру. Жилище ее так же носило на себе печать увядания. Ковры, картины... Все это выглядело, как дешевые джинсы после нескольких стирок - тусклое подобие самое себя, подделка под реальность.
  Хозяйка попыталась всучить мне деньги - тщетно.
  - Тогда, Бэтман...
  - Юра.
  - Тогда, Юра, я просто обязана напоить тебя кофе.
  - Вот это - пожалуйста, - я глумливо потер руки. - И сливки. И две сахара.
  Она кивнула и удалилась на кухню, оставив меня листать женский журнальчик.
  
  ***
  
  Выпить кофе не удалось. Из кухни раздался грохот и звон посуды. Я рванулся туда и увидел распластавшуюся на полу Женю. Она лежала лицом вверх. Глаза ее были закрыты. Грудь медленно вздымалась - живая. По щеке стекала струйка крови. Видимо, падая, она зацепилась за плиту.
  Нужно было вызвать "неотложку". Мой телефон, как назло, отказался работать - издох аккумулятор. Кляня себя, я бросился на поиски телефона хозяйки. Но его то ли не было вообще, то ли сыщик из меня - ни к черту. И стационарного в доме не водилось.
  Уже секунд через пятнадцать я трезвонил в соседскую дверь. Высокий, дребезжащий женский голос спросил меня:
  - Кто?
  - Я от соседки, ей плохо, нужно позвонить!
  Дверь отворилась, на меня глядела женщина лет пятидесяти в поношенном спортивном костюме.
  - Что с Женькой? - с тревогой в голосе спросила она.
  - Она без сознания...
  Женщина почему-то сразу успокоилась и спросила:
  - А ты ей кто?
  - Знакомый, - соврал я.
  - Вот что, знакомый, не нужно звонить, - она кивнула на противоположную дверь. - Женька твоя - нарколепсик. Слыхал про такое?
  Слово было знакомое и только.
  - Она сейчас спит. И засыпает внезапно, сама видела. Будто кто-то выключает ее. Стоит, разговаривает... И вдруг - брязь на пол.
  Части головоломки сложились в единое целое. Стало понятно происхождение синяков на Женином теле. А еще - ночь, приступ, озабоченный ублюдок... Или ублюдки...
  И тут накрыло! Взрыв в голове, осколки - в череп изнутри! Ударная волна - кровь бросилась в виски! На глаза опустились полупрозрачные шторы. Воображение нарисовало чудовищную картину. Безвольное, недвижимое женское тело на асфальте и звериные морды, нависающие над ним. Волчьи оскалы. Я съежился, сжал зубы и кулаки.
  Когда наваждение схлынуло, проглотил соленый комок и спросил хрипло:
  - А как же она все это время?
  - Мать ее недели две назад в больницу угодила. С ней гуляла. А сейчас - некому. В муниципалитете обещали ... Только обещанного три года ждут.
  Соседка закусила не накрашенную, потрескавшуюся губу и добавила:
  - Жалко бедную. Уснет на улице одна. Люди сейчас, сам знаешь, какие...
  Поздно.
  Вдруг вспомнилось: "Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд! Так значит я не зверь"
  
  ***
  
  Мы сидели на центральной городской площади у памятника вождю голодных и рабов. Точнее, это я сидел, опершись спиной о постамент. Женька спала, я затащил ее голову на свои колени, подсунул скатанную в валик куртку. Вождь указывал в пустоту. Повинуясь властному жесту, туда текла река машин. Водители глядели на нас, как на умалишенных. И пусть...
  Жить, как во сне... А как это на самом деле, когда сон и явь сливаются? Когда перестаешь понимать, что уходит первое, и в тебя, словно вор, прокрадывается второе.
  Мне кажется, мы с Женькой похожи - встретились две Белоснежки. Вся моя так называемая жизнь до нее, без цели, без направления - уютный, беззаботный, но сон. А Женькины приступы разбудили то, что было лишь оболочкой человека.
  Меня больше не манят открытые окна и узкие подоконники. Возможно, пока. Время покажет.
  Этому миру я и сейчас не нужен. Нас слишком много, кто заметит мое присутствие или уход?
  Девицам в моей постели я был не нужен всегда... Хотя, нет - не весь. Они приходили за небольшой частью.
  Безразличен людям, шагающим навстречу. Даже мешаю: ведь я - препятствие между ними и их плазменным сокровищем в полстены.
  И пусть ... Я знаю, кому необходим на самом деле. Мое плечо не отличается мощью и силой. Но оно есть. Даже два. А встать легче, опираясь на чье-то плечо.
  Трудно взобраться вверх по лестнице, вращая колеса инвалидной коляски. Совсем невозможно сделать это худенькими детскими ручками.
  И еще есть Женька, спящая у меня на коленях. Что ей снится? Интересно, видит ли она меня в своем иллюзорном мире?
  Господи, сделай так, чтобы она улыбалась во сне!
  А не можешь - или не хочешь - я сделаю это за тебя...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"