Новикова Людмила : другие произведения.

Тринадцать

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


"ТРИНАДЦАТЬ"

Повесть

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ "ПРЕДСКАЗАНИЕ

~ Глава первая ~

  
   "...Не с целью внушения вам чувства страха обращаюсь я к вам, дети мои, но с желанием уберечь вас от совершения ошибок, коих мне избежать, увы, не удалось, и призвать вас к действиям, могущим исправить мои ошибки, дабы облегчить душу мою и дальнейшую судьбу не только рода нашего, но и рода всего, человеческого...
   Не напрасно предостерегали нас от создания кумиров на земле, и предостережение это вполне справедливо, ибо идолы, воспетой славой своей и величием, в ответ на признание и почести почитателей своих, готовят им гибель страшную, неизбежную, используя силу свою, данную ими.
   Имя мое навеки покрыто позором. И позор этот тяжелым бременем ложится на весь мой род. И каждый потомок мой будет держать ответ за содеянное мной. И до конца дней своих будет испытывать муки страшные и не найдет успокоения ни днем ни ночью. И будет продолжаться это до скончания мира, о котором я поведаю вам в своем обращении. О конце света, который готовит нам прародитель зла за изгнание его из рая....
   Имея давнюю обиду на создателя нашего, решил он разрушить все созданное им, и придумал план мести черной, о коей известно мне многое, о чем узнаете и вы из сего писания. Долго мучился он в изгнании и долго вынашивал свой план, и настал черный день для его осуществления. Собрал он на свой совет всю силу темную, всех советников своих, всех колдунов и магов, среди которых был призван и учитель мой, о чьей связи с темными силами зла узнал я лишь несколько дней назад перед его смертью. Был созван темный совет, на котором решали, как сделать месть всему человечеству и создателю нашему наиболее страшной. Тринадцать долгих дней и ночей думали колдуны и маги. И по прошествии этих дней и ночей родилось заклятие страшное, оповещающее о предстоящей гибели всего сущего от рук тринадцати демонов, которых решено было облачить в человеческую плоть и послать на землю в виде великих гениев-сочинителей.
   Каждому из них было дано по одной земной жизни, за которую, должен был каждый из них создать по двенадцать бессмертных произведений, величие которых должно быть признано самим народом. В разное время и в разных странах мира в течение тринадцати веков должны были приходить на землю черные писатели-демоны и писать на тринадцати разных языках, дабы сила воздействия была как можно шире. Став великим при жизни, каждый из них должен был быть прославлен, и после смерти своей плотской. И имя каждого из них должно было быть употреблено по тринадцати миллионов раз вместе с эпитетом "великий", что привело бы к созданию тринадцати новых идолов на земле, за которыми и было бы окончательное разрушение мира. Ибо в тот момент, когда имя последнего из них в тринадцати миллионный раз слетит с уст прославляющего его человека, будь то мужчина или женщина, ребенок или старик, воскреснет он вновь, и вместе со своими предшественниками вернется на землю для создания тринадцатого бессмертного произведения, описывающего сцену окончания света.
   Сила, вдохновение и талант будут собраны воедино, и при помощи всех темных сил будет создана кровавая пьеса о конце света, все действующие герои и страшные сцены которого, будут созданы и описаны лишь в тот момент силой их общего воображения. И после написания этого чудовищного произведения приступят черные силы к его осуществлению и приведут в исполнение спустя тринадцать дней и ночей с момента его создания. И превратится все сущее в ничто, и навеки установится власть темных сил, и ничего уже тогда не сможет быть исправлено, и будут пребывать души всех праведных в вечных муках и стенаниях, загнанные в плен темными силами.
   Такой конец света приготовил нам прародитель зла.
   Именно об этом черном заклятии и поведал мне учитель мой несколько дней назад перед самой его смертью и опечалил меня тем, что и на мне лежит печать сего заклятия, ибо я, будучи учеником его, пусть сам того не ведая, помогал ему укреплять силу заклятия сего в течение многих лет. Вот поэтому и говорил я вам ранее, потомки мои, о том несмываемом позоре, что лежит вечно на имени рода нашего.
   Но к чести учителя моего и в знак появления слабой надежды на спасение рода моего от кары создателя нашего, раскаялся он перед смертью в содеянном им, и научил меня, как создать новое заклятие, сила которого сможет остановить действие заклятия, созданного ранее силой множества магов и колдунов. И открыл он мне великую мудрость, давшую мне возможность создать священную миссию, целью которой я задумал предотвращение конца света от умов тринадцати гениев-писателей.
   И призываю я вас, потомки мои, к исполнению этой миссии, ибо наш род может спасти себя и весь мир, выполнив эту миссию до конца.
   И помните, что ни один из вас не должен прославлять ничье имя, кроме имени творца нашего, и ни один из вас не должен называть "великим" никого, кроме творца нашего, ибо только один он может называться "великим". Это и будет вашим первым шагом к выполнению священной миссии..."
   -Что вы думаете об этом?
   -Довольно интересная вещь и довольно необычная...
   В огромном кабинете, обставленном тяжелой старинной мебелью, множеством исторических реликвий, с обширной библиотекой, включающей тысячи книг, находились два человека.
   Одним из них был хозяин дома, известный путешественник, великолепный знаток древней культуры и традиций, широко известный в светских кругах Лондона, доктор Майкл Клеверман. Он сидел за рабочим столом и с серьёзным выражением лица рассматривал старинный документ, содержание которого только что прочел.
   -Откуда вы узнали о существовании этого документа? - спросил он своего собеседника, Эвана Оунера, молодого человека, сидевшего напротив него и ожидавшего оценки своей находки со стороны столь авторитетного эксперта.
   -От своего деда, и при довольно странных обстоятельствах.
   -Странных?
   -Именно. Я считаю себя обыкновенным человеком, ведущим обычный образ жизни, но с детства мне приходилось сталкиваться с множеством необъяснимых событий, происходивших в моей семье.
   -Каких, например?
   -Начну с того, что мой дед, ныне покойный, был очень странным человеком.
   -Интересно, почему вы так думаете?
   -Объяснить это довольно сложно, но, всякий раз, находясь в его обществе, я чувствовал это. И знаете, мне кажется, я совсем не знал его. Например, не смотря на то, что он был моим дедом, я ничего не знал о его профессии. С первого взгляда казалось, что он вел обычную жизнь домоседа, много времени проводил в саду. С деревьями он, кстати, умел обращаться лучше любого садовника. Но это было лишь видимостью, внешней оболочкой. На самом деле его мысли были постоянно заняты чем-то иным, а вот чем - я, увы, не мог понять. Я видел, что он много читал, мог несколько часов в день проводить в своем кабинете за чтением книг, требуя, чтобы никто не беспокоил его. Так что мы с братом старались даже не заглядывать в его кабинет, зная, что ему это не нравится.
   -Что странного вы находите в чтении книг?
   -Верно, в чтении книг нет ничего странного. Но книги, которые читал мой дед, были необычными.
   -Вы видели эти книги?
   -Да, несколько раз, ещё в детстве.
   -Значит, вы все-таки, входили в его кабинет? - улыбнувшись, спросил Клеверман.
   -Да. Как любой ребенок я испытывал интерес ко всему запрещенному. Признаюсь, нам с братом хотелось заглянуть туда хотя бы одним глазком. И вот однажды, когда дед был в отъезде, мы решились войти в его кабинет. Сердце вырывалось из груди от страха, а от волнения мы не могли дышать. Но то, что мы увидели в кабинете деда, стоило и страха, и волнения. Боже мой, как там было интересно! Множество необычных вещей, книг. Одна из них особенно привлекла наше внимание - огромная, толстая книга, обтянутая темно-бардовым бархатом. Именно её мы и открыли в первую очередь. Но язык, на котором она была написана, был нам не знаком. И, разумеется, мы не смогли ничего понять из того, что там было написано. Все в этой книге было необычным. И незнакомый нам язык, и расположение слов, и какие-то рисунки, схемы. Книга была написана от руки и, вероятно, была очень древней. Мое внимание также привлекли карандашные пометки на полях этой книги, сделанные на том же самом языке. А рядом с книгой лежала открытая тетрадь, в которой были записи на том же языке. Тетрадь выглядела вполне современной, как те, в которых мы писали в школе. И, поэтому, я делаю вывод, что, скорее всего, эти записи были сделаны моим дедом совсем недавно. В тот самый день я и понял, что мой дед - далеко не самый обычный человек. И, безусловно, мне очень хотелось во всем разобраться.
   - А вы не пытались обсудить это с ним?
   - Что вы? Мне это и в голову никогда не приходило! Даже если бы я и додумался до этого, я, все равно не решился бы подойти к нему. Достаточно было того, что я боялся, что он, каким-то образом, узнал, что мы с братом заходили в его кабинет в его отсутствие. Мне казалось, что он смотрит на меня своим строгим испытывающим взглядом, будто вынуждает меня сознаться в совершенном мной преступлении. Правда, однажды, несколько позже, когда я был немного старше, я пытался поговорить об этом со своим отцом, но он лишь отмахнулся от меня, сказав, что сам он не удивлен тем, что его отец увлекается всевозможными антикварными предметами, в том числе, и книгами. Он добавил, что дед, вероятно, побывал на каком-нибудь аукционе антиквариата, на котором и приобрел эту книгу в качестве очередного развлечения. Но меня не удовлетворил этот ответ. Я возразил, сказав, что не считаю изучение дедом этой книги проявлением обычного любопытства к антиквариату, так как мне показалось, что дед основательно изучал книгу и, вероятно, уже очень давно. Я сослался на карандашные пометки на полях, на записи в тетради. Но отец лишь посоветовал мне не забивать себе голову ненужными вещами, дав мне понять, что обсуждение этой темы было ему совершенно неинтересным. Однако после нашего разговора мне показалось, что отец, на самом деле, знал об этом намного больше, чем говорил мне.
   -Интересно, почему же?
   -Спустя несколько лет с того разговора с моим отцом я вновь увидел эту книгу и эту тетрадь, но уже у нас в доме, в кабинете моего отца.
   -И что вы сделали?
   -Ничего. Я подумал, что если мой отец и прежде ничего со мной не обсуждал, то не станет делать этого и в этот раз. И потом, мне показалось, что он просто не хочет обсуждать это со мной.
   -Сколько лет вам было, когда вы увидели книгу в кабинете деда?
   -Может быть, лет одиннадцать, двенадцать.
   -А в кабинете отца?
   -Лет шестнадцать, семнадцать.
   -Сейчас вам, вероятно, около тридцати?
   -Да, мне тридцать два года...
   -И вы до сих пор не приблизились к тайне этой книги?
   -Нет. И сейчас я знаю о ней не больше, чем тогда, когда увидел её в первый раз. Возможно, мой отец и поговорил бы со мной об этом, но через полгода после того, как я увидел книгу у нас в доме, он неожиданно скончался.
   -Неожиданно? От чего?
   -Согласно заключению врачей - от сердечной недостаточности.
   -А ваш дед не пытался поговорить с вами хотя бы после смерти вашего отца?
   -Нет. И после столь трагического события мы не стали ближе друг другу...
   -А как складывалась ваша жизнь потом?
   -Окончив школу, я решил продолжить обучение в университете и поступил на физический факультет в Кембридже. Сейчас я работаю в частной лаборатории доктора Моргана, где занимаюсь изучением физических процессов. Год назад я женился.
   -А с дедом вы не общались?
   -Мы почти не виделись. Он не проявлял интереса к моей учебе и работе, и я не стремился ничего ему рассказывать.
   -Да, довольно странные отношения близких родственников...
   -Теперь, я думаю, вы можете понять моё удивление, когда неделю назад я получил от него письмо, в котором он настоятельно просил меня приехать к нему.
   -Действительно, удивительно, - хмыкнув, сказал Клеверман. - И вы поехали?
   -Разумеется. Я чувствовал, что-то случилось, и поехал к нему. Он был очень болен - лежал при смерти. Увидев меня, он, казалось, обрадовался и сказал, что теперь у него появилась надежда. Я не понимал причины его радости, и ждал, когда он объяснит все яснее. Он пытался это сделать, говорил мне очень много странного, такого, о чем я вообще не знал, и мало, что мог тогда понять. Временами, мне казалось, что он бредит, так как он говорил совершенно непонятные, невнятные вещи, порой на незнакомом мне языке. В тот момент я подумал, что, быть может, это был тот самый язык, на котором была написана книга из его кабинета...
   -Очень интересно. А ваш брат присутствовал при этом? Ваш дед его тоже вызывал?
   -Мой брат умер, доктор Клеверман, и к тому моменту, когда умер дед, его уже не было в живых. Причем, его смерть также была весьма неожиданной.
   Клеверман удивленно поднял брови.
   -Да, он умер при загадочных обстоятельствах. Когда наш отец умер, мне было около семнадцати, ему же - четырнадцать. После смерти отца брат стал навещать деда намного чаще, чем я. Я удивлялся, что он мог проводить так много времени с таким странным человеком, как наш дед. И всякий раз, когда я просил брата объяснить мне причину столь тесного общения, он не мог этого сделать. Мы стали отдаляться друг от друга, а по окончании школы, он, к моему великому изумлению, поступил в духовную семинарию. С тех пор мы с ним почти не виделись. А три года назад он скончался, как и мой отец, от сердечной недостаточности.
   -Значит, вы оказались единственным прямым потомком вашего деда перед его смертью, и он решил обратиться к вам со своим последним словом.
   -Получается, что да. По каким-то причинам он хотел поговорить со мной. Но в день моего приезда у него были ещё и другие люди. Причем, никого из них я не знал и не видел раньше. Однако, узнав о том, что я приехал, он попросил их оставить нас одних. И тогда он начал свой довольно странный рассказ. Ему было трудно говорить, но у нас все же состоялся разговор, из которого я и узнал о существовании документа, с которым мы с вами сегодня ознакомились. "Я знаю, тебе может показаться, что в моей жизни было очень много странного, - сказал он мне, - но все это не случайно. Для этого есть серьёзные причины. Всю свою сознательную жизнь я занимался продолжением дела своего отца и всего нашего рода. И твой отец занимался тем же, и твой брат".
   "Мой брат? - удивленно спросил я его. - Но, почему я ничего не знал об этом?"
   "Это долго объяснять... - сказал он, - Я не могу сейчас тратить время на объяснения.... Лучше послушай то, что тебе, действительно, необходимо знать. Многое тебе придется понять уже после моей смерти, и это будет тяжелым испытанием для тебя, Эван. Но только от тебя зависит, справишься ты, или нет..." Я мало, что понимал, но предпочитал уже не перебивать его, а лишь, слушал. Он попросил меня наклониться к нему поближе. Я так и сделал. "Ты должен поехать в Лондон и разыскать доктора Клевермана, - продолжал он. - У него ты найдешь документ, который придет к нему по почте в обычном конверте. Документ предназначен тебе. Всё остальное ты узнаешь от Клевермана". Сказав это, он умер. А я ещё очень долго сидел около его постели, смотрел на него и думал, что же это за дело, продолжателем которого был мой дед, мой отец и даже - мой брат? Почему я сам ничего не знал об этом, а мой брат - знал, хотя он был намного моложе меня? Почему именно он, а не я оказался посвященным в какие-то тайные дела семьи? Почему мой отец и брат умерли столь неожиданным образом? Почему знакомство с делами семьи может стать для меня испытанием? При чем здесь книга в бардовом переплете, документ со странным посланием, и почему послание, адресованное мне, пришло на ваш адрес, и какое вы имеете к этому отношение? И, самое главное, что теперь должно произойти? Ведь что-то должно произойти, но я совсем не готов к этому. Что вы можете мне сказать обо всем этом?
   Клеверман задумался, откинувшись на спинку кресла.
   -Мне жаль разочаровывать вас, но, боюсь, я ничего не смогу вам сказать, по крайней мере, сегодня, поскольку и сам ещё не до конца во всем разобрался. Признаюсь, мне приходилось сталкиваться со многими запутанными вещами, но то, что вы рассказали мне сегодня, даже более чем странно, и дать однозначную оценку всему услышанному несколько сложно...
   -А что вы думаете о содержании этого документа? Насколько я знаю, вы интересуетесь подобными вещами и, мой дед, видимо, не зря отправил его вам, зная, что вы широко признанный специалист в данной области. Потому и надеялся, что вы поможете мне разобраться в этом деле.
   -Об этом документе я могу сказать вам, не больше, чем вы сами можете о нем сказать. Его содержание известно вам не хуже, чем мне. Сам документ, безусловно, любопытный и очень древний. Но его содержание и смысл - стандартны. В письме говорится о некоем предсказании. Но я могу сказать с полной уверенностью, что в культурном наследии любого народа имеются подобные предсказания. Этот документ - обычная историческая реликвия. И разбираться здесь, я думаю, не в чем. Судите сами. Составитель сего обращения, имя которого нам, к сожалению, не известно, предупреждает нас об опасности, грозящей от рук тринадцати гениальных демонов-писателей. Но кто они, эти гении, кто были маги и колдуны, составлявшие страшное заклятие и как зовут таинственного учителя, из уст которого автор обращения узнал о проклятии дьявола? Все это довольно трудно понять сразу. Я думаю, вы согласитесь со мной. И, потом, если быть абсолютно откровенным, любой из нас - вы или я, вполне могли бы самостоятельно составить подобное обращение и, сунув его в бутылку, например, бросить в море. И пусть наши потомки помучаются над его содержанием, поломают себе голову, а мы посмеемся...
   -Но вы забываете о том, что и мой дед, и мой отец, и брат очень серьезно относились к этому документу.
   -А разве ваш дед говорил вам о содержании этого документа?
   -Нет, не говорил. Я думаю, он, просто не успел...
   -Может быть. Но если взглянуть на дело с иной стороны, можно придти к другим выводам. Вы и сами назвали вашего деда, по меньшей мере, странным человеком. А значит, для того, чтобы понять его логику, нужно быть, простите, не менее странным человеком.
   -Вы намекаете на то, что мой дед был ненормальным?
   -Если вспомнить, что он говорил вам о том, что сам является продолжателем какой-то семейной миссии, то, можно предположить, что он мог состоять в каком-нибудь тайном обществе, имеющем свою собственную идеологию. Многие из таких обществ имеют такое серьезное влияние на психику своих членов, что те, в конце концов, действительно, становятся не совсем нормальными. Если люди собираются вместе по несколько раз в неделю, например, и говорят об одном и том же, а, может быть, при этом, ещё и занимаются какими-то оккультными науками, то разум и вовсе может помутиться. У таких людей со временем развиваются навязчивые идеи, появляются галлюцинации, и здоровому человеку бывает чрезвычайно сложно их понять. Вы понимаете меня?
   -Стараюсь. Хотя, откровенно говоря, я надеялся получить от вас хоть какие-то разъяснения. Ведь, не зря конверт был отправлен именно вам.
   -Ваш дед мог слышать о моем существовании и, зная о моей страсти к древним документам, решил направить это обращение ко мне.
   -Значит, я, как говорится, ошибся адресом, доктор Клеверман, - сказал молодой человек, поднимаясь с кресла. - И, конечно же, не стану отнимать у вас больше времени.
   -Скажите мне откровенно, господин Оунер, - строго спросил Клеверман, - вы, действительно, серьезно относитесь к этому делу?
   -Конечно, - ответил молодой человек не менее строго. - Именно поэтому я и выполнил завет моего деда, и приехал сюда.
   -Хорошо, - подумав, сказал Клеверман. - Я постараюсь вам помочь. Я могу, конечно, ещё поработать над документом, что-то выяснить. Для этого мне придется изучить и другую литературу, может быть - некоторые древние предания. Кто знает, быть может, где-нибудь я найду что-либо перекликающееся с темой вашего документа. Но заранее предупреждаю вас, что может получиться так, что я ничем не смогу вам помочь в случае, если сам ничего не найду...
   -Даже если вы просто попытаетесь разобраться в этом запутанном деле, доктор Клеверман, я буду чрезвычайно признателен вам. Прежде я не сталкивался с подобными вещами, но сейчас я подошел к этому так близко, что должен все это понять. Ведь то, о чем я вам рассказал, каким-то образом связано и со мной лично. И мне необходимо выяснить эту связь.
   -Приходите ко мне через неделю, может быть, к этому времени мы сможем что-либо прояснить.
   -Значит, встретимся через неделю, - заключил Оунер и потянулся к дверной ручке, но, вдруг остановился и с выражением ужаса посмотрел на Клевермана.
   -Что-то случилось? - спросил Клеверман, поднимаясь.
   -Я забыл вам рассказать, - взволнованно произнес Оунер, - рассказать об одном событии из моего детства. Я совсем забыл о нем, и, вероятно, не вспомнил бы, если бы не подумал сейчас о связи книги из кабинета моего деда с документом, что мы сегодня прочли.
   -Вам кажется, что событие из вашего детства каким-то образом их связывает?
   -Да, я думаю, связывает.
   -В таком случае, мне будет интересно узнать о нем, - заключил Клеверман, предлагая молодому человеку вновь занять прежнее место в кресле.
   -Мне было лет тринадцать-четырнадцать, - начал Оунер, садясь. - Произошло это летом. Я и мой брат как обычно проводили каникулы в имении деда. Я много болел, часто простывал, хотя лето и не было слишком холодным. В один из наиболее тяжелых периодов моего заболевания, когда у меня в течение нескольких дней держалась высокая температура, я плохо спал, мне часто снились кошмары. И вот однажды снится мне сон, который я и теперь отчетливо помню: Я иду один в ночи, совершенно один... Темно, ничего вокруг не видно. Ночь спокойная, но дует слабый прохладный ветерок. Я иду, не зная, куда. И вот я захожу в лес. Долго я иду по этому лесу. Вдруг я вижу перед собой огромный замок, темный, безжизненный. Я подхожу к нему ближе, тяжелые двери его со скрипом открываются передо мной, и я вхожу в этот замок. Ничего не видно в нем, нет ни души. И, слышу я, в тишине ночи звучит музыка, тихая, спокойная. Я слышу её и иду на нее, поднимаюсь по лестнице, вхожу в огромный, залитый тусклым светом коридор, и музыка становится все громче. Легкая дрожь проходит по всему моему телу. Но я иду вперед, и подхожу к полуоткрытым дверям, за которыми музыка звучит очень громко. Я вхожу в нее и вижу странную картину: огромный, освещенный миллионами свечей, зал. Посередине зала стоит очень высокий деревянный стол, и стулья стоят вокруг него. Но, никто не сидит за тем столом - он пуст. И вдруг, я слышу голоса, которые зовут меня со всех сторон: "Эван! Эван!" - слышу я, и ужас наполняет меня в эти секунды. И взору моему открывается жуткая картина. Над столом, как будто в воздухе лежат мои родственники: дед, отец и брат - втроем, рядом друг с другом. Рядом со столом стоит огромное существо и держит меч над их головами, вознеся его для того, чтобы их обезглавить. "Эван! - говорит оно страшным голосом, повернувшись ко мне, - пришло время приступить к миссии!" Изо всех ног я бегу из этого замка, крича от страха. В этот момент я просыпаюсь и, о боже, слышу в ночи ту же самую музыку. Вероятно, она звучала не во сне, а наяву, и я проснулся, услышав её. В полусонном состоянии я поднялся с постели и направился к дверям, вышел в коридор и пошел на звуки музыки, которая доносилась из кабинета моего деда. Я подошел к дверям - они оказались открытыми. В кабинете никого не было, но, войдя туда, я обнаружил, что в нем была потайная дверь, которая также была приоткрыта. Я пересек кабинет и вошел в ту комнату. Это была очень маленькая комната. Стены её были увешаны изображениями святых. А вдоль стен стояли горящие свечи, освещавшие комнату особенным магическим светом. Мой дед стоял на коленях, склонившись над невысоким столиком, также уставленным изображениями святых и горящими свечами. На нем была надета темная сутана, но не такая, как у священнослужителей. Вероятно, она была предназначена для каких-то особенных обрядов. Перед ним на столике лежала та самая книга в темно-бардовом переплете, о которой я вам говорил. И мой дед читал из нее что-то, полностью погрузившись в свое занятие. Затем, он закрыл книгу и, глубоко вздохнув, сказал несколько слов на привычном для меня языке, но очень невнятно. Я разобрал всего лишь несколько слов, составлявших такую фразу: "...и даст нам силу предотвратить пророчество..."
   В этот момент он неожиданно обернулся и с выражением, полным ужаса и страха уставился на меня. К моему удивлению, он поднял правую руку и, глядя мне в глаза, стал что-то говорить на вновь непонятном мне, языке. И пока он произносил свою молитву, я не мог сдвинуться с места и смотрел на него в ужасе.
   Но я хорошо рассмотрел его в эти минуты. Поверх сутаны, которая оказалась темно-бардового цвета, была надета тяжелая позолоченная цепь. Вместо креста на ней висел золотой круг с изображением двух перекрещивающихся перьев. Видимо, этот круг был неким символом, так как дед поднял его и направил на меня. В этот момент я почувствовал тупую, ноющую боль в груди и мне вновь захотелось кричать и бежать оттуда.
   Но не это было самым неприятным в ту злополучную ночь, доктор Клеверман. Необъяснимое чувство я испытал тогда, когда внимательнее посмотрел на стол, на котором лежала книга.
   -Что там было?
   -Там, на этом столе в окружении горящих свечей и изображений святых, чуть выше книги, в темно-бардовой рамке стояла моя фотография...
   -Ваша фотография? - взволнованно спросил Клеверман. - Вы уверенны?
   -Конечно, уверен.
   -И что произошло потом?
   -Я сумел совладать собой, выбежал из комнаты деда, и вернулся к себе.
   -Ваш дед ничего не сказал вам на следующее утро?
   -Нет. И потом, я плохо помню события следующих нескольких дней. По рассказам моего младшего брата, ещё какое-то время я пролежал в очень тяжелом состоянии, фактически, между жизнью и смертью. А по выздоровлении вернулся домой, к родителям. Я очень похудел за те несколько дней и моя мать, увидев меня, чуть не лишилась чувств, - так сильно я изменился...
   -Но почему вы считаете, что эти события имеют какое-то отношение к сегодняшнему документу?
   -Дед читал ту самую книгу. И потом, помните, закрыв её, он, как бы жалуясь, произнес фразу, связанную с пророчеством... Может быть, речь идет о пророчестве, описанном в документе?
   -Может быть ...
   -И ещё, там, в замке, в моем сне. Помните, огромное существо призывало меня к выполнению миссии.
   -Да, но это существо, вряд ли действовало в интересах вашей семьи, если занесло меч над головами сразу трех ваших родственников.
   -Действительно...
   -Я хочу задать вам один вопрос, - сказал Клеверман, по отдельности произнося каждое слово, словно, желая сделать акцент на каждом из них, - но мне бы не хотелось, чтобы вы обиделись на меня из-за него.
   -Вы можете спрашивать меня о чем угодно, господин Клеверман. Буду рад ответить на любой ваш вопрос.
   -Скажите, вы уверенны, что эпизод с вашим дедом, с вашей фотографией на обрядовом столе не приснились вам, так сказать, в продолжение истории, связанной с замком? Ещё раз прошу прощения...
   -Не извиняйтесь, доктор Клеверман, я ожидал, что вы меня об этом спросите. Я и сам думал, не приснилось ли мне это. Но, нет, я уверен, что это было наяву.
   -Почему вы в этом уверенны?
   -Спустя несколько месяцев с того самого события, уже находясь в доме отца, я вспомнил о нем. Фотография, лежавшая на маленьком обрядном столике занимала все мои мысли и просто, не давала мне покоя. Я пытался вспомнить, что это была за фотография, и, подумав, решил, что она была из семейного альбома, лежавшего в библиотеке моего деда. Я вспомнил все детали, - в какой примерно части альбома она находилась, в окружении каких фотографий. Там была всего одна такая фотография, и, если мой дед, действительно, использовал её в каком-то обряде, то он мог взять её только из этого альбома. И это означало, что, если мне все это не приснилось, то фотографии уже, вероятно, не было в альбоме.
   -Но почему вы были убеждены в том, что ваш дед, даже если и проводил свой обряд на самом деле, использовал именно эту фотографию? Разве нельзя предположить, что она была не единственная. Быть может, существовали и другие фотографии, напечатанные с того же самого негатива? И ваш дед мог использовать другую фотографию, подобную той, что хранилась в альбоме.
   -Вы правы, доктор Клеверман, это могла быть и другая фотография. Но разве нельзя предположить, что фотография, все-таки была из семейного альбома? Это был один из возможных вариантов, не так ли? Окажись она на месте, можно было бы подумать, что дед либо использовал другую фотографию, и эта оставалась на своем месте, либо все это мне, действительно, только приснилось. Но, если бы фотографии на месте не оказалось, можно было бы, конечно, предположить, что она исчезла по каким-либо другим причинам, но и в то же самое время, оставалась и вероятность того, что именно дед взял её оттуда. Для того самого обряда. Я решил проверить этот факт, для чего поехал к деду, и, подобрав удобный предлог, направился в библиотеку.
   -И что же вы обнаружили? Фотография была на своем месте?
   -Нет, доктор Клеверман, фотографии на месте не оказалось...
  
  

~ Глава вторая ~

   После встречи с Клеверманом, Эван Оунер направился к себе домой. Чрезмерная взволнованность, которую он испытывал, выходя из дома Клевермана, постепенно переходила в усталость. Добравшись до дома, он почувствовал себя окончательно разбитым. Самым неприятным было то, что в этот вечер ему ещё предстояло присутствовать на научном конгрессе. Идти туда и провести там несколько часов - было настоящим мучением для его разламывающейся от боли головы, но не присутствовать на этом событии, чрезвычайно важном для его научной деятельности, он не мог. Ему хотелось уснуть, забыть обо всем, и, проснувшись на следующее утро, увидеть, что все в его жизни течет, как прежде, что события, связанные с семейной тайной и священной миссий - ничто иное, как кошмарный сон. Войдя в дом, он сразу же направился в спальню. Его жена, Кэрол, видя состояние мужа, не стала расспрашивать его о встрече с Клеверманом, а согласилась с ним в том, что ему нужно немного поспать перед конгрессом. Лелея слабую надежду на спасительное действие сна, Эван уснул.
  
   * * * * * * *
  
   Ему было скучно на конгрессе.
   Не смотря на заинтересованность, которую он испытывал к данному событию несколько ранее, теперь, находясь там, он, никак не мог дождаться его окончания. Подготовленное им по результатам двухлетней работы сообщение, которому он отдал все свои силы и вдохновение, звучало постно и как-то совершенно неубедительно. На вопросы коллег относительно мрачности его настроения он отвечал невразумительно и с явным нежеланием что-либо обсуждать. Всё закончилось тем, что Оунер не остался на фуршет, а отправился домой раньше времени.
   Он ехал по ночным улицам Лондона, которые выглядели пустынными и безжизненными. Ему стало неуютно на этих улицах. И вместо того, чтобы поехать домой, он направился за город, чтобы проехаться по спокойной загородной местности, не стесняя себя видом грузных серых стен зданий. Он ехал очень долго, не придавая значения тому, куда и зачем едет. Открыв окна, он наслаждался прохладным ночным воздухом, наполнявшим его в те минуты. И вот, спустя какое-то время, он увидел впереди себя неясные очертания замка. Подъехав ближе, он подумал, что видел уже все это когда-то, но не мог вспомнить, когда.
   Он остановил машину, вышел из неё, и направился в сторону замка.
   Луна, высоко стоявшая в ночном летнем небе, освещала его мягким желтовато-голубоватым цветом...
   Словно завороженный он все ближе и ближе подходил к замку. И вот тяжелые двери его распахнулись перед ним, и он вошел. Никого не было в холле. Пустынными были и лестница, по которой он поднимался, и длинный мрачный коридор, по которому он медленно шел... В конце коридора увидел он дверь, что была приоткрыта, и свет, что падал из неё на темный пол, оставляя узкую желтую полоску. И нежная печальная музыка доносилась из той двери. Он шел к этой двери, словно его тянуло к ней невидимой нитью. И вот вошел он в эту дверь, и оказался в огромном, освещенном миллионами свечей зале. И пустой высокий стол снова стоял посередине, и пустые стулья, и существо, занесшее меч над головами его деда, отца и брата, вновь предстало перед ним, как и когда-то ранее. Но новым было то, что рядом с его родственниками лежал кто-то другой. "Эван! - произнесло существо, продолжая держать в руке меч, - пришло время приступить к миссии!" "Какой миссии?", - спросил Эван. "Ты сам знаешь, какой!" - ответило существо. И увидел Оунер другую картину - огромный черный трон, на котором сидело другое существо, похожее на человека. Но было в нем что-то отталкивающее, отличавшее его от обычных людей: мрачное скорбное выражение, застывшее на лице, и леденящий взгляд, пронизывающий насквозь...Оунер понял, кто это был, но боялся даже думать об этом. Увидел он тогда, что нет уже в зале ни стола, ни родственников, ни существа, занесшего меч над их головами, а лишь этот черный трон и он, которого хотелось назвать мрачным владыкой темных сил. Сердце Эвана сжалось, и он увидел, что вокруг трона находились теперь другие существа, столь же безмолвные, как и тот, что сидел на троне. Постепенно картина стала оживать. Существа зашевелились, и Оунер услышал их разговор.
   -Кому вы служите? - спросил тот, что сидел на троне.
   -Прародителю зла! - хором ответили остальные.
   -Зачем мы собрались здесь?
   -Выполнить миссию!
   -Какова её цель?
   -Месть!
   -Кому вы собираетесь мстить?
   -Всем, кто против нас!
   -Кому будет поручено осуществление этой миссии?
   -Лишь тринадцати из нас. Но каждый из нас внесет свой вклад в это дело, и наступит момент, когда никто не сможет остановить нас и власть твоя будет бесконечной!
   -Присоединяйся к нам, Эван! - неожиданно проговорил тот, что сидел на троне, обращаясь к Оунеру. - Ты видишь, все собрались здесь. Только тебя нет. Ты повзрослел, и пришло время приступить к миссии!
   -Какой миссии? - вновь спросил Оунер, но в эту же самую минуту трон исчез, и все, кто были вокруг трона, также исчезли.
   Оунер вновь увидел стол, и огромное существо с мечем.
   -Ах ты, слепец! - взревело оно. - Чем быстрее ты поймешь, тем быстрее справишься со своими врагами!
   -Какими врагами? - спросил Эван.
   -Смотри! Вот твои враги! - вновь взревело существо и занесло меч ещё выше. - Пока ты колеблешься, их число растет! У тебя появился новый враг, и ты должен знать об этом!
   В этот момент Оунер сумел, наконец, рассмотреть лицо четвертого человека, лежавшего на столе рядом с его дедом, отцом и братом. К его великому изумлению это был Клеверман.
   -Подойди сюда, Эван! - продолжало существо. - Теперь они в твоих руках! Возьми мой меч и уничтожь их!
   Оунер стоял, не двигаясь.
   -Опять ты не уверен? - закричало существо. - Тогда смотри, как я это сделаю!
   -Нет! - крикнул в ответ Оунер и рванулся вперед.
   -Перестань, Эван! Перестань! - вдруг донеслись до его уха слова, произнесенные знакомым женским голосом. - Проснись, Эван, проснись!
   В этот момент он проснулся....
   Сидя на кровати, видя испуганное лицо своей жены, он понял, что это всё ему приснилось - и доктор Клеверман, лежавший на столе, и существо с мечем в руках, и трон, и мрачный субъект, сидевший на троне, и существа, стоявшие вокруг трона, и замок, и дорога за город, и конгресс...
   -Боже мой, конгресс! Который час, Кэрол? Я опоздаю на конгресс!
   -Уже полночь, дорогой, ты опоздал...
   -Но почему ты меня не разбудила?
   -Я пыталась, но ты спал так крепко, что я не смогла тебя разбудить. Тебе снились кошмары?
   -Я вновь увидел тот же самый сон. Его натуральность поражает меня. Я видел все, как наяву. Но в этот раз в моём сне появились "новые персонажи"... Это может показаться странным, но я видел темный совет дьявола. Все, как в том документе, что я читал у Клевермана: "и собрал он темный совет..." И самое удивительное то, что Клеверман, похоже, все-таки имеет какое-то отношение к данному делу.
   -Почему ты так считаешь?
   -Я видел его во сне....
   -На темном совете дьявола?
   -Нет! Под занесенным мечем! Рядом с моим дедом, отцом и братом! Или я начинаю сходить с ума, или это какой-то знак. Мне необходимо разгадать его значение.
   -Кто знает, может быть, этот сон, все же, имеет некий тайный, открытый лишь тебе, смысл. Ведь не зря ты видел этот сон уже во второй раз.
   -Причем, в "расширенном виде"... Допустим, сон имеет некое значение. Какую информацию он нам дает?
   -Во-первых, он, действительно связан с документом, что ты читал у Клевермана, если вспомнить некое подобие темного совета, свидетелем которому тебе пришлось стать. И в этом случае в серьезность документа можно поверить.
   -Хорошо, давай сделаем предположение, что пророчество, все же существует, и действующие лица нам теперь известны. Темный совет, страшная месть и тринадцать исполнителей - полный комплект.
   -Осталось выяснить, кто автор предсказания. Кто является создателем благородной миссии, направленной на предотвращение дьявольской мести, - заключила Кэрол.
   -Автор предсказания обращается к своим потомкам, прямым продолжателям его рода, людям, которых он призывает к продолжению миссии, начатой им. Текст этого предсказания передается внутри его рода, от поколения к поколению, от отца к сыну. И если оно попало ко мне, значит, мой род и есть - род автора предсказания. Значит, этот человек - мой прямой предок...
   -Сделав этот вывод, мы можем объяснить, почему темные силы считали твоих родственников своими врагами, и вознесли некий мистический меч над их головами.
   -Да, но, если ты помнишь, мне их представили как моих врагов!
   -Как твои родственники могут быть твоими врагами и... одновременно врагами темных сил!
   -Не знаю, дорогая Кэрол, не знаю.... Теперь одним из моих врагов является доктор Клеверман. Я начинаю понимать многое, очень многое. И подтвердить или опровергнуть мои предположения теперь сможет только Клеверман. Уверен, что все его мысли сейчас заняты моей скромной персоной...
  

~ Глава третья ~

  
   Доктор Клеверман не спал и, действительно, думал о своем утреннем посетителе, Эване Оунере. Он провел несколько часов в своем кабинете, думая исключительно о нем, перебирая в памяти эпизоды их беседы. Затем он поднялся и вышел из кабинета. Он прошел по коридору, поднялся по лестнице на верхний этаж своего особняка и оказался в маленьком слабоосвещенном коридоре, в котором была только одна дверь. Достав ключ, Клеверман открыл дверь и вошел внутрь. Он не включил в этой комнате электрический свет, а зажег спичку и медленно прошел вдоль стены, зажигая одну за другой длинные восковые свечи, постепенно озарявшие всё, что находилось в этой комнате. Перекрестившись, Клеверман снял с себя крест и, открыв дверцу потайного шкафа, аккуратно положил его на верхнюю полку. Затем он вынул из этого же шкафа длинную темно-бардовую сутану, надел её, а поверх неё - тяжелую позолоченную цепь с медальоном в виде ровного золотого круга с двумя перекрещенными перьями в центре. Он прошел вглубь комнаты к невысокому деревянному столу, и зажег свечи, стоявшие на нем. Медленно опустившись на колени, склоняя голову перед стоявшими на столе изображениями святых, он открыл тяжелую книгу в темно-бардовом переплете и начал читать молитву...
   Тихо было вокруг, и никто не мог потревожить его в эти минуты.
   Он, казалось, находился в забытье, и полностью погрузившись в свое занятие, лишь слегка покачивался из стороны в сторону. И если бы кто-нибудь увидел его в тот час, скорбно склонившего голову, с печальным, страдальческим выражением лица читавшего что-то на незнакомом языке, он не узнал бы в нем экстравагантного любимца светского общества и общеизвестного авантюриста.
   Спустя некоторое время он закрыл книгу и, поднявшись с колен, взял стул и, подставив его к столу, сел на него.
   -Видимо, приближается час расплаты, раз ты обрушиваешь на нас все больше и больше испытаний, - сказал он, глубоко вздохнув. - Где взять мне сил для того, чтобы предотвратить дьявольскую месть, если ты отнимаешь у меня моих соратников одного за другим. Дай мне знак, если не хочешь, чтобы я запутался на своем пути и не оказался бессильным в решающий момент священной битвы. Укажи мне направление, в котором мне идти, чтобы достичь своей высокой цели. Не оставляй меня одного в моей борьбе. Укажи мне имя того, на кого я могу рассчитывать.
   -Оно известно тебе, Майкл! - вдруг услышал он у себя за спиной знакомый голос. Но обернуться не посмел.
   -Как, это ты, Оунер!? Но ты ведь умер!
   -Да, я мертв.... Но то, что происходит здесь, не дает мне покоя! Ты слеп, как крот! Как ты можешь обращаться к прародителю нашему, если сам отказываешься видеть знаки, что он посылает тебе?
   -Разве он послал мне знак? - дрогнувшим голосом спросил Клеверман.
   -Мой внук приходил к тебе сегодня утром.
   -Как ты можешь называть его знаком свыше, если на нем лежит печать дьявольского проклятья? Как ты мог позволить ему узнать так много о нашей миссии?
   -Ты забыл, что он тоже принадлежит к нашему роду, а значит, должен быть продолжателем миссии! Почему ты не открыл ему истину?
   -Я не понимаю тебя. Если верить его словам, ты и сам был с ним не слишком откровенен некоторое время назад. Что произошло теперь? Почему ты решил открыть ему тайну? Я тебя не понимаю...
   -Ты должен понять! Я изменил своё мнение, и ты должен. С моей стороны было ошибкой отстранить Эвана от миссии. Но я попытался её исправить. Теперь очередь за тобой.
   -Но что я могу?
   -То же, что и я. Ты должен продолжить дело, начатое мной, не должен отворачиваться от него. Именно Эвану предстоит довести до конца миссию Хершера...
   -Но я и сам могу это сделать!
   -Ты не можешь, и ты знаешь, что не можешь. Ты можешь лишь помогать ему, но одному тебе не справиться. Ты должен сделать всё для того, чтобы Эван смог продолжить миссию. Ты должен сделать ВСЁ для этого!
   -Но если у меня не получится?
   -У тебя получится! И я помогу тебе в решающий момент!
   -Хорошо, я попытаюсь...
   -Сделай это во имя сохранения всего человеческого рода!
   -Но если это убьет его?
   -Ему будет плохо, я знаю, но без этого не обойтись. И помни, осталось очень мало времени.
   - Сколько? - спросил Клеверман и, вздрогнув, обернулся.
   Никого не было у него за спиной.
   -Ты где? - спросил он, но ответа не последовало.
   "Неужели, все это мне, всего лишь, причудилось?" - подумал он и, поднявшись со стула, подошел к стенному шкафу, и взял из него несколько предметов. Вернувшись к столу, он установил на нем две свечи, между которыми поставил фотографию в темно-бардовой рамке. Это была фотография Эвана Оунера. Клеверман долго смотрел на неё и затем произнес: "Во имя достижения высокой цели и с желанием помочь тому, на ком был остановлен выбор твой, прошу тебя, прародитель наш, дать мне мудрости и силы для совершения тайного обряда очищения приемника твоего, Эвана Оунера от темных сил и влияния дьявола..."
   С этими словами он опустился на колени, раскрыл книгу в темно-бардовом переплете и начал читать молитву.
  

* * * * * * *

  
   -Эван, Эван, проснись! - громко кричала Кэрол, неистово тряся за плечи своего мужа. - Боже мой! Да, что же это такое! Эван, проснись!
   Но все её попытки были безрезультатны. Проснувшись от душераздирающих криков Эвана, она увидела его, бьющегося в приступе страшной лихорадки. Всё его тело сводило судорогой, не прекращавшейся ни на секунду. Она пыталась остановить эту жуткую дрожь, укрывая его одеялом, сильно сжимала его руками, пыталась разбудить его, била по щекам, кричала, но все это было бесполезно. Испытывая чудовищные страдания, он кричал от боли, словно раненый зверь, катаясь по постели и не реагируя на происходящее вокруг. Он скатился на пол, стал изворачиваться и стонать, будто в бешеной агонии.
   Внезапно он стих. Кэрол с тревогой посмотрела с кровати на его недвижимое тело на полу.
   Вдруг рамы окон с треском распахнулись, и Кэрол увидела, что на улице разыгралась настоящая гроза с ветром, громом и ливнем. Но не приятный запах свежести ворвался в комнату через открытое окно. Напротив - её обдало сухим пламенным дуновением, и комната озарилась желтовато-алым цветом...
   Внезапно глаза Эвана открылись. Его стеклянный взгляд, направленный в потолок, говорил о том, что он был не в себе. Он подскочил и выбежал из комнаты. Кэрол бросилась следом за ним, но, не успев подбежать к входной двери, услышала звук отъезжавшего автомобиля мужа.
   -Господи, куда он направился! - в ужасе крикнула она и бросилась к телефону.
   Перелистав записную книжку мужа, она нашла номер телефона Майкла Клевермана, и спешно набрала его. Однако никто не ответил. В течение нескольких минут простояла она с трубкой в руках, слушая безмолвные длинные гудки, и затем обречено опустилась в кресло.
   Она оказалась права, подумав, что Эван едет к Клеверману.
   Не понимая, что делает, он ворвался в особняк Клевермана, и, словно зная расположение комнат, поднялся на верхний этаж, где находилась комната, в которой Клеверман проводил свой тайный обряд. Открыв дверь, и, войдя в комнату, Оунер уставился на Клевермана, злобно сверкая глазами.
   -Пришел час расплаты! Я пришел для того, чтобы исполнить миссию! - проревел он нечеловеческим голосом и, сжав руки в кулаки, рванулся на Клевермана.
   Но, переступив порог комнаты, он не смог двинуться дальше. Невероятная сила, сковавшая в тот момент все его тело, не дала ему пошевелиться. Клеверман спокойно поднялся с колен и, взяв в правую руку свой амулет, висевший на его груди, направил его на Оунера, высоко подняв руку. Лицо Эвана исказилось в ужасной гримасе, а тело, вновь изворачивалось в агонии. Не взирая на страшные стоны и крики, вырывавшиеся из уст Оунера, Клеверман продолжал читать молитву до тех пор, пока существо, имевшее внешний облик Оунера, а внутренне олицетворяло смесь всех темных дьявольских сил, не издало последний страшный рев, и не рухнуло к ногам Клевермана.
   -Все кончено, - тихо сказал Клеверман и опустился на стоявшее рядом с ним кресло.
   Тихо было кругом и слышно было, как слабые потоки воздуха, перемещавшиеся по комнате, то раздували свечи сильнее, то ослабляли их свет.
   Клеверман позвонил в колокольчик. В комнату вошел его слуга и, посмотрев на лежавшего на полу Оунера, спросил своего хозяина:
   -Отнести его в машину?
   -Да, и подготовь все к пути.
   -Все будет исполнено. В замке все приготовлено. Я предупредил Райта, что его помощь может понадобиться в ближайшее время.
   -Ты всем позвонил, всех оповестил?
   -Да, к тому моменту, когда вы приедете туда, все будут на месте.
   -Хорошо, тогда иди. А я спущусь позже.
   Слуга бережно поднял Оунера на руки, и вышел из комнаты.
   Клеверман снял сутану, аккуратно свернул её, и вместе с медальоном и книгой уложил в большую сумку, которую вынул из шкафа. Затем он спустился вниз и сел в машину, в которой на заднем сидении уже лежал Оунер.
   -Там вас встретят, - сказал слуга. - Я желаю вам удачи, господин Клеверман.
   -До свидания, - ответил Клеверман. - И не забудь позвонить жене Оунера.
   -Я сделаю это с самого утра.
   Клеверман ехал загород. Через час он подъехал к огромному замку. Около дверей замка его уже встречали.
   -Он спит? - тихо спросил один из встречавших.
   -Да, спит, - ответил Клеверман. Но необходимо торопиться, он может проснуться очень скоро, и наша работа усложнится.
   -Тогда давайте перенесем его в зал.
   Оунера внесли в замок, подняли по лестнице, пронесли по длинному коридору, внесли в огромный зал и уложили на высокий деревянный стол, стоявший посередине.
   В зал начали медленно входить люди. Все они были одеты в темно-бардовые сутаны, и на груди у каждого из них висел амулет в виде золотого круга с двумя перекрещивающимися перьями. Они подошли к столу и плотным кольцом окружили его.
   -Пора! - сказал Клеверман, и встал во главе собрания, у головы Эвана. - Старик Оунер умер, но перед смертью он отправил мне конверт с содержанием предсказания, составленного Хершером, который я должен был передать его внуку, Эвану, лежащему сейчас перед нами. Именно ему поручено довести миссию до конца.
   Волна возмущения прошла по рядам стоявших вокруг стола людей.
   -Как он может довести миссию до конца, если он проклят? - спросил один из них.
   -Это не моё решение. Мне был знак свыше. Не будем терять время на ненужные обсуждения.
   -Но если это - дьявольская игра и ты всего лишь обманут?
   -Не будем спорить. Призрак старика Оунера навестил меня.
   -Ты сошел с ума, Майкл!
   -Это ты образумься, Райт! - раздался громогласный призыв, заставивший вздрогнуть всех, присутствовавших в зале.
   -Оунер...? - со страхом в голосе, прошептал человек, стоявший рядом с Клеверманом. - Как такое возможно? Ты же мертв!
   -Миссия должна быть доведена до конца! И все вы должны сделать все возможное для этого!
   Зал затих...
   -Начнем, - сказал Клеверман, и все, стоявшие вокруг стола, молча опустили головы и начали читать молитву.
  

~ Глава четвертая ~

  
   Кэрол смотрела на спокойное лицо мужа, мирно спящего на диване. Прошло семь дней с той ночи, когда она впервые увидела страшный приступ мужа. И сейчас, глядя на него, спящего, как ребенок, она не могла поверить в то, что все, что она видела в ту ночь, происходило наяву.
   -Кэрол? - удивленно спросил он, проснувшись.
   -Доброе утро, дорогой, - ответила Кэрол, улыбнувшись.
   -Где я? - спросил он, приподнимаясь на локтях и удивленно глядя по сторонам.
   -В доме Майкла Клевермана. Ты помнишь этого человека?
   -Конечно же, я помню Клевермана. Но что я у него делаю? Как я сюда попал?
   -Ты проспал здесь ровно семь дней и ночей.
   Оунер сидел на кровати и удивленными глазами смотрел на жену.
   -Я ничего не помню, Кэрол, не помню. - Помню лишь, что уснул тем самым вечером, и проснулся сегодня утром. Словно, одна ночь прошла.
   В комнату вошел Клеверман.
   -Доброе утро! - сказал он, улыбаясь.
   Кэрол с тревогой посмотрела на мужа, опасаясь увидеть следы ярости на его лице.
   Но ничего такого не произошло. Оунер приветливо ответил Клеверману. Кэрол поняла, что Эван, действительно ничего не помнит из того, что было в ту злополучную ночь.
   -Как вы себя чувствуете? - спросил Клеверман.
   -Спасибо, хорошо.
   -Поговорим здесь, или перейдем в мой кабинет?
   -Думаю, лучше перейти в кабинет.
   -Ну, что ж, пойдемте.
   -Мне тоже идти?- спросила Кэрол.
   -Конечно. Ваша моральная помощь не помешает. Дело, о котором мы будем говорить, чрезвычайно серьезное. Лучше, если вы тоже будете знать об этом.
   -Итак, - начал Клеверман, усаживаясь в кресло. - Мы вновь возвращаемся к нашему недавнему разговору. Сегодня вы узнаете все - всё о вас, о вашей семье и о том, какую роль играю я в этой истории...
   Эван улыбнулся.
   -Вы принадлежите к древнейшему роду, прародителем которого является могущественный маг Хершер, ученик не менее могущественного мага Кунствола, взявшего Хершера себе в ученики, когда последнему было всего три года, и научившего его всему, что он умел сам. Кунствол был великим магом, но имел один страшный порок. За мудрость свою и умения продал он душу дьяволу, и в течение всей своей жизни оставался его рабом. Когда дьявол решил отомстить создателю за изгнание его из рая, он созвал совет, во главе которого был самый приближенный дьяволу и безгранично преданный ему бессмертный маг Тукиш, который и создал заклятие о конце света. Словом, все, описанное в документе, с которым вы ознакомились здесь, в этом кабинете неделю назад, является правдой.
   -И среди призванных дьяволом магов был и Кунствол, - продолжил Оунер.
   -Верно. Он там был, и потому знал о запланированном конце света, который наступит после того, как воскресшие демоны-писатели создадут тринадцатое произведение.
   -Значит, конец света, действительно будет описан в этом самом тринадцатом произведении?
   -Именно.
   -Но, тогда получается, что вы не знаете, каким будет этот конец света
   -Ни я, ни кто-либо из нашего рода...
   -Но кто знает?
   -Согласно предсказанию Хершера - никто.
   -Но как мы сможем предотвратить заклятие?
   -В этом и заключается вся трудность. Никто не знает, как конкретно это сделать. Вот уже на протяжении многих веков потомки Хершера ждут, когда настанет час начала...
   -Начала чего?
   -Начала конца, конца света...
   -Но мы не готовы к этому!
   -Да, мы не готовы, и не можем быть готовы. Мы не можем бороться с тем, что ещё не создано. Остается лишь ждать, когда воскреснет тринадцатый демон и приступит к написанию страшной пьесы. И только тогда мы попытаемся что-то сделать. Именно для этого Хершер и создал миссию. Незадолго до смерти он написал книгу мудрости, и велел своим сыновьям переписать её столько раз, на сколько хватит времени. Эта книга, и оригинал, и копии, передавались из поколения в поколение, и по мере разветвления нашего рода, книг становилось все больше и больше. Сейчас у каждого потомка Хершера имеется эта книга.
   -Вы говорите о книге в темно-бардовом переплете?
   -Да, именно о ней.
   -Значит, у вас она тоже есть?
   -Разумеется...
   -Но как вам удается её понимать?
   -Хершер написал её на особенном, придуманном им языке. Каждый из нас обучался этому языку с детства. Но, как говорил мой отец, эту книгу необходимо читать, в первую очередь, своим сердцем, а затем умом. И он прав, стоит только начать изучать этот язык, как смысл незнакомых слов становится понятным сам по себе.
   -О чем эта книга?
   -В ней описаны личные наблюдения Хершера. Его мысли, рассуждения. При помощи молитв, записанных в этой книге, каждый из нас может обратиться напрямую к Хершеру, за советом, в наиболее трудные минуты...
   -Значит, вы, как и мой дед, посвятили миссии Хершера всю свою жизнь.
   -Да, с самого моего детства я считаюсь последователем миссии. Но между мной и вашим дедом есть определенная разница. Я прихожусь дальним родственником вашему деду. Но я не являюсь прямым потомком Хершера. Мой род восходит к родному брату Хершера, который знал о миссии и предложил ему свою помощь. С тех пор все его потомки помогают прямым потомкам Хершера в осуществлении миссии. Мы также храним у себя книгу мудрости и обращаемся к Хершеру в своих молитвах. Мы знаем, что может произойти, если проклятье дьявола осуществится. Мы будем помогать прямому потомку в решающий момент борьбы, но только он наделен всей силой, способной предотвратить конец света. Только прямому потомку принадлежит решающая роль. Это означает, что ни я, ни другой мой родственник, не являющийся прямым потомком Хершера, не может довести миссию до конца.
   -Но, если вы не являетесь прямым потомком Хершера, почему мой дед перед смертью выбрал именно вас для продолжения миссии.
   -Вы ошибаетесь. Он выбрал не меня, а вас.
   -Меня? Но это очень странно.... Я не посвящен в дела семьи, ничего не знаю о миссии, и, тем не менее, именно меня выбирают тем, кто доведет миссию до конца. Как такое возможно? Почему не выбрали кого-нибудь другого?
   -Вы - единственный прямой потомок Хершера.
   -Единственный?
   -Да, но обо всем по порядку. Ваш дед был единственным потомком Хершера в своем поколении. Соответственно, только его сын, ваш отец, мог быть его приемником. Но он умер, а значит - миссия должна была перейти к представителям вашего поколения, то есть, к вам, или вашему брату. Но так как вашего брата уже нет в живых, остаетесь только вы. Однако вы не были посвящены в миссию, как вы сами мне говорили при нашей первой встрече. Перед смертью ваш дед хотел исправить эту ошибку. Но, находясь в тяжелом предсмертном состоянии, он не смог рассказать вам обо всём собственнолично. А значит - он должен был выбрать человека, знающего всё о миссии, и способного посвятить в неё вас. И так как в Лондоне живет только один его родственник, то есть - я, выбор и пал на меня.
   -Но почему вы говорите, что мой дед был единственным прямым потомком Хершера? Разве его братья и сестры не могли быть прямыми потомками?
   -Все не так просто. У Хершера было четверо сыновей. И лишь один из них создал полноценную семью. Остальные имели бесплодных жен. С тех пор в семьях прямых потомков рождается по одному ребенку. И у вашего деда не было братьев и сестер. И у вашего отца - не было. Однако и в этом есть свои преимущества. Если у отца только один сын, все свои знания и силу он передает только ему. И в этом случае, каждый следующий продолжатель рода Хершера остается достойным своего предка - таким же сильным и мудрым, как и он сам.
   -Но в нашей семье родилось двое детей. У меня был брат. Значит, либо произошла какая-то ошибка, либо мы оба должны были стать продолжателями миссии Хершера. Однако мы воспитывались по-разному. Если мой брат, как я сейчас узнал, был посвящен в дела семьи, то я, в отличие от него, не изучал язык книги мудрости Хершера, ни слова, ни полслова не слышал о существовании миссии, и не принимал личного участия в таинственных обрядах...
   -Мы подошли к самой трудной части нашего разговора. Вам будет тяжело поверить в то, что я скажу вам сейчас, но от того, насколько глубоко вы проникнитесь во всё, что услышите от меня, будет зависеть успех исполнения миссии.
   -Я постараюсь понять всё, как нужно, доктор Клеверман. Вы можете полностью на меня положиться.
   -Тогда слушайте... Магу Тукишу, составившему заклятие о конце света, стало известно о миссии Хершера, которая явилась серьёзным препятствием в осуществлении его планов. Он попытался сделать всё возможное для уничтожения последователей миссии. Однако сделать это было невозможно. Жизненная сила каждого из продолжателей миссии Хершера намного выше силы слуг дьявола. Ведь, главное, что движет нами, - это спасение всего сущего от уничтожения. Нет цели благородней. Никто не может уничтожить нас прежде, чем придет наше время покинуть этот мир естественной смертью. После долгой бесполезной борьбы с миссией Хершера, Тукиш вновь созвал совет, на котором было решено, что последователь миссии Хершера может пасть лишь от рук представителя миссии Хершера.
   -Но ведь это невозможно! - воскликнул Эван. - Разве можно предположить, что представитель самой чистой миссии захочет убить своего родственника!
   -По собственному желанию не сможет. Но, если его заставить это сделать? Если внести смуту в его сознание?
   -Каким образом?
   -Вы забываете о том, что Тукиш - хитрый и коварный маг. Желая погубить прямой род Хершера изнутри, Тукиш послал ему проклятие - в ночь на тринадцатое число шестого месяца, спустя тринадцать часов после начала предродовых схваток, после того, как петухи пропели тринадцать раз, в семье вашего отца на свет появился мальчик...
   -Я? - взволнованно спросил Эван.
   -Да, вы... Хершером было предсказано, что в одном из поколений будет рожден проклятый ребенок, который принесет роду Хершера страдания. Мне больно говорить об этом, но вы прокляты...
   -Но какие страдания я принес своему роду?
   -Именно по вашей вине у нас сейчас нет прямого потомка Хершера. Это будет страшной правдой для вас, но именно от вашей руки погибли ваши родственники.
   -Вы имеете в виду моего деда, отца и брата?
   -Да.
   -Вы хотите сказать, что я убил своих родственников?
   -К сожалению, да.
   -Но я никого не убивал!
   -Вы можете и не знать об этом. Это происходило помимо вашей воли.
   -Не может быть!
   -Может. Например, вы помните, как оказались здесь?
   -Нет...
   -Вот, видите. Это очевидный пример того, что было совершено вами, хотя вы сами ничего не помните. Но, и я, и ваша жена точно знаем, что вы приехали сюда сами, на вашей собственной машине.
   -Как это объяснить?
   -В некоторые минуты вы перестаете быть самим собой, вами начинают управлять темные силы, и, все, что вы делаете в это время, идет не от вас, а от них.
   -И зачем же я приезжал к вам?
   -Для того чтобы убить меня.
   Эван удивленно посмотрел вначале - на Клевермана, а затем на свою жену.
   -Но зачем мне это было нужно?
   -Не смотря на то, что своей кровью и плотью вы являетесь нашим родственником, и, находясь в своем обычном сознании, являетесь добрым, благородным человеком, вашим подсознанием владеют темные силы. Ваша душа принадлежит Тукишу. В этом смысле, вы являетесь его детищем. И ваша главная цель - уничтожить миссию изнутри, убив своих родственников одного за другим, освободив, тем самым, путь для проклятья Тукиша. Ваши сны - это связь с темными силами.
   -Значит, то, что я видел во сне, было знаком для меня со стороны моего истинного создателя?
   -Именно.
   -Но, если я являюсь их детищем, почему они не открывают мне больше того, что я знаю? Почему я не посвящен во что-то большее, во что-то, что может помочь нам с вами?
   -Не всё так просто. Неужели вы думаете, что они раскроют перед вами все свои тайны? Вы, всего лишь, орудие в руках Тукиша, направленное на обозначенную цель. Для того чтобы исполнить своё предназначение, вам необходимо знать только имена своих жертв.
   -Допустим, всё произойдет так, как они хотят. Что случится после того, как я доведу до конца своё дело?
   -Так как вашей целью является уничтожение последователей миссии Хершера, а это почти произошло, то, после полного исполнения планов Тукиша никто не помешает ему приблизить конец света...
   Эван задумался.
   -Но, если с самого детства я был опасен для своей семьи, почему же меня просто не убили? - удивленно спросил он.
   -Как вам могла придти в голову такая нелепая мысль? - сверкнув глазами, ответил Клеверман. - Миссия Хершера чиста и священна! В ней нет места для убийства! Ваши родственники постарались сделать всё для того, чтобы предотвратить трагедию. Ваш дед изучил то, что писал об этом Хершер. Каждый, рожденный в нашем роду ребенок, должен в первую очередь восприниматься, как продолжатель миссии. Это означает, что Хершеру было угодно, чтобы ваш дед не отвернулся от вас, а сделал всё возможное для того, чтобы вы освободились от влияния Тукиша. Согласно его советам, над вами должно было быть совершено семь обрядов очищения от влияния темных сил, после чего вы могли бы продолжить миссию вместе с остальными своими родственниками. Когда вы были ещё совсем ребенком, ваш дед совершил три обряда. В четвертый раз обряд был совершен, когда вам было тринадцать лет, как раз в тот день, когда вы впервые увидели сон о таинственном замке. Поскольку влияние темных сил было ощутимым, вы чувствовали всё, что происходило с вами, но подсознательно. Темные силы, заключенные в вас, сопротивлялись насильственному изгнанию, и поэтому во время осуществления обряда вы были больны. В пятый раз обряд был совершен также вашим дедом, когда вам было двадцать два года. Вы были уже взрослым человеком и серьёзных страданий не испытывали.
   -Но, не смотря на это, я совершил два убийства.
   -Ваш дед делал всё, что мог, но просто не успел довести дело до конца.
   -И что теперь? - взволнованно спросил Оунер. - В каком состоянии я нахожусь теперь? Каким силам я теперь подчиняюсь, Хершеру, или Тукишу?
   -Вы ещё не до конца избавились от влияния темных сил.
   -И ещё могу совершить то, что угодно моему создателю. Хотя, я уже сделал всё, не так ли?
   -Не так. Вы забываете, что остался ещё один прямой потомок Хершера.
   -Кто?
   -Вы...
   -Но, я не понимаю.
   -Пришло время для вашей внутренней борьбы. Вы остались один на один с самим собой. С одной стороны - вы, как продолжатель рода Хершера, и с другой стороны - вы же, но уже как палач Тукиша. И исход будет один из двух - либо вы при нашей помощи преодолеете в себе влияние темных сил, и доведете до конца миссию Хершера, как его прямой потомок, либо как палач Тукиша, оставшись под его влиянием, исполните до конца его волю, и уничтожите последнего прямого потомка Хершера...
   -То есть, убью самого себя?
   -Да...
   -Тот, кто придумал это, был коварным человеком!
   -Да, Тукиш - коварен. Однако, власть его, хоть и огромна, но всё же - ограничена. Он вынужден ждать, пока внутри вас произойдет слом, ведь он может влиять только на ваше подсознание.
   Оунер задумался.
   -Вы сказали, что возможен и первый вариант, при котором я, как потомок Хершера, могу довести его миссию до конца, - продолжил он.
   - Только вы один и можете её закончить, и ваш дед ясно дал нам это понять, прислав вас ко мне.
   -И что я должен для этого сделать?
   -Вы должны всецело довериться мне. Семь дней назад я совершил шестой обряд очищения, не смотря на то, что вы попытались мне помешать. Более того, шестой обряд должен был быть не совсем обычным. Его нужно было завершить чтением молитвы. И читать эту молитву должны были не менее ста человек из нашего рода. Мне удалось собрать этих людей, что в очередной раз подчеркивает нашу сплоченность и силу. Шестой обряд состоялся. Осталось совершить последний, седьмой обряд, после чего ваш дух окрепнет, и силы зла не смогут быть властны над вами.
  
  
  

ЧАСТЬ ВТОРАЯ "ПОСВЯЩЕНИЕ"

~ Глава пятая ~

  
   Эван испытывал противоречивые чувства. Тайны, окружавшие его с детства, теперь раскрылись. Но, получив ответ на интересующие его вопросы, он не почувствовал облегчения. Ему льстила принадлежность к древнему роду, имевшему ключ к сохранению мира. Однако влияние на него сил зла пугало его, и как поступить в данной ситуации двойного влияния, он не знал. Страх перед тем, что, находясь в бессознательном состоянии, он способен совершить страшные поступки, и, более того, уже совершил их, действовал на него уничтожающе. Он знал, что момент посвящения его в дела семьи совпал с напряженным периодом миссии, и что от него, человека, ещё не до конца имевшего на это право, потребуются четкие организованные действия во имя спасения человечества. Не теряя времени на раздумья, он решил полностью посвятить себя исполнению миссии и с помощью Клевермана приступил к изучению книги мудрости Хершера.
   Почти двадцать лет он провел в изучении различных дисциплин в колледже, университете, но никогда учение не приносило ему такого удовлетворения, такого духовного обогащения, которое он испытал, изучая писание своего далекого предка. Читая книгу Хершера, Эван все больше и больше понимал, что в основе всего главного в жизни лежат простые и доступные всем вещи, которые он разучился замечать за повседневной суетой. Такие понятия, как доброта, терпение, сочувствие, милосердие открылись ему вновь, наполнив его внутренний мир новым содержанием, побуждавшим в нем искреннее желание творить добро.
   "Скоро ты станешь настоящим продолжателем миссии, - неоднократно повторял ему Клеверман. - Преодолев последний барьер, мы сможем быть спокойны, отдавая в твои руки будущее человечества".
   Эван понимал, что до того, как этот последний барьер будет преодолен, в его жизни может произойти много страшного, неизведанного, ибо власть Тукиша над ним ещё сильна, а значит и ему, и всем его соратникам ещё есть чего опасаться. Но он также понимал, что многое зависит и от него самого. И если Хершеру будет угодно помочь ему на его трудном пути, он достойно пройдет его и добьется того, чего ждут от него его родные - спасения мира от проклятия Тукиша. И сознание того, что все надежды возложены на него, прибавляло уверенности в себе.
  

* * * * * * *

  
   Однажды Клеверман предложил Эвану пойти вместе с ним на книжную ярмарку, заинтересовав его тем, что среди множества редких книг он мог найти научные труды молодого немецкого физика Штейна, чья точка зрения так интересовала Эвана с начала его работы над новым проектом.
   Углубившись в изучение книг, Эван и Клеверман разошлись на некоторое время. Медленно передвигаясь вдоль длинных рядов, Эван подошел к отделу философской и религиозной литературы, где оказался случайным свидетелем увлеченного спора, разгоревшегося между молодым продавцом и пожилым покупателем.
   -Чтение подобной литературы может негативно сказаться на психическом развитии подростков! - с жаром убеждал продавца пожилой мужчина. - Посмотрите, что творится на экранах телевизоров! - говорил он. - Разве весь этот ужас про ведьм и силы зла может воспитать доброго, психически уравновешенного человека? И вдобавок ко всему, из книг, которые должны учить только доброму, светлому и прекрасному, льется весь этот ужас.
   -Любая литература находит своих читателей и имеет определенную познавательную ценность, - возражал в свою очередь продавец.
   -Познавательную ценность? - воскликнул пожилой мужчина. - Не смешите меня! Эта литература бессмысленна по содержанию и губительна по форме! Подумайте сами над вашими словами, мой юный друг. О какой познавательной ценности вы говорите? В век материалистических идей, когда на помощь человеку в познании законов и тайн природы пришла наука - физика, химия, математика, какую познавательную ценность могут иметь обряды средневековых ведьм? А описания, применяемые в подобных литературных "творениях" превращают подростков в маньяков.
   -По крайней мере, прочитав эту книгу, они узнают, насколько узки были представления их предков о природе ещё несколько веков назад, и могут сравнить это с возможностями познания, открытыми им сейчас благодаря развитию науки. Данная литература раскрывает особенности средневековой культуры мышления.
   -Я не выступаю против возможности изучения культуры и верований предков, поверьте мне! Но в какой форме все это описано! Авторы стараются описать сцены так, будто бы вся эта мистическая чушь реальна и в наше время! Нет, такая литература приводит, по меньшей мере, к дремучести и отсталости сознания.
   Пожилой человек развел руками, увидев, что его оппонент не собирается хоть немного внять его точке зрения. Оглянувшись, он увидел Эвана, внимательно следившего за развитием спора.
   -Вы не согласны со мной? - неожиданно обратился он к Эвану.
   -Я?
   -Да, вы! Кто вы по образованию?
   -Я? - растерявшись от столь яростной атаки, повторил Эван. - Я - физик...
   -Прекрасно! - воскликнул пожилой человек и указал продавцу на Эвана с таким восхищением, будто перед ним стоял сам господь Бог.
   Эван смутился от столь горячей реакции.
   -Вот вы, как ученый человек, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос! - продолжал пожилой человек, обращаясь к Эвану. - Разве то, что человек, встав под дерево во время грозы, был убит молнией, может быть последствием кары небесной?
   -При чем тут кара небесная? - моментально ответил Эван, несколько смутившись быстроте и принципиальности своего ответа.
   -Вот! - довольным тоном сказал пожилой человек, - чего и требовалось доказать! Наука - серьезная вещь и только она может иметь познавательную ценность!
   В этот момент к обоюдной радости Эвана и продавца, к пожилому человеку подбежали его внуки, и стали уговаривать его купить им понравившиеся книжки. Последний, вздохнув и извинившись за прерванную дискуссию, последовал за ними.
   -Тяжелый у вас выдался день! - сочувственным тоном сказал Эван, когда пожилой человек скрылся в толпе.
   -У меня каждый день такой, - спокойно ответил продавец. - Обязательно найдутся два или три подобных возмущенных читателя. Особенно - возмущенных в отношении мистических рассказов.
   -Значит, у вас много книг мистического содержания?
   -Вся правая сторона, - ответил продавец, указав рукой на целый ряд книг.
   -Да уж, невесело, - сказал Эван, читая аннотацию к одной из книг. - "Четверо друзей-школьников, отправившись на привычную прогулку в лес, находят таинственную дверь, войдя в которую, попадают в параллельный мир и оказываются в центре невероятных событий, связанных с войной двух правящих кланов, возглавляемых двумя последователями сатаны, поспорившими за умственное и физическое превосходство...". И все эти книги относятся к этой тематике?
   -Они не просто относятся к одной тематике, но и описывают примерно одни и те же события. Если вы прочтете аннотацию к другим книгам, вы увидите, что содержание всех этих книг идентично. Разницу порой составляют лишь имена главных героев и авторов произведений.
   -Вы говорите так, будто и сами не довольны тем, что продаете.
   -Я считаю, что, если книги пишутся и издаются, значит, кто-то их читает. Ежедневно я распродаю по пятьдесят, а то и по сто подобных экземпляров.
   -В таком случае, зачем вы спорили с тем человеком, если и сами критично отзываетесь об этих книгах?
   -Когда речь шла об этих книгах, я с ним полностью соглашался. Но затем, он перешел к критике книги совершенно иного качества, что и возмутило меня.
   -И что же явилось предметом вашего разгоряченного спора?
   -Ему не понравилась вот эта книга, - ответил продавец и подал Эвану книгу, взятую с другой стороны прилавка.
   -Книга Томаса Монро? - удивленно спросил Эван.
   -Именно.
   -Странно, я знаком с произведениями Томаса Монро. Еще в школе мы изучали несколько его романов. Я не помню в его творчестве ничего, так или иначе связанного с мистикой. Если мне не изменяет память, предметом его рассуждений была несправедливость в обществе, обманы, жестокость и прочие пороки. Я как сейчас помню слова нашего учителя литературы, восхвалявшего писательский талант "величайшего английского мыслителя" Томаса Монро и его уникальную способность тонко подмечать нюансы психологических взаимоотношений между людьми. Наш учитель называл Монро "непризнанным Зигмундом Фрейдом начала девятнадцатого века".
   -Вот именно - девятнадцатого, - задумчиво ответил продавец и покачал головой.
   -Я не понимаю ваших намеков, - удивленно сказал Эван. - Да, именно - девятнадцатого. Что же здесь особенного?
   -А то, что в девятнадцатом веке уже не было суда инквизиции. И в девятнадцатом веке еретиков уже не сжигали на кострах.
   -Ну и что? Все равно, мне ничего не понятно.
   -Вы говорите, что хорошо изучили творчество Томаса Монро, - загадочным тоном начал продавец.
   -Да, изучил. Содержание некоторых его романов я и сейчас могу пересказать во всех деталях.
   -А что вы знаете о его жизни?
   -Насколько я знаю, он происходил из добропорядочной католической семьи. Окончил духовную семинарию, но вместо того, чтобы посвятить жизнь церкви, занялся писательской деятельностью. Отлучение от церкви, - безусловно, не самый лучший поступок, но литературные критики утверждают, что его потомки только выиграли от этого. Он много путешествовал, помогал бедным, описывал их тяжелую жизнь и, как я уже сказал, занимался изучением психологии веком раньше Зигмунда Фрейда. Правда, прожил он недолго. Насколько мне известно, - не более тридцати лет. Но за время своей короткой творческой деятельности Монро написал около ста рассказов, десять пьес и одиннадцать романов, за что и был назван одним из величайших английских писателей. Довольно завидная биография, яркая жизнь и превосходные результаты упорного творчества.
   -Действительно, яркая, хоть и короткая, жизнь, - ответил продавец. - И вы, действительно, очень много знаете о нем.
   -Спасибо.
   -Но известно ли вам, как умер Томас Монро?
   -Нет, - задумавшись на минуту, ответил Эван, - этого я не знаю. Я не помню, чтобы на уроках нам об этом говорили...
   -Не расстраивайтесь, - сказал продавец. - Мало, кто об этом знает. В учебной литературе этот факт, действительно, умалчивается. Указывается лишь год смерти, предположительный год смерти, а о самой смерти - ни слова. Я и сам узнал об этом совсем недавно, благодаря тому, что случайно прочел воспоминания одного из современников писателя.
   -Так как же умер Томас Монро? - спросил Эван.
   -Он был сожжен.
   -Сожжён? Кем?
   -Небольшой группой безумцев, называвших себя "последователями священного ордена", среди которых, между прочим, был и родной брат Монро. И произошло это в начале девятнадцатого века, когда о еретиках и колдунах и о жестоких казнях, проводимых над ними, уже забыли. Тем более в Англии - в стране, в которой инквизиция не получила, как известно, широкого распространения. А теперь догадайтесь, за что он был сожжен?
   - Затрудняюсь предположить что-либо, честно говоря...
   -Вот за это, - ответил продавец, указывая на книгу, которую Эван держал в своих руках.
   -За эти произведения? - не переставая удивляться, спросил Эван. - За что здесь можно сжигать?
   -Они все вам знакомы? Уверен, что нет. Взгляните вот на это название, - сказал продавец и открыл страницу с оглавлением.
   -"Мелисса"? Впервые о нем слышу... - ответил Эван.
   -Это - двенадцатый роман великого Монро.
   -И о чем же он?
   -О юной особе, жившей в средние века, обвиненной в связи с темными силами, о её тяжелой судьбе. Книга написана так гениально, что, читая её, читатель полностью переходит на сторону этой несчастной девушки, хотя она, с точки зрения Монро, скорее относится к представителям темных сил, нежели к благоверным христианам. Монро в тонкостях описывает её мастерство и талант, благодаря которым она лечила людей. Основой сюжета становится трагедия, к которой привела девушку её безответная любовь к богобоязненному юноше, который, не смотря на любовь к нему со стороны этой девушки, предает её. Он рассказывает о ней своему отцу, который и решает её дальнейшую незавидную судьбу. Роман содержит множество нелицеприятных высказываний в сторону церкви. Появившись, эта книга вызвала резонанс в обществе. Ревностные почитатели творчества Монро наградили его титулом "короля литературы", за необычайный талант и богатство языка, продемонстрированные в романе. Этот роман был назван "венцом творчества" Монро. Другая же половина общества, к которой относился и брат Монро, Уильям, резко осудили его за смелость антирелигиозных суждений.
   -Но ведь это был девятнадцатый век! - воскликнул в свою очередь Эван.
   -Так я вам как раз и говорю об этом!
   -Хорошо, и что же произошло потом?
   -Дальше события развивались по весьма запутанной схеме. Как свидетельствует один из современников Монро, его друг Джеймс Коули, на воспоминания которого я ссылаюсь, Уильям выставил ультиматум своему брату и велел отказаться от своих суждений. По требованию "ордена", имевшего поддержку властей, все книги, содержащие роман "Мелисса" были изъяты из магазинов и библиотек. А распространение романа было запрещено и наказывалось штрафом. Однако Томас Монро не обращал внимания на меры, принимаемые его братом. Он объявил о своем решении продолжить серию романов, подобных роману "Мелисса", объясняя это тем, что, не смотря на то, что общество уже забыло о дикости средневековых суждений, все же, не до конца отошло от безграничного влияния церкви, которое становится губительным для сознания людей.
   Однажды вечером Томас Монро не пришел в клуб, как обычно. Его друзья начали серьезно беспокоиться. Они поехали к нему домой, но Монро там не оказалось. Справились о нем у его родителей, но и они ничего не слышали о своем сыне. А на утро за городом были обнаружены следы жестокой казни - высокий столб и обгоревший труп, привязанный к нему. А у столба - пепелище из сгоревших веток.
   -А в трупе опознали Томаса Монро? - заключил Эван.
   -Этот факт лежит в области догадок... Главное, что после той злополучной ночи никто не видел Томаса Монро в живых. И где он похоронен - тоже не известно. Такая вот, запутанная история...
   -Ужасно, - ответил Эван, рассматривая книгу, которую держал в руках. Он еще раз открыл оглавление и убедился в том, что все названия, которые он увидел там, были знакомы ему - все, за исключением романа "Мелисса", стоявшего последним в списке произведений. Он пробежался глазами по всем знакомым названиям, перебирая в памяти содержание этих произведений, отдельные сцены из них и имена главных героев.
   Затем он открыл первые страницы книги, прочел аннотацию к произведениям Монро, в которой и словом не был упомянут сюжет романа "Мелисса". И затем - портрет Томаса Монро. Оунер вдруг поймал себя на том, что никогда не обращал внимания на необычность внешности писателя. Сейчас же, глядя на портрет Монро, Эван отметил что-то особенное во взгляде его проницательных черных глаз, как будто говорящих "я-то знаю, как все обстоит на самом деле!". То же самое он отметил и в легкой усмешке тонких губ. И черные волнистые волосы, обрамлявшие его красивое мертвенно-бледное лицо, придавали внешности писателя некоторую загадочность, которой Эван раньше не замечал. "Действительно, запутанная история..." - подумал он.
   -Я покупаю эту книгу, - заключил Эван. Ваш рассказ о страшной судьбе Монро заинтриговал меня.
   -Надеюсь, вы получите огромное удовольствие от чтения романа, - ответил продавец и с видом человека, сделавшего свое дело, подал Эвану толстый томик с позолоченными буквами.
   Глубоко задумавшись, Эван шел среди книжных рядов. Трагическая судьба Томаса Монро, действительно, потрясла его. В его голове никак не укладывалось то, что человека обрекли на гибель за огромный талант и искусство. Но в то же самое время, необычная внешность Монро шла вразрез с теми представлениями, которые Эван имел об этом писателе. Несмотря на бесспорный талант Монро, было в его внешности что-то отталкивающее, угрожающее. Эван решил прочесть роман "Мелисса" в надежде отыскать в нем ответы на вопросы, возникшие у него после разговора с продавцом книжной лавки. Он забыл о физике, о Штейне, единственное, о чем он думал в этот момент - это о Томасе Монро - гениальном писателе с загадочной внешностью и запутанной судьбой.
   Пробираясь сквозь плотные ряды людей, Эван заметил высокого темноволосого мужчину, внимательно следившего за ним. На нем был надет черный костюм и в руках он держал то ли журнал, то ли книгу.
   "День полон странностей сегодня..., - подумал Эван". Пройдя несколько шагов, он снова посмотрел туда, где заметил странного субъекта. Мужчина продолжал сосредоточенно смотреть на Эвана. И только когда Эван обернулся в третий раз, мужчины на прежнем месте не оказалось.
   -Значит, события начинают развиваться, - заключил Клеверман после того, как Эван рассказал ему обо всем, что произошло.
   -Вы хотите сказать, что этот человек в черном одеянии связан с Тукишем?
   -Все может быть...
   -Интересно, что он предпримет теперь. Попытается меня убить?
   -Никто не может убить тебя, кроме тебя самого. Они могут лишь подтолкнуть тебя к самоубийству.
   -Возможно, это означает, что последний демон близок к воскрешению. Если внимание Тукиша сосредоточено на попытке подтолкнуть меня к самоубийству, значит, время написания тринадцатого произведение и приведение его в исполнение - приближается.
   -А может быть, Тукиш напуган тем, что теперь ты знаешь правду о своей семье, и сам делаешь все возможное для того, чтобы избавиться от его влияния. А значит, постепенно превращаясь из его союзника в злейшего врага, ты становишься опасным для осуществления его планов на любой стадии. Возможно, демон воскреснет нескоро, но избавиться от тебя они захотят как можно скорее.
  
  

~ Глава шестая ~

  
   Следующий день принес Эвану очередной сюрприз, оказавшийся более странным и неприятным, и более опасным для жизни.
   Эван ехал на своей машине на очередную встречу с Клеверманом. Он относился к той категории водителей, которые подсознательно верили, что после многолетнего опыта вождения автомобиля, становились полноправными хозяевами трассы. Это ощущение превосходства, периодически отвлекало внимание Эвана от дороги, как это произошло и в этот раз, когда он, находясь за рулем, продолжал усиленно думать о своем нынешнем положении, о Клевермане, и о субъекте, которого он встретил на книжной ярмарке. Он не заметил, как с тротуара на проезжую часть выкатился детский велосипед. И лишь в тот момент, когда улица оглушалась отчаянными криками прохожих, наблюдавших происходившее, Эван очнулся от глубоких раздумий, и, увидев, что происходило, резко надавил на тормоза и, повернув машину в сторону, врезался в столб.
   В момент сильного удара, он потерял сознание, и, очнувшись, увидел, что стал центром внимания, - вокруг его машины собралось много людей, обсуждавших произошедший эпизод. Среди них он заметил того самого человека, который занимал все его мысли. Он выглядел так же, как и накануне - одетый в черную одежду, спокойно наблюдавший происходившие события со стороны. Он, казалось, совсем не пытался быть незамеченным, напротив - стоял, совершенно открыто уставившись на Эвана. Затем, сильнее скрутив журнал, что он держал в руках, незнакомец развернулся и скрылся в толпе.
   -И все же это должно что-то означать, - сказал Клеверман после того, как узнал о случившемся. - Не может быть, чтобы он случайно оказался рядом с тобой во время этого происшествия. После первой встречи с ним ты и сам сказал, что почувствовал, что от него веет чем-то недобрым. Теперь же, когда произошел это несчастный случай, вывод очевиден. Этот человек появился для того, чтобы убить тебя.
   -Да, но теперь вы забываете о том, что никто не может меня убить, кроме меня самого, - отвечал Эван.
   -Ты собственноручно развернул машину и врезался в столб. Если бы ты погиб в результате столкновения, то только ты был бы виновен в этом.
   -Меня заставили развернуть машину. Быть может, кто-то и пытался выдать это за мое самоубийство, но в данном случае это было бы самообманом. Это не было бы самоубийством по настоящему. Им надо заставить меня совершить самоубийство, причем - по собственной воле. Я думаю, мы не можем знать, как именно я должен себя убить, но, я уверен, мы знаем, как это НЕ должно произойти.
   -Что ты хочешь сказать?
   -Я не смогу ни повеситься, ни заколоться, ни застрелиться, вы понимаете?
   -То есть?
   -Если следовать фактам, убить продолжателя миссии могу только я. Допустим, я должен это сделать каким-то одним и тем же способом, который применил до этого к другим членам моей семьи.
   -Так...
   -Ни у моего отца, ни у брата, ни у деда не было никаких физических увечий. Значит, и мое самоубийство должно произойти бескровно, то есть, без нанесения физических увечий. Видимой причиной их смерти был сердечный приступ. Значит, что-то должно было вызвать этот приступ. Именно сердечный приступ. Должно произойти что-то, что вызовет его и у меня.
   -Логично...
   -Значит, все намного сложнее, чем банальное сведение счетов с жизнью. И потом, для того, чтобы по-настоящему покончить жизнь самоубийством, я должен САМ этого захотеть. А пока я не ощущаю в себе этого желания.
   -Только сознательно, Эван, только сознательно. Не забывай, что Тукиш ещё влияет на твои подсознательные мысли. Возможно, ты прав, банальное не может угрожать тебе, значит, - избегай всего необычного.
  

* * * * * * *

  
   От огромного количества вопросов, на которые Эван не мог найти ответа, он стал замечать, что не понимает ровным счетом ничего, из того, что происходит вокруг него. И более того: все - от его нового физического проекта до загадочных событий, связанных с его принадлежностью к миссии, делало его нервным, раздражительным. Он ощущал в себе чувство неудовлетворенности всем, чем занимается, и что происходит с ним в последнее время.
   Он решил привести в порядок свои мысли. А сделать это ему помогало чтение художественной литературы. Поэтому, взяв только что приобретенный сборник произведений Томаса Монро, Эван уединился в своей комнате. Сев в удобное глубокое кресло, Эван принялся за чтение романа "Мелисса". Он чувствовал приятное ощущение расслабленности, которому способствовала и дождливая погода за окном. Потоки свежего воздуха и шум дождя плавно переплетались с сюжетом романа, и сознание Эвана постепенно наполнялось чувством спокойствия и умиротворенности.
   С первых строк романа Эван отметил легкоузнаваемый литературный стиль своего любимого писателя.
   Он читал о тяжелом и смутном периоде жизни средневековой Испании, о благородной дворянской семье, в которой родилась и росла прекрасная девушка, по имени Мелисса, о её чудесном характере, добром сердце и невероятном, данном богом, даре чувствовать болезни людей и излечивать их.
   "Удивительно, - подумал Эван, - что могло вызвать гнев "ревностных служителей церкви" в столь невинном повествовании...".
   Первую часть романа Эван прочел быстро и легко.
   Он встал с кресла, сладко потянулся и, подойдя к окну, вновь углубился в свои мысли. Устремившись в пространство отсутствующим взглядом, наслаждаясь прохладой летнего вечера и слушая тихий шум прекращавшегося дождя, Эван хотел думать только о Мелиссе, но его мысли снова и снова возвращались к действительности.
   "Где же найти ответ? - словно молотком по голове стучали навязчивые внутренние рассуждения. - Где найти ответ и как..."
   Немного постояв, так и не ответив на поставленный самим собой вопрос, Эван подошел к телефону, и вызвал такси.
   -Загород! - после некоторого молчания сказал он водителю такси, удивленно уставившемуся на пассажира, севшего в машину без каких-либо указаний.
   -Куда именно?
   -Неважно, - отрешенно ответил Эван. - Я просто хочу выехать загород, подышать свежим воздухом. Здесь я себя не очень хорошо чувствую...
   -Может быть, лучше отвезти вас в больницу?
   -Нет, поезжайте загород...
   -А вдруг вам станет хуже? Что я тогда буду с вами делать?
   -Мне не станет хуже. Наоборот, - выехав из города, я почувствую себя намного лучше.
   -Как скажете...
   Откинувшись на спинку сиденья, Эван смотрел в окно. Ему действительно было все равно, куда его везут. Глядя в окно, он погружался в легкую дремоту.
   Постепенно городские строения стали сменяться зелеными лугами и холмами. Старинные замки, изредка встречавшиеся на пути, свидетельствовали о том, что люди, жившие в этих краях раньше, ценили свободу и покой. Эван с жадностью смотрел на них.
   Внезапно он почувствовал, как холодок пробежал по его коже, и странное чувство надвигавшейся тревоги наполнило его изнутри.
   -Попробуйте подъехать ближе, - сказал он.
   -К чему?
   -Вон к тому замку. Кому он принадлежит?
   -Не знаю...
   -Подъезжайте ближе! И подождите меня...
   Эван торопливо вышел из машины и направился в сторону замка.
   "Вот он, - подумал он, - наконец-то я нашел его. Наконец-то я вижу его не во сне, а наяву..."
   С невероятным волнением он приближался к стенам замка. Остановившись на высоком каменном крыльце, он несколько раз позвонил в дверь, но никто не вышел. Эван постоял несколько минут и толкнул тяжелую дверь, которая с легкостью поддалась.
   Словно в храм входил он в этот замок. Его волнение нарастало с каждым шагом, и, затаив дыхание, он в изумлении смотрел по сторонам, скользя взглядом по высоким стенам, белым колоннам, пышному убранству холла. Он шагнул на широкую мраморную лестницу, выстланную богатым ковром.
   Эван знал, что это был тот самый замок, который он неоднократно видел о сне, но теперь, находясь в нем наяву, он нашел его совсем другим, менее зловещим, более манящим, притягательным, и это ощущения заставляло его сердце колотиться от волнения.
   "Теперь тот зал, - подумал он, - я должен увидеть тот зал..."
   Положившись на интуицию, он поднялся на второй этаж и продолжил путь по длинному широкому коридору, освещенному множеством ламп.
   "Я узнаю и этот коридор, - думал он. - Значит, зал находится в конце коридора".
   Дойдя до конца коридора, Эван открыл заветную дверь. Королевское убранство зала привело его в восторг. Огромный камин, утонченная мебель с изящной обивкой, множество позолоченных подсвечников с горящими свечами, картины, развешанные на стенах - все это так не вязалось со зловещей темой всех его непонятных снов. Остановившись посередине, Эван задумался.
   Столько долгих лет его тянуло в это место, и, вот, наконец, попав сюда, он не знал, что ему теперь делать. Мирный вид замка, прежде ассоциировавшегося в его сознании с кровавыми ритуалами убийства членов его семьи, противоречил теперь всей этой многолетней истории. Успокаивающая атмосфера зала пробуждала в нем желание остаться там навсегда.
   Он медленно прошел в угол зала и сел за маленький столик.
   "Зачем я здесь? - звучало в его сознании. - Зачем все это, и кто я такой..." Думая об этом, Эван безмолвно смотрел в стоявшее на столе зеркало, будто бы надеясь увидеть в своем отражении ответы на эти вопросы. Всматриваясь в своё собственное лицо, он не узнавал его. Впервые в жизни он чувствовал, что из зеркала на него смотрел совсем другой человек. Столь привычные черты лица, взгляд, странная усмешка в уголках его губ теперь казались ему чужими. Он пытался оторвать взгляд от зеркала, но сила взгляда, смотревшего оттуда человека, не позволяла ему сделать этого. Эван чувствовал, что постепенно теряет силы. Находясь в полусознательном состоянии, он почувствовал, что все вокруг него стало смешиваться в одну темную массу. Ему казалось, что со всех картин, висевших на стенах, смотрело теперь его страшное отражение. Все перед ним покрылось темной пеленой, в которой он вновь увидел прежний вид этого зала с высоким столом и фигурами своих родственников, висевших над ним. Существо, державшее в руках меч, вновь протянуло его ему, и в этот раз Эван послушно потянулся к нему. Взяв меч в руки, он приставил его к своей груди. Холод пробежал по всему его телу, постепенно сменившись невероятным жаром. Его мысли спутались, и он почувствовал, как клинок начинает медленно пронзать его плоть в тот момент, когда его взгляд наяву был прикован к его страшному отражению. Теряя силы и рассудок, Эван стал медленно сползать со стула.
   В этот момент он почувствовал, как новая, невероятная сила стала вырывать меч из его рук. Он сопротивлялся и кричал, но эта сила не ослабевала, а наоборот - усиливалась. Он увидел, что ужас изобразился на лице существа, давшего ему меч. То же самое выражение ужаса увидел он в глазах своего зеркального отражения...
   Через несколько минут все закончилось.
   Тяжело дыша и нервно теребя рубашку на груди, Эван сидел на полу, не понимая того, что происходит вокруг него.
   -Слава богу, я успел, - сказал кто-то над самым его ухом.
   Подняв голову, Эван увидел мужчину в черной одежде, которого впервые встретил на книжной ярмарке.
   -К чему вы успели. И, кто вы такой?
   -Ещё немного, и ты бы убил себя, - спокойно ответил незнакомец, не обращая внимания на последний вопрос Эвана.
   -Теперь я понял... - тихо сказал Эван. - Мой собственный взгляд должен был убить меня, как и моих родственников. Бескровное самоубийство...
   -Именно...
   -Но почему это не произошло раньше? Ведь я и раньше смотрелся в зеркало...
   -Ты смотрелся в обычные зеркала. Это же зеркало - особенное.
   С этими словами, незнакомец подошел к столу и, сняв с него зеркало, с силой ударил его об пол, от чего оно раскололось вдребезги.
   -Ещё с одной хитростью Тукиша покончено, - спокойно сказал он, помогая Эвану встать.
   -Вы знаете о Тукише? - удивленно спросил Эван.
   -Я знаю все.
   -Откуда?
   -Есть много способов узнать истину.
   -Кто же вы?
   -Называй меня просто Марком Биллом.
   -Марком Биллом?
   -Вряд ли моё имя имеет какое-нибудь значение в данной ситуации. Ты узнаешь обо мне все, но в своё время.
   -Вы следили за мной. Как и все последние несколько дней. Так?
   -Я и не скрываю этого.
   -Верно. Вы и не пытались делать этого с самого первого дня. Если вы знаете о Тукише, значит - и о том, кто я такой, вам тоже известно.
   -Конечно.
   -Вы - один из последователей миссии?
   -Читая книгу Хершера, ты найдешь ответы на все свои вопросы. Пришло время посвящения в миссию. Обряд посвящения состоится через два дня.
   С этими словами, незнакомец, называвший себя странным именем Марк Билл, направился к дверям.
   Прежде чем выйти из зала, он оглянулся и сказал:
   -Надеюсь, до дома ты доедешь. Спускайся скорее, - такси все ещё ждет тебя. И потом - думаю, что тебе больше нечего делать в этом замке. Возвращайся домой и готовься к посвящению.
   -А куда направляетесь вы? - спросил Эван, уже не удивляясь тому, что этот человек знает так много о делах его семьи.
   - Мы ещё встретимся, - спокойно ответил незнакомец, - И не один раз. Помни, что я верю в тебя, Эван, и всегда верил.
   "Надо будет поговорить об этом с Клеверманом, - подумал Эван, когда незнакомец, спасший ему жизнь, вышел из зала. - Надо, чтобы он выяснил, не может ли этот человек быть связан с кем-нибудь из старейшин. Ведь сейчас только совет старейшин может знать о том, когда состоится обряд посвящения меня в миссию".

~ Глава седьмая ~

  
  
   Совет старейшин состоял из семи человек.
   Ранее в его состав входил и покойный дед Эвана, а в последствии в него вошел и его отец. Более того, дед Эвана долгое время был главой совета. После смерти его полномочия перешли к его двоюродному брату, Джейкобсу Райту. А соответственно - и дальнейшим местом проведения всех важных мероприятий миссии стал его дом. Именно в доме Райта, в одном из специально оборудованных залов и должен был состояться обряд торжественного посвящения Эвана в миссию Хершера. Он должен был начаться ранним утром. И все необходимое было доставлено туда накануне. Накануне прибыли и все участники обряда, в том числе и Эван с Клеверманом.
   Поздним вечером, были произведены приготовления к проведению первого этапа обряда. Эвана уложили в небольшой квадратный бассейн с теплой водой. На дне бассейна лежал огромный золотой круг с двумя перекрещивающимися перьями в центре. Двадцать последователей миссии, одетые в сутану, читали молитву для очищения тела и сознания Эвана от влияния темных сил.
   Затем Эвана перенесли на обрядовый стол и накрыли сутаной. Позолоченную цепь с кругом положили наверх. Люди, читавшие молитву во время первого этапа обряда, сменились двадцатью другими. К изголовью один за другим подходили члены совета старейшин, громко читавшие молитву по очереди. Люди, стоявшие вокруг стола повторяли все, произносимое старейшинами.
   Внезапно стены дома задрожали. Сильный порыв ветра выбил стекла на окнах и затушил свечи, горевшие в зале.
   -Зажгите факелы! - скомандовал Райт.
   При свете факелов перед глазами людей, стоявших в зале предстала жуткая картина. Эван лежал на полу, корчась от невероятной боли. Из его носа и ушей текла кровь, а пальцы нервно скребли пол. Зал был наполнен отвратительными существами, среди которых стоял человек, одетый в черный плащ.
   -Вы не получите его! - воскликнул он. - Эван - мой, и никто не может распоряжаться его жизнью!
   -Не стой у нас на пути! - твердо ответил Райт.
   -Поднимите его! - скомандовал незнакомец, обращаясь к своим слугам, и они, извиваясь и шипя, стали окружать Эвана. Но едва их холодные и скользкие конечности коснулись его, он открыл глаза и злобно оскалился. Он сам не понимал в тот момент, что делает. Но всякий раз, когда рука одного из них приближалась к нему, он уварачивался от неё, катаясь по полу и шипя в бешенстве, злобно сверкая глазами.
   Не взирая на движения мерзких существ, последователи миссии стали читать новую молитву, произнося слова все громче и громче. Слова молитвы имели очень сильное действие на этих существ. Зал стал наполняться их отчаянным визгом, и так и не приблизившись к Эвану, они, либо растворялись в воздухе, либо пытались выскользнуть из зала сквозь щели.
   Увидев, что в данной ситуации он оказался бессильным, незнакомец взмахнул плащом и исчез, словно растворившись в воздухе вслед за своими слугами.
   -Все равно, вы не сможете довести до конца свое дело - моё влияние на Эвана ещё сильно, - злобно крикнул он напоследок, и эхо от его слов растаяло в воздухе.
   Вскоре в зале не осталось никого, кроме последователей миссии и Эвана, продолжавшего лежать на полу в странной позе.
   -Давайте положим его на стол, - крикнул Клеверман.
   В тот момент, когда тело Эвана коснулось стола, произошла ещё более странная вещь. Внезапно открыв глаза и отирая лицо от крови дрожащей рукой, он стал громко кричать и попытался спрыгнуть со стола. А по стенам, словно раскаты грома, эхом прокатился чей-то злобный хохот.
   -Привяжите его руки и ноги, - сказал Райт.
   Несколько человек попытались привязать Эвана, но, словно обезумев, он продолжать рваться и кричать. Из его груди вырывались страшные хрипы и рев, глаза грозно блестели, осматривая всех вокруг.
   Один из старейшин попытался продолжить чтение молитвы, но крики Эвана не давали ему это делать.
   -Придется пойти на крайние меры, - сказал Райт. - Мы не сможем окончить обряд, если он будет так кричать.
   -Что будем делать? - спросил Клеверман. - Прервем обряд?
   -Ни в коем случае! - ответил Райт. - Внесите меч!
   -Меч? - удивленно спросил Клеверман.
   В зал вошел человек, торжественно неся блестящий меч. Подойдя к Райту, он поклонился, и протянул его. Взяв в руки меч, Райт скорбно посмотрел на присутствующих.
   - Это средство было упомянуто, как самое крайнее, - тихо сказал он. - Используя его, мы исполним повеление Хершера. Теперь спасти душу Эвана может только этот меч.
   -Кто именно должен сделать это? - спросил один из старейшин.
   -Тот, кто первым рассказал Эвану о его принадлежности к нам. Значит, это должен сделать Клеверман.
   Клеверман в растерянности посмотрел на Райта. Но, собрав воедино всю свою волю и заставив себя поверить в то, что это крайнее средство, действительно, поможет его другу, он подошел к Райту и покорно взял меч из его рук.
   -Прошу всех покинуть зал, - тихо сказал Райт. - Всех, кроме старейшин и Клевермана.
   -Встань на колени! - сказал Райт, обращаясь к Клеверману.
   Продолжая держать меч в вытянутых руках, Клеверман медленно опустился на колени перед Райтом.
   -Властью, данной мне учителем нашим, Хершером, и по его повелению, я освящаю это оружие и благословляю руки Клевермана на использование этого меча с целью очищения Эвана Оунера от влияния темных сил, - сказал Райт, и, открыв книгу Хершера, стал читать молитву.
   Старейшины, окружившие в этот момент стол, на котором лежал Эван, читали молитву вместе с Райтом.
   -Приступим, - сказал Райт, закончив чтение.
   Клеверман подошел к столу, на котором лежал Эван, продолжавший злобно кричать и ругаться. Не обращая на это внимания, Клеверман взял медальон, предназначенный для Эвана, и положил его ему на грудь. Затем, придерживая медальон рукой, он очертил острым лезвием меча окружность на теле Эвана, повторяя контуры медальона, оставляя ровный кровавый след от меча.
   -Теперь я готов! - заключил Клеверман.
   -Или он погибнет, или очистится от влияния Тукиша навсегда! - заключил Райт и приказал Клеверману довести начатое дело до конца.
   Под монотонное чтение молитвы, произносимой старейшинами, Клеверман с силой вонзил меч в грудь Эвана в самый центр начерченного круга. Эван издал отчаянный крик, и в зале воцарилась тишина.
   Клеверман и старейшины, находившиеся в это время в зале, склонились над телом Эвана и продолжили читать молитву. Они так углубились в своё занятие, что не заметили, как в зал медленно вошел человек, одетый в сутану. Двое других людей следовали за ним. Они медленно прошлись по залу, зажигая свечи, стоявшие вдоль стен. Постепенно зал озарился ровным мягким светом.
   -Теперь наша очередь, - сказал человек, вошедший в зал первым.
   Эти слова заставили остальных вздрогнуть. И Райт, и старейшины, и Клеверман подняли глаза и удивленно уставились на этих людей. Перед ними стояли убитые Эваном Оунером его дед, отец и брат.
   -Не пугайтесь, мы не призраки, - тихо сказал старик Оунер.
   -Но вы ведь были убиты! - воскликнул Райт.
   -Каждый из вас знает, что ни один из последователей миссии Хершера не может умереть насильственной смертью. Наши предки умирали естественной смертью в глубокой старости. Именно поэтому в книге Хершера было велено не предавать земле, а оставлять в склепе тех, кто умер странной смертью. Замысел Тукиша осуществился бы до конца только в случае, если бы Эван убил и себя. Но сейчас, совершив обряд очищения Эвана, вы положили конец этому замыслу. Теперь все мы живы, и можем довести начатое дело до конца.
   -Значит, теперь вы продолжите миссию? - заключил Райт.
   -Да.
   -То есть то, что должен был сделать Эван, сделаете вы?
   -Нет, то, что должен был сделать Эван, сделает именно он.
   Сказав это, старик Оунер положил руку на грудь Эвана и начал произносить молитвенную речь. Затем он убрал руку, и все увидели, что на груди Эвана не было ни раны от удара мечом, ни кровавой окружности.
   -Необходимо накрыть его сутаной, - заключил старик Оунер. - И до утра оставить его здесь одного. Завтра он окончательно придет в себя.
   Сказав это, он вышел, знаком попросив остальных проследовать за ним.
  
  
  
  

~ Глава восьмая ~

  
   Клеверман не хотел оставлять Эвана одного и остался вместе с ним. Он долго смотрел на него. Затем он осторожно прикоснулся к руке Эвана, - она была теплой.
   "Значит, он, действительно, жив", - подумал Клеверман и вслушался в его спокойное ровное дыхание.
   Он никак не мог забыть того, как собственноручно вонзил меч в грудь своего друга, и теперь, глядя на бледное, измученное лицо Эвана, испытывал к нему глубокую жалость.
   "Ведь сам он ни в чем не виноват, - думал Клеверман. - А люди, окружавшие его с детства, обращались с ним, как с преступником".
   Он вспомнил тот день, когда впервые увидел Эвана. С тех пор прошло несколько месяцев, и за это время он привык к нему, стал считать его своим другом, научил его многому. И теперь, когда все самое страшное было позади, когда его родственники вновь были живы, Клеверман был рад, что Эван будет продолжать дело вместе со всеми.
   Наконец Эван открыл глаза. Увидев, что его сутана лежит на нем вместе с медальоном, он испуганно спросил Клевермана, закончился ли обряд, и как получилось так, что он спит.
   Рассказанное Клеверманом глубоко потрясло его. Его опечалило то, что он превращался в злобное, бесконтрольное существо в те минуты, когда власть Тукиша над его сознанием усиливалась. Но его лицо озарилось счастьем, когда он узнал, что его дед, отец и брат были теперь живы.
   -Даже если бы я сумел довести миссию до конца, и предотвратил бы проклятье Тукиша, чувство вины за убийство близких родственников не покинуло бы меня, - тихо сказал он. - Если моя временная смерть привела к их воскрешению, значит, это стоило того.
   В комнату вошел дед Оунера.
   -Мой внук стал настоящим миссионером, Клеверман, - сказал он, подходя ближе, - и я должен поблагодарить тебя за это.
   Клеверман улыбнулся.
   -Я могу встать? - тихо спросил Эван, глядя на серьезное сосредоточенное лицо деда, и, боясь хоть одним мускулом лица проявить радостные чувства по поводу воскрешения близких родственников.
   -Вначале мы должны завершить обряд, - строго ответил старик Оунер и попросил Клевермана пригласить старейшин вернуться в зал.
   В зал была внесена новая книга в темно-бардовом переплете, предназначена специально для Эвана. Ему было велено взять её в руки и повторять молитвы, произносимые его дедом. Во второй раз Эвану довелось услышать то, как его дед читает молитву из книги Хершера. Теперь же, слушая его насыщенный низкий голос, Эван громко повторял за ним все, что он произносил. Он чувствовал, что в этот раз он имеет на это право, тайно радуясь тому, что делал это вместе с ним, и со своим отцом, и со своим братом, которые присутствовали в зале среди всех остальных в столь ответственный и важный для него момент жизни.
   Затем Эвану позволили встать и надеть сутану, приготовленную для него. Одевшись, он присоединился к чтению молитвы. Клеверману было поручено надеть на Эвана позолоченную цепь с медальоном.
   Не смотря на вернувшихся близких родственников, Эван по старой привычке во время торжественного обеда ни на минуту не отходил от Клевермана. Выбрав подходящий момент, когда их никто не слышал, он спросил у Клевермана о том, что ему удалось выяснить о возможной связи его спасителя из замка со старейшинами миссии.
   - Я выяснил это, Эван, - тихо ответил ему Клеверман, - Ещё до проведения обряда я поговорил со всеми, но никто из старейшин не знает этого человека.
  
  

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ "ВОСКРЕШЕНИЕ"

~ Глава девятая ~

  
   Было неудивительно, что Эван Оунер знает так много о Томасе Монро. Любимый учитель Эвана Мартин Шелли слыл истинным знатоком своего дела, обожавшим свой предмет. И, несмотря на то, что в определенный момент Эван выбрал направление, связанное с точными науками, и сосредоточил все внимание на математике и физике, уроки Шелли навсегда остались в его памяти. Нередкими были случаи, когда племянница его жены, Эллис приходила к Эвану за разъяснениями того, что она не совсем понимала в творчестве многих писателей, а в особенности - английских классиков. И тогда она заслушивалась тем, что он рассказывал ей о Шекспире, Байроне, Диккенсе.
   Эллис училась в той же самой школе, которую в свое время окончил Эван, и изучала литературу у того же самого учителя, что и Эван. Зная о том, что Эллис в данный момент изучала творчество Томаса Монро, Эван после недавнего разговора с продавцом книг решил поинтересоваться у неё о том, что теперь Мартин Шелли рассказывает на уроках об этом писателе. Выяснилось, что Шелли продолжает говорить то же, о чем в свое время слышал и Эван. На вопрос Эвана о том, читала ли она роман "Мелисса", Эллис ответила, что даже и не слышала о таком, а Шелли ничего о нем не рассказывал. Эван решил встретиться с Шелли и поговорить с ним об этом.
   Шелли пригласил бывшего ученика на семинар о Монро, который он собирался проводить в ближайшее время. Эван с огромным удовольствием направился в школу, в которой прошли лучшие годы его жизни. Он без труда нашел аудиторию, в которой должен был проводиться семинар. Это была та самая аудитория, в которой проводились семинары и во время учебы Эвана. На доске и стенах были развешаны иллюстрации к произведениям Монро, изображения писателя, выполненные различными художниками. Эван внимательно рассмотрел все портреты Монро, но ни на одном из них не увидел того, что так встревожило его в портрете, что был размещен в книге, купленной на ярмарке.
   Глядя на Мартина Шелли, воодушевлено говорившего о том, что составляло смысл всей его жизни, Эван подумал, что его любимый учитель нисколько не состарился за последние пятнадцать лет. Его речь была также жива, а рассуждения столь же логичны и последовательны. Невозможно было представить себе, что от такого знатока могла ускользнуть даже самая маленькая деталь, не говоря уже о таких серьезных вопросах, как двенадцатый роман Монро и причина его смерти. Но эти темы на семинаре не освещались. Шелли говорил вдохновенно, с большим пониманием дела, но лишь в рамках того, что Эван уже слышал от него. Поняв, что не дождется того, ради чего он пришел, Эван решил просто послушать дискуссию Шелли с учениками.
   -Так кто же такой был Томас Монро? - в конце бурных обсуждений и чтения множества докладов спросил Шелли, улыбнувшись, и приняв свою любимую позу, - скрестив руки на груди и облокотившись на подоконник. Сказав это, он сделал паузу и многозначительно обвел взглядом всех присутствующих, восхищенно смотревших на него, после чего сам ответил на свой собственный вопрос. - Гениальным психологом, знавшим общество, как свои пять пальцев, великолепным мыслителем. Мастером, благодаря своему блестящему писательскому таланту, сумевшим искусно изобразить модель современного ему общества в созданных им произведениях, и, тем самым, давшим нам уникальную возможность оценить все достоинства и недостатки этого общества, а значит - недостатки и достоинства каждого из нас. А ведь это - и есть самое трудное, - знать, что есть хорошо, а что есть плохо, что есть добро, а что - зло. И для познания этого самого мудрого вопроса каждый из нас должен запастись терпением. А затем - суметь построить свою жизнь, согласно этой истине.... И, безусловно, писатель, сумевший пробудить в нас желание сего познания, сумевший пробудить в нас сомнения по поводу идеальности общества, и самое главное - сумевший пробудить в нас желание усовершенствовать это общество, может называться великим!
   В этот момент лицо Шелли побледнело, и, схватившись одной рукой за подоконник, а другой рукой нервно теребя воротник рубашки, он стал сползать на пол.
   -У него сердечный приступ! - крикнул Эван и бросился к учителю. - Скорее бегите за врачом!
   Шум и паника вскоре прекратились. Медицинская помощь была доставлена во время, Шелли был отвезен в больницу, а Эван все сидел в пустой аудитории, и усиленно пытался понять, что же происходит.
   В течение последующих нескольких дней он был необычайно задумчив. Только два вопроса занимали все его мысли в эти дни - кто был человек, спасший ему жизнь, и почему его так беспокоила судьба английского писателя Томаса Монро. Эти два вопроса имели в его глазах одинаковую степень важности, так как не напрасно, на его взгляд, эти два человека вошли в его жизнь в один и тот же день. И, несмотря на то, что он сам не мог найти видимой логической связи между этими двумя вопросами, он был уверен в том, что как только решит один из них, он сможет найти ответ и на другой.
   Через несколько дней после проведения семинара, закончившегося трагично, Шелли сам позвонил Эвану и предложил приехать к нему домой.
   -Мне показалось, что тебя что-то беспокоит, - сказал Шелли, протягивая Эвану чашку чая. - Ты, ведь, хотел поговорить со мной?
   -Да, но мне бы не хотелось делать это сейчас, когда вы ещё не достаточно поправились.
   -Я чувствую себя хорошо. Врачи пришли к заключению, что моё сердце работает превосходно! Они даже удивились, что у меня возникли проблемы с сердцем. Так что смело спрашивай меня обо всем, что тебя интересует.
   -Я бы хотел поговорить с вами о романе Томаса Монро, который не упоминается в школьной литературе.
   -Не упоминается? - задумавшись, сказал Шелли. - Значит, о романе "Мелисса". Это единственный роман, о котором не говорят слишком много.
   -И почему же на ваш взгляд он не так широко известен?
   -Знаешь, Эван, - вздохнув, ответил Шелли. - Томас Монро был особенным человеком, необыкновенным, и, даже, загадочным. За свою короткую жизнь он успел совершить массу невероятных поступков, часто менял взгляды на жизнь. Люди, прочитавшие роман "Мелисса", резко меняли свое отношение к нему и к его творчеству. Потому что именно в этом романе была отражена противоречивость его суждений, которые иной раз переходили все дозволенные границы. Создавая яркие образы, писатель порой наделяет их негативными характеристиками, различными пороками и острым языком. Но все, написанное в книге Монро от имени Мелиссы и её защитников, слишком очевидно указывает на то, что его собственные суждения мало, чем отличаются от суждений его героев. А суждения эти были весьма колкими в отношении церкви. Многие критики назвали его вероотступником. А многие приходили и к более страшным выводам. Но самые преданные читатели, стремившиеся сохранить в сознании светлый образ Монро, старались не читать "Мелиссу", услышав столь противоречивые отзывы об этом романе. Потому как мало, кто из истинных поклонников Монро хотел верить в то, что его любимый писатель продал душу дьяволу.
   -А вы в это верите?
   Шелли откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел в лицо своему ученику.
   -Я вижу, ты всерьез заинтересовался Томасом Монро. Могу я спросить о причине такого обостренного интереса?
   -Я узнал нечто принципиально новое о Монро, и теперь пытаюсь разобраться в этом. Так вы верите в то, что Монро продал душу дьяволу?
   -После того, как человек узнает то, что узнал я, любые сомнения на этот счет развеиваются. Я знаю об этом почти наверняка.
   -Но каким образом вы узнали об этом?
   -Мой прапрадед оставил по наследству толстую папку воспоминаний, в которой подробно описывал свою молодость и друзей, с которыми наиболее тесно общался.
   -Неужели Монро был в числе его близких друзей?
   -Приходилось ли тебе когда-нибудь слышать имя Джеймса Коули?
   -Да, я слышал это имя. Более того, все мои вопросы, связанные с Монро, появились именно после того, как я услышал это имя. Джеймс Коули - один из современников и близких друзей Томаса Монро.
   -Все верно. Так вот, Джеймс Коули - мой прапрадед. И он оставил много письменных воспоминаний, как о своей собственной жизни, так и о жизни его друга, Томаса Монро. А жизнь его была необычна и запутанна. В ней было много тайн, связанных со многими людьми, - с этими словами Шелли поднялся с кресла и подошел к книжному шкафу, из которого вынул огромную папку, полную бумаг.
   -И самой трагичной фигурой в судьбе Томаса Монро был его брат, Вильям, отправивший его на костер?
   -Ты знаешь и о костре, - сказал Шелли, перебирая бумаги. - Но ты, ошибаешься, Эван, - многозначительно сказал он, садясь в кресло.
   -В чем?
   -Не Вильям отправил Монро на костер, хотя он и приложил для этого все усилия. Судьбу Монро предрешил другой человек, - ответил Шелли и подал Эвану старую пожелтевшую страницу, содержавшую различные записи и портрет какого-то человека, нарисованный карандашом.
   Эван внимательно посмотрел на портрет. Что-то в этом человеке показалось ему чрезвычайно знакомым. Он подумал, что уже видел это лицо прежде, но где именно, он никак не мог вспомнить.
   -И кто же он?
   -У этого человека необычное имя, - улыбнувшись, ответил Шелли. - Его звали Марк Билл.
   -Марк Билл? - повторил Эван и задумался. - Марк Билл, - тихо повторял он.
   В этот момент он вспомнил и имя, и лицо.
   "Называй меня просто Марком Биллом", - вспомнилось ему вдруг. И лицо незнакомца, разбившего зеркало в сером замке, было очень похоже на то, что было нарисовано на этой странице.
   "Не может быть, - подумал Эван. - Не может быть, что в один день я приблизился к двум тайнам!"
   -Марк Билл считался хорошим другом Монро, - продолжал Шелли. - Монро бесконечно доверял Биллу и, прежде чем печатать новое произведение, обязательно с ним советовался. Но с "Мелиссой" все произошло по-другому. Прочитав этот роман, Билл никак не охарактеризовал его, а отношения между ним и Монро резко изменились с тех пор. Они стали меньше видеться. Билл перестал ездить туда, где появлялся Монро, и вскоре он сблизился с братом Монро, Вильямом. По мнению моего прапрадеда именно Билл внушил Вильяму мысль об опасности Монро, так как сам Вильям никогда не интересовался тем, что писал его брат, и, возможно, так и не узнал бы ничего о "Мелиссе", если бы его "новый" друг Марк Билл не рассказал ему. Убедив Вильяма в собственной точке зрения, Билл руками Вильяма уничтожил Монро. Хотя внешне все, выглядело так, будто бы Вильям самостоятельно обвинил брата в резкости суждений.
   - А было ли ещё что-нибудь таинственное в жизни Монро, что заставило вас думать, что он был связан с темными силами? Что-то, помимо романа "Мелисса", - спросил Эван после некоторого молчания.
   -Безусловно, иначе бы я не стал говорить об этом так уверенно. Например, Томас Монро посещал секту, занимавшуюся таинственными обрядами, связанными с жертвоприношениями.
   -Об этом вы также узнали из записей вашего прапрадеда?
   -Разумеется. Изучив их, я по-иному взглянул на многие вещи. Не могу сказать, что я перестал уважать Монро, но моё отношение к нему изменилось.
   -Это можно понять....
   -Но, знаешь, - продолжил Шелли, нервно теребя лист бумаги на столе, - есть ещё один необычный эпизод, связанный с Томасом Монро. Произошло событие, после которого я не совсем уверен в своей нормальности...
   -Какое именно?
   Шелли пристально посмотрел на Эвана и сказал:
   -Хорошо, я расскажу тебе и об этом, пожалуй, самом странном событии во всей этой истории, связанной с Монро.
   Три года назад ко мне пришел человек. У нас с ним состоялся довольно странный разговор. "Дело, по которому я пришел к вам, господин Шелли, весьма серьезное и конфиденциальное, - начал он издали, - но, я убежден, что оно окажется также и очень выгодным для вас".
   Я смотрел на него очень внимательно, и не мог понять, почему его лицо было мне так знакомо.
   "Если я не ошибаюсь, вы являетесь прямым наследником господина Джеймса Коули?" - спросил он. - "Верно, - ответил я, - Коули был моим прапрадедом...". - "Значит, всей его корреспонденцией, личными записями, и прочими письменными материалами владеете тоже вы?". - "Совершенно верно. Но как вы узнали об этом?". - "Боюсь, что я не могу сказать вам об этом, пока...". Я недоверчиво посмотрел на него. "В любом случае, господин Шелли, - неожиданно добавил он, - если мое присутствие и тема, о которой я говорю с вами, кажутся вам хоть немного неприятными, я тут же удалюсь".
   Могу поклясться, Эван, меня чрезвычайно заинтересовал этот человек. Во что бы то ни стало, я решил выяснить, кто он такой и что он хочет от меня.
   "Что вы! Мне чрезвычайно любопытно то, о чем вы хотите со мной поговорить, господин...", - сказал я и сделал паузу. "Билл, - ответил он. - Вы можете называть меня господин Билл".
   Услышав это, я едва не вскрикнул от изумления. Присмотревшись к нему в тот момент, я увидел, что он, действительно, был тем самым Марком Биллом, изображенным на одной из страниц из папки воспоминаний моего предка.
   "Марк Билл", - пояснил я. - "Ну, что ж, господин Шелли, - сказал он, - если вы меня узнали, давайте перейдем прямо к делу". - "Думаю, так будет лучше", - заключил я и подумал о том, что это должно быть очень странно, что я сижу и разговариваю с человеком, которого давным-давно уже нет в живых. "Я не стану загружать вас информацией о себе лично, вроде того, как получилось так, что человек, близко знакомый с вашим прапрадедом, теперь сидит и разговаривает с вами, - продолжил он. - Понять это не так просто. Поэтому, не стоит тратить на это время". - "Хорошо, будь по вашему", - ответил я, хотя в тот момент мне больше всего хотелось узнать, каким именно образом был возможен такой метаморфоз. "Меня интересуют бумаги, которые завещал вам Джеймс Коули". - "Вы хотите купить их?". - "Не совсем. Я хочу, чтобы вы взяли литературный псевдоним Джеймса Коули и издали книгу под названием "Воспоминания о Томасе Монро", опираясь на записи вашего предка. Вот за это я готов хорошо вам заплатить". - "Но кто поверит в подлинность этих воспоминаний? Ведь имя Джеймса Коули не знакомо читателям". - "Историю его жизни вы опишите сами. К рукописи приложите копии страниц воспоминаний Джеймса Коули. А для убедительности добавите копии нескольких писем, отправленных Томасом Монро вашему прапрадеду, написанных его собственной рукой. Если у издателя возникнут дополнительные вопросы, я сам их разрешу".
   Словом, все получилось так, как сказал этот человек. Работа над рукописью заняла около года. Когда я пришел в издательство, главный редактор встретил меня, как желанного гостя. Я получил свои деньги, а книга, написанная мной, была издана довольно большим тиражом и быстро разошлась.
   -Но зачем ему была нужна эта книга воспоминаний? - задумчиво спросил Эван.
   -Я спросил его об этом ещё в первый день встречи. Он ответил, что считает, что потомки имеют право знать, кем на самом деле были люди, которыми они так восхищаются. Такая вот история, дорогой Эван, - заключил Шелли и откинулся на спинку стула. - Как ты считаешь, может ли человек считать себя нормальным после такого разговора?
   -Не знаю, нормальны вы или нет, но точно знаю одно - если вы ненормальны, значит, вы ненормальны не один. В ответ на ваш откровенный рассказ я поведаю вам свой.
   -Я весь во внимании.
   -Но должен предупредить вас заранее о том, что о содержании нашего с вами разговора не должен знать никто...
   -Разумеется, - ответил Шелли и принялся внимательно слушать удивительный рассказ своего ученика.
   Возвращаясь домой, Эван долго анализировал услышанное от Шелли. Его голова разламывалась от огромного объема информации, полученной им за короткое время, и переработать всю эту информацию, было очень сложно. Он шел медленно, глядя себе под ноги, и совсем не обращал внимания на то, что происходило вокруг него. Лишь подойдя к дому, Эван неожиданно поднял глаза вверх и посмотрел на опускавшееся к горизонту солнце.
   "Какой страшный закат", - подумал он и вошел в дом.
  
  
  
  

~ Глава десятая ~

  
   Страшным был закат в тот вечер. Солнце, словно потерявшее все свои добрые, согревающие качества, как пустой кроваво-красный шар катилось к горизонту, озаряя колючим ядовитым светом вершины холмов. В каждом его блике, как на крохотной дьявольской сцене отплясывал маленький бесенок, единственным стремлением которого было разозлить всех окружающих своими странными бессмысленными движениями.
   Казалось, не было согласия в природе. Всё пространство между небом и землей было наполнено тревогой. На угрюмой морской глади не находили успокоения волны. Они яростно ударялись о берег, и затем, не получив удовлетворения от новой и новой схватки с землей, безнадежно и вяло отхлынывали с тем, чтобы, набравшись сил, вновь возобновить свою отчаянную атаку.
   Где-то в лесу не переставая, кричала странная птица, разрываясь от боли и отчаяния.
   Всё также уныло тянулись по степям стада, погоняемые пастухами, как обычно смотревшими на темнеющее небо и пытавшимися угадать погоду на завтра. И каждый из них, глядя на кровавое зарево, покрывшее в те тревожные минуты небо, думал, что грядущий день будет ветреным и неспокойным.
   Уставшие путники, расположившиеся на ночлег прямо под открытым небом, положив на землю голову, с удивлением отмечали где-то глубоко в ней странные стоны. Они дивились тому, что в столь спокойном месте им доводится наблюдать странные знаки приближения чего-то нового, страшного.
   Вдруг все утихло: и морские волны, и лесная птица, и ветер...
   И никто в тот вечер не мог разгадать загадки странного затишья, воцарившегося в природе. Никто не мог понять, что все это неизбежным образом приближало их к самому концу.
   Внезапно по ровной и спокойной глади моря пронеслось легкое, слегка заметное дуновение ветра. Приближаясь к суше, оно нарастало, и становилось все сильней и сильней. И, вырвавшись, наконец, из морских цепей, понеслось оно по холмам, колыша траву и трепля кроны деревьев. Пронесясь несколько сот километров, и вобрав в себя все печальные звуки природы, с тревожными стенаниями приблизилось оно к старинному серому замку. Не затихая ни на полтона, открыло оно настежь огромные тяжелые двери, и вспыхнули с новой силой миллионы свечей, озарявшие зал, и раздалось тихое печальное потрескивание миллионов огоньков, и озарился зал кроваво-алым цветом. И страшная музыка раздавалась в ночи, и было в этих звуках все самое страшное, жестокое и ужасающее...
   Вслед за этим отчаянным дуновением вошло в двери замка огромное существо, одетое в черную сутану. Голова его была покрыта капюшоном, и огромные, словно ветви, руки потянулись вверх.
   -Да продлится до скончания мира власть твоя, о, владыка темных сил! - взревело оно и направилось в глубь зала, в котором его уже встречали другие, подобные ему, существа.
   -Вот и ты присоединился к нам, - сказал ему один из стоявших у стола, - Все уже здесь, и для каждого приготовлено место.
   -Рад приветствовать тебя, мудрый Тукиш, - проревел вошедший демон и, злобно сверкнув глазами, добавил, - Как долго я ждал этого часа! И вот он настал!
  

~ Глава одиннадцатая ~

  
   В эту ночь Эван Оунер спал, как убитый. Но тяжелый грохот разбудил его. Прислушавшись, он понял, что кто-то сильно стучит в дверь. Он посмотрел на часы - было начало второго.
   -Неужели, звонок не работает, - недовольно пробурчал он и, не понимая того, что делает, перевернулся на другой бок и накрылся одеялом, чтобы не слышать шума. Однако стук не прекращался.
   "Видимо, придется встать", - подумал он и, одевшись наспех, спустился вниз.
   Открыв дверь, он увидел своего деда и Клевермана.
   -Что случилось? - спросил Эван.
   -Собирайся, - ответил Клеверман. - Все объяснения - по дороге.
   -Куда мы направляемся? - спросил Эван, садясь в машину.
   -В Скотланд-Ярд, - ответил Клеверман. - Райт позвонил полчаса назад и попросил нас срочно приехать.
   Племянник Райта, инспектор Генри Морган работал в полиции. Будучи родственником Оунера, он был посвящен в семейные дела. И, не смотря на то, что он не был активным последователем миссии, он знал о том, что дядя и остальные его родственники в любой момент ожидали событий, связанных с проклятием Тукиша. Он понимал, что любое странное происшествие может заинтересовать их. Именно поэтому, после того, как его проинформировали о том, что двое полицейских, совершавших патрулирование в одном из пригородных районов Лондона, стали свидетелями крайне странных событий, и, более того - пострадали от них, он, проанализировав произошедшее, предпочел, не тратя времени, сообщить об этом дяде.
   -Что у тебя произошло? - торопливо спросил старик Оунер у выходящего навстречу Моргана.
   -Сейчас вы все услышите сами. После разговора с этими несчастными, я подумал, что сам сойду с ума, хотя за время многолетней практики мне приходилось сталкиваться с самыми невероятными событиями.
   -Разберемся, - кратко ответил Оунер, - а там и выводы сделаем.
   -Сейчас я зайду за дядей, а затем побеседуем с нашими людьми.
   -Где эти люди? - спросил Райт, когда все вместе они шли по темным коридорам.
   -В камере. Домой мы их пока не отпустили, попросили остаться здесь до выяснения всех обстоятельств. Но, видимо, придется поместить их в клинику.
   -Почему?
   -Потому что один из них находится в состоянии остолбенения от увиденного. А второй - ещё хуже, совсем потерял рассудок. Пока мы разместили их в одной из камер, чтобы они могли немного поспать, но, не думаю, что это им поможет.
   -Кто они? - спросил старик Оунер.
   -Один из них - Клив Самерсвиль. Работает в полиции пятнадцать лет. Всегда отличался спокойным уравновешенным характером. Но сейчас на него страшно смотреть. Увидев его, вы сами в этом убедитесь. Второго зовут Вильям Кьюзак, он также полицейский с огромным опытом, и также - отличавшийся спокойствием.
   -Странно, очень странно...
   -Вот мы и пришли, - вздохнув, сказал Морган, подходя к металлической двери. - Как себя чувствует Клив? - спросил он у дежурного, стоявшего у дверей.
   -Теперь уже нормально. Но после вашего ухода он не скоро успокоился.
   -Придется снова его потревожить.
   С сочувственным выражением лица дежурный подошел к двери и открыл её. Войдя, Эван Оунер и его спутники увидели странную картину. Постельное белье было разбросано по полу, а в углу полулежа, полусидя, спал, человек, одетый в полицейскую форму, которая никак не вязалась с тем выражением ужаса, которое сохранялось на его лице и во время сна. Услышав шаги, он проснулся и глазами, полными ужаса и страха осмотрел вошедших.
   -Не подходите! Не подходите ко мне! - закричал он и крепче вжался в угол.
   -Успокойтесь, Самерсвиль! - сказал Морган. - Посмотрите на меня внимательно. Я - инспектор Морган. А эти люди - мои друзья. Им необходимо поговорить с вами.
   Самерсвиль переводил взгляд с одного вошедшего на другого. Очень долго он не мог произнести ни слова.
   -Вы - священник? - спросил он, наконец, дрожащим голосом, обращаясь к старику Оунеру.
   Инспектор удивленно посмотрел на Оунера, а затем на своего дядю.
   -Да, я священник, - ответил Оунер, решив, что это поможет несчастному довериться незнакомым людям.
   -Это хорошо, - нервно ответил Самерсвиль. - Это хорошо, - повторил он, дрожа всем телом, - хорошо, потому что только вы сможете остановить их.
   -Кого я должен остановить?
   -Их, - тихо ответил Самерсвиль и в страхе посмотрел в сторону, где, по его мнению, он должен был увидеть тех, кто привел его в такое возбужденное состояние.
   -Присядьте на кровать, - сказал Оунер. - Так вам будет удобнее рассказать мне обо всем. А я и мои коллеги, выслушав вас, сможем решить, как их остановить.
   Оунер говорил так убедительно, что Самерсвиль поднялся с пола и сел на кровать. Оунер сел рядом с ним. Взяв его руку в свою, и, глядя ему прямо в глаза, он сказал:
   -Сейчас вы находитесь рядом со мной, и вам ничто не угрожает.
   -Понимаю, - тихо ответил Самерсвиль.
   -Значит, - продолжал Оунер, - вы должны успокоиться, вспомнить все и рассказать нам об этом по порядку.
   -Все равно вы ничего от него не добьетесь, - тихо сказал человек, сидевший в другом углу камеры.
   -Это - Вильям Кьюзак, напарник Самерсвиля, - пояснил инспектор Морган.
   -Оставьте его в покое, - продолжил Кьюзак, вставая и подходя к столу. - Я сам расскажу вам о том, что произошло.
   -Ну, что ж, - ответил Оунер. - Мы вас внимательно слушаем.
   -Сегодня вечером я и мой напарник Самерсвиль патрулировали в двадцати пяти километрах от Лондона в северо-западном направлении, - начал Кьюзак слегка дрожащим голосом. - Любой полицейский скажет вам, что это - один из самых спокойных районов. Причина в том, что это - малозаселенная территория. Половина старинных замков, находящихся на ней, пустуют.
   Он перевел дыхание, а Эван Оунер подумал, что опять какие-то зловещие события связаны со старинными замками.
   -В котором часу это было? - спросил Райт.
   -Не очень поздно. Где-то около десяти часов вечера. Мы собирались сделать ещё один круг и на какое-то время вернуться в участок, чтобы затем, несколько позже опять приехать туда. Но неожиданно Клив увидел свет в одном из замков, в котором никого не должно было быть в это время.
   -Обычно этот замок пустует? - спросил старик Оунер.
   -Да, в нем давно уже никто не живет. Я уже и не помню, сколько лет я не видел ни души в этом замке. И вот сегодня вечером, там горел свет.
   -Во всем замке?
   -Нет, только в одном окне. Мы решили подъехать ближе и разобраться на месте. Так как это могло быть все, что угодно, Самерсвиль вызвал помощь, и мы подъехали к замку. Мы подошли к самой стене и встали под окном. Оказалось, что освещенным был огромный зал. Но это был не электрический свет. Зал был освещен множеством зажженных свечей, стоявших вдоль стен. Посередине зала мы увидели огромный стол, возле которого стоял мужчина, одетый во все черное. Он стоял, глубоко задумавшись. Этот человек не был похож на грабителя. Он вел себя так спокойно и уверенно, будто был хозяином замка. Словно прикованные, мы стояли у окна и смотрели на этого странного человека.
   -А почему он показался вам странным? - спросил Оунер.
   -Он выглядел и обычно и необычно в одно и то же время. Высокий темноволосый мужчина - совершенно обычная внешность. Но его одежда была необычной - такую сейчас никто не носит. И его глаза! Если бы видели его страшные черные глаза на фоне бледного лица, и его пронзительный взгляд. Словом, было в нем что-то неестественное, будто бы картинку оживили... В этот момент в зал начали входить другие люди, одетые во все черное. Все они были невероятно высокими и широкоплечими. Войдя в зал один за другим, они встали вокруг стола.
   -Они говорили о чем-нибудь?
   -Да, они обсуждали что-то, но нам ничего не было слышно. Очень долго они стояли вокруг стола, читали что-то, как мне показалось. Затем тот человек, которого мы видели первым, видимо - главный из них, стал проходить вдоль горевших свечей и тушить их по очереди. Зал погрузился в полный мрак. И вот свет зажегся вновь, но в этот раз зал был освещен светом факелов, горевших в углах зала. Длинные темные тени скользили по стенам слабоосвещенного зала, и мы увидели, что вокруг стола стояли уже не люди, а страшные существа огромного роста. Они тянули свои длинные костлявые руки вверх и очень громко произносили что-то. Стены задрожали от их криков, и даже земля дрожала под нашими ногами. Вдруг в зал внесли мальчика лет семи.
   -Живого?
   -Скорее всего, ребенок был жив, но находился без сознания. Они положили его на стол и сняли с него одежду.
   Кьюзак стал нервно трясти головой и продолжил рассказывать, но все присутствовавшие видели, что каждое следующее слово давалось ему с большим трудом.
   -Ребенка накрыли простыней, - продолжал он. - Существа, стоявшие вокруг стола, склонились над ним и стали все вместе произносить какие-то слова. Затем тот, что был главным, достал большой нож. Он снял простыню с мальчика и, взяв его руку, ножом перерезал на ней вены. Одно из существ, стоявших у стола, подставило стеклянный сосуд под струйку крови. Когда сосуд был наполнен, существо протянуло этот сосуд главному, который, взяв его в руки, стал медленно обходить каждое из существ и обрызгивать его кровью ребенка. После этого он сказал им что-то и в руках каждого из них оказалось по такому же стеклянному сосуду.
   -И каждый из них наполнил свой сосуд кровью, бежавшей из перерезанной вены на руке мальчика, - заключил старик Оунер, видя, что Кьюзак уже не мог говорить об этом сам.
   -Нет, святой отец, ещё хуже. Струйка крови была слишком слабой для того, чтобы наполнить все сосуды. И поэтому тот, что держал нож, перерезал вены сначала на другой руке, а затем и на ногах мальчика.
   -Боже мой, - прошептал Эван. - Какая невероятная жестокость...
   -Но не это было самым ужасным, - проговорил Кьюзак упавшим голосом. - Наполнив сосуды, эти исчадия ада не закончили свое черное дело. Вид крови привел их в невероятное возбуждение. Один из них, грозно шипя и скалясь, наклонился над ребенком и, прокусив его шею, стал пить из неё кровь. Остальные, следуя его примеру, также склонились над ребенком, и стали пить кровь из многочисленных ран на его маленьком тельце. Причем те, кому не досталось этих ранок, молча стояли позади пивших кровь, спокойно и терпеливо дожидаясь своей очереди, словно дикие звери, соблюдавшие законы старшинства.
   -А что делал главный?
   -Он стоял в стороне, скрестив руки на груди, и с довольным выражением лица наблюдал происходящее. Я посмотрел на своего напарника, и мурашки пробежали у меня по коже при виде выражения ужаса на его лице. Я видел, что он теряет рассудок, и, понимая краем сознания, что ребенку, лежавшему на столе, я уже не смогу помочь, я решил спасти напарника. Обхватив его за пояс, я собрался оттащить его к машине, но в этот момент один из пивших кровь, оторвал свое страшное лицо от руки ребенка, и посмотрел в сторону окна. Вероятно, он заметил нас, потому что в эту же секунду я почувствовал тупой удар в грудь. Движения этого существа были ловки и быстры. Протянув свою длинную руку, оно схватило меня за грудь, и затащило в зал. То же самое произошло и с моим напарником. При виде непрошеных гостей, существа пришли в бешенство. Яростно сверкая глазами и скалясь, они принялись швырять нас друг другу, словно волейбольные мячи. Клянусь вам, я ничего не чувствовал в тот момент. Единственное, что врезалось мне в память, это стены, обрызганные кровью и мертвенно бледное тело ребенка, лежавшего на столе.
   Все закончилось неожиданно. Я очнулся на траве, неподалеку от нашей патрульной машины. Мой напарник лежал рядом со мной, а вдали были видны огни приближающихся машин, и через некоторое время я услышал рев полицейской сирены. В эти секунды я понял, что все окончилось. Моё тело ныло от боли, но ещё большую ноющую боль я ощущал в душе, лишь только я вспоминал о том несчастном ребенке.
   -Какой ужас, - повторил Эван и с яростью сжал кулаки.
   -Ещё один вопрос, - сказал старик Оунер, глубоко вздохнув. - Те существа, что стояли вокруг стола, а затем пили кровь из ран ребенка, были ли они похожи на людей, или, все-таки, нет?
   -В самом начале они выглядели совершенно обычными людьми, как и тот человек, которого мы увидели первым. Но потом, когда погасли свечи и зажглись факелы, они изменились, и уже не походили на людей. По крайней мере, никого, подобного им, я не видел за всю свою жизнь. Разве что на картинах безумных художников...
   -Это они, - заключил старик Оунер, глядя на своих спутников.
   Самерсвиль зашевелился в своем углу, и по его лицу потекли слезы. Закрыв лицо руками, он горько зарыдал.
   -А теперь оставьте нас, прошу вас, - тихо сказал Кьюзак. - Никогда в жизни я не забуду того, что увидел в том замке сегодня ночью, и никогда не смогу успокоиться, зная, что на моих глазах маленький беззащитный ребенок был предан столь страшной смерти.
   -Не вините себя, - тихо сказал старик Оунер. - Вы ничего не смогли бы сделать для этого мальчика.
   -Но я даже не попытался...
   -Боюсь, эта жертва - не последняя. Но, клянусь всем святым, мы сделаем все для того, чтобы этих жертв было как можно меньше.
   -Вы верите этому человеку? - спросил инспектор Морган, приглашая старика Оунера и его спутников к себе кабинет.
   -А почему я не должен ему верить?- спросил Клеверман.
   -Люди, подъехавшие к ним на помощь, выслушали его рассказ ещё на месте, после чего направились в тот замок и осмотрели его весь насквозь. В нем не оказалось ни того мрачного типа, ни страшных существ, ни ребенка, ни стен, обрызганных его кровью.
   -Неужели ты считаешь, что они стали бы дожидаться прихода полицейских. Естественно, они убрались, как только сделали свое дело, - нетерпеливо ответил Оунер. - Эти существа хитры. Не забывай, кто они.
   -Я не знаю, кто они. Единственное, что я знаю, это то, что двое моих людей, отличавшихся спокойствием и хладнокровием, сошли с ума, увидев что-то необычное.
   -Нет, я не думаю, что этот Кьюзак сошел с ума, - сказал Райт. - Уверен, он понимает, что говорит...
   В этот момент в дверь постучали.
   Инспектор Морган вышел в коридор, и пробыл там несколько минут.
   Когда он вошел, на его лице было изображено недоумение.
   -Что случилось? - спросил старик Оунер.
   -Кьюзак умер... только что, от сердечного приступа, - ответил Морган, разведя руками.
  

~ Глава двенадцатая ~

  
   Эван поехал домой. После всего, что он услышал, он хотел запереться в своей комнате и, оставшись один, думать, думать о том, как он сам может остановить это безумие. Рассказ несчастного полицейского врезался в его память, и каждое его слово звучало у него в ушах. Он был убежден в том, что должен был сделать что-то для предотвращения этого кошмара, но не сделал этого. И теперь тяжелое чувство вины уничтожало его изнутри. Войдя в дом, он медленно поднялся на второй этаж, не переставая думать о произошедших событиях.
   "Неужели это возможно, - думал он. - Неужели, все, что я услышал сегодня, правда..."
   -Все, что ты услышал сегодня, правда! - внезапно услышал он.
   Из приоткрытой двери его комнаты пробивалась слабая полоска света. Войдя в комнату, Эван увидел странную картину. На столе и полках стояли подсвечники с горящими свечами, а в кресле сидел мужчина. Он, казалось, был совершенно обессилен и тяжело дышал. Его окровавленные руки свешивались с ручек кресла.
   -Не зажигай свет, - тихо сказал он Эвану. - Пройди сюда и сядь в кресло напротив меня.
   Эван сделал так, как просил этот человек. Сев напротив него и посмотрев на его изможденное бледное лицо, он узнал в нем человека, спасшего ему жизнь.
   -Вы ранены? - спросил Эван, глядя на кровь на полу.
   -Не обращай внимания, - ответил незнакомец, закрывая глаза.
   -Я чувствовал, что увижу вас.
   -Я пришел, чтобы поговорить с тобой об очень серьезных вещах. Произошли страшные события. Те самые события, которых мы так долго с тревогой ждали...
   -Значит, все, что я услышал сегодня, правда?
   -Правда...
   -Но, как вы узнали об этом.
   -Я был там. Рядом с этим мальчиком, - ответил незнакомец и указал рукой в сторону стола.
   Посмотрев на стол, Эван вскрикнул от ужаса. На нем лежал ребенок, белый, как простыня, с изрезанными руками, ногами и телом.
   -Жертва, - сказал Эван дрогнувшим голосом и подошел к столу.
   -Да, жертва... То, что эти исчадия ада сделали с этим ребенком, невозможно забыть даже мне, не то, что простому смертному. Мне хотелось разорвать их на части, но я не мог этого сделать. У меня не было достаточно сил. Тукиш превзошел меня в этом. Но придет тот день, когда мы всех их уничтожим.
   -Кто вы? - спросил Эван, но в тот же момент понял, что перед ним сидит никто иной, как сам Хершер.
   -Вот видишь, ты и сам знаешь, кто я...
   -Да, я знаю..., - тихо ответил Эван, уже не удивляясь тому, что этот человек легко прочел его мысли. Он не мог отвести глаз от тела несчастного ребенка. Он почувствовал, как ком подкатывался к горлу, а глаза наполнялись слезами, когда он думал о том, что пришлось пережить этому мальчику. - Когда мы его похороним?
   -Этот ребенок не умер, он жив.
   -Жив? - воскликнул Эван. - После всего, что с ним произошло, он остался жив?
   -Я был там, рядом с ним, - тихо повторил Хершер. - И взял на себя всю его боль и все его страдания. Я не мог допустить принесение этой невинной жертвы. Он ничего не чувствовал ни тогда, когда эти исчадия ада издевались над его телом, ни сейчас, когда раны на нем кровоточат.
   -Вы обладаете такой огромной силой?
   -На протяжении долгих веков своей жизни я научился многому. Вместе с истиной, мне открылся источник огромной жизненной энергии, необходимой для осуществления моей священной миссии. Я мог безгранично пользоваться ею, но с одним условием. Эта энергия давала мне возможность сохранять жизнь только моим прямым потомкам, потому что, моя энергетика и энергетика моих потомков - родственная, что позволяет совершать взаимообмен.
   -Благодаря этой энергии мой дед, отец и брат остались в живых, - заключил Эван.
   -Верно, в нужный момент я находился рядом с ними.
   -Теперь я понимаю....
   -Я был и с тобой в тот момент, когда Клеверман вонзил меч тебе в грудь. Я использовал эту энергию для спасения вас, моих потомков. Но вчера, когда я узнал о том, что должно было произойти с этим мальчиком, я не мог оставаться в бездействии. Я понимал, что, потратив энергию на ребенка, в чьих жилах течет не моя кровь, я лишусь возможности пользоваться этой силой. Но, не смотря на это, я спас и его, хотя моей энергии не хватило для того, чтобы полностью вернуть его к жизни. Он ещё очень слаб. Теперь жизнь этого мальчика находится в твоих руках.
   -Что я должен сделать?
   -Все зависит от того, доведешь ты миссию до конца, или нет. Только предотвратив проклятье Тукиша, ты спасешь и его и все человечество. А до тех пор ребенок останется здесь, в твоем доме.
   -Я постараюсь сделать все возможное для того, чтобы довести миссию до конца и предотвратить проклятие Тукиша. Те, что издевались над этим ребенком, и есть воскресшие тринадцать демонов?
   -Именно...
   -И Томас Монро - один из них.
   -Верно...
   -Я разговаривал с Шелли. Он рассказал мне о вашем с ним разговоре. Значит, вы были знакомы с Монро.
   -Да, я выследил всех демонов-писателей и был лично знаком с каждым из них.
   -Монро был последним из них?
   -Нет, он был предпоследним.
   -Но воскрес он последним?
   -Да, хотя я приложил немало усилий для того, чтобы это вообще никогда не произошло.
   -И для этого вы попросили Шелли опубликовать книгу воспоминаний о Томасе Монро. Вы надеялись вызвать у читателей чувство ненависти к нему для того, чтобы они не прославляли его имя?
   -Да, но люди были так ослеплены его талантом, что остальное их уже не интересовало. Все, возможно, было бы иначе, если бы прапрадед Шелли, Джеймс Коули был смелее, и осуществил бы мой план. Я хотел, чтобы он тоже писал. Он был невероятно талантлив - я сам создал его. Но, видимо, я допустил ошибку где-то в своих расчетах, и он получился каким-то неуверенным в себе, совершенно безынициативным. Как много времени я потратил на то, чтобы убедить его начать писать, но совершенно бесполезно. Он мог бы стать ещё более успешным писателем, чем Монро, и о последнем люди забыли бы очень скоро.
   -И тогда, вы решили отправить Монро на костер...
   -Поняв, что морально его не уничтожить, я решил сделать это физически. И, поверь мне, это не стоило мне большого труда. Вильям, брат Монро, был глуп, но ненавидел своего брата. И, в дополнение ко всему, он был ненормален. Он создал тайное общество (не без моей помощи) и назвал себя "палачом святой инквизиции". Вильям был легким оружием против Томаса Монро. Достаточно было потратить несколько вечеров в беседах с ним, и Томас стал злейшим врагом как самого Вильяма, так и "дела всей его жизни". Я видел выражение его в лица в те минуты, когда Томас Монро, крича от боли, заживо сгорал на костре. Вильям был счастлив, и улыбка удовлетворенности не сходила с его лица до самого конца казни. И видит бог, Эван, я ни на минуту не пожалел о содеянном. Но это исчадие ада воскресло, и я вижу, что он полон мести и решимости довести дело до конца вместе со своими "братьями". Их месть настолько сильна, что ни один из них не уступит другому ни в изощренности, ни в жестокости. Ни он, ни его "братья", ни сам Тукиш, ни, тем более, их хозяин, не простят мне того, что я неоднократно становился у них на пути. Готов поклясться всем на свете, они отдали бы все за то, чтобы узнать, где я, и как меня уничтожить. Тем более, что после того, как я потратил почти всю свою силу, сделать это будет нетрудно. Остановить их теперь сможешь только ты. Один ты неуязвим для них.
   -Но что конкретно я должен сделать, чтобы их остановить?
   -Ждать, наблюдать и делать выводы.
   -Большинство моих выводов приходят в голову слишком поздно. Я боюсь опоздать и в этот раз.
   -Твой опыт и желание помогут тебе в нужный момент.
   -А вы? Разве теперь, когда я знаю, кто вы, я не могу рассчитывать на вашу помощь?
   -Я должен уйти.
   -Уйти? Сейчас?
   -Мои силы иссякли. Сейчас я уязвимее самого беззащитного младенца. В таком состоянии я не смогу быть тебе полезным. Если я позволю им уничтожить меня сейчас, это будет бесполезной жертвой. Я должен уйти и набраться сил для дальнейших действий. Будь спокоен, в решающий момент я, все же, буду рядом с тобой...
  

* * * * * * *

  
   Проснувшись на следующее утро, Эван обнаружил, что так и уснул, сидя в кресле. Он посмотрел на кресло напротив - оно было пустым. Бросив взгляд на пол, он увидел, что, и крови на нем не было. "Неужели и это мне приснилось?" - подумал он, но, увидев мальчика, лежащего на столе, он понял, что разговор с Хершером, все же был наяву. Он просидел в кресле ещё некоторое время, глядя на ребенка, и думая о том, что он может сделать для него уже сейчас, но, поняв, что бедному мальчику ничего не понадобится до момента его пробуждения, отправился на запланированную встречу с дедом.
   Старик Оунер с большим интересом выслушал рассказ внука о Хершере.
   -Мы догадывались о Томасе Монро, - задумчиво заключил он. - Более того, мы определили почти всех тринадцать демонов-писателей.
   -Каким образом?
   -Наши люди в разных странах уже много лет изучали творчество самых известных писателей. На данный момент нам известны имена почти всех, кто был особенно популярен, и восхваляем, кто отличился именно двенадцатью яркими произведениями. Словом, теперь нам многое известно, но и это никак не может нам сейчас помочь. Все эти писатели давно умерли, перестали быть просто гражданами той или иной страны. Зато вместо них появились тринадцать исчадий ада, не имеющие ни имен, ни гражданства. И как бороться с ними, и в первую очередь, как их найти, - вопрос очень сложный.
   -В том самом замке, - сказал Эван, - Думаю, я знаю, где он находится.
   -Они воспользовались этим замком только для того, чтобы совершить жертвоприношение. Сделав свое дело, они убрались оттуда, уничтожив следы своего пребывания. И уж точно, вряд ли, вернутся назад.
   -Я, все же, хочу отправиться в тот замок.
   -Не думаю, что ты их там найдешь. Будет правильнее, если мы сосредоточим внимание на сотрудничестве с нашими людьми, живущими в других странах. Быть может, они смогут сообщить нам что-нибудь новое. Хотя, ты, конечно, можешь проверить замок. Кто знает, может быть, интуиция тебя не подведет.
  

~ Глава тринадцатая ~

  
   Временами Эван проявлял невероятное упрямство в исполнении своих намерений. И в этот раз, решив проверить замок, он ни на секунду не усомнился в правильности этого решения. Он предложил Клеверману поехать вместе с ним, так как хотел, чтобы кто-нибудь находился рядом с ним, если он найдет в замке что-либо, имеющее отношение к недавним печальным событиям.
   -В принципе, я согласен с мнением твоего деда, - сказал Клеверман. - Не думаю, что они оставили что-нибудь в этом замке, даже если и были там на самом деле. Но, с другой стороны, принимая во внимание то, что ты обладаешь невероятными способностями оказываться в нужное время в нужном месте, я думаю, эта поездка может оказаться удачной.
   Эван молчал, сосредоточенно глядя на дорогу.
   -Двадцать пятый километр, - отметил он, и его глаза заблестели. - Мы почти приехали.
   -Только прошу тебя, будь готов к тому, что мы ничего там не найдем.
   -Я думаю, что найдем. Это именно тот самый замок, - сказал Эван, подходя к дверям.
   Он толкнул дверь рукой, и она открылась перед ним.
   -Невероятно, - сказал Клеверман, входя внутрь следом за Эваном. Куда теперь? - спросил он, оглядывая стены холла, ярко освещенного веселыми солнечными лучами.
   -Большой зал должен быть наверху, - ответил Эван. - Но если Кьюзак заглядывал в окно с улицы, значит должен быть и второй зал на первом этаже. Необходимо его найти.
   С этими словами он принялся открывать двери во все помещения. Клеверман последовал его примеру.
   -Эван, подойди сюда, - крикнул он, остановившись перед одной из дверей, широко распахнув её. - Я думаю, это здесь...
   Вдвоем они медленно вошли в зал с огромным деревянным столом в центре. Вдоль стен стояли высокие позолоченные подсвечники с потушенными свечами. По углам были прикреплены обгоревшие факелы. Но не это совпадение реальности и слов Кьюзака заставило вздрогнуть Клевермана и Оунера. Самым страшным было то, что и стол, и пол и стены зала были забрызганы кровью. В немом ужасе Клеверман и Оунер смотрели друг на друга.
   -Это называется, полиция здесь все проверила, - тихо сказал Эван.
   -Может быть, они перепутали замки, принимая во внимание то, в каком состоянии находился Кьюзак? Проверили какой-то другой?
   -Не знаю, может быть, и перепутали.
   -И потом, была ночь. В такой обстановке нетрудно запутаться.
   -Теперь им снова придется сюда приехать.
   -Что ты собираешься делать?
   -Позвоню инспектору Моргану и порошу его об этом.
   -Да, так будет лучше.
   -Надо выйти и подождать их у дверей, - сказал Эван, переговорив с Морганом.
   -Он тебе поверил?
   -А что ему оставалось делать? Он клялся, что его люди внимательно осмотрели замок, но ничего не нашли.
   Прошел час, но никто не подъехал.
   -Что-то они сильно задерживаются, - сказал Эван. - сколько времени нам понадобилось для того, чтобы приехать сюда?
   -Я не следил за временем, но думаю, минут пятнадцать-двадцать, не больше. Подождем ещё немного. Мало ли, почему они задерживаются.
   В этот момент зазвонил телефон Оунера.
   -Именно на двадцать пятом километре! - возмущенно говорил он в трубку. - Наша машина стоит у дороги. Конечно же, её должно быть видно! Мы сейчас стоим напротив неё и видим её, стоящую у дороги! Ждем!
   -Невероятно, - сказал он Клеверману. - Они не могут нас найти! Морган утверждает, что ездит по трассе в районе двадцать пятого километра и не видит нас! Ни нас, ни машины, ни замка!
   -Но это же невозможно! - воскликнул Клеверман.
   -Получается, что возможно, - заключил Эван, садясь на ступеньки.
   -Теперь я верю в то, что они не смогли ничего найти здесь тогда, в ту ночь...
   Эван обреченно смотрел на дорогу, понимая, что никто не подъедет и не сможет убедиться в том, что все, что сказал Кьюзак, действительно, правда. Но Клеверман был вместе с ним, и видел все своими глазами. А значит, им должны поверить.
   -Что будем делать? - спросил Эван.
   -Раз уж мы здесь, давай обойдем замок ещё раз. Это тот самый замок, в котором ты чуть не убил себя?
   -Да.
   -В таком случае, мне бы хотелось посмотреть на зал, который связан с множеством твоих воспоминаний.
   -Пойдемте, я покажу его вам, - сказал Эван, входя в холл. Клеверман последовал за ним. Они ещё раз обошли все на первом этаже, заглянули в зал, в котором было совершено жертвоприношение, убедились, что он выглядел так же, как раньше, и затем поднялись на второй этаж.
   -Вот и зал, - сказал Эван, распахивая двери перед Клеверманом.
   -Огромный, - ответил Клеверман. - Я так и представляю себе все, о чем ты рассказывал. Посмотри-ка, какой интересный стол.
   Эван посмотрел туда, куда был устремлен взгляд Клевермана. Там, в глубине зала стоял стеклянный столик на изящной длинной ножке.
   -Раньше его здесь не было. На нем что-то лежит, - сказал Эван. - Боже мой, - прошептал он, подойдя к столу. - Книга Тукиша и его демонов.
   Это была огромная книга, открытая на первой странице.
   -Глава первая, - прочел он.
   -Что в ней написано?
   -Ничего.
   -Просмотри всю книгу.
   -Глава вторая, - прочел он, перевернув несколько страниц. - Глава третья, четвертая... - читал он, перелистывая страницы, - Но в них ничего нет... Заключение. Они издеваются надо мной! - раздраженно сказал он, захлопнув книгу.
   Клеверман молча смотрел на него.
   -Какой спектакль, - саркастично отметил Эван, злобно глядя на книгу.
   Нервно сжимая и разжимая кулаки, он обошел весь зал, и остановился посередине.
   -Почему они дали Кьюзаку уйти оттуда живым? Почему не лишили его рассудка, понимая, что он не забудет то, что видел, а раз не забудет, обязательно, расскажет об этом своим коллегам? Для чего они позволили мне придти в этот замок и увидеть следы жестокого жертвоприношения? Для чего положили эту книгу на видное место, и позволили мне прикоснуться к ней, прочесть то, что в ней уже записано. Почему? - сказал он и начал ходить по залу взад-вперед, обхватив голову руками.
   -Наверное, потому что они хотели, чтобы ты узнал...
   -Вот именно! - перебил его Эван. - Именно! Чтобы я узнал! Они хотели, чтобы я увидел все это и убедился в том, что они не боятся ни меня, ни Хершера, ни нашей миссии. Они хотели показать мне, что начали свое дело, и никто не сможет им помешать!
   Стены замка задрожали, и зал наполнился пронзительным хохотом.
   -Замолчите! - гневно крикнул Эван. Все поплыло у него перед глазами, и ему показалось, что со всех сторон к нему тянутся длинные ветвистые руки существ, описанных Кьюзаком.
   -Пойдем отсюда, - сказал Клеверман, и, схватив Эвана за руку, направился к дверям.
  

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ "ШТЕФАН РУЛЬ"

~ Глава четырнадцатая ~

  
   Моника Райдель жила в небольшом доме в тихом районе Мюнхена. Её жизнь мало, чем отличалась от жизни других людей. Работа, домашние хлопоты, встречи с друзьями по выходным, поездка к родителям раз в неделю. Но это однообразие не пугало её. Её мысли были заняты событием, которого она с нетерпением ждала - рождением ребенка. Она находилась на восьмом месяце беременности. Её подруга Кристина, которая жила в доме вместе с ней, проявляла чрезвычайную заботу о Монике. Вечерами подруги удобно устраивались в гостиной, и за чашкой чая подолгу болтали о том, как изменится жизнь в их доме c появлением малыша.
   Моника была спокойной от природы женщиной, но произошли события, которые заставили её серьезно волноваться. В свет вышла газетная статья скандального журналиста, которая всполошила общество города. Статья была не просто скандальной, она была пугающей, где-то - опасной. Автор позволил себе крайне негативные, резкие суждения в адрес беременных женщин, пожелавших иметь ребенка, не вступив в брак; призывал общество к запрету внебрачных родов, по его словам, "свидетельствующих о массовом моральном падении и духовном обнищании современного общества".
   Моника не могла оставаться безразличной к этой статье, так как многие открыто поддерживали мнение автора - не раз ей приходилось слышать критичные замечания в свой адрес - на работе, в транспорте, на улице. Однако она понимала, что чрезмерное волнение может навредить здоровью малыша, и поэтому старалась держать эмоции под контролем. Ежедневные вечерние прогулки помогали ей в этом.
   В один из июньских вечеров Моника, как обычно, отправилась погулять в маленький парк, находившийся недалеко от её дома. Выбрав скамейку в глубине парка, она села и погрузилась в приятные рассуждения о своей будущей жизни, в которой самое главное место для неё будет занимать её малыш. Её мирные внутренние рассуждения были прерваны в тот момент, когда она заметила, как мимо неё прошел ребенок со странным выражением лица. Ей подумалось, что он был не совсем нормален, потому что, проходя мимо неё, он как-то странно покосился на неё и нервно заморгал глазами. Он направился в сторону старых деревьев, росших в конце парка, и Моника долго провожала его взглядом, гадая, что ему там понадобилось.
   -Бедный малыш, - неожиданно услышала она рядом с собой, и, оглянувшись, увидела незнакомую пожилую женщину, подсевшую к ней на скамейку.
   -Почему? - удивленно спросила Моника.
   -Он болен, - пояснила женщина и посмотрела на Монику таким странным взглядом, что ей показалось, что и сама эта женщина была не совсем нормальна.
   -Чем он болен?
   -У него психическое расстройство.
   Моника удивленно посмотрела на женщину.
   -Да-да, - сказала женщина неприятным каркающим голосом. - Такое тоже бывает. Когда мать носила этого ребенка, она узнала, что какая-то молодая девица, в это же самое время ждала ребенка от её мужа. Представьте себе, что почувствовала эта несчастная женщина? Естественно она стала сильно переживать. День ото дня все больше и больше до тех самых пор пока врач не прописал ей успокоительное, опасаясь, что её переживания скажутся на здоровье малыша. Но это была слишком запоздалая мера. И вот теперь он такой. Бедный ребенок...
   -А вы откуда об этом знаете? - спросила Моника, недовольно глядя на женщину.
   -Знаю, и все...
   Монике не понравилось появление этой женщины. Находясь рядом с ней, она испытывала неприятное, давящее чувство тревоги. У неё появилось острое желание поскорее подняться и уйти из парка.
   Внезапно со стороны деревьев, за которыми скрылся малыш, послышался пронзительный детский крик, и Моника, услышав его, поднялась со скамейки и направилась в сторону деревьев.
   -Что там могло случиться? - услышала она у себя за спиной и поняла, что женщина последовала за ней.
   Войдя вглубь высоких деревьев, Моника начала нервно искать малыша. Внезапно тупой удар по голове оглушил её, и она потеряла сознание. Она очнулась лишь тогда, когда кто-то тащил её по земле за ноги. Её голова разламывалась от боли, а в глазах все потемнело и смешалось в единую массу. "Господи, какая боль...", - подумала она, не понимая, что с ней происходит. Но вот она пришла в себя, и нервно схватилась за живот.
   -Что происходит? - спросила она. - Куда вы меня тащите и что вам нужно?
   -Она очнулась, - сказал кто-то незнакомым мужским голосом.
   В этот момент её ноги отпустили, и Моника решила подняться. Но внезапно появившийся яркий свет фонаря, направленный ей в глаза, не дал ей пошевелиться.
   -Значит, пришел её конец! - послышался другой, женский голос, в котором Моника без труда узнала отвратительный голос женщины, подсевшей к ней в парке.
   -Что вы хотите сделать? - спросила Моника, почувствовав, что кто-то из этих людей начал рвать её платье.
   -Получи своё, грешница! - крикнул мужчина и с силой ударил её ножом по животу.
   Моника вскрикнула от невероятной боли и затихла, вцепившись ногтями в землю. Крикнуть что-то ещё или сказать что-то ещё у неё уже не было сил. Нервно пытаясь остановить рукой кровь, она каким-то образом понимала, что умирает.
   "Господи, за что?" - думала она, тяжело дыша.
   Теряя рассудок от острой непрекращающейся боли, она закрыла глаза и издала последний вздох.

~ Глава пятнадцатая ~

  
   Кристина сидела в полицейском участке, нервно теребя фотографию подруги.
   -Я повторяю вам все это в пятый раз, - раздраженно говорила она. - Моника ушла в десятом часу. Она предпочла пойти одна. Нет, это был не первый случай, когда она ходила на вечернюю прогулку одна. Кому могла помешать беременная женщина, которой рожать через несколько недель?
   Полицейский, составлявший протокол, сочувственным видом посмотрел на Кристину.
   -Вам придется проехать со мной, - тихо сказал он, закрывая лицо рукой. - Мне очень жаль, но я боюсь, что с вашей подругой произошло несчастье.
   -Несчастье?
   -Сегодня ночью в парке, расположенном недалеко от вашего дома, найден труп женщины.
   -Труп? - тихо спросила Кристина.
   Через пятнадцать минут Кристина в сопровождении нескольких полицейских шла по хорошо знакомому ей парку. Ночь подходила к концу, и начинало светать. Но обстановка, царившая в парке, свидетельствовала о том, что люди, находившиеся здесь, даже не ложились спать.
   Оставив Кристину посередине поляны, полицейский отправился кого-то искать. Через несколько минут к ней подошел другой человек.
   -Инспектор Герман Шнейдер, - представился он, протягивая Кристине руку.
   -Где она? - дрожащим голосом спросила Кристина, оглядывая поляну, обтянутую лентой.
   -Пройдемте со мной, - тихо сказал Шнейдер.
   Вместе со Шнейдером Кристина дошла до того самого места, в котором её самая близкая подруга, с которой она разговаривала ещё несколько часов назад, приняла страшную смерть.
   Картина, представшая перед ней, была ужасной. Моника лежала в огромной луже крови. У самого её изголовья был вбит деревянный колышек с дощечкой, на которой было написано кровью: "Каждый из нас грешен от рождения. Но ребенок, зачатый вне брака, грешен вдвойне".
   Увидев это, Кристина едва не лишилась чувств.
   -Как же такое могло произойти? - дрожащим голосом спросила она. - Кто способен на такое? За что? Кому она могла помешать?
   -Это ваша подруга? - спросил Шнейдер. - Вы узнали её?
   -Да, это она, - ответила Кристина, закрывая лицо руками.
   -Вы хорошо с ней знакомы?
   -Конечно, мы - давние подруги, и жили вместе.
   -А где её семья?
   -Её родители живут недалеко от Берлина.
   -А муж?
   -Моника не была замужем...
   -А как же отец ребенка?
   -Я предпочитаю не говорить об этом человеке. Он и так причинил Кристине много боли.
   -А вдруг он каким-то образом причастен к смерти вашей подруги?
   -Не думаю. Он, конечно, мерзавец, но не убийца. И потом, его сейчас нет в Германии. Несколько месяцев назад он с родителями и женой переехал в Штаты.
   -Женой?
   -Да, не удивляйтесь. Он был женат.
   -А ваша подруга не знала об этом...
   -Нет, не знала.... А когда узнала, не захотела и слышать о нем.
   -Понимаю.... Значит, вы убеждены, что этот человек не имеет отношение к этому делу?
   -Да, убеждена...
   -Тогда, может быть, кто-нибудь угрожал вашей подруге? Я имею в виду, приходилось ли вам замечать каких-либо незнакомых людей рядом с ней, которые странно себя вели?
   -Нет, не припоминаю таких... Я вообще не могу сказать, чтобы кто-то мог желать Монике смерти. Конечно, кое-кто из наших соседей недолюбливал Кристину из-за того, что она собиралась рожать, не будучи замужем. Но людям, ведь, языки не завяжешь. Конечно, ей было тяжело жить в такой обстановке, но это было лишь психологическое давление. Не думаю, что кто-то из этих людей желал ей зла всерьез. Хотя, погодите, - сказала она, остановившись.
   -Что-то вспомнили?- спросил Шнейдер.
   -Это Клаус во всем виноват, - задумчиво ответила Кристина.
   -Клаус?
   -Да, журналист по фамилии Клаус. Именно он посеял панику в обществе, написав свою отвратительную статью о матерях-одиночках, и эта статья, а также реакция людей чрезвычайно беспокоили Кристину. Мы даже собирались переехать загород. Надо найти этого негодяя и разобраться с ним! Нельзя допускать, чтобы невинные люди страдали от острых языков таких вот любителей всеобщей славы! Надо арестовать его, пока не пострадал кто-то ещё!
   Инспектор Шнейдер опустил голову.
   -Боюсь, все намного сложнее, - вздохнув, сказал он. - Ваша подруга была не первой жертвой странного убийцы или убийц. За последние несколько дней в городе такой же страшной смертью погибли пять молодых женщин.
   -Пять? - удивленно воскликнула Кристина. -
   -Именно, пять.... Все они были беременны, все они должны было рожать через несколько недель. Все они были зарезаны, и во всех пяти случаях у изголовья убитых был вбит такой же колышек с дощечкой, содержащей ту же самую запись. И не известно, сколько ещё женщин будет убито таким способом.
  

~ Глава шестнадцатая ~

  
   Старик Оунер дождался сообщений от своих людей. Он получил видеокассету из Германии с записью телевизионной передачи, которую сразу же решил посмотреть. Для просмотра он пригласил Райта, Клевермана и Эвана.
   Это была запись популярного телевизионного шоу, гостями которого становились люди, добившиеся широкого признания за совершенно необычные заслуги. Под восторженные крики и бурные овации зрителей, собравшихся в студии, вышел веселый, пышущий здоровьем, краснощекий мужчина лет сорока, который и объявил тему передачи и приглашенного гостя. Этим приглашенным гостем оказался скандально известный во всем в городе журналист Мартин Клаус, а темой передачи - "Нелегкий хлеб журналиста, доводящего до читателей правду". При виде этого человека, зрители пришли в ещё больший восторг, и в студии раздался гром аплодисментов.
   -За что они его так приветствуют? - удивленно спросил Райт.
   -Боюсь, я знаю, за что, - ответил Клеверман. - Мне приходилось слышать о страшных событиях, имевших место в Мюнхене в последние две недели, которые, якобы, произошли с его подачи. Принимая во внимание то, что они сейчас бурно обсуждаются в Германии, я могу представить себе, какие огромные деньги заработал этот негодяй!
   -Негодяй? - удивленно спросил Райт.
   -Смотрите и слушайте, и вы скажете о нем то же самое.
   -Прошу тишины! - воскликнул Старик Оунер. - Этот Клаус уже говорит.
   "Я - журналист, - начал свою историю Клаус с видом несомненного превосходства над всеми, сидящими в студии, - а стало быть, своей первейшей задачей считаю доведение до нашего общества истинной картины жизни, которую оно ведет. Любой человек, уважающий себя и общество, в котором он живет, сделал бы то же самое, я уверен. Нет цели благородней, ибо, правда - превыше всего".
   Сказав это, Клаус сделал небольшую паузу, и в студии вновь прогремел гром аплодисментов.
   "Позвольте прочесть вам короткую справку, дамы и господа, - сказал ведущий, обращаясь к зрителям, сидящим в студии. - "Мартин Клаус работает журналистом вот уже двадцать лет. Но большей популярности добился, напечатав серию очерков на тему: "Темные стороны жизни общества", среди которых такие статьи, как "Голубые притоны", "Пятилетний СПИД" и "Ворованное счастье". Причем, насколько я знаю, для написания статьи "Пятилетний СПИД" вам пришлось прожить на улице около полугода?"
   "Совершенно верно, - ответил Клаус, расплываясь в улыбке. - Я облачился в лохмотья и стал бродяжничать. Ведь для того, чтобы собрать необходимые мне сведения я должен был войти в доверие к тем несчастным малолетним бродягам, ведущим самостоятельную жизнь на улице".
   Обмениваясь недовольными взглядами, старик Оунер и остальные были вынуждены выслушать длинную речь самодовольного журналиста во всех мельчайших подробностях рассказывающего о своем опыте общения с малолетними уличными мальчишками, пристрастившимися к наркотикам. А так же о том, что в результате пользования общими шприцами многие из них заразились СПИДом.
   Но один из следующих вопросов, заданных журналисту, заставил их сконцентрировать все внимание на экране телевизора.
   "А вас не пугает, что косвенно вы виновны в смерти тринадцати беременных женщин, а также их не рожденных детей?" - спросил один, из сидящих в студии зрителей.
   -Сделайте громче, - сказал Оунер.
   Видимо, сам журналист не ожидал такого вопроса, точнее, такой его постановки. Его лицо стало невероятно напряженным в этот момент, бледным, и каким-то жалким.
   "Ни прямо, ни косвенно я не могу быть виновным в этом", - нетвердым голосом ответил он. - "Но ведь это же очевидно, господин Клаус, - настаивал зритель. - Двенадцатого июня этого года ваша статья под названием "Ворованное счастье", демонстрирующая ваше негативное мнение о женщинах, рожающих детей, не находясь в законном браке, вышла в свет. А на следующий день в одном из Мюнхенских парков был обнаружен труп первой женщины, рядом с которой была надпись, содержание которой в точности совпадает с одной из фраз вашей статьи: "Каждый из нас грешен от рождения, но ребенок, зачатый вне брака, грешен вдвойне". И в течение тринадцати дней были убиты тринадцать женщин, и возле каждой из них была прибита дощечка с такой же надписью". - "Как я могу быть виновен в том, что кто-то решил использовать фразу из моей статьи?" - "Если бы вы видели хотя бы одну из этих женщин, вы обвинили бы себя в этом не только косвенно, но и прямо, зная, что именно ваша статья своей категоричностью подтолкнула кого-то к массовым убийствам".
   В зале воцарилась тишина.
   -Смотрите, как он испугался..., - отметил старик Оунер. - Этот тип чего-то очень сильно боится.
   В этот момент какая-то женщина, также сидевшая в студии, попросила слово.
   "Я категорически не согласна с вами! - заявила она, обращаясь к мужчине, обвинявшему журналиста. - Все эти женщины пострадали из-за своего образа жизни!" - "Вы хотите сказать, что оправдываете убийства этих женщин?" - "Я не оправдываю убийства сами по себе. Я просто не согласна с тем, что в убийстве этих женщин вы обвиняете господина Клауса". - "Только косвенно". - "Господин Клаус не может быть виновен ни прямо, ни косвенно, потому что он выразил своё субъективное мнение на этот счет. И я должна сказать, что полностью согласна с его точкой зрения!" - "Может быть, вы согласны и с тем, что мы должны препятствовать рождению внебрачных детей, как было сказано в статье, в которой господин Клаус открыто призывает нас к конкретным действиям". - "Вряд ли господин Клаус имел в виду физическую расправу над этими женщинами! - возразил другой зритель, пожилой мужчина. - Есть и иные способы борьбы с этим". - "Да, но кто-то воспринял этот призыв буквально!" - "На то нам и дана голова на плечах, чтобы мы умели грамотно использовать получаемую информацию". - "А если кто-то не в состоянии использовать информацию грамотно, и привык реагировать на неё буквально? Перед выпуском столь скандальных статей в свет, журналист должен подумать о том, какую реакцию в обществе может вызвать эта статья". - "И все же вы не правы в ваших обвинениях", - заключил пожилой человек, качая головой.
   Мартин Клаус вновь обрел прежнюю самоуверенность и с довольным видом наблюдал за тем, как зрители один за другим вступались за своего газетного кумира.
   -Странно, что они все его защищают..., - удивленно сказал Райт.
   -Но какое отношение этот случай имеет к нам? - спросил Клеверан. - Я ровным счетом ничего не понимаю.
   - Эта запись была отправлена нам с просьбой внимательно изучить её, - ответил старик Оунер. - Это означает, что мы не можем пренебречь ею. Надо как следует подумать над этим. Давайте постараемся детально все обсудить. Какое впечатление произвел на вас этот сюжет? Что вы скажете о зрителях, о Клаусе?
   -Очевидно, что половина зрителей выступает с резкой критикой в его адрес, а другая горячо защищает его, - начал Клеверман, - причем, у зрителей, защищающих Клауса, наблюдается повышенный уровень агрессии и отсутствие способности адекватно реагировать на происходящее. Достаточно вспомнить фразу зрительницы, заключившей, что все эти женщины погибли из-за своего образа жизни. Они слепо защищают его точку зрения. Он уже успел повлиять на умы многих своих читателей...
   -Было бы неплохо найти содержание статьи, на которую они ссылаются, - сказал Райт. - Если все эти люди свободно используют цитаты из статьи, значит, её содержание заинтересовало многих в Мюнхене.
   -Верно, - продолжал Клеверман. - И если все наши предположения верны, то произошло что-то, что заставило всех этих людей принять столь категоричную точку зрения журналиста.
   -Лично меня особенно заинтересовал этот Клаус, - сказал Эван, глядя на деда. - Его испуг, действительно, был налицо. Либо, он сам понимает свою вину, и угрызения совести настолько сильны, что ему стало трудно скрывать свои истинные чувства, когда его спросили об этом. Либо, здесь есть что-то ещё. И это надо выяснить...
   -Это может иметь отношение к нам, - заключил старик Оунер. - Все эти события носят чрезвычайно странный характер. Но для того, чтобы детально во всем разобраться, необходимо съездить в Мюнхен. Кто поедет?
   -Я могу поехать, - предложил Эван.
   -И я могу, - добавил Клеверман.
   -Отлично, - заключил старик Оунер. - Думаю, вдвоем вы справитесь.
  

~ Глава семнадцатая ~

  
   На следующий день Эван Оунер и Майкл Клеверман были в Мюнхене и встретились с Джеймсом Смитом, родственником Оунеров, жившим в Германии с самого детства. Вместе они отправились в дом Смита, в котором раньше жили его предки, переброшенные в Германию около трех столетий назад.
   -Здесь мы во всеоружии, - улыбаясь, прокомментировал Смит, показывая материалы, накопленные им и его предшественниками за долгие годы. - В этих записях вы найдете множество интересных фактов, которые, я уверен, помогут разобраться в случившемся.
   -В первую очередь нам хотелось бы выяснить дело Клауса и события, связанные со смертью тринадцати беременных женщин, - сказал Эван.
   -Эта история, действительно, требует к себе огромного внимания. Но я бы приступил к делу с другого конца, - вежливо ответил Смит. - Тем более что мне есть, что рассказать вам.
   -Это как-то связано с Клаусом? - нетерпеливо спросил Эван.
   -Что такое Клаус... Размах этого дела настолько широк, что в его масштабах этот Клаус - всего лишь - незначительный эпизод, - улыбнувшись, ответил Смит.
   -Но мы приехали сюда потому что, нас вызвали в связи с этим делом...
   -Не торопитесь, молодой человек, прошу вас, не торопитесь. Ваш дед, Марк Оунер хорошо меня знает, и он вам скажет, что Джеймс Смит никогда не бросает слов на ветер. И если Джеймс Смит говорит - нельзя торопиться, значит - торопиться нельзя...
   -Прошу прощения, - виновато ответил Эван. - Мы внимательно вас слушаем.
   -Я много думал об этом деле, молодые люди, - продолжал Смит, - и пришел к любопытным выводам. Уверен, они вас заинтересуют. Это связано с одним весьма интересным человеком, писателем, кстати говоря, который на данный момент занимает все мои мысли.
   -Писатель? - ответил Клеверман, - тогда это, действительно, должно быть очень интересно. Кто он?
   -Вот, пожалуйста, - ответил Смит, протягивая фотографию.
   -Какая удивительная внешность! - воскликнул Клеверман.
   На фотографии, что он держал в руках, был изображен пожилой мужчина, краснощекий, почти полысевший, с чрезвычайно длинной рыжей бородой. Выглядел он немного неопрятно. А лицо имело странное насмешливое выражение. С первого взгляда он производил впечатление эдакого доброго весельчака, но в его глазах поблескивали злобные искорки, что придавало его внешности некую противоречивость.
   -Вот так лицо! - сказал Эван, посмотрев на фотографию.
   -Да, Штефан Руль - чрезвычайно интересная личность.
   -Наш современник? - удивленно спросил Клеверман, только в тот момент заметивший, что фотография была цветная.
   -Умер пятнадцать лет назад, - пояснил Смит.
   -Вы полагаете, он имеет какое-то отношение к недавним событиям?
   -Самое непосредственное отношение, молодые люди, самое непосредственное. Я имею все основания полагать, что именно этот человек виновен в том, что произошло. Не меньше.
   -Что вы имеете в виду?
   -Какова главная цель нашей миссии?
   -Предотвратить конец света...
   -Вот именно - конец света, который произойдет по сценарию тринадцати писателей-демонов. Я убежден, что Штефан Руль - один из них. И более того, если предположить, что концу света должны предшествовать какие-то страшные события, то я с полной уверенностью могу сказать, что они уже происходят. Здесь, в Мюнхене. И в том, что они происходят, виноват никто иной, как этот самый человек. Но начнем все по порядку, - продолжил Смит, глядя на изумленные лица своих гостей. -Как вы знаете, мы изучили литературное наследие более тысячи немецких писателей, живших в Германии на протяжении нескольких веков. И в результате составили список пяти наиболее подходящих под требуемые характеристики. Все они отличаются гениальностью, известны двенадцатью романами, и у всех у них в жизни было что-то темное, необычное. Но этот человек - Штефан Руль больше других похож на демона.
   -Но он умер совсем недавно! - воскликнул Клеверман. Неужели вы думаете, что он мог так быстро воскреснуть? Неужели он настолько популярен?
   -Чрезвычайно! Его рассказами зачитывается вся Германия. Но его популярность объясняется ещё и необычностью его образа жизни.
   -Этот Руль чем-то похож на Сократа, - усмехнувшись, отметил Эван.
   -Да, вы правы. Мне кажется, что именно ему и подражал Руль. По крайней мере, в отношении странностей образа жизни. Он был весьма образованным, светским человеком, но иногда позволял себе из ряда вон выходящие вещи. Собирая гостей на своей огромной загородной вилле (надо сказать, Руль был очень богатым человеком), он выходил к ним, обмотанный простынями, а, напившись, и вовсе мог ходить по дому нагим, будто бы это было совершенно нормально. А в старости вообще превратился в безумца. Однажды во время одной из вечеринок, что он проводил у себя на вилле, он со своими пьяными гостями вышел на трассу, и, раздевшись, стал останавливать проезжавшие машины. Разумеется, водители, при виде голого старика, не только не останавливались, а, увеличив скорость, старались уехать подальше как можно скорее. Руля, и его гостей это не устроило. Они принесли бутылки с вином и стали закидывать ими проезжавшие машины. Из-за этого на дороге произошел несчастный случай, который не отразился на репутации писателя только благодаря тому, что он выложил пострадавшим огромную сумму денег. Но все это, безусловно, не известно широкой публике. Эти сведения я добыл по личным источникам. Но как писатель, Руль был талантлив, как Бог, или, я бы точнее сказал, сам дьявол, который, казалось, собственноручно направлял перо Руля.
   -А о чем он писал?
   -Основной темой его произведений была богемная жизнь, которую он описывал во всех мельчайших подробностях. Интриги, обманы, веселье. Штефан Руль был мастером сюжета. Немало повестей, рассказов и очерков о жизни современного немецкого общества вышло из-под его пера. В числе его произведений также и мемуары.
   -А сколько лет он прожил? - спросил Оунер.
   -Почти девяносто.
   -И от чего умер?
   -От сердечного приступа после церемонии вручения ему очередной литературной награды.
   -Интересно, - задумчиво сказал Клеверман. - Хотя, откровенно говоря, в том, что вы рассказали, не так уж много того, что безоговорочно свидетельствовало бы о его связи с дьяволом, кроме выдающегося таланта и, пожалуй, необычной внешности.
   -С внешности все и началось, - ответил Смит. - Изучив жизнь и творчество Руля, я также не нашел в ней ничего слишком уж необычного. Человек может быть талантлив и без связи с темными силами. А то, что он любил весело провести время, также не свидетельствует об этом. И потом, по моим ожиданиям этим писателем должен был оказаться какой-нибудь средневековый мыслитель, а не мой современник. Но его внешность не давала мне покоя. Я нашел возможность встретиться с его дочерью, у которой выкупил личный архив Руля. И, прочтя его, друзья мои, я понял, что был прав в своих подозрениях!
   -И что же в нем было? - заинтересовавшись, спросил Клеверман.
   -Нечто совершенно неожиданное, - ответил Смит, поднимая указательный палец. - В годы второй мировой войны Руль работал журналистом и собирал материалы с боев сражений. В тысяча девятьсот сорок втором году он получил серьезное ранение, что заставило его отказаться от столь опасной профессии. Но отходить от любимого занятия окончательно он не захотел. Благодаря своему уникальному литературному таланту и связям, он получил разрешение собирать материалы для очерков в концентрационных лагерях. Вот где проявилась дьявольская натура Руля, - сказал Смит. - То, с каким пристрастием он описывал сцены насилия и ужаса, не оставляет никаких сомнений в том, что нечто бесовское в нем, все же, есть. Если у этого демона и есть имя, то это имя - жестокость, несомненно. В течение нескольких дней и ночей я подробно изучал личные записи Руля и наткнулся на удивительную вещь. Среди прочего он описал эпизод, имевший место в одном из лагерей. Молодой немецкий офицер полюбил заключенную в лагере славянку. Она ответила ему взаимностью. Вскоре оказалось, что она ждет от него ребенка. Безусловно, этот факт вызвал гнев руководства. Под угрозой расстрела от молодого человека потребовали скорейшего разрешения ситуации. То ли угрозы были слишком страшны для него, то ли бес в него вселился, но по свидетельству Руля, этот офицер ночью вошел в помещение, в котором находилась беременная женщина, и зарезал её ножом, после чего сам застрелился.
   -Какой ужас.
   -Теперь вы можете представить, что я почувствовал, когда спустя два года с момента прочтения этих записей, я узнал о страшных событиях, связанных с убиением беременных женщин. Именно поэтому я и отправил вам кассету с записью телепередачи.
   -У вас есть статья, на которую ссылались участники программы? - спросил Эван.
   -Разумеется, - ответил Смит и подал Эвану газету.
   -Но что могут означать эти события? - задумчиво произнес Клеверман после того, как Эван прочел содержание скандальной статьи вслух. - Очевидно, они как-то связаны с Рулем, но как именно они связаны?
   -Лично у меня нет никаких сомнений в том, что это напрямую связано с Рулем. В такие чудовищные совпадения я не верю. Думаю, я знаю, с чего нам стоит начать, - сказал Смит. - В первую очередь я предлагаю встретиться с инспектором Шнейдером, ведущим это дело. Я договорился с ним о встрече на сегодня, на три часа дня. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне.
   -Встреча с инспектором Шнейдером?
   -Да, он ведет дело, связанное с убийством беременных женщин. Думаю, вам будет интересно узнать, что он скажет по этому делу.
   -Каким образом вам удалось связаться с ним.
   -Я ведь очень давно живу здесь, - улыбнувшись, ответил Смит. - И для успешного выполнения миссии постарался заиметь очень широкий круг знакомых, куда вошли самые разные люди. Вы и представить себе не можете то, как много людей я знаю как в этом городе, так и по всей стране.
   -Это очень хорошо, - ответил Клеверман. - Но разве он может разглашать закрытые сведения?
   -Этот человек - мой давний знакомый. Наша встреча будет иметь неофициальный характер.
   Через полчаса Смит представлял Шнейдера Оунеру и Клеверману.
   -Конечно, я не до конца понимаю все, что господин Смит рассказывал мне о вашей миссии, но чрезвычайно уважаю дело, которым вы занимаетесь, и цели, которые вы преследуете, - начал Шнейдер, разместив гостей в своем кабинете.
   -Цель у нас одна - спасение мира, - ответил Эван. - Мы приехали сюда для того, чтобы понять, каким образом события, произошедшие в вашем городе в последние две недели, связаны с нашей миссией.
   -Я расскажу вам то, что я знаю. Надеюсь, это поможет вам сделать определенные выводы.
   Оунер и Клеверман внимательно слушали все, что Шнейдер рассказал им об убийстве тринадцати беременных женщин.
   -Значит, главное, что их всех объединяет, это то, что они были беременны. И, притом, - вне брака, - заключил Клеверман после того, как Шнейдер закончил свой рассказ.
   -Значит теперь, для того, чтобы найти убийцу, необходимо проверить, сколько ещё незамужних беременных женщин проживает в этом городе и установить за ними наблюдение, - задумчиво произнес Эван.
   -Не думаю, что это понадобится, - заметил Шнейдер. - Нам не придется искать убийц. Они нашлись сами.
   -Сами?
   -Два дня назад в одном из городских парков была найдена тринадцатая жертва маньяков-убийц. Все, как в предыдущих двенадцати случаях, с одной лишь разницей. На скамейке рядом с трупом сидели люди, заявившие, что это они убили эту женщину и всех предыдущих женщин.
   -Они признались в этом?
   -Да, они спокойно сказали об этом, когда мы приехали на место преступления.
   -Но как они объяснили свой поступок?
   -Каждый из них был уверен в том, что имеет серьезные основания для совершения преступлений.
   -Кто эти люди?
   -Пожилая женщина, молодой мужчина и маленький ребенок.
   -Но как они могли совершить преступления в столь странном составе? - спросил Клеверман. - Как вообще додумались до этого, как нашли друг друга, как организовали дело, как добыли необходимые сведения?
   -Многое в этой истории покрыто мраком. Пожилая женщина заявила, что её единственная дочь покончила жизнь самоубийством из-за того, что её муж завел любовницу, которая очень скоро забеременела от него.
   -А зачем им понадобился ребенок? Откуда они его взяли?
   -А ребенок, которого они использовали для заманивания жертв в ловушку, сирота, которого они подобрали на улице. Молодой мужчина, "работавший" вместе с ней, заявил, что потерял семью из-за того, что какая-то женщина явилась к его жене и заявила о том, что беременна от её мужа, хотя сам он утверждает, что и в глаза её не видел. Его жена, недолго думая, собрав свои вещи и вещи двоих детей, направилась к своим родителям. Самолет, на котором они летели, разбился. Как вы думаете, кого обвинил этот мужчина в гибели всех членов своей семьи? Разумеется, ту беременную женщину. В общем, абсолютно все связано с беременными женщинами.
   -Но как эта пожилая женщина и мужчина познакомились? Как нашли друг друга?
   -Они встретились случайно - на кладбище. Женщина пришла на могилу своей дочери, а он - к жене и детям. Разговорились, рассказали друг другу о своем горе, поплакали вместе, и решили мстить. Пожилая женщина заявила также, что её собственная дочь была в положении, когда произошла её семейная трагедия. И теперь она уверенна в том, что если её дочь, находясь в браке, освященном церковью, не смогла дать жизнь своему ребенку, и, более того, лишила его жизни и сама умерла, то женщина, ожидающая дитя вне брака, просто не имеет право на ребенка. Такая вот теория.
  

~ Глава восемнадцатая ~

   -Что вы об этом думаете? - спросил Смит у Клевермана и Оунера после встречи со Шнейдером.
   -Сам по себе этот случай никак не указывает на Руля, - ответил Эван. - Если у двух людей помутился рассудок от страшного горя, то в этом нет ничего сверхъестественного. Также нет ничего сверхъестественного в том, что беда у них одна и та же. И то, что эти два человека встретились и объединились для совместных действий, тоже не так уж и странно. Когда состоится суд?
   -Как сказал Шнейдер, вряд ли они будут тянуть с судом, - ответил Смит. - Он также считает, что, вряд ли, этих людей ждет какое-либо наказание, принимая во внимание их личную трагедию и психическое состояние.
   -Мы зашли в тупик, - заключил Клеверман. - На данный момент мы не имеем ничего конкретного.
   -Присядем на скамейку, - ответил Смит, - и поразмыслим. Допустим, вы правы, и Руль не имеет никакого отношения к происходящему, и все события, которые произошли в Мюнхене в последние две недели, имеют свое основание и причины. Но тогда возникает вопрос: как получилось так, что в личных записях Штефана Руля описан эпизод с убиением беременной женщины? Предположим, что это лишь совпадение. В конце концов, преступления совершались, совершаются, и будут совершаться. И, казалось бы, нас не должно удивлять, что эти эпизоды так похожи. Но мы имеем дело не с обычным преступлением. Мы имеем дело с очень жестоким преступлением. Ведь речь идет не просто об убийстве беременных женщин, речь идет об убиении младенцев, о жестоком, крайне жестоком убиении. И в записях Руля офицер убил не мать, а дитя. Вспомните запись, сделанную на дощечке: "Ребенок, зачатый вне брака - грешен вдвойне..." Я уверен в том, что основанная цель преступления - не столько наказать беременную женщину, сколько не дать родиться "грешному" младенцу.
   -Согласен, это - не обычное преступление, - ответил Эван.
   -И потом, - продолжал Смит, - события происходили именно после того, как мы получили сообщение о воскрешении демонов. И последнее..., - сказал он, и, сделав паузу, загадочно посмотрел на своих спутников, - серия убийств закончилась, как только количество убитых младенцев достигло числа тринадцать. А это уже - серьезное совпадение, мимо которого так просто не пройдешь.
   - Давайте взглянем на дело с другой стороны, - сказал Эван. - Назовем основных известных нам действующих лиц и основные события. Серия убийств, совершенная двумя не вполне нормальными людьми, начинается после того, как в свет выходит статья Мартина Клауса. Значит, этот журналист - одно из главных действующих лиц. Я предлагаю встретиться с ним.
   Смит покачал головой, но не стал спорить с Эваном.
   В этот момент со стороны площади послышались крики.
   -Да там, похоже, митинг! - воскликнул Эван.
   -Давайте пойдем туда и посмотрим, - предложил Клеверман. - Сейчас любые события могут иметь для нас большое значение.
   Они подошли к месту шумных событий в тот самый момент, когда организатор мероприятия начал произносить свою речь.
   -Мы не должны допустить, чтобы этих людей обвинили! - громко кричал он. - Ибо, правда на их стороне. Если нам не безразлична судьба нашего общества, в котором будут жить наши дети, мы должны вступиться за этих людей.
   -О ком они говорят? - спросил Клеверман и с выражением, полным обреченности начал смотреть по сторонам. Вокруг него стояли люди, державшие в руках лозунги, восхвалявшие заслуги перед обществом журналиста Мартина Клауса. Фразы "Мартин Клаус - наш герой!", "Мартин Клаус открыл нам глаза!", "Вперед за Мартином Клаусом!" пестрели на транспарантах и плакатах.
   -Этот господин защищает Мартина Клауса? - спросил Клеверман у одного из митингующих.
   -Не только. Вчера в газетах появилась очередная статья Клауса, рассказывающая о том, что полицией задержаны убийцы беременных женщин. Мы организовали этот митинг, как протест против возможных обвинений, которые могут быть выдвинуты против этих людей.
   -Значит, вы тоже на их стороне?
   Мужчина посмотрел на Клевермана таким странным взглядом, будто бы хотел спросить его о том, что он вообще здесь делает.
   -Что именно вы имеете в виду? - спросил он.
   -Вы оправдываете преступления, совершенные этими людьми? - терпеливо спросил Клеверман.
   -О каком преступлении вы говорите? Разве это преступление? Никто из нас не считает это преступлением.
   На этот раз Клеверман посмотрел недоуменным взглядом на своего странного собеседника. Люди, стоявшие рядом с ними стали оборачиваться.
   -Пойдемте отсюда, - сказал Клеверман своим спутникам. - Думаю, нам здесь нечего делать.
   -Опять этот проклятый Клаус! - возмущенно воскликнул он. - Этот проныра и здесь успел! И как только он узнал об аресте этих людей! Ведь этот факт никому не должен быть известен.
   -Это лишний раз подчеркивает необходимость встретиться с ним, - сказал Эван, глядя на Смита.
   -Я не стану разубеждать вас, молодой человек. Вероятно, Клаус играет какую-то роль в данном деле, но я уверен, что - не самую главную...
   -Я не хочу быть невежливым с вами, господин Смит, но судите сами. Кто автор статьи? - Штефан Руль? - Нет. - Мартин Клаус... Кто всполошил общество? - Штефан Руль? - опять, нет. Это сделал Мартин Клаус... Люди защищают его столь рьяно, что можно предположить, что его влияние на их сознание имеет некую мистическую природу.
   -Не буду с вами спорить, - повторил Смит. - Если считаете необходимым встретиться с Мартином Клаусом, значит, отправимся к Мартину Клаусу...
  

* * * * * * *

  
   Найти Мартина Клауса было непросто. Казалось, этот, самый популярный и самый востребованный в Мюнхене человек, исчез бесследно. Его не было ни в редакции, ни в личной квартире. Исключительно благодаря своим многочисленным знакомым, Смит выяснил, что Мартин Клаус взял отпуск и проводил его в своем загородном доме.
   Вначале он дал категоричный отказ на просьбу Смита о встрече и согласился лишь после того, как Смит убедил его в том, что эта встреча может быть устроена через полицию. Всем своим видом он старался показать недовольство тем, что незнакомые люди побеспокоили его без какой-либо серьезной, на его взгляд, причины.
   -Вы посеяли панику в обществе, а сами собрались уехать! - твердо заявил Эван после того, как Клеверман безуспешно попытался интеллигентно убедить Клауса в необходимости откровенного разговора.
   -Я выполняю свою работу, - ответил Клаус, недовольно отворачиваясь и скрещивая руки на груди. - То, что происходит после этого, совершенно меня не интересует. И, знаете что, уважаемые господа, не пытайтесь сыграть на сочувствии и вызвать у меня угрызения совести. Это совершенно бесполезно!
   -Вы считаете, что находитесь над обществом, выше всего человечества! - сурово сказал Эван. - Но вы серьезно ошибаетесь! Мы знаем, кто вы такой и какие у вас цели!
   Клеверман и Смит удивленно посмотрели на Эвана.
   -Что вы имеете в виду? - раздраженно воскликнул Клаус. - Если вы намерены говорить со мной в столь недопустимом тоне и далее, я вынужден буду выставить вас за дверь!
   -Прошу вас простить моего друга, - спокойно сказал Смит. - Поверьте, мы ничего не имеем лично против вас, но тот, кого вы сейчас покрываете, кому вы сейчас помогаете, очень скоро уничтожит и человечество, и вас в том числе.
   Тень сомнения пробежала по лицу Клауса.
   -Кого я покрываю? Кому я помогаю? - удивленно спросил он.
   -Я рассчитываю услышать это от вас, - спокойно ответил Смит.
   -Мне нечего вам сказать.
   -Мы можем уйти отсюда, не получив от вас разъяснений. Но поверьте мне, если вы не поможете нам сейчас, то потом, когда земля будет рушиться у нас под ногами, ни я, ни кто другой не сможет вам помочь. Я заявляю вам об этом с полной ответственностью.
   -Вы говорите загадками. Я вас не понимаю.
   -Нас интересует человек, который приходил к вам, и попросил написать статью. Ведь к вам приходил человек с такой просьбой? Я считаю, что в ваших интересах откровенно рассказать нам о нем.
   -Кто вы такие? - спросил Клаус. - Разве вы не обычные репортеры?
   -Мы похожи на репортеров?
   Скрестив руки на груди, Клаус переводил взгляд с одного странного гостя на другого.
   -Хорошо, - сказал он, наконец, - пройдемте в мой кабинет.
   Смит и его спутники проследовали за Клаусом.
   -Располагайтесь, прошу вас, - предложил он, рукой указывая на кресла. - Я внимательно вас слушаю. Скажите мне, что вам известно, а затем уж я решу, посвящу я вас в детали этого дела, или нет.
   -Хорошо, - начал Смит. - Я, конечно, не могу знать об этом деле во всех деталях, но я уверен в том, что около трех недель назад вы встретились с человеком, давшим вам подробные инструкции к вашей статье о беременных женщинах. Мне даже не нужно, чтобы вы подтверждали это. Я уверен, что это так. Меня просто интересует этот человек. Уверяю вас, он очень опасен.
   Клаус нервно смотрел на Смита в течение нескольких минут, а затем подскочил со стула и воскликнул:
   -Видит бог, меня совершенно не волнует, рожают женщины в браке, или вне брака! Никаких личных претензий ни к тем, ни к другим я не имею. И, в конце концов, это их собственное дело, которое меня не касается. Я писал о темных сторонах общества и был удовлетворен тем, что выполняю свой долг. Никак не могу понять, зачем этому человеку понадобилась эта статья. И потом, я и представить себе не мог, что она наделает столько шума.
   -А теперь по порядку, уважаемый господин Клаус, - спокойно предложил Смит. - По порядку об этом человеке и обо всем, что связано с ним.
   -Три недели назад, как вы верно заметили, ко мне пришел человек. Он представился, но как именно, я уже не помню. Помню только, что было в нем что-то неприятное, отталкивающее. Он вкратце изложил мне суть дела, с которым пришел. Ему, действительно, понадобилась статья о женщинах, рожающих вне брака. Он пояснил, что у меня, как у "широко признанного" автора сенсации, эта статья может получиться впечатляющей. Он обрисовал мне в общих чертах то, на что он особенно хотел бы сделать в ней акцент. Вдобавок к этому он предложил мне собственный черновой вариант статьи, из которой я должен был взять основные мысли. В общем, взяв за основу его личный материал, и добавив пару своих собственных мыслей, я написал статью. Он пришел за ней на следующий день и, прочитав её, сказал, что вполне удовлетворен качеством моей работы. Он также добавил, что за свою работу я заслуживаю хорошее вознаграждение, и выложил передо мной десять тысяч марок наличными.
   -Это ведь была не единственная услуга, которую вы оказали этому человеку? - спросил Смит.
   -Откуда вы знаете? - удивленно спросил Клаус.
   -Ну, как же ещё можно объяснить появление вашей последней статьи, повествующей об аресте двух людей, виновных в массовом убийстве беременных женщин? - спокойно ответил Смит. - Следствие закрытое, а у простого журналиста появляются секретные сведения. Откуда они у него?
   -Хорошо, - ответил Клаус, - я расскажу вам и об этом. Этот человек сообщил мне подробности. Он сказал, что заплатит мне столько же, сколько и в первый раз, если я напишу вторую статью.
   -А теперь давайте поговорим об этом человеке, - заключил Смит. - Опишите его.
   -Высокий, полноватый, лысоватый, с пышной рыжей бородой, - спокойно ответил Клаус.
   -Бог мой! - воскликнул Эван.
   -Именно, - удовлетворенно сказал Смит.
   -Это он? - спросил Смит, показывая Клаусу фотографию.
   -Да, - ответил Клаус и удивленно посмотрел на Смита. - Кто он? У меня такое ощущение, что раньше я где-то видел это лицо.
   Смит подошел к огромному книжному шкафу, и, сняв с полки одну из книг, открыл её, и подал Клаусу.
   -Не может быть! - воскликнул Клаус, не отрывая взгляда от портрета в книге. - Штефан Руль? Но как такое возможно? Он ведь давным-давно мертв! Как получилось так, что он оказался жив, пришел ко мне и сделал такой странный заказ, швыряясь огромными суммами денег?
   -Он прекрасно понимал, что скоро эти деньги не будут представлять никакой ценности, ни в каких суммах. Постарайтесь как можно скорее найти им применение. Иначе может получиться так, что очень скоро они вам просто не понадобятся.
  

~ Глава девятнадцатая ~

  
   Придя домой, Смит обнаружил, что инспектор Шнейдер ждет его с нетерпением.
   -Я получил новую информацию по нашему делу, - сказал он, - и решил приехать к вам. Думаю, она вас заинтересует. Сегодня утром в один из наших полицейских участков пришла молодая женщина, сообщившая о том, что разыскивает свою мать, уехавшую к подруге в Мюнхен и бесследно исчезнувшую. Она пояснила, что её мать ведет довольно активный образ жизни и много ездит по стране, навещая старых друзей. Поэтому, и в этот раз, когда она сообщила о намерении погостить у подруги, дочь нисколько не удивилась. По приезде в Мюнхен, мать позвонила и сообщила, что поездка прошла хорошо, и что в ближайшее время она собиралась зайти куда-нибудь пообедать, после чего намеревалась поехать к подруге. Прошло более двух недель, а от матери не было никаких известий. Дочь начала беспокоиться. Она решила позвонить подруге матери и выяснить, где её мать и скоро ли она собирается возвращаться. Представьте себе ужас молодой женщины, когда она узнала о том, что мать даже не появлялась у своей подруги. Не теряя ни минуты, дочь вылетела в Мюнхен и начала поиски. Разумеется, первым делом она обратилась в полицию. А теперь, догадайтесь, зачем я вам все это рассказываю?
   -Вы хотите сказать, что разыскиваемая мать никто иная, как женщина, принимавшая участие в убийстве беременных женщин? - спросил Клеверман.
   -Именно. Мы определили это по фотографии, что её дочь принесла в полицейский участок. Я встретился и переговорил с ней. Из нашего с ней разговора я узнал, что история, связанная с самоубийством дочери этой женщины - просто бред. Молодая женщина сообщила, что у её матери всего одна дочь, то есть она сама. И история с беременной женщиной-любовницей её мужа - тоже бред, потому что и мужа у неё нет, и никогда не было. Словом, вся эта история с личной трагедией пожилой женщины - неправда.
   -Может быть, стоит ещё раз поговорить с пожилой женщиной? - предположил Клеверман.
   -Я так и сделал, - ответил Шнейдер. - Сразу после беседы с дочерью мы отправились к ней. Увидев дочь, она, как будто, пришла в себя, словно, в ней что-то включилось, даже сумасшедшее выражение лица куда-то исчезло. Она растерялась, удивилась, что находится в полицейском участке, и, самое главное, сказала, что ничего не помнит из того, что происходило с ней в течение последних нескольких недель.
   -Вообще ничего не помнит? - удивленно спросил Эван.
   -Ровным счетом ничего. Я дал ей прочесть её показания, в которых она полностью признается в убийстве тринадцати беременных женщин. Прочтя их, она пришла в ужас и едва не лишилась чувств. Её реакция и изумление были неподдельными. И я, и двое моих коллег с сочувствием смотрели на неё, видя, как она мучается от сознания того, что на ней лежит столь тяжелый грех. Её отчаяние было глубоким и искренним. Думаю, не нужно говорить о том, как убедительно она уверяла нас в том, что никогда в жизни не решилась бы даже на осуждение, не то, что на убийство, тем более, беременной женщины. Я уж подумал, что она умрет от горя прямо в моем кабинете.
   -А молодого мужчину, с которым она убивала беременных женщин, она также не помнит? - спросил Клеверман.
   -Она ничего не помнит с того момента, как в последний раз поговорила с дочерью по телефону.
   -Невероятная история, - сказал Клеверман.
   -Но это ещё не все новости. Несколько дней назад к нам поступило заявление от одной жительницы Мюнхена, просившей разобраться в том, что происходит в соседней квартире. Прибыв на место, наши люди узнали от неё, что в этой квартире, недавно снятой в аренду, происходили странные вещи. Каждый вечер на протяжении двух недель из этой квартиры выходили подозрительная пожилая женщина и не менее подозрительный молодой мужчина с маленьким ребенком. Вначале их соседку удивляло, что активная деятельность этих людей начиналась поздно вечером. Она решила проследить, когда они возвращаются, и выяснила, что приходят они под утро. Она также сообщила, что однажды на одежде мужчины она увидела следы крови. Заподозрив неладное, она решила обратиться в полицию.
   -Интересно, - сказал Эван.
   -Побеседовав с этой женщиной, мы узнали ещё одну интересную деталь, - продолжил Шнейдер. - Оказалось, что в этой истории фигурирует ещё один человек.
   -Кто?
   -Какой-то пожилой мужчина, который часто навещал этих людей
   -Она сказала, как он выглядит? - взволнованно спросил Клеверман.
   -Да, это был высокий, плотный, лысоватый мужчина с пышной рыжей бородой.
   -Великолепно! - воскликнул Смит. - Вот и связь! Руль успел поработать и с Клаусом и с этими людьми.
   -Но если этот Штефан Руль существует, и, действительно, виновен в организации всех этих убийств, я обязан арестовать его и привлечь к суду, - сказал Шнейдер.
   -Не думаю, что этот человек все ещё находится в Германии, - ответил Смит. - Не надейтесь отыскать его, ибо он наделен уникальными способностями, которые делают весьма сложным, даже, невозможным его поиск.
  

ЧАСТЬ ПЯТАЯ "ТОМАС МОНРО"

~ Глава двадцатая ~

  
   Возвратившись в Лондон, Эван отправился к деду с полным отчетом. Выяснилось, что старик Оунер получил сообщение о том, что подобные происшествия наблюдались и в других странах. Эти новости явились подтверждением того, что события, которых с тревогой ждали так долго, начали происходить, демонстрируя свою реальность и близость.
   Эван был потрясен жестокостью происходящих событий, чувствуя в них проявление воли злого гения, выбравшегося на свободу и наслаждавшегося властью и безграничными возможностями. Но с другой стороны его злила игра, которую его бывший хозяин вел с ним - игра, связанная с замком, книгой демонов и непонятными записями в ней. Он понимал, что, ведя её с Эваном, Тукиш преследовал одну цель - разозлить его, сбить с толку, заставить оступиться, наделать ошибок. Эван понимал также, что таким образом Тукиш стремился усилить зависимость Эвана от него и его злой воли, так как он знал, что Эван не откажется от этой игры, что по приезде в Лондон, он обязательно отправится в замок для того, чтобы проверить, не появились ли новые записи в книге Тукиша. Именно это Эван и сделал после встречи с дедом. Клеверман поехал вместе с ним. Не теряя ни минуты, они поднялись на второй этаж. Войдя в большой зал, Эван подбежал к стеклянной стойке, на которой лежала зловещая книга, и принялся с жадностью листать её страницы.
   -Так и есть! - сказал он обреченно. - Глава первая полностью завершена. Здесь указано и имя автора - им, действительно, оказался Штефан Руль, и дата написания - двадцать пятое июня...
   -Двадцать пятое июня? - удивленно спросил Клеверман. - Не может этого быть.
   -Здесь так написано.
   -Но ведь это очень странно. Начало мюнхенских событий приходится на двенадцатое, или тринадцатое июня. А глава написана лишь две недели спустя.
   -Это означает, что глава записывается только после того, как связанные с ней события полностью произошли, - ответил Эван, глядя на Клевермана.
   -Интересно. События развиваются в течение тринадцати дней, а затем записывается глава. Это единственная написанная глава?
   -Нет, - ответил Эван, перелистнув несколько страниц, - вторая глава тоже записана. Здесь описываются события, произошедшие в Китае. Дата написания главы - двадцать восьмое июня.
   -Три дня спустя после написания первой главы.
   -И третья глава написана...
   -Датирована первым июля?
   -Именно.
   -Значит, все верно. Они пишут по одной главе в три дня.
   -Похоже на то.
   -Больше ничего не написано, верно?
   -Нет, ничего, - ответил Эван, тщательно просмотрев книгу.
   -Сегодня второе июля, - задумчиво сказал Клеверман. - Значит, через два дня должна появиться четвертая глава. И это будет означать, что треть их плана исполнена. Останется девять глав, которые будут написаны в течение ближайших двадцати семи дней. И тогда исполнится проклятие Тукиша. Как сказано в послании Хершера: "...И после написания чудовищного тринадцатого произведения приступят черные силы к его осуществлению и приведут в исполнение спустя тринадцать дней и ночей с момента его создания...". Это означает, что у нас в запасе только двадцать семь дней.
   -Но тогда наступит конец света. А мы должны действовать уже сейчас. Необходимо предугадать и предотвратить дальнейшие события.
   -Разве это возможно? Запись о событиях делается после их исполнения. Три главы написаны, значит - в трех странах события уже произошли. И никто из нас не сумел ни предугадать их, ни предотвратить.
   Клеверман подошел к Эвану.
   -Они позволили тебе ещё раз заглянуть в эту книгу, - продолжил он, - потому что знают, что ни ты, ни кто-то другой не сможет им помешать. Они как будто хотят сказать тебе: "Вот, Эван, смотри! Мы делаем все, как нам вздумается, а ты бессилен что-либо сделать!"
   Эван молча смотрел в пол.
   -Мы сможем им помешать, - ответил он.
   -Каким образом?
   -Проклятие Тукиша должно исполниться спустя тринадцать дней и ночей после написания тринадцатого произведения, то есть, после того, как все тринадцать глав будут вписаны в эту книгу. Каждая глава вписывается только после реально произошедших событий. Если мы предотвратим хотя бы одно событие, то одна глава не будет вписана. А значит, книга демонов не будет завершена. И тогда проклятие Тукиша не исполнится.
   -Согласен...
   -Мы попытаемся предотвратить событие, которое произойдет по сценарию Томаса Монро. Он воскрес последним, а значит, и его глава будет записана в последнюю очередь.
   -Логично...
   -Каждый писатель возвращается в страну своего проживания при его первой земной жизни. Значит, для приведения в исполнение своего замысла Томас Монро вернется сюда, в Лондон, где он жил и работал в девятнадцатом веке. Если мы возьмем под контроль каждый квартал нашего города, каждый дом, каждую улочку, мы заметим развитие событий ещё в самом начале, что увеличит шансы на успех. И потом, зная логику этих писателей, мы предугадаем содержание этих событий ещё до их начала.
   -Разве у них есть логика?
   -Разумеется. В основу замысла каждого из них, ложатся события, ранее описанные в их произведениях. Например, мюнхенские события полностью повторяют то, что произошло в концентрационном лагере во время второй мировой войны. Значит, и в творчестве Томаса Монро должны найтись какие-то описания, которые могут явиться основой для нового замысла. Я подозреваю, что именно роман "Мелисса" даст эту основу. Я прочел его до конца, и скажу вам, он полон ненависти не только к церкви, но и ко всему человечеству, к моральным и нравственным принципам, которыми мы живем.
   -Значит, наша цель - Томас Монро...
   -Именно, - ответил Эван и направился к дверям. - Настало время решительных действий, от которых и будет зависеть дальнейший успех дела.

~ Глава двадцать первая ~

  
  
   Подъезжая к дому, Эван увидел, что его жена, Кэрол ждет его у дверей. Её лицо было чрезвычайно взволнованным.
   -Что-то случилось? - нетерпеливо спросил Эван.
   -Я его видела! - выпалила она.
   -Кого? - удивленно спросил Эван.
   -Томаса Монро. Я видела его в церкви. Он служит там пастырем.
   В немом изумлении Эван уставился на жену.
   -Вначале Эллис рассказала мне об этом, удивляясь тому, что новый пастырь так сильно похож на Томаса Монро, - продолжала Кэрол. - Меня заинтересовала эта информация, и я сразу же решила её проверить. Я была в этой церкви и видела его. Я думаю, это, действительно, он.
   -Он служит в нашей церкви?
   -Нет, это приход в восточном районе города, где живет бабушка одной из подруг Эллис.
   -Нам необходимо попасть туда как можно скорее! - воскликнул Эван. - Ты должна показать мне это место. Сколько времени осталось до вечерней службы?
   -Полтора часа.
   -В таком случае, не будем терять время. Необходимо заехать за Клеверманом.
   Через час Эван и его спутники въезжали в незнакомый район Лондона, расположенный в его восточной части. Эван никогда не был в этом районе и даже не знал о его существовании. Проезжая по его темным узким улочкам, он обратил внимание на то, что строения в этом районе выглядели чрезвычайно мрачно, что, на его взгляд, создавало благоприятную почву для самых страшных событий. Церковь выглядела столь же уныло и мрачно, как и все окружавшие её здания. Также уныло со всех сторон к ней тянулись прихожане.
   Заняв места, Оунер и Клеверман принялись рассматривать присутствовавших людей. Вскоре привычный гул прихожан затих, и Эван понял, что пастырь появился. Осторожно поворачиваясь в его сторону, он едва не воскликнул от изумления. Ему вдруг вспомнились слова несчастного полицейского Кьюзака, сказавшего о Тукише: "Будто бы картинку оживили..." Пастырь двигался так, словно, действительно, только что сошел с собственного портрета. Возможно, окружавшие Эвана люди, не замечали этого, но сам Эван чувствовал себя чрезвычайно неуютно в одном помещении с человеком, в каждом движении которого проявлялось что-то неестественное, темное, дьявольское.
   -Никаких сомнений, - тихо сказал он Клеверману. - Никаких сомнений, это, действительно, Томас Монро.
   Слушая обращение Монро к прихожанам, ни Эван, ни Майкл не замечали ничего преступного в его словах. Его речь мало, чем отличалась от речи других его "коллег". Более того, в его словах и поведении не было никаких либеральностей, присущих современным священнослужителям, так любимых ими. Его речь была весьма сдержанна и умна. Он призывал прихожан к достижению внутренней гармонии, открытости перед богом и чистоте помыслов.
   По завершении службы прихожане окружили Томаса Монро. Словно истинный богослужитель, преданный своей вере, Монро с благородным и спокойным видом отвечал на вопросы этих людей, сосредоточив на них все своё внимание. Оунер и Клеверман воспользовавшись этим, незаметно вышли из церкви.
   -Пока ничего, - констатировал Эван. - Ничего, кроме того, что это, действительно, он.
   -Что же он задумал? - спросил Клеверман.
   -Возможно, его планы, действительно, связаны с романом "Мелисса", но я пока этой связи не вижу. Зато я вижу, что он ловко использует знания, полученные при первой жизни. Как священнослужитель он выглядит вполне убедительно. Видимо, пока он только создает почву. Так сказать, обставляет сцену декорациями. Мы должны держать его под наблюдением. В первую очередь, необходимо, чтобы наши люди, присутствовали на всех его службах. Однажды где-то что-то да прозвучит. И, наконец, было бы неплохо понаблюдать за ним и в остальное время, желательно, не пропуская ни минуты. Словом, мы должны знать все о нем и его передвижениях.
   -Понятно...
   -Эти люди светятся от счастья, - добавил Эван, глядя на прихожан, выходивших из церкви.
   -А, между прочим, это ведь тоже очень важно для осуществления его планов, - ответил Клеверман в задумчивости. - Важно, чтобы люди восхищались им. Наверняка, он замыслил что-то экстраординарное. И претворить в жизнь свои планы он сможет, лишь завоевав всеобщее доверие и любовь. Так что, его поведение вполне логично. Сраженные его красотой и обаянием, убежденные глубиной его умных мыслей, эти люди скоро согласятся со всем, что он скажет, и сделают все, о чем он попросит.
   -Именно поэтому мы ни на минуту не должны выпускать его из виду.
  

* * * * * * *

  
   Со дня первой службы Монро прошло более двух недель. Однако, ни в его словах, ни в действиях не было ничего подозрительного. Все понимали, что до написания последней главы оставалось лишь шесть дней, и отсутствие каких-либо изменений пугало.
   В один из вечеров Эван вновь пришел на службу Монро. Все происходило, как в первый день. Однако после службы Эван заметил, как к Монро подошли несколько мужчин, и, сказав что-то ему на ухо, отошли в сторону. Казалось, они были чем-то озадачены. Им пришлось долго стоять, ожидая Монро, так как в этот вечер вопросов было много. Не смотря на чрезвычайное спокойствие, с которым Монро беседовал с прихожанами, Эван все же отметил в его глазах легкое нетерпение. За время своей долгой беседы Монро несколько раз оборачивался в сторону ожидавших его людей.
   Эван почувствовал, что, ему повезло, и в этот вечер он сможет если не приблизиться к тайне замыслов Монро, то выяснить, чем Монро занимается в свободное от службы время. Ещё несколько минут и Монро, закончив отвечать на вопросы прихожан, подошел к ожидавшим его людям. Постояв какое-то время, обсуждая что-то, они все вместе направились к выходу. Немного подождав, Эван проследовал за ними. Монро и его спутники долго шли вдоль серых зданий, углубляясь в мрачный район. Наконец они остановились перед старой дверью. Один из мужчин открыл её, и все вместе они вошли внутрь.
   Эван решил проследить за тем, как долго они пробудут в этом доме. Становилось темно, что позволило ему остаться незамеченным. Он перешел на другую сторону улицы, и, устроившись у стены дома напротив, сосредоточил внимание на окнах здания, в которое вошел Томас Монро. Напрасно он ждал, что вот-вот в одном из них зажжется свет. Дом оставался погруженным в полный мрак. Томас Монро и его спутники, будто бы исчезли за его стенами. Простояв около двух часов, Эван отправился к деду.
   -Значит, в церкви ты был вечером, - сказал старик Оунер, выслушав Эвана. - И не знаешь, что произошло там утром.
   -А что там произошло?
   -Скандальная история. Мы с Райтом были там и оказались свидетелями. Вначале все было спокойно. Но затем одна из прихожанок, женщина, по имени Пеги Стоун, в разговоре с приятельницей вскользь упомянула некоего Джеймса Брайта, сказав что-то вроде того, что желает ему вечных благ за все, что он сделал для её сына. Стоявший рядом с ними, мужчина, услышав имя, произнесенное женщиной, внезапно побагровел, сжал руки в кулаки и принялся неистово ругать этого человека. Не прошло и двух минут, как люди, находившиеся в церкви, разделились на две группы, одна из которых неистово ругала Брайта, а другая - восхваляла.
   -За что? Ты не пытался выяснить, кто такой этот Брайт?
   -Я это выяснил. Джеймс Брайт оказался одним из самых талантливых в Европе врачей-нейрохирургов.
   -Значит, Брайт - врач..., - простонал Эван, опускаясь на стул. - Боже мой, ну, конечно, как же я сразу не догадался....
   -Выводы, я думаю, ты сделаешь сам...
   -Разумеется. Теперь замысел Монро предельно ясен, - тихо сказал Эван. - Доктора Брайта ждет судьба Мелиссы из одноименного романа Монро. Скандал в церкви - часть его замысла. И причины претензий к Брайту тоже понятны. Я полагаю, люди, ругавшие его, обвиняли его в связи с темными силами?
   -Именно. По мнению половины прихожан, доктор Брайт продал душу дьяволу за талант врачевания.
   -Жизнь этого человека находится в огромной опасности. И мы обязаны его об этом предупредить.
  
  

~ Глава двадцать вторая ~

  
   Встретившись и поговорив с доктором Брайтом, Эван расстроился. Брайт оказался суровым, непреклонным человеком, не только не согласившимся последовать советам Эвана, но и не поверившим во все, что Эван ему рассказал. Он расстроился также из-за того, что, как сам Брайт сознался, до Эвана к нему уже приходили люди, интересовавшиеся его жизнью, личными взглядами и религиозной принадлежностью. Эти люди требовали от него принятия католичества, и пообещали расправиться с ним в случае отказа. Зная историю инквизиций, и догадываясь о том, кто конкретно были эти люди, Эван понимал, что это был первый шаг Брайта к костру. Эван был расстроен из-за того, с какой небрежностью Брайт сообщил ему обо всем этом. Узнав о безразличном отношении Брайта к собственной безопасности, Эван понял, что Томасу Монро будет нетрудно достичь своей цели.
   В очередной раз Эван испытал гложущее чувство неудовлетворенности собой. Он ругал себя за то, что не нашел правильных слов, которые бы могли убедить Брайта, заставить его, хотя бы, задуматься о случившемся. Он медленно шел по темным улицам, думая об этом.
   Погрузившись в глубокие раздумья, он едва не столкнулся с человеком, шедшим ему навстречу. Поравнявшись с ним под тусклым светом уличного фонаря, он встретился с ним лицом к лицу, и ощущения, испытанные им в этот момент, были неописуемыми. Огромные черные глаза с пронизывающим дьявольским взглядом, холодящим кровь, - все это заставило Эвана застыть в немом ужасе. За те несколько секунд, что они стояли, просверливая друг друга взглядом, он понял, что перед ним стоит один из самых злейших его врагов. Тот самый человек, чьи мысли он пытается угадать уже очень много времени. Сколько раз Эван видел его в церкви, но теперь, столкнувшись с Томасом Монро на улице, лицом к лицу, он, как будто, впервые в своей жизни до конца осознал всю опасность этого человека.
   Но ужас, на мгновение закравшийся в душу Эвана, исчез, лишь только он проанализировал взгляд Монро, прикованный к его лицу. Не обычное мертвенное спокойствие, выражавшее безоговорочную уверенность в собственном всесилии, было написано в его глазах в тот момент. Нет, во взгляде Монро Эван прочел замешательство и ужас, выдающие нескрываемый страх перед человеком, стоявшим перед ним, которого он также сразу узнал, - человеком, способным разрушить все его планы. Эван понял, что они были на равных в тот момент - он, последователь самой чистой и благородной миссии, и его враг, темный демон, служитель дьявола. Простояв так несколько секунд, каждый из них пошел своей дорогой.
   Направляясь домой, Эван ещё долго думал о Монро, и, ложась спать, вдруг осознал, что допустил непростительную оплошность, - только в тот момент он подумал о том, что встретил Монро не где-нибудь, а именно неподалеку от дома Брайта. Словно ужаленный, он подскочил с постели, и, наспех одевшись, побежал к машине.
   Его волнение нарастало с каждой минутой, приближавшей его к дому Брайта. Словно умалишенный колотил он в запертые двери и, выбив их, наконец, оббежал весь дом - Брайта нигде не было. Ужас изобразился на его лице и крик отчаяния вырвался у него из груди, когда он понял, что произошло несчастье. Он стоял посередине гостиной в немой растерянности, и только через несколько минут потянулся к лежавшему в кармане телефону.
   -Мы опоздали.... - обреченно сказал он, когда Клеверман ответил на звонок.
   -Ты где? - взволнованно спросил Клеверман.
   -В доме Брайта, но я уже ухожу, - ответил Эван и отключил телефон.
   Пройдя мимо своей машины, Эван направился, сам не понимая, куда. Прошагав несколько кварталов, он неожиданно развернулся и, что есть сил, побежал в другую сторону. Пробежав около часа, задыхаясь, он подбежал к старому серому дому, в который несколько дней назад вошел Монро со своими спутниками. Скорее интуитивно, нежели осознанно, Эван нашел нужную ему дверь и остановился перед ней. Толкнув её плечом, он увидел, что она была незапертой. Войдя внутрь, Эван увидел то, что ожидал там увидеть. В маленькой темной комнатке стоял небольшой деревянный стол, на котором догорали восковые свечи, расставленный в непонятном ему порядке. В углу лежали странные предметы, форму и предназначение которых Эван также не смог разобрать.
   Осмотрев все это, Эван заметил, что в комнате была ещё одна дверь, которая вела в другую сторону дома. Выйдя через эту дверь на улицу, Эван обнаружил, что с обратной стороны дома был пустырь. Всмотревшись во мрак безлунной летней ночи, он заметил вдалеке слабый мерцающий свет. Тяжелое предчувствие закралось в его душу. Сам не желая верить в то, что с каждой секундой становилось все более очевидным, он приближался к источнику света. Вскоре и звуки стали различимыми. Напрасно он закрывал руками уши, боясь услышать человеческие крики - в этом уже не было необходимости. Единственными звуками, наполнявшими глухую ночную тишину, был слабый треск догоравших веток вокруг высокого столба - свидетельство того, что казнь была завершена...
  

~ Глава двадцать третья ~

  
   Эван проснулся от невыносимой головной боли. Оглядевшись, он попытался определить, где находится. Прикоснувшись рукой к затылку, он обнаружил, что волосы склеены чем-то липким. Он вспомнил события последних нескольких часов, и понял, что волосы были липкими из-за крови, сочившейся из раны, которую он получил во время падения на камень.
   Он вспомнил все, что происходило со вчерашнего вечера. Вспомнил, как, потеряв голову от отчаяния, он мчался прочь от догоравшего костра, вбежал в одну из открытых дверей старого дома и, споткнувшись обо что-то тяжелое, упал на тот самый камень, на котором теперь лежал. Он понял также, что от удара потерял сознание и, должно быть, пролежал на полу целую ночь. "Целую ночь, - подумал он и застонал от отчаяния. - Я потерял целую ночь..." Он попытался встать. Сделать это было невозможно. Во время падения он задел рукой тяжелый металлический каркас старого стола, стоявший у стены и опрокинул его на ноги. Под тяжестью каркаса ноги затекли, и Эван их почти не чувствовал. "Похоже, я останусь здесь навсегда...", - подумал он и, сделал ещё одну тщетную попытку сдвинуть каркас, застонал от внезапного болевого шока и вновь потерял сознание.
   Он очнулся только ближе к следующей ночи оттого, что какая-то маленькая лохматая собака лизала его лицо горячим шершавым языком.
   -Он живой, - услышал Эван детский голос прямо над ухом и увидел перед собой трех мальчиков лет двенадцати, которые стояли рядом с ним и пытались убрать тяжелый каркас с его ног.
   -Конечно, живой, - ответил другой мальчик, - иначе Джеки не стал бы его лизать.
   -Значит, одного из моих спасителей зовут Джеки? - слабым голосом спросил Эван.
   -Да, это он вас нашел, - ответил мальчик с гордостью за своего маленького друга. - Если бы не Джеки, мы ни за что не догадались бы придти сюда. Здесь давно уже никто не живет, и мало, кто заходит в эти развалины.
   -Мне надо выйти отсюда, - сказал Эван. - Я должен быть в другом месте. Вы сможете мне помочь?
   -Конечно, - хором ответили мальчики, - надо только сдвинуть эту штуку.
   Втроем они ещё раз попытались приподнять каркас. В конце концов, им удалось это сделать. Затем они помогли Эвану подняться. Но он ещё не мог стоять на ногах - под тяжестью каркаса ноги онемели и подкашивались. И все же, держась за стенку и опираясь на плечи своих новых маленьких друзей, Эван сделал несколько шагов к дверям. В дверях он остановился, перевел дыхание, и медленно двинулся дальше.
   -Так мы далеко не уйдем, - сказал один из мальчиков. - Придется вам подождать, пока я схожу за своим дядей. У него есть машина, и он вас отвезет, куда нужно.
   -Спасибо, - ответил Эван. - Но мы все равно потихоньку пойдем.
   Машина пришла очень быстро, и спустя четверть часа Эван и его спутники подъезжали к огромному серому замку, в который Эван так стремился попасть.
   -Дальше я пойду сам, - сказал он, выходя из машины.
   -Но вы не сможете идти сами, - недоуменно ответил дядя мальчика.
   -Я должен, - сказал Эван. - Возвращайтесь в город, - твердо добавил он. - Вам нельзя здесь оставаться - это очень опасно. Уезжайте и увозите детей. Уверяю вас, теперь я все сделаю сам. И, спасибо вам за все...
   Подождав, пока машина скроется из виду, Эван направился в сторону замка. Идти было очень тяжело. Его ноги не слушались его, заплетались и подкашивались. Было темно, и Эван шел, не разбирая пути. Он спотыкался, падал и поднимался снова. Каждый шаг давался ему с невероятной болью, но его цель, огромный серый замок, становилась все ближе и ближе с каждой секундой.
   "В последний раз я поднимаюсь по этой лестнице, иду по этому коридору...", - думал Эван, и, остановившись на мгновение у дверей, ведущих в огромный зал, вошел в него.
   С каждым новым визитом Эвана в старый замок, вид зала оказывался иным. Теперь он был темным, зловещим, погруженным в полумрак. Лишь несколько свечей, горевших в глубине зла, освещали его. Посередине стоял огромный черный трон. Рядом с троном стоял тяжелый дубовый стол, покрытый черной скатертью, на котором лежала книга Тукиша. Эван подошел к ней. Она была открыта на последней странице, на которой он прочел запись о завершении тринадцатой главы страшного писания.
   -Я опоздал, - обреченно сказал Эван.
   -Вот видишь! - раздался голос. - А ты пытался мне помешать. Так много хотел сделать, но все это было бесполезно...
   В зал вошел человек, которого Эван узнал с первого взгляда.
   - Тукиш... - сказал он, глядя ему в глаза.
   Он подумал в тот момент, что очень давно хотел встретиться лицом к лицу с этим человеком. И вот, наконец, тот, кто осмелился сгубить весь человеческий род, тот, кто создал тринадцать демонов-чудовищь, тот, кто создал и самого Эвана в качестве орудия убийства близких ему людей, стоял теперь перед ним. Тот самый человек, который неоднократно пытался убить его впоследствии, поняв, что он выходит из-под его контроля, решил показать своё лицо.
   - Угадал, - спокойно ответил Тукиш и сел на трон.
   Указав Эвану на кресло, стоявшее рядом с ним, он знаком предложил ему сесть.
   -Садись, Эван, садись, - повторил Тукиш, глядя Эвану в лицо. - Теперь тебе некуда торопиться. Теперь ты можешь спокойно меня послушать.
   -Ты доволен, - сказал Эван, садясь в кресло. - Ты сделал то, чего так долго добивался, и сгубил человеческий род. А в конце своего черного дела решил прочесть мне мораль?
   -Нет, ты ошибаешься. Я хочу поговорить с тобой на равных...
   -На равных? - усмехнувшись, сказал Эван. - Со мной?
   -С тобой, - спокойно ответил Тукиш, глядя на Эвана пронизывающим взглядом. - Я хочу поговорить с тобой, но не как со своим творением, а с тобой, как с человеком, жившим, набиравшимся опыта, мудрости, знаний... Я хочу поговорить с тобой, как с сильной личностью, имевшей определенную цель в жизни.
   -Но, к сожалению, не достигшей её...
   -Я не отрицаю этого, - ответил Тукиш. - Это очевидно, ты проиграл войну. Но проиграл достойно. Ты вошел сюда гордо, не склонив головы и не потеряв достоинства, зная, что проиграл. И как с противником, достойным себя, я и хочу поговорить с тобой.
   -Хорошо, давай поговорим. Должен признать, что твой замысел был гениальным. Особенно заключительный эпизод твоей пьесы.
   -Значит, ты разгадал его?
   -Твоя главная цель - уничтожить человеческий род, но сделать это так, будто, человечество само уничтожило себя своими же руками, избрав оружием самоубийства собственные ошибки, амбиции и пороки. Ты показал, что человек, которому следовало бы учиться на собственных ошибках, никогда не делает этого, и способен ошибаться в одном и том же несколько раз. Написав рукой Томаса Монро - плода твоего творения, роман "Мелисса", ты уже единожды указал обществу на недостатки его мышления, на способность уничтожать тех, кто служит ему, жертвуя собой во имя спасения человеческой жизни. Во второй раз ты указал на это, подведя людей к убийству самого Томаса Монро, чьей рукой ты пытался указать человечеству на его ошибки. Но и это не помогло нам исправиться. Ты сумел доказать нам неблагодарность и жестокость и в третий раз, написав сцену убийства доктора Брайта, сцену ритуального убийства - сожжения, которое было поддержано половиной бывших его пациентов, которым он спас жизнь. Тебе удалось сделать это, внушив им мысль о том, что доктор был связан с темными силами. И общество, вместо того, чтобы поверить ему, обрекло его на такую страшную смерть, в очередной раз повторив свои ошибки.
   -Я вижу, что не ошибся, создав тебя, - довольно ответил Тукиш.
   -На твоем месте я бы не стал говорить об этом так уверенно, - с нескрываемой ненавистью ответил Эван.
   -Я знаю, что ты хочешь сказать. Выйдя из-под моего контроля, ты стал намного мудрее, и сам сумел разобраться во всем.
   -Я констатирую очевидные факты. Ты можешь гордиться собой. Будучи вечным слугой дьявола, и не имея возможности реализовать свои мировоззрения обычным путем, ты решил пофилософствовать таким вот извращенным способом. Ты показал, что общество, способное уничтожить тех, кто отдал себя без остатка ради служения ему, общество, способное разрушить себя само, не достойно существования. А, следовательно, и конец света, придуманный тобой - есть самое гуманное, что может с нами произойти. Ты решил за нас, что нам лучше погибнуть прежде, чем мы сами изведем себя ядом собственной ненависти, зависти, жестокости и предательства. Ты придумал гениальный план. И кто знает, быть может - ты и прав, и человечество, в своем нынешнем состоянии не имеет право на существование.... Но, самое главное, это само по себе слово - ошибка. Ведь, по мнению, твоего хозяина, господь совершил ошибку, изгнав его из рая. А значит, за свои ошибки, платится не только человечество, созданное им, но и он сам... Ты замахнулись слишком высоко, думая, что можешь решать за него, имеет ли право на существование человечество, созданное им, или нет. Ты счел себя в праве решать его судьбу.
   -А ты умеешь делать выводы, - усмехнувшись, ответил Тукиш. - Но, подумай сам. Человечество, действительно, извело себя своими же собственными ошибками и амбициями. Любые попытки спасти его бесполезны. Мне обидно видеть, как ты, будучи мудрым человеком, занимаешься этим неблагодарным делом, пытаясь спасти это порочное человечество, которое не стоит твоих усилий. Что ты чувствуешь сейчас, Эван, скажи мне?
   -Именно это - бесполезность своих усилий. И свою собственную бесполезность.
   -Я могу избавить тебя от этого чувства, - сказал Тукиш, вставая с трона.
   -Скоро и так все закончится, - усмехнувшись, ответил Оунер. - Твой план осуществится и человечество погибнет. А значит, я погибну вместе с ним. И вместе со мной все мои сомнения и чувства уйдут в небытие.
   -Я могу сделать так, что твои сомнения и разочарования покинут тебя, но ты будешь жить.
   -Каким образом? - спросил Эван, вставая с кресла.
   -Я создал тебя и могу сделать так, что ты не погибнешь вместе со всеми, а останешься со мной, станешь моим учеником, получишь от меня бесценные знания.
   Эван молча смотрел на Тукиша.
   -Подойди сюда, - продолжал Тукиш и подвел Эвана к раскрытой книге. - Эта книга - венец моего творения...
   -Я знаю. Тринадцатый роман демонов-писателей. Произведение, описывающее конец света.
   -Именно...
   -Это и есть её конец? - спросил Эван, подходя к книге.
   -Нет, это ещё не конец, - сказал Тукиш, перелистывая страницы книги. - Ты хочешь узнать конец?
   -Если мои попытки спасти человечество оказались бесполезными, и я проиграл войну, то почему бы мне и не узнать это, - сказал Оунер, протягивая руку к книге, стремясь открыть последнюю страницу.
   -Никогда не опережай события, Эван, - ответил Тукиш, отодвигая его руку от книги. - Книга открыта на нужной странице. Если хочешь узнать её содержание до конца, будь добр, ознакомься с ним постепенно. Наберись терпения и прочти все, не пропуская ни строчки...
   -Опять ты пытаешься учить меня, Тукиш. Теперь ты указываешь мне на отсутствие терпения, свойственное человеку. Но мы такие, и нас уже не переделать.
   -И все же, попытайся хотя бы теперь, учиться на собственных ошибках.
   -Хорошо. Я прочту содержание этой книги постепенно, не пропуская ни единой строчки.
   -Так-то лучше, - ответил Тукиш и вернулся на трон. - Читай вслух, - сказал он, закрывая глаза. - Мне не терпится узнать, что именно в ней написано.
   -А разве ты сам не читал её?
   -А зачем? Суть мне все равно известна. А детали я могу узнать и сейчас. Ты прочтешь, а я послушаю.
   -Хорошо, - ответил Эван. - Я окажу тебе эту услугу.
   Склонившись над книгой, Эван начал читать:
   "... И мгла опустилась на землю, и стоном оглушилось все вокруг. Стоном миллиардов душ, сгубивших себя своими собственными амбициями. "Не создай себе кумира!" - был призыв, но каждый из них создал своего собственного кумира - своё собственное "Я", воле которого подчинялись все их желания и мечты, все для того, чтобы утешить собственное самолюбие, чтобы, оградив себя от ответственности, обвинить во всем окружавших их других людей. И каждый из них, сполна искупался в собственных грехах и ошибках, преследуя единственную цель - усладить собственное "я".
   -Что за бред? - сказал Эван, оторвавшись от чтения.
   -А разве ты не согласен с этим?
   -Да кто ты такой, чтобы судить нас? - не сдержавшись, ответил Эван.
   -А разве в этом ужасе, который уже произошел, не виновны люди? В книге нет ничего, кроме правды, и ты сам убедишься в этом, прочитав её до конца.
   -Посмотрим, - сказал Оунер и продолжил чтение.
   "...Тринадцать очагов всеобщего смятения будут созданы на земле, в разных странах и на разных континентах".
   -Демоны, которых ты отправил в эти места, легко справились со своей задачей, - саркастично отметил Эван.
   -О, да! - довольно ответил Тукиш. - Но не забывай, для всех этих событий уже была создана благоприятная почва.
   -Но зачем было нужно доходить до такого кровавого преступления?
   -Ты имеешь в виду преступление, связанное с убиением не родившихся младенцев?
   -Да. Это было чрезмерно жестоко...
   -А разве жестокость, чрезмерная жестокость, не свойственна людям? И потом, какая теперь разница.... Все равно очень скоро погибнут все...
   "И не сможет земля выдержать безумства, охватившего всех, и разверзнется под ногами миллионов грешников,... - продолжал читать Оунер. - И опустятся их души в ад, и будут вечно гореть в огне..."
   -Боже мой! Что это! - воскликнул Эван, не дочитав предложения. - Буквы испаряются у меня на глазах! Господи, какой тошнотворный запах! Чем написана эта книга?
   -А как ты думаешь, Эван! Она написана кровью жертв человеческих пороков!- проревел Тукиш, и в этот момент Эван увидел, что вместо обычного человека, в виде которого Тукиш вначале предстал перед ним, на троне сидело страшное чудовище. Жуткий гул раздался вокруг, стены замка застонали, и блики свечей ярче озарили все вокруг, вспыхнув от внезапного дуновения...
   Оживились страшные демоны, стоявшие возле высоких стен, и, протянув к Эвану свои длинные руки, простонали:
   -Читай, Эван! Читай до конца!
   От страшного запаха испарявшейся крови и от ядовитой атмосферы, наполнившей зал в эти минуты, у Эвана закружилась голова.
   Он пытался сконцентрировать внимание на содержании книги, чтобы дочитать её, наконец, и навсегда избавиться от неприятного чувства вины, уйдя в небытие вместе со всеми остальными людьми, но в глазах у него потемнело и, поддавшись необъяснимому импульсу, он начал отходить от книги.
   -Читай! - проревело существо на троне, и, поднявшись с него, яростно взмахнуло длинных черным плащом, затушив половину свечей, от чего зал погрузился в еще больший мрак, и по стенам его поползли черные зловещие тени.
   -Читай, Эван, читай до конца! - звучало у него в ушах.
   Его тело наполнилось невероятной слабостью, и он рухнул на пол. Он почувствовал, что земля дрожит под ним, и стонет, и в этих признаках он узнал приближение неизбежного конца.
   "...и разверзнется земля под ногами миллионов грешников...." - звучало у него в голове.
   Чудовище подошло к Эвану и, грубо подняв его, вновь поставило перед недочитанной книгой.
   -Читай до конца! - проревело оно возле самого уха Эвана.
   Собрав последние силы, Эван продолжил чтение...
   -Остановись! - раздался другой голос, и Эван увидел ужас и испуг в глазах существа, стоявшего рядом с ним.
   В дверях зала гордо стоял другой человек, одетый в темно-бардовую сутану, скрестив руки на груди, и впившись взглядом в лицо Тукиша, вновь принявшего свой прежний облик.
   -Хершер! - отчаянно крикнул Тукиш, глядя на своего грозного противника.
   -Остановись, Эван! Не читай это! - снова повторил Хершер, и спокойно подошел к нему, не обращая внимания на Тукиша.
   Тринадцать демонов, стоявших вдоль стен, двинулись вперед, чтобы остановить внезапно появившегося врага. Но Хершер лишь взмахнул рукой, и эти огромные чудовища растворились в воздухе.
   -Ты не сумеешь остановить меня! - злобно усмехнувшись, сказал Тукиш.
   Эван смотрел то на одного, то на другого.
   -Не обращай внимания на наш спор, - сказал Тукиш, обращаясь к Эвану. - Ты можешь продолжать чтение, пока мы с Хершером разберемся в своих давних разногласиях.
   Сам не понимая того, что делает, Эван вновь продолжил чтение.
   -Если ты прочтешь эту книгу до конца, проклятие исполнится, - спокойно сказал Хершер. - Только после того, как ты его прочтешь...
   -Не верь ему! - прокричал Тукиш. - Проклятие исполнится в любом случае! Ты и сам слышишь, как гудит земля у тебя под ногами. Конец света близок, но, прочтя книгу, ты обретешь бессмертие.
   -Тукиш попал в ловушку собственного коварства, - продолжал Хершер. - Создав тебя, как оружие своей мести, он не заметил, как наградил тебя невероятной силой, превышающей его собственную. Результатом этой ошибки является то, что ни тринадцать демонов, что стояли здесь, ни это чудовищное произведение, описывающее его проклятие, ни сам он ничего не стоят без твоей воли. Получилось так, что ты оказался сильнее своего создателя. И только ты можешь довести планы Тукиша до конца, прочтя эту книгу.
   -Что мне делать? - спросил Эван.
   -Решение остается за тобой, - ответил Хершер. - Теперь, когда ты знаешь правду, я не стану на тебя влиять. Ведь я имею на тебя не больше прав, чем твой создатель...
   Сказав это, Хершер направился к дверям зала.
   Увидев, что противник ушел, Тукиш успокоился и, уставившись на Эвана, спросил его:
   -Надеюсь, слова этого неудачника не поколебали твоего решения дойти со мной до конца и обрести бессмертие? Возможно, моя власть и сила не бесконечны, но я могу пообещать тебе вечную жизнь. А Хершер абсолютно ничего тебе не предложит. Выбирай - смерть или бессмертие!
   "Если я прочту книгу до конца, наступит конец света. Но допустим, я не стану её читать, - рассуждал про себя Эван. - Что я должен сделать".
   Он вдруг понял, чьей именно кровью была написана книга демонов. Перед его глазами встала картина событий, о которых он узнал от несчастного полицейского Кьюзака, и Эван вспомнил о бедном мальчике, который лежал у него на столе в эти минуты. Он понял причину жертвоприношения.
   -Никакое бессмертие не стоит того, если оно отнимает жизнь хотя бы одного ребенка! - победоносно крикнул он. - Я сделаю все для того, чтобы мальчик, что лежит сейчас на столе у меня в доме, вернулся к жизни!
   Он схватил факел, висевший на стене рядом с ним, и поднес его к книге.
   -Нет! - заревел Тукиш страшным голосом. - Только не это! Остановись, Эван!
   Он рванулся вперед и хотел вырвать факел из рук Эвана, но тот вынул из-под рубашки медальон и держал его перед собой, что не позволило Тукишу приблизиться к нему.
   -Ты совершил ошибку, создав меня, - радостно крикнул Эван, и, повернувшись к книге, с нескрываемым чувством удовлетворенности, предал её огню.
   Направляясь к двери, он видел, как упал Тукиш, корчась от невероятной боли, и слышал, как потрескивали страницы книги, сгоравшей у него за спиной. Огонь перекинулся на стены, мебель и вскоре весь зал был охвачен страшным заревом, уничтожавшим следы чудовищного преступления неудачливого мага.
   -Я ещё вернусь! - проревел Тукиш вслед уходившему Эвану.
   -Все кончено, - тихо сказал Эван, выйдя из замка и сев на крыльцо.
   Усталым взглядом он обвел все вокруг, убеждаясь, что ничего страшного не произошло. Было тихо и спокойно, и прохладный воздух летней ночи постепенно уносил неприятные воспоминания из его сознания.
   Где-то высоко в небе зазвучала веселая утренняя песня жаворонка.
   "Как прекрасен мир...", - подумал Эван и, удивившись банальности этого вывода, поднялся и начал медленно спускаться вниз по ступенькам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   99
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"