Новосёлов Сергей Юрьевич : другие произведения.

Питерские кондитерские

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
   Пускай будет ветер
   Пускай будет дождь
   Во всем остальном ты
   Назавтра придешь
   Схвати себя за ногу -
   Так поживи
   Секунду-другую
   В Карпатах из лжи.
  
   Здесь недоказуемо! -
   Вот в чем дела
   Неведомо где тебя мама взяла
   Неведомо как ты пошёл на огни
   Неведомо как ты вообще здесь идешь
   Пускай будет ветер
   Пускай будет дождь
  
   Пускай сигареты бутылка вина
   Пускай твой поступок не выявит дна
   Пускай бесполезно но здорово ж ведь!
   Пускай даже странно на это смотреть
   Идёшь как медведь
   Как трактор ползёшь
   Пускай будет ветер пускай будет дождь!
  
   Вот может быть есть здесь правда души
   Не стоит вопросов, вообще не спеши
   Спеши напрягаться вопросы дела
   Но это есть уровни жизни сперва
   С богатством глотающим день ото дня
   Куратной коризной при свете огня
   Мелькает за ширмой и тихо горит никого не тревожит
   Всего один день как натёк неотложный
   Поплачь рассмотрев у деревьев глаза
   Работа такая
   Люблю тебя. Кит.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Сейчас
   Ощути ход времени
   Через час -
   Ход пространства в безвременьи.
   То же самое взрыв бесконечность
   Никто не будет верить тебе
   Пока сам не поверишь в беспечность.
  
   Всё красно-синее изменится
   Через секунду иль через раз
   Отвертится завертится
   Но это - так!
   Колодец времени...
   Рассудок нам врет
   Научись жить под давлением
   Пока рассуждаю текущим моментом
   Сам себя выбираю
   Обрывками на ленте...
  
  
  
  
  
  
  
   Мы с тобой что могли то успели
   Мы с тобой когда надо взрослели
   Ели не ели
   Потом две недели
   И даже одну-
   И обратно не ели.
  
   Женщина - это длина километра
   Женщина - это длина периметра
   Женщина в принципе просто длинна
   Что там насчет остального? -
   Умна!
  
  
  
  
  
  
   Вот гитара моя -
   Сделаю сам
   Зелёные струны -
   Сделаю сам
   И выйду из леса
   И встречу принцессу
   И вряд ли она обо мне позабудет.
   Сутки...
   Ещё одни сутки
   В поле цветы -
   Какие тут шутки!
  
   Женщина в тишине говорит Да!
   Мужчина бухает - Большая Елда!
   Нужен объект для любви для тебя
   И снова в лесу говоришь себе Да!
  
   Человек плывет
   Плавает вряд ли его самолет
   Женщина в тишине говорит Да!
   Ровно час ночи -
   Соседи ушли!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Воды дней омыли мою статую
   Вымыли форму из дикого камня
   Было отрадно наблюдать
   Как рушатся взгляды
   Обращенные на тулово Змея-Истории
   Все фотоснимки, все фотовспышки
   В рамочках треснули и обвалились.
  
   Новые начали делаться кадры.
   Я же сидел, избегая внимания
   И потихоньку рассматривал Сад
   Полный знамен, предзнаменований
   Сад полный шевелящейся жизни
  
   Я не пытался бежать под дождём
   Некуда было и дело не в нём
   Сидел, ожидая дальнейших событий
   И вот досиделся -
   И стал оформлен.
  
   В жизни этой, вернее, в этом Свете
   Нет необученных хитростям дня
   Здесь нет наивных здесь нет беспечных
   Здесь нет ни встречных ни поперечных
   Нет необдуманных действий
   Мир взрослеет.
  
   Здесь нет желания жить долговечно.
   Свет накрывает Сумеречная Зона
   И воинствующего Червя нежить
   Нам запрещает что-нибудь херить.
   Я наблюдаю движения в песке
   Песок наблюдает за мною в виске
   Мы с ним пассируем и ожидаем
   Продолжения дня и
   Продолжаем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Как в день вплетаются
   Краски дня и одинокие сутки
   Сидя верхом на утке
   Разыскивают что-нибудь
   Может меня
   Прячась бывало от радостей дня
   Всё неизбежней ищут чего-то
   Солнцем одним освещаемый пол
   Кухня прихожая холл коридор
   Желтые синие пятна
   Шнур радостью распятого
   Погружаясь в одиночество как подводник
   Выгружаясь из него как армянин с арбузами
   Мы продеваем свои нити жизни
   Через игольное ушко утра амбразурами
   И солнца и света
   И расстаёмся с ценными грузами
   Скорее за полночь, не донести до утра.
  
   На стенке висит махровый плетеный
   Кусок разноцветный
   Наши дни вплетаются во вздох
   Единый Бесконечный
   В игольном ушке неугасимый.
   Воздух. Ух. Ух. Ух, всё равно беспечный!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пришёл в возбужденье
   Ладно не важно
   Забыл что просил
   Ну ладно не важно!
  
   Ты точно без сил?
   Или голос бумажный?
   Не париться важно а громко идти
   Слушая звуки летящих лети
  
   И дух что без пальцев играет в трубе
   Он весело ходит по грязной воде
  
   А пальцы бороздками ткань рассекают
   У девушки из рекламы таинство тает
   Наклеена вместо салфетки на стол
   И красное в красном
   На красном прекрасном
   И сорвана бритвой в порыве восторг
  
   Абстрактные дебри
   Картофель в мундире
   И чтение стихотворений в сортире
  
   И пьяный банзай! На природу и матерь
   Но всё-таки здесь эта девушка - скатерть
  
   Враг прыгает в восемь мозгов
   Мышь дальше чем в восемь шагов
   Откуда-то сверху падает дождь
   И всё остальное можно понять
   Как разрываться и разрывать
   Как эти тексты читать и не думать вообще
   И ритм не сбивать а придумывать думать.
  
   А тут такой запах
   И выплакан весь
   А там - аденоиды
   Горы и взвесь.
  
  
  
  
  
  
   И вот мы шагаем и дальше туда
   Туда и туда и туда и туда
   Не в силах труда
   И спектакли - Байда.
  
   Публичные люди публичные люди
   Свинтили мозги нам в своем Голливуде
   А это похоже на денег воду
   Что есть совершенного в слове приду?
   Что есть ниоткуда-то выплакан кот?
   Что есть совершенство и матерь и дот?
   Что есть необузданный запах зеркал? -
   Что жизнь мою принял и дальше отдал
  
   Что счастье твоё невидно доселе
   Крутится в миксере много веселья
   И дальше и дальше и чёрт бы побрал
   Кто взял тот и взял
   Кто взял тот и взял
  
   И всё это - невидаль в длинном конце
   И всё это - скатерть в тарелке яйца
   И всё невозможно ненужно и хытч!
   И всё остальное, расслабься, не хнычь.
  
   Не глубже ростка на асфальте-реке
   Не дальше чем вопли в твоём чердаке
   Не ближе карманов в твоём сундуке
   Не слышимей разных широт высоты
   И голос, зовущий в преграды в болты.
  
   Размеры - три на три
   И пять дней в делах
   И пять за читаньем
   И пять на нулях
   И пять в одиночестве красного света
   И пять недоступней, чем признаки лета.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Где-то кому-то чего-то пригрезило
   И соскользнуло в лужу
   Или всё-таки это способ
   Переносить эту странную стужу
  
   Она не приводит
   Она только вместе
   С тобою идёт и цветёт и целует
   Вместе!
  
   Поэзия, если хотите, дедушка - девушка
   Плащ и гитара, что износятся скоро
   Различные способы
   Справиться с жабрами
   Архитектура Архипозора
  
   Наплывшим
   Тревогой дней
   В глазах тревоги
   Беспочвенные ветроноги
   И всё моё всегда о ней
   Что же дать вам, любимые?
   Моё сердце - лужа.
   Мечта - киты, киты -
   Плывите в океане!
   Ты.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Это даже не то, что меняется
   Меняется что-то другое
   Перед тобой проходят злость секс мать даже отец
   Страх счастье и гнев
   Как вам понравится такое?
   В застекленном или как-нибудь по-другому
   Сказать - зверинце
   Мы наблюдаем движения облаков
   По ленте неба
   И город этот летит он готов
   И молодёжь в поисках хлеба.
  
   Переехав, сам себя учишь спокойствию
   Тут - игрушки, набитые ватой
   Там - механизмы, с мозгом - лопатой
   Тебя не то чтобы нет
   Ты - эта тысяча организмов
   Тебя не то чтобы нет
   Но ты им не близок.
   Статуя с отколупнувшимся носом бликом
  
   Пойдёшь туда, куда попросят
   Но это давно не доставляет боли
   Человеческий организм всё переносит
   А молодёжь не нуждается в покое
   Где, где, вот только, эти блики, про которые
   Ты говорил?
  
  
  
  
  
  
   Пустая пустая улица
   Как общипанная курица
   Вот и остаётся
   Думать (мне) что же такое поэзия?
  
  
  
   Каждодневный исход к Духу
   Как бы что не казалось по духу
   Каждодневный поход ко времени
   Превратив колесо
   В колесо обозрения.
  
   И ещё - игра, как способ
   Найти что-то за садом
   Где мы по листьям шагаем рядом
  
  
  
  
   Моё сердце бьётся
   В океане мировом
   Колыхание возможностей
   Мне приходится слюною плоскости
   Выбивать труху из шарниров движения
   Западный ум
   Только описывает и оценивает
   Как антиквар
   Любовно поглаживающий старый ковер.
   Жизнь - есть движение
   Жизнь - это хор
   Отображения смуглый узор.
   Разум точно рыбак
   На каменистой воде и никак
   Проверяет надёжность сети
   Оценивает узелки и нити
   Запрягает их в звезное небо.
   Будда - нигилист - рассматриватель
   И просто хороший парень
   Тот, кто отделился - сосуд,
   Подозреваемый печкой
   Готовит зародыш нового дня
   Вкуса жизни и устремления.
   Колесницы временья
   Застыли в однобокости
   И крутятся за спиной её спицы
   Каждодневные люди - это пешеходы
   Переходящие дорогу в угоду
   Автомобилистам.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Бумажки с номерами телефонов
   И адреса различных служб работ и звеньев
   На Невском под дождем игра
   Взгляды ищущие пристанища.
   Друг с Урала, приехать
   Не решающийся
   Походы в туалет за 10 рублей.
   Неоконченные мысли записи окна
   Использованный презерватив
   Резиновый, но мокрый
   Засунутый за батарею
   Я уезжаю.
   Себя надменно выселяю.
   Оставляю покидаю эту комнату
   Придерживаюсь того мнения
   Что нужно двигаться
   Пойду под дождём пить вино
   Или хотя бы я буду мыться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Не знаю что уж мы там с отцом задумали, только я оказался на месяц раньше в этой гостинице, в номере со ступеньками. Их было три, поэтому, пока я ждал его, попивая дагестанский портвейн из картонной коробки, ни разу не споткнулся.
   Мы не созванивались в течение этого времени, потому как знали, что он точно приедет в определенно назначенное число.
   Чем ещё мог я заняться здесь, в незнакомом городе? Я прогуливался по талой весне по часу-полтора в день, остальное время проводил в номере, побухивая хороший порт. Когда напивался - засыпал. Меня умиротворяли розовато-серые тона гостиницы. Мысли отсутствовали, я ждал отца, хотя и не помнил, в чем состоял смысл нашей встречи. Мы просто давно не видели друг друга. Он направлялся в Грецию, я направлялся в Африку, возможно это была бы последняя наша встреча.
   Мне приносили завтрак - неизменный грильный цыпленок, но я устал от любого мяса, поэтому не обращал на него внимания. Цыпленок неизменно растворялся в дне без всякого моего участия. Я же надкусывал спелые розовые яблоки и запивал их вином. Достаточно для того, чтобы не думать ни о чём.
   На подоконнике цвели кактусы-столбики, обложенные в основном ватой, не знаю для какой уж цели. Весь подоконник был заставлен глиняными горшками с тянущимися вверх иглистыми зелеными столбиками.
   С крыши капала вода - ненавязчивый сезон дождей. Ночью, периодически, засыпая на спине, я вдруг слышал пролетающее около лица баритонное насекомое. Не отрывясь от сладости забытья, я, тем не менее, ухитрялся поймать его ртом, тщательно жевал передними зубами и просыпался - на улице стояла весна и снег с крыш падал на жестяные скаты окон.
   - Смерть? - спрашивал я себя. - Да, смерть, - отвечал сам себе. - Не рановато ли? - Это уже тебе решать.
   Потом подоспел отец в своей монашеской юбке и клочковатой бороде.
   Оказывается, православный симпозиум, что намечался в Греции, обсуждал тему того, что возобновлялось атомное вооружение двух крупнейших держав. Вроде как, времена холодной войны и пропаганды возвращались. - об этом пока знали только религиозные ученые. И вот они собрались где-то там, чтобы обсудить и попытаться предотвратить эту бессмысленность человеческого сладострастия самоуничтожения.
   "Ни фига себе," - подумал я, взросший уже в культуре постРейгановской эпохи. "Не все так просто, - доказывал отец. - Мир на грани катострофы, и только мы - православные, профессионалы, способны помешать распространяющейся незаметно ядовитой заразе. Мир должен продолжиться!"
   я продолжал пить, отец ходил по своим делам, утренний цыпленок неизменно пропадал. Я однажды спросил отца:
   - Ты не видел, официант каждое утро приносит мне на завтрак жаренного цыпленка, я не отказываюсь, потому что это входит в счет за номер, ты не видел куда он исчезает?
   - Дорогой мой, так ведь я его съедаю уже два месяца, а тебе ставлю полезный для твоей поджелудки низкокалорийный кефир.
   - Неужели ты здесь уже два месяца? И где же ты расположился ?
   - Под второй ступенькой нашего номера, ты как был дураком, так и остался. Приближается война, катастрофа, Апокалипсис, а ты беспокоишься о таких мелачах. Ведь я тебя, козла вонючего, всегда любил, помни это!
   - Как же я тебя не заметил?
   - Потому что ты замечаешь только себя! Гитлер уже почти добрался до Москвы, а ты тут ловишь мух ртом и рассуждаешь о красотах этих дурацких кактусов.
   - Погоди, ведь Гитлер умер у себя в бункере в 45, а то и раньше.
   - Мифы, сплошь мифы древней Греции. Сынок, не зря я отвозил тебя в психушку и переименовал даты рождения и смерти. Очнись, на дворе 37-ой.
   - Вот здесь я с тобой не согласен. Я живу в начале третьего тысячелетия от Рождества.
   - Успокойся, и выпей низкокалорийного кефира, - отец взял черный дисковый телефон и проговорил готовым на все санитарам психиатрической службы, что уже пора снова забрать его сына на кратковременный отдых.
   Я смирился, как был смирен и всегда.
   Я только спросил:
   - И куда ты пошлешь меня на этот раз?
   он ответил:
   - Как и договаривались, в Намибию. Там привольно, и никогда не доберутся туда наши христианские идиотства. Живи там и пой песни вместе со змеями, плавай с девчонками, я же помню как тебе всегда нравились эти негритоски с выпуклыми лбами, в тихих, поросших тиной прудах. И не звони мне больше, я сам тебя найду.
   - Но куда отправляешься ты?
   - Странный вопрос, юный мой соискатель, я направлюсь туда, где люди окончательно сходят с ума от пресыщенности своих узколобых мозгов. Кстати, почему не принесли цыпленка?
   - Я позвонил на кухню и сказал, что мы больше не нуждаемся в жареном мясе.
   - Ошибаешься, сын мой, пока существуем ты и я, всё человечество будет питаться невинностью.
   - Отец, это уже далеко от темы...- но тут в дверь позвонили и меня куда-то увезли, захватив пару десятков выставленных на тропическом подоконнике и обёрнутых у основания нежнейшей ватой вертикальных кактусов, что будут всегда напоминать мне и о жужжании некоего, которого я поймал во сне зубами и зажевал, и о зимней капели по крышам трагического сезона дождей.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"