А она просто шла. Не стараясь идти по дороге. не пытаясь уйти. ИЛи придти. Она шла, не обращая внимания на дождь.
Когда тебе тридцать, не хочется думать о теплом чае, мокром синем зонте и о неоплаченных счетах. Просто прихдится идти. Прямо. Или как получится.
Один ее ботинок пропускал воду. Так и вышло, что одна нога была мокрой, а вторая сухой. Очень символично. Одна ее половина помнила детсво: качели, скакалку, очень яркое солнце, соленую вода вперемешку с песком, любимую куклу. Вторая с тоской думала о маленькой зарплате, о том, что работы на следующий год нет, о маме, у которой обнаружили камни в почках. Почему-то ей не удавалось объединить прошлое и настоящее. Прошлое казалось светлым временем, когда за плечами росли крылья. А теперь они отпали. за ненужностью.
Она шла и шла, порой вспоминая белого пушистого мишку с розочкой в руках, а порой судорожно перечисляя в уме, кому еще она должна.
И тут второй ботинок тоже стал мокрым.
Она удивленно остановилась, рассматривая лужи. В них была вода. Забавно, но и ее любимая ванна, и раковина с грязной посудой, и давно заброшенный стаканчик с кисточками - все это была вода. Как и лужа. Как и дождь.
Это замечательно, что обе ноги мокрые. В таких случаях приходится отращивать крылья.
А дома ее ждал чай, плед и белый мишка с розочкой в руках.