Optimus : другие произведения.

Ярость

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Двое дерутся на дуэли, не зная, зачем и почему. Расследование убийства мелкого негоцианта оборачивается цепочкой загадочных смертей. Пес правосудия - подготовленный к любой беде офицер городской стражи - разорван в клочья голыми руками. И даже знаменитый охотник на нечисть Сет Слотер изменил своему кредо - он убивает невиновных... Ярость затапливает улицы Ура, города столь же Блистательного, сколь и Проклятого.
  Туман, затопивший утренний город, был молочно-белым, сырым и липким. Низко стелясь, обвивая, столбы фонарей и стволы деревьев, он разлился по улицам и теперь мягко душил фасады домов в своих объятиях. Из-за него казалось, будто Ур - древний и величественный город, столь же Блистательный, сколь и Проклятый - возведен прямо на облаке, точно черная и кощунственная пародия на золотые вертограды Небесного Вырия.
  К счастью, это не могло быть правдой.
  На бренной тверди старинный полис удерживала не только тяжесть камня и дерева, из которых зодчие возвели стены и крыши домов, но также безмерный груз грехов, старательно приумножаемых горожанами ежедневно и ежечасно. Порок здесь органично соседствовал с лицемерием, гордыня - с низостью, зависть - с коварством, и все это скрепляли меж собой всепроникающие щупальца алчности. Одним словом, у среднестатистического жителя Блистательного и Проклятого имелось столько же шансов при жизни вознестись на Небеса, сколько у монашки сохранить добродетель, оказавшись в компании пьяных моряков.
  Туманное утро было раннее и город спал, утомившись от праведных трудов и порочных увеселений, от семейных дрязг и похотливых адюлтеров, от громогласных проповедей и визгливых слухов... от себя самого. Спали не только люди, но и вся живность: стайки воробьев, сбившихся в кучу для тепла, лошади в стойлах и конюшнях, прислонившись к ошкуренным жердям, куры, петух и индейки в клетушках на задних дворах кухонь и таверн, собаки в своих будках, положив голову на лапы... беспокойно дремали, подергивая хвостами и лапами даже почтовые бесы в клетках Гильдии почтовых сообщений - материальная оболочка накладывала определенные физиологические ограничения и на нечисть.
  Не спал разве огромный старый ворон - такой древний, что даже кончики его оперения побелели. Мудрая и жестокая птица неподвижно застыла на козырьке оной из крыш трехэтажных доходных домов по улице Фиган. Ее черные глаза, похожие на бусины из полированного оникса, внимательно и бесстрастно следили за тем, что происходило внизу, на пустыре, куда выходили задние дворы зданий. Сейчас там царила тишина, но минуту назад она была разорвана лязгом железа и вскриком боли.
  Ворон склонил голову, выдавая нетерпение. Он видел кровь и ждал, когда можно будет окунуть в нее свой клюв, меж тем два человека, норовивших убить друг друга при помощи шпаг и кинжалов, не торопились накрыть стол для старого падальщика.
  Молодые люди, облаченные лишь в бриджи и белые рубашки, замерли, выставив перед собой клинки и скрестив взгляды, выглядя со стороны застывшими в тумане статуями.
  Умелые фехтовальщики, они не рвались сойтись в пляске стали, изощряя друг друга финтами и пируэтами, поскольку опыт реальной драки, полученный за пределами гимнастических залов с их затупленными рапирами и защитными масками, подсказывал каждому: истинное смертоубийство требует малого количества времени и еще меньшее - движений. Когда сходятся мастера шпаги, примерно равные друг другу, верх берет тот, кто глубже проникнет в помыслы противника и угадает их - скорее инстинктом, чем разумом - на долю секунды прежде другого.
  На ту самую долю, какая требуется, чтобы сталь прочертила короткую линию и поставила в ней мокрую красную точку.
  Поединок длился уже несколько минут, однако соперники обменялись едва ли десятком ударом, два из которых достигли цели. Почти.
  Тот из дуэлянтов, что выглядел пониже ростом, но при этом крепче сбитый и более широкий в плечах, держал кинжал у левого бока, прикрывая испачканную кровью прореху в рубахе. Отчасти это было уловкой, призванной ввести в заблуждение относительно серьезности полученной раны. Длинная царапина вдоль ребер не сильно кровоточила и пока не доставляла ему серьезных проблем, но противнику об этом знать не обязательно. Другая царапина сочилась кровью на его плече.
  Дважды задетого дуэлянта звали Ламар Кейси. Он был сыном мелкопоместного дворянина, юнцом из провинции, заявившимся покорять метрополию. Его отец, сам отставной военный, пытался дать Ламару соответствующее образование и даже оплатил полтора года обучения в Ченс-Вохуле, престижном офицерском училище, готовившем молодых лейтенантов и капитанов для армии Блистательного и Проклятого. Увы, вмешательство судьбы не позволило Кейси-младшему заверишь учебу и получить офицерский патент.
  В итоге он прибыл в Ур, в поисках удачи и покровителя, и нашел свое призвание в решении чужих проблем, зачастую требовавших умелого удара шпаги или кулака. Ламар Кейси работал на Иоганна Ренодо, графа, франта и задиру, а еще - главного редактора "Хроники наиболее примечательных событий и известий Ура, Блистательного и Проклятого, а также окрестностей и прочих государств", или просто "Хроник", издания числящего себя независимым, в силу чего скандального и порой даже бескомпромиссного.
  Будучи шести с лишним футов ростом, прекрасно обращаясь со шпагой и умея любому критику своротить нос набекрень, не хуже кулачного бойца из портовых доков, Иоганн в личном телохранителе не нуждался, но вот его работники - дело другое. Далеко не все из них удались статями и умели орудовать клинком также бойко, как своими перьями. Сотрудникам "Хроник" часто угрожали, причем на девять крикунов частенько находился один, у которого слово не расходится делом. Тут-то в игру и вступали Кейси, а также еще пара крепких парней, нанятых Ренодо специально для подобных целей.
  Однако сейчас наемный бретер не улаживал ничьих сложностей и неурядец, он дрался за себя... а еще потому, что ничего другого ему не оставалось. Привычный быстро и жестоко решать чужие проблемы, Ламар Кейси нервничал, признавая, что не знает, как справиться с собственной.
  Проблемой был даже не сам противник - гибкий, ловкий и собранный. Проблемой было его имя.
  Малиган.
  Ришье, чертов Малиган, один из отпрысков четырех древних кланов, отравляющих жизнь Ура.
  Предки Ришье вели свой род от демоницы Лилит, беспорядочно совокуплявшейся с тварями Преисподней на заре времен. Некогда они приняли форму человека, но в жилах их текла кровь, зачатая в Аду, несущая его проклятое наследие, дым и серу.
  Древняя.
  Порочные по своей природе, развращенные превосходством над смертными и их страхом, потомки Лилит щеголяли множеством имен: нифелимы, nor-quasahi, носители Древней крови, реликты; но люди подобрали определение куда более меткое, предельно точно отражавшее сущность созданий, с какими вынуждены существовать - Выродки.
  Выродки Слотеры, Выродки Морганы, Выродки Треверсы... Выродки Малиганы.
  "Мне достался даже дважды Выродок", - думал Кейси держа шпагу на вытянутой руке и пытаясь прочесть по глазам соперника, какой рисунок боя тот попытается ему навязать. - "Ришье-Человек. Выродок, рожденный от союза Малигана и смертной женщины. Понять бы - в этом его сила или слабость?"...
  Ламар слегка повел кончиком шпаги, приглашая противника прощупать его оборону, но тот не двинулся с места.
  Отцом Ришье был Шейлок Малиган по прозвищу Трубадур. Матерью - беглая лютецианская дворянка, обвиненная властями Республики в сочувствии роялистам и бежавшая от преследования в Ур. От отца молодой Малиган унаследовал несколько меланхоличный взгляд и твердую руку, от матери - тонкие черты лица и внутреннюю замкнутость. Ему надлежало унаследовать и кое-что еще: дар, который получает каждый ребенок, рожденный с Древней кровью в жилах. Уникальный и неповторимый Талант - проклятье и благословение демонической праматери, еще больше отличающее людей кланов от простых смертных.
  Только про Ришье Малигана поговаривали, будто он уродился особым - бесталанным.
  Прямо как обычный человек.
  "Значит, и заколю его, как человека!", - мрачно подумал Ламар Кейси.
  Он первым решился перевести очередное противостояние воли в поединок стали и мастерства. Ламар слегка выпрямил руку и клинок его шпаги мягко соприкоснулся с клинком противника, издав едва слышный звон. Ришье сохранял неподвижность, только глаза чуть сощурились, выдавая напряжение. Продолжая движение Кейси осторожно наклонил корпус, и его клинок медленное заскользил вдоль чужого лезвия.
  В следующую секунду почти неподвижные противники взорвались вихрем действия и агрессии, щедро рассыпая удары и отчаянно парируя их.
  Наблюдавший поединком ворон довольно кивнул и слегка встопорщил перья.
  Клинки шпаг и кинжалов звонко клацали, перехватывая и отбивая друг друга, вышибая иной раз синие и красные искр. Не представлялось возможным обдумывать порядок финтов и вольтов, смену ног и позиций - оба противника, разили и отбивали, подчиняясь инстинктам и навыкам тела. Каждый выдал и отбил по меньшей мере с полдюжину ударов, прежде чем инерция боя разнесла их в стороны.
  Ламар Кейси замер в третьей позиции, выпрямившись и далеко вытянув руку со шпагой. Правый рукав его рубашки болтался, подобно белому флагу парламентера, разорванный почти до плеча кинжалом Ришье, но бретер улыбался - он наконец тоже дотянулся до своего соперника. Шпага Ламара самым кончиком чиркнула по голове Малигана - на полдюйма ниже мочки уха. Не извернись тот в последний момент, удар раскроил бы ему всю левую половину лица.А так - всего лишь пустяковая царапина.
   Однако она кровоточила, а значит, противник был тоже уязвим.
  - Еще одна, и будем квиты, - оскалился Кейси.
  - Побереги дыхание, - негромко произнес Ришье, отчасти копируя его стойку.
  Ламар пренебрег его советом.
  - Не вижу дыма, - произнес он, а затем изобразил будто принюхивается. - И серой не пахнет. Теперь понимаю, откуда такое странное прозвище - "Ришье-Человек". Как называют таких, как вы среди прочих? Малокровные?
  Малиган промолчал; тоненькая струйка крови щекотала ему шею.
  Он прекрасно понимал, что бретер пытается вывести его из равновесия, чтобы заставить сделать ошибку и потрогать своей шпагой потроха. Трюк настолько же старый, насколько эффективный, ведь в сочетании с клинком острое слово ранит не только в переносном смысле.
  Оба едва заметно сместились и вновь оказались на дистанции, позволяющей шпагам соприкоснуться. Глаза одного неотрывно смотрели в глаза другого, пытаясь прочесть замысел и предвосхитить его.
  В уличной драке таким позам и паузам не было бы места, но здесь, один на один, не отвлекаясь ни на что иное, двое молодых людей ставили все не на удаль и удачу, а на мастерство, зная, что исход поединка решит один-единственный удар - чуть более точный и неожиданный, нежели все предыдущие.
  Только время этого удара так и не пришло.
  Старый ворон над их головами возмущенно каркнул.
  - Вот черт, - сказал Кейси Ламар и отступил на два шага, разорвав дистанцию, позволяющую вести поединок.
  Он опустил руки с клинками и мотнул головой, приглашая Ришье обернуться. Тот, не ослабляя бдительности, также отступил на шаг, карауля движения соперника, и только после этого позволил себе коротко оглянуться.
  - Вот черт, - повторил Ришье Малиган и вместо того, чтобы опустить шпагу, поднял ее, положив ее клинок себе на плечо.
  Он также бросил быстрый взгляд в сторону, там, где, кучкой, почти невидимой в тумане, лежала его верхняя одежда, а с ней перевязь и пояс, к которым защепом цеплялся пистолет, сложная и смертоносная машина, собранная из металла, дерева и пластинок слоновой кости в мастерской братьев Весгольд с ювелирной точностью, позволявшей уверенно попасть в сидящую на стене муху с десяти шагов.
  Бросил - и не двинулся.
  Пистолет тут не поможет. По крайней мере, один.
  Пустырь заполняли вооруженные люди - как на подбор рослые и крепко сложенные. Туман кольцами вился вокруг их сапог, бессильный задержать. Пришельцев было с дюжину; все в одинаковых мундирах полувоенного покроя, темно-серых с черными вставками, а также коротких форменных плащах до колен. Плащи бросились бы в глаза даже не стелись туман так низко: необычно яркие для Ура - цвета спелой малины и сполоха пламени.
  Незваные гости, умело рассредоточились полукругом, отрезая застигнутым врасплох дуэлянтам возможность убраться с пустыря. На малиновых плащах тускло поблескивала серебряная вышивка. Ни Ришье, ни Ламару не требовалось заглядывать им за спину, чтобы узнать, в какой рисунок какой рисунок складываются нити. Да и никому во всем Блистательном и Проклятом не требовалось.
  Любому известно: на плащах такой расцветки всегда выткано одно и то же - изображение меча с двумя обоюдоострыми клинками, идущими из одной рукояти вверх и вниз, на каждом из которых значится по слову: "кара" и "оберег".
  Карать и беречь.
  Девиз Псов правосудия - элитной гончей своры Второго Департамента, службы, обеспечивающей, внутреннюю и внешнюю безопасность Блистательного и Проклятого и подчиняющейся только его величеству. Формально, впрочем, они числились старшими офицерами городской стражи.
  - Мне кажется наше дело... может потерпеть, - полувопросительно-полуутвердительно произнес Ламар Кейси и аккуратно положил шпагу и кинжал на землю.
  - Не расхолаживайся. Мы еще даже не начали толком, - мрачно предупредил Малиган, перебегая глазами с одного Пса на ругого.
  - Сомневаюсь, что эти молодцы заявились сюда засвидетельствовать соблюдение всех пунктов дуэльного кодекса, - нервно произнес Кейси, пытаясь извлеченным из-за пояса платком перехватить рану на боку, оставленную клинком соперника, - С каких пор Второй Департамент стал вдруг интересоваться вопросами чести? Как я слышал от слова "честь" у его герцогской светлости понос случается.
  Прозвучало грубо, но Ришье услышал нотку невольного уважения в тоне, каким наемный бретер произнес титул Витара Дортмуна, вице-канцлера Блистательного и Проклятого и главы Второго Департамента; того, кто создал и натаскал Псов так, чтобы они могли справиться с любой напастью, какая только может объявиться на улицах города - от разбуянившейся банды до слетевшего с катушек голема. Или даже Выродка.
  Ришье зло усмехнулся и чуть сдвинул шпагу так, чтобы она коснулась щеки. Прикосновение к коже стального жала, тонкого и холодного доставило ему удовольствие. Оружие вообще доставляет удовольствие мужчинам. Больше, чем иная женщина.
  Страха перед Вторым Департаментом, чья мрачная слава заставляла смертных понижать голос, просто произнося его наименование вслух, Малиган в отличие от Кейси не испытывал - только внутреннее напряжение, нарастающее под давлением недоброго предчувствия. На какое-то время новое чувство даже вытеснило ту ярость, клокочущую и обжигающую нутро, что привела его сюда, на этот пустырь; ярость, которую, как ему недавно казалось, можно пригасить лишь воткнув в выскочку-бретера пару пядей старой доброй стали.
  И хорошенько их провернув в ране.
  Витар, конечно, сукин сын, но он - правильный сукин сын, мысленно усмехнулся Ришье.
  Он никогда не отправит своих выкормышей по душу кого-то из четырех древних семей, не имея на то должного основания и веской причины. Город, которые вице-канцлер поставлен оберегать, несмотря на всю славу и все могущество сметан на живую нитку, а гнев Древней крови всегда способен заполнить его улицы кровью и смертью... как уже бывало в правление Урана Батори, известного смертным, как Рогатый король. Его нельзя просто так провоцировать. Поединок же по личным мотивам, пусть и без секундантов, а также приглашенного медика, ни как должное основание, ни как вескую причину не представишь.
  Выродки часто калечат и убивают смертных, однако окорот им положено давать только если такие выходки и убийства совершаются уж слишком явно. Или слишком массово. Во всех остальных случаях Магистрату и короне проще закрыть глаза на случившееся - так оно выходит проще и дешевле.
  На том Ур и стоит.
  Объяснение параду малиновых плащей нашлось быстро. Из-за угла прямо на пустырь выехала карета - новомодный открытый тетрас, запряженный парой красивых мускулистых жеребцов. Свежий прозрачный лак поблескивал на плавных обводах экипажа, выгодно подчеркивая структуру красного дерева. Ни на дверцах, на каких других частях экипажа не имелось блях, опознавательных стигм или дворянских гербов, однако человека, который в одиночестве сидел в четырехместной повозке с прямой как палка спиной представлять лишний раз не требовалось.
  - Да ну, - без особого удивления произнес Ришье, - Даже собственной персоной?
  Ламар с изумлением посмотрел на него, а затем во все глаза уставился на человека в карете. На лице его возникло недоверчивое выражение, точно у ребенка, обманувшегося в ожиданиях.
  У пассажира тетраса было сухое телосложение, зачесанные назад волосы пепельного цвета и лицо, обтянутое тонкой сухой кожей так туго, что любое проявление мимики (особенно улыбки) вызывало опасение - а ну как лопнет. Впрочем, ходили слухи, что лорд Витар, герцог Дортмунд никогда не улыбался. Не то не умел, не то давно разучился. Еще говорили, что его светлость предпочитает писать на пергаменте, а не на бумаге, потому что последняя слишком тонка, и он часто протыкает ее... причем не пером, а своим острым и колючим взглядом.
  Люди, обличенные властью, всегда порождают сонм слухов, порой самых необычных. Среди прочего поговаривали, будто Витар Дортмунд и не человек даже, а не то усмиренный демон, призванный из Преисподней, чтобы служить Блистательному и Проклятому, не то вовсе Выродок... что, впрочем, одно и тоже, ибо Выродки - суть демоны, облачившиеся в человеческую кожу.
  Последний вариант звучал абсурднее всего и именно потому был абсолютно верен. Настоящей фамилией герцога Дортмунда была - Слотер, и уже по одной этой причине каждому, кто проник в сию тайну, полагалось его ненавидеть. Считается, что среди четырех семей Древней крови наибольшее число безумцев приходится на клан Морганов, однако Витар перещеголял их всех в одиночку. Он единственный оказался достаточно безумным, чтобы отречься от семьи, от своего наследия и поставить свое могущество, свой опыт и свой Талант на службу смертным, объясняя это необходимостью искупить грехи перед человечеством, которыми запятнала себя Древняя кровь.
  Первое Ришье прекрасно понимал. Второе - решительно нет.
  - Ренодо бы это понравилось, - тихо пробурчал за спиной Малигана Ламар Кейси. - Встретились как-то Ришье-Человек и Витар-Человеколюб.
  Упоминание семейных прозвищ заставило Ришье слегка улыбнуться, но Ламар не видел этой улыбки, а потому напрягся, когда Малиган, не оборачиваясь процедил, привычно отыгрывая роль Выродка:
  - Не забывайся, смертный.
  - А мне не так много терять, - огрызнулся Кейси. - Куда не кинь, всюду клин. Приколю вас - ваша семья отправит по мою душу Палача клана. Не приколю - получу в грудь фут стали за нечего делать. Так что не рычите без нужды.
  Тем временем Псы расступились, пропуская карету, которая остановилась всего в паре шагов от поединщиков. Кучер развернул экипаж боком.
  - Кажется, я вовремя, господа мессиры, - сухим голосом произнес Витар, поочередно наколов на свой взгляд одного и другого.
  Ришье промолчал. Ламар слегка поклонился, на всякий случай предварительно отступив от сложенных на землю клинков.
  - Ваша светлость.
  - Еще пару минут и число трупов, которые меня раздражают последние две недели умножилось бы как минимум на один. Юный бретер пустил тебе кровь, а, Малиган? Следует больше внимания уделять фехтованию. Особенно если не блещешь талантами.
  - И это все? От знаменитого своим сарказмом Витара... Дортмунда я ждал чего-то более едкого, - Ришье сбросил шпагу с плеча и негромко звякнул ногтем о кромку клинка.
  - Именно поэтому не люблю стереотипы и сложившиеся образы, - вице-канцлер слегка нахмурил кустистые брови. - Все требуют от тебя им соответствовать, беспощадно завышая возможности. Прошу в экипаж, мессиры, составьте мне компанию. Утро располагает к выездным прогулкам - улицы пока пусты.
  Ламар тронулся, было, с места, но остановился, когда Ришье покачал головой.
  - У нас не закончено дело. Вы не можете вмешиваться. Дуэль не вправе отменить даже король.
  - Дуэль, - хмыкнул Витар Дортмунд. - Старшие рассказывали тебе, Ришье Малиган, о том, что все дуэльные кодексы придуманы в кланах, а сами "поединки чести" сознательно популяризированы ими среди смертных? Это, между прочим, теория твоего дяди, лорда Фера. И я склонен с ней согласиться. В мире нет более страшной силы, нежели саморазрушительная природа человека. Достаточно ее направить в нужном русле, и будут снесены горы. Дуэли придуманы, чтобы самые яркие, самые решительные, самые пассионарные представители рода человеческого резали друг друга за милую душу... "Честь". У меня случается понос от этого слова!
  При этих словах Ламар издал невнятный ликующий звук.
  Витар недовольно посмотрел на него, а затем мотнул головой.
  - Ладно, садитесь уж. Есть, о чем поговорить.
  - У вас нет надо мной власти, - Ришье упрямо не двигался с места и не убирал шпагу в ножны.
  Он знал, что испытывает терпение Дортмунда, и что малиновых плащей здесь достаточно, чтобы проявить пресловутую власть, но вековая вражда между Малиганами и Слотерами требовала проявить достаточно спеси, прежде чем уступить.
  - Разве ты слышишь приказ, молодой Малиган? Я приглашаю прокатиться.
  - Не в настроении.
  - А если я скажу, что есть разговор о причине, из-за которой вы тут полосуете друг друга шпагами?
  Его светлость мрачно сощурился, уколол взглядом одного, затем другого. Ламар нервно потер щеку, Малиган не двигался, гоняя острием клинка туманные заветки.
  - Я бы... я бы тоже хотел знать эту причину, - неуверенно произнес Ламар. - Честно говоря, я не понимаю, что здесь делаю и где перешел дорогу одному из Вы... из членов древних семей.
  Ришье повернул голову и уставился на него опасно сузившимися глазами. В его голове вновь зазвучал голос ярости. Кейси на это лишь неопределенно пожал плечами.
  - Тут творится много чего непонятно, молодые люди. Ур всегда богат на странности, но нынче они еще и переплетаются. Малиган дерется на дуэли из-за девицы, про которую его соперник ни сном, ни духом. - ("Девица?" - недоуменно поднял брови Ламар). - А простенькое дело об убийстве штатного негоцианта приводит к тому, что погибает один из моих мальчиков.
  С этими словами Витар Дортмунд мотнул головой в сторону молодцев в малиновых плащах.
  - Но хуже, что все это только звенья в цепочке смертей... Едва Департамент начал расследование обстоятельств гибели нашего человека, все обернулось полным хаосом. В течение какой-то недели я потерял еще двух своих людей. На сей раз из числа лучших!
  - Причем здесь мы? - нахмурился Ришье. - Уж я точно не пересекался с людьми из вашего ведомства. И тем более не затевал с ними свар.
  - Я - тоже, ваша светлость, - вставил Кейси.
  Вице-канцлер вздохнул и устало кивнул коротко остриженной седой головой.
  - Это я знаю. С моими людьми расправился младший...
  Тут его светлость запнулся и поправил сам себя:
  - Сет.
  При одном упоминании этого имени Кейси напряженно рассмеялся, а Малиган нахмурился еще больше. Сета Слотера, прозванного Ублюдком - в Уре знали все. Огромный, как медведь и деликатный, как носорог, он обладал невероятной способностью впутываться в неприятности и выходить из них, оставив за спиной разруху, хаос и лужи крови. А еще он приходился Витару племянником, что как бы считалось тайной.
  - Так здесь еще и Ублюдок замешан? - спросил Ришье.
  - А ты не заметил, молодой Малиган, что судьба занятно интригует, все чаще сводя вас вместе? Неприлично часто для Малигана и Слотера. Сначала охота на Ренегата, затем авантюра твоего родича Гэвина, теперь вот эта история... Я начинаю думать вас двоих тянет друг к другу.
  Ришье протестующе поднял руку.
  - Я не вижу пока здесь истории. Есть две несвязанных вещи: мой поединок с этим смертным...
  - Ламар Кейси! Всегда к вашим услугам, - слегка поклонился бретер.
  - ... и ваше расследование, обернувшееся конфликтом с Ублюдком, - не обращая внимания продолжал Ришье. - Повторю свой вопрос: причем здесь мы?
  - Садитесь в карету, вы, оба, и убедитесь, что история одна. А ты, молодой Малиган, должен иметь обо мне достаточное представление, чтобы понимать - без должных оснований я не действую. Тем более самолчино.
  - А Талестра? Она...
  Дортмунд вздохнул и, не говоря больше ни слова, сдвинулся в сторону, как бы освобождая место для попутчика.
  Ришье мысленно выругался - старый Слотер тот еще лис. Он прекрасно владеет всем арсеналом убеждения: от прямых угроз до узорчатой лести. Только то и другое - крайности, а вот меж ними кроется множество беспроигрышных вариантов. Наживка на любопытство может и не столь очевидна в качестве побудительного мотива, как, например, ствол пистолета, упертый в бок, но в определенных случаях не менее действенна.
  Кто знает, вдруг единственный способ узнать, как связаны эта дуэль и бешенство великана Слотера, пустившегося крушить людей собственного дядюшки, это принять приглашение и сесть в тетрас? Конечно, подразумевается, что право задавать вопросы в приоритетном порядке будет хозяин экипажа, но это еще как посмотреть.
  Не все приучены трепетать при одном упоминании Второго департамента.
  Малиган опустил шпагу.
  - Мы заберем свои вещи.
  - Естественно, - кивнул Витар Дортмунд. - И не забудьте про перевязки, молодые люди. И, конечно, про плащи. Нынешнее утро кажется прохладным... без физических упражнений.
  Ришье повернулся к нему спиной.
  - Далеко не убирай шпагу, смертный, - негромко произнес он, проходя мимо Кейси. - Мы еще не закончили.
  - Знаю.
  
  ***
  
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"