Один Современный Автор : другие произведения.

Церковь. Заметки начинающего. Ч. 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
  
  
  МОЛИТВА
  
   Я завершил первую часть моих заметок. В ней я описал первые шаги
  начинающего верующего, то, какие обстоятельства он на этом пути встречают,
  какие тревоги испытывает. Я мог бы сейчас продолжать о том, на чем закончил
  — т.е. описывать эту центральную духовную школу. Но все это в моей голове
  еще не устоялось, еще не пришло к виду, когда это может быть связно и внятно
  другим рассказано. Попробую поэтому несколько сменить тему. Попробую
  выразить свои взгляды по некоторым Церковным вопросам, которые меня
  волнуют — помимо тех, которых я уже касался. Теперь я уже, как-никак,
  слегка образован, "кустарный" и одинокий период моей церковной жизни
  кончился — и я размышляю о некоторых важных вопросах, которые год назад
  мне, может быть, в жизни не пришли бы. Попробую для начала коснуться одой
  темы — на мой взгляд, самой важной, той, на которой стоит Церковь, которая
  выражает самую ее суть. Итак, первые мои размышления — о молитве.
  
  Как кажется вам, что самое главное в духовной жизни? Я с первых своих
  шагов это заметил — это молитва. Я говорю о том внутреннем искреннем
  разговоре с Богом, который и составляет основу внутренней жизни всякого
  настоящего верующего. Я говорю сейчас не о молитвослове. Молитвослов —
  это всего лишь учебник, который помогает обрести навык молитвы, но вслед за
  этим должна начаться настоящая молитва — от всей души, своими словами,
  совершенно искренняя. Я говорю о том, что узнал уже в последний год, в
  церковной школе. Здесь у нас очень ценят искренность, чистоту духовного
  чувства. Молитвослов это тоже хорошо, но ведь это каждый может — просто
  затвердить молитвы.
  Перейду к следствиям молитвы. Я описал уже в рассказе о посещении
  старца о некоторых результатах, к которым приводит даже и "заученная"
  молитва. Помните мягкость очертаний предметов, таинственность освещения,
  особая глубина и насыщенность всего вокруг, особая ясность слуха и зрения —
  а главное, чувство "открытых небес", живое ощущение Бога в небесах. Так вот,
  это, оказывается, не единственные ее следствия. Вообще, результаты молитвы
  могут быть очень и очень различны. Они могут касаться не только тайных
  внутренних ощущений, но даже наружного поведения человека. Что скажете
  вы о собранной, быстрой походке, которая появилась в этом году у меня, когда
  я уже здесь, прямо на улицах города пробовал практиковаться в молитве?
  Сопутствовала этому и внутренняя собранность, какое-то особо ясное
  ощущение своего назначения и места среди людей? Так, раньше я часто на
  улицах города был рассеян, как бы терял ориентировку, так что даже натыкался
  на людей — а в этом году хожу совершенно собранный, всегда точно знаю,
  куда я иду, всегда достигаю своей цели. Но это еще не все. Я снова скажу о
  внутренних следствиях — на этот раз уже свободной молитвы. Еще раз
  повторю, что это такое. Это — неслышная внутренняя беседа с Богом о том,
  что человек сейчас считает для себя самым важным. Можно о чем-то Его
  просить, можно благодарить, можно просить прощения. Можно желать что-то
  доброе сделать для твоих близких, духовных братьев, можно просто радоваться
  Ему и восхвалять Его, можно даже просто размышлять перед Ним. Здесь
  главное только серьезность и искренность. Бывает, что человек даже почти
  кричит, мысленно обращаясь к Богу - в момент особо сильного чувства, особой
  потребности или нужды. Такая молитва, такая мольба, предание всего себя в
  Божью волю не остается никогда без ответа. Человек непременно в свое время
  получит желаемое, найдет нужный для него ответ — вообще, такая молитва
  непременно принесет свой добрый плод.
  Но я говорю о внутренних, даже почти физических следствиях такой
  молитвы. Одно из главных следствий — то, что она рождает некий внутренний
  огонь. Вы после такой молитвы чувствуете себя исполненными горения, силы,
  могущества, как будто перед Вами открыто все, как будто Вы способны на все.
  Обычные тревоги, сомнения, скованность уходят. Я сам это много раз испытал.
  Я также описывал и другие ощущения. Упомяну опять об особой
  ясность зрения, которая рождается вследствие молитвы, когда Вы видите все
  удивительно четко, и в целом, и в деталях, включая самые удаленные предметы.
  При этом реально этого никак не могло быть, ведь у меня от природы плохое
  зрение — а тем не менее ощущение было чрезвычайно отчетливое. Как это
  происходило - для меня загадка.
  Другое следствие я тоже описал, когда рассказывал о своем пребывании
  у старца. Оно выражается в ощущении особой своей уместности в мире,
  особой значимости — и опять же в чувстве могущества. Основано это на
  живой связи с Богом-Отцом и внутреннем стремлении творить Его волю. В
  такие моменты вокруг все видится как-то сразу, целиком, как единый мир,
  сотворенный по великому и мудрому замыслу, в котором Человек поставлен,
  чтобы исполнять волю Творца. Так иногда и кажется, что все вокруг тебе
  подвластно, что протяни руку, и до всего достанешь — до тех вон далеких
  деревьев у горизонта, до неба, до облаков — да что достанешь — а будто бы
  даже сможешь произвести в них какие-то добрые изменения по воле Творца.
  Конечно, все это на самом деле не так. В реальном мире положены
  определенные пределы возможностям человека. Но то, что эти чувства
  возникали, тем более такие яркие, быть может, все же о многом говорит. Быть
  может, здесь речь идет о скрытых возможностях Человека, заложенных в Нем
  при творении, которые после грехопадения были подавлены и в нашем мире не
  проявляются. Особенно здесь важно то, что человек их вновь начинает
  ощущать и сознавать именно с приходом к вере. Приход к Спасителю дает нам
  как бы залог этого могущества — хотя, конечно, при этой жизни нам многое
  остается недоступным.
  В рассказе о поездке к старцу я также упоминал о чувстве, когда вокруг
  все кажется будто из какой-то доброй сказки, из собственного детства, когда
  все представляется таким уютным и милым. Это тоже одно из следствий
  молитвы. Уже потом, в другое время меня опять посетили эти чувства. Куда-то
  уходили иногда все тревоги, заботы, горести - и мне приходилось наслаждаться
  чувством какой-то полной, глубокой жизни — по крайней мере на некоторое
  время, когда я бывал один.
  Еще одним следствием молитвы является чувство как бы своей
  "приподнятости" над миром, "изъятости" из него. Бывает чувство, что ты будто
  больше не принадлежишь к этому миру, будто поднялся над ним. Такое бывает
  редко, но чувство очень яркое и несомненное. Такое очень трудно объяснить —
  но я все же попробую привести пример из своей жизни.
  Однажды, как-то зимой я, помню, молился в своем дворе. Молитва
  вообще, особенно для начинающего только этим заниматься, особенно хорошо
  идет на улице. Вдруг я в какой-то момент почувствовал, что больше не стою на
  земле, а как бы поднялся в воздух. На самом деле я, конечно, стоял на земле —
  это было ощущение чисто внутреннее. Я как бы находился высоко над землей,
  на уровне крыш домов и высоких деревьев. Смущенный этим ощущением, я
  продолжал молиться — и скоро почувствовал, что поднялся еще выше — куда-
  то далеко над крышами домов. Все стало каким-то непонятным образом вокруг
  видно — и крыши домов, и окрестные кварталы. Я совершенно не понимаю,
  как это могло случиться. Я продолжал подниматься все выше — и вот оказался
  у самых Небес, откуда был виден весть мир. Я не могу объяснить, как это
  получилось, и что я на самом деле видел — но впечатление было, повторяю,
  самое яркое и несомненное.
  Конечно, все это время я оставался телом на земле. Закончив молитву, я
  спокойно пошел домой, слегка удивляясь, что же могло значить это странное
  впечатление. Сильно удивляться я уже не мог, поскольку привык уже к самым
  неожиданным следствиям молитвы.
  Быть может, вы увидите здесь богатое воображение, какое-то
  заблуждение — но я вам на это вот что скажу. Не видим ли мы в истории
  Христианства примеры подобных же человеческих свойств? Не связан ли этот
  случай каким-то образом с тем, когда преподобный Сергий узнал на расстоянии
  своего духовного брата, который проезжал в это время за стенами дома и за
  лесом, в 12 километрах? Не близко ли это хотя бы отчасти тем случаям в жизни
  Ксении Петербургской, когда она предсказывала людям события, которые в
  этот день с ними произойдут недалеко от места, где было совершено
  предсказание? Конечно, здесь, может быть, нет полного сходства. Боюсь также,
  что обо мне плохо подумают, из-за того, что я косвенно сравниваю себя с
  великими святыми. Я не хочу ничего особенного о себе сказать, а просто
  размышляю. Мне кажется, что, может быть, сходство есть — но это показывает
  стоящую за этим какую-то реальность. Я не о себе здесь пишу, а о Церкви — и
  снова хочу сказать, что здесь что-то есть!
  Такой вот пример "приподнятости" над миром, "перемещения точки
  взгляда". Такие явления приносят один главный результат. Я это заметил в
  моих отношениях к людям — не столько с людьми, а именно к людям. Все
  чаще стал я замечать в последнее время (последствие моего прихода к вере),
  что я иногда смотрю на всех людей — на всех без изъятия, хороших и плохих,
  знакомых и незнакомых — не как на отдельных людей, а как на единое целое.
  Они все, независимо от их качеств, от свойств характера, мне видятся иногда
  как "единое стадо", которое надо любить и о котором заботиться. Основано
  это на вере в небесного Бога, на взгляде на мир как бы с Небес. Согласен, что
  это взгляд немного "сверху" — но уж никак не "свысока". В конце концов, не
  этот ли главный пример принес нам Христос? Я думаю, это должно быть
  естественным свойством каждого верующего человека.
  Тут кто-то, может быть, скажет — к чему эти странные переживания и
  ощущения? Какое кому дело, что чувствует человек внутри — снаружи-то это
  никому не видно! Конечно, все главное происходит внутри, но кое-что
  поддается и наблюдению. Характеры многих людей, пришедших к вере,
  заметно меняются. Такие люди становятся и мягче, и собраннее, и более
  уверенными в жизни. Но подлинные основы этих изменений — именно
  внутренние. И главная из них — молитва, со всеми внутренними ощущениями,
  которые с ней связаны. Меняется изнутри сознание, открываются новые
  свойства души — и это приводит впоследствии к внешним изменениям. Ведь в
  самом деле — сумеет ли человек, который однажды обозрел весь мир с небес,
  потом жить как прежде, кому-то делать зло?..
   Закончить эти мысли я хочу одной картиной. Мы все же живем в городе
  — поэтому и картина эта городская, а не деревенская. Представьте себе
  человека, идущего по одной из оживленных центральных улиц. Он, кажется,
  внешне ничем не примечателен — такой же, как и сотни других — но что у
  него внутри... Над головой его небеса будто распахиваются; в открытых
  небесах поют Ангелы; весь мир вокруг как-то особенно ясен и чист, как будто
  бы только что возник. Все, что ни видит глаз, кругом как бы оживает и
  расцветает - и стены домов, и асфальт; он сам будто не идет, а летит; все люди
  вокруг кажутся близкими и родными; они будто его дети, и к каждому он готов
  подойти, улыбнуться ему, заговорить, понять и поддержать. Он будто здесь, на
  земле — и в то же время на Небесах; он головой, кажется, достает Небес — и
  не понятно, то ли он так вырос, то ли они вдруг опустились. Не думайте, что
  это фантазия — такое состояние со временем, но достигается настойчивой
  горячей молитвой — не только в деревне, а и в городе. И вот уже некоторые
  прохожие как-то особенно вглядываются в этого человека, как будто замечая в
  нем что-то невиданное, особое...
  Но стоп! Не буду продолжать эту картину! Боюсь невзначай что-то
  ошибочное сказать, посеять в вас какие-то преждевременные надежды — к
  тому же не все следует писать словами на бумаге. Я лучше перейду к своим
  наблюдениям о церковной школе.
  
  ШКОЛА.
  
  Итак, я остановился на церковной школе. Вернее — на том моменте в
  жизни новоначального верующего, когда самостоятельный, "кустарный"
  период его церковной жизни закончился, и он стал искать возможностей
  серьезного церковного образования. Для этого он поступил в одно из массовых
  церковных учебных заведений. Теперь его ждут там новые впечатления.
  Начну с внешности. Прекрасный белоснежный храм в центре Москвы.
  Не слишком чистый, как ни удивительно, двор — валяется какой-то мусор,
  бумажки... Это на первый взгляд это кажется странным — не этого мы, вроде
  бы, ждали от столь серьезной церковной школы. Но время проходит —и все
  становится понятным. Оказывается, здесь очень развит молитвенный дух. Все
  прихожане и ученики школы все время молятся — и ни на что внешнее просто
  не обращают внимания. Ученики здесь в основном молодежь. Такие же
  горячие и увлеченные люди, как я. Итак, похоже, я попал куда надо.
  Здесь в самом деле есть все, что необходимо верующей душе. Есть и
  молитва, и учение, и общение, и совместные дела. Прийти сюда можно
  независимо от возраста. Учиться, не отрываясь от работы, поскольку занятия
  нечастые и вечерние. Образование же серьезное — в сравнении с другими
  церковными учебными заведениями здесь все отличается как небо от земли.
  Приятный контраст со всем, что я видел прежде в Церкви — в обычных
  приходах и в высших учебных заведениях!
  Не буду подробно описывать систему образования - надеюсь, она вам
  уже более-менее ясна. Лучше опишу результат. Да, люди здесь действительно
  спасаются. Числа нет обретшим здесь новый смысл жизни, познавшим
  Спасение и Истину, расставшимся со многими прошлыми проблемами и
  заблуждениями. Все это сделало учение Христа, преподанное и проповеданное
  здесь беспрепятственно и широко, со смелостью и размахом, всем желающим.
  Помимо этого люди нашли и круг общения. У нас в Москве так
  распространено одиночество, для многих это проблема — особенно для тех,
  кто уже в возрасте. Так иногда и кажется, что если бы даже эта школа
  преследовала только эту цель — объединять и знакомить людей — то и тогда
  это было бы уже великое дело. Но здесь дается неизмеримо большее, здесь все
  делается на основе вечного учения Христа.
  ... И вот уже по всей Москве появляются люди, интересующиеся верой,
  серьезно занимающиеся изучением Священного Писания, стремящиеся жить по
  его Истине и заветам. Вот их все больше и больше, они собираются,
  объединяются, несут эту веру дальше - таким же, как они, простым людям,
  стремящимся к Истине и спасению. Но если так — то, значит, Христианство,
  наконец, пришло на нашу землю! Значит, разорван, наконец, круг порочных
  идей — воссоздания "святой руси", или "прошлого века", или "нашей
  национальной истории", а попросту говоря — определенного клана людей,
  которые вновь смогут в свое удовольствие жить, не видя теперешних
  потребностей и ни о чем больше не думая и не заботясь — и, наконец,
  Спаситель смело шагает по Москве. Об этом мы все мечтали, этого, может
  быть бессознательно, ждали все эти годы начавшегося церковного
  "возрождения".
  Да, может быть, это лучшее, что может предоставить нам наше время.
  Но я далек от желания что-то идеализировать, мои стремления — лишь
  непредвзятость и объективность. Везде есть свои неприятные явления.
  К примеру, сегодня у нас большой праздник. С утра ученики все на
  литургии, усердно молятся. Поскольку Литургия — это священное дело, то
  двери храма, конечно, закрыты.
  Но кто это? Кто это, ковыляя, бредет к нашей утренней службе?.. Какая-
  то старушка — пожалуй, лет 90. Дрожащая, сгорбленная, усталая...
  Подходит, хочет войти в храм. Путь ей преграждает молодая дежурная.
  — Вы это куда, бабуля?
  Та еле сипит.
  — На службу, дочка, на службу!
  — Вы опоздали. Сейчас уже нельзя.
  Огромное удивление.
  — Это почему же?
  Дежурная не находит ничего лучшего, и, будто по бумажке, объясняет:
  — У нас сейчас "литургия верных", для тех, кто с самого начала пришел,
  теперь посторонних никого не пускаем.
  Глубокое изумление.
  — Какие чудеса... Никогда такого не встречала...
  — Вы подождите здесь часок - потом можно будет войти в храм..
  — Да как же так, дочка!.. Сегодня же такой праздник!..
  — Конечно, праздник! Вот нужно подготовиться и приходить к 9 часам.
  — Да я уж старая... И так еле дошла... У нас один храм во всей округе —
  дай, думаю, хоть на праздник схожу...
  — У нас здесь не обычный храм, а апостольский.
  — Да мне бы только свечку поставить... Я уж умру скоро...
  — А свечки ставить Вы ходите в другой храм. А к нам приходите только
  молиться.
  Несчастная старушка ничего не может понять. Она стоит некоторое
  время у дверей — старенькая, согбенная — а потом поворачивается и идет
  прочь от храма.
  Меня этот случай так взволновал, что я решил привести его здесь и даже
  нарушил ради него свое правило не прибегать в этих заметках к живым
  диалогам. Примерно такой эпизод я видел действительно у стен нашего храма.
  И до сих пор не могу прийти в себя, понять, что же тогда произошло.
  В самом деле, возможно ли такое в храме?!.. В том месте, где должна
  царить любовь, где всех встречает Христос, сказавший "Придите ко мне все...",
  где снисхождение особенно должно оказываться старым и немощным?.. Какое-
  то внутреннее, инстинктивное чувство происшедшего эпизода не принимает. А
  между тем причина такого поведения дежурной тоже ясна. Здесь твердо и ясно
  поставлена цель восстановить традиции, представить Православие в его
  первоначальной стройности и чистоте — а среди этих традиций есть и такие,
  касающиеся порядка богослужения в храме. Здесь среди новой, недавно
  пришедшей в Церковь молодежи хотят восстановить первоначальную
  Апостольскую веру, как в ее сути и духе, так и в некоторых формах. Быть
  может, цель высокая и прекрасная — но для меня бы лучше, если бы эту
  бедную старушку все-таки пустили бы в храм.
  Другой пример. Я как-то был на одном из занятий, где шла беседа с
  некоторыми приезжими. Одну женщину я как-то особенно запомнил — она
  была из тех, у кого вера как бы "на лице написана", о ком при первом взгляде
  скажешь — что вот, это верующий. Беседа шла, конечно, о вере. Вернее, о том,
  нужны ли в вере знания. Она взяла слово и говорила, что вера живет где-то
  глубоко в душе, что верующий человек может не так много и знать, что главное
  — молитва, любовь, доброта к людям. Она очень убедительно это говорила, и в
  тоне ее было что-то такое, что эти ее слова мне запомнились. Но главный
  священник ее здесь прервал и начал опровергать, доказывая необходимость
  знаний, роль интеллекта в вере, и то, что неподкрепленная знаниями вера
  вообще ненадежна и пуста. И вроде все было правильно, с какой-то другой
  точки зрения — но мне почему-то стало обидно за эту женщину.
  Причина здесь снова ясная. Здесь утверждается идея о необходимости
  образования, глубокого знания твердых основ веры. Идея эта почти
  вынужденная, чтобы составить "противовес" некоторому иному подходу — уж
  слишком много у нас последнее время появилось людей, которые считают себя
  православными, но никаких основ веры не знают, Евангелия почти не читают,
  первоисточниками не интересуются и т.д. Вот чтобы "сломать" эту нездоровую
  ситуацию, и выдвинут этот тезис. Но ведь, в конце концов, все знания нужны
  только для определенных изменений в душе. И если эти изменения произошли,
  то человеку нельзя предъявлять "счет" в том, что он чего-то не знает. И если
  люди не видят таких изменений в других, не чувствуют их веры — то что
  может принести их деятельность, пусть даже основанная на самых прекрасных
  идеях?
  Итак, как и любое дело, это дело несовершенно. Есть и прекрасный
  замысел возродить чистую, глубокую веру — и неприятности, связанные с тем,
  как эта вера может "вписаться" в теперешних несовершенных условиях. Почти
  налицо опасность со временем замкнуться, отгородиться не только от обычной,
  мирской жизни, но и от современной нам жизни церковной, уйти в какую-то
  свою особую, "высокую и чистую" веру. Но в наше время почти невозможно
  нигде найти идеала. Теперешнему верующему нужно быть готовым ко встрече
  с разными "нюансами", ничем не смущаясь и только стараясь везде воспринять
  самое хорошее. И я потому все же скажу — здесь делается великое дело.
  Везде, где проповедуют Спасителя, где люди спасаются верою — присутствует
  Он Сам, присутствует Бог.
  
  
  НОВОНАЧАЛЬНЫЕ
  
  Такие школы особенно хороши тем, что в них приобретается опыт. Вот
  я вам привел примеры нескольких людей, которых я встретил в бедном
  небольшом храме. Но эти люди уже пришли к вере, они уже выбрали свой путь
  — и Бог знает, как это произошло. А здесь сотни людей, и все только-только
  приходят к вере, лишь начинают эту дорогу — причем не неизвестными
  путями, а через вполне легальное церковное учебное заведение. Огромное поле
  для наблюдений, как человек приходит к вере, как именно в нем это
  происходит!
  Я поделюсь некоторыми своими наблюдениями. Во многом они
  случайны, зависят от конкретных людей, с которыми мне довелось встретиться.
  Но я надеюсь, в них проглянет что-то и общее. Ведь есть закономерности,
  определенные пути, которыми проходит множество верующих людей — хотя,
  конечно, дело это глубоко личное и таинственное.
  Я до сих пор говорил о тех добрых внутренних изменениях, которые
  вызывает в человеке его приход к вере. Но истины ради должен сказать и о
  другой стороне — о недоразумениях и сложностях, в основном внешних, в
  отношениях с другими людьми, которые часто тоже этот приход
  сопровождают. Иначе картина окажется односторонней.
  Увы, далеко не все здесь проходит гладко. Вера слишком меняет
  человека, слишком преображает его взгляды — так что он на какое-то время
  становится странным для окружающих, как бы "ненормальным". Даже близкие
  перестают его понимать. А что сказать о посторонних и случайных людях, о
  его отношениях на работе!..
  Я знал одного человека, который очень глубоко пришел к вере. Часами
  он находился в посте и молитве. Но это в какой-то период привело к странным
  результатам. Он, говорят, с утра до вечера лежал в своей комнате, смотрел в
  потолок и ничего не замечал. Родные его очень перепугались. Он ведь с ними
  почти не разговаривал. Они боялись, что он болен, потому что он почти ничего
  не ел. А между тем это дело обычное и многие верующие это знают. На первых
  этапах духовной жизни, когда человек слишком крепко берется за дело,
  молитва и пост в нем могут вызвать эту потерю интереса к окружающему, как
  бы какое-то "отключение". На посторонних это производит тревожное
  действие — а, между тем, ничего страшного здесь нет. Это просто был
  определенный духовный этап. Молитва и пост всегда производят целительное,
  очистительное действие — и молодой человек попросту внутренне "очищался".
  Потом этот этап закончился, и он вернулся к нормальной жизни. Но сколько до
  этого попортили ему и друг другу нервов неверующие его родственники — из-
  за того, что не могли понять, что с ним происходит.
  Конфликты с родными могут быть из-за того, что человек выбрал путь
  веры, решил идти в духовное учебное заведение. У нас был другой молодой
  человек, который из-за этого совсем поссорился с родителями. Он жил в
  другом городе, и специально приехал сюда, чтобы учиться у нас. Тогда еще
  вера была делом новым, родители его совершенно не понимали. Он поступил к
  нам без их разрешения. Естественно, что его приняли — поскольку здесь важно
  решение самого человека. У них разрастался конфликт. Отец приезжал,
  кажется, сюда, чтобы его найти и вернуть домой. Он прятался где-то по углам,
  у своих новых друзей (поскольку и жилья у него в Москве не было), с
  единственной целью — остаться в Москве и продолжать ходить здесь на
  духовные занятия. Я думаю, это пример глубокой веры. Мне жаль немножко
  родителей — но я целиком на стороне этого молодого человека.
  Подобные конфликты происходят и на работе. Я знал одну девушку, у
  которой вскоре после ее прихода к вере начались сложности в институте. Их
  институт был научный, в нем ставились опыты над животными, и она как раз
  занималась там такой темой. С приходом к вере она вдруг обнаружила, что
  больше не может заниматься этой работой. Быть может, в Евангелии этого не
  написано — но у нее теперь этого просто не принимала душа. Она взяла, да и
  высказала все это начальству. Никто ничего не понимал — но в сложившейся
  ситуации ее вскоре пришлось все же уволить.
  Другой молодой человек имел еще более серьезный конфликт на работе.
  Оказывается, он работал в "ящике" (так раньше у нас назывались военные
  институты). Тут уж конфликт был ясен. Как может Христианин работать над
  тем, что может использоваться впоследствии для уничтожения людей!.. Но
  этот человек сам ушел оттуда.
  Итак, ситуация ясная. Приход к вере отнюдь не всегда несет мягкость и
  ласковость, отнюдь не всегда делает человека "шелковым". Зажегшись в
  человеке, Христианская вера меняет его изнутри, дает в жизни новый ориентир,
  к которому он теперь всей душой стремится. При этом многое в этой обычной,
  греховной жизни перестает его удовлетворять. На все окружающее он смотри
  теперь по-новому. И потому неизбежны конфликты — в семье, на работе...
  Здесь, может быть, для многих будет странно, что упомянута семья. Мы
  часто ждем от Христианства "успокоения" семейных отношений, их освящения
  — и часто ищем здесь какую-то идиллию. Но это неверное толкование,
  определенное искажение Христианства. Христос сказал: "И будут в одном доме
  двое против трех, и трое против двух", а также: "Домашние ваши — враги
  Ваши" — и это было, конечно, сказано не зря. Христос пришел не для того,
  чтобы наладить семейные отношения, вообще не для какой-нибудь частной,
  пусть и высокой цели. Он целиком спас людей, открыл им путь к Вечной
  жизни. Он призывает нас расстаться со грехом, прийти к совершенству. А если
  так, то неизбежна борьба. Духовная борьба во всех сферах жизни, в т.ч. и в той,
  которая ближе всех задевает человека, наиболее дорога ему — в семейной.
  Потому что эта сторона жизни, как и все другие, заражена грехом. И нужно от
  многого избавиться, многое отбросить от себя, чтоб привести ее к
  совершенству. Христос не автоматически помогает семьям, не безвозмездно
  налаживает в них благодать и мир — а только благодаря тому, что все их члены
  стремятся к совершенству, отказываются от греха. За это и начинает бороться
  начинающий Христианин.
  Замечу еще, что эти сложности, эти конфликты, сопутствующие первым
  шагам Христианина, свойственны не только нам, жителям определенной
  территории — Москвы, или европейской части России — а вообще верующим
  во всем мире.
  На память приходит эпизод известной повести известного американского
  писателя Сэлинджера. Ее героиня испытывала духовный кризис, и тоже
  целыми днями лежала на постели, ничего не ела и не разговаривала с
  родителями. Она твердила упорно молитву "Господи Иисусе Христе, Сыне
  Божий, помилуй мя грешную". До этого она прочитала известную
  православную книжку "Откровенные рассказы странника духовному своему
  отцу", которая и вызвала в ней этот внутренний переворот. Такое положение
  приводит, в конце концов, к духовному исцелению, к разрешению всех
  мучивших ее вопросов, началу нового этапа в ее жизни. Удивительное сходство
  с моим знакомым, с которым случилось нечто подобное!
   Конечно, литературная героиня — не то же, что живой человек, а нечто
  иллюзорное и умозрительное. И все же сам факт появления такого эпизода в
  книжке известного писателя свидетельствует о том, что эти состояния были
  ему известны, что сам он размышлял над подобными вопросами, и, в конечном
  счете, что духовные законы везде одинаковые — у нас или за океаном.
  Еще раз обращу внимание, что речь здесь идет именно о начинающих
  ("новоначальных" — если говорить по-церковному). Это особый момент, когда
  человек еще только прикоснулся к Истине, только начал открывать в себе
  новое, только пробует и примеривается. Поэтому все выглядит несколько
  болезненно. Потом человека ждут другие этапы. На высших этапах —
  действительные ясность, свобода, свет. А здесь — только робкое начало,
  попытки примерить на себя новую жизнь. Поэтому все немного "шершаво",
  поэтому столь резкие и острые углы.
  Я завершу примером из Евангелия. Там есть притча о дереве,
  посаженном маленьким зернышком и вырастающим впоследствии в полный
  рост, так что "и птицы небесные укрываются в ветвях его". Здесь сказано как
  раз о вере человека — она как раз вот так постепенно растет. Пока еще
  вырастет заметный стебель, пока еще оно станет деревом — а до тех пор оно
  остается маленьким слабым росточком. Пока еще все невзрачно, пока еще есть
  "острые углы", конфликты... Но семя уже посеяно, стебель растет — чтобы со
  временем стать зрелым деревом. На этом бы мне и хотелось закончить главу о
  новоначальных.
  
  
  ОПЫТНЫЕ
  
  
  Я все вспоминаю наш бедный приход. Вот где были люди, быть может,
  необразованные, быть может, не слишком глубоко знающие — но уже зрелые,
  определившиеся. Теперь, после рассказа о новоначальных, как раз уместно
  вспомнить о них. Полезно взглянуть на то, как "растет дерево", на первые шаги
  по дороге веры — но, может быть, гораздо интереснее увидеть, что дерево уже
  выросло, что вера уже созрела и глубоко проявилась в делах. По ним-то и
  судят обычно о человеке — а не по различным эксцентричным движениям.
  Итак, следующая моя тема - дела. Вот здесь я вспоминаю наш бедный
  приход. Поскольку в недавнее время в простом человеке вера никак не могла
  проявиться полнее, чем если прийти в недавно открытый храм, один из только
  что восстановленных, и взять на себя свою долю забот о нем, участие в его
  возрождении.
  Я вспоминаю там одну женщину. Она работала у нас в трапезной,
  готовила батюшке еду. А трапезная у нас находилась в маленьком помещении,
  почти что на улице. По крайней мере, дверь открывалась прямо на улицу, и не
  было никакой прихожей или других "защищающих" помещений. Зимой, когда
  начинался мороз, холодный воздух входил прямо в эту каморку, в которой
  работала добрая женщина. Любой, кто входил, впускал с собой с улицы клубы
  морозного пара. Она же работала почти раздетая, в обычной юбке и кофточке.
  К тому же была немолодая, и не слишком здоровая — кажется, у нее болели
  ноги. К тому же место, на котором она проходила свой путь, было полно
  тревог и искушений. Сюда приходили люди самые разные, вели самые
  вольные, в том числе и совсем не подходящие к этому месту, неблагочестивые,
  что неизбежно в таких условиях. Работать приходилось почти без выходных, в
  любое время — и утром, и вечером. А кроме того ведь лежали и домашние
  заботы, и дети, и связанные с этим тревоги...
  И что же? Ни разу за полтора года она ни с кем не поссорилась, ни на
  кого не подняла голос, ничем никого не смутила и не обидела. Со всеми была
  ласкова и добра, внимательна к каждому приходящему, все время проводила в
  труде и молитве.
  А вроде бы — что заставило ее терпеть все эти лишения? Никто ее не
  принуждал, могла бы в любой момент и уйти, устроиться на другую работу.
  Практических трудностей в этом не было — такую работоспособную женщину
  везде бы взяли. Но она долго не покидала своего места и ничего другого себе
  не искала. Великая сила привела ее в дом молитвы, в храм, чтобы служить Богу
  и ближним.
   Я преклоняюсь перед такими людьми. Не побоюсь сказать — на этих
  людях держится вся Церковь, да что Церковь — весь мир!..
  Она была пожилая, но эти же чувства свойственны и молодым. Я
  вспоминаю нашего алтарника. Он к нам пришел еще в то, первое время, когда
  батюшка в одиночестве поднимал наш храм, совсем не имея помощников. Вот
  он-то и стал его первым помощником. Почти каждое утро (а службы у нас
  были несколько раз в неделю) он поднимался ни свет ни заря, чтоб вовремя
  приехать в храм, до которого ему было почти час езды. Задолго до службы он
  был уже здесь, готовил в алтаре и убирал перед службой. Службы же были
  довольно длинные — батюшка ничего не сокращал — а после службы еще
  молебен, а после еще надо было снова привести все в порядок. При этом
  молодой человек был тоже не слишком здоров. А он, несмотря на это, со всем
  справлялся, причем находился все время в состоянии глубокой
  сосредоточенности и молитвы. При этом тоже ни разу не вспылил, не ввязался
  ни в какой спор, никого не обидел и не задел. Со всеми был ласков и сдержан,
  чем заслужил даже у некоторых название "блаженный", и был любим почти
  всеми; при этом обладал также и живыми качествами характера — некоторой
  хитринкой и долей здорового юмора.
  От встречи с такими людьми, при некоторых их даже несовершенствах,
  всегда остается глубокое и доброе впечатление, мы рядом с ними начинаем
  понимать, что же такое вера.
  Быть может, стоит еще вспомнить одного нашего сторожа. Он
  неожиданно пришел к нам, и провел здесь несколько месяцев. Он верующим
  был уже давно, быть может, около десяти лет — т.е. жил с верой и тогда, когда
  было нельзя. Тогда люди такого склада были одиночками. Он и действительно
  вел жизнь не совсем обычную — много ходил пешком, т.е. "странничал",
  бывал в многих храмах. У нас он поначалу казался немного странноват — но
  после все к нему привыкли и его полюбили. Главнейшее свойство его была
  чистая душа, открытость и серьезность. С ним рядом было ясно, что этот
  человек не обманет, не замыслит что-то против тебя, не помыслит ничего
  плохого. Такие свойства дает душе только молитва.
  Я повторяю, что не идеализирую никого, не собираюсь представить
  своих знакомых в виде ангелов. Конечно, у всех были свои недостатки. Но
  здесь, описывая "зрелых" верующих людей, я привожу примеры, какими они в
  действительности могут быть.
  Вы спросите, а почему же я не вспоминаю людей из Центральной
  школы? Ведь вроде бы здесь, где смело звучит слово Божие, ре привлекаются
  сотни людей, мы и найдем примеры настоящего подвижничества! Но, как ни
  странно, характеры этих людей не подходят для описания в той манере,
  которую я избрал. Во-первых, здесь верующих людей очень много, и каждый
  отдельный человек как бы теряется. Во-вторых, здесь даже и цель такая —
  общинная жизнь, или совместная вера, где каждый человек на самом деле не
  так много и значит. А главное — что это явление в жизни Церкви, что люди эти
  у многих на виду, известны в московской церковной жизни — поэтому мне не к
  лицу выводить их в этих частных, индивидуальных заметках. Нет, уж лучше
  ограничусь впечатлениями бедного прихода, где все на виду, где люди простые
  и наивные — и тем не менее глубоко верующие, все силы свои отдающие
  Церкви.
  
  
  ТРЕВОЖНАЯ ТЕМА
  
   Меня влечет уже новая тема. Из предыдущего рассказа вы, может быть,
  заметили одно интересное обстоятельство. Оказывается, верующий, ищущий
  пути в Церковь, вовсе не обязательно сразу попадет к тем людям и в то место,
  где ему предложат подлинные основы веры, где он получит крепкое
  наставление. Он может оказаться и в только открытом приходе, где эта тема
  вообще пока не стоит, и среди верующих знакомых, чьи представления о вере
  достаточно случайные и узкие, и у порога высшего учебного заведения, куда
  необходимо сдавать многочисленные экзамены и справки, и куда он все равно
  не попадет. Но если он и попал в неплохое место, то это вовсе не гарантия, что
  там он получит некоторое надежное и законченное учение, адекватное учению
  всей православной Церкви. Скорее всего он найдет там один из вариантов
  этого учения. Причем, в силу богатой и разветвленной традиции, варианты эти
  могут достаточно существенно отличаться. Таким образом, человек в такой же
  мере примкнет к Православию, как и к определенной группе людей, имеющей
  именно такие конкретные взгляды на способы спасения, на церковную жизнь.
  Для опытных это уже неважно — они осознали самую суть, все
  пережили в душе, и их с пути спасения не свернешь. А вот для множества
  новоначальных здесь есть своя проблема. Как велика опасность для такого
  человека стать не последователем Христовой Истины, а лишь последователем
  своего "клана" — священника, или группы священников, придерживающихся
  определенных взглядов на церковную жизнь — короче, своего "направления".
  Такие люди потом бывают уверены, что именно они знают Истину, что Истина
  хранится именно в их "направлении", и начинают воевать против других таких
  же "кланов" из самых принципиальных соображений — в то время как Богу,
  вероятно, было бы угоднее, если бы между ними сохранялся мир. Я потому и
  остановился на этой теме, что в наше время (да и всегда) это очень важно.
  Обидно видеть человека, который вроде бы искренне шел к Истине, вере,
  спасению — и по пути все же попал в одну из этих "ловушек".
  Об этом я и хочу вас предупредить. Я говорю на полном серьезе, ввиду
  особой важности темы. И, чтобы предупреждение не было голословным,
  попробую описать некоторые такие "направления" — по крайней мере, те,
  которые мне удалось разглядеть в церковной обстановке в Москве, в начале
  наших 90-х годов. Конечно, это описание будет поверхностным и неполным.
  О первом из них я сказал уже в первой части. По некоторым временным
  причинам оно сейчас одно из влиятельных. Его главная его суть в том, что там
  пытаются возродить прошлое, ту жизнь, которая, скажем, была в России в
  прошлом или позапрошлом веке. Особое свойство этих людей — их как бы
  врожденная слепота к теперешним нуждам нашей Церкви, к ее настоящему
  моменту — а, следовательно, и к будущему. Здесь могут строить годами какой-
  то один огромный Храм, собирая на него средства по всей Церкви — в то
  время как в небольшом соседнем храме, быть может, бедствует в это время
  только рождающаяся церковная школа. Здесь вам расскажут многое из нашей
  национальных истории, о том, как хорошо было в России в прошлом веке — но
  совершенно оставят без ответа вопрос, что же делать Христианину здесь и
  сейчас. Короче, здесь взгляды повернуты в прошлое. Здесь "ставят себе
  памятник" — точнее, не себе, а чему-то, что было лет сто пятьдесят назад и
  чего мы, теперь живущие, уже не представляем. О том, что делать, когда
  "памятник" будет поставлен, здесь, вероятнее всего, вовсе не думают.
  Конечно, это тоже вера, здесь тоже присутствует Христос — но именно
  в таком, "специфическом" виде. По-видимому, это остатки церковной
  организации, которая была в России в XIX веке, и которой, во всех
  исторических передрягах, в какой-то степени все же удалось выжить.
  Последнее свидетельствует о ее жизнеспособности, о некоторой силе, которая
  присутствовала в ней, как и во всякой церковной организации — но то, что
  имело силу в конце XIX века, быть может, уже не будет иметь ее сейчас.
  Похоже, что главной задачей таких людей в последние десятилетия было
  именно выжить (за что им честь и хвала) — и, дотянув все же до нашего
  времени, они торопятся теперь заявить о своем реванше. Но это, как раз, быть
  может, и есть признак гибнущих духовных течений. По некоторым
  обстоятельствам они могут на время оказаться на первом плане, стремиться к
  "официальности", иметь доступ к средствам массовой информации — но все
  же не эти люди в конечном итоге определят собой будущее, оставят след в
  церковной истории.
  С такой общей ориентировкой "на прошлое" связан и ряд других, более
  мелких духовных течений. Они в большинстве своем носят характер
  околоцерковный. Таков, например, интерес к формам правления, бывшим на
  Руси в прошлых веках, надежды их возродить. Здесь с самого начала слышится
  политическая окраска — а значит, нарушается чистота Церкви. Церковная
  жизнь не в том, собственно, чтобы устраивать жизнь государства, а в том,
  чтобы любить Бога и ближнего, чтоб жить в молитве и покаянии — а там уж в
  разные времена и в разных странах по-своему сложится.
  Быть может, близка к этому одна тема, о которой мне даже неудобно
  говорить. Я имею в виду придание у нас иногда Христианству "национального"
  колорита, какой-то особой будто бы связи его именно со своей нацией. По-
  моему, любой уважающий Бога Христианин даже не отнесется к этому
  серьезно. Христос пришел в мир, чтобы спасти его весь, вообще всех людей —
  и больше не надо здесь ничего мудрить или выдумывать. Такие люди,
  наверное, веруют не во Христа, а в что-то свое, более земное и мелкое — Его
  же лишь привлекают для авторитета, Им пользуются и оправдываются. Не буду
  больше о таких людях говорить.
  Быть может, что еще серьезного я заметил — это постоянно звучащая в
  нашем городском Христианстве деревенская тема. Я думаю, это вполне
  понятно — как раз потому, что в тяжелые времена христианство у нас
  сохранилось в основном в деревнях, в начальный период нашего церковного
  возрождения и неизбежен был этот "деревенский" колорит. Но вот уже прошло
  время; у нас в Москве Церковь окрепла, теперь может существовать
  самостоятельно; а между тем остались люди, в сознании которых этот
  "колорит" остается. Для этих людей, например, важны летняя поездка в какой-
  нибудь сельский храм, участие в сенокосе, различные народные обычаи и
  рецепты и т.д. Все это очень наивно и трогательно — но это не связано
  совершенно с верой во Христа. Они, в сущности, просто устали от города,
  стремятся в более здоровые условия, и с этой целью просто используют
  Церковь, которая предоставляет также и эти возможности. Но это не есть
  собственно вера. Однако они пытаются и здесь, в свою городскую жизнь ввести
  именно это. В таких домах вы непременно найдете пучки травы, сена, они
  используют много дерева. Свои храмы на праздники они украшают листьями и
  ветками. И возрождение Церкви здесь, в Москве они видят не иначе, как
  создание здесь в некоторых тихих местах "оазисов" этого чуждого,
  непривычного здесь жизненного уклада. Никак дальше их фантазия уже не
  идет. Действительных потребностей этого места и времени они не видят.
  Милый, добрый народец!.. Неловко вас даже в чем-то обвинять. Лишь
  посочувствовать разве, что в это особое время, когда столько действительных
  возможностей послужить Церкви, вы тратите жизнь на иллюзии, не можете
  разглядеть своего подлинного призвания. Так и останетесь вы в своих
  "оазисах" чужого, не приживающегося здесь уклада, оторванные от жизни
  люди, без сил воздействовать как-то на жизнь Церкви и что-то внести в нее
  доброе. Не вам суждено осуществить задачу проповеди Евангелия этому
  народу, спасать и исцелять души, исполнить волю Божию и веление времени.
  Кажется, о некоторых главных направлениях — сознательных или
  бессознательных — сказал. К ним примыкают еще некоторые особенности
  собственно церковной, храмовой жизни. Так, в некоторых храмах особенно
  сильна обрядовая сторона — т.е. точнейшее совершение богослужений и треб,
  в ущерб просвещению прихожан и их сознательному в этих богослужениях
  участии. Народ стоит "молится" по 3-4 часа, в то время как многим, б.м.,
  совсем другое нужно. Излишние разговоры ведутся о записках, свечах,
  молебнах — короче, о вещах достаточно важных, но все же не касающихся
  сути. При этом, повторяю, совсем отсутствует приходское образование, хотя
  бы попытка просветить людей, открыть их души Богу, Истине. Конечно, это,
  быть может, не направление — а просто приметы нашей недавней церковной
  жизни, ее действительность, возникшая вследствие многих событий нашей
  недавней и давней истории, болезни и поврежденность, не устраняющие,
  впрочем, ее благодатности. Но это реальность, она нам досталась от прошлых
  лет, и в ней всем нам предстоит действовать. Поэтому к характеристике
  направлений я добавляю и это краткое замечание.
  
  Теперь бросим взгляд в другую сторону — на людей, которые иначе
  подошли к этим вопросам. Они тоже православные, в такой же степени
  принадлежат к нашей Церкви — но в условиях современности решили
  действовать иначе. Они поняли, что в наших недавних условиях, при почти
  полном безверии большинства населения, невозможно говорить просто о
  возрождении того, что у нас было раньше; что нужна новая проповедь, новое,
  непростое и долгое приведение населения к вере. Они поняли, что нельзя
  просто основываться на дореволюционных традициях, надеяться на тягу людей
  к ним — а нужно возвращаться к основам веры, к самим заповедям Христа, к
  Евангелию. В связи с этим они пристально вглядываются в первоисточники, в
  жизнь в первую очередь христиан первых веков, а не столько российского XIX-
  го. Но самое главное — что они не сидят сложа руки, активно, самоотверженно
  действуют в наше время. Они осознали, что никак иначе нельзя привести
  людей к вере, как обратившись к ним с горячей проповедью, открыв перед
  ними Христа; что это должно быть сделано для всех и для каждого
  (разумеется, для желающих) — независимо от их образования, возраста, а
  также предшествующей принадлежности к Церкви; что надо людей не столько
  к привычным укладам приводить, или к недавним традициям, сколько
  открывать их души, приводить к Истине — а дальше уж все как-нибудь
  сложится; короче — что нужно не спать, а приводить людей ко Христу, делать
  в свое время то, что именно мы можем. Я еще много мог бы о них сказать —
  но думаю, главное сказано. Это новые, свежие силы, которые были всегда в
  Церкви и зрели, но проявились особенно именно сейчас. Они самым прямым
  образом нас касаются, они обращены именно к нам — для многих из нас это та
  единственная дверь в Церковь, которую мы долгое время безуспешно искали.
  Уже просветились, уже обратились к вере многие сотни и тысячи человек,
  которые иначе скучали бы в "рядовых" храмах, напрасно стучались бы в двери
  некоторых высших учебных заведений, и в основном бы жили только
  смутными догадками о вере. Поэтому я считаю, что это "течение" — знамение
  времени. Это те силы, которые определят (да и уже определили) будущее
  нашей Церкви — в отличие от тех "сил" и течений, которые я прежде назвал.
  Но не хочу ничего идеализировать. Церковная жизнь — живое дело, в
  ней есть всегда сложности и недостатки. Так, среди этих "новых людей"
  действительно есть много недавно пришедших в Церковь, т.е. еще не
  проникшихся верой, не чувствующие традиций — короче, еще не являющие
  собой подлинный тип "православного человека". Они делают лишь первые
  шаги; они ощутили веру, но еще не углубились в нее; а между тем, таких людей
  в таких местах может оказаться большинство, что создает определенную
  атмосферу. Затем, здесь может оказаться развито то, о чем я уже писал — т.е.
  "рациональный подход", когда считают, что в вере "все необходимо знать",
  при этом упуская что-то не менее важное и, таким образом, сужая область
  веры. Иногда возникает впечатление, что здесь слишком много "ума", т.е. что
  это интеллигенция, прежде неверующая, теперь приходит в Церковь, при этом
  стараясь сохранить свой прежний склад ума, в то время как правильней его
  изменить. Такие люди все любят "исследовать" — и по привычке уже готовы
  заняться исследованием того, что ему не поддается, т.е. Церкви. Особую тему
  составляет и "пограничный вопрос", т.е. вопрос о взаимоотношениях
  конфессий. Подобные "высокие умы" решают его с точки зрения
  исследователя, стоящего над предметом — и иногда весьма вольно, не
  чувствую обстановки, времени, того что служит миру в Церкви и ее пользе.
  Короче, налицо некоторые "болезни роста". Быть может, человек, ищущий
  "традиционной" веры, по образцу прошлого века или нашей российской
  глубинки, здесь будет даже чем-то смущен и разочарован. Но, повторяю, все
  это имеет объяснение, и ни в какой мере не умаляет величия и глубины дела. Не
  ошибается тот, кто сидит сложа руки. А это дело имеет прямое отношение к
  нам, это дверь в Церковь для каждого из нас — вот что, в конце концов,
  снимает все вопросы. В конце концов, и для интеллигенции тоже нужна дорога
  в Церковь, и в городе обстановка иная, чем в деревне, и должен быть открытый
  доступ к духовным знаниям для каждого, и вера должна основываться на
  подлинных своих истоках, а не на каких-то вторичных и поздних "традициях".
  Поэтому, несмотря на все сложности и недостатки в этом деле, я вновь
  повторяю, что это, новое течение, которое я только что описал, в отличие от
  прежнего, о котором речь шла раньше, определит собой наше церковное
  будущее (да и уже определило церковное настоящее).
  Итак — вот, мне кажется, общее представление о наших церковных
  течениях. Конечно, оно упрощенное, здесь многое не учтено — скорее это
  попытка бросить некоторый "общий взгляд" на нашу церковную жизнь.
  Возможно, здесь нет некоторых важных "направлений" — а те, которые
  названы, описаны схематично и не совсем точно. Но я к абсолютной точности
  и не стремился. Мою задачу я вижу несколько иначе. Известно, что человек,
  пришедший к вере, через какое-то время начинает искать круг общения, круг
  верующих людей, к которым он сможет примкнуть и среди них находиться.
  Тогда он пойдет по храмам и по учебным заведениям, разыскивая круг,
  наиболее для себя подходящий. Вот тут-то и встает вопрос — к кому
  примкнуть? Я постарался дать для этого пусть неполные, но хоть какие-то
  ориентиры. Ведь человек неопытный, как правило, их не имеет совсем, и ищет
  случайно, наобум. Попав же куда-то, он просто там привыкает, и остается уже
  навсегда, не слишком оценивая свой круг и анализируя. Так вот, хоть для тех,
  кто меня прочитает, кто сейчас на начальной стадии поисков, эти ориентиры,
  пусть и не самые точные, будут даны. Такой человек уже разберется, если ему
  вместо Евангельской проповеди предложат пополнить собой некие
  иллюзорные, не связанные с реальной жизнью "миры", имя которым —
  "прошлый век", или "деревенский уклад", или "самодержавие". Он различит
  ситуацию, когда ему вместо Христа предложат "рецепты православной кухни",
  или навыки сбора лекарственных трав, или искусство вышивки полотенец.
  Короче, он все же имеет шансы не совсем заплутаться.
  В своем описании я сделал некоторые выводы — и все же старался быть
  объективным. Я твердо скажу, что никакое из современных направлений я не
  считаю абсолютно "плохим" — за исключением, может быть, откровенно
  околоцерковных, касающихся национальных вопросов и политики. Везде
  могут быть хорошие, глубоко верующие люди — хотя бы потому, что эти люди
  случайно по разным храмам распределяются. Быть может, для разных людей
  подходят на разных этапах их жизни различные "направления" — смотря по их
  теперешним духовным потребностям. Я не хочу заранее определить ваше
  решение. Вы все спокойно обдумаете сами. Я только хотел нарисовать общую
  картину, дать хотя бы некий несовершенный ориентир.
  Меня, честно говоря, волнует другое. Беда в том, что, в силу общей
  греховной поврежденности нашего сознания, мы часто склонны считать
  окончательной Истиной те частные мнения, которые свойственны близкому
  нам кругу людей, которых придерживаемся в настоящий момент именно мы.
  Вот с этой точки зрения опасны эти "течения" — вернее, даже сам факт их
  существования. Начавшись с борьбы за Истину, они через некоторое время
  вырождаются в обычные "кланы", где просто поддерживают "своих", где
  просто стремятся "расширяться" за счет новых людей. Здесь истинными
  считают только свои, принятые в собственном кругу мнения; здесь презирают и
  гонят "чужих" — хотя бы это были и достойные люди, и даже духовные братья;
  здесь в этом не ограничиваются даже осуждением идей и взглядов — а
  переходят на личности. Наш верующий человек искал не этого — всего лишь
  веры, любви, духовного общения — но его властно "берут в оборот", и, под
  предлогом борьбы за Истину вовлекают именно в это. Не многие могут это
  понять, тем более — этому противостоять. И вот, вместо Церкви, которая есть
  оплот мира, которая стоит на любви, новоначальными, ищущими чистой веры
  наполняются лишь некоторые кланы, в которых основа — неприязнь и
  ненависть к "чужим", которые созданы для внутрицерковной борьбы.
  Вот почему я начал эту главу. Вот что меня больше всего волнует. Дай
  Бог, что где бы вы не оказались, с какими бы людьми ни объединились, это вас
  не коснется.
  
  
  "ГОСТИ"
  
  Меня влечет уже другая тема. Отчасти я затронул ее в прошлой главе,
  когда вскользь упомянул об отношениях с другими конфессиями. Вообще мои
  "заметки" касаются только православия, и я не хотел бы даже краешком
  выходить за его рамки — но ненадолго, для полноты картины все же придется.
  Иначе бы меня, может быть, просто не поняли. Уж слишком актуальна сейчас
  эта тема, слишком, я бы сказал, злободневна.
  Да, факт является фактом — в нашей Москве, да и во всей стране сейчас
  действует не только православие. В наше особое время, когда рушатся прежние
  устои и происходит возрождение духовности, обстановка не напоминает
  прошлого века. Похоже, евангелизация, привод нашего народа к вере
  осуществляется теперь многими усилиями. И в этой обстановке надо понять,
  как ко всему этому относиться, и главное — какова же роль во всем этом
  нашего православия?
  Вы поняли, о ком я говорю — конечно, о наших дорогих "гостях". Ведь
  ими полны теперь залы и стадионы. Их представители есть в каждом клубе,
  почти в каждой школе, чуть ли не в каждом детском садике. Поэтому эту тему
  никак нельзя обойти.
  Тут некоторые, по предыдущей главе помня о некоторых названных
  мной недостатках теперешней православной Церкви, решат, что теперь-то уж
  точно я буду хвалить протестантов. Не тут-то было! Вообще я не буду пока
  делать выводов. Я только хочу взглянуть на вопрос более-менее непредвзято.
  Что это за стая со всех концов света, которая слетелась вдруг в нашу только
  оправляющуюся от прошлых потрясений страну? Мирные ли это птицы,
  кроткие ли голуби — или хищные вороны, которые хотят тут все у нас
  расклевать? Как к ним относиться, насколько принимать их духовные старания?
  Скажу сразу, что я отнюдь не считаю их всех поголовно недобрыми,
  хищными птицами. По-моему, истина интересней и глубже. Меня убедили в
  этом некоторые наблюдения.
  Как и всем вам, мне тоже приходилось с этим в жизни сталкиваться.
  Еще до того, как попасть в дорогой для меня храм, я заходил на собрания
  одного или двух пасторов. Впечатления были странные, но вполне мирные.
  Поскольку вы все такие собрания видели, не буду их описывать. Скажу главное
  — по-моему, миф о каких-то их якобы поголовно злых намерениях сильно
  преувеличен. У большинства из них — по крайней мере, в те, первые годы, в
  начале 90-х годов, цели были гораздо более простые и светлые. Душа не
  поворачивается у меня в чем-то обвинить пастора, который оставил уютную
  жизнь в своей церкви, в каком-нибудь Канзасе, чтобы приехать в эту далекую и
  голодную страну, по тамошним меркам в провинцию и захолустье, чтобы
  терпеть здесь лишения и неудобства — но все же нести Христианскую веру.
  Мне кажется, так и должно им было это тогда представляться. Какое еще могло
  быть отношение у них к нашей несчастной стране, какой она была тогда,
  только освободившаяся от долгого гнета, почти без всяких признаков
  духовности? Я знал одного пастора, которой приехал в Москву буквально без
  гроша в кармане, почти не имел здесь где жить и где остановиться, ходил
  обивал пороги клубов и каких-то учреждений — и все же нашел, наконец,
  помещение, начал беседы, собрал людей, развернул проповедь... Я не скажу,
  что как-то особенно им восхищаюсь — как православному мне это не к лицу —
  но все же и обвинить ни в чем не могу, готов отдать должное его стараниям и
  усилиям. Я думаю, таких было довольно много.
  Но тут выясняется другой вопрос, уже церковно-исторический, который
  заставляет на все по-другому взглянуть. Оказывается, что в этой голодной
  стране, в этой, как им кажется, провинции и захолустье имеется своя Церковь,
  причем исконная и самая древняя, которую создал Сам Христос, наследница и
  хранительница древних традиций — а кроме того, имеющая уже тысячелетнюю
  историю на этой земле. Она, правда, еще не принялась активно за дело,
  поскольку больше всего пострадала во время гонений, буквально лежит в
  руинах и не могла тогда обратиться к народу с проповедью. Не знаю, как
  именно могут относиться к таким обстоятельствам эти заезжие проповедники
  — но кажется, им есть здесь о многом чем задуматься.
  Вот здесь, собственно, и возникает конфликт. Здесь корень всех
  недоразумений, возникших в последние годы между православием и
  представителями этих "заезжих" конфессий. Но я их, конечно, решать не могу
  — а подойду к этому вопросу как мне это привычно, т.е. с точки зрения
  человека, недавно пришедшего к вере, "новоначального". Вот что-то его
  затронуло в Христианстве, вот загорелся он к нему интересом. А тут — масса
  проповедников, духовных обществ, церквей, конфессий — и все предлагают
  Спасение, считают, что именно у них — Истина. Куда пойти, что избрать? Вот
  с этой точки зрения хочу я взглянуть на этот вопрос.
  Подумайте сами. Ведь если Вы приняли такое жизненно важное
  решение, если Вы устремились к вере — то нужно для этой веры найти какие-
  нибудь надежные основы. А могут ли эти основы Вам предложить общества,
  которые сами возникли 2-3 столетия, а, может быть, и всего несколько
  десятилетий назад — в то время как самому Христианству уже 2000 лет? В них
  может быть вера, и даже любовь — но твердых основ надо искать в
  традиционных, древних течениях Христианства. Здесь наша православная
  Церковь оказывается в выгодном положении. Она — преемница той, первой,
  Апостольской Церкви, она имеет Апостольское преемство, т.е. непрерывное с
  тех времен рукоположение, она имеет огромные традиции, опять же особо
  светлые и чистые, поскольку идут с тех, первых времен, огромную массу книг,
  отобранных веками (т.е. самое глубокое и лучшее за много веков церковной
  истории), примеры святых жизней за тот же период, прекрасное, веками
  складывавшееся богослужение. Да, может быть, вера есть во всех
  Христианских собраниях — но если отбросить предвзятость, взглянуть
  объективно, то в плане предоставления твердых основ, духовного утверждения
  как раз православная Церковь вне конкуренции.
  Таков чисто "умственный", логический довод. Другие относятся скорее
  к области чувств. Так, этими чувствами, каким-то подспудным чутьем
  оцениваем мы то, что именно они проповедуют. Вы все, наверное, раз или два
  бывали на таких собраниях. Я тоже поделюсь своим скромным опытом. На
  том, на котором я был, все вроде было тихо и пристойно. Присутствовало и
  чтение Евангелия, и чай, и молитва. Наши подростки-москвичи сидели и
  слушали, учил их молодой американец. Пока вроде не к чему придраться.
  Пожалуй, примерно так и должны проходить любые христианские собрания.
  Но если посмотрим внимательней, чему же конкретно учат, картина выходит
  совершенно иная. Так, даже неискушенный в вере человек каким-то
  внутренним чувством поймет, что вера в Бога не состоит в том, чтобы просить
  у Него телевизор или автомобиль. А между тем часто учат именно этому. Такое
  поверхностное, потребительское отношение к Богу царило на этом собрании.
  Вот в том-то и дело! Они, может, в каком-то смысле и веру проповедуют
  - но истинна ли она, чиста ли?.. Действительно ли это та вера, которую принес
  нам Иисус Христос? Увы, скорее всего, не так. Они скорее привезли нам просто
  свою культуру, как сложилась она у них там, на Западе — а заодно уж и веру, в
  том виде, как она "адаптировалась" в их культуре. Увы, адаптировалась плохо,
  заметно повредившись, уже не имея той чистоты, какая была в первоначальном
  Христианстве. Кто ищет действительно Христа — зачем ему эта подмена,
  суррогат? А если кто не ищет — какая польза ему будет от приобщения к
  любой, пусть даже самой современной и популярной культуре? Зачем к тому же
  искать эту культуру, если она не своя, а чужая, развившаяся совсем в других
  условиях, в другой местности, не связанная никак с твоими собственными
  корнями, свойствами, особенностями?
  Ведь дело в том, что хоть Христианство и универсально, и по идее не
  связано никак с национальностью, народной культурой, местностью — но
  практически, в конкретных современных условиях далеко небезразлично, от
  кого вы примете веру, получите первое представление о ней. Помимо
  надежности Православия, о чем было сказано выше, существенен и тот факт,
  что Православие уже 1000 лет имеет глубокую историю на нашей земле.
  Конечно, сам по себе этот факт не решающий. Апостолы и их ученики не
  имели этого преимущества — но, тем не менее, именно их вера была особенно
  горяча и глубока, явилась примером для всех последующих поколений. Но
  именно для нас, живущих сейчас, такие обстоятельства являются
  немаловажными. Ведь даже тогда, в первые времена, апостолы проповедовали
  Спасителя новым народам так, чтобы народам этим все было понятно. Во-
  первых, проповедь должна быть на родном языке, а во-вторых, что тоже важно,
  учитывать духовное и культурное состояние этого народа. Так действовал
  Христос среди Иудеев, и Апостолы — в странах Средиземноморья. И именно
  таким образом у нас в наше время может действовать как раз Православная
  Церковь. Священники ее говорят именно на этом языке, они знают обычаи,
  особенности, менталитет именно этого народа. То, что история Церкви у нас
  насчитывает уже 1000 лет, естественным делает то, что она проникла за это
  время во многие сферы жизни, отчасти "срослась" с этой культурой. Быть
  может, многие сейчас готовы прийти к вере именно из уважения к старине,
  желания "возвращения к истокам" — мотивы, которых тоже не могло быть,
  скажем, у Апостолов, но которые в наше время и в нашей обстановке вполне
  уместны. Вот в этом Православная Церковь тоже выигрывает у всех заезжих
  проповедников. У тех в начале 90-х годов даже проповедь подчас читалась на
  английском.
  Стремление к "истокам", к "корням" все же очень важно для человека.
  Присоединиться к тысячелетней истории, к старинной традиции, к
  сложившемуся веками жизненному укладу все-таки кажется крайне ценным.
  Пусть даже этот уклад "подпорчен", пусть в нем не все соответствует
  Христианству, пусть в нашем веке он был разрушен, так что почти и следа не
  осталось — в этом все равно ощущается нечто надежное и незыблемое. В этом,
  пожалуй, главное преимущество Православной Церкви для нас перед всеми
  другими Христианскими обществами и конфессиями. Те же, кто случайно
  присоединяются к новым проповедникам, оказываются как бы в пустоте — без
  истории, без корней, без глубоких непрерывных традиций. От своей Церкви
  они отказались, а своим иностранным "учителям" они, в сущности, не нужны
  — они для них не более, чем "прозелиты", некие статисты в их большой и не
  совсем понятной нам игре.
  Таковы для меня главные преимущества Православия. Я нарочно
  опустил здесь "богословский момент", поскольку в нем совсем не разбираюсь,
  как, наверное, и всякий новичок. Конечно, есть глубокие богословские
  различия между Православием и другими конфессиями — в т.ч. разными
  формами протестантизма, о которых здесь идет речь. Но мне особенно важно,
  что даже так, совсем не касаясь богословия, я все-таки привел доводы
  достаточно существенные, по крайней мере для нас, и позволяющие сделать
  правильный выбор. Касаться богословия мне в этих заметках было бы и не к
  лицу. Поэтому я основывался на некоторых географических, культурных,
  исторических соображениях. Приведу под конец еще несколько соображений
  практических, касающихся именно нашего времени. Быть может, несколько лет
  назад у нас еще не было этих возможностей. Но теперь-то они, слава богу, есть
  — и грех ими не воспользоваться. А есть теперь множество храмов; все больше
  священников крепких, активных, стремящихся проповедовать, спасать людей;
  все больше церковных учебных заведений — и элитарных, и массовых, о чем я
  уже здесь говорил; все больше прекрасных, полезных для веры книг. Короче, у
  нас, в Православии, есть все необходимое, чего душа только пожелает — и
  сверх того еще Апостольское преемство, глубокие древние традиции,
  прекрасное богослужение. Все это опять-таки ставит нашу Церковь вне
  конкуренции. Я думаю, признав все старания заезжих проповедников — по
  крайней мере, самых честных из них — вы все-таки взглянете реально на вещи,
  сделаете правильный выбор.
  
  
  ИДЕАЛ
  
  Хочу подвести некоторые итоги. Я в этой части моих "заметок"
  попробовал шире взглянуть на веру, на то, что она дает человеку, на наше
  современное Православие — особенно в современной Москве. Затронул я и
  такое глубокое внутреннее дело, как молитва, и наши церковные учебные
  заведения, и трудности новоначальных, и наши церковные современные
  "направления", и даже отчасти вопросы взаимоотношения конфессий. Другой,
  более глубокой картины дать не могу, поскольку я сам новоначальный и далеко
  не во всем еще разбираюсь.
  Напомню важнейшую идею моих "заметок". Я здесь пишу для
  новоначальных, поскольку сам новоначальный — и с целью хоть как-то им
  помочь, на первых порах поддержать. Поэтому все же решусь вам дать
  несколько простых советов, а заодно попытаюсь нарисовать для вас некоторый
  положительный идеал. Советы нужны для того, чтобы помочь как-то по этому
  пути двигаться, а идеал — чтобы знать, к чему здоровому надо стремиться. И
  то, и другое сейчас для нашей Церкви важно.
  Итак, повторю, что вера основана на вещи таинственной и мистической,
  т.е. молитве. Эту способность в себе надо в первую очередь развить, без этого
  вообще все бессмысленно. Способность эта дается трудом. Как можно чаще
  надо обращаться к Богу, искать у Него ответа на все вопросы, поддержки,
  любви, помощи, а главное каяться перед ним и просить прощения — хотя бы
  все это и казалось неверующему сознанию странным.
  Далее, после молитвы для верующего человека важна потребность
  общения. Она возникает через некоторое время после прихода к вере, после
  того, как человек "созревает". Тогда надо искать собрания верующих людей,
  которые мы в настоящее время находим в храмах, а также в общинах, учебных
  заведениях, на Православных лекциях и беседах. Община в данном случае —
  идеальный вариант. Советую приложить все усилия, чтобы найти в Москве
  здоровую, крепкую общину.
  Затем, на этой дороге возможны искушения. Я, например, говорил о
  богословском институте, который создан по образцу обычных учебных
  заведений, с их лекциями, зачетами и экзаменами, и в этом смысле
  представляет собой определенное искушение, поскольку являет собой не то,
  чего мы ждем от Церкви. Кроме того, существуют определенные
  "направления", где людей объединяет не Истина, или, по крайней мере, не
  только Истина, но и некоторые частные мнения, чувство своего "клана",
  который они защищают от некоторых прочих "кланов", т.е., в сущности, от
  точно таких же верующих людей. Быть может, это неизбежно в церковной
  жизни. Но новый человек, лишь только приходящий к вере, и может и должен
  оградить себя от этих мрачных обстоятельств. По крайней мере, мне кажется,
  что если предупредить заранее, то он найдет в себе силы это распознать и
  сделать так, чтобы все это его души не коснулось. Я к этому Вас и призываю —
  лишь в этом случае Вы сможете от Ваших учителей воспринять то доброе, что
  тоже в них, без сомнения есть.
  Затем, не смущайтесь некоторых странных переживаний, которые могут
  прийти в период бурного обращения к вере. Здесь неизбежны и отчуждение от
  окружающих, и от родных, и некоторая резкость и требовательность, и
  недовольство вообще всем миром. Это период "первоначального роста
  дерева", когда оно еще не оформилось, не приняло свой настоящий вид. В
  душе происходит болезненный процесс, положено начало исцеления —
  поэтому возможны разные "острые углы". В дальнейшем (если его поливать)
  дерево вырастает, и все приходит к большей гармонии и ясности.
  А если у Вас вдруг возникнет вопрос, почему Вы выбрали именно
  Православие, и правильно ли Вы это сделали, не придавайте ему много
  значения. Быть может, Вы полностью еще не в состоянии это понять, но выбор
  Ваш совершенно верен — тому есть множество и исторических, и духовных, и
  богословских, и культурных обоснований — и в сфере разума, и в сфере
  чувства. Вы выбрали конфессию, которая дает Вам возможность прямиком
  прийти ко Христу — нигде не останавливаясь и ни на чем не спотыкаясь —
  остальное все зависит от Вас.
  Этим, наверное, исчерпывается в основном круг вопросов, которые
  могут интересовать человека, только пришедшего к вере и ищущего в ней
  своего пути. По крайней мере, я об этом именно мог сам сказать. Еще повторю,
  что здесь речь шла в основном о Москве — поскольку я сам москвич, и думаю
  в основном о судьбе именно этого города.
  Теперь я должен, наконец, нарисовать идеал. Я размышляю о том, к
  чему же все это должно прийти — весь этот духовный процесс, начавшийся
  вновь у нас в конце XX столетия — и одновременно дать некоторый ориентир.
  Опять я говорю в основном о Москве.
  Во-первых, о том, к чему это точно не придет. Надо отсеять сразу те
  течения и направления, которые основаны на иллюзии, которые, так сказать,
  "не имеют пропуска в будущее". Я как-то сказал уже о идее "оазисов". Это
  концепция некоторых мечтателей, которые развитие Церкви видят в создании в
  Москве в подходящих местах как бы "островков" сельского уклада, сельской
  церковной жизни. Скажу сразу, что по этой дороге церковная жизнь Москвы не
  пойдет. Слишком мало здесь таких мест, и слишком специфична, оторвана от
  современности и реальности жизнь, там создаваемая. Я думаю, это останется
  уделом лишь некоторых непрактичных мечтателей.
  Затем, придется отсеять мечты о возрождении "прошлого века",
  "самодержавия", "русской культуры" и т.д. Здесь дело не в том, что сами по
  себе эти цели плохи — а опять же в том, что они несовременны и непрактичны.
  Здесь происходит подмена целей, путаница целей и средств. Единственная
  достойная цель — это прийти ко Христу, жить по Его воле. Для этого служат
  разные средства — и в том числе возвращение к нашим истокам, прежним
  укладам. Все это имеет смысл, поскольку это в определенной степени связано
  со Христом, и поскольку некоторые современные люди, Христа еще не
  познавшие, видят в этом опору. Но если Вы уже пришли ко Христу, то все это
  во многом теряет смысл. Когда дом построен, леса надо убирать. Зачем
  восстанавливать уклады прошлого века, когда правильней строить жизнь
  своего — все на той же вечной основе? Конечно, здесь тоже есть вера, и тоже
  желание служить Спасителю — но, на мой взгляд, ошибка здесь именно в
  тактике, в представлении о том, что именно сейчас и именно здесь нам нужно
  делать. И в этом нет неуважения к традициям с моей стороны. Когда уже вера
  есть, со временем будут познаны и традиции — все наиболее ценные, которые
  именно здесь и сейчас необходимы. Здесь речь идет о том, чтобы не подменять
  целей средствами. Увы, человек устроен так, что он с радостью забывает о
  главной цели во имя чего-то более понятного и близкого, и с жаром кидается
  во все поверхностное и второстепенное. Пример тому — наш современный
  церковный ажиотаж вокруг возрождения "русской культуры", "самодержавия"
  и т.д. Торжественно заявляю, что все это к подлинной вере не имеет
  отношения, что все это вопросы околоцерковные.
  Отчасти с этим связано и стремление к политике. У нас теперь многие,
  уверовав, видимо, в свои силы и в безграничную возможность веры влиять на
  мир, пытаются воздействовать в жизни на что угодно, в т.ч. и на
  государственные структуры. Я объясню, почему это связано с прежней темой
  — такие люди тоже мечтают о "прошлом веке". Тогда ведь Церковь была
  соединена с государством и некоторым образом могла на него воздействовать.
  Об этом и грезят такие люди — опять же без всякого представления о
  реальности, без понимания того, что надо делать здесь и сейчас. Казалось бы
  что плохого — вносить в государственную жизнь то доброе и светлое, что
  может предложить только Церковь? Но если у этих людей все так и не
  построена школа, если их прихожане по-прежнему не просвещены, не знают
  основ Христианства — то тут приходится взглянуть иначе. Становится ясным,
  что здесь вовсе не так и стремятся к служению Христу, а в первую очередь
  заботятся об этом, земном царстве — т.е. о том, от чего Спаситель как раз
  предостерегал. Здесь налицо явное преувеличение своих сил. Еще неокрепшую
  церковь пытаются втянуть в те дела, к которым она не готова у нас и в наше
  время. Единственное, о чем можем мы сейчас заботиться — это о душе, своей
  или ближнего — и тем, что эти люди включаются в несвойственные церкви
  дела, они смущают и ставят в двусмысленное положение простых верующих, и
  в первую очередь нас — новоначальных. Поэтому не думаю, что их действия
  будут иметь какой-то крупный успех.
  Последний вопрос этой серии, которого я уже как-то касался —
  национальный. Но мне, во-первых, не хочется о нем говорить — а, во-вторых,
  он настолько элементарный, что всякий глубоко верующий в нем сам с
  легкостью разберется.
  Итак, вот главные идеи, которые, на мой взгляд не осуществятся, не
  определят собой будущее. Еще раз скажу, что не имею ничего против
  придерживающихся их людей. Там люди есть и глубоко верующие, и светлые
  — но речь в данном случае идет об идеях. Что делать, если среди идей есть
  мертвые, как бы не несущие в себе жизни, не имеющие внутри себя сил, чтобы
  воздействовать на действительную реальность. И что делать, если в наше
  сложное и неопределенное время мы все в разной степени не можем во всем
  разобраться, понять свое место, время, свое, именно нам свойственное
  предназначение!.. Пусть эти "движения" или "течения" и кажутся иногда "в
  силе", пусть и имеют сейчас доступ к средствам массовой информации — все
  это одна иллюзия, мнимая реальность — хотя бы потому, что эти идеи никак не
  связаны с учением Христа. Вокруг нас очень многое не имеет в себе силы жить
  — и тем не менее существует. Я всем этим людям желаю постепенного
  движения ко Христу — а вместе с тем избавления от всех вторичных,
  иллюзорных идей, которые это движение замедляют. Мы все здесь находимся в
  равном положении. Надеюсь, я этими строками внес маленький вклад в
  движение к этой общей стоящей перед нами цели.
  Я, наконец, подхожу к положительному идеалу. Теперь, когда многие
  иллюзии отброшены, нарисовать его стало легче. Сразу скажу, что в центр
  церковной жизни я ставлю (не сам, конечно, а вслед за Церковью, как она
  делала это 2000 лет) — Христа и только Христа. Вот несомненный ориентир
  — и одновременно исцеление нам от всех странных идей и болезней.
  Церковная жизнь — это жизнь людей, которые выбрали Христа своим
  Учителем, стремятся во всем следовать и служить Ему, и в этом поддерживать
  друг друга. Они стремятся любить Бога и людей, хотят жить действительно по
  Божьей воле, т.е. в любви и мире — и для этого встречаются, собираются.
  Церковная жизнь — жизнь общественная, здесь необходимы собрания,
  общение (только именно на церковной основе, а не на околоцерковной). И
  здесь необходимы школы, церковные учебные заведения. Только не такие, в
  которых принимают только детей, или куда нужно сдавать сложные экзамены.
  Церковное образование должно быть доступно для всех, для всякого возраста и
  для любых знаний. По сути, это даже не образование, а общение, где человек
  постепенно познает основы веры. Подобные школы — то же самое, что
  общины. Они должны быть приспособлены к режиму жизни простого
  современного человека, с его обычной занятостью — как дома, так и на работе.
  Церковные встречи могут быть достаточно редкими. Основано все на вере
  приходящих и на их собственном серьезном отношении к происходящему. На
  встречах в Церкви должна быть особая, молитвенная атмосфера. Попутно
  приобретаются и некоторые знания — но не они являются самоцелью. Гораздо
  важнее внутреннее состояние души, изменение жизни, стремление к добру и
  молитва. Здесь все идет внутренней ответственности каждого за себя, а также
  от доброжелательного общения. Такое обучение идет в непринужденной
  обстановке, в виде беседы — быть может, за круглым столом. Само собой, ни о
  каких экзаменах и речи быть не может. Как требовать отчет в таких вещах, как
  молитва, стремление к добру, желание исправления жизни!.. Пусть, если кому
  что нужно — сам все узнает. Опять повторяю — собственное стремление,
  собственные усилия здесь главное! Никто насильно сюда не загоняется, никто и
  не прогоняется — но если уж пришел, то стремись, иди к Истине!.. И вовсе не
  для того, чтобы стать священником, или певчим — вообще каким-то
  незаменимым человеком, который получает за это деньги! Нет, это надо
  прежде всего самому человеку, его бессмертной душе! Он просто живет с
  верой и по вере, он просто стремится в Царство Небесное — и делает это
  среди таких же, как он братьев и сестер.
  Вот что я считаю настоящим церковным учебным заведением. Быть
  может, и теперешние чем-то хороши — но как они отличаются от того, что
  может и должно быть!.. Но, впрочем, не совру — такие общины уже и сейчас у
  нас есть. Я говорил ведь о людях, которые яснее взглянули на жизнь, яснее
  увидели, что нужно именно здесь и сейчас — да и не только увидели, а стали
  активно действовать. Благодаря этому становится явью все то, о чем мы могли
  только мечтать — родной наш город Москва, наполненный Христианскими
  братьями, молящимися, любящими друг друга, заботящимися друг о друге и о
  всем мире, стремящимися к Небесам и поддерживающими в этом друг друга в
  этом стремлении — картина у нас прежде невиданная, но такая отрадная! Они в
  центре мира ставят Христа, они не спорят о различных второстепенных
  вопросах, они просветляют и очищают всю жизнь вокруг. Когда это есть, то и
  необходимые традиции находят в этой жизни место. Тогда постепенно
  рассеиваются все туманы и иллюзии. И остается другое — чистая вера во
  Христа, сияющая праведность, любовь, надежда... Все это уже есть — и,
  конечно, будет.
  Вот такую духовную картину я нарисовал. Она, может быть, кажется
  непривычной, неслыханной. Но именно в этом — наше будущее. Именно это то
  чистое, светлое течение, которое теперь только пробивается, но под конец
  заглушит все сорняки, растущие пышно сейчас, благодаря тем Истине и Жизни,
  которые заключены в нем. А потому не будем удивляться, и придавать
  излишнее значение тому, что выливают на нас теперь средства массовой
  информации — пусть даже и на тему Церкви. Известно, что все гибнущее и не
  имеющее в себе сил предпринимает под конец массовую атаку. У Бога свой
  счет и свои намерения насчет нашей церковной жизни.
  Я обращаюсь ведь к вам, новоначальные! Сейчас сроки прихода к вере, и
  даже укрепления в ней невелики. Какие-нибудь два-три года — и увлеченный
  человек выходит на дорогу самостоятельной церковной жизни, становится уже
  серьезным верующим, помогающим своему священнику, прислуживающим в
  храме, преподающим в школе... Быть может, мы хотели бы чего-то другого —
  но такова реальность нашего времени. Вот тут я и призываю вас — оглядитесь
  хорошо вокруг; поймите, что нужно именно этому городу и именно сейчас; в
  чем именно здесь вы можете послужить Христу. И на основе все той же
  традиции, придерживаясь все той же вечной Истины, постарайтесь воплотить
  именно это. Тогда, я думаю, приблизится картина, которую я только что
  нарисовал. Вот это главное, что я хотел вам сказать — насколько же много в
  этом деле зависит от нас! На этом кончаю 2-ю часть моих заметок.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  69
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"