---
"Кто ты, Россия?" - вопрошал Волошин.
От миража до бреда добралась его мысля.
У Блока лоб был на другое скошен -
присвоил образ он, который был изношен:
- О Русь моя! Жена моя!

И Тютчев возле статной суетился.
А был женат, но это не вина.
Он не смолчал и не смутился, 
что не умом пред нею засветился - 
его аршин не доставал до дна.
Но его вывод, безусловно, всепогоден -
с аршином ум для этого негоден.

Увы! Осталось сексуальное видение
и контуры стал образ принимать
в зависимости от наклонностей, культуры, поведения: 
немытая Россия, сука, мать.
 
При эх-бодрячестве или тоске могильной
по матери есть вариант умильный. 
Но Русь, Россия - матушки? Историкам напряг:
кто породил кого, если отец варяг?
Не Блока же подозревать -
Русь и сегодня шире, чем кровать.

От детства Гоголь впечатление озвучил:
промчалась тройка лошадей,
на облучке пройдоха кучер,
за ним в горизонтали прохиндей.
 
И его образ следовал традиции:
Змей трёхголовый и не в сказках быль.
Назвал увиденное чудо птицей,
огонь не изрыгала,поднимала пыль.

В название лиричность забралась,
а с нею можно в заблужденье впасть 
и получилось - впали, и лошадей всех под капот загнали.
Пройдохи, прохиндеи пробрались во власть
в расположении по вертикали.  

В. Маяковский в наши "Души" заглянул,
вздохнул и не лирически загнул:
"Все мы немного лошади".
Как на Россию не гляди, нельзя прижать её к груди.
Она есть то, что вышло из всех законов в дышло.
Его с аршинной мерой возвели на Русском глобусе Земли.
===