Аннотация: Ивата Рё всегда хотел править миром, но пока для летней практики ему предложили только почтовое отделение на севере Хоккайдо.
Ивата Рё всегда хотел править миром, но пока для летней практики ему предложили только почтовое отделение на севере Хоккайдо.
- На Хоккайдо завались снега. И овец. - сообщает лучший друг Хирото, сидя посреди груды вещей, которые он предложил "помочь собрать". С тех пор груда увеличилась в объеме раза в два. - Рё, а Рё? Там же холодно, зачем тебе эта футболка?
- Это моя футболка, - металлическим голосом отвечает Рё. Хирото, надувшись, откладывает её. - К тому же, там лето.
- Тебе еще посылка пришла! - второй лучший друг Юма плюхается на пол рядом с Хирото и разрывает упаковку. - От Субару. Пишет, это свитер какого-то его дяди-рыбака, очень тёплый. Береги себя, придурок. Это он тебе написал, - торопливо объясняет Юма в ответ на бешеный взгляд Рё.
Рё хочет ответить что-нибудь прекрасно-язвительное, но эти двое уже кидаются друг в друга его носками и хихикают. Рё задумывается, хорошую ли услугу оказывает человечеству, разрешив Хиро и Юме снимать эту квартиру без него, но потом решает, что это проблемы человечества. Человечество никогда не приходило к его двери, не говорило "Привет, Рё. Помочь с чем-нибудь?", так что пусть само и разбирается с двумя идиотами, способными поверить в то, что им продали говорящую золотую рыбку, которая молчит, потому что ей вырезали гланды.
В город Рё приезжает вечером. Старик в зеленной лавочке подробно объясняет, где найти городское управление.
- Да они там, не беспокойтесь. У мэра хороший телевизор, а сегодня футбол показывают. Вы к нам на почту работать приехали?
- Ну да.
- Хорошо. А то старый начальник уже два месяца как на пенсию вышел и уехал, а временное отделение - совсем не то, вы же понимаете. Приду к вам на неделе, напишу кому-нибудь.
Рё не очень понимает, но кивает.
Дверь администрации открыта, с улицы видно, как на втором этаже мигает телевизор. Рё попадает в компанию, яростно орущую что-то игрокам на экране. Больше всех бесчинствует мэр - невысокий лысоватый мужчина в рубашке с засученными рукавами и болтающимся на спине галстуком. Нехотя отвлекшись от просмотра, он снимает с доски над столом связку ключей и отдает ее Рё.
- Это от почты, а вот эти - от вашей квартиры. Мы там вам еды в холодильник собрали, и постель есть.
- Спасибо. А куда идти?
- Не заблудитесь, - хихикает мужчина. - Видите здание через дорогу? Вам туда. Если что не так - покричите в окно, здесь слышно. Вы в карты играете?
- Немного.
- Ну тогда жду вас здесь в пятницу вечером. Приходите обязательно, у нас весело.
Комната в девять татами, в углу кровать, в холодильнике - овощи. Старый радиоприемник, розетка. Рё быстро вытаскивает сотовый и с облегчением вздыхает: интернет есть. Надо бы поесть, но вместо этого он спускается вниз, открывает дверь еще одним ключом и заходит на почту.
Ну... Ну могло быть и хуже, что тут скажешь. Рё по-хозяйски смахивает пыль со стойки, фыркает при виде древнего компьютера в углу и открыток с видами Хоккайдо. Зато у него есть свое собственное, настоящее почтовое отделение.
***
Скоро всё входит в колею. Утром Рё забирает почту с вокзала, развозит по домам газеты и журналы, сортирует письма. До и после обеда принимает посетителей. В обеденный перерыв развозит письма, при размерах городка это - минутное занятие.
Единственное, к чему он так и не может привыкнуть, это старушки. Хихикающих школьниц Рё повидал, но хихикающие бабушки? Каждый день останавливаются за стеклом, перешептываются, потом пара из них заходит и покупает что-нибудь пустяковое, вроде конверта или ластика в форме тануки.
Каждый вечер кто-то оставляет миску с едой, заботливо укутанную в фольгу, у его входной двери. Сегодня тапиока. Рё не имеет ни малейшего понятия, что делать с чистыми мисками.
- Мне отдайте, - смеется старик из зеленной лавки. - Мимо моего заведения никто в этом районе не проходит.
- Я думал, это город.
- Город, конечно. Только старый. За рекой высотки, кинотеатр новый, торговый центр, молодежь туда перебирается. Почта у них автоматическая, говорят. А у нас в кинотеатре теперь старое кино по запросам, его один человек купил и крутит всё, что хочет. Вчера вот "Корабль-призрак" показывали.
- Да ладно?
- Точно. Хотите, сходите к нему сами, попросите афишу. Или скажите, что хотите посмотреть, он покажет. Зрителей обычно немного, занимаешь какое хочешь место, и смотри себе.
- А зачем он это сделал?
- Говорит, всегда хотел иметь собственный кинотеатр. Дайте-ка мне каталог индексов, посмотрю, куда писать.
- Вы же никому конкретно не пишете? - Рё уже две недели как отправляет письма старика, и куда они только не идут. И в Европу, и в Америку, не говоря уже о всех префектурах Островов.
- Это вы угадали. Пишу что-нибудь доброе, вроде "Хорошей вам погоды" или "К нам вернулись чайки", а они приходят назад через какое-то время.
- И что вам от этого?
- А штемпели, - смеется старик, - марки? Я вам больше скажу, я так жену нашел.
- Да вы что?
- Точно. Понравилось название города, послал открытку, написал, - старик прикрывает глаза, - написал "Привет! У нас уже распустились глицинии." И представляете, через пару дней пришел ответ. Так и переписывались два года, пока Ая не закончила школу. А потом приехала сюда.
Рё очень не хочется задавать следующий вопрос.
- А она... ваша жена...
- Да жива она, парень, - хмыкает старик. - К подруге укатила, звонит каждый вечер. А я тут тоскую. Так что если тапиоки будет много - угощайте, не обижусь.
У мэра в пятницу собирается "только избранное общество": начальник полиции ("их там всего двое в отделении"- шепотом поясняет мэр, - "но заместитель сейчас в отпуске"), парикмахер и аптекарь. На столе - груда цветных фишек, окна плотно зашторены. Рё сначала проигрывает 50 иен, потом выигрывает 70. Потом входит в азарт и на пару с аптекарем обогащается еще на 25 иен. На столике в углу стоит намертво закрытая бутылка виски, на стене - плакат шестого фильма про агента 007 ("наш владелец кинотеатра иногда разбирает старые запасы, отдал вот"). Похоже, мэр тоже когда-то собирался править миром, но не сложилось, думает Рё.
Хирото пишет длинные безграмотные письма про свою работу. В ресторане, помимо него, еще четыре парня на подхвате, все такие клевые. Думают замутить что-нибудь грандиозное. "Ага, группу создайте" советует Рё.
Юма волнуется за золотую рыбку. Просит поискать на Хоккайдо какой-нибудь особый корм. Пишет, что она определенно что-то говорила вчера, но они не поняли. Рё думает, как бы написать этим идиотам, что он по ним скучает, но так, чтобы они не решили, что он это всерьез.
***
Самое интересное начинается в понедельник. Рё на голову падает коробка. Она стояла себе на верхней полке в подсобке и вот решила эффектно упасть. Рё тихо ругается, и выносит коробку на свет. Она вся обклеена бумажным скотчем, на трех сторонах крупно написано "РАЗОБРАТЬ ПОЗЖЕ".
- Ой, почерк - ну прямо как у Тиямы-сана, - замечает одна из бабушек, выбирающих открытки.
- А кто это?
- Да почтальон наш покойный, - охотно присоединяется еще одна бабушка, - уже лет десять как.
- Замечательно, - бормочет Рё.
- Не вздумай открывать! - кричит Хирото на видеоконференции, - А вдруг она проклята!
- С тобой всё ясно. Юма?
- Рыбка кивает!
- И что это значит?
- Ну... много чего.
Рё разрезает крышку, заглядывает в коробку, переворачивает её, и на пол падает груда писем. Они так слежались за десять (предположим) лет, что не рассыпаются беспорядочной кучей, а сохраняют форму.
- В каком-нибудь точно сибирская язва. Или проклятие, - не успокаивается Хирото.
Рё наугад вытаскивает письмо из середины. Штемпель "Адресат выбыл", дата - 15 мая 1989 года.
- Точно, - кивает старик, - у нас тогда сильный ураган был, линии электропередач оборвало. Всех эвакуировали, полная неразбериха. Тияма-сан, наверное, их собрал и забыл, рассеянный он у нас был.
- А вдруг там что-то важное? - Рё никогда ничего не забывает, ему кажется, что такая коробка должна являться в кошмарах. Сотня писем и все шелестят каждую ночь, с ума же сойти можно.
- Вот и выясните. Только вряд ли здесь кто-то остался.
Хорошо было бы систематизировать письма, разложить по адресам, датам, но Рё решает положиться на судьбу. Наугад вытаскивает три письма , он развезёт их с остальными, в обед.
***
На месте первого дома - пустырь. Нужен двадцать пятый номер, а улица заканчивается на девятнадцатом. Рё раздумывает какое-то время, и аккуратно прячет конверт в карман куртки.
По второму адресу дверь открывает молодая женщина, к юбке цепляется мальчик двух-трех лет. Рё кланяется, сбивчиво объясняет, что случилось и, чувствуя себя полным дураком, протягивает конверт. Женщина недоверчиво его берет, вынимает письмо и читает. Ее лицо неожиданно светлеет:
- Ой, это же от дядюшки! Надо же! Кому рассказать - не поверят, - она обегает взглядом улицу, точно ищет тех, кому срочно надо рассказать, чтобы не поверили. - Спасибо вам!
- А дядюшка...- мнется Рё.
- Я ему вечером звонить буду и расскажу! - радостно обещает женщина, - Он так переживал, что письмо тогда не пришло, мы все уже содержание наизусть выучили! Хотите сок?
Рё машинально пьет сок, снова кланяется и уходит.
Он долго стучит в дверь, пока она не распахивается. Рё с недоумением смотрит в пустоту.
- Здесь я, куда уставился, - сварливо звучит снизу.
Старушка невысокая - Рё до середины груди.
- Чего надо, молодой-красивый? Неужели письмо принес?
Рё молча отдает письмо, старушка читает его, качая головой.
- Так и знала! - громко заявляет она, толкая Рё в грудь, - Так и знала, что он сбежал с этой стервой Мидори! Надо же, хватило совести-то написать. А я столько лет думала - сгинул муженек мой. Надо соседкам показать, они все как одна - не волнуйся, Тиэко-сан, может, он просто пропал. Чтобы такой бабник, как мой Рокуноскэ, сбежал, и один? - последнее она произносит даже с гордостью. - А ты что думаешь, а?
- Извините? - прибегает Рё к стандартному прибежищу настоящего японца - вежливому непониманию.
- Помер он давно, говорю, - раздельно и громко, как глухому, объясняет ему старушка, - но как был кобелем, так им, небось, и остался!
- Простите, мне пора! - Рё низко кланяется и почти бежит. На углу он оборачивается. Старушка все еще стоит на пороге и машет ему рукой.
На следующий день он берет с собой пять писем.
Одна женщина, прочитав письмо, начинает хохотать и никак не может успокоиться. Благодарит Рё со странным выражением лица и закрывает дверь. В другом доме начинается крик, он не успевает отойти далеко, как из дома выбегает мужчина в одной рубашке. Он догоняет Рё, спрашивает, когда следующая электричка, и, не дождавшись ответа, уносится вперед.
По большей части письма не находят адресатов. Рё складывает их в отдельную коробку, чтобы отослать в почтовой управление - там-то должны работать люди поответственнее предыдущего почтальона.
Он чувствует легкое сожаление, когда видит, что стопка почти подошла к концу.
***
С Тиэко-сан Рё снова сталкивается через пару недель. Он идет себе по улице, когда за спиной раздается вопль:
- Эй ты, а ну, иди-ка сюда!
Рё тащится, предвкушая очередную историю о кобеле Рокуноскэ, но старушка хлопочет вокруг него, и через минуту он сидит во дворике ее дома, в руках - пиала с чаем, под ногами - скамеечка.
- А я думаю, напугала нашего почтальона, дура старая, я-то ничего не выписываю и мне не пишут, а все равно неловко. Ты уж извини, сынок.
- Что вы, ничего страшного, - вежливо бормочет Рё и делает глоток. Вряд ли у него получится объяснить, что он не просто почтальон, а начальник почтового отделения.
Тиэко-сан успевает пожаловаться, как плохо растут в этом году помидоры, рассказать, какое наводнение было, когда она была маленькой - весь берег в рыбе, мы бегали и обратно в море ее кидали, веришь? Рё неожиданно рассказывает о золотой рыбке Юмы и получает адрес магазина, где "если уж там ничего нет, то только в Китае найти можно, так-то". Неожиданно Тиэко-сан снова заговаривает о муже.
- Сильно-то я его не виню, конечно, вон, он даже прощения в твоем письме попросил. Я ведь тоже не сахар. А кому охота жить с женщиной, если она призраков видит?
Рё едва не выплевывает чай обратно.
- Простите? - снова прибегает он к защите.
- Да что за беда, такой молодой и так плохо слышит! - всплескивает руками Тиэко-сан. - Призраков я вижу! - Чтобы было понятнее, она размахивает руками и делает страшные глаза.
- А как вы их видите? - Рё понимает, что ему и правда интересно.
- По-разному. Чаще всего, как они при жизни были, особенно, если безвредные. Ну а если глаза красные там, язык набок, уши распухли... значит, нехорошие были люди.
- И им от вас что-то нужно?
- Да какая им от меня польза? Так, некоторые здороваются, и всё. Мы ведь через это тоже несчастные, - вздыхает Тиэко-сан, - вот Рокуноскэ, смеялся вначале, вроде тебя, а как-то утром я встаю, выглядываю в окно и говорю "Ой, жалость-то какая, Гаку-сан умер". Он мне с постели кричит "Ты откуда знаешь?", а я говорю "Да вот же он, по улице идет!". Потом сказали - и правда, ночью умер, во сне. А Рокуноскэ с тех пор себе в голову вбил, будто я его любовные шашни насквозь вижу. Натура тонкая не выдержала. Сбежал. Ладно, чего расселся, тебе домой пора.
Рё уходит, а Тиэко-сан грозно кричит на всю улицу:
- И непременно еще приходи, понял?
Рё думает, какой она была в школе, и решает, что боялся бы ее, как огня.
Последнее письмо - плотный негнущийся конверт, ради того, чтобы найти адрес, Рё пришлось справиться со старой картой города. Он топчется на месте, но единственное подходящее здание - бетонная коробка без окон. Рё находит звонок, и дверь открывает заспанный мужчина.
- Я же сказал, сегодня выходной, - бормочет он. - А вы кто? Фильм посмотреть пришли?
- Я хотел спросить, здание тридцать два-бис, это здесь?
- Нет, его снесли. Здесь почти весь квартал снесли, потом кинотеатр построили и магазины, - отвечает владелец кинотеатра. - Да вы заходите, пиво будете?
- Лучше чай, я на работе.
- Я себе здесь квартиру устроил, - сообщает владелец кинотеатра, поднимаясь по лестнице, - и пленки все под рукой. Курить только нельзя, так я вниз спускаюсь, в вестибюль.
- Вам не страшно?
- Почему? Я посмотрел все фильмы ужасов, о которых говорят, что они стоящие, и - ни-че-го. Днем сплю, вечером кручу фильмы. Иногда устраиваю нон-стоп на всю ночь, в четверг - вестерны, хотите, приходите.
- Спасибо.
- Так зачем вам нужен тридцать два-бис, еще одно письмо-призрак принесли?
- Как, простите?
- Да про вас уже весь город говорит. Показывайте.
Владелец крутит в руках желтый конверт, изучает его, разве что на вкус не пробует.
- И адреса отправителя нет. Чудеса. Знаете что? Обратно его уже не отправишь, оставьте мне, а? Я люблю такие вещи.
- Извините, - говорит Рё и старается не очень быстро тянуть конверт к себе, - Так будет неправильно.
- Как хотите, - не обижается владелец кинотеатра. - А в кино приходите, обязательно. Вы же любите кино, - он говорит это утвердительно, и Рё кивает.
В комнате над почтой он открывает конверт. Письма нет, только небольшой прямоугольник бумаги - фотография. Настолько старая, что даже не черно-белая, а желто-коричневая. Трое мужчин и девушка серьезно смотрят в объектив. Позади них самолет, он так близко, что видно только крыло и часть корпуса. Какие-то хищные и одновременно нелепые линии, Рё кажется, что таких уже давно не строят.
Он переворачивает фотографию, но сзади ничего не написано.
***
- Когда построили кинотеатр? - старик из зеленной лавки задумывается, - Память плохая стала, но вроде бы сразу после войны. Нет, вру. Позже.
Он вертит в руках фотографию и хмыкает.
- Странно, да? Ничего не знаешь, а так хочется, чтобы у них всё было хорошо.
Рё кивает и бережно прячет фотографию в папку.
- Я к вам еще с таким вопросом, - смущенно говорит старик. - представляете, мне снова ответили! Второй раз, как я их рассылаю. Ну в первый-то это мне Ая написала, так что, думаю, второй тоже должен оказаться особенным.
- Откуда вам ответили?
- В этом вся загвоздка, - старик отдает Рё не открытку - настоящее письмо, три страницы, густо исписанные с обеих сторон. Буквы Рё знакомы, но в слова не складываются.
- В Гонолулу я написал, - покаянно сообщает старик, - два дня над ним думаем, человек ведь старался, отвечал. Вы поможете?
- Конечно, я специалист в английском, - важно говорит Юма, - и в американском тоже, не волнуйся. Ой, я же тебе рыбку показать хотел!
Он убегает, и весь экран занимает Хирото.
- Не волнуйся, - повторяет он, - в крайнем случае, достанем препода, и он всё переведет. А что ты за корм прислал?
- Я сказал в зоомагазине, что рыбка болеет, попросил что-нибудь особенное, они и выдали. Слушай, мне уже на работу пора, потом свяжемся?
- У меня сегодня аншлаг, - сообщает владелец кинотеатра, - вы шестой.
- А какой фильм? - интересуется Рё, хотя ему, в общем, всё равно. Он давно не был в таком кинотеатре: чтобы один аппарат по продаже сладостей, афиши, нарисованные от руки, и полутемные коридоры, когда подначиваешь с приятелями друг друга - кто дальше по ним зайдет.
- Про самолеты, - говорит владелец, и Рё вздрагивает.
Кино старое, черно-белое и американское. Странные люди, по которым особо не поймешь, хорошие они или нет, много пьют и спорят. Какому-то летчику его девушка сказала, что он немедленно должен прекратить летать, потому что она за него боится. Скоро Рё прекращает следить за сюжетом и смотрит только на самолеты, старые и фанерные. Он никак не может взять в голову, зачем люди хотели летать на чем-то подобном, чуть надежнее каната над пропастью. Каково это - лететь в трясущейся коробке и выделывать петли? Он пытается представить, закрывает глаза и слышит гул мотора, ветер вцепился в крепко завязанный шарф, поднять руку и повернуть рычаг слева, а вот и огни внизу, скоро им прыгать...
Рё трясет головой и наваждение пропадает.
- И чего пришел? - встречает его Тиэко-сан, - Давай, проходи, быстро! Пирожки будешь!
Никаким вопросом это не звучит, но Рё все равно кивает.
- Тиэко-сан, - говорит он, улучив момент, - а если вы фотографию увидите, сможете сказать, что с человеком случилось?
- Это если человек хочет, - ворчливо говорит она. - Давай свою фотографию. О, я тебе и так могу сказать, что тут все умерли, лет-то ей сколько!
Она еще смотрит на фотографию, потом на Рё.
- Много про них думал?
Рё кивает.
- Вот и не думай больше.
Она хлопает по фотографии и поджимает губы.
Он не выходит на работу, говорит, что заболел. Фотография лежит на столе, и Рё чувствует, как его туда затягивает. В мир людей, которые делали. Люди крутили этот мир, а потом нам сказали, что он на самом деле не больше глобуса, и засунули вместе с нами в пыльную кладовку. Он не знает, кто они были - камикадзе, шпионы, просто люди из авиасекции, но он безумно хочет стоять так же, как они.
***
- Рё! - Юма орёт так, что приходится отодвинуть трубку от уха. - Рыбка вчера сказала, что тебе надо быть осторожнее! У тебя всё хорошо?
- У меня всё прекрасно! - Рё тоже орет, он вышел погулять за город и дошел до самого берега, его тут никто не услышит. - Что она еще сказала?
- Больше ничего, ей еще трудно говорить! Ты приедешь? Ты когда приедешь? Хочешь, мы приедем?
- Плохо слышно! - еще громче кричит Рё и выключает телефон.
Рядом шумит море, на берегу стоит ржавая покосившаяся вышка. Рё смотрит на нее, и его берет злость.
Он торопливо раздевается, одежду бросает, не сложив, и оставшись в одних трусах, подходит к вышке. Она шумит даже если нет ветра, доисторическое существо, забытое прибоем на берегу. Рё хватается за первую ступеньку и... отрывает ее.
- Ну и пожалуйста, - шипит он и лезет по перекладинам. Вышка скрипит все сильнее, точно готовится обвалиться вместе с ним. Он не очень-то понимает, что доказывает и кому, но лезет и лезет.
Наверху почти не страшно, если не смотреть вниз, конечно. Рё дожидается, пока волны дойдут до самого подножия, взмахивает руками, разом позабыв все уроки плавания, и прыгает вниз.
Холодная невкусная вода шипит и забивает ему нос и рот.
- А потом моей бабке приснилось, что гайдзин-то этот и есть - оборотень. Собака-то была рыжая!
- Они тут все рыжие, - встревает странно знакомый голос.
- Ой, вот будет твоя очередь, расскажешь, если в голове что-то останется, - ворчит Тиэко-сан, - Пошла она ночью на кладбище... Надо же, очнулся вроде!
Рё кажется, что веки потяжелели раз в десять, а в горло точно песок насыпали. Он открывает глаза.
- Вы-то зачем приехали? - слабо спрашивает он.
Словно защищаясь, Юма сует ему под нос круглый аквариум, в котором колышется золотая рыбка, сияющая как главная драгоценность короны.
- Тебе спать надо, и пить много, от простуды ничего лучше нет. - берет руководство Тиэко-сан, - Вы зверя своего здесь оставьте, а сами погуляйте пока.
- Мы письмо привезли! - уже от двери громким шепотом сообщает Хирото, и Рё улыбается.
Уже засыпая, он пытается вспомнить. Никого не было, ни в море, ни когда он выбрался на берег. Почему же он так отчетливо помнит чей-то крепкий подзатыльник на берегу и смех? Смех не обидный, но дружный, как будто смеются не над ним, а с ним вместе?
- Тут такие дела, - смущенно сообщает старик из зеленной лавки, - уедем мы скоро.
Они все и сидят, собственно, в зеленной лавке и пьют чай. Рё представили Ае-сан, а Хиро с Юмой успели со всеми перезнакомиться и даже в кинотеатр сходить.
- Как? - удивляется Рё.
- Ваши друзья перевели письмо (Юма приосанивается), оно от парня, у него дедушка японец, попал во время войны на Гавайи, так там и остался. А у него здесь, на Хоккайдо родственники были. Он их долго искал, и дети его искали, вот внуки сейчас тоже, но тех и след пропал. А ему тут моя открытка пришла, с иероглифами, он и решил, что я дедушкин родственник, - старик усмехается, - я уже ответ написал, что извините, ошиблись, а он все равно в гости зовет. Говорит, не зря же она, открытка ваша, ко мне пришла. Так что мы с женой съездим, пожалуй, а потом и он сюда грозится приехать.
Вечер, мотыльки вьются вокруг лампы, овощи в ящиках тускло блестят, и Рё кажется, что такой вкусный чай он не пил уже очень давно.
- Фотография твоя, - спрашивает его, улучив момент, Тиэко-сан, - не тянет больше?
- Нет, - он говорит чистую правду. Расставаться с ней ему по-прежнему не хочется, но не потому что тянет туда. Скорее, просто чтобы они были здесь. Но это нормально - иногда скучать по тем, кого нет.
- Тиэко-сан, - спрашивает он, - а теперь вы можете сказать - у них все хорошо?
- Откуда я знаю, - пожимает плечами Тиэко-сан, - это же твои привидения. Скоро весь город будет знать, что у нас начальник почты не простой, а с придурью, вот увидишь.
Когда Рё уходит с друзьями, Тиэко-сан внимательно смотрит на тени, которые отбрасывают эти трое. Теней явно больше. Она фыркает и идет спать.
- Сколько можно, Хирото, тут всего две кнопки!
- Еще чуть-чуть. Вы не расслабляйтесь!
- Я устал. Я есть хочу. И рыбка тоже.
- Готово! Через десять секунд.
Хирото подбегает и встает рядом. Через пять секунд раздается щелчок. Так они и стоят на получившейся фотографии: Юма с аквариумом - в центре, Хирото и Рё - по бокам. На заднем фоне видно море и покосившуюся вышку.
Перед отъездом Рё кладет ее в неподписанный конверт, запечатывает его, и оставляет в ящике стола.