Раньше всё было как-то иначе. Когда раньше? Я не могу отследить этот промежуток времени. Насколько давно был начальный момент, я не помню. Границы размылись, и я нахожусь в свободном плавании. Иногда бывает страшно.
Удастся ли мне вернуться домой? Но и сам дом я представляю себе уже достаточно смутно.
Кажется, это была моя детская комната. Правда, изрядно отличавшаяся чем-то неуловимым, но в то же время и значительным. В одном из углов, испуская слабое сияние, стоял торшер, которого у меня отродясь не было. А я, мальчишка лет семи, бегал по кругу и смеялся, почему-то было весело. Из окна струился солнечный свет, из-за чего все предметы окрасились в желтовато-оранжевый цвет. Странное явление, если разобраться.
А потом я оказался здесь. И я вовсе не мальчик, а гораздо старше. Именно тогда и был начальный момент.
В любом случае, в самом начале во мне присутствовало крайнее беспокойство: я должен успеть, во что бы то ни стало. Подгоняемый чем-то бессущным, я метался по этому миру, не понимая зачем. И сейчас не понимаю.
Вокруг меня развернулся осенний лес во всём своём великолепии. Деревья сбрасывали разноцветные листья, которые, подхватываемые ветром, принимались вытанцовывать невообразимые вальсы. Небо было затянуто пеленой туч, скрывавших, но не способных погасить, яркое солнце. Наверное, это ноябрь.
Мне не встречались ни люди, ни звери. Лишь берёзы, клёны, тополя, ивы... Холода я не чувствовал, равно как и тепла. На такое положение вещей я обратил внимание не сразу. Только когда однажды ночью пошёл дождь. Капли тихо шуршали, не принося мне неудобства. Да и вряд ли это возможно. Хотя - почему?
"Давай соберём букет из листьев!"
Откуда этот голос? Чей? Как будто детский? Неизвестно. Не понятно. Но почему я иногда слышу его? Ощущения те же самые, как если бы я пытался вспомнить название фильма, который смотрел один раз лет двадцать назад.
А теперь я здесь. И воспоминание о фильме, такое далёкое, будто из прошлой жизни. Это действительно было?
Я снова набрёл на дуб. Его крона уже опустела. Один листок ещё держался из последних сил на краюшке ветки, балансируя между потоками воздуха. Но очередной порыв, нещадно потормошив, победно сорвал этот красный дубовый листик и понёс в мою протянутую ладонь.
И он исчез, едва коснувшись моей руки. Так происходит со всеми листьями. И я убеждён, что это правильно, так и должно быть.
Не знаю, сколько ещё осталось, но уже немного. Совсем немного.
Неясные тени стали сгущаться под деревьями. Прячась за стволами, они следили за мной. В прошлый раз я с трудом от них отбился. Как только стемнеет, тени обретут силуэты и нападут.
Эти местные призраки были весьма негативно настроены по отношению ко мне. Наверняка, они считали, что я их нежеланный гость. Я вторгся в привычное течение их жизни и нарушил некий порядок, создававшийся годами, а может, и столетиями. Второе, по-моему, вероятнее.
Но сейчас я чувствовал, что стал гораздо сильнее. Пришло какое-то спокойствие, основательное и цельное, могущее открыть мне нечто важное. Мы не замечаем, как происходит изменение. Мы лишь можем оценить "как было" и "как есть".
"Смотри! На этом дереве остался последний листик!"
Снова этот голос.
"Я хочу сорвать его!"
"Мы спешим. Сейчас не до твоих игр".
"Но почему?!"
"Он слишком высоко".
"Мы подождём, пока он оторвётся!"
"Долго придётся ждать! Давай в другой раз".
Пустые обещания. А ведь это так важно. Последний лист на дереве. Разве не ради них я...
Я собрал сухие ветки и соорудил из них костёр. В тот миг, как солнце скрылось за горизонтом, мой костёр вспыхнул. Выхватив из него горящую ветку, я стал одну за другой поражать тени, которые бросились на меня со всех сторон.
Так прошла ночь. Огонь спас меня.
Утро наступило, серое и прекрасное. Сам воздух словно обновился благодаря ему. Мой путь лежал сквозь лес, и ветер пел мне свою песню.
Всматриваясь в каждую ветку на деревьях, я, не торопясь, пробирался сквозь очередную рощу. Пусто. Ничего не было. Лишь к вечеру я отыскал на краю опушки небольшую осинку. Крепко вцепившись в ветку на самой верхушке, последний лист, поддразнивая меня, переливался жёлтым и красным.
Со вздохом облегчения я утроился у ствола соседнего дерева и стал наблюдать, как ветер треплет листок. На душе было легко.
***
Неприятный периодически повторяющийся писк, казалось, набирал громкость. Во всём теле чувствовалась ужасная тяжесть, а глаза не желали открываться. Помимо писка было ещё и гудение, которое вызывало головокружение.
И какой-то мужчина всё повторял:
- Павел Петрович! Павел Петрович! Вы меня слышите?
Яркий свет ослепил правый глаз.
- Что вы делаете?! - закричал я, отмахиваясь от света руками.