Демченко Оксана : другие произведения.

Глава 14. Бой за столицу

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это не последняя глава!!!! Предупреждаю: она короткая, не люблю я смертоубийство в сказках. Но - надо... Очень прошу: если в прежних главах или тут находили ляпы и нестыковки, поройтесь в памяти и бросайте, пора уже чистить книжку!!! Глава закончена 13.03
  21-25 СЕНТЯБРЯ
  Лететь на солнечной птице оказалось для Наири удивительно радостно. Во-первых, сам полет пьянил и наполнял восторгом, а прикосновение к сознанию птиц дарило совершено незнакомые и удивительные ощущения. Казалось, он сам летит, управляя великолепными могучими крыльями, ловя ветер и различая острым зрением мельчайшие детали внизу, на остывающей ночной земле. Во-вторых, Тин сейчас была в Тэйкарне и, что бы там ни стряслось, вдвоем спокойнее. Как вообще можно было отпустить её одну в логово черной княжны?
  Они вылетели позже, чем следовало. Агимату пришлось отобрать троих из числа своих учеников, затем долго и нудно уговаривать Радмира остаться, а когда все вроде утряслось, птицы весьма настойчиво попросили ужин.
  Новая задержка подошла к концу, всадники уже расселись, но тут в дверях возникла разъяренная княгиня, которую оставили вне расчетов. Ей, по общему мнению, полагалось тихо спать до утра. И усердно лечить ожоги в ближайшие несколько дней. Сама Милада полагала, что отдохнуть сможет и позже. И переубедить её не удалось...
  Младший из воинов по знаку Агимата нехотя уступил место на спине солнечной птицы. Глаза Милады блестели на диво молодо и задорно. Араг заподозрил, что во сне она встретила своего Эрха, хоть на пару минут.
  Полночь ссыпалась дребезжащим звоном с невысокой колоколенки, когда птицы наконец расправили крылья и одна за одной поднялись в воздух, резко набирая высоту и разворачиваясь к Карну коротким острым клином. Точной причины спешного полета птицы объяснить не смогли, но передали свою обеспокоенность и тревогу пославшей их снави.
  'Агимат оказался прав, - мельком подумал Наири, - время работает против нас. Если бы не дивные птицы, в Тэйкарн нам бы к сроку никак не поспеть.'
  Столицу они увидели с первыми лучами восхода. Наири хорошо помнил город и указал сыну Жара приметный парк у белоснежного дворца, предназначенный для посадки. Клин резко устремился вниз, в солнечных лучах перья вспыхнули радужным сиянием, но пустой утренний город наверняка не заметил удивительное зрелище. Люди вообще редко смотрят вверх, особенно горожане.
  Их ждали Лемар, знакомый по описаниям Тин, и сам князь, которого Наири видел прежде, хоть и мельком. Оба при оружии и в полном доспехе. Най чуть удивился отсутствию Тиннары, но решил, что у неё наверняка дел полно. Выяснить подробности сразу не удалось, по лицам встречающих сразу стало понятно: дела в столице плохи.
  Князь шагнул вперед, подавая руку Миладе, и коротко извинился за свою, как он выразился, непростительно глупую слепоту. Она улыбнулась в ответ, сегодня был день, когда и не такое прощается.
  Прибывшие не успели толком поздороваться и представиться, когда сверху почти отвесно упала еще одна птица, раскрыв крылья у самой земли. С её легкой всадницей можно позволить себе подобные вольности приземления. Маленькая бруса поклонилась собравшимся. Араг улыбнулся - вот и та, ради которой упрямый Тар тащился за ним через пустыню. Смешной ежик коротких волос уже заметно отливал тем редкостным тоном голубоватого степного молока, так усердно и любовно описанным женихом. Заставить Саймира-Тамрана остаться в Крепи оказалось особенно сложно, его уговаривали все поочередно. Кончилось тем, что Наири усыпил упрямца. При следующей встрече он рассчитывал узнать о себе много нового, но это лучше, чем оберегать в опасной столице жизнь начинающего воина.
  Риннарх все поглядывал в небо, он рассчитывал увидеть еще одну птицу. Поэтому в курс событий их ввел Лемар, пока деловитый Второй капитан, морща лоб от натуги, старался разобраться в безголосом языке птиц и объяснить им, что завтрак ждет на соседней поляне.
  Дюжина жрецов Храма в паре верст от южных ворот стояла лагерем в окружении значительного отряда храмовников. По наблюдениям дозорных, их уже теперь до четырех сотен. Туда время от времени по одному - по двое подъезжали новые окаянные, подвозили клетки с одаренными. А вот полтора десятка обугленных в трех верстах от западных ворот стояли скрытно, малым отрядом, почти без храмовников. Всего-то полусотня личной охраны жрецов, - и пополнений, похоже, не ожидается.
  Наири довольно кивнул и предложил не ждать вечера. С утра до полудня для окаянных самое мерзкое время, так что терять подобную возможность глупо. Лиасу оставили охранять князя, как более опытную: её дар проснулся достаточно давно, и на обучение было время. К тому же в Агрис приходил Риан, он тоже помог.
  Агимат с учениками уверенно пристроился возле брусы, - снавям тоже нужна защита. Крёйн, не дожидаясь отдельного указания, собрал у казарм четыре дюжины конных егерей, приготовив лошадей для Наири и Милады.
  Бой получился коротким и тяжелым. Окаянные не ожидали нападения, но и подойти вплотную незаметно не удалось, лагерь располагался весьма грамотно, а дозор несли сами носители темного дара. Араг разбирался с их огненными клетками все ловчее, но и объединенная мощь жрецов оказалась серьезной силой. Из-за ловко созданных огненных щитов летели стрелы, хищно потрескивали, вытягиваясь длинными языками пламени, заклятия.
  Помогли дальнобойные луки егерей, стрелы которых предварительно прошли через руки Милады и обрели способность прошивать огненные заслоны. Когда конные гвардейцы ворвались в лагерь, Наири с изумлением обнаружил, что милая княгиня в свое время усердно училась у Радмира и, видимо, не прекращала тренировок. Вот значит, почему у них такой грубый разговор получился с послами Адепта. Помнится, его мерзкий соплеменник приметно берег правую руку, - усмехнулся араг.
  Жрецов еще добивали, когда сверху камнем упал сын старейшины солнечных птиц - штурм южных ворот уже начался, там прознали про нападение на соседний отряд. Милада коротко кивнула, обещая разобраться с оставшимися самостоятельно и сразу спешить к воротам. Взгляд у княгини был холодный, сосредоточенный, без азартного блеска торжества или яростной слепоты гнева. Наири оценил и успокоился и за женщину, и за егерей, взбираясь на шею птицы и покидая еще не завершенный бой.
  С высоты полета он издали увидел чудовищный факел на месте дубовых, окованных металлом створок, смятые и разбросанные страшной силой телеги, трупы, огненные шары и плети, хлещущие по стенам и слизывающие людей с башен. Большую часть самых мощных атак все же удавалось отклонять, снавей внизу было две. Значит, дотошные птицы отыскали корабль.
  Опаснее всего выглядел отряд старших жрецов, окруженных полумертвыми одаренными, целеустремленно пробивающийся к факелу ворот. Они не тратили сил на беспорядочные атаки стен, сосредоточившись на защите и высматривая непонятно как возникших в рядах гвардии князя Говорящих, чтобы убрать их - самых опасных -первыми.
  Птица уже пошла вниз, когда одна из снавей - кажется, бруса - покачнулась и осела. Шар огня, пойманный её даром и исчерпавший силы до самого донышка, безвредно стек по стене, оставляя темный след копоти и выжигая внизу все, без разбора - некстати подвернувшихся храмовников, кустарник, траву... Наири осознал, что второй удар уже готовится - и наверняка уничтожит женщину. Жрецы внизу сплотились, щит огня побледнел, затраченные на него силы понадобились для атаки.
  Най заставил своего крылатого коня резко нырнуть и сбросить седока в середину слитной группы огненных.
  Три жрицы в центре отряда формировали защиту, еще две отвлеклись на новое дело. Но сплошной кокон синеватого пламени оставался по-прежнему непроницаем для обычных стрел и оружия ближнего боя. Он выжигал оказавшихся слишком близко воинов и охотно пил их жизни, захваченные жадным движением огненных языков.
  Най нырнул в жаркую пелену и прорвал её, ощущая запах собственных спаленных волос и мгновенную сухость кожи. Еще раз усмехнулся: меч в таких делах часто лучше дара. Особенно этот меч! Жрицы даже не осознали его присутствия, легли в жухлую осеннюю траву без единого звука. Падающих сверху бойцов тут никто не мог ждать. Кокон защиты мгновенно погас, мимо плеча свистнула первая стрела, не выгоревшая в пламени заклятой защиты. Храмовники не успели воздвигнуть заслон из обычных, стальных щитов, и теперь их выкашивали со стен прицельно.
  Зато двое окаянных поодаль, как раз сейчас пьющие одаренных, наполняя их жизнью создаваемую для снавей гибель, отреагировали отменно быстро. Вплели силу в знакомые движения школы боя мастера Юлла. Они, как верно предположил Наири, готовили атаку на одну из снавей над воротами. И перенесли удар на оказавшегося рядом арага почти мгновенно.
  Наири оценил и их опыт, и вложенную в его уничтожение силу. У женщин, недавно миновавших первое посвящение, не было бы шанса, у него - кто знает, сейчас станет ясно... Но огненный клинок внезапно распался на замахе, достигнув меча Риана лишь слабыми сполохами остаточного сияния. Оба жреца осели в пыль, истощенные враз погасшим заемным даром, источник которого иссяк, и вместо него пришлось вливать всех себя, но и этого оказалось не достаточно.
  Най раздраженно отмахнулся от третьего огненного, попытавшегося напасть, пока внимание врага отвлечено, и с отчаянием смотрел, как невозможно медленно склоняется вниз сидящий на корточках пожилой одаренный раб. Бледный до синевы, - такими могут быть только тонкокожие веснушчато-рыжие карнцы. Он улыбался мертвыми губами, продолжая вдавливать чей-то оброненный кинжал в распоротый живот. Вот, значит, почему распался занесенный клинок огня, и вот из чьей жизни он был сплетен... Араг осознавал, что здесь, посреди схватки, ничего уже не успеет сделать для человека, которому, очень возможно, обязан жизнью.
  Наири никогда не впадал в пресловутое бешенство битвы, презираемое Агиматом, но теперь его явно посетило нечто вроде вдохновения. Он отчетливо увидел весь бой сверху, глазами птицы, и каждую его отдельную схватку - глазами бойцов. Ведал силу окаянных и их намерения. Нити, связывающие этих тварей с одаренными рабами, их планы и замыслы. А еще он был очень быстр. Или это все вокруг стали так удивительно, неправдоподобно неуклюжи? Клинок дракона пел, холодно и стремительно отнимая право жить у тех, кто исчерпал его своей злобой.
  Когда жрецы легли в пыль, частью убитые, частью обращенные в пепел, впереди оказались храмовники и Най метнулся в их порядки, спасаясь от стрел и разрушая строй. Вторая птица упала сверху, бросая по другую сторону ворот Миладу.
  Лиаса пришла в себя, и обе девушки, от которых по-прежнему не отходили люди учителя и он сам, обратили все внимание в город, откуда подтянулись новые окаянные и Тени.
  Жрецов за воротами оставили на 'попечение' арага. И он заботливо и методично, от очага к очагу, вытаптывал их огни, как горящую по весне от случайной искры траву. Араг шел и ощущал, что дара - как воды в колодце - остается все меньше. И ведал, что Лиасе, Миладе и третьей... кажется, Тин звала её Силье - приходится не легче. Какое там, куда хуже. У него есть клинок дракона, он - воин, он и без дара многое может. На этом поле едва ли найдется хоть кто-то способный встать против него один на один. А сегодня, когда меч запел в полную силу, арагу и целыми отрядами подозрительно резво уступали дорогу.
  Следом, по очищенному от непосильных врагов полю, двигались люди Первого капитана, отсекая храмовников от ворот, выводя и вынося из боя живых еще одаренных. Пару соловых коней южной крови Най помнил по рассказу Тин. И оттого легко отыскал взглядом упомянутого ею Лемара в гуще боя - и разом за него успокоился. Светловолосая девица к спине Первого никого не подпустит! Неужели Юлл все же сумел воспитать хоть одну толковую ученицу? Надо будет присмотреться попозже, что это за шипящее чудо с косичками.
  Князя араг осознал по другую сторону ворот, далеко, на улицах города. Там были Тени и храмовники, но в целом позиции Карна казались вполне надежными, его плотно опекали люди Второго и сам Рысь, расчетливо и внимательно берегущий своего господина и друга.
  Атаки на ворота скоро прекратились, окаянным и впрямь стало не до города. Несколько дальних, едва прибывших, отыскали коней и уходили прочь, выжигая своих же храмовников, пытающихся спешить трусоватую подмогу.
  Полдень миновал, солнце стало спускаться к далекому океану, желая отмыться от крови этого дня. Увы, пока - не видно конца потоку смертей. Усталость застит потом глаза и гвардии, и её противникам - но скорый вечер не обещает побед никому, битва распалась на отдельные схватки, превратилась в чудовищную резню и в кольце стен, и за его пределами.
  Снави бесконечно устали от непрерывного расхода сил: все же их оказалось удручающе мало для столь серьезного боя.
  Храмовники вновь покатились к городу, перестроившись и окружая стенами щитов группы окаянных, уже осведомленных о присутствии снавей.
  Гвардия тоже подтягивалась и перестраивалась, выбираясь из города через легшие остывающими углями ворота. Люди Крёйна зачистили от Теней улицы близ западных ворот города и дворец.
  И снова пепел и пыль превратили день в сумерки, а голоса слились в жуткий единый крик.
  Внезапно сквозь эту мглу покатилась волна почти незримого высокого сияния, не затрагивая одних, обжигая и отбрасывая других, превращая в невесомый пепел третьих, - и не повреждая стен и крыш. А потом наступила тишина, словно звук обрезали или все разом оглохли.
  Наири уверенно вложил в ножны чистый клинок, словно отполированный удивительным огнем. Врагов не осталось, он это осознал во всей полноте своего сегодняшнего наития. Рядом удивленно охали и вздыхали, оборачивались к полю за кольцом стен, толкаясь и разглядывая невозможное чудо.
  У провала ворот, прямо перед потрясенными защитниками города, в лучах солнца, пробивших разом ставший прозрачным воздух, переливался радужный дракон. Могучий, огромный, невероятно красивый.
  Он сидел, свив в кольцо хвост и высоко подняв грудь. Гордую голову, вознесшуюся выше стен, венчал переливчатый гребень, переходящий на затылке в удивительную, похожую на перья, гриву тонких золотых лент, спускающуюся до основания длинной гибкой шеи, где пристроился знакомый всадник.
  Наири с облегчением подумал, что дракона, конечно же, выпустила Тиннара. Это давало некоторую ясность - значит, скоро появится, только отдохнет, ведь дело не шуточное.
  Золотые глаза с вертикальными зрачками внимательно глядели на город.
  Потом голова чуть наклонилась, поочередно рассматривая снавей, дольше других взгляд изучал арага.
  Наконец дракон вздохнул, расправил крылья и одним движением скользнул в небо, легко и изящно, словно невесомая пушинка. Коротко взревел, заставив вздрогнуть даже камни городской стены, - и растаял вдали. Линия его полета полегла к Драконьему кряжу.
  Опустив голову и осмотревшись, Наири обнаружил на месте посадки дракона бывшего его седока - Риана. Айри торопливо шел к нему, на ходу приветствуя коротким наклоном головы. Араг с проснувшимся любопытством взглянул на рукоять легкого клинка незнакомого типа за плечом долгожителя. Судя по хмурому виду и паре прорех на куртке - не только катался на шее дракона. Вот бы спросить, как там...
  
  - Надо отправить птицу к переправе близ Агриса, - резко бросил Риан, не давая открыть рта. - Там понадобится снавь, еще способная исцелять. Адепт скакала всю ночь, меняя коней и достигла реки раньше, чем можно было ожидать. Наш Римах, конечно же, попытался выиграть время для своих людей. Эрх спас его, но сам он плох, не все проклятия можно легко преодолеть. Прочие не опасны, Тин оставила Агрэйну какое-то средство, кони дальше не пошли. Жрецы уже никому не навредят, Великий там разобрался первым делом и все было очень быстро. Най?
  - Да, я в порядке, - араг устало кивнул и повел по лицу ладонями, откинул назад встрепанные, местами сильно обгоревшие волосы. - Ты тоже летишь?
  - Нет, мне и тут больных хватит, - грустно усмехнулся Риан. - Князь жив? Ты у нас сегодня, кажется, знаешь почти все.
  - Жив, - чуть удивленно подтвердил Наири, осознавая, как вдохновение потихоньку покидает его, оставляя усталость и неприятную тяжесть на душе. Словно что-то еще случилось, пока неведомое и недоброе. Особенно его насторожило 'почти'. Чего он не знает?
  
  Но спросить араг не успел. Риан уже звал для него птиц. За выгоревшим провалом ворот осела наземь Милада, её окончательно покинули силы. Ничего, отдышится. Главное - жива. Совсем рядом устало защелкал знакомый сын вождя солнечных, соглашаясь по просьбе айри еще разок поспешить.
  До превратившейся в болото обезводевшей реки, где прежде была переправа и он впервые опробовал дар, направляя плот, араг добрался быстро. Там над бездыханным Гродом сидел, нахохлившись, староста, привычно дергая бороду. Поодаль бродил вожак Жар, ожидая сына. Птицы устали, носить тяжелого мужчину-седока, да еще в доспехе, с оружием, младшему было очень трудно, но солнечные не признавались. Это большой день, а отдохнуть они смогут и завтра.
  Эрх оказался почти мертв, проклятие сгинувшей княжны не хотело отпускать свою давно намеченную и столь желанную жертву. Наири пришлось до капли вычерпать порядком потраченные силы, вытаскивая Грода из невозможно глубокой пропасти. Управился он лишь к ночи, а вернулся в явь под утро. Очнувшись, обнаружил рядом Дари, усердно поливающего его водой и Митэ, сидящую наготове с кружкой мерзкого пойла, польза от которого не способна затмить послевкусие.
  Он отлеживался до полудня, с умеренным интересом наблюдая за беспричинно улыбчивым Эрхом, то и дело трущим непривычно свободную шею. Грода уже закормили до отупения и одели с ног до головы склонные всем подряд делать подарки жители Агриса, вдвойне опасные в состоянии глубокой признательности. Северянин заставил арага три раза в деталях обсказать события в Крепи, до мелочей описать детей и почти сердито выпытывал подробности битвы под стенами столицы, без конца уточняя, не ранена ли его княгиня.
  Голова Наири была пуста, слова и мысли лениво, гулко и болезненно отдавались в ней. Вчерашнее напряжение отпускало неохотно. Сегодня все вокруг двигались бодро и стремительно, а он словно глядел на них издали, со стороны. И был отрешенно-медлителен. В столицу их обоих отвезли птицы, в тот же парк за дворцом. И улетели, попрощавшись с каждым очень церемонно, с чувством исполненного долга.
  В парке обоих - Эрха и Ная - встретил не пропускающий мимо ничего важного Крёйн. Весело пожаловался, что Первый капитан отлынивает от дел - у него, видите ли, семья...
  И проводил в залу, где собрались приближенные князя, снави и Риан. Люди сидели за столами, бродили, переговаривались. Эрх немедленно отыскал взглядом жену и, виновато сутулясь, пошел выполнять обещание - извиняться.
  Наири остановился, обводя взглядом зал, разыскивая Тиннару. Неужели опять нет? Странно... Все прочие - здесь!
  Лемар вдохновенно скандалил с той самой, прикрывавшей его спину, восхитительной пепельной блондинкой, обоим явно нравилось происходящее. Значит, не ошибся он в догадках, вторая птица с океана принесла подругу Силье, про которую он наслышан.
  Най попытавшись пройти мимо, разобрал изумленный шепот: 'Эри?'.
  Обернулся, почти не веря в услышанное. Так его звали лишь у Юлла. Давно, еще мальчишкой. Вгляделся. Она оказалась очень похожа на мать, только волосы заметно темнее и взгляд прямой, уверенный. Лимира не могла позволить себе такого, её ставили у Юлла ниже служанок. А с рождением дочери повадились еще сильнее донимать, всячески обижая маленькую гризз, не признанную знаменитым отцом. Когда Най шел домой от Агимата, пославшего за мечом, ноги привели его к Юллу. Не из уважения, тогда от уважения уже не осталось и памяти. Хотел проведать добрую госпожу. Он знал, как ей трудно жилось, но застал и вовсе жуткое. Мастер наказал женщину за неизвестную провинность, выставив с рассвета на солнце. Она уже была без сознания, а рядом зло всхлипывала и шипела светловолосая кроха, все пыталась напоить маму, но старшие дети выбивали плошку и смеялись. Гризз должна знать свое место, так учил Юлл. Голубоглазая, упрямо закусив губу, снова и снова пробовала добыть отобранную плошку и зачерпнуть воды.
  Араг улыбнулся, живо припоминая разгром, учиненный у Юлла. Кажется, тогда единственный раз он был в настоящем бешенстве и толком не контролировал себя. Кого он там бил, как, чем... Да явно ничего особенного, все быстренько расползлись и попрятались. Старшие ученики в дело вовсе не полезли, он их разок только и шуганул, - поняли. Най отчетливо помнил, как уложил женщину в её крошечной клетушке, умыл и напоил. Как выволок за шиворот пару учеников и велел позвать лекаря и сидеть подле больной, ни в чем ей не отказывая. А сам пошел к мастеру.
  Память хранила бережно, до мелочей, картину прихожей богатого дома, увешанной золоченным оружием, подаренным почитателями. Он усмехнулся, восстановив в сознании огромное усилие, которым отвел свою напряженную руку от притягивающей её ладной рукояти меча. Но загасить бешенство полностью не удавалось, и пальцы охотно погладили кнут. Он все еще боролся с пожаром злобы, когда из покоев донесся голос Юлла, сытый и недовольный, так некстати спросивший, не сдохла ли казнимая.
  Вот тогда он успокоился, аккуратно закрыл входную дверь, миновал коридор и остался один на один с резко побледневшим мастером в его богатом пустом доме. Вряд ли кто кроме него и узнал, насколько основательно и давно бывший учитель забросил полноценные тренировки, увлекшись беседами с состоятельными посетителями, сытной едой и торгом. Мастер продавал учеников, заставляя их отрабатывать свои годы в школе охранниками караванов, телохранителями и просто наемниками. Наири и ушел-то за три с лишним года до этого дня потому, что понял - Юлл не даст ему больше ни крохи мастерства. Так и добрая Лимира говорила, не сможет и не захочет: любой ученик должен быть много слабее этого 'великого' мастера.
  
  - Эри? - повторила Яниза неуверенно.
  - Значит, это была ты, - улыбнулся он. - Выросла. Теперь у тебя никто плошку не отберет, пожалуй. А мама?
  - Она долго болела и так и не оправилась толком, - покачала головой Яниза. - Но Юлл не рискнул её снова обижать, все было достойно. Он больше ни разу даже голос на неё не повышал, признал женой. И ела она до сыта, и пила вволю.
  - Странно, пожалуй, - удивился Наири.
  - Нет, - рассмеялась голубоглазая. - Я же следом за тобой потащилась и все видела. Потом ты ушел, а я принесла ему воду, повязки и мази, помогла и заодно пообещала, что расскажу в деталях ученикам, как выгнанный Агиматом непутевый Эри излупил самого мастера до полусмерти. Он всегда боялся оказаться не самым великим бойцом. И еще. Это он вызвал наутро храмовников и рассказал, куда пошел ученик Агимата, достойный их внимания. И про ваш род, прятавшийся в песках и не плативший за воду. Отомстил тебе...
  - Вот как, - Наири пожал плечами. - Дело прошлое, да и посчитались мы с ним тогда за все вперед. Я, пожалуй, еще и должен быть благодарен. Не попади я в Карн, не было бы ни воды в моем роду, ни брата у Митэ. Да и снавью я бы не стал.
  - Странная мысль, - чуть наклонила голову Яниза. - Может, когда я стану старой, лет эдак к сорока, я попробую выучиться прощать таких мерзавцев. А пока собираюсь вернуться к папочке. Мне еще тогда очень понравилось, какой ты учинил погром в доме. Как говорится, хорошо - но мало... надо бы повторить. Там мои мальчишки, младшие ученики. Их всех пора забирать, и быстро. Вот только муж не пускает.
  - Да куда он денется, - тяжело вздохнул Лемар. - Одну не пускает, а с ним и с гвардией - пожалуйста.
  - Теперь мимо Дарса можно пройти короткой дорогой, вдоль древнего русла Рельвы, - кивнул Наири. - Возьмите с собой Дари из Агриса, он в степи не чужой, проводит. Повозку для ребят даст.
  
  Лиаса, очень бледная, осунувшаяся, с тяжело запавшими глазами, но вполне живая и бодрая, решительно оттащила в сторону Наири.
  
  - Мне сказала Милада, то есть княгиня, конечно, - тряхнув головой, поправилась она, - что с вами был мой жених, Саймир. Я просила птиц его принести, уже скоро...
  - Все правильно, - кивнул Наири.
  - Что же тут правильно? - в растущей панике воскликнула бруса. - Не может так быть! В Агрисе бабы страсть какие боевые, в нашем поселении таких нет. Все, что Тин мельком сказала, мне еще много раз и весьма подробно разъяснили. Старостиха их тоже посодействовала, велела самой решать и думать толком. Я подробно все обдумала, когда в себя пришла. Он сын старейшины, брал меня в жены как красивую редкую игрушку. Да и я его не очень люблю... То есть совсем, наверное, и не уважаю, если говорить честно. Душа у него пустая. Не мог этот ничтожный человек пройти через пустыню!
  - Ну, ты сперва на него посмотри, - развел руками Наири, удивляясь такому резкому описанию своего случайного ученика. - Вообще-то я нахожу его замечательным юношей, и он очень тебя любит. Дури в голове пока много, но выветрится, если годик-другой у Агимата побегает в учениках. Мы вместе пересекли безводье, это дает представление о спутнике.
  - Да он без обеда останется и ноет до ночи, - махнула рукой Лиаса. - Ногу натрет - плачет.
  - Слушай, а мы об одном и том же человеке говорим?
  - Может, он искал другую Лиасу? - согласно кивнула бруса с явным облегчением.
  - Он знал, когда ты попала в беду, да и волосы у тебя действительно голубоватые, редкостные, - покачал головой Наири. - Вряд ли. Хотя, если подумать, на сына старосты он и правда не слишком похож. Может, боялся, что раз не жених, то я его и не потащу с собой? Скоро разберемся. Расскажи, что тут происходит.
  - С утра люди князя хоронят погибших. Мы лечили раненых вчера и всю ночь, потом Риан нас лечил и заставлял отдыхать. А теперь князь собирает приближенных, чтобы решить, как жить дальше и хоть немного отметить произошедшее, в узком кругу. Здесь все соседи - Архипелаг, Амит и Ирнасстэа. Да и Крёйна пора учиться звать правителем. Хоть на побережье Туннрёйз почти не осталось его соплеменников, но Рыся выжившие очень уважают. Да и с Архипелага их люди, уплывшие туда несколько поколений назад, собираются возвращаться домой. У туннров князя избирают, и его шансы, похоже, высоки. А снавям надо лечить степь, приводить в порядок подсыхающие болота севера, что-то делать с рабами. Риннарх Карн скоро подойдет. А я пока спущусь, подожду своего почти-жениха во дворе, что ли. Там не так людно.
  
  Най наконец заметил Риана, одиноко и тихо присевшего у окна. Айри имел до странности грустный и потерянный вид. А еще он словно не замечал арага. Нехорошее предчувствие снова больно царапнуло сердце.
  Наири пересек зал и шумно упал на скамью рядом с долгожителем. Тот виновато глянул на соседа, молча кивнул и отвернулся к окну.
  
  - Где Тин? - спросил араг, слова слетали с губ неохотно. Он привык чувствовать её, даже на большом расстоянии. Когда в океане на корабль натравили морскую собаку, он знал о беде. А теперь на душе было странно пусто. - Она освободила дракона?
  - Да.
  - Односложные ответы - это мой стиль, - сердито одернул Най.
  - Извини. - Риан наконец отвернулся от окна, заговорил негромко и размеренно, почти без интонаций. - Она одна из вас получила дар дракона и могла спасти его, вернув этот дар. Я надеялся, обойдется и без того. Великий услышит еще кого-то или я дозовусь своих родичей, не рассказывал ей в подробностях, что и как. Да о таком и просить нельзя. Не обошлось. Она и без меня всего дозналась. Печати сняты, Рельва потекла в степь. Утренний бор теперь опять вернулся в мир, и озеро из её снов, и ивы серебряные плакучие. Там, возле моей избушки, где прежде было болото.
  - Разве это плохо? - осторожно спросил Наири.
  - Очень хорошо. Такой удивительный подарок, и очень дорогой, - без малейшей радости улыбнулся одними губами Риан. - Тот, кто займет место умирающего дракона, не сможет вернуться. Из его пределов людям дороги нет, да и там нет жизни, слишком далеко. Душа и тело человека должны быть едины.
  - Я бы знал, если бы она умерла, - уверенно покачал головой Наири.
  - Великий сделал все, что мог, даже больше. Боюсь, никому это не принесет счастья. Оттуда может вернуться в мир лишь дракон. Он использовал дар, некогда утраченный другой снавью - Сиртэ, очистив его. Спасибо Эрху, вовремя зарубившему Адепта и освободившему тем 'жемчужину'. А сила дара самой Тин влилась в мир, поэтому сонный лес теперь живет в яви. Если бы она вернулась, была бы настоящей Говорящей с миром, наш Релат слушал бы её и без дара, и без прочих сложностей. Считай, третья ступень посвящения, хоть нужда в истинных Говорящих приходит очень редко. Живая гостья Великого.
  - И что? Она вернется?
  - Дракон уже здесь, очень красивый молодой дракон, золотой. Его можно и нужно пытаться позвать прежним именем на взлете, чтобы вернуть на землю человека, если он не захочет стать чем-то иным. Попробовав жизни дракона, никто уже не спускается вниз. С первым полетом прежнее станет полно и прочно забытым, надолго. Я надеялся, она походит по Карну и к болотам вернется, ты подойдешь. С вами обоими и поговорил бы тогда. Кто мог представить, что времени совсем не будет? Если бы ты её позвал, а не я... Но ты остался в столице. Она ведь не знала.
  - Еще головой об стену постучи и волосы повыдергай, - сердито скривился Най. - Да все она знала! Потому и не стала меня ждать в городе. Не было другого выхода, кроме меня она могла наверняка вызвать сюда одну Лиасу. А разве на девочку честно вешать бой? Так что мое место Тин знала заранее. И свое - тоже.
  - Да, видимо, так. И все же больно признать, у меня не получилось докричаться до неё. Прости, я старался, - совсем тихо и очень виновато прошептал Риан. - В таком возрасте драконы знают и помнят меньше, чем солнечные птицы. Лет через двести-триста станет взрослой и сможет выбрать, жить ящером или стать айри. Тогда восстановится память, почти целиком. А из всего, что она знала и любила, буду жив только я, и то едва ли. Благодарность богов иногда страшнее наказания, как мне теперь кажется.
  - И нельзя ничего изменить?
  - Драконы - часть Релата, самые удивительные и странные его создания. Почти всемогущие, способные перемещаться невероятно быстро, неуязвимые, меняющие свойства окружающего мира и себя самих. Они живут в детстве впечатлениями: тепло солнца, облака разных высот, океанские глубины. И полет, превращающий мир внизу в сияющие полосы. Изумрудная - лес, бронзовая - пустыня, бирюзовая - океан. Они осознают и слышат людей и айри, но не слушают. Мы для них слишком маленькие и незначительные, слишком медлительные и хрупкие, слепые и убогие. Эмоции наши слабы, а разум им не интересен. И правильно не замечают, таким детям слишком опасно позволять играть с нами, разнесут все, - усмехнулся Риан. - Когда я выбрал жизнь айри, долго не мог привыкнуть к тому, до чего стал бессилен и неповоротлив, как ужасающе выцвел мир. Здесь, внизу, спустившись с гор, я нашел утраченную радость. Души людей многоцветны и удивительны. У Тин была очень славная душа, сложная, красивая, необычная. Золотого дракона пока наполняет одна лишь детская радость, а все, что было Никой, свернуто в клубочек в уголке подсознания, а как со временем это прежнее сплетется с новым существом, самому Великому не ведомо.
  - По крайней мере, она жива, - упрямо кивнул Наири.
  - Вот и замечательно, о ком бы ни шла речь, - бодро вмешалась Милада. За её спиной возвышался Эрх и потому все теперь могло быть только замечательно. - Наири, ты поедешь к нам в Амит? Пахотные земли надо бы восстановить, сколько удастся до зимы, под посев. Риннарх даст зерно. Затем вместе двинемся в степь, её следует лечить как раз по весне. А Эрх пусть правит, хватит мне одной с Советниками маяться.
  - Да.
  - Как и говорила Тин, ты умеешь быть немногословным, - пристально глянул Эрх, чуть нахмурился. - Она оставила мне несколько писем, сказала - на всякий случай. Надеюсь, не пригодятся?
  - Наоборот, - тяжело покачал головой Риан. - Давай, кому там послания?
  - Вот как... - Эрх виновато глянул на арага, передавая бумаги айри. - А тебе она пыталась что-то написать, всю бумагу перемяла, изорвала, и я пустил черновики на растопку. Правда, один припрятал. Привычка дурацкая, дворцовая. Вот, держи.
  - Спасибо. Я поеду, пожалуй. Хочу толком повидать и расспросить Римаха, - араг спрятал в поясной кошель мятый бумажный шарик, попробовал пошутить. - Говорят, и он оказался чуть ли не князем, надо поклониться его светлости. Да и на Агрис хочется глянуть. Оттуда - сразу в Амит. Вам здесь задержаться придётся, княжеские дела - не быстрые. А с землями я управлюсь. Что и как делать, мы сами решим с Радмиром, не переживайте.
  
  Араг чуть поклонился и пошел к выходу.
  Ему было до головокружения странно видеть всех этих счастливых деятельных людей, течение изменившейся разом жизни, построение планов на будущее, когда Тин больше нет, и это ничуть не пошатнуло мир. Может быть, лишь для него и Риана. 'Хотя для остальных она сделала, пожалуй, даже больше,' - мелькнула в сознании тень раздражения. Он едва не столкнулся с сияющим от счастья князем и такой же радостной Силье. Кивнул, старательно улыбнулся, огибая пару. Не получилось.
  
  - О, тот самый подругин араг! - радостно воскликнула капитанша, бесцеремонно цепляя за руку. - Ты мне жутко мешал во время боя, дорогой, я просто должна это сказать! Всюду окаянные, а я, как девчонка, на тебя пялюсь, глаз не отрывая.
  - Что? - опешил Наири.
  - Никогда не видела такого бойца, ты действительно демон, - вздохнула с непонятным огорчением девушка и пояснила: - Я буквально смята, теперь в отчаянии бросаю оружие и займусь более женским делом, на радость папе-Кормчему. Чтоб не чувствовать себя ущербной, знаешь ли. Омерзительное состояние! Агимат тобой очень гордится. Он просил передать, сам сказать не успел, уезжает в Кумат вместе с Крёйном: Тин просила обратить внимание на местных храмовников. Лемар тоже, он забирает мою боевую наставницу и в Дарс, нищих гонять и последний рабский караван из степи устраивать на зимовку. А я буду одиноко и смиренно заниматься в столице тихой работой, как подобает знатной невесте.
  - Клубками? - усмехнулся Най.
  - Ну-у... да, - задумалась она. - Хорошая идея, и к тому же мир нам теперь восстанавливать, работа будет тонкая, кропотливая.
  - Она хочет сказать, что свадьба через месяц, - пояснил князь. - В Гирте. Мы вас ждем.
  
  И они довольно двинулись дальше, так и не уточнив, где же 'подруга'. Наири чуть улыбнулся. Глупо обижаться на людей за то, что они счастливы. Ведь ради этого все и делалось. А еще - у Тиннары странный талант устраивать чужие судьбы, подумалось ему. Был талант. Вокруг неё люди удивительно быстро и безошибочно находили свою вторую половинку и сохраняли её от неминуемых, вроде бы, бед. Он был уверен, что внизу застанет еще одну сложившуюся пару и не ошибся. Еще спускаясь по лестнице расслышал, как Лиаса тихонько смеется и почти сразу увидел её, ясноглазую, словно разом сбросившую груз усталости и болезни. Бруса в шутку дергала за космы совершенно смущенного Саймира. Увидев арага, она радостно улыбнулась.
  
  - Ну какой же это Саймир? Обычный приблудный подкидыш, у кузнеца нашего подмастерьем от зари до зари. Ты как, отпускаешь его меня повсюду охранять?
  - Да, - Наири вновь пересилил себя, улыбнулся обоим тепло. - Надеюсь, у вас все будет хорошо. А учить его и Годей согласен, я спрашивал. И еще. Лис, пожалуйста, не оставляй Риана без внимания, он нуждается в поддержке.
  - Что-то случилось?
  - Не спрашивай пока, позже он сам расскажет. Я пойду, дела.
  
  И торопливо пересек двор, избегая дальнейших расспросов. От дворца он заспешил к восточным воротам. Тут боев не было, город шумел и жил вполне размеренно, даже буднично. Только гвардейские патрули встречались слишком часто и почти все постоялые дворы оказались закрыты, а рыночная площадь непривычно пуста. Наири шел и думал, сколько изменений произошло за короткие месяцы.
  Вот и нет окаянных. Говорят, те, что успели попрятаться, обезумели и погибли. 'Дракон гневается на отступников,' - шептались горожане. Многие втихую отпускали самых строптивых рабов, зная крутой нрав князя и справедливо ожидая скорого введения новых порядков. Торговцы живым товаром еще вчера подались в бега, бросив дома и вещи. Люди Тэйлана и Крёйна описывали имущество, распределяли по свободным помещениям бывших рабов, брошенных хозяевами, налаживали питание, следили за ремонтом стен и ворот города.
  Сэй Вальмит обещал завернуть в Ирнасстэа два идущих южными трактами осенних каравана новых подневольных слуг Карна и устроить людей на зиму. Перемены так велики, что породят в первое время немало проблем.
  Это даже хорошо, что дел предстоит много, - невесело усмехнулся Наири. За делами время идет незаметно, и мысли не так донимают.
  О сказанном Рианом думать было невозможно, и он шел, рассеянно глядя по сторонам, кивая невесть откуда знающим его в лицо людям, приветствуя уважительно салютующих гвардейцев... И с легким раздражением подозревая, что они все, одной большой толпой, стояли на стенах и смотрели, как он работает. Впрочем, хуже - они слышали о нем от тех, кто видел тех, кто смотрел. Вон, вовсю шепчутся за спиной. Он, оказывается, вызвал птиц огня, а потом и дракона... ага, и еще он слетал и зарубил Адепта... и спас князя тоже он, уже дважды. А белоглазым демоном его вообще имеет право звать лишь Тин!
  Все шансы стать легендой, - раздраженно подумал Наири. Теперь будут донимать восторгами. Если найдут, тесные душные города он и прежде не любил.
  За воротами Най круто принял влево, покидая дорогу, и скоро выбрался к речному берегу. Хватит с него людей, уже нет сил носить улыбку. Не виноваты же они, что у него праздник не задался.
  Русло Мутной обезводело, сиротливо оголилось на две трети и выглядело удручающе. Крупная рыба отчаянно плескалась в сохнущих лужах. Ушлые селяне из пригородов уже подогнали телеги и собирали легкий улов, с интересом осматривая местность. Нелепая теперь дамба мертвым костяным хребтом перегораживала сушу. Болотистые низины вдоль берегов высыхали на глазах, вода резво струилась к реке, образуя сеть временных каналов. Когда-то здесь лежали лучшие пахотные поля Карна, - припомнил Наири. Нагулявшись и заилившись, они станут еще богаче.
  Он все шел и шел, хотя закат уже откатился за море. Потом за горами блеснул новый день. Лишь к обеду араг остановился на короткий отдых. Сложно убежать от своих мыслей, как ни труди ноги. Но думать он собирался не здесь.
  И потому упрямо пошел дальше.
  Еще день - и впереди показался пестрый осенний бархат бывшего Гнилого леса. Наири довольно кивнул и обратился за советом к чутью. Озеро, возле которого он получил свободу, уцелело. Не зря сыновья старосты говорили, что это древнее место, одно из немногих, не изменившихся за пару веков. Неохватные ивы так же обступали чуть подавшуюся береговую линию, знакомое кострище обнаружилось на прежнем месте. Вот и добрался.
  Когда стемнело, огонь уже тихонечко дегустировал сухие дрова. Наири уселся, привалившись спиной к могучей иве, нащупал в кошеле бумажный шарик и бережно расправил лист. Проглядел, улыбнулся горько. Видимо, она уже отчаялась написать письмо и на одном из последних листков царапала истертым пером отдельные слова и фразы: 'Ну зачем тебе такая рыжая', 'Прости', 'Слишком все складывалось хорошо', ' Хоть бы попрощаться', 'Митэ явно снавь, и нас почти поженила, а мы такие дураки'... Много фраз, некоторые читались с трудом. И его имя, написанное в самых странных вариантах, иногда вызывающих смех - Наюшка, Нари, даже Ай.
  Он скатал шарик снова и убрал в кошель. Действительно - именно здесь маленькая сестренка требовала, чтобы он взял в жены Тин, раз накрывался с ней одним одеялом.
  Выходит, он упустил единственный случай.
  Наири подошел к воде и почти без голоса позвал: 'Тин!'. Драконы слышат людей, но не слушают, - сказал Риан. Но, может быть, находятся исключения? Да и не мог он поверить, что Тиннара стала каким-то ящером, пусть даже золотым, и забыла все. Она так любила и ценила этот мир, так восхищалась им, всматривалась в мельчайшие детали, радуясь каждому дню. Что могут дать ей нового обостренные чувства дракона, настолько ослепительно большего и лучшего, чтобы полностью затмить картины, доступные зрению сердца Говорящей с миром?
  Сначала он тихо шептал, потом повторял все громче.
  Наконец кричал в ночь, почти не слыша голоса, кашляя и задыхаясь. Комок стоял в горле, душил и не давал говорить, дышать, звать. Последний раз он плакал очень давно, в степи, когда учитель прогнал за мечом. Тогда было легче, тогда были слезы. Теперь глаза оставались до рези сухими, воспаленными. Даже у раба есть надежда на лучшее, а у него, свободного и обладающего даром, теперь совсем ничего не осталось. Только долг. Она права, хоть бы попрощаться.
  А потом он как-то разом осознал, что она не придёт и завыл от звериной тоски и боли, запустившей в позвоночник ядовитые когти, бросившей его на колени, разбитого, без сил и последних остатков надежды.
  Когда удалось хоть немного отдышаться, когда явь вернулась в звуках и мутноватых ночных образах, он поднял гудящую тяжелую голову и замер.
  Над озером, в слоистом тумане, невесомее этого пара над водой, неподвижно висел золотой дракон. Переливчато-медовые глаза смотрели с любопытством на странного маленького человека, невесть почему погасившего на миг детскую радость своим невозможно огромным отчаянием.
  
  - Тиннара?
  
  Дракон шевельнул крыльями, лениво разворачивая огромное ловкое тело, и Най торопливо прошептал уже вслед:
  
  - Будь счастлива и прощай. Спасибо, что навестила.
  
  Усмехнулся. Легче не стало.
  Он глупо верил, что она жива прежняя, а теперь понял и почувствовал то, что пытался объяснить Риан. Золотой дракон был совершенно иным существом, а значит, его Тин фактически нет больше в мире. Усталость бессонных ночей и долгого пути разом придавили к земле. Да и спешить уже некуда. Наири устроился у прогоревшего костра, благо, снави мало зависят от погоды и осенний зябкий туман ему не помеха, и забылся темным сном без видений.
  Он проснулся после полудня, решительно собрал вещи и зашагал к переправе. Осеннее солнышко лениво сеяло лучи через редкие еще облака, намечающие завтрашний дождь, грозящий перерасти в затяжное ненастье. Оно уже почти не грело, но играло на сухом глянце лиственного многоцветия, давая возможность оценить это великолепие в последний раз.
  Дождь смажет краски, ветер раздергает пестрый шелк крон, глухая облачность погасит горящий глянец. Ничего, насмотрится сегодня, а с завтрашнего дня будет много дел, и взгляда станет некогда бросить по сторонам. Сперва надо проверить, что случится с холмами, когда вода уйдет, не нужно ли переносить село, не высохнут ли колодцы. Потом поправить к пахотному делу бывшие болота к северу от Агриса. Глянуть лес, недавно еще гнилой, подняться к старым топям на севере, изучить их. Далее - Амит, там дел невпроворот, хоть бы с самым необходимым управиться до холодов. В зиму он уйдет через западные болота на побережье, там прежде были земли рода Крёйн, кстати. Надо посмотреть, что можно сделать для Ларха и его немногих соплеменников, тех, кто выжил из народа туннров. А весной можно вернуться ненадолго домой, мама ждет и степь тоже.
  Работы хватит на много лет. На всю жизнь, и даже не одну, тосковать и грустить будет просто некогда, он об этом позаботится. Когда его Тин станет айри, ей должно быть приятно смотреть на мир без старых язв и болячек.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"