Босой человек, не вставая с постели, предсказал свое будущее. Как-то само собой вышло, что предсказанное распространилось на всю территорию его обхвата. А это немало: два государства, три моря с одним океаном и значительная часть звездного пространства. Все перечисленное разом пошло на ту часть тела, которую принято не обозначать литературно, но всем миром рассматривается как некий краеугольный элемент человеческого составляющего.
За то, что босой украл у перечисленного будущее, территория его обхвата украла у него настоящее. Она изгнала его из мира видимого, слышимого, осязаемого, воображенного и удержанного памятью, так что даже кот смотрел сквозь него, как сквозь кристалл чистейшей пустоты.
Однако кристалл не отчаивался, помыв себя слегка и кинув вовнутрь бутер, отправился искать оправдание своему существованию в наружность.
Наружность бурлила праздничным синдромом. Женщины носились безголовыми, мужчины - нахрапистыми кентаврами выбивали из порогов заведений искру, заведения дымясь запахами, вышвыривали из себя существ, похожих на верблюдов, мартышек и ослов. Некоторые походили на караваны тортов, случались и кочующие пизанские башни. Все это босой человек видел, его не видел никто.
Первым его не увидел автобус. Он посмотрел в пустоту его вытянутой руки и проехал мимо. Дама с собачкой прошла сквозь его пальцы, оставив на них аромат вчерашних прокисших духов. Собачка было заинтересовалась бултыхавшимся внутри бутером, но, принюхавшись к его присутствию, пометила штампом негодности. Струя прошла сквозь пустоту, оставив внутри кристалла след своего млечного пути.
-- Сука, -- подумал он.
Сразу вмешалась ремарка сверху. Вопрос, может ли кристалл думать, завис в верхнем мире допущений и пошел по веренице согласований и протекций:
*Наполнение ощущением было упразднено сразу же: его мысли - это не его мысли.
Обоснование: Всё, что есть в объекте - не его, даже если кто-то думает так же, как он, он - не он, и даже не похож, ведь Они - это не они, а чужое, вложенное.
** Вложение мысли зачлось как недействительное. Кристалл был лишен мыслительного процесса.
*** Про вложенный бутерброд вопрос не ставился, потому он по-прежнему болтался в его кристаллической пустоте.
Исключив из кристалла мысли, в нем оставили мерцать неявные смыслы. Закадровые. Неподвластные моменту "стоп", такие как страдание, например.
Кристалл продолжал страдать своим отсутствием, своей пустотой.
Это как на полках, вместо банок с вареньем, колбы с формалином. И в каждой плаваешь ТЫ.
-- Боже, и зачем меня так много?...-- страдала пустота кристалла, -- забавно, я, как мозги, разбрызганные по голубому небу... Киноварь по кобальту мне всегда нравилась... Только чернеет со временем, не как кровь, конечно, многим медленнее, но... А тут ты на небе со своей чернеющей киноварью и посеревшими от времени белилами волос, раскиданных по снегу. В воздухе я разлетаюсь глазами, а под ногами хрустят мои уши. Можно ли собрать из частиц меня силуэт? Пусть неизвестные работники ненужных органов начертят силуэт тела мелом... так, для проформы... К примеру того же верблюда кентавристого. Боже... вам ведь не важно, как отметить, хоть крестом... Господа, а нарисуйте чайку, такую, МХАТовскую, а? Вам ведь всё равно, а она может и полетит, туда, в глубину нарисованного неба... И тогда это небо станет настоящим... Ну, хотя бы для чайки.
И вопль пустоты был услышан. Праздником.
Он прицелился к кристаллу усмешкой глаза, схватил за краешек пустого, никому ненужного и сделал из него ПШИК.
Кристаллический ПШИК очень быстро разошелся по составляющим праздника:
На праздничные транспаранты.
На всполохи фейерверков.
На брызги шампанского.
На плеск слюны при тостах.
На дым шашлыков с праздничных мангалов.
Девчонки нацепили Пшик на желания, мальчишки заткнули им свои варежки, старики использовали Пшик на засолку огурцов, бухгалтеры засунули в отчеты, банкиры основательно построили из Пшика планы, а телевизионщики латали им дыры сбежавшей рекламы.
И много еще чего украсил и венчал Пшик, но... во всем этом Пшике как бы присутствовал не совсем хорошо прожеванный бутерброд с запахом штампа проходящей собачки.
А если уж совсем свысока посмотреть на пространство, охваченное ПШИКОМ, то смысловым краеугольным штрихом вырисовывался фаллический символ, предсказанного с утра босоногим субъектом. Не со зла.
Просто жизнь такая, как наспех брошенный в пустоту густо крапленого красным календаря бутерброд из слоеного абсурда.