Пауллер Олег. Монголия при богдо-гэгене

НЕЗАВИСИМАЯ ХАЛХА (ВНЕШНЯЯ МОНГОЛИЯ) ДО

ПРЕВРАЩЕНИЯ В МНР

Халха или Внешняя Монголия привлекла внимание царского двора в 1904 году, когда там появился бежавший от англичан далай-лама. Когда 4 августа 1904 года колонна англичан вошла в Лхасу, первосвященника там не оказалось. По совету Агвана Дорджиева глава буддистской церкви уехал на север. В октябре представитель далай-ламы прибыл в Ургу с распоряжением подготовить помещения для приёма первосвященника и его свиты. Ургинский хутухта посетил далай-ламу на четвёртый день после его прибытия. После приёма стало ясно, что местный иерарх не в восторге от прибытия главы культа. Желая удалить конкурента, богдо стал посылать подарки цинским чиновникам. Вместе с тем, Пекин воспрепятствовал переезду далай-ламы в Россию. Цинские чиновники стали настаивать на отъезде иерархва в Синин. Прибытие миссиии П.К.Козлова сделало далай-ламу менее уступчивым. Вскорее он переехал в Ван-хурэ, где правителем был антикитайски настроенный Хандо-дорджи. Далай-лама пробыл в Халхе до весны 1906 года, после чего отправился в хошуны джеримского чуулгана. По пути он посетил ставку Сайн-нойон-хана Намнан-сурэна, сделав его самым популярным из халхаских князей.

В годы русско-японской войны русская военная разведка обратила внимание на положение в Монголии. В Халхе миссия П.К. Козлова увенчалась успехом. Боле того, там сложилась оппозиционная фракция во главе с Сайн-нойон-ханом Намнан-сурэном. Русской разведкие удалось привлечь на свою сторону князя джеримского чуулгана Удая. В 1907 году при русской поддержке образовался и стал действовать в Барге партизанский отряд Тогтохо-тайджи. В его составе было около сотни воинов, включая Баир-тайджи. За четыре года повстанцы выдержали 23 столкновения с китайцами, после чего их командир стал национальным героем. Штаб Иркутского военного округа выделил повстанцам 500 берданок и патроны. Его поддержал Ханда-цин-ван из Ван-хурэ. В начале апреля 1911 года Тогтохо с семьей, Баяром и 46 бойцами с обозом и 200 лошадей и нескольких повозк под давлением китайских войск были вынуждены уйти в Россию. Бойцы Тогтохо получили 2000 десятин на поселение( в т.ч. Тогтохо -300, Баир -50). Баир и Тогтохо поссорились из-за добычи, что сделало бывших товарищей по оружию врагами. После неудачной для России войны с Японией, китайские власти активизировали своё противодействовие экспансии соперника. Так, в 1908 году улясутайский цзянь-цюнь использовал стремление урянхайского даа-нойона Хайдыпа к власти, натравив его на русских. Это привело к возникновению напряженности в Урянхае. Однако силы были неравны. Через три года Россия не только восстановила, но и усилила своё влияние в регионе. Её политика свелась к созданию пояса полунезависимых-полуавтономных государств вдоль азиатской границы.

Важным фактором движения за независимость Халхи стало проникновение русских на слабозаселённые китайские приграничные территории. Так, в баргинском Трёхречье проживало до трёх тысяч забайкальских казаков. Есаул Тонких, посетив Монголию в 1909 г., привел в отчете сведения, согласно которым всего в Монголии русских насчитывалось 500-600 человек, из них 300 - постоянные жители Урги. Несколько позже И.М.Майский в 1919 г. определил русскую колонию в 3 тыс. Японец Ошима в том же году насчитал 1500 граждан России (из них 500 евреев). Е.М. Даревская приводит также приблизительные цифры, относящиеся ко времени русско-японской войны и революции 1905-1907 гг.: примерно 300-400 человек. Почти десять тысяч русских обосновалось в Урянхае. Они занимались торговлей, землепашеством и разрабатывали золотые прииски. Русские колонии возникли в Улясутае и Кобдо, а заимки - почти в каждом хошуне Халхи. Российская империя преследовала в Монголии прежде всего свои интересы. В соответствии с имперской внешнеполитической доктриной необходимо было отгородиться от опасного соседства с Китаем "буферными странами". На протяжении 1910-14 гг. Россия последовательно формировала по всему периметру границ с Китаем полосу автономных и полунезависимых государственных образований, размещая там свои воинские контингенты. Так, в Маньчжурии для охраны КВЖД находился 30-тысячный корпус Заамурской стражи, а в 1909 году в Халхе-Внешней Монголии появился русский военный контингент. Первоначально он присутствовал в виде казачьих конвойных сотен, охранявших русские консульства. В 1910 году в Урянхайский край прибыла экспедиция полковника Попова, состоявшая из нескольких сотен казаков и солдат. В 1907 году советник Ли Хунчжана барон фон Грот получил концессию, согласно которой должен был отдавать в казну 15% от стоимости добычи. Основанная им золотодобывающая компания "Монголор" имела на своей службе 10000 китайцев. Её финансировали Русско-Китайский и Санкт-Петербургский Международный банки. Только в 1907-13 гг. на приисках было намыто 470 пудов золота. В 1913 году они принесли казне 35330 рублей. Всего "Монголор" добыл 625 пудов золота на сумму 10 млн.рублей. В 1904-1914 гг. в Урянхае было сделано 454 заявки на золотоносные площади. Добыча велась на 29 действующих приисках хищнически. Будучи неуверенными в завтрашнем дне, старатели стремились выбрать как можно больше золота, не заботясь о тщательной обработке руды, промывке песков. С урянхайских приисков с 1904 по 1914 г. было сдано 1440 пудов золота.

В начале 1910 года в Ургу был назначен наместником маньчжур Саньдо Прибыв в Ургу, он стал реализовывать "новую политику": было создано десять служб по надзору за войсками, налогообложением, торговлей, правительством и др. и составлены планы заселения китайскими земледельцами. В первый же месяц наместник поссорился с Богдо-гэгеном, наложив на него денежный штраф. Вслед за этим последовала петиция монгольского населения к цинскому правительству об отзыве Саньдо. Тем временем, Тогтохо-тайджи при сочуствии местных властей, ограбил несколько китайских лавок. Амбань располагал всего 140 солдатами, почти половина которых была монголами. Местные князья не дали солдат для пополнения отряда, а власти хошуна, в котором находились ограбленные лавки, отказались платить компенсацию. При помощи соседей Саньдо снарядил карательную экспедицию для поимки Тогтохо. Отряд был заведён в засаду проводником и практически полностью уничтожен.

В конце 1910 года колонизационная политика Цинов коснулась Халхи в полном объеме. На протяжении двух веков Урга была оплотом китайского влияния - в начале ХХ века в ней проживало 5000 китайцев и функционировало 215 торговых фирм. В январе в Ургу прибыл полковник Тан Цзайли, занявшийся реорганизацией армии. Для его части в 10 км от Урги строили казармы Худжир-Буир, рассчитанные на 400 пехотинцев. Доля монголов в гарнизоне Урги должна была составить 50 %. Кроме того, в окрестностях планировалось расселить несколько тысяч земледельцев. Тем временем, в декабре 1910 года полк Ю-Хоа разместился в восточной Халхе. Его грабежи вызвали протесты хошунных князей 2 восточных аймаков. Конфликт развивался далее и привёл к отставке шанзотбы Бадам-дорджи. На протяжении начала века, китайские тороговцы продавали монголам товары в долг по низким ценам, они взимали большие проценты. В результате к 1911 г. многие князья и араты оказались в долговой зависимости от них. Монгольские князья брали деньги в ургинском отделении Дайцинского банка и тоже оказались в должниках. В результате общий размер долга монголов Халхи китайцам составлял около 20 млн. таэлей или мексиканских долларов. Только араты 18 хошунов чуулгана Тушету-хана задолжали китайским ростовщикам 100000 лан. Каждый из 86 халхаских князей, в среднем, имел долг около 25000 лан, а арат - около 500.

Весной 1911 года Богдо-гэгэн разослал князьям предложение собраться во время надома на съезд, чтобы обсудить перераспределение налогов по хошунам. Съезд собрался 10 июля, и Богдо-гэгэн прямо поставил перед князьями вопрос об их отношении к "новой политики". Восемнадцать князей высказались против неё и позднее, встретившись за городом, приняли решение объявить независимость страны. 15 августа 1911 г. в Петербург прибыла монгольская делегация во главе с Ханда-Доржи с посланием от богдо-гэгена. Уже на следующий день была принята и.о. управляющего МИД России А.Нератовым и премьером А.Столыпиным. В послании русскому царю халхасский первосвященник Джебцзун-Дамба-хутухта и верховные князья четырех аймаков Халхи: Дашинима; Агван-Цэрэн; Сотном-Арабдан и Намнан-Сурэн просили защиты у царя.

Узнав о делегации, ургинский амбань Саньдо немедленно вызвал к себе главу Шабинского ведомства Богдо-гэгэна, Эрдэнэ-шандзодбу, и потребовал объяснений. Шандзодба, настаивая на своей непричастности к заговору, раскрыл Саньдо планы монгольской знати. Амбань потребовал от Богдо-гэгэна отозвать запрос российскому правительству о введении русских войск в Халху; тот выразил согласие, однако потребовал отмены "новой политики" в Халхе. В ответ на запрос из Пекина в Ургу телеграфировали, что в некоторых частях её можно временно отложить. Саньдо запретил монголам какие-либо сношения с российским консульством в Урге, угрожая в противном случае дополнительно ввести пехотный ин (пятьсот солдат) в Ургу и привезти дополнительных колонистов. Вокруг дворца Богдо-гэгэна были расставлены караулы, а к границе были высланы войска с целью перехвата возвращающейся делегации. В начале октября в Ургу стали прибывать российские войска. 10 октября в Китае вспыхнуло Учанское восстание, переросшее в антиимперские волнения по всей стране. 12 ноября 1911 г. посланник в Пекине И.Коростовец телеграфировал А.Нератову о том, чтобы правительсто довело до монгольских князей и лам информацию о происходящем в Китае.

Тем временем тайно вернулась делегация Сайн-Нойон-хана и доложила о результатах. Князья и ламы составили обращение к Богдо-гэгэну, в котором предлагали объявить независимость Халхи. Опираясь на него, тот издал указ, предписывающий монгольским родам Халхи объединиться в государство.

Высшая монгольская знать сформировала Временное правительство Халхи, а 28 ноября была объявлена мобилизация по 1 тыс. солдат от каждого от четырёх аймаков страны. В тот же день около 500 ополченцев из соседних хошунов прибыли в Ургу. Двумя днями позже Саньдо получил ультиматум, по которому он должен был обеспечить вооружением и довольствием ополчение. В сопроводительном письме утверждалось, что с падением династии Цин монголы возвращают себе суверенитет: независимость новой Монголии изначально обосновывалась древним правом. На ответ было дано три часа, но его не последовало. Тогда к амбаню явилась монгольская делегация и объявила о независимости от Халхи, а также возможной коронации Богдо-гэгэна как монгольского императора. Саньдо было предписано покинуть пределы страны в течение суток.

У амбаня оставались 40 солдат личной охраны, пеший и конный отряды общей численностью около 300 человек. Но ханьцы, не любившие маньчжур, отказались защищать ямынь. Переворот в Урге прошел бескровно. Остававшиеся верными Саньдо 150 солдат были разоружены монголами и казаками во главе с будущим атаманом Семёновым. Под конвоем последних Саньдо был выслан в Мукден. В тот же день, 1 декабря 1911 г. князья и ламы Халхи провозгласили в Урге Декларацию о восстановлении независимости Монголии. Вся власть была передана богдо-гэгэну как неограниченному самодержцу, создано правительство из пяти министров, подчинявшихся только богдо-гэгэну. Тогтохо-тайджи получил титул Зоригту-батор, оклад в 150 лан и стал начальником личной стражи богдо-гэгена. Создание кабинета министров не отменило старой формы управления -- хуралов и чуулганов, т. е. съездов и собраний монгольских князей, а также представительств аймачных ханов в Урге -- джисанов. Какое-то время эти две формы существовали одновременно. Вслед за этим Урга была переименована в Нийслэл х?рээ -- "столичную ставку", воссоздана печать великого хана, -- знак высшей государственной власти, а также были аннулированы все долги монголов китайским ростовщикам. В целом, гражданское китайское население Халхи не подверглось преследованиям. Богдо гэгэн потребовал от республиканского правительства Китая признать суверенитет Монголии в трёхдневный срок. Пекин не признал суверенитет Халхи, но не был в состоянии немедленно отправить войска в Ургу.

Джебцзун-Дамба-хутухта торжественно взошёл на престол 29 декабря. Его подданные монголы даже летоисчисление начинали вести со дня его коронации: Халха вступает в "эру многими возведенного", т.е. избранного народом, всемонгольского монарха - Богдо-хана. Вслед за этим последовали реформы: военная, налоговая и геральдическая (созданы национальные флаг и герб). Все халхаские князья и чиновники получили повышение ранга, старикам старше 70 лет выдали от 3 до 9 лан пособия, в хошуны и города Монголии был разослан призыв свергнуть маньчжуро-китайскую власть. Лейтмотивом всего был лозунг восстановления единой Монголии под властью Богдо-гэгэна, который "будет избран монгольским ханом и защитником всего монгольского народа". В тот же день улясутайский "цзяньцзюнь, уступая требованиям Гегена, передал дела, казённое имущество, оружие, все прерогативы власти монгольскому амбаню, покинул крепость, поселился в городе со всеми подчиненными в качестве частного лица. Монгольский князь управляет городом и всем краем. В Монголии ликуют. В городе полное спокойствие, опасаться беспорядков нет пока основания".

После китайской революции 1911 г. возникли благoприятныe условия для вхождения Урянхского края в состав России. Уже за несколько лет до этого русское влияние здесь превалировало над китайским. В 1909 году антирусски настроенный урянхский князь Хайдып был устранён. После этого рост числа русских поселенцев и понимание имперской миссии России, определило прорускую позицию местных чиновникнов В январе 1912 г. урянхайский амбын-нойон обратился к русскому царю с подобным прошением, затем к нему присоединились хемчикский хамбу лама Лопсан-Чамзы, нойон Буян-Бадраху, а затем и другие правители хошунов. Однако царские власти, боясь осложнения отношений с Китаем и европейскими партнерами, промедлили с решением вопроса. 15 января 1912 года началось восстание баргутов Хулун-Буирского округа. Вскорее волнения перекинулись на Улан-цабский, Шилин-гольский, Иеке-дзуский чуулганы Внутренней Монголии и знамённых чахар. Однако в Кобдо и на Алтае между монголами и китайцами завязались упорные бои за обладание этим краем. В их исходе которых важную роль также сыграла Россия. Власти Кобдоского округа, надеясь на помощь из Синьцзяна, решили отразить наступление монгольских повстанцев. Стремясь не допустить проникновения халхасцев в Кобдо, но не имея возможности остановить его силой, Пекин попытался создать новую административно-территориальную единицу в составе Китая под названием "Западная Монголия". В ее состав вошли земли калмыков-торгоутов, Алтайский округ Синьцзяна, Кобдо и Урянхайский край. Последующее развитие событий опрокинуло эти планы Пекина.

Инспирированое Россией движение за независимость получило своевременную помощь. Уже 21 января 1921 года в Ургу прибыла военная миссия во главе с полковником Д.Н. Надёжным. В её составе было несколько унтер-офицеров для обучения войск. В январе в Петербург прибыла Черезвычайная монгольская депутация. Несмотря на то, что к ней был прикомандирован тайный советник Я.П. Шишмарёв, повторная миссия Ханда Доржи не увенчалась успехом. Единственным её достижением стало подписание соглашения о формировании монгольской регулярной кавалерии сроком на один год. В апреле 1912 года русское правительство выделило 100000 рублей на военные нужды Монголии. Группу из12 военных инструкторов возглавил полковник Д.Н. Надежный. В мае началось формирование кавалерийской бригады. Для её оснащения начальник миссии запросил 1200 драгунских винтовок, 360000 патронов и 2 горных орудия. Комплектование соединения шло за счет набора добровольцев. Ни одна страна мира, кроме России, нового государства не признавала и не оказала поддержки, которая заключалась, в основном, в небольших денежных субсидиях и поставках оружия. Так, в течение 1912 года в страну было ввезено около 15000 берданок и патроны к ним. Они пошли на вооружение ополчения. Под видом усиления охраны дипломатических миссий были увеличены казачьи "конвойные" отряды. Летом 1912 года российское правительство разрешило продажу Монголии 6000 винтовок, 3 млн. патронов, 2000 драгунских шашек, 2 вьючных пулеметов и 2 конно-горных орудий со снарядами. В Хужир-Булане, расположенном в нескольких километрах от Урги, было открыто военное училище по подготовке младших командиров. Уже в мае была обучена первая конная сотня, а через месяц - полк "Халха Цэриг". Его командиром был назначен Максаржав. К концу 1912 года Россия помогла сформировать "дружественной" стране собственные вооруженные силы. Помощь поступала по новому Чуйскому тракту, который был к тому времени закончен. Таким образом при поддержке русского правительства, как свидетельствует историк В.Моисеев, в четырёх аймаках Халхи переход власти в руки монгольских феодалов был осуществлен мирным путем. В качестве одного из буферов между Россией и Китаем рассматривалась и Западная (Алтайская) Монголия. В конфликте за этот регион Россия выступила на стороне Халхи, рассматривая Западную Монголию в качестве "удобного заслона от Китая" и исходя из принципа, высказанного начальником Генерального штаба генералом А.Мышлаевским: Россия должна поддерживать всё, что ослабляет власть Китая в Монголии. Следующей целью халхасов стал Кобдосский округ.

В начале 1912 года правительство Урги направило Зоригту-Цэцен-бейсэ на запад Халхи в надежде мирным путём овладеть Кобдо. Местные монголы - дербеты, баиты и урянхи - сочувствовали Урге. Важную роль в этом сыграл чиновник халха-джисана Максаржав. Весной он закрыл джисан и распустил близлежащие к городу уртоны, оставив Кобдо без связи. Окрестные монголы тут же откочевали в степь. Амбань Пу Жунь мобилизовал местных китайцев, укрепив гарнизон. Он категорически отверг предложения о передаче власти представителям Халхи, арестовал и казнил посланцев Зоригту-Цэцен-бейсэ Тэмурджаба и Лхакбу. Это сделало столкновение неизбежным. Зоригту-Цэцен-бейсэ начал сбор ополчения. В апреле князья Кобдоского округа собрались в Улангоме. Многие из них (Далай-ван, Содножамц цин-ван и др.) скептически восприняли возможность выступления против китайцев. Их настроения изменил Джахаланца-хутухта , назначеный богдо-гэгеном сайтом Кобдо. На чуулгане в Уланкоме он представил князьям ламу Дамби-Джанцана, объявленного воплощением Амурсаны. По своему происхождению он был астраханским калмыком и вскорее стал известен как Джа-лама. Дамби-Джанцан прибыл в ставку Тумен-гуна на двух белых верблюдах, как было предсказано в пророчестве о возвращении Амурсаны. По свидетельству историка В.Моисеева, Джа-лама играл решающую роль среди командиров Западной Монголии - Далай-вана, Дурбет-вана и других. Джа-лама носил титул "Малого богдо", претендуя на равные почести с богдо-гэгеном Джебцзун-Дамбой. В результате сейм принял решение изгнать китайцев из Кобдо силой. Помощниками Цэцен-бейсэ стали Го-бейсэ и Джалханцза-Гэгэн.

Вскорее Джа-лама собрал под своими знамёнами две тысячи всадников. Из каждых четырёх отрядов(туань) ополчения составлялся полк, который занимал определённую позицию. В июле монгольские силы пополнились вооружённым берданками полком Максаржава. К прибытию "Халха Цэрега" гарнизон Кобдо оказался в плотном кольце осады. Дербеты заняли позиции на северо-западе от Кобдо, урянхи- на северо-востоке, а Халхин Цэрэг - на юго-западе.По просьбе Джалханцза-Гэгэна Го-бэйсе был заменён Лубсан-Дамдинсурэном. Он привёл с собой отряд баргут и партизан Тогтохо во главе с Баяр-гуном. В обозе была доставлена военная форма для солдат. В начале августа монголам удалось разгромить китайский отряд, спешивший на помощь Кобдо. Атакой баргут и ополченцев китайцы были разгромлены, оставив на поле боя 140 человек. В это время Максаржав отразил вылазку гарнизона. Несмотря на это Пу Жунь отверг предложение русского консула М.Кузминского о капитуляции. 15 августа 1912 г. китайцы обстреляли здание русского консульства в Кобдо. Инцидент стал предлогом для нового ультиматума о немедленной сдаче города и крепости в течение трех дней. Он был послан Пу Жуню с пленным китайцем, но остался без ответа. В ночь с 19 на 20 августа монгольские войска численностью около 2500 человек с рассветом двинулись на штурм Кобдо.

Описывая штурм города, М.Кузминский отмечал: "Город и крепость, опоясанные рвом и окопами, открыли очень сильный, хотя не причинявший большого вреда огонь из пушек и винтовок по всем направлениям. Сперва монголам удалось войти в город; здания, откуда раздавались выстрелы оборонявшихся китайцев, немедленно поджигались. Ворвавшись и овладев городом, монголы немедленно предались грабежу. В городе не уцелела ни одна лавка. Даже лавки и помещения русских купцов подверглись общей участи, несмотря на старания монгольских начальников их отстоять". К 7 часам утра город был взят, китайцы, засевшие в крепости, капитулировали, на условии взятия их под защиту русским консульством. Депутация китайских чиновников была пропущена монголами в здание российского консульства. Китайцы принесли извинения за обстрел, "происшедший якобы по ошибке", и просили "содействовать прекращению кровопролития и отправлению китайских властей и гарнизона на родину чрез Россию". Пообещав сделать все возможное, консул М. Кузминский подчеркнул, что "этот вопрос после инцидента с обстрелом не может быть решен им без получения указаний императорского правительства". 8 августа крепость капитулировала, и начались сборы оставшихся в живых солдат, чиновников, купцов и пр. к отъезду в Китай. В общей сложности, по данным историка Е.Белова, через Сибирь в Поднебесную русское консульство отправило в первых числах сентября 699 человек. Маршрут продвижения китайского каравана под охраной казаков пролегал через Кош-Агач, Онгудай, Бийск, Иркутск. За взятие Кобдо Лубсан-Дамдинсурэн и Максаржав были награждены почётными именами Манлайбатор и Хатанбатор и княжескими титулами, а Джа-лама получил титул ноин-хутухты. Он стал владетедьным князем и фактическим правителем Кобдо. Он потребовал от губернатора Алтайского округа торгоутского князя Палты очистить Шара-Сумэ, но ультиматум был решительно отклонен.

Со взятием монголами Кобдо начался новый этап борьбы в Западной Монголии: китайцы стремились взять реванш и вернуть Кобдо, монголы - продвинуться дальше на запад и овладеть Шара-Сумэ и землями Алтайского округа на территории Синьцзяна. На ход и результаты этой борьбы решающее влияние оказала позиция России. В конце 1912 года последовал ввод русских отрядов в Кульджу (до 1914 года) и Кашгар (до 1913 года). Но у Китая были собственные интересы в регионе. В апреле 1912 года "новое республиканское" китайское правительство, в полном соответствии со "старой" доктриной -- "усмиряй варваров при помощи самих варваров" -- назначило правителем "Западной Монголии" (Алтайского округа) сына староторгоутского цзюньвана Палту. Несмотря на происхождение его "монгольскость" была весьма сомнительна. Высшее военное образование князь получил в Японии, после чего он долгое время служил в китайской армии, где достиг звания генерала. События под Кобдо усилили среди князей Внутренней Монголии стремление к независимости. В августе князь джалаитского хошуна Удай поднял восстание, рассчитывая на русскую помощь. Однако русская разведка в то время делала ставку на правителя Южного Горлоса, занимавшего пост дарги Джеримского чуулгана. Время выступления было выбрано неудачно, поскольку по распоряжению Юань Шикая к Барге были стянуты 15000 солдат. Вместо похода на Хуир-Булун они двинулись на Джалаит. В конце сентября китайские войска устроили резню в хошуне Удая, перебив до 5000 джалаитов и членов их семей. Основной причиной неудачи являлось значительное влияние Китая на Внутреннюю Монголию, а также плохая подготовленность: малочисленность войска, слабое вооружение. Сам князь с семьёй и гвардией укрылся в горах, а затем перебрался в Халху. Похожая участь грозила другим мятежным князьям Внутренней Монголии. Исключение составляла Барга, где уже стояли русские отряды. Таким образом, осенью 1912 года Китай мог активизировать свою политику в отношении мятежной провинции на северной границе.

Осенью китайские власти начали активную подготовку к наступлению на Кобдо. Удар готовился с двух сторон: с юга - со стороны Синьцзяна и с запада - со стороны Алтайского округа. Этому способствовали кадровые перестановки в администрации провинции, где власть получил генерал Ян Цзэнсинь, в распоряжении которого к концу 1912 года было 20000 войск. Он и князь Палта стали провоцировать нападения киргизов на монгольские кочевья. Осенью и зимой 1912-1913 годов их отряды постоянно нападали на население Кобдоского округа, сея повсюду, где они появлялись, панику и разорение. Характеризуя ситуацию в самом городе, консул В.Люба в апреле 1913-го сообщал в Петербург, что Кобдо "представляет собой без преувеличения мерзость разорения и запустения...". Основной удар по Кобдо планировалось нанести весной следующего года силами дунган. В первых числах октября их авангард достиг Шара-Сумэ в то время, как главные силы остановились на зимовку в Цаган-Тункэ. По пути они разгромили монастырь цзахачинов и факторию русского купца П.Кряжева. Часть дунганских отрядов зазимовала на Болбагае, Булун-Тохое и в других местах, испытывая нехватку продовольствия и фуража. "Вдоль южной границы Кобдинского округа, -- сообщал в октябре 1912-го консул в Кобдо и Шара-Сумэ М.Кузминский в МИД России, -- по линии Алтайского хребта от Шара-Сумэ на запад и Цаган-Тункэ на востоке по всем дорогам, ведущим к горным перевалам в Кобдинский округ, китайцами стягиваются отряды войск, численность которых в настоящее время уже достигла 3000 человек. Ведётся усиленная агитация среди казахов, чтобы пользоваться ими в борьбе с монголами, обещая им за помощь в борьбе с монголами отдать земли урянхайцев и монголов...". Есаул Харанов вскоре сообщил, что разъезды дунган форсировали перевал Улан-Даба и находятся в 40 верстах от Кобдо. В условиях подготовки китайцами наступления на этот город российский министр иностранных дел Сазонов предлагал организовать "внушительную демонстрацию" посылкой военного отряда, "дабы остановить попытки китайцев предпринять военную экспедицию в западные аймаки Халхи". Он предлагал также снабдить монголов оружием. По приказу военного министра Сухомлинова в Иркутском военном округе был сформирован отряд из трех сотен казаков с пулеметами и взводом артиллерии. Он был готов немедленно по приказу отправиться в Монголию.

С наступлением осени из-под Кобдо разошлась значительная часть ополчения дербетов, баитов и урянхов. Монгольские силы на Алтае были представлены отрядами Джа-ламы, Максарджава и Баир-гуна. Отряд Баир-гуна располагался на границе. Однако он вскорее был расформирован из-за низкой дисциплины Джа-ламой. Сам Баир-гун сбежал в Кобдо, где спрятался в русской слободе. Тем временем, Харанов с казаками конвоя в сопровождении "Халха цэриг" двинулся навстречу дунганам. На перевале Улан-Даба есаул встретил начальника китайских войск, который показал приказ губернатора Синьцзяна, "грозящего монголам военной расправой, если они не вернутся к прежним отношениям с Китаем". После этого китайцы "поспешили отступить и направились снова на юг". Таким образом, доносил А.Вальтер, "и второй поход китайцев окончился полной неудачей для последних; снова отпарирован удар направленный, и на этот раз с удвоенной силой, против Кобдо". Халха цэриг наблюдал за дунганами в Цаган-Тункэ в течение всей зимы. В это время Джа-лама отражал набеги киргизов. Из ополченцев он создал дисциплинированную воинскую часть, которая успешно боролась с набегами киргизов. В сентябре-октябре он разбил шайку, ограбившую хошун Джалчин-бейсэ, а поздней осенью состоялся знаменитый "верблюжий поход". В ноябре из Урги в Кобдо были двинуты подкрепления, но они испытывали недостаток в вооружении и амуниции. Представитель Богдо-гэгена в Улясутае князь Гомбоцэдэн обратился к русскому консулу А. Вальтеру с прозьбой оказать помощь: обратиться к российскому правительству с просьбой: "Не признаёт ли оно возможным снестись с кем следует о высылке в Западную Монголию хотя бы небольшого количества винтовок с соответствующим запасом патронов к ним, дабы мы могли вооружить большее количество своих солдат и бороться с китайцами с большим успехом". А.Вальтер переслал эту просьбу в МИД. К концу 1912 года Джа-ламе и Максарджабу удалось собрать и вооружить около 3 тысяч монголов и урянхов, а советником при них состоял есаул Харанов. В конце декабря Максаржав, по сообщению консула в Кобдо российскому посланнику в Пекине В.Крупенскому, прибыл к нему "просить указаний" о дальнейших действиях. Консул информировал его о мирных предложениях китайского президента и рекомендовал воздержаться от наступательных операций. Такое же распоряжение получили китайские войска от Юань Ши-кая 2 января 1913 года. Президент Китая был вынужден отдать этот приказ под давлением послов Англии и Китая. В конкретном случае обе империи не были заинтересованы в разрастании конфликта, который мог бы привести к расширению военного присутствия Росссии на севере Китая. Джа-Лама стал фактическим правителем Кобдоского края. Ставка его хошуна на Муджике в 60-ти верстах от Кобдо превратилась в центр политической жизни края. Его энергия и предприимчивость били через край, его жестокость не знала пределов. Он забил насмерть 100 почетных монголов, разорил их родственников, жестоко преследовал казахов и совершал театрализованные казни их предводителей, вынашивал планы образования под своей эгидой самостоятельного государства в Западной Монголии.

3 ноября 1912 г. был подписан русско-монгольский договор (в русском варианте - "соглашение"), которым предусматривался автономный статус Монголии. Вместо термина "Внешняя Монголия" в нём использовался термин "Монголия" (в русском варианте) и "Монгол Улс" ("Государство Монголия") в монгольском варианте. Он констатировал, что китайские войска удалены с монгольской территории, а Россия обязуется не допускать их появления и противодействовать колонизации в принципе. Несмотря на прокитайскую ориентацию части князей, богдо-гэген подписал конвенцию. Оба варианта договора-соглашения имели равную юридическую силу. Следовательно, Россия признала Монголию как государство раньше, чем Китайскую республику. Естественно, в Пекине отказались признать это соглашение. Подписав это соглашение, Монголия стала юридически правомочным субъектом, имеющим полное право на заключение договоров с иностранными государствами. Независимость де факто не получила широкого международного признания. Монголию признал только Тибет, восстановивший свою независимость в таких же условиях. 11 января 1913 года в Урге был подписан монголо-тибетский договор. В нем говорилось, что "Монголия и Тибет, освободившись от маньчжурской династии и отделившись от Китая, образовали свои самостоятельные государства". Генеральный консул в Урге В.Ф.Люба писал, что "Чуда после коронации не произойдёт". Уже летом советник по экономическим вопросам Москвитин сообщал в Петербург, что "За полугодовое существование монгольского царства только и было сделано, что учереждено пять министров, занимающихся таким делом, которым во всяком государстве занимаются низшие агенты власти, вплоть до полицейских вахмистров. Ни хутухта, ни министерства никаких новых законов до сих пор ещё не издали..."

По русско-монгольскому договору 1912 года военное сотрудничество между странами стало осуществляется на основе специальных межправительственных соглашений. К этому времени с помощью русских инструкторов было подготовлено 600 бойцов регулярной конницы. В докладе военного министра Монголии высоко оценивался их вклад в дело организации первых регулярных частей. В состав монгольских вооружённых сил входили отряды общей численностью 700 человек и около 10000 необученных ополченцев. Очевидно, что этих сил было мало для оказания сопротивления в случае вторжения извне. У самих монголов не было достаточных знаний и опыта создания современной армии, решение всех вопросов, касавшихся обучения монголов, полностью ложилось на плечи русских инструкторов. В донесении есаула А.Ф. Васильева о ходе обучения монгольских войск в Урге от 20 января 1913 г. сказано, что "с первых же дней пришлось откомандировать за полной негодностью около 80 человек, поэтому в обучении находилось 22 человека. Когда хотел это число дополнить до 300 человек, то оказалось, что в Урге нет больше ни одного монгола, годного для обучения". Первое соглашение сроком на 1 год "Об обучении монгольских войск" было подписано в феврале 1913 года. Ургу представляли Сайн-нойон-хан и военный министр Далайван Гомбосурэн, а Петербург - статский советник И. Коростовец. В соответствии с соглашением правительство Монголии принимало 59 русских военных инструкторов царской армии. "Русским офицерам выплачивалось жалование в размере 500 рублей, помощникам по 400 рублей, инструкторам по 350 рублей и низшим чинам по 50 рублей, что в сумме составляло 8 450 рублей в месяц и 101 400 рублей в год". Многие монгольские рекруты, призванные на военную службу, были больны венерическими и накожными болезнями. Положение было настолько серьёзным, что российский МИД обратился к Российскому Красному Кресту с просьбой организовать врачебную помощь в монгольских войсках. Главное управление Российского общества Красного Креста "для оказания врачебно-санитарной помощи русским инструкторам и монгольской бригаде" послало в Ургу врачебный отряд составе врача А.И. Макаревича, фельдшера Григория Буренкова и 4 санитаров. Военный министр В.А. Сухомлинов в своем докладе Николаю II о результатах работы военной миссии за период с 3 мая по 1 августа 1913 г. писал, что "в Монголии наши инструкторы в начале своей деятельности встретили недоброжелательное отношение со стороны членов монгольского правительства. Недоброжелательство это, выражавшееся в равнодушном отношении к делу организации монгольской бригады, объяснялось агитацией враждебно настроенной против русских партии монголов. Однако по мере успешного хода обучения монгольской бригады недоброжелательное отношение монгольского правительства к нашим инструкторам сгладилось". Первый набор рекрутов в кавалерийскую бригаду был произведён 12 и 13 мая 1913 года. Новый призыв состоялся в начале июля. Всего было набрано 558 человек, которые пошли на пополнение 2 конных полков, пулемётной команды и батареи. Военный бюджет Монголии в 1913/14 годах составил 351903 рубля.

Несмотря на скромные средства, монгольское правительство пыталось проводить экспансионистскую политику. В Баргу был направлен ухэрида Шень-фу, в Южную Монголию - министр финансов тушету-ван Чакдор-джаб и Югадзари-хутухта. Однако основные усилия, по-прежнему, прилагались для овладения Алтайским округом. Намерения Урги совпадали с планами царской России. 10 марта 1913 года Особое совещание Совета министров России под председательством Николая II приняло и утвердило план военной операции по захвату Алтайского округа. Предполагалось овладеть Шара-Сумэ, нанося одновременно удары со стороны Кобдо (армия Джа-ламы и Максарджава, усиленная казачьим полком) и Зайсана (две роты пехоты и 200 казаков). Прибытие Верхнеудинского полка в Кобдо зимой 1913 года, как отмечал современник событий А.Бурдуков, "парализовало активность китайских и отрядов, которые дальше Цаган-Тунги и не двинулись, пытаясь использовать киргизов (т.е. казахов) против монголов. Но с киргизами монголы справились успешно, отбив у них всякое желание воевать..." Обеспокоенный появлением в Кобдо забайкальских казаков, князь Палта начал переговоры с русским консулом в Шара-Сумэ М.Кузминским. Он предложил перейти на службу России и "содействовать установлению" границы по усмотрению царя. Ещё до своего назначения в Шара-Сумэ Палта вступил в переговоры с русским послом, прося у него 100 тысяч рублей золотом, винтовки и пулемёты для организации восстания на Алтае. Зная об этом, русские власти "с благодарностью" приняли предложение князя. Тем временем, в мае-июне Джа-лама и Максарджав начали наступление на дунган. Их первые атаки на сильно укрепленную позицию в урочище Цаган-Тункэ были отбиты. 28 июня там произошло новое сражение, вновь не давшее ощутимого перевеса монголам. Раздосадованный потерями, Джа-лама отдал приказ резать местное население, главным образом казахов, обвиняя их в измене и поддержке китайцев. И, естественно, казахи перешли на сторону князя Палты. Военную неразбериху на Алтае усугубило наличие помимо китайских и монгольских войск присутствие дунганского корпуса генерала Тэнюня, который вообще непонятно кому подчинялся, но грабил всех одинаково. Вдобавок, в отличие от монгол и китайцев, дунгане были гораздо лучше организованы.

После неудачного боя у Цаган-Тункэ помощник кобдоского губернатора Цэцен-бейсэ Лубсан-дамби-джанцан обратился за помощью к русскому консулу в Кобдо Любе с просьбой о помощи. Речь шла о присылке казаков, орудий и инструкторов. Люба посчитал полезным "поддержать наступление монголов на Алтай, так как планы князя Палты угрожают нам появлением в этом крае и на границе Семипалатинской области внушительного количества хорошо обученных китайских войск из Синьцзяна".Летом со стороны Бийска в Кобдо прибыли части пехоты и артиллерии. Тем временем, дунгане разбили отряды Палты и на некоторое время захватили Шара-Сумэ, устроив там кошмарный погром. В этой обстановке Россия в одностороннем порядке, без согласования с Пекином, ввела в китайский Алтай свои войска. В середине сентября 1913 года, почти не встречая организованного сопротивления отряд полковника Сергеева занял Шара-Сумэ. К нему немедленно присоединился князь Палта. Осенью 1913-го монголо-казахские отношения, кардинально испорченные деятельностью Джа-ламы и его сподвижников, обострились до предела. Как пишет современный историк Е.Белов, "доведенные до отчаяния казахи числом около 4 тысяч человек, перебив несколько десятков монгольских чиновников, бежали" в сторону России. На границе (в урочище Кош-Агач) они передали прошение на имя царя, желая "перейти в русское подданство, нести все повинности и отбывать военную службу". Все беженцы были расселены в российском (казахстанском) Алтае в окрестностях Семипалатинска.

5 ноября 1913 года между Китаем и Россией была подписана Декларация по монгольскому вопросу. Оба правительства договорились: Россия признаёт, что Внешняя Монголия находится под сюзеренитетом Китая; Китай признаёт автономию Внешней Монголии. Китайское правительство брало обязательство не вмешиваться во внутреннее управление, не посылать войска, военных и гражданских чиновников, прекратить колонизацию Халхи. Россия отказывалась от вмешательства во внутренние дела, содержания там войск и колонизации. В специальной ноте русское правительство оговаривало, что Китай по территориальным и политическим вопросам, касающимся Монголии, будет согласовывать свою позицию с Россией. Урга достаточно сдержанно отнеслось к этой декларации и продолжило дипломатическую борьбу за независимость Монголии и "объединение под властью хутухты всех монгольских племен". Часть монгольских политиков посчитали, что декларация ликвидирует завоевания 1911 года. В Петербург была послана делегация во главе с Хамбо-дорджи с требованием признать Внутреннюю Монголию под властью богдо-гэгена. На южную границу стали стягиваться монгольские войска. В район Долонора был переброшен отряд Хатанбатора Максаржава , а на калганское направление - отряд Бавуужава. Другие отряды концентрировались в Барге и границе Маньчжурии. Военные действия в Алтайском округе приостановились, поскольку русские войска и дунгане стали играть роль своеобразного буфера. Российское правительство отказалось принять монгольское предложение в полном объеме. Вместе с тем Петербург согласился присоединить Кобдосктий округк Халхе. Такая позиция изменила отношение к русским инструкторам в монгольской армии. Теперь они стали рассматриваться как нежелательные наблюдатели, мешающие войне с китайцами. Недоброжелательность была связана со стремлением монгольских министров создать единое монгольское государство и сблизиться с Японией, которая поощряла и стимулировала идеюВеликой Монголии. 21 декабря было подписано китайско-монгольское перемирие сроком на 8 месяцев. Однако китайцы продолжали провоцировать военные столкновения. Так, в канун 1914 года взбунтовался отряд Мурунги в количестве 350 всадников. По распоряжению богдо-гэгена мятеж был подавлен Халха Цэрегом, а его командир убит. После этого Максарджав стал готовить ответную акцию - нападения на Хух-хото. Нарушение перемирия не состоялось только из-за вмешательства русскоих советников. После этого Халха Цэрэг был переброшен в район Кобдо. За боевые действия на южной границе Максаржав был награждён медалью "Шар жолоо".

Министерство иностранных дел Китая стремилось вернуть Алтайский округ мирным путем. Его чиновники настойчиво требовали от российского посола в Пекине дать указание консулу в Кобдо и Шара-Сумэ "выработать совместно с Алтайским правителем и утвердить условия взаимного перемирия..." Вскоре оно было достигнуто. Линия временной границы прошла по перевалам Монгольского Алтая. Китайские войска в течение трех месяцев должны были очистить Цаган-Тункэ. Вводились ограничения численности китайских войск и вооружений в Алтайском округе. О том, что китайцы не смирились с потерей Западной Монголии, свидетельствовала и деятельность губернатора Синьцзяна Ян Цзэнсиня. Под различными предлогами он не только не отводит свои войска из Цаган-Тункэ, но и превращает его "в новый военно-административный центр, взамен утерянного Кобдо, для сохранения своего влияния в Северо-западной Монголии и Алтае". В начале 1914 года центральное Китайское правительство в ультимативном порядке потребовало от России вывести свои войска из Алтайского округа. Санкт-Петербург, в свою очередь, предъявил свой. 27 февраля российский посланник Крупенский вручил китайцам перечень "требований", при соблюдении которых Россия пойдет на восстановление китайской власти над Алтаем. В качестве мер, необходимых для успокоения местного населения, называлось, во-первых, оставление киргизам управления их национальными властями и установление их обложения в пользу китайской казны в справедливом размере, без насильственного отчуждения их земель. Во-вторых, окончательное закрепление за русскими временно предоставленного им права свободного беспошлинного плавания по Чёрному Иртышу и его притокам с предоставлением России необходимого для судоходства права технического оборудования этих рек и надзора за фарватером.

Несмотря на сложности в реализации договора китайской стороной, Пекин, в конце концов, признал Кобдо частью Халхи и отказаться от своих попыток вернуть его силой оружия в состав Китая. После подписания договора за финансовые злоупотребления Палта был отстранен от управления Алтайским округом и отозван в Пекин. В столице ему предъявили обвинение в намерении продать России часть территории Алтайского округа вплоть до Бурчумской долины за полтора миллиона рублей. На его место в Шара-Сумэ назначили сановника Лю Чанбина. Из характеристики российского консула Кузминского явствует, что Лю Чанбин был достаточно незаурядной личностью. Он организовал регулярное обучение войск, активизировал колонизацию края китайцами, дунганами и сартами. Такой вариант развития событий не устраивал Джа-ламу, который надеялся объединить весь южный Алтай в составе единой Джунгарии. Его активная деятельность стала вызывать беспокойство русского правительства особенно после возвращения на Алтай Максарджава . Численность хошуна Джа-ламы достигла 8000 жителей, а количество солдат - 850. 22 февраля 1914 года по секретному предписанию начальника Кобдоского отряда Джа-лама в своей ставке был арестован капитаном 41-го Сибирского стрелкового полка Булатовым. В его распоряжении находилась всего полусотня забайкальских казаков, но и их оказалось достаточно, чтобы изолировать вождя западных монголов, захватить его ставку и разоружить войско. На следующий день Джа-лама был отправлен под конвоем по Чуйскому тракту в Томск. Стоимость имущества Джа-ламы, поступившего в монгольскую казну, составила свыше 250 тысяч рублей.

1 мая 1914 года царь взял под свое покровительство Урянхайский край. Его присоединение не приняло формы протектората, для этогo были слишком большие препятствия. Форма и сроки отторжения Урянхая от Монголии, наводит на мысль, что арест Джа-ламы являлся превентивным шагом, обеспечивающим мирный переход урянхов под протекторат России. Поскольку Джа-лама пользовался безусловным авторитетом среди жителей Кобдоского округа, включая урянхов, его арест и разоружение войска должны были парализовать волю местных князей и чиновников. Нейтрализация великого махакалы в глазах сойотов должна была показать не только мощь империи, но и показать урянхайским ухэрда бесперспективность сопротивления. Вместе с тем, переход края под руку царя показывал князьям и ламам Халки, а также Пекину истинного хозяина положения дел на северной границе Поднебесной. Отторжение богатого золотом Урянхая, вызвало негативную реакцию у монгольского правительства - оно стало сокращать численность русской военной миссии. К примеру, в докладах русских дипломатов и военных неоднократно упоминалось о том, что правительство богдо-гэгена неохотно тратит деньги на обучение бригады, что монгольские министры торгуются из-за каждого рубля, предъявляют иногда неожиданные и неисполнимые требования. К тому же бюджет монгольского государства испытывает острый дефицит, что создаёт трудности в выплате жалования русским офицерам. Монголы выражали недовольство большими окладами инструкторов.

Дипломатический агент в Монголии А.Я. Миллер 23 марта 1914 года сообщал в МИД, что Сайн-нойон-хан желает ограничиться учебной частью в 300 человек с батареей и пулемётной командой включительно, при четырех русских офицерах. На эту телеграмму русский министр иностранных дел ответил, что значительное уменьшение численности бригады неблагоприятно отзовется на её задаче служить объединению монгольского государства и содействовать его внешней защите. На встрече с министром иностранных дел Сазоновым Сайн-нойон-хан затронул вопрос о сокращении штата русских военных инструкторов, ссылаясь на финансовые затруднения. Русское военное министерство предложило минимальный срок обучения шесть месяцев с русскими инструкторами в составе шести офицеров и двенадцати урядников, мотивируя тем, что солдаты, прошедшие обучение в течение 3 месяцев, не могут являться надёжными кадрами для защиты интересов государства. С целью проверки работы русских инструкторов в мае 1914 г. в Ургу выезжал представитель российского Генерального штаба генерал-майор П.И. Аверьянов. После его посещения в монгольской бригаде было проведено большое сокращение. Из пятидесяти инструкторов осталось всего двенадцать. П.И. Аверьянов и Миллер провели переговоры с монгольским правительством по заключению нового соглашения для обучения монгольской бригады. В своём докладе в МИД дипломатический агент писал, что "результатами смотров генерал-майор Аверьянов остался, по-видимому, доволен, лично убедившись в плодотворности усердной работы наших инструкторов при всех наихудших местных условиях: бытовых и климатических". Кроме трудностей бытового характера, наблюдались некоторые разногласия в ходе подготовки к заключению очередного годового соглашения "О приглашении военных инструкторов и обучении ими монгольских войск". По нему для работы в монгольских войсках приглашались всего 22 человека. Остальных заменили унтер-офицеры из монгол. Срок обучения составлял три месяца, после чего проводили новый набор рекрутов. Таким образом, планировалось провести 4 набора и обучить в общей сложности 800 человек. Учебный год начинался с 1 июня. В помощь русским инструкторам передавалось 25 обученных монголов. Военный бюджет 1914/15 года остался прежним - 351903 рубля.

Монгольское правительство всеми силами пыталась укрепить свой сувернитет. Так, в мае 1914 года оно стало поощрять создание земледельческих поселений оседлых монголов из округа Хух-хото. Вместе с тем провозглашение независимости не облегчило положения податного населения. Создание министерств потребовало новых расходов, что легло новым бременем на население. На третьем году независимости монгольские министры не имели никакого представления о государственном бюджете. В поисках средств, богдо гэгэн и его министры начали искать внешние источники финансирования, игнорируя местные статьи дохода. Министры, высшие ламы и князья продолжали кредитоваться у китайцев, расчитывая впоследствии им не платить. Частично кризис был разрешён предоставлением Монголии займа в 2 млн. рублей. Деньги были выплачены в октябре и пошли на оплату оружия, снаряжения, подарки и погашение долгов богдо-гэгена. При этом маузер продавался казне за 250 рублей при цене в 50-60. За 25000 изображений богдо-гэгена было заплачено 23000 рублей при себестоимости в 250. На храм в честь Авалокитешвары был истрачен 1 млн. рублей. Расточительство двора быстро привело к отсутствию средств в казне. В результате Монголии был предоставлен новый займ в размере 3 млн.руб. Теперь средства выделялись траншами в 120000 рублей в год, а их расходование контролировал русский советник. В 1914-16 гг. на территории Монголии действовала русская миссия по коммерческим вопросам в составе 11 человек. Возглавлял её императорский советник при правительстве богдо-гэгена барон П.А. Витте. К ней были прикомандированы 9 монгольских чиновников и 10 местных аксакалов, а также переводчики.

21 июля истёк восьмимесячный срок перемирия, но переговоры начались только 8 сентября. На переговорах Монголия и правительство Богдо-гэгэна рассматривались, как самостоятельная договаривающаяся сторона. Это можно считать ещё одним шагом к признанию самостоятельности Монгольского государства. Стараясь укрепить позиции своей страны на переговорах, богдо гэген включил в состав делегации князя Удая. Это не дало положительного эффекта, только вызвав раздражение китайцев. Они вовсю использовали неудачи русской армии на полях первой мировой войны. Лю Чанбин развернул среди населения своего округа активную антирусскую пропаганду, привлекая для этого религиозных деятелей из Турции. Трехстороннее Кяхтинское соглашение было подписано 7 июня 1915 года. Оно полностью признавало русско-китайскую декларацию 1913 года, в свою очередь, базировавшуюся на русско-монгольском соглашении (договоре) 1912 года. Таким образом, Китай косвенно признал государственность Монголии. Кяхтинский договор предусматривал, в частности, автономию Внешней Монголии (ст. 2), невмешательство Китая и России во внутренние дела Монголии и ее внешнюю торговлю (ст. 5), ограничение численности конвоев в Урге при китайском сановнике в 200 чел., при русском представителе - 150 чел., китайских и русских конвоев при чиновниках, направляемых в другие местности - по 50 чел (ст. 7 и 8). В нем определялось, что"территорию автономной Внешней Монголии составляют согласно 4-й статье нот, обмененных между Россией и Китаем 23 октября 1913 года (5-го числа ll-го месяца 2-го года Китайской республики), области, находившиеся в ведении Китайского амбаня в Урге, цзян-цзюня в Улясутае (выделено нами. - Ю.А.) и китайского амбаня в Кобдо, причем границей с Китаем служат границы четырех аймаков Халхи и Кобдоского округа сопредельных: на востоке - с Хулунбуирским округом, на юге - с Внутренней Монголией, на юго-западе - с Синьцзянской провинцией и на западе - с Алтайским округом. В то же время монгольское правительство признало сюзеренитет Китая, носителями которого являлись пекинский резидент (сановник) в Урге и его помощники в Улясутае, Маймачэне (монгольская Кяхта) и Кобдо. Пекин не был удовлетворен этим соглашением, ибо при его подписании на Китай оказывалось давление России. Однако в период существования царского и Временного правительства Китай не пытался пересмотреть это соглашение и отменить автономию Внешней Монголии. Сильная и единая Россия являлась гарантом незыблемости кяхтинских договоренностей.

Военный потенциал империи стал базой для проникновения российского капитала в Монголию.В 1914 году купец Н.Н.Сулейманов арендовал в чуулгане Цэцен-хана копи драгоценных камней, а год спустя основал свинцовые рудники. Добычей горного хрусталя занималось около сотни китайских кули. Добытые в копях хрусталь, топазы и аквамарин экспортировались в Калган. В Урге Сулейманов открыл мыловаренный завод, продукция которого вытеснила китайских и русских импортёров мыла. В 1914 году были открыты два кожевенных завода, а в 1916 - пять и 1917- ещё два. К началу 1920 года в Монголии работали уже 18 заводов, дававшие 40-50 тыс. кож в год. К этому времени открылись мойка, лесопильный, пивоваренный, два салотопных, три водочных и четыре кишечных предприятия. При содействии русских советников в Урге возникли казённые предприятия - типография и телеграф. В 1914 году русские купцы получили концессии на прокладку линий связи. К 1918 году телеграфная линия Кяхта-Урга-Калган была пополнена 2475 км проводов.

В Урге Кяхтинское соглашение восприняли отрицательно. Там понимали, что оно увековечивает раскол Монголии, за Внешней Монголией юридически закрепляет автономный статус. Многие князья и партизаны Внутренней Монголии отвернулись от правительства богдо-гэгена. Один из монгольских полководцев Бавужав отказался подчиняться Урге и ушёл со своими войсками на восток Халхи. Против него был послан отряд Максаржава. Расколом по вопросу независимости воспользовался богдо-гэген, который стал укреплять свою личную власть, избавляясь от неугодных политических деятелей. Вскорее в Урге образовались две "партии" - князей и лам. Благодаря связи с освободительным движением, наличии собственных княжеств и вооруженых сил князья играли ведущую роль в управлении Халхой. В какой-то момент они оттеснили богдо-гэгена от управления государством. Однако вскорее глава Монголии перешёл в наступление. Ещё в 1912 году они устранили хана Цзасактуханского аймака Агван-Цэрэна, а вслед за ним хана Тушетуханского аймака Даши-Ниму. По-видимому, не без участия "партий" был удалён с политической арены Джа-лама. В июле министр внутренних дел Да-лама уехал в Кобдо "для умиротворения дербетских князей". Там он вскорее умер от болезни. В 1915 году неожиданно умер министр иностранных дел Ханда-Доржи. При этом богдо-гэген увеличивал своё богатство. За годы независимости чипсло его шабинаров увеличилось в полтора раза, составив четверть населения Халхи. Знать винила в смертях супругу правителя Цагань Дар-эхэ.

Шабинарское ведомство добилось, чтобы часть средств на содержание Богдо-хана и его ламаистского окружения выделялась из государственного бюджета. Все это вызывало недовольство князей ламаистским духовенством. При этом расточительство Джебцзун-Дамба-хутухты не знало границ. В конце 1913 года А.Миллер жаловался на то, что богдо-гэген требует ссудить 30000 рублей на текущие нужды. При этом правитель приобрёл за 22000 рублей небольшого слона и остался должен 25000 рублей за 9000 бурханов варшавской фирмы Мельхиора. В то же время чиновники и солдаты не получали жалования четыре месяца. По указанию богдо-гэгена строились кумирни не только в Урге, но и в ее окрестностях, в том числе в труднодоступной горной местности. Особенно возмущала князей многолетняя постройка деревянных ворот во дворце Богдо-хана, на которую из бюджета было отпущено 150 тысяч лян. При этом всё меньше средств оставалось для содержания армии и чиновников. На запрос российского Генерального Штаба А.Я.Миллер 24 мая 1915 года сообщал, что "возобновление соглашения о монгольской бригаде без изменений на более продолжительный срок представлялось бы желательным". В начале июня 1915 года стало известно, что монгольское правительство готово возобновить соглашение о бригаде в 400 человек с 7 инструкторами сроком на один год. Новое российско-монгольское соглашение по военному вопросу было заключено только в октябре 1915 года. Оно предусматривало обучение военному делу в год 400 монголов, при этом состав военной миссии был уменьшен до 15 человек. Несмотря на сокращение бригады военный бюджет Монголии в 1915/16 году вырос до 354000 рублей. Это было вызвано целым рядом мятежей, последовавших после отказа богдо-гэгена от претензий на Внутреннюю Монголию. Многие из них были вызваны хронической неуплатой жалования войскам или лишением надежд на добычу.

Кяхтинское соглашение возобновило китайскую коммерческую экспансию. К 1917 году во Внешней Монголии открылось 80 китайских фирм. Обладая более дешёвым товаром, они вытесняли русскмх торговцев из Монголии. Положение ухудшала мировая война. Для того, чтобы обеспечить заготовки скота, миссия Витте настояла на введение 70% пошлины на импорт китайских товаров. В 1915 году для поддержания русского кредита в Урге был открыт Монгольский Национальный Банк. Из-за сложного экономического положения России он работал неэффективно. Уже в марте 1917 году емку не хватало 500000 лан для обеспечения операций. В телеграмме от 7 мая 1916 года А.Я. Миллер представил в МИД предложения об изменениях в военной организации Монголии, подготовленные совместно с начальником русских инструкторов есаулом А.Ф. Васильевым. Они сводились к переводу бригады из Худжир-Булана в Улан-Батор, увеличении численности части до 1 000 чел., включая учебную команду. Срок службы в части увеличивался до 1 года, а инструкторов - от 3 до 5 лет. При этом предлагалось выплачивать инструкторам жалование за счёт российской казны. Военый бюджет страны в 1916/17 году вырос до 456000 рублей, а в следующем - до 530000. Военные расходы росли в связи с ростом оппозиции правительству богдо-гэгена. Основой сил оппозиции был баргутский отряд Бавууджава, закрепившийся на восточной границе Халхи. Его сопротивление было подавлено Халха Цэрег в феврале 1918 года. Революция 1917 года в России ухудшила геополитическое положение Монголии. Пекин и Урга не признали советскую власть в России, отнеслись к ней враждебно. В конце 1917 года Джахаланца-хутухта был назначен наместником в Урянхае. В начале 1918 года было прекращено действие Русско-монгольского военного соглашения, а осенью приостановлены операция Монгольского Банка и ликвидирована должность финансового советника правительства.

Правительство богдо-гэгена поддерживало отношения с Сибирским временным правительством. Однако, Россия больше не могла диктовать свою точку зрения. Её влияние в Монголии резко упало, а Китая - усилилось. 1 марта 1918 года китайский президент объявил Внешнюю Монголию вместе с Урянхайским краем провинциями Китая. Сунь Ят-сен целиком и полностью поддержал этот декрет. Более того, он ставил вопрос о воссоединеии отторгнутых от империи Цин территорий Приморья и Приамурья. Китайский сановник в Урге генерал Чэнь И стал добиваться присылки войск. Управляющий МИД Сибири Ю.В. Ключников был обеспокоен вводом китайского батальона в Ургу. Он просил А. Орлова убедить монгольское правительство в том, чтобы оно выступило с официальным заявлением, в которым подтвердило бы статус автономии Внешней Монголии. А. Орлов имел беседу с министром иностранных дел ургинского правительства Цэрэн-Доржи по этому вопросу. Последний заверил А. Орлова, что Внешняя Монголия придерживается Кяхтинского соглашения и не откажется от своей автономии. В своей ноте от 26 мая Автономное правительство Сибири согласилось на введение в Ургу одного батальона китайских войск, но затем заявило, что в этом нет необходимости. Позиция Урги была сглажена предложением китайского резидента Чэнь И направить совместный воинский контингент в Урянхай, где камчикские хошуны (округа) подняли восстание, убили и выгнали русских купцов и переселенцев, сожгли несколько русских поселков. Весной 1918 года в Урянхай через перевалы пришли монгольские войска под командой князя Итэгэмиджиту и Максаржава Хатан-батора. Вслед за ними пришел китайский отряд Ян Ши-чао. Монголы заняли восточные хошуны края. Китайский отряд занял западную часть долин рек Кемчика, Чакуля, Шагонара. Русские Урянхая попали в затруднительное положение, его грабили сойоты, монголы и китайцы. Началось повальное бегство русских на север, вниз по Енисею, на плотах. В ответ в Атамановке возник отряд самообороны (387 шт.) под командой Кочетова. Тем временем, капитан 2 ранга Покровский вытянул два катера на сушу, поставил их на колеса и протащил по шоссе, миновав пороги; затем он спустил катера в Енисей. Впервые русские вооруженные катера пришли в столицу Урянхайского края Белоцарск. Вскорее состоялось совместное заседание урянхов и русского съездов, на котором был принят Договор о самоопределении Урянхая, дружбе и взаимной помощи русских и сойотов.

Интервенция в Урянхай привела к тому, что летом 1918 года китайский батальон численностью в 600 человек прибыл в Ургу. На протест Орлова Цэрэн-Доржи ответил, что "...соблюдение договоров обязательно в мирное время, в смутное же можно и ограничить объем их действия"; кроме того, тройственное соглашение касается внутренних порядков в Монголии, ввод китайских войск туда требуется для защиты китайской территории от внешней опасности..." В ноябре 1918 года к власти пришло правительство А.В. Колчака в Омске. Оно было представлено российской миссией в Пекине во главе с посланником Н.А. Кудашевым, российским дипломатическим агентом ив Урге А.А. Орловы и другими консулами в Китае. Омское правительство выступало за сохранение Кяхтинского соглашения и автономию Внешней Монголии. В Урянхай был послан политический комиссар Турчанинов, который сделал ставку на духовного главу края ламу Хайдупа. Он предложил упростить систему управления урянхайскими хошунами. Благодаря его деятельности, был сформирован конный дивизион, направленный на помощь белым. Активность омского эмиссара парализовала монголо-китайские отряды. Смтуация изменилась в июле 1919 года, когда в Урянхай отступила краснопартизанская армия Щетинкина и Кравченко.

После Канских боев с частями генерала Розанова красные партизаны отступили через снежную тайгу и вышли к Курагино, взяв направление вверх по р.Тубе. 8 июля после трудного перехода по тайге партизаны прибыли в Минусинский уезд и не встретив здесь никакого сопротивления двинулись на юг. Только что разбитая армия быстро росла, как снежный ком, катящийся с горы. Минусинск повстанцы миновали, но заняли казачий центр Каратуз.Тамих настиг с отряд особого назначения Енисейской губернии сотника Бологова. Бологов дважды разбил партизан. Разбитые отряды повстанцев решили спасаться тогда в Урянхай и Монголию. 18 июля партизаны заняли Белоцарск, выбив оттуда небольшой белый отряд. По приходе партизан, восстание сойотов, мстивших русским за многолетние обиды, разгорелось с новой силой. Ни монголы, ни китайцы в эту борьбу не вмешивались. Тогда отряды русской самообороны объединились с партизанаами. Благодаря их помощи армия Кравченко и Щетинкина оправилась. Красноярские генералы, выпустившие повстанцев из таежного капкана, куда их загнали чехи, не нашли ничего лучшего, как послать в Урянхай сотника Бологова, который только что взял реванш в борьбе с повстанцами. Молодой казачий офицер решил, что "сброд", который сгруппировался вокруг Щетинкина и Кравченко, можно рассеять одним ударом, и быстро двинулся на врага с 600 человек пехоты и 380 казаками. Преследуя партизан, Бологов оставлял гарнизоны в селах. Белый отряд занял Белоцарск 29 августа. Он был окружён партизанами и разбит, потеряв половину своего состава, 2 орудия и 14 пулемётов. После этого армия Щетинкина и Кравченко выступила на Минусинск. В середине ноября 1919 года армия в количестве 18 тысяч партизан, по замерзшим рекам и крепкому льду начала наступление на Красноярск. После ухода армии Кравченко Урянхай осталась в подвешенном состоянии. Монгольские и китайские солдаты по-прежнему грабили русских колонистов. До конца года ни китайцы, ни монголы, ни остатки белых казаков, ни сильно покрасневшее крестьянское ополчение акций против оппонентов не предпринимали. Усинцы были напуганы убийством китайскими солдатами председателя волостного исполнительного комитета, нападением на село грабительской шайки монголов Хатан-батора Максаржава. Присутствие в Усинском небольшого пограничного отряда красноармейцев под командой и переговоры с Янь Шичао и Чамзры-Бейсе, заменившего Хатын-батыр-вана, никаких результатов не дали. Китайцы способствовали восстановлению военного потенциала белых в Урянхае. Он передал часть оружия книсейским казакам Казагранди и местным партизанам Мелегина.

Эгоистическая политика богдо-гэгена привела к тому, что доходы некоторых князей снизились. А.А. Орлов сообщал, что князья и некоторые министры стали стремиться к отмене автономии, т.к. искали у китайцев личной и имущественной безопасности. Нижняя палата и ламы были против отмены автономии. Прокитайские настроения князей усилились после смерти в феврале 1919 года председателя совета министров хана Намнан-Сурэна. В своем донесении Н.А. Кудашеву ургинский агент в апреле 1919 года сообщал, что Намнан-Сурэн, как после выяснилось, был отравлен "придворною дамскою кликою". Этот крупный политический и государственный деятель стал жертвой борьбы между "партиями" лам и светских князей, которые стремились ослабить засилье во Внешней Монголии ламаистского духовенства. Ламы, пользуясь поддержкой теократического правителя Богдо-хана Джебцзун-Дамба-хутухты, одержало верх. Орлов считал, что после смерти Намнан-Сурэна среди князей существуют сторонники ликвидации Автономной Монголии. К лету 1919 года явно обозначился раскол в правящем классе Внешней Монголии. Среди князей, министров и высших лам возобладало настроение отказа от автономии.

11 июня 1920 года монгольский отряд неожиданно для всех собрал вьюки и ушёл в Халху. Многие урянхайские посёлки признали власть сначала Монголии, а потом, когда монголы ушли из Тувы, они подчинились власти китайского комиссара Ян Шичао. Те же, которые держались ещё за Советскую власть, подвергались жестоким репрессиям. По инициативе уполномоченного Сибревкома И. Г. Сафьянова 16-20 сентября 1920 года состоялся Съезд русского населения. Он проходил под защитой русских отрядов самообороны. Их большевизация привела к репрессиям против тех казаков, которые воевали на стороне белым. Вместе с тем, И. Г. Сафьянов, заявил: "В настоящее время Советское правительство считает Урянхай, как и прежде, самостоятельным и никаких видов на него не имеет". Псле ожесточённых прений все русские посёлки в Туве признали Советскую власть и решили организовать ревкомы, а затем 25 октября собрать смешанный русско-сойотский съезд и на нём сговориться с урянхами об административном устройстве. На этот съезд был приглашён Ян Шичао. В районе Баян-Кола на делегацию во главе с И. Г. Сафьяновым, внезапно напали китайцы. Небольшой отряд красноармейцев отражал в течение дня многократные атаки и обеспечил к ночи отход делегации в с. Атамановку. Затем Урянхайская Красная Армия под командованием Кочетова напала на белых. В результате отряд Казагранди ушёл в Монголию, а Мелегин был наголову разбит. К марту 1921-го слабость китайских войск в Урянхае стала очевидной. Сойоты в удобных случаях стали отбирать у солдат маузеровские винтовки. В марте 1921 года партизаны разгромили китайские отряды в местечке Дас-Ужу близ города Шагонара и в долине реки Чадааны. Китайский командир Лин-Ван спасся бегством. После этого Ян Ши-чао увел своих солдат в Монголию.

Под предлогом угрозы со стороны партизан, китайцы направили в Халху крупные контингенты войск. Командир оккупационных войск генерал Сюй Шучжэн заставил монгольское руководство подписать просьбу - "Коллективную петицию правительства, князей и лам Внешней Монголии", которую отправили Богдо-гэгэну для приложения печати. Но он отказался (Белов, 1997). В петиции говорилось, что династия Цин допускала злоупотребления в Монголии, чем воспользовались иностранцы (русские), подстрекавшие монголов к независимости; по соглашениям сюзеренные права Китая стали чисто номинальными, а теперь Россия утратила возможность сохранять соглашения; кроме того, буряты, решив создать общемонгольское государство, создали угрозу Внешней Монголии, а белогвардейцы насильственно завладели Урянхаем (Белов, 1999). Эта петиция хорошо иллюстрирует методы, которыми ханьские шовинисты оправдывают оккупацию чужих земель: утрата Китаем "законных" прав на эти земли из-за "неравноправных договоров"; экономические проблемы; "злоупотребления феодалов", которых свергла революция; "внешняя опасность"; в результате - большинство якобы само просит о "воссоединении" с Китаем.
17 ноября 1919 г. петицию передали Сюй Шучжэну, 22 ноября прислали в Пекин, и сразу был издан декрет президента, которым удовлетворялась эта "просьба". 24 ноября российский белый посланник Н.А. Кудашев направил протест в МИД Китая, но оно его отклонило (Белов, 1997). Переговоры с западными дипломатами были безрезультатны. Как всегда, Запад преследовал собственные интересы и не хотел портить отношения с Китаем. 2 января 1920 г. Сюй Шучжэн устроил церемонию отречения Богдо-хана и Автономного правительства от власти. В январе 1920 г. по той же схеме было отменено особое положение Барги (АВПРИ, ф. Миссия в Пекине, оп. 761, д. 1548, л. 301-302).
Таким образом, Китай нарушил обязательства, взятые по Кяхтинскому соглашению. Ссылки на опасность панмонголизма и нарушение Россией соглашения несостоятельны: ни красные, ни белые не планировали захват Монголии. В панмонгольском движении преобладали республиканцы, что было неприемлемо для правящего класса Халхи (Ринчино, 1998). Кроме того, Богдо-хан не хотел портить отношения с Россией и Китаем. Внешняя Монголия не поддержала панмонголистов, значит, она не была причиной конфликта. Войско панмонголистов не представляло Россию, оно так и не осуществило поход на Ургу, а его руководители были убиты в начале 1920 г. Однако незаконные меры Китая так и не были отменены.
Оккупация сразу вызвала сопротивление монгольских патриотов. Богдо-гэгэн продолжал выступать за восстановление автономии. Например, газета "Нийслэл хурээний сонин бичиг" (N 101, 1919 г.) опубликовала статью, направленную на единение монголов, защиту религии и восстановление власти (Ширендыб, 1960). В конце 1919 г. в Урге возникли два подпольных кружка против китайского господства, в ноябре они объединились. В них входили представители разных сословий. В числе руководителей были Д. Сухэ-Батор и Х. Чойбалсан, которые ориентировались на Россию. Были также люди, надеявшиеся на Японию и США, например, Лувсанцэвэн-тайджи и Баир-гун (Тачибана, 2006). Кружки действовали с одобрения Богдо-гэгэна, не планировали ни революцию, ни уничтожение религии и монархии, были далеки от коммунистических идей. На их основе образовалась Монгольская народная партия (МНП). В 1920 г. ее целью было освобождение страны от китайцев, восстановление государственности во главе с Богдо-гэгэном, благосостояние народных масс, уменьшение прав князей (История, 1967). В революционный 1921 г. целью была модернизация общества на традиционной основе, а не разрушение этой основы. Весной 1921 г. ЦК МНП издал примечательное обращение к монгольским "братьям-солдатам" из армии барона Унгерна. Ссылаясь на волю Неба, ЦК призывал достичь процветания религии и власти (Монгол Унэн, сонин N 6, 19.04.21). Позже, в 1922 г. представители МНП сами говорили о том, что их партия пока не может считаться ни коммунистической, ни социалистической, что их основная цель - полное освобождение Монголии от иностранного политического и экономического гнета (Далин, 1975).
Сибирское областное бюро РКП(б) и Дальневосточный секретариат Коминтерна стали внедрять революционные идеи в среду "красных монголов" (Генкин, 1928). Так были заложены основы будущей гражданской войны, репрессий, уничтожения монархии и религии. Сами "красные монголы" не разбирались в тонкостях коммунистической доктрины, сохраняли верность союзу с Россией и возлагали на нее главные надежды в деле восстановления независимости.
В феврале - марте 1921 г., не задумываясь о дипломатических последствиях, барон Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг изгнал из Монголии основные контингенты китайских войск и восстановил законную власть. Важное значение имел также разгром китайских войск в Маймачене на севере отрядами Д. Сухэ-Батора. В советское время устоялся взгляд, что изгнали китайцев из Монголии "красные монголы" при поддержке РСФСР, а сторонники теократической монархии были врагами народа и агентами иностранцев. В действительности же ламы во главе с Богдо-гэгэном занимали самую последовательную позицию в национально-освободительной борьбе и внесли важный вклад в освобождение страны от оккупантов.
После вступления Унгерна в Монголию его контакт с арестованным китайцами Богдо-гэгэном осуществлялся через лам, с ними Унгерн постоянно советовался. Сам Богдо-гэгэн специальным указом предписал монголам помогать барону в изгнании китайцев. Пребывание войска Унгерна в Монголии, мобилизация и снабжение (в том числе путем реквизиций) были санкционированы Богдо-ханом и правительством, поэтому были законными. Автономное правительство вновь сформировали сами монголы без давления извне (Кузьмин, 2006). Оно в полной мере осуществляло свои полномочия под властью Богдо-хана. Восстанавливая законную власть в Монголии, Унгерн следовал собственному монархическому плану и не выполнял заданий внешних сил: ни русских белых, ни Японии, ни других. Сам барон принял буддизм и монгольское подданство (АВПРФ, ф. 04, оп. 29, п. 192, д. 52187, л. 6). Следовательно, Унгерн в Монголии не был оккупантом или диктатором (подробнее см.: Кузьмин, 2006).
Автономное правительство после реставрации просуществовало меньше года. Тем не менее, оно успело осуществить важные мероприятия: создать властные структуры, начать восстанавливать промышленность, скотоводство и торговлю, связь, финансовую и налоговую системы, пошлины, армию и полицию, международные связи и т.д. (подробнее см.: Лонжид, 2006; Батсайхан, 2007б).
К середине 1921 г. стало ясно, что дело идет к установлению власти МНП. Автономное правительство вынуждено было искать сближения с руководством партии. Богдо-гэгэн договорился с Унгерном о том, что официально не направляет монгольские войска в Сибирь, а барон ведет войну на свой страх и риск (Боец, 01.06.21). Вступив в Ургу, Временное народное правительство предписало сдать печати всех министерств 10 июля 1921 г. С санкции Богдо-гэгэна это было выполнено. Следовательно, Автономное правительство сложило свои полномочия и передало власть Временному народному правительству законным путем (текст акта см.: Дальневосточная правда, 1921, N 168, с. 2). Богдо-хан велел опубликовать указ о борьбе против белых (текст см.: Дальневосточная правда, 1921, N 169, с. 2). Это было сделано под давлением красных: реально же он помог основным соединениям унгерновцев уйти из Монголии (Торновский, 2004).
Авторитет Джебцзундамба-хутухты среди монголов был столь высок, что коммунисты не посмели его свергать. Это уникально: везде, где большевики брали власть, они сразу уничтожали монархию. Но Богдо-гэгэн сплачивал вокруг себя всех монголов, в том числе МНП. Поэтому еще до взятия Урги, ЦК РКП(б) издал директиву, по которой Джебцзундамба-хутухта мог номинально сохранить свой пост после революции (Якимов, 1973). Следовательно, выбором монгольского народа была теократическая монархия, а не большевистская власть. В отличие от России, здесь нельзя было заявить, будто "народ сверг самодержавие".
11 июля 1921 г. во дворце состоялась церемония возведения Богдо-гэгэна на престол ограниченного монарха, вслед за которой на площади состоялся митинг (Ширендыб, 1960). 1 ноября 1921 г. Богдо-гэгэна заставили подписать Клятвенный договор, которым он, фактически, лишался права влиять на важные государственные решения. Легитимность этих актов определяется тем, что они санкционированы Богдо-гэгэном. Но эта легитимность сомнительна, так как изменение высшей власти произошло под давлением революционеров, которых, в свою очередь, заставляли выполнять свои решения большевики. О таком давлении говорят многие факты. Например, в 1921 г. Далай-лама XIII получил от Богдо-гэгэна VIII письмо о том, что Советы, уничтожив свои храмы и священные книги, добрались до Монголии и при содействии МНП сместили его с престола (Андреев, 2006).
Иногда пишут, что подчинение Богдо-гэгэна VIII внешнему диктату говорит о его беспринципности (отречение от власти при Сюй Шучжэне и МНП, указ против белых и т.п.). Но к чему привел бы отказ? Не к сохранению власти, а лишь к усилению репрессий против народа. Поэтому действия Богдо-гэгэна были оправданными.
Всего через четыре дня после Клятвенного договора, 5 ноября 1921 г. было подписано соглашение между РСФСР и Монголией об установлении дружественных отношений (Соглашение, 1924). В ст.1 Правительство РСФСР признало единственным законным Правительством Монголии народное, а в ст.2 Монголия признала единственной законной властью России Правительство РСФСР. В.И. Ленин в день подписания договора заявил, что единственно правильный путь трудящихся Монголии - борьба за государственную и хозяйственную независимость в союзе с рабочими и крестьянами Советской России (Ленин, 1970). Ход истории подтвердил искренность этого заявления.
Следовательно, взамен Кяхтинского соглашения Монголия подписала с Россией новое. Из него следовало признание независимости, за которую выступало Временное народное правительство. Правда, в следующие несколько лет советские посланники в Китае: А.К. Пайкес, А.А. Иоффе, Л.М. Карахан убедили Советское правительство в необходимости признать Монголию частью Китая (Лузянин, 1995). Этот шаг был сделан в надежде использовать Китай для разжигания мировой революции. Но признание суверенитета Китая в Советско-китайском соглашении об общих принципах урегулирования от 31 мая 1924 г. (ст. 5) не изменило статус-кво: советские войска не были выведены, под защитой СССР Монголия продолжала развиваться как независимое государство.
Богдо-гэгэн VIII умер 20 мая 1924 г. Уже 3 июня пленум ЦК МНП единодушно высказался за переход к республиканскому строю, 13 июня это было санкционировано Правительством, а 26 ноября это решение стало законом с санкции I Великого народного хурала. Монголия стала народной республикой. Если с 1921 по 1924 г. Народное правительство издавало законы, ограничивающие права феодалов и духовенства, то теперь процесс ускорился. Перенося советскую модель на Монголию, импортируя сюда незаконные методы, большевики стали форсировать курс на уничтожение традиционного общественного уклада и религии. 11 августа 1924 г. исполком Коминтерна принял решение о "большевизации" МНП (Рощин, 1996). В августе того же года на III съезде МНП было принято решение о переименовании партии в МНРП. На I Великом хурале решено форсировать переход к социализму, минуя капитализм. Эти решения были продиктованы большевиками через Коминтерн, что нашло отражение в выступлении председателя МНРП Дамбадоржа: "Под руководством Интернационала наша Партия достигла всего, поэтому наша Партия и должна почитать и полагаться на III Коммунистический Интернационал. Поэтому и нашему Хуралдану надлежит одинаково почитать и полагаться на него" (Протоколы, 1924). Что это значит, объяснил в своей речи представитель Коминтерна Т. Рыскулов: "Человечество разделено на две борющиеся группы. Одна группа - это капиталисты, эксплуататоры и тунеядцы (аристократия), другая группа - это рабочие и крестьяне, все трудящиеся элементы и угнетенные малые народности. Последняя группа трудящихся всего мира объединяется и ведет борьбу против угнетателей капиталистов за свое освобождение". Демагогически смешивая социальный статус с национальным (рабочие, крестьяне и народности), представитель Коминтерна, тем не менее, указал приоритеты на будущее. Началась широкомасштабная борьба с духовенством и феодалами. Это был путь уничтожения буддизма и традиционной культуры монголов, экспроприации имущества "эксплуататорских классов", уничтожения самих этих классов, правого и левого уклонов и т.д. Реакцией народа стали восстания и заговоры, ответом на них - массовые репрессии по советскому образцу. Одними из первых (с 1921 г.) были казнены выдающиеся борцы за государственность Монголии: Егузэр-хутухта Ж. Галсандаш, Манджушри-хутухта С. Цэрэндорж, Да-лама Пунцагдорж, Тогтохо-гун, Саж-лама Жамьян-Данзан, Лувсанцэвэн-ван, Ж. Жамболон-ван, Ц. Тубанов, Б. Очиров и др. Любые связи с японцами и китайцами объясняли деятельностью в пользу "иностранного империализма" или "реакции". И это в то время, когда сама МНРП следовала предписаниям из СССР.

После переворота в России Джа-лама повторно появляется в Монголии, собирает своих сторонников и обосновывается на юге Монголии. Рядом с оазисом Шара-Хулусун, у источника Баин-Булак, он строит крепость со смотровыми башнями, вокруг которой собирается до 500 юрт. Отряд из трёхсот великолепно обученных воинов под его руководством в течение нескольких лет грабит все проходящие мимо караваны.

Новая власть пыталась наладить контакты с Джа-ламой, давнего лидера и "жертву царизма" назначили даже командующим войсками округов Кобдинского и Алтайского. Однако он, повидавший на своём веку разный люд, быстро раскусил новых товарищей и очень скоро увёл свой отряд ещё дальше, в Чёрную Гоби. Там недоспелый советский командующий занялся более привычным ремеслом. Осев на торговой тропе, свирепый князь-священнослужитель стал грабить караваны, а пленников обращать в рабов. Их руками на вершине каменистого холма он воздвиг неприступную крепость Тенпей-бейшин, где рассчитывал отбиться от войск великого северного соседа.

Кончилась его эпопея в 1923-м. Переодетые тибетцами-паломниками, бойцы Специальной бригады Народного правительства Монголии попросили в горной ставке Джа-ламы ночлега. Утром, прямо во время богослужения, они хорошенько нашпиговали хозяина пулеметными пулями, разогнали по домам все шесть сотен его наложниц, в куски изрубили охотничьих псов и опечатали сокровищницу. Сердце Джа-ламе они вырезали, поджарили на костре и, по-братски поделив между собой, съели. Есть и другая версия, по которой переодетый странствующим монахом офицер монгольской революционной армии проник в Тенпей-бейшин и тупо застрелил надоевшего всем тирана.
Если верить документам, военный трибунал приговорил Джа-ламу к ВМН 7 октября 1922 года. Свершили вердикт коварно: в момент, когда святой простёр свои длани над благоговевшим паломником. Извлеченное сердце убитого съел, дабы умножить своё мужество, начальник Государственной внутренней охраны (аналога ЧК) товарищ Балдандорж. А отсечённую голову подкоптили по-монгольски, над костром, вздели на пику и долго возили по аймакам, ужасая суеверных кочевников.

26 июля 1904 года

В неё входили Агван Дорджиев, 5 высших лам, хранитель печати, драгоман, 8 лам-служителей и 30 телохранителей

Маньчжурия

Здесь существовали прииски начиная с 1880 года. Сыстыг- Хемские и Серлигские прииски к 1881 г. дали, по официальным данным, 446 пудов 21 фунт шлиховогo золота на сумму 9,5 млн руб.

Всего 35000 жителей, из которых 12000 лам

44 пекинские и 171 шансийские

Казначей далай-ламы

традиционное состязание, , также именуемое "тремя мужскими играми" - монгольская борьба, скачки и стрельба из лука. Проводится по всей стране в праздник середины лета.

15-16 июля

Тушету-хан

Цэцэн-хан

Цзасакту-хан

Сайн-нойон-хан

"За последнее время китайские чиновники, забрав власть в свои руки и всячески вмешиваясь в монгольские дела и в особенности, под предлогом реформ, заселяя Монголию и изменяя старые обычаи, умаляют туземную власть. Это поистине горестно. Ныне мы, посовещавшись, единогласно постановили изложить причины и просить помощи и покровительства Русского Царя".

события "дают монголам исключительно благоприятный случай обеспечить на будущее время свою самостоятельность. С этой целью им следует, не порывая официально связей с Пекинским правительством, обсудить сообща возможность устранения китайских чиновников от всякого участия во внутреннем управлении монгольскими землями, расформирования отрядов регулярных китайских войск, образованных в Урге..."

200 цыриков

До 100000 чел.

"живой Будда"

Сообщение русского консула Вальтера от 31.12.1911

Хандо-доржи, Ширнин-дамдин. Цэрен-дорджи и Бабу-дорджи.

Консул в Урге с 1861 г.

2 кав.полка по 600 чел., плм.рота, арт.взвод. Всего 1900 чел.

в составе 4 сотен

Ставка дербетского князя

Князь Дамдин-базар

наместником

Сейме

400 всадников

святой князь

17 офицеров и 42 унтер-офицера.

Отряд князя возрос до 850 сабель после присоединения солдат Мурунги

В т.ч. 400 всадников Халха Цэрэг

696 винтовок разных систем( в основном, бердан и 3-линейных винтовок), 10 ящиков с 3-линейными винтовками, 21 шашка, 104 ящика с патронами

Борца з а веру

Управителям хошунов

Начальник штаба Иркутского военного округа

6 офицеров и 16 урядников

21 июня 1912 года "Голос Москвы"

В т.ч. 50000 пожертвовало Российское императорское правительство

Москвитин

вступила 29 октября 1914-го в войну против России на стороне Германии и Австрии

Хрусталь, аквамарин, топаз

20 работников, в т.ч. 6 наборщиков

60 русских связистов

Проложена Датским акционерным обществом

Эхэ-дагини

Позолоченных медных изображений Будды

4 офицера и 3 вахмистра

3 офицера, 12 инструкторов.

В 1915 году было закуплено 170000 голов

Занимал барон Б.В..Витте

Выпускник Петербургского университета

под Ермаковской и южнее под Григорьевкой

3570 чел.

Белоцарская дружина

три сотни 1-го Енисейского казачьего полка, Енисейский отряд особого назначения, 6-я сотня (неполная) 3-го полка Сибирского казачьего войска под командой подъесаула Распопина, Усинская полурота и Белоцарская дружина.

200 русских и урянхов

До тысячи чел.

6 рот (2 стрелковые, пулеметная, разведки, особого назначения, "серебряная" - местные партизаны) и кав.эскадрон.

Оставить комментарий © Copyright Пауллер Олег (carkovs0@latnet.lv) Размещен: 16/07/2017, изменен: 16/07/2017. 86k. Статистика. Очерк: История Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Краткое изложение политической истории Монголии до прихода к власти красных

Пауллер Олег : другие произведения.

Монголия при богдо-гэгене