Как описать это странное чувство полета? Как передать это место, для которого ты был рожден, как металл пистолета был рожден для лакированной кожи поясной кобуры? Я иду вперед по темной улице и передо мной лишь тень, изредка освещаемая редкими желтыми фонарями. Тень и тишина, и желтые сферы света, висящие в воздухе. Лампочки это? Фонари? Я не знаю, но я иду вперед.
Эта узкая улица, с обеих сторон перекрытая заборами, она тиха и пустынна. Я чувствую, что людей на ней не было уже долгие минуты - или короткие сотни лет. Но пыли на мостовой почти нет и заборы (кривовато сбитые доски, ровная кирпичная кладка, чугунная решетка, закрытая изнутри фанерой) целы и в порядке, как будто они были сделаны только вчера - или оставлены пять минут назад. За ними я чувствую старые дома, чужие особняки, пахнущие пылью, хранящие тайны, ждущие своих хозяев. Но сейчас хозяйка тут одна - и это тишина. Я иду вперед.
Возле каменной стены крайнего дома среди досок есть проход. Не спрашивайте меня, откуда он взялся. Он есть - две выломанные доски и еще одна, криво висящая на одном гвозде. Я осторожно отодвигаю ее в сторону и забираюсь внутрь, стараясь не производить лишнего шума. И попадаю в храм.
Я не знаю, можно ли назвать храмом эту пустую утоптанную площадку посреди города, которая находится между двумя участками - но ничем другим это пространство быть не может. Его края утопают во тьме, но это нестрашная тьма, в ней нет угрозы - бархатистый сумрак кажется ласкает кожу и мысли, убеждая - это именно то место, для которого ты был рожден. Тьма, и тишина, и неяркие желтые огоньки свечей на алтаре, на котором лежат старые письма, любовные записки, засохшие листья и цветы (я отчетливо слышу дыхание дуба, хотя тут нет даже его тени, и шелест трав, хотя земля совершенно пуста) и странные фигурки. Тут нет ни малейшего намека на оружие, хотя откуда-то я знаю, что здесь оно и не нужно. Здесь любят и ждут. Здесь ждут любимых, которые где-то задержались. Здесь можно стоять всю жизнь, глядя вверх, на нависающую прямо над храмом огромную желтую Луну и острые белые огоньки звезд, и не постареть ни на минуту. Откуда-то я знаю это.
Легкий намек на движение во тьме лишь на мгновение нарушает покой этого места. Бояться здесь некого и незачем, это храм, где каждый останется наедине с собой столько времени, сколько ему будет нужно. Лунный свет ли сгустится в серебряную фигурку, тень ли обретет плоть, или бледное лицо с бездонными глазами появится среди сумрака - всё это уже неважно. Храм везде и нигде, как везде и нигде магия, и Луна, и звёзды, и свежий ветер, пахнущий дубами и шелестом травы, и серебряный свет, и мудрые вороны, и...
-
Приклад штурмовой винтовки, почуявшей цель (голова и плечи человека, дистанция около 200 метров) мягко толкает меня в плечо - и я просыпаюсь.