*   *   *
приняв на веру твое весомое: "оленька, время лечит";
приняв на плечи твое спокойное: "завтрашний день покажет";
я все надеюсь, что этот день наступит и станет легче,
что он научит меня терпеть и не замечать пропажи.

холодный кубик больничной палаты /в которой легко - о вечном/;
три кубика нашего нерожденного /кто он? сын или дочка?/ -
никто не скажет. ты, вроде, знаешь кого-то, кто память лечит? -
мы ставим точку. ты не подскажешь кого-то, кто лечит точность?

спешить и в кровь раздирать колени - напрасно, коль опоздала -
что толку ждать наступленья дня, коль свет утонул во тьме?
ты скажешь шепотом: "все пройдет. спи, олюшка, ты устала."
и я поверю тебе. опять. кому же, как не тебе?


*   *   *
добрый добрый Боженька! утомилась девочка -
руки Твои щедрые слишком тяжелы.
с голубой каемочкой белая тарелочка
сочиняет странные яблочные сны.

гладенько и сладенько - гаденько и приторно.
разреши мне, Боженька, лечь и не дышать.
отпусти мне, добренький, шалости и придури,
подскажи, где прячешься - сделай первый шаг.

что Ты, я не жалуюсь - это только кажется -
мне сегодня весело - песенки пою!
сказывают: Боженька - одинаков к каждому
... что же Ты так балуешь девочку свою? 


*   *   *
ты вешаешь трубку на чертекаком конце города.
тишина наполняет комнату, как вода.
я прячусь от одиночества, сна и холода
в себя - но страх пробирается и туда.
переполняет, сдирает кожу - наружу просятся
личинки ночных кошмаров - свербят, скребут.
когда-нибудь все забудется, боль износится
и имя, что чаще божьего произносится
чужая ладонь оботрет с анемичных губ.


*   *   *
только когда не стерпеть, не превозмочь
мы обращаемся, не подымая взгляда -
Господи помоги - Ты один помочь
сможешь - ведь Ты один оставался рядом
в час когда отворачивались друзья
в час когда ближние мне показали спины 
в час когда каждый участливо камень взял
и от души, с наслаждением, честно - кинул.

в час когда руки могут одно - висеть 
в час когда плёткой больше уже не больно
в час когда с самой правильной колокольни
слышится лишь призыв улететь на волю,
кто-то тебя обещает забрать с собою,
но не понять - чей язык разливает медь.

в час когда хочется лечь и свернуться в жгут
в час когда хочешь туда, где тебя не ждут
шутки уже не смешат  - по живому жгут 
горло уже не стонет.
только тогда - срываешься под откос
память таранишь проходишь себя насквозь
зная что обернешься - и станет кость
ветхозаветной солью.


*   *   *
бессильно опускаюсь на колени,
в ладони - лбом.

в поддых /но не поверить - не умею/
солжет любовь.

твой голос - совершенство лицедейства -
убьет, любя.

так только темноты боятся в детстве
как я - тебя. 


*   *   *
ночь затмевает черное.
окна ослепли в ярости.
дрыхнут коты ученые
под одеялами.

ночь разливает патоку,
деготь глотает ложками.
память покрылась патиной
прошлого.

ночь опустила занавес.
благословляет зрителей.
плачет партер от зависти
к литерным.

ночь продолжает шествие -
черным: фанфары. почести.
... все это сумасшествие
кончится? 


*   *   *
в такую тишь меня заносит! в такую ночь меня несет!!
туда, где ни о чем не спросят, где изначально знают все.
где тонкой промокашкой утро вбирает кляксы снов моих
в неровный, легкий, неподсудный ничьим воспоминаньям стих.
где двери - настежь, окна - настежь, где нараспашку ждут гостей,
где наши рты кармили страстью весенних дней.
где мы, друг другом, словно оспой, мучительно переболев,
оставили стихам и прозам - без сожалений и вопросов - пылить в столе.