КОЕ-ЧТО О СОБАЧЬЕЙ ЖИЗНИ В АНГЛИИ

Наша компания.

      — Поедешь с нами на выставку собак? — спросила дочка, когда я в очередной раз тайком исхитрилась сунуть под стол лакомый кусочек сыра хвостатым питомцам.

      — Конечно! — обрадовалась я. Cобытие обещало быть захватывающим: в Англии выставки собак проводятся в самых необычных номинациях: «Лучшая пара: хозяин и собака, взятая из приюта» или «Собачьи умельцы» — на выполнение всяких разных трюков. А кого оставят равнодушным «Самый виляющий хвост графства», «Лучшие шесть ног (собаки-девушки)» или «Лучшие шесть ног (собаки-мужчины)»^*?

      Я представила себе подтянутых белоснежную Дусю, Сашу на высоких каблучках и в белых джинсах — сплошное Рио-де-Жанейро! — и почти уже слышала восхищенные голоса:

      — Ах, какие шесть ног! И все в белом!

      Представила Пашу в смокинге, с красавцем Волком... В прошлом году Волк был выбран «самой красивой собакой, с точки зрения мэра города» и награждён огромным мешком корма и розочкой. Розочка заняла почётное место при входе в дом, а корм нашёл достойное пристанище в волчьем брюхе.

      На той же выставке величавый обладатель гордого профиля Волк и лохматый сорвиголова Снег заработали ещё по розочке, став призерами конкурса «Самая странная собачья семья».

      Сколько ж было собак и хозяев — никогда не видела столько одновременно! И как театр начинается с вешалки, наша многолапость начиналась с длинющей вереницы машин и регулировщиков движения, указывающих водителям места парковки. Пока мы парковались, за нами заняли места ещё семь машин. А поскольку выставка началась ранним утром, то к моменту нашего прибытия часть участников уже отъезжала домой.

      На поле — огромное количество шестилапых конкурентов и мы, восемнадцатилапые, a атмосфера события радостная и какая-то очень вежливая.

      «Праздник шестилапых» был организован отменно: никакой толкучки, билеты на участие в конкурсах по очень разумным ценам, а весь сбор — в пользу собачьих приютов.

      День жаркий, а потому у каждой стоечки — по тазику с водой. Урны — чтобы хозяева не заморачивались, куда бросить подхваченные почти на лету в пакетики продукты жизнедеятельности хвостатых любимцев. В Англии владельцам собак oбычно не нужно напоминать о том, что после прогулки с животными улицы должны оставаться чистыми — это подразумевается по самому праву владения собакой.

      Казалось, что в этой доброжелательной обстановке даже собаки обращались друг к другу на «Вы»:

      — Извините, дорогой, не здесь ли проводится конкурс «Самый виляющий хвост графства?» — обращался изящный пудель к важному мопсу.

      — Да-с, уважаемый, билеты — справа-с, прямо за тем волооким джентельменом, — кивал «уважаемый» в сторону сенбернара.

      — Благодарю Вас, милейший, — радовался пудель и расшаркивался сразу всеми четырьмя лапами так, что клочья травы летели из-под них во все четыре стороны.

      За весь день в намордниках я видела только двоих: невообразимых размеров волкодава и мелкого тяфа — непрямого потомка Джека-Рассела. Похоже, что последнему находчивые хозяева сами смастерили намордник, пустив в расход бабушкин напёрсток или пробку из-под шампанского. Этот тяф так и просидел весь день на руках у хозяйки, не слишком-то и стремясь присоединиться к всеобщему собачьему веселью.

      Потом мимо нас промчалась рыжая хасочка-красавица, мордочка — треугольничком. Как показалось, обликом собака весьма походила на Анну Чапман. «Аня» резво тащила за собой на поводке неестественно прыткого хозяина, пока тот не взмолился: «Рик, дорогой, остановись, наконец!»...

      Конечно, хасятам хотелось движения. Что им призы и медали? Им бы весело мчаться в упряжке по синим снежным просторам, увлекая за собой скользящие по насту сани. Какой же хаски не любит быстрой езды?! — спрошу я вас. И, снова перефразировав Гоголя, добавлю: редкий хозяин пробежит со своим хаски хотя бы половину дистанции...

      Ещё в машине Дуся так волновалась, скача по салону, что отдавила мне все колени. А когда увидела, что стая «распалась»: Волк с Пашей и Снегом ушли представлять «Самую странную семью», устроила настоящий скандал. Рвалась с поводка, на высокой ноте и как-то уж очень горестно лаяла, выла и бросалась на заграждение, за которым исчезла её семья. Видя это, окружавшие нас английские «собачьи папы и мамы» тоже вздыхали и почти плакали вместе с ней...

      Прямой потомок дикой волчьей вольницы, сам Волк, среди такого многолапого многоцветья не на шутку разволновался и всю дорогу отрабатывал некий собачий пируэт, то и дело поднимая то одну, то другую лапу и нещадно орошая мои брюки.

      — По-моему, от нас уже пахнет, — поделилась я своими соображениями с Пашей.

      — Не знаю как от нас, но от вас — точно, — посочувствовал он мне...

      Снежище был невозмутим, сосредоточен и сумел-таки доставить себе простую собачью радость, умыкнув у Паши сандвич, за которым мы выстояли в очереди добрых полчаса... Ох уж этот Снег... Конечно, с годами он несколько остепенился, но и сейчас порой позволяет себе развлечься мелким воровством.

      А в молодости... в молодости он был настоящей «горячей собакой», и полицейский участок был ему вторым домом...

      У нас в квартире кондиционер отсутствовал, поэтому, к неимоверной Снежиной радости, жарким летом все окна на первом и втором этажах открывались нараспашку. После первого Снежиного побега окна на первом этаже пришлось закрыть. Тогда он сиганул со второго. Без парашюта. Несколько секунд в свободном полёте и — полная свобода! От этого полёта больше всех пострадала соседская старушка-англичанка, любившая выпить свой «5 o'clock tea» — послеобеденный чай — у окошечка напротив. Дело в том, что летящие со второго этажа собаки не входят в традиционное чайное меню англичан, а потому в тот день, по слухам, вместо чая старушка пила валерьянку.

      Замечу, что в демократичной Англии собакам не полагается не только летать со второго этажа, но и бродить по улицам без хозяев. После каждого побега Снега отлавливали прохожие и с завидной регулярностью доставляли в полицию. В участке его уже знали. Были там у него и свои приятели, из местных свободолюбивых собак, доставляемых в участок за такое же правонарушение.

      — Ну вот, опять те же самые морды, — встречал нас ворчливо полицейский, и мы поначалу краснели, и лишь потом понимали, что это он не о нас, а о Снеге с приятелями. Возможно, для этих беглецов местный полицейский участок был чем-то вроде клуба по интересам, о встрече в котором раз в неделю они договаривались, дабы обсудить свои собачьи новости. Что-то типа паба для англичан. Предполагаю, что и называли они этот участок как-то по-своему, типа: «Пёс и коп»... А почему бы и нет? Во всяком случае, английские полицейские относятся к хвостатым посетителям весьма дружелюбно. И если вам довелось найти на берегу чайку с перебитым крылом и вы не знаете, что с ней делать, смело несите в полицию — есть полная гарантия, что полицейские перевезут несчастную в ветслужбу.

      Замечу также, что гостят собаки в полицейском участке бесплатно.

      Иногда беглецов могут отправить «переночевать» в собачий отель. Это происходит реже, но тогда хозяевам небольшие собачьи каникулы обходятся в «кругленькую» сумму. «Счастливчиками», скорее всего, окажутся хозяева хаски, ибо хаски, решивший «оторваться», бежит до тех пор, пока не устанут лапы. А лапы у него сильные, и дорогу обратно он, скорее всего, самостоятельно уже не найдёт...

Дуся.

Волк.

      Вот так и наши. Выпустили Волка и Дусю порезвиться в лесу — их и след простыл. Как Волка ни корми...

      Пробегав безрезультатно два часа по лесу под проливным дождем, детки мои вернулись домой и стали обзванивать полицию и городской комитет — там есть специальная служба, в которую можно обратиться в случае потери домашнего питомца...

      Часа через три добрые люди, ехавшие по трассе вдоль леса, увидели страшно опечаленных Волка с Дусей, уже не столь шустро скачущих по обочине — близилось время ужина...

      Добрые люди не проехали мимо, остановились, погрузили незадавшихся чемпионов по бегу в свой автомобиль и не поленились отвезти в ближайшую собачью гостницу. Так, несколько часов спустя, в квартире раздался звонок: «Найдены две овчарки: одна — белая, а вторая очень похожа на волка». Детки быстренько собрались — и по указанному адресу... Но — воскресенье, вечер, и все сотрудники отеля разъехались по домам...

      Детки переживали: собаки по описанию похожи на наших, хотя наши и не овчарки. Однако ж, как только вышли из машины, поняли — не ошиблись. Ночной лес в окрестностях собачьего отеля оглашал жуткий вой неведомого зверя, по сравнению с которым собака Баскервилей показалась бы милым визгливым щенком. Это рыдал замкнутый в клетке Волк, рыдал над своей хасячей глупостью, вспоминая домашний уют, вчерашний обильный ужин в кругу семьи и милый сердцу сад. И досадовал он, что Снег, мудро оставшийся с хозяевами дома, уже пронюхал все его волчьи заначки... Волку никогда прежде не доводилось сидеть в клетке, и он, потомок вольной волчей стаи, находил всё происходящее с ним крайне унизительным...

      Дуся же лишь тихо вздыхала: за свою пока ещё не слишком долгую собачью жизнь она сменила нескольких хозяев и вот снова оказалась взаперти. Хозяин её «щенячьего далеко» был добрым джентельменом, но вскоре тяжело заболел и управляться с хаски ему стало неподсилу. Так, Дуся, в девичестве Кини, попала в приют. Потом, в ожидании постоянного хозяина, её временно передали в семью, где уже жили две собаки: овчарка и пёсик поменьше. У овчарки Дуся обучилась некоторым приёмам охраны дома и громко, грубо и отрывисто лаяла у двери на мимо проходящих, что, в общем, для хаски нехарактерно...

      Наш Волк, к примеру, лаять так и не научился и вот уже третий год только воет. Одна надежда — друг-итальянец с потрясащим музыкальным слухом, пообещавший обучить Волка выть хотя бы по нотам.

      Итак, в новой Дусиной семье время от времени подавали объявления о том, что собака ищет постоянных хозяев, причём : «Вы можете взять эту собаку только в том случае, если будете позволять ей спать на диване». Так, Саша и Паша должны были не только заплатить в казну приюта 200 фунтов, но и пройти нечто вроде интервью, чтобы получить право забрать её к себе.

      Cначала представители собаки должны побывать в семье предполагаемых будущих хозяев и убедиться в том, что она будет передана в хорошие руки, и что в доме для собаки достаточно места и имеется сад.

Два собачьих носа — вдвое дороже.

      У Волка, например, в отличие от меня, очень приличный сад: кустики, деревца и даже маленький сарайчик, под которым удобно рыть норы. При желании, Волк мог бы даже засадить свой сад картошкой, а потом окучивать её в своё удовольствие, снимая пару урожаев в год — с учётом благоприятного климата юга Англии. Однако, все его огородные чаяния закончились тем, что он выкорчевал зубами все ёлки, посаженные мною вдоль забора для детишек к Рождеству, сломал себе клык и, в качестве рождественского подарка, получил талон к дантисту. Мой же личный «сад» — несколько горшочков с цветами под окнами, но все равно я Волку не завидую — ему сад нужнее.

      И лишь после того, как адаптационный период в новой семье благополучно завершён, документы на собаку пересылаются новым хозяевам. Дуся, урожденная Кини, адаптационный период благополучно прошла и осталась в нашей семье.

      Что же касается ночи, проведённой собаками в гостинице, то с учётом всех услуг, она обошлась Саше и Паше в 80 фунтов с каждого отдельно взятого собачьего носа. Говорят, что Волк вернулся домой, полон глубоких душевных переживаний и в несколько подавленном состоянии, Дуся же просто была рада. Позже Волк сетовал, что гостиница, кстати, оказалась весьма невысокого класса: ни воскресным ужином не накормили, ни утренним кофе не угостили...

      Однако, к чести англичан замечу, что проблему бездомных собак и кошек им решить удалось.