Двенадцать лет я живу в параллельных мирах. И, как в геометрии Лобачевского, мои параллельные неуклонно пересекаются: Англия, где я постоянно говорю и читаю по-русски, и Россия, которая всегда связана для меня невидимой ниточкой с Англией.
— В Англии жизнь лучше?
По-разному, не лучше и не хуже. Просто жизнь в России и в Англии — как будто жизнь в разных измерениях... И когда эти миры пересекаются, всегда вспыхивает фейерверк...
|
История первая. МИШКА, МАТРЁШКА, БАЛАЛАЙКА
«...А попугай под берегом
Нашёл чудной вигвам.
И всем на удивление,
Собрал всё население
И начал обучение
Ужаснейшим словам...»
Владимир Высоцкий
|
— Я говорю по-русски, — не без удовольствия сообщает мне новый английский студент и, видя мою искреннюю радость, добавляет: — Чуть-чуть...
— А что вы говорите по-русски? — пытаюсь удержать беседу на изучаемом языке.
— Мишка, матрёшка, балалайка... Привет! Перестройка, Горбачев! — смеётся он. И заметив мою скисающую улыбку, спрашивает: — Что такое «перестройка»?
Я бросаю взгляд на часы, прикидывая на сколько затянется моё объяснение «если всё по порядку», и успеем ли мы тогда заучить хотя бы с десяток фраз, необходимых в повседневной жизни, за которые, собственно, и платит работодатель.
В памяти проносятся совершенно абсурдные, с точки зрения нормальных людей, картинки реальных событий времён «шоковой терапии стран СНГ».
Рассказать ему о том, как... Нет, никакой адекватно мыслящий человек Запада не поверит в такое. Скорее, решит, что у меня что-то с головой...
Я не без усилия освобождаюсь от нахлынувших эмоций и разъясняю уже по-английски:
— Правильно было бы сказать: «дестройка», от английского «to destroy» — «разрушать»... Позже нам пригодятся и корень «строй» глагола «строить» — «to build», и приставка «пере-», обозначающая трансформацию... Но, в контексте вашего вопроса, это «дестройка»... Полная дестройка...
Здесь я беру себя в руки: как преподаватель, не могу позволить синонимам «полной дестройки» стать частью активной лексики моего студента...
И с интонацией Калягина («А кто не будет сахара или сливок?» — из «Здравствуйте, я Ваша тётя») перехожу в русло светской беседы:
— А бывали ли Вы когда-либо в России?
— Нет, но с нетерпением жду поездку. Я смотрел фильм «Доктор Жваго». Очень красивый фильм... Русские девушки очень красивые... Кстати, где лучше в Москве покупать сувениры?
— Какие сувениры вы хотите?
— Матрёшки, балалайки... Помните Лару в «Докторе Жваго»? У неё тоже была балалайка.
«Далась же ему эта балалайка», — думаю я. Впрочем, и у нас имеются свои стереотипы об англичанах: эдакий джентельмен в шляпе-«котелке», открывающий перед дамой дверь кэба, или другой — как бы Шерлок Холмс с трубкой, разгуливающий по туманным улочкам Лондона... Но балалайка!
— Знаете, — говорю я ему. — В настоящей жизни я видела балалайку только один раз, на концерте греческого ансамбля «Бузуки».
Мой студент смеётся — видимо, не очень верит... Ну и ладно.
...У меня русская девочка занимается: давно уже в Англии живёт. Я ей недавно о первых собаках-космонавтах рассказывала.
— В космос, — говорю, — полетели Белка и Стрелка. А до них ещё была Лайка.
— Ну надо же: Белка, Стрелка и Балалайка! — восхищается девочка...
И теперь я думаю, не переименовать ли кого из своих трёх собак в Балалайку? Самая шумная — Тётя Дуся. Когда скачет с весёлым лаем по квартире, тоненькие деревянные перекрытия нашего домика эдвардианской эпохи жалобно скрипят и прогибаются.
Прийдут негодующие соседи:
— Что у вас там за бедлам такой?
А я им — так, кокетливо:
— Да это у нас Балалайка играет...
Соседи знают, что мы русские, — игры балалаечников простят...