Билл не сомневался, что они давно сбились с дороги. Противно чавкала сырая земля, ноги по лодыжки проваливались в грязное месиво. Чахлые деревца росли редко и торчали из кочек, как укоризненно поднятые корявые пальцы. Среди мхов виднелись островки белых пушистых цветов, между которых поблескивали темные лужи, подернутые по краям ряской. Следовало засветло выйти на твердое место, иначе с наступлением ночи недолго было забрести в трясину и утонуть.
- Тут монах жил, - не в тему высказался Том, - с востока сюда приехал. Уединения искал.
Ударом ладони Билл пришиб на щеке здоровенного комара.
- У них война началась, так он оттуда сбежал, - продолжал Том, шагая и не замечая, что ноги погружаются все глубже. - И эта... решил поселиться там, где помрет его лошадь.
- Откуда знаешь? - поинтересовался Билл, отгоняя стайку кусачей мошки.
- В корчме рассказывали, - недоуменно проговорил Том.
- Лучше бы про дорогу расспросил, - злобно проговорил Билл, высматривая намек на тропу.
Тропы не было, но впереди справа деревца выглядели не такими худосочными.
- Про дорогу же ты спрашивал, - напомнил брату Том.
Крыть было нечем. Билл отмолчался и двинулся вперед, опасаясь задерживаться, поскольку ноги засасывало немилосердно.
Как говорили в корчме, давным-давно на месте болота было небольшое озеро с островами. Во всяком случае, через пару часов грязные, мокрые, искусанные мошкой с примкнувшими комарами, задыхающиеся от усталости братья выползли на твердую землю. Ели и сосны тут росли вполне себе здоровые, березы тоже вымахали немаленькие. Цепляясь за их выпирающие корни, братья поднялись на высокий берег и осмотрелись. Несомненно, это был остров, причем порядочных размеров.
Билл открыл флягу, глотнул противной теплой воды, глянул на солнце. Из-за испарений болота оно выглядело как тусклый дрожащий диск, и диск этот начал путь к западу. "Придется ночевать на острове", - подумал Билл, но не расстроился: заплечные мешки были полны едой, вода на острове наверняка имелась, словом, было время поискать дорогу, а дорога, как он сейчас вспомнил, существовала: узкая полоса между островами, ведущая затем к берегу бывшего озера.
- Билли! - позвал брата Том. - Иди сюда, я дом нашел.
Правильнее было назвать это строение хибарой: плетеные стены покрыты слоем глины, крыша крыта еловыми лапами, осыпавшимися и пожелтевшими, так что крыши как таковой и не было, зато внутренности хибары в открытую дверь просматривались отлично.
Скелет на куче тряпья не удивлял - понятно было, что это останки хозяина дома. Удивляли его вещи: бронзовая чашечка минимальных размеров, какие-то длинные палочки, заплесневевшая книга с непонятными значками и тонкая кисточка, вымазанная чем-то черным.
- Наверное, это тот монах, - предположил Том. - Надо бы его похоронить.
К сумеркам управились, сложив останки монаха с его вещами в яму, выкопанную за хижиной. Бронзовую чашечку забыли, поэтому Том положил ее на могильный холмик.
Вымотавшийся Билл разводил огонь в очаге, Том отправился с котелком искать воду.
Вернулся в темноте, с водой, но малость напуганный.
- Тут что-то есть, - прошептал он.
Приспособив котелок над огнем, Билл прикрыл дверь, хотя толку от этого было немного: сквозь многочисленные прорехи в крыше сияли звезды, и если кто-нибудь захотел бы проникнуть в хижину, он проделал бы это легко.
- Что видел? - шепотом спросил Билл.
- Черт его разберет, - тоже прошептал Том, - пакость какая-то на дереве. Шевелится, стонет.
Кроме топора, оружия у братьев не водилось, а в хижине стояла лишь проржавевшая мотыга с длинной ручкой.
Билл придвинулся к огню.
Вдруг неподалеку раздался дикий вой. Том шарахнулся в сторону, едва не опрокинув котелок, Билл вскочил, сжимая топор. Есть расхотелось сразу.
- В-волки? - едва шевеля губами, спросил Том.
"Как бы не оборотень", - в ужасе подумал Билл, но сообразил, что нынче новолуние.
С болота отозвались лягушки, однако новый вой, высокий, леденящий, оборвал их концерт.
- Ч-что это? - у Билла явственно лязгнули зубы. - Эт-то не в-волк.
В напряжении прошло полчаса. Вода в котелке закипела. Том молча снял котелок с огня и подбросил дров. С дровами перебоев не наблюдалось: покойный монах позаботился о топливе, завалив сухостоем два угла своей хибары.
Ухнула сова. Несмело квакнула лягушка. Завела бесконечную трель неизвестная ночная птица. Вдруг что-то опять пронзительно завыло и зарыдало, а когда отрыдало, снова стало тихо.
Как бы ни было жутко, Билл понял, что вой не приближается, посторонних звуков, а главное, шагов у хижины не слышно, и чуть приободрился. На всякий случай он выбрал из валежника несколько сучков покрепче, сделал факелы.
Хотя существо или призрак выло не один раз, вреда это не принесло. Под утро Том даже задремал, свалившись у котелка с остывшей водой.
Летние ночи коротки, и едва начало светать, Билл рискнул выглянуть из хижины. Кругом стоял мутный туман с запахом болота. Подождав, пока солнце поднимется выше, а туман рассеется, Билл разбудил сладко заснувшего брата, дал ему мотыгу и сказал:
- Где ты вчера видел тварь на дереве?
- Давай туда не пойдем, - попятился Том.
- Сейчас день, - Билл храбро вынул из-за пояса топор. - Нежить не любит света.
Солнце весело подмигнуло из-за верхушек деревьев. Том вздохнул и повел брата по еле различимой тропке куда-то вниз. Скоро Билл увидел блестящий язык воды: в низинке струился ручеек, беря начало от родника меж двух камней. За родником лес сгущался, и там, в неразличимой тени, на стволе старой березы росло что-то уродливое. Оно раскачивалось, но не под ветром, а само по себе.
Набравшись храбрости и подняв повыше топор, Билл подошел ближе. Лучи поднимающегося солнца косо ударили меж деревьев, и Билл увидел ЭТО.
Первым желанием было повернуться и удрать, но ноги отказались двигаться.
- Боже, что там? - пискнул Том.
Хороший вопрос. С толстой березовой ветки свисала, подобно летучей мыши, конская голова, вросшая в кору гибким огрызком шеи. Голова выглядела изрядно облезлой, с жидкой гривой, облысевшая, покрытая неприятными фиолетовыми пятнами.
Пока Билл пытался сделать шаг назад, голова открыла глаза и недружелюбно уставилась на незваных гостей. Под ее взглядом Том затрясся, но потом сделал то, чего ни брат, ни существо на дереве не ожидали: с безумным воплем он кинулся вперед, как берсерк в атаку, и с размаху огрел голову мотыгой.
Билл и голова заорали одновременно, причем воздух в легких у Билла закончился раньше, поэтому, прервавшись, он услышал:
- ...дурак деревенский!
Как ни странно, это изрекла конская голова. Том поднимал мотыгу второй раз. Голова заверещала и попыталась откачнуться. Не удалось: попало снова.
- Я тебя трогаю?! - гаркнула голова.
Билл пришел в себя и подскочил к брату. Перехватив карающую мотыгу, он убедился, что Том лупит чудовище, крепко зажмурившись.
- Да погоди ты! - крикнул Билл.
От знакомого голоса Том очнулся, открыл один глаз, посмотрел на попавшую в поле зрения голову, нервно дернул мотыгой. Голова истошно взвизгнула.
- Погоди, - пропыхтел Билл, заставив брата опустить страшное оружие, и повернулся к диковинному древесному наросту. - Ты кто?
Побитая голова опасливо глянула на мотыгу, по-лошадиному фыркнула и сказала:
- Дух коня, - подумала и добавила: - сагари.
Билл о таком не слышал.
Тем временем голова открыла пасть, выплюнула зуб и с чувством произнесла на незнакомом языке несколько слов. Судя по интонации, бранных. Билл подавил необъяснимое желание извиниться.
- Ты ночью выл? - спросил он.
- Допустим, - сварливо отозвалась голова, - неужели это повод меня бить?
- А ты себя со стороны видел?! - опомнился Том и перекрестился. - Адская тварь!
- На себя посмотри, - огрызнулся дух коня и закатил глаза. - Нет мне никакого покоя! Никакого уединения! Никакой тишины для самосозерцания! Никакой возможности для медитации! - голова раздула ноздри, одна из которых пострадала при столкновении с мотыгой, и возопила: - в этой стране вообще есть тихое безлюдное место?
- Есть. Кладбище, - честно ответил Билл.
Голова очень по-человечески сплюнула. Вывалился второй зуб.
Том спрятал мотыгу за спину: было уже неловко.
- Как ты сюда попал? - Билл критически посмотрел на березу. Дерево как дерево.
Сагари тоже возвел очи вверх.
- При жизни я был конем, - сообщил он, - меня звали Цветок Лотоса.
Омерзительная голова оказалась безобидной, но со своими странностями.
- Дальше, - поторопил Билл.
- Кто понял жизнь, тот не спешит, - нравоучительно заметила конская голова и покачалась на ветке, до безумия напоминая повешенного карлика.
Посопев, Том взял мотыгу наперевес. Голова заторопилась, прочистила горло и рассказала, как на ней, ну то есть, когда она была на шее кровного жеребца ("Врет, - решил Билл, - откуда у монаха деньги на кровную лошадь?"), приехал монах с востока. Странствовали они долго ("То-то научился по-нашему шпарить", - подумал Том), пока где-то в этих местах лошадь не подцепила болезнь, после чего в муках умерла под березой. Рассказывая, голова всхлипнула от жалости к себе.
- Вместо того чтобы улететь в загробный мир, мой дух слился с этим деревом, - доложил сагари и уронил из глаза одинокую слезу.
История про восточного монаха оказалась полностью правдивой: он действительно остался жить там, где умер его конь, но Билл подумал, что на месте монаха свалил бы подальше: иметь соседом говорящую конскую голову было жутковато.
- Чего ты воешь ночами? - спросил Том. - Пугаешь людей!
- Откуда тут люди? - страшно удивилась голова. - Вы за двадцать лет первые, чтоб вас...
- Но-но! - с угрозой сказал Билл, не дав голове договорить проклятие, и помахал топором. - Довыделываешься, - он задал беспокоивший его вопрос: - можешь слезть с дерева?
Голова в раздумье качнулась.
- Не могу, - с сожалением повинилась она. - Я из него расту, понятно?
- Понятно, - окончательно успокоился Билл и подтолкнул Тома. - Идем, спать охота.
Выспавшись и закусив, они обошли остров, но ни дорог, ни троп, ни гати, ни вешек не обнаружили. К березе с конской головой они старались не приближаться, хотя слышали стоны и жалобы. Ночью их разбудил леденящий вой сагари. Ругнувшись, Билл выскочил из хижины и заорал в темноту:
- Заткнись, припадочный!
- Выбраться бы отсюда, - вздохнул утром Том, - спилить бы ветку с этой башкой и на ярмарках ее показывать. Денег бы зашибали...
- Оно не не сдохнет, если ветку отрубить? - засомневался Билл.
- Сдохнет - похороним, - Том нашарил мотыгу. - Так что? Ты будешь рубить?
- Да, - ответил Билл, не думая, что ставит телегу впереди лошади: для начала следовало найти выход.
Когда они явились к сагари, тот беззвучно подвывал. Увидев братьев, замолчал.
- Э-э-э, вы чего? - панически задергалась голова, отметив поднятый топор и решительные движения людей. - Я больше не буду выть! Я вчера по привычке!!
- Где рубить? - Билл прикинул высоту, зашел за дерево и встал поудобнее. Правая нога попала на что-то слишком твердое.
Сагари испуганно причитал о своей несчастной судьбе, о том, что он занимается самосозерцанием и никого не трогает, что почти достиг просветления...
Билл наклонился и увидел на корне дерева старую проржавевшую подкову. Он обернулся: хотя справа и слева высились темные елки, прямо был как будто створ, где деревья росли невысокие, молоденькие, а кусты не успели разрастись. Его осенило.
- Заглохни, - скомандовал он духу лошади. - Ты сказал, монах на тебе сюда приехал?
- Да, - всхлипнула безобидная голова.
- Оттуда? - Билл указал топором направление.
- Оттуда, - подтвердил сагари, покосившись большим лошадиным глазом. - Дорога же заросла за столько лет.
Сбегав в хижину за пожитками, братья отправились по дороге, прорубаясь сквозь заросли дикой малины. Сагари не соврал: дорога привела их на второй остров, много меньше первого, там Билл залез на дерево и легко отыскал последний участок пути. Он даже углядел кусок тракта, по которому браво проскакали королевские лучники.
- Вернемся, отрубим ветку? - спросил Том.
Билл поразмыслил.
- Не-е, ну его, - покачал он головой. - Пусть само... само... самосозерцанием занимается, - с трудом выговорил он слово. - Без нас. В тишине и спокойствии.