Аннотация: О том, как завхоз института собирал материалы для диплома.
Таити, Таити... вы бывали когда-нибудь на Таити? Нет? А я там работаю, в институте Космонавтики.
В ретроспективе октябрьские события кажутся даже веселыми, но когда они происходили, ничего смешного мы в них не нашли. Началось все вяленько, с визита в кают-компанию Фредди Крюгера. Был вечер субботы, на пляже острова завывала сирена, нудно возвещая о приближающемся урагане. Если припомнить, что последний раз сирена оповестила нас о пробуждении Ктулху, то ассоциации у нас поначалу были не самые лучшие, но потом все успокоились. Франкенштейн лениво рассказывал медицинские анекдоты, главным персонажем которых был реаниматор Герберт Уэст (ручаюсь, что Уэст в своей клинике рассказывал то же самое про Франкенштейна). От нечего делать мы слушали и смотрели, как за окном под сильным ветром гнутся пальмы. На испытательном стенде что-то подозрительно громыхало. В конце концов в коридоре раздался грозный голос Пирогова с приказными интонациями, и громыхание прекратилось. Затем в кают-компанию пожаловал сам директор, недобро на нас посмотрел, определил, что работники цокольного этажа пребывают в приятной расслабленности, вызванной нужным количеством ямайского рома, облегченно вздохнул и присоединился.
А что такого? Выходной все-таки.
Не успел директор опрокинуть первую рюмочку, как в кают-компанию с дружеским визитом пришел завхоз. С бумагами. На подпись.
Прочитав документы, Пирогов сильно удивился. Настолько сильно, что не поверил глазам и перечел текст вторично.
- Ты учишься на заочном? - ахнул директор.
Мы переглянулись: не подозревали, что Пирогов не в курсе.
- Да, - скромно потупился Крюгер. - Психфак МГУ, последний курс заканчиваю, вот, начинаю диплом писать "Роль осознанных сновидений в мировосприятии человека".
- ЧЕ-ГО?! - вытаращил глаза наш директор, лауреат Нобелевской, Галактической и множества других премий.
Побагровев от сдерживаемого смеха, Франкенштейн закашлялся. Валькар откровенно давился, разглядывая изумленный лик директора.
Крюгер объяснил, что пять лет назад попробовал поступить в разные вузы, но получилось только в МГУ - и да, спасибо вам, Андрей Сергеевич! благодаря общению с вами при поступлении я сдал экзамен на необходимый минимум по русскому языку.
- На кой черт тебе высшее образование?! - вскричал Пирогов.
- Зарплата в два раза больше, - откровенно поделился Фредди.
- С главбухом проконсультировался, кошмар с острова Таити, - понял директор. - Но не говори мне, что контрольные и курсовые ты делал сам.
Франкенштейн отвел взгляд, а я решил вставить свои два цента:
- Контрольные ему писали все кому не лень, причем всегда на высшие баллы. Кстати, Андрей Сергеевич, у тебя в роду сердечников не было? Никаких инфарктов там, ничего?
- Нет, - подумав, сказал директор, - почему ты спрашиваешь?
- Потому что Крюгер идет на красный диплом, - сбросил я атомную бомбу.
Немного погодя, пройдя ряд волшебных изменений лица - от пурпурного через синий к белому, Пирогов изрек:
- Что потом? Аспирантура для продвинутых завхозов? Кандидатская диссертация по списанию мебели? Психология кладовщиков? Докторская "Роль осознанных сновидений при выполнении заказов на оборудование"?
- А можно в аспирантуру?! - не поверил своему счастью Крюгер.
- Бл... - начал было Пирогов, но скомкал ругательство, придвинул к себе бумаги Фредди и подписал. - Получай свой отпуск, пиши диплом. Мне интересно, что из этого выйдет.
Вышло.
Осознанные, сцуко, сновидения вышли. Мне напомнить, чем прославился Фредди Крюгер на улице Вязов? Правильно, не нужно, все и без того знают.
Так вот, эта сволота в шляпе решила поэкспериментировать над сотрудниками института, собрать, так сказать, практический материал для диплома. Для чистоты опыта Крюгер никого из нас не предупредил.
В понедельник, когда ураган прошел, я опять подключил кинетический триггер к системе безопасности (отключил я его после ревизии, когда придрались к использованию этого оружия). Тихо жужжал кондиционер, в институте стояла тишина, я медленно тыркался в интерфейсе, выбирая оптимальный режим работы, и чувствовал, что вот-вот начну дремать, но меня разбудил стук в дверь, а в следующее мгновение на пороге возник отец Клод с чемоданом.
- Что стряслось? - спросил я.
Отпуск у него закончился два месяца назад, новый намечался нескоро.
- Вот, - протянул он мне какой-то глянцевый буклет.
Я прочитал: "Расписание защит кандидатских и докторских диссертаций по богословию в ИнКосе" и обалдел: когда Пирогов опять успел сдать актовый зал в аренду священникам?
Тут в кабинет ворвался директор.
- Глянь!.. - закричал он. - Глянь, когда защищается Аэлита!
- ОНА ЗАЩИЩАЕТСЯ?- ахнул я и взглянул в расписание.
Да, Аэлита защищала... кандидатскую по богословию! Название ее эпохального труда звучало как "Присутствие основ морали и нравственности в свободной любви до и после принятия десяти заповедей".
Тем временем Пирогов потащил меня и отца Клода к выходу.
- Пошли! - сказал директор. - На защиту Аэлиты нельзя опаздывать.
Я не сопротивлялся: его поведение меня заинтересовало. Мы шли по коридору, а с испытательного стенда, попутно выполняя фигуры высшего пилотажа, вылетел Федор Дмитриевич Рубльдвадцать на своем любимом портативном фотонном ранце. Пирогов увидел его и заорал:
- Дмитрич, лети к нам! - он поднял палец и со значением произнес: - Аэлита защищается. Через пятнадцать минут.
Рубльдвадцать потер руки:
- Ура-ура!
Обстановка в актовом зале была интересная: в креслах сидели странноватые личности - кто в рясах, кто в мантиях, кто епитрахиль напялил поверх джинсового костюма. Из знакомых встретил отца Лацимона и фельдкурата Каца, они сделали вид, что меня не знают.
В честь кандидатов кафедру в зале украсили изречениями из евангелия от Матфея на древнегреческом языке (Фролло переводил), причем эти высказывания безбожно чередовались с написанными на том же древнегреческом языке песнями спартанских дембелей. Пирогов громко фыркнул и потащил меня, отца Клода и Рубльдвадцать в дальний ряд. Мы сели.
Аэлита вышла в то ли короткой кожаной юбке, то ли в широком ремне и в декольтированной блузке без рукавов.
- Начинается! - толкнул меня локтем Пирогов.
Я припомнил тему Аэлитиной кандидатской и чуть не захохотал, поскольку понял, наконец, в чем дело. Хотя первый галактический стриптиз уже имел место на "Звезде Смерти" (помните, как Фай Родис бенигнаторами накачали?), но тут тоже было на что посмотреть.
В качестве иллюстративного материала рядом с кафедрой укрепили шест, и пошло-поехало: по ходу своего двадцатиминутного доклада марсианская девица иллюстрировала свои выводы как могла. В итоге на ней осталось нечто, отдаленно напоминающее купальник, да и то надо было большое воображение, чтобы это назвать купальником. Пирогов снимал на камеру, Рубльдвадцать веселился.
Церковники, за исключением гнусно причмокивающего фельдкурата Каца, хранили на лицах благоговейную и почтенную мрачность. На наш угол никто не обращал внимания, хотя Федор Дмитриевич развлекался тем, что посылал Аэлите воздушные поцелуи. Я тихо ржал над тем, как подслеповатый отец Лацимон водит носом по листам Аэлитиной кандидатской и согласно кивает головой, не видя, что творится на кафедре. Наконец марсианка провозгласила "Dixi", и отец Лацимон предложил задавать вопросы. Фельдкурат Кац встал и сладким голосом произнес:
- Я хотел бы спросил уважаемую докладчицу, что она делает сегодня вечером?
Я заржал в голос, и Пирогов так дал мне локтем в бок...
...что я проснулся.
Все-таки ухитрился задремать в процессе настройки, попенял я себя, протер глаза и потянулся включить систему, однако подскочил от жуткого вопля из коридора. Орал Валькар, который тут же влетел в кабинет и, закрыв дверь, навалился на нее спиной.
- Кошмар приснился? - понял я.
Дрожащей рукой Кайл протянул мне выпуск "Галактической сплетницы", и вот что я прочел:
"Кот Бегемот, именующий себя президентом планеты Брастак, посетил институт Космонавтики. Вел он себя безобразно, напился коньяку, в пьяном виде качался на люстре, стрелял из пистолета-пулемета и ругался, говоря, что Брастак будет центром Вселенной, а жители Брастака займут в совете ООП почетные места, а не раскладные стулья рядом с плевательницей!
Кроме того, кот воспользовался служебным положением, чтобы во всеуслышание объявить себя директором института Космонавтики, а прежнего руководителя данного учреждения обвинил в обильном шестеренковании в пользу Пинты и добился ему обвинительного приговора".
- Я только что с судебного заседания! - Валькар истерически всхлипнул. - Нашего директора... Андрея Сергеевича... зазвезди-и-и-или на 20 лет.
- А я только что со стриптиза, - объявил я, - и честное слово, Пирогов там тоже присутствовал.
- Ты шутишь? - Валькар сполз по стене.
- Нет, - я сопоставил все факты и поднялся с намерением сделать из Фредди Крюгера набивное чучело. - Осознанные сновидения, понял? Пошли в подвал, я буду убивать Крюгера, а ты мне поможешь.
Когда Валькар осознал степень предательства завхоза, он ругнулся, и мы вышли в коридор. Навстречу нам двигалась странная процессия: Пирогов, Рубльдвадцать, Панург, Дракула с неизменным хомячком Носферату, Франкенштейн, Ийон Тихий и Эрик Дестлер с Кристиной Даэ. Все, кроме последней, были крепко выпивши.
Кто-то сунул мне в руку початую бутылку коньяку, я машинально отхлебнул...
...и пришел в себя в кают-компании. Первое, что я увидел, - то, что моя левая рука обмотана какой-то окровавленной тряпкой. Размотав тряпку, оказавшуюся обрывком медицинского халата, я обнаружил, что здорово порезался. Интересно, где? Я снова закрутил руку тряпкой и огляделся - вокруг происходили события, достойные времен Тараса Бульбы: Пирогов разглядывал в зеркале огромный кровоподтек на правой скуле, Рубльдвадцать лежал на полу и тихо стонал, Панург жалобно скулил и спрашивал, где он мог оставить свою шапку с бубенчиками, Валькар пытался выжать из своего свитера машинное масло, Тихий зашивал пиджак, а Дестлер держал на коленях тяжелый ручной пулемет, причем смотрел на него с таким видом, словно это была ядовитая змея.
- Ну? - хрипло спросил Пирогов. - Попытаемся восстановить события? Кто что помнит?
- Слушайте, откуда у меня это? - спросил Дестлер и сбросил пулемет на пол.
Из-за грохота падения очнулся Рубльдвадцать, прошептал: "Ничего не помню" и снова вырубился.
- Пулемет тебе дал Вейдер, - обернулся Валькар.
- Да? - с интересом спросил я. - А где я его взял?
Кайл пожал плечами.
- Правильно! - вспомнил Пирогов. - Вы же хотели сафари устроить.
Мы с Дестлером уставились друг на друга.
- Какое сафари? - осторожно поинтересовался он.
Пирогов почесал затылок:
- Насколько я помню, дело было так - мы шли в обсерваторию...
- Зачем? Мы же собирались в подвал, - перебил его я.
- Не помню, - честно ответил Андрей. - Одно могу сказать - с нами была Кристина (при этих словах Дестлер взялся за голову), а у лифта запели кустики.
- И что? - заинтересовался Дракула.
- Кристина сказала, что они фальшивят, тогда ты, Дарт, искрошил их лазерным мечом и добавил: "Больше не сфальшивят", - проговорил Андрей.
- А дальше? - спросил я.
- Дальше Эрик сказал, что так бессовестно перевирать адажио Альбинони он никому не позволит, ты дал ему пулемет и предложил устроить сафари на кустики.
- Нет, откуда я взял этот пулемет?!
Все промолчали.
- Хорошо, - сдался я, - с этим почти разобрались. Но что мы делали в обсерватории?
- Ты разбил ведущий телескоп, - коротко ответил Тихий.
По крайней мере, стало понятно, где я порезал руку.
- Между прочим, ты, Ийон, вместе с Федором Дмитриевичем выбрасывал из окна обсерватории кактусы и вопил: "Воздух!" во всю глотку, - кротко заметил Панург.
- А когда кактусы кончились, ты швырнул туда же свою шапку! - огрызнулся Тихий.
- С криком: "Август сорок пятого! Всем встать!" - добавил Валькар, с грустью рассматривая некогда парадный свитер.
Дракула захохотал.
- Нечего смеяться, пан Влад! - повернулся к нему Ийон. - Кто затеял драку с сотрудниками 11-го этажа? И говорил: "Мы, магнаты Трансильвании, никогда никому не проигрывали!"
Ситуация начала мало-помалу проясняться.
- Так, - сказал Андрей, - теперь последние два вопроса - что случилось со мной и почему Рубльдвадцать вообще не встает.
- Тебя стукнул сковородкой Фредди Крюгер... - объяснил я и замолчал, потому что вспомнил о своих первоначальных намерениях и засомневался в реальности происходящего: пьяный дебош? сафари? устаревший пулемет? разборки в обсерватории? откуда взялись Эрик с Кристиной, они же на гастролях в Риге! а Тихий откуда? он вообще зарекся связываться с институтом после неудачного венчания в Париже!
Постигнув суть, я поднялся, со всей дури пнул лежащего Рубльдвадцать, меня оттащили сразу десять рук, швырнули о стену...
...и я проснулся в своем кабинете.
- Сплю или не сплю - вот в чем вопрос! - вырвалось у меня.
Я опасливо щелкнул по клавиатуре, вызывая систему безопасности. Перцептрон, обитающий в локальной сети, цинично сказал:
- Не спишь. Но орал во сне, как припадочный.
- Повыступай мне еще - "Черного пса" загружу, - привычно напомнил я ему об антивирусе и задумался. По правде говоря, я боялся, что перестану отличать сон от реальности.
- Я помочь хотел, - обиделся перцептрон. - Честное слово, ты не спишь.
А это еще бабушка надвое сказала, подумал я, но решил рискнуть.
Поставив систему на блокировку и велев перцептрону никого не пускать в локальную сеть, я вздохнул и вышел из кабинета. Никого. За окном ослепительно сверкал под солнцем Тихий океан, вдалеке резвились акулы. Обернувшись на скрип двери, я увидел выходящего из медкабинета помятого и злого Франкенштейна.
- В подвал? - спросил он, постукивая кулаком по стене.
Я кивнул.
- Пошли, - недобро отозвался доктор.
По пути выяснилось, что ему приснился адский кошмар: из-за жалобы, написанной на него доктором Юэ, Виктору пришлось оправдываться в Совете ООП, но до конца не оправдался, и его депортировали на Пинту, приговорив к свободному ваянию.
- И шести лет свободного ваяния под водой я Крюгеру не прощу! - кровожадно заключил он.
У лестницы к нам присоединился мрачный Рубльдвадцать. Своими сновидениями он не поделился, но чувствовалось, что заведующий испытательным стендом решился на убийство.
Спустившись в подвал, мы синхронно прищурились, почему-то ожидая увидеть девочку, разъезжающую на трехколесном велосипеде, которая сказала бы нам: "Фредди дома". Девочки не оказалось, зато по запасной лестнице спустился разъяренный Пирогов.
- Где наша мечта дерматолога? - холодно спросил директор. - Эта дрянь отправила меня на Дюну, на банкет барона и баронессы Харконнен. Меня там едва не подавили.
Рывком распахнув дверь подсобки, мы узрели невероятное: стену с мониторами и сосредоточенного Крюгера за панелью управления. Мониторы демонстрировали сны, и я посочувствовал тем, кто эти ужасы смотрел. Несколько экранов были черны: видимо, люди бодрствовали.
Я подкатывал рукава, намереваясь устроить экстерминатус завхозу. Директор придержал меня за плечо и выступил вперед.
- Осознанные сновидения? - загробным голосом спросил он. - ОСОЗНАННЫЕ СНОВИДЕНИЯ? У тебя же формула ЛСД в хромосомах заложена, транслятор кошмаров! Быстро вырубил тут всё - и ко мне на ковер! Я тебе устрою осознанные сновидения по Фрейду, Мерлину и девице Ленорман!
Судя по тому, что завхоз весь следующий день ходил по этажам, принося извинения, - устроил.
Но все-таки диплом Крюгер пишет, и очень даже активно, а сотрудники института собираются в июне побывать на защите.