Аннотация: О том, как отличить инопланетное животное от растения, о ряде мутаций и нелегальном изучении плазменных амеб.
Назавтра был день доклада Алисы Селезневой с иллюстративным материалом. Иллюстративный материал набрали тут же, в институте, пригнав в актовый зал несколько запуганных поющих кустиков, которые исправно пели дрожащими голосами. Обычно укуренная Алиса кое-как прочухалась и залезла на кафедру. Пашка Гераскин бдительно охранял норовящие расползтись кусты, его боевая подруга разливалась с кафедры, доказывая, что кустики - не растения, а животные, поэтому на их содержание в Космозоо надо выделять гораздо больше средств.
В зале перешептывались. Когда дело дошло до финансов, начали возмущаться. Профессор Тарантога погрозил пальцем, дослушал доклад и встал.
- Дорогие коллеги! - начал он. - Некоторые псевдоученые в последнее время имеют неосторожность во всеуслышание заявлять, что поющие кустики - это животные. Они, - он сурово посмотрел на представителей Космозоо, - обосновывают это тем, что кусты поют, передвигаются и способны выражать свои эмоции. С такой аргументацией нельзя согласиться. Во-первых, как и почти для всех представителей флоры, для кустиков характерен автотрофный тип питания, то есть питание за счет солнечного света и независимость от наличия готовой органики. Во-вторых, путем проведения специальных экспериментов доказано, что для кустиков характерен неограниченный рост. Веточки, обломанные фанатами хора у кустиков, когда те пробирались сквозь толпу, благополучно прижились и вскоре стали обладать всеми признаками взрослых особей, за единственным исключением - пели они фальшиво. В-третьих, пение - не есть доказательство принадлежности Plantum sapiens (растения разумного) к животным, поскольку, как известно, попугаи способны повторять звуки человеческой речи, а тараканы поддаются дрессировке (что доказано опытами профессора Преображенского и месье Шовена) при пересадке им человеческого гипофиза. В то же время деревья на ветру поскрипывают иногда весьма музыкально, но мы же не можем говорить, что они животные и тем более разумные! В-четвертых, выражения эмоций - не есть признак, характерный только для животных. Эвглена зеленая (Euglena viridis) вполне определенно предпочитает светлые участки водоема и с отвращением реагирует на добавление соли (это называется таксисом). То же и с высшими растениями, только для них характерны более высокие проявления эмоций - тропизмы. В опытах, проведенных доктором Эвдой Наль на Венере, показано, что венерина мухоловка вполне явно отрыгивает после сытного обеда, ни на секунду не переставая быть растением. Cтоит ли говорить о дальней родственнице картофеля горедумке разумной (gentiana sapiens suicidalis Pruck) или о ее мутации, получившей мозгушки, - горедумке безумной (gentiana mentecapta)! Разве они, даже имея мозги, не остаются растениями?! Таким образом, мы не имеем сомнений в том, что по совокупности описанных выше критериев поющие кустики следует относить к растениям и изучать их в курсе ботаники, а не зоологии, как на отсталой Уртаме и в Космозоо. Спасибо за внимание!
Зал взорвался одобрительными криками и аплодисментами, только мемноги с Уртамы и Алиса с Пашкой мрачно молчали и не рукоплескали. По шумок кустики расползлись по углам и привычно прикинулись диффенбахиями.
- Денег на наркоту Алисе не видать, - резюмировал Франкенштейн: как и все, он понимал тайные причины попыток увеличения финансирования. Папа не снабжал Алису деньгами, а работа ди-джеем разгуляться не позволяла. Пашку же с его некачественным героином давно поперли отовсюду, кроме самых отсталых планет.
Алиса с Пашкой покинули кафедру, заняли места в последнем ряду зала, которые через некоторое время окутались голубоватым дымком, но наша противопожарная сигнализация отреагировала мгновенно и залила наркоманов потоками пены. К несчастью, заодно она залила десять рядов вместе с сидевшими там учеными, и полдня конгресса пошло насмарку.
Пока шел процесс уборки, ко мне подошел лейтенант штурмовиков в форме, наскоро отчищенной от пены, и со слезами в голосе промолвил:
- Сие невыносимо!
По вступлению я понял, что лейтенант из тех, кто дежурил на конференции священников, мысленно посочувствовал ему и услышал:
- Сэр, разрешите применение хотя бы травматического оружия.
Это был крик души, но Кристина засмеялась. Лейтенант мученически посмотрел на нее, на меня, на остальных, прячущих ухмылки, и получил в ответ:
- Не могу: вы и из травматов половину зала перестреляете.
- А что? - вставила Кристина. - Отличный способ напомнить о регламенте: забылся - получай контрольный в го... - она глянула на меня и поправилась, - в кафедру.
- Отберу пропуск, - пригрозил ей я и отправил лейтенанта в зал.
Обидевшись, Кристина молчала, пока не продолжился конгресс, но продолжался он очень недолго, минут десять, потому что члены экспедиции Клавдии Сун догадались принести существо с планеты, на которой разбился корабль "Полюс". Существо плевалось клеем, и оно харкнуло прямо в президиум, намертво приклеив профессора Таранготу к председательскому месту.
Судя по поднявшемуся хохоту, врагов у Тарантоги в зале хватало.
Заместитель председателя, с трудом удерживая предательский смех, объявил перерыв. Все ушли на обед, кроме наших химиков, которые с охами и ахами отмачивали Тарантогу универсальным растворителем. Пришедший ко мне Пирогов потребовал у Франкенштейна сильнодействующее лекарство от головной боли и, получив искомое, тут же его разжевал.
- Еще немного - и я выдам твоим ребятам боевые патроны, - глухо сказал мне директор.
- Совет ООП нам этого не простит, - заметил я, вспомнив, что условный срок у меня уже есть.
- Хрен с ним, уйдем в партизаны, - сказал по-русски директор, однако все его поняли: мы достаточное время пробыли в институте.
- Принять конгресс было твоей идеей, - напомнил я.
Пирогов с отчаянием посмотрел на монитор: Тарантогу отклеили и препровождали к выходу. Какая-то сволочь из моих штурмовиков втихаря снимала происходящее на телефон. Если запись появится на ютубе, подумал я, откручу головы всей роте.
- Сколько еще докладов? - спросил Валькар.
- Полно, - содрогнулся директор. - Такими темпами они в институте на месяц застрянут.
Запахло валерьянкой: Франкенштейн пил ее прямо из пузырька длинными глотками.
Мне захотелось обратно на "Звезду Смерти" - желание, возникающее в последнее время, честно сказать, нечасто.
- Как хорошо было в космосе, - словно прочитав мои мысли, мечтательно произнесла Кристина.
Валькар грустно вздохнул.
Мы выпили кофе с бутербродами и дождались продолжения конгресса. Профессор Тарантога, переодевшийся в другой костюм, с кислым выражением лица поблагодарил институт Космонавтики за предоставленные возможности и сообщил, что следующий доклад будет посвящен фауне института.
Совершенно обалдев, мы уставились на экран.
На кафедру взошел значительно потолстевший с момента нашей последней встречи Весельчак У, солидно откашлялся и заговорил:
- Все чаще поступают сообщения о жутких мутантах в различных уголках Солнечной системы. К этой серии относятся и события, произошедшие в институте Космонавтики - ужасное перерождение ящерицы. Животные в вышеуказанном учреждении содержатся в нечеловеческих условиях - никто их не кормит и не ухаживает за ними, вследствие чего бедным существам приходится самостоятельно добывать себе средства к существованию!
- Ах ты, мразь, - пробормотал Пирогов.
Я пытался вспомнить, где в институте водятся ящерицы, но не преуспел.
- За несколько десятков лет в институте Космонавтики вывелась новая форма рептилий: когда-то в институте занимались изучением влияния невесомости на инопланетные формы жизни, но потом ученые забросили это неблагодарное, как им показалось, дело, - продолжал инопланетянин. - А животные остались и выжили. Теперь они частично обладают разумом и способны иногда украсть бутерброд у зазевавшегося профессора на каком-нибудь банкете, - Весельчак переглянулся со своим напарником Крысом. - Но хватит об этом: фауна ИнКоса настолько богата, что этому стоит посвятить отдельный научный труд. Перейдем к частному случаю. Итак, одна из ящериц (Lacerta agilis) попала в вентиляционное отверстие и заползла в радиоизотопную лабораторию, где получила ударную дозу гамма-облучения. В результате у нее выросли крылья (Lacerta avioides). Получив возможность летать, новый археоптерикс не дался в руки сотрудникам института. Залетев затем в химическую лабораторию, где изучалось влияние канцерогенов на генетический аппарат, мутант съел корм, предназначенный для подопытных крыс, из-за чего у Lacertus avioides появились признаки Desmodus rotundus (вампир обыкновенный). А именно: у него выпали перья, появились перепонки на крыльях, выросла шерсть и образовались клыки длиной 5см. Увеличились и размеры тела в соответствии с законом корреляции Жоржа Кювье. После ряда подобных превращений мы получили совершенно новый вид, и вызванная в институт орнитологическая комиссия дала существу название - Lacertodesmodoaberrantia avioides (ящеровампир извращенный птицеподобный). Но и этим не закончились похождения несчастного существа! На одном из банкетов мутант упал в тарелку с супом.
- Жирная тварь! - в ярости завопил Пирогов и бросился вон.
Мы замерли, ожидая появления в зале разъяренного директора.
- После чего у существа появилась новая мутация, вероятно, из-за повреждения мозговых ядер, - оно научилось выражаться матом, - трагически вещал Весельчак. - Хотя вполне вероятно, что это не мутация, а импринтинг, то есть мгновенное научение. Последнее название, которое существо дало само себе - Lacertodesmodoaberrantia impudicum (ящеровампир извращенный матерящийся). Год назад безответственные сотрудники института продали на аукционе этот редкостный экземпляр, доставшийся мне и моему напарнику Крысу. Поскольку ваш покорный слуга не знал правил техники безопасности при обращении с мутантами, вскоре Галактический Патруль нашел нас с Крысом ослабевшими от потери крови, отправил в больницу, а существо подарил Космозоо. В данный момент мы с профессором Селезневым изучаем его строение, а также вероятную последовательность мутаций с использованием современных методов молекулярной биологии, включая PCR - полимерную цепную реакцию на генетическом амплификаторе.
- И интереснее всего в этом вранье то, - процитировал Франкенштейн, - что оно - вранье от первого до последнего слова.
- Вот же падла, - резюмировала с дивана Кристина.
В зале поаплодировали, вопросов к докладчику не было, а потом у Весельчака зазвонил телефон, и он, извинившись, покинул аудиторию, больше туда не вернувшись.
Камеры в коридорах показали, что его скрутили штурмовики, слегка побили резиновыми дубинками и потащили к выходу. Пирогов шел следом, держа руки в карманах, и произносил нравоучительную речь о вреде вранья. Весельчака, раскачав, вышвырнули из института, и он боком-боком поволокся по направлению к отелю.
Однако самое страшное было впереди.
Пока Весельчак У получал дозу лечения, Тарантога объявил о выступлении группы сотрудников 11-го этажа института. На окна пали поляризующие ставни, заработал проектор.
На экране мы увидели яркий шнур словно бы огня, который начал сужаться через равные интервалы, потом распался, превратившись в цепочку круглых зерен. Каждое зерно росло, из них выползли отростки, потом все зерна сбежались к центру и образовали сплюснутый шар, который расширялся, в то же время высылая вокруг огненные щупальца с вибрирующими окончаниями.
Я не сразу понял, что это, но Валькар, постоянно имеющий дело с плазменным оружием, заскулил:
- Эти дебилы занимаются изучением плазменных амеб... - он на миг потерял голос, затем захрипел: - В НЕИЗОЛИРОВАННОМ ПОМЕЩЕНИИ?!
- Аномальное деление синтезированных простейших в среде высоких температур, - начал объяснять заведующий нашей физической лабораторией спокойным тоном, - изучалось нами в течение последнего года.
Мы в ужасе переглянулись: знали, что произойдет при внезапном отключении магнитного поля или даже при снижении его напряжения.
- Для создания необходимых мощностей был использован так называемый Космососунок, появившийся в институте в результате информационного взрыва...
Я потянулся к рации, вызвал старшего по роте и приказал найти директора, чтобы тот увидел, чем занимаются его сотрудники вместо проектирования ракетных двигателей нового поколения.
Пирогов пришел, увидел, побелел. Держась за сердце, он дослушал доклад, выдержал шквал вопросов, касающихся классификации плазменных организмов, а когда начальник физиков случайно заметил директора, Пирогов поманил его пальцем.
Тот вышел в сопровождении сотрудников и... черт, я думал, что Андрей Сергеевич их умертвит в коридоре, но директора держали два моих лейтенанта.
Пока в зале мирно дочитывали доклады, на 11-м этаже шел разгром. Найденных плазменных амеб взорвали над океаном, при этом едва не пострадали две тупые акулы, которые поленились уплыть. Часть оборудования директор расколотил, несмотря на мольбы завхоза этого не делать. Восемь человек, включая зава, было уволено к дьяволу с приказом НИ-КОГ-ДА не возвращаться. Остальные сотрудники схлопотали по выговору. Директор страшно орал. И когда он снял седьмую печать... извините, навеяло.
- Пришла беда откуда не ждали, - резюмировала Кристина, наблюдая армагеддон на 11-м этаже, - всё внимание обращали на химиков, а надо было на физиков.
- В тихом омуте... - кивнул Валькар.
- Это не институт, - подвел я окончательный итог, - а ферма по разведению чертей.
Франкенштейн кивнул, соглашаясь, и понес Пирогову сердечные капли.