Аннотация: О том, к чему приводят контакты с Обществом друзей Германии.
Когда Пирогова срочно вызвали в Совет ООП, я расслаблялся в Блуа и не подозревал, чем может завершиться возникшая в результате отсутствия руководства анархия. Между прочим, я не собирался возвращаться в институт раньше использования всех причитающихся отгулов, а их накопилось немало.
Но позвонил Эрик.
- Слушай, Дарт, - сказал он с тревожными интонациями в голосе, - в институте фантасмагорическая свистопляска, приезжай быстрее, только шаттл паркуй на пляже у кафе.
Эрик - человек непрошибаемый, и если он беспокоится, мне как сотруднику института надо беспокоиться вдвойне, поэтому я моментально собрал вещи и вылетел на Таити.
Вняв предупреждению, я опустил космокатер на песок пляжа, вышел и удивился полному отсутствию людей. Столики кафе в беспорядке громоздились поперек тропы, ведущей к институту, административный павильон, обложенный мешками с песком, напоминал не то часть баррикады, не то блокпост. Поющие кусты молчали, прикинувшись обычными растениями.
Из-под причала высунула рыло Челюсть-46, доложила, что со стороны океана враг не пройдет, и снова спряталась.
Пока я переваривал рапорт акулы, поднявшийся ветер гордо развернул над павильоном потрепанный французский флаг, но не успел я вывести умозаключения, как из павильона вывалилась толпа официанток во главе с хозяином кафе, а также Эрик, Кристина, Валькар, Франкенштейн и аспирант Прося, все при оружии.
Кристина с радостным воплем заключила меня в объятия.
- Что у вас тут такое? - спросил я, надеясь на поцелуй.
- Французское Сопротивление! - сообщила Кристина.
Ну конечно, если в толпе два француза, то это Французское Сопротивление. А День взятия Бастилии на Таити не начали отмечать?
- А серьезно? - поскольку Кристина целовать меня не планировала, я освободился от ее объятий.
- Если серьезно, то на острове творится черт знает что, - сказал Валькар.
Из его пояснений я понял, что внезапно в институте материализовались странные агрессивные личности во главе с усатым истериком. Личности говорили по-немецки, били всех, кто их не понимал, и, похоже, захватили здание.
- У входа же мои штурмовики! - возмутился я.
- Снаружи! - рыкнул Валькар. - А захват прошел изнутри. Мы пробовали уговорить твоих ребят, чтобы они выбили захватчиков из здания, но: во-первых, они выполняют исключительно твои приказы, во-вторых, их всего четверо. Было.
- "Было"?! - с отчаянием переспросил я, пытаясь разобраться в этом бардаке.
- Их тоже побили, - скорбно кивнул Франкенштейн. - Я оказал им первую помощь и отправил в больницу.
Про вызов полиции никто не заикался: все знали, что полицейские к нам не поедут.
- А еще Гэллегер забаррикадировался на своем этаже, заблокировал лифты и лестницы и отключил Нуль-Т, - доложил Валькар.
- Ладно, - я огляделся. - Где Крюгер?
- Крюгер там свой, - неодобрительно проронила Кристина. - С его фамилией при немецкой оккупации можно не волноваться.
Меня интересовало, как Фредди разговаривал с германцами, если он знает на немецком три слова: "шнапс", "тринкен" и "швайн". Углубляться в проблему я не стал: возможно, имела место вставленная в ухо вавилонская рыбка.
- Вы оборону держите? - осведомился я.
- Да, - гордо ответил хозяин кафе. - Немцы уже трижды пытались прорваться.
- Не пройдут! - поддержали официантки. - Идет война народная, свяще-е-енная война! - запели они, потрясая замечательным набором оружия: бейсбольными битами, винтовками для страйкбола и подводными ружьями. Сам хозяин тряс антикварным дробовиком.
Гости и сотрудники ИнКоса были вооружены чуть лучше, но тоже смешно.
- Прося, - посмотрел я на завхима, - где твои химики?
- Вон там, - инопланетянин с гордостью показал в сторону ангаров.
На одном из них висело красное полотнище с надписью, которая легко прочитывалась при помощи бинокля: "СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ!". Оказалось, что с боем вытесненные из здания института химики забаррикадировались в ангаре и немцев туда не пускают. Попытка взять ангар приступом провалилась, поскольку химики из подручных средств смастерили гранаты со слезоточивым газом и меркаптанами. После этого я стал думать о химиках лучше и чаще.
- Надо отбивать институт, - решил я. - Чем вооружены противники?
- Фигнёй, - пренебрежительно махнул рукой Валькар. - Просто их много.
Остальные закивали.
Выдав на всякий случай шлемы и бронежилеты всем, кроме Проси, я критически осмотрел свой спецназ, отсмеялся, и мы пошли по тропе в институт. Прося как демаскирующий объект остался на пляже с официантками.
Примерно на полпути к ангарам мы застыли, пребывая в обалдении от вида наголо обритого Дракулы в полосатой пижаме, который, увидев нас, затрясся и на вдохе завизжал:
- Ich bin kein Jude!
- Влад, ты совсем тронулся? - ошалело спросил Валькар.
Дракула, узнав нас, вытер со лба холодный пот и сказал:
- Уф, свои!
Оказалось, что некий германский усатый тип счел Дракулу евреем, выбил ему правый (глазной) рабочий клык, теперь хочет загнать его в гетто, то есть в один из ангаров, где уже сидит Джейсон. Мы спросили, где этот усатый, Дракула ответил, что с утра тот рисовал акварелью виды ИнКоса, потом устроил политическое собрание у института.
Собрание еще продолжалось, когда мы подкрались ближе.
Мы не видели трибуну, зато хорошо слышали истеричные вопли:
- Разве есть на свете хоть одно нечистое дело, хоть одно бесстыдство какого бы то ни было сорта, в котором не был бы замешан по крайней мере один ЕВРЕЙ?! НЕНАВИЖУ! Как в любом гнойнике найдешь червя или личинку его, так в любой грязной истории непременно натолкнешься на еврея!!
- Клиника доктора Смита по нему плачет, - шепнул Франкенштейн.
- Это чума, чума, настоящая духовная чума, хуже той черной смерти, которой когда-то пугали народ! - продолжал бесноваться невидимый лидер, окруженный толпой.
Толпа взревывала и подвывала.
- Действительно, их много, - озабоченно произнес я, прикидывая тактику боя и осознавая, что мы здорово уступаем противнику в численности. - Кстати, кто они?
- Черт знает, нацисты какие-то, - сказал Эрик.
Валькар, подумав, неуверенно сказал, что фамилия усатого параноика начинается то ли на "Г", то ли на "Ш". Очень помог, спасибо.
Я направил бинокль на вход, у которого застыли две мрачные фигуры в черных мундирах. Как неудачно, что рация для связи со "Звездой Смерти" осталась в институте, а в передатчике космокатера слетели настройки частот.
Касаемо оружия... На моем космокатере, помимо прочего, был установлен крупнокалиберный пулемет, но расстреливать неизвестно откуда взявшихся людей, пусть даже таких, чревато зазвездением. А если они появились из-за неких темпоральных сбоев, лучше вообще их не трогать.
- В институт Времени звонили? - спросил я. - Может, патрульных вышлют?
- Звонили, - ответил Валькар. - Хьюитт ответил, что темпоральных возмущений на нашей ветке времени не было. Они же наши машины зарегистрировали, забыл?
Забыл. Значит, патрульных не будет.
- Кайл, жми к химикам, - скомандовал я. - Разведай обстановку у них в ангаре.
Велев своему отряду оставаться на месте, я прокрался во внутренний двор ИнКоса. На будке киберпса эмалью из баллончика успели написать Deutscher SchДferhund. Робособака, не подозревающая, что стала немецкой овчаркой, мирно пребывала в конуре в режиме экономии энергии. Когда я ее включил, киберпес признал во мне хозяина и завилял хвостом. Своих и чужих хвостатый охранник различал по предыдущим настройкам, поэтому я спустил пса на толпу, установив режим "Обездвиживание": мне было интересно, как собака нейтрализует противника.
Всё оказалось просто: пес бросался на противника, и стальная игла, высунувшись, словно жало, из его морды, впрыскивала жертве дозу быстродействующего снотворного.
Пока киберсобака разбиралась с толпой, из ангара вышли инопланетные химики.
- Товарищи и коллеги! - обратился к ним Валькар. - Велик остров Таити, а отступать некуда: позади Тихий океан. Вперед, на врага!
Ударная группа подчиненных Проси окончательно деморализовала ряды нацистов. Паническая попытка отступить в здание провалилась, поскольку охранников входа вырубил я, а вместо них стояло злющее Французское Сопротивление, готовое на всё.
Усатый вдохновитель забрался с ногами на высокую трибуну, визжал и проклинал нас. Киберпес никак не мог его достать, разочарованно воя электронным голосом.
Химики связывали и складывали в штабеля бессознательные тушки противников.
Эрик с Кристиной открыли ангар, где сидел Джейсон, и тот деятельно принялся помогать химикам.
Усатый визжал.
Дракула хищно смотрел на него, постоянно облизываясь.
- Что у вас за Верденская мясорубка? - изумленно спросил голос Пирогова.
Все были настолько заняты, что пропустили возвращение директора.
Пирогов был потрясен: он переводил взгляд с красного транспаранта СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ОККУПАНТАМ на складируемых нацистов, со штабеля нацистов на Французское Сопротивление, с его представителей на усатого истерика.
- Какого дьявола у нас делает Гитлер? - ахнул директор.
Усатый, ткнув в него пальцем, заорал:
- Низшая раса на территории Великого Рейха!!! - запнулся и наконец-то упал с кафедры.
Пес моментально отправил его в нирвану.
- Кирдык фюреру, - подытожил Франкенштейн.
- Похоже, я выбрал неудачную неделю, чтобы бросить пить, - изрек Пирогов, пошевелив носком ботинка тело Адольфа Алоизовича.
Пока Французское Сопротивление отправляло по включенной Нуль-Т нацистов в психушку доктора Смита, а Франкенштейн лихорадочно писал сопроводительные, у спустившегося Гэллегера выяснились интересные подробности. Оказалось, Крюгер давно состоит в переписке с Обществом друзей Германии, и недавно глава этого общества фон Птичкард прислал завхозу некое устройство, позволяющее общаться с выдающимися немецкими личностями.
- Дальше, - хрипло проговорил Пирогов.
- Подозреваю, что Крюгер получил разновидность визуализатора, - раздумчиво промолвил Гэллегер, - но боюсь представить, к чему Крюгер его подключил.
Переглянувшись, мы втроем бегом бросились в подвал, и да, Гэллегер не напрасно боялся: Крюгер подключил прибор к трансформатору материи. Выдернув с мясом провода, разъяренный директор повелел найти и убить завхоза, но мы не поспешили выполнить приказ.
Для начала мы привели в порядок кают-компанию, пообедали, и лишь тогда, ведя киберпса на поводке, начали обследовать институт.
Мы обнаружили Рихарда Вагнера, пытающегося аранжировать в актовом зале увертюру к опере "Летучий Голландец", Гессе, который занимался бисероплетением и одновременно верстал на компьютере книгу "Степной волк", и Томаса Манна, диктующего роботу восьмой вариант послесловия к роману "Волшебная гора". Всех пришлось вывести и отправить по Нуль-Т в Общество друзей Германии.
Поздно вечером, уставшие и недовольные, мы сидели в кают-компании за кофе.
Зашедший директор выглядел нетипично смущенным.
- У меня в кабинете сидит Шопенгауэр, - сообщил Пирогов и забрал у нас кофеварку. - Пойду пообщаюсь с умным человеком, а вы, - он обернулся на пороге, - если поймаете Крюгера, сильно не бейте. За Шопенгауэра прощаю.
Он ушел.
Через минуту из-под дивана вылез Крюгер, виновато посмотрел на нас и покинул кают-компанию с видом театрального злодея, прощенного жертвами.
На следующий день выяснилось, что поющие кустики научились неплохо исполнять "Священную войну". Видимо, в кафе эту песню пели слишком часто.