Вэдер Ольга : другие произведения.

Вернувшийся к свету (черновик)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Соглашаясь отправиться с незнакомцем в другой мир, она не думала, что ей предстоит оказаться среди тех, кто этот мир создал, среди войны между светлыми и темными силами. Она почти забыла свой мир, новый представляется ей родным, и всё бы хорошо, если бы война не разгорелась с новой силой.

Извлечения из летописей

   "Ардаггер был старшим из данов, создателей мира, младших звали Лэйано и Линнель. Они стали творцами, наделенными бессмертием и великой мощью, сияющий замок Оннелан был их обителью. Но, опьяненный силой, Ардаггер возжелал власти большей, чем было отмерено ему. Семь создателей, появившихся позже, встали на его сторону. Семь других остались в подчинении Лэйано и Линнель. Мир разделился.
   Ардаггер построил северную крепость и назвал ее Хард, спустя время так стали называть все владения старшего дана. Началась большая война. Кровопролитные сражения следовали одно за другим. Казалось, еще немного - и Ардаггер будет править миром, но удача отвернулась от него. Проиграв решающее сражение, он затаился, и наступило зыбкое перемирие, во время которого старший дан построил крепость на юге, назвав ее Дагано.
   За долгие века Ардаггер заработал себе прозвище "Кэрхед", что значит "убийца", и многие, чью ненависть он заслужил, иначе не называли его. Его помощники, саанары, тоже приобрели себе мрачную славу, и знали их все жители мира. Знали и проклинали. Вот их имена: Картан по прозвищу Чекан, Раймор, Харстэй, Бонтарх по прозвищу Костолом, Стрелок Шайни, которого люди называли Змей, а эльфы - Охотник; Кайт и Гратто..."

Глава 1. Бегство

   Замок горел.
   Пылало все - дерево, железо, камни. Этот замок необходимо было сжечь дотла, и волшебный огонь делал свое дело, испепеляя, расплавляя, испаряя. Крепость была мертва, только в южном крыле, куда огонь пока не добрался, кипел ожесточенный бой, по своей ярости не уступающий пламени: Ардаггер и его саанары защищались в тронном зале Дагано.
   Повелитель Харда понимал, что битва проиграна, но самолюбие не позволяло сдаться, и он сражался. Его тяжелый меч Грэмин взлетал, опускался и снова взлетал, с лезвия летели кровавые брызги. Рядом с Хозяином бились саанары. Раненый Картан не мог поднять свой молот, и единственный стоял неподвижно, прижавшись к стене. Его легко могли бы убить, если бы нападавшие сумели прорваться, однако сделать это было невозможно: страшная секира Бонтарха не давала приблизиться никому. Костолом был так же силен, как и Чекан, и с каждым его ударом кто-нибудь падал мертвым. Шайни, стоя за спиной Бонтарха, методично заряжал свой арбалет, стрелял, и ни одна стрела не пропала зря. Но как не хватало оставшихся в Харде Раймора с Харстэем! И давно не было слышно звуков сражения с внутреннего двора Дагано, где прикрывали своих Гратто и Кайт.
   Поначалу правитель Харда пустил в ход магию, уничтожив изрядное количество противника вкупе с большей частью Дагано - бил не разбираясь, теперь силы дана и саанаров были на исходе, на чары рассчитывать не приходилось.
   Их окружили полукольцом, прижали к стене, но ничего сделать с ними не могли. Воины Оннелана наткнулись на невероятно ожесточенное сопротивление и заколебались.
   Ардаггер заметил это и рванулся вперед. Высокий, сильный, он был умелым воином, самым опытным в этом мире. Свист меча - и двое упали, как трава под косой. Обратное движение - лег еще один. Проломленные доспехи Ардаггера приняли несколько ответных ударов, но они не причинили особого вреда, за исключением последнего: топор дорвал надрубленную кольчугу и зацепил плечо.
   Почувствовав боль, дан озверел. Движения его, несмотря на усталость, стали быстры и точны. Меч свистнул и рассек голову близко подошедшего солдата. Миг - удар, миг - удар, миг - удар. Раненая рука отяжелела и плохо слушалась, но своего Ардаггер добился: обступившие их воины попятились. Дан вскинул здоровую руку, останавливая шагнувших следом саанаров.
   Стало тихо, слышен был только рев пламени, подступавшего ближе. Ардаггер устало опустил руки и почувствовал, как течет из раны кровь, пропитывая рукав рубашки и стекая вниз, к кисти. Тяжело дышал стоящий рядом Шайни.
   "Не уйти, - подумал дан, - эти, что замерли в нерешительности, опасаются нападать снова, видя, сколько полегло в схватке, но стоит появиться кому-то из саанаров Лэйано или свежему отряду, они набросятся на нас с новыми силами". А они появятся - дан знал, что хозяева Оннелана близко, поскольку волшебный огонь, пожирающий Дагано, подпитывала мощная энергия.
   Враги смотрели друг на друга. Четыре воина в черных доспехах были ранены, но каждый из них приготовился сражаться до конца.
   Вдруг дана осенило.
   - Туда! - скомандовал дан, указав на трон, стоящий вплотную к противоположной стене.
   Саанары пробились через ряды вражеских воинов, и, пока Ардаггер отодвигал от стены тяжеленный каменный трон, прикрывали своего господина.
   Раненая рука горела огнем, но дан справился с тяжестью и оттащил трон в сторону. Открылся рычаг, за который потянул Ардаггер. Тотчас невидимая доселе дверь с грохотом распахнулась. Шайни помог Картану встать, и гигант в окровавленных доспехах, с трудом двигаясь, вошел в неосвещенный ход.
   Ардаггер с трудом вспомнил о подземном ходе, поскольку не предполагал наступления того времени, когда придется им воспользоваться.
   Его саанары один за другим исчезали в темноте. Дан понимал, что не сможет прикрыть отход, и сделал то, с чего начал это сражение, - ударил магией: мраморный пол вздыбился, по нему прошла каменная волна, бросив атакующих ничком на каменные плиты. Пока те поднимались, Ардаггер, израсходовавший остатки сил на этот удар, рухнул в спасительный ход. Бонтарх был наготове и захлопнул дверь, Шайни вложил в скобы тяжелый засов. Открыть дверь снаружи стало невозможно, ее можно было только выбить.
   Отдышавшись, дан зажег волшебный свет.
   Саанары расселись у стены, положили оружие, сняли шлемы. Картан сидел, низко опустив непокрытую голову. Ранен он был тяжело - двумя клинками в грудь. Саанарам была дарована долгая жизнь, но не бессмертие: если в ране остались осколки железа, Картан умрет вне сомнений. Харстэй хорошо умел лечить, но он остался в Харде.
   Дан поднял забрало, вытер лицо и сел на первую ступеньку уходящей вниз лестницы.
   Смахнув со щеки кровь, Шайни глухо сказал:
   - Надо двигаться.
   - Куда? - спросил Бонтарх, закрывая глаза и прислоняясь к стене. - К Харду нам не пробиться.
   - В любом случае мы далеко не уйдем, - прохрипел Картан. - У них наверняка расставлены патрули.
   - Реки они вряд ли стерегут, - возразил Шайни. - Если ночами пробраться через Долинный Пояс и подняться вверх по Ойрею, потом по Горному Хрусталю, мы будем в Кельфе, там и Хард рядом.
   Ардаггер не вслушивался в разговор. Он знал, что им не дадут выбраться из окрестностей Дагано, если не отвлечь внимание крупной дичью - им самим, Ардаггером, Кэрхедом Бешеным, Кэрхедом Разрушителем. Это значило принять удар на себя. И какой удар!
   Дверь загудела. Похоже, снаружи по ней колотили тараном. Ардаггер отвел взгляд от двери, посмотрел на саанаров. Те продолжали обсуждение.
   - Как же Кайт и Гратто? - неуверенно спросил Бонтарх.
   - Лэйано милосерден, - ровно проговорил Стрелок, - и Линнель... - он мельком глянул на Хозяина. - Будем надеяться на лучшее, - закончил он.
   - Вот что, - заговорил дан, и все замолчали, - у Шайни была неплохая идея насчет рек.
   Он на мгновение остановился, дернул плечом - кровь уже не шла. Потом продолжил:
   - Проблема в том, что вас перехватят если не в Долинном Поясе, так в Радужной долине, но есть одна мысль. Я постараюсь перетянуть погоню на себя и пойду на юг, вы же уходите в Хард.
   - Кто из нас останется с вами? - почтительно осведомился Бонтарх.
   - Никто, - ответил дан и почувствовал, как расслабились саанары.
   Остаться на верную смерть не хотелось никому, но произнеси Кэрхед любое имя, и названный пошел бы с ним, веря, что Ардаггер найдет выход.
   Под ударами снаружи дверь начала потрескивать. Ардаггер махнул рукой вниз:
   - Ступайте.
   Первым начал спуск Шайни, освещая дорогу Бонтарху, который почти нес Картана.
   Пока дверь держалась, у Ардаггера было время, он намеревался использовать это время для отдыха. Рана затянулась, однако нужно было несколько минут для полной уверенности в том, что она не откроется от резкого движения. И дверь подарила дану так необходимый ему отдых.
   Когда дверь затрещала угрожающе, Ардаггер неспешно встал, опустил забрало и ударил по двери со своей стороны. Воздушная волна хлестнула с такой силой, что разнесла толстое дерево в щепки, которые с гудением разлетелись по залу, раня людей: многие из них были в легких шлемах без забрал и легких же кольчугах без рукавов.
   Выйдя из подземного хода, дан остановился на пороге разрушенной двери. Против него стояло не меньше полусотни бойцов, и они подались к выходу, едва он сделал шаг. Раз! На миг они потеряли его из вида, а когда дан появился снова, он стоял на расстоянии вытянутой руки от первого ряда. И свистнул меч.
   Что для создателя мира полсотни! Люди мешали друг другу, пытаясь дотянуться до него, а Кэрхед валил одним ударом нескольких - его клинок перерубал железо, так что для него была человеческая плоть! Так, трава перед косой.
   Закончив свою работу, страшный косарь опустил меч. Забрызганный кровью, без шлема, Кэрхед стоял среди трупов, судорожно дыша и не веря, что выиграл бой.
   Пора было уходить. Дан выглянул в объятый огнем коридор и ощутил, как щиплет глаза густой дым. Останавливать или гасить пламя не осталось сил, да и не имело смыла: Дагано был обречен.
   Недолго думая, Ардаггер подбежал к окну. Бросив меч в ножны, дан пружинисто вскочил на подоконник, глянул вниз и прыгнул во внутренний двор.
   Он приземлился неудачно - на камни. Давно раздробленная копьем нога отозвалась всплеском боли. Ардаггер попытался встать, попал в лужу густеющей крови, поскользнулся и растянулся на земле. Боль была такая, что дан застонал. В конце концов он сумел подняться, опираясь на камни, выпавшие из обвалившейся стены, и стоял, задыхаясь, перенеся вес на здоровую ногу. Плохо дело: в таком состоянии из замка не выбраться, но ждать, пока раны закроются, нельзя: вот-вот прибудут свежие силы из Оннелана.
   - Лаклато! - помедлив, позвал он, не надеясь на отклик, поскольку магия здесь заметно ослабела. Вот в его владениях, в Харде, Лаклато явился бы на зов мгновенно.
   Однако дану повезло: из полуразрушенных ворот, всхрапывая и высоко вскидывая ноги, влетел во двор замка рослый вороной конь - взнузданный и под седлом.
   - Лаклато! - снова позвал дан.
   Голоса его, обычно чарующе красивого, ныне сорванного и хриплого, конь не узнавал, но через короткое время Лаклато поставил уши, прислушиваясь, втянул ноздрями воздух и подошел к хозяину. Дан поймал его за повод, похлопал по шее, попытался сесть в седло. Из-за больной ноги это ему удалось с третьей попытки. Ко всему прочему, сев верхом, дан обнаружил, что не может согнуть колено, чтобы вставить ногу в стремя.
   Он направил коня к воротам, и едва вороной выехал из замка, как Ардаггер увидел спешащий отряд всадников в серебристых доспехах. Во главе отряда на белых лошадях ехали Лэйано и Линнель.
   На краткий миг Ардаггер замер, но опомнился и выслал лошадь, хлестко ударив Лаклато по шее концами поводьев.
   Однако прежде чем конь отнес его на безопасное расстояние, дан вскрикнул от боли - кто-то успел выстрелить, и арбалетный болт глубоко вошел в плечо. На сей раз в левое.
  
   Линнель спокойно опустила арбалет. Она отлично стреляла и не сомневалась, что попадет. Сдержав горячего коня, Лэйано глянул вслед брату.
   - Поехал на юг, - констатировала Линнель.
   Она огляделась. Замок пылал, кое-где с треском ломались прогоревшие перекрытия, обрушивалась кровля, бросая в задымленное небо снопы искр. Солнце в дымке было неярким.
   - Альфарад! - позвала Линнель одного из своих саанаров.
   Могучий всадник на огромном коне выдвинулся вперед. Это был словно двойник Картана, и поразительное сходство с саанаром Ардаггера имело простое объяснение - Картан с Альфарадом были братьями.
   - Останови огонь, - приказала Линнель. - Когда справишься с этим, посмотри, нет ли живых.
   Альфарад кивнул и направил коня через дымовую завесу прямо в пламя.
   Лэйано глянул на сестру:
   - Как насчет Кэрхеда?
   - Не переживай, - смуглая черноволосая красавица Линнель приторочила арбалет к седлу. - Он ранен, теряет силы. Я возьму всадников и попробую его догнать.
   Она отдала приказание. Тотчас набралось более пятидесяти конников, желающих начать погоню.
   - Матто и Финнар будут со мной, тебе остаются Альфарад и Байно, - сказала Линнель брату и повернула коня.
   Лэйано с сомнением покачал головой: Ардаггера недооценивать не стоило.
   - Байно, - окликнул дан саанара. - Помоги Альфараду, возьми людей, начинайте потихоньку разбирать завалы. Может, кому-нибудь повезло, - он окинул взглядом заваленный трупами двор и негромко добавил: - хотя вряд ли.
   Невысокий, но широкоплечий и мускулистый Байно спешился и привязал свою лошадь к скобе ворот. Огонь в замке, остановленный усилиями Альфарада, постепенно гас, и Байно не пришлось помогать саанару. Почерневшие, потрескавшиеся от жара камни Дагано были раскалены, при нечаянном прикосновении обжигали. Люди опасливо обходили развалины, не заглядывая под покосившиеся стены, поскольку те могли обвалиться в любой момент. Из щелей между камнями сочились струи черного жирного дыма.
   - Одни мертвецы, - услышал Лэйано густой бас Альфарада.
   Саанар набрал повод, его исполинский конь замер в двух шагах от Лэйано. Альфарад наклонился и прошептал:
   - Там Гратто. Он тоже мертв.
   Лэйано выпрямился.
   - Вокруг него пять десятков наших стрелков. Дрался он здорово, - Альфарад тронул коня. - Других саанаров я не нашел, - в голосе его прозвучало облегчение: Альфарад не питал неприязни к брату, служившему Кэрхеду. - Может, они под завалами, может, ушли.
   Лэйано поехал рядом Альфарадом. Они обогнули развалины обвалившейся башни, миновали догорающие деревянные перекрытия, под которыми лежали тела трех воинов в форме "волкодавов", знаменитой тяжелой конницы Кэрхеда, и попали туда, где Альфарад нашел Гратто. Саанар сказал:
   - Вон там, у столба. Я не пойду - тошно что-то.
   Лэйано спешился и пошел туда, куда указал саанар. За его спиной богатырь развернул коня и поехал прочь; подковы глухо стучали по вымощенному каменными плитами двору замка.
   Подойдя к дымящемуся обгоревшему столбу - остатку коновязи - Лэйано понял, что Альфарад не ошибся: погибших стрелков действительно было около пятидесяти. Гратто же валялся у самой стены, сжимая в руке меч. Дан подошел ближе.
   Саанары погибали нечасто, Гратто стал третьим после Казанхара и Вутанда. Дан бросил взгляд на поле боя - всех стрелков убили мечом, но не похоже было, чтобы удары наносил один Гратто. Тот рубил обычно сверху, навесным ударом, и от его клинка не спасали доспехи: меч для Гратто ковал сам Ардаггер; а несколько человек погибли от других ударов. Дан покачал головой, поскольку удары эти были весьма коварны: либо подведены под щит и поражали ноги, либо шли точно на сочленения лат. Так мог драться Раймор, но разведчики сообщили, что тот остался в Харде. Так мог драться Кайт.
   Лэйано подошел к телу Гратто и наклонился. Убили его метко брошенным топором, который попал в незащищенное место на шее. Вернее, этим броском Гратто был тяжело ранен и, по всей вероятности, упал, потеряв сознание. Странно, что его напарник не попытался выдернуть топор - саанара можно спасти при ране, которая для человека стала бы смертельна. Гратто жил примерно час после того, как в него попали топором. За это время рану можно было залечить. Но напарник бросил Гратто, и бросил его до того, как его ранили. Дан скривился. Даже среди саанаров темного повелителя лишь один был способен на такую гнусность, как оставить соратника и сбежать.
   Лэйано осторожно, будто мог причинить боль, разжал пальцы Гратто и взял меч. Не стоило оставлять клинок, для которого обычные доспехи были все равно что пергамент.
   - Как вам понравилось это? - внезапно раздался за спиной Лэйано голос Альфарада. - Его оставили на верную смерть, но оставил его не Кэрхед.
   Лэйано хмуро глянул на саанара.
   - Если бы с ним был ваш брат, - пояснил Альфарад, - Гратто не лежал бы здесь.
   - Его бросил Кайт, - согласился дан. - Но лучше, если об этом будем знать только мы двое. Прикажи всех похоронить, я же догоню сестру.
  
   Сильнее боли оказались раздражение и злость от того, что стрелу нельзя было вытащить: Ардаггер с трудом дотягивался кончиками пальцев до кожаного оперения. Он злился еще и потому, что знал, кто сделал столь хороший выстрел. "Вряд ли Линнель целилась в руку, - размышлял Ардаггер, погоняя коня, - скорее всего, стрела была направлена в сердце". Но и такое попадание можно считать удачным: двигать рукой дан не мог, плечо ужасно болело, постоянно текла кровь. Ардаггер чувствовал, что слабеет.
   Он ждал погони, но оглянувшись, не увидел никого. Далеко позади густой черный дым закрыл половину горизонта - догорал Дагано. Остановив коня, Ардаггер неловко сполз с седла. Стрелу из плеча необходимо было вынуть: дана шатало от слабости. Лаклато ткнулся носом в руку хозяина.
   - Слушай внимательно, - сказал дан, поглаживая морду волшебного скакуна. - Когда я повернусь, ты возьмешься зубами за стрелу и смотри - держи крепко! Понял?
   Вороной нетерпеливо стукнул копытом. Ардаггер подставил ему раненое плечо и, едва конь сжал зубами древко стрелы, резко рванулся. Ощущение было такое, будто в ране провернули раскаленный стальной прут. Кэрхед мгновенно взмок, его затрясло, но дело было сделано - Лаклато держал в зубах окровавленную стрелу.
   Теперь рука двигалась свободно. Швырнув стрелу на землю, Ардаггер сбросил наручи и изрубленную кольчугу. Кожаная куртка, которую он обыкновенно надевал под доспехи, вся была в крови. Дан поправил пояс с мечом, подогнал стремена, сел в седло и пустил коня шагом. Он мог такое позволить: погони не было видно.
  
   Лэйано догнал сестру, когда ее всадники переезжали через обмелевшую речушку. Дав людям команду ехать дальше, Линнель дождалась брата.
   Всадники поехали рядом.
   - Как там дела? - спросила она.
   - Живых нет совсем, - коротко ответил Лэйано.
   - Ай да старший! - в глазах Линнель, светло-голубых, прозрачных и холодных, как морозный туман, загорелась злоба.
   Лэйано выразительно пожал плечами. С гарнизоном в полторы тысячи человек старший братец ухитрился разбить отличную армию, превосходящую его числом в двадцать раз.
   Линнель нервно сжала поводья.
   - Вот, - сказал дан, подавая сестре меч Гратто.
   Создательница мира узнала клинок, едва глянув. "Значит, Гратто мертв", - подумала она с неожиданной печалью.
   Обогнав отряд, Линнель и Лэйано поехали первыми. За ними следовали их саанары Матто и Финнар, за саанарами колонной рысили всадники. Они хорошо видели отпечатки копыт Лаклато и капли крови слева от следа. Ардаггер ранен, и ранен серьезно. Линнель еле сдерживалась, чтобы не рвануть по следу карьером.
   Она на секунду задержалась у брошенных доспехов Ардаггера, заметила окровавленный арбалетный болт.
   Далеко позади остались холмы Долинного Пояса и возвышающиеся над ними вершины Трех Стражей. Справа заблестело расположенное в низине озеро Модера. Линнель погоняла лошадь, но кони солдат начали уставать, и Лэйано, скакавший рядом с сестрой, меланхолично заметил:
   - Так нам скоро придется продолжать погоню пешком.
   Ардаггер никуда не денется, впереди море, и его преимущество пропадет на Эльфийском берегу. Подумав так, Линнель пустила лошадь шагом.
   - Зачем спешить? - сказал Матто. - Мы догоним его. Куда он денется на берегу?
   Лэйано сказал:
   - Он может переправиться через Южное море.
   - На Темный берег? - насмешливо спросил Матто. - Он будет там в капкане.
   Линнель тоже пришла в голову эта мысль - зачем Кэрхед двинулся на юг, в самом опасном для себя направлении? Он мог повернуть на запад и попробовать укрыться в своих горах. Он мог свернуть на восток и скрыться в лесах, в Моровых Болотах, в Волчьей долине, в Серых Холмах. Но со своей стороны, даны и саанары Оннелана постарались перекрыть эти направления.
   Все же - юг?
   Даже если он переправится на Темный берег, куда он пойдет? Там пустоши. Линнель ломала голову над тем, что, в конце концов, задумал Ардаггер? Она знала: брат не станет по доброй воле загонять себя в ловушку, всегда оставит лазейку, которая позволит ему ускользнуть.
   - Не понимаю, почему юг? - вслух произнесла она. - Должна быть причина. Возможно, мы забыли какую-то мелочь, о которой он помнит.
   Лэйано попытался вспомнить пейзаж Темного берега, но обнаружил, что помнит его смутно. Серая земля, кое-где заросли репейников и крапивы, вроде бы лес был... или роща? Но в этом дан не был полностью уверен. Никто там не жил, поскольку создатели не успели сделать эту землю пригодной для жизни. Что может там находиться, способное вытащить Ардаггера из такой переделки?
   Лэйано соображал.
   - Может, он свернет на Горную дорогу? - предположил дан.
   - Она надежно перекрыта, - напомнил Финнар.
  
   Уже перестала течь кровь, затянулись раны, уже нога, хоть и побаливала, но сгибалась свободно, и дан поймал стремя носком сапога. Лаклато просил повода и рвался вперед. Ардаггер не торопился. Въехал на пригорок, он обернулся. Далеко позади двигался отряд человек в пятьдесят. Дан развернул вороного и направился дальше на юг.
   Со свежими, не утомленными сражением воинами, которых ведут даны и саанары Оннелана, ему не справиться. А на магию не осталось сил.
   Расстояние между Ардаггером и его преследователями росло. Не нуждавшийся в отдыхе волшебный Лаклато скакал галопом, оставляя позади милю за милей. Дан был убежден, что его не догонят, опасаться следовало только возможных засад.
   Лаклато летел, как черная стрела, отбрасывая комья земли могучими копытами. Далеко справа синели горы Скального Кряжа. Ардаггер иногда поглядывал в ту сторону, однако продолжал свой путь. Решение, принятое в Дагано, он не собирался изменять.
   Когда стемнело, Ардаггер придержал коня, не рискуя скакать галопом в непроглядной тьме. Тихонько выругав новолуние, дан поехал шагом. Сам он прекрасно видел в темноте, но Лаклато был лишен этой способности, а грохнуться вместе с лошадью на полном скаку из-за выбоины на дороге Ардаггеру совсем не хотелось - боль в ноге едва утихла.
   Кусты подходили вплотную к дороге. Вороной нес своего всадника близко к краю, Ардаггер то и дело задевал ногой отросшие ветви. Неплохое место для засады - глухо, темно, подходы прикрыты. За любым поворотом может притаиться неприятный сюрприз. Дан натянул поводья и остановил лошадь, прислушиваясь. Было тихо. Лаклато нетерпеливо потянулся вперед, вытягивая шею и пытаясь выдернуть повод из рук хозяина, однако Ардаггер сжал ремни крепче.
   Он долго всматривался в ночной мрак, но не увидел ничего, кроме переплетения ветвей. Темнота и тишина, даже ночные птицы молчали. Дан отдал повод, Лаклато взял было с места рысью, однако Ардаггер поставил коня на шаг: как ни легок ход Лаклато, найдутся уши, которые услышат постукивание подков, бряканье сбруи и шуршание ветвей. Он ехал по враждебной территории.
   Стоило ли создавать эту землю, стоило ли поднимать на ней горы, стоило ли что-либо делать в этом мире, если все заканчивается вот так? "Перестань, - одернул себя Ардаггер, - ты все знал заранее".
   Дан был настороже. То и дело приподнимаясь на стременах, он пытался разглядеть, что притаилось впереди. Но по-прежнему только заросли боярышника цеплялись за стремена, и никто не выскакивал из-за поворота.
   Под копытами захлюпала вода: Лаклато шел по мелководью реки Ойрей. Дан выслал его сильнее, и конь поплыл. Пришлось проплыть дальше, чем рассчитывал Ардаггер: из-за сильных недавних дождей река разлилась, течение усилилось, подмыв берега. Чтобы выбраться, Лаклато поплыл к пологому песчаному берегу. Хотя можно было создать мост, дан предпочел поберечь силы - на юге их магия отнимала изрядно. По той же причине он не стал тратить силы на заклятие, которое сушило одежду.
   Дан был практически в ловушке, у него оставалась единственная надежда спастись. Цепляясь за эту надежду, он проделал путь от Дагано до Ойрея и собирался ехать дальше. Страшной казалась ему мысль, что эта дорога могла стать последней. Если расчет не сработает, придется выйти против светлых сил в открытый бой, который темному дану не выиграть. Он не сомневался в исходе: поражение и вечный плен в Оннелане, а хуже этого ничего быть не может.
   Зябко поежившись не от холода и мокрой одежды, но от своих мыслей, Ардаггер похлопал коня по шее и выпрямился в седле. Проделанный путь был длинным, однако предстоящая дорога, казалось, не стала короче.
  
   Линнель чуть не потеряла след брата у Ойрея. Она не думала, что тот заставит Лаклато плыть несколько миль против течения. Сами они переправились, возведя при помощи магии мост, и долго искали следы. Место, где Ардаггер попал на берег, нашел Лэйано - именно ему пришла в голову верная мысль искать не ниже, а выше по течению. Дальше отряд двинулся по следам на юго-восток. За создателями мира ехали не более тридцати всадников - ослабевшие лошади, не имея достаточно времени отдохнуть и подкормиться, отказывались идти, и люди поворачивали в Ранност.
   Жестом подозвав брата, Линнель спросила:
   - Как считаешь, отправить в Ранност остальных?
   Лэйано подумал, поправил выбившиеся из-под шлема золотистые волосы и сказал:
   - Нет, поскольку так больше шансов справиться с Кэрхедом. Кроме того, отправляя гонца в Ранност, я попросил короля Корета выслать к развилке отряд в сотню конников с запасными лошадьми и отправить корабль к Эльфийскому берегу.
   - Можно не спешить? - недоверчиво спросил Матто.
   - Мы не знаем, что задумал Кэрхед, - сказала Линнель. - Нельзя, чтобы он нас опередил на несколько дней. Хватит того, что мы проигрываем ему более суток.
   - Но почему он открыто едет на юг? - спросил Финнар: очевидно, он думал над этим на протяжении всей дороги. - Он мог бы поехать своими тропами.
   - Тропы сильно петляют, дороги идут прямо, - проговорила Линнель. - Что ему терять? Он не станет делать крюк теперь.
   Когда заговорили о петляющих тропах и прямых дорогах, Лэйано ощутил, как шевельнулось какое-то неясное воспоминание, связанное с Темным берегом. Он припомнил, как был там с... а с кем? Да с Ардаггером и был, когда они создавали мир. По-видимому, Ардаггер уже тогда строил планы, которые привели мир к войне, а его самого сделали создателем сил, враждебных жизни. Лэйано напрягся, пытаясь поймать ускользающую ассоциацию. Нет, бесполезно и странно, потому что Лэйано прекрасно помнил все места, где когда-либо побывал. Не позаботился ли старший братец о памяти младшего?
   - Линнель, - позвал сестру дан, - я не могу хорошо вспомнить пейзаж Темного берега. Я был там с Ардаггером, - пояснил Лэйано.
   - Подожди, - Линнель крепко потерла щеку ладонью. - Думаешь, это он позаботился, чтобы ты ничего не помнил?
   - Не знаю, - проговорил Лэйано.
   - Финнар, двигайтесь по следам, - скомандовала Линнель.
   Саанар поклонился и занял место во главе поредевшего отряда.
   Лэйано спешился. Спрыгнула с седла и Линнель.
   - Наклонись.
   Высокий Лэйано послушно нагнул голову, Линнель осторожно прикоснулась ко лбу брата и повела пальцы к вискам. Внезапно ее пальцы сжались, и Лэйано вскрикнул от боли - через руки сестры хлынула сила. Боль длилась несколько мгновений, затем исчезла. Дан коротко вздохнул, Линнель нахмурилась. Странно посмотрев на брата, она снова сжала пальцы. На этот раз Лэйано едва не потерял сознание.
   Сестра поспешно опустила руки.
   Лэйано покачнулся и схватился за плечо Линнель. Постояв так с минуту, он пришел в себя после двух приступов ужасной боли.
   - Что это было? - смог спросить он.
   Создательница мира села в седло и, подбирая поводья, сказала:
   - Твои воспоминания о Темном береге перекрыты, - пояснила Линнель, ожидая, пока брат сядет на коня. - Ты не сумеешь вспомнить почти ничего, а если эти воспоминания попытается узнать другой, с тобой снова случится такой же приступ головной боли. В общем, в голове у тебя стоит великолепно созданная волчья яма, ловушка, капкан.
  
   Миновав развилку, Ардаггер продолжал двигаться на юг. Нужно было проехать миль двадцать по дороге и приблизительно столько же по бездорожью Эльфийского берега, потом надо переправиться через Южное море и пройти добрую половину Темного берега пешком. Там пропадет всё преимущество, которое получил темный повелитель. Если бы море было обычным, неутомимый Лаклато переплыл бы его, но вода Южного моря разъедала кожу, а дану не хотелось проверять, как подействует вода на плоть волшебного коня. Да и видеть язвы на собственной коже Ардаггер не хотел, тем более, что знал, насколько медленно они заживают. Был случай.
   Последняя война оставила свой след: обычно оживленная Горная дорога стала безлюдной. Кустарники вдоль обочины разрослись, выставили ветви на дорогу, широкий некогда тракт стал вдвое уже. Но для одного всадника места хватало с избытком, и Ардаггер скакал по центру дороги.
   Темный повелитель вымотался за последние дни: осада Дагано, бой в замке, удары и защита магией не давали времени отдохнуть; эта же гонка отнимала последние силы. Однако надо было увеличивать разрыв между погоней, потому что Ардаггер не мог взять с собой на Темный берег Лаклато, а его преследователи наверняка найдут корабль и возможность погрузить на него хотя бы два десятка лошадей.
   Король Корет выслал навстречу не одну, а две сотни всадников с запасными лошадьми. Всадников возглавлял младший брат его величества. Они дождались данов на развилке, и принц Элминар церемонно поклонился. Всадники из отряда создателей мира сменили лошадей на свежих, более двухсот воинов двинулись по следу Лаклато.
   На побережье, у кромки воды, следы копыт обрывались. Линнель наклонилась с коня - на узкой полоске песка лежали брошенное седло и узда с порванным поводом. От этого места расседланный конь уходил нехотя, то и дело останавливаясь и порываясь вернуться, но его хозяин сумел прогнать преданное животное, сам направился к соснам, росшим неподалеку. Там он повалил сосну ("Грэмином срубил", - подумала Линнель) и наскоро соорудил заклинаниями лодку.
   Линнель, прищурившись, посмотрела на море и увидела лодку Ардаггера. Она двигалась медленно: дан поднял волшебный ветер, но тот дул не сильно.
   Корабль Корета подошел через полчаса. Это было грузовое, но быстроходное судно, на его палубе смогли разместиться полсотни лошадей и всадников.
   Решительно отодвинув рулевого, Линнель встала к штурвалу. Ей было известно все о здешних водах: и мели, и течения, и гряда рифов на востоке. Лэйано прошептал заклинание - волшебный ветер мгновенно наполнил паруса так, что затрещали мачты.
   - Легче! - скомандовала брату Линнель, мягко закручивая штурвал. - И следи за направлением!
   Корабль летел резвой лошадью, срезая острым носом верхушки волн. Ветер дул в корму и в бок - судно шло полным ходом. Всадники, столпившись по бортам, негромко переговаривались.
   - Лэйано! - окликнула брата Линнель. - Я же сказала тебе, чтобы ты был осторожнее: сломаешь мачты, что будем делать?
   Ветер ослабел, но продолжал дуть ровно и сильно. В снастях тонко засвистело. Черные волосы Линнель растрепались, она подвязала их позолоченным шнурком, передав на минуту штурвал рулевому. Потом снова встала на его место. Корабль был послушен, как отлично выезженная лошадь, и Линнель казалось, что он реагирует на дрожание пальцев.
   Лэйано расслабился; вследствие этого ветер вышел из-под его контроля. Обернувшись на секунду, Линнель свирепо посмотрела на него, брат опомнился и сосредоточился на заклинании.
   Они шли с такой скоростью, что вскоре увидели противоположный берег: Южное море было длинным, но узким. Матто и Финнар создали магией некое подобие причала, Лэйано убрал ветер, и Линнель лихо повернула, так, что паруса опали и захлопали, а корабль боком привалился к причалу.
   Всадники опустили сходни и выводили лошадей.
   Ардаггер поднялся на покрытую мхом гранитную скалу, посмотрел назад: корабль с белыми парусами подходил к волшебному причалу. Устало проведя рукой по глазам, дан снова всмотрелся в даль и увидел, как седлают выведенных лошадей, как садится на своего серебристо-белого Ривейна Линнель. Кэрхед невольно потер ладонью навершие меча и начал спускаться. Его ждала последняя дорога.
   Он выбрался на хорошо сохранившуюся тропку и зашагал по ней на восток. Тропа огибала скалы, поросшие мхом и кривыми соснами. Дан шел, думая, что вид у него либо как у солдата разбитой армии, либо как у разбойника из неудачливой шайки: весь в крови и грязи, разлохмаченный, в порванной одежде, в старых стоптанных сапогах - кто бы подумал, увидев его, что перед ним создатель мира?
   Кроме прочего, Ардаггер надеялся, что занятые погоней брат и сестра позабыли про его саанаров, и тем удалось прорваться на север, в Хард. Иначе его бегство на Темный берег окажется глупой затеей.
   Тропа круто поднималась на скалу. Линнель и Лэйано въехали на вершину одновременно и одновременно же замерли - они увидели на востоке непонятное сооружение черного камня. Лэйано вспомнил.
   - Каменный лабиринт... - простонал он.
   Волчья яма, поставленная Ардаггером, исчезла из его разума, и дан смог до мельчайших подробностей вспомнить свой визит на Темный берег. Линнель и саанары Оннелана тоже вспомнили о лабиринте: как видно, Кэрхед позаботился и об их памяти.
   - Нет, - прошептала Линнель. - Только не это!
   Она сорвала Ривейна в галоп. Лэйано помчался следом, но отстал, отставали и всадники. А Линнель, бешено шпоря коня, мчалась во весь опор, не заботясь ни о чем, потому что видела высокую фигуру, подходившую ко входу в лабиринт. Повелитель Харда остановился на мгновение, издевательски помахал рукой и исчез в каменном строении. Когда Линнель подлетела к лабиринту, вход в него намертво закрылся, запечатанный Ардаггером. Создательница мира, едва не заплакав от бессильной злобы, попыталась открыть вход, но чувствовала, что поздно: Кэрхед ушел.
   Каменный лабиринт был выходом в иные миры.
   - Вот зачем он сюда ехал, - услышала она голос брата. - А еще он перетянул на себя наше внимание. Готов поспорить, что его саанары посмеиваются над нами, находясь у границ Харда.
   Ничего не оставалось, как развести руками и возвращаться ни с чем. Но Линнель была упряма. Она вновь и вновь пыталась открыть вход, однако безуспешно.
   - Брось, - сказал брат. - Бесполезно. Красиво он нас обставил!
   В голосе его слышалось искреннее восхищение, возмутившее Линнель.
   - Ничего, - сказала она. - Кэрхед вернется, мы подождем: у нас впереди вечность.

Глава 2. Возвращение

   Минуло пять лет с того момента, как темный повелитель закрыл за собой лабиринт. Ничего не изменилось в мире: войска Оннелана пытались завладеть севером, но бывшие владения Ардаггера хорошо защищали его саанары, и даны отступились. Правда, они поставили заслоны, охранявшие дороги на север, да один отряд в сотню всадников под командованием Матто стоял у дороги, ведущей через Пограничный лес. На севере было тихо, даже драконы не вылетали из своей страны Реджибея, предпочитая охотиться в старых владениях. Блокада бывшей страны Ардаггера была удачей: никто не мог ни покинуть Хард, ни войти туда, однако никто не знал, что там происходит.
   Война не прекратилась: происходящее было временным затишьем, но все радовались передышке, надеясь, что она продлится подольше.
   Даны выставили охрану не только у северных дорог. Король Ранноста Корет и его брат Элминар отправили дозоры,  которые патрулировали Эльфийский берег, держа под контролем места возможного прибытия гостя с Темного берега.
   Эти дозоры обнаружил Картан по прозвищу Чекан, когда сумел незамеченным пробраться тайной тропой говорящих волков на Эльфийский берег. Переправившись через Южное море, он обследовал Темный берег и выяснил, что лабиринт не охраняется. Впрочем, смысла в охране не было: в случае возвращения Ардаггер легко избавился бы от часовых, подать сигнал на противоположный берег они бы не успели, так что эльфы логично оставили патрули на Эльфийском берегу. Задачей патрульных было не остановить Ардаггера, а известить о его возвращении Ранност и Оннелан.
   Картан осторожничал. Выждав на всякий случай несколько дней на Темном берегу, он подошел ночью к каменной громадине лабиринта. Будучи сам огромного роста и богатырского сложения, Чекан странно чувствовал себя, стоя перед гладкими блоками, вздымавшимися на безумную высоту. Это место дышало древней магией.
   Картан прикоснулся к поверхности камня. Он помнил, что вход находится тут, но понимал, что открыть его не сможет: эту дверь закрыл за собой старший из данов. Картан собирался уходить, когда внезапно почувствовал, как камень под его ладонью начал нагреваться. Чекан отдернул руку и оглянулся. Вокруг было тихо.
   Картан был одним из создателей мира, после раскола вместе с Ардаггером он творил существа, наполнявшие страхом все земли. Однако теперь он испугался. Магия лабиринта была старше саанаров и даже старше данов. Сердце застучало быстрее. Неожиданно для себя Чекан решительно прижал руку к камню, через секунду с облегчением выдохнув воздух: камень был холоден. Еще раз потрогав блок и убедившись, что тот по-прежнему ледяной, Картан отступил, но внезапно темное небо с яркими звездами помутнело, и звезды завертелись по кругу, меняя очертания созвездий, а ледяной ветер, возникший из-за пределов мира, закрутился смерчем, соединяя небо и землю. Все это происходило в полной тишине и длилось не больше минуты. Потом на небе в последний раз вспыхнули чужие созвездия, звезды мигнули, померкли, и ночное небо стало прежним.
   Отпрянув, саанар застыл. Гладкие каменные стены источали неприятный холод и страх, и Картан, удивляясь этому страху, решил уходить, но, бросив последний взгляд на стену, остолбенел: стена больше не была монолитной - в ней открылся черный провал, живо напомнивший Чекану подземный ход в Дагано. В непроницаемой тьме Картану почудилось какое-то движение, саанар отступил, снимая боевой молот, который он носил, как лук, - за спиной.
   - Как ты вовремя, Картан, - сказал из лабиринта знакомый голос. - Решил меня встретить?
   Не колеблясь, Картан шагнул в лабиринт, стена за его спиной снова сомкнула каменные двери. Картан остановился в нерешительности и, прислушавшись, уловил чье-то легкое дыхание. Вспыхнувший бледный огонек волшебного света позволил саанару увидеть своего повелителя. Посмотрев на чекан, который до сих пор держал в руке, Картан забросил его за спину.
   - Здравствуйте, Хозяин, - сказал саанар.
   Ардаггер стоял, прислонившись плечом к стене, на приветствие Картана кивнул. Был он одет в странную, непривычную одежду, но пояс с мечом Чекан признал.
   - Вы были в другом мире? - догадался саанар.
   - Да, - отозвался дан.
   - Почему вы не вернулись раньше? - задал вопрос Картан.
   - Не мог, - коротко бросил Ардаггер. - А как идут дела здесь?
   Картан рассказал. Выслушав, Ардаггер задумчиво подергал застежку на своей куртке.
   - На другом берегу патрули? - спросил дан. - Эльфы?
   - Да. Из Ранноста, - ответил Чекан и добавил: - я прошел мимо них, но вас они почувствуют.
   - Знаю, - спокойно ответил Кэрхед. - Разберусь, - он глянул на Картана. - Впрочем, постараемся обойтись без крайних вариантов.
   - Хорошо, - с легким недоумением отозвался Картан. - Вы идете, Хозяин?
   - Я не один, - Ардаггер остро глянул на саанара. - Со мной девушка.
   Эффект был сногсшибательный. Картан не заметил, как у него отвалилась челюсть. Ардаггер незаметно усмехнулся:
   - Она толком не представляет, кто я такой.
   Картан помолчал, приходя в себя, потом ляпнул полную глупость:
   - Никогда бы не подумал, что после Карими вы...
   Он осекся: лицо Ардаггера мгновенно изменилось, потемнело и стало страшным. На саанара смотрел Кэрхед Бешеный.
   Давненько дан не выходил из себя; Картан поотвык от его вспышек.
   - Простите, Хозяин, - пробормотал саанар.
   Ардаггер отвел глаза. Картан заметил, что дану неловко за краткий взрыв ярости.
   - Леми, - позвал Ардаггер в глубь лабиринта. - Выход открыт, идем.
   "Так ее зовут Леми", - подумал Чекан.
   Погасив волшебный огонь, дан распахнул каменные двери. Шагнув вперед, он некоторое время стоял, вдыхая воздух, пахнущий морем.
   - Картан, - проговорил дан. - До меня никто не пользовался лабиринтом?
   Вопрос оказался настолько неожиданным для Чекана, что тот помедлил с ответом.
   - Нет, - отозвался наконец он. - Да и кто бы рискнул?
   Дан качнул головой:
   - У меня было ощущение, что кто-то до меня прошел через открытый вход лабиринта, ушел в другой мир, но дверь за собой закрыть не смог, хотя и пытался. Не хватило сил. Это значит, что кто-то из наших вспомнил о лабиринте и ушел через него, как и я.
   - Невозможно! -сказал Чекан. - Все наши в Харде, кроме Кайта и Гратто. Но они мертвы.
   - "Невозможно!" - проворчал Ардаггер, передразнивая Картана. - Ты-то должен знать, что в нашем мире мало невозможного.
  
   Раннее утро на Темном берегу началось с моросящего дождя, который делал пейзаж еще более угрюмым. По тропинке, заросшей мхом, мимо гранитных валунов шли к побережью двое мужчин и девушка, тоже одетая по-мужски - в темно-синих брюках и куртке.
   - Куда мы идем? - спросила девушка.
   - У меня лодка, - ответил Картан. - Нам нужно на другой берег.
   Леми посмотрела на него, как на ожившую бронзовую статую: никак не могла привыкнуть к этому богатырю. Уж на что высок был Ардаггер, но Картан оказался выше своего хозяина на голову и весил соответствующе. Девушка представила его в бою, и ей стало не по себе - силища у Картана была сверхъестественная: Ардаггер вскользь упомянул, что он кулаком мог выбить кирпич из печки, подковы мял пальцами, и Леми этому охотно поверила.
   Чекан широкими шагами шел первым. Каждый раз спустившись с холма, оборачивался, подавал девушке руку, и рука Леми исчезала в его огромной ладони. Ардаггер шел последним.
   Картан отвязал лодку, они заняли места, саанар поднял волшебный ветер, Ардаггер усилил дождь, чтобы скрыться за его завесой. Лодка отчалила.
   Глядя, как Леми кутается в плащ, любезно одолженный ей Чеканом, Ардаггер улыбнулся:
   - Потерпи, воробушек.
   Продолжая улыбаться, дан бросил прощальный взгляд на берег и вскочил, едва не перевернув лодку: на песчаной отмели был брошен остов плота.
   - Я знал, что здесь побывали до меня! - рыкнул Ардаггер.
   Картан нахмурился:
   - Кто?
   - Вопрос, - проговорил дан и снова сел на носовую банку. - Однако это следует выяснить, и чем скорее, тем лучше.
   Лодка помчалась со скоростью хорошего фрегата под попутным ветром. Вода забурлила, всех обрызгало пеной. Ардаггер резким движением зло стряхнул пену с куртки.
   Когда показался берег, Картан направил лодку на песчаную косу, вскоре нос намертво завяз в песке. Первым выбрался на землю Ардаггер, помог выйти Леми. За ними выпрыгнул Чекан.
   Дан внимательно оглядел безлюдный берег, сопки, поросшие лесом, и сказал:
   - Меня интересует, какие средства передвижения имеются в наличии.
   - Шерхо, - ответил саанар. - Позвать?
   - Зови, - кивнул дан.
   Богатырь сложил два пальца кольцом, вложил в рот и свистнул. Свист получился не ахти какой громкий, однако Картан минуту спустя сообщил, что Шерхо идет. Леми на всякий случай шагнула поближе к Ардаггеру, подсознательно ожидая чего угодно.
   Со стороны леса раздался такой треск, будто через чащу ломилось стадо перепуганных лосей, и на песчаный берег вылетел взнузданный и оседланный огромный конь. Массивный, с могучими мохнатыми ногами, он шел мощным галопом, вытянув толстую шею, на которой победоносно развевалась косматая грива. Под серой в яблоках шкурой перекатывались слитки мускулов. Песок разлетался в разные стороны, словно его отшвыривало взрывами, а не копытами.
   Леми прижалась к Ардаггеру. Впрочем, ничего страшного не произошло. Конь резко остановился, так, что копыта оставили в песке борозды, отфыркнулся и подошел к Картану. Коричневый глаз коня блеснул, когда он повернул большую голову.
   - Познакомься, Леми, - не без усмешки сказал дан, - Шерхо, конь Картана.
   Картан повернулся к Леми, жестом гостеприимного хозяина указав на седло:
   - Прошу вас.
   - Я не умею ездить верхом! - Леми умоляюще посмотрела на Ардаггера и увидела, как изменились лица ее спутников. Картан скривился, лицо Ардаггера выражало крайнюю степень досады.
   - Будешь учиться, - отозвался дан и, подхватив девушку на руки, вскинул в седло.
   Руки сами собой вцепились в луку.
   Шерхо повернул голову посмотреть, кто сидит на нем, Леми встретилась взглядом с лошадью, причем ей показалось, что Шерхо удивлен и задает себе вопрос, какого комара посадили вместо хозяина.
   Ардаггер взял лошадь под уздцы, Шерхо послушно тронулся с места. Огромное копыто с глухим звуком впечаталось в песок. Девушка покачнулась в седле. Картан, шедший рядом, посмотрел на нее.
   - Не беспокойтесь, - сказал он, - седло глубокое, удобное, свалиться можно только вбок.
   Через несколько минут Леми держалась за седло одной рукой, потом сложила ладони на луке и независимо оглядывалась по сторонам. Шаг лошади оказался равномерным, но тяжелым.
   - Ты будешь учить меня ездить верхом на этой махине? - спросила Леми.
   - Я бы с удовольствием подобрал для тебя верховую лошадь поменьше, но, к сожалению, до ближайшей конюшни не меньше двух недель пути, - ответил дан, - поэтому привыкай к Шерхо. Кстати, возьми поводья. Пора начинать.
   Последующие два дня Леми показались нескончаемым кошмаром. К шагу верховой лошади Картана она притерпелась, но на второй день Ардаггер заявил, что пора переходить на рысь, и тут-то началось. Протрусив рысью несколько метров, Шерхо резко остановился и наклонил голову. Леми едва не вылетела ему под копыта, спасла высокая передняя лука. Шерхо повернулся и вроде бы удивился, увидев, что назойливый комар остался сидеть на его широкой спине.
   Леми приподнялась на стременах, дотянулась до съехавших на уши коня поводьев и почувствовала, что разозлилась. Ей удалось поднять Шерхо на рысь с первого раза и даже проехать на нем.
   - Упрямая девушка, - шепнул Картан. - Быстро научится.
   Шерхо неспешно трусил впереди, Леми делала отчаянные попытки усидеть в седле и одновременно набрать повод. Ардаггер не стал дожидаться, пока Леми упадет, догнал Шерхо и взял его под уздцы.
   - Спасибо, - выдохнула девушка.
   Прошло еще два дня. Худо-бедно Леми ездила рысью, хотя Шерхо не упускал случая проверить, как держится в седле новый всадник. Особенно неприятно стало, когда Картан по приказанию Ардаггера убрал стремена. На одном из поворотов Леми выпала из седла в кусты. Они, хоть и смягчили падение, но руки и лицо расцарапали. Леми сквозь зубы прошипела нечто невразумительное, но снова села в седло, подняла Шерхо на рысь и уехала.
   - Мы на Эльфийском берегу, - напомнил Картан, проводив ее взглядом.
   - Патруль для нас с тобой не проблема, - произнес Ардаггер.
   - Хорошо; а дальше? - Чекан глянул на Хозяина с высоты своего огромного роста. - В Хард... Да что там в Хард, даже в Кельф мы не проедем!
   - Неужели ты полагаешь, что я об этом не думал? - спросил дан.
   Картан пригладил свои вьющиеся волосы, поправил выбившийся из-под куртки воротник рубашки. Эти привычные движения помогли ему собраться с мыслями, и он проговорил:
   - Хозяин, вас ждут. На сей раз они, - он кивнул головой на запад, где был Оннелан, - хорошо подготовились. Я выезжал из Харда через Пограничный лес, но теперь стерегут и его.
   - Мы идем в Кельф, - сообщил Ардаггер.
   "В Кельф, - подумал саанар, - что нам там делать? Он, правда, граничит с Хардом, но эту границу надежно перекрыли воины Оннелана, а молодой Руго, князь Кельфа, хоть являлся раньше союзником Ардаггера, нынче не станет портить отношения с Лэйано и Линнель".
  
   Уступая просьбам Леми, Ардаггер делал привалы. Картан отметил про себя, что обыкновенная девушка устает редко, так же как и они, создатели мира, и предположил, что дан каким-то заклинанием сделал ее почти неутомимой.
   Этой ночью сильно похолодало. Дан шепнул Картану:
   - Разводи огонь.
   - Оттуда увидят, - кивнул в сторону Эльфийского берега Чекан.
   - Пусть видят, - сказал дан и ушел в лес.
   Когда он вернулся, неся охапку сухих сучьев, костер, разведенный Картаном, пылал. Ардаггер бросил на песок свою ношу, сел, протянув руки к огню. Чекан кашлянул и выразительно посмотрел на Эльфийский берег.
   - Знаю, - чуть слышно сказал дан. - Но они нас пока не почувствовали.
   Леми переводила растерянный взгляд с Ардаггера на Картана, ничего не понимая. Чекан наклонил голову, совершенно как собака, - он прислушивался.
   - А если проедут мимо? - быстро шепнул он.
   - Значит, у нас не будет верховых лошадей, - ответил Кэрхед.
   Пламя костра лизнуло смолистую сосновую ветку, вспыхнуло ярче и осветило мрачное лицо дана. Леми испугалась: глаза Ардаггера под сомкнувшимися черными бровями казались двумя бездонными провалами во тьму, но алые искры порой прошивали этот жуткий мрак. И эти искры не были отблесками пламени.
   - Едут, - сказал Картан. - Я создал завесу, Хозяин, чтобы они вас не почувствовали, но моего волшебства надолго не хватит.
   Ардаггер молча отодвинулся в темноту.
   Луна светила ярко, Леми разглядела дюжину всадников, ехавших со стороны Эльфийского берега. Равнодушно глянув в их сторону, Картан занялся костром, подбрасывая в огонь ветки.
   - Кто это? - прошептала Леми.
   - Эльфы, - ответил саанар.
   - Вы меня не разыгрываете? - удивилась девушка, считавшая эльфов сказками.
   - Нет, - раздался из темноты негромкий голос Ардаггера.
   Тем временем всадники приближались, и вот первый остановил коня в круге колеблющегося света костра. На мгновение блеснуло серебро украшений на сбруе лошади и доспехи воина. Остальные всадники держались позади, рассыпавшись и выстроившись полукольцом. Леми заметила, как Чекан бросил на них короткий, но внимательный и оценивающий взгляд.
   - Кто вы и что делаете в наших землях? - спросил тот, кто был на свету.
   Картан лениво поднялся. Кто-то из всадников присвистнул, увидев такого гиганта.
   - Картан, - представился саанар.
   Всадники одновременно, без команды, сомкнули ряды и вынули оружие.
   - Пойдешь с нами, и эта девушка тоже, - отозвался предводитель. - Не вздумайте сопротивляться!
   Он мог не предупреждать - Леми и Картан видели нацеленные на них луки.
   - Страшно-то как, - раздался насмешливый голос Ардаггера. - Но вы торопитесь - Картан пойдет не с вами. Он пойдет со мной.
   - Эркантор! - в ужасе крикнул кто-то.
   Горячая волна неведомой энергии прокатилась мимо Картана и Леми и обрушилась на эльфийских всадников. Пламя костра прибило к земле, луна в этот момент зашла за облако, из-за наступившей темноты Леми не могла разглядеть, что случилось.
   - Ардаггер! - позвала Леми.
   - Подожди, - отозвался дан. - Картан, они без сознания?
   - Да, всё в порядке, - послышался голос Чекана. - Это надолго, Хозяин?
   - Достаточно, чтобы успеть уехать, - сказал Ардаггер.
   Если Картан и удивился, что Хозяин не убил эльфов, то вида не показал. Когда костер разгорелся, Картан подошел, ведя в поводу не успевших разбежаться лошадей:
   - Узнали их предводителя, Хозяин?
   - А как же, - усмехнулся Ардаггер. - Принц Элминар собственной персоной. Когда очнется, побежит в Ранност на своих двоих, - дан повернулся к Леми. - Поди сюда, я выберу тебе лошадь.
   Скакун, которого Ардаггер выбрал для Леми, был серебристо-белого цвета. Сидя на этой лошади девушка поняла, какое удовольствие может доставить верховая езда. Если у Шерхо шаг был таким, что Леми казалось, будто ее позвоночник вот-вот пробьет череп и выйдет наружу через затылок, то у новой лошади ход был плавный и мягкий. В общем, конь Леми понравился, и она искренне надеялась, что приязнь будет взаимной.
   - Дай-ка мне Шерхо, - Ардаггер устало провел рукой по глазам - близ эльфийских земель заклинания основательно забирали силы. - И поедем.
   Картан послушно подвел ему коня, себе взял сильного каракового жеребца. Всадники двинулись в ночь, оставив позади красно-оранжевое пятно костра. Леми завидовала своим спутникам - они сидели в седлах, как влитые. Кэрхед словно подслушал ее мысли.
   - Не переживай, - сказал он. - Мастерство приходит с опытом, а ты учишься быстро.
   - Тебе легко говорить, - проворчала Леми
   - Верно, - согласился дан. - Я изначально умел ездить верхом, мне не пришлось учиться.
   Леми спросила:
   - Кто ты такой на самом деле?
   Картан держался позади, приглядывая за лошадьми и стараясь не прислушиваться к разговору.
   Дан задумался и спустя некоторое время произнес:
   - Пожалуй, тебе пора знать правду. Я - один из трех главных создателей этого мира, но с давних пор я стал врагом для двух других. Их называют светлыми силами, меня - темным.
   Леми верила. Еще в своем мире она стала свидетельницей необычных способностей Ардаггера.
   - Создатель? - осторожно переспросила она.
   - Да, - подумав, он улыбнулся и повторил: - да. И я не воплощение зла, хотя мне служат разные чудовища, созданные мной, моими помощниками и... и светлыми силами тоже. Не удивляйся, силы света тоже творили чудовищ - по ошибке либо намеренно, желая узнать пределы своего могущества. Я подчинил их, вот и все.
   - Зачем? - спросила девушка.
   Ардаггер на миг поднял брови.
   - Я хотел, чтобы этот мир принадлежал мне одному. Не вышло.
   - Ты бессмертен? - поинтересовалась Леми.
   - Да, - ответил создатель мира. - Меня можно ранить, но убить нельзя.
   - А Картан? - шепотом спросила Леми.
   - Нет.
   - Но он тоже один из творцов? - не отставала Леми.
   - Да; однако Картан и другие саанары значительно слабее нас, данов, - ответил Ардаггер.
   Леми спросила, кто такие саанары. Ардаггер объяснил.
   - Понятно, - сказала девушка. - А ты можешь превратить гору в озеро, например, или вырастить лес. Можешь?
   - Тебе мало того, что ты видела? - спросил дан. - Магия - не развлечение, мы используем заклинания в крайних случаях, сейчас не вижу необходимости заниматься созиданием... Постой! Для чего тебе вдруг это понадобилось? Ты мне не веришь?
   Леми незаметно потянула повод, заставляя лошадь отойти: в этот момент она отчетливо вспомнила глаза Ардаггера с мерцающими алыми огнями. Однако дан остался спокоен.
   - Не веришь? - повторил он.
   - Странно слышать, - мягко ответила Леми. - Мне не приходилось раньше быть рядом с богом.
   - Я не бог в вашем понимании, - сказал Ардаггер. - Кстати, чтобы создать мир, богом быть не обязательно. Я не всесилен, хотя многое могу.
   - Простите, что прерываю вашу беседу, - вмешался Чекан, - но мы выезжаем на тракт.
   Ардаггер осмотрелся: они и в самом деле покинули бездорожье. Тракт был запущен, но оставался дорогой, по которой можно было относительно безопасно двигаться на север. Он так и назывался - Северный тракт.
   - Дорогу охраняют? - сказал Ардаггер больше с утвердительной, чем с вопросительной интонацией.
   - Думаю, да, - отозвался саанар и спросил: - как поедем?
   - Я устал прятаться, - сообщил Ардаггер. - Сестрица скоро узнает, что я вернулся. Эльфы доложат.
   "Верно, - подумал Картан, - наверняка у эльфов есть гонцы с крылатыми лошадьми".
   - Поедем по дороге до Кельфа, - решил Ардаггер. - Пока в Ранносте придут в себя, пока сообразят известить Лэйано, пока тот посоветуется с сестрицей, мы можем успеть доехать до Кельфа. Переплывем Дешерд - и мы в Харде.
   Картан не счел эту мысль удачной, но, поразмыслив, пришел к выводу, что в данной ситуации такое решение могло привести к благоприятному результату. Единственным по-настоящему опасным участком тракта был отрезок в полсотни миль, шедший параллельно границе Ранноста.
   - Наша задача, - говорил тем временем Ардаггер, - проехать за сутки первые пятьдесят миль. Лошадей хватает, будем пересаживаться.
   Они проехали пятьдесят миль за сутки. Леми не понимала причин торопливости, однако старалась не отставать от них. Галопом она научилась скакать не так плохо, но выносливости не хватало.
   - Я больше не могу, - призналась она.
   - Потерпи, осталось немного, - утешил ее Ардаггер. Шерхо шел нога в ногу с белым скакуном Леми. - Через десять миль можно будет не спешить.
   Едва граница Ранноста скрылась за лесом, они поехали шагом. Этот аллюр Леми нравился больше всех. Она вынула ноги из стремян и откинулась назад, отдыхая. Седло было удобное - глубокое, с мягкой подушкой. Она ехала, любуясь далекими горами, вершины которых блестели на солнце, и не замечала, что лица ее спутников становятся все мрачнее.
   - Дорога хорошо просматривается с вершины Велл Теграда, - хмуро говорил дан. - Эльфы были бы круглыми идиотами, если не поставили там стражу.
   - Они могли перекрыть дорогу между Тремя Стражами и Велл Ватаром, - добавил Картан, не удержавшись от шпильки: - так что решение ехать в Кельф, Хозяин, было не из лучших.
   - Стражу на Велл Теграде я возьму на себя, - сказал Кэрхед. - Насчет твоего предположения могу сказать, что дорогу они не перекроют - не хватит у них воинов на это, кроме того, многовато объездов на этом участке. Я могу миновать Трех Стражей по меньшей мере шестью тропами, и меня никто не заметит. Нет. Они поставили дозор на Велл Теграде, может, на Велл Ватаре, но не больше.
   - Мы увидим вершину Велл Теграда через сутки, - заметил Картан. - Каковы шансы, что мы заметим стражников первыми?
   - Я возьму стражу на себя, - повторил дан. - Не скучайте.
   Ардаггер умчался вперед. Шерхо, один из волшебных коней, не знал усталости, и дан рассчитывал достичь Велл Теграда за несколько часов.
   - Куда он? - спросила Леми.
   - Выяснять обстановку, - Картан не желал рассказывать, куда и зачем отправился Ардаггер.
   Они продолжали неспешно двигаться по тракту, останавливаясь, чтобы покормить лошадей и дать им передохнуть. Десяток лошадей трусил за двумя всадниками - кони были приучены ходить вместе, и Картан не обращал на них внимания, зато Леми то и дело оборачивалась, опасаясь, не отстал бы кто.
   После суток пути Леми увидела справа настоящую скалу. Гранитное чудовище, поросшее мхом, казалось, нависало над дорогой, хотя находилось чуть поодаль.
   - Что это? - вздрогнув, спросила девушка.
   - Велл Теград, - ответил саанар и пояснил: - дозорная башня. В скале вырублены комнаты, ходы и бойницы для наблюдения за дорогой.
   Всадники остановили коней. Чирикали в кустах какие-то птицы, пофыркивали лошади. Леми поежилась от холода, сообразила, что стоит в тени башни, и выехала под теплое апрельское солнце.
   В этот момент Шерхо могучим прыжком вынес дана на дорогу, всадник кивнул в знак приветствия и направил лошадь к Картану и Леми.
   - Ну что? - спросила девушка.
   - Ничего, - отозвался Ардаггер. - Никакой стражи, никакого дозора. Идиоты, - он пожал плечами.
   Леми не заметила, как дан с саанаром обменялись понимающими взглядами. Картан верно оценил безмятежный ответ Хозяина.
   Всадники снова двинулись в путь, объезжая башню. Ардаггер по-прежнему ехал на Шерхо, чувствуя, что волшебный конь ему понадобится.
   Вблизи Велл Теград оказался страшнее, чем казался с дороги. Высокая гранитная скала поросла серым мхом и казалась застывшим чудовищем, пристально наблюдающим за дорогой.
   Леми забыла, что хотела попросить Ардаггера показать ей башню изнутри, и хорошо, что не вспомнила об этом: в башне лежали разорванные тела двух дозорных.
   Через милю Картан придержал коня и, свесившись с седла, изучал глубокий отпечаток огромной лапы. Ардаггер тоже глянул на след. Он хорошо сохранился: днем зверь ступил в грязь, а ночью случился заморозок, грязь застыла и сохранила доказательства присутствия могучего зверя.
   - След волчий, - посмотрел на Хозяина Чекан, - но большой. Здесь ходила огромная зверюга.
   - Волк... - нахмурился дан, подумав о погибших дозорных. - Или, может быть, барх? Как думаешь?
   - Что делать барху на юге? - удивился Чекан.
   Бархами назывались разумные и говорящие звери, созданные Ардаггером. Похожи они были на волков, однако были значительно крупнее и оставалось их мало. Сомнения Картана насчет присутствия бархов на юге были понятны дану - говорящие волки в последнее время не покидали обжитый ими север в окрестностях Харда. Но гибель эльфов-дозорных говорила сама за себя.
   Ардаггер уверенно произнес:
   - Картан, это барх.
   Продолжительное молчание Картана свидетельствовало о его крайнем изумлении.
   Ардаггер призадумался: ему не понравилось, что, почувствовав его возвращение, зашевелились его твари. Он не считал себя злой силой, способной разрушить мир, он не был недремлющим создателем чудищ. Но он столько времени провел среди злобных тварей, что они считали его своим ХОЗЯИНОМ, Повелителем, Владыкой. Пожалуй, лишь сейчас дан отчетливо понял, насколько далеко зашло его противостояние Оннелану.

Глава 3. Белый Волк

   Лошади почувствовали волка и забеспокоились. Придержав коня, Ардаггер сказал Картану:
   - Подождите меня у брода через Сию, я вас догоню.
   Саанар уехал вместе с Леми.
   Шерхо зафыркал. На дороге бесшумно возник большой волк.
   - Повелитель, - произнес зверь, - я избавил вас от стражи на Велл Теграде.
   Удачное творение стояло перед даном. Бархов Ардаггер создал в порыве вдохновения, и звери получились что надо. При сочетании массивности костяка и огромной силы, они вышли легкими, проворными, выносливыми, быстрыми, и, кроме того, очень умными. Они не стали такими лобастыми, как обычные волки. Очертания голов у них были плавными, больше напоминающие головы собак-овчарок. Лапы их тоже были по-собачьи лохматыми.
   Спешившись, дан положил ладонь на голову барха, взглянул в его умные желтые глаза и сказал:
   - Рад видеть тебя, барх. Здоров ли Белый Волк?
   - Да, повелитель, - барх обожающе смотрел на творца. - Он хотел встретиться с вами.
   Кэрхед прикусил губу, чувствуя, что это желание появилось у старейшины бархов неспроста.
   - М-да? - промычал Ардаггер. - Почему-то мне не нравится его желание. Но хорошо, передай ему, пусть приходит к Дагано: следующей ночью я буду там.
   К ночи Шерхо домчал его до развалин Дагано. Ардаггер с холма посмотрел, насколько сильно разрушен его замок, и нахмурился: мало что уцелело. Редкие звезды туско светились на пока еще светлом небе. Черные развалины Дагано были уродливы и грубы. Ардаггер спешился, оставил Шерхо за внешней, совершенно разрушенной стеной замка, и прошел между обрушившихся столбов, бывших некогда воротами грозной крепости.
   Из-за уцелевшей башни всплыла огромная красноватая луна и осветила замок. При лунном свете руины казались уродливее и страшнее, чем при вечернем. Ардаггер брел вдоль частично сохранившейся внутренней стены, с удивлением осознавая тот факт, что ему не жаль Дагано. Он не испытывал сожаления, лишившись своей крепости, хотя от Дагано открывался прямой путь на Оннелан, и в грядущей войне он был бы значимой величиной. Вот только думал Ардаггер о грядущей войне с досадой.
   Наконец Кэрхед остановился, сел на большой тесаный камень и замер. Через несколько минут Ардаггер не столько услышал, сколько почувствовал осторожные шаги. Он сдвинул меч так, чтобы удобнее было до него дотянуться, но убрал руку от клинка, когда увидел проходящего через остатки ворот большого серебристого волка.
   Барх двигался скованно и как-то обреченно, словно поднимаясь на эшафот. Ардаггер ждал, и когда тот приблизился, мягко сказал:
   - Здравствуй, дружище! Сколько лет я не видел тебя?
   Белый Волк глянул прямо в глаза своему господину, и Ардаггер заметил мелькнувшую тень смерти в пронзительных и холодных зрачках барха.
   - Мой повелитель! - волк простерся перед темным даном, прижав уши, как виноватый пес. - Я рад, рад видеть вас! Сын мой, Маргол, сказал, что встретил вас и упросил вас принять меня.
   - "Упросил"! - усмехнулся Ардаггер. - Я согласился сразу.
   Белый Волк смотрел снизу вверх взглядом, от которого дану сделалось неловко. Ардаггер молчал, догадываясь, зачем он нужен барху, но не веря в это.
   - Повелитель, - начал барх, - вы сотворили мой народ, вы всегда хорошо относились к нам, а я имел и имею честь быть вашим другом.
   Наклоном головы Ардаггер подтвердил его слова и показал, что слушает. Барх продолжал:
   - Вы всегда были единственным нашим господином, и мы никогда не просили вас ни об одной услуге. Вы дали нам все, а меня наградили бессмертием.
   "Это было большой ошибкой, - подумал Ардаггер, - но я был слишком молод, чтобы понять это".
   Белый Волк грустно покачал головой:
   - Наше время подходит к концу. Я прошу у вас милости, властитель. Даруйте мне смерть.
   Ардаггер почувствовал, как помимо воли голова клонится на грудь, словно усталость последних веков за секунду наполнила ее.
   - Я хочу умереть раньше, чем исчезнет мой народ, - сказал Белый Волк. - Я многое видел, начиная с зари мира, и считаю, что пожил достаточно.
   Как преданный пес, он положил большую голову на пыльный сапог Ардаггера.
   - Я прошу немногого, Ардаггер! Я умоляю, - тихо проговорил  Белый Волк.
   Мех зверя блестел под луной, как новое серебро, и было видно, как он стар. Ардаггер отвернулся: у него было такое чувство, словно он выпил чашу горького яда. Он медлил. В конце концов, он был не обязан выполнять просьбу волка. Он мог отказаться, но вместо этого произнес:
   - Хорошо. Утром.
   Белый Волк встал, встряхнулся, так что шерсть на могучем загривке на миг встала дыбом, и сел. Его голова оказалась на уровне плеча дана. В глазах отражался мертвенный лунный свет.
   Ардаггер смотрел на зверя.
   - Давно ли я тебя создал? - после продолжительного молчания спросил темный повелитель.
   - Время идет, - отозвался волк. - И все кончается.
   Теперь беседовали не господин и слуга, а друзья, знакомые вечность. Исчезло нечто, проводившее меж ними незаметную грань. Они делились мыслями, зная, что им нечего скрывать.
   - Зачем тебе все это было нужно? - спросил Белый Волк, отбросив холодную вежливость.
   Дан понял его вопрос.
   - Причин много, но главная - власть, - ответил он. - Когда я был молодым дураком, то захотел многого; впрочем, если бы я и победил, мне было бы хуже, чем побежденным. Потому что мир стал бы пустыней, а править пустыней... - Ардаггер криво усмехнулся. - Править пустыней - бесполезное занятие.
   - Но ты мог сотворить что-нибудь, - удивленно заметил барх.
   - Что-нибудь, не кого-нибудь. Живые существа плохо у меня получаются, - с мрачным откровением ответил дан и, помолчав мгновение, продолжил: - когда мы превратили пустыню в пригодное для жизни место, делать нам стало в общем-то нечего, и у меня появились мысли о безраздельной власти. Брат с сестрой не согласились с этим, началась война, что логично. А дальше был интересный парадокс, о котором люди не подозревают. Война стала для нас новым занятием, она дала смысл нашему существованию. Веками Лэйано и Линнель сражались со мной, одерживали победы, терпели поражения, пережидали затишья и мечтали, мечтали, мечтали о мире. Они получили его, но пройдут годы, и что будет слышно о данах? Мир, - создатель повел рукой, словно указывая на далекие земли, - залечит свои раны, а его создатели никому не будут нужны, понимаешь?
   Белый Волк ни разу не видел своего господина печальным.
   - Из-за этого ты начнешь новую войну? - спросил барх.
   - Не знаю, - ответил Ардаггер. - Нам нужно дело, иначе наше существование станет неоправданным.
   Луна сильнее склонилась к закату. Кэрхед проводил ее взглядом, ни на секунду не забывая о том, что он должен сделать утром. Барх на луну не смотрел: его решение было твердым, и он удивлялся про себя не характерной для Хозяина нерешительности.
   Посвежело. Небо было еще темным, луна и звезды - яркими, но очень скоро наступит рассвет. "Проклятый рассвет", - с бессильной злобой думал Кэрхед. Он мог сказать барху, что передумал, но в глубине души понимал - не скажет.
   - Небо бледнеет, Ардаггер, - вывел его из раздумий голос волка. - Луна зашла, скоро рассвет.
   - Да, я вижу, - тихо произнес Кэрхед.
   Звезды начинали постепенно гаснуть. Пришел час, который Ардаггер старался отдалить.
   Восток совсем просветлел.
   Ардаггер встал с камня, на котором просидел такую длинную и такую короткую ночь, нехотя вытащил из ножен Грэмин. Белый Волк положил на этот самый камень большую голову. Кэрхед взглянул на косматый загривок, куда должен будет через минуту опуститься меч, и закрыл глаза. Впервые в жизни он не мог решиться нанести удар.
   - Руби, Ардаггер! - донесся до него хрипловатый голос барха, и он ударил клинком.
   На лицо, на руки брызнула горячая кровь.
   Днем он выкопал могилу для Белого Волка, в сумерках уехал из Дагано.
   Темнота сгущалась, черного всадника не было видно, пока не взошла луна. Огромный конь ступал бесшумно, поэтому казалось, что по равнине едет призрак: в бледном лунном свете конь и всадник были одинакового мертвенно-белого цвета.
   Ардаггер мог назвать, кто создавал каждый холм, каждую речушку, каждую рощицу. Места, где впоследствии был построен, а затем разрушен Дагано, создавали все. Южное озеро Модера творил Гратто, реку Кеми - Байно, реку Трогар - Матто и Казанхар.
   Долинный пояс. Там поработали практически все, кроме Финнара - тот создавал леса на востоке. Три Стража - работа данов. Река Ойрей - отменная работа Раймора и Вутанда. Гору Развилку создавали Картан с Альфарадом, причем сделали ее весьма некачественно, потому что были навеселе. Река Сия... Ее создавала Линнель. Скальный Кряж на юге - работа его самого, Ардаггера. "Странно, - подумал дан, - я ведь все помню так, словно это было вчера".
   А как они работали над берегами Горного Хрусталя! Еще и саанары не пришли через лабиринт. Как давно это было - словно в другой жизни. И память Ардаггера послушно вернула то время.
  
   Старший дан лежал на краю обрыва. Ардаггер пошевелил ладонью стебли травы, и они, изогнувшись, как спина кошки, потянулись к ласкающей руке. Прохладный ветер шелестел травами, заглушая все звуки, кроме плеска воды внизу, поэтому приближающиеся шаги дан услышал не сразу, а услышав, лениво обернулся. К нему подходила Линнель. Подобрав платье, она села рядом с братом.
   - Какими судьбами? - спросила она.
   - А ты? - задал вопрос и Ардаггер.
   - Я работаю недалеко отсюда, - произнесла Линнель. - Видел бы ты, какой луг я сделала! Трава изумрудная, выше твоего роста...
   - Если на западе, то я его видел. Я через него шел, - сказал дан.
   - Каковы впечатления? - требовательно спросила Линнель.
   - Ничего, - отозвался Ардаггер снисходительно, чтобы поддразнить сестру.
   Она попалась на его удочку и ревниво сказала:
   - "Ничего"! Я еще посмотрю, что у тебя получилось!
   - Кстати, - Ардаггер приподнялся. - Что за крылатые лошади объявились у меня в горах?
   Линнель аккуратно поправила платье и сказала:
   - Согласись, что лошадям удобно перелетать с пастбища на пастбище. Ты сделал много ущелий, и я подумала, что там должны жить существа, приспособленные к горам.
   - Горные лошади?
   - Если угодно, - кивнула Линнель.
   - Могла бы со мной посоветоваться, - проворчал Ардаггер, но тут наступил черед Линнель. Она улыбнулась и невинно спросила:
   - А ты советовался со мной, когда творил говорящих волков?
   Ардаггер махнул рукой:
   - Это была проба силы.
   - Тебе нужны были собеседники! - нападала Линнель.
   - Сама ты до такого не додумалась, - ядовито сказал дан.
   - Спасибо! - обиделась Линнель. - Я не охотница до глупостей.
   - Ну, поехали, - укоризненно сказал неведомо как очутившийся здесь Лэйано. Похоже, он давно стоял и слушал перепалку.
   - Прости, - проговорил Ардаггер. - Мы увлеклись спором.
   Лэйано хмыкнул. Он бережно опустил на землю принесенный сверток и сел рядом с Линнель.
   - Между прочим, - начал он, - знают ли уважаемые даны того, что у нас будут помощники?
   Знают ли они? Конечно, знали. Знания приходили из глубин разума как данность.
   - Очень кстати, - высказала свое мнение Линнель. - Три четверти мира еще пустыня.
   - Куда торопиться? - фыркнул Ардаггер. - У нас впереди вечность.
   - Тебе доверь, ты и будешь целую вечность творить мир, - пробормотала Линнель.
   Лэйано понял, что они продолжат препираться, если их не остановить, и, пока Ардаггер не успел ответить, развернул сверток и вынул оттуда сначала что-то большое:
   - Это гитара.
   Потом что-то маленькое:
   - А это свирель.
   Ардаггер не был бы даном, если бы не понял их предназначение. Он протянул руку, взял гитару, провел пальцем по струнам, и инструмент отозвался мелодичным перезвоном.
   - Неплохая идея, - признал он.
   Лэйано поднес к губам свирель, и полилась мягкая мелодия. Послушав, Ардаггер уловил ведущую тему и, сначала осторожно, потом уверенней стал подыгрывать брату на гитаре. Ветер стих, чтобы не мешать данам. Звуки нежной и печальной мелодии разнеслись над обрывом, полетели дальше, на другой берег реки, и разлились по бескрайней долине. Тонкую нить мелодии Лэйано вел легко, импровизируя, меняя тональность, но аккорды гитары каждый раз при изменениях точно следовали за основной темой и не только не мешали, напротив, хорошо помогали Лэйано. Ардаггер искусно вплетал в музыку брата тут же рождающиеся неведомые мотивы.
   Линнель, склонив голову и охватив руками колени, слушала и боялась вздохнуть. Наконец даны прекратили течение музыки.
   - Славно, - мечтательно протянула Линнель. - Под такую мелодию потанцевать бы.
   - Так в чем дело? - усмехнулся Ардаггер, передал гитару Лэйано и встал. - Приглашаю вас.
   Отложив свирель, Лэйано заиграл на гитаре. Ардаггер вел сестру бережно, а она легко и невесомо скользила по траве и кружилась, кружилась. Ардаггер забылся в танце...
   ...Дан очнулся от воспоминаний, но музыка Лэйано звучала для него как наяву. Он глубоко вздохнул, чтобы избавиться от наваждения, и толкнул коня каблуками. Лошадь прибавила шаг, пробираясь сквозь кусты, в изобилии росшие в Долинном Поясе.
  
   Картан и Леми ехали к переправе через реку Сию. Девушка заметила, что Чекан встревожен, и решила спросить, что случилось. Тот ответил, что ветер, дующий с севера, приносит слабый запах печного дыма, а в этих местах не должно быть жилья. Ближайшее поселение эльфов находилось значительно восточнее. Его тревога передалась Леми. Они ехали настороженные, готовые к любым неожиданностям, а огромная красноватая луна, светившая в ту ночь Ардаггеру в Дагано, освещала им путь.
   Чекан поправил ремень, на котором за его спиной висел молот.
   - Мне не по душе здешние места, - заговорил он. - Тут работали Харстэй и Бонтарх, а эти двое могли такое натворить, особенно если были выпивши, что и данам не исправить.
   Внезапно оборвав свою фразу, Чекан приподнялся на стременах и принюхался.
   - Вы не чувствуете? - прошептал он, снова опускаясь в седло. - Опять дым! Близко топится печь.
   Леми честно втянула воздух, но ничего, кроме запаха сырости, не ощутила. Картан задумался. Конь под ним начал проявлять признаки беспокойства - зафыркал, попытался отойти назад.
   - Так, - вымолвил Чекан и провел ладонью по шее коня. Ладонь стала мокрой.
   Он свернул с дороги и поехал прямо через кусты. Недоумевая, Леми тронула лошадь и поехала за ним. Остальные кони послушно зашагали следом. Картан принюхивался, как охотничья собака, и уверенно правил лошадью. Наконец и Леми почувствовала слабый запах дыма.
   В низине, куда привел их этот запах, девушка увидела приземистое бревенчатое строение, похожее на сарай без окон. Из одинокой трубы шел легкий дымок. Лошади начали беспокоиться сильнее. Леми посмотрела на Картана и увидела, как тот изменился в лице: Чекан злился.
   - Вы обнаглели до того, что строите дома рядом с Северным трактом? - громко спросил он.
   Ответом ему было молчание.
   - Тогда получайте, - сказал саанар и, подъехав вплотную, с размаху ударил кулаком по бревну.
   Бревно вылетело из сруба, стена перекосилась и осела. Тут же двери распахнулись, из дома с визгом выскочило непонятное существо. Картан рванул коня с места и, нагнувшись с седла, успел поймать маленького паршивца прежде, чем тот удрал в кусты.
   Он тряпкой висел в могучей лапе Картана и всхлипывал. Луна светила достаточно ярко, чтобы Леми смогла разглядеть его. Ростом он был не больше семилетнего ребенка, щупленький, невзрачный, со сморщенным личиком. Зато глаза у него оказались огромными, на пол-лица. Одето существо было во что-то вроде мешка с дырками для рук, зато подпоясано широким поясом с золотыми бляшками.
   - Вам сам Хозяин запретил промышлять у тракта! - заорал Чекан. - А вы что делаете, недомерки?! В Пограничный лес захотелось? - Чекан небрежно хлопнул его по затылку, отчего голова несчастного создания едва не оторвалась от шеи. - Сколько вас тут?
   Бедняга, чудом не получивший сотрясение мозга, начал тараторить:
   - Было поначалу четырнадцать, вчера ночью проезжал какой-то рыцарь. Ну, мы думали его... того... а он оказался из саанаров.
   Картан насторожился, а существо продолжало болтать:
   - Он, значит, четверых сразу положил, на месте, а Боли и Доли решили его лошадь убить. А лошадь оказалась тоже... из заколдованных... рыцарь, значит, разозлился... и Боли с Доли тоже убил. Вот и осталось нас, значит, восемь...
   Картан сморщился: голосок существа оказался пронзительным, а когда тот быстро говорил, понять его было сложно. Саанар сказал:
   - Постой. Ты говоришь, что этот рыцарь убил шестерых ваших...
   - Да, вначале четырех, потом двух, и даже меча не вынул - просто глянул, четверо сразу сгорели. Как полыхнут, значит, зеленым пламенем - и все... А Боли и Доли...
   - Стоп! - оборвал его Чекан. - Про их горестную судьбу я расслышал. Скажи, как выглядел этот рыцарь. И смотри, припоминай подробности!
   Существо попыталось задуматься.
   - Лошадь у него была белая, - выдало оно и облизнулось. - Он в кольчуге был. И в шлеме.
   - Очень подробно, спасибо, - проворчал Картан.
   Леми хихикнула. Чекан недружелюбно посмотрел на нее и снова перевел взгляд на существо.
   - Ладно, уродец, живи пока, однако чтобы духу вашего тут не было!
   Картан разжал руку, существо шлепнулось на землю и мгновенно растворилось где-то в ночных тенях. Саанар повернул к дороге, Леми последовала за ним и спросила:
   - Картан, кто это был?
   - Лесные твари, - отозвался тот и с нескрываемой досадой добавил: - плевать на них! Меня больше интересует тот рыцарь. Кому понадобилось ездить по пустошам в такое неспокойное время?
  
   Ардаггер объехал Долинный Пояс, оставив слева его знаменитые холмы, и выехал к месту впадения Сии в Ойрей. Переправившись через Ойрей, он поехал вверх по течению Сии, по ее каменистым берегам. Шерхо скакал галопом, так, что камни брызгали из-под копыт - Ардаггер спешил к месту переправы.
   Сия была рекой порожистой, извилистой, местами глубокой. Дан знал два брода - у Серых Холмов и у Северного тракта. У последней переправы он и назначил встречу Картану и Леми. Раньше там был построен мост, но со временем он разрушился, а когда тракт обезлюдел, мост стал как бы и ни к чему, поэтому никто не хотел его восстанавливать. Довольствовались бродом.
   Могучий конь Картана скакал быстро, пролетая в час не меньше двадцати миль, и скоро Ардаггер приблизился к переправе. У остатков моста он остановил Шерхо, огляделся и никого не увидел. Дан нахмурился: по его расчетам Картан с Леми должны были приехать раньше. Он проехал по тракту на юг, навстречу Картану и Леми. Дорога была пустынной; следов в пыли не было никаких. Ардаггер начал тревожиться, но тут из-за поворота показалась кавалькада - два всадника впереди, за ними десяток оседланных лошадей. Дан вздохнул с облегчением.
   - Что вас задержало? - спросил он, когда они подъехали ближе, и его холодный тон остановил Леми, которая собиралась обрадованно броситься ему на шею.
   Картана смутил не тон. Он пристально вгляделся в лицо Ардаггера, и ему не понравились сжатые губы, прищуренные глаза и сведенные брови.
   - Простите, Хозяин, - негромко сказал саанар. - Мы пытались догнать одного рыцаря.
   Чекан рассказал Ардаггеру узнанное от лесной твари. Дан выслушал спокойно, ничего не спросив. Это было настолько не похоже на него, что Картан говорил все менее уверенно, под конец смешался и замолчал. Молчал и дан. Чекан понял - что-то произошло. Сообразила это и Леми.
  
   При переправе Леми не смогла заставить лошадь шагнуть в бурлящую воду, поэтому Ардаггер спешился и перевел ее под уздцы. Остальных лошадей пришлось переводить так же, из-за этого Картан и Ардаггер вымокли, причем Картану досталось больше - он оступился и ухнул в подводную яму, провалившись по грудь: при его-то росте!
   Пока они переводили лошадей, стемнело, и Ардаггер поинтересовался, поедут ли они дальше или сделают остановку на берегу. Картану было все равно, Леми решила ехать дальше. Они отъехали не так далеко, когда дан заметил отблески костра. Переглянувшись с Картаном, он набрал правый повод, и Шерхо послушно сошел с дороги.
   - Кто там? - шепотом спросила Леми.
   - Откуда мне знать? - пожал широченными плечами Чекан. - Дорога подходит к королевствам восточных эльфов. Может, это их патрульные.
   Мягкий голос дана произнес из темноты:
   - Поехали.
   Конь Леми двинулся по направлению к костру. Когда подъехали ближе, Леми услышала неприятный скрежещущий звук, пригляделась и увидела сидящего у костерка человека в богатой одежде. Наклонившись, он точил бруском меч, на стали играли размытые отблески алого пламени. Лицо человека девушка не могла разглядеть, но когда он поднял голову, и пламя хорошо осветила его лицо, Леми поразилась красоте незнакомца. Белокурые волосы падали на высокий лоб; брови были черные, словно нарисованны сажей. В глазах отражался огонь костра, и Леми не могла разобрать, какого они цвета, но почему-то подумала, что глаза у него темные. Черты лица были правильны настолько и настолько четки, что казалось, будто они вырезаны из кости.
   - Раймор! - воскликнул Картан, приветливо улыбнувшись.
   Раймор вложил меч в ножны, доброжелательно кивнул.
   - Выходит, это ты пообщался с лесными тварями, - сказал Чекан.
   - Разумеется, - саанар перевел взгляд на Леми и поднялся.
   - Леми, это Раймор, отличный художник и творец наиболее интересных созданий нашего мира, - произнес Ардаггер. - Раймор, это Леми. Она из другого мира и пришла со мной.
   Дан выделил голосом три последних слова.
   - Очень приятно, - сказала девушка, не реагируя на выразительную интонацию Ардаггера.
   - Мне тоже, - улыбнулся саанар самой очаровательной улыбкой. - Я не думал, что еще один человек рискнет пойти с нашим Хозяином...
   Осекшись под взглядом дана, он перестал улыбаться. Леми перехватила взгляд Ардаггера и непроизвольно поежилась: ей не хотелось бы, чтобы Ардаггер так же посмотрел на нее.
   - Простите, Хозяин, - проговорил Раймор. - Это вырвалось... Я не хотел.
   Леми взяла на заметку фразу саанара, решив расспросить Раймора позже.
   Дальше поехали вместе - Ардаггер впереди, Картан и Раймор позади, переговариваясь вполголоса. Леми ехала рядом с ними, поэтому слышала все. Раймор рассказывал, что бархи в Харде первыми почувствовали возвращение Ардаггера и поспешили к нему навстречу. Сам Белый Волк (о нем саанары говорили с уважением - позже Леми прочла, что глава бархов был одним из первых созданий Ардаггера и по возрасту оказался старше саанаров) вышел к Хозяину.
   Ардаггер тоже слышал разговор, потому что при этих словах саанара он обернулся и проговорил:
   - Белого Волка больше нет: он умер.
   Наступило такое молчание, что Леми захотелось оказаться подальше от этого места.
   - Как умер? - изумился Картан. - Он ведь бессмертен.
   - Если бы, - глухо отозвался дан, не добавив ничего.
   Саанары непонимающе посмотрели друг на друга, Картан незаметно развел руками: мол, ничего не знаю. Леми опустила глаза и задумчиво намотала на палец прядь гривы своего коня. Она размышляла. Похоже, Ардаггер сильно переживает смерть Белого Волка, но по всему выходило, что он помог ему умереть. Почему он это сделал?
   И почему меня беспокоят эти вопросы? Почему мне так близок этот мир, а воспоминания о моем родном мире подернуты туманной пеленой? Почему мне не хочется пытаться прорываться через покров забвения? Почему я согласилась пойти с Ардаггером, практически не зная его?
   Течение ее мыслей прервал голос Ардаггера, который произнес:
   - Пора поговорить о делах. Раймор, как тебе удалось выбраться из Харда?
   - Через Пограничный лес, пока дорогу мимо Смоляного озера не охраняли, - ответил саанар, переглянувшись с Картаном: оба они выбрали один путь.
   - Ясно, - хмуро резюмировал дан. - Теперь границы сторожат на совесть.
   - Не то слово, - отозвался Раймор. - На тропах патрули, причем у одного из патрульных всегда имеется крылатый конь, так что в случае чего в Оннелане быстро узнают о попытке пройти в Хард или выйти оттуда. Кстати, у патрульных есть приказ: никого в Хард не пускать и никого не выпускать.
   - А как выбрались бархи? - спросил Чекан.
   - Картан, волки везде проберутся, - хмыкнул Раймор.
   Ардаггер вскинул голову, глаза его загорелись.
  
   В это время Линнель принимала гонца от короля Корета. Она становилась все мрачнее, узнавая о том, с какой легкостью миновал дан Эльфийский берег, о гибели дозорных в башне Велл Теграда, о волчьих следах на Северном тракте.
   Выслушав гонца, Линнель отпустила его и отправилась к брату.
   - Ардаггер вернулся, чего и следовало ожидать, - сказала она угрюмо.
   Лэйано задумался.
   - По-моему, мы приняли все необходимые меры... - начал он.
   - Вот как?! - резко перебила Линнель неторопливую речь брата. - Помнится, кто-то говорил, что ему не удастся уйти, когда он ехал на Темный берег, но он прекрасно справился со своей задачей: ушел!
   Дан пожал плечами: Ардаггер наверняка двигался в Хард, свое давнее убежище. Там саанары и значительная часть войск.
   Лэйано произнес:
   - Если ему нужно будет попасть в Хард, он туда попадет, что бы мы с тобой ни делали.
   Линнель возмутилась:
   - Нет! Мы перекроем дороги и дорожки, включая лесные тропы. Пусть попробует проникнуть в Хард, а я посмотрю, насколько хорошо у него это выйдет!
   - Перекроешь тропы? - усмехнулся Лэйано. - В Кельфе?
   При упоминании этого княжества Линнель сморщилась: брат был прав - перекрывать тропы Кельфа значило решетом ловить лунный свет. Троп и тропок там было столько, что Лэйано и Линнель не знали их все. Зато Ардаггер дороги Кельфа изучил прекрасно, к тому же кельфские князья были давними его союзниками. Не через Кельф ли он решит проехать? Весьма вероятное предположение.
   Об этом подумал и Лэйано.
   - В принципе, - доброжелательно заговорил он, словно не заметив замешательства сестры, - можно отправить большой отряд в замок Руго. Он не посмеет нам отказать.
   В тот же вечер большой отряд под предводительством Альфарада был отправлен в Кельф. Отряду пришлось сделать изрядный крюк, потому что Линнель приказала проехать через Дагано и посмотреть, что делается в окрестностях разрушенного замка.
  
   Леми показалось, что двигаются они не прямо на север, как раньше, а взяли правее и направляются на северо-запад. Прерывать угрюмое молчание Ардаггера она не стала, задала вопрос Картану.
   - Верно, - шепотом отозвался тот, - мы свернули на Сторожевую дорогу, она лежит между Велл Теградом и Велл Ватаром.
   - На Велл Ватаре могут находиться дозорные, - осторожно сказал Раймор.
   Это было адресовано дану. Кэрхед поднял коня в галоп и исчез в темноте. Леми услышала, как Раймор облегченно вздохнул, и повернулась к нему:
   - Раймор, что вы имели в виду, когда сказали, что еще один человек рискнул пойти с Хозяином?
   Саанар нехотя проговорил:
   - Прежде чем я отвечу, скажите, почему вы пошли с ним?
   - Он уговаривал, - отозвалась Леми.
   Саанары обменялись взглядами.
   - Хозяин может быть обаятельным и убедительным, - проговорил Картан.
   Раймор кивнул.
   - Леми, - сказал он. - Мы знаем Хозяина давно, и за всю свою жизнь он любил по-настоящему одну женщину. Ее звали Карими. Она... умерла, - он запнулся.
   - Поэтому возможно, что он никогда не полюбит вас! - жестко закончил Чекан.
   - Спасибо, - сказала Леми, но саанары услышали, как зазвенели в ее голосе слезы обиды.
   - Простите, - заговорил Раймор, - вам нужно это знать.
   "Он прав, - подумала Леми, - мне надо это знать".
   - Почему Ардаггер ничего не говорил мне? - спросила она.
   - Об этом не рассказывают, тем более, что вы любите его, - сказал Раймор, посмотрел на Леми и добавил: - но вы зачем-то нужны ему.

Глава 4. Кельф

   На Велл Ватаре стражи не оказалось - видимо, у эльфов не хватало воинов для патрулирования всех отрезков границы. Дан дождался своих спутников у башни.
   Завидев их, Ардаггер выехал навстречу. Искоса он глянул на Леми и заметил, что она старается не смотреть в его сторону. Ардаггер понял все и спросил саанаров:
   - Кому из вас укоротить язык?
   - Хозяин, - проговорил Картан, - вы мучаете человека, который вас любит.
   Дан улыбнулся:
   - Она сама выбрала.
   - Она многого не знала, - сказал Чекан.
   Леми и Раймор прислушивались к разговору, однако разобрать ничего не могли.
   - Но выбор был сделан, - с нажимом произнес дан. - Впрочем, давай спросим ее.
   Ардаггер подъехал к девушке.
   - Ты хочешь вернуться в свой мир? - в упор спросил дан.
   Леми наклонила голову так, что длинные светлые волосы закрыли ее лицо.
   - Не хочу, - честно ответила она.
   Этот мир становился ей все ближе, родной мир отодвигался все дальше.
   Картан с неодобрением покачал головой. Как и Раймор, он начинал думать, что у дана есть насчет девушки из другого мира какие-то планы, иначе зачем ему обычная смертная. Спросить прямо Картан не рискнул.
   - Хозяин, - окликнул дана Раймор. - Дальше по дороге ехать опасно.
   Дан согласно кивнул. Сторожевая дорога была заброшена, но она заканчивалась, и дальше надо было либо пробираться по бездорожью, где и пеший не везде пройдет, либо снова выезжать на Северный тракт. А по этой части тракта ездили нередко, можно было попасть на глаза чересчур наблюдательным людям или, что хуже, эльфам. Ардаггер повернул коня на плохо различимую тропу.
   - Отряды Оннелана охраняют границу с Кельфом, - произнес Картан как бы про себя.
   - Картан, надо мыслить шире, - перебил его Ардаггер. - Готов поставить Лаклато против Шерхо, что мы выйдем в Кельф, не встретив никого.
   - О-о-о, - внезапно понимающе протянул Чекан. - Болота!
   - Там есть тропы? - изумился Раймор.
   - Есть, между заболоченными озерами, - ответил дан. - Я проезжал там на Табаре.
   Велл Ватар остался позади, скрывшись из вида: всадники спустились в лощину. Тропа бежала по окраине королевства Гильдас, среди болот, и Леми ворчала, когда из-под копыт летела черная болотная грязь, однако Ардаггер и его саанары относились к этому спокойно, лишь однажды Раймор выругался, когда передние ноги его лошади провалились в грязное месиво - переброшенная через болото старая гать не выдержала.
   - Зачем мы туда едем? - жалобно спросила Леми, прихлопнув севшего на руку комара. - Тут полчища кровопийц.
   - Извини, забыл! - Ардаггер произнес какое-то слово, и комаров как ветром снесло.
   Лошади обрадовались этому обстоятельству не меньше всадников и зашагали бодрее. К тому же стало суше.
   - Кто этих комаров сотворил? - проворчала Леми.
   - Наверное, Финнар, хотя я не уверен, - дан повернулся к саанарам. - Сворачиваем с тропы.
   Страна, по которой они ехали, казалась Леми богом забытой землей, а окраины этого государства требовали эпохи великих географических открытий. Если бы не Ардаггер, она заблудилась бы в этих лесах и болотах за первые полчаса своего пребывания. Места были мрачными - темные еловые леса на сопках, где большинство деревьев сильно обросли мхом, редкие пустоши с блеклой травой и громадными каменными глыбами, черные окна трясин и засохшие серые сосны на болотах.
   Леми посмотрела на небо. Сильный южный ветер гнал на север редкие облака странного молочно-белого цвета. Леми снова увидела другие созвездия, не такие, как в ее мире. Ардаггер объяснил эти изменения тем, что миры находятся далеко друг от друга не только в пространстве, но и во времени, а звезды со временем меняют свое положение на небе. Леми приняла это объяснение и, кроме того, что-то подобное она давно слышала.
   До темноты они успели проехать лес и остановились на большой поляне. Раймор и Картан расседлали и вычистили лошадей, те воспользовались случаем, чтобы подкормиться. Леми сидела на седле, обхватив руками колени, Ардаггер подошел и сел рядом.
   - Ты не жалеешь, что приехала сюда? - спросил он. - Смотри, еще не поздно вернуться.
   Леми отрицательно покачала головой.
   Послышались тяжелые шаги, и рядом с Леми опустился Картан.
   - Развести костер? - спросил он.
   - Зачем? Ночь теплая, - произнес Ардаггер.
   Ночь действительно была теплая, но Леми чувствовала неприятный озноб. Заметив зябкое движение ее плеч, Ардаггер снял свою подбитую мехом куртку и протянул ей. Леми молча завернулась в нее, и нежный мех тотчас ее согрел.
   Она повернулась к дану. В полной темноте его глаза поблескивали - наверное, так блестят глаза у хищников, вышедших на охоту. Блеск имел красноватый оттенок, и, честное слово, встреть раньше Леми человека с такими дьявольскими глазами в лесу, она вначале удрала бы, и только оказавшись в безопасности, подумала, стоит ли знакомиться. В моем мире его глаза не светились, вспомнила вдруг Леми.
   Наконец красноватое свечение погасло: дан отвернулся.
   - Мы у топи, - сообщил подошедший Раймор.
   При свете дня, когда Леми хорошо разглядела его, она снова поразилась его сказочной красоте. Почему он пошел за Ардаггером? Ничего, казалось бы, не связывало блестящего художника и великолепного творца с темным даном. Ведь лесных гномов, черных единорогов и других он создал после того, как началась война между светлыми и темными силами. Леми не знала причины странного выбора Раймора и терялась в догадках.
  
   Отряд в триста всадников, возглавляемый Альфарадом, подъезжал к развалинам Дагано в полной темноте. Старая дорога была в выбоинах, отряд шел на рысях, и, во избежание непредвиденных случаев, саанар зажег волшебный огонь. Сгусток света, освещающий путь во много раз лучше полной луны, не отставая, парил над всадниками, по земле летели четкие черные тени. У замка Альфарад перевел на шаг своего громадного коня - случайно или нет, но лошадь его как две капли воды походила на Шерхо. Звали коня Мерц.
   Повинуясь взмаху руки Альфарада, всадники остановились и замерли в отдалении.
   Саанар спрыгнул с седла, щелкнув пальцами, подозвал волшебный огонек, после чего склонился над дорогой: он различил следы огромного волка. Потянувшись к придорожному кусту боярышника, Альфарад снял с колючей ветки два длинных белых волоска - волчью шерсть. Неужели сюда приходил Белый Волк, старейшина бархов? Альфарад крикнул всадникам, чтобы они ехали следом, но держались на расстоянии, и двинулся дальше. Следы вели через разрушенные ворота во двор замка, и едва Альфарад миновал первые россыпи камней, бывших некогда крепостной стеной, как волшебный огонь внезапно погас. От неожиданности Альфарад растерялся, но спустя несколько секунд снова зажег огонек, который загорелся не ослепительным белым, а призрачным сине-голубым пламенем.
   Альфарад вспомнил, что в Дагано магия Оннелана ослабевала, как почти исчезала в Оннелане магия старшего дана. Саанар поймал огонек, ощутив ладонью упругую невесомую материю, и сквозь его пальцы заструились лучи тихого синего света. Он огляделся и почувствовал, наконец, насколько вокруг беззвучно и мрачно. За пределами светлого круга громоздились бесформенные каменные глыбы, быть может, похоронившие под собой не одного человека во время последнего боя. Саанару показалось, что вновь запахло дымом.
   Опомнившись, Альфарад пошел по стертой, незаметной цепочке следов, которая вела через внутренний двор прямо к развалинам центральной башни. Там, у большого тесаного камня Альфарад остановился: волчьи следы заканчивались рядом с отпечатками сапог. Человек сидел на камне, волк подошел к нему, сел рядом и долго так сидел. Саанар поднес огонек ближе: камень и земля около него были залиты кровью.
   Альфарад поднял руку с зажатым огоньком и вытер лицо тыльной стороной ладони. На несколько мгновений синий свет выхватил из темноты потрясенное лицо саанара: выходило, что барх и человек сидели и разговаривали, потом человек встал и убил волка. Но Белого Волка - Альфарад не сомневался, что это был он - Белого Волка убить мог лишь тот, кто его создал. Значит, тут был Ардаггер.
   Что произошло? Саанар шагнул в сторону, и почувствовал под ногой мягкую, словно недавно вскопанную, землю. Альфарад отступил, поняв, что стоит на могиле, в которой лежал Белый Волк, старейшина говорящих волков.
  
   Леми задремала, поэтому не заметила, как посветлело вокруг. Похолодало, на траве выступила обильная роса, что предвещало хороший день. Наступало утро, и если бы не лес, то можно было бы увидеть бледно-розовую полосу на востоке. Саанары седлали лошадей, причем Раймор был сумрачен и не разговаривал.
   От места ночлега они отъехали недалеко. Лес начал редеть, сосны становились мельче и были по большей части искривлены. Тропа пропала; под копытами лошадей были мох да лишайники. Ардаггер, пересев на обычного коня, ехал так медленно, что для остальных это стало мучением, и Леми хотела попросить его прибавить ход, когда он остановился у кривой сосенки с заметными следами огня на коре.
   - Приехали, - обернулся дан. - Оставайтесь на местах.
   С ветки опаленного дерева сорвалась большая болотная сова и, ухнув, скрылась среди деревьев. Леми вздрогнула. Раймор проводил птицу мрачным взглядом.
   Снова тронув коня, дан осторожно поехал вперед. Леми обратила внимание, как неуверенно ступает его конь, и сообразила, что почва под копытами колыхается: Ардаггер ехал по болоту. Девушке стало страшно: вдруг прорвется травяной ковер. Что тогда? Но по-настоящему испугаться она не успела: дан развернул коня и ехал обратно.
   - Вон там топь, - подъехав вплотную к своим спутникам, Ардаггер махнул рукой, указывая направление. Присмотревшись, Леми заметила там крохотные белые цветы. - Ваша задача - проехать по болоту, курс держите на березу с обломанной верхушкой.
   Леми нашла взглядом березку и с ужасом поняла, что до дерева мили две самое меньшее, и это по топи, где пешему не пройти. Дан легко соскочил с коня и подошел к краю болота. Леми видела, как он напрягся, вытянул перед собой руки, и воздух внезапно зазвенел, как струна. Вдруг стало холодно, да что там холодно! Создавалось впечатление, будто ударил хороший зимний мороз.
   - Картан, двигайся! - скомандовал Ардаггер.
   Шерхо пошел ровно и стремительно, так, что зеленая и коричневая грязь разлеталась из-под копыт в разные стороны. Создавалось впечатление, что всадник скачет не по зыбкому травяному ковру болота, а по дорожке ипподрома. Рядом с Леми Раймор задержал дыхание и выдохнул воздух тогда, когда Чекан оказался по ту сторону болота.
   - Леми, твоя очередь, - сказал Ардаггер.
   Белый конь девушки шарахнулся в сторону, и она не сразу выправила его. Наконец ей удалось поставить его на ход, конь взял легким галопом. Леми хлестнула его по шее концами поводьев, конь прибавил, но, конечно, шел не так резво, как Шерхо. Хорошо, что девушке удалось направить его на березку, поскольку она наверняка не справилась бы с лошадью, когда глянула вниз. Травяного ковра не было - они скакали по настоящей трясине, в которой, может быть, утонул не один неосторожный путник. Под копытами была топь, но конь мчался по коричневой поверхности, и та отзывалась ледяным звоном. Страшное болото простиралось на добрых две мили, лишь под конец топь сменил ненадежный зеленый ковер, но по сторонам виднелись темные "окна" трясины.
   Картан ждал на берегу.
   - Ну как? - спросил он, когда Леми остановила коня.
   - Жутковато, - отдышавшись, призналась она.
   Раймор пролетел всю дистанцию на одном дыхании и так резко осадил лошадь, что та осела на задние ноги. На лице саанара был написан  восторг.
   - Хозяин заморозил болото! - восхищенно проговорил он, сдерживая пляшущего коня.
   Тем временем на берег выбрались лошади. За ними прискакал дан. Леми он показался уставшим.
   - Поздравляю вас, - сказал он. - Мы в Кельфе.
   Болота сменились чистым сосновым бором. Солнце пока не грело, и на траве и мхах по-прежнему лежали крупные капли росы. Пахло свежестью. Где-то гулко и дробно стучал дятел. Сильный ночной ветер сорвал засохшие ветки и шишки, они лежали на лесной дороге, на переплетенных корнях деревьев. От дороги отходила на северо-восток узкая тропа, скрытая за кустами разросшегося можжевельника. Ардаггер свернул на нее, остальные поехали за ним. Солнце поднималось выше, тени становились короче, из низин и оврагов исчезали последние клочья утреннего тумана. Стало теплее.
   В многочисленных лесных озерках бликами отражалось солнце. Свернув в сторону, Леми подъехала к одному такому озеру, больше прочих, и подумала, что здесь пропадает прекрасный пляж - пологие песчаные берега, прозрачная чистейшая вода, на первый взгляд кажущаяся ледяной - но летом ведь она прогревается, не так ли? - рядом высоченные корабельные сосны.
   - Это озеро называется Энаан, - подъехав, сказал Ардаггер, - создал его я без помощи. Работал над ним десяток лет и получилось неплохо.
   - У тебя явно было вдохновение, - заметила Леми.
   - Похоже на то, - согласился творец мира. - Кстати, я создал большую часть севера. Над живыми существами я работал мало, а над землями... Линнель мне завидовала, - он невесело засмеялся, и Леми вдруг подумала, что никогда не слышала, как дан смеется от души.
   - Линнель? Кто это? - спросила девушка.
   Ардаггер перестал улыбаться и нахмурился, словно сожалея о сказанном.
   - Моя сестра, - отозвался он.
   - У тебя есть сестра?! - искренне удивилась Леми.
   - Младшая, - неохотно пояснил Ардаггер. - И у меня есть младший брат. Его имя - Лэйано.
   - Прости, что спрашиваю, - Леми удивлялась все больше, - но если у тебя есть сестра и брат, то у тебя должны быть отец и мать!
   - В принципе да, - отозвался дан, - но я в этом не уверен. Понимаешь, Леми, я изначально знал, что Лэйано и Линнель - мои брат и сестра. Они тоже знают, что я их старший брат, но мы не знаем, кто наши родители. Возможно, это те, кого вы называете богами. Мы вышли из каменного лабиринта сюда, когда мир был пустыней, но откуда пришли - не помним. Я пришел первым.
   Леми внимательно слушала. Она поняла, что Ардаггер рассказывает ей то, чего, вероятно, не знали саанары, и девушка затаила дыхание.
   Картан и Раймор уехали вперед. Дан с девушкой остались одни и ехали не спеша. Неторопливой была и речь Ардаггера.
   - Мы многое знаем изначально, Леми. Многое приходит само, словно вспоминается, однако кое-что почему-то забываем. Линнель, например, не помнит, что она шла через лабиринт: то немногое, что она знает о лабиринте, ей рассказал я.
   - Как получилось, что ты поссорился с ними? - негромко спросила Леми.
   - Я с ними не ссорился, - спокойно ответил темный повелитель. - Я просто стал им врагом.
   Солнце пригревало сильнее, роса на молодой траве высохла. Ощутимее запахло хвоей и сосновой смолой. Лесная тропа становилась шире, всадники уже не задевали стременами придорожные кусты, но вместе с тем тропа стала более извилистой, петляла, обходя глубокие овраги и нагромождения гранитных валунов.
   - К полудню выедем из леса, - заговорил Ардаггер, мельком глянув на солнце, - потом пойдут скучные места - сплошные пустоши.
   Леми неопределенно улыбнулась, находясь под впечатлением короткого, но содержательного рассказа Ардаггера. За эти дни девушка узнала о нем больше, чем за пять лет, которые он провел в ее мире, и она не могла понять, любит ли его как раньше или к любви и уважению примешивается страх.
   Послышался вздох Раймора. Через полминуты саанар подал голос:
   - Что, если в Кельфе саанары Лэйано?
   - Ты стал нервным, - обернулся Ардаггер.
   - Станешь тут, - проворчал Раймор. - Я слышал, у саанаров Оннелана четкий приказ - убивать любого из саанаров Харда. Не хочу попасть под стрелу, а ведь они могут устроить засаду в замке Руго. Князь ничего не сможет сделать против них.
   - Это Линнель, - равнодушно заметил Ардаггер. - Если такой приказ существует, то его отдала она. Ничего, я сам проверю, нет ли кого лишнего в замке.
   - Хозяин, - тихо спросил Раймор, - вам не кажется, что все зашло чересчур далеко?
   - Почему ты беспокоишься? - улыбнулся Кэрхед, - Тебя примут в Оннелане с распростертыми объятиями, стоит тебе приехать туда и сказать, что переходишь на их сторону. А я тебя не удерживаю.
   - Я не предатель, - покраснел саанар, - и многим вам обязан. Я говорю к тому, что пора бы прекратить войну, Хозяин. Война потеряла всякий смысл, - озадаченный молчанием дана, Раймор закончил свою фразу неуверенно.
   - Если бы все зависело только от меня... - проговорил Кэрхед. - Хотя попробовать можно. Когда вернемся в Хард, я переговорю с остальными, и мы решим, как быть.
   Дан отлично знал, на каких условиях будет принят мир. Единственной гарантией прекращения войны станет пребывание в Оннелане его самого, а перспектива вечного плена его не устраивала. Однако ни на что другое Линнель не согласится.
   Вечером Ардаггер выехал на дорогу. Леми отметила, что дорога была наезжена: отчетливо виднелись следы копыт, имелась глубокая колея. Ардаггер глянул на следы, вынул из сумки свернутый шелковый плащ и набросил его на плечи, щелкнув пряжкой у горла. Дан не хотел, чтобы обратили внимание на его одежду: хоть потрепанная и выгоревшая, она выделялась необычным покроем и невиданными застежками. Такой же плащ протянул Леми Картан, помог застегнуть золотую пряжку-фибулу. Наверное, со стороны смотрелось красиво, но для Леми длинный плащ был непривычен, чувствовала она себя в нем неловко.
   После короткого приказа дан пересел на лошадь Раймора. Не прощаясь, Ардаггер развернул коня и умчался. Леми направила коня к Раймору:
   - Куда он поехал?
   - К Руго, - ответил Раймор.
   - А мы?
   - Мы поедем в другое место, дождемся Хозяина там, - вмешался Картан. - Договоримся: вы, Леми, будете сестрой Раймора, занимаетесь вы торговлей лошадьми, я буду вашим наемным охранником.
   Раймор согласился, выбрал себе лошадь, сел верхом.
   Леми тоже кивнула, хотя думала о своем. С того момента, как она ступила на землю Темного берега, ее смущало одно обстоятельство - почему в этом мире, таком необычном, ей мало что кажется странным? Почему она мгновенно освоилась? Почему она думает, что раньше ее звали немного не так? Почему ей не запомнился переход через лабиринт?
   Даже в чужом городе нужно время, чтобы привыкнуть, а в другом мире и подавно.
   "Это магия Ардаггера, - решила Леми, - другого объяснения я не нахожу".
   Ощутимо стемнело, когда лошади добавили шаг, почуяв жилье. Где-то замычала корова: всадники подъезжали к деревне. Справа и слева замелькали огоньки окон, и Леми не заметила, когда они успели попасть на главную деревенскую улицу. Картан и Раймор ехали так уверенно, словно полжизни прожили в этой деревушке. Они не разговаривали, только Картан негромко бросил: "Будем ждать тут?", а Раймор кивнул в ответ.
   Редкие прохожие смотрели на всадников без особого любопытства, разве что Картан ненадолго задерживал их внимание: он сильно выделялся - богатырь, на огромном коне, но и его не провожали заинтересованными взглядами. Видимо, здесь ко многому привыкли.
   В конце улицы горел яркий фонарь, свет которого падал на вывеску с изображением белой крылатой лошади и надписью "Крылатый конь". Лошадь была нарисована превосходно - казалось, она вот-вот сорвется с места, расправит крылья и взлетит. Посмотрев на вывеску, Раймор добродушно усмехнулся, и Леми поняла, кто нарисовал этого коня.
   Картан спешился первый, почтительно помог сойти с седла Леми.
   Они не успел войти, как дверь распахнулась, на пороге появился невысокий верткий мужичок, небрежно одетый, зато с ножом на поясе. Он вгляделся в приезжих и ахнул от удивления:
   - Это вы, господин Лексор! Давно мы с вами не виделись.
   Обращался он к Раймору. Саанар снисходительно кивнул в ответ и сказал:
   - Решил у вас остановиться. Пристрой моих лошадей, нам приготовь комнаты.
   Мужичок кивнул, позвал конюха, который вместе с Картаном начал заводить лошадей в конюшню, сам пригласил гостей пройти, предупредительно открыв перед ними дверь. Леми вошла и с любопытством огляделась. Большое помещение было уставлено столами, за которыми сидело несколько человек, заканчивая ужин. Раймор пристально вгляделся в этих людей, однако не заметил ничего подозрительного: обычные проезжие, которых ночь застала в дороге, или местные холостяки, предпочитающие профессионально приготовленный ужин самодельной стряпне.
   Раймор взял Леми под руку и провел в дальний конец помещения, к сосновой стойке. Стоящая за ней женщина, возраст которой Леми не смогла определить - ей можно было дать от сорока до пятидесяти - по-доброму улыбнулась гостям.
   - Снова в наших краях, Лексор? - спросила она приветливо. - А это кто с тобой? Сестра?
   - Да, - подтвердил Раймор, - младшая и самая любимая.
   Леми удержалась от колкости, не позволив себе даже ехидный взгляд в сторону названого брата, ответно улыбнулась хозяйке и представилась.
   - Тетушка Сарина, - назвалась хозяйка. - Будете ужинать?
   - Если можно, - кивнул Раймор. - Приготовь что-нибудь на троих: со мной приятель, который любезно согласился стать нашим охранником.
   - За ужин я с тебя по старой памяти денег не возьму, - Сарина кивком указала на стену.
   Посмотрев в ту сторону, Леми увидела на стене прибитый щит с изображением лошадиной морды. Факелы бросали на рисунок свет таким образом, что создавалось впечатление, будто лошадь поворачивает голову и шевелит ушами. Коричневый глаз коня по-живому блестел, казалось, он смотрит в сторону стойки.
   Раймор бросил на стойку пару золотых:
   - В этот раз я при деньгах, и мы хотим побыть у тебя, прежде чем поедем дальше.
   - Когда узнают, что ты приехал, народу подойдет много, - сказала хозяйка трактира. - Твоя гитара у меня, споешь?
   Последние посетители расплачивались и уходили - кто домой, кто, пожелав хозяйке спокойной ночи, поднимался по лестнице на второй этаж, где были комнаты.
   Леми придвинула к столу стул, села. Жареная форель, поданная тетушкой Сариной, оказалась изумительной, вино - превосходным. Вошедший Картан присоединился к ним, не забыв предварительно учтиво поздороваться с хозяйкой. Леми и Раймор заметили, как Сарина, окинув взглядом фигуру Чекана, неприметно нахмурилась, словно вспоминая, где она могла видеть такого гиганта. Леми бросила взгляд на Раймора и увидела, что тому реакция хозяйки не понравилась.
   - Ты бывал здесь? - быстро спросил Картана Раймор на языке созидания.
   - Нет, - так же быстро отозвался Чекан. - Но эта женщина кажется мне знакомой.
   Раймор задумчиво потер лицо ладонью.
   - Ну, - сказал он, - надеюсь, ты первым вспомнишь, где ее видел.
   Ужин они закончили в молчании. Тетушка Сарина дождалась, пока они встанут из-за стола, и вручила Раймору два ключа от комнат. Один из них саанар отдал Леми. Они поднялись по лестнице на второй этаж, Леми нашла свою комнату и, попрощавшись со своими спутниками, отперла дверь.
   Комната оказалась приличной. Леми окинула взглядом застеленную кровать, шкаф у стены, стол и пару удобных кресел при нем и осталась довольна. В камине трещали дрова. Окно было занавешено, но в комнату проникал свет уличного фонаря. Кроме этой подсветки, стоящие на столе масляные лампы освещали комнату достаточно хорошо.
   Леми сбросила пыльную кожаную куртку, сняла легкие сапожки и подошла к большому настенному зеркалу в резной раме. С поверхности стекла на нее настороженными зелеными глазами глянула загорелая белокурая особа со свежей царапиной на щеке. Леми собралась рассмотреть себя внимательнее, но в дверь негромко постучали, и голос Картана произнес:
   - Это я.
   - Не заперто, - откликнулась Леми.
   Чекан вошел.
   - Любуетесь? - Картан бросил на кровать набитую чем-то седельную сумку и добавил: - если вы соизволите принять ванну, то вот ваша сменная одежда.
   Леми покраснела: она забыла о своих вещах - хорошо, Картан вспомнил. Потом до нее вдруг дошло.
   - Ванна? - озадаченно спросила она.
   - Вот именно, - Картан указал рукой на дверь рядом со шкафом. - Ну, я пойду.
   Шагнув за порог, он бережно прикрыл дверь. Леми на всякий случай задвинула засов и заглянула в ванную. Результат превзошел ожидания: просторная комната, больше половины которой занимала чугунная ванна, в которой можно было плавать. От воды шел парок. Леми быстро разделась и бухнулась в воду, с удовольствием чувствуя, как становится хорошо и приятно.
  
   Ее разбудил стук в дверь. Леми неохотно открыла глаза.
   - Половина первого! - возмущался за дверью Раймор. - Ты завтракать... то есть, обедать будешь?
   Леми заметила обращение на "ты" - в самом деле, как обращаться к "сестре"?
   Умывшись и одевшись, она вышла. Когда Леми показалась на пороге, саанар повернулся, взгляд его стал стеклянным, и, едва открыв рот, он его захлопнул.
   - Ты что? - удивилась Леми, закрывая дверь.
   - Вы настоящая красавица! - ошарашенно проговорил саанар.
   Накануне Леми выстирала всю дорожную одежду, справедливо полагая, что она пока не понадобится, поэтому сейчас надела лучшее изумрудно-зеленое платье, подходившее к цвету ее глаз, и блестящие туфельки. На шее у нее поблескивала золотая цепочка - давний подарок Ардаггера. Пушистые светлые волосы венчали голову, как корона.
   Раймор, видевший ее только в походных условиях, был потрясен.
   Девушка услышала еще одно удивленное восклицание, повернулась и увидела застывшего, как статуя, Картана. Чекан во все глаза смотрел на Леми.
   - У Хозяина отменный вкус, - прошептал Картан.
   Когда они спустились на первый этаж, их встретила сама хозяйка. Тетушка Сарина стояла у лестницы с гитарой в руках и улыбалась по-доброму, но немного виновато. Леми глянула на нее, перевела взгляд на зал - и чуть не упала со ступенек: зал был полон. Все столы, кроме одного, были заняты, и даже на всех стульях за стойкой сидели, потягивая пиво, самые разные люди - кто-то в простой залатанной одежде, кто-то в дорогом кафтане.
   - Я говорила, Лексор, - произнесла хозяйка, - когда узнают о твоем приезде, соберется толпа.
   Раймор сошел со ступенек, собравшиеся встретили его одобрительным ревом. Он взял гитару из рук Сарины, прошел к единственному свободному столу и сел. Леми и Картан сели рядом с ним. Тетушка Сарина поставила богатое угощение, Картан начал есть, Леми сидела и смотрела, как Раймор настраивает гитару: едва он коснулся струн, в трактире наступила абсолютная тишина.
   Казалось, Раймор долго настраивал инструмент, на самом деле прошло не больше трех минут. Саанар взял несколько аккордов, довольно кивнул и начал играть. Картан встревоженно поднял голову - этот древний мотив знали все создатели. Именно под эту музыку на заре времен Ардаггер и Линнель танцевали на берегу Горного Хрусталя. Леми слушала, будучи очарована красотой мелодии.
   Все замерли, не смея пошевелиться, пока не смолкли заключительные аккорды, потом трактир вздрогнул от восторженного рева. Раймор снова коснулся пальцами струн, и воцарилась тишина. Он играл и играл одну прекрасную мелодию за другой, но не спел ни одной песни. Люди были в восторге, Раймор же хмурился все сильнее по мере того, как в трактир заходили новые посетители. Наконец он отложил гитару:
   - На сегодня все.
   Его наградили довольными криками, и Раймор несколько минут отказывался от попыток восторженных слушателей угостить его.
   Когда от саанара отстали, Раймор повернулся к Картану:
   - Надо уезжать. Вдруг сюда нагрянет кто-нибудь из саанаров Лэйано? Допустим, решит послушать заезжего менестреля.
   - Пусть, - сказал Чекан, и Леми услышала в его голосе холодные интонации Ардаггера. - Одним саанаром у Лэйано станет меньше.
   - Даже если это будет Альфарад? - жестко спросил Раймор.
   Картан уставился в тарелку, не желая встречаться с ним взглядом. Раймор знал, что на брата Чекан не поднял бы руку.
   - Хозяина надо ждать в трактире, - упрямо проговорил Чекан. - Подумаешь, заезжий менестрель! В такую глушь никто не приедет.
   Леми была согласна с Картаном: ей надоело ночевать в лесах, поэтому она проговорила:
   - Мы сможем подождать три-четыре дня?
   Прекрасно понимая и Леми, и Картана, Раймор вздохнул:
   - Будь по-вашему. Подождем три дня, там посмотрим.

Глава 5. У порога дома

   Белый конь Раймора, один из волшебных коней Харда, нес темного повелителя к замку кельфского князя Руго. Дану вспоминались слова Картана "Мучаете человека!", и его, Ардаггера, ответ: "Она сама выбрала". Выбрала... "Не в выборе дело", - думал дан. Он мог сделать так, чтобы девушка осталась в своем мире и напрочь позабыла о том, кто однажды постучался в дверь с просьбой о помощи. Тогда, оказавшись в чужом, незнакомом мире, он пошел к первому попавшемуся дому. А дверь открыла девушка, напомнившая ему Карими.
   Люблю тебя! Весь век тебя любил...
   Он удивился, когда на память пришли эти строки - они были написаны Миларио, странствующим певцом, незадолго до своей смерти.
   - Люблю тебя! Весь век тебя любил,
   И ты - моя отрада.
   Я в сад пустыню превратил,
   И горы снегом я покрыл,
   И взгляд мне твой за это был
   Единственной наградой.
   Вспыхнули яркие алые зарницы на темном северном небе, где был Хард, замок Ардаггера.
   - Люблю тебя! Всю жизнь тебя любил,
   Нашел - и вот мы вместе.
   Я мир бы снова сотворил,
   Спустил с небес огонь светил;
   Опять услышал бы наш мир
   Древнейшие все песни.
   На западе, там, где был Оннелан, низко над горизонтом зажглась ослепительная звезда.
   - Люблю тебя! Кто любит, тот не зверь -
   И пусть меня не судят!
   И если любишь, мне поверь,
   И я тогда открою дверь
   Туда, куда зовет теперь
   Слияние двух судеб.
   С севера неожиданно наползла большая туча, громыхнул гром, не стало видно ни звезд, ни зарниц, только вспышки молний освещали белого коня и темного всадника. Ардаггер летел на север, во тьму.
  
   Замок князей Кельфа некогда был надежным и по-своему красивым сооружением из серого камня, но время не пощадило его стен: изрядно обветшавшие, поросшие мхом и плющом, они требовали ремонта. Южная стена, выходившая на реку, грозила обвалиться. Молодой князь распорядился снять оттуда дозорных, чтобы в случае обвала избежать жертв. На ремонт не было денег: папаша Руго, Дайро, охотнее тратился на любовниц, чем на собственное жилище.
   Ардаггер подъехал к замку утром, когда ночная гроза утихомирилась, откатилась южнее, и дождь перестал. Изредка с посветлевшего неба падали крупные капли. Дан промок - не спасла и кожаная куртка, а легкий плащ прилип к плечам.
   Остановившись у опущенного подъемного моста, конь тряхнул мокрой гривой и зафыркал.
   Полагалось протрубить в рог, но рога у Ардаггера не было, поэтому Кэрхед вложил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Караульные на башне проснулись, один из них глянул вниз и ворчливо спросил:
   - Кого там принесло?
   - Мне нужен князь! - ответил Ардаггер.
   Сказал он это вроде бы негромко, но его великолепный голос далеко разнесся среди утренней тишины. Караульные переглянулись, однако поднимать решетку и открывать ворота замка не торопились. Старший из стражников пристально рассматривал всадника, и гость показался ему подозрительным.
   - Что у тебя за дело? - продолжал допрашивать караульный.
   - А ты что, князь? - спокойно поинтересовался дан.
   - Тогда и стой за воротами, - зло ответил стражник.
   Дан осадил коня, который сделал несколько осторожных шагов назад, усмехнулся и поднял руку. В Кельфе его магия стала еще сильнее, и по его желанию окованные железом ворота беззвучно рассыпались в опилки. Караульные вскочили: они поняли, что в гости пожаловал кто-то из творцов, потому что магией владели исключительно создатели мира, и поспешили поднять решетку. Заскрипели несмазанные цепи и блоки, решетка медленно поползла вверх. Пока караульные поднимали непослушную решетку, старший помчался докладывать князю.
   Когда Ардаггер въехал во двор замка, Руго ждал его там, и стражники с изумлением увидели, как молодой князь, которого они побаивались, опускается перед незнакомым всадником на колено.
   - Доброго тебе утра, Руго, - сказал дан. - Мир твоему дому.
   - Благодарю, господин, - склонил голову князь.
   Слуги князя отвели лошадь Ардаггера в конюшню, дан в сопровождении князя вошел в главную башню замка. Дан шел по хорошо знакомым лестницам и переходам, Руго держался на шаг позади. В кабинете князя Ардаггер привычно сел в кресло и потер висок - хоть силы его возросли на севере, все же молниеносное разрушение ворот отдалось слабым уколом головной боли.
   Руго сел в кресло напротив.
   - Мне нужно попасть в Хард, - произнес дан.
   - Это не так просто, - подумав, сообщил князь. - Дело обстоит следующим образом: дороги и тропы из Кельфа в Хард охраняются сильными отрядами. На реке - заслон. Мне пришлось отправить с отрядами Оннелана лучших охотников и следопытов, чтобы те указали все дороги.
   Дан не произнес ни слова. Его молчание показалось князю осуждающим.
   - Что мне оставалось делать?! - с неожиданной болью вскричал князь. - Поймите и вы меня.
   - Зачем ты оправдываешься? - искренне удивился Ардаггер. - Я предполагал, что так и будет. Продолжай, я тебя нисколько не виню.
   Князь прерывисто вздохнул. Ледяной голос дана сильно расстроил его.
   - Я слушаю, - сухо напомнил дан.
   - Это не все, - с трудом проговорил Руго. - Недавно прибыл гонец из Оннелана. Ваша сестра посылает сюда отряд в триста всадников во главе с Альфарадом.
   - Куда "сюда"? - спросил Кэрхед. - В замок?
   - Часть всадников в замок, - терпеливо пояснил Руго. - Часть станет патрулировать окрестности.
   Дан прикинул, что отряд Альфарада будет в замке со дня на день. Надо было срочно возвращаться к Картану, Раймору и Леми. Но сначала требовалось выяснить обстановку до конца.
   Князь с отчаянием смотрел на своего могучего союзника.
   - Ты согласился на пребывание в Кельфе отряда из Оннелана? - спросил дан.
   - Как я мог отказаться? - шепотом ответил Руго, опустив голову. - Что я могу сделать против Оннелана? Армии нет, замок - сплошные развалины. Он и часа осады не протянет.
   - Ты идиот, - резюмировал дан, - и молодость тебя не извиняет. Ничего не можешь сделать? Надо было навести мосты через реки, отправить гонцов в Хард, Миттал и Фаэран, попросить о помощи.
   С каждым словом дана князь все ниже опускал голову, потому что Ардаггер говорил абсолютно верно. Если бы Руго поступил именно так, Кельф стал частью Харда, и блокада распространилась на него, но зато тут стояла бы великолепно подготовленная армия, и были бы деньги - саанары Ардаггера, оставшиеся на севере, помогли бы князю. Имея деньги, можно было отстроить замок и обновить приграничные укрепления. Кто бы тогда сунулся в Кельф?
   Встревоженный князь поднял голову и увидел, что Ардаггер улыбается. Это пугало.
   - Значит, из Кельфа выйти невозможно? - спросил дан.
   - Север охраняется особенно хорошо, - подтвердил князь.
   - Ладно, - проговорил Ардаггер. - Твои люди там есть?
   - Немного, - покачал головой Руго. - В основном, там отряды из Оннелана и эльфы.
   "Тем хуже для них", - мельком подумал дан.
   - Ты знаешь, что за отряд стоит у старого моста через Дешерд?
   - Там большой отряд, командует им Байно, - отозвался князь. - Однако мост года два как сожгли. И... я слышал, что на другом берегу тоже стоят патрули - из Харда. Дешерд стал пограничной рекой.
   - Мне нужно два-три десятка наемников, - сказал Ардаггер. - Найдутся?
   Князь кивнул:
   - Да, однако они дорого стоят.
   - Деньги не проблема, - усмехнулся дан. - Мне надо переговорить с ними. Есть у меня поручение, выполнить которое могут люди, умеющие рисковать.
   - Завтра к утру у вас будут эти люди, - сказал князь, вставая.
   Но Ардаггер тяжело качнул головой:
   - Нет, сегодня к вечеру.
   Руго не подвел Ардаггера, и вечером дан созерцал три десятка людей с физиономиями, не внушающими доверия. Эту породу подонков Ардаггер знал превосходно: драки, деньги, девки, выпивка - вот не слишком широкий круг их интересов. "Однако, - думал дан, разглядывая лица... нет, не лица... морды этих громил, - где Руго их набрал?"
   Повинуясь жесту, Руго вышел. Громилы поумнее многозначительно переглянулись: им показалось странным, что князь беспрекословно повинуется человеку в невзрачной потрепанной одежде. Правда, когда Ардаггер обвел их взглядом, у каждого возникло желание спрятаться за спину другого. Под взглядом темных глаз они подались к дверям.
   - Князь сказал мне, - тихо заговорил дан, - что вы можете выполнить любое поручение. Это так?
   - Да, - сказал один, которого Ардаггер выделил: одет он был прекрасно и оружие носил дорогое.
   Держался он свободнее прочих и был, по-видимому, командиром.
   - Мне нужно, чтобы вы отвезли письмо в Хард, - сказал дан.
   - В Хард?! - изумленно переспросил командир наемников.
   Остальные обменивались такими же изумленными восклицаниями. Ардаггер пожал плечами и отозвался:
   - Назовите сумму.
   - Двадцать монет каждому, - быстро отреагировал командир. - Золотом.
   Хорошую цену заломили - лучшие кузнечные мастера Харда получали столько в год, однако Ардаггер и бровью не повел.
   - Хорошо, - сказал дан, хотя в душе посмеивался. - По десять вам вручат вместе с письмом, остальное - когда письмо довезете. Итак?
   - Согласны! - выкрикнул кто-то, не дожидаясь ответа командира.
   Тот колебался.
   - Согласны, - наконец решился и он.
   - Итак, суть дела, - Ардаггер говорил равнодушно, скучновато, но едва сдерживал смех: воистину, алчность сгубила многих, и еще многих погубит. - Вы поедете в деревню и будете ждать в трактире "Бронзовый сокол", куда мой человек привезет деньги и письмо. Затем отправляйтесь по дороге к старому мосту через Дешерд. Милей ниже по течению есть брод. Найдете?
   - Я знаю брод, - сказал один из наемников.
   - Прекрасно, - кивнул дан. - Дождитесь ночи и начинайте переправу. Вот и все.
   - А патрули на том берегу? - спросил командир. - Как начнут стрелять, не разобравшись...
   - Они предупреждены, - ответил Ардаггер, хотя, разумеется, никого не предупреждал. - Еще вопросы есть?
   Поскольку вопросов не было, Ардаггер отпустил наемников. Когда они ушли, вошел Руго и удивился, увидев, как дан беззвучно хохочет.
   - Зачем вам нужны эти подонки? - неодобрительно спросил князь.
   - Скоро княжество избавится от трех десятков человеческих отбросов, - усмехнулся Ардаггер. - Ты считаешь, мне приятно иметь с ними дело? Стоит подумать, что люди - наши создания, порой плохо становится.
   Руго дипломатично промолчал.
   - Спасибо за помощь, князь, - Ардаггер подошел к Руго. - Мне пора возвращаться. Проводишь?
   Князь проводил дана за пределы замка, и Ардаггер, наклонившись с седла, за воротами доверительно сказал ему:
   - Мне жаль, Руго, но я вынужден сделать с твоей памятью то же, что я проделал с памятью твоих стражников: вы должны забыть о нашей встрече.
   Руго отпрянул, но это было единственное движение, которое он успел сделать: раскаленная игла прошила его мозг. Князь зашатался, взгляд его застыл, и он рухнул на землю.
  
   Леми убедилась, что Раймор не только великолепно играет, но и отлично поет. Многие жители приходили в трактир, чтобы послушать его. Песен он знал множество. Леми особенно запомнились две, потому что Раймор пел их почти каждый вечер, и ему подпевали. Одна называлась "Дожди над озерами", вторая - "Мне аплодировал король". Эту последнюю, пронизанную едкой горечью, любили почему-то больше других. Говорили, что ее написал знаменитый певец Миларио на стене своей темницы в ночь перед казнью, и второе название ее было "Последняя песнь менестреля".
   Благодаря пению Раймора выручка у тетушки Сарины была такая, что она решительно отказалась брать деньги за еду, комнаты и корм для лошадей, которых, кроме Шерхо, осталось две: тех на которых ехали Раймор и Леми. Остальных удачно продали, поскольку эльфийских лошадей покупали охотно.
   Леми отдыхала. Ей казалось странным, как она смогла выдержать путь от каменного лабиринта до Кельфа. Что ее поддерживало? Упрямство? Магия? И... любовь? Да, похоже, так и было.
   Она не раз ловила на себе восхищенные взгляды мужчин и слышала, как кто-то говорил: "Что сам Лексор - красавец, что его сестра..." Один даже пытался за ней ухаживать, но помрачневший Картан отвел незадачливого ухажера в сторону и отчетливо, чтобы сидящие за ближайшими столиками слышали, произнес: "Это моя невеста. Понятно?"
  
   Ардаггер приехал среди ночи, разбудив тетушку Сарину ударом в дверь, от которого дверные доски прогнулись и дали трещину. Хозяйка трактира вышла открывать с двумя вышибалами и полудюжиной вооруженных проезжих, остановившихся на ночлег. Когда они открыли дверь, и дан вошел, взгляд его остановился на хозяйке трактира.
   - Сарина? - удивленно спросил он.
   Та ахнула.
   - Вы?! - с еще большим удивлением спросила она и вспомнила, где видела Чекана.
   Видела она его в замке князей Кельфа восемь лет назад, когда Ардаггер и Картан приехали, узнав о смерти старого князя.
   - Ты содержишь трактир? - дан едко усмехнулся. - Как низко ты пала, женщина.
   В молодости Сарина была одной из любовниц отца Руго.
   - Зарабатываю на жизнь, как могу, - смиренно отозвалась она.
   Видя, что хозяйка мирно разговаривает с ночным гостем, постояльцы начали подниматься по лестнице, оба вышибалы ушли в свою каморку. Ардаггер с откровенной усмешкой разглядывал Сарину:
   - Дайро так мало платил тебе, что тебе пришлось заняться столь непривычным делом? - спросил Кэрхед, прекрасно зная, что оскорбляет женщину. - А помнишь, как ты предлагала мне себя? И полагаю, не без согласия Дайро?
   Сарина сдержалась, вспомнив, с кем разговаривает.
   - Хотя я приехал сюда не затем, чтобы предаваться воспоминаниям, - продолжал дан. - У тебя остановились мои саанары, одного из них ты знаешь лично: он нарисовал вывеску для твоего трактира, второго ты могла видеть на похоронах Дайро. Пригласи их сюда.
   Сарина мгновенно поняла, о ком говорит дан, и замерла, потрясенная. Неужели приятный молодой человек по имени Лексор - один из саанаров Ардаггера? А художником в Харде был только Раймор, следовательно...
   - Быстро, - сухо приказал дан, и она покорно пошла к лестнице.
   Поднявшись по скрипящим ступенькам, Сарина прошла по длинному коридору и тихо стукнула в дверь. Ни Раймор, ни Картан не спали, поэтому стук Раймор услышал, вышел из комнаты, едва не налетев на хозяйку трактира.
   - Там, внизу... приехал ваш Хозяин, - Сарина вскинула голову, со страхом посмотрев на него.
   - Ясно! - отрывисто бросил Раймор и скомандовал: - Картан, собирайся: Хозяин приехал.
   Чекану не пришлось повторять.
   Леми дремала, когда шум в соседней комнате разбудил ее. Ей снился сон: она садится на изумительно красивого вороного коня, подбирает поводья, и вороной взмывает на свечу... Тут Картан бухнул дверью, Леми вскочила. Она выглянула из комнаты, узнала, в чем дело, собралась и первая спустилась вниз.
  
   Они ехали не спеша. Ардаггер, нахмурившись и сложив руки на луке седла, о чем-то думал, остальные помалкивали. За ними больше не шли эльфийские лошади - накануне Раймор продал оставшихся коней.
   - Сколько у нас денег, Картан? - неожиданно спросил дан.
   - Не считал, но золотом триста наберется, - сообщил саанар.
   - Хорошо, - кивнул дан. - Ты возьмешь деньги и отправишься в деревеньку близ замка Руго, ты ее знаешь, она одна там. В этой деревне, в трактире "Бронзовый сокол" сидят двадцать семь ублюдков. Их главному ты отсчитаешь двести семьдесят золотых и передашь это письмо, - дан протянул саанару свернутый лист плотной бумаги. - Ты будешь там завтра около полудня, стало быть, скажешь им, чтобы выезжали они вечером, сам уедешь оттуда незамедлительно, - интонацией дан выделил последнее слово, - и постарайся не мозолить глаза местным жителям. Мы будем ждать тебя в старом русле Ивра, там, где две перекрученные спиралью сосны растут из одного корня.
   Картан поднял руку, прощаясь, и Шерхо пошел своим мощным галопом.  Проводив взглядом удаляющегося всадника, Ардаггер сказал:
   - Если все пройдет так, как я задумал, послезавтра мы перейдем границу Харда.
   За три дня в трактире Леми дважды слышала слово "Хард", оба раза его произносили шепотом. Она знала, что так называется замок Ардаггера и его страна, и ей не хотелось туда ехать.
   Дан не то понимал, о чем она думает, не то читал мысли, потому что придержал коня и негромко спросил, причем глаза его были непроницаемы, а голос - ровным:
   - Тебе не хочется ехать в мою страну?
   Он не столько спрашивал, сколько утверждал, и Леми кивнула в ответ:
   - Страшновато мне.
   Помолчав, девушка вдруг сказала:
   - Ардаггер, что ты станешь делать, когда вернешься в Хард?
   Не ожидавший подобного вопроса дан повернулся к ней. Похоже было, что он слегка растерялся.
   - Видишь ли, - отозвался он уклончиво, - я пока ничего не планирую. Для начала приведу в порядок Хард, съезжу в Форт Оружейников, в Миттал. Дел будет много.
   - А потом? - громко и настойчиво спросила Леми. - ПОТОМ?
   Кэрхед понял суть вопроса, вспомнил Белого Волка: "Ты начнешь новую войну?" и машинально вслух проговорил то, что сказал и барху:
   - Не знаю. Нам нужно дело, иначе наше существование станет неоправданным.
   - Что? - озадаченно переспросила Леми.
   Дан промолчал.
   Они подъехали к оврагу, когда начинало темнеть. Ардаггер быстро нашел тропку, по которой всадники спустились вниз. Овраг был длинным и извилистым, с высокими обрывистыми стенами - старое русло реки. Бывшие берега густо поросли лесом, но Леми в сгущающейся тьме никогда не нашла бы двух сосен, росших из одного корня.
   Небо затянуло тучами, в воздухе пахло сыростью.
   Конь Леми шарахнулся от какой-то бесформенной массы, Кэрхед обернулся на шум, и Леми с содроганием увидела, что его глаза снова горят в темноте зловещими алыми огнями. Но голос дана остался приветливым, когда он не без тревоги спросил:
   - Что случилось?
   - Ничего, - ответила Леми. - Лошадь испугалась.
   - А-а, - алые огни прочертили дугу, сверкнули и погасли: Ардаггер отвернулся.
   Поднявшийся ветер на несколько мгновений разорвал тучи, бледная луна осветила темный силуэт Хозяина Харда. Дан снова повернулся к Леми, и во мраке опять зажглись, как угли, страшные огни его глаз.
   - Не бойся, - проговорил он, и его красивый и ровный голос успокоил Леми.
   Луна исчезла за тучей, наступила абсолютная тьма. Девушка не видела гривы своего коня и отпустила повод, надеясь, что лошадь с дороги не собьется. Правда, она слышала все звуки этой ночи: осторожный шаг и редкое фырканье коней, бряканье сбруи, редкое постукивание подков о камни. Сильнее запахло сыростью, и Леми подумала, что близко река.
   - Хозяин, - отчетливо раздался голос Раймор. - Вы уверены, что нам не устроят засаду?
   - Уверен, - отозвался Ардаггер, и Леми услышала его смешок. - Поблизости стоит отряд Байно, а он убежден, что Ивр течет по этому руслу.
   - А если ему сказали, что это не так? - не отставал Раймор. - Или он проверил эту местность?
   - Байно?! - дан суховато рассмеялся. - Брось, Раймор, будто ты не знаешь его! Кто рискнет сказать создателю Ивра, что его любимая река здесь давно не течет? За такие новости Байно снесет голову: он же помешан на своих творениях. Кстати, если бы Байно узнал об этом, Ивр снова тек бы этим руслом!
   Наступила тишина. Раймор задумался над словами Хозяина и пришел к выводу, что тот прав.
   - Кто этот Байно? - спросила Леми. - Тоже творец мира? Саанар?
   - Да, - отозвался Ардаггер. - Братец моего Харстэя.
   - Понимаете, Леми, - вмешался Раймор, - по моему мнению, Байно - ненормальный. Одержимый, - после короткого раздумья подобрал слово саанар.
   - Есть такое, - спокойно согласился с ним Ардаггер. - Если им овладеет навязчивая идея, то разум у него засыпает. Леми, он может не задумываясь убить любого, кто едет рядом со мной.
   Раймор притих. "Он что-то вспомнил, - подумала Леми, - что-то, чего нельзя сказать при мне. Или это нельзя сказать при дане?"
   - Ардаггер, - сказала Леми каким-то чужим голосом. - Байно убил кого-нибудь из твоих друзей?
   Рука дана натянула поводья, его конь послушно остановился. Белая лошадь Леми врезалась в него в темноте. Ардаггер смотрел прямо на девушку, и его глаза светились так ярко, словно угли разгорелись буйным огнем.
   Потом он тронул лошадь и освободил путь. Леми плотно сжала губы. Она догнала дана.
   Раймор разумно отстал, понимая, что он лишний.
   - Послушай меня, - сказал Ардаггер. - Я никогда не оправдывался ни перед другими, ни перед собой: я виноват в том, что случилось с нашим миром. Я захотел, чтобы мир принадлежал мне, начал войну, уничтожал все, что казалось глупым и ненужным, но я никогда не переходил последний рубеж, а Байно его перешел. Может быть, если бы он этого не сделал, сейчас я жил бы в Оннелане, потому что был готов пойти на все, лишь бы наступил мир. А он сделал то, чего делать было нельзя. Он убил Карими.
  
   Чувствовалось, что скоро рассветет, но небо оставалось по-прежнему покрытым тучами, и в глухом овраге было темно и сумрачно. Всадники  могли выехать из старого русла Ивра, но Ардаггер предпочитал остаться на дне оврага, как раз под тем местом, где росли две действительно приметные сосны, выросшие из одного корня. Ардаггер ждал Картана. Тот появился, когда солнце взошло - прогрохотали по оврагу копыта коня, и саанар осадил Шерхо.
   - Хозяин, где вы набрали таких двинутых? - Картан приглушенно засмеялся. - Набросились на деньги, чуть не передрались.
   - Они уехали? - спросил дан.
   - Я сказал им, чтобы выезжали вечером, но, думаю, они отправятся раньше, - произнес Чекан. - Однако на их пути разлилась река, так что к броду они подъедут сегодня ночью.
   - Подождем, - решил Ардаггер. - Поднимемся пока наверх.
   Они проехали около четырех миль, и Ардаггер поднялся по тропе наверх. Леми поднималась за ним. Копыта ее лошади скользили по глине, конь распластался над землей, но одолел подъем. Оказавшись наверху, девушка первым делом огляделась, однако ничего особенного не увидела - они были в сосновом лесу. Солнце поднялось высоко, дойдя почти до зенита, лес был пронизан яркими лучами. Не дав полюбоваться корабельными соснами, Ардаггер поехал вдоль оврага, который шел, петляя, через весь лес.
   Всадники не переговаривались. Леми увидела, как напряженно Раймор вглядывается в светло-коричневые стволы сосен, словно из-за любого может появиться враг.
   Ардаггер резко вскинул руку, все остановились.
   - Ждем, - сказал он. - Отсюда до реки десять миль - их мы проедем вечером.
   - Может, эти десять миль мы проедем по оврагу? - спросила Леми.
   Дан покачал головой и спрыгнул с седла:
   - Овраг поворачивает налево, нам - направо. Ничего, подождем. И советую отдохнуть: если все пройдет удачно, нам придется переплывать Дешерд.
   Всадники спешились.
   - Ардаггер, с тобой можно поговорить? - спросила Леми, привязав коня к стволу сосны.
   Дан кивнул. Леми сделала повод подлиннее, расстегнула подпруги, чтобы лошадь могла пастись, и подошла к Ардаггеру. Привычно расседлав своего коня, дан повернулся к девушке.
   - Слушаю, - сказал он.
   - Хочу попросить: если у тебя будет возможность убить Байно, не пользуйся этой возможностью! - одним духом выпалила Леми и, переведя дыхание, добавила: - оставь его в живых.
   Дан задумчиво пригладил короткие темные волосы.
   - Всё? - спросил он.
   Леми молчала, но смотрела в его глаза. Внутренне она содрогалась, потому что глаза Ардаггера напомнили ей два черных омута, и девушке казалось, что ее вот-вот затянет внутрь.
   - Я готов не просто убить его, а разрезать по кусочкам, чтобы он был жив до последней минуты и чувствовал боль, - после длинной паузы произнес дан, причем в его голосе сквозила неприкрытая злоба, но эта злоба прогнала наваждение.
   Леми ощутила липкий страх: Ардаггер оставался силой, которую следовало бояться. И он не преувеличивал - с Байно дан именно так и поступил бы.
   - Даже если я тебя попрошу? - сказала Леми, заставив свой голос стать таким же холодным и отчужденным, как и голос дана. Девушке стоило это больших усилий, но своего она добилась: Ардаггер посмотрел на нее с долей уважения. А его уважения добиться было трудно.
   - Если ты попросишь? - Ардаггер усмехнулся. - Это весомый аргумент. Ты девушка добрая, но не знаешь, за кого просишь.
   Леми чувствовала себя соучастницей готовящегося убийства, поэтому собрала остатки храбрости и решительно произнесла:
   - Ты не можешь обещать мне, что оставишь Байно в живых?
   Дан ничего не ответил.
  
   Наступил вечер. Тени стали длинными, потом солнца не стало видно за кромкой леса. С востока ползли сумерки. Подул северный ветер, принесший речную сырость и неприятный режущий холод.
   Они проехали несколько миль по лесу, пока дан не остановил их.
   - Ждите, - шепотом сказал он и вынул ноги из стремян. - Когда услышите волчий вой, спускайтесь к реке. - Возьми, - Кэрхед расстегнул пояс с мечом и протянул его Чекану. Леми заметила, что тот взял оружие не за рукоять, не за ножны, а за ремень и держал так осторожно, словно меч мог его укусить.
   Картан затянул пояс на передней луке, а клинок прижал коленом.
   Ардаггер оперся на луку, оттолкнулся руками от седла и... Леми не успела заметить, что сделал дан: спрыгивал с седла человек, а на землю пружинисто опустился огромный черный волк. Встряхнувшись всей шкурой, зверь глянул на Леми, в его глазах блеснули красные огни. Отвернувшись, он сделал бесшумный шаг в сторону и словно растворился в наступающей тьме.
   Черный волк бежал по лесу, в сумерках сливаясь с тенями. Самый зоркий человек не заметил бы его: зверь двигался беззвучно и легко, как призрак, только горящие глаза порой выдавали его: на секунду-другую темный силуэт с красными глазами показывался из тени и снова исчезал. Наконец зверь замедлил бег, шагом вышел на опушку и остановился, принюхиваясь.
   Волк повернул голову, втянул в себя сырой вечерний воздух, и шерсть вдоль его хребта встала дыбом: он почуял врагов. Он мог точно сказать, сколько их и где они находятся. Слева у подъезда к мосту, вернее, к месту, где раньше был мост, - около полутора сотен, справа, у тропок, - пятеро часовых. Зверь лег на траву, мокрую от вечерней росы, и замер в ожидании. Острые уши сами собой повернулись в сторону основного отряда - волк слышал все звуки, включая негромкие переговоры.
   Шерсть на его загривке улеглась, но снова встала, когда он услышал голос командира отряда, отдававшего распоряжения. Зверь подполз ближе и застыл, закрыв глаза: он опасался, что кто-нибудь может заметить их блеск. Он находился близко от отряда эльфов. Эльфы чувствовали, что рядом с ними сгустилась тьма, что тени стали чернее, а воздух холоднее, но никто из них не мог разглядеть волка. Однако, будь Ардаггер в человеческом облике, его заметили бы, да и почувствовали его присутствие значительно раньше. Облик зверя стал для него великолепной маскировкой.
   Дан ждал, пока волчьи уши не услышали частый перестук копыт, и вылетевший из темноты всадник прокричал, что милей ниже через брод на тот берег пытается перебраться отряд, состоящий из тридцати человек. Как дан и предполагал, Байно забрал с собой сотню воинов и поскакал к броду. У старого моста осталось около сорока воинов. Они больше смотрели в ту сторону, куда уехал их командир, чем следили за рекой. Ардаггер отполз в сторону, поднялся и побежал к тропе, которая вела к реке. Первый часовой не успел вскрикнуть, когда черный, жарко дышащий зверь прыжком сбил его с ног. Волк полоснул бритвами клыков по его горлу и, не теряя ни секунды, бросился на других часовых. Чтобы расправиться со всеми, ему понадобилось не более трех минут. Потом над лесом пронесся короткий тоскливый волчий вой.
   Спустя четверть часа Картан, Раймор и Леми показались на берегу. Ардаггер, по-прежнему в облике волка, подождал, пока они заедут в воду, потом зашел в реку сам. Вода смыла кровь с черной шкуры зверя, он подплыл к белому коню Леми, и снова девушка пропустила момент превращения, когда зверь принял человеческий облик. Протянув руку, дан ухватился за гриву коня и прошептал:
   - Держись крепче, - Ардаггер перевел дыхание и договорил: - чтобы водой не смыло. А то, - он снова сделал паузу, - ищи тебя потом по всей речке.
   Леми по голосу поняла, что он устал.
   Река была узкой в этом месте, лошади скоро пошли по дну. Отпустив гриву, Ардаггер шагал рядом с конем. Вода доходила ему до груди. Дан смотрел на близкий берег, и Леми услышала, как он прошептал:
   - Я дома.
  
   Байно во главе сотни воинов домчался до брода и погнал коня прямо по воде. Он знал, что Дешерд мелкий в этом месте и никаких подводных ям нет. Дозорный не солгал - действительно, через реку переправлялся небольшой, человек в тридцать, отряд. Байно крикнул наемникам, чтобы они остановились, но те, поняв, что незаметно перебраться не удалось, стали шпорить коней, и лошади, высоко подбрасывая ноги, понеслись по мелководью.
   Выругавшись, Байно рванул наперерез. Его воины на свежих лошадях мчались за ним, настигая наемников. Те выхватили мечи, закипел бой. Шансов у наемников не было: их взяли в кольцо, им оставалось только отбиваться. В довершение всего на противоположном берегу, где были дозорные из Харда, замелькали огни факелов: привлеченные шумом, к берегу скакали воины Ардаггера. Среди них были отличные стрелки, которые открыли стрельбу из луков издалека, и многие воины скатились в черную воду, утыканные стрелами.
   Добив наемников, Байно отвел воинов на свой берег. Тотчас прекратилась стрельба, но конные хардийские стрелки не спешили покидать берег. Байно ждал, ждал и командир воинов Харда.
   Наконец саанар услышал донесшуюся с противоположного берега короткую команду, часть всадников покинула брод. Байно выждал немного и приказал своим воинам вынести на берег тела погибших, что те и сделали. Воины Харда наверняка догадались, чем занимаются противники, но стрелять не стали. Их командир спросил из темноты:
   - Эй, Байно, я смотрю, тебе есть кого хоронить?
   Саанар скрипнул зубами, по голосу узнав Шайни. Змей Шайни помолчал, видимо, вглядываясь в ночь, потом снова крикнул:
   - Байно! Я могу перестрелять твоих людей по одному и сделаю это, если ты будешь молчать.
   Злобно глянув на противоположный берег, Байно спросил:
   - Что тебе нужно?
   - Что у вас там за суматоха? Хочешь вернуться в Хард?
   - Это не станет даже моим последним желанием! - крикнул саанар. - Змей, вы помогли перебить людей, которые хотели перебраться к вам!
   - Бедняги, - с ехидцей отозвался Стрелок: он явно не поверил. - Твоих-то много полегло?
   - Какое твое дело?! - рявкнул Байно, потерявший в ночной стычке два десятка убитыми.
   После его ответа полминуты было тихо, потом свистнувший арбалетный болт царапнул плечо Байно: это было своеобразным предупреждением Шайни насчет возможности быть повежливее. Он не промахивался из своего арбалета ни днем, ни ночью. Байно про себя помянул нехорошим словом и самого Шайни, и мастера, создавшего ему дальнобойный арбалет. Мастера знали все: человек по имени Бартог в свои тридцать пять лет был известен всему миру как непревзойденный изобретатель боевых машин и нового оружия.
   - Чтоб ты сдох! - пожелал Байно своему врагу - и вскрикнул от боли.
   Следующий болт пробил ему ладонь. Выдернув стрелу, саанар скомандовал своим людям отойти. Те отошли к лесу, неся с собой убитых. Хотя Шайни легко мог убить троих-четверых, стрелять он не стал.
   Оказавшись в безопасности, Байно взглянул на раненую руку. Кровь не текла, но затягиваться рана начнет минут через двадцать, пока приходилось терпеть боль.
   - Командир, - подошел к нему один из воинов. - Эти везли письмо.
   Он протянул Байно подмокший лист бумаги. Саанар взял письмо здоровой рукой, зажег крошечный волшебный огонек и начал читать. Узнав почерк Ардаггера, он побагровел от злобы, а по мере того, как его глаза пробегали все новые строчки, Байно багровел сильнее.
   Не расплывшимися в воде чернилами было написано:
   "Здравствуй, Байно!
   Хотя я нисколько не желаю, чтобы ты здравствовал, и ты прекрасно знаешь почему. Однако дело не в этом. Читать мое письмо ты можешь по одной причине: я решил пока подарить тебе жизнь, скорее всего, до нашей следующей встречи.
   Байно! Хочу, чтобы ты знал: когда ты будешь читать эти строки, я буду находиться в своих владениях, в двух днях пути от замка. Байно, Байно! Ты позволил сыграть над собой древнюю шутку. Я нанял этих людей для того, чтобы они перебрались в Хард через брод, потому что сам собираюсь переплыть Дешерд милей выше, у старого моста. Спасибо, Байно, что ты действовал именно так, как мне нужно.
   Кроме того, ты наверняка потеряешь своих людей, если моих дозорных возглавляет Шайни, чему я, конечно, очень рад. Благодарю тебя, мой друг, за бескорыстную помощь в моей переправе и, кстати, когда увидишь мою сестру, расскажи ей обо всем - она наверняка спросит, как мне удалось попасть в Хард. Да, и не забудь передать привет Лэйано.
   Мы с тобой наверняка увидимся, обещаю. Ардаггер".
   Дочитав до конца, Байно в бешенстве швырнул письмо на землю. Дан выставил его дураком, и Байно поклялся, что всякое живое существо, хорошо относящееся к Ардаггеру, умрет от его руки.

Глава 6. Хард

   В мокрой одежде было холодно, Леми чувствовала, что вот-вот зубы начнут выбивать барабанную дробь. Ее спутники, однако, не замечали пронизывающий северный ветер, они были счастливы: если Леми попала в страну, которую совсем не знала, то Ардаггер с саанарами вернулись  домой, и сейчас девушка впервые увидела в дане Повелителя. Его движения стали уверенными и величественными, а когда он подошел к Леми, она заметила, как изменилась его осанка. Перед ней стоял король, император, владыка, кто угодно, но не тот израненный человек, который робко постучал когда-то в двери ее дома.
   Картан протянул ему меч, старательно избегая касаться клинка, и Ардаггер затянул пояс. Рукоять Грэмина, покрытая серебром, но изрядно поцарапанная и принявшая темно-серый оттенок, внезапно посветлела. В полной темноте звездой сверкнуло навершие. Меч тоже вернулся домой.
   - Теперь, - сказал Кэрхед, привычно сдвинув клинок, - позовем коня. Лаклато!
   Стало настолько тихо, что заложило уши. Леми затаила дыхание, но ничего не произошло.
   Ардаггер зашагал вдоль берега, вниз по течению. Саанары тронули коней. Подождав немного, Леми решила, что на сей раз у дана ничего не вышло. Она взяла поводья, и в эту секунду черный вихрь закружился у воды. Из вихря длинным прыжком выскочил редкой красоты вороной конь, и Леми тихо ахнула, узнав в этом черном красавце ту самую лошадь, которая приснилась ей в трактире тетушки Сарины. На коне не было ни седла, ни узды, но это Ардаггера не смутило: он взялся рукой за холку подбежавшего вороного и одним движением запрыгнул на спину лошади.
   - Это твой конь? - спросила Леми, хотя и так было ясно, что лошадь принадлежит Ардаггеру.
   - Да, - отозвался Кэрхед и, наклонившись, потрепал вороного по шее. - Это мой Лаклато.
   Тут дан пристально вгляделся в Леми и произнес какое-то шипящее слово, после чего девушка почувствовала, как ее одежда разом высохла.
   - Спасибо, - поблагодарила девушка. - Почему ты не позвал своего коня раньше?
   - Позвать его я могу там, где велика моя магия, - отозвался дан и тронул коня. - Едем: нас ждут.
   Навстречу выехал из-за излучины целый отряд. Свет факелов бросал размытые блики на вороненые шлемы и кольчуги, поблескивали острия копий и обнаженные клинки мечей. Всадник, ехавший впереди, вгляделся в Ардаггера и сильно выслал коня, так, что лошадь одним прыжком подскочила к коню дана.
   - Хозяин! - выдохнул командир отряда.
   - Шайни, - сказал Ардаггер. - Я так и думал, что на границе командовать будешь ты.
   Шайни был чуть выше среднего роста, стройный, ловкий. Подъехав ближе, Леми при свете факелов хорошо рассмотрела его глаза - серые, живые и внимательные, ответившие на ее взгляд спокойным и пристальным взором, - а в уголках глаз притаились незаметные светлые усталые морщинки, и Стрелок производил впечатление измученного тяжелой работой.
   Было, однако, в его взгляде нечто, не понравившееся Леми.
   Шайни не разглядывал ее так внимательно, как она его, но явно удивился интересу незнакомой девушки. Он коротко поклонился ей, бросив быстрый запоминающий взгляд, и снова посмотрел на Хозяина. Насколько Леми могла заметить, под темно-зеленым плащом, скрывавшим фигуру Шайни, не было доспехов. Но он был вооружен мечом, а у седла висел арбалет.
   - Я разговаривал с Байно... - не подумав, сказал Стрелок и осекся, подавшись в сторону, словно опасаясь, что Ардаггер ударит его.
   Кони Ардаггера и Шайни ступали нога в ногу. Дан и саанар ехали рядом, так, что левым стременем Стрелок изредка задевал сапог Ардаггера. Коротко саанар пересказал разговор. Ардаггер сумрачно кивнул.
   - Тебе не стоило разговаривать с ним, - проговорил дан. - Надо было стрелять.
   - Я стрелял, - кашлянув, сказал Шайни. - И пробил ему ладонь.
   - Только-то? - сухо спросил Кэрхед.
   Стрелок опустил голову. Он понимал, что мог бы преподнести Хозяину отличный подарок в день его возвращения. Дальше они ехали молча, но Леми через несколько миль решилась нарушить мрачную тишину. Она собралась с духом и сказала:
   - Ты бы представил меня своему саанару, Ардаггер.
   - Это Леми, - коротко произнес дан.
   - Мое имя Шайни, - сказал саанар, с любопытством глянув на девушку - глаза его светились, как у волка. - Еще меня зовут Змей, Стрелок и Охотник.
   - Вы хорошо стреляете? - вежливо поинтересовалась Леми.
   Из темноты донесся смешок Картана. Шайни недовольно глянул в его сторону, собрался что-то сказать, но с ответом его опередил Раймор:
   - Равного ему нет.
   - Не преувеличивай, - недовольно проговорил Стрелок и, поколебавшись, заметил: - а Линнель?
   - Она уступает тебе, - как само собой разумеющееся произнес Раймор.
   Было заметно, что Шайни польщен.
   Хотя он действительно был первым среди стрелков этого мира, как Ардаггер - первым среди воинов, саанары редко говорили об этом.
   Пока воины Харда приветствовали вернувшегося Хозяина, на противоположном берегу Байно мрачно наблюдал, как кавалькада всадников, плохо освещенная редкими факелами, удаляется за холмы. Всадники двигались на север, в первый замок Ардаггера, Хард, название которого перешло впоследствии на все владения дана. Байно был уверен, что среди всадников ехал сам Кэрхед. Саанар печально вздохнул, сознавая, что дан обвел его вокруг пальца, и подозвал одного из своих воинов. Тот явился, ведя в поводу белого крылатого коня.
   - Лети в Оннелан, Айнари, - приказал гонцу Байно. - Скажи, что Ардаггер смог попасть в Хард.
   Гонец забрался на спину лошади.
   Конь взмахнул крыльями, взвихрив воздух, и поднялся над землей. Набрав несколькими мощными взмахами крыльев высоту, он развернулся и понес всадника на юг, к замку Руго. Байно проводил его взглядом и снова вздохнул. Он знал, что на высоте крылатый конь наберет хорошую скорость, а ближе к вечеру следующего дня будет в Оннелане.
  
   Отряд всадников во главе с Ардаггером ехал по пустоши, приближаясь к Харду. Дан не торопился. Война опротивела ему, но он не знал одного: сын Белого Волка, Маргол, уже мчался через леса и болота Кельфа к реке Дешерд с важными известиями, узнать которые Ардаггер должен был как можно скорее. Барх спешил, понимая, что сумеет добежать до Харда только за четыре дня.
   Леми с любопытством разглядывала окрестности. Подсознательно она ожидала увидеть черную выжженную пустыню, на деле оказалось не так. Широкая тропа, по которой они ехали, вилась между невысоких холмов, зеленых от молодой травы. На западе рос лес, и вот он не то на самом деле был черным, не то казался таким из-за падающей на него тени большого облака. Леми подъехала к Картану и, указав на запад, спросила, что там за лес.
   - Пограничный, - ответил саанар.
   Холмы становились все ниже и плавно перешли в равнину. Далеко на горизонте протянулись синие изогнутые линии гор - они представляли собой две вытянутые подковы, на западе и на востоке. Картан объяснил, что горы эти так и назвались - Западная и Восточная подковы. Он добавил, что в этих высоких горах есть два места, друг против друга, где горы пониже, и тогда можно видеть, как в окно, восходящее или заходящее солнце. То место, что в Восточной подкове, называется Восточными Воротами солнца, а в Западной подкове - разумеется, Западными Воротами. А еще Картан добавил, что, когда он стоял на пике Аунара - горы Западной подковы, он видел, как медленно восходит солнце на востоке, бросая лучи сквозь Восточные Ворота. И это когда между обеими подковами простирались Реджибей, Гардаэр, Приозерная равнина - огромное расстояние.
   - Красивее этого восхода я не видел ничего, - закончил Чекан.
   - Если ты соберешься на Аунар, возьмешь меня с собой? - робко спросила Леми.
   - Лучше вам отправиться с Хозяином, - ответил Чекан. - Эти горы - его творение.
   Дан ничего не говорил, и тем неожиданнее было для Леми услышать: ты избегаешь разговаривать со мной. Я чем-то провинился? Девушка вскинула голову и глянула на Ардаггера. Тот по-прежнему молчал, зато губы сложились в насмешливую улыбку.
   - Значит, ты все-таки... - начала было Леми.
   ...Читаю мысли? Так и есть. Однако не говори, что тебя это удивляет.
   - Нет, - тихо ответила девушка. - Я ожидала чего-то подобного.
   Хорошо. Но ты не ответила мне. Почему теперь ты предпочитаешь расспрашивать Картана?
   - Ты занят своими делами, - сказала Леми.
   - Леми, - вслух проговорил Ардаггер. - Неужели ты думаешь, что я настолько занят, что не смогу уделить тебе время? Времени достаточно, у меня впереди вечность.
  
   Айнари, гонец Байно, надеясь быстро пролететь расстояние между Кельфом и Оннеланом, давал коню минимум необходимого отдыха. Вначале под всадником на крылатом коне серебристой лентой вился Горный Хрусталь, в стороне были темные вершины Трех Стражей и Долинного пояса. Впереди показался высокий обрывистый берег Данова Трона, где конь недолго отдыхал, за ним золотым пятном высветился Осенний лес. Скоро должен был появиться и Оннелан. Измученный конь летел медленно, и всадник посадил его на одной из вершин Хребта Семнадцати.
   Вскоре после продолжения полета сверкнули далекие белые стены светлого замка, и они постепенно приближались. Наконец крылатый конь начал широкими кругами снижаться над площадкой у ворот замка. Гонец, не дождавшись, пока конь встанет на землю всеми четырьмя ногами, спрыгнул, бросил поводья эльфам, которые любили крылатых лошадей, и побежал в замок.
   Он хорошо знал расположение залов Оннелана, но ему не пришлось идти далеко: Линнель встретилась ему у дверей.
   - Плохие вести, Айнари? - спросила она. - Кэрхед сумел проехать в Хард?
   - Верно, - озадаченно проговорил Айнари. - Но есть еще новости. По пути я заглянул в замок Руго. Там Альфарад, и он приказал передать вам: когда он ехал через Дагано, то понял, что накануне там побывал Кэрхед.
   Линнель вскинула голову, тревожно глянула на гонца.
   - Альфарад - хороший следопыт, - проговорила она. - Он наверняка понял, что делал Кэрхед в Дагано. Да?
   - Да, - ответил Айнари. - Он убил Белого Волка.
   Линнель долгое время молчала, покачивая головой, потом сказала:
   - Этого не может быть. Чтобы Ардаггер убил старейшину бархов... - она не заметила, что назвала брата по имени, хотя обыкновенно именовала его по прозвищу.
   - Так сказал Альфарад, - виновато произнес гонец.
   Создательница мира застыла в недоумении. Как и Альфарад, она не могла понять, что произошло с Ардаггером, если он убил своего старого друга.
  
   До Харда оставалось немного. Леми специально выехала на небольшую возвышенность, чтобы увидеть громаду черного замка. Замок был грандиозен, но при своих размерах казался невесомым, и даже мрачный черный цвет не мешал ощущению воздушной легкости. "Хотя, - подумала Леми, догоняя отряд Ардаггера, - может, так кажется издалека".
   Леми заметила, как дан поглядывает в сторону замка и чему-то ехидно улыбается. Ехавший рядом с даном Картан открыто ухмылялся и тоже смотрел на Хард. Внезапно на верхушке донжона загорелся ослепительно яркий огонь, как на маяке. Леми поняла, что их заметили и приветствуют.
   Навстречу из Харда выехал всадник на прекрасном белом коне. От ворот он рванул галопом и лихо остановил лошадь, подскакав вплотную к Лаклато. Ардаггер ждал, наклонив голову, чтобы скрыть улыбку.
   - С возвращением, Хозяин, - весело сказал всадник. - Вот мы вас и дождались.
   Случайно или намеренно он закрывал дорогу, сдерживая горячего коня, который ни секунды не стоял спокойно, танцуя под седоком. Дан сидел на Лаклато, не делая попытки продвинуться вперед. Всадник продолжал:
   - Мы знали, что вы вернетесь, в конце концов, и мы...
   Дан прервал его речь, тронув коня.
   - Ты думаешь, Харстэй, - неторопливо заговорил Ардаггер, - пока ты произносишь приветственную речь, Бонтарх успеет вывести фаэранских шлюшек из замка?
   От неожиданности Леми фыркнула, Харстэй же не смутился. Он осадил скакуна и ловко развернул его, поставив бок о бок с Лаклато. Саанар от души улыбнулся; его белые ровные зубы блеснули в полумраке.
   - Вы бы еще красный фонарь на замок повесили, - заметил Ардаггер ворчливо, но не сердито. - Под самую крышу.
   - Хозяин, - вежливо сказал Харстэй, - вы подаете ценные идеи. В следующий раз...
   - Следующего раза не будет! - в медленной речи дана внезапно прозвенел металл, и Харстэй притих. Он понял, что продолжать шутить не следует. - Последний раз, Харстэй, - проговорил дан и жестко повторил: - последний!
   Леми держалась на полкорпуса позади и слышала разговор. Харстэй понравился ей, но она чувствовала, что как бы ни храбрился этот саанар, как свободно бы ни держался, как бы смело ни шутил - он боится Ардаггера.
   Они приближались к Харду, и чем ближе подъезжали, тем сильнее запрокидывала голову Леми, чтобы увидеть верх центральной башни с ослепительным огнем.
   - Какой огромный замок! - удивилась Леми.
   Оказавшийся рядом Раймор пожал плечами - он привык к Харду.
   Хард был окружен глубоким рвом, наполненным водой. Вода тоже казалась черной. Леми еще раз окинула взглядом замок и поняла, что он способен выдержать любую осаду. Стены Харда своей чернотой и гладкостью напомнили ей стены каменного лабиринта, и девушка невольно задалась вопросом, не из одного ли материала возведены эти два сооружения.
   Нет, не из одного, услышала она, стены Харда я строил из расплавленного гранита, а из чего создан каменный лабиринт, не знает никто.
   Леми тряхнула головой. Ощущение было странное: голос словно раздавался в голове, красивый голос Ардаггера; он не менялся, когда дан говорил не вслух, а произносил свои мысли. Девушке не понравилось это ощущение, и она мысленно попросила Ардаггера больше так не делать.
   Если разговаривать, сказала она, так разговаривать вслух.
   Она увидела, как дан кивнул ей.
   Тем временем всадники подъехали к подъемному мосту. Ардаггер ехал первым, выпрямившись, развернув плечи - Хозяин возвращался домой. Он остановился у толстых бревен, из которых состоял мост, и повелительно кивнул Харстэю. Тот отстегнул от пояса серебряный рог и протяжно затрубил. Темное нутро башни осветилось факелами, Леми увидела строй солдат в вороненых доспехах. Бонтарх успел, как видно, не только вывести шлюшек, но и подготовиться к встрече. Подумав так, Леми удержалась, чтобы не рассмеяться и не испортить неуместным весельем торжественность момента.
   Копыта Лаклато гулко застучали по бревнам. Конь Леми двинулся следом сам, не дожидаясь, пока хозяйка сообразит выслать его вперед. За ними поехали остальные всадники, и рядом с Леми оказался Шайни. Девушка заметила, что Стрелок очень доволен, но причину поняла позже: Шайни жил войной, дышал войной, и ждал Кэрхеда в надежде, что тот немедленно продолжит войну с Оннеланом.
   Змей Шайни не был обычным убийцей, каких хватает среди наемников. Его прославленная меткость сделала из него короля стрелков и князя убийц. Он брался за такие дела, которые считались невыполнимыми, и с блеском исполнял приказы грозного Хозяина. Стрелку было все равно, чье имя ему назовут, кто окажется его жертвой, лишь бы говорили о его действительно сказочных выстрелах. А о них говорили. Кто смог убить отца Корета и Элминара в сердце эльфийских лесов? Шайни. Кто убил короля Арфара и его сына на глазах у целого города? Шайни. Кто глубокой ночью убил короля Гильдаса в его собственном кабинете? Шайни. Кто тяжело ранил Лэйано всего в миле от Оннелана? Змей Шайни, Охотник Шайни. Дичью этого охотника мог стать любой - человек или эльф, дан или саанар, и если Кэрхед называл имя человека своему Охотнику, этот человек был обречен.
   Пока Леми не знала ничего этого, хотя и опасалась Стрелка, однако ее опасения основывались на интуиции. Девушка чувствовала в нем нечто страшное, сродни тому ужасу, который она иной раз испытывала, наблюдая за Ардаггером. Ни Раймор, ни Картан, ни Харстэй не вызывали у нее желания держаться подальше, а Шайни вызывал, причем он не был ей неприятен. Потом, когда Леми задумалась над этим, она поняла, что насторожил ее взгляд Стрелка - полный глубокого равнодушия взгляд смерти.
   Неужели Шайни мог стать одним из создателей мира? Леми была уверена, что он предназначался разрушать, и когда спустя время она поговорила с Ардаггером, то убедилась в своей правоте - дан рассказал, что Стрелок не столько создавал, сколько исправлял неудачно сделанное или разрушал то, что нуждалось в полной переделке.
   Один из тех немногих, кого действительно следовало бояться, ехал по левую руку от Леми. Они проехали подъемный мост и оказались в узком, запираемом с двух сторон коридоре. Леми мельком глянула на стены и оценила их толщину. И правда, этим стенам не страшно ничего.
   Приехавшие попали во двор замка. В его наружный двор, как поняла Леми, потому что увидела прямо перед собой вторую стену, выше той, которую они только что миновали. Эта стена оказалась пятиугольной, в отличие от четырехугольной внешней стены. Каждый угол заканчивался круглой башней. Башня, перед которой они остановились, называлась Привратная. Ее ворота были открыты нараспашку, решетка поднята, а над воротами серебрились буквы какой-то надписи. Леми удивилась, когда сумела ее прочесть, а больше удивилась ее содержанию. Надпись гласила: "Добро пожаловать в Хард". "Да, - заметила про себя девушка, у Ардаггера своеобразное чувство юмора".
   Почему я легко прочла это, почему я вообще разбираю незнакомый язык, внезапно подумала Леми и поймала веселый взгляд Ардаггера.
   Следовало сообразить гораздо раньше, отчего ты понимаешь нас, воробушек.
   Спасибо, создатель мира: не надо изучать языки.
   Она еще и сердится!
   Леми громко хмыкнула и отвернулась.
   Проехав мимо салютующих обнаженными мечами солдат, затем через ворота Привратной башни, они оказались во внутреннем дворе замка. Там Бонтарх выстроил рыцарей, и девушка поразилась этому впечатляющему зрелищу. Воины, закованные в вороненые латы, верхом на могучих конях, одновременно выхватили мечи из ножен. Бонтарх Костолом, рыжий детина в черных доспехах, но без шлема, замер на правом фланге этого строя. Ардаггер оглядел своих воинов, пряча ухмылку.
   Бонтарх пристально изучал что-то в темнеющем вечернем небе, избегая встречаться взглядом с Хозяином. Леми заметила, что и Харстэй задумчиво и внимательно смотрит на крышу высокой центральной башни, где по-прежнему горел яркий огонь.
   - Спешивайся, - сказал ей Ардаггер. - Настала пора показать тебе замок.
   Обход Харда занял остаток ночи, хотя Ардаггер старался показывать основное. В конце концов Леми не без тревоги ощутила, что голова у нее начинает кружиться, и дан, заметив ее состояние, привел девушку в одну из комнат центральной башни.
   - Это будет твоя комната, отдохни, - сказал он, - за дверь ванная, вода в ней всегда чистая и горячая.
   Дан ушел.
   В покоях царил полумрак: свет едва пробивался сквозь стекла единственного узкого стрельчатого окна, однако девушка заметила всюду идеальный порядок - мебель в аккуратных чехлах, кругом ни пылинки. На кресле лежали сумки с ее вещами - кто-то позаботился. Леми выкупалась в ванне, сняла покрывало с кровати и с удовольствием легла. Кровать оказалась удивительно мягкой, на такой бы спать и спать, но сон не шел.
   Леми решила, что Хард ей нравится.
   Из всех достопримечательностей замка, которые успел ей показать Ардаггер, девушке запомнились библиотека и оружейная. В библиотеке ее потрясло количество книг, а дан вскользь добавил, что часть хранится в другом крыле. Что это за сосланная часть, Леми спрашивать не стала - поняла, что у Ардаггера имеются свои причины убрать какие-то фолианты.
   В оружейной дан продемонстрировал, на что способен его Грэмин: он без особых усилий разрезал, как ножом, доспехи, от которых отлетали стрелы. Леми вспомнила, с каким опасением брал Картан меч своего Хозяина, и подумала, что Грэмина боятся больше, чем его владельца. Позже девушка обратила внимание, что, если Ардаггер оставлял свой клинок на стуле, к этому стулу никто не подходил, и мало кто решался взять в руки этот меч. Она сама не могла решиться потрогать Грэмин - настолько черное лезвие было ей неприятно. Казалось, оно дышало стужей, кровью и ненавистью.
   Затем в оружейную зашел Харстэй, и девушка, сама себе удивляясь, попросила показать, как сражаются на мечах. Харстэй потянулся к мечу, но Ардаггер, взглядом остановив его, сказал:
   - Как-нибудь потом.
   Девушка заснула, и ей приснился неприятный сон. Она увидела себя в незнакомом месте - в небольшом зале, перекрытом зеркальным сводом и освещенном широкими окнами. Леми шла через этот зал по полу из разноцветного мрамора, и даже во сне она знала, что зал проходной. Зачем-то она спешила, поэтому не смотрела по сторонам.
   Внезапно рядом с нефритовой колонной ей почудилось движение, и Леми успела вскинуть голову, чтобы краем глаза уловить в полутьме вспышку странной серебристой молнии. Тут же рядом с этой светлой молнией сверкнула молния черная, раздался звон, посыпались искры, Леми ощутила резкую боль. Она прижала ладонь к левому виску и проснулась, с удивлением обнаружив, что действительно прижимает руку к лицу. Ей показалось, что по щеке течет кровь, но, поднеся пальцы к глазам, она не обнаружила на них крови. Боли тоже не было, и Леми глубоко вздохнула.
   Это был только сон, хотя странный, неприятный, заставивший Леми задуматься. Она вспомнила, как ей приснился Лаклато, подумала, что первый сон почти сбылся. Если же сбудется этот, второй...
   Стук в дверь вывел ее из раздумий. Встав с кровати, Леми наскоро привела себя в порядок и разрешила стучавшему войти.
   Вошедший Ардаггер успел переодеться, и Леми, которая привыкла видеть его в одежде своего мира, он показался чужим.
   - Пойдем, - сказал дан.
   Ардаггер с Леми спустились по винтовой лестнице, прошли через длинный зал, вышли во двор замка, и Леми увидела Харстэя, держащего под уздцы Лаклато.
   - Он твой, - глянув на Леми, сказал Ардаггер.
   Первый сон сбылся полностью, и Леми не знала, благодарить ли дана за столь щедрый дар или рассказать о странных снах и неясных опасениях. Она застыла в нерешительности.
   - Спасибо, - опомнилась девушка, сделав шаг к лошади. Потом обернулась: - но как же ты?
   - У меня есть другой конь, не хуже, - отозвался дан. - Ты наверняка захочешь посмотреть мою страну, а я с удовольствием покажу тебе ее, но такое путешествие должно быть проделано на волшебных лошадях, иначе оно займет много времени
   Леми подошла к вороному, села в седло. Харстэй отпустил поводья, и Леми тронула коня. Лаклато двинулся мягкими шагами, пофыркивая. Девушка перевела его на рысь и убедилась, что ход у этой лошадки фантастический: тряски не было абсолютно, по плавности хода Лаклато мог дать фору любому иноходцу. Проехав немного рысью, Леми собиралась дать галоп, когда Ардаггер поспешно сказал:
   - Выезжай из Харда и попробуй его в поле.
   Леми кивнула. За подъемным мостом она ударила каблуками бока Лаклато, и конем словно выстрелили. "Да, - успела подумать девушка, - скорость у вороного сказочная". Леми пришлось пригнуться и спрятать лицо, иначе из-за встречного ветра трудно стало дышать. Распластавшись над землей, Лаклато летел таким же ходом, каким несутся борзые за зверем. Леми не видела, какие красивые места проносятся мимо: ветер выбивал из глаз слезы - скорость была велика.
   Девушка начала набирать поводья, вороной неохотно сбавлял ход. В Хард они вернулись обычным галопом, хотя Лаклато пробовал резким движением головы выдернуть у всадницы поводья из рук, но Леми была настороже и каждый раз пресекала эту попытку.
   Ардаггер ждал у моста. Он шагнул вперед и, когда Леми остановила коня, взял его за повод.
   Леми отдышалась.
   - Ардаггер, это лучший твой подарок!
   Дан сказал:
   - Хорошо, я рад. Ты не станешь возражать, если я покажу тебе завтра окрестности Харда?
   - Конечно, нет, - кивнула Леми, спрыгивая с седла.
   Подумав, она спросила:
   - Какой у тебя другой конь?
   - Хочешь посмотреть? - Ардаггер усмехнулся. - Идем.
   Они вошли в замок. Дан вел Лаклато, конь ласково терся мордой о его рукав, не забывая укоризненно поглядывать на новую хозяйку. Весь вид его говорил: "Я тебе подчиняюсь временно", и надо сказать, Леми это задело.

Глава 7. Табар

   В замке Ардаггер передал поводья Лаклато Харстэю, велел расседлать коня и сообщил, чтобы саанар передал всем в Харде - пусть будут осторожнее. На логичное "Почему?" Харстэя дан ответил, что будет выводить Табара. Саанара как ветром сдуло. Леми ничего не поняла, но насторожилась.
   Дан провел ее через длинный холл центральной башни, и Леми удивилась этому: Лаклато с другими лошадьми стоял в конюшне снаружи. "Интересно, - думала девушка, шагая рядом с Ардаггером, - он держит лошадь в замке?" Они подошли к винтовой лестнице, Леми вопросительно посмотрела на дана. Тот не заметил взгляда, начал спускаться, и она поспешила за ним. Света было достаточно: стены Харда изнутри слабо светились. Ардаггер шел молча, Леми тоже молчала, и в этой абсолютной тишине она услышала далекое приглушенное конское ржание.
   Лестница вела все ниже, и девушка невольно задалась вопросом, какой глубины этот подземный колодец. Видимо, нижняя часть Харда не уступала по размерам верхней, тем более что Леми заметила, как от нескольких лестничных площадок отходят в стороны темные коридоры. Около одного такого Ардаггер остановился.
   - Передай факел, - попросил он.
   Леми вынула факел из гнезда в стене и подала его дану. Оказавшись в его руке, факел сам зажегся и разгорелся ровным желтоватым светом. Ардаггер первым вошел в ход и, обернувшись, сказал:
   - Нам сюда.
   Хотя Леми было не по себе, она шагнула следом, и коридор привел их к глухой кирпичной стене. Тупик. Ардаггер не глядя протянул Леми факел, та поспешно взяла его и подняла повыше. В его свете Леми хорошо разглядела кирпичную кладку, увидела, что в нее глубоко вбит железный костыль, тронутый ржавчиной. На нем висело что-то, что Леми приняла сначала за цепь. Впрочем, это и было цепью, но странной - по форме она напоминала узду.
   Ардаггер снял цепь и расправил ее. Ржавчины на ней не оказалось ни пятнышка, синеватая сталь скупо блеснула в тусклом свете.
   - Подержи, - сказал дан.
   Леми осторожно приняла цепь, которая действительно оказалось уздой. Оголовье составляли цепи средних размеров, поводья были сплетены из множества мелких, но очень прочных цепочек. Они были настолько гибкими, что сами переливались в руках. Леми отметила, насколько легкая эта странная сбруя.
   Пока она рассматривала необычную узду, Ардаггер снял с костыля промасленный кожаный мешок, вынул из него пару перчаток, изготовленных из какого-то необычного материала. Поначалу Леми решила, что это кожа, обшитая металлическими бляшками, но, приглядевшись, поняла свою ошибку.
   - Что это? - кивнула она на перчатки.
   - Драконья шкура, - ответил дан и протянул перчатки ей. - Посмотри.
   "Драконья шкура, - подумала Леми, - тут водятся драконы, но меня это не удивляет. Меня удивило бы, если бы их в этом мире не было".
   Она взяла перчатки.
   Толстая кожа, покрытая чешуйками, по прочности напоминающими сталь. Из любопытства Леми примерила перчатки (они оказались велики) и вернула их Ардаггеру. Тот не спешил их надевать. Он протянул левую руку, коснулся кирпичной стены простеньким кольцом из старого серебра, которое всегда носил на пальце. Стена тотчас бесшумно разделилась на две половины, одна из них открылась, как створка двери. Изнутри дохнуло жаром и запахом гари, в глубине пещеры метались отблески пламени, но источника огня не было видно.
   - Подожди пока, - промолвил Кэрхед, натягивая перчатки.
   Он забрал у Леми узду, шагнул внутрь, свернул направо, тут же раздалось конское ржание - мощный, яростный звук, подобный реву лесного пожара. Леми почувствовала нестерпимый жар, идущий из пещеры, она отступила и прижалась к стене. Воздух мгновенно стал настолько сухим, что казалось - он сейчас загорится.
   - Спокойно, Табар, - раздался вдруг певучий голос Ардаггера и звон цепи. - Тихо, это я. Леми! Можешь войти, только осторожно.
   Если бы Ардаггер пригласил менее настойчиво, пожалуй, Леми бы не пошла. Но убедительность просьбы темного повелителя незаметным образом переходила в непреложность приказа, и девушка с немалыми предосторожностями вошла в пещеру. Жара там стояла, как в печной топке.
   Леми с трудом вдохнула обжигающий легкие воздух, оглянулась, разыскивая Ардаггера, и увидела его. Кэрхед держал под уздцы огромного злобного жеребца огненно-рыжей масти. В глазах скакуна мерцали искры, из ноздрей при каждом выдохе шел едкий густой дым, грива потрескивала и вихрилась, как языки огня.
   - Близко не подходи, - предупредил Ардаггер, сдерживая рвущегося скакуна.
   Ощерив зубы, жеребец всхрапывал, а из пасти его при этом вырывалось пламя. Но если существует на свете страшная, ужасающая красота, то этот конь был воплощением именно такой красоты. Он был страшен и прекрасен одновременно.
   - Это Табар, - пояснил Ардаггер. - Мой боевой конь.
   - Какое чудовище! - вырвалось у девушки.
   Ардаггер так сжал кольца удил, что они едва не встретились под челюстью Табара.
   - Он простоял пять лет, - сказал дан, - мне нужно размять его. Ты сможешь вернуться одна?
   Леми кивнула, не сводя глаз с коня, который казался ей заговоренным огнем.
   - Прекрасно, - продолжал Ардаггер. - Скажи Харстэю, пусть откроют все ворота.
   - Хорошо, - сказала Леми и быстрым шагом вышла из этого пекла.
   В замке она застала суматоху. Конюхи поспешно заводили недокованных лошадей обратно в конюшню, сменившиеся дозорные торопливо пересекали открытое пространство, солдаты поднимались по лестницам на стены.
   По приказу Харстэя караульные открыли ворота Привратной и внешней башен, подняли решетки и опустили мост. Наступила тишина, которая, впрочем, длилась недолго.
   Раздался скрип: целая секция стены отъехала в сторону. Леми наклонилась, схватившись за перила, и увидела, как открылся вход в глубокий подвал. Нутро подвала было освещено неровным оранжевым пламенем. Огонь стремительно приближался к поверхности и наконец вырвался наружу в облике Табара. Ардаггер сидел на нем верхом, изо всех сил натягивая цепной повод. Морда огненного коня была притянута к груди, но это не мешало ему взмывать на дыбы. Поводья натянулись, как струны, и было мгновение, когда похолодевшей Леми показалось, будто они лопаются, однако цепь выдержала.
   Из пасти Табара тек жидкий огонь, падал на мощенный камнем двор, заставляя камни дымиться. Под копытами вспыхивали и гасли синие огни. Табар ни секунды не стоял на месте, приплясывал, дергался в стороны, приседал на задние ноги. В конце концов Ардаггеру удалось направить его в ворота. Рыжий жеребец рванулся из замка, и через короткое время ни коня, ни всадника не стало видно. Исчез постепенно дымный след от копыт.
   - Не люблю эту лошадь, - услышала девушка недовольный голос Харстэя.
   Леми повернулась к нему:
   - Почему?
   - Неужели не понимаете? - сказал саанар. - Табар одно из самых смертоносных существ нашего мира, и подчиняется он только Ардаггеру.
   - Когда он вернется? - после паузы спросила девушка, кивнув в ту сторону, куда уехал дан.
   Харстэй выразительно пожал плечами:
   - В данной ситуации все зависит от Табара, а он простоял пять лет. Думаю, к утру Хозяин приедет.
   Ардаггер в самом деле приехал под утро. Табар не утомился, пробегав почти сутки, но шел под всадником гораздо спокойнее. Дан спешился у подъемного моста и привел коня в замок под уздцы. Привязав Табара у коновязи и хрипло приказав ему стоять смирно, дан вошел в башню.
   Расположившись в первом попавшемся кресле, Ардаггер с наслаждением вытянул уставшие ноги. Такая скачка могла вымотать даже его.
   Он дождался, пока солнце поднимется, отправился искать Леми и увидел, что она спускается навстречу. Девушка улыбнулась:
   - Не ожидал? Не надо было привязывать Табара под моими окнами.
   - Извини, - отозвался дан и сказал: - если ты готова ехать, подожду у моста.
   Пока Леми возилась с конем, Ардаггер сел на Табара и выехал из замка. Пытаясь выдернуть повод из железной руки всадника, огненный конь тряс головой. Искры рассыпались вокруг, но поводья Ардаггер держал крепко. Табар нетерпеливо переступал с ноги на ногу, пританцовывал и фыркал, изгибая шею.
   Наконец Лаклато проскакал по мосту и остановился неподалеку от Табара. Леми попыталась подвести скакуна ближе, но Лаклато близко к Табару подходить не пожелал. Ардаггер тронул коня, подъехал к Леми сам, причем Леми с трудом удержала отпрянувшего вороного. Дан окинул взглядом всадницу, и его губы дрогнули в улыбке: посадкой Леми, ее умением управлять конем Ардаггер остался доволен. Девушка поняла, что если такой наездник, как Ардаггер, довольно улыбается, значит, все прекрасно, и улыбнулась в ответ.
   - Может, наперегонки? - озорно предложила Леми, ни на секунду не сомневаясь в том, что Табар легко обгонит Лаклато.
   - Ты действительно этого хочешь? - усмехнулся Ардаггер.
   Вместо ответа Леми наклонилась вперед и выслала Лаклато. Тот резво взял с места, набирая скорость. На миг обернувшись, девушка заметила, как Ардаггер сдерживает пляшущего на месте Табара. Дробь копыт вороного все учащалась, и вот уже Леми мчалась с такой скоростью, что захватывало дух. За ней никто не ехал.
   Леми снова обернулась. Табар огненным пятном выделялся на темном фоне громады Харда: Ардаггер по-прежнему удерживал его на месте. Леми обиделась, однако останавливать Лаклато не стала, напротив, сильнее выслала его. Пожалуй, конь шел с предельной скоростью.
   Девушка надеялась, что на дороге не будет холмиков или ямок и что Лаклато нигде не споткнется: упасть на такой скорости - верная смерть. Вороной вытянул шею, но все равно иногда Леми видела, как вылетают из-под морды черные копыта. На секунду ей стало страшно. Она хотела начать набирать поводья, когда, несмотря на тугой ветер, забивающий уши, услышала частый перестук копыт другой лошади: их догоняли.
   В спину дохнуло жаром, запахло дымом, справа появился Табар. Он шел галопом в полном сборе, и Леми увидела, насколько красив этот огненный демон на бегу. Опущенная голова с раздувающимися оранжевыми ноздрями, мощная, слегка округленная шея, развевающаяся огненными языками грива, невероятно красивый ход. Леми понимала, что ее Лаклато скачет свободно, на максимальной скорости, а Табар весь собран, к тому же Ардаггер сдерживает его. Дан скучающе смотрел на дорогу, и, казалось, не обращал ни малейшего внимания на летящего рядом Лаклато.
   Внезапно Ардаггер подался вперед, одновременно отдавая повод, и Табар ушел вперед, оставляя бешено скачущего Лаклато в двух... в трех... в четырех... корпусах позади. Потом огненный конь с черным всадником вовсе исчезли из вида. Тогда Леми узнала, что такое Табар. Она начала останавливать разогнавшегося Лаклато.
   Ардаггер ждал ее за поворотом. Табар дышал, выбрасывая из ноздрей струи сизого дыма. Лаклато опять не пожелал подойти близко к огненному коню: он боялся Табара. Леми издалека заговорила с даном:
   - Твой Табар просто живой огонь.
   Ардаггер развернул Табара и подъехал к Леми. Той снова удалось удержать отпрянувшего Лаклато.
   - С Табаром может кто-нибудь справиться, кроме тебя? - спросила девушка, вспомнив короткий разговор с Харстэем.
   Лаклато и Табар шли параллельно, но всадникам их понадобилось бы вытянуть руки, если бы они захотели коснуться друг друга.
   - Нет, - ответил Ардаггер. - Хотя пробовали.
   Леми не стала расспрашивать, чем закончились эти попытки. Она кивнула:
   - Хорошо, а на Лаклато кто-нибудь другой может ездить?
   Дан собирался ответить, однако неожиданно задумался, словно что-то вспоминая. Потом странным отсутствующим голосом сказал:
   - Да. Хороший всадник может с ним справиться.
   Заданный Леми вопрос вернул Ардаггера к бегству из Дагано. "Почему Лаклато, которого я оставил в конюшне Дагано, - подумал дан, - вернулся в замок через ворота, взнузданный и оседланный? Кто пытался на нем бежать из разгромленной цитадели?"
   Лошади саанаров разбежались, когда обрушилась часть внешней стены. Ардаггер вспомнил, как об этом во время отступления к тронному залу вскользь упомянул Шайни, услышавший далекое испуганное ржание своего Дэха. Но Лаклато бы не ушел.
   От прикосновения к плечу Ардаггер вздрогнул. Опускаясь в седло, Леми смотрела на дана и, чтобы его отвлечь, она вздохнула и нарочито грустно сказала:
   - Ты обещал показать мне свою страну.
   - Прости, воробушек, - хмыкнул Ардаггер. - Что тебя интересует?
   - Меня все интересует, - она ткнула пальцем налево, - например, что это за река?
   Они выехали на пригорок, заросший справа лесом, а слева плавно спускающийся к юркой речушке, берега которой сплошь заросли кипреем и белыми цветами, название которых Леми не могла вспомнить. Вода реки была темной, слабое течение то там, то здесь преграждали каменные завалы, заставляя воду с трудом просачиваться между ними.
   - Нарь, приток Дешерда, - ответил Ардаггер. - Эту местность создавали мы с сестрой.
   - Вместе?! - искренне удивилась девушка.
   - Почему нет? - в свою очередь удивился Ардаггер. - Мы с ней были друзьями до нашей размолвки. Она предпочитала работать или одна, или со мной.
   - Но не с Лэйано? - осторожно поинтересовалась Леми.
   - Мы с Линнель любили работать над землями, - пояснил дан. - Эта работа сложна, но интересна. А у Лэйано лучше всего получались хомячки, суслики и тушканчики, - Ардаггер заметил на лице девушки улыбку: - я не шучу. Мелкие грызуны ему удавались лучше всего. Да еще дятлы, скворцы, малиновки, но самыми удачными творениями его были рыжая лиса и чернобурка.
   - Занятно, - уронила Леми.
   Дальше они некоторое время ехали вверх по течению реки Нарь. Лес подступал к дороге, и реку можно было увидеть только в просветы между стволами. Этот сосновый лесок был редким и светлым, и он все редел и редел, пока не сменился зарослями можжевельника. Дорога то вела круто в гору, то опускалась, и, очутившись на вершине очередного холма, Леми остановила коня. Ардаггер понял, что она хочет осмотреться, и осадил Табара, открывая обзор.
   Справа синела небольшая покрытая лесом гора. Леми спросила, как она называется, и получила ответ - Лесная. Между Лесной горой и темным пятном Адерского леса простиралась обширная равнина, сплошь в болотах и перелесках. Это были Охотничьи Угодья бархов. Слева неподалеку чернел лес. Леми он испугал. Даже на расстоянии он казался сумрачным и неприветливым.
   - Пограничный лес, - сказал Ардаггер, не дожидаясь вопроса.
   Девушка привстала на стременах, вглядываясь в знаменитое место ссылки неудачных или опасных созданий.
   - Хочешь посмотреть? - спросил дан. - Подъедем ближе, здесь есть тропа.
   - Что ж, - решилась девушка, - поедем.
   Тропа, ведущая к Пограничному лесу, заросла травой: видно было, что по ней мало ездили. Леми придерживала Лаклато, который норовил прибавить шаг: спуск был крутой; Ардаггер на своем демоне вмиг слетел вниз. Он подождал Леми и пристроил Табара рядом с Лаклато. Черный конь недовольно покосился на огненного скакуна, однако покорно зашагал вместе с ним.
   Пограничный лес приближался. Леми вглядывалась в пространство между стволами, но ничего не могла увидеть: между стволами клубился не то туман, не то мгла.
   "Неприятное место", - подумала девушка, натянув поводья. Ардаггер тоже остановил Табара: они были на опушке. Тропа ныряла в лес и терялась среди подлеска.
   - Если тебе придется ехать через этот лес, - заговорил дан, - двигайся по тропе очень быстро и никуда не сворачивая. Там много разного... зверья, - поймав взгляд девушки, он поспешил добавить: - Леми, Леми! Я говорю это на всякий случай.
   Если бы они знали, что этот случай скоро наступит!
   Леми нахмурилась.
   - Ваши чудища могут выйти из леса? - поинтересовалась она.
   Ардаггер отрицательно покачал головой. Леми облегченно вздохнула, но дан заговорил снова.
   - Сюда может войти любое наше творение, но выйти может только черный единорог, потому что Раймор при создании наградил его малой магической силой, - недовольно проговорил Ардаггер, - и черные единороги - единственные существа, владеющие волшебством.
   Неожиданно глаза дана вспыхнули. Он бросил поводья, схватил Леми за плечо, разворачивая ее в сторону, а другой рукой указал направление. Леми глянула туда, куда он показывал, и взгляд ее застыл: она увидела творение Раймора.
   Единорог напоминал быка с той разницей, что хвост у него был лошадиный, и рог рос посреди лба - черный рог, сверкающий, словно отполированный. Зверь был вороной масти, без малейшей белой отметины, а глаза отливали алым, как порой светились зрачки Ардаггера. Он двигался неторопливым мерным шагом, наклонив могучую шею. Мускулы его так и бугрились под кожей. Он приостановился, взглянув на всадников, причем глаза его сверкнули, как два рубина на солнце, ноздри раздулись, потом единорог возобновил движение, и Леми увидела, как он поклонился Ардаггеру.
   Дан ответил зверю снисходительным кивком. Единорог прошествовал в нескольких шагах от танцующего и злобно фыркающего Табара, вскинул большую голову и вошел в лес. Затрещали ветки под копытами животного - шаги удалялись. Наконец все смолкло. Леми перевела дыхание, сообразив, что почти не дышала это время.
   - Повезло, - вернул ее к действительности голос Ардаггера. - Обычно они не выходят из леса.
   - У нас единорогов рисуют похожими на лошадей, - сказала Леми.
   Дан махнул рукой:
   - У Раймора дикая фантазия. Ты знаешь, кого он создал?
   Леми честно подумала.
   - Драконов? - предположила она.
   - Что ты! - укоризненно произнес Ардаггер, хотя его глаза смеялись. - Драконы - мои творения. Нет, Леми, именно Раймор придумал мышей и крыс.
   Девушка скривилась. Ардаггер улыбнулся и тронул Табара. Лаклато дернулся следом.
   Лошади шли рядом, всадники молчали. Перед глазами Леми стоял величественный и страшный зверь, Ардаггер думал о своем. Его мысли опять вернулись к Дагано. Он вспоминал и сопоставлял факты. Итак, взнузданный и оседланный Лаклато вернулся в горящий замок. Кто-то попытался на нем удрать. Кто смог взнуздать коня самого Кэрхеда? Кто смог уехать на нем? Сбросил ли Лаклато своего седока или тот отпустил коня?
   Ардаггер смутно ощущал, что была какая-то мелочь, которой он тогда не придал значения. Но какая? Дан сосредоточился, припоминая. Так вот, он подозвал Лаклато и сел верхом, а из-за больной ноги не стал ловить стремена и поехал без них.
   Леми обратила внимание на сосредоточенное молчание Ардаггера и решила не отвлекать его, а дана занимали свои мысли.
   Что было дальше? Он скакал со стрелой в плече, боль в ноге прошла, и он поймал стремена, потом остановился, чтобы вынуть стрелу. Ему помог Лаклато... Стоп! Ардаггер нахмурился, прокручивая в памяти свои действия. Бросил стрелу, снял доспехи, сел в седло... Нет, минуту! Вот оно что!
   Ардаггер отчетливо вспомнил, что перед тем, как сесть в седло, он опустил стремена. Этот факт заставил дана задуматься сильнее. Стало быть, тот, кто седлал Лаклато, был настолько уверен в себе, что даже подогнал стремена.
   Любопытно. Ведь любой человек, рискнувший сесть на Лаклато без разрешения Хозяина, будет думать о том, как удержаться в седле, а не о такой мелочи, как длинное путлище. Значит, ехавший на Лаклато был великолепным всадником, мало уступающим Ардаггеру, если он подтянул стремена, сидя верхом на бесящемся Лаклато. Или... он подогнал стремена перед тем, как седлать лошадь. Из этого следует, что он прекрасно знал о том, что стремена Хозяина для него длинны. И в том, и в другом случае напрашивается вывод - на Лаклато из Дагано пытался уехать кто-то из саанаров.
   - Ардаггер, - с упреком произнесла девушка, - когда ты так задумываешься, на тебя неприятно смотреть. Правда, правда, - покивала Леми. - У тебя такое выражение лица, что хочется отъехать подальше.
   Леми не преувеличивала: размышляя, создатель мира становился угрюмым и сумрачным. Густые черные брови сходились в одну линию и нависали над глазами. Глаза прищуривались и начинали гореть мрачными красными огнями, лоб хмурился, а губы сжимались в тонкую линию. Леми всегда полагала, что Ардаггер красив, но это выражение его портило.
   Реагируя на замечание Леми, губы Ардаггера помимо его воли скривились в злую усмешку, которая еще больше исказила его лицо.
   - Ты меня не видела, когда мы осадили город Деннер.
   Голос его так прозвучал при этих словах, что Табар пошел ровным шагом, насторожившись и не пытаясь больше выдергивать поводья. От интонации словно похолодел воздух. Леми наклонилась, чтобы, огладив, успокоить Лаклато и почувствовала, как по шкуре коня волной прошла дрожь. Ей самой стало страшно.
   Внезапно голос дана зазвучал весело:
   - Что с тобой, воробушек? Не обращай внимания, это я к слову.
   - Чем тебе помешал тот город? - проговорила Леми.
   - Из-за его правителя я попал в Оннелан пленником, - отозвался Ардаггер. - Он меня предал.
   Город Деннер, прославившийся своими дворцами, крепостной стеной и башнями, украшенными дивной резьбой, построен был по замыслу Ардаггера. Как Хард, как Дагано, так и Деннер был его детищем. Возможно, что Ардаггер любил его больше, чем обе свои крепости. В городе поселились его строители, и несколько веков дан не вмешивался в его жизнь. Не трогали Деннер и светлые силы.
   Горожане прекрасно знали, кому Деннер обязан своим возникновением, и, пожалуй, гордились этим. Они занимались торговлей и с Хардом, и с Оннеланом, и с эльфами. Оказалось, что Деннер - единственный нейтральный город во всем мире, ни к кому не примкнувший в войне светлых и темных сил. Это положение устраивало, как ни странно, всех, включая старшего из данов. Хотя в Деннере он часто бывал, но никогда не посещал правителя города, никогда не пытался руководить жизнью Деннера.
   Однако случилось так, что в окрестностях этого города войска Ардаггера потерпели сокрушительное поражение. Кое-кто смог спастись, переправившись через Горный Хрусталь и добравшись до Харда, но сам Ардаггер был настолько изранен, что сумел добраться только до Деннера. Отцы города сообразили, кто к ним пожаловал, потому что Табара невозможно было спутать с другим конем. Правитель города понял, что такие раны, которые получил дан, не заживут быстро и что Кэрхеду придется задержаться в городе на несколько дней. А два саанара Оннелана и дан Лэйано стучали в ворота города, разыскивая темного повелителя. Горожане могли бы сказать, что Ардаггера в Деннере нет, и светлые воины продолжили бы поиски в другом месте, но правитель города рассудил иначе: он сказал Лэйано правду.
   Лэйано, Альфарад и Матто поспешили на поиски Ардаггера.
   Старший дан находился в одном из дворцов города и в окно заметил спешащего брата.
   Пока саанары осматривали нижние этажи, Лэйано поднялся наверх и увидел Хозяина Харда. Ардаггер был без доспехов, в расстегнутой рубашке, но в его левой руке грозно блестел Грэмин. Правую руку дан, по всей вероятности, не мог поднять. Младший брат прикусил губу, увидев кровавые пятна на рубашке старшего, - грудь Ардаггера тоже была рассечена. По лицу из раны, тянувшейся от середины лба до виска, текла кровь, капая с брови на щеку. Волосы у виска мокры были от крови. Раны не спешили затягиваться, поскольку в плоти застряли мельчайшие частицы железа, требовалось время, чтобы они растворились. Саннар бы умер от подобных ран, дан ослабел.
   Но и в таком состоянии Ардаггер оставался смертельно опасным противником.
   Лэйано давно знал то, что многим становилось известно во время схватки с Ардаггером: удары Кэрхеда - смерть, отбить их невозможно, можно только увернуться. Однако сейчас была возможность вступить в поединок с этой смертью в человеческом облике. Резко выдохнув воздух, младший из данов шагнул вперед.
   И понял, что напрасно: над его головой со свистом пронесся Грэмин. Лэйано спасло то, что в момент шага он запнулся о ковер и отклонился немного в сторону, чтобы сохранить равновесие. Он отскочил, Ардаггер двинулся на него, держа перед собой меч. Кэрхед молчал, а в его глазах брат сумел разглядеть абсолютное равнодушие. Ему было все равно, выиграет он поединок или проиграет: он едва стоял на ногах и держался усилием воли. Лэйано отступил еще на шаг, сообразив, что каждое движение дается брату с большим трудом. Ардаггер остановился и разлепил спекшиеся губы.
   - Ты по-прежнему меня боишься? - хрипло спросил он.
   - Перестань, - Лэйано разозлился, потому что брат оказался прав. - Чего ты добиваешься? Нас трое, а ты еле стоишь. Брось меч.
   Старший создатель мира на секунду закрыл глаза. Потом открыл их, и теперь Лэйано увидел в глазах брата боль. Ардаггер покачнулся. Он терял сознание, но меч держал крепко и нашел силы улыбнуться. Лэйано поражался брату и восхищался им: он не знал, смог бы в такой ситуации держаться так, как Ардаггер. А старший дан тем временем снова покачнулся, выронил меч и упал, лишившись чувств - потеря крови и боль сделали свое дело.
   Потом его привезли в Оннелан, а Кэрхед сбежал оттуда в первую ночь: тогда никто не знал, что меч Грэмин появляется по зову хозяина. Как злилась Линнель! Редко повышающая голос, она кричала на саанаров: "Почему вы оставили его без охраны?! Почему не надели цепи?"
   Цепи были сделаны такие, что дан не освободился бы.
   "Думали, если он ранен, то не опасен? Его магия тут слаба, но обычная-то сила осталась! Вы понимаете, что мы упустили шанс прекратить войну?!" Саанары понимали свою вину и хмуро смотрели в мраморный пол светлого замка. Линнель злилась еще и потому, что Ардаггер уехал из Оннелана на ее любимом коне, Грае. Она догадывалась, что братец специально взял Грая, чтобы позлить ее сильнее.
   Пока в Оннелане бушевала Линнель, Ардаггер мчался на молочно-белом Грае в Хард, собирать войско. Он набрал небольшую армию и направился к Деннеру. Знавшие его удивлялись: никто не понимал, для чего при небольшом войске огромный обоз. Об этом знал Бартог, оружейник Ардаггера, тогда совсем молодой парнишка. С момента осады Деннера он и стал хорошо известен.
   Подойдя к Деннеру ночью, в полной темноте и тишине армия Кэрхеда окружила город. Хоть Деннер располагался на месте впадения Ойрея в Горный Хрусталь, между стенами и берегами рек оставалось достаточно места, чтобы осаждающие смогли разместиться, и утром горожане с изумлением обнаружили под стенами войско Харда. Хуже всего пришлось правителю города, когда он узнал всадника на огненном коне. Откровенно говоря, он рассчитывал, что Ардаггер будет вечным пленником Оннелана, лишь поэтому решился выдать его. Нынче же, глядя вниз с высоких стен, горожанин понял, какую беду накликал на город. Он понимал, что Кэрхед не пойдет на переговоры и пощады не будет.
   Многие горожане, наблюдая со стен за действиями воинов Харда, не могли сообразить, чем они заняты. А те в большинстве своем разгружали возы и под руководством Бартога собирали невиданное дотоле оружие - осадные машины.
   Расседлав Табара и накрепко привязав стальные поводья к дереву, дан отошел и с удобством устроился на земле. Постелив плащ и подложив под спину седло, он полулежал и посматривал то на Деннер, то на работу солдат, которые волокли на катках к стенам готовые орудия. Дан ждал, когда все будет готово, и неторопливо прихлебывал из фляжки вино - самое сладкое из всех - вино первого урожая первого виноградника.
   Наконец орудия выстроились вдоль городских стен. Огромные камнеметы, катапульты, баллисты - эти названия машины получат позже, а сейчас безымянные творения бывшего подручного кузнеца, ныне первого изобретателя Харда стояли, готовые к бою. К Ардаггеру подскакал Шайни; другие саанары, кроме Кайта и Гратто, которые были в Дагано, остались с Бартогом.
   - Хозяин! - почтительно окликнул дана Стрелок. - Бартог говорит, что можно начинать.
   - Так начинайте, - пожал плечами Ардаггер.
   Раздалась громкая команда Бартога, и полсотни машин сработали одновременно. На полминуты город заволокло дымом. Когда он рассеялся, все солдаты Харда, включая саанаров и самого Бартога, удивленно и восторженно заорали: разрушения были чудовищны. Не удивился один Кэрхед. Он бросил на Деннер короткий взгляд и снова приложился к фляжке. Машины ударили еще раз и еще. Стены начали ломаться и обваливаться.
   Бартог изменил прицел части машин и зарядил их россыпями камней, обмотанных ветошью и мягкой смолой. Перед выстрелом ветошь подожгли - на город обрушился ужасный огненный дождь.
   Над Деннером поднялись дымки, затем они слились в один большое клубящееся черное облако: вспыхнул пожар. Скоро дым с изнанки принял красноватый оттенок, поскольку пламя поднялось высоко. Тушить огонь не поспевали.
   Ардаггер безучастно смотрел, как гибнет одно из его любимых мест. Машины работали, круша и убивая. Солдаты не кричали, с ужасом поглядывая на орудия, на город, на дана. Ардаггер молчал, по-прежнему лежа на плаще и потягивая вино. Машины работали. Бартог продолжал командовать, но без энтузиазма. Стены рушились в огонь, дым заволакивал небо, Ардаггер молчал. Солдаты заряжали орудия безо всякой охоты, избегая глядеть в глаза друг другу. Бартог пристально смотрел на Хозяина, но тот не шевелился.
   Ардаггер видел, как падают зубчатые стены и ажурные башни этого сказочного по красоте города, и вспоминал, как он чертил план Деннера, как строил его, как вместе с Раймором украшал башни резьбой, он вспоминал, чего стоило ему отстроить Деннер. Вспоминал и молчал, глотая сладкое вино, которое в этот миг казалось ему горьким.
   Машины продолжали обстрел. Бледный Бартог нервно расхаживал между ними, но боялся отдать приказ закончить стрельбу. Харстэй поправлял поводья, с удивлением обнаружив, что у него дрожат руки. Раймор отвернулся: у него было ощущение, что погибает близкий человек. Картан глядел в землю, шевеля губами и покачивая головой, словно осуждая кого-то невидимого. Бонтарх Костолом сидел на своем коне, не сводя полного ужаса взгляда с застывшего лица Ардаггера.
   Неожиданно стрельба оборвалась.
   - Белые флаги, Хозяин, - сообщил Шайни, - я приказал прекратить.
   - С каких пор ты отдаешь приказы, Стрелок? - тихий голос Ардаггера заставил Шайни сжаться и побледнеть. - Продолжайте!
   - Но... - попробовал возразить Шайни.
   Ардаггер глянул на него.
   Стрелок махнул Бартогу рукой, и машины заработали снова. Больше никто не рискнул подойти к дану. А тот лежал, допивая крепкое вино, и, когда фляжка опустела, он далеко отбросил ее прочь, но сам не поднялся, пока последняя башня не рухнула в огонь. Кэрхед посмотрел на место, где несколько часов назад сверкали под солнцем серебристые крыши домов и башен, встал, сплюнул, взял седло, пошел к Табару, и впервые в жизни огненный конь отпрянул от хозяина.

Глава 8. Вести с юга

   Все пронеслось в памяти Ардаггера с потрясающей отчетливостью, словно это происходило накануне. После разгрома Деннера к его прозвищу "Кэрхед" прибавился эпитет "Разрушитель". Хотя, по справедливости, не только в Харде, но и в Оннелане понимали, что для Ардаггера разрушить им созданное - все равно что отрубить правую руку. Деннер стал единственным местом, которое дан буквально стер с лица земли, и погибло там много. Нынче Ардаггер сожалел о тогдашнем своем решении.
   Оторвавшись от размышлений, Ардаггер взглянул на Леми.
   - Куда тебе хочется? - спросил дан. - Назови любое место, и мы отправимся туда.
   - Аунар, - произнесла она.
   - Западная подкова, - сказал Ардаггер, понимающе усмехнувшись: - хочешь встретить там восход солнца? Рассказ Чекана заинтересовал?
   - Два раза "да"! - рассмеялась Леми. - Ардаггер, там действительно красиво?
   - Один раз "да", - передразнил ее Кэрхед.
   Иной раз с Ардаггером хорошо было поговорить. Они вновь выехали на дорогу.
   - Как поедем? - вежливо, но со скрытой насмешкой поинтересовался дан. - Через Охотничьи Угодья, Зеленую Ленту и Реджибей?
   Как будто эти названия Леми что-то говорили! Она с упреком посмотрела на Ардаггера, тот ответил ей честным взглядом, и Леми поняла, что поддразнивание продолжается.
   Девушка ничего не сказала, но покосилась на дана. Ардаггер улыбнулся и начал рассказывать ей о своей стране, Харде, короткими фразами, иногда замолкая на некоторое время, словно что-то вспоминая, а может быть, действительно вспоминая.
   Говорил он необычайно мягким голосом, и Леми поняла, насколько он любит эти места. Рассказывал Ардаггер с такими подробностями, словно перед ним лежала невидимая карта. Леми узнала, что Охотничьи Угодья - равнина, принадлежащая бархам, одним из лучших творений Ардаггера. Угодья занимали огромные пространства от Адерского леса до Лесной горы и от реки Ревущий Поток до Пограничного леса. Узнала она, что северные реки, созданные Ардаггером и Линнель, все порожистые, с сильным течением, "злые", как определил их Ардаггер. Он знал название каждого порога, но девушка запомнила только Витязь на Ревущем Потоке. Между Ревущим Потоком и рекой Стенгерай простиралась другая равнина, получившая название Зеленая Лента из-за того, что была она узкой и длинной, и каждую весну зарастала такой густой и высокой травой, что в ней не было видно всадника. Зеленая Лента тянулась от Темной горы до озера Денкар. На реке Стенгерай пороги были жуткие, Ардаггер вскользь упомянул, что проходил их на лодке, но с него хватило одного раза.
   - Две вещи я ненавижу - разгулявшийся огонь и бешеную воду, - заметил дан. - Намучился с ними в дни сотворения, потому что никто, кроме меня, усмирять их не решался.
   Дан продолжал рассказ. Ревущий Поток и Стенгерай не были судоходны из-за малой глубины и порогов. Ардаггер говорил, что четыре нижних порога Стенгерая слышны за несколько миль: так ревет вода, сжатая берегами и перекрытая камнями. Даже водопад Сагир не издает такого шума. Сагир был в верхнем течении Стенгерая, у Кривой горы, неподалеку от Каменного берега.
   - Красавец-водопад, - мечтательно произнес дан. - Леми, мы непременно туда съездим.
   Леми кивнула: конечно, они туда съездят.
   Ардаггер продолжал рассказывать о высоком утесе Реван, который он ради своей прихоти поднял среди равнины, о Реджибее, желтой пустыне, в середине которой вечно горит синий факел, - это место издавна облюбовали драконы. Южная граница Реджибея проходила по реке Штерк, и всякий идущий с юга, переправившись через нее, оказывался во владениях старейшины драконов Шэндора, а он не отличался мягким нравом. Дан упомянул о подковах - Западной с главным высоким пиком Аунаром и Восточной - с Леце.
   В предгорьях Восточной подковы разлилось огромное Болотистое озеро; пространство между ним и Денкаром называлось Приозерной равниной. Из Болотистого озера вытекали реки Орлад, Дешерд и Ревущий Поток. Денкар дал жизнь Стенгераю, Руноку и извилистой Змейке. Неподалеку от места, где из озера вытекал Дешерд, был давно отстроен городок Ахор, где располагались два полка тяжелой конницы, гвардии Харда. Этих рыцарей называли "волкодавы", командовал ими Бонтарх.
   Между реками Рунок и Орлад была равнина Гардэар, на юге которой Ардаггер по своей прихоти вздыбил горы - они носили названия Бэр, Ринен и Нох. Севернее их была гора Дег, которая находилась неподалеку от озера Полур и реки Бренен. По этой реке проходила южная граница королевства Фаэран, столица которого, Нордос, располагалась рядом с Дегом. Западнее находился другой большой город королевства - Орчер. Восточнее было второе королевство на землях Ардаггера - Миттал, и его столица Тиркора. А на самом севере земель располагалось огромное студеное Безымянное море. Что находилось за этим морем, не знал сам дан.
   - Когда мы пришли, оно уже было, - пояснил он.
   Голова у Леми от новых названий начинала гудеть. Она не вытерпела и взмолилась:
   - Ардаггер, хватит, я это запомню, но постепенно.
   - Тебе в самом деле придется это запомнить, если ты собираешься жить в Харде, - улыбка внезапно покинула лицо Ардаггера. - Ты должна стать Хозяйкой Харда, Леми.
   Он вроде бы собирался что-то добавить, но, поразмыслив, не стал договаривать, а Леми терялась в догадках: дан мог иметь в виду очень многое.
   - Леми, - окликнул дан, - поедем дальше?
   - Минуту, - Леми удобнее устроилась в седле. - Ардаггер, клички лошадей что-нибудь значат?
   Благодаря Ардаггеру Леми понимала все языки этого мира, кроме одного - языка созидания.
   - На языке созидания, - ответил дан, - Лаклато значит гремящий, Шерхо - утес, гора, Грай - иней, а с кличкой Табара занятная история, - отозвался дан. - Слово "табар" значит топор, смерч и пламя. Ему все подходит, - заключил он.
   - Да, - согласилась Леми, покосившись на огненные завитки гривы Табара. - Ему подходит... Поедем, - и она выслала коня вперед галопом.
   Следом поскакал Табар. Ардаггер не давал коню вырываться вперед; дан поглядывал на Леми с каким-то непонятным выражением, а поймав ее недоуменный взгляд, прокричал:
   - Я тебе кое-что покажу. Смотри!
   Он выхватил из ножен меч, сильно размахнулся и бросил его далеко в сторону. Леми начала набирать повод, чтобы остановить Лаклато, но Ардаггер так пронзительно свистнул, что Лаклато рывком набрал скорость. За ним рванулся Табар. Девушка ничего не понимала.
   Проскакав несколько миль, всадники остановили коней. Дан протянул руку, позвал:
   - Грэмин! - и поймал за рукоять появившийся из воздуха меч.
   - Здорово! - похвалила Леми.
   Ардаггер вложил клинок в ножны, выглядел он при этом до странности довольным.
   - Удобно: можно выронить, можно потерять, можно оставить, - он погладил навершие, - меч ко мне вернется.
   "Похвастался, как мальчишка", - улыбнувшись, подумала Леми и вдруг поняла причину: ведь некому Ардаггеру было рассказать о хорошей работе, не с кем поделиться, никто не оценит его труды, его удачную находку.
   - Я не разбираюсь в вашем оружии, - созналась девушка, трогая Лаклато с места, - но хочу сказать, что твой меч великолепен.
   Ардаггер выслал Табара.
   - Сам ковал, - отозвался дан.
   Леми удивилась - еще и это? Дан остро глянул на нее и улыбнулся:
   - Я не самый плохой оружейник, особенно если учесть, что мои клинки режут любую сталь, закаленную человеком. Между прочим, у Лэйано меч тоже моей работы. Мой клинок называется Грэмин, - дан снова провел пальцем по рукояти, - его - Баллат.
   - Сколько мечей ты сделал? - спросила Леми, подумав, что мало знает об Ардаггере. Но за те пять лет, что он провел в ее мире, она видела его не так часто, потому что он покидал ее в поисках выхода.
   Ее мир был особым, из него трудно было выйти.
   - Четыре меча и молот для Картана, - ответил Ардаггер.
   - Один меч у тебя, один у Лэйано, - произнесла Леми. - А остальные?
   - Третий был у Гратто, моего саанара, - ответил дан. - Он погиб в Дагано пять лет назад, поэтому, скорее всего, его клинок тоже у Лэйано. Четвертый - у Бартога, моего друга. Он смертный.
   - Твоего друга среди людей зовут Бартог? - промолвила Леми. - Кто он?
   Ардаггер вспомнил, как нашел этого паренька в деревенской кузнице. Дан случайно проезжал через деревню неподалеку от замка, который теперь принадлежал Руго, а тогда принадлежал его отцу, Дайро. И увидел чумазого паренька, возящегося у кузницы с арбалетом. Может, Ардаггер проехал бы мимо, если бы не обратил внимание на то, что тетива арбалета натягивается механизмом, которого раньше дан не видел. Он пригляделся: простое устройство крепилось к оружию при помощи веревки; подъемный механизм зубцами захватывал тетиву и натягивал ее на колёсце. Ардаггер сообразил, что такой арбалет будет бить дальше, чем старые, тетива которых натягивалась особым рычагом. Он подъехал к парню и протянул руку:
   - Дай взглянуть.
   Тот вскинул голову и увидел воина в черном плаще поверх вороненой кольчуги верхом на боевом коне в дорогой сбруе. Вздохнув, подал ему арбалет. Ардаггер взял оружие, покрутил его в руках и подивился простоте и надежности механизма. Тетива была натянута.
   - Стрелы есть? - спросил дан.
   Парень протянул ему арбалетный болт. Дан вложил стрелу в желобок и, не отвязывая механизм, выстрелил навскидку - просто чтобы посмотреть, насколько далеко пролетит стрела. Болт впился в стену дома приблизительно шагах в трехстах от места выстрела с такой силой, что на четверть ушел в дерево.
Дан посмотрел на парня. Тот не сводил взгляда с арбалета, очевидно, думая, что приезжий отберет у него оружие.
   - Этот механизм, - дан провел рукой по устройству для натягивания тетивы, - где ты его видел?
   - Нигде, - недоуменно пожал плечами парень. - Я его сам придумал.
   - Ого! - вырвалось у создателя мира. - Как твое имя, мастер?
   Вышедший из дверей кузнец некоторое время следил за разговором, вытирая черные руки о кожаный фартук. Он был зол.
   - Бартог! - рявкнул он.
   Парень сжался.
   Ардаггер тронул Лаклато. Подъехав к кузнецу, он остановил коня и как бы невзначай откинул полу плаща, чтобы виден был меч. Кузнец призадумался.
   - Твой ученик? - кивнул он на Бартога.
   - Ну, - недружелюбно отозвался кузнец, разглядывая всадника.
   Ардаггер положил ладонь на арбалет.
   - Я хочу забрать его к себе. Я оружейник, у меня он научится настоящему делу!
   Бартог за спиной Ардаггера перестал дышать. О таком он и мечтать не смел.
   - Ладно, -  вздохнул хозяин Бартога. - Толку с него немного. Платите пять золотых и, если он захочет, пускай идет с вами.
   "Дешево ты его ценишь", - подумал Ардаггер. Он бросил десяток золотых монет в грязную кашу из угольной пыли, соломы и навоза и, пока кузнец собирал золото, двинул коня к дороге. Проезжая мимо остолбеневшего Бартога, дан жестом пригласил следовать за собой, и Бартог подчинился.
   За околицей крепкая рука Ардаггера придержала его за воротник. Дан пристально, изучающе смотрел на него.
   - Значит, ты сирота? - спросил он.
   Парень кивнул, не удивившись.
   - Верхом ездишь?
   - Да, - отозвался Бартог.
   - Садись позади меня и держись крепко, - приказал дан. - Мой конь скачет с такой скоростью, что если упадешь, не соберешь и костей.
   Бартог вскарабкался на коня. Для своих лет парень был высок, но Лаклато был созданием Ардаггера, а тот делал скакуна для своего роста. Наконец, устроившись на крупе и схватившись обеими руками за луку, Бартог сказал, что готов ехать. Прежде чем пустить коня галопом, Ардаггер повернул голову и глухо сказал:
   - Вот что, Бартог. Одна мелочь - я забыл представиться. Возможно, когда ты узнаешь, кто я такой, тебе не захочется ехать со мной.
   Парень насторожился.
   - Я - Ардаггер, - проговорил дан.
   Бартог слезать с коня не спешил. Потом он с трудом проговорил:
   - А... зачем я вам?
   - У тебя редкий дар, парень, - ответил Ардаггер. - Ты сделал новое оружие сам. Такой человек мне очень бы пригодился. Ты поедешь со мной?
   Бартог подумал и решил, что в Харде жизнь, наверное, будет лучше, чем у вечно недовольного кузнеца. Он нахмурился и холодновато сказал:
   - Поеду.
  
   Пока Ардаггер рассказывал об этом Леми, лошади везли своих всадников по бездорожью - начинались Охотничьи Угодья. И Лаклато, и Табар ступали осторожно, фыркали: они чуяли пусть и разумных, но все-таки волков. Леми слушала дана, опустив поводья и предоставив вороному шагать, как он хочет, Ардаггер по-прежнему не давал Табару воли.
   День, показавшийся Леми длинным, постепенно подходил к концу. Небо потемнело и всюду, кроме запада, приняло темно-фиолетовый оттенок. На западе небо стало ярко-багровым; казалось, солнце садится в море крови. Леми остановила коня, чтобы посмотреть на закат. Рядом замер Табар. Огненный конь в сумерках горел живым пламенем и хорошо освещал своего всадника.
   Когда солнце село, пламенная полоса на западе погасла, тьма сгустилась, Леми обернулась, чтобы взглянуть на Ардаггера, и ей захотелось отъехать подальше. Сдвинул брови, создатель мира пробормотал:
   - Такой закат я вижу четвертый раз, и он мне не по душе.
   Услышав голос Хозяина, Лаклато подался назад, а Табар переступил с ноги на ногу и тревожно вскинул голову, раздув ноздри. Сразу заметались побеспокоенные тени. Дан натянул стальные поводья, продолжая говорить:
   - Первый раз так полыхало, когда я начал войну. Второй раз перед тем, как я попал в плен. Третий раз - когда мне пришлось бежать из Дагано.
   Внезапно дан замолчал, будто прислушиваясь. Леми тоже напрягла слух, однако ничего не сумела расслышать. Ардаггер сказал:
   - Сюда скачет Раймор.
   - Ты определил это на слух? - поразилась Леми.
   - Я увидел. Вон он, - Ардаггер указал в темноту.
   Леми и вглядываться не стала - бессмысленное занятие, но дробь копыт вскоре расслышала.
   Пока не видимый ею всадник летел карьером. Леми перевела взгляд на дана и увидела, что тот развернул Табара и поехал навстречу Раймору.
   Скоро Раймор осадил коня в неровном круге света, который отбрасывал Табар.
   - Хозяин! - не успев отдышаться, начал саанар. - С юга пришел Маргол, сын Белого Волка, у него для вас важное сообщение.
  
   В Хард они вернулись с рассветом. Леми сунула поводья Лаклато Раймору. Ничего не сказав, тот повел лошадей в конюшню. А Леми успела сбегать переодеться и в огромном холле замка дожидалась, пока Ардаггер поставит Табара в подвал. Дан вернулся нескоро, очень недовольный. Он-то знал, что новости с юга не могут быть хорошими. Леми подошла к нему и удивилась: Ардаггер протягивал ей изящный перстенек с чудесным рубином.
   - Вот, возьми, - сказал он.
   - Какая филигранная работа! - восхитилась Леми, немедленно надев перстень на палец и полюбовавшись им.
   Лучи света, попав на камень, выстрелили из его глубин алыми короткими лучами; так же светились в темноте глаза дана.
   Хлопнув дверьми, вошел Раймор - тотчас по залу распространился резкий и сильный запах дегтя. Ардаггер принюхался, потом вопросительно взглянул на саанара. Тот развел руками:
   - Конюхи пропитывали сбрую и пролили деготь. Я ухитрился встать в эту лужу!
   Чтобы не засмеяться, Леми пришлось сильно прикусить губу.
   - Талант, - без тени улыбки резюмировал Ардаггер. - Так где Маргол?
   - Ждет в ваших покоях, - ответил саанар и с поклоном ушел.
   Дан с Леми поднялись по лестнице, Ардаггер предупредительно открыл двери своей комнаты. Леми огляделась, однако ничего необычного не увидела, кроме портрета, висевшего напротив двери. Картина смотрелась странно в окружении двух пар скрещенных мечей. На полотне была изображена красавица - смуглая черноволосая молодая женщина смотрела прямо в глаза любому вошедшему в комнату. Тонкие губы приоткрылись в высокомерной полуулыбке, черные брови надменно изогнулись, а от проникающего в самую душу взгляда холодных глаз Леми стало не по себе. Поначалу девушке показалось, что глаза у незнакомки темные, но, присмотревшись, Леми с удивлением увидела, что они светло-голубые.
   - Это Карими? - шепотом спросила Леми.
   - Нет, - Ардаггер скривил губы. - Это Линнель, моя сестра.
   - Что?! - изумленно воскликнула девушка и, секунду помолчав, спросила тише: - почему?..
   - Рука не поднялась выбросить такое произведение искусства, - усмехнулся дан. - Маргол, будь добр, уйди с дивана, ты не комнатная собачка старой княгини!
   Леми повернула голову и увидела лежащего на длинном диване, покрытом роскошным ковром, могучего серого волка с черной полосой на морде. Зверь грустно посмотрел на дана и жалобно сообщил:
   - Я стер лапы, Хозяин!
   Девушка в очередной раз едва не потеряла дар речи:
   - Он говорит?!
   Вместо Ардаггера ответил сам Маргол:
   - Конечно. Я же барх!
   - Леми, это Маргол, - сказал Ардаггер. - Вожак бархов... теперь.
   - Очень приятно, - вежливо произнес волк. Голос у него был низкий и вкрадчивый.
   - Взаимно, - ответила Леми и огляделась.
   Обнаружив кресло, она шагнула к нему. Кресло стояло рядом с огромным, в рост Ардаггера, зеркалом. Леми хотела было посмотреть на себя, но с грустью обнаружила, что зеркало испорчено: стекло оказалось мутно-белесым и ничего не отражало. Зато рама была покрыта такой восхитительной резьбой, что, прежде чем сесть, Леми залюбовалась ею и не заметила, как Ардаггер, взяв со стола какую-то бумагу, читает и хмурится.
   - Что ты сделал с гонцом, Маргол? - услышала Леми.
   - Хозяин, - неторопливо ответствовал барх, - мне пришлось его убить.
   Леми опустилась в кресло и крепко сжала подлокотники.
   - Подобное деяние я называю серьезным промахом, - с досадой пробормотал Ардаггер, бросая бумагу на стол.
   Маргол вздернул верхнюю губу, показав белые клыки. Леми поняла, что он так улыбается.
   - По-вашему, об этом должны были узнать в Оннелане? - почти насмешливо спросил волк.
   Ардаггер наклонился к нему и четко произнес:
   - Вот именно!
   Зверь отшатнулся от него.
   - Не понимаю, - подумав, признался он.
   - Маргол, тебе ничего понимать не надо, - хмуро сказал дан и неожиданно сердито приказал: - уйди, наконец, с дивана, ты же линяешь!
   Волк спрыгнул на пол и улегся за столом. Ардаггер посмотрел на него и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Он размышлял. Леми хотелось узнать, что было в письме, но когда она решилась попросить у Ардаггера бумагу, дан, пристально посмотрев на барха, перестал стучать по столу.
   - Маргол, кто-нибудь из твоих сородичей остался на юге?
   - Все там, - почтительно отозвался волк. - Я велел им следить за Эльфийским берегом и сообщать, если случится что-нибудь.
   Ардаггер одобрительно кивнул:
   - Иногда ты выказываешь здравый смысл.
   Маргол обиженно пробурчал что-то - его явно задел и ехидный тон Хозяина, и неприятный смысл его слов. Маргол, демонстративно отвернувшись, начал зализывать стертые до живого мяса подушечки на лапах. Дан повернулся к девушке:
   - Леми, сделай одолжение, позови сюда саанаров и Бартога; они наверняка в оружейной.
   Ардаггер ожидал от нее комментариев, но девушка без слов вышла и направилась в оружейную. Дорогу туда она запомнила отлично.
   На подходе к этому залу она услышала грохот, удары железа о железо, гул голосов, смех и возгласы. Войдя, она убедилась, что почти все саанары здесь. Кроме них, в оружейной находился человек, которого Леми до того ни разу не видела. Длинный, худой, темноволосый, он стоял у стены, скрестив руки на груди, и весело улыбался. Саанары же по-своему развлекались, и никто, кроме Шайни, не заметил, как вошла Леми.
   Девушка притворила дверь и остановилась на пороге. Саанары занимались тем, что метали ножи. Мишенью служил круглый деревянный щит, в котором уже торчало с полдюжины клинков. Леми увидела, как Харстэй с острого угла бросил длинный кинжал, и лезвие, наполовину войдя в щит, победно задрожало в самом центре. Бросок сопровождался одобрительным ревом.
   - Кто повторит? - весело спросил Харстэй.
   Шайни вскинул арбалет и выстрелил. Стрела впилась в волоске от косо торчащего кинжала Харстэя. Стрелок натянул рычагом тетиву и зарядил оружие. Новый выстрел - и щит с грохотом упал на пол: стрела перебила веревку, на которой он был подвешен. Шайни бил, как показалось Леми, не целясь вообще, навскидку.
   - А что дашь за этот бросок? - раздался голос Картана, и что-то со свистом пронеслось в воздухе.
   Леми зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела торчащий в стене топор. Девушка подумала, что пора прекращать эти игры, и сделала шаг, однако ничего не успела сказать, поскольку Харстэй произнес:
   - Бартог, ставлю десять золотых, что я стреляю лучше.
   Бартог? Леми невольно подалась вперед. Человек, стоявший у стены, засмеялся:
   - Чтобы я с тобой спорил...
   В компании создателей мира Бартог держался свободно и уверенно, как равный среди равных.
   Леми вспомнила, зачем пришла. "Ардаггер ждет, - пронеслось у нее в голове, - и, наверное, сердится". Она деловито пнула валяющийся на полу шлем, и, когда все обернулись на грохот, сказала:
   - Вас ждет Ардаггер у себя в комнате. Он просил поторопиться.
   Все двинулись к выходу. Леми поймала за рукав проходившего мимо Картана и спросила:
   - Где Раймор?
   - У себя, наверное, - ответил Чекан. - Поднимитесь по лестнице, его комната наверху.
   Леми поблагодарила его и отправилась искать Раймора.
   Саанар действительно был у себя, и Леми обрадовалась возможности увидеть его жилище. По рассказам она составила о Райморе мнение как о великом художнике и ожидала увидеть его комнату похожей на студию живописи. Но ее ожидало разочарование: на стенах ничего не висело, а в комнате царил тот порядок, который вообще был характерен для Харда.
   Передав ему, что Ардаггер звал саанаров, Леми взглянула на стену, в которой, как ей поначалу показалось, было пробито большое окно, и задержала на ней взгляд. Девушка вдруг поняла: это не окно, а картина. Сделали ее так, что создавалось впечатление, словно часть пейзажа вырезали и поместили в раму. Только вглядевшись и увидев, что изображенный на картине далекий лес неподвижен, листья ближних деревьев не колышутся ветром, а вода в реке не течет, становилось понятно, что все это нарисовано.
   - Потрясающе, - с искренним восхищением сказала девушка.
   Саанар пристально смотрел на Леми, ероша волосы, потом решился и произнес:
   - Хозяин не любит, когда опаздывают, но я рискну навлечь на себя его гнев: хочу вам кое-что показать. Вы оцените.
   Он подошел к огромному шкафу, открыл скрипнувшую дверцу, долго искал что-то в темных недрах и наконец вытащил запыленную картину. Смахнув рукавом пыль, Раймор поставил картину на столик у стены, так, чтобы на нее падал свет из окна.
   Леми подошла ближе, всмотрелась и узнала в изображенном на портрете человеке Ардаггера.
   Источник освещения был расположен позади, и волосы дана казались наполненными светом, зато лицо оставалось в тени. Тени делали лицо дана угрюмым, если не злым, и будто этого было мало, сведенные брови бросали на глаза еще одну тень. От взгляда этих глаз, в которых отблесками пламени горели алые огоньки, мороз продирал по коже. У губ собрались жесткие складки, говорящие о решительности и жестокости, - создавалось впечатление, что Ардаггер вот-вот усмехнется одной из своих самых неприятных усмешек и скажет что-нибудь насмешливо-злое. Дан был в вороненых доспехах, но они поблескивали, и ощущения сплошной черноты не было.
   - Портрет Линнель тоже ты писал? - спросила Леми. - Тот, что висит в комнате Ардаггера.
   - Конечно, - ответил саанар, снова убирая картину в шкаф, и, обернувшись, пояснил: - лучше убрать с глаз долой: Хозяин этот портрет не любит. Да, Леми, - Раймор прикрыл дверцу шкафа, - не говорите никому, что вы его видели.
   - Не скажу, - пообещала девушка. - Между прочим, Раймор, могу я попросить тебя об одной вещи? Говори мне "ты", - Леми хитро улыбнулась. - Мы как-никак "родственники".
   Они подоспели к тому времени, когда саанары ознакомились с письмом. Ардаггер сидел на диване, положив ногу на ногу, и ждал, пока кто-нибудь выскажет свое мнение. Машинально он стряхивал с на пол шерсть Маргола. Сам волк лежал у ног Хозяина.
   Саанары переглядывались. Первым заговорил Картан.
   - Это что-то новенькое, - сказал он.
   Раймор взял у Бартога бумагу и начал читать. Оружейник поднял голову:
   - Откуда взялось войско?
   - Там ясно написано - пришли из лабиринта, - недовольно буркнул Бонтарх Костолом и, обведя всех взглядом, без выражения добавил: - как и мы, впрочем.
   - Да, но смертные не могут сами путешествовать между мирами, - осторожно заметил Шайни.
   Из присутствующих только Леми не читала письмо, поэтому не понимала, о чем речь.
   - Значит, их ведет кто-то из создателей, - сделал вывод Харстэй.
   - Кто? - в упор спросил Ардаггер.
   Саанар отвернулся.
   - Если их армия действительно такая огромная, то нам с ними не совладать, - заговорил Картан. - Они задавят числом.
   Раймор дочитал письмо, Леми с нетерпением выдернула бумагу из его рук. Спасибо Ардаггеру - она понимала этот язык и легко разбирала написанное. Она прочла:
   "Господин Лэйано и госпожа Линнель!
   У меня есть новости, которым вы, к сожалению, не обрадуетесь: какие-то люди, по виду воины, говорящие на неизвестном языке, вышли из каменного лабиринта. Их три с половиной или даже четыре сотни тысяч. Они хорошо вооружены, однако конных среди них немного, около пяти тысяч.
   Эти люди строят плоты для переправы через Южное море, скоро они прибудут на Эльфийский берег.
   Предполагаю, что нам неизвестно кем объявлена война.
   Я буду ждать вашего решения относительно дальнейших действий; одновременно, с вашего позволения, мы подготовим наши отряды.
   Корет, король Ранноста".
   Пока Леми читала, все молчали. Потом Раймор вздохнул и сказал:
   - Итак, в нашем мире появилась третья сила, и с ней придется считаться.
   - Да, - тяжело проговорил Ардаггер. Был он мрачен. - Думаю, это письмо должно быть доставлено в Оннелан. Там должны знать. А пока кто-то из нас съездит туда, остальные начнут собирать нашу армию.
   Наступила тишина.

Глава 9. Путь в светлый замок

   Тишина длилась недолго. Бонтарх и Харстэй, не сговариваясь, взорвались возмущением: ехать в Оннелан? Понимает ли Хозяин, что это самоубийство? И зачем везти туда злополучное письмо?! Если в Оннелане ничего не знают - прекрасно: пусть неведомые воины разгромят светлый замок!
   Остальные саанары не кричали, но Шайни отвернулся с очень скептическим видом, Картан угрюмо и недоверчиво покачивал головой, и лишь Раймор смотрел в глаза Ардаггеру. Тот слушал и ждал, пока Костолом с Харстэем успокоятся, однако те, не замечая, что кричат только они вдвоем, не могли угомониться. От возмущения и гнева они начали забываться и бросали Хозяину такие упреки, что Бартог, Шайни и Раймор одновременно нахмурились, привстали и вопросительно посмотрели на дана. Леми удивилась, как он выносит подобное. Но дан молчал и не гневался. Под его спокойным взглядом саанары постепенно начали чувствовать себя неуверенно и заговорили тише, потом смолкли. Тогда дан стал говорить сам.
   - Вы напрасно разорялись, - по своему обыкновению негромко начал Ардаггер. - Никто не сказал, что поедете именно вы. Я найду гонца.
   Саанары переглянулись. Картан сдвинул густые брови.
   - Хозяин, - сказал он, - вы отлично знаете, что любого из нас пристрелят, если мы появимся в окрестностях Оннелана. Любого из нас, - повторил он, повысив голос и искоса глянув на Раймора. Тот ничего не сказал, хотя поймал взгляд Чекана и правильно его понял. Картан продолжал тише: - я тоже считаю, что в Оннелане должны знать, что происходит, но надо найти другой способ известить их.
   Ардаггер, казалось, не слушал Чекана: откинувшись на спинку дивана, он сидел, полузакрыв глаза. Он вспоминал вчерашний огненный закат и думал о том, что тот снова горел перед большим несчастьем. Картану не понравился отсутствующий взгляд Хозяина, и, чтобы привлечь его внимание, он закончил громко:
   - Надо отправить дракона!
   - Не говори глупостей, - заметил Шайни. - Оннелан защищен с воздуха такими заклинаниями, что с ними не справятся драконы.
   Все снова замолчали и только обменивались взглядами.
   - Похоже, я не услышу дельных предложений! - раздался в тишине голос Кэрхеда. - В таком случае послушайте меня. Харстэй, ты нынче же отправишься в Миттал. Пусть король Хольдо соберет войска и двигается в Хард. Бонтарх - в Ахор! "Волкодавы" должны будут готовы выступить в любую минуту. Бартог, бери из конюшни Грая и поезжай в Форт. Забирай свои машины и вези сюда. Все, кроме осадных орудий - они нам вряд ли понадобятся. Картан, ты тоже поедешь в Форт, соберешь обоз с оружием. Раймор, для начала ты поедешь к Шэндору в Реджибей, пусть он и его драконы летят сюда, затем в Фаэран, отправишь к Харду конную гвардию короля Эрано, - на минуту задумавшись, Хозяин договорил: - сам возглавишь армию. Хотя нет, пусть армией командует принц Вальгар, ты будь при нем. (Раймор поклонился) Идите к Пограничному лесу и оставайтесь там до моего приказа. Шайни, ты поможешь мне здесь. Всем все ясно?
   Саанары кивнули. Если у кого-то имелись сомнения, то они благоразумно решили их не высказывать. Хозяину можно было возразить, но не тогда, когда он начинал распоряжаться.
   - Время не ждет, - Ардаггера указал на выход. - Раймор! Подожди пока за дверью.
   Начиналась война, надо было подготовиться.
   Когда все покинули комнату, дан повернул голову в сторону Маргола, поднял бровь, указал взглядом на дверь, и тот, вздохнув, встал и похромал к выходу на стертых лапах. Леми, разумеется, осталась.
   Она поднялась с кресла и положила письмо на стол.
   - Леми, - заговорил дан, и девушка поразилась, насколько виновато он произнес ее имя. - Леми, может быть, ты поможешь? Я бы не хотел поручать это тебе, но Картан прав - действительно, любого из нас убьют в окрестностях Оннелана.
   Девушка поняла намерения Ардаггера.
   - Ты хочешь, чтобы меня убили? - преувеличенно спокойно спросила Леми.
   - Тебя не тронут, - глухо прервал ее Ардаггер, - а мне некому доверить такое задание. Был бы жив Гратто, поехал бы он... - заметил дан, будто размышляя вслух. - Ты пойми, - после паузы заговорил он, глядя в глаза Леми, - грядет большая война. Нам не одолеть такое количество врагов, поэтому нужно заключить союз с Оннеланом, иначе гибель грозит всем нам. Тебе надо отдать Лэйано или Линнель это письмо, - он кивнул на лежащую на столе бумагу, - и передать им несколько слов.
   Девушка не чувствовала страха, успокоенная не столько словами, сколько голосом дана, однако решение требовало раздумий. Она не ожидала такого поворота событий - Ардаггер умел преподносить сюрпризы. Леми встретилась взглядом с даном: тот внимательно смотрел на нее и терпеливо ждал ответа.
   - Я не хочу туда ехать, - сказала она.
   - Понимаю, - заметил Ардаггер. - Но я дам тебе провожатого.
   Дан словно испытывал ее, предлагая это поручение. К тому же он впервые ее просил.
   - Хорошо, - сказала Леми. - Когда выезжать?
   - Решилась? - улыбнулся дан. - Поедешь завтра с утра: сегодня будет гроза, а я не хочу, чтобы ты попала под дождь... Раймор! - крикнул он, и саанар приоткрыл дверь. - Вам по пути с Леми. Завтра вы выедете вместе, и ты проводишь ее через Пограничный лес.
   Раймор удивленно кивнул, закрыл дверь и ушел. Устало проведя ладонью по лбу, Леми подошла к окну. Окно было открыто, и девушка увидела далеко у горизонта темно-фиолетовую грозовую тучу. Было душно. Да, Ардаггер не ошибался, предсказывая грозу. Леми задумчиво посмотрела за окно, туда, где простирались владения старшего из данов.
   Две тяжелые ладони легли на ее плечи: девушка не услышала, как подошел к ней Ардаггер.
   - Ты умница, - шепнул он.
   Леми не обернулась, разглядывая черную тень, наползающую на Приозерную равнину. Руки дана по-прежнему лежали на ее плечах, и ей стало спокойнее. Она знала силу рук Ардаггера - сожми он пальцы сильнее, и сломает кости, сожми он пальцы еще сильнее - и кости будут раздроблены: в своем мире девушка стала свидетельницей этого. Но и тогда, и сейчас эта чудовищная сила оберегала и успокаивала ее. Сквозь тонкую ткань платья Леми чувствовала тепло рук Ардаггера, и успокоилась совершенно.
   - Ардаггер, - задумчиво сказала она, - тебя ненавидят в Оннелане?
   Она почувствовала, что руки с ее плеч исчезли, и обернулась. Ардаггер стоял, глядя поверх ее головы на приближающуюся тучу. Подождав, пока утихнет раскат грома, создатель мира нехотя сказал:
   - Не все, но многие.
   - Но почему? - Леми вскинула голову, однако дан избегал ее взгляда. - Почему ты все это начал?
   Создатель мира молчал. Где-то близко сверкнула молния, ярко осветив его сумрачное лицо. Ударил гром. Ардаггер затворил окно:
   - Давай поговорим. Присядем.
   Дан сел на диван, Леми устроилась в кресле напротив. Сполохи молний, вспыхивающих одна за другой, освещали комнату. Громыхало не сильно: толстые стены приглушали шум.
   Создатель мира заговорил:
   - Что касается твоего вопроса... Если честно, я его ждал.
   Часто задумываясь, чтобы подобрать верное слово, он рассказал Леми, как получилось, что после создания мира между данами началась вражда. Девушка слушала, не перебивая. Перед ней вставали яркие картины сотворения мира и не менее яркие образы творцов. Ардаггер говорил честно, не щадя себя, и Леми, наконец, поняла его: перед ней был тот, кого не без причины обвиняли во всех бедах мира, но этот Кэрхед Бешеный, хоть был виноват более остальных, не являлся единственным виновником бедствий.
   Закончив рассказ, Ардаггер встал, подошел к огромному книжному шкафу и достал с самого верха толстый фолиант.
   - Можешь взять и прочитать, - сказал он, бросив книгу на стол. - Кое-что выдумано, но основной ход событий изложен верно. Возможно, это прояснит некоторые моменты.
   Леми взяла том и чуть не уронила: он оказался тяжелым. Девушка с уважением посмотрела на переплетенную в черную кожу книгу с застежками - таких она не то что не держала в руках, даже не видела никогда. Обложка была украшена сложным тонким узором из серебряных нитей, и Леми не сразу заметила, что часть нитей сплетаются в буквы. Книга называлась "Даны".
   Забрав книгу в свою комнату, Леми остаток дня и всю ночь провела, вчитываясь в большие ровные буквы, не написанные, а нарисованные красными чернилами. Читать рукопись было непривычно, потому дело продвигалось не быстро, и к утру девушка одолела половину. Кроме того, много времени отняло разглядывание великолепно нарисованных иллюстраций-миниатюр. Маленькие черно-белые рисунки, похожие на гравюры, были выполнены настолько блестяще, что Леми подолгу любовалась ими.
   Хотя девушка просидела над книгой много времени, усталости она не чувствовала - дан позаботился об этом во время перехода через лабиринт, сделав так, что нескольких часов сна ей хватало, чтобы быть свежей недели две.
   Она успела переодеться за пять минут до того, как в дверь постучал Раймор. Крикнув ему, что выходит, Леми подошла к дивану, на котором оставила открытую книгу и, прежде чем захлопнуть ее, пробежала глазами по последним строкам на странице. Это были слова старшего дана:
   - Мал для меня чужих вес мнений -
   Кого-то там я не спросил.
   Что мне до ваших убеждений,
   Все будет так, как я решил!
   Хоть как меня вы назовите...
   Ах, я и зверь. Ну, зверь я, да!
   Скажу - и вы в огне сгорите.
   Скажу - затопит вас вода.
   Леми оставила на странице закладку и закрыла книгу. Запирая дверь комнаты, она подумала, что автор поэмы прав - такими словами мог говорить Кэрхед с первым королем Фаэрана.
   Раймор заметил, что девушка чересчур молчалива.
   - Что с тобой? - участливо спросил он, не забыв просьбу Леми говорить "ты".
   - Ардаггер дал мне вчера почитать поэму "Даны"... - начала было Леми.
   Раймор улыбнулся и махнул рукой:
   - Не принимай всерьез абсолютно все там написанное, - посоветовал он. - Впрочем, - Раймор случайно повторил слова, накануне сказанные Ардаггером, - ход событий изложен точно, хотя отдельные эпизоды - вымысел чистейшей воды.
   - Вот как? - с любопытством спросила Леми.
   Разговор начал ее интересовать, и она не спросила саанара, куда они идут, потому что, вместо того, чтобы спускаться, Раймор вел ее незнакомыми коридорами куда-то в сторону. Центральная башня Харда была огромной, Леми не знала большинства ее переходов.
   Саанар философски пожал плечами:
   - Человек, который это написал, знал не все, поэтому кое-что выдумал.
   - А кто он? - спросила Леми, оглядываясь: ей показалось, что она узнает коридоры.
   - Не знаю, - отозвался Раймор, останавливаясь перед массивной дверью. - Никто не знает.
   Он потянул на себя вбитое в дверь кольцо, неожиданно легко створки раскрылись, а Леми мысленно выругала себя за рассеянность: они попали в оружейную, только шли другим путем.
   - Хозяин просил подобрать тебе оружие, - пояснил саанар. - С вооруженным человеком побоятся связываться, часто достаточно клинка на поясе, чтобы тебя оставили в покое.
   Раймор нашел кольчугу небольшого размера и короткий меч. Девушка скептически посмотрела на его трофеи и заявила, что в кольчуге она будет выглядеть как чучело.
   - Наденешь под куртку, - безапелляционно приказал саанар.
   Леми так и сделала. Кольчуга оказалась прочной, гибкой и не стесняла движений. Когда девушка надела сверху куртку (к счастью, она была немного велика), никто бы и не сказал, что под одеждой у нее кольчуга. Раймор довольно кивнул и помог прикрепить перевязь меча к кожаному поясу. Леми вынула клинок из ножен, осторожно провела пальцем по сизой стали и вложила его обратно в ножны.
   Пояс оттянуло вниз, хотя в руках клинок не казался тяжелым.
   Леми натянула перчатки, но от шлема отказалась категорически. Девушка сухо сказала, что лучше пускай ей снесут голову, чем она станет ходить в этом горшке. Саанар расхохотался, но согласился с ней, и они вышли из оружейной. При ходьбе меч непривычно бил по ноге, Леми придерживала его рукой, про себя ругая Ардаггера за эти выдумки.
   Дан ожидал во дворе замка, держа под уздцы оседланных лошадей - белого коня Раймора и красавца Лаклато. Вороной был при новой сбруе, богато украшенной серебряными бляшками с выпуклым рисунком и темно-красными гранатами.
   Раймор взял поводья и взлетел в седло, не коснувшись стремян. Леми не заметила его мальчишеской выходки, занятая попыткой забраться на коня: меч путался в ногах и мешал.
   Дан подержал Леми стремя, та села в седло. Ардаггер протянул ей письмо Корета.
   - Не потеряй! - приказал он. - А на словах передашь братцу с сестрицей: если они захотят со мной переговорить, пусть снимут покрывало с зеркала. Они поймут.
   Пряча письмо во внутренний карман куртки, Леми кивнула.
   - Будут расспрашивать - ничего не скрывай, - продолжил указания Ардаггер. - Говори правду, все, что знаешь: так будет лучше. Вот еще, - он снял с пальца то самое кольцо, которым открывал дверь подвала, - покажешь дозорным Оннелана - они наверняка встретятся тебе за Смоляным озером.
   Кольцо отправилось в тот же карман, что и письмо: для пальца девушки оно было велико.
   Девушка подбирала поводья, когда внезапно Ардаггер потянул ее вниз за плечо, а когда она наклонилась, крепко ее поцеловал.
   - Желаю удачи, - сказал он, и его глаза на миг встретились с глазами Леми. - Будь осторожней.
   - Ты тоже, - произнесла Леми. - Счастливо оставаться.
   За воротами замка Лаклато сам рванул галопом. Раймор скакал следом.
   Ардаггер пристально смотрел вслед удаляющимся всадникам.
   Конь Раймора догнал Лаклато и мчался рядом. Мимо проносились знакомые места: слева то показывалась, то пропадала темная вода Наря, справа тянулся редкий лес. Леми подстегивала вороного, тот набирал скорость, однако лошадь Раймора не отставала, и саанар улыбался, глядя на попытки Леми оторваться: кроме Табара, все волшебные лошади имели примерно одинаковую резвость.
   Наконец Леми перевела Лаклато на рысь, потом поехала шагом. Справа грациозно ставил копыта конь Раймора. Саанар посмотрел на девушку и заметил:
   - Не следовало бы так гнать - ты совсем запыхалась.
   "Долго ко мне будут относиться, как к ребенку?" - сердито подумала Леми.
   Раймор замурлыкал мелодию, и Леми узнала песню "Дожди над озерами". Песня как нельзя лучше подходила к погоде: день выдался пасмурный, небо затянуло полностью, лишь иногда весеннее солнце выглядывало в редкие просветы между тучами.
   Оборвав мотив, Раймор тряхнул головой, так, что светлые волосы растрепались. На минуту показавшийся из-за туч луч солнца вызолотил его голову. "До чего хорош", - залюбовалась им Леми.
   Лаклато, почувствовав, что новая хозяйка не следит за ним, развлекался тем, что резко дергал морду вперед, тем самым натягивая повод и вырывая его из рук. Леми не реагировала на его проделки - от Шерхо ей доставалось сильнее.
   Саанар задумчиво протянул руку и вытащил из-под седла длинную прядь гривы своего коня. Распутав прядь, он разгладил ее и неожиданно, без предисловий, негромко запел:
   - Уходили в страны вы чужие,
   На границах вы вступали в бой.
   Кто вернулся, ну, а кто остался -
   Как кому назначено судьбой.
  
   Где ты, где ты? Не дождусь ответа.
   Где ты, где ты? В каких краях?
   Там, где ты всю жизнь встречал рассветы,
   Ты не встретил последний свой закат.
   Мелодия песни была грустной и незатейливой. Приятный голос Раймора звучал тихо, словно он не пел, а разговаривал по душам с лучшим другом. Саанар смотрел на дорогу, где после вчерашней грозы не высохли лужи. Он пел для себя.
   - "Не печалься, не стой у порога:
   Впереди у нас горит восход.
   Пусть уйдет, пусть пропадет тревога -
   Я вернусь", - сказал мне ты. И вот:
  
   Где ты, где ты? Не дождусь ответа.
   Где ты, где ты? В каких краях?
   Там, где ты всю жизнь встречал рассветы,
   Ты не встретил последний свой закат.
  
   - Ночью в звездах светлая дорога
   Нам открылась в темной вышине.
   Жду тебя уже я очень долго:
   Ты звездой спустись скорей ко мне.
  
   Где ты, где ты? Не дождусь ответа.
   Где ты, где ты? В каких краях?
   Там, где ты всю жизнь встречал рассветы,
   Ты не встретил последний свой закат.
   - Кто написал эту песню? - спросила девушка.
   - Слова придумал Миларио, - отозвался Раймор. - Мелодия - моя.
   Леми слышала об этом поэте и задумчиво кивнула. Девушка знала, что он написал больше сотни стихотворений, для половины которых музыку придумали создатели мира. Она слышала также, что существует стихотворение, подаренное поэтом самому Ардаггеру, и, кроме дана, его не знает больше никто. Она спросила об этом Раймора. Саанар ненадолго задумался и сказал:
   - Говорят, есть такое. Я его не слышал, поэтому лучше спроси у Хозяина.
   Больше Раймор не пел, да и не до того стало: они подъехали к Пограничному лесу, и Леми вдруг поняла, что у нее нет желания въезжать под темные кроны деревьев. С Ардаггером Леми чувствовала себя в полной безопасности и готова была поехать куда угодно, но его саанаров она не знала и вовсе не была в них уверена. Словно почуяв ее сомнения, Лаклато недовольно покосился на наездницу, затем потянулся следом за белой лошадью Раймора.
   Деревья сомкнулись за спиной, через несколько шагов Леми не могла увидеть место, где они въехали в лес. Вверху кроны образовывали над тропой как бы темный свод, и дневной свет практически не пробивался сквозь плотную завесу листьев. Раймор зажег волшебный огонек, который освещал дорогу, но по сторонам мрак стал непроницаемым. Леми старалась не оглядываться, потому что, случайно глянув в темноту, она увидела два горящих зеленых глаза с узкими вертикальными зрачками. Было жутковато, но Раймор ехал спокойно, и его уверенность начала передаваться девушке. Никто из живущих в Пограничном лесу не рискнул показаться, причем Леми не была этим разочарована. Однажды мелькнул в придорожных кустах огромный силуэт черного единорога - зверь поклонился своему создателю и исчез в темноте.
   Тропа была прямой, как стрела, широкой и выглядела так, словно ее каждый день чистили, хотя пользовались дорогой через Пограничный лес крайне редко и единственно в силу необходимости. Леми догадалась, что на тропу наложены какие-то чары.
   Никаких звуков не раздавалось в лесу: ни пения птиц, ни перестука дятлов, ни шелеста листьев. Впрочем, и ветра тут не было. Пахло исключительно пылью: ни запаха хвои, ни аромата трав и цветов, ничего. Все время казалось, будто позади кто-то есть и пристально смотрит в спину. Не выдержав, Леми резко обернулась, но, разумеется, сзади никого не оказалось, лишь вздрагивала низко нависшая над тропой ветка, будто кто-то за миг перед этим спрыгнул с нее.
   - Нас никто не тронет, - не поворачиваясь, сказал Раймор. - Те, кого сюда сослали, пытаются узнать, кто ты такая.
   Девушке казалось, что они проехали не один десяток миль, а лес и не думал заканчиваться. По-прежнему было тихо и темно. Огонек, зажженный Раймором, летел над самой тропой, иногда разгораясь ярче, иногда потухая. Лошади шли голова к голове: Лаклато, не будучи любителем ходить в хвосте, догнал белого коня.
   Наклонившись с седла, Раймор внимательно вглядывался в поверхность дороги и придорожные кусты. Леми тоже пригляделась, однако ничего не увидела. Поверхность была ровной и гладкой.
   Тем не менее ясно было, что Раймор что-то ищет.
   - Должен быть поворот, - бормотал саанар. - Неужели я его пропустил? Ярче! - скомандовал он огоньку, и тот на секунду вспыхнул, как молния.
   Девушка успела заметить, что никаких ответвлений впереди не было: тропа лезвием меча рассекала лес, ведя между темных запыленных кустов. Раймор с досадой издал приглушенное восклицание, правильно расцененное Леми как ругательство. Он злобно глянул на огонек и приказал:
   - Лети вперед! Вернешься, когда найдешь поворот направо.
   Волшебный свет померк и начал удаляться. Тьма вокруг сгустилась настолько, что Леми перестала видеть своего спутника. Лошади продолжали идти вперед, но не слишком уверенно. Один раз Лаклато споткнулся на ровной поверхности.
   - Раймор! - окликнула Леми саанара.
   - Да? - мрачно донеслось из темноты.
   - Ардаггер говорил мне, что дорога одна, и ведет она прямо, - несколько настороженно сказала девушка. - Здесь нет поворотов.
   - Есть один, - отозвался Раймор. - Не волнуйся, мы задержимся ненадолго. Я подумал, что ты должна увидеть Храм... А, наконец-то! - обрадовался саанар, заметив приближающийся огонек. - Значит, я не пропустил поворот: это лес разросся. Давай-ка рысью, Леми, - обратился он к девушке.
   От широкой тропы уходила в сторону узкая извилистая тропка, ехать по которой можно было только друг за другом. Первым свернул направо Раймор, за ним поехала недоумевающая Леми. "Что за храм? - думала она, - положительно, Пограничный лес полон тайн".
   Над этой тропинкой ветви деревья сплетались, образуя крышу туннеля. Стволы деревьев формировали его стены. Волшебный огонек горел ярко, однако разогнать подступивший мрак был не в силах, он лишь подсвечивал дорогу перед копытами лошадей, бегущих короткой рысью. Леми не успевала набирать поводья, когда тропа внезапно меняла направление, и перед ней вырастала сплошная стена деревьев. Лаклато поворачивал сам, пофыркивая, и девушке казалось, что фыркает он насмешливо.
   После четверти часа рыси Раймор остановил коня; то же сделала Леми. Саанар спешился. Чувствовалось, что впереди находится нечто огромное. Но это нечто настолько не внушало девушке доверия, что она не решалась спрыгнуть со спины Лаклато - на скакуне темного дана она чувствовала себя в относительной безопасности. Раймор перевел взгляд с Леми в темноту, негромко дал приказ огоньку, и тот, взлетев выше, запылал так ярко, что девушка разглядела все полностью. Они находились среди большой поляны, на которой была возведена коническая башня из черных блестящих камней. Освещенная ярким волшебным светом, башня выделялась на фоне серого леса. Большие ворота поблескивали потемневшим серебром петель, узоров клепки и замка. От здания веяло холодом северного ветра.
   - Что это?! - выдохнула Леми.
   - Храм Кэрхеда, - ответил Раймор и, усмехнувшись, уточнил: - были люди, которые хотели научиться магии. Они и построили Храм - тогда Пограничный лес не дотягивался сюда, это теперь он разросся. Хотели, чтобы Хозяин дал им силу создавать и разрушать.
   - Он их научил? - спросила Леми, спрыгивая со спины вороного.
   - Нет, - отозвался Раймор, приглашая девушку следовать за собой. - Существуют два условия, необходимые для того, чтобы овладеть нашей магией, - саанар подошел к дверям, коснулся замка, и двери нехотя повернулись.
   Впустив гостей, двери сами собой закрылись. Стало темно, потому что волшебный огонек остался снаружи, но Раймор произнес непонятные слова, что-то вроде: "Карти редо!", и факелы на стенах с громкими хлопками зажглись, наполнив помещение запахом гари.
   - Условие первое, - продолжал саанар, начиная спуск по лестнице, которая начиналась от площадки тут же, за дверями, - обязательное: необходимо знать язык созидания.
   - Неужели его сложно выучить? - спросила Леми, ступая след в след за Раймором.
   Ее заинтересовали подставки для факелов, искусно сделанные в виде волчьих голов. Она заметила, что отблески пламени играют в выпуклых глазах металлических зверей, от этого глаза кажутся живыми.
   - Выучить несложно, - коротко рассмеялся саанар, - но есть второе условие. Дело в том, что любое, пусть самое простое заклинание отнимает столько сил, что человек послабее может умереть. Создавая, мы передаем нашим творениям частицу себя.
   Лестница закончилась перед дверьми, покрытие которых было отлито из золота. Свет факелов отражался от желтого металла, разбиваясь на отблески и искры.
   - Откройтесь! - велел Раймор, и, когда двери раскрылись, с улыбкой гостеприимного хозяина пригласил Леми войти.
   Девушка сделала шаг и попала в просторный круглый зал. Горящие факелы здесь располагались не на стенах, а на колоннах, стоящих по окружности зала, на расстоянии от стен, поэтому стены таяли в темноте, и зал казался куда больше, чем был на самом деле, почти необъятным.
   - То есть, люди не могут создавать? - спросила Леми.
   - Могут, но самое простое, - сказал саанар. - Многим не хватит целой жизни, чтобы создать обыкновенное животное. Вот, суди сама...
   Он снял с колонны факел, одним небрежным движением руки погасил его и заговорил снова:
   - Смотри: чтобы зажечь его, мне нужно произнести "Зажгись!" на языке созидания. Это звучит как "карти редо". Карти редо! - приказал он, и факел послушно вспыхнул у него в руке.
   Улыбнувшись, Раймор опять погасил огонь и протянул потухший факел Леми:
   - Попробуй зажечь.
   Девушка взяла факел, вставила его в подставку на колонне, отступила на шаг и решительно произнесла:
   - Карти редо!
   Искровая дуга взметнулась над факелом, пошел дым, но огонь так и не загорелся. А Леми ощутила вдруг такую усталость, будто целый день бегала по лестницам вверх и вниз. Она оглянулась, ища, куда бы присесть, и глаза ее остановились на лице Раймора. Оно выражало крайнюю степень изумления. Раймор пытался что-то сказать, но издавал только непонятные звуки.
   - Что с тобой? - озабоченно спросила Леми.
   Саанару удалось справиться с собой, и он выдал почти понятную фразу:
   - Как, скажи мне, ты?..
   - Что я? - за неимением стула Леми присела на стоящий в центре зала тесаный камень.
   - Я впервые вижу, чтобы обычный человек с первого раза без малого справился с одним из огненных заклинаний! - ошарашенно покрутив головой, проговорил Раймор. - Этого не может быть!
   При виде его растерянной физиономии Леми от души расхохоталась. Стоило испытать приступ чудовищной усталости, чтобы произвести такое впечатление на создателя мира. Право слово, стоило!
   - Я все больше убеждаюсь в том, что Хозяин не ошибся в выборе, - прошептал не пришедший в себя полностью Раймор. - Такого я не видел! Леми, - с уважением проговорил он, - у вас есть Сила.
   Девушка заметила, что он обратился к ней на "вы".
   - Благодарю за комплимент, - Леми насмешливо поклонилась: она поняла, что прошла испытание, которое до нее не проходил никто, и это дает ей право на некоторые вольности в обращении с саанаром. - Но я действительно устала, а впереди немалый путь. Зачем ты привел меня сюда?
   Раймор очнулся от своих мыслей.
   - Возьми факел и посмотри картины на стенах, - сказал он, становясь прежним уверенным в себе создателем мира.
   Леми так и поступила: сняла факел с подставки и подошла к темной стене. Высоко держа факел, она внимательно разглядывала роспись. Получилось, что начала она с совсем старых рисунков, на которых ничего нельзя было разглядеть, но чем дальше двигалась она вдоль круглой стены, тем явственнее проступал ряд картин. Перед одной, особенно хорошо сохранившейся, девушка остановилась. Она поднесла факел вплотную, чтобы лучше видеть, и разглядела залитое кровью поле, горы трупов, по которым ехал воин в черных доспехах на вороном коне. В опущенной руке всадник держал меч, и с его лезвия капала дымящаяся кровь. Под картиной уцелела часть надписи, и Леми смогла прочитать:
   - Холодным пламенем сверкая,
   Взметнулась в Харде сталь клинка:
   Кровавый путь там прорубала
   Себе жестокая рука.
   Бывает...
   Дальше строки заливали потеки не то крови, не то красной краски. По стилю и размеру стихотворения Леми догадалась, что это цитата из "Данов", но не помнила этих строк: вероятно, не успела до них дочитать.
   - Раймор! - окликнула девушка саанара. - На стене строфы из "Данов"?
   - Оттуда, - отозвался Раймор. - Там, кажется, кое-что стерто?
   - Да, - сказала Леми и прочитала вслух уцелевшее.
   Раймор улыбнулся и свободно продолжил:
   - Бывает плоть сильнее стали,
   А воля тверже, чем клинок.
   Таким и стал тогда Ардаггер,
   Свой путь избрав средь всех дорог.
   И был он первым из трех данов,
   И силой не был обделен,
   Но проклинаем стал Ардаггер
   С тех пор - и до конца времен.
   Против добра восстать и блага,
   Всему прекрасному назло -
   Нужна немалая отвага,
   Но еще больше нужно зло.
   Кто хочет получить богатство,
   Кому нужна земная власть -
   Тот, как бы ни хотел подняться,
   Но сможет только низко пасть.
   Его убийцей называли...
   Ну что же, дан таким и стал,
   И люди быстро забывали,
   Что мир он тоже создавал.
   Пока саанар читал продолжение поэмы, Леми перешла к следующей картине, и она потрясла девушку: на стене мастерски был изображен изумительной красоты белый город, осажденный темной армией. Зубчатые стены рушились в огонь, за этим наблюдал старший из данов, лежа на плаще под деревьями. Лицо его освещалось отблесками далекого пламени и было настолько пугающим, что Леми поспешила отойти.
   - Уйдем отсюда, - дрогнувшим голосом сказала она Раймору.
   Саанар кивнул и двинулся к выходу. У дверей он повернулся к девушке и тихо заметил:
   - Картину с белым городом рисовал я.
  
   Храм остался далеко позади, всадники давно выехали на главную тропу, а Леми не могла произнести ни слова. Раймор тоже молчал, изредка давая команды волшебному огоньку. Наконец девушка заговорила:
   - Там, на стене... Что за город?
   - Деннер, - ответил саанар. - Почитай о нем в хрониках, - он замялся, затем сменил тему разговора. - Леми, ведь ты из другого мира, не так ли? Твой мир очень отличается от нашего?
   - Значительно, - помедлив, отозвалась Леми.
   - Но ты почти ничему не удивляеешься, - заметил саанар.
   Его фраза заставила Леми призадуматься. Она и сама понимала, что ее спокойная реакция по меньшей мере странна, но находиться в мире старшего дана было так же естественно, как дышать. Родной мир становился сном, далеким воспоминанием, словно из другой жизни.
   - Я хорошо помню лабиринт, - проговорила Леми, - всё, что было до него, - туман. Иногда вспоминается что-нибудь и сразу отступает. Это магия, Раймор?
   - Да, - ответил саанар, и Леми больше не спрашивала.
   Пограничный лес уныло тянулся по сторонам тропы. К этому зрелищу Леми привыкла настолько, что оно стало ей надоедать. Обитатели леса на глаза не показывались, хотя крались под прикрытием сумерек: слабый шелест травы, редкий хруст веток под лапами или под ногами, изредка короткие проблески горящих глаз выдавали их присутствие. "Если бы не усталость, - вдруг посетила девушку озорная мысль, - можно было бы попробовать карти редо, наверное, это вызвало бы переполох в лесу".
   - Скоро приедем, - нарушил молчание Раймор. - Я поеду обратно, ты потихоньку отправишься в Оннелан. Не волнуйся, не заблудишься.
   - Перспектива заблудиться меня волнует меньше всего, - с иронией заметила Леми.
   Раймор рассмеялся, и смех необычно прозвучал в молчаливом лесу, жители которого явно впервые слышали подобные звуки.
   Постепенно становилось светлее: деревья над головами размыкали свои кроны. Пограничный лес заканчивался. Волшебный огонек погас, но и без него уже хорошо были видны стволы деревьев, тропа и спутанные ветви придорожных кустов. Леми с тревогой подумала, что вскоре ей предстоит остаться одной.
   Лес закончился, тропа словно растворилась среди зарослей можжевельника. Леми настолько свыклась с серым и черным цветами, что окрашенные закатом в розовый цвет кусты и деревья показались ей странными. Солнце садилось, тени были длинными: Леми и Раймор провели в Пограничном лесу весь день.
   Появился прохладный ветерок, и девушка почувствовала - воздух довольно свеж. Она застегнула воротник куртки.
   Пахло горячей смолой. Леми не могла понять, откуда берется этот забивающий легкие запах. Это был не приятный запах древесной смолы, а липкий и противный чад раскаленного асфальта. Прохладный ветер щедро разносил эти ароматы. Леми крутила головой до тех пор, пока не уловила направление запаха. Она приподнялась на стременах и взглянула налево.
   То, что она увидела, потрясло ее больше Пограничного леса.
   Крайние деревья леса, серые кривые сосенки, росли на высоких замшелых гранитных валунах. Валуны резко обрывались, образуя отвесный каменный берег черного булькающего озера. Леми присмотрелась и обнаружила, что в озере булькала не вода, а настоящая черная вязкая смола. Пузыри поднимались со дна на поверхность и лопались с неприятным звуком. Казалось, что в землю врыт огромный круглый котел со смолой, непрестанно разогреваемой подземным огнем.
   Излишне добавлять, что на других берегах, тоже состоящих из гранитных блоков, забрызганных кипящей смолой, не росло ничего. В сочетании с угрюмым Пограничным лесом смоляное озеро выглядело до крайности отвратительно.
   Леми опустилась в седло и с омерзением произнесла:
   - Гадкое место!
   - Никто не признается в его создании, - меланхолично заметил Раймор. - Хотя лично я подозреваю Харстэя и Бонтарха: это в их стиле.
   Саанар тоже на минуту приподнялся на стременах, но смотрел не в сторону озера. Лучи заходящего солнца ударили ему прямо в глаза; Раймор поморщился и, заслонившись ладонью, внимательно оглядывал окрестности. Леми тоже пристально вглядывалась в равнину, поросшую молодой травой.
   Наконец Раймор убрал ладонь от лица и остановил лошадь. Недоумевающая Леми тоже набрала повод, останавливая Лаклато.
   - Мне пора, - сказал саанар. - Дозорные нас уже заметили.
   - Подожди, - произнесла Леми. - Я ничего не смыслю в военном деле, но почему Ардаггер не отправит сюда армию? Прямой путь на Оннелан через Пограничный лес.
   - Линнель тоже об этом знает, - ответил Раймор. - Тут нас бы и встретила армия Оннелана. Я поеду, Леми. Счастливо.
   Лихо развернув своего коня, Раймор поскакал обратно. Леми поехала вперед, и через пару миль наткнулась на дозор: из травы поднялись несколько человек в серо-зеленых плащах. Настороженные, сжимающие в руках заряженные арбалеты воины сделали несколько шагов навстречу всаднице. У переднего плащ распахнулся, открывая броню, подобную которой Леми не приходилось видеть: поверх кольчуги воин носил чешуйчатый доспех с выпуклой пластиной на груди, на руках - стальные створчатые наручи и кольчужные перчатки.
   - Здравствуйте, - машинально произнесла Леми.
   - Здравствуйте и вы, - кивнул воин, шедший первым, опустил арбалет и, приложив два пальца свободной руки к козырьку шлема конической формы, наклонил голову. - Что вас сюда привело?
   Голос его не был недружелюбным, но и особой доброжелательностью не отличался. Остальные молчали, держа оружие наготове.
   - Мне надо попасть в Оннелан, - сказала Леми и протянула воину серебряное кольцо Ардаггера.
   Тот не прикоснулся к нему, но внимательно рассматривал, и его глаза остановились вдруг. Остановились и замерли: он узнал кольцо. Он чувствовал темную магию Харда.
   - Силы предвечные, - проговорил воин и задумался.
   Давным-давно между Хардом и Оннеланом был заключен договор: если кто-либо из саанаров захочет перейти на другую сторону, он предъявит патрульным кольцо старого серебра, каковые были у Ардаггера и Лэйано. До сих пор этим воспользовался лишь Байно.
   Воин нахмурился.
   - Меня зовут Айнари, - сказал он.
   Леми назвалась.
   - Я сам провожу вас, - решил Айнари, и через полчаса Леми в сопровождении хмурого Айнари скакала по дороге по направлению к Оннелану.
   Сейчас Айнари не являлся гонцом Оннелана, поэтому ездил не на крылатом коне, а на обычном.
   Леми сдерживала Лаклато, не давая ему развивать те бешеные скорости, на которые он был способен, и Айнари долгое время держался рядом. Однако потом его лошадь начала сдавать, пришлось шагать. Дорога на Оннелан, в отличие от ровного и гладкого пути через Пограничный лес, была в выбоинах, покрыта грязью, местами вовсе заросла травой. Из этого Леми сделала вывод, что дорогой не пользуются. Расспрашивать Айнари не было желания, и они ехали молча: стройная светловолосая девушка на красивом вороном коне и угрюмый воин на сером жеребце, держащийся чуть позади.
   Хотя по дороге редко ездили, она не пустовала: навстречу попадались одинокие всадники, проносящиеся в ночи, как тени, иногда группы воинов с факелами, под утро проехала череда крытых повозок, груженных чем-то тяжелым, судя по тому, как утопали в грязи колеса. Встречные не интересовались двумя всадниками, ехавшими с севера.
   Ночь прошла быстро. Начинало светать, когда Айнари сообщил, что до Оннелана осталось немного. Леми неожиданно для себя разволновалась. Как ее встретят в светлом замке? Она ведь приехала из Харда! Впрочем, общение с Ардаггером научило ее держать себя в руках, и на лице девушки Айнари не заметил беспокойства.
   Березовая роща, через которую проезжала Леми со своим спутником, закончилась, и девушка увидела возведенный на холме Оннелан. Айнари взял у встречных всадников свежую лошадь, что позволило им ехать быстрой рысью.
   Замок приближался, увеличиваясь в размерах. Необычные камни его светились изнутри таинственным прозрачным светом, делая замок живым. Обитатели его привыкли к тихой красоте светлого и как будто невесомого замка, но любого, кто первый раз видел Оннелан, замок притягивал и завораживал.
   Если смотреть на замок снизу, казалось, что острые крыши его башен, украшенные флюгерами и флагами, уходят в сумасшедшую высоту, и облака на синем небе неподвижны, а башни величаво плывут. Леми подумала вдруг, что существует неуловимое сходство между Оннеланом и Хардом, однако не могла определить, чем схожи светлый замок и черная крепость Ардаггера.
   Встающее солнце окрасило белые стены в золотистый цвет. Леми придержала вороного, чтобы лучше разглядеть Оннелан, и снова подумала, что сходство между двумя крепостями определенно есть. "Как две картины одного мастера, - мелькнуло у нее в голове, - сюжеты разные, но стиль одни".
   Рядом с замком не было видно ни души, однако Айнари, переведя лошадь на шаг, снял шлем и приветственно поднял руку. Тотчас ветви ближайшего куста боярышника беззвучно раздвинулись, на дорогу выскользнули двое невысокого роста в серо-зеленых плащах с капюшонами. Доспехов на них не было, из оружия воины имели длинные дальнобойные луки. Один воин сдвинул капюшон, открывая молодое лицо, красивое, отдаленно напоминающее лицо Раймора. Он взглянул на Лаклато, как показалось Леми, с отвращением, и бросил на Айнари вопросительный взгляд. Тот кивком указал на Оннелан. Красавец заколебался, снова брезгливо посмотрел на вороного и задумчиво поправил выбившиеся из-под капюшона золотистые волосы. Его товарищ произнес несколько слов, которых Леми не расслышала, Айнари раздраженно покачал головой и указал на светлый замок рукой. Дозорные переглянулись; воин натянул капюшон на глаза, сделал жест рукой: мол, проезжайте, дорога свободна, и стражники снова бесшумно исчезли.
   - Кто это? - удивленно спросила Леми.
   - Эльфы, - отозвался Айнари, трогая коня, и пристально посмотрел на девушку, словно изучая ее. - Не могу поверить... - через некоторое время проговорил он. - Вы никогда не видели эльфов?
   Видеть-то Леми их видела - на Эльфийском берегу, но дело было ночью, эльфы носили доспехи и шлемы, и она толком не разглядела их. Не дождавшись ответа, Айнари заговорил сам.
   - Откуда вы? - спросил он.
   "Какой настойчивый", - с досадой подумала девушка. Не нравился ей Айнари вследствие какой-то необъяснимой антипатии. Бывает иногда инстинктивная неприязнь к человеку, который вроде ничего плохого не сделал, вежлив в обращении, приветлив, однако отношения не складываются.
   - Из Харда, - устало отозвалась Леми.
   Оставшийся путь до Оннелана они проделали в молчании.
   Ворота Оннелана были гостеприимно открыты. Стражники отсалютовали копьями проезжающим всадникам, и Леми с Айнари оказались за белой стеной. Воин сошел с седла, и тотчас, словно из-под земли выскочив, возникли двое в темно-зеленой одежде. Леми узнала эльфов по их изящной осанке и золотым волосам. Один взял под уздцы лошадь Айнари, другой потянулся было к поводьям Лаклато, но внезапно, будто обжегшись, отдернул руку.
   - Конь Эркантора! - в певучем голосе звучало неприкрытое отвращение.
   Моментально несколько десятков других эльфов оказались рядом, окружили Леми и натянули мощные черные луки. Под прицелом трех дюжин стрел девушка растерялась.
   - Что случилось? - услышала Леми глубокий бас и обернулась.
   К ней шел, небрежно раздвигая эльфов, великан, до того похожий на Картана, что девушка чуть не бросилась радостно к нему. Остановило ее соображение, что Чекана здесь быть не может.
   - Эта девушка на коне Эркантора! - возмущенно произнес кто-то из эльфов.
   Тетива его лука поскрипывала, и Леми начала всерьез бояться, что он спустит ее.
   Великан подошел ближе.
   - Ну да, - сказал он спокойно. - Это Лаклато, я вижу, - он взял вороного за повод и добавил, - но это не причина убивать того, кто на нем сидит. Прошу вас, - гигант шагнул вперед и взялся за стремя.
   Приглашение было принято, Леми соскочила на землю. Натянутые луки опустились, эльфы переглядывались, пожимая плечами.
   Великан бросил поводья вороного ближайшему эльфу.
   - Присмотри за ним! - приказал он. - Вы, - он повернулся к Леми, - надо думать, приехали в Оннелан по делу? (Леми кивнула) Айнари, можешь возвращаться, я проведу к Лэйано гонца из Харда.
   Улыбнувшись, великан двинулся к дверям Оннелана. Леми поспешила за ним и, догнав, зашагала рядом.
   - Меня зовут Альфарад, - представился богатырь.

Глава 10. Младшие даны

   Леми назвала свое имя и сообщила, что приехала из Харда. Снисходительно посмотрев на нее сверху вниз, Альфарад произнес:
   - Разумеется, из Харда! Откуда может приехать человек на Лаклато?
   "В самом деле", - подумала девушка.
   - Как поживает мой брат? - поинтересовался Альфарад.
   Его вопрос привел Леми в замешательство. Она предположила, что братом Альфарада является Картан, однако полной уверенности у нее не было. Богатырь помог девушке подняться по высоким ступеням мраморного крыльца, открыл перед ней дверь и пригласил пройти. Леми вошла в Оннелан.
   - Вы видели его? - продолжал допытываться Альфарад, но Леми не услышала его вопроса, потрясенная увиденным.
   Она стояла в необыкновенно красивом просторном зале. Взгляд девушки метался, отмечая сложную по рисунку роспись потолка, сочетающуюся с невысоким рельефом, обивку стен, затянутых бархатом и украшенных серебряными накладками в виде единорогов (таких, каких Леми привыкла видеть на рисунках в своем мире, - могучих лошадей с мохнатыми щетками у копыт и длинным золотистым витым рогом), серебряные люстры и канделябры, полы красного мрамора. В глубине, в центре торцовой стены, обитой темно-красным бархатом, находилась дверь с золотым рисунком.
   Альфарад подождал, пока девушка немного придет в себя, и мягко положил руку ей на плечо.
   - Идем, - сказал он, постаравшись сделать голос тише.
   Леми шла, как во сне. Мимо проплывали огромные, от пола до потолка, окна, выходившие во внутренний двор. У первого окна стояли, негромко беседуя несколько воинов в серебристых доспехах. Они на секунду прервали разговор, коротко поклонившись не то Альфараду, не то Леми. Девушка на всякий случай поклонилась в ответ. Ее спутник одобрительно улыбнулся, и Леми поняла, что поступила правильно.
   Ее вернуло к действительности гулкое эхо шагов и едва слышное поскрипывание петель, когда Альфарад открыл дверь. Леми очутилась в зале, который показался ей смутно знакомым. Словно она когда-то видела этот зеркальный свод, широкие окна и нефритовые колонны. Будто она ходила по разноцветному мрамору пола. Леми попыталась вспомнить, но Альфарад, шедший рядом, перебил ее мысли, хмуро напомнив, что задал вопрос о брате.
   - Вы брат Картана, верно? - робко спросила Леми.
   Альфарад остановился.
   - Любой знает, что мы братья, - сказал он. - Вы что же, с неба упали?
   - Да, - серьезно ответила девушка. - Почти так.
   Недоуменно глянув на нее, Альфарад открыл широкие двери, ведущие в следующий зал, и вошел одновременно с ней. Этот зал оказался круглым, с куполом. Пока Леми разглядывала его убранство и восхищалась красотой, над ее ухом прогремел голос Альфарада. Куполообразный свод дал такое эхо, что Леми вздрогнула и подавила желание прижать ладони к ушам. Бас саанара не заглушила и расставленная вдоль стен мебель: диваны, кресла и стулья - все из светлых пород дерева с золотистой шелковой обивкой.
   - Эта девушка приехала из Харда, - сообщил Альфарад.
   - Любопытно, - донесся тихий мелодичный голос стоящего у стены человека, который возился с бронзовыми каминными часами.
   Он выпрямился и оказался высоким, наверное, не ниже Ардаггера.
   - Иди, Альфарад, я поговорю с гостьей, - сказал незнакомец.
   Саанар вышел, бережно прикрыв за собой двери.
   - Я - Лэйано, - назвался дан и неожиданно смущенно улыбнулся: Леми смотрела на разобранные часы. - Решил починить, - доверительно сказал он: - спешат... Вы не представитесь?
   - Леми! - спохватилась девушка и подошла ближе.
   Лэйано оставил свою работу, предложил девушке сесть, и та устроилась в кресле, но сидела прямо, настороженно. Дан остался стоять.
   - Я вас слушаю, Леми, - сказал он.
   Он не был похож ни на старшего брата, ни на сестру. Золотоволосый, как эльфы, с васильковыми глазами, тонкий, изящный, с плавными движениями. Чувствовалось, что он редко бывает хмурым или недовольным. Леми посмотрела ему в глаза - они у дана были фантастическими: если в зрачках Ардаггера плясал огонь злого веселья, то в глазах его брата светилась доброта. Взглядом он успокаивал лучше, чем другие - словами.
   Девушка вынула из кармана куртки письмо Корета и протянула дану. Лэйано взял бумагу, сел в кресло рядом и принялся за чтение. Леми украдкой рассматривала зал, в особенности понравилась ей прекрасная хрустальная люстра.
   - Откуда у вас это? - спросил дан, дочитав бумагу.
   Леми рассказала, что письмо принес Маргол, а Ардаггер решил доставить его по назначению. Лэйано слушал с обычной своей улыбкой, не перебивая, однако девушка не без тревоги заметила, как потемнели его глаза.
   - Он ничего не просил передать? - поинтересовался Лэйано.
   Леми встревожилась окончательно: голос младшего дана прозвучал резко, к тому же он избегал называть брата по имени.
   - Ардаггер сказал: если вы захотите с ним переговорить, снимите покрывало с зеркала.
   - Видите ли, в чем дело, - заговорил Лэйано после колебаний. - Я знаю Кэрхеда хорошо. Он непревзойденный мастер ловушек (дан поморщился, вспомнив об установленной в его собственном мозгу "волчьей яме"), и я опасаюсь, что это письмо - очередной его капкан.
   "Он не поверил", - подумала Леми, тем не менее, сделав усилие, она произнесла:
   - Ручаюсь, что это правда.
   - Минуту, - прервал ее Лэйано. - Я вас не знаю и не могу вам доверять.
   - Тогда почему бы вам не переговорить с Ардаггером? - в отчаянии спросила Леми.
   - Я не могу решить это сам, - сказал Лэйано. - Мне надо будет сообщить все сестре, она приедет завтра, - он встал. - Не желаете ли отдохнуть с дороги?
  
   Когда Леми проснулась, поначалу не сообразила где находится, только спустя несколько минут девушка вспомнила, что она в Оннелане. В комнате, куда любезно проводил ее Лэйано, было темно - стало быть, она проспала остаток дня, и теперь или поздний вечер, или ночь. Словно подтверждая ее предположения, поднявшийся ветер прогнал редкие облака, и на черном небе заблестели звезды. Одна была ослепительно яркой.
   Вставать не хотелось, но и спать тоже не хотелось. Леми лежала на кровати, глядя на яркую звезду с игольчатыми лучами, и размышляла. Понятно, конечно, что здесь ей не сделают ничего плохого, но ведь яснее ясного, что посланнику Харда не поверят на слово. На что рассчитывал Ардаггер, отправляя ее? О чем думал?
   Прохладный ветер дул прямо в окно, надувая занавески парусами. В комнате становилось холодно. Подосадовав на себя - мало того, что не занавесила окно, еще и оставила его открытым! - Леми закуталась в одеяло. Подниматься и идти закрывать окно ей было лень.
   Леми пожалела, что окна комнаты выходя на запад, а не на север. На севере был Ардаггер... Не так далеко, но не рядом. Девушка вздохнула и внезапно насторожилась: она услышала гулкие шаги в коридоре. Люди шли не таясь; негромко разговаривали. Леми узнала голос Альфарада, но слов не могла разобрать. Потом послышался невеселый смех. Шаги приблизились, голоса зазвучали отчетливей.
   - Ерунда все это! - раздался хрипловатый мужской голос. - Очередная затея Кэрхеда.
   - А вдруг нет? - возразил собеседнику Альфарад. - Если все правда?
   - Брось! - фыркнул второй мужчина. - Зачем ему понадобилось возвращать письмо?
   Тяжелые шаги Альфарада прогрохотали мимо двери.
   - Стоит выяснить, - заметил он.
   Что ответил ему второй, Леми не разобрала.
   Шаги и голоса постепенно стали удаляться. Но случайно услышанный обрывок разговора ее обрадовал: по крайней мере, Альфарад сомневается, и это хорошо. Значит, один наполовину убежден.
   Утром Альфарад проводил Леми в знакомый ей круглый зал, где, кроме Лэйано, находилась молодая женщина, стройная и гибкая, как ветка ивы. Леми узнала сестру Ардаггера - портрет Раймора был безупречен, однако в жизни Линнель оказалась еще прекраснее. Если бы не холодные голубые глаза, выдававшие гордый нрав и жесткость характера, создательницу мира можно было назвать идеально красивой. Однако от ее взгляда Леми стало холодно - даже Ардаггер редко так смотрел. И девушка поняла, почему, рассказывая о том, как даны стали противниками, Ардаггер сообщил, что Линнель тоже могла стать опасным врагом светлым силам.
   - Я прочла письмо, - без предисловий заявила Линнель. - Можете возвращаться в Хард.
   Леми онемела от такого приема.
   - Вы... вы не хотите поговорить с Ардаггером? - не без труда выдавила она.
   Создательница мира посмотрела на нее с интересом. Лэйано улыбнулся, и его спокойная улыбка приободрила Леми.
   - Что вы потеряете? - продолжала девушка.
   - Вы должны понимать, - создательница мира заговорила значительно мягче, - что я не хочу с ним разговаривать после всего произошедшего.
   - А если вы делаете ошибку, отказываясь от разговора? - в упор спросила Леми.
   - Признаться, я подумала об этом, - произнесла Линнель. - Однако мы с Кэрхедом давние враги и никогда не вели переговоров, - она прошлась по залу. - Я не доверяю ему, и никто из нас ему не верит. Кроме, может быть, Альфарада, - задумчиво добавила после долгой паузы Линнель: она настолько же хорошо знала своих саанаров, насколько хорошо Ардаггер знал своих.
   - Но сообщение можно проверить, - сказала Леми. - Отправьте разведчиков на юг, отправьте гонца к королю Корету - пусть спросит, посылал ли он вам это письмо или нет.
   - Сделано, - впервые подал голос Лэйано. - Мы ожидаем результата.
   - И теряете время! - вырвалось у Леми.
   Линнель посмотрела на нее с еще большим интересом.
   - Возвращайтесь в Хард, - тихо предложила она.
   - Не поеду, - мрачно заявила Леми.
   - Хотелось бы знать, отчего вы так настаиваете, - пробормотал дан.
   Леми сделала великое усилие, чтобы от отчаяния не повысить голос.
   - Потому что все - правда, - проговорила она.
   - Хорошо-хорошо, - сказал Лэйано, бросив взгляд на сестру. Линнель отошла к окну и стояла молча и неподвижно. Ее стройная фигура в роскошном темно-синем платье казалась нарисованной на золотой стене. - Давайте сделаем так, - продолжал дан, - вы останетесь на некоторое время, и мы вместе подождем ответа от Корета.
   - Давайте, - сдалась Леми: она устала от этого разговора больше, чем от огненного заклинания. - Но позвольте мне задать вопрос - как вы поступите, если окажется, что Ардаггер не солгал?
  
   Закутавшись в куртку, Леми второй час стояла у открытого окна и смотрела в темное небо. Яркая звезда с игольчатыми лучами на миг померкла и снова засверкала, будто девушке подмигнул хитрый глаз. Леми с досадой захлопнула окно, бросила куртку на кресло и села на кровать. Хотя стояла глубокая ночь, спать ей не хотелось, а заняться было нечем. "Не зря говорят, - подумала девушка, что нет ничего хуже ожидания. Неопределенность мучительна".
   Прогуляться по замку? Пожалуй, не стоит: неизвестно, как отнесутся к этому даны. Следовало уехать отсюда, когда Линнель предлагала, и вернуться в Хард, лучше ехать по ночной дороге, чем маяться от безделья. Мысль о верховой прогулке под звездами неожиданно привела за собой другую мысль - как себя чувствует Лаклато? Эльфам он не понравился; может, за ним и не смотрят вовсе.
   Девушка решительно встала, оделась и вышла. Где находилась конюшня, она приблизительно помнила, но все же уточнила дорогу у стоящего на страже солдата. Тот вежливо указал ей путь и больше не обратил на девушку внимания. По такому отношению Леми поняла, что в Оннелане она по крайней мере не пленница. Это придало ей уверенности, и она решительно зашагала к конюшне.
   Стены замка в темноте источали льдистое голубовато-зеленое сияние, Леми видела все выбоины мощеного двора, словно днем. Ночью Оннелан оказался еще великолепнее, девушка остановилась среди двора, чтобы лучше разглядеть светлый замок и запомнить его именно таким, однако Леми чувствовала себя далеко не так спокойно, как в Харде.
   Она подошла к конюшне, постучала в дверь, подождала и потянула ручку. Дверь открылась легко и бесшумно. Девушка замерла на пороге, прислушиваясь. В конюшне было темно, и Леми беспомощно оглянулась, ругая себя за то, что не догадалась захватить хотя бы свечу. Из темноты донеслось фырканье и нетерпеливое постукивание копыт.
   - Лаклато! - приглушенно позвала девушка.
   Вороной в ответ заржал. Ржание вышло обиженным и жалобным - конь будто звал на помощь. Леми решилась:
   - Карти редо!
   Огненная вспышка пронзила темноту, позволив ненадолго разглядеть внутренность конюшни. Леми заметила факел на стене, вошла внутрь, нашарила его и вынула из гнезда. Перед глазами плясали светлые и темные пятна; заклинание вытянуло много сил, но Леми заметила, что устала она не так сильно, как в первый раз, да и подействовало оно лучше. Отдышавшись, девушка зажгла факел - изрядно намучившись с огнивом.
   Когда огонь разгорелся, Леми поискала глазами Лаклато и нашла его: вороной стоял в деннике у самой двери. Других коней Леми не заметила. Девушка вставила факел обратно в подставку, подошла к лошади и провела ладонью по широкому лбу. Конь выжидающе замер.
   - Ох! - вырвалось у Леми, когда она перевела взгляд на спину коня.
   При неровном тусклом свете единственного факела было видно, что Лаклато не чищен. Его расседлали, завели в денник и оставили. Чудесный скакун темного повелителя был грязен, как уличная собака, только что вылезшая под дождем из помойки. Лаклато не нуждался в пище, отдыхе и лечении, так могли хотя бы вычистить его!
   Седло с сумками и уздой лежало рядом, на скамейке. В ярости Леми не заметила, что сбруя приведена в порядок, все металлические части блестят, а кожа смазана. Девушка выхватила из сумки завернутые в тряпку щетку и скребницу, распахнула дверь денника и принялась начищать лошадь. Лаклато косился на нее и скорбно вздыхал.
   Постепенно спина и бока снова заблестели черным атласом. Леми в злости надраивала лошадь так, как моряки - любимый корабль, не замечая, что ее собственная куртка из темно-синей превращается в грязно-синюю. Покончив с чисткой, девушка вынула из сумки железный гребень, начала расчесывать скакуна. Косматая грива Лаклато долго не желала распутываться, но терпение победило, и на шею вороного легли длинные ровные пряди.
   - Вы не боитесь этой лошади? - раздался над ухом девушки голос, и Леми выронила гребень.
   Она обернулась. Опираясь на открытую дверцу денника, стоял широкоплечий кряжистый мужчина и пристально наблюдал за ней. Леми пришелся не по нутру его взгляд: глаза этого человека пронзили ее, как два раскаленных сверла, и девушка разом поняла, что вести себя следует очень осторожно.
   - Не боюсь, - произнесла девушка.
   - Это Лаклато, - заметил незнакомец и сделал движение, намереваясь войти в денник.
   То, что произошло потом, было подобно взрыву: вороной злобно заржал, взвился на дыбы и попытался ударить непрошеного гостя коваными копытами. Леми отлетела к стене, больно ударившись плечом. Только что тщательно расчесанная грива коня встала торчком, как шерсть разозленной собаки. Лаклато опустился на ноги и резко вытянул шею, пытаясь достать незнакомца зубами. Тот, однако, не растерялся: быстро захлопнув дверь, он отскочил к выходу и покинул конюшню. Леми бросилась к лошади и вцепилась одной рукой в гриву, а другой в храп коня.
   Лаклато злобно фыркал, но стоял уже спокойно.
   - Т-ты с ума сошел? - обратилась она к Лаклато. Голос дрожал.
   Вороной нетерпеливо переступил с ноги на ногу, косясь в ту сторону, куда ушел незнакомец. Леми с трудом разжала судорогой сведенные пальцы: в гриву Лаклато она вцепилась мертвой хваткой.
   - П-погоди, я вот расскажу Ардаггеру о т-твоих выходках, - пообещала она, чувствуя, что голос не повинуется совершенно.
   Трясло ее так, что ей пришлось прислониться к стене. Лаклато поставил уши и робко потянулся мордой к ладони Леми. Выглядел он виноватым.
   - Ну и ну! - услышала Леми знакомый бас Альфарада. - Чем вы напугали Байно, что он вылетел из конюшни, как ошпаренный?
   Это был Байно?! "Хорошо, что я опираюсь о стену, - подумала Леми, - иначе упала бы". Она оттолкнула морду коня, подняла гребень и сбивчиво ответила:
   - Лаклато решил показать себя. Встал на свечу...
   - Неудивительно, - покачал головой богатырь, с неодобрением глядя на вороного. - Вашу лошадь ни один из эльфов не смог завести в конюшню. Это сделал я.
   Леми начинала догадываться, отчего Лаклато не вычищен.
   - Расседлывали его тоже вы? - поинтересовалась она.
   Альфарад кивнул:
   - Это он мне позволил сделать, - богатырь улыбнулся и небрежно положил ладонь на дверцу денника, отчего та жалобно заскрипела. - Лаклато и Табар - две лошади, которых я разумно опасаюсь.
   Леми потрепала коня по шее и вышла из денника. Она поняла, что Лаклато защищал ее от Байно.
   - Альфарад... Вы тоже не верите вестям, которые я принесла? - спросила Леми.
   Альфарад пожал плечами типично картановским движением.
   - Я хотел бы поверить в искренность Ардаггера, - ответил он, и Леми с радостью отметила, что старшего дана саанар называет по имени. - Позвольте мне проводить вас, - предложил затем Альфарад.
   Леми согласилась, чувствуя, что саанар не прочь поговорить. Они неспешно прошлись по двору замка, где в этот час было пусто. Альфарад молчал, раздумывая, Леми терпеливо ждала его слов.
   - Ардаггеру не доверяют и правильно делают, - саанар снова задумался. - Но я считаю - нельзя вечно не верить. Может быть, сложилась такая ситуация, которая поставит все на свои места.
   Леми слушала.
   - Когда мы делали выбор, я пошел за Лэйано, поскольку служить Ардаггеру после того, что он творил, я не мог, - продолжал Альфарад, - однако, поразмыслив в свое время, я понял, что все виноваты в случившемся: кто-то больше, кто-то меньше.
   Не ожидавшая от него такого признания Леми удивленно подняла брови. Альфарад заметил это.
   - У него была сделана попытка завершить все миром, - сказал саанар. - Правда, я не знаю, насколько искренен Ардаггер был тогда. Но что говорит в его пользу: наши никогда не пробовали с ним договориться, он же не побоялся начать переговоры. И если бы не Байно...
   Великан внезапно осекся, искоса глянув на девушку. Та спокойно заметила:
   - О судьбе Карими я знаю.
   - В таком случае, - негромко, но весомо проговорил Альфарад, - я дам вам совет: берегитесь Байно. Держитесь от него подальше, потому что, - дальше саанар шептал, - если он догадается, кем вы являетесь для Ардаггера, он убьет вас. А он начинает догадываться.
  
   Вспоминая позже этот разговор, Леми почувствовала, как ее начинает знобить. Стало быть, Альфарад все понял. Возможно, многое поняли и младшие даны. Что будет дальше?
   - Ардаггер, Ардаггер, - прошептала девушка, - на что ты рассчитывал? О чем думал?
   Она вспомнила просьбу не убивать Байно и подумала, что поторопилась, не узнав как следует этого саанара. Во всяком случае, сейчас она не повторила бы свою просьбу.
   Нервы девушки взвинчены были настолько, что, когда раздался тихий стук в дверь, она подскочила. Несколько секунд она смотрела на дверь, затем произнесла пригласила войти.
   Дверь плавно приоткрылась. На пороге стояла Линнель. Меж бровей у нее лежала глубокая складка, от этого лицо ее нахмурилось, потемнело и стало немного походить на лицо старшего брата.
   - Идем, - сухо сказала хозяйка Оннелана. - Прибыл гонец от Корета.
   - Так быстро? - удивилась девушка, взяла куртку и вспомнила, какая она грязная.
   - Это не ответ на наше письмо, - сумрачно проговорила создательница мира. - Он принес другое послание и, боюсь, нам придется поверить Ардаггеру.
   Леми уронила куртку на пол.
   - Вы идете? - нетерпеливо переспросила Линнель, и девушка поспешила за ней.
   Линнель двигалась стремительно, не теряя при этом мягкой грации. Хозяйка светлого замка напомнила Леми большую хищную кошку - ягуара или леопарда. Если бы Леми спросили, какой зверь мог быть на гербе Ардаггера, она не задумываясь назвала бы волка. А Линнель полностью соответствовала пантера.
   - Я не думала, - внезапно заговорила Линнель, - что Альфарад окажется прав, - она пристально посмотрела на девушку, - говоря, что в этот раз мой братец не лжет.
   Леми улыбнулась, но, видимо, улыбка получилась неудачной, поскольку Линнель посмотрела на девушку внимательно и спросила:
   - Что с вами?
   - Два часа назад, - решилась рассказать Леми, - я познакомилась с Байно.
   Линнель окончательно нахмурилась.
   - Не бойтесь, пока он в здравом уме. - сказала создательница мира.
   - Был ли он в здравом уме, когда убивал Карими? - прошептала девушка.
   Линнель остановилась; ее холодные глаза на миг вспыхнули.
   - Так вы знаете об этом? - задумчиво промолвила она, и ее взгляд смягчился. - Леми, я отдала приказ Альфараду и Матто присматривать за вами.
   "Вот почему Альфарад оказался на конюшне в то время, - подумала Леми, - оказывается, он по приказу Линнель охранял меня". Ардаггер был прав, утверждая, что в Оннелане ее не тронут, но ей хотелось быстрее уехать из светлого замка.
   Линнель пошла дальше; Леми догнала ее. Девушка сообразила, что идут они в Круглый зал, и зашагала уверенней.
   В Круглом зале находился Лэйано. Он сидел у жарко пылающего камина, сцепив пальцы и глядя на огонь. Приближающиеся шаги не были слышны абсолютно, открывшаяся дверь не скрипнула, словом, ничто не нарушило тишину, однако, едва женщины успели войти, как дан обернулся и, наклонив голову, посмотрел на сестру. Та кивнула.
   Лэйано встал.
   - Здравствуйте, Леми, - сказал он. - Хочу принести извинения: во-первых, за холодный прием, во-вторых, за наши подозрения. Полчаса назад мы получили письмо от Корета, письмо, которое подтверждает принесенные вами известия.
   Девушка почувствовала, как на душе становится легче.
   - Мы, - дан вопросительно глянул на Линнель; та снова кивнула, - мы хотим, чтобы вы присутствовали при разговоре с нашим братом.
   - Хорошо, давайте начнем, - нетерпеливо отозвалась Леми.
   Лэйано улыбнулся.
   - Тогда прошу следовать за мной.
   Круглый зал имел второй выход, ранее не замеченный Леми. Лэйано не без усилий открыл золотистую дверцу, сливающуюся с фоном стены, и жестом пригласил пройти. Первой из зала вышла Линнель, за ней поспешила Леми. Последним ушел Лэйано, притворив дверь.
   Плохо освещенный короткий коридор привел их в небольшую комнату без окон. Кроме двух кресел и огромного зеркала в резной раме в этой комнате не было ничего. Перед зеркалом ровным ярким пламенем горела толстая желтая свеча, горела без дыма и не оплавляясь. Казалось, она все время так светила и так же будет продолжать светить.
   Зеркало было один в один как стоящее в комнате Ардаггера: молочно-белое стекло, ничего не отражающее, красивая резная рама с теми же узорами, как и на раме зеркала Харда. Леми начала понимать, для чего служат эти зеркала. Она села в одно из кресел, в другое опустилась Линнель, Лэйано остался на ногах. Он подошел к зеркалу и коснулся рукой его поверхности.
   Несколько мгновений все оставалось по-прежнему. Потом стекло начало менять цвет, становясь одновременно темнее и прозрачнее. В глубине зеркала мерцали отблески огня неугасимой свечи. Когда стекло стало похоже на черную воду, внезапно оно вспыхнуло.
   Прямо напротив Леми увидела старшего дана: Ардаггер стоял по ту сторону стекла. Несомненно, он видел их, потому что приветливо кивнул брату и незаметно подмигнул Леми. А когда его взгляд встретился со взглядом Линнель, девушка кожей ощутила, что стало холоднее.
   - Ты хотел говорить с нами, Кэрхед, - произнесла создательница мира, глядя брату в глаза. - Мы слушаем.
   С полминуты Ардаггер молчал, затем тихо сказал:
   - Поговорим. Я предлагаю вам союз против этих воинов с юга. Все силы, которыми я располагаю, будут на вашей стороне до тех пор, пока война будет длиться.
   Линнель отвела взгляд.
   - Кто будет командовать объединенными силами? - с ледяной вежливостью спросила она.
   - Разве я сказал, что армии придется объединять? - усмехнулся Ардаггер. - Стало быть, ты не знаешь сложившейся ситуации, - дан стал серьезен. - Мои разведчики вернулись. Они сообщают, что вражеское войско разделилось: большая часть его идет на Хард, меньшая - на Оннелан.
   Линнель выпрямилась в кресле и сжала подлокотники.
   - Твои предложения? - сквозь зубы проговорила создательница мира, и все поняли, что она начинает сдаваться. О доверии речь, разумеется, не шла, но первые уступки были сделаны.
   - Я собрал часть армии и намереваюсь основательно потрепать противника, - уклончиво отозвался старший дан. - Рекомендую и вам заняться общим сбором. Кроме того...
   - Кроме того? - переспросила Линнель.
   - Ранност и Гильдас, - вкрадчиво произнес Ардаггер. - Эти государства должны быть со мной. Линнель! - рявкнул он, увидев, что сестра поднимается с места, явно возмущенная. - Постой! Прежде выслушай мои аргументы.
   - Слушаем, - быстро вставил Лэйано.
   - Переброска их армий к Оннелану займет много времени, - веско заговорил дан, - да и стоит ли так делать? Объединим их с моим войском и будем бить пришельцев вместе. Между прочим, как я уже сказал, на Хард идет большая часть врагов, так что я стану действовать на самом опасном направлении.
   Говорил он спокойно и убедительно, видно, предварительно обдумав, как и что сказать.
   - Значит, объединить армии все же придется? - сухо спросила Линнель.
   - Подумай сама, - сказал Ардаггер. - Оцени ситуацию. Кстати, я не договорил: вместо этих отрядов я пришлю вам армию Фаэрана. Около тридцати тысяч человек, можете располагать ими по своему усмотрению. Они подойдут к вам значительно быстрее, чем армии Корета и Ранри, и... без риска наткнуться на противника. Солдаты пойдут через Пограничный лес.
   Линнель задумалась.
   - Прошу минуту, сестра, - проговорил Ардаггер. - Есть соображение, которым хочу поделиться. Этих воинов с юга ведет любопытная личность, которая прекрасно знает дороги нашего мира. У меня создалось впечатление, будто их предводитель здесь если не жил, то, по крайней мере, часто бывал.
   - Но это невозможно! - вырвалось у Линнель.
   Ардаггер вскинул голову:
   - Я тоже поначалу так думал. Однако посуди сама: по дорогам эта странная армия движется уверенно, причем разведка не ведется. Войско разделилось на две части, одна из них идет к Оннелану горными тропами, другая идет к Харду по тракту!
   - И к нам движется меньшая часть, - задумчиво произнесла Линнель, осмысливая услышанное.
   Кэрхед кивнул: и он, и Линнель, и Лэйано, и саанары прекрасно знали, что Оннелан защищен слабее Харда, но пришельцы из другого мира об этом-то знать не могли! Да и откуда они, кстати, могли знать, что в этом мире две силы, с которыми нужно сражаться? Откуда они знали тайные тропы, по которым ходили только горные гномы? Откуда?
   - Как это может быть? - недоуменно спросил Лэйано.
   - Хотелось бы выяснить, - отозвался Ардаггер. - Что вы решили? - спросил он после короткой паузы. - Мы будем вместе?
   Линнель смотрела на пламя свечи, горевшее ровно и без дыма. Лэйано с упреком глянул на сестру, и Леми окончательно поняла, кто принимает решения в Оннелане.
   Выдержка у Ардаггера была хорошая. Он молчал и ждал. Когда тишина стала невыносимой, создательница мира поднялась, гордо выпрямилась и сделала шаг к зеркалу.
   - Пока нам угрожают извне, мы будем вместе, Ардаггер, но, - ее глаза сверкнули угрозой, - не думай, что твое теперешнее предложение перечеркивает века нашей вражды. Я не знаю, каковы твои истинные намерения, посему не жди от нас доверия.
   - Безусловно, Линнель, - серьезно отозвался Кэрхед, - будем рассматривать наш временный союз как взаимовыгодную сделку.
   Леми показалось, что он произнес слово "временный" с хорошо скрытой, но уловимой иронией. Впрочем, она не была в этом уверена. Линнель тоже насторожилась, однако ни к словам брата, ни к его тону придраться не могла.
   - Пусть будет так, - поразмыслив, решительно произнесла хозяйка Оннелана.
   - Замечательно, - подвел итог Ардаггер. - Я жду от вас гонцов к Корету и Ранри, чтобы они предоставили свои армии под мое командование (Линнель на миг свела брови, но перестала хмуриться, потому что дан продолжал), также вы должны встретить у Смоляного озера армию Фаэрана. Ее ведет принц Вальгар, брат короля Эрано, с ним Раймор. Полагаю, через трое суток тридцать тысяч человек будут в вашем распоряжении, но королевскую конную гвардию, извини, я оставлю себе.
   - Ты отдал приказ загодя? - изумленно спросил Лэйано.
   - Я предвидел, что вы согласитесь на мое предложение, - Ардаггер ухмыльнулся.
   Линнель сумрачно улыбнулась. Младшие даны понимали, что Кэрхед нашел бы способ изменить приказ в случае непредвиденных осложнений.
   - Чем я еще могу помочь? - деловито поинтересовался Ардаггер.
   Лэйано с величайшим удивлением посмотрел на брата; Линнель тоже была удивлена. Старший дан ждал ответа с невозмутимым видом.
   - Драконы, - произнесла хозяйка Оннелана.
   Ардаггер задумчиво кивнул.
   - Пока могу дать трех, - отозвался он. - Эннер, Бьер и Шэндор-младший. Вас устроит?
   - Да, - сказала Линнель и, подумав, добавила: - мы станем союзниками: я немедленно отправлю гонцов к королям Корету и Ранри. С твоей сторону будут просьбы?
   Вот это было настоящее соглашение. Ардаггер улыбнулся одними глазами.
   - Конечно, - ответил он. - Верните мне, пожалуйста, Леми. Я соскучился.
   Леми опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Линнель перевела взгляд на нее.
   - Если вас не затруднит, Леми, - заговорила хозяйка светлого замка, - подождите несколько минут за дверью. Я должна сказать два слова своему... брату.
   Девушка поднялась и вышла. За ней ушел Лэйано, оставив Линнель в комнате одну.
   Она заговорила, когда за младшим даном закрылась дверь.
   - Ардаггер, - сказала создательница мира, - ты играл с огнем. Как ты мог отправить эту девушку сюда, если ты знал, что тут Байно? Если бы с ней что-нибудь случилось... Тебе мало смерти Карими?
   - Я подумал, что ты не допустишь повторения того прискорбного случая, - хладнокровно отозвался дан. - К тому же Леми не Карими, она сумеет за себя постоять.
   - Она тоже смертна, - заметила Линнель.
   - Что-то произошло? - осведомился Ардаггер.
   - Пока ничего, - ответила хозяйка Оннелана, удивляясь спокойствию брата. - Леми уедет нынче же: здесь ей оставаться нельзя. Я не ручаюсь за Байно, особенно после того как Шайни прострелил ему ладонь и после твоего письма.
   Дан кивнул, соглашаясь. Линнель продолжала:
   - Я сделаю все, чтобы защитить Леми, но в Харде ей безопаснее. И... - она на миг замялась, потом договорила: - ответь, почему ты отправил именно ее?
   Ардаггер ненадолго задумался.
   - Леми - упрямая девушка, - сказал он. - Наверняка она старалась убедить вас любыми средствами, что я говорю правду. Далее, только она могла доехать до Оннелана, не подвергаясь прямой опасности. Еще я думал, что, когда ты догадаешься, кто она для меня, постараешься обезопасить ее. Тебе ведь не нужно второе убийство, правильно? Да и не сомневался я, что в этот раз все будет хорошо.
   Создательница мира изумленно покачала головой и произнесла - впервые без малейшего оттенка неприязни в голосе:
   - Ардаггер! Я начинаю тебе верить.

Глава 11. Форт Оружейников

   Проводить Леми решил Лэйано. Линнель не возражала, хотя дел у младших данов было множество: отправив гонцов к Корету и Ранри, они начали собирать армию. Ардаггер поделился соображениями насчет ведения войны, и Линнель, все обдумав, полностью одобрила его тактику - в глубине души она сознавала, что старший брат талантливый полководец.
   Светло-серый конь Лэйано шел размашистой иноходью, Лаклато на рыси не отставал от него. Дан помалкивал. Леми тоже не хотелось разговаривать, тем более, что и погода выдалась не располагающая к беседе на отвлеченные темы: день был пасмурный, хотя и теплый, небо затянуло серыми тучами; дождь то моросил, то прекращался ненадолго. Жесткая грива Лаклато намокла и упала вниз, закрывая красиво изогнутую шею вороного. Копыта коней расплескивали лужи, ноги их забрызгались жидкой грязью. По дороге никто не ездил, и Леми, успев привыкнуть к безлюдью, удивилась, когда позади раздался грохот копыт: кто-то карьером догонял их. Остановив коня, Лэйано обернулся, то же сделала Леми и увидела, что догоняет их Альфарад. Осадив своего Мерца среди огромной, расползшейся во всю дорогу лужи, саанар отдышался и произнес:
   - Прошу прощения. Леми, можно вас на два слова?
   Леми украдкой бросила взгляд на Лэйано. Тот был удивлен, однако отъехал в сторону, оставив девушку наедине с Альфарадом.
   - Леми, - начал саанар, - когда увидите моего брата, передайте ему это, - Альфарад вытащил из седельной сумки помятый лист бумаги, - и скажите, что я по-прежнему остаюсь его другом.
   - Хорошо, - сказала Леми, бережно свернув и спрятав письмо.
   - Спасибо, - саанар развернул коня.
   Он пришпорил Мерца и умчался по направлению к Оннелану.
   - Для меня всегда оставалось загадкой, - пробормотал Лэйано, - как эти двое, оказавшись во враждебных лагерях, ухитрились остаться друзьями.
   - Они ни разу не встречались в бою? - поинтересовалась Леми.
   - Почему? - отозвался дан. - Встречались. Но не сражались друг с другом.
   Девушка на миг опустила глаза.
   - Ардаггер это видел? - спросила она.
   - Он об этом знает, - уклончиво ответил Лэйано.
   "Видел", - поняла Леми, и вопрос вырвался сам собой:
   - Он ничего не сделал Картану?!
   Взгляд дана, брошенный на Леми, был полон безграничного удивления:
   - Я полагал, вы знаете моего брата. Его саанары не слуги ему, впрочем, и не друзья. Ардаггер многое им позволяет, однако он понимает их и принимает такими, какие они есть, поэтому они доверяют ему и уважают его. Конечно, встреться Харстэй с Байно в бою, один снес бы другому голову, но Картан не может так поступить с Альфарадом, и Альфарад, в свою очередь, не поднимет руку на брата: они хорошо относятся друг к другу. Я не могу приказать Альфараду убить Чекана, но и Ардаггер не может приказать Картану убить брата, - Лэйано улыбнулся своей чарующей улыбкой. - Есть вещи, которые должны остаться такими, какими были до нашей размолвки с Ардаггером. Да, Леми, есть вещи, которые мы не вправе изменить. Не думайте, что мы всесильны.
   - То, что вы не всесильны, я знаю давно, - тихо произнесла Леми.
   - Хорошо, что вы это понимаете, - сказал Лэйано и печально рассмеялся. - Я завидую Ардаггеру: найти такую девушку!.. Ему определенно везет, - дальше Лэйано произнес фразу, над смыслом которой Леми задумалась позже: - и везет второй раз, не то что нам с Линнель.
   Девушка не нашлась, что сказать младшему дану.
   Лаклато двигался легко, повод не натягивал. Леми заметила, что слушаться он стал значительно лучше, не артачится, не выкидывает разных фокусов. Похоже, конь ее признал, да и то - разве стал бы он защищать ее от Байно, если бы не считал своей хозяйкой?
   Лэайно смотрел на нее пристально.
   - Леми, - вдруг произнес младший дан, - откуда вы?
   Леми честно ответила:
   - Из другого мира, Лэйано, и я плохо его помню, он словно в тумане. Иногда приходят на память отдельные яркие картины, но я удивляюсь им: этот мир кажется мне куда более реальным, чем тот, в котором я родилась.
   Младший дан кивнул, и Леми осознала, что он понял ее.
   - Переход по лабиринту вы тоже не помните? - спросил он.
   - Помню темноту и страх, - коротко отозвалась Леми.
   Лэйано снова кивнул и сказал:
   - В точности как было с нами.
   Удивленно глянув на него, Леми хотела было переспросить, однако раздумала.
  
   У Пограничного леса Лэйано проговорил:
   - Я вас проводил, но туда, - он указал под темные своды деревьев, - у меня нет желания ехать. Встреча с черными единорогами испортила мне немало нервов, - с последними словами младший дан сотворил волшебный огонек, поймал его и перебросил Леми. - Выпустите его в лесу, он будет освещать дорогу.
   - Лэйано, постойте, - Леми решила задать вопрос, который мучил ее все время пути от Оннелана. - Почему вы не атакуете Хард? Ведь вы можете проехать через Пограничный лес.
   Почему Ардаггер не пробует напасть на Оннелан, проведя войска через лес, она уже знала.
   - Потому что попадем в Реджибей, - отозвался младший дан. - Представляете, что сделают с нами драконы? - он помолчал, но реакции не последовало, тогда он попрощался и повернул коня.
   Леми забыла поблагодарить его за огонек, но Лэйано успел умчаться на юг.
   Сжимая в руке сгусток теплого красноватого света, Леми второй раз въехала в Пограничный лес, и нынче его приходилось пересекать в одиночестве. В лесной темноте огонь Лэйано разгорелся ярче. Леми бросила поводья на шею Лаклато и повертела огонек перед глазами. Пальцы ощущали легкую пульсацию: в такт ей свет то вспыхивал ярче, то угасал, словно билось маленькое яркое сердце. Ладонь светилась солнышком. Леми подбросила огонек вверх. Он завис над ее головой и не двигался, хотя Лаклато равномерно шагал по дороге.
   - Лети вперед и освещай дорогу, - скомандовала огоньку Леми, вспомнив, как отдавал приказы своему волшебному свету Раймор.
   Огонек подчинился. Вороной потянулся носом к волшебному фонарику, обнюхал его и недовольно фыркнул: созданный Ардаггером, Лаклато питал инстинктивное недоверие к магии Оннелана. Улыбнувшись, Леми подобрала поводья и пустила коня галопом. Лаклато пошел охотно - он застоялся, был рад побегать. Леми сидела в седле свободно и изящно; она начала забывать о своем первом опыте верховой езды и падениях со спины Шерхо.
   Мягкий, но быстрый галоп Лаклато позволял преодолевать большие расстояния за короткое время, не утомляя всадника. Мимо проносились две серые стены деревьев, образующих длинный темный туннель. Кроме перестука копыт и свиста ветра в ушах не было никаких звуков. Пограничный лес выжидающе замер, Леми это не понравилось. Она пригнулась к шее лошади, крепче прижала ноги, заставляя Лаклато поторопиться, и вороной ускорил ход. Несмотря на то, что скакун Ардаггера шел абсолютно спокойно, Леми начала нервничать: впереди пролегали многие мили этого неприветливого леса. Как бы быстро ни бежал Лаклато, на дорогу придется потратить в лучшем случае полдня... Полдня?! Девушка с еще большим ужасом вспомнила, что они с Лэйано подъехали к лесу на закате - стало быть, сейчас ночь, и неизвестно, какие создания выползают в сумерках.
   Лаклато летел по центру дороги, не приближаясь к обочинам; Леми была за это ему благодарна: она то и дело бросала настороженные взгляды в придорожные кусты, и каждый раз ей чудилось там неприметное движение. Впрочем, если там кто-то был, этот кто-то не решался выйти на дорогу.
   Волшебный огонек Лэйано светил по-прежнему ровно и ярко, летя перед мчавшимся конем. Леми зажмурилась, когда прямо в глаза ей ударил яркий луч света, а когда она открыла глаза, ей захотелось снова закрыть их: справа и слева от нее, подобно эскорту, тяжело скакали два черных единорога. Они не уступали в скорости Лаклато. Леми стало страшновато, но оба создания Раймора одновременно повернули головы и на бегу поклонились ей. У девушки сделалось легче на сердце: эти звери охраняли ее. Леми кивнула в ответ и выпрямилась в седле.
   Единорогов хватило минут на двадцать такой скачки. Потом они свернули в чащу, их место заняла другая пара. Так они сменяли друг друга, пока Леми на полном ходу не вылетела из леса. Осознав, что мрачные серые деревья остались позади, над головой - мирное звездное небо, девушка остановила коня и, обернувшись, помахала единорогам. Волшебный огонек в последний раз осветил две исполинские черные фигуры, замершие на выходе из леса, ярко вспыхнул и погас.
   Судя по треску кустов, единороги вернулись обратно. Леми с облегчением вздохнула и, найдя при свете месяца тропинку, направила вороного туда. Поняв, что они едут в Хард, Лаклато взял с места размашистой рысью. Он желал вернуться в черный замок не меньше своей хозяйки.
   Выехав на дорогу, Леми столкнулась с едущим с северо-востока конным отрядом. Всадники на удивление тихо вынырнули из темноты, освещенные скудным светом полудюжины факелов. Девушке пришлось осадить Лаклато, чтобы тот не налетел на скачущего впереди командира.
   Вороной подался в сторону, едва не попав в заросли боярышника.
   Командир отряда, выругавшись, остановился. За его спиной замерли остальные воины - насколько Леми могла судить, отряд был внушительный.
   - Кого здесь носит по ночам?! - с досадой проревел командир, сдерживая горячего жеребца.
   После поездки по Пограничному лесу в сопровождении черных единорогов Леми не испугалась грозного голоса. Но кое-что ее удивило, а именно: когда скакун командира отпрянул от злобно ощерившегося Лаклато, в свете факела блеснула королевская корона. Леми присмотрелась: королю было не больше тридцати и, насколько Леми сумела разглядеть в тусклом свете его лицо, он был красив, очевидно, нравился женщинам, однако девушке не пришлись по душе его глаза - прищуренные, наглые, с насмешливо-самоуверенным взглядом. Ясно было, что ни стыд, ни совесть этому человеку неведомы. Пока она разглядывала короля, тот не менее пристально изучал ее. По его улыбочке девушка догадалась обо всех его мыслях и закипела злобой.
   Подкрутив густой, пшеничного цвета ус, король сказал:
   - Нам по пути, красавица. Я и мои воины проводим вас.
   - Проводите, - усмехнулась Леми и ударила каблуками в бока Лаклато. - Если догоните!
   Вороной прянул вперед и мигом исчез в темноте.
   Злость проходила, но досада оставалась. Леми несколько раз останавливала коня, прислушивалась, и, убедившись, что за ней никто не едет, снова трогала Лаклато. Тот охотно повиновался ей, хотя уши держал прижатыми, что указывало на его злобу.
   - Не злись, зверь, - шепотом сказала ему Леми. - Мне этот тип тоже не приглянулся.
   Точно поняв ее слова, вороной поставил уши и всхрапнул.
   Дальше они двигались в основном шагом, поскольку движение на дороге по мере приближения к Харду становилось все оживленнее. К черному замку двигались колонны пехотинцев и отряды всадников, конные и пешие стрелки, рыцари, гремели повозки. То и дело мимо карьером проносились гонцы. На перекрестке Леми пришлось остановиться, чтобы пропустить длинную колонну всадников в легком вооружении. Во главе ее ехали двое, и ладный белый конь одного из командиров в темноте казался светящимся. Девушка узнала в этом воине Харстэя, а рядом с ним - она готова была поклясться - скакала женщина. Леми пожала плечами: чего еще ожидать от Харстэя!
   Дождалавшись, пока колонна пройдет мимо, она поехала следом. Эта ночь не была беззвучной: топот копыт, грохот сотен солдатских сапог, скрип колес, ругань и бряканье оружия напрочь разбивали обычную тишину этих мест.
   Хард был виден издалека - настолько хорошо он освещался.
   На рассвете следующего дня, когда Лаклато приблизился к черному замку, в серых сумерках Леми разглядела гигантскую неподвижную тушу, лежащую неподалеку от подъемного моста. Поток воинов, вливающийся в ворота Харда, объезжал эту громаду, и поведения солдат темного дана хватило, чтобы Леми заинтересовалась таким явлением. Она решительно направила вороного к этому нечто. Издалека казалось, что у стены Харда лежит либо поваленное огромное дерево, либо длинная и высоко поднимающаяся над поверхностью земли цепь гладких камней. Подъехав ближе, девушка с изумлением и ужасом обнаружила огромного спящего дракона.
   Ноздри зверя шевелились, беззвучно вдыхая прохладный утренний воздух и выдыхая легкий дымок. Сложенные перепончатые крылья трепетали, а изогнутые когти то и дело царапали каменистую землю - дракону что-то снилось.
   Леми начала жалеть, что подъехала к дракону, когда бронзового цвета чешуя на спине чудовища окрасилась первым лучом восходящего солнца в глубокий желтый цвет, и зверь разом распахнул веки. Изумрудно-зеленые глаза с черными вертикальными зрачками глянули на восток, а пасть приоткрылась, обнажив клыки длиной с меч Ардаггера и такой же остроты. Между зубами заплясал длинный темно-красный язык, и зверь смачно выдохнул густое облако черного дыма: дракон зевнул. Потом он медленно повернул огромную голову и посмотрел прямо на Леми. Та замерла.
   - Доброе утро, - сказал дракон.
   Наверное, по драконьим меркам он говорил тихо, но девушку пригнуло к седлу. Зверь, увидев ее реакцию, ухмыльнулся и продолжил:
   - Мое имя Шэндор, я старейшина всех драконов Реджибея.
   - Меня зовут Леми, - громко произнесла девушка.
   - Не надо так орать, - заметил Шэндор. - Я прекрасно слышу.
   Он поднялся и потянулся, в точности как собака. Потом расправил крылья. Леми осадила вороного, однако дракон взлетать не собирался. Он снова лег, зевнул и равнодушно произнес:
   - Продолжим разговор? Что-то я тебя раньше не встречал.
   - Между прочим, я вас тоже, - отозвалась Леми.
   Шэндор обратил внимание на Лаклато и, хмыкнув, сказал:
   - Смотрю, Хозяин пожертвовал тебе любимого коня... С чего бы это?
   - Наверное, ему так захотелось, - с ехидцей ответила девушка.
   Дракон засмеялся, причем из черных закопченных ноздрей вылетели клубы едкого дыма. Лаклато недовольно зафыркал.
   - Я-асненько, - отсмеявшись, протянул Шэндор и резюмировал: - стало быть, Хозяин желает испытать судьбу вторично. Ну, это понятно: не повезло один раз, повезет другой. Хотя, - дракон желчно усмехнулся, - если ему не повезет и сейчас, у него впереди очень много времени. Хватит, чтобы сделать третью попытку, четвертую и так до бесконечности.
   Леми на секунду стиснула зубы.
   - Не боишься, что я передам наш разговор Ардаггеру? - спросила она. - Слово в слово, включая интонацию.
   - Не передашь, - спокойно ответил дракон, - потому что ты сама наверняка задумывалась над этим... Девочка, у тебя нет ничего общего с создателем мира. Что ты для него? Так, пылинка в потоке времени. Смертная... - Шэндор снова неприятно усмехнулся, обнажив свои страшные, покрытые гарью зубы. - Недолговечны вы, люди.
   Леми не знала, что драконы относились к людям значительно хуже любых темных созданий, и закоренелый циник Шэндор издевается над ней - но внезапно начала догадываться о подоплеке слов старого чудовища. Магия мира, созданного тем, кого она любила, действовала на нее по-особому, необычайно развив интуицию, и, взглянув в леденистые, хитрые и жестокие глаза дракона, она вдруг все поняла, а поняв, успокоилась.
   - Вот видишь, - по-своему истолковав ее молчание, довольно кивнул головой Шэндор.
   Неожиданно для него девушка улыбнулась:
   - К чему ты это говоришь, дракон? Мне кажется, тебе хочется от скуки позлить меня.
   Дракон озадаченно посмотрел на нее. Леми весело рассмеялась, разворачивая Лаклато.
   - Тебе почти удалось довести меня до отчаяния, Шэндор, - сказала Леми, - но Ардаггеру я верю значительно больше, чем твоим словам.
   Она махнула рукой и поехала к воротам Харда.
   - Почему-то мне кажется, - задумчиво качая головой, прошептал ей вслед один из самых старых драконов мира, - что твоя вторая попытка, Ардаггер, будет счастливее первой. Клянусь крыльями, эта девушка заслуживает бессмертия!
   Слова дракона задели Леми, хотя она интуитивно понимала, что Шэндором управляла нелюбовь к смертным вообще и к людям в частности. Драконы, живущие по тысячелетию, смертными себя не считали, поэтому приравнивали себя к создателям мира. И то сказать - дед Шэндора, скончавшийся не так давно, видел зарю мира. Правда, он прожил долгую жизнь даже по меркам драконов.
   В черный замок девушка въезжала, будучи рассерженной и обиженной. Это не помешало ей оценить суету во дворах Харда: всюду дымились только что погашенные костры, фыркали разнузданные лошади, переговаривались люди. Вооруженные отряды то входили в замок, то выходили из него. Леми с трудом проехала к центральной башне, где увидела отдающего приказы Шайни.
   Стрелок был, как всегда, деловит, подтянут и суховат; приказы отдавал быстро и четко, и его распоряжения выполнялись немедленно. Впрочем, несмотря на его уверенный тон и точные движения, Леми поняла, что Шайни сильно устал. По-видимому, из саанаров он остался в Харде один и, согласно указаниям дана, руководил прибывающими отрядами.
   - Шайни! - окликнула его Леми.
   Саанар обернулся и, узнав ее, коротко поклонился.
   - Где Ардаггер? - спросила девушка.
   - Где-то там, - Стрелок неопределенно махнул рукой на юг.
   На лице Леми отразилось такое разочарование, что Шайни невольно улыбнулся. От улыбки его хмурое лицо на миг засияло, серо-стальные глаза посветлели - перед Леми предстал другой человек. Но улыбка погасла, и Стрелок снова стал прежним. Он шагнул вперед, взял Лаклато под уздцы и помог девушке спешиться.
   - Когда вернется Ардаггер? - спросила она.
   Стрелок недоуменно посмотрел на девушку:
   - Откуда я знаю? Наверное, когда закончится война.
   Девушка сникла.
   - Я пойду, Шайни, - сказала Леми. - Путь меня изрядно утомил.
   Нет, усталости она не чувствовала, просто ожидала увидеть Ардаггера, и вот, пожалуйста... Леми вздохнула и отправилась в башню, нашла свою комнату, бросила пояс с мечом на ковер и с удовольствием села в кресло. Кресла были глубокие и мягкие - они словно обнимали сидящего нежными руками. Леми откинулась на спинку и закрыла глаза.
   Знала бы она, где дан, поехала бы за ним, не раздумывая... "А интересно, - Леми открыла глаза от внезапной мысли, - неужели Ардаггер не сказал Шайни, где, в случае чего, его искать? Ой, что-то Стрелок недоговаривает! Скрывает. Ведь отряды из Харда Шайни наверняка отправляет в определенное место, туда, где назначен сбор!"
   Леми вскочила с намерением разыскать саанара, но Шайни - легок на помине - входил в комнату.
   - Я знаю, разумеется, где Хозяин, - с порога начал он. - Но говорить об этом во дворе Харда, где находятся сотни людей, было бы неразумно.
   - Где он? - строго спросила Леми.
   - Вы не доберетесь туда без проводника, - подумав, ответил Стрелок.
   - Так найдите мне проводника, - сказала девушка.
   Шайни усмехнулся и присел на край стола.
   - А я-то шел к вам с просьбой, - сообщил он.
   Леми удивилась, но решила выслушать.
   - Я не могу разорваться, - заговорил Стрелок. - Остался в замке один, в первый день чуть с ума не сошел, впрочем, сейчас не легче. В довершение всего Картан застрял в Форте Оружейников, - Шайни выжидающе замолчал.
   Леми глянула на него, ожидая продолжения.
   - Я хотел попросить вас съездить в Форт, чтобы вы поторопили Картана, - высказал свою идею Стрелок.
   Его мысль не показалась Леми привлекательной.
   - Я не прошу вас ехать немедленно, - сказал Стрелок. - Но войдите в мое положение: из саанаров здесь никого нет, я же не могу оставить Хард. Вы на Лаклато доберетесь в десять раз быстрее, чем любой гонец. Картана следует поторопить: он должен привезти оружие, поскольку у меня без дела сидят три тысячи безоружных бойцов. Что прикажете мне делать?
   "Начинается", - подумала Леми.
   - К Хозяину вы бы поехали, укажи я дорогу... - тихо заметил Стрелок.
   - О господи, - выдохнула Леми.
   Стрелок не понял ее выражения, сохранившегося от реалий старого мира, посмотрел вопросительно. Леми нехотя проговорила:
   - Хорошо, я поеду в Форт, если вы дадите мне спокойно отдохнуть пару часов.
   Она воспользовалась своим правом отдохнуть: она выспалась, привела себя в порядок и выехала ближе к вечеру. К тому времени Шайни заметно нервничал, что ему не помешало говорить с девушкой в своей обычной сдержанной манере.
   Наконец Леми села на Лаклато. О письме Альфарада она вспомнила в последний момент и захватила с собой этот листок бумаги, изрядно потершийся во время поездки через Пограничный лес.
   - Как проехать в Форт? - спросила она.
   - Прямо и направо, - отозвался Шайни.
   Леми не думала, что он способен шутить, и выразительно посмотрела на него. Стрелок пояснил:
   - Выезжаете на северную дорогу, двигаетесь на север. Проезжаете Цепной мост, потом Волчий мост, за ним дорога разветвляется. Вы свернете направо, скоро будет Форт. Правда, - Шайни вскинул глаза, - есть условие. За поворотом будет арка; проехать надо будет обязательно под ней - это Врата Форта. Если вы обогнете арку, вернетесь на дорогу и поедете дальше, вы не попадете в Форт.
   Леми недоверчиво улыбнулась. Стрелок заметил ее улыбку, и глаза его загорелись сердито, однако продолжал он спокойно, не меняя тона:
   - Скажите Картану, чтобы он быстрее отправлял оружие и приезжал сам.
   Лаклато вышел из замка. Леми глянула в сторону, где накануне спал Шэндор, однако дракона там не было. "Жаль", - с досадой подумала Леми. Она собиралась продолжить разговор со старым чудовищем.
   У перекрестка, где прошлой ночью Леми видела Харстэя, вороной сам свернул на север, будто знал, куда нужно хозяйке. Движение на этой дороге было не такое оживленное, как на восточной. С севера по большей части шли тяжеловооруженная пехота и лучники. Конников и арбалетчиков Леми встречала мало. Прошел мимо нее и отряд существ, какие Леми до сих пор не встречались.
   Невысокие, кряжистые, двигающиеся переваливаясь, как моряки, но очень быстро, заросшие так, что не было видно лиц, они были прекрасно вооружены. Великолепные пластинчатые брони или кольчуги, миндалевидные щиты, свежевыкрашенные, с отлично выполненным повторяющимся рисунком - скрещенные булава и кайло. Как заметила Леми, булава в их гербе присутствовала не случайно: у воинов преобладало ударное оружие - палицы, булавы, боевые молоты. Изредка мелькали топоры и двуручные мечи. Кайло в гербе оказалось тоже не простым символом: оружие и шлемы многих воинов были богато украшены золотом и драгоценными камнями.
   Этот отряд оказался единственным, в котором воины пели. Правда, когда Леми разобрала слова, они не показались ей исполненными оптимизма. "Хороший день для битвы, хороший день для смерти!"
   Криво улыбнувшись, Леми пустила Лаклато галопом. Деревья бросали на дорогу длинные тени, и глаза скоро заболели от быстрых и частых смен тени и света. Дорога на север шла через рощу, которая недавно оделась листвой. "Да, - мельком подумала Леми, - во владениях Ардаггера красиво".
   До Цепного моста Лаклато скакал долго. Можно было добраться и быстрее, но пришлось потерять время, ожидая, пока по дороге перегонят изрядный табун лошадей. Кони эти шли не спеша - могучие, огромной силы звери. При взгляде на них Леми вспомнился Шерхо. Хоть она и не питала к нему нежных чувств, но училась ездить она на нем, а первое впечатление всегда самое сильное.
   Мост вороной пролетел карьером, не дав Леми полюбоваться на работу мастеров, вознесших этот каменный арочный мост над бешеными водами Ревущего Потока. Вместо ограждений в три ряда были туго натянуты цепи, по толщине примерно как якорные. Леми поняла, почему мост получил название Цепного.
   Солнце садилось, когда Лаклато мчался по дорогам Приозерной равнины. Половина ночи понадобилось этой лошадке, чтобы достигнуть Волчьего моста, переброшенного через извилистое русло Змейки. Здесь Леми придержала коня: ей показалось, что у моста расположилась стая не то волков, не то бархов. Девушка свернула с дороги и подъехала ближе - выяснилось, что она ошиблась ненамного: стая волков действительно находилась неподалеку от въезда на мост, однако это была каменная стая. Видимо, какой-то неизвестный резчик, заметив у моста несколько гранитных валунов, высек из них волков - двух матерых (они стояли, ощерив пасти и осев на задние лапы), переярка и пятерых молодых прибылых волков. На мордах последних застыло выражение страха. Леми подивилась искусной работе - каждый волосок шерсти просматривался, каждый клык, каждый глаз были выполнены великолепно - и  решила спросить, кто изваял этих зверей.
   Спустя недолгое время она увидела в Харде на стене подробную карту севера, вспомнила про Волчий мост, спросила о нем Раймора, и тот мрачно ответил, что этим ваятелем был Кайт. Но он не высекал из гранита скульптурную группу, а, придумав новое заклинание, он не нашел ничего лучшего, как опробовать его на подвернувшейся стае волков. И бедные звери превратились в камень. Когда об этом узнал Ардаггер, он пришел в бешенство, примчался сюда на Табаре, но, поскольку время было безвозвратно упущено, заклинание не имело обратного хода. Хозяин Харда сумел лишь сделать так, чтобы время потеряло свою власть над каменными животными: они не разрушались. Кайту повезло - он не попался на глаза дану в те дни.
   Рассмотрев каменных волков, Леми перебралась через мост, и Лаклато поскакал к развилке. Все дороги севера он знал прекрасно. Леми уже знала, что ему было достаточно назвать конечную цель путешествия, и конь сам выбирал путь. Так она и поступила, сказав вороному, куда едет.
   К вечеру следующего дня скакун Ардаггера добрался до поворота: владения старшего дана были обширны, а разбитая проходившими войсками дорога не давала Лаклато возможности скакать на полной скорости. Свернув у развилки вправо, Лаклато перешел с галопа на рысь, потом на шаг и в конце концов остановился. Хотя солнце садилось, света было достаточно, и Леми разглядела Врата Форта. Два столба белого мрамора смыкались метрах в трех над поверхностью земли, образуя арку. На ней золотом блестела в последних лучах закатного солнца надпись "Форт Оружейников". Воздух под аркой дрожал, но сквозь него отчетливо просматривался дальний лес. Леми вспомнила о предупреждении Шайни - необходимо обязательно проехать под аркой - и озорная мысль пришла ей в голову.
   Обогнув мраморный столб, она снова вернулась на дорогу. Врата Форта остались позади. Леми обернулась: через арку видна была дорога и отпечатки копыт Лаклато на ней. Девушка недоуменно пожала плечами и пустила Лаклато галопом - как она помнила, Форт находился в десяти милях от Ворот. Вороной бежал неохотно; Леми не удавалось разогнать его. Лес приближался, однако никакого строения не было видно. Солнце село, и Леми продолжала свой путь в темноте. Наконец, когда она поняла, что позади осталось не десять миль, а вдвое больше, что Форта нет и что Шайни предупреждал не зря, она повернула Лаклато. Тот с явным удовольствием поскакал назад.
   Арку Леми увидела издалека - белый мрамор светился в темноте, и чем темнее становилось вокруг, тем ярче светились Врата Форта. Леми снова оказалась перед аркой и решительно направила Лаклато в проем. Конь сделал несколько шагов, ударил копытом и остановился.
   - Кто вы? - спросил голос, исходящий, казалось, из самих Врат.
   Леми оглянулась, но никого не увидела. Она снова посмотрела на арку и назвала свое имя.
   - Куда направляетесь? - задал второй вопрос голос.
   - В Форт Оружейников, - ответила Леми.
   Помолчав некоторое время, голос задал третий вопрос:
   - Зачем?
   - Мне нужен Картан, - сказала девушка, не вдаваясь в подробности.
   Голос снова замолчал, словно раздумывая. Наконец промолвил:
   - Можете ехать.
   Лаклато, не дожидаясь команды, шагнул вперед, прошел под аркой, и Леми по глазам ударил яркий дневной свет: из апрельской ночи Леми угодила в июльский полдень. Такого она не ожидала, а Шайни не счел нужным ее предупредить.
   Прищурившись, Леми увидела изумрудно-зеленое поле, окаймленное лесом. Далеко впереди, на опушке леса, еле видимое сквозь солнечное марево, стояло деревянное строение. Девушка поняла, что здание большое - конечно, значительно меньше Харда, но Форт Оружейников - а это, несомненно, был он - выглядел внушительно.
   Леми сбросила куртку, расстегнула ворот рубашки (кольчугу она оставила в замке) и пустила Лаклато галопом. Вороной шел по обыкновению легко: со стороны казалось, будто лошадь не бежит, а парит в воздухе. Со стен Форта заметили коня Хозяина и заранее распахнули бревенчатые ворота, так что, проскакав по лугу, Лаклато, не сбавляя хода, влетел в царство Бартога.
   В Форте людей было немногим меньше, чем в Харде, все занимались делом: кто грузил на повозки мечи в ножнах и доспехи, завернутые в промасленные тряпки, кто чинил сбрую или кормил упряжных лошадей, терпеливо ожидающих, пока их запрягут. Из кузниц доносился перестук молотков и тяжеловесный грохот больших молотов. Леми придержала Лаклато и растерянно оглянулась, пытаясь найти хотя бы одно знакомое лицо. Напрасно.
   Поняв, что никто не станет расспрашивать, зачем она приехала (хотя многие поглядывали на нее), Леми подъехала к первому попавшемуся человеку, спросила, где Картан. Ей указали на центральное строение, и девушка, спрыгнув с коня, отправилась туда, придерживая меч. Оружие в Харде она не оставила.
   Двери оказались настолько большими и тяжелыми, что усилий Леми хватило приоткрыть одну створку на расстояние, достаточное для того, чтобы проскользнуть внутрь и не застрять в дверном проеме. Судя по весу, двери были сделаны из дубовых бревен.
   Войдя, девушка оказалась в просторном зале, который напомнил ей величественные залы Оннелана - может, размерами, может, отделкой. Стены были богато украшены мозаикой и тонкой резьбой по дереву. Вдоль стен выстроились машины Бартога. Не обращая внимания на снующих по залу обитателей Форта, Леми подошла к машинам и с любопытством осмотрела их - ничего подобного она не видела. То есть, конечно, она знала о существовании таких орудий, но в ее мире они были давно позабыты, уступив место более совершенным, тут они стояли новенькие, грозные, готовые к бою или к осаде крепости. Девушка провела пальцем по отполированному дереву и подумала, что Бартог и в самом деле умница, если смог придумать чудо-оружие, не известное этому миру.
   - Вы ко мне, Леми? - раздался за спиной голос Картана. - Шайни отправил? Пусть не переживает, я поведу обоз с оружием этой ночью, поскольку раньше все равно не смогу.
   Девушка обернулась. Подошедший бесшумно Чекан стоял и довольно улыбался.
   - Альфарад просил передать вам письмо, - сказала Леми, - но я оставила его в куртке, на седле.
   - Ясно, - заметил Картан. - Вы не ожидали встретить здесь лето?
   Леми рассмеялась: Чекан догадывался о многих вещах.
   - Это дело рук Хозяина, - продолжал саанар. - Он хотел, чтобы в Форт не попадали посторонние, потому создал Врата, которые пропустят далеко не всякого, а сам Форт находится в другом пространстве и времени.
   Смех девушки погас. Она отказывалась поверить услышанному.
   - Хотите сказать, - проговорила она, - что у Ардаггера есть власть над временем и пространством?
   - Судите сами, - подтвердил, улыбаясь, Чекан. - Власть есть, правда, небольшая. По крайней мере, немного менять время и пространство он может. Могу добавить, - он понизил голос, как профессиональный заговорщик, - что Хозяин способен перенести кусок чужого измерения в наше.
   О таком Леми и подумать не могла.
   - Господи! - выдохнула она.
   - На то он и дан, - неожиданно строго сказал Картан. - Мы, саанары, так не сумеем - не те силы... Пойдем за письмом, Леми, прошу вас, мне не терпится узнать, что пишет брат.
   Они вышли во двор Форта, и Леми вынула письмо из кармана переброшенной через луку седла куртки. Увидев, как измята бумага, Картан улыбнулся: он понял, что письмо выдержало немалую дорогу. Когда Картан читал письмо брата, Леми заметила, как потеплели его глаза, как разгладились складки на лбу, и улыбка стала добрее. Девушка вдруг позавидовала Картану - наверное, потому что у нее самой не было брата, сестры или друга, и именно в этот миг Леми поняла, что, попав в этот мир, она осталась совсем одна. Если не считать Ардаггера, у нее никого не было.
   От ее мыслей отвлек голос Картана, ставший значительно более мягким.
   - Спасибо, - сказал он, сворачивая письмо. - Хотите, я покажу вам Форт?
   Помещения Форта предназначались для изготовления и хранения оружия, и Леми, походив по залам и комнатам Форта Оружейников увидела множество любопытного. Она посмотрела, как куют и закаляют мечи, как делают кольчуги и вырезают приклады арбалетов. Леми увидела оружие, названия которого не знала. Бедному Картану все время приходилось отвечать на ее бесконечные "как", "что", "зачем" и "для чего". Впрочем, он не уставал давать пояснения.
   Одна комната служила хранилищем мечей. Клинки без ножен висели на всех четырех стенах, и Леми обратила внимание, что на клинках нанесены различные узоры. Только три или четыре меча были с темными, почти черными лезвиями. Картан объяснил, что все клинки в этой комнате сделаны из знаменитой хардийской стали, прочной и гибкой. Увидев на лице девушки неподдельный интерес, саанар снял со стены первый попавшийся меч и протянул Леми. Руки девушки дрогнули, приняв тяжесть клинка.
   Леми осторожно повернула клинок и увидела на темном поле затейливые узоры, похожие на гроздья винограда. Она старалась держать лезвие так, чтобы ладонь не прикасалась к режущей кромке: чувствовалось, что этот клинок запросто рассечет и плоть, и дерево, и железо. Рукоять была простой, но удобной, да и сам меч имел отличный баланс.
   - Тяжелый, - сказала девушка, возвращая меч.
   Саанар взял клинок. Если в руках Леми меч казался длинным и тяжелым, то в лапах Картана он неожиданно стал маленьким. Чекан держал его небрежно и легко, как гусиное перо.
   - Оставьте ваш меч, - сказал Картан. - Я подберу вам оружие получше.
   Послушно отцепив от пояса ножны с мечом, Леми оставила клинок в оружейной.
   К Картану Леми со времени знакомства относилась с большим уважением, чем к другим саанарам. Картан нравился девушке спокойствием и серьезностью, но она понимала, что и его стоит опасаться. Леми имела дело со стихийными силами: не угадаешь, куда в следующий момент повернется вся мощь создателей мира, против кого будет направлена. Никто, кроме данов, не мог им ничего приказать, и даже данов они слушали не всегда - взять хотя бы Байно. А безнаказанность порождает вседозволенность.
   Если бы Картан следил в этот момент за мыслями Леми, он полностью согласился бы с девушкой и добавил к имени Байно имя Кайта.
   Побродив по Форту, Леми почувствовала, что устала - не столько от ходьбы, сколько от впечатлений. Она спросила у Картана, нет ли места, где можно отдохнуть, и Чекан отвел Леми в крохотную комнатушку под самой крышей центрального строения.
   - Комната Бартога, - пояснил Чекан. - Проходите. Я зайду за вами, когда все будет готово, - добавил он и ушел.
   Обстановка в комнате была не шикарная: стол, два стула и кровать. Леми улыбнулась, вспомнив великолепные залы Оннелана и Харда. Девушка села на кровать и подумала, что хотя бы креслами Бартог мог обзавестись. Но даже жесткая постель не помешала ей задремать, и ей приснился тот самый сон, который она видела, когда впервые уснула в Харде. Леми снова увидела себя в небольшом зале, перекрытом зеркальным сводом и освещенном широкими окнами.
   Опять Леми ощутила резкую боль, когда левого виска коснулась серебристая молния, и опять ей показалось, что по щеке течет кровь, и опять она проснулась, тяжело дыша и обнаружив, что прижимает руку к лицу. Девушка вскочила с кровати.
   В комнате было душно, Леми открыла окно. Солнце садилось, стало быть, поспала она немного, однако сон не освежил ее, наоборот, начала побаливать голова. "Надо рассказать про этот сон Ардаггеру", - подумала она.
   Леми выглянула в окно. В Форте по-прежнему собирался обоз с оружием. Возы были нагружены, накрыты и перевязаны, люди начинали запрягать лошадей. Значит, Картан скоро зайдет. Леми вынула из кармана расческу, поздравив себя с тем, что носила ее в кармане рубашки, а не в куртке, начала расчесывать длинные светлые волосы. Внезапно она отложила расческу и всмотрелась в холодную гладь стекла. Нет, она почти не изменилась, если не считать взгляда... и было что-то, для чего Леми не могла подобрать точного определения. Что-то неуловимое, но осязаемое.
   С поверхности зеркала на Леми пристально смотрела светловолосая красавица с упрямым и немного надменным выражением лица и спокойными, проницательными глазами. Девушка ошеломленно глядела на свое отражение - ей казалось, что перед ней не она сама, а кто-то другой, к которому перешла малая толика силы создателей.
   Что с ней происходит? Почему ей удалось справиться с огненным заклинанием? Почему ее охраняли черные единороги? Почему она практически не устает? Почему инстинктивно знает, как вести разговор с данами из Оннелана и с драконом? Почему сбываются сны? Почему свой мир она забывает? Что все это значит?
   Картан зашел за ней, когда обоз выехал из Форта, а на летнем небе засверкали крупные яркие звезды. Ночь была теплая, Леми не стала надевать куртку. Она села на Лаклато и подождала, пока Чекан поменяет порванный повод. Естественно, повод порвался в последний момент, и Картан крепил новый ремень к кольцам удил, благо, недостатка в поводьях не было: кроме оружейников, в Форте находились шорники.
   Леми сидела в седле, глядя в сторону. Голос Картана вернул ее к действительности.
   - Я... - Чекан вставил ногу в стремя, - впервые... - он вскинул в седло свое большое тело, - вижу женщину... - Картан разобрал поводья, поймал правое стремя, тронул Шерхо и закончил: - умеющую долго молчать и спрашивать по существу.
   - Спасибо, - с улыбкой отозвалась Леми, коснувшись каблуками боков коня.
   Шерхо и Лаклато пошли рядом.
   - Хотите что-нибудь спросить? - задал вопрос Картан. - Я к вашим услугам.
   - У меня много вопросов, потому что я мало знаю о вас и о вашем мире, - заговорила девушка после некоторых раздумий. - Например, почему Раймор пришел в Хард? Его место в Оннелане.
   Чекан покрутил в руках повод.
   - Он был кое-чем обязан Хозяину, - коротко ответил саанар.
   - Чем? - не отставала Леми. - Каждый из вас, вставая на сторону Ардаггера или Линнель, выбирал свою судьбу. Надо быть в очень большом долгу, чтобы отдать свой долг таким образом.
   Картан был изумлен словами девушки.
   - Вы правы, - сказал он, посмотрев ей прямо в глаза.
   Он рассказал Леми о вулкане, который сжег лицо Раймора, о том, как видел это старший дан, о том, как он лечил саанара, о том, как тот, выздоровев, ушел, не желая никому показывать обезображенное лицо. Картан рассказал, как Ардаггер разыскивал Раймора по всему миру, не жалея времени и сил, и как создал ему новое лицо.
   - Теперь понятно, - эту фразу Леми сумела произнести, когда Картан давно закончил рассказ и ехал, глядя вперед, где в конце дороги ярко светился мрамор Врат Форта. - Но, Картан, почему ожоги не зажили?
   Чекан опасливо огляделся.
   - Убить саанара можно не только оставив в глубокой ране стальное лезвие, - сказал он тихо. - Лезвие можно вовремя вынуть, и раны затянутся без последствий. Однако Хозяин говорил, что есть другой способ: чрезвычайно сильный выброс огня, но не обычного, - Картан призадумался, - а связанного с энергией разрушения. Шайни об этом хорошо осведомлен, я же не вдавался в подробности. Взрыв чего-то очень мощного может нас погубить. Раймору еще повезло, он мог погибнуть.
   "Саанары не слишком отличаются от смертных", - внезапно осознала Леми.
   - Почему сталь и огонь, Картан? - спросила она.
   - Кто его знает, - ответил Чекан. - Могу сказать, что с огнем работать сложнее всего, думаю, он составляет значительную часть структуры магии созидания. Ну а сталь... - он пожал плечами. - Говорят, есть существа, которых можно убить только серебром или камнем. У нас неприятие железа.
   Леми кивнула, и до Врат Форта они ехали в молчании.
   Проехав под аркой, Картан подождал Леми, поставил Шерхо рядом с Лаклато и спросил сам:
   - Вы не замечаете, что изменились?
   - Замечаю, - вздохнула Леми. - Что, все так плохо?
   Уловив иронию, Чекан коротко рассмеялся.
   - Нет, что мне в вас нравится, так это ваш юмор, - отсмеявшись, сообщил он. - Поймите, Леми, - посерьезнев, продолжил саанар, - вы сильно изменились с тех пор, как я впервые увидел вас и поговорил с вами. Вы... как бы это сказать... - он улыбнулся одними кончиками губ и негромко дополнил: - вы становитесь похожей на нас, Хозяйка.

Глава 12. Карти редо!

   Леми была оглушена словами саанара: не думала, что услышит подобное, мечтать не смела о таком. Чекан ехал рядом и поглядывал на нее, ожидая, когда она придет в себя.
   - Между прочим, Хозяйке Харда подобает приличное оружие, - заметил он, подал девушке меч в ножнах и поклонился - почтительно и с уважением, как подлинной владычице.
   Но девушке не верилось, что Картан серьезен, пока она не разглядела его глаза. Лишь тогда Леми убедилась, что саанар не смеется над ней. Девушка расправила плечи.
   - Благодарю, Картан, - сказала она, выдвигая клинок из ножен.
   Апрельское солнце осветило хардийскую сталь высшего сорта - черную с золотистым отливом. Саанар посоветовал девушке щелкнуть по клинку ногтем. Она так и сделала, и сталь отозвалась хрустальным звоном. Леми полюбовалась мечом - он был недлинный, пришелся ей по руке и весил немного - вложила его в ножны, застежки ножен чуть ли не сами собой защелкнулись на ремнях перевязи.
   - Был момент, когда я подумала, что вы хотите надо мной посмеяться, - произнесла девушка.
   - Что заметил я, скоро заметят другие, - сказал Чекан. - Отныне, Леми, вы - наша госпожа. Карими я не мог назвать Хозяйкой, вас - называю.
   Почувствовав, что прохладно, Леми набросила на плечи куртку и сказала:
   - Почему Карими не стала вам госпожой?
   - Она была смелой девушкой, но чего-то ей недоставало, - ответил Картан. - Карими стала подругой Хозяина, но повелевать Хардом она не смогла. А вы сумеете - в вас есть то, чего не хватало Карими.
   Она была смелой девушкой, мысленно повторила Леми фразу Картана. Да, она должна была иметь смелость, конечно, должна... Чекан внезапно нараспев проговорил:
   - Она не испугалась мрака
   И средоточья силы зла -
   В ужасном демоне без страха
   Заметить многое смогла:
   Огонь под углями увидеть,
   Который свет способен лить -
   Тот, кто умеет ненавидеть,
   Умеет также и любить...
   "Снова "Даны", - поняла Леми, - следовало взять поэму с собой - в Оннелане было много времени". Узнавая новое о тех, кто находился или находится рядом с Ардаггером, она узнавала новое о самом дане.
  
   Их медленный обоз тащился трое суток, пока впереди не стали заметны башни Харда. Весенний воздух был необыкновенно прозрачным, и замок Ардаггера казался силуэтом, вырезанным из черной бумаги и наклеенным на фоне золотистого неба. Шайни верхом на своем гнедом Дэхе встречал их у ворот. Дэх, втянув ноздрями воздух, учуял знакомый запах Шерхо и Лаклато и приветственно заржал.
   - Свершилось: приехали, - проворчал Стрелок.
   Обрадовался он вовсе не появлению Картана и Леми, а прибытию долгожданного обоза.
   Они с Чеканом, не поздоровавшись и не покидая седел, начали деловой разговор, касающийся количества и качества привезенного оружия. Послушав первые пять минут, Леми поняла, что разговор будет долгим, решила вмешаться.
   - Шайни! - недовольно произнесла она. - Вы обещали мне проводника!
   Стрелок повернулся к Леми, глянул на нее, намереваясь что-то сказать, но его глаза внезапно задержались на ее лице, и слова так и не были произнесены. Гримаса Шайни уступала место выражению недоумения - перед ним сидела на высоком черном коне властная и немного суровая повелительница, и потрясенный Стрелок удивился, что не замечал этого раньше. А может, она стала такой недавно?
   Даже ветер стих, пока сама Смерть целых полминуты смотрела на девушку серыми глазами Шайни, и впервые это не испугало Леми.
   Девушка без труда выдержала взгляд саанара, привыкшего чаще всего видеть людей в качестве мишеней для своего арбалета, а Картан увидел, как два взгляда скрестились подобно мечам в смертельной схватке. Стрелок первым перевел взгляд - он посмотрел на Чекана, и тот прочел в его глазах безграничное изумление. Молчаливый поединок выиграла девушка.
   Шайни понял все. Он склонил голову и произнес:
   - Конечно... Хозяйка. Вас проводят, куда вы пожелаете.
   Выяснилось, впрочем, что выехать сразу не удастся. Шайни объяснил, что гонец от Ардаггера прибыл не так давно и нуждается в отдыхе - этот гонец и станет проводником, когда отдохнет. Стрелок сообщил также, что к старшему дану отправится сильный отряд тяжелой конницы - если Леми захочет, она может поехать с ними. Девушка согласилась. Картан обещал догнать ее, когда закончит свои дела в Харде, и Леми обрадовалась такому попутчику.
   Она провела ночь в комнате Ардаггера, поутру, переодевшись, вышла во двор замка, где стоял оседланный Лаклато. Рядом с лошадью сидел черный волк. Леми пригляделась, увидела, что это барх, и подошла к зверю. Волк встал.
   - Доброе утро, - хрипловато проговорил он. - Меня зовут Бран, я провожу вас к Хозяину.
   - Леми, - представилась девушка, садясь в седло.
   Бран подождал, пока она усядется и разберет поводья.
   - Воины выехали, - вежливо сказал он. - Нам придется их догонять.
   - Это не проблема, - усмехнулась Леми, направляя коня в ворота. - Ты, главное, не отставай.
   Низко опустив голову и принюхиваясь, барх ровной волчьей рысью бежал рядом с Лаклато. Вороной шел коротким галопом и постоянно просил повода. Если бы не Бран, Леми дала коню волю и догнала бы уехавший вперед отряд примерно минут через десять, а так понадобилось около часа.
   Выстроившись походной колонной, рыцари в полном боевом снаряжении ехали по четыре в ряд, оставив обочину свободной. Двигались они прибавленным шагом, и их могучие кони в стеганых попонах и железных налобниках бодро шагали вперед. Леми скакала по обочине, обгоняя всадников, и поражалась количеству воинов. Чтобы обогнать их, потребовалось время.
   Опередив длинную колонну и приблизившись к командиру рыцарей, Леми придержала Лаклато. Командир обернулся, и девушка безо всякого удовольствия узнала короля, встреченного ею у выезда из Пограничного леса. Король присмотрелся и тоже узнал ее.
   - Эрано, король Фаэрана, - представился он.
   - Леми, - вежливо ответила девушка.
   Бран бежал справа от Лаклато, наблюдая за людьми.
   - У вас славная  лошадь, - заговорил король, кивнув на вороного. - Митталской породы?
   - Не знаю, - сухо отозвалась Леми. Ей не нравился этот человек, и она вымученно поддерживала разговор. - Это подарок.
   - Богатый подарок, - заметил король.
   В глубине души король с высшей степенью изумления осознавал, что боится девушку из Харда, и это обстоятельство его разозлило. Впервые в жизни он был растерян. Эрано привык, что женщины выполняют любую его прихоть - кто из приязни, кто из страха, но сейчас первый же холодный взгляд Леми остановил слова, готовые слететь с языка, и привел короля в замешательство. Ее манера держаться живо напомнила ему Стрелка.
   Полчаса неспешной езды, проведенных в молчании, вернули Эрано часть былой наглости, к тому же Бран ушел вперед проверить дорогу. Король снова повернулся к Леми. "Да, - пронеслось у него в голове, - красивая девчонка! Однако почему она вызывает некоторый страх?"
   - Вы из Миттала? - сделал попытку завязать разговор Эрано.
   В ответ девушка глянула остро и с такой неприязнью, что короля будто огнем обожгло. Хоть она и промолчала при этом, но взгляд был красноречив. Эрано прикусил губу - его злость стала усиливаться. Пока беспричинный страх удерживал его от безрассудных поступков, однако Леми, интуиция которой стала в последнее время похожей на ясновидение, прекрасно понимала, что долго так продолжаться не может. В конце концов страх притупится.
   Руки Эрано нервно теребили повод - Леми и на это обратила внимание.
   "Попала я в историю, - подумала она, - и надо было так случиться, чтобы к Ардаггеру поехал в этот час именно Эрано. Может, остановиться и дождаться Картана?"
   Но вернулся Бран, сообщил, что на дороге никого нет, и вновь пристроился справа от Лаклато. При бархе Леми не хотелось показывать свое отношение к королю, да и сам Эрано в присутствии Брана вел себя так, что любые опасения казались смешными. Леми невольно провела пальцем по рукояти нового меча. Тут же появилось странное чувство - будто с ней ничего не случится, хотя опасность девушка ощущала чуть ли не кожей. "Ладно, - решила она, - посмотрим: до сих пор интуиция не подводила".
   Эрано не смотрел в сторону попутчицы, и в напряженной тишине невольные спутники ехали, пока не начало смеркаться.
   Король глянул на заходящее солнце и бросил, повернувшись к Брану:
   - Эй, волк! Надо искать место для ночлега.
   Уставший барх огрызнулся в ответ:
   - Меня зовут Бран. Если не можете запомнить, запишите где-нибудь.
   Говорящие волки наглостью могли поспорить с кем угодно. Брови Эрано угрожающе сдвинулись, глаза потемнели, но король, вовремя вспомнив, что бархи - любимые создания Ардаггера, усилием воли сдержался, чтобы не повысить на зверя голос.
   - Хорошо, - произнес король с деланным спокойствием, отчего Леми окончательно поняла, что Эрано на ком-нибудь отыграется - либо на ней самой, либо на Бране. Первый вариант казался ей наиболее вероятным, - тогда, может быть, вы, Бран, укажете место, где можно безопасно провести ночь?
   Тон не обманул барха: в глазах зверя зажегся опасный огонек, который Леми заметила.
   - Укажу, король, - отозвался он безо всякого почтения.
   На ночлег отряд остановился в придорожной роще. Пока воины рубили дрова и разводили костры, Леми расседлала вороного и прилегла, хотя не устала. У копыт замершего Лаклато устроился Бран. Волк лежал, положив голову на лапы, и, казалось, спал, но его настороженные уши вздрагивали и шевелились, если поблизости раздавался самый слабый звук. Леми наблюдала за ним и подумала вдруг, что бедный зверь не ел сутки, может, и больше. Странно, а ей совершенно не хотелось есть.
   - Бран! - негромко окликнула барха девушка. - Хочешь кушать?
   - Конечно, - отозвался волк. - Что у вас есть?
   Девушка потянулась к седлу, вынула из сумки хлеб с сыром. По твердости и то, и другое напоминало кремень, но волк мигом разгрыз все, проглотил и облизнулся.
   - Не так и плохо, - подвел он итог. - Но мало.
   Леми улыбнулась. Бран снова лег.
   От костров потянуло жареным мясом. Барх принюхался и снова облизнулся.
   - Нас не приглашают, - заметил он.
   - Неужели тебя это удивляет? - усмехнулась девушка.
   - В общем-то нет, - сердито отозвался Бран, приподнимаясь. - Меня больше удивило бы, если бы его собачье величество (Леми коротко рассмеялась - не ожидала такого выражения от волка) король Эрано пригласил нас разделить ужин.
   Бран недовольно засопел и снова уронил голову на лапы. Он был голоден и зол. Леми тихо засмеялась, поймав себя на желании погладить волка и почесать за ушами. Барх вряд ли одобрил бы это.
   В роще стало темно, только свет редких костров слегка разгонял мрак. Леми глянула на небо, по которому бежали облака, и сообразила, что сегодня новолуние, поэтому темнее обычного.
   Рядом раздраженно зашевелился волк. Зевнув, он встал и потянулся, потом с наслаждением втянул ноздрями воздух: по-прежнему аппетитно пахло жареным мясом. Встряхнувшись, Бран снова судорожно, с подвыванием, зевнул и решительно сказал:
   - Пойду на разведку: может, что удастся стянуть. Вы не возражаете, Хозяйка?
   Опять Хозяйка! Бран стал третьим, кто назвал ее так, и произнес он это слово как само собой разумеющееся, однако Леми к этому обращению не успела привыкнуть.
   - Иди, - отозвалась девушка.
   - Я быстро, - пообещал волк и крадучись ушел.
   После его ухода несколько минут было тихо, только брякал уздой привязанный к дереву Лаклато, да он же пофыркивал в темноте. Потом захрустели ветви под тяжелыми сапогами. Леми одним движением вскочила на ноги. В нос ударил сильный запах вина.
   Кто-то выругался, ударившись о дерево, и по голосу девушка узнала Эрано. "Вот оно", - подумала Леми, сделав шаг к Лаклато. Однако король подошел ближе, чем казалось по звукам шагов, и был не очень пьян - вино не успело ударить в голову. С сухим смешком король поймал девушку за руку. Вырываться было бессмысленно, поскольку Эрано держал крепко.
   - Отпусти, - спокойно сказала Леми. - Иначе потом пожалеешь.
   - Да, наверное, - хрипло отозвался король, дыша вином девушке в лицо, - но это будет потом.
   Вторая рука Леми оказалась зажатой в его ладони, как в наручниках. И тогда - позже Леми не могла сообразить, как все вышло, - девушка мгновенно пришла в ярость. Дикая, неуправляемая злоба зажгла ее глаза такими же огнями, какими всегда горели в темноте глаза Кэрхеда, и Леми ясно увидела Эрано. Темнота будто исчезла - девушка видела все отчетливо, как при дневном свете. Она глянула на руки короля, сжимающие ее запястья, розовая пелена безумной ярости на миг затуманила сознание, и Леми словно со стороны услышала свой голос, выкрикнувший:
   - КАРТИ РЕДО!
   Тотчас за этим возгласом раздался крик Эрано. Король вопил от страшной боли: обе его руки горели ярко и сильно, как два факела.
   Едва он разжал ладони, волна ярости схлынула, и Леми не на шутку перепугалась. Она отпрянула, налетев на дерево. Не переставая кричать, Эрано упал - подбежавшие воины сбили его с ног и погасили пламя. Многие воины были с факелами, и, когда они наклонились к королю, а Леми увидела, что стало с его руками, ее затошнило. Мерзкий запах паленого мяса усиливал тошноту.
   Спустя минуту наступила тишина, прерываемая всхлипами Эрано. Король больше не кричал, только стонал и всхлипывал от невыносимой боли. Леми видела, что воины из его отряда смотрят на нее кто с ужасом, кто с ненавистью, кто с изумлением. Она выпрямилась. Из темноты возник Бран и встал рядом с ней, готовый драться.
   Что-то должно было произойти.
   - Что случилось? - раздался вдруг бас Картана.
   Многие воины попятились, увидев выходящего на свет саанара. Чекан глянул на лежащего Эрано, на его рыцарей, перевел взгляд на Леми и Брана, все понял и шагнул к Эрано.
   Воины расступились. Никто не рискнул защитить своего короля. Картан подошел вплотную, еще раз внимательно посмотрел на лежащего, увидел руки Эрано и бросил полный изумления взгляд на Леми. Та утвердительно кивнула.
   Чекан нахмурился.
   - Так, - сказал он жестко и обвел сумрачным взглядом воинов, - всему есть предел. Короля Эрано больше нет. С этой минуты Фаэраном правит его брат, король Вальгар. Я извещу его.
   Леми не слышала слов Картана, хотя он продолжал говорить. Голос Чекана становился все глуше и глуше, потом вовсе пропал: девушка потеряла сознание.
   Когда она пришла в себя, то обнаружила, что сидит под деревом, а Бран лижет ее лицо. Картан отдавал фаэранским воинам распоряжения, значит, она потеряла сознание минуты на две-три, не больше. Леми вытерла ладонью лицо; волк смущенно сказал:
   - Простите, Хозяйка, я видел, что вам плохо, и решил привести вас в чувство.
   - Спасибо, Бран, - прошептала Леми.
   Язык был как ватный, руки и ноги плохо слушались, поэтому Леми не спешила вставать.
   Картан подошел к ней сам, когда отправил воинов по местам и расставил часовых. Фактически Чекан принял командование отрядом.
   Он сел, прислонившись к дереву, и спросил:
   - Вы сожгли ему руки?
   Леми кивнула.
   - Кто научил вас огненному заклинанию? - поинтересовался Картан.
   - Раймор, - назвала Леми имя.
   Чекан задумался, с сомнением покачивая головой. Его движения едва угадывались в темноте. О чем он думал? Леми не могла понять. Она пристально всматривалась в его хмурое лицо, однако в сумраке ночного леса ничего разглядеть не сумела. Голос же Картана оставался ровным.
   - Вы не устаете после заклинания? - с интересом спросил саанар.
   - Нет, - ответила Леми. Голова у нее начала побаливать. - Раньше уставала, - безразлично пояснила она.
   - Так не должно быть, - проговорил Чекан, отвернувшись. - Потому что люди, которые пытались применить это заклинание, тяжело заболевали, даже умирали, - холодно ответил Картан. - Почти все их силы уходили на заклятие. Оно очень мощное, Леми, - Картан на миг замолчал, потом устало и негромко договорил: - Почему у вас оно получается, хотел бы я знать...
   - Я тоже хотела бы знать, Картан, - сказала Леми.
   Она знала, кто может ответить на ее вопросы.
   Ардаггер.
   Саанар встал, собираясь уходить. Леми окликнула его:
   - Картан! Что будет с Эрано?
   Чекан криво улыбнулся и выразительным жестом провел по горлу ребром ладони. Девушка судорожно вздохнула, но другого она не ожидала.
   Когда он ушел, Бран, не пропустивший ни одного слова из разговора, восхищенно произнес:
   - Это было потрясающе, Хозяйка! Я такого не ждал, я...
   - Помолчи, Бран, - устало прервала его Леми. - У меня голова болит без твоих восторгов.
   Ей было плохо - нет, не от заклинания. Перед глазами стояли обугленные кости на месте ладоней Эрано. Волк, по-видимому, хорошо почувствовал ее состояние - он подошел ближе к сидящей девушке, опустил голову и по-собачьи лизнул руку.
  
   Утром отряд продолжил поход. Заметно помрачневшие воины ехали в угрюмой тишине, не переговариваясь, как накануне. Во главе отряда на своем неизменном Шерхо ехал Картан. Рядом с Шерхо мягко ступал Лаклато. Чекан то и дело посматривал на Леми, отметив, что она, хоть и бледна, но держится хорошо. Он хмуро улыбнулся, в очередной раз подумав, что Хозяин не ошибся в выборе.
   Прямо сидеть в седле стоило девушке изрядных усилий: больше всего ей хотелось отлежаться где-нибудь на травке. Но Леми старалась не показать, как ей плохо, и ей это удалось. Бран своим звериным чутьем ощущал неладное - девушка ловила его встревоженные взгляды. Леми через силу улыбнулась ему, но барх не отреагировал на улыбку.
   - Мы едем в Кельф, - заговорил Чекан. - А вы, если хотите увидеть Хозяина, поезжайте напрямик. Можно хорошо срезать, если свернуть. Бран проводит.
   Барху Леми доверяла.
   - Я поеду к Ардаггеру, - сказала девушка.
   - Ладно, - Картан придержал коня. - Тогда до встречи. Бран! - обратился он к барху. - Береги ее.
   Бран повел Леми через лес и болото такими тропами, что девушка поражалась, как он не путается в переплетениях дорожек. Бархи часто покидали свои Охотничьи Угодья, ради интереса изучая многие тайные тропы, и для них не составляло труда найти кратчайшую дорогу в любую точку любого королевства. Говорили, что Змей Шайни немало попутешествовал с сыновьями Белого Волка, чтобы изучить дороги и дорожки, - это знание позволяло ему появляться неожиданно и исчезать незаметно.
   Хотя барх старался провести Леми кратчайшим путем, ему приходилось выбирать те тропы, по которым мог проехать всадник, да и то большую часть пути девушка прошла пешком, ведя Лаклато в поводу. Она не могла, например, заставить себя проехать верхом по гати, переброшенной через болото, как ни уверял ее Бран, что гать выдержит.
   Дни сменялись ночами. Барх утверждал, что двигаются они быстро, однако Леми, привыкшая мчаться по ровным дорогам на волшебном скакуне, была другого мнения о скорости их передвижения. Ей казалось, что Бран скоро устает, и она досадовала, когда была вынуждена останавливаться на отдых. Волк, в свою очередь, удивлялся девушке. Из его тона исчезли последние остатки фамильярности, и на четвертый день он обращался к Леми как к настоящей Хозяйке черного замка - почтительно, с некоторой долей преклонения, с искренним уважением и, может быть, со страхом.
   Когда очередная тропа спустилась в глубокий, заросший папоротниками овраг, Леми не выдержала:
   - Мы точно идем в правильном направлении?
   - Не волнуйтесь, - отозвался волк. - Главные дороги небезопасны: идет война, а эти тропы приведут нас куда надо.
   Война! Леми успела позабыть об этом.
   - Ардаггер сможет выиграть войну? - спросила девушка.
   - Когда я уходил в Хард, - проговорил он, - Хозяин выиграл сражение. Он полностью разбил вражеский авангард, не потеряв ни одного человека. Так что шансы у нас есть.
   Вот так новость! Леми с удивлением посмотрела на волка.
   - И ты не сказал мне об этом раньше?
   - Вы не спрашивали, - отозвался Бран, с усмешкой добавив: - славная была битва! Четыре с половиной тысячи утонули в болоте. Нашим воинам осталось добить уцелевших... Десятка три.
   Леми припомнились слова Лэйано, когда тот назвал брата непревзойденным мастером ловушек. Наверное, Ардаггер придумал такое, что заманило в очередной его капкан вражеский авангард.
   Неожиданная мысль пришла девушке в голову, и она спросила:
   - Почему враги свернули с главного тракта? Что их потянуло в болото?
   Волк ухмыльнулся, вздернув верхнюю губу.
   - Хозяин может заставить любого действовать так, как ему нужно. Он приказал драконам летать над Северным трактом и жечь всех, кто попадется на дороге. Как я слышал, на счету драконов порядочное количество пришельцев из-за моря. Вот и сделайте вывод, Хозяйка.
   - Да, - сказала Леми, подумав о Шэндоре. - Драконы, наверное, изрядно повеселились.
   - Само собой, - отозвался волк. - Между Северным трактом и Южной дорогой мышь не проскользнет. На открытых местах появляться не стоит, - Бран глянул вверх, туда, где темные склоны оврага поросли молодым сосняком, - эти звери разбираться не станут. Если Хозяин приказал им жечь любого, они с радостью выполнят его волю.
   Знакомство с Шэндором не было приятным, потому девушка относилась к драконам как к неизбежному злу этого мира.
   - Бран, - подумав, решила спросить Леми, - почему драконы не атаковали Оннелан? Ну, когда Ардаггер воевал с младшими данами.
   Барх глянул удивленно:
   - Что вы! Оннелан защищен магией, драконы с ней не справятся.
   - А другие государства? - заинтересовалась Леми. - Драконы могли их выжечь.
   - Все та же магия, - отозвался осведомленный Бран. - Саннары Оннелана ставили защитную сеть заклинаний в странах союзников. Потом, насколько я помню, драконы не могут долго находиться в воздухе, кроме Шэндора и Бьера. Хотя даже у них двоих не хватит сил, чтобы прилететь, атаковать и вернуться, им надо будет сесть и долго отдыхать, а на земле они уязвимы, - Бран посмотрел снизу вверх на всадницу. - Наш народ драконов знает хорошо: мы живем рядом.
   Леми вспомнила карту. Верно, Охотничья Угодья бархов находились неподалеку от Реджибея, страны драконов.
   - Бран, - помолчав, окликнула девушка волка, - куда мы едем?
   - На юг, в Лиарет, - сказал барх. - В королевство восточных эльфов. Насколько я знаю, - решил просветить он собеседницу, - из Оннелана отправили гонца, и тот привез королям эльфов приказ подчиняться приказам Хозяина.
   Лаклато бережно ставил копыта, опасаясь наступить на лапу идущему вплотную Брану. Тот был чересчур увлечен беседой, чтобы смотреть, куда идет. Барх держался, как обычно, справа, и девушка, спохватившись, заставила коня принять левее.
   - Они подчиняются? - с интересом спросила Леми, продолжая разговор.
   - Да, - ответил Бран. - У Харда и Оннелана общий враг, эльфы это понимают.
   Леми про себя ехидно улыбнулась, вспомнив свою поездку в Оннелан. Просто удивительно, что младшие даны сумели перешагнуть через ненависть и прислушаться к ее доводам и доводам Ардаггера. Еще удивительнее было то, что эльфы согласились сражаться вместе с темной армией Кэрхеда. "Впрочем, - подумала вдруг девушка, - почему бы и нет? Они ведь не глупцы".
   Волк, ранее бежавший ровно, внезапно остановился, шевельнул ушами и сообщил:
   - За нами следят, но не беспокойтесь, это свои. Шаги Маргола я отличу! - добавил Бран.
   Второй волк ловко спустился вниз, лавируя между выступающими корнями деревьев, и оказался у самых копыт Лаклато. Хитро глянув снизу вверх, он отряхнулся и заговорил:
   - День добрый, Леми, я рад...
   Маргол осекся, всматриваясь в девушку, а когда продолжил, его поначалу дружеский тон стал церемонным и почтительным, в интонации его проскальзнуло плохо скрытое изумление.
   - ...рад видеть вас.
   Поздоровавшись, девушка тронула коня, дальше они двигались втроем.
   Вскоре Леми убедилась, что леса вокруг не безлюдны: Ардаггер позаботился об охране своих отрядов. То и дело ее окликали патрульные, иногда попадались деловитые бархи, и становилось ясно, что сопровождение Маргола и Брана избавляет от многих хлопот - и люди, и звери были недоверчивы. Леми видела, насколько сложно подойти незамеченным к месту стоянки старшего дана. Он наверняка знал обо всех передвижениях, а вот направления перебросок его войск оставались тайной. Ардаггер умел наносить короткие, но болезненные удары - армия Линнель и Лэйано в свое время несла из-за этого большие потери.
   Солдат старший дан берег. Его стрелки были прекрасно обучены и не уступали в меткости никому. Их обычной тактикой было обстрелять врагов из засады, нанеся большой урон, и скрыться в лесах или на болотах - в последнем им обычно помогали бархи. Лучшим стрелковым подразделением в войске Харда по праву считались арбалетчики, которыми в сражении командовал Шайни. О них ходили легенды: рассказывали, как сотня арбалетчиков уложила гвардию Оннелана, превосходящую их числом в пять раз. И это было правдой.
   Кое-какие истории Леми узнала из разговоров Маргола и Брана. О многом она расспросила говорящих волков сама. Бархи рассказывали охотно: своего создателя они любили и не прочь были лишний раз сказать о нем хорошее.
   Прошло два дня, и Бран торжественно сообщил, что скоро Леми увидит Ардаггера. Ей порядком надоели однообразные леса и болота, да и оба волка тоже - их бесконечные разговоры об охоте могли вывести из себя самого терпеливого человека. Поодиночке Бран и Маргол были неплохими собеседниками, но вдвоем они начинали девушку раздражать. Правда, однажды Бран обернулся к ней что-то спросить, поймал ее взгляд и на секунду замер. После этого он мало не разговаривал с вожаком, Маргол тоже стал менее словоохотливым.
   Погода налаживалась. Неделю дождей не было, дни стояли солнечные, ясные, теплые. Если бы не комары, Леми давно сняла бы куртку. Она попыталась вспомнить, каким словом отогнал Ардаггер крылатых кровопийц на болотах Кельфа, но не смогла припомнить ни самого слова, ни похожего сочетания звуков. Волки от комаров страдали меньше. Маргол линял, его серая шерсть висела клочьями - выглядел он как обыкновенный лесной волк.
   Из-за комаров Леми проявила чудеса красноречия и уговорила волков двигаться быстрее. Повздыхав, Бран решился срезать путь, и они сэкономили немало времени, проехав по эльфийским землям. Эльфы им встречались, но они либо проходили мимо, либо сдержанно приветствовали бархов, не забывая о союзе с Хардом. Но Леми услышала облегченный вздох Маргола, когда владения любимых созданий Линнель остались позади.
   Ардаггера они врасплох не застали. В наступающих сумерках Леми отлично разглядела огненного коня Кэрхеда и черного всадника на нем. При виде Хозяина бархи исчезли, как по команде, а Лаклато остановился.
   Дан был по обыкновению сумрачен, хотя к тому времени у него имелись причины быть довольным: четверть вражеского войска, идущего против Харда, лежала на дне болот, под каменными завалами или по обочинам лесных дорог. Ардаггер потерял две сотни воинов. Такая победа не казалась сверхъестественной для тех, кто понимал преимущества объединенных армий Оннелана и Харда.
   Табар двигался вперед ленивой рысцой, Леми ждала, когда он привезет к ней своего всадника. Глаза Ардаггера начинали светиться в сумерках, но девушка разглядела, как он улыбнулся, и улыбка разом преобразила его лицо. К ней ехал не Кэрхед Бешеный, а создатель мира.
   - Я так и подумал, что тебе в Харде не усидеть, - раздался в лесной тишине чарующий голос Ардаггера, - и специально отправил Маргола встретить тебя с Браном.
   Леми поняла, в каком нервном напряжении она пребывала последнее время. Отъезд из Харда, первая попытка применить огненное заклинание в Храме Кэрхеда, переговоры в Оннелане и встреча с Байно, эскорт черных единорогов, поездка в Форт, Эрано и дорога к Ардаггеру отняли у нее много сил. Внезапно осознав, что можно не беспокоиться ни о чем, Леми едва удержала слезы.
   Дан подъехал ближе. Языки пламени на гриве Табара хорошо освещали его лицо.
   Ардаггер больше не улыбался, но когда он заговорил, его голос был мягким и успокаивающим.
   - Ты молодец, - произнес Ардаггер, разворачивая Табара. - Ты просто молодец.
   Ардаггер тронул своего рыжего демона. Вороной тоже двинулся вперед и зашагал рядом с огненным конем. Кэрхед коротко глянул на Леми и сказал:
   - Ты все делала верно.
   - Да неужели?! - крикнула Леми, не заботясь о том, что их могут услышать. - Ты знаешь, что в Оннелане я встретила Байно? Ты знаешь, что мог сделать Эрано?! Ты...
   - Я все это знаю, включая то, что ты сожгла руки Эрано, - хладнокровно отозвался дан.
   Леми осеклась, вспомнив, что разговаривает с одним из создателей мира.
   - Как так?.. - растерянно спросила она после долгого молчания. - Я ничего не понимаю, Ардаггер. Что происходит?
   - Ты становишься такой, как мы, - улыбнулся дан.
   Девушка вопросительно посмотрела на Ардаггера.
   - Вот что, Леми, - договорил он, - в лабиринте я наложил на тебя чары. Я сделал так, чтобы ты не уставала, и мне это удалось, но заклинание послужило толчком, освободившим Силу, которая заключалась в тебе изначально.
   Леми поняла его не до конца, но выводы сделала верные: вот почему у меня получилось огненное заклинание, вот откуда инстинктивное знание тех вещей, которых не должна была знать, вот откуда умение говорить с жителями этого мира, вот откуда берет начало интуиция, всегда верно подсказывающая, как нужно поступить.
   - Отчего же я почти забыла свой мир? - спросила Леми. - Из-за твоей магии?
   - Нет, так действует лабиринт, - отозвался Ардаггер. - Это сильные древние чары тех, кто ходил по мирам до нас.
   - Вы же создатели! - удивилась Леми.
   Дан вздохнул.
   - Поразмысли, - предложил он. - Мы пришли через лабиринт на пустоши, которые предстояло сделать пригодными для жизни. Но ведь кто-то создал эти пустоши. А лабиринт? А твой мир, которого мы не касались? А куда ведут многие переходы и порталы лабиринта? - Ардаггер коротко улыбнулся, глянув на изумленное лицо Леми. - То-то, воробушек. Правила установлены не нами.
   Каждый разговор с создателем становился откровением.
   - Мы приехали, - спустя несколько минут сказал дан.
   Темнота мешала разглядеть место, куда волшебные лошади привезли всадников, хотя, судя по звуку шумящей воды и ощущению сырости, можно было заключить, что где-то близко течет быстрая река. Огненный Табар освещал небольшой круг деревьев, поскрипывающих под ветром. Этот же ветер доносил слабый запах дыма. Поначалу Леми подумала, что дым от костров, и только утром, когда разглядела лагерь Ардаггера, она с удивлением обнаружила выстроенные дома, склады и конюшни.
   Здесь, в сердце лесов, эльфы всегда собирали войска, и большое место, расчищенное после давнего пожара, было идеально оборудовано для этой цели. Тут можно было спрятать целую армию, и никто не узнал бы об этом. Подъездные пути эльфы замаскировали так тщательно, что бархи, лучшие следопыты в мире, с трудом отыскивали их. О существовании этого места Ардаггер знал давно, однако не мог найти его и уничтожить. Нынче он был рад этому - место сбора эльфийских войск, оставшееся невредимым, служило объединенной армии как нельзя лучше. Оно идеально подходило для отдыха отрядов, недавно вернувшихся из удачного рейда.
   Все это дан рассказал Леми на следующий день, а сейчас, предложив ей спешиться, взял под уздцы обоих коней и повел к коновязи. Девушка шла рядом. Ардаггер внимательно посмотрел на нее - это было не то робкое создание, пришедшее из каменного лабиринта. Шаг сделался тверже, плечи распрямились, походка стала уверенней, взгляд изменился.
   - Ты знаешь, - заговорил Ардаггер, и Леми, повернувшись к нему, увидела, как мерцают его глаза, - я счастлив, что в Харде наконец появилась Хозяйка.

Глава 13. Допрос

   От Ардаггера услышать такое было значительно приятнее, чем от всех саанаров и бархов, вместе взятых. Леми от удовольствия покраснела, как школьница, впервые получившая отличную отметку. Она подождала, пока дан привяжет лошадей и повернется к ней. Успев отвыкнуть от горящих глаз Хозяина Харда, Леми отшатнулась при виде красных огней.
   - Хочу выслушать твой рассказ, - произнес Ардаггер. -  В подробностях - от твоей поездки в Оннелан до нашей встречи.
   Когда девушка рассказала все, за окнами маленького домика, куда привел ее Ардаггер, заметно посветлело. Красное свечение глаз дана стало меркнуть. Наступал день.
   Кэрхед поднялся.
   - Отдохни, - произнес он. - Тебе пришлось многое выдержать и... - он заколебался, но договорил: - и боюсь, многое впереди.
   Он вышел.
   Леми прилегла на кровать. Тщетно поискав одеяло, она дотянулась до лежащего на стуле плаща дана, завернулась в него, уснула, и ей снова приснился сон, где сталкивались серебристая и черная молнии. Не проснувшись, Леми ощутила смутную досаду - об этом повторяющемся сне она забыла рассказать Ардаггеру, хотя собиралась это сделать.
   Разбудил ее громкий стук в дверь. Леми вскочила. В окна били яркие лучи весеннего солнца, маленькая неказистая комнатка казалась наполненной светом. Стук повторился, став более настойчивым.
   - Входите! - крикнула девушка хрипловатым со сна голосом.
   - Благодарю за приглашение, - раздался ледяной голос Шайни, и Стрелок шагнул внутрь.
   Его Леми не ожидала увидеть.
   - Где Хозяин? - спросил Шайни.
   Ожидая ответа, он сбросил темно-зеленый плащ и аккуратно, не стукнув, положил на стол арбалет. Леми позабыла, что Шайни задал вопрос, во все глаза разглядывая легендарное оружие. Длинное ложе арбалета было вырезано из ореха и покрыто лаком. От долгого употребления лак местами сошел, удобный приклад был потерт. Стальная дуга была длинная и казалась очень толстой; края дуги соединяла тетива, скрученная из множества жил животных и пропитанная каким-то составом, очевидно, предохранявшим ее от дождя. Новостью для Леми стал прицел с регулировкой - Бартог изобретал вещи, принципиально новые для этого мира.
   - Где Хозяин? - повторил вопрос Шайни.
   Леми отвела взгляд от арбалета и посмотрела на саанара. Тот был в кольчуге, с мечом; на поясе висели два тяжелых колчана со стрелами. Рядом с арбалетом Шайни положил предмет необычной формы, завернутый в промасленную ткань.
   - Я не знаю, где Ардаггер, - сказала девушка. - Зачем он нужен вам? - с неожиданной тревогой спросила она. - Что-нибудь случилось в Харде?
   - Нет, - отрицательно качнул головой Стрелок и с удовольствием опустился в кресло. - В Хард вернулся Раймор, он прекрасно справится без меня; я же хочу спросить Хозяина, чем могу помочь тут.
   Леми снова глянула на арбалет.
   - Шайни, - сказала она, кивнув на оружие, - насколько далеко он бьет?
   - Все зависит от веса стрелы, - скучающе отозвался Стрелок. - А стрелы у меня разные.
   - В среднем какова его прицельная дальность? - поправилась Леми.
   Шайни оживился:
   - Вы в этом разбираетесь?
   Стрелок нашел понимающего собеседника и расщедрился на комплимент.
   - Редко какая женщина разбирается в оружии, - заметил он. - Да, в Харде действительно появилась Хозяйка (случайно он повторил слова Ардаггера, и Леми покраснела). Что касается моего красавца, - Шайни ласково погладил приклад арбалета, - то прицельная дальность полета стрелы в среднем семьсот шагов. Бартог постарался.
   - Вы не промахиваетесь? - съехидничала Леми.
   Пообщавшись со Стрелком, она могла бы понять, что этот саанар юмор понимает плохо, а иронию не воспринимает совершенно. Ее вопрос Шайни принял серьезно и спокойно ответил:
   - Я всегда попадаю в цель, если стрела способна до нее долететь.
   Леми помнила его выстрелы в оружейной Харда, однако ей захотелось снова посмотреть на меткую стрельбу.
   - Недалеко есть стрельбище, - сказала девушка с намеком, - я проезжала мимо него.
   Шайни поднялся, взял со стола оружие и вопросительно посмотрел на Леми.
   Едва Леми ступила за порог, как яркое весеннее солнце ударило по глазам, и долгое время перед глазами прыгали цветные пятна. Для Шайни, похоже, солнца не существовало: он не прищурился. Шел он легко, хотя нес свое тяжелое оружие, да и кольчугу не снял. Спустя минуту Леми заметила, что шагает Стрелок абсолютно бесшумно.
   Они прошли мимо домиков, мимо кузницы, мимо конюшен, и Леми привела спутника к стрельбищу, где несколько человек тренировалось в стрельбе из лука. Стрелок развернул сверток, в котором оказался ворот для натягивания тетивы, взвел арбалет и положил ворот на землю. Потом повернулся к Леми:
   - Куда стрелять?
   Девушка указала на дальнюю мишень, до которой было шагов четыреста. Остальные стрелки с любопытством посматривали на Шайни и многозначительно перешептывались, на время прервав свое занятие.
   Охотник с Леми стояли в стороне от остальных. Шайни не подошел к линии стрельбы, вынул из поясной сумки первую попавшуюся стрелу, вложил ее в желобок, вскинул оружие, выстрелил и наклонился за воротом, не посмотрев, куда попал арбалетный болт. Одобрительные крики стрелков показали, что стрела угодила в центр мишени, и привлекли других солдат. К стрельбищу стали подходить остальные воины.
   Шайни снова взвел тетиву, заметив при этом:
   - Картан натягивает тетиву на арбалете руками. Мне бы его силу - не пришлось бы постоянно таскать с собой этот ворот... Куда стрелять?
   - Шайни, - вкрадчиво сказала Леми, - вы сможете попасть в свою стрелу?
   Стрелок задумчиво посмотрел на мишень, из центра которой торчал арбалетный болт. Потом Шайни вторично прицельно глянул на него, измерил взглядом расстояние и вынул из сумки несколько стрел с разными наконечниками. На сей раз он выбирал стрелу долго и взял тяжелую.
   Зарядив арбалет, Стрелок поднял его и впервые за долгое время прицелился. Все бывшие на стрельбище замерли. Леми боялась дохнуть, жалея о том, что спровоцировала Шайни на этот выстрел. Граненый наконечник еле уловимо двигался, когда саанар целился. Щелчок - и арбалетная дуга, распрямившись, метнула болт. Секунда, и солдаты заорали в восторге: тяжелая стрела буквально разбила первую. Девушку это не очень удивило: она предполагала, что Охотник способен на многое, зато другие стрелки были изумлены. Мало кто из них рискнул бы повторить выстрелы Шайни, потому многие подбежали к мишени, разглядывали стрелы и громко восхищались меткостью Стрелка. Восхищались... до тех пор, пока кто-то, узнав Шайни, не назвал вслух его имя. Восторги разом смолкли, лица эльфов потемнели.
   - Пора уходить, - заметил Стрелок. - Эльфы меня не любят.
   Несмотря на то, что рядом находилось множество людей, ненавидевших его больше Ардаггера, Шайни оставался невозмутим, и Леми задумалась - есть ли у него нервы?
   - Я полагала, - осторожно начала девушка, шагая рядом со Стрелком, - что эльфы питают великую неприязнь к Ардаггеру. А вы...
   - А я, - проговорил Шайни, - перестрелял их столько, что, начни я перечислять имена, мне понадобилось бы много времени, - он улыбнулся, Леми от его улыбки передернулась, - эльфы - интересная дичь для такого охотника, как я, - Шайни повернулся к девушке, и той стоило больших усилий не отшатнуться от него, - я убил трех эльфийских королей, поэтому они, - он кивнул на группу эльфов, - ненавидят меня и боятся больше Хозяина.
   "Чего же ты хотел?" - подумала Леми, искоса глянув на Стрелка. Тот говорил вроде бы ровно, глуховато, не повышая голоса, но его глаза при этом так горели, лицо настолько изменилось и стало таким жутким, что девушка поняла, кто в Харде настоящий демон. Ардаггер был воином, Шайни - убийцей. Ардаггер создавал мир, Шайни - разрушал.
   Остановившись, Стрелок замолчал, глубоко вздохнул, тряхнул головой и снова пошел дальше, не произнося ни слова. Казалось, он жалел о своих откровениях. Шайни, как заметила Леми, был неразговорчив - самая длинная его речь не продолжалась более минуты. Впрочем, он почти ни с кем не общался: саанары избегали его, разговаривая со Стрелком исключительно по делу, да и сам Шайни не стремился сблизиться ни с кем.
   "Нет, - подумала Леми, - Смерть - это вовсе не скелет с косой, смерть - это стрелок с оружием, никогда не дающий промаха, равнодушный и холодный, сумасшедший, с которым нельзя договориться и которого нельзя переубедить, преследователь, который появляется из ниоткуда и уходит в никуда".
   - Я не сумасшедший, - возразил Стрелок (Леми с досадой поморщилась - поняла, что он подслушал мысли). - Я не виноват, что создан для того, чтобы нести смерть, но не возрождать жизнь. Не виноват, что у меня лучше получается разрушать, а не созидать, - Шайни вздохнул и закончил: - поверьте, Хозяйка, я не виноват.
   Леми ничего не сказала, хотя видела, что Шайни ждет от нее замечаний. Она знала за многими склонность себя оправдывать. Пожалуй, один Ардаггер был объективен и себя не щадил, остальные твердили "я не виноват", приводили многочисленные доводы в оправдание, ссылались на обстоятельства и сами начинали верить в свою непричастность к причинам кровавых событий.
   Стрелок зашагал быстрее. Девушка начала отставать, но догонять его не стала.
   - А убитые тебе не являются? - тихо спросила Леми ему в спину.
   Саанар замер, опустив арбалет, Леми тоже остановилась. Обернувшись, Шайни глянул на девушку, и Леми впервые обнаружила в его глазах ужас: Стрелок не только не ожидал от нее таких слов, но и предположить не мог, что какая-то смертная спросит его об этом.
   Они молчали.
   - Что ты станешь делать, когда закончится война, Стрелок? - произнесла Леми. - Для других найдется дело, а для тебя? Кому ты будешь нужен?
   - Довольно, Хозяйка, - прервал ее Стрелок - его голос первый раз дрогнул. - Прошу вас, - Шайни не заметил, что девушка говорила ему "ты". Он вытер ладонью лицо. - Прошу, - шепотом произнес саанар, глядя в изумрудно-зеленые глаза женщины, которая единственная из смертных озадачила его, - не будем говорить об этом. Я могу выслушать не все и не от каждого.
   - Разве убийства не были исключительно твоим выбором? - бесстрашно спросила Леми, не отводя взгляд. - Разве Ардаггер нажимал на спуск твоего арбалета? Ты говоришь, что не виноват, но тебе просто-напросто нравится твое занятие. Охотник Шайни, меткий стрелок, ни одна стрела которого не прошла мимо цели. Какие выстрелы! Кто еще сумеет их повторить? О, да, разумеется! Змей, от укуса которого не защищен никто.
   Пораженный Шайни поднял брови, окончательно осознав, что настоящая Повелительница черного замка стоит перед ним и смотрит прямо в его распахнутую душу, и под ее взглядом саанар медленно, словно против воли, склонился в глубоком поклоне.
   - Клянусь, Хозяйка, - хрипло проговорил он, - клянусь служить вам так, как всегда служил Ардаггеру.
   Леми застыла, изумленная.
   - Что с тобой? - сказала она, заметила, что солдаты вокруг наблюдают за этой сценой, и сердито договорила: - не сходи с ума!
   У Шайни был вид человека, который проснулся в незнакомом месте и не вполне соображает, где находится. Обойдя его, Леми отправилась по дорожке к домику, где остановился Ардаггер.
   Шайни остался.
   В доме было пусто - дан не вернулся. Леми побродила по комнате, не зная чем себя занять, вышла из дома и направилась к коновязи, где стоял привязанный Лаклато. Заслышав ее шаги, вороной насторожился, повернул к ней голову и тихонько заржал. Подойдя к нему, Леми попыталась развязать узел: Ардаггер затянул его на совесть. Вороной кротко вздохнул и переступил передними ногами. Он терпеливо ждал, пока девушка отвяжет поводья, и потряхивал большой головой.
   - Какая красивая лошадь, - услышала Леми женский голос.
   Девушка оглянулась и увидела высокую, отлично сложенную женщину, стоящую неподалеку. Ее густые рыжие волосы растрепало ветром, на бледном лице и в глазах мелькало едва ощутимое выражение безумной хитринки. В свою очередь, женщина, посмотрев на Леми, увидела нечто, поразившее ее и заставившее сделать шаг назад: взгляд. Этот взгляд, в котором смешивались проницательность и властность, сила и жесткость, способен был приказать человеку пасть ниц под копыта коня, и любой выполнил бы это, не успев осознать, что делает. Взгляд притягивал и гипнотизировал; все остальное отступало на второй план.
   Леми не замечала самый процесс изменений своего характера и внешности, она заметила результат, и к этому результату Леми постепенно начала привыкать.
   - Да, славный конь, - отозвалась девушка. - А что, - прежнее подзабытое озорство взяло верх над рассудительностью, - хотите прокатиться?
   Рыжеволосая отрицательно покачала головой. Леми на миг опустила голову, чтобы скрыть ехидную улыбку, затем снова выпрямилась и перебросила поводья через шею коня.
   - Правильное решение, - в голосе девушки промелькнули снисходительно-насмешливые интонации, свойственные создателям мира, - я полагаю, что Лаклато, - Леми краем глаза глянула на рыжую, и с удовлетворением заметила, как та дернулась, - сбросил бы вас в первую секунду.
   - Простите, - шепотом обратилась к ней рыжеволосая, - вас зовут Линнель?
   - Нет, - вежливо сказала девушка, садясь в седло. - Мое имя Леми, но с Линнель я немного знакома: была в Оннелане. А как зовут вас?
   - Нитави, - ответила собеседница и с достоинством прибавила: - королева Миттала.
   Леми окинула Нитави взглядом и нахмурилась - пришло размытое воспоминание, словно она видела эту женщину, но видела мельком, может быть, ночью, поэтому почти не запомнила ее.
   Повинуясь всаднице, Лаклато ловко развернулся на задних ногах. Леми пустила его шагом, продолжая вспоминать. Память послушно воспроизводила события в обратной последовательности, и девушка задержалась на возвращении в Хард из Оннелана. Тогда ей на пути встретилось столько народу - возможно, среди этих людей была Нитави. И она вспомнила: женщина, скакавшая рядом с Харстэем во главе легковооруженных всадников, - не была ли она королевой Миттала? В ночной темноте Леми не удалось как следует разглядеть ее. Возможно, тогда она действительно встретила на дороге Нитави, значит, ее привел сюда Харстэй.
   Леми не смогла удержаться от улыбки: никто, кроме этого саанара, не потащил с собой женщину. Впрочем, королева могла сама изъявить желание поехать с войском.
   - Хозяйка? - мысли девушки перебил знакомый голос Брана.
   Волк выглядывал из зарослей можжевельника. Леми недоуменно посмотрела на него, затем огляделась: размышляя, она отъехала далеко. Лаклато, предоставленный сам себе, выбрал тропу, ведущую на север, и шел по ней, прибавляя и прибавляя шаг. Опомнившись, Леми натянула поводья.
   Барх выбрался на тропу.
   - Ты что-то охраняешь? - спросила Леми.
   - Присматриваю за дорогой, - отозвался Бран.
   "Он кого-то встречает", - догадалась девушка. Она огляделась и заметила неподалеку большую поляну, сплошь покрытую начавшими распускаться ландышами. Заросли можжевельника подходили к поляне вплотную; никаких подходов к ней не было. Не поляна, а готовая посадочная площадка - сработали ассоциации, и Леми сообразила, кого ждет Бран.
   - Когда должен прилететь Шэндор? - небрежно спросила она.
   Бран не заметил деланной небрежности тона и ответил:
   - Сегодня. Но точного времени не знаю.
   - Ладно, жди, - сказала девушка и развернула Лаклато.
   Подъезжая к домам, Леми издалека увидела привязанного к коновязи Табара. Огненный конь танцевал в нетерпении, звеня цепями узды, и бешено грыз тонкие удила, покрытые черной копотью. С губ зверя падали сгустки огня и, задымившись, гасли на земле. Из ноздрей вырывался дым, как у дракона. Табар храпел и злобно косился на проходящих солдат: те обходили коновязь, делая значительный крюк.
   Лаклато заупрямился и отказался подходить к Табару, словно никогда не бегал с ним рядом, и Леми не могла заставить его сделать шаг. Пришлось спешиться и привязать вороного к дереву. Потом она взошла по ступеням на высокое крыльцо и, взявшись за ручку двери, услышала приглушенный, но сердитый голос Ардаггера. Осторожно приоткрыв дверь, Леми бесшумно вошла внутрь.
   - Не понимаю, - недовольно произнес сильный голос Хозяина Харда, - я дал тебе четкий приказ - привести сюда одного из вражеских командиров. Кого же привел ты?
   С порога Леми увидела: за столом, положив руки на белую скатерть, сидел хмурый Ардаггер, против него стоял, опустив голову, удрученный Харстэй, а в темном углу в кресле, почти неразличимый, устроился Шайни. Кроме них, в комнате находился человек, смертный. Леми усмехнулась, поймав себя на том, что думает о людях теми же словами, что и создатели мира. Этот человек выглядел странно: он стоял, покачиваясь из стороны в сторону, лицо его было расслаблено, а глаза - бессмысленными, как у трехнедельного щенка. Ни дан, ни саанары не на него не смотрели.
   - Харстэй, - продолжал тем временем дан, - объясни, чем была занята твоя голова?
   - Пышной фигурой и смазливым личиком королевы Нитави, - холодно проронил из угла Шайни.
   Харстэй вскинул голову. Он стоял спиной к Леми, и та не могла видеть выражение его лица, но решила, что на Стрелка Харстэй глянул с ненавистью.
   - Ах, вот так? - несмотря на такое восклицание, дан не был удивлен сообщением Стрелка.
   Харстэй снова опустил голову. Он так и не произнес ни слова.
   - Шайни, берись за дело сам, - глянул в угол Ардаггер. Стрелок поспешно встал. - Ты понял, что мне нужно?
   Охотник кивнул:
   - Привести вам вражеского командира. Живым и невредимым.
   Человек с бессмысленным взглядом качнулся сильнее и рухнул на пол, однако Ардаггер не повернулся в его сторону.
   - Харстэй, - сказал дан, - меня это начинает беспокоить.
   Шайни взял со стула свой плащ и быстро вышел. Леми посторонилась, пропуская его, и не заметила адресованного ей прощального поклона Стрелка, поскольку старалась не выпустить из поля зрения Ардаггера и Харстэя.
   - Простите, Хозяин, - тихо отозвался саанар.
   - Сколько можно тебя прощать?! - повысил голос Кэрхед. - Я не вспоминаю о том, во что вы с Бонтархом превратили Хард, пока я отсутствовал. По сравнению с другими твоими выходками это просто мелочь, так, устранимая неполадка. Но теперь-то ты не выполнил боевой приказ! Что с твоей головой, Харстэй? Она и в самом деле забита королевой Миттала?
   Саанар пробормотал что-то неразборчивое.
   - Нитави - женщина не промах, и не она тебе нужна, а ты ей нужен! - зло сказал Ардаггер. - Уходи и забери своего пленника.
   Саанар подошел к упавшему, за ворот потащил его наружу.
   - Что ты стоишь у порога? - хмуро спросил дан, и Леми поняла, что эти слова обращены к ней: разумеется, Ардаггер давно заметил, что девушка вошла.
   Она прошла в комнату и села напротив дана.
   - Видишь, что происходит?! - с заметным раздражением поинтересовался Ардаггер.
   - Вижу, - сказала Леми и, подумав, продолжила: - я встретила эту Нитави.
   - Я ее тоже встречал, - произнес дан. - Причем успел поговорить с ней.
   - И мысли прочел, - вкрадчиво добавила девушка: она достаточно узнала характер создателя мира, чтобы предположить это.
   Ардаггер невольно улыбнулся.
   - Да, - признался он. - Меня всегда интересовало, о чем думают женщины, в которых влюбляются мои саанары, - заметив на лице Леми изумление, он пояснил: - такие случаи были. К счастью, глубиной чувства Бонтарха и Харстэя никогда не отличались.
   - О чем думала Нитави? - спросила Леми спустя минуту.
   - Харстэй ей не нужен. Отец Нитави, Хольдо, бредил одной мыслью, - голос Ардаггера стал на редкость серьезным. - Он хотел получить от меня бессмертие любой ценой. Ты и представить не можешь, до чего он дошел, пытаясь достичь этой цели, - вздохнул дан, вспоминая о чем-то неприятном. - Прежде чем умереть, Хольдо успел вбить дочери свои идеи.
   - Она думает, - проговорила Леми, - что Харстэй, если полюбит ее, даст ей бессмертие?
   Не ответив, дан наклонился через стол, протянул руку, и его твердые пальцы коснулись подбородка девушки. Ардаггер без слов повернул ее лицо к свету и некоторое время пристально рассматривал. Леми недоуменно молчала. Когда он опустил руку, девушка вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснений. Дан сказал:
   - Леми, ты значительно изменилась и нравишься мне больше, чем раньше. Клянусь, именно такая женщина нужна в Харде и очень нужна мне.
   "Наконец-то я дождалась этих слов", - подумала Леми. Но сказала не то, что хотела, - словно Ардаггер не произносил последней фразы:
   - Харстэй может дать человеку бессмертие?
   - Нет, - отозвался дан. - Это могу сделать я, могут Лэйано и Линнель, более никто.
   - Ардаггер, - Леми долго собиралась с мыслями, затем выпалила: - ты говорил, что можешь предсказать судьбы смертных.
   Кэрхед наклонил голову.
   - Не предсказать. Я лишь знаю, длинная или короткая будет жизнь. Хочешь спросить, знаю ли я продолжительность твоей жизни?
   Леми напряженно слушала.
   - Как бы лучше объяснить, - проговорил дан, - у некоторых людей есть в судьбе такие события, они как темные пятна... до них все ясно, но после них ничего не видно. Что-то случится, и - не пугайся, Леми - случится скоро.
   - Я умру? - прямо спросила девушка.
   - В твоем случае я не могу ничего понять, - в голосе дана снова начало сквозить раздражение: - говорю же тебе - будет какое-то событие, оно лежит, как черное размытое пятно. После него - тьма.
  
   Шайни привел пленника ранним утром.
   Саанар был сильно озабочен. Он прошел прямо к столу, втолкнув скрученного ремнями пленника в комнату, и сапоги Шайни оставили на чистом полу грязные следы. Стрелок ходил по болоту: его одежда была вымазана подсохшей болотной тиной.
   - Плохие новости, - отрывисто проговорил Шайни, бросив на стол сверток плотной бумаги. - Взгляните, Хозяин, что я нашел у него.
   Ардаггер развернул бумагу и разложил на столе. Хмурясь, он разглядывал тщательно нарисованную карту. Леми поднялась, обошла стол и через плечо Ардаггера заглянула в бумаги. На ее взгляд в них не содержалось ничего особенного, она не представляла, что могло заставить дана так помрачнеть. Обычная подробная карта с указанием не только основных, но и второстепенных, и заброшенных дорог, с указанием длин перегонов, с точными очертаниями рек, озер и болот, со всеми названиями.
   - Здесь указаны глубины озер и броды на реках, - заметил Шайни, прислонив арбалет к стулу. Ложе оружия тоже было измазано засохшей тиной.
   - Вижу, - отозвался дан.
   Стрелок покосился на Хозяина, потом краем глаза глянул в сторону выхода. Его пленник стоял неподвижно, прислонясь к дверному косяку. Он прекрасно понимал, что сбежать отсюда не удастся. Леми заметила, как он бледен и утомлен: Шайни не церемонился с ним.
   - Это были их дозорные, - пояснил Стрелок, когда Ардаггер оторвался от созерцания карты. - Шестерых я положил, а командира привел.
   - Отлично, - суховато похвалил его Кэрхед и поднялся.
   Он оперся кулаками на столешницу так, что она заскрипела, и встал, наклонившись вперед.
   - Леми, - сказал он, не поворачиваясь к девушке, - выйди.
   Леми не шевельнулась, словно на нее напало оцепенение. Ардаггер повторять не стал; Шайни отступил вглубь комнаты, потянул за собой девушку. Она повиновалась ему и отошла. Между пленником и Хозяином Харда не стоял теперь никто.
   Далее Ардаггер произнес, как показалось Леми, нечто непонятное, и она собиралась шепотом спросить Шайни, на каком языке говорит дан, когда неожиданно поняла вторую фразу.
   - Я сказал, подойди ко мне! - в голосе Кэрхеда прозвенел металл.
   Пленник оторвался от косяка, выпрямился и сделал три неловких шага. Видно было, что он не желает двигаться, и шаги он делает против своей воли.
   - Ближе! - скомандовал Ардаггер.
   Пленник сопротивлялся: он шел медленно, спотыкаясь, но воля создателя мира ломала его сопротивление без особых усилий. Он остановился в двух шагах от Ардаггера и застыл. Стало так тихо, что Леми слышала легкое дыхание Шайни, стоящего рядом.
   - Кто составил карту? - спросил дан.
   Пленник молчал. По его лицу прошла судорога.
   - Кто составил карту? - ровно повторил Ардаггер.
   Все еще пытаясь сопротивляться воле темного повелителя, солдат упрямо стиснул зубы и вдруг повалился на пол, где начал биться в судорогах. Из носа его хлынула кровь, изо рта потекла пена. Ардаггер смотрел на это спокойно, по-прежнему стоя у стола и опираясь кулаками о столешницу. Леми поспешно отвернулась.
   Из горла пленника вырвались неопределенные звуки. Он продолжал корчиться у ног дана. Наконец судороги прекратились, и он смог выговорить:
   - Наш повелитель.
   Это произнесено было с благоговением, а Леми, снова повернувшись к дану и его жертве, заметила, что глаза пленника стали такими же бессмысленными, как у первого, приведенного Харстэем.
   Последнее сопротивление было сломано. Кровь, смешанная с пеной, пачкала пол.
   - Повелитель?! - удивился создатель мира. - Кто он?
   Судороги повторились. Кровь потекла сильнее. Солдат молчал.
   Тонкая струйка крови начала вытекать из уха пленника. Леми представила, что творится с его мозгом, и ей стало нехорошо. Ардаггер почувствовал это.
   - Леми, выйди, - тихо попросил он.
   Но девушка не могла заставить себя пройти мимо окровавленного, извивающегося в судорогах тела. Дан повернул голову к ней: в его лице не было ничего человеческого, глаза горели багровыми отсветами подземного пламени. Но голос его оставался красивым, способным очаровать.
   - Леми... - просяще произнес этот голос.
   Шайни сообразил, что следует сделать и, осторожно взяв девушку под руку, проводил ее к выходу. Потом вернулся в дом.
   Леми без сил опустилась на ступеньку. Она не видела, что происходит вокруг. Она не знала, сколько просидела на крыльце, и пришла в себя тогда, когда скрипнула, открывшись, дверь, и рядом с ней сел Ардаггер.
   - Впредь, - сказал он как никогда сухо, - если я тебя о чем-нибудь прошу, выполни просьбу с первого раза.
   - Ардаггер... - начала было Леми и осеклась, не узнав своего голоса: настолько он дрожал. - Ардаггер, - сказала она спустя минуту, когда голос окреп, - что ты сделал с этим несчастным?
   Дан пристально посмотрел вдаль.
   - Как думаешь, человек сможет жить, если череп треснут, и мозг вытекает через глазницы?
   Девушка ощутила приступ тошноты. Кэрхед мрачно улыбнулся.
   - Вот-вот, - кивнул он. - Мне такая мозголомка не по душе, однако это единственный способ быстро узнать нужные сведения. Никакой лжи, никаких запирательств. Но человек такого не выдерживает.

Глава 14. Воскресший из мертвых

   Ардаггер на миг снова стал тем демоном, каким его считали многие жители мира, некогда им созданного. Но вот лицо дана приобрело привычное хмурое, однако человеческое выражение, и Леми успокоилась. Она не видела, как смотрели на них проходящие мимо солдаты - один настолько засмотрелся, что запнулся. Дан отметил это и коротко улыбнулся. Он понимал, чем удивлены воины - и эльфы, и армия Харда - все гадали, что за женщина сидит, склонив голову на плечо темного повелителя.
   - Ладно, - поднявшись, Ардаггер глянул на Леми с высоты своего роста. - Пора заняться делами, надо навестить Оннелан.
   Леми поперхнулась.
   - Господи! - вырвалось у нее. - Что ты будешь там делать?
   - Переговорю с сестрицей, - пожал плечами Ардаггер, и в его глазах на долю секунды мелькнуло странное выражение, которое Леми не смогла разобрать.
   - Ну все равно, - сказала девушка и тоже встала. - Я с тобой.
   - Пойдем, - просто сказал дан и, круто повернувшись, зашагал прочь.
   Леми поспешила за ним, с удивлением отметив, что Ардаггер прошел мимо коновязи. "Странно, - подумала она, - как он собирается попасть в Оннелан? Пешком пойдет?" Это предположение развеселило ее и немного отодвинула мрачные впечатления о ночных событиях.
   Тропа, по которой шел создатель мира, показалась Леми знакомой. Она пригляделась - точно: та самая дорожка, по которой накануне вез ее Лаклато. Леми вспомнила встречу с Браном, вспомнила, о чем проболтался барх, и смутное подозрение зашевелилось в голове. "Не может быть, - подумала она и одернула себя: - почему не может быть?" И Леми рискнула поинтересоваться:
   - Ты полетишь на драконе?
   - Умница, догадалась, - улыбнулся, обернувшись, дан.
   - Шэндор прилетел сюда именно за этим? - недоверчиво спросила Леми.
   - Нет, - отозвался Ардаггер. Он приостановился, позволив девушке догнать себя, и добавил: - но я полагаю, что он откликнется на мое предложение слетать в Оннелан. Кроме того... - дан несколько секунд помолчал, прикусив губу. - Кроме того, - продолжил он, улыбаясь уголком рта, отчего лицо его приняло ехидное выражение, - ты сможешь продолжить тот содержательный разговор, который вы с Шэндором вели у стен Харда.
   "Прочел мысли дракона", - недовольно подумала Леми.
   Они шли, пока на тропе перед ними не вырос бесшумно Бран.
   - Шэндор прилетел, - доложил он.
   На поляне, за деревьями, огромный дракон зевал и расправлял гигантские крылья, струи дыма вместе с красными и зелеными искрами вырывались из его страшной пасти. Бронзовая чешуя блестела и от покрывавшей ее росы, и от солнца. Зрелище было великолепное.
   Дракон сложил крылья и повернул огромную голову к тропе.
   - Доброе утро, Хозяин, - пробасил он.
   - Доброе, - отозвался Ардаггер. - Шэндор, надо лететь в Оннелан.
   Дракон мученически закатил глаза, мигом превратившись в несчастное, уставшее, загнанное существо, правда, на Ардаггера это не произвело впечатления - он прекрасно знал характеры своих созданий. Шэндор глянул на дана, мрачно вздохнул, отчего из пасти вырвалась струя огня, едва не подпалившая ближайшие кусты, расправил крыло и опустил его кончик к земле.
   - Садитесь, - хмуро пригласил он.
   Ардаггер в сопровождении Леми подошел к подрагивающему кончику крыла. Оно оказалось упругим и скользким, Леми не забралась бы на спину дракона без помощи Ардаггера: тот успел поймать ее, когда ноги девушки заскользили по твердой коже.
   Глаза Шэндора были полузакрыты, но Леми не сомневалась в том, что бронированное чудовище наблюдает за ней пристально и не без ехидства. Для этого существа она пока не стала Хозяйкой.
   Подождав, пока Ардаггер и Леми устроятся на спине, дракон для разминки махнул крыльями, и его всадников обдало холодным воздухом. Второй взмах крыльев на миг оторвал зверя от земли. Шэндор втянул в себя воздух, отчего его спина прогнулась, и Леми в страхе ухватилась за руку Ардаггера. Дан спокойно положил другую руку ей на плечо.
   Сделав короткий разбег, дракон следующим взмахом крыльев и резким движением оказавшегося очень гибким тела взмыл над лесом, развернулся и полетел на запад. Леми глянула вниз, и у нее захватило дух: лес внизу сливался в сплошную зеленовато-золотистую массу. Хотя Шэндор по меркам драконов летел не особенно быстро, для его седоков скорость была высока. Солнце пригревало, но встречный ветер был холоден и ритмично поднимающиеся и опускающиеся крылья зверя обдавали Ардаггера с Леми ненужной прохладой.
   - Тебе не холодно? - спросил дан. Он сидел, прислонившись к рогообразному выросту на спине Шэндора. - Возьми мою куртку.
   - Спасибо, - отозвалась Леми, отвернувшись от встречного потока воздуха. - Моя теплая.
   Не снижая скорости, дракон поднялся выше. Внизу промелькнули вершина Велл Ватара с тонкой нитью Северного тракта. Ардаггер разглядел блеснувшую на юге ленту реки Сии и темное пятно Велл Теграда. Черными молниями пронеслись на бреющем полете драконы из клана Шэндора. Выполняя приказ Хозяина, за дорогами они следили зорко.
   Приближались Три Стража и освещенные солнцем холмы Долинного пояса. Шэндор мягко, без рывка, набрал скорость, и холмы, а следом за ними река Ойрей остались позади.
   - Шэндор! - негромко позвал Ардаггер. - Я не тороплюсь.
   Леми подумала, что дракон не расслышит слова дана, но зверь прекрасно все понял, и его крылья заметно снизили число взмахов. Скорость упала, и тотчас стало теплее.
   Дракон взял правее. Леми почувствовала, как пальцы Ардаггера сжали ее плечо.
   - Посмотри вниз, - прошептал дан. - Горный Хрусталь.
   Солнечные блики играли на поверхности реки. Вода казалась расплавленным серебром, текущим в изумрудных берегах. Залюбовавшись рекой, Шэндор полетел медленнее. Когда же солнце на минуту скрылось за облаком и блики перестали резать глаза, Леми с величайшим изумлением обнаружила, что с высоты отчетливо просматривается дно реки - шевелящиеся течением прибрежные водоросли, стайки рыб на глубине, камни на донном песке.
   - Потрясающе, - восхитилась Леми. - Кто создавал эту реку?
   - Мы втроем, - ответил Ардаггер. - Линнель, Лэйано и я.
   Девушке почудилась скрытая тоска в его словах. С Горным Хрусталем у дана связано было немало.
   - Ардаггер, - позвала она, желая отвлечь дана. - Ты упоминал о магии созидания. Как она работает?
   - Тянет силы, - отозвался создатель мира. - Забирает, вычерпывает, как воду из колодца. Ты произносишь заклинания и падаешь от усталости, особенно если работаешь один. Вдвоем легче.
   - Заклинания на языке созидания? - уточнила Леми.
   - Конечно, - кивнул дан. - Этот язык высвобождает Силу. Впрочем, есть другой вариант - ввести Силу в структуру мира, творить становится куда проще, но в этом случае мир становится хрупким, а создатель теряет бессмертие, - он усмехнулся. - Вот и выбирай.
   Шэндор долго летел над рекой, давая возможность полюбоваться ее красотой, затем свернул на северо-запад, и через пару часов показались крыши многочисленных башен и башенок Оннелана. Леми вспомнила голубоватое сияние его стен и подумала, не попросить ли Ардаггера задержаться ненадолго, чтобы взглянуть на Оннелан ночью. Она не заметила, как потяжелела на ее плече ладонь дана, как он выпрямился и подался вперед, с жадностью вглядываясь в приближающийся светлый замок. Ардаггер забыл о присутствии Леми, а забывшись, так сжал ей плечо, что девушка невольно вскрикнула от боли. Тогда дан очнулся.
   - Прости, - сказал он, однако при этом не посмотрел на Леми.
   Его взгляд по-прежнему был обращен к Оннелану.
   - Соскучился? - невинно спросила девушка.
   Ардаггер грустно произнес:
   - Я ведь его строил.
   Разом стало понятно необычное, еле уловимое сходство между Оннеланом и Хардом, сходство, которое Леми заметила, рассмотрев светлый замок. "Можно было догадаться, - подумала она с легкой досадой, - хотя бы потому, что стены Харда тоже светятся, только изнутри и слабо. Вот так не обращаешь внимания на мелочи, а они-то способны дать объяснение многим событиям и фактам, которые на первый взгляд кажутся случайными".
   Тем временем Ардаггер проверил воздух над Оннеланом - защитные заклинания были сняты. Сняла их Линнель в день заключения договора с Хардом, когда попросила в помощь драконов.
   Шэндор сделал круг, намереваясь зайти на посадку. Леми вцепилась в рукав Ардаггера, однако посадка прошла благополучно: Шэндор приземлился в просторном дворе замка, неподалеку от конюшни, и опустил к земле правое крыло.
   Недовольные эльфы смотрели на дракона с неодобрением, а когда увидели, кого он привез, вообще нахмурились, однако ничего не сказали - знали, что союз с Хардом необходим.
   - Линнель в замке? - поинтересовался дан.
   - Да, - неохотно ответил один из эльфов.
   Дан сошел на землю и помог спуститься Леми. Эльфы расступились, пропуская их к дверям светлого замка. Леми шла рядом с Ардаггером, гордо подняв голову. Дан искоса поглядывал на нее и сдерживал улыбку.
   Стражники замерли на своих постах. Они не салютовали алебардами, как сделали бы при появлении младших создателей мира, но вытянулись в струнку, когда старший дан проходил мимо. Он шел неторопливо, рассматривая залы Оннелана. Леми тоже не спешила, понимая, что Ардаггер видит дворец после долгого перерыва и хочет лучше разглядеть его, отметить изменения, сравнить с тем, как это было раньше. Поэтому путь в Круглый зал занял полчаса.
   Линнель находилась там. Она встала навстречу брату, и взгляды холодных голубых и мрачных темных глаз встретились. Ни Линнель, ни Ардаггер не двигались: старший дан остановился на пороге. Леми затаила дыхание, смотря то на Кэрхеда, то на его сестру.
   - Вот ты и пришел, - первой нарушила тишину Линнель. Ее голос звучал спокойно, почти безмятежно. - Проходи.
   Леми выдохнула.
   - Давно не виделись, - отозвался Ардаггер и, сделав несколько шагов, оказался рядом с сестрой. Ее ослепительно белое платье резко контрастировало с его черной одеждой.
   Линнель кивнула Леми, жестом указала на кресла, Леми села; даны остались стоять. "Удивительное дело, - подумала девушка, - Линнель чуть выше меня, но кажется такой же высокой, как старший брат".
   - Ты был прав, - неожиданно заговорила создательница мира, - нам действительно угрожает серьезная опасность, и если бы не твое предупреждение и не твое предложение объединить наши силы, я боюсь представить, что стало бы с нами.
   Ардаггер задумчиво кивнул.
   - Линнель, - сказал он, - я приехал по важному делу. Кажется, я знаю, кто этим стоит.
   - Как прикажешь это понимать? - голос Линнель стал тревожным.
   - Чтобы я был уверен, предположениям нужны подтверждения, - сказал Ардаггер, больше отвечая своим мыслям, чем на вопрос сестры, - поэтому мне очень, - он выделил это слово, - очень нужно кое-что знать. Ты поможешь?
   - Надеюсь, что да, - судя по тону, Линнель заинтересовалась.
   Леми насторожилась.
   - Вопрос первый, - Ардаггер в задумчивости прошелся по залу, потирая пальцами серебристое навершие Грэмина. - Вы разбирали развалины Дагано?
   - Частично, - с некоторым недоумением ответила создательница мира.
   - Хорошо; второй вопрос, - Ардаггер заговорил так четко и раздельно, что стало понятно - второй вопрос важнее первого. - Вы нашли тела Гратто и Кайта?
   Линнель задумалась. Затем проговорила:
   - Лэйано говорил, что Гратто мертв, и я видела его меч.
   - Ясно, - Ардаггер сделал какие-то выводы. - Где Лэйано?
   - На Южной дороге, - сказала Линнель. - Поедешь к нему?
   - Немедленно, - Ардаггер опять погладил рукоять меча. - Леми, - обернулся он к девушке, - останься в Оннелане. Ты ведь не будешь против, Линнель?
   - Не буду, - сказала сестра.
   Дан кивнул и вышел.
   - Леми? - мигом повернулась к ней создательница мира.
   Та покачала головой:
   - Я ничего не знаю. Правда, ничего.
  
   Шэндор несся над Южной дорогой. Темнело, но дорога просматривалась хорошо. Ардаггер говорил дракону, куда лететь, и зверь беспрекословно слушался его: он чувствовал, что дан зол, причем злость его усиливалась. "Если то, о чем я думаю, окажется правдой, - говорил себе Ардаггер, - о, что я тогда сделаю! Мир вспомнит Кэрхеда Бешеного!"
   Ярость не мешала размышлять. Он хорошо знал брата и предполагал, что тот выберет укрытие для своих войск между Южной дорогой и рекой Трогар. Поэтому Шэндор, сбавив скорость, летел вдоль речной долины, внимательно всматриваясь в рощи и перелески. Наконец, почуяв дым костров, дракон стал снижаться. Ардаггер сумел разглядеть блеснувшие в свете пламени чьи-то доспехи, а Шэндор нырнул вниз и неизящно бухнулся в заросли крушины, голые ветви которой хлестнули дана по лицу, когда тот спрыгнул со спины дракона. Зверь лег удобнее, переломав последние уцелевшие при посадке кусты, и замер, лишь глаза его засветились в темноте, как два огромных зеленых фонаря, да густой дым вырывался из пасти при частых и хриплых выдохах. Шэндор дышал быстро и неравномерно: устал.
   Не успел дан отойти от дракона, как перед ним появилось несколько воинов с луками наизготовку, один из них скомандовал:
   - Не двигайся! Стой где стоишь!
   За спиной дана Шэндор плюнул огнем высоко в воздух, осветив и себя, и своего Хозяина. Ардаггер остановился и, нахмурившись, произнес:
   - Не тебе бы меня останавливать, Айнари.
   Воин, десять лет назад покинувший Хард, изменился в лице, узнав старшего дана.
   Огонь дракона погас. Ардаггер двинулся вперед, Айнари торопливо уступил ему дорогу. Другие воины опустили оружие и, сделав шаг назад, проводили взглядами Хозяина Харда. Тот прошел мимо них, как мимо пустого места.
   "Надо было наткнуться на него, - думал Ардаггер, разыскивая брата, - настроение испортил, перебежчик".
   Впрочем, желающих покинуть владения Ардаггера за все время нашлось немного - сам Айнари стал пятым. "А первым, - внезапно вспомнил создатель мира, - первым был Байно".
   Леми интересовало, почему Байно не пошел за Ардаггером. Это казалось странным, поскольку Байно был так же чужд Оннелану, как Раймор - Харду. Если бы она задала свой вопрос дану, тот удивленно спросил бы: "Почему не пошел?" Байно стал третьим после Кайта и Шайни, кто явился в черный замок.
   Потом пришли Раймор, Картан, Бонтарх, Харстэй и Гратто. Байно мог бы занять достойное место в этом отряде. Мог бы. Однако его стремление  уродовать и разрушать в конце концов едва не погубило замыслы дана. Ардаггер вовремя понял опасность и, вызвав саанара к себе, резко сказал ему, чтобы тот умерил свой пыл. "Если ты станешь продолжать в том же духе, - с хорошо спрятанным гневом заметил создатель мира, - то от нас отвернутся те, кто сейчас охотно идет за нами! Пойми это!" Однако понять Байно не захотел. В то время Шайни не стал князем убийц, Бонтарх не получил прозвище "Костолом", Ардаггера пока никто не называл Кэрхедом Бешеным, и Байно первым принес Харду черную славу.
   Потом был разговор с Харстэем, разговор, после которого Байно оседлал коня и уехал. Как выяснилось, уехал он в Оннелан. Ардаггер легко мог бы воспрепятствовать этому, однако не стал вмешиваться, хотя Шайни предлагал свои услуги. "Позволив Байно уехать, - разумно говорил Стрелок, - мы усиливаем Оннелан и ослабляем Хард". Тогда Ардаггер не позволил убить Байно - решение, о котором он впоследствии горько пожалел, - но в то время он не стал демоном из северной страны. Многие по-прежнему воспринимали его как создателя мира. Да... многие, за исключением Линнель, которая сама сделала много шагов по той дороге, по какой Ардаггер начал свой путь раньше.
   Байно приняли в Оннелане, быть может, в надежде, что другие саанары тоже передумают и вернутся, но этого не произошло. Другие остались в Харде, с каждым днем отрезая себе пути к возвращению и становясь темными, почти неуправляемыми силами. И Байно, даже будучи в Оннелане, постепенно становился таким. Конечно, будь он в Харде, процесс этот шел бы значительно быстрее, но и в светлом замке саанар делался настоящим демоном, приводя в ужас Лэйано и приводя Линнель к мысли, что от Байно придется избавляться. Нет, Байно был по-своему предан Оннелану, однако случай с Карими окончательно подвел хозяйку светлого замка к страшному выводу.
   Линнель не пошла бы на убийство. Она знала иной способ, который не понравился бы никому, включая Ардаггера, но она прекрасно понимала, что Байно не украшает Оннелан. Линнель опасалась, что любой проступок этого неуправляемого саанара повлечет за собой непоправимые последствия, и всерьез подумывала, не опередить ли его.
   Самое интересное, что и в Харде была своя копия Байно. Этот саанар, правда, боялся Хозяина, перед которым несколько раз крупно провинился. Кайт действовал куда тоньше Байно, потому часто выпутывался. Но он замечал иной раз мрачные взгляды Хозяина и делал свои выводы. Ардаггер, как и сестра по поводу Байно, пришел к мысли, что Кайт не является украшением Харда, и собирался приказать Шайни покончить с ним, но события в Дагано и последующее бегство из мира помешали ему это сделать.
  
   Ардаггер нашел шатер брата и вошел внутрь. Лэйано небрежно повернул голову в сторону вошедшего и резко вскочил, потянувшись к мечу.
   - Ты что? -  спросил старший брат. - Даже у Линнель не было такой реакции на меня.
   - Извини, - опустив протянутую к мечу руку, Лэйано произнес: - здравствуй.
   - Здравствуй, - сказал Ардаггер и без приглашения сел на стул.
   После упоминания Линнель Лэйано сообразил, что брат побывал в Оннелане. Следовательно, дело, по которому он прибыл, важное.
   - Где вы похоронили Гратто и Кайта? - прямо спросил Ардаггер.
   - Хочешь положить цветы на могилу? - усмехнулся Лэйано.
   - Обещаю, что погребальный венок будет сделан со вкусом, - вроде бы ровно сказал старший дан, но в его глазах заплясало пламя, - и надгробие тоже. Розовый мрамор, например, хорошо подойдет. А еще можно отлить из бронзы. Ну, или...
   - Прекрати, - поморщившись, отозвался Лэйано. - Мы похоронили всех в Дагано.
   Ардаггер наклонился к нему.
   - Оба там? - свистящим шепотом спросил он. - И Гратто, и Кайт?!
   По тому, как дрогнули глаза и взгляд Лэйано на миг метнулся в сторону, Ардаггер понял, что брат что-то хочет скрыть. Старший дан выпрямился.
   - Теперь, - холодно произнес он, - я готов выслушать твой рассказ. Меня интересует то, что происходило после моего отъезда из Дагано.
   "Отъезда!.." Про себя Лэйано усмехнулся, однако, чтобы зря не раздражать брата, начал рассказ. Ардаггер слушал внимательно, иной раз задавая уточняющие вопросы, и хмурился сильнее и сильнее. Лэйано честно рассказал все и удивился, когда в конце Ардаггер негромко выругался.
   - Мертвец встал из могилы, - сказал он.
   Лэйано посмотрел недоуменно.
   - Не понимаешь? - усмехнулся Ардаггер. - Мы пять лет думали, что Кайт мертв, но вы с Альфарадом знали, что его тело в Дагано не нашли.
   До младшего дана начало доходить.
   - То есть, - прошептал он, - ты хочешь сказать, что на нас напал Кайт?
   - Послушай меня, - сказал старший дан. - Первое: из Дагано кто-то попробовал уехать на Лаклато, и этот кто-то был превосходным всадником. Второе: за три часа до меня кто-то воспользовался каменным лабиринтом и попробовал закрыть выход за собой, но не смог: не хватило сил. Третье: на Темном берегу мы нашли остов плота. Насколько я мог заметить, бревна не были скреплены между собой, однако плот не развалился. О чем это говорит?
   - Магия! - прошептал Лэйано, покачивая головой.
   - Верно, - хмыкнул Ардаггер. - Четвертое: напавшая на нас армия не ведет разведки, однако двигается очень уверенно. У их дозорных Шайни нашел вот это, - он вынул из поясной сумки карту и бросил ее брату на колени. - Взгляни.
   Чем дольше рассматривал Лэйано карту, тем больше мрачнел. Когда он поднял голову, его васильковые глаза потемнели и стали такими же непроницаемо-темными, как у старшего брата.
   - Пятое, - продолжал Ардаггер. - У них есть повелитель, который является для них высшим существом. Он владеет магией, его раны заживают на глазах, и тому подобное. Я разговаривал с пленным, и он рассказал мне, что знал. Увы, знал он немного. И наконец, шестое: вы не нашли тела Кайта в Дагано, а из твоего рассказа я понял, что он удрал, оставив Гратто на верную смерть. Это так?
   Лэйано кивнул.
   - Вывод: воскрес тот, кого мы считали мертвым, - Ардаггер откинулся на спинку стула. - Ему понадобилось меньше пяти лет, чтобы набрать армию, которая его обожает, и он напал на мир, который он прекрасно знает.
   Настал черед Лэйано выругаться сквозь зубы.
   - Он рискнул напасть, так как был абсолютно уверен, что меня вывели из игры, - доверительно сообщил Ардаггер. - Кайт думал, что я либо ушел в другой мир и не вернусь больше, либо я пленник в Оннелане. Он боится меня.
   - Ты не думаешь, что, узнав о твоем возвращении, он остановится? - спросил Лэйано.
   - Не думаю, - Ардаггер поднялся. - Кайт далеко зашел. Но не беспокойся - я загоню его обратно в могилу, на этот раз навсегда.
   По тому, как процедил слова старший дан, по тому, как угрожающе вспыхнули его глаза, Лэйано понял, что Ардаггер в ярости, и он понял причину этой ярости: Кэрхед всегда считал Кайта редкой тварью, подлым, но мелким созданием, которое не решится на большой самостоятельный шаг. Редчайший случай - Ардаггер ошибся. У Кайта хватило наглости рискнуть и шагнуть в самое пекло. "Хотя, - подумал Лэйано, - брат прав: знай Кайт, что его бывшему Хозяину удалось вернуться в мир, вряд ли он напал бы".
   - Постой, - произнес Лэйано, видя, что брат собирается уходить. - Как он рассчитывал победить?
   - На его месте я пошел бы ускоренным маршем на север, отправив часть войск на Южную дорогу с расчетом оттянуть туда силы Оннелана, - отозвался Ардаггер. - Кстати, он так и попытался сделать. Потом я бы занял Кельф, оставив там хороший гарнизон. Хард мне и брать бы не пришлось - стоит сказать, что я продолжаю войну с Оннеланом, там все дружно пошли бы со мной.
   - Оннелан оказался бы между двух огней, - прошептал Лэйано.
   - Да, союзники не подоспели бы вовремя, - кивнул Ардаггер. - Взяв Оннелан, я ударил бы по эльфам одновременно с севера и запада.
   "Какое счастье, что ты на нашей стороне", - мелькнула мысль у младшего дана, когда он взглянул на лицо брата. Лэйано видел, что ярость Ардаггера не вырывается только благодаря усилию его воли. Однако тон Ардаггера был спокойным.
   - Ладно, - проговорил старший дан, - ты подтвердил мои предположения. Мне пора ехать, - сказал он тихо - усталость брала свое. - На обратном пути я извещу Линнель обо всем.
   - Ты бы отдохнул, Ардаггер: путь неблизкий, - поколебавшись, предложил Лэйано.
   - Я на Шэндоре, - сказал Кэрхед, шагнув к выходу. - Надеюсь, за ночь успею.
   "За ночь успею, - усмехнулся он, выходя из шатра, - Шэндор не железный, ему для отдыха нужен остаток ночи. Хорошо бы вылететь с рассветом".
   Он прекрасно видел в темноте и уверенно шел к месту, где оставался дракон. Впрочем, даже если бы Ардаггер был слеп, он легко нашел бы Шэндора по его храпу. Старейшина драконов изволил почивать, и охранники, выставленные неподалеку, морщились и закрывали уши ладонями. Звук и в самом деле был неприятным - не то сотня тупых пил пилила железо, не то сотня идиотов развлекалась, проводя железом по стеклу. Кроме того, из ноздрей спящего зверя снопами летели искры, то и дело поджигая уцелевшие кусты. Охранникам приходилось держать наготове ведра с водой.
   Ардаггер не стал подходить близко к дракону. Он устроился на земле, прислонившись спиной к дереву, и закрыл глаза. Последний раз он спал не то двенадцать, не то четырнадцать суток назад и, хотя мог продержаться какое-то время, Ардаггер предпочел вздремнуть. Его сон был чуток: сквозь дремоту он слышал, как храп дракона перешел в посапывание, как бродит в верхушках деревьев ветер, как негромко переговариваются стоящие неподалеку охранники.
   Он дремал до рассвета, пока не начал шевелиться проснувшийся дракон.

Глава 15. Хозяйка Оннелана

   Полет от места стоянки войск Лэйано до светлого замка занял значительно больше времени, чем рассчитывал Ардаггер: плохо отдохнувший Шэндор едва шевелил крыльями, поддерживая минимальную скорость. Бронзовая чешуя дракона блестела в лучах поднимающегося солнца, и дан, задумавшись, протирал ладонью одну из чешуек, в конце концов отполировав ее до состояния зеркала. Отражение было немного искажено, но в целом чешуя зеркало заменить могла, и создатель мира взглянул на себя.
   С драконьей брони смотрел сумрачный сосредоточенный мужчина, которому по человеческим меркам можно было дать лет тридцать пять-сорок. Тонко очерченные губы давно приняли властный изгиб и чувствовалось, что одно движение этих губ может послать человека на смерть. На высокий лоб падали мягкие темные волосы, растрепанные от встречного ветра. Из-под черных бровей пристально смотрели глаза - непроницаемые, спокойные и холодные, как лед над зимней водой, и в то же время необъяснимо притягивающие. Хотя весеннее солнце не было жарким, кожа успела потемнеть от загара.
   Дан откинулся на спинной рог дракона, как на спинку твердого кресла. Оставалось ждать, когда покажется Оннелан, первое здание, построенное Ардаггером. Создатель мира признавал, что любил светлый замок гораздо больше Харда, поскольку вложил душу в его постройку. Как бы ни был грандиозен Хард, с величественным Оннеланом он сравниться не мог. "Наверное, потому, - подумал Ардаггер, - что на Хард моей души не хватило. Забавно, - продолжал он размышлять, - мало кто знает, что Оннелан построен мной: полагают, что я не сумел бы создать красоту".
   Оннелан, Горный Хрусталь, озеро Энаан, Скальный Кряж, Западная и Восточная подковы вместе с Вратами Солнца - все это создал темный дан, повелитель Харда, он же Кэрхед Бешеный. Кто помнит об этом? Даны и саанары, пожалуй, и то кое-кто из них честно старается забыть о том факте, что красивейшие места мира сотворил Хозяин Харда. И сами собой всплыли строчки:
   - Его убийцей называли...
   Ну что же, дан таким и стал,
   И люди быстро забывали,
   Что мир он тоже создавал.
   "Кто бы ни написал эту поэму, - про себя усмехнулся Ардаггер, - он хорошо нас знал. Но еще лучше он знал людей".
   - Его чудовищная сила
   Не знала отдыха тогда:
   Какие земли сотворил он!
   Какие строил города!
   Мелькнут столетья над землёю,
   И вспомнят ли тогда о том,
   Как совершенной красотою
   Был молодой мир потрясен?
   "Эти строчки люди как бы невзначай пропускают, - думал создатель мира, - потому что эти четверостишия - единственные, в которых меня не ругают".
  
   Прилетев в Оннелан, Шэндор опустился на прежнее место, дождался, пока Хозяин спустится на землю, и задремал, по-птичьи сунув голову под крыло.
   Ардаггер вошел в замок и зашагал в Круглый зал. Теперешнее внутреннее убранство Оннелана заметно отличалось от давнего, привычного - это он заметил при первом посещении, и дан не мог решить, нравится или не нравится ему то новое, что появилось со времени его ухода из светлого замка. Внимание Ардаггера привлекали многие вещи - то позабытая картина Раймора, висящая на стене, то чудом сохранившийся резной столик работы Матто (он месяцами мог сидеть над такими вещами), то нефритовые колонны, которые делали Байно и Кайт. Впрочем, мимо колонн дан прошел быстро: почему-то он терпеть не мог зал, где они находились. Было у Ардаггера необъяснимое предчувствие, что в этом зале произойдет неприятное событие.
   Когда он оказался в Круглом зале, то остановился в недоумении. Давно ему не случалось так удивляться: Линнель и Леми, сидя за столиком, дружно раскладывали пасьянс, причем обе сосредоточенно молчали.
   Дану пришлось простоять больше минуты, пока женщины соизволили его заметить.
   - Ты все выяснил?- повернувшись в сторону брата, поинтересовалась Линнель.
   - Да, - отозвался старший дан, садясь. - Предположения подтвердились. Это Кайт, Линнель. Мы сражаемся против Кайта.
   Поначалу Леми не поняла молчания Линнель, потом, пристально вглядевшись в прекрасное лицо создательницы мира, сообразила, что та осмысливает услышанное и постепенно приходит в ярость.
   - Ты не ошибся? - холодно спросила хозяйка Оннелана.
   Старший брат отрицательно покачал головой, но Линнель и без того знала, что Ардаггер всегда проверяет свои предположения. Значит, у него имелись доказательства. Рука создательницы мира непроизвольно сжалась, комкая игральную карту. Ардаггер это заметил.
   - Не переживай, - с неожиданной улыбкой заговорил он. - Мы справимся.
   - Да, конечно, - отрывисто произнесла Линнель, но, сделав короткую паузу, продолжила мягче и теплее: - не сомневаюсь в успехе, тем более, когда ты с нами. Честно говоря, Ардаггер, я не ожидала от тебя такого шага.
   - Что поделаешь, - развел руками дан. - Кто-то должен был пойти навстречу.
   - Вынуждена признать, - вставая, произнесла создательница, - что ты поступил мудрее нас. Боюсь... - Линнель заговорила медленнее, и ее манера говорить сильно напомнила Леми манеру Ардаггера. - Боюсь, ненависть нас ослепила.
   Огонь под углями увидеть,
   Который свет способен лить -
   Тот, кто умеет ненавидеть,
   Умеет также и любить...
   Неожиданно пришли на память Леми строки, которые произнес Картан, и она не удивилась, когда Ардаггер с той же насмешкой, с какой вел разговор с сестрой, процитировал из другого, печального отрывка поэмы:
   - Сильнее не было удара,
   Навек застыла в венах кровь,
   А ледяное сердце дана
   С тех пор покинула любовь.
   Первую строчку он произнес насмешливо, однако Леми не успела заметить, когда изменился его тон. Дальше Ардаггер говорил серьезно и с такой тоской, что даже Линнель заслушалась, хотя "Данов" знала наизусть.
   - Не лучшую цитату ты выбрал, - заметила создательница мира. - Леми, - после паузы проговорила она, - могу я ненадолго попросить тебя подождать за дверью?
   Ардаггер с Леми обменялись взглядами, дан чуть заметно кивнул, и девушка, пожав плечами, покинула зал. К удивлению Леми, она продолжала слышать обрывки разговора. Часть силы создателей, перешедшая к ней, сделала слух тоньше.
   - ...как бы все сложилось, если б ты остался тогда в Оннелане...
   Леми перестала слышать голоса и потеряла нить разговора.
   - Ты решила снова все пережить? - сердито проговорил Ардаггер. - К чему это, сестра? Все кончено, и кончено давно.
   Леми услышала фразу Линнель, произнесенную умоляющим тоном:
   - Ты всегда меня понимал. С кем я могу поговорить об этом?! - в голосе создательницы мира сквозила боль, и тем неуместнее казался ехидный тон старшего брата.
   - С Лэйано, - почему-то едко и вкрадчиво отозвался он.
   "О чем это они?" - удивленно подумала Леми.
   - Перестань! - крикнула Линнель.
   - Вы оба виноваты в случившемся, - раздался рядом с дверью голос дана. - Почему ты молчала? Почему Фаральд ничего не сказал тебе?
   Послышались шаги: Ардаггер расхаживал по залу.
   - Не знаю, - помолчав, произнесла Линнель. - Наверное, я боялась.
   - ЧЕГО и КОГО, силы небесные, ты могла бояться?! - заорал Кэрхед. - Скрываться, встречаться тайком, ловить мгновения - к чему? Достаточно было твоего слова, и вы были бы счастливы.
   - Если бы он сказал... - начала было Линнель.
   Ее голос дрожал и прерывался. Леми вслушивалась, затаив дыхание: она узнавала то, что известно только данам. Плохо было, что она не понимала, о чем речь.
   - Не ему, а тебе надо было открыться, - сказал Ардаггер. - Довольно об этом.
   Дверь распахнулась от толчка его ладони. Леми посмотрела на данов.
   - Предлагаю вам, Леми, остаться в Оннелане, - сказала Линнель. - Байно на юге, с Лэйано.
   Девушка отрицательно покачала головой и, поднявшись, сделала шаг к Ардаггеру.
  
   Шэндор летел не так стремительно и высоко, реже взмахивал крыльями. Смеркалось, на землю опускались тени, долина внизу отодвигалась назад, словно растворяясь в наступающих сумерках. Солнце садилось в облака, окрашивая их во все оттенки красного и золотого; солнечные лучи веером расходились по светлому пока небу. Было тихо - ветер исчез, тишину нарушали только звуки опускающихся и поднимающихся крыльев дракона, да его тяжелое дыхание. Шэндор сильно устал. Из его ноздрей дым вырывался черными клубами, пронизанными искрами. Однако он продолжал полет, не рискуя просить у Хозяина разрешения опуститься и передохнуть.
   - Ардаггер, я слышала отрывок вашего разговора, - призналась девушка, поворачивая голову, чтобы посмотреть на Ардаггера, но лицо дана было в тени.
   - Знаю, - ответил он. - Часть нашей силы у тебя есть, из этого следует, что слух у тебя тоньше человеческого.
   Шэндор опустился ниже, и при его движении на Ардаггера упал луч солнца. Дан улыбался.
   - Но я ничего не поняла, - Леми решила довести свои признания до конца.
   На миг Ардаггер свел брови.
   - Вот что, - тяжело заговорил он, - я готов рассказать тебе все, но ты должна помнить... - дан бросил на девушку пристальный взгляд. - Ты должна помнить, что эту историю знают только даны. Хотя, - он улыбнулся одними глазами, - ты девушка неболтливая.
   - Дальше меня твои слова не пойдут, - ответила Леми.
   Дан заговорил. Говорил он по своему обыкновению медленно и сумрачно, но подбирал точные слова, и вскоре Леми стало казаться, что она видела все своими глазами.
   Линнель, оказывается, тоже любила и была любимой. Но случилось это тогда, когда ее боялись чуть ли не больше самого Ардаггера. Тот еще не стал врагом данам, но перестал появляться в Оннелане, втайне строил Хард, заключал союзы с северными королевствами и собирал армию. Линнель шла той же дорогой, и возможно, именно любовь остановила ее. Как знать, может, встреться тогда и Ардаггеру кто-нибудь, он не стал бы Кэрхедом Бешеным.
   Это были неспокойные времена. В мире происходило много необычного - появлялись чудовища вроде псов-людоедов или болотных тварей, люди болели неизвестными болезнями. Случалось, что обычный человек превращался в кровожадного зверя и оставался таким до тех пор, пока кто-то не убивал его. Это были времена, когда люди пытались овладеть магией создателей мира и погибали, пытаясь произнести заклинания. Тогда был построен храм, остававшийся поначалу безымянным, но позже получивший название Храм Кэрхеда. Тогда появился Пограничный лес, и в нем поселились первые его обитатели. В те времена создавались самые мрачные земли и самые уродливые места на этих землях.
   Но для Линнель это время оказалось самым счастливым и самым горьким временем ее жизни: она встретила человека, который полюбил ее и которого полюбила она. Правда, об обстоятельствах встречи Линнель и Фаральда не знали даже братья хозяйки Оннелана, и никогда не пытались узнать: Линнель крайне редко говорила с братьями о своей первой и единственной любви.
   Создательница мира не сказала человеку, кто она. Они встречались втайне от всех, и прошло около года, прежде чем Лэйано догадался, что у сестры есть секрет. Дан встревожился. Он многое отдал бы, чтобы посоветоваться со старшим братом, однако Ардаггера давно никто не видел. Не знали даже, где он, хотя сам Ардаггер пристально следил за событиями в Оннелане и знал о похождениях сестры. Он первым заметил странную закономерность - в ночи полнолуния Линнель и Фаральд не встречаются. Ардаггер начал догадываться о причине. Сопоставив все факты, дан понял, что его догадка верна, и отправил брату письмо, в котором просил поговорить с Линнель, однако Лэйано поступил по-другому.
   Став следить за Линнель, он выяснил, что она встречается с человеком по имени Фаральд. Встречи их происходили за Осенним лесом, где Лэйано с удивлением обнаружил наполовину построенный, но брошенный замок. И надо же было случиться так, что младший дан приехал в недостроенный замок именно в ночь полнолуния. За частично возведенной стеной, где лежали груды камней, приготовленных для постройки, волшебный скакун Лэйано захрапел и шарахнулся в сторону.
   Дан успел выхватить меч, чтобы отразить нападение крупного зверя, похожего на барха. Удар оказался точным и сильным, и зверь рухнул на землю, не завершив свой прыжок. Он был жив, хотя истекал кровью. Его можно было спасти, но Лэйано, в отличие от старшего брата, всегда недолюбливал и волков, и бархов, потому не спешил помогать зверю. Как он потом об этом пожалел!
   Зверь не хотел умирать. Кровавая пена текла из оскаленной пасти, он с трудом дышал, судорожно вдыхая и выдыхая воздух, но дожил до утра, до того момента, когда по камням застучали подковы белого Грая, первого коня Линнель. И в те минуты, когда на востоке небо начало краснеть, изумленные даны увидели, как умирающий, лежащий в луже крови зверь превращается в человека. Линнель с ужасом узнала в нем Фаральда. Он умер во время превращения, поэтому остался наполовину волком.
   Когда его хоронили у стены недостроенного замка, Линнель была мрачна и молчалива, и брату, который поглядывал на нее, было боязно. Нет, она не обвиняла, но ее молчание было страшнее любых слов. И Лэйано пообещал себе: что бы ни случилось в жизни Линнель, он никогда не вмешается.
   Узнав обо всем, Ардаггер пожал плечами по своему обыкновению: в то время он не пережил потери любимого человека, поэтому сопереживать сестре не мог. Но, правильно разобравшись в ситуации, он заметил, что либо Фаральду нужно было признаться в том, что он оборотень, либо Линнель надо было сказать, кто она такая. И двое были бы счастливы.
   Выслушав рассказ, Леми начала понимать Линнель.
   Ардаггер давно молчал, и Леми наконец заметила, что летят они в полной темноте. Светили только звезды и алый огонь глаз Хозяина Харда.
   - Почему Линнель ничего не сказала Фаральду? - сказала девушка. - Если бы он узнал, кто она, он, скорей всего, рассказал бы ей, что болен. Линнель смогла бы в таком случае вылечить его?
   - Конечно. Для нее это стало бы делом получаса, - ответил дан. - Но вспомни, что я тебе говорил. В то время Линнель боялись сильнее меня, и она опасалась, что Фаральд расстанется с ней, когда узнает, что она создательница мира. А если и не расстанется, то изменит свое отношение.
   Леми задумалась. Ардаггер добавил:
   - Сестра до сих пор его помнит.
   "Прошло столько времени", - подумала Леми. Она поняла, что за маской холодного равнодушия, которую давно надела Линнель, скрывается страдающая женщина. Но, может быть, ей еще повезет? Как говорит Ардаггер, "у нас впереди вечность".
   - Хозяин, - прервал ее размышления жалобный голос Шэндора, - я больше не могу. Или мы сядем, и я передохну, или, клянусь крыльями, через пять минут я упаду.
   Дан глянул вниз. Для Леми вокруг была непроглядная тьма, но Ардаггер видел в темноте и, определив, где они находятся, сказал:
   - Снижайся. Сядешь у Трех Стражей.
   Обрадованный дракон чаще замахал крыльями и начал кругами спускаться. Леми ожидала от него обычного неизящного приземления, но на сей раз Шэндор сел так плавно и аккуратно, что девушка не заметила, когда он коснулся земли у подножия Трех Стражей.
   Ардаггер спрыгнул на землю со спины дракона. Леми не стала рисковать и осторожно спустилась по крылу.
   - Зажечь костер? - спросил дан.
   - Заклинанием? - живо заинтересовалась Леми.
   - Нет, - из темноты донесся короткий смех, - Шэндор зажжет - он как-никак дракон.
   - Так неинтересно, - задумчиво заметила девушка.
   Ардаггер снова рассмеялся.
   - Пойду наберу дров, - сказал он.
   Леми стояла, прислонившись к холодному бронированному боку Шэндора. Зверь вроде бы дремал, но открыл глаза, когда вернулся Ардаггер. Дохнув на груду хвороста, дракон зажег костер.
   - Побудешь здесь? - спросил дан. - Не беспокойся, с Шэндором ты в полной безопасности...
   Дракон всхрапнул. Дан колюче глянул на него и договорил:
   - ...если его вовремя разбудить.
   Девушка тоже посмотрела на дракона. Она вздохнула, зная, что Ардаггер все равно уйдет, будет на то ее согласие или нет, и сказала:
   - Иди.
   Ардаггер поднимался по склону в задумчивости. Странное дело! Мало кто обращал внимание на то, сколь неохотно в последние годы темный повелитель ввязывается в битвы и в поединки. Власть над Хардом теперь устраивала его вполне. Злость или отчаяние, а порой и то, и другое вместе - вот две эмоции, которые толкали его последнее время в бой.
   "Когда я решил отвоевать мир, - размышлял дан, поднимаясь на холм, - мне следовало забыть о том, что я его создавал. Надо было вести себя как завоеватель в чужой стране. Да, когда я принял это решение, я был молод и не понимал, к каким последствиям оно приведет. Все зашло далеко. Меня всегда будут воспринимать как темного повелителя, бессердечного Хозяина Харда, мне будут приписывать и те поступки, которых я не совершал. Будут считать, что все самое жестокое и подлое, злое и коварное пошло от Кэрхеда Бешеного. Никто не станет размышлять, так ли было на самом деле. Кому это интересно?"
   Обидно и горько было ощущать себя чужим в собственном мире, но хуже было то, что дан прекрасно понимал - виноват он сам. Страшно оставаться наедине с такими мыслями, и Ардаггер старался не думать об этом, однако упрямые мысли одолевали его, и против воли дан продолжал размышлять. Надо было или не идти против Оннелана, или идти до конца.
   Идти до конца, про себя повторил старший дан, и ему стало жутко, когда он представил это. А в самом деле, чем бы все закончилось? Огненными смерчами, гибелью тысяч и тысяч созданий, потоками крови, бешеными битвами, когда рубятся, ничего не осознавая, убивают, ни о чем не думая. Чем бы все закончилось, пойди он до конца? Пыльными вихрями над опустевшими поселками, развалинами городов, гниющими трупами на дорогах, зараженными водами некогда прозрачных рек, разбредающимися чудовищами, рискнувшими выйти из Пограничного леса, и пожирателями падали. Мир один раз стоял на грани подобного, и если бы не Карими...
   Сейчас все могло продолжиться. Вражда и война затихли, но наверняка не исчезли бы окончательно, если бы не Леми. Никто не знает, что судьба мира повернулась из-за двух женщин. И впервые Ардаггеру пришла мысль попросить Раймора дополнить "Данов". Что-то добавить в середину текста, переписать конец. Пусть эта поэма станет единственной правдивой историей обо всех создателях и о тех, чьи судьбы были связаны с судьбами данов.
   И душу пеплом затянуло,
   Легла холодная зола,
   Когда последнею дорогой
   Его любимая ушла.
   Найдется ли еще такая,
   В грядущих, полных тьмы, веках,
   В глаза которой дан заглянет
   И не увидит тайный страх?
   Он поднялся на вершину Файна, самого высокого холма из Трех Стражей. Дану хотелось побыть одному, даже без Леми. Он чувствовал усталость больше от размышлений, чем от напряжения последних дней. Отдохнуть бы, ни о чем не думая. И ему захотелось на берег Горного Хрусталя, на Данов Трон. Как давно он там не был и насколько хорошо он помнил пейзаж Трона - до последнего замшелого валуна на верху обрывистого берега.
   Дан начал спускаться с холма. Он видел внизу длинное тело дракона, чешуя которого поблескивала, отражая свет костра. Ардаггер думал, что отсутствовал долго, и костер потух, но, поразмыслив, он понял, что ходил не больше получаса.
   Набрав по пути веток, дан вернулся к Леми. Она не спросила его ни о чем, но пристально следила за движениями Ардаггера, за выражением его лица.
   - Не скучала? - спросил дан.
   - Нет, - отозвалась Леми, подкладывая ветки в огонь. - Поскольку мы с Шэндором вели познавательный разговор, у нас не было времени отвлекаться.
   Дракон тяжело заворочался, зашуршал крыльями и выплюнул струю жидкого пламени, которая упала на землю и некоторое время горела, освещая подножие Файна. Ардаггер понял, что словесный поединок дракон проиграл.
   - Воробушек, - сказал дан, - ты не теряешь времени.
   - Не скажу, что этот разговор был мне приятен, - грустно произнесла Леми.
   Ардаггер сел рядом, прислонившись к боку Шэндора.
   - Драконы умные и циничные существа, а сочетание этих двух качеств делает из них довольно гнусных созданий, - дан говорил так, будто представителя этих созданий поблизости не было, и его слова вкупе с тоном обидели дракона.
   - Хозяин! - прогрохотал Шэндор.
   - Иногда я жалею, что их создал, - создатель мира упорно не желал слышать замечания Шэндора.
   Дракон затих.
   По его излишней резкости и Леми, и Шэндор догадались, что дан рассержен. "Все из-за мыслей, - подумал дракон, - все из-за сомнений. Ардаггер, прежде чем начинать войну с Оннеланом, тебе надо было вынуть сердце и выбросить его".

Глава 16. Миннионские холмы

   Старейшина драконов долетел до места назначения, напрягая силы: он был немолод, такой далекий перелет оказался сложным для него. Бран позаботился, чтобы с посадкой не возникло проблем. Умница волк попросил развести костры на краях поляны. Четыре огня горели, обозначая место приземления - на подлете Шэндор вслух похвалил барха.
   Волк стоял у костра вместе с человеком, следившим за огнем. Ардаггер узнал в нем Бартога.
   Узнав, встревожился: если Бартог встречал его, значит, что-то неладно, и когда лапы Шэндора коснулись земли, Ардаггер соскочил со спины дракона. Поскольку он торопился и не посмотрел, куда прыгает, то сильно ударился ногой о заросший травой пень. Стараясь не обращать внимания на глухую боль в старой ране, дан подошел к костру.
   Бартог отвел глаза. Заговорил Бран:
   - Вчера погиб Маргол, - барх тоскливо посмотрел на Хозяина и добавил: - нас осталось трое.
   Бесшумно подошла Леми, прикоснулась к руке Ардаггера. Дан не говорил ни слова, ожидая, что скажет Бран. Волк судорожно вздохнул.
   - Наши войска отходят к Кельфу, - сообщил Бартог. - Скоро подойдет вражеская армия. Их не так много осталось, но они способны доставить нам неприятности.
   Для Ардаггера его сообщение не являлось новостью. Более того, дан казался довольным, только у губ залегла мрачная складка: известие о смерти Маргола не относилось к разряду хороших.
   - В таком случае надо спешить, - ответил Бартогу Ардаггер. - Дело идет к битве. Шэндор! - обернувшись, окликнул он дракона. - Когда отлежишься, лети в Гильдас.
   - Успею, - проворчало бронированное чудовище. - Я устрою этим воякам достойную встречу.
   - Как знаешь, - произнес дан и повернулся к Бартогу с Леми. - Надо двигаться быстро: многое предстоит сделать. Бран, - негромко обратился он к волку, - мне жаль, тем более, что Маргол погиб, выполняя мой приказ.
   Бран коротко глянул на Хозяина и свернул в сторону. Ничего не сказав, дан быстро зашагал вслед за Бартогом. Поспешила и Леми, с удивлением отметив, что Ардаггер прихрамывает.
   Грай, Табар и Лаклато ждали своих седоков. Табар стоял в стороне, приплясывая, фыркая огнем, как дракон. Круг света, отбрасываемый пламенным конем, постоянно менял форму, то выхватывая из темноты морду Лаклато, то освещая шею и спину Грая.
   Ардаггер последним сел верхом, провозившись из-за больной ноги, и Леми заметила, что дан сидит в седле, не вставив ноги в стремена. "Что с ним?" - с тревогой подумала девушка, но тут Табар сорвался в галоп, за ним рванулись Грай и Лаклато. Придерживая огненного коня, Ардаггер обернулся к оружейнику и жестом подозвал его. Грай и Табар помчались рядом; Леми держала Лаклато позади.
   - Что произошло вчера? - прокричал дан.
   - Ваша тактика дала превосходные результаты, Хозяин! - крикнул в ответ Бартог. - Они измучены, нервничают и стреляют по собственной тени! Ночами ставят усиленное охранение, при движении высылают много разведчиков. Маргол попал под случайный выстрел.
   - Сколько их осталось? - Ардаггер пригнулся к искрящейся гриве Табара.
   - Тысяч тридцать, - отозвался Бартог.
   - Прекрасно! - рассмеялся Ардаггер. - Это превзошло мои ожидания. Поспешим!
   Сумасшедшая скачка длилась остаток ночи. Волшебные лошади, не знающие усталости, быстро и ровно мчались по лесным дорогам. Табар скакал впереди, освещая путь. Он постоянно пытался вытянуть шею, просил повода, однако его всадник не давал ему воли, заставляя держать такую скорость, при которой не отставали лошади Бартога и Леми.
   Под утро, когда немного посветлело, Леми бросила взгляд на Бартога и увидела, как он бледен. От усталости оружейник еле сидел в седле. Он безразлично смотрел вперед, но упрямо сжал зубы.
   - Ардаггер! - крикнула девушка.
   Дан на скаку обернулся, сверкнув багрово-алым пламенем глаз, и Леми взмахом руки указала ему на Бартога. Через миг Табар пошел шагом.
   - Еще несколько минут, и я бы не выдержал, - отдышавшись, сознался оружейник.
   - Почему ты молчал? - с упреком спросил Ардаггер, затем, усмехнувшись, протянул: - хотя понятно. Решил не ударить в грязь лицом перед девушкой.
   - Скоро ударил бы, - сказал Бартог. - В буквальном смысле этого выражения.
   Леми отвернулась, надеясь, что Бартог не заметит ее улыбку. Ардаггер остановил Табара, подождал, пока подъедут остальные, и снова пустил коня шагом, поставив его рядом с Лаклато. Лесная дорога была достаточно широкой, чтобы на ней поместились три всадника.
   Бартог отдыхал, вынув ноги из стремян и опустив руки, предварительно бросив поводья на переднюю луку. Леми с любопытством осматривала окрестности, пока ей не наскучило это занятие: здешний лес был значительно приятнее Пограничного, но и он оказался однообразным. Она вопросительно посмотрела на Ардаггера, попутно отметив, что тот, наклонившись, растер колено.
   - Что у тебя с ногой? - тихо спросила Леми.
   - Колено было раздроблено, - отозвался он. - Давно, но напоминает о себе, если его ударить.
   - До сих пор не прошло? - удивилась Леми: в Оннелане она стала свидетельницей того, как мгновенно затянулся случайный порез на пальце Линнель.
   После этого создательница мира рассказала ей, насколько быстро заживают раны данов.
   - Видишь ли, - заговорил дан, - у Лэйано тоже порой болит плечо. Когда-то оно было разрублено основательно, включая кость.
   Бартог прислушивался к разговору, хотя смотрел в другую сторону.
   - Могу предположить, что рану ему нанес ты, - произнесла Леми.
   - Да, - отозвался Ардаггер. - Мы обменялись ударами в тот день и, как выяснилось, раны, нанесенные данами, никогда не заживают полностью, - он рассеянно огляделся. - Между прочим, мы с Лэйано столкнулись в том месте, куда направляемся сейчас.
   - Миннионские холмы, - вдруг произнес Бартог и посмотрел на Хозяина. - Неужели вы хотите дать сражение там?
   Ардаггер недовольно глянул в ответ.
   - Бартог, - проговорил он, - я не учу тебя, как строить военные машины, хотя мог бы вмешаться не раз (оружейник сильно покраснел). Поэтому сделай одолжение, не высказывай мне свои соображения насчет ведения боя. Если я не ошибаюсь, - продолжал дан, - ту битву мы выиграли.
   Бартог потупился, уткнувшись взглядом в белую гриву первого коня хозяйки Оннелана.
   - Почему эти холмы так называются? - быстро спросила Леми, видя, как Ардаггер собирается что-то добавить, и понимая, что последующие его слова окончательно добьют Бартога.
   Порой дан был беспощаден.
   - Они названы по имени человека, который первым построил там дом, - объяснил Ардаггер. - Я его хорошо знал. Леми, - вдруг снисходительно усмехнулся он, - в следующий раз не старайся перевести мое внимание на себя: если человек имеет наглость указывать мне, пусть за свою наглость и получает.
   Лоб и щеки оружейника из красных стали багровыми, а Леми в очередной раз подумала, что Ардаггера не проведешь. Одной фразой он поставил на место и Леми, и Бартога.
   Посветлело, и красный огонь в глазах Хозяина Харда померк, стал неразличимым. Табар не пылал факелом, как ночью, но было хорошо заметно, как вихрится и потрескивает его грива, как по ней пробегают искры, как углями горят глаза, как вспыхивает и гаснет трава под копытами.
   Не спрашивая спутников, Ардаггер снова поднял своего демона в галоп, и его волей-неволей пришлось догонять. Леми было жаль Бартога, который держался из последних сил. "Ему бы отдохнуть", - подумала девушка, но она сама не устала и чувствовала, что способна проскакать до Харда, если понадобится.
   Бартогу повезло: их окликнули дозорные Кельфа, и Ардаггер остановил коня, чтобы расспросить их. Задав несколько вопросов, дан выслушал ответы солдат, кивнул и подъехал к дожидавшимся его спутникам.
   - Бартог, поезжай к холмам, - распорядился Ардаггер. - Там Картан; он скажет тебе, что делать. Мы с Леми задержимся ненадолго.
   Оружейник, наверное, про себя возносил благодарности тому, кто поставил дозорных. Он пустил коня неторопливым шагом, перед поворотом обернулся, помохав на прощание. Леми махнула в ответ.
   - Здесь Шайни, - сказал дан. - Я знаю, ты его недолюбливаешь, но мне нужно поговорить с ним.
   Леми кивнула.
   Ардаггер направил Табара на лесную тропу, Лаклато последовал за огненным конем. По узкой тропе можно было двигаться лишь друг за другом. Лошади скользили по грязи: в этих местах ночью прошел дождь. Пахло сыростью и хвоей.
   Совсем рассвело, но день обещал быть пасмурным. Низкое серое небо, казалось, нависало над лесом. Поднимался ветер, верхушки деревьев наклонило в южную сторону.
   Тропа вывела всадников на поляну, где среди десятка конных стрелков находился Шайни. Приказав своим людям остаться, он выехал навстречу Хозяину.
   - Все сделано согласно вашим указаниям, - с поклоном отозвался Стрелок.
   - Хорошо, - сказал дан. - Я слышал, - помедлив, добавил он, - Маргол погиб.
   - Не только он, - проговорил Шайни. - Бархов осталось трое.
   Ардаггер поднял тяжелый взгляд.
   - Они выполнили мой приказ?
   - Да, - кивнул саанар.
   - И? - спросил темный повелитель.
   - Нет, Хозяин, - ответил Стрелок. - Он ведет другую часть войска.
   - Досадно; мы могли бы покончить с этим у холмов, - Ардаггер развернул огненного коня. - Шайни, когда расставишь дозоры, догонишь нас.
   Спохватившись, Леми отдала повод, и Лаклато поторопился догнать Табара. После того, как всадники выехали на широкую лесную дорогу, лошади пошли рядом. Леми спросила:
   - Что ты хотел от бархов?
   Неожиданно уставшим голосом Ардаггер ответил:
   - Хотел знать, этой ли частью армии командует Кайт.
   Из поэмы Леми знала, кто такой Кайт.
   - Он пошел против тебя? - проговорила она.
   - Если бы, - усмехнулся создатель мира. - Он пошел против нас всех, совершив тем самым большую ошибку.
   Создавшаяся ситуация изумила девушку:
   - Этот Кайт, он в своем уме?
   - С головой у него все в порядке, - сказал дан. - Если бы не одно "но", Кайт смог бы реализовать свои планы, - помолчав, он признался: - Задумано у него было неплохо.
   Несколько минут Леми размышляла.
   - А какое "но"? - спросила она.
   Кэрхед улыбнулся настолько страшно, что Леми стало не по себе.
   - Я, - ответил он.
   Шайни скоро догнал их и осадил темно-гнедого Дэха, поставив его справа от Табара. Лаклато шел слева, двигаясь изящно и опуская копыта почти кокетливо. Вороной был красив и знал это.
   - Хозяин, - почтительно, но настойчиво произнес Шайни, - когда мы отходили к Кельфу, я слышал разговоры солдат. Эльфы недовольны тем местом, которое вы выбрали для битвы. - Общий смысл их высказываний сводился к тому, что это плохое место. Им не нравятся Миннионские холмы.
   Дан знал причину этой неприязни.
   - Пока я командую армией, - вкрадчиво произнес, почти промурлыкал Ардаггер, - я не стану спрашивать советов у эльфов.
   Леми прислушивалась к разговору.
   - Вчера прибыли Корет и Элминар, - видно было, что это сообщение далось Шайни не без труда. - Корет сказал, что останется со своими воинами. Элминар, похоже, тоже собирается остаться.
   Ардаггер приподнял бровь.
   - Не думаю, что они станут сводить со мной счеты накануне битвы, - сказал он. - Но я не жажду видеть ни того, ни другого. Именно они говорили, что Миннионские холмы - плохое место для битвы?
   Стрелок кивнул.
   На этот раз они проезжали через Кельф не таясь, и Леми смогла увидеть несколько маленьких городов, окруженных стенами, и множество деревушек; некоторые из них были заброшены. Даже если бы девушка не знала, что Кельф - княжество небогатое, она быстро догадалась бы об этом. Кроме того, война с Кайтом способствовала тому, что многие жители покинули свои дома и отправились на север, ближе к Харду. Там было безопаснее. Города закрыли свои ворота в ожидании врага, хотя Ардаггер был уверен, что армия Кайта не станет тратить время на осаду городишек Кельфа. Дан полагал, что удар будет нанесен вначале по замку Руго, потом - по Харду. Он надеялся опередить своего саанара и дать бой в тех условиях и на тех позициях, которые были ему выгодны, потому дан и выбрал место у Миннионских холмов.
   Ардаггер знал эту местность до последней кочки, не создав там ничего. Одно время ему пришлось хорошо поработать среди болот Кельфа, исправляя сотворенное Картаном и Альфарадом, и он сделал Кельф пригодным для жизни. Правда, жить на тех землях смогли только люди, даже неприхотливым гномам там не понравилось. И верно - что хорошего в гиблых болотах и непроходимых лесах.
   Леми старалась держать Лаклато рядом с Табаром, но не вплотную: огненный конь источал сухой жар, и девушка поражалась, как Ардаггер может ездить на этом демоне. Вороной скакал нога в ногу с Табаром, но Лаклато шел на пределе своей фантастической скорости, а Табар не давал и половины той быстроты, на которую был способен.
   Ардаггер окликнул Шайни.
   - Мне нужно в замок Руго, - сказал он, - а вы поезжайте к холмам. Если успею, то догоню.
   "Что ему там надо, - удивился Стрелок, - князь давно у холмов со своим войском, и Хозяин прекрасно об этом знает. Похоже, встреча в замке будет с кем-то иным".
   На развилке Ардаггер поскакал прямо, Шайни свернул направо, к Миннионским холмам, Леми поехала со Стрелком.
   - Куда мы торопимся? - поинтересовалась девушка после бешеного галопа.
   Стрелок перевел Дэха на шаг. Леми давно обратила внимание, что сбруя у коня Стрелка черная и железо вороненое, чтобы случайно не блеснуло ночью в лунном свете. Шайни обычно выполнял приказы Кэрхеда в темное время суток и позаботился о том, чтобы волшебный конь ступал бесшумно, чтобы не звенели ни сбруя, ни доспехи - словом, чтобы не было ничего такого, что могло бы выдать присутствие ночного убийцы. 
   Пошел дождь. Он то усиливался, переходя в ливень, то становился незаметным и редко накрапывал. Бартог, которого они нагнали полчаса назад, то и дело отбрасывал со лба мокрые пряди волос и, сняв перчатку, вытирал тыльной стороной ладони лицо. При слове "Хозяйка" из уст Стрелка он с удивлением посмотрел сперва на Шайни, потом на Леми, и взгляд его вдруг сделался пристальным, а девушка с насмешливым вызовом посмотрела в ответ. Бартог считал Леми игрушкой темного повелителя, поэтому слово "Хозяйка", произнесенное Стрелком с неподдельным уважением, озадачило его. Ответный взгляд Леми смутил оружейника и заставил отвернуться. "Чего-то я не понимаю, - в смятении подумал Бартог, - смертные не могут так себя вести".
   Он помнил первую встречу в оружейной Харда. Тогда Бартог практически не обратил внимания на незнакомку, лишь позволил себе продемонстрировать свое умение стрелять. А теперь... Смятение Бартога возросло, когда, разобравшись в своих чувствах, он понял, что начинает опасаться этой молодой женщины. Шайни отвернулся. Его мимолетная едкая усмешка не была замечена Бартогом, но не укрылась от Леми. В последнее время она стала многое замечать, а заметив, - многое понимать. Стрелок явно вспомнил, как сам оказался в подобной ситуации, и воспоминание заставило его усмехнуться.
   Дорога становилась все шире, и если раньше Бартог, ехавший слева, и Шайни, ехавший справа от Леми, то и дело цепляли стременами придорожные кусты, то теперь между крайними всадниками и обочиной поместилось бы еще по верховому.
   - Подъезжаем, - бросил Шайни.
   Он мог не уточнять. Леми догадалась об этом, увидев прошмыгнувшего мимо барха и заметив нескольких часовых. Дозорные, расставленные на протяжении всей дороги, себя не обнаруживали. У них имелись свои приказы.
   Дорога стала такой широкой, что по ней свободно могли проехать в ряд десять тяжеловооруженных воинов. Лес закончился, волшебные кони спустились в небольшую долину. Леми огляделась: слева был неприметный реденький лесок. Его деревья по мере удаления становились все более изогнутыми и замшелыми, и примерно через милю или полторы исчезали совершенно. Девушка пригляделась: там начиналось болото, да не из таких, через которые можно пройти. Нет, там была настоящая топь. Справа долина становилась холмистой. Миннионские холмы, поняла Леми. Они были пологими, сплошь заросшими деревьями и непроходимым кустарником. Людей девушка не заметила ни в лесу, ни на холмах.
   Дождь перестал, однако небо было хмурым и низким. Темнеть начало рано.
   - Куда мне ехать? - спросила девушка.
   Шайни повернулся к ней.
   - За холмы, - ответил он. - Бартог вас проводит.
   Стрелок поскакал к редкому лесу, Бартог повернул к холмам, Леми поехала за ним следом.
   От холмов к ним скакал могучий всадник на огромном коне, Леми узнала Картана верхом на Шерхо. Чекан был сердит.
   Встретившись, всадники одновременно осадили лошадей.
   - Где ты ездишь? - просил Чекан Бартога и повернулся к Леми. - Добрый вечер, Хозяйка.
   - Здравствуйте, Картан, - отозвалась девушка.
   - Я встречал Хозяина, - невинно отозвался оружейник.
   - Он что, без тебя дорогу бы не нашел? - стальным голосом задал вопрос Картан. - Бартог! Я не обязан делать за тебя твою работу: у меня хватает своих дел!
   Бартог хмуро опустил голову:
   - Прости.
   Его виноватый голос заставил великана смягчился.
   - Хорошо, - проговорил Чекан более приветливо, - поедем быстрее, тебе надо посмотреть, как расставлены машины. Пока есть время, чтобы внести изменения.
   "Не поехать ли с ними", - подумала Леми, услышав о машинах, но решила, что не стоит. Скорей всего, она будет мешать, и девушка спросила:
   - Картан, куда ехать мне?
   - Можете с нами, если хотите, - лицо Картана было плохо видно в быстро сгущающихся сумерках, но Леми заметила, как по его губам скользнула улыбка. - Или поезжайте за холмы и спросите, где шатер Хозяина.
   Поблагодарив, Леми кивнула и тронула Лаклато. Она успела услышать фразу Бартога, произнесенную деловым тоном:
   - Пристрелку проводили?
   И обстоятельный ответ Картана:
   - Конечно. Мертвой зоны нет. Машины бьют до самого болота, а у подножия холмов...
   Голоса отдалились настолько, что больше Леми не расслышала ничего. Она почувствовала, как снова начинает накрапывать дождь, надвинула глубже капюшон плаща. Вороной двигался между холмов. Проезжая мимо их темных склонов, Леми запрокинула голову и увидела вверху огни костров, факелов, суетящиеся тени, услышала стук топоров, лязг железа и какой-то скрип и потрескивание, словно натягивались огромные луки. Потом раздался грохот, что-то со свистом пронеслось в вышине над Леми - она инстинктивно пригнулась. Потом, вспомнив фразу Бартога о пристрелке, Леми сообразила, что на холмах установлены боевые машины.
   Впереди засверкало множество костров, донесся гул голосов. Мимо с грохотом пронесся отряд тяжелой конницы. Лаклато успел принять в сторону - в темноте всадники не заметили девушку, ехавшую на вороном коне и закутанную в черный плащ.
   Военный лагерь Ардаггера был велик и занимал место от холмов до дальнего леса. Леми, однако, не знала, что здесь далеко не все воины, часть находится в другом месте - их задачей было перекрыть дорогу к Харду. Количество бойцов ее ошеломило, и еще более изумило ее то, что она узнала позже: армия Ардаггера, показавшаяся ей огромной, была вдвое меньше идущей на нее армии врага.
   К шатру Ардаггера ее безошибочно вывез Лаклато. Часовой у шатра отсалютовал девушке копьем и вопросительно глянул на нее. Леми остановила вороного и задумалась, решая, что делать дальше. Она ничуть не устала, и Лаклато, словно поняв ее, потянул направо. Леми отдала повод - вези, куда желаешь - вороной обрадованно прибавил шаг, увозя девушку к лесу, у которого расположились эльфы. В воздухе оставалась сырая хмарь, поэтому Леми не стала снимать плащ. Лаклато шел, потряхивая мокрой гривой, радуясь возможности двигаться; подобно Табару, он не выносил вынужденного бездействия. Черный конь привез всадницу к лесу, когда поводья, внезапно натянувшись, остановили его: девушка услышала приглушенные голоса. Леми узнала голос Харстэя, и говорил он с тоской, чего девушка не ожидала от него.
   - Хозяин был прав, Нитави, - проговорил саанар. - Все, что ты мне говорила - ложь.
   Леми затаила дыхание. Похоже, она невольно подслушивала выяснение отношений.
   - Ложь? - переспросила королева Миттала. - А ты сам ни разу не лгал, чтобы добиться цели?
   Долгое молчание Харстэя показалось Леми вечностью. Вдруг он твердо и зло сказал:
   - Я знал много шлюх, но они были порядочнее тебя. Они продают себя за деньги, а ты...
   Раздался хлопок пощечины, и одновременно с этим Харстэй яростно взревел. Послышался звук тяжелого глухого удара. Не окликни Леми Харстэя, неизвестно, что он сделал бы с Нитави.
   - Харстэй! - громко и жестко позвала саанара Леми.
   Он возник из темноты перед мордой вороного, вгляделся в темную фигуру, пытаясь понять, кто всадник, окликнувший его. Наконец узнал.
   - Я должен поблагодарить вас за то, что вы меня позвали, - голос саанара стал глухим, - иначе я совершил бы непоправимую ошибку.
   Леми развернула Лаклато и поехала прочь. Харстэй шел рядом широкими шагами.
   - Она не любит вас, - покачала головой Леми, - и не любила.
   - Да, - отозвался саанар. - Ей никто не нужен. Ей надо только одно! - Харстэй повысил голос и глянул на Леми. - Бессмертие!
   Леми знала об этом: Ардаггер рассказал о навязчивой идее отца Нитави, идее, которую он вбил в голову своей дочери.
   Харстэй споткнулся в темноте и разразился такими громкими и злобными ругательствами, что Лаклато покосился на него и принял влево, подальше от саанара. Леми не отреагировала на этот взрыв - понимала, что ему нужно выплеснуть гнев, обиду и разочарование.
   Распрощавшись с Харстэем, Леми сообразила: она не поинтересовалась, что сделал он с Нитави. Окликать саанара она не стала, а с проклятием развернула Лаклато и поскакала обратно, надеясь, что ее конь не собьет никого в темноте. Словно поняв всадницу, вороной остановился в том месте, где Леми стояла, слушая разговор. Девушка спрыгнула с седла. Было темно, хоть выколи глаз, но она не решилась воспользоваться огненным заклинанием. "Хватит с меня", - подумала она, с омерзением вспомнив сгоревшие руки Эрано. Леми разжигала огонь по-старинке, при помощи огнива, и наконец зажгла намотанный на ветку обрывок сухой ткани. Поднявшийся ветер услужливо раздул пламя.
   С этим импровизированным факелом она сошла с тропинки и, приглядевшись, заметила лежащую на земле оглушенную женщину. Та постепенно приходила в себя после жестокого удара, которым ответил на пощечину Харстэй. Леми помогла ей встать.
   Увидев, что Нитави смотрит осмысленно, Леми прошептала:
   - Никогда не трогайте саанаров. Это стихийные силы, с которыми могут справиться только даны. На слово они отвечают словом, а на удар, не успев подумать, отвечают более сильным ударом.
   Нитави болезненно застонала, однако Леми не жалела ее. Не надо было играть с Харстэем - игра с бушующим пламенем было бы значительно безопаснее. Он говорил, что полюбил Нитави, но незаслуженную пощечину не стерпел бы от самой Линнель.
  
   Недавно поднявшийся ветер постепенно усиливался. Деревья зашелестели под его порывами, потом ветер стал дуть ровно и сильно, но он был теплым западным ветром, и воздух начал теплеть. Низкие дождевые тучи уходили на восток, вскоре небо на западе очистилось. Засверкала ослепительная звезда, на которую Леми любовалась из окна Оннелана.
   Шатер повелителя Харда был виден издалека, поскольку неподалеку от него к дереву привязан был Табар. Вороной мигом домчал хозяйку до места и замер у входа, девушка соскочила с седла.
   Привязав коня подальше от Табара, она вошла в шатер.
   Ардаггер был не один. Кроме него, в шатре находились Шайни, Картан и Раймор. Двое первых молчали, сидя на складных стульях, Раймор стоял перед даном и говорил. Слушая его, Ардаггер одобрительно покачивал головой. "В Харде все в порядке, если он сюда приехал", - решила Леми и приветливо кивнула саанару. Тот поклонился в ответ.
   - Пока все идет, как мы планировали, - завершил разговор Ардаггер. - У меня есть поручение к тебе, Шайни, и к тебе, Картан.
   Оба саанара выпрямились. Раймор улыбнулся и сел: дальнейшее его не касалось. Леми поискала глазами свободный стул, не нашла и присела на край стола.
   - Шайни, - веско заговорил дан, - возьми лучших своих стрелков и сделай так, чтобы оставшийся путь наши враги провели в страхе, чтобы они шарахались от каждой тени, чтобы ночами они не могли спать, - Ардаггер усмехнулся. - В общем, проделаешь ту работу, которой до сих пор занимались эльфы. Я хочу, чтобы вражеская армия подошла сюда смертельно уставшей. Можешь идти.
   В глазах Стрелка сверкнули искры торжества: князь убийц вновь выходил на ночную охоту, шел выполнять привычное для него дело. Он попрощался и вышел.
   - С тобой, Картан, мы все перепроверим, - сказал дан и повернулся к Леми. - Дождись меня.
   Дан и саанар ушли. За тонкими стенами шатра раздалось злобное ржание Табара и бряканье сбруи, потом послышались мерные удаляющиеся шаги двух могучих коней. Наконец все стихло.
   - Я рад вас видеть, Леми, - заговорил Раймор, вглядываясь в лицо девушки. - А вы сильно изменились с момента нашей последней встречи.
   Леми отметила, что он не говорит ей "ты", как прежде.
   - Да, наверное, - согласилась она. - Многие говорят, что я изменилась.
   - Даже тон стал другим, - задумчиво заметил саанар.
   Поскольку девушка не знала что ответить, она пожала плечами.
   - Получается, - проговорил Раймор, снова останавливая пристальный взгляд на лице Леми, - в Харде появилась Хозяйка?
   Показалось ей или нет, но в голосе Раймора прозвучали нотки разочарования.
   Продолжению разговора помешал ввалившийся в шатер Харстэй.
   - Харстэй, - проговорил Раймор, - то, что я слышал про тебя и Нитави, было правдой?
   - Истинной правдой, - саанар плюхнулся на стул. - Эх, приятель, впервые в жизни я чувствовал себя идиотом.

Глава 17. Бой в долине

   Ночной ветер очистил небо, на востоке солнце поднималось в чистом дрожащем воздухе. Небо постепенно окрашивалось в трепетно-розовый цвет. На западе держался предутренний полумрак и по-прежнему сияла знакомая звезда с игольчатыми лучами.
   На траве, где ее не примяли копыта или сапоги, крупными каплями выступила роса.
   Хотя Ардаггер пообещал вернуться скоро, он не приехал. Харстэй и Раймор ушли около полуночи, Леми осталась одна. Чтобы занять себя, она расседлала и вычистила Лаклато и весь остаток ночи просидела на седле, смотря на звезды. Черный конь опустил голову, уткнулся носом в ее плечо и стоял спокойно, не шевелясь, словно боялся помешать хозяйке.
   Сменялись часовые, и каждый вновь приходивший воин первые десять минут с любопытством разглядывал девушку, которая сидела не двигаясь. Потом внимание ослабевало, воины начинали откровенно скучать, зевали. Кое-кто дремал, не выпуская, однако, копья из рук, один попытался заговорить с Леми. Девушка знала силу своего взгляда и так посмотрела на часового, что тот замолчал и вытянулся, как на параде.
   Солнце поднялось высоко, когда появился Ардаггер. Дан шел, ведя Табара в поводу, огненный конь, потряхивая гривой, рассыпал золотые искры. Ардаггер привязал его и подошел к девушке. Леми не обернулась.
   - Прости, воробушек, - сказал Ардаггер. - Ты должна понимать, что скоро большое сражение, а я обязан проверить все до последней мелочи.
   Отведя рукой морду Лаклато, Леми встала. Вороной тряхнул гривой, нервно переступил передними ногами и кротко вздохнул.
   Ардаггер мельком глянул на него.
   - Лаклато тебя признал, - сказал девушке дан.
   Проведя ладонью по шелковистой шерсти лошади, Леми кивнула.
   В шатре Ардаггер с удовольствием растянулся на брошенной прямо на землю медвежьей шкуре. Расстегнув ворот тонкой кожаной куртки и заложив руки за голову, дан некоторое время лежал молча и закрыв глаза. Леми присела на стул, ожидая, когда он заговорит. Ардаггер улыбнулся, не открывая глаз, и обыденным тоном произнес:
   - Как чувствуешь себя в качестве Хозяйки Харда?
   - Непривычно, - усмехнулась Леми.
   Дан коротко рассмеялся и, приоткрыв правый глаз, глянул на девушку.
   - Надо думать! - сказал он.
   Наступило молчание, которое вскоре нарушила Леми.
   - Мне показалось... - нерешительно начала она и остановилась, не зная, продолжать или нет.
   Ардаггер открыл второй глаз и спокойно продолжил:
   - ...что Раймору не понравились те перемены, которые произошли в тебе с момента вашего прощания за Пограничным лесом. Так?
   Ошеломленная девушка смогла только кивнуть: дан был абсолютно прав.
   - Ничего удивительного, - Ардаггер задумчиво посмотрел на полотняную стенку шатра. - Ты ему нравишься. Но раньше ты нравилась ему больше.
   - Что?! - поперхнулась Леми от неожиданности. - Ардаггер, ты шутишь!
   - Нисколько, - темный повелитель оставался по-прежнему холодно-спокойным, - я все ждал, когда ты это заметишь, и, признаться, удивлен тем, что пришлось тебе об этом сказать.
   - Никогда бы не подумала, - призналась Леми.
   Сообщение Ардаггера застало ее врасплох. Она встала и прошлась по шатру; дан наблюдал за ней сквозь ресницы. Снова сев, Леми грустно рассмеялась.
   - Глупо как-то, - сказала она.
   Ардаггер не ответил на ее замечание, тогда Леми спросила:
   - Почему ты решил, что раньше я больше нравилась Раймору?
   - Потому что сейчас тебя начинают опасаться, - настойчивым шепотом произнес дан. - Ты почти стала такой, как мы. Осталось немного, последний шаг, и когда ты его сделаешь, у саанаров не будет превосходства перед тобой.
   Ставший тревожным взгляд Леми сказал создателю мира, что девушку испугали его слова.
   - Не веришь? - спросил Ардаггер и сел на шкуре, обхватив руками колени.
   Снова наступила тишина. Обычный шум военного лагеря доносился словно издалека.
   Леми недоверчиво покачала головой. Ардаггер задумчиво потер лоб.
   - Не веришь? - повторил он и встал. - Взгляни!
   Повинуясь его жесту, ткань шатра превратилась в зеркало. Дан поднялся, шагнул вперед, наклонился, легко поднял девушку, поставил на ноги и повернул лицом к стеклу. Леми впервые со времени пребывания в Форте Оружейников посмотрела на себя, и ее, как и тогда, поразили произошедшие перемены.
   Невысокая, изящная и очень красивая женщина смотрела на нее с поверхности зеркала. Однако за мягкой красотой, за грацией и нежностью скрывались стальная воля и сила, способная ломать все преграды. Плотно сомкнутые губы придавали лицу суровое выражение, но изумленные глаза, уставившиеся в зеркало, никак не гармонировали с общим обликом. Эти глаза обшаривали поверхность стекла, находили все больше изменений в, казалось бы, привычном лице и становились все более и более растерянными и испуганными.
   - Это не я! - в ужасе крикнула Леми и, отступив на шаг, налетела на Ардаггера.
   Дан приобнял ее за плечи, нагнулся и шепнул одно короткое слово:
   - Ты.
   В темных глазах Ардаггера закружился бешеный танец алых искр. Осторожно освободившись от его объятий, Леми повернулась, жалобно посмотрела на создателя мира и спросила:
   - Что это значит?
   - Это значит, что наша встреча не была случайностью, - отозвался Ардаггер. - У тебя есть Сила создателей, - он взмахнул рукой, и стенки шатра вновь приняли старый облик, - я проверял тебя все это время, теперь у меня не осталось сомнений.
   Долго Леми смотрела на него, пока в глазах создателя мира не погасли отблески алых огней. Потом, опустив голову, она негромко спросила:
   - Ты не обидишься, если я уеду? - и пояснила: - мне надо подумать.
   Понимающе кивнув, дан опустился на шкуру. Леми потихоньку вышла, надеясь, что ей удастся привести мысли в порядок.
   Оказавшись снаружи, девушка огляделась. Мимо проносились всадники, проходили отряды стрелков и пехотинцев, со скрипом двигались подводы с припасами и оружием. Леми отвязала Лаклато, оседлала его и поехала к холмам: может, там будет меньше шума.
   Было жарко. Леми, сняв куртку, закатала рукава рубашки. Солдаты подталкивали друг друга, рассматривая всадницу. Кое-кто призывно присвистнул. Но стоило Леми глянуть на них, как воины поспешно согнулись в поклонах.
   Слова Ардаггера многое объяснили. Не случайно он спрашивал, не хочет ли она покинуть свой мир, не случайно уговаривал ее ехать с ним. "Но ведь он меня не любил, - поняла Леми, - тогда - не любил. А сейчас? По крайней мере, он ко мне привязался".
   Лаклато шел легкой рысцой. Его густая косматая грива рассыпалась по крутой шее и вздрагивала в такт шагам. Леми поймала себя на том, что едет без стремян, но не удивилась этому: ей казалось, что с того момента, как она впервые села в седло, прошли годы. Откинувшись на высокую заднюю луку, Леми наблюдала за воинами, мимо которых проезжала, и пыталась угадать, к какому роду войск они принадлежат. "Волкодавов", гвардию Харда, она определила сразу: на их круглых металлических щитах было изображение оскаленной черной собачьей морды. Леми слышала о "волкодавах" мало. Она знала, что ими командует Бонтарх Костолом; что обычная база их - Ахор, поселок, построенный специально для них; что это тяжелая конница, страшная в своей атаке. Еще она слышала, что всего "волкодавов" - три с половиной тысячи, а служба в этих полках считается большой честью.
   Очень много было стрелков - и лучников, и арбалетчиков. Они стояли у подножия холмов, и Леми сообразила, что там будет их позиция в бою. В основном они носили короткие кольчуги и легкие шлемы, лишь немногие были в полных доспехах. Зато щиты у них были в человеческий рост.
   Отряды конных стрелков, расположились далеко. Леми не разглядела их, отметила только их коней, пасшихся у подножия холмов. Славные были лошади - высокие, тонконогие, поджарые, сильно отличающиеся от могучих коней "волкодавов".
   Эльфы держались особняком, и, насколько Леми могла судить, все они были лучниками. "Зачем Ардаггеру столько стрелков?" - удивилась девушка. В Оннелане она узнала, что старший дан мастерски ведет бой, располагая пехотой и конницей. Стрелки играли в лучшем случае вспомогательную роль, но здесь происходило нечто из ряда вон выходящее: боевые машины, лучники, арбалетчики. Не так много пехоты и совсем мало конницы: "волкодавы" да отряд рыцарей Эрано, которых привел Картан.
   По тропе, развороченной тяжелыми орудиями, вороной поднялся галопом. Увидев какого-то парня, тесавшего топором бревно, Леми придержала Лаклато и осведомилась, где можно найти Бартога. Тот молча указал топором на вершину соседнего холма и снова занялся своим делом.
   Взмокший от пота настолько, что рубашку на нем можно было выжимать, и грязный, как углежог, Бартог присел на станок катапульты, чтобы передохнуть. Увидев девушку, он на миг склонил голову, но не встал.
   - Хозяин прислал? - спросил оружейник. - Или сами любопытствуете?
   - Сама, - отозвалась Леми.
   Она отвернулась и посмотрела вниз, на долину. С вершины холма она просматривалась отлично: узкое, но длинное пространство тянулось от болот до холмов. Леми глянула налево, где чернел лес, и увидела далеко за лесом столбы дыма. Их было много.
   - Брошенные деревни жгут, - пояснил Бартог.
   Дыхание близкой войны коснулось Леми. Она забко повела плечами.
   - Бартог, - спросила она, - разве не проще уничтожить этих пришельцев магией? Разве Ардаггер не может это сделать?
   - Не может или не хочет, - сказал оружейник. - Он уже пробовал переделать магией мир, получил хаос и, мне кажется, сам испугался последствий, поэтому со своей Силой Ардаггер обращается очень осторожно. Без крайней необходимости не пользуется.
   - А остальные? - удивилась Леми.
   - У остальных не те силы, - пояснил Бартог, - к тому же младшие даны не пойдут на такое.
  
   Едва затих стук подков Лаклато, как в шатер вошел часовой и виновато сообщил, что с Кэрхедом хотят поговорить король Корет и принц Элминар. Дан сумрачно вздохнул, поднялся и угрюмо произнес:
   - Пусть войдут.
   Братья вошли и остановились у входа. Старший, Корет, поседевший, однако сохранивший юношескую стройность, заговорил первым.
   - Я хотел бы приветствовать нашего союзника, - сказал он.
   Слова эти дались ему не без труда: может быть, в тот момент Корет вспомнил, что по приказу Ардаггера Шайни убил их с Элминаром отца.
   - Полагаю, вы пришли сюда не только чтобы поздороваться. Слушаю, - произнес Ардаггер, от которого не укрылась заминка в приветствии Корета.
   - Нынче канун решающей битвы, - заговорил Корет. - До сих пор наши войска и армия Харда воевали бок о бок, и нам не на что было жаловаться. Ваши солдаты, К-к... - он закашлялся.
   Дан понял, что эльф чуть не назвал его по прозвищу, и Элминар отметил, как потемнело лицо создателя мира.
   - Ваши солдаты, Ардаггер, - запнувшись, Корет выговорил ненавистное ему имя, - храбры и умело сражаются. Я признаю, что вы сам - великий воин, - эльф посмотрел Ардаггеру в глаза, - и надеюсь, что мы останемся союзниками и впредь, однако...
   - Подожди, - прервал его дан. - Тебя удивляет приказ, который я вчера отдал Бонтарху?
   - Да, - коротко сказал Корет.
   Если разобраться, приказ действительно выглядел странно - не вступать в бой ни в коем случае. Конечно, такое настораживает.
   - Может быть, король, тебя утешит тот факт, что остальные мои воины примут в сражении непосредственное участие? - с еле ощутимой насмешкой спросил дан.
   Корет нахмурился. Тон Ардаггера не понравился ему.
   - Мы с вами давние враги, - сделав усилие, чтобы говорить спокойно, произнес эльф. - Я ничего не забыл и забывать не собираюсь, однако не станем осложнять отношения сейчас, - он провел рукой по лицу и глухо закончил: - я просто прошу объяснений.
   Он глянул на создателя мира.
   - Да, мы давние враги, - подтвердил Кэрхед, - но действительно, осложнять отношения значит своими руками выкопать могилу нашему миру. Наступило удивительное время, когда мы стали нужны друг другу. Что касается моего приказа, то прошу не беспокоиться. Мне нужен резерв.
   Судя по выражению лица Элминара, у того были вопросы, но брат предостерегающе посмотрел на него и, не прощаясь, вышел из шатра. Принц последовал за ним.
   Ардаггер сел на стул, положил руки на стол, а голову на руки. Тяжело говорить с теми, кого ненавидишь, и кто ненавидит тебя. Века ненависти не сотрешь одним союзом, тем более, неизвестно, сколько времени он продлится. "Впрочем, - подумал дан, - все встанет на свои места в бою".
   Опять бой! Ардаггер устал от сражений, а последние спокойные пять лет, проведенные в другом мире, промелькнули незаметно. Дан привык, что не только годы, но и века летят. Время не имело власти над бессмертными, однако усталость накапливалась, и создателю мира казалось, что каждый прошедший год грузом ложится на плечи.
   Глаза закрылись сами, дан задремал. Шум, грохот и лязг военного лагеря отодвинулись, затем исчезли. Вместо этих звуков Ардаггер услышал приглушенный голос:
   - Здравствуй.
   Ему почудилось, что говоривший, вернее, говорившая, поскольку голос был женским, находится рядом. Он попытался открыть глаза и не смог. Странно невыразительный, но до боли знакомый голос заговорил снова:
   - Я не думала, что увижу тебя опять.
   Ледяная рука беззвучно опустилась на его плечо. Холод обжег кожу через куртку и плотную ткань рубашки. Вздрогнув, дан очнулся. Вскинув голову, он посмотрел на стоящую у стола женщину и вскочил, резким движением сбросив с плеча ее руку.
   - Ты?! - выдохнул он. - Не может быть.
   Окруженная прозрачным серебристым светом, перед ним стояла Карими.
   - Неужели дан Ардаггер произнес "не может быть"? - улыбнулась она. - Ты-то должен знать, что в мире, который ты создал, возможно почти все. Погибшего порой можно оживить, а давно умерший может вернуться.
   Дан сделал шаг навстречу, протянул руки и, несмотря на ледяной холод, обнял Карими.
   - Не надо, Ардаггер, - отступив, печально сказала она. - Считай, что я воспоминание, становящееся все более смутным. Я не приду больше, темные тропы не пускают меня.
   Создатель мира опустил руки. Карими знакомым движением нетерпеливо мотнула головой.
   - Я пришла ненадолго, и времени остается все меньше. Ардаггер, я всегда хотела, чтобы ты был счастлив, и не наша вина в том, что мы были вместе недолго. Я знаю, ты встретил девушку, - серебристый свет начал меркнуть, - и она похожа на меня. Я не хочу, чтобы она повторила мою судьбу, поэтому пришла, чтобы предупредить тебя! Когда вы будете в Оннелане, не оставляй Леми одну. Запомни это.
   Свет становился слабее, призрачный силуэт растаял. Дан рванулся вперед, но, сильно ударившись о стол, открыл глаза и ухватился за столешницу, чтобы не упасть. Первой мыслью было: "Приснилось!", но руки хранили ощущение холода, а в ушах настойчиво звучали последние слова. Ардаггер проговорил:
   - Спасибо, Карими.
  
   С вершины холма Леми обратила внимание на глубокий и широкий ров, вырытый  там, где дорога выходила из долины. У рва стояли две белоснежные лошади, которые могли принадлежать Харстэю и Раймору. Обернувшись к Бартогу, Леми поинтересовались, что делают там оба саанара.
   - Мираж, естественно, - ответил оружейник между двумя глотками из фляжки. - Им надо сделать так, чтобы все выглядело, будто там ровная местность.
   За рвом и на легком дощатом мосту, переброшенном над ним, суетились стрелки. По ту сторону рва спешно устанавливались щиты, которые тщательно маскировались. Некоторые солдаты спорили, указывая то на ров, то на холмы. Кое-то проводил пристрелку.
   Местность внезапно начала меняться, словно на ров натягивали маскировочную сетку: край, находившийся ближе к Миннионским холмам, стал неотличим от ровной поверхности. Противоположный край слился с буро-зеленой трясиной.
   - Все готово! - услышала Леми бас подошедшего Картана. - Наши дозорные видели их разведчиков.
   - Но у них есть карты, - заметила Леми, не переставая наблюдать за происходящими в долине изменениями: ров будто затягивался, становясь все уже и уже. Девушка понимала, что он остался на месте и никуда не делся, но наблюдать за магией саанаров доставляло большое удовольствие. Работа была проделана мастерски - ни один глаз не нашел бы той черты, где заканчивалась ровная местность и начиналась глубокая яма-ловушка. Леми начала понимать замысел Ардаггера: долина становилась одним большим капканом.
   - Мы не переделываем местность основательно, - отозвался Чекан. - К тому же за время отсутствия Кайта мир мог измениться, не так ли?
   Девушка представила, что будет, когда вражеская армия войдет в долину. Слева на многие мили простирается топь, справа - холмы, на которых установлены мощные боевые машины, у подножий выстроились эльфийские стрелки, впереди - ров, за которым стоят лучники и арбалетчики. Последних обучал Шайни, так что стреляли они без промаха. Остается лишь отступать по той дороге, по которой вражеская армия пришла сюда, и если Ардаггер сумеет перекрыть путь к отступлению, враги окажутся в мешке.
   - Когда они подойдут? - не оборачиваясь, спросила Леми.
   - Завтра к рассвету, - сказал Чекан. - Если захотите посмотреть, то... - он подошел и остановился у правого стремени Лаклато. - То вон оттуда будет видно все, - гигант указал на высокий холм, наверное, самый высокий из всех Миннионских холмов.
   Его вершина возвышалась над лесом, однако, как ни всматривалась девушка, она не заметила на нем ни одной машины Бартога. Склоны оказались слишком круты, чтобы можно было втащить туда орудия. Впрочем, холм этот располагался за основной цепью холмов, на порядочном расстоянии от них, и даже если бы на нем стояли машины, их снаряды могли поразить своих.
   - Спасибо за совет, Картан, - поблагодарила Леми и развернула Лаклато. - Я им воспользуюсь.
   Ночью лагерь пришел в движение. Ардаггер заранее определил позиции солдат, и командиры за два часа расставили своих людей по местам в полной тишине и без суеты. Дан и саанары остались довольны работой. Вражеские разведчики обшарили долину, не заметив ничего подозрительного: миражи стали великолепной маскировкой.
   Леми решила пораньше приехать на вершину того холма, о котором говорил Чекан, и обнаружила на холме Брана. Волк сидел, насторожив уши, и поглядывал по сторонам. Неполная, но яркая луна хорошо освещала его.
   - Ты что здесь делаешь? - шепотом спросила Леми, спрыгнув со спины Лаклато.
   - Вы хотели увидеть бой? - произнес Бран. - Так вот, я тоже хотел бы посмотреть.
   Леми бросила на траву потник, седло приспособила как спинку и устроилась с максимальными удобствами. Взглянув на Хозяйку, Бран заметил:
   - Вы освоились с походной жизнью.
   Девушка усмехнулась:
   - Последнее время я начинаю забывать о спокойной жизни в доме под крышей. Но надеюсь, что придет час, когда я начну забывать об этой жизни.
   Зверь пересел поближе, затем лег и положил морду на лапы. Он смотрел на Леми, его глаза светились двумя яркими зелеными огнями. Девушка протянула руку и провела ладонью по мягкой шерсти на голове Брана. Тот прижал уши, однако не отстранился от гладящей руки.
   - Хозяйка, - сказал он, - из бархов я - последний. Моего друга убили ночью, когда мы возвращались, в Охотничьих угодьях никого не осталось.
   - К сожалению, это должно было случиться, - раздался позади голос Ардаггера.
   Бран и Леми одновременно обернулись: ни она, ни волк не услышали шагов дана и не знали, когда он подошел.
   - Белый Волк сказал мне, что его племя исчезнет, - продолжал Кэрхед, - и попросил, чтобы я убил его. Он не хотел видеть, как это произойдет. Впрочем, - он подошел ближе, - я знал, что бархи погибнут. Прости, Бран. Когда умрешь ты, в нашем мире исчезнут говорящие волки.
   Бран опустил голову на лапы, ничего не сказав.
   Под лунным светом длинная черная кольчуга дана матово поблескивала. Леми впервые видела его в доспехах и поразилась тому, насколько изменился внешний вид Ардаггера. На первый взгляд дан не производил впечатления особо сильного человека, хотя в действительности обладал чудовищной мощью, сейчас же перед девушкой стоял могучий воин. Левая рука Кэрхеда в перчатке из шкуры дракона покоилась на навершии меча, и чувствовалось - дан не задумается, стоит ли вынимать клинок из ножен. В правой руке дан нес круглый черный шлем с забралом, которое в опущенном виде закрывало верхнюю часть лица.
   Кэрхед стоял очень прямо и оттого казался более высоким, чем был на самом деле. В его глазах, как часто в темноте, горели мрачные багровые огни. Рослая черная фигура с пляшущим багрово-красным пламенем вместо глаз выглядела устрашающе.
   "Да, - озадаченно думала Леми,- ведь находились люди, не боявшиеся поединка с лучшим воином мира. Как они могли выйти против него? Ясно, что темный повелитель убьет всякого, рискнувшего обнажить оружие. Да есть ли вообще сила, способная победить его?"
   Ардаггер поймал взгляд девушки и правильно истолковал его.
   - Ты не перестала меня бояться? - спросил он.
   Чудесный голос темного повелителя оторвал девушку от ее мыслей.
   - Иной раз ты меня пугаешь, - призналась она.
   - Привыкай, - Ардаггер посерьезнел. - Я пришел спросить - действительно ли ты хочешь увидеть битву? Зрелище не для женщин.
   - Да, хочу, - храбро ответила Леми.
   Дан пристально посмотрел на нее.
   - Как знаешь, - проговорил он. - Но не вздумай подъезжать ближе.
   Леми недоумевала: ей и в голову не пришло бы покидать безопасное место.
  
   На рассвете, когда из дальнего леса с карканьем поднялась стая ворон, спугнутых подходившей вражеской армией, Бран поднялся, принюхиваясь и прислушивась.
   Леми встала рядом с бархом, посмотрела вниз, в долину. Сердце ее замерло: нарушая предрассветную тишину гулким топотом тысяч сапог, из леса выходили первые отряды вражеской армии. Даже издалека было заметно, насколько солдаты вымотались. Они едва брели, многие сняли доспехи и шли налегке. Несмотря на то, что воины были измотаны, их оставалось много, и эта армия по-прежнему была грозной силой.
   - Смотрите, Хозяйка! - зашептал Бран. - Смотрите, как тысячи живых станут тысячами мертвых.
   Вражеская армия двигалась медленно. Лошади, и те еле поднимали ноги - видимо, ни у кого давно не было нормального отдыха. Этого и добивался Ардаггер. Он с самого начала планировал измотать и ослабить армию Кайта, потом устроить засаду и нанести такой удар, который разом покончит со всеми.
   Стало почти светло; восточная часть затянутого серыми облаками неба начала краснеть. Было очень тихо, птицы не пели. Передовые отряды армии Кайта подходили ко рву, скрытому иллюзией Харстэя, а из леса появлялись все новые воины.
   Наконец первые шеренги воинов ступили на мост, что был переброшен через ров. Благодаря миражу саанаров, солдатам казалось, будто идут они по обыкновенной ровной дороге. Немногие почувствовали, как подозрительно эта дорога пружинит под ногами, но не успели удивиться этому обстоятельству: мост обрушился, и полсотни воинов полетели в ров, на острые колья.
   Тишина взорвалась. Разом ударили с холмов машины Бартога, открыли стрельбу лучники, расположившиеся за рвом, в лесу завязался бой арьергарда армии Кайта с пехотинцами Ардаггера. Орудия Бартога вносили страшное опустошение в смешавшиеся ряды вражеских воинов. Они били без перерыва, и на долину градом сыпались огромные камни, горящие бревна и стрелы. Уцелеть под таким смертоносным дождем было невозможно. В долине скопилось много тысяч человек, и каждую секунду погибала сотня, если не больше.
   Так, во всяком случае, казалось Леми. Наблюдая за бойней, она до крови прикусила губу и не заметила этого.
   Кто-то из командиров Кайта сделал попытку прорваться к холмам. Наверное, он хотел попробовать захватить часть машин и повернуть их против войск Ардаггера. Этому человеку удалось собрать своих воинов и построить их, но когда они приблизились к холмам, как по ним ударили эльфийские стрелки и - самое жуткое - огнеметы. Струи жидкого огня облили людей, превратив их в живые факелы. Леми быстро отвернулась, борясь с тошнотой. Бартог, несомненно, был талантливым изобретателем, если придумал трубы, по которым под давлением из огромных котлов подавалась горючая смесь.
   Изумленные действием такого оружия, эльфы прекратили стрельбу. Впрочем, больше попытки прорваться к холмам не было. В панике солдаты метались по долине, попадая то под стрелы, то под снаряды орудий Бартога. Число вражеских воинов стремительно таяло.
   Над Миннионскими холмами стоял несмолкаемый гул: воедино слились грохот машин, командные крики, вопли ужаса и лязг клинков в лесу. К небу поднимались черные жирные столбы дыма - пылала земля у подножия холмов, куда попала горючая смесь из огнеметов Бартога. Леми опять рискнула глянуть на долину, и от увиденного ее затрясло. Она дрожащими руками оседлала Лаклато, с трудом взобралась на спину лошади и уехала: нервы не выдержали. Лаклато что-то почувствовал и шел осторожно, поминутно поворачивая голову и поглядывая на всадницу внимательным блестящим глазом. Леми впервые прочла в его взгляде удивление - никогда черный конь не ощущал, как дрожат сжимающие поводья ладони. Им всегда управляли твердой рукой.
   Бросив повод на луку, Леми крепко сцепила пальцы, стараясь унять дрожь. До сих пор война находилась словно бы в стороне, но увидев, что это такое, Леми осознала весь ужас. И ведь она не участвовала в сражении, она наблюдала за ним издалека, находясь в полной безопасности. Леми поняла, почему на войне человек может сойти с ума.
   Размышляя, девушка ехала и не замечала, куда едет. Очнулась она, когда Лаклато внезапно остановился. Леми приподнялась на стременах, глянула вперед и увидела Харстэя. Саанар сказал:
   - Хозяин приказал сопроводить вас в шатер.

Глава 18. Обратный отсчет

   Сжимая руками виски, Леми сидела в шатре Ардаггера и слушала отдаленный шум боя.
   - Что с вами? - с участием спросил Харстэй.
   - Голова болит, - едва выговорила девушка.
   Саанар подошел к ней, коснулся ее лба кончиками пальцев, тотчас кровь прилила к лицу, в ушах зашумело, а боль схлынула.
   - Не надо вам было смотреть, - покачав головой, заметил Харстэй.
   - Ты не прав, - не согласилась с ним девушка, - мне необходимо было узнать, что это такое.
   В шатер стремительно вошел Ардаггер. Он не замечал, но Леми увидела, что его перчатки и правый рукав кольчуги забрызганы кровью.
   - Харстэй, за работу! - резко сказал дан. - Тебе придется командовать пехотинцами Миттала: я отправил ее величество Нитави вместе с ее обмороками домой, - он раздраженно махнул рукой на север. - Двигайтесь к пристани у Старого моста и начинайте грузиться на корабли, - в ответ на изумленный взгляд Харстэя дан пояснил: - я договорился с корабельщиками в замке Руго (саанар кивнул). Потом пойдете вниз по Горному Хрусталю и остановитесь у Данова Трона, там должна быть построена пристань. Дальше Линнель скажет, что вам делать.
   Харстэй тотчас ушел. Ардаггер повернулся к Леми и сообщил:
   - Я еду в Оннелан, а ты найдешь Картана и останешься с ним.
  
   Теплый вечер не радовал Кайта. Он смотрел, как огненный шар солнца в дрожащем воздухе касается своим краем кромки леса, перевел взгляд на восток, где находилась большая часть его армии, с которой не было связи. Кайт посылал гонцов, и они пропадали, будто погружались в бездонный омут. Он отправлял людей десятками, но никто не вернулся.
   Поначалу Кайт тревожился, затем тревога превратилась в страх. В течение месяца он ничего не знал о судьбах своих людей, попытки связаться с ними словно разбивались о глухую черную стену. Страх Кайта рос. Он ловил на себе удивленные взгляды воинов, некогда обожавших его, и старался делать вид, что все идет по плану. Но себя не обманешь! Саанар мог поклясться, что против него выступает чья-то великая сила, направленная на его, Кайта, уничтожение. Ему казалось, будто весь мир ополчился на него. Но он не мог поверить, что Оннелан может объединиться с Хардом.
   Отправленные вперед дозорные и разведчики возвращались редко, и сведения, принесенные ими, были неутешительны. Авангард, численностью в пять тысяч человек, был полностью сожжен драконами, и слабый ветер не мог сдуть с дороги толстый слой черного пепла. По ночам лагерь приходилось укреплять и утраивать число часовых, однако это не помогало - не было ни одного утра, чтобы у потухших костров не лежали люди с головами, начисто снесенными могучими ударами гномьих топоров. Непонятно откуда прилетали длинные стрелы с орлиным оперением, вырывавшие всадников из седел и сваливавшие пехотинцев в дорожную пыль. А внезапное наводнение, когда озеро Модера вышло из берегов и затопило маленькую долину, в результате чего утонуло больше двух тысяч человек!
   Кайт достаточно хорошо знал данов, чтобы понять - на такую тактику хозяева Оннелана не способны. Кто-то давал им хорошие советы. Саанар отгонял мысль, что этот кто-то - Кэрхед, но мысль назойливо приходила в голову снова и снова. Присутствие драконов ни о чем не говорило: Шэндор мог решить поучаствовать в охоте на людей, не спрашивая согласия саанаров Харда, а в Оннелане не стали отказываться от такой помощи. Могло быть так.
   Продолжая думать, Кайт смотрел, как его воины укрепляют лагерь, готовясь к ночлегу. Он был уверен, что эта ночь тоже станет беспокойной: чем ближе армия подходила к Осеннему лесу, тем больше тревожили ее ночными вылазками. Кайт нахмурился, подумав, что войско тает с каждым часом. Появились дезертиры. Их насчитали около пятидесяти человек, и разозленный Кайт решил бросить на их поиски всадников, но его опередили: этим утром головы дезертиров, насаженные на копья, обнаружили у самого входа в лагерь. Тогда Кайта впервые скрутило от животного ужаса. Он понял, что все они обречены, что им не дадут вернуться. Он понял также, что совместно с эльфами Оннелана действуют люди Харда, - только они могли сотворить такое.
   Впервые саанар почувствовал тяжелую руку Хозяина и словно услышал красивый голос старшего дана: "Кайт, как тебе понравилась моя работа? Все вы умрете". Сегодня саанар понял, против кого пошел. Раньше он был уверен, что Ардаггера нет в этом мире. Кайт был уверен также, что, даже если дан успеет вернуться, он не объединится с Оннеланом. Теперь Кайт понял, насколько ошибся в оценке Хозяина.
   Смерть... Кайт шевельнул губами, словно пробуя на вкус это свистящее слово, и ему стало так холодно, будто его пронизал насквозь порыв ледяного ветра. Он поежился и завернулся в плащ, хотя было тепло. Оставалось два выхода - идти вперед и дать сражение или отступить. Но если идти обратно, то в проклятых горах нечего будет есть. Может, минуя горы, пойти вдоль реки Кеми, на юг, переправиться через море и уйти через лабиринт? Мысль была хорошая, однако каким-то шестым чувством Кайт понял - сделать так ему не дадут.
   "Мы обречены... Мы обречены с того момента, когда ступили на Эльфийский берег. Против меня, - думал Кайт, - направлена воля Хозяина Харда, и, следовательно, все скоро будет кончено. А если Ардаггер знает о подробностях гибели Гратто..." Кайту не было жаль этого ворчливого саанара, к которому хорошо относились и светлые даны, и Кэрхед. Будь тогда рядом с ним кто угодно другой, Кайт так же оставил бы его умирать. Гратто был одним из первых саанаров, пришедших в мир вслед за данами. Он знал и помнил много такого, что, по мнению Кайта, необходимо было забыть.
   Сам Кайт имел обыкновение забывать кое-какие, как он считал, несущественные подробности. Он старался не вспоминать, как благодаря Гратто Ардаггер ничего не сделал ему за каменных волков. Именно Гратто тогда нашел Кайта и, хмурясь, посоветовал ему уехать и выждать время, пока Хозяин не остынет. Он недолюбливал Кайта, но оказал ему громадную услугу.
   Саанар поднял взгляд и увидел, как солнце скрывается за лесом. Наступали сумерки, которые сменятся ночью. "Снова ночь", - с тоской подумал Кайт, зная, что утром обнаружит свежие трупы. Он давно взял в привычку обходить ночами лагерь вместе с часовыми, но это не помогало. Вражеские стрелки дошли до того, что убивали солдат, шагающих рядом с Кайтом. На это отвечали залпами из луков, однако стрелы уносились в кромешную мглу, и вряд ли кто-то страдал от них.
   Больше всего саанар боялся обнаружить убитого черным арбалетным болтом с черным же кожаным оперением - это означало присутствие в непосредственной близости Змея Шайни. Кайт каждый раз испытывал приступ дикого страха, заслышав тонкий свист стрел, и ему с трудом удавалось принять невозмутимый вид, когда внутри все дрожало.
   Солдаты разводили костры, предварительно натаскав дров, - до утра никто не покинет пределы лагеря, обозначенные рвом и невысоким частоколом. Воины соорудили две временные дозорные башни, хотя толку от них было немного. Но эти башни успокаивали солдат, и Кайт не препятствовал, понимая, впрочем, что люди тратят на их сооружение силы и время. Страх испытывали все, и он выматывал нервы. То и дело между уставшими, злыми и напряженными людьми из-за пустяков вспыхивали ссоры, которые разрешались обыкновенно при помощи клинков. Кайт успевал к месту происшествия не всегда, и чаще всего натыкался на теплый труп. Тогда ему хотелось кричать и ругаться, но он молчал, стиснув зубы и осознавая свою беспомощность.
   Раньше солдаты обожали его, теперь в их взглядах появилось что-то новое. Кайт знал, в чем дело: они теряли веру в него, они тоже чувствовали присутствие силы, значительно превосходящей силу их повелителя. Кайт ничего не мог поделать, поскольку прекрасно понимал - он ничто против первого из данов. Оставалось ждать дальнейшего развития событий.
   Он поднялся, поправив меч, и собрался обойти лагерь, когда его внимание привлек шум. Кайт шагнул навстречу часовым, которые сопровождали трех воинов. Кайту понадобилось не меньше минуты, чтобы узнать их - это были его люди, из той части армии, что двигалась на Хард. Разглядев их лица, он почувствовал неприятный холодок: перед ним стояли люди, близкие к безумию. Взгляды их блуждали, а лица искажало выражение, схожее у всех троих, - выражение застывшего ужаса. Ему пришлось налить им крепкого вина и заставить выпить, затем он осторожно начал их расспрашивать. Отвечали двое, перебивая друг друга, третий молчал и трясся, словно от холода. Кайт не без основания решил, что этот человек сошел с ума. Из отрывистых фраз Кайт складывал целую картину. Он понял, что вторая часть армии вынуждена была свернуть с дороги после внезапного налета драконов, а в лесах началось то же самое, что происходило и с ним - ночные вылазки, неожиданные нападения из темноты, исчезновения целых отрядов. Когда Кайт услышал о битве у Миннионских холмов, он заметил, как дрожат его собственные руки. Наливая вино, он расплескал его. Сомнений больше не было - за всем стоял Ардаггер.
   - Потом, - относительно спокойно говорил один из воинов, - нас осталось трое, мы увидели черного всадника на огненном коне.
   Кайт почти не слушал, живо представив долину, покрытую раздавленными телами людей. Он залпом выпил вино и налил еще. "Должно быть, - подумал саанар, - когда Хозяин ехал через долину, копыта Табара скользили", и это показалось ему настолько омерзительным, что он выпил и второй бокал. Хотелось побыстрее опьянеть.
   - Он дал лошадей, - продолжал тем временем второй, - приказал своим всадникам проводить нас.
   - Я понял, - хрипло проговорил Кайт - он ничего не мог поделать с голосом. - Можете идти.
   Известие о гибели большей части армии явилось для него настоящим шоком. И его поразило, насколько хорошо все было продумано и как быстро и жестоко было выполнено. Снова Кайт подумал, что здесь они, как крысы в капкане, и капкан этот вот-вот захлопнется, если он не захлопнулся уже.
   Допив вино, Кайт с сожалением поставил на землю пустую бутылку. Надо было встать и обойти лагерь, показывая солдатам хотя бы видимость уверенности. Он сделал усилие, чтобы распрямиться, поднялся и неспешно зашагал среди сгустившейся темноты, между слабых огней костров.
   Догнав часовых, обходивших лагерь, Кайт некоторое время шел с ними, вглядываясь во мрак неприветливой ночи того мира, который он когда-то создавал. Воины рядом отводили глаза. Кайт повернулся к ним и хотел сказать несколько ободряющих слов, как вдруг раздался глухой стук, и часовой, стоявший ближе всех к Кайту, рухнул на землю. Наклонился к нему, Кайт чуть не лишился сознания от ужаса: в глазу торчал пробивший мозг черный арбалетный болт.
   Охотник дал понять, что он близко.
  
   Не переставая следить за вражеским лагерем, Шайни бесшумно и быстро зарядил арбалет. Леми удивленно прошептала ему на ухо:
   - Почему ты не убил Кайта?
   - Во-первых, Хозяин приказал его не трогать, - шепнул в ответ Стрелок, - во-вторых, убить его в таких условиях трудно: он один из нас; а в третьих...
   Стрелок умолк, но Леми хорошо поняла, что он хотел сказать: "А в третьих, не вмешивались бы вы, Хозяйка, в это дело!" Она не обиделась - действительно, вмешиваться в ход ночной охоты Шайни было бы с ее стороны глупо.
   Она сама напросилась идти с Шайни, и - удивительно - тот не стал возражать. Ардаггер же странно посмотрел на Леми, потом, когда она сидела в седле, подошел, чтобы тихо спросить: "Зачем тебе это понадобилось?" - "Хочу понять, что представляет из себя Стрелок" - был ее ответ. Дан на миг опустил глаза, затем снова остро глянул на Леми. "Хорошо, пусть будет так, - проговорил он, - поезжай. Но говори поменьше и не вызывай его на откровения".
   - К тому же, - прошептал Шайни, глядя, как мечутся в лагере огненные точки факелов, - мне хочется подержать в страхе этого труса. Смотрите, Хозяйка, какая паника из-за одной стрелы, - он чуть слышно рассмеялся. - Сейчас они станут стрелять в ответ.
   Охотник не ошибся: множество стрел посыпалось со стороны лагеря. Они с шуршаньем сбивали листву с деревьев далеко от того места, где находились Леми с Шайни. Саанар усмехнулся:
   - Они не знают, в каком направлении стрелять. Намекнем.
   Вскинув оружие, он беззвучно двинулся в сторону, обходя лагерь. Леми пошла за ним, стараясь по возможности не шуметь, и ей это удавалось неплохо. Шайни немного научил девушку искусству бесшумно двигаться и ориентироваться в лесу. Училась она настолько быстро, что удивлялась себе, а Охотник остался ею доволен.
   Один раз, когда Стрелок наблюдал за бесшумной поступью девушки, он произнес бесцветным, отсутствующим голосом: "Самое главное в моей работе - уметь ждать. Ждать, несмотря на усталость, злость или азарт, терпеливо ожидать того мгновения, когда можно будет сделать выстрел". Леми прислушалась, Стрелок продолжал: "Помню, Хозяин приказал мне убить короля Арфара. Я ждал удобного случая пять дней, все это время жил в каменной обсерватории, выгоревшей изнутри во время пожара..." Леми, удивленная тем, что он заговорил о своей работе, спросила, как ему удалось выполнить приказ. Стрелок нервно тряхнул головой, словно очнувшись, коротко глянул на девушку и не произнес ни слова. Леми показалось, что он пожалел о вырвавшихся у него фразах.
   С того момента он больше не заговаривал ни о своей работе, ни о себе.
   - Они не вышлют сюда отряд? - спросила Леми.
   - В данный момент Кайт чересчур напуган, чтобы соображать, - последовал спокойный ответ. - Если и вышлют, мы успеем уехать. Они не станут гнаться за нами.
   Суматоха в лагере улеглась, однако часовые время от времени продолжали постреливать в сторону мрачного ночного леса. Подняв арбалет, Шайни замер. Леми подумала, что его лицо, должно быть, холодно и непроницаемо, как лик Смерти. Она различала во мраке его фигуру, но лица не видела.
   Охотник окинул взглядом лагерь, подумал и повернул голову к дозорной башне. Раздался щелчок, и тетива выбросила вперед смертоносную стрелу. Спустя мгновение с башни рухнуло тело.
   - Идем, - проговорил Шайни, отступая в заросли кустарника. - На сегодня охота закончена, к тому же у меня есть еще работа этой ночью, - отозвался Стрелок и забросил арбалет за плечи.
   Стрелок знал Кайта и потому правильно предсказал его реакцию: в самом деле, тот был в таком ужасе, что не знал, какой приказ отдать своим людям. Лишь убедившись, что Охотника больше нет поблизости, Кайт пришел в себя. Всю ночь он пил, однако спасительное опьянение не приходило. Страх притупился, а не исчез, как надеялся саанар. Ну, и конечно, утро преподнесло свои сюрпризы: у крайних костров нашли два десятка убитых. Как враги проникли в хорошо охраняемый лагерь, было загадкой.
   Поразмыслив, Кайт понял, что ему хочется повернуть время вспять. О, будь такое возможным, он не повторил бы своей величайшей глупости. Он никогда бы не сунулся в этот проклятый мир!
   Его солдаты отказывались идти вперед, требовали укрепить лагерь и передохнуть, однако Кайт понимал, что поступать так нельзя: в этом случае скоро начнется голод. Он попытался объяснить это своим воинам, но они не хотели слушать, тогда саанар пошел на уступки. Он сказал, что дает сутки отдыха с тем условием, что на рассвете армия выйдет из лагеря и ускоренным маршем пойдет на Оннелан. У него оставалась слабая надежда выиграть предстоящую битву.
   Днем их не тревожили, однако вокруг стояла такая звенящая тишина, что она беспокоила Кайта больше ночной охоты Шайни. Он увеличил число часовых; солдаты выходили из лагеря отрядами минимум в пятьдесят человек.
   Все было спокойно до вечера.
  
   В лесу потемнело задолго до захода солнца, и если бы Кайт обратил внимание на опушку и получше пригляделся, то, вероятно, заметил бы два замерших силуэта. Один из них принадлежал огромному черному волку с горящими красными глазами, другой - гибкой золотистой пантере. Звери не отрываясь смотрели на лагерь, потом переглянулись, и пантера услышала, как в голове прозвучал чарующе красивый голос:
   Пора начинать.
   Пантера пружинисто шагнула вперед и наклонила большую голову.
   Надеюсь, мурлыкнула она, и в алой пасти грозно сверкнули белые клыки, ты все предусмотрел.
   Волк усмехнулся:
   Все предусмотреть не могу даже я. Я сделал что сумел, скажем так. И сам поведу войско в битву.
   Они вышли из леса, причем золотистый мех пантеры, освещенной лучами заходящего солнца, стал хорошо заметен на фоне темного леса. Двумя зловещими багровыми огнями запылали глаза волка, стоящего в тени замшелых елей с обвисшими лапами.
   Хочешь атаковать со стороны леса?
   Нет, Линнель, ответил волк, наши силы равны, я хочу начать атаку одновременно с трех сторон.
   Но в таком случае у них останется путь для отступления.
   Там глубокий овраг, и он затоплен вчерашней ночью: Шайни по моей просьбе отвел туда рукав Страженки.
   - Ты вездесущий, - рассмеялась Линнель, входя в лес в облике женщины.
   Ардаггер улыбнулся, тоже мгновенно приняв человеческий облик. Линнель обернулась, пристально посмотрела на него и добавила серьезно:
   - Хорошо, что ты на нашей стороне, брат.
  
   Кайт почувствовал непреодолимое желание подняться на дозорную башню и осмотреться. После ночных событий желающих остаться на посту на башне не было, деревянное строение пустовало. Кайт поднялся на смотровую площадку и остановился, глядя на близкий лес, застывший в загадочном молчании. Хотя саанар ощущал ветер, в лесу не шевельнулась ни одна ветка. Положив руки на поручень, Кайт выпрямился, вглядываясь в черные деревья, напомнившие ему в этот момент страшный Пограничный лес. Ему показалось, будто глубоко в чаще на долю секунды мелькнула огненная молния. Кайт отвернулся. Ветер стих, и опять наступила неприятная звенящая тишина, которую нарушал шум собственной армии саанара.
   "А если сдаться", - неожиданно пришла мысль. Он посмотрел вперед, где над Хребтом Семнадцати загорелась ослепительная звезда с игольчатыми лучами. Да, сдаться можно было бы, сражайся он исключительно против Оннелана. Но Хозяин не примет сдачу бывшего своего саанара, а главным станет его слово. Кайт понимал, что в Харде его ненавидят, знал, что не может рассчитывать ни на кого - никто не станет его защищать. И, продолжая размышлять, он постепенно пришел к выводу, который заставил его содрогнуться. Он понял, что остался один против целого мира.
   Ардаггер тоже был один, возразил себе Кайт, но нашел опровергающие доводы. Хоть Кэрхед и разделил пополам этот мир, хоть он сражался против Оннелана, он не стал одиноким. Несмотря ни на что, его уважали, с ним всегда считались враги. Наконец, он был любим.
   Кайт впервые задумался - почему так? Хозяин Харда был бессердечен, порой беспощаден, он был хитер и даже коварен, мог лгать, честно глядя в глаза, и легко калечил человеческие судьбы. Но у него всегда были настоящие друзья, хорошо понимавшие его. Он находил их среди смертных в любую эпоху. Ханрат, Миларио, Ниира, Дайгет, Караро, Бартог. Это те имена, которые Кайт смог вспомнить сходу.
   "Почему? - задавал себе вопрос Кайт и не находил ответа. - Почему, стоило мне начать войну, я моментально стал врагом для всех? Почему такого не случилось с Ардаггером? Потому что он дан, или было что-то другое, ускользнувшее от внимания Кайта в бытность того саанаром Харда?"
   Кайт не присматривался к своему Хозяину, не задумывался о причине его действий, о подоплеке приказов. Он видел результаты. Он знал Кэрхеда Бешеного, но не подозревал о существовании создателя мира. Кайту нравилось разрушать, нравилось нести смерть, нередко он действовал на свой страх и риск, не думая о последствиях. Он видел, как работает Шайни, он знал, как действует Байно, и ему хотелось, чтобы его боялись так же, как и этих саанаров. Но добился Кайт неприязни, даже не ненависти. Его никто не уважал, а саанары Харда относились к нему с таким же снисходительным презрением, как к смертным.
   "Нападение на мир было не просто ошибкой, - решил Кайт. - Я сделал величайшую глупость, и этой глупости мне не простят. Жаль, что понимание пришло слишком поздно".
   Он опустил голову и посмотрел на лагерь. Можно было сохранить более пятидесяти тысяч жизней, если поехать одному в Оннелан. Однако Кайт не мог решиться на такой шаг. Да он и не был уверен, что доедет до светлого замка: саанар ощущал близкое присутствие Шайни. Стрелок мог держать свою жертву в постоянном страхе в течение нескольких дней, а потом, решив, что натешился достаточно, завершал охоту метким выстрелом. Кайт не подозревал о приказе Ардаггера не трогать его и не думал, что Хозяин способен отдать такой странный приказ.
   Свет луны окрашивал местность в серебристый цвет. Неожиданно подул ветер. Постепенно усиливаясь, он нес с севера гряду мрачных низких туч. Они начали затягивать небо. Кайт встревожился, когда лунный свет переставал пробиваться сквозь их тяжелую пелену. Ему показалось, что тучи служат завесой для чего-то неотвратимо надвигающегося с трех сторон. Солдаты в лагере притихли; многие встали, прислушиваясь, но ничего не было слышно, кроме посвистывания ветра, - ни шелеста лесных деревьев, ни ночных птиц, ни воя волков.
   Кайт торопливо спустился вниз, перепрыгивая через ступеньки, схватил повод коня и собрался крикнуть своим людям, чтобы те готовились к бою, когда на лагерь обрушился ледяной ливень. Моментально все промокли до костей, и тут, будто потоков воды было мало, тучи ударили градом. Градины били с такой силой, что солдаты прикрывались от них щитами. Лошади с диким ржанием взмывали на свечи, вырывая поводья из рук.
   Неожиданно все прекратилось, снова наступила тишина. Люди медленно опускали щиты, переглядывались и с опаской смотрели на небо, по-прежнему затянутое темными тучами. Кайт попытался было вызвать ветер, чтобы небо очистилось, но едва он начал произносить заклинание, как получил страшный по силе невидимый удар и оказался на мокрой земле. В голове будто что-то взорвалось, перед глазами словно взметнулось алое пламя. С трудом поднявшись, Кайт долго тряс головой, пока цветные пятна перед глазами не исчезли. Такого он никогда не испытывал.
   Нервное напряжение сводило мышцы. Кайт ожидал чего-нибудь более страшного, однако было по-прежнему тихо. Саанар поглаживал лошадь, которая не стояла на месте, фыркала и приплясывала. Конь тоже чувствовал что-то.
  
   В полумиле от лагеря Кайта войска Оннелана и Харда стояли наготове, ожидая сигнала к атаке. Впервые за всю историю мира черно-серебристое знамя Ардаггера развевалось рядом с бело-золотым стягом Линнель и Лэйано.
   Старший дан сидел на Табаре, который не горел, как обычно, живым пламенем, а казался пепельно-серым, только изредка по гриве и хвосту пробегали золотые искры. В шаге от Табара остановился белый Ривейн. Его всадница убрала под бармицу длинные черные волосы и поправила шлем.
   - Кто сделает первый выстрел? - спросил Ардаггер. - Может быть, ты?
   - Какое важное задание ты мне доверяешь! - Линнель вынула из налучья короткий мощный лук с костяными накладками и наложила стрелу на тетиву. - Я не откажусь.
   - Главное, не промахнись, - поддел сестру дан.
   Линнель колюче глянула на него и встала на стременах. Ардаггер знал, что она прекрасно стреляет. Легко натянув тугой лук, создательница мира шепнула: "Карти редо!" и спустила тетиву.
   Горящая стрела по крутой дуге стремительно понеслась к лагерю Кайта.
   - Взгляни, Ардаггер: началось, - через минуту сказала Линнель.
   Едва горящая стрела ударилась в частокол, как на лагерь Кайта, подобно только что прошедшему ливню, обрушился поток стрел. Некоторые были обмотаны горящими тряпицами, пропитанными нефтью. Эти стрелы втыкались в частокол и застревали в нем намертво, поэтому бревна заполыхали, заставляя солдат жаться к центру лагеря.
   Вскочив на коня, Кайт скомандовал открыть ворота.
   Они вырвались из горящего лагеря и остановились, не зная, куда направить ударную мощь армии. Кругом было темно, хоть выколи глаз, а стрелки Харда и эльфы Оннелана били так метко, что под смертоносным дождем стрел ряды воинов смешались, и как Кайт ни пытался построить их вновь, ему не удавалось сделать это. Наконец, сообразив, что пожар хорошо освещает их, Кайт отвел свою армию в темноту. Хотя стрелы доставали их и там, потери стали заметно меньше.
   Кайт приободрился, но в этот миг ему во фланг ударила армия Фаэрана под командованием брата покойного Эрано, короля Вальгара. Началась рукопашная. Кайт сумел построить своих воинов, чтобы они отбивались с минимальными потерями, и тут последовала атака с другого фланга - туда ударила армия Оннелана. Под Кайтом убили лошадь.
   Он сумел поймать коня, оставшегося без седока, вскочил в окровавленное седло. Кайт понимал, что его войско зажато между двумя свежими армиями, и следует либо попробовать прорваться, либо отступать. Он не успел принять решение, поскольку прямо в лоб ударила рыцари Фаэрана, которыми командовал Картан, "волкодавы" Бонтарха и конные стрелки князя Руго. Этот удар оказался сильнее и страшнее двух первых: закованные в доспехи воины смяли и опрокинули плохо вооруженных солдат Кайта. "Прорыв не получится", - пронеслась мысль, пока Кайт скакал в центр. Можно было попробовать построиться четырехугольником и, отбиваясь, отступать. Но куда?
   Сеча продолжалась. Бронированная конница рубила почти беззащитных воинов, многие из которых не успели облачиться в доспехи. Они погибали сотнями. На флангах положение было лучше, Кайт сумел организовать контратаку, бросив на прорыв уцелевших всадников, однако те были встречены такими плотными и меткими залпами арбалетчиков, что вынуждены были отступить. Кайт скрипнул зубами, про себя проклиная Шайни, прекрасно обучившего своих стрелков.
   Кайт не знал, что приготовил Ардаггер на случай прорыва, а если бы знал, вряд ли решился бы контратаковать: за боем внимательно наблюдал Бартог. Его огнеметы были легкими, и по совету Кэрхеда оружейник установил их на колесницах. В этом случае его возницы успевали в любое место вероятного прорыва. Более тяжелые и сложные машины Ардаггер оставил в Кельфе.
   Ардаггер наблюдал за сражением. Он сдержал слово - повел в бой тяжелую конницу, и отчасти успех удара объяснялся присутствием черного всадника на огненном коне. От клинка старшего дана не спасали ни доспехи, ни шлемы, ни металлические щиты, однако вскоре дан выбрался из схватки и отъехал в сторону. Давно прошло то время, когда он наслаждался боем, когда он любил воевать, сейчас Ардаггер не испытывал ничего, кроме равнодушия. Подъехав к брату, Линнель понимающе посмотрела на него и промолчала.
   Бой был долгим, и к тому времени, когда начало светать, не стих, а продолжался с прежней яростью, хотя преимущество было на стороне Оннелана и Харда. Кайт безнадежно проигрывал битву. Остатки его армии прижали к затопленному оврагу и хладнокровно вырубали, выбивали градом стрел. Именно в это время к Ардаггеру вихрем подлетела Леми. Осадив роняющего пену Лаклато, она глянула на создателя мира, и тот с тревогой увидел на ее глазах слезы.
   Дан подался вперед, ожидая плохих вестей.
   - Ардаггер... - тихо проговорила девушка. - Картан убит.
   Линнель побледнела. Ардаггер рванул повод:
   - Где?! Показывай!
   Леми торопливо вытерла слезы, подобрала поводья, заставила Лаклато развернуться и подняла его в галоп. Ардаггер мчался рядом, Линнель не отставала: судьба Картана не была ей безразлична.
   Издалека увидев распростертую на земле фигуру Картана и стоящего над ним растерянного Харстэя, Ардаггер так ударил Табара шпорами, что тот оставил далеко позади Ривейна с Лаклато и мигом домчал хозяина до места.
   Соскочив с седла, он оставил цепь повода волочиться по земле, и подъехавшая Леми, спешившись, осторожно подобрала тяжелые поводья огненного демона. Ардаггер подбежал к Картану и, едва глянув, понял - Чекан мертв. Опустившись на колени, дан взял в руки огромную ладонь Картана, которая к тому времени начала холодеть.
   - Ардаггер, - наклонившись, Линнель положила руку на плечо брата.
   Тот не обернулся.
   - Если бы мы приехали на десять минут раньше, успели бы, - продолжала создательница мира.
   Очень медленно Ардаггер повернулся и поднял голову, выпустив ладонь Картана из рук. В темных глазах загорелись красные огни, а лицо создателя мира приняло странное выражение.
   - На десять минут раньше? - незнакомым голосом переспросил он. - Конечно, каких-то десять минут, - и неожиданно вскочив, дан рявкнул: - все уезжайте подальше, иначе вы превратитесь в пыль!
   Ошеломленный словами и тоном Хозяина, Харстэй попятился. Леми, порядком озадаченная, бросила поводья Табара и села в седло.
   - Что это значит?! - крикнула Линнель.
   - Попробую провернуть одну штуку с пространством и временем, - глаза Ардаггера засверкали. -
   Резким движением Линнель выпрямилась.
   - Брат, не надо, - заговорила она. - Это огромный риск.
   - Риск - это идти по Ущелью Блуждающих Душ, - дан повернулся к Леми. - Прости за грубость, но тебе лучше уехать. И проследите, чтобы никто не приближался, - добавил он, обращаясь к Харстэю.
   Леми и Харстэй умчались. Ардаггер умело вытащил из головы Картана одну стрелу, вторую. Снял с него пробитый шлем. Руки дана испачкала застывающая кровь, но он не обратил на это внимания. Линнель подошла ближе. Невольно захваченная предстоящим делом, она спросила:
   - Я могу тебе помочь?
   - Можешь, - Ардаггер подложил под голову саанара собственный свернутый плащ, - держи коней.
   Линнель взяла поводья Табара и Ривейна. Ардаггер глубоко вздохнул и резко выдохнул воздух. Не оборачиваясь, он сказал:
   - Теперь начнем обратный отсчет. Считай от тысячи до нуля и не торопись. Начинай!
   - Тысяча, - проговорила создательница мира дрогнувшим голосом, - девятьсот девяносто девять, девятьсот девяносто восемь, - она старалась отчетливо выговаривать цифры, - девятьсот девяносто семь...
  
   Леми осадила Лаклато, когда отъехала далеко от места, где остались даны. Остановил своего коня и Харстэй. Глянув на него, девушка с удивлением увидела, что лицо саанара пепельного цвета, а руки дрожат. Развернув коня и приподнявшись на стременах, Харстэй смотрел вдаль.
   - Хозяин просто сумасшедший, - проговорил он, не отрывая горячего взгляда от далеких фигур данов. - Неужели он решится на такое... О, силы неба! Смотрите, Леми!
   Саанар мог не произносить последних слов: девушка смотрела в ту же сторону, что и он, и видела то же самое. Вдалеке, там, где находились Ардаггер и Линнель, воздух начал закручиваться спиралью. Спираль искрилась и переливалась всеми цветами радуги. Она вертелась поначалу медленно, затем скорость движения начала постепенно возрастать, а когда создатели мира исчезли за многоцветной стеной, спираль стремительно потянулась вверх.
   - Что это? - спросила Леми.
   Радужный вихрь соединил на мгновение небо с землей, спираль ослепительно вспыхнула, будто звезда взорвалась, затем погасла и снова разгорелась. Движение воздуха замедлилось... остановилось... и начало раскручиваться в обратную сторону. Все происходило в полной тишине.
   Харстэй судорожно вздохнул:
   - Хозяин что-то творит со временем или открывает какой-то портал.
   - Зачем? - тревожно спросила Леми. Она давно перестала удивляться возможностям старшего дана.
   - Чтобы вытащить Картана, - Харстэй вглядывался во вращение спирали. - Недавно убитого, говорят, можно спасти.
   - Получится? - в голосе Леми звучала надежда.
   Саанар перевел взгляд на Леми и качнул головой.
   - Не знаю, - произнес он. - Это опасная штука.
   Леми вспомнила про Форт Оружейников.
   - Но ваш Форт расположен в другом времени, - неуверенно произнесла она, - и поместил его туда Ардаггер, значит, он делал это раньше.
   - Не так, Хозяйка, - нетерпеливо откликнулся Харстэй, продолжая следить за движениями переливающейся спирали, - Хозяин вытащил кусок чужого пространства и поместил туда Форт. Вместе с пространством, разумеется, сюда перешло и то время. А тут что-то иное.
   Спираль запульсировала. Леми подавила острое желание отъехать дальше, Харстэй нервно стиснул поводья. Ни девушка, ни саанар не знали, что происходит там, внутри спирали.
   Наконец цвета спирали поблекли и вовсе исчезли. Воздух снова стал прозрачен, постепенно прекращая свое вращение. Леми переглянулась с Харстэем, и они, не сговариваясь, одновременно выслали лошадей. Кони пошли шагом, их всадники настороженно смотрели, как из клубов пыли, поднятых неведомым вихрем, появляется чья-то фигура. Леми первая узнала Линнель, ударила Лаклато каблуками, и черный конь Ардаггера сорвался в карьер. Харстэй поскакал следом.
   Создательница мира вела под уздцы Ривейна. В седле, держась одной рукой за луку, сидел Картан. Потрясенная Леми не могла поверить, что несколько минут назад она видела Чекана мертвым. Сейчас он был жив и, узнав девушку, слабо улыбнулся ей. Его глаза были поначалу мутны, но с каждой секундой они прояснялись, и вскоре приняли нормальное выражение. Картан оторвал руку от луки, провел ладонью по спутанным, слипшимся от крови волосам. Леми поняла - он вспоминает, что с ним произошло. Наконец саанар тряхнул головой, выпрямился и спрыгнул с седла. Пошатнувшись, схватился за путлище и некоторое время стоял так, потом произнес:
   - Шерхо!
   Чуть погодя Леми увидела огромного коня, мчавшегося галопом. Концы оборванного повода волочились по земле - по всей видимости, кто-то привязал его к дереву, но силы могучей лошади с избытком хватило, чтобы освободиться. Шерхо прискакал и замер рядом с хозяином. Шагнув к своей лошади, Картан сжал нетвердой рукой повод, уткнулся лицом в косматую гриву Шерхо. Чекану нужно было прийти в себя, и его оставили в покое.
   Леми наклонилась с седла и спросила Линнель:
   - Где Ардаггер?
   - Там, - отозвалась создательница мира, указав в сторону утихающего сражения.
   Вдалеке удалялось живое пламя: Табар нес своего всадника в бой.
   Подскакав к месту битвы, дан перевел коня на шаг. Ардаггером владел холодный гнев. По милости Кайта он чуть не остался без одного из своих лучших помощников, и, пока Табар неспешно переставлял копыта, Ардаггер думал, что он сделает со своим бывшим саанаром, когда окажется с ним лицом к лицу.
   Там, где проходил огненный конь, битва прекращалась. Бойцы невольно опускали оружие и в страхе отступали, опасаясь, что черный всадник посмотрит в их сторону. Хотя от Табара веяло сухим жаром раскаленной солнцем пустыни, воины больше ощущали холод, явственно идущий от Кэрхеда.
   Ардаггер ехал, не интересуясь происходящим вокруг, не обращая внимания на то, как воины отскакивали в стороны, когда Табар подходил ближе. Кэрхед сидел в седле прямо, не шевелясь, и только внимательно приглядевшись, можно было увидеть незаметные движения пальцев, когда Ардаггер заставлял Табара следовать в направлении, ведомом лишь ему.
   Кайт расправился с эльфийским лучником, уложив его сильным и точным ударом в не защищенное доспехами место на шее, и выпрямился, переводя дыхание. После того, как под ним убили четвертую лошадь, саанар стал драться пешим. Сломав в схватке свой клинок, он подобрал окровавленную секиру и сражался этим оружием, хоть оно было для Кайта непривычным и неудобным.
   Опустив секиру, саанар вытер пот и огляделся. Увиденное заставило его отступить: к нему направлялся Ардаггер. Кайт сдержался, чтобы не закричать от ужаса, когда он разглядел лицо бывшего Хозяина. Саанар знал, что такое гнев старшего дана.
   Кайт замер в оцепенении, продолжая следить за движениями Табара. Огненный демон неотвратимо надвигался, в наступившей тишине побрякивала цепь повода да потрескивала пламенная грива волшебного коня. Шаг за шагом приближал темного повелителя к саанару. Кайт стоял неподвижно, ощущая сухость во рту и бешеное биение сердца. Сил поднять оружие для защиты у него не осталось, он не мог даже отвести взгляда от лица Ардаггера и его темных глаз.
   Подъехав вплотную, дан остановил коня. Кайт стоял на расстоянии вытянутой руки от морды Табара и едва мог терпеть идущий от лошади жар. Ардаггер не сделал более ни одного движения; он смотрел на Кайта сверху вниз и молчал. Не в силах вынести молчания и взгляда старшего дана, Кайт попытался отвести глаза, но не сумел сделать это. Его рука сама собой разжалась, секира с глухим стуком упала на землю. Табар сделал шаг вперед; Кайт чуть не задохнулся от его едкого дыхания.
   Ардаггер черной башней возвышался над своим бывшим саанаром и мог сделать с ним что угодно. Мог... однако по-прежнему неподвижно сидел в седле и не произносил ни слова.
   Кайт шевельнул губами, не сумев издать ни звука. Он повторил попытку, и дан услышал:
   - Пощадите.
   При его словах ладонь Ардаггера непроизвольно сжала повод Табара с такой силой, что несколько звеньев прочнейшей, казалось бы, цепи треснули.

Глава 19. Суд создателей

   В Круглом зале Оннелана сидели Ардаггер и Линнель. С момента последнего сражения прошла неделя; большую часть войска даны распустили, солдаты шли домой. Победа была полной, но это не радовало ни Ардаггера, ни Линнель.
   - Почему ты не убил Кайта? - задумчиво произнесла создательница мира, наполняя бокалы вином. -  У тебя были повод и возможность сделать это.
   - Я не должен один решать его судьбу, - отозвался Ардаггер.
   Линнель посмотрела на брата пристально.
   - Я не узнаю тебя, - заговорила она. - Ты изменился.
   - Устал, - коротко объяснил дан и через некоторое время добавил: - давай соберем всех и вместе решим, что делать с Кайтом.
   Ардаггер поднялся. Подойдя к окну, дан открыл его и с наслаждением вдохнул теплый майский воздух. Линнель задумалась, по привычке отыскивая в предложении брата спрятанную хитрость. Ардаггер стоял, отвернувшись, но создательница мира подумала, что он улыбается.
   - А если большинство захочет его смерти? - резковато спросила Линнель.
   Дан пожал плечами и повернулся к сестре.
   - Тебя тревожит такая возможность?
   - Нет, - прямо ответила создательница мира. - Я о другом.
   Ардаггер понял, куда клонит сестра. Кто станет палачом Кайта, если его приговорят к смерти? Кайта презирали, кое-кто из саанаров его терпеть не мог, однако казнить его не согласился бы никто.
   - Не ставь телегу впереди лошади, - произнес дан. - Никто не сказал своего слова.
   - Да, надо собрать всех, - кивнула Линнель.
   Ардаггер отошел от окна и сел за стол.
   - Минуту, сестра, - заговорил он, и создательница мира насторожилась, - ты хочешь, чтобы Кайта судили только создатели?
   Дан выжидающе смотрел на сестру, та медлила с ответом: в самом деле, если собрать одних создателей, у Оннелана будет один лишний голос. Линнель вздохнула:
   - По справедливости Оннелан и Хард должны быть представлены равным количеством... судей. Позови Леми.
   - Она не знает Кайта, - заметил Ардаггер. - Если вы с Лэйано позволите, она придет на наш совет, но решать судьбу Кайта не станет.
   - Тогда кто? - спросила создательница мира, искренне удивленная словами брата.
   - Бартог, - твердо произнес дан.
   Подперев щеку кулаком, Линнель задумалась. В предложении Ардаггера смысл был: Бартог знает всех создателей, и его все прекрасно знают, с ним считаются, а среди саанаров Харда он давно стал своим. "Кроме того, - подумала Линнель, - Кайта оружейник ненавидит. Интересно будет выслушать его мнение".
   - Хорошо, я согласна, - отозвалась хозяйка Оннелана. - Когда мы соберемся?
   - Через неделю, - отозвался дан. - Но эти семь дней я проведу здесь.
   Линнель ничего не имела против присутствия в Оннелане старшего брата и его саанаров. Не возражал и Лэйано, однако саанары их, кроме Альфарада, косо поглядывали на Хозяина Харда. Помня предостережение Карими, Ардаггер старался не оставлять Леми одну, хотя Байно в то время не было в Оннелане: по приказу Линнель он отправлял уцелевших воинов из армии Кайта обратно в их мир.
   Сам Кайт находился в Оннелане. Он мог беспрепятственно ходить по замку куда вздумается, за ним никто не следил, и саанар прочувствовал в таком отношении глубокое пренебрежение к себе. Впрочем, бежать ему было некуда. С ним никто не разговаривал, мимо него проходили как мимо пустого места. Ему оставили оружие, которое было у него: кинжал и метательный нож. Кайт не без оснований полагал, что, не сломай он в бою меч, ему оставили бы и меч.
   Наблюдавшая за ним Леми не выдержала и, когда саанар, опустив голову, брел мимо, тронула Ардаггера за руку. Дан посмотрел на нее. Девушка кивнула на удаляющуюся понурую фигуру и ехидно спросила:
   - Вот это вы собираетесь судить?!
   Ардаггер усмехнулся.
   - Нет, - отозвался он. - Тут сложнее. Нам надо выяснить свои отношения, и я полагаю, что мы станем выбирать свои дороги на нашем совете. А на него, - Ардаггер взглянул на еле идущего саанара, - многим наплевать. Я сомневаюсь в том, что кто-нибудь выскажется за его смерть. Разве что Байно.
   - Или Шайни, - дополнила Леми.
   - Вряд ли, - покачал головой дан. - Шайни нынче сыт войной по горло. Мы устали, Леми, ты не представляешь, насколько мы устали.
  
   Огненный Табар и черный Лаклато шли рядом по дороге, которая вела в Осенний лес. Лошади выбрали дорогу сами: всадники отдали поводья, предоставив скакунам идти, как они желают.
   Погода стояла изумительная. Майское солнце не было жарким, поэтому воздух не прогрелся, оставшись прохладным и освежающим. Слабый ветер шевелил гривы коней и полы черного плаща Хозяина Харда. Когда всадники выезжали из тени деревьев, росших по краям дороги, на солнце ослепительно блестели украшения и железо сбруи.
   - Ты стал неразговорчивым, - заметила Леми после того, как проехала в полном молчании с полдюжины миль.
   - Я думаю, что делать дальше, - признался дан.
   - Ардаггер, но у вас множество дел! - воскликнула Леми, вскинув голову, чтобы взглянуть в глаза дана. - Линнель сказала, что половина мира - пустыня, а сделанное требует доработки.
   Ардаггер коротко рассмеялся.
   - Ты и с Линнель успела поговорить? - хмыкнул он, пристально посмотрел на Леми, затем перевел взгляд на дорогу, которую устилали желтые и красные листья: всадники подъехали к Осеннему лесу. Под огненными копытами Табара листья вспыхивали и мигом гасли, но секунду-другую курились дымком. Пахло свежей травой и ландышами. Оглядевшись, дан натянул поводья.
   Остановила коня и Леми.
   - Я хочу уехать, - сказал Ардаггер. - Через лабиринт в другой мир.
   Девушка развела руками - слов у нее не находилось. Наклонив голову, создатель мира ждал. Тронув коня, Леми негромко поинтересовалась:
   - Почему?
   Табар нагнал вороного и зашагал рядом. Ардаггер ехал, держа цепной повод в одной руке, пальцами другой задумчиво постукивая по высокой луке седла. Цепь тихо позванивала в такт шагам Табара. После долгого безмолвия создатель мира заговорил, как всегда, медленно и глуховато:
   - Не хочу оставаться, поскольку считаю, что сделал для этого мира достаточно, - он усмехнулся и выразительно положил ладонь на навершие Грэмина. - Видишь ли, - Ардаггер на миг опустил глаза, в глубокой тени деревьев время от времени сверкавшие багровыми огнями, - здесь меня все навеки запомнят как... - дан задумался, подбирая сравнение, - как аналог вашего дьявола, что ли. А я хочу начать все с начала, с нуля, с пустыни. Хочу создать свой мир и не делить его ни с кем.
   Леми, внимательно слушавшая его, не выдержала.
   - Не означает ли это, - холодновато спросила она, - что другой мир, созданный тобой, станет миром, который создал дьявол? Не станет ли он преисподней?
   Ардаггер удивленно посмотрел на девушку.
   - Не думаю, - отозвался он. - Едва ли я повторю свои ошибки. И пойми, Леми, - после паузы проговорил он, - равных мне по силе в другом мире не будет. Никто не пойдет против меня.
   Девушка задумалась. Она была уверена, что Ардаггер способен создать мир, близкий к совершенному, но вовсе не была уверена в самом Ардаггере. Что будет он делать, получив абсолютную власть? Что сделает он, став... богом? "Да, - удивленно повторила про себя Леми, я никогда не думала о нем как о боге". Но Ардаггер бессмертен, обладает практически неограниченным могуществом, и если он создаст новый мир, то станет управлять им как захочет.
   Почувствовав на себе тяжелый изучающий взгляд Хозяина Харда, Леми оторвалась от своих мыслей и проговорила, не поднимая глаз:
   - Ты поедешь один?
   - Тебя я не оставлю, - отозвался дан. - Конечно, если кто-нибудь из саанаров согласится, я охотно позволю им поехать с нами.
   - Значит, решено? - спросила Леми через минуту. - Когда мы уезжаем? После вашего совета?
   Глаза Ардаггера снова загорелись красными огнями: дан ехал по теневой стороне.
   - Разумеется, нет, - ответил он. - Мне кое-что предстоит исправить, поэтому мы поедем года через три. Тебя устроит?
   - Меня устроит, - улыбнулась Леми.
   Вокруг ронял листву Осенний лес, но ни Леми, ни Ардаггер не любовались его красотами.
  
   На совет собрались создатели и Бартог. О присутствии оружейника Харда саанары Оннелана знали, поэтому никаких замечаний и косых взглядов в его сторону не было. На Леми, устроившуюся на диване у стены Круглого зала, посматривали с любопытством, без неприязни.
   Кайт сидел у двери, ссутулившись и понурив голову. Леми заметила, как дрожат у него руки, и, чтобы скрыть дрожь, саанар сцепил пальцы. Он не смотрел ни на кого, вероятно, полагая, что от собравшихся не стоит ждать пощады. Но если бы Кайт хотя бы на минуту поднял взгляд и пристально взглянул на создателей, он понял бы, что его судьба волнует их меньше всего.
   Тем временем все рассаживались за большим круглым столом, специально принесенном в зал. Сев на место, старший дан выпрямился, обвел всех внимательным взглядом. Его брови сошлись у переносицы; он выглядел собранным и задумчивым. От него не укрылись взгляды, полные ненависти, которыми обменялись Байно и Харстэй; дан заметил и взгляд Байно, брошенный на Леми, и сильнее сомкнул брови.
   Когда в Круглом зале стало тихо, Линнель поднялась со своего места.
   - Начнем, - негромко заговорила она. - Мы впервые собрались вместе за многие века, - создательница мира прерывисто вздохнула. - К сожалению, с момента последнего нашего совета произошли перемены, которые разделили нас на два враждующих лагеря.
   Взгляды Байно и Харстэя вновь скрестились, как пламенные клинки.
   - Среди нас нет Вутанда, Гратто и Казанхара, - продолжала Линнель, - поскольку война, как известно, не обходится без жертв. Сегодня мы постараемся уладить наши разногласия, но прежде... - она на миг прервалась и повернулась в сторону Кайта. - Прежде надо решить, что делать с ним. Кайт привел сюда чужую армию и разжег новую войну.
   Линнель села, но Леми показалось, что сказала она не все, что хотела.
   - Что с ним решать?! - взорвался горячий и вспыльчивый Матто. - Казнить, и дело с концом!
   - Правильно! - присоединился Байно.
   Остальные молчали.
   - Не знаю, согласитесь ли вы с моим мнением, - сказал с места не кто иной, как Шайни, - но мне кажется, что вы спешите осуждать на смерть. Я понимаю тебя, Матто, однако не стану поддерживать, - Стрелок опустил голову, кашлянул и заговорил более чистым и ясным голосом: - я убил больше, чем любой из вас, поэтому считаю, что в нашем мире крови пролито достаточно.
   Лишь Леми да Ардаггер поняли, почему Стрелок заговорил так. Их не удивили его слова. Остальные саанары, ошеломленные речью того, кто был карающей рукой Харда, недоуменно переглянулись, и Матто крикнул в ответ:
   - Но он сражался против нас и убивал наших людей!
   - Если всех оценивать по такому критерию, - не поднимая головы, негромко заметил Шайни, - то каждый из нас заслуживает смерти.
   Матто открыл было рот, чтобы возразить, но вмешался Альфарад.
   - Разве ты не убивал людей нашего мира, Матто? - сумрачно спросил он.
   Не ожидавший выпада от своего, саанар растерянно моргнул. У Кайта неожиданно появилась надежда. Он поднял голову, однако с тоской заметил, что на него никто не обращает внимания, и снова ссутулился, опустив глаза.
   - Ты защищаешь Кайта, Альфарад? - с изрядной долей удивления и высокомерия спросил Байно.
   Брат Картана отрицательно покачал головой.
   - Нет, я пытаюсь быть объективным, - сказал он.
   - Для чего нужна его смерть? - мотнул головой в сторону Кайта Бонтарх. - Говоря по правде, я терпеть его не могу, но ведь есть другие способы его наказать.
   Ардаггер молчал, задумчиво и беззвучно постукивая пальцами по гладкой поверхности стола и, казалось, совсем не слушая спор. Однако Леми хорошо знала эту его привычку, означавшую, что дан принял какое-то решение и до поры не хочет высказывать его.
   - Вы ставите ему в вину нападение на наш мир, - внезапно заговорил Бартог, - и забываете о том, что из-за него погиб Гратто. Бросить умирать... - он на секунду замялся, подбирая слово, - ...соратника не каждый способен.
   Как видно, Ардаггер рассказал своим помощникам все. Надежда Кайта на спасение погасла. Он скорчился на своем месте и ниже опустил голову. А за слова Бартога с радостью ухватился Матто.
   - Вот видите! - сказал он. - Вы сами говорите...
   - Постойте! - прервал его оружейник. - Хочу добавить, что смерти Кайту я не желаю.
   Повисло всеобщее тяжелое молчание.
   - Да-а, - протянул Байно. - Но если он виновен в смерти одного из нас, то...
   Харстэй, все время смотревший на брата злыми глазами, процедил сквозь зубы:
   - А ты сам? Вспомни Карими!
   Байно вскочил, машинально пытаясь нащупать рукоять меча, однако из-за категорического запрета Линнель брать на совет оружие, Байно, как и все остальные, не был вооружен. Порой Хозяйка Оннелана выказывала предусмотрительность.
   Леми с тревогой взглянула на Ардаггера, но тот не шевельнулся, продолжая беззвучно постукивать по столу. Линнель жестом приказала своему саанару сесть, и тот с неохотой повиновался.
   - Оставим взаимные обвинения, - произнесла создательница мира. - Что будем делать с Кайтом?
   Ей приходилось нелегко. Лэйано молчал, Ардаггер тоже молчал, а саанары готовы были вцепиться друг другу в глотки. Конечно, Линнель была уверена, что старший дан не допустит, чтобы спор перешел в бой, но она ожидала от братьев помощи. А помощи не было.
   - Что происходит? - спокойно сказал Картан в полной тишине, передернув широкими плечами. - Я не вполне понимаю. Если мы собрались, чтобы переругаться, то мы с Альфарадом покинем совет. Нам делить нечего.
   - Я предлагаю, - заговорил Лэйано, - казнить Кайта. Он нанес нашему миру большой урон, он погубил множество жизней не только в нашем, но и в другом мире.
   Многие посмотрели на младшего дана с изумлением. Ардаггер перестал стучать пальцами и поднял на брата пристальный взгляд. Кайт резко выпрямился. Лицо его стало белым.
   - Вы не можете, - хрипло сказал он. - Не можете...
   - Не беспокойся, - отозвалась Линнель, ненавидевшая Кайта. - Это мы в силах сделать, - она обвела саанаров взглядом.
   Кайт тоже посмотрел на создателей мира. Впервые он смотрел с мольбой, но видел, как отводили взгляды. Он прижался к стене и судорожно сглотнул.
   Все молчали, не поддерживая предложение Лэйано и не выдвигая своих предложений. Наконец Матто кивнул. За ним утвердительно наклонил голову Байно. Взоры остальных создателей мира устремились на Ардаггера. Кайт был его пленником, и все понимали, что слово старшего дана станет решающим. Однако никто, кроме Леми, не сомневался, что Ардаггер примет предложение брата. Здесь знали жестокость Кэрхеда Бешеного.
   Стало очень тихо, когда Хозяин Харда начал говорить. При первых произнесенных им словах все насторожились.
   - Если говорить честно, - тяжело произнес Ардаггер, - то мы все, - он широким жестом указал на собравшихся, - в той или иной степени заслуживаем наказания. Вы знаете, о чем я, - усмехнулся он, поднимаясь с кресла. - Сейчас мы осуждаем нашу войну, кричим, что в ней виноват Кэрхед Бешеный, и верим в это. Что ж, я виноват и не оправдываюсь. Но вспомните себя! - его великолепный голос раскатами грома разнесся по залу. Дан стоял, выпрямившись во весь рост, и в его глазах начали разгораться багровые огни. - Пришло время вспомнить! Я не хочу никого обвинять, но припомни-ка ты, Матто, свою засаду у Серых холмов - пять тысяч погибших!
   Саанар отвернулся: это воспоминание было неприятно ему. Ардаггер резко повернулся к другому создателю. Глаза дана разгорались сильнее, словно угли, раздуваемые ветром.
   - Ты, Воджер! - продолжал Кэрхед. - Пограничная битва! Припомни!
   Седой саанар, сидевший рядом с Матто, спрятал лицо в ладонях.
   - Ты, Финнар, - Ардаггер говорил все громче, и Леми стало страшно. - Помнишь бой в Долинном Поясе, когда Сия сутки несла кровавые воды? Помнишь?!
   И Финнар не нашел, что сказать в ответ Хозяину Харда.
   - Вот она, война! - понизив голос, сказал дан. - И попробуйте мне сказать, что вы делали это, потому что вам приказали! Нет, вы воевали по собственной воле... Мне продолжить?! - рыкнул он, уловив легкое движение. - Хорошо, давайте еще вспомним! - Ардаггер глянул на Раймора, который съежился под его взглядом. - Ты, Раймор! Взятие Иратрии! Пятнадцать тысяч, включая женщин и детей! - дан на миг замолчал, потом добавил тише: - сожжены заживо.
   - Не надо, Хозяин! - хрипло отозвался саанар, схватившись за горло так, будто его что-то душило. - Не надо, умоляю!
   Ардаггер вытер лицо.
   - Почему не надо? - спросил он, снова понизив голос. - Ты тоже воевал охотно.
   Линнель сжимала виски ладонями, словно у нее раскалывалась голова. Леми поняла, что она ждет, когда брат бросит ей в лицо тяжелейшие обвинения, против которых она не сможет возразить. Ардаггер повернулся в ее сторону. Он несколько долгих секунд смотрел на сестру, затем опустил ресницы, пригасив пламя своих глаз, и отвернулся.
   - Я мог бы продолжать, - тяжело проговорил старший дан, - но надеюсь, вы меня поняли.
   Он сел. И младшие даны, и саанары осознавали, что Кэрхед сказал сущую правду. Вина лежала на каждом - в разной степени, но на каждом.
   - Чего ты хочешь? - осторожно спросила Линнель.
   Дан вздохнул, затем неожиданно для всех усмехнулся.
   - Посмотрите на него внимательно, - ровно произнес он, - он и так не создатель мира. Какая казнь? Какое наказание?! - Ардаггер покачал головой. - Отпустите его.
   Все оцепенели - не верили, что это произнес Кэрхед Бешеный, Хозяин Харда. Кайт, не ожидавший такого предложения от старшего дана, в изумления развернулся вместе со стулом, едва не упав на пол.
   Линнель была благодарна Ардаггеру во-первых, потому что он ничего не сказал ей на совете, во-вторых, за его предложение отпустить Кайта. Поначалу создательнице мира хотелось казнить саанара, но, поразмыслив, она пришла к выводу, что даны выставили бы себя не в самом лучшем свете, сделав это.
   После совета она хотела подойти к брату, но, увидев, что он разговаривает с Леми, остановилась поодаль. Создательница мира услышала:
   - Впервые я видела тебя таким! - при этих словах Леми качнула головой. - А ты, оказывается, бываешь по-настоящему страшен.
   - Я сильно рассердился, - признался Ардаггер. - Если бы все были чисты, как утренняя роса, я и слова бы не сказал. А тут, - глаза дана вновь вспыхнули огнями, - сидят, рассуждают, принимают решения... Пр-р-раведники! - Ардаггер так растянул букву "р", что это придало слову одновременно злой и иронический оттенок.
   Леми невольно улыбнулась.
   Линнель решила отойти, но краем глаза заметила, что к Ардаггеру нерешительно подходит Кайт, и задержалась. Отношение дана к бывшему саанару не мешало бы выяснить. Заметил Кайта и Ардаггер.
   - Ну? - отрывисто и сухо спросил дан.
   - Я... хотел бы поблагодарить вас, - нервно проведя рукой по губам, сказал саанар. - Я не ожидал от вас защиты, Хозяин.
   - Вот как? Хозяин? - усмехнулся Кэрхед.
   Сощурившись, словно прицеливаясь, он отчеканил:
   - Вон с глаз моих!
   Изумленный Кайт не шевелился. Ардаггер наклонился к нему и шепнул на ухо:
   - Попадешься - своей рукой убью!
   На всякий случай Леми осторожно взяла дана за руку. Она понимала, что, скажи Кайт еще слово, и Ардаггер может позвать свой меч. Понял это и Кайт: побледнев, он развернулся и ушел.
   Ардаггер хотел сказать что-то резкое, но ладонь Леми мягко сжала его руку, и дан промолчал.

Глава 20. На грани катастрофы

   Как Данов Трон для Ардаггера, так и Осенний лес для Линнель всегда был любимым местом, и для разговора с братом она выбрала именно этот лес. Ей хотелось поговорить с Ардаггером наедине, а Оннелане стало слишком людно: жизнь возвращалась в светлый замок. Как, впрочем, и в Хард.
   Белый Ривейн и рыжий Табар стояли рядом, привязанные к деревьям, листья падали на спины коней, путались в гривах. Пахло жженой листвой, поскольку те листья, которые попадали на огненного демона Ардаггера, сгорали. Табар фыркал, и синий дым мощными струями бил из его ноздрей, казавшихся раскаленными. Он краем глаза поглядывал на своего всадника, стоявшего поодаль, нетерпеливо бил копытом землю, спекшуюся от жара.
   Линнель стряхнула с рукава упавший лист и смотрела, как он плавно опускается на землю.
   - Главное сделано: война между Оннеланом и Хардом остановлена, поэтому я хочу знать, что будет дальше, - заговорила создательница мира. - Судьба нашего мира зависит от твоего решения.
   - Она всегда зависела от наших решений, - пожал плечами дан.
   - Безусловно, - согласилась Линнель. - Но твое слово часто оказывалось главным, - она вновь посмотрела брату прямо в глаза. - Ты ведь старший.
   - Я хочу уехать, - прямо ответил Ардаггер. - С Леми.
   Линнель поняла и не удивилась.
   - С Леми, - задумчиво повторила создательница мира.
   Порыв ветра осыпал Линнель и Ардаггера ярко-желтыми кленовыми листьями. Дан нетерпеливо стряхнул их с куртки, хозяйка Оннелана поймала среди желтого вихря красный осиновый лист и крутила его в пальцах. Решение брата не удивило Линнель, но она, с недоумением ощутив внезапную непонятную горечь, отбросила лист в сторону.
   - Когда поедешь? - спросила Линнель.
   - Года через три, - ответил Ардаггер.
   - Так скоро! - вырвалось у создательницы мира.
   Ардаггер изумленно посмотрел на сестру: да, сколько бы веков ни воевали Хард и Оннелан, все равно Линнель понимала брата. Хозяину Харда показалось, будто на глазах сестры блеснули слезы.
   - Поедем с нами! - неожиданно для себя предложил дан.
   Грустно улыбнувшись, Линнель отрицательно покачала головой.
   - Признаться, я хочу поехать с вами, но меня держат одно обстоятельство.
   - Лэйано, - уверенно сказал Ардаггер.
   - Конечно, - с той же грустной улыбкой кивнула Линнель.
   Ардаггер внимательно посмотрел на сестру и, погасив короткую улыбку, спросил:
   - Неужели не справишься?
   - Ох, не знаю, - вздохнула Линнель.
  
   Саанары Ардаггера уезжали из Оннелана. Первым покинул светлый замок Бонтарх Костолом. С ним собрался и Бартог. Из окна Леми видела, как они седлают коней и прощаются с теми, кто решил дождаться Хозяина и ехать в Харда вместе с ним.
   Кайт уехал днем раньше. Никто не попрощался с ним и мало кто обратил внимание на его отъезд, один Раймор, чистивший в то время своего коня, буркнул что-то бывшему соратнику. Причем, судя по выражению лица Кайта, слова лучшего художника этого мира не пришлись ему по душе. Леми наблюдала из окна за этой сценой и внезапно искренне пожалела Кайта.
   Поворачивая коня, Кайт обернулся и в последний раз посмотрел на светлый замок. Он смотрел долго, будто стараясь навсегда запомнить в мельчайших подробностях, как выглядит Оннелан. Кайт привстал было на стременах, затем опустился в седло, отвернулся и поехал прочь. Леми обратила внимание, что ему дали не волшебного коня, на котором он ездил до своего бегства из мира, а обычного, и Кайт повернул его на Южную дорогу. По всей вероятности, направлялся он к лабиринту.
   Леми собралась выйти из комнаты, протянула руку, чтобы открыть дверь, но та сама распахнулась, и на пороге появился Шайни. Он запыхался, что было совсем на него не похоже, и девушке пришлось с минуту подождать, пока Стрелок отдышится.
   - Хозяйка, - проговорил он, держа руку на дверной ручке. - Правда ли то, что Хозяин собирается уезжать? - Стрелок пристально посмотрел на девушку.
   Леми искренне удивилась, но, не видя причин скрывать решение Ардаггера, утвердительно кивнула. Саанар нахмурился и закрыл дверь.
   Они вернулись в комнату.
   - Откуда ты знаешь, что Ардаггер уедет? - медленно произнесла Леми.
   - Догадывался, - ответил Стрелок. - Скажите, вы поедете вдвоем или можно отправиться с вами?
   Конечно, если кто-нибудь из саанаров согласится, я охотно позволю им поехать с нами, вспомнила Леми слова Ардаггера. Она взглянула на Шайни. Лицо Стрелка было напряжено так, словно от ответа Леми зависела его жизнь.
   - Ты хочешь уехать? - прямо спросила девушка.
   - Да, - мгновенно отозвался саанар и, подумав, добавил: - если у Хозяина есть причины для отъезда, то у меня их тоже хватает. Ардаггер хочет начать сначала. У меня тоже есть такое желание, поэтому хочу поехать с вами.
   - Поговори с Ардаггером, - Леми улыбнулась, - не думаю, что он тебе откажет.
  
   Линнель печально улыбнулась брату.
   - Может быть, я потом найду тебя, - сказала она. - Когда здесь все устроится.
   - Может быть, - задумчиво произнес Ардаггер, а его глаза вспыхнули, - но ты потратишь на поиски много времени.
   Создательница мира взглянула в горящие глаза брата.
   - Пусть будет так, - она вздохнула, - у нас впереди вечность.
   - Верно, - согласился Ардаггер, - но вечность - имя величайшей скуке.
   Линнель надолго замолчала, Ардаггер ждал, когда она заговорит. Он стоял, выпрямившись, заложив ладони за пояс, украшенный серебряным шитьем. Линнель прислонилась плечом к шершавому стволу клена. Наконец она сказала обычным холодноватым тоном:
   - Итак, ты выбрал свой путь, но кому ты оставишь Хард?
   - Тебе, - пожал плечами Ардаггер.
   Хозяйка Оннелана была сильнейшим образом ошеломлена. Она не нашлась, что сказать, и Ардаггер с трудом удержался от смеха, когда увидел растерянное лицо сестры.
   - Нужны объяснения? - фыркнул Ардаггер. - Кому, кроме тебя, я могу оставить свой замок? Харстэю и Бонтарху? Сама понимаешь, во что они его превратят. Шайни? - дан покачал головой. - Хард станет черной крепостью во всех смыслах. Картану? - Ардаггер усмехнулся. - Он лишь будет следить, чтобы крыша не протекала. А Лэйано я и курятника бы не доверил!
   Линнель расхохоталась. От ее недавней печали не осталось и следа. Не любила она язвительность Ардаггера, но признавала, что он хорошо разбирается в достоинствах и недостатках создателей мира.
  
   Шайни не спешил уходить. Он нерешительно мялся у двери, пока Леми не догадалась, что он хочет спросить о чем-то. Девушка вопросительно посмотрела на саанара.
   - Леми, - решился Стрелок. - Помните наш разговор, когда мы уходили с лесного стрельбища?
   Леми помнила. Она осторожно произнесла:
   - Да. В чем дело?
   Стрелок прошелся по комнате, поглядывая на Леми. Та сидела неподвижно, смотрела выжидающе. Шайни остановился, встал напротив Леми, опершись руками на резную спинку стула и наклонив голову.
   - Вы спросили, являются ли мне убитые, - сказал он и едва слышно добавил: - они мне снятся.
   - Шайни... - проговорила Леми с ужасом и жалостью.
   - Поэтому я хочу уехать туда, где Змея Шайни не знают, поэтому... Поэтому, - повторил он тверже, - я был против смерти Кайта. Не хочу больше.
   Леми видела, что Стрелок говорит искренне, но боялась, что в другом мире его снова потянет на ночные охоты. "Начнется ли все по-новому?" - с тревогой подумала она. Непросто стереть воспоминания о веках войн у тех, кто только и делал, что убивал. Леми интуитивно чувствовала, что арбалет Стрелка и меч Кэрхеда не покроются ни пылью, ни ржавчиной долгое время. Леми опустила глаза, чтобы не видеть лица Стрелка. Под его взглядом она ощущала себя мишенью - возможно, от привычки Шайни щурить левый глаз так, словно он постоянно прицеливался.
   - Если хочешь поехать с нами, никто не станет препятствовать тебе, - девушка ободряюще улыбнулась. - Попробуй начать заново.
   Проводив Стрелка, Леми решила переодеться, оседлать Лаклато и выехать навстречу Ардаггеру. Она спустилась вниз по лестнице, полюбовалась золочеными резными перилами, разглядела две большие картины на стене. По мастерской манере девушка безошибочно определила работу Раймора. На одной картине изображен был не то волк-альбинос, не то крупная белая овчарка, лежащая на камне. На другой - сказочной красоты водопад, над которым в брызгах дрожала радуга.
   Леми отвела взгляд от картин и открыла дверь в зал, через который ей предстояло пройти. Дверные петли неприятно взвизгнули; Леми, пораженная этим, остановилась: ни разу ей не приходилось слышать скрип дверей в Оннелане, и ей расхотелось идти дальше.
   Держась за ручку приоткрытой двери, Леми подозрительно осматривала зал. Он был небольшим, перекрыт зеркальным сводом и освещен широкими окнами. Девушка опустила глаза, увидела под ногами разноцветный мрамор, вспомнила свой давний сон и почувствовала, как по спине прошел холодок. Она присмотрелась внимательнее: вечерело, потому света в зал проникало немного, у стен тени сгустились. Невозможно было рассмотреть, что находится между рядами нефритовых колонн и стенами зала.
   Леми сделала шаг назад, не отпуская ручку. Она не могла решиться пройти через этот зал, поэтому отступила. Еще три-четыре коротких шага, и она окажется за дверью, на лестнице. Но ручка вырвалась из руки девушки, и дверь, взвизгнув петлями, со стуком захлопнулась. Побледнев, Леми рванула дверь на себя, но та не открылась, внутри демонстративно щелкнул замок. Ее вынуждали пройти через зал. Леми повернулась спиной к двери и сделала шаг навстречу неизвестности.
  
   В Осеннем лесу Ардаггер внезапно вскинул голову и замер, прислушиваясь. Линнель поначалу с тревогой, затем с ужасом заметила, что брат бледнеет.
   - Что с тобой?! - крикнула Линнель.
   - Леми! - Ардаггер взлетел в седло.
   Через секунду огненный конь мчался, как лесной пожар, раздуваемый ураганом. Линнель скакала следом, но ее Ривейн безнадежно отставал. Ардаггер гнал Табара, и рыжий демон развил такую скорость, какой не давал никогда. Из-под копыт летели в разные стороны вывороченные комья дымящейся земли, из пламенной гривы чудовища сыпались огни.
   Среди живого пламени Ардаггер казался всадником, явившимся наказать людей. Он низко пригнулся к огненной гриве Табара, и конь под ним не бежал, а почти летел.
   Мимо проносились деревья, величественно роняющие желтые и красные листья. Затем огненный конь вырвался из леса и бешено рванул по единственной дороге, ведущей в Оннелан. Ардаггер проклинал себя за то, что заехал глубоко в лес и за то, что забыл о предостережении Карими. Дан чувствовал - с минуты на минуту может произойти нечто ужасное.
   Редкие встречные всадники и пешеходы едва успевали свернуть с дороги на обочину, чтобы не попасть под копыта огромного рыжего демона. Те же, кого обгонял Ардаггер, не всегда понимали, что пронеслось мимо - огненный вихрь или что другое.
   Оннелан приближался.
  
   Леми упрямо наклонила голову. Она могла бы на несколько мгновений осветить зал огненным заклинанием, но, зная, сколько сил потребуется на это, не решилась произнести "Карти редо!". Девушка по-прежнему стояла в шаге от запертой двери и не сводила взгляда с зеленых колонн, ставших темными в наступающих сумерках. Она знала - за ними кто-то прячется, но кто именно - не знала, и от этой неопределенности страх постепенно рос.
   Окна выходили на восток, поэтому лучи заходящего солнца не попадали в них, и зал погружался в темноту. Леми сделала шаг и вдруг подумала, что во сне она видела себя стремительно идущей через это помещение, а наяву она боялась ступить на следующую мраморную плиту.
   Однако оставаться у дверей не имело смысла.
   - Не прячьтесь! - звонко сказала Леми и шагнула вперед.
   До ближайшей колонны оставалось не более дюжины шагов.
  
   Издалека Ардаггер увидел, что ворота Оннелана закрыты. Дан отметил такое странное обстоятельство, но не удивился: он был готов к неожиданностям. Дальше Хозяин Харда действовал быстро, решения приходили мгновенно. Не останавливая Табара, Ардаггер обрушил всю свою магическую силу на ворота дворца. Магия Харда билась с магией Оннелана и одержала победу: кованая узорчатая сталь расплавилась, и подскакавший к воротам Табар расплескал копытами лужу кипящего металла. Брызги попали на пламенного скакуна, не причинив ему вреда. Мельком отметив, что во дворе замка нет ни единого человека, Ардаггер натянул поводья, и, не успел Табар остановиться, как его всадник спрыгнул на землю и побежал в замок.
   Ардаггер знал, что Табар, оставленный без присмотра, может натворить множество бед, но это тревожило его меньше всего. Дан искал Леми.
  
   Девушка осторожно двигалась по залу.
   - Имейте в виду, - сказала она, глядя на темный ряд колонн, - если со мной что-нибудь случится, Ардаггер сотрет вас в порошок.
   В ответ не донеслось ни звука, однако Леми ощутила на себе взгляд, полный такой ненависти, что она остановилась и замерла, боясь вздохнуть.
  
   Ардаггер точно знал, куда идти - в тот самый проклятый зал с нефритовыми колоннами, который никогда не нравился ему. И дан бежал вверх по лестнице, затем через переход, не замечая изумленных взглядов тех, кто ему встречался.
  
   Не делая ни единого шага вперед, Леми сказала, постаравшись придать своему голосу твердость и спокойствие:
   - Лучше выйдите на свет. Я знаю, что вы прячетесь за колонной.
   Она не ожидала ответа, но из тени внезапно появилась темная фигура, и Леми с трудом подавила невольный вскрик. К ней шел Байно.
   Леми боялась, боялась до тошноты, потому с удивлением услышала собственный голос. Это был голос подлинной Хозяйки Харда, холодный и уверенный.
   - Так-так, - сказала Леми. - Сначала Карими, теперь я?
   Саанара словно по голове ударили - Байно остановился в нерешительности, затем нахмурился и двинулся к девушке. Леми заставила себя остаться на месте.
   Было настолько тихо, что шаги Байно отдавались громом. Наконец они замерли: саанар застыл на расстоянии вытянутой руки от Леми.
   - Вам суждено умереть, - сказал он.
   - Ах, вот как? - в голосе Хозяйки Харда прозвучала холодная насмешка. - Это решили вы?
   К такому тону Байно оказался не готов. Он растерянно посмотрел на девушку.
   - Я... - заговорил он хрипло и неуверенно. - Я ненавижу Ардаггера и всех его саанаров, - голос его постепенно окреп. - Я убью любого, кто относится к нему хорошо. Пусть он снова страдает!
   Леми не успела ничего сказать. С глухим звериным рычанием Байно выхватил из ножен меч, и клинок серебристой молнией сверкнул в полутьме. Этот удар снес бы девушке голову, но Леми умудрилась рвануться в сторону, одновременно пригнувшись, и меч лишь зацепил ей висок.
   Вдруг запертая дверь разлетелась в куски, и опускающуюся вторично серебристую молнию встретила молния черная. Раздался металлический звон, обе молнии окутались искрами. На мече Байно появилась глубокая зазубрина.
   Леми не старалась понять, что происходит. Она отпрянула к колонне и встала, схватившись рукой за ствол. Кровь текла из рассеченного виска по щеке, подбородку, капала на платье. Девушка прижала к ране ладонь.
   Было больно, но эту боль можно было терпеть, и Леми взглянула в зал, сообразив, что кто-то успел прийти ей на помощь. В своем защитнике она узнала Ардаггера.
   Узнала не без труда. Искаженное лицо Хозяина Харда напоминало оскал голодного волка, а горящие багровые глаза окончательно превращали Кэрхеда в чудовище. Он дрался бешено, тесня Байно к другому выходу из зала. Тот еле успевал обороняться. Леми не заметила, когда в зале появились другие зрители. В мрачном молчании наблюдали за боем саанары Оннелана и оставшиеся в светлом замке саанары Харда, Лэйано и подошедшая позже всех Линнель.
   Создательница мира стояла в стороне от прочих, скрестив на груди руки, задумчивая и сумрачная.
   При каждом столкновении мечей Грэмин оставлял заметные следы на вражеском клинке. Все находившиеся в зале были воинами и прекрасно понимали, что еще немного - и меч Байно переломится у рукояти. Так и случилось. Ардаггер занес было над саанаром тускло блеснувший Грэмин, когда его руку мягко, но решительно удержали.
   - Не надо, Ардаггер, - прозвучал голос Линнель. Ее взгляд, брошенный на Байно, был полон презрения, однако она повторила: - не надо.
   Дан опустил руку. Бросив в ножны меч, он повернулся и пошел к Леми. Картан, стоявший на его пути, отступил. Ардаггер встал лицом к лицу с Леми и глухо произнес:
   - Я чуть было не опоздал. Прости.
   Поняв все, что он вложил в свои слова, Леми кивнула. Вынув из ножен кинжал, Ардаггер сделал надрез на своей ладони и приложил окровавленную руку к ране девушки.
   - Ес оро ни арвет, аро ханри ла так веа... - услышала Леми его шепот.
   Словно огонь вихрем пронесся по венам. Девушка вскрикнула, чувствуя, как боль пронзает все тело. Ардаггер прижал ее к себе и посмотрел на собравшихся. Его глаза горели.
   - Минуту назад я мог бы потерять все, - сказал Кэрхед, - и мы вновь оказались бы на грани катастрофы по вине одного из нас, - дан взглянул на Байно. - Я не стану вызывать его на поединок, хотя у меня есть такое право. Мне дважды помешали убить его! - Ардаггер возвысил голос. - Один раз Леми попросила, чтобы я подарил Байно жизнь, сейчас меня остановила сестра.
   Создатели мира молчали, понимая, что, убей Байно Леми, и мир снова и, по всей вероятности, навсегда погрузился бы в пучину войн, по жестокости своей превосходящих все, бывшее доселе. Леми схватилась за рукав Ардаггера - ею овладела непонятная слабость. Голова кружилась.
   Дан обнял ее за плечи.
   - Позвольте мне, Хозяин! - мягкими шагами вышел вперед Харстэй. - У меня с братом свои счеты.
   Ардаггер вопросительно посмотрел на сестру. Не раздумывая, та утвердительно кивнула. Ее движение было еле уловимо, однако не укрылось ни от кого. Все поняли, что отныне Байно не может рассчитывать на защиту Оннелана.
   Матто бросил к ногам Байно свой меч. Харстэй обнажил клинок, плавным движением подался вперед, и бой начался. В исходе поединка мало кто сомневался: после Ардаггера Харстэй был лучшим бойцом на мечах в этом мире.
   - Что с тобой? - шепнул Ардаггер Леми. - Тебе плохо?
   - Голова кружится, - прошептала девушка в ответ. - И слабость. Что ты со мной сделал?
   Ардаггер едва расслышал ее из-за звона клинков: Харстэй начал великолепную быструю атаку. Байно защищался из последних сил. Он был обречен и знал это.
   - Ничего страшного, - отозвался дан.
   Огни в его глазах погасли, затем вспыхнули с новой силой. Он глянул на сражающихся, затем огненно-красные глаза внимательно посмотрели на девушку.
   - Я дал тебе бессмертие, - небрежно сказал Хозяин Харда.
   - Господи! - выдохнула Леми.
   Она провела пальцами по щеке к виску и ощутила лишь засохшую кровь. Края раны сошлись и срослись, не оставив и следа. Ардаггер заметил, что пальцы Леми дрожат.
   - Получается, что я... - девушка подняла голову, чтобы взглянуть на Ардаггера.
   - Одна из нас, - кивнул он.
   В это мгновение под мечом Харстэя Байно упал и больше не поднялся.

Глава 21. Отъезд

   Прошло три года. Мир, некогда поделенный пополам, вновь становился единым. Три года - ничтожный срок для бессмертных создателей, но и за этот промежуток времени сделано было много.
   Линнель пришлось труднее всех, поскольку она улаживала отношения между людьми. Ардаггер признавал, что общаться с живыми существами значительно сложнее, чем переделывать земли. Он помогал сестре и делал все зависящее от него. Леми училась сложнейшему искусству создания мира. Получалось у нее плохо, но поговорка Ардаггера "у нас впереди вечность" немного утешала ее. Девушка надеялась, что со временем она не уступит саанарам.
  
   Раннее августовское утро было потревожено топотом копыт. По Северному тракту скакали два всадника - девушка на могучем вороном коне и мужчина на ослепительно белой лошади. Кони мчались галопом нога в ногу; всадники сидели в седлах, как влитые. Слева от тракта простирались леса Кельфа, справа - необозримая равнина, далеко впереди поблескивала в лучах восходящего солнца вода Горного Хрусталя. Всадники мчались на юг.
   Любой житель этого мира определил бы, что всадники выехали из Харда. Украшения на сбруе, форма седел, литые стремена - такое делали только в Форте Оружейников. Да и оружие у всадников было дорогое, из знаменитой хардийской стали. Девушка носила великолепный клинок с удобной рукоятью, мужчина был вооружен более основательно - меч, щит, кольчуга и притороченный к седлу арбалет: поцарапанные, кое-где в зазубринах, говорили о том, что спутник девушки с оружием обращаться умеет.
   Длинные светлые волосы всадницы растрепались от встречного ветра. Скорость скачущих лошадей была велика, потому редкие встречные пешеходы безошибочно определяли, что всадники едут на волшебных скакунах. Недоуменно оборачиваясь, путники пытались определить, кто из создателей попался им навстречу. Конем вороной масти мог быть только Лаклато, но белых коней было у создателей несколько, и того, кто ехал на нем, в лицо не знал никто, хотя имя его не сходило с уст более двадцати лет, и часто его произносили с ненавистью.
   - Куда мы спешим, Хозяйка?! - взмолился спутник девушки, когда солнце приподнялось над краем леса и бросило свои лучи на дорогу. - Дайте полюбоваться...
   - ...этим прекрасным восходом солнца, - насмешливо закончила его фразу девушка, но перевела коня на шаг. - Бартог, ты не мог придумать другую причину?
   Оружейник тоже натянул поводья.
   - Можно подумать, что мы убегаем, - пробурчал он.
   - Остался бы, - усмехнулась Леми.
   Бартог усмехнулся в ответ:
   - Надо же мне было как-то отплатить за ваш неожиданный подарок.
   - Это подарок Ардаггера, а вовсе не мой, - Леми искоса глянула на него.
   - Но уговорили-то его вы! - сказал оружейник.
   Леми промолчала.
   - По-моему, мы выехали рано, - заметил Бартог, чтобы поддержать разговор: ехать в тишине показалось ему скучным.
   - Ты меня и торопил, - отозвалась Леми.
   - Да, - на миг Бартог опустил голову и неожиданно для девушки признался: - я не хотел, чтобы кто-нибудь видел наш отъезд.
   Леми вспомнилось почему-то, как уезжал Кайт - побежденный, униженный, разбитый.
   Солнце постепенно поднималось выше, однако воздух оставался холодным. Леми знала, что по-настоящему жарко не будет, разве к полудню потеплеет.
   Ветра не было, звуки разносились далеко. Леми остановила Лаклато и прислушалась. Бартог замер, вопросительно глянув на Хозяйку. Девушка предостерегающе прижала палец к губам, и оружейник тоже вслушался, однако ничего не услышал, кроме перестука дятлов в лесу. Не обращая внимания на своего спутника, Леми отвернулась и приподнялась на стременах, потом опустилась в седло.
   - За нами кто-то скачет, - сообщила она. - Воин. У него мощная лошадь, - Леми про себя улыбалась: полгода назад Ардаггер научил ее различать звуки. - Идет тяжелым, но быстрым галопом. И то и дело звенит железо: скорей всего, ножны ударяются о стремя.
   Оружейник тоже услышал частый перестук копыт - невидимый пока всадник быстро приближался. Бартог мигом отстегнул ремни, крепившие арбалет к седлу, взвел рычагом оружие. В этот момент всадник на крупном белом коне вылетел из-за поворота.
   Леми пристально вгляделась в него, прикрыв ладонью глаза от солнца.
   - Оставь, - приказала оружейнику девушка: она узнала Харстэя.
   Бартог разрядил и опустил готовый к стрельбе арбалет.
   Подскакав, саанар с укором посмотрел на Леми.
   - Хозяйка, - в тоне Харстэя был упрек, - почему вы не сказали, что уезжаете?
   Его белый Альман горячился, роняя пену с удил.
   - Я не обязана отчитываться перед тобой, - ответствовала девушка в лучших традициях Линнель: общение с сестрой Ардаггера, переросшее в дружбу, наложило отпечаток на манеру Леми изъясняться.
   - Хозяйка! - обиженно воскликнул саанар.
   Тон Леми смягчился.
   - Ты хотел нас проводить? - спросила она.
   - Нет, - Харстэй наклонился, похлопывая лошадь по шее, чтобы немного успокоить, затем вскинул голову и глянул прямо в глаза Леми. - Я должен поехать с вами.
   Никто не ожидал от Харстэя подобного решения: предполагалось, что он останется в Харде. Впрочем, Ардаггер мог бы предвидеть этот поступок саанара, но дану в последнее время было не до своих давних соратников.
   В самом деле, каково Харстэю будет остаться со славой братоубийцы?
   - Ты решил, - бесстрастно сказала Леми и повернула Лаклато. - Поехали.
   "Создатели мира, - про себя вздохнула она. - Творцы... Каким станет новый мир, если его создадут ОНИ? Да, компания подбирается неплохая: мир будут создавать те, кто научился убивать настолько хорошо, что равных им нет". Наверное, было бы лучше, если отсюда уехал бы один Ардаггер, но Леми подумала, что тогда война, вероятно, разгорелась бы с новой силой: саанары Харда неуправляемы, держать их в узде способен только Кэрхед Бешеный.
  
   Ардаггер лежал под деревом и слушал, как со стуком ударяется в ствол лезвие метательного ножа: Шайни развлекался. Он бросал нож, попадая именно туда, куда ему хотелось; войдя в ствол, клинок начинал ощутимо дрожать, затем вырывался из плотных объятий древесины и летел к хозяину. Стрелок легко ловил нож за рукоять, перехватывал клинок и метал его обратно: в глазок от сучка, на палец правее, на волос левее. Падала на траву отбитая кора.
   Дан приподнялся, дождался очередного молниеносного броска Шайни и взглядом остановил нож в полете.
   - Довольно, - произнес Ардаггер.
   Стрелок подошел и забрал висящий в воздухе нож. Привычным движением вложил его в ножны, опустил в голенище сапога. Потом опустился на траву.
   Посмотрев на него, дан неожиданно понял, что стук ножа усилил раздражение, причиной которого послужил разговор с братом, и Шайни, словно прочтя его мысли, заговорил:
   - Ваш сегодняшний разговор с Лэйано, насколько я могу судить, вызвал разногласия между вами.
   - Что я могу поделать, - отозвался Ардаггер, - мы перестали понимать друг друга, - дан на миг помедлил, - к тому же ты слышал далеко не все.
   - Я слышал достаточно, - возразил Стрелок.
   Дан понял, к чему он клонит. Лэйано требовал, чтобы все саанары Харда покинули мир. Нетрудно было догадаться, зачем ему это, и Ардаггер ответил брату, что он никогда не лишал своих соратников свободы выбора. Во время разговора, приглядываясь к Лэйано, Ардаггер увидел, что победа над армией Кайта сильно изменила брата. Он стал более независимым и более самоуверенным. В голову Кэрхеда пришла тревожная мысль - не возникнет ли после его отъезда новая война между Хардом и Оннеланом, не поделят ли даны мир вновь на две части? Но это его уже не касалось.
   - Когда подъедет Хозяйка? - спросил Шайни, меняя тему разговора.
   - К вечеру, - ответил Ардаггер и добавил: - Бартог с ней.
   - Тоже решил уехать? - усмехнулся саанар. - Отдает должок?
   Дан поморщился.
   - Шайни, - неторопливо начал он, и Стрелок вздрогнул так, будто его жарким днем облили ледяной водой, - помолчи.
   - Как скажете, - согласился Шайни, наблюдая, как танцуют в глазах дана сердитые алые искры.
   Посвист ветра глушил звуки, но топот копыт создатели услышали.
   Шайни поднялся и поклонился подъехавшей Линнель. Ардаггер остался лежать, лениво повернувшись в сторону сестры. Та легко спрыгнула со своего Ривейна и намотала поводья на ствол тонкой осинки. Белый конь, покосившись на стоящих в отдалении Табара и Дэха, коротко заржал, словно приветствуя их. Издалека донеслось ответное ржание.
   Линнель подошла к брату. Дан кивнул на свернутый плащ, лежащий на земле.
   - Присаживайся.
   - Благодарю, - Линнель устроилась на черном плаще брата.
   Стрелок беззвучно отошел далеко в сторону.
   - Лэйано приезжал? - спросила создательница мира.
   - Да, - отозвался Ардаггер. - Он изменился.
   - Я заметила, - надменные губы Линнель изогнулись в горькой улыбке. - Здесь будут проблемы.
   Дан задумчиво кивнул: в этом он был согласен с сестрой.
   - Мне нельзя уезжать из Оннелана надолго, - заговорила Линнель, - поэтому Хард я пока оставлю Раймору. Он справится.
   - Да, это неплохой выход, - поразмыслив, согласился Ардаггер и сел, обхватив колени руками. - Но тебе придется ездить туда.
   - Конечно, - сказала создательница мира и замолчала. - Может быть... - произнеся эти два слова, она замялась. - Может быть, ты останешься? - договорила Линнель.
   - Я думал последние три года над тем, правильно ли мое решение, - сказал дан, - и я не знаю.
   Линнель опустила голову, длинные черные волосы закрыли ее лицо.
   - Что говорит Леми? - поинтересовалась создательница мира.
   - Ничего, - ровно произнес Ардаггер. - Если она ушла со мной из своего мира, что ей до нашего.
  
   Два белых и один черный конь мчались на юг по Северному тракту. Места вокруг были знакомы до последнего дерева, до выбоины на дороге. За три года Леми побывала всюду и могла с легкостью объяснить, как проехать из предгорий Восточной подковы до Скального Кряжа. Владения Ардаггера показывал ей Шэндор. Старый дракон знал много и охотно отвечал на вопросы Хозяйки, однако изредка Леми ловила на себе его изучающие взгляды: казалось, дракон оценивает ее и прикидывает, что можно ожидать от девушки в дальнейшем.
   Леми жаль было покидать мир: она привыкла к нему. Но перспектива стать создательницей другого, нового мира привлекала ее. Ей интересно было попробовать сделать что-то самой, и у Леми порой захватывало дух, когда она робко подумывала о возможности творить живые существа. Она тайком пробовала их делать, но то, что у нее вышло, сжег Шэндор по ее же просьбе. Леми добилась, чтобы дракон дал клятву никому не рассказывать о тех уродцах. Шэндор поклялся.
  
   "Как и не было тяжелой затяжной войны, - думала Линнель, - старший брат вернулся. Но сколько же судеб было изломано, сколько жизней прервано. Зачем он начал войну? Зачем мы ее продолжили?"
   Ардаггер молчал, размышляя о своем.
   - Хочу проводить тебя до лабиринта, - сказала Линнель.
   Ее слова заглушил топот копыт, когда из-за холмов показались два исполинских всадника на гигантских конях. Ардаггер поднялся. Линнель изумленно взглянула на богатырей.
   Осадив Шерхо, Картан спрыгнул с седла, и Линнель показалось, что земля вздрогнула. Саанар оглянулся на брата; увидев его многозначительный кивок, повернулся к Хозяину и сказал:
   - Дело такое. Мы с братом посоветовались и решили, что...
   - ...мы поедем с вами, - договорил Альфарад и сошел с коня.
   Линнель была ошеломлена.
   - Хорошо, Альфарад, - сказала она, подумав. - Если вы с Картаном так решили, поезжайте с Ардаггером. Отговаривать вас я не стану. О, нет! - вдруг проговорила она и указала на дорогу. Дан и саанары одновременно обернулись и увидели во весь опор скачущего Раймора.
   Лихо осадив коня, Раймор отдышался и сказал:
   - Я приехал проводить, вас, Хозяин.
  
   Всадники перевели коней на шаг: не часто ездивший верхом Бартог сознался, что у него отбиты все внутренности. Леми посмотрела на него с сочувствием - ей довелось несколько раз прокатиться на Грае, и она знала, какой тряский галоп у этой лошади. Харстэй не удержался от ехидного замечания.
   - Ты столько времени жил в Форте, Бартог, - нарочито невыразительным тоном проговорил саанар, - что мог бы позаботиться и о седле с мягкой подушкой.
   - А ты мог бы отчистить свои стремена от ржавчины, - не остался в долгу оружейник.
   Леми привыкла к подобным полушутливым перепалкам. Машинально вертя в пальцах поводья, она вдруг вспомнила фразу, брошенную Ардаггером после того, как Шэндор сжег созданные ее существа. Тогда она не придала значения словам дана, нынче его фраза словно обожгла ее. Конечно, Ардаггер знал обо всех ее действиях, и неспроста он сказал: "Будь осторожней, Леми. Ты сделала первый шаг по моей дороге". Какой шаг, недоуменно подумала в тот момент девушка, и лишь сейчас до нее дошло. Да ведь по ее приказу уничтожены были живые создания! Пусть они не могли ходить и говорить, но что-то они чувствовали! И Леми решила - если она в новом мире создаст кого-нибудь, то, каким бы ни вышло это творение, убить его она не прикажет. Никогда.
   Она попыталась поставить себя на место этих бедняг. Да, Ардаггер говорил, что он имеет право уничтожать свои создания, поскольку он дал им жизнь, но какое до этого дело приговоренным к смерти существам?! Что им до решения создателей! Они хотят жить, им нельзя отказывать в этом праве.
   Как прошел день, Леми не заметила. Она, Бартог и Харстэй то гнали коней, то переводили их на шаг и негромко беседовали, пока кони медленно шли в ногу. Саанар не на шутку сцепился с оружейником, и Леми подумала, что их спор перейдет в бой: разговор шел на повышенных тонах, пальцы Харстэя играли на рукояти меча, а ладонь Бартога поглаживала приклад заряженного арбалета. Но все закончилось мирно, хотя оставшуюся дорогу спорщики зло посматривали друг на друга.
   Леми готова была поклясться, что Харстэй в глубине души признает оружейника значительно одареннее себя. Из Бартога может выйти талантливый творец. Время покажет.
   Смеркалось, когда они подъехали к Трем Стражам. Леми удивилась, увидев, кроме Шайни и Ардаггера, Картана, Альфарада, Раймора и Линнель. Еще больше она удивилась, узнав, что Чекан с братом поедут с Хозяином.
   Темнота не смущала создателей мира, ночью небольшой отряд по-прежнему мчался по бездорожью на юг. Впереди скакал Ардаггер на Табаре. Огненный конь горел, словно огромный костер, освещая путь. Лаклато держался рядом, и Леми видела каждую травинку в зеленом ковре, стремительно летящем под копытами. Грива Табара то взметалась языками пламени, и тогда из темноты неожиданно выступали скачущие рядом всадники, то падала, и они снова исчезали в ночи. Только гулкий перестук копыт указывал на то, что всадники продолжают мчаться неподалеку. Единственным, кто оставался хорошо освещенным, был Ардаггер. Он на скаку обернулся и ободряюще подмигнул Леми. Та улыбнулась в ответ, захваченная ночной скачкой. Лаклато фыркал, просил повода; его атласно-черная шкура в оранжевом свете пламени казалась багровой, Леми чудилось, что она чувствует сквозь кожу сапог, как бока лошади становятся все горячее и горячее. Она набрала повод - Лаклато послушно принял в сторону.
   В круге света на несколько мгновений появились морда, вытянутая шея и передние ноги гнедого коня Шайни, затем лошадь взяла левее и ушла в темноту.
   На чистом небе давно горели звезды, складывавшиеся в созвездия, но луны не было. Новолуние, сообразила Леми, глянув вверх. Ардаггер тоже посмотрел на небо и кивнул, будто прощаясь. Леми заметила его движение, подумала, что в другом мире, верно, будут другие звезды и другие созвездия, и ей вдруг нестерпимо захотелось остановить Лаклато, задержаться и, может быть, остаться... Ее руки начали набирать поводья, но Лаклато, повиновавшийся обычно незаметным движениям пальцев, не послушался, прянул вперед, и Леми отдала ему повод.
   Утром обнаружилось, что они долго ехали по высокому берегу реки Ойрей, по которому шла дорога на юг, в Скальный Кряж. Если всю ночь они скакали галопом, то сейчас Ардаггер повел Табара шагом, и все остальные сделали то же. До Эльфийского берега оставалось не так много миль.
   Линнель подъехала к брату.
   - Скоро будем прощаться, - сказала хозяйка Оннелана. - Я не поеду на Темный берег: не смогу.
  
   Эльфийский берег был безлюден, хотя Ардаггер не сомневался, что эльфы издалека следят за ними. Линнель вела отряд за собой; всадники ехали по узкой полосе песка между каменными россыпями и мертвой водой Южного моря. В месте, где каменный обвал уходил в море, построена была пристань.
   - Это мой подарок, - с усилием улыбнулась Линнель. - Через час сюда придет корабль из Ранноста, он доставит вас на Темный берег.
   - Спасибо, - поблагодарил Ардаггер и спешился. Линнель тоже спрыгнула со спины Ривейна.
   - Послушай, - Ардаггер подошел к сестре, и стало особенно заметно, как он высок, - мы расстаемся надолго, и я хочу, - дан заговорил громче, - потанцевать с тобой. Ты не против?
   - Нет, - произнесла Линнель.
   Леми затаила дыхание. Неужели она увидит, как танцует Ардаггер? Даже саанары притихли и отвели подальше коней. В руках Раймора оказалась скрипка. Леми не заметила, откуда взялся инструмент - возможно, появился из воздуха.
   Первые звуки прозвучали неожиданно громко, но внезапно звук стал мягким, и плавно, как мед, как масло, потек над тихими водами Южного моря, над берегом, над всем миром. Мелодия была проста и величава, не медленная, но и не быстрая, и такой красоты и силы, что запомнилась Леми навсегда. Казалось, Раймор придумывает ее на ходу, легко и свободно, а может, действительно он в тот час импровизировал, и на свет появилась мелодия, равная которой - все поняли это - никогда больше не прозвучит в мире.
   Ардаггер расстегнул и отбросил в сторону пояс с мечом, протянул сестре руку - и Леми опять не заметила, как одежда для верховой езды на Линнель сменилась платьем. Белым-белым, легким и изящным. Линнель коснулась руки брата; их глаза встретились.
   Неужели было время, когда я думала, что ненавижу тебя?
   Я тогда сильно провинился и перед тобой, и перед многими. Настала пора просить прощения.
   Создатели мира не слышали музыки Раймора, но танцевали так прекрасно, будто эта мелодия жила в них, и Леми не могла отвести от них глаз. Такого она до сих пор не видела. Лучшие танцоры мира не могли бы сравниться с этой парой. Ардаггер и Линнель танцевали свое настроение; их печаль и боль соединились в танце, и почему-то, наблюдая за свободными, легкими движениями данов, Леми почувствовала, как по щекам бегут слезы.
   А мелодия текла и текла, становясь все шире, все выразительней, то стихая, то становясь громче, и даны ни разу не сбились с ритма.
   Когда растворились в тишине последние аккорды, голос Раймора, после чудесной музыки прозвучавший хрипло и напряженно, произнес:
   - Корабль, Хозяин.
   Словно разбуженные его словами, саанары обернулись и увидели у пристани парусник. На причале моряки привязывали канаты.
   Ардаггер сжал руку сестры.
   - Иди, - произнесла хозяйка Оннелана.
   Ардаггер подобрал Грэмин, взял Табара за цепной повод и повел к опущенным сходням. За ним двинулись остальные. Никто не прощался.
   Линнель неподвижно стояла на берегу, пока корабль не скрылся из вида.
  
   На темном небе звезды складывались в фантастические узоры. Огромный шар Луны величаво плыл по небу, освещая пустынную каменную равнину. Луна давала достаточно света, чтобы разглядеть трещины и расселины в земле. Справа доносился грохот прибоя: там находился океан.
   Несколько всадников замерли среди равнины. Один конь, сияющий сгустком огня, фыркал, роняя с губ не то горящую пену, не то капли лавы.
   - Мы на месте, - сказал мужчина, сидящий на этом коне.
   - Как здесь неприветливо, Ардаггер, - огляделась светловолосая женщина.
   Ее вороной конь тряхнул гривой и ударил копытом по камню.
   - Как обычно, Леми, - дан спешился. - Наш мир был таким же, когда я пришел. Начнем? - он повернулся к своим спутникам.
   Леми впервые видела, как дан волнуется.
   - Хозяин, - отозвался Картан. - Начинать вам.
   Передав поводья Табара Леми, Ардаггер сделал несколько шагов вперед. Леми услышала:
   - Обойдемся без эльфов и гномов. С людьми веселее.
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"