Вязаную синюю шапочку Марина получила в подарок от двоюродной сестры Натальи, с которой они всегда жили в доброй дружбе. Полгода назад Марина была у сестрицы свидетельницей на свадьбе, погуляли отлично, теперь молодожены, дождавшись отпуска, ехали на юг, а пересадка удачно состоялась в городе, где обитала Марина.
Наталья притащила кучу подарков, в том числе синюю шапку. Старая осенняя шапка как раз вышла из строя, эта же подошла Марине идеально.
- Всё забываю тебя спросить, - сказала Марина, убрав подарок ручной вязки на антресоли, - ты же раньше с Андреем встречалась, почему за Лёшку замуж вышла?
Лёшка был хорошим парнем, но и Андрея Марина не смогла бы охарактеризовать плохо, к тому же с Андреем Наталья дружила со средней школы.
Бросив перекладывать вещи в чемодане, Наталья шепотом ответила:
- Да у него мама какая-то... - и неопределенно покрутила рукой в воздухе. - Короче, не нравится она мне.
- Пьет, что ли? - удивилась Марина, вспомнив суровый лик Веры Сергеевны, матери Андрея.
- Не, что ты, что ты! - Наталья замахала руками с эмоциональностью итальянки. - Как тебе сказать-то... Взгляд у нее нехороший, злобненький такой.
- Ты ведь не за его маму бы вышла, - возразила Марина с превосходством разницы в возрасте и семилетнего опыта замужества.
...До середины октября все было спокойно. В октябре, когда погода стала шалить, плеваться дождем и дышать северным ветром, Марина достала подаренную шапку, полюбовалась на умелую ручную работу и начала ее носить.
Через неделю на лбу вскочил прыщ.
Слегка удивившись, поскольку даже подростковый возраст пережила без подобных явлений, Марина прижгла прыщ одеколоном.
На этом дело не закончилось. Поднявшись утром на работу, Марина почувствовала, как нижние веки словно что-то тянет вниз, посмотрела в зеркало и ахнула: под глазами налились синевой два тяжелых мешка, лицо опухло, прыщ на лбу превратился в фурункул и болел.
Натянув шапку поглубже и подняв воротник, Марина побежала не на работу, а в поликлинику, откуда ее тотчас направили в больницу.
Фурункул вырезали вечером безо всякого обезболивания. Наревевшись, Марина ушла в палату и, все еще всхлипывая, позвонила мужу, потребовав купить мазь Вишневского. Эта мазь с сопутствующим запахом поселилась в доме Марины на ближайшие месяцы, поскольку фурункулы вскакивали на лице и на шее с интервалом в неделю-две. Не помогали ни таблетки, ни народные средства.
- Ну, мать, тебя как прокляли, - заметил муж.
Только когда ударили январские морозы, болезнь отступила, но в конце марта взялась за свою жертву с новой силой. Врачи серьезно поговаривали о переливании крови, чего Марина боялась панически и упорно не соглашалась.
Измучившись от страха и боли, Марина уже не знала, что делать.
В апреле позвонила Наталья.
- Мариш, куда пропала-то? - обиженным голосом попеняла она.
Матом Наталья не ругалась вообще, и если из нее вырвалось ругательство, значит, что-то было ой как ненормально.
- Когда у тебя это началось? - спросила Наталья.
- В октябре, - ответила Марина, по-детски шмыгнув носом. - В январе прекратилось, сейчас опять продолжилось.
- Ты какую шапку в январе носила? - задала Наталья странный вопрос.
- Свою норковую, - Марина ничего не понимала. - Наташка, в чем дело?!
- Ну Вера Сергеевна, сука старая, ну ты у меня попляшешь, - прошипела Наталья. - Маринка, я тебе позже перезвоню. Шапку ту синюю не носи больше! Выкинь к черту, слышишь?
И Наталья нажала на отбой.
Шапку Марина выбрасывать не стала, покрутила в руках и снова положила на антресоли. В мистику и колдовство не верилось, поскольку Марина была рациональна до мозга костей.
Но, когда она купила новую шапку, произошло чудо - фурункулы больше не вскакивали, кожа очистилась. Скептицизм заколебался, связь между ношением синей шапки и воспалением кожи, как Марине показалось, была. А Вера Сергеевна славилась не только умением вязать, но и умением сглазить.
Во всяком случае, по маленькому городку, где жила Наталья, слухи про Веру Сергеевну ходили разные и всегда неприятные.
Наталья не звонила довольно долго. Наконец объявилась.
- Устроила я этой старой стерве, - сообщила она.
Марина не стала спрашивать, что сестра устроила: она и без того знала, что Вера Сергеевна своим огородом изрядно залезла на участок тети Тани, Наташкиной матери, и если раньше выходки соседей терпели из-за хороших отношений с Андреем, то теперь терпение Натальи лопнуло.
Марину интересовало другое.
- Так шапочку Вера Сергеевна поднесла?
- Там еще шарфик прилагался, - доложила Наталья. - Шарфик маман забрала, и, слушай, она его совсем немного поносила, и фурункул на груди вскочил.
- Мистика, - пробормотала Марина.
- Ничего, я эту старую ведьму по судам затаскаю, - судя по голосу, Наталья кипела гневом, - и огород ей припомню, и дубликаты ключей от нашего гаража. Сука! Это она мне в отместку за Андрея подарочек сделала. Во я дура, что взяла.
- Наташ, - грустно сказала Марина, - а меня за что?
- Ну прости, пожалуйста, - повинилась бестолковая сестрица, - я думала, что если уж она наколдовала, то только на меня, на другого не подействует.
- Балда, - сказала Марина, чуть повеселев.
Закончив разговор, она достала ножницы и превратила шапку в спутанную кудель обрезков синих ниток.