Ольховиков Виталий Валентинович : другие произведения.

Ченч

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Околополитическая квази уно фантазия.

Ченч ( околополитическая квази уно фантазия ) Предисловие. Эту удивительную историю мне рассказал сосед по лестничной клетке - некто Баринов, бывший патологоанатом, а ныне пенсионер. Гулял он однажды по загаженному берегу реки с собакой и, среди пластиковых бутылок и грязных пакетов, увидел торчащую из песка странную металлическую полусферу, довольно внушительного размера и оплавленную как метеорит. Выковырять её из песка с первого раза не удалось, и сосед , уже на другой день, явился туда с лопатой и дачной тележкой. К слову будет сказано, что сосед слыл человеком довольно любопытным и странным.
   Перевёз, значит, сосед этот непонятный шар к себе в огород, долго пытался его вскрыть, но металл оказался довольно твёрдым. И только через две недели ему удалось наконец - таки открыть этот загадочный предмет. То, что он обнаружил внутри, повергло моего соседа в крайнее изумление. Оказалось что в шаре было.... инопланетное послание!
   Послание состояло из универсального переводчика, информационного носителя и металлической фляги с неизвестной жидкостью, которую он позже идентифицировал как очень неплохой коньяк.
   Переведя послание на русский язык, сосед изумился ещё больше. Оказалось что инопланетный разум довольно таки похож на наш! И эти разумные существа с маленькой, ещё не обнаруженной учёными планеты в созвездии Ориона, вращающейся вокруг красного сверхгиганта - Бетельгейзе, очень на нас похожи. И у соседа возникли подозрения что эта планета не что иное, как наш двойник из другого измерения. Ведь даже многие города там называются так же как и у нас. А инопланетные "люди" часто носят фамилии, схожие с нашими. Вот только цивилизационный путь у них, по каким то причинам, стал развиваться совершенно по другому. Увы. Нет абсолютной симметрии не только в природе, но и в космосе. Что то у них там не заладилось. Что то исказилось. И сосед очень сокрушался что эти наши двойники не могут жить так же счастливо как и мы.
   Вчера он наконец принёс обещанный носитель, странным образом напоминающий нашу земную флэшку. И мы вместе с ним, под инопланетный коньячок, прочитали какие страсти кипели когда то на планете, очень похожей на нашу Землю. Жаль только, что всё это давно в прошлом. Ведь, как утверждал Барон Мюнхгаузен, - время в космосе течёт по разному: там - мгновенья, - тут - века....
  
  
  
   Глава первая.
  
  
   Утром президент проснулся от сильной головной боли.
  Сон, что минуту назад всецело владел его разумом, стал блекнуть, распадаться на разрозненные фрагменты и улетучиваться. И вместе с ним улетучилась некая архиважная подсказка так и не успевшая воплотиться в мысль. С первой же минуты пробуждения он пытался ухватиться за её аморфное тело, но тщетно - призрак распался и мысль исчезла уже безвозвратно. Президент потёр лоб, поморщился, прислушиваясь к биению своего пульса. Случайные обрывки фраз всё ещё метались в памяти, - вор должен сидеть в тюрьме, идите ко мне бандерлоги,- вот пожалуй и всё, что осталось по эту сторону сознания.
   Наконец он стряхнул с себя остатки сновидений и под ускользающее - Помолимся, братья, - фразу непонятную и зловещую,- решительно поднялся с кровати.
  - И что же это со мной твориться в последнее время? - подумал он с досадой. Не хватало ещё разболеться накануне олимпиады...
   А на улице шёл лёгкий снежок. Январь выдался мягким и не оправдывал надежд на снежную зиму и это совсем не радовало.
   Однако лёгкая зарядка помогла наконец то прийти в норму.
  Облачившись в халат, президент нажал кнопку звонка. Появился референт с ежедневным утренним докладом.
  - Ну? И каков на сегодня у нас политический пасьянс?, - позёвывая спросил президент.
  - Прощание с Ариэлем Шараповым. Кургузстан закрыла границу с Таджистаном, - начал было тот, - Оппозиция подала очередную заявку на проведение марша...
  - Какая погода в Сочи? - перебил его президент - Каков ближайший прогноз?
  - Безоблачно, лёгкий мороз, в горах - осадки.- доложил референт.
  - Это как раз то что я хотел услышать. Спасибо за хорошую новость. Свободны!
  
   Приняв обезболивающее, президент наконец то почувствовал себя значительно лучше. Головная боль почти что прошла.
   - Может всё это старческое? - возникла неприятная мысль. - и лучше теперь уже никогда не будет? Никогда...
   Но президент был человеком сильным и быстро умел переключаться.
  
   - Мирской костюм и парик!,- приказал он вошедшему по вызову порученцу, наконец приняв некое важное для себя решение....
   Потайной лифт двигался быстро . Перед ним, в зеркале лифта, отражался почти неузнаваемый пожилой мужчина в затемнённых очках и с длинными волосами, перехваченными на затылке тугим узлом. Телохранитель тоже преобразился, и выглядел совершенно мирно, не выдавая в себе эдакого супер - пупер профессионала.
  - Рискую, однако!, - подумал президент. Он не часто бывал в подобных самоволках. В последнее время ему всё чаще становилось неуютно на улицах большого города. Отвык, чему тут удивляться!?...
  - Нда, рискую!, - подумал он вновь.
   Наконец, преодолев несколько потайных дверей, они очутились в техническом туннеле метрополитена. На станции они благополучно смешались с пассажирами метро и сели в вагон.
   Станция "Баррикадная". Следующая станция - "Улица тысяча девятьсот пятого года",- раздался голос из динамика, прервав ход его мыслей. Поезд тронулся. Из темноты возникали, проносились мимо и так же внезапно исчезали тусклые огни дежурного освещения подземки.
  
   До Ваганьковского кладбища дошли пешком.
  - ГУП "Ритуал" - Прочитал президент надпись на стене.
  Перед входом остановились. Группа рабочих в чистеньких спецовках тянула вдоль стены кладбища силовой кабель, преграждая им путь. Пришлось немного подождать.
  - Делай - раз! Делай - два!,- командовал старший, исподлобья поглядывая на зевак...
   Наконец, миновав главный кладбищенский вход, они направились по центральной аллее к колумбарию. Около левого крыла колумбария остановились. Осмотрелись. И дальше президент пошёл один.
   И вот он.... Участок номер шестьдесят. В самом конце кладбища, у самого забора. Сюда он приходил всякий раз, когда нужно было принимать некие непростые решения. Здесь он отчётливее ощущал связь времён, свою миссию, здесь он черпал, как это ни покажется странным, превеликие силы, - вот у этих трёх, слегка припорошенных снегом безымянных могил.
   Ему вдруг вспомнилось как в октябре 2010 года, незадолго до официального визита в Киевград, и накануне той самой злополучной ночи, у него страшно разболелась голова и никуда не хотелось ехать. Мигрень, будь она неладна, выедала мозг и ничего, совершенно ничего не хотелось. В Киевград они должны были лететь из маленькой кавказской республики, где совсем недавно прошла братоубийственная война. Если бы он только прислушался тогда к своему внутреннему голосу и не поехал бы... А поехал сразу в Киевград, - была такая возможность. Ведь всё сложилось бы совершенно иначе.
   Президент отогнал нахлынувшие воспоминания и приблизился к первой могиле.
  Сакральное место. Нда. Хм... Знал бы нынешний коммунальный лидер и его соратники что поклоняются они пустому склепу, где лежит уже не тело их великого вождя - учителя, а удачная его копия из латекса - банальный муляж!?
   Точка отсчёта. Первый указ. Он подписал его сразу же после своей инаугурации, - указ о тайном перезахоронении...вождей. Да, да... Тех самых! Коих он так и не смог превзойти по значимости. Их присутствие тут, у кремлёвской стены, с определённого момента, стало для него абсолютно неприемлемым. Отныне конкуренция была тут неуместна ни для живых, ни для мёртвых! Отныне он, и только он, - абсолютный и единоличный хозяин и властитель умов, - честь и совесть, духовный лидер и моральный авторитет, государь-батюшка и надежа - царь! И его самоутверждению и становлению как всевеликого национального лидера, теперь никто не посмеет мешать, - ни среди живых, ни среди мёртвых! Заказанная им пропагандистская пробка прочно закупорила непокорный дух конкурентов, определив им роль в истории и место упокоения. Командор - командоров, он возвышается теперь над их заброшенными могилами, усмехаясь им, ушедшим в небытие, наклоняя при том в неприличную позу безмолвную и податливую, когда то принадлежавшую им страну. И вот так будет теперь всегда и во веки - веков! Аминь!
   Вторая могила едва угадывалась. Там, под землёй, лежали мощи его главного политического конкурента - вождя народов. Усатый тиран, великий и ужасный, гений и злодей - был всё ещё силён.
   Подойдя к могиле, президент достал из кармана пачку любимых папирос покойного - "Герцеговина флор", и закурил. И совсем то никакие они не замечательные... Самые обычные. Такая же гадость как и прочие.... Тьфу!
   Третья могила была несколько в стороне. Такая же безликая и неухоженная - никакая. Президента зазнобило. Опустившись на колени и припав лбом к холодной плите, он почувствовал как мурашки побежали по всему телу, и
  на голове зашевелились редкие волосы от вновь нахлынувших воспоминаний. Он вспомнил всё! Президентский кортеж, взрыв, стоны и кровь...
   В тот день он предчувствовал что случится недоброе. Но что бы такое!? Даже и в голову не могло прийти! Когда они только собирались рассесться по машинам, у него, двойника, неожиданно обострилась застарелая язва, - его внезапно скрутило, - такое случалось... Согнувшись около двери джипа, он , превозмогая боль, пытался влезть на сиденье, но так и не смог. Боль была невыносимой.
  - Догоняйте скорее!, - крикнул тот, второй... И это были последние его слова.
   А потом вдруг вспомнился другой поворотный день в его жизни. С которого, собственно, всё и началось! Тогда он, шутки ради, принял предложение поучаствовать в конкурсе двойников. Многие коллеги по работе говорили что он вроде как будто похож на президента страны... А он отшучивался. Мол, президент на меня похож, а не я на него.
   Стоя перед зеркалом, он конечно же находил некоторые сходства. Да, похож! Конечно похож... Но какой то исключительной схожести он не замечал. Лицо его было несколько полнее и отличалось формой ушей и подбородком. Брови были более густыми. И конечно же всё портили усы.
   Но на конкурс двойников он прибыл гладко выбритым. Пришлось пожертвовать усами.
  Перед выходом на сцену к нему неожиданно подошли двое мужчин в чёрном и попросили следовать за ним. В глазах их было нечто, не терпящее возражений. И он повиновался.
   Они даже подружились. Президент и его двойник. И порой он , двойник, забывал кто он есть на самом деле. И однажды, принимая посла республики Наура, он позволил себе отойти от протокола, и по окончании официальной части, где вопреки ноющему в ухо суфлёру наговорил много отсебятины, предложил послу "дринкнуть" по маленькой. Тогда они изрядно наклюкались. И ночью, на кремлёвской стене, в десяти метрах от Боровицких ворот, пели "Подмосковные вечера", пока их настоятельно не попросила оттуда Федеральная служба охраны. Посол, прибывший с поручением денонсировать признание Южной Эритрии, так и уехал, не выполнив поручения своего руководства. А его, двойника, президент похвалил за проявленную инициативу.
   Однако вскоре по стране поползли нелепые слухи...
  
   Выходя из кладбищенских ворот, президент с удивлением увидел всё тех же рабочих, что тащили давеча силовой кабель. Только несли они его теперь в противоположную сторону.
  - Делай - раз, делай - два!, - всё так же деловито командовал старший.
  Во дела!,- подумал президент. - Значит кабель раскатали,... а траншею выкопать забыли что ли? - усмехнулся он. Странные однако люди...
  Всё же на душе, после посещения кладбища, царило благодушие. Он получил то, за чем приходил - умиротворения!
   Около автомобильной стоянки толпились. Президент замедлил шаг, пытаясь понять какую то новую несуразность. Но странные люди тотчас засуетились, сомкнулись, и разом повернувшись к нему спиной, уставившись на какого то рассказчика, тыкающего в небо указательным пальцем. Рядом с рассказчиком угадывался некий предмет, напоминающий телескоп.
  
   В кабинете начальника службы охраны раздался звонок.
  - Докладывайте что с объектом. - приказал он.
  - Объект сел в метро, и в данный момент направляется в свою главную резиденцию,- раздалось в трубке. - Разрешите снять оцепление?
  - Разрешаю снять оцепление, - ответил начальник службы охраны. - И обеспечьте надёжную встречу. Вечером жду доклад о готовности служб к завтрашней пресс - конференции президента.
  
   Глава вторая.
  
   - Господа журналисты! - послышался чей-то волевой голос.
  - Прошу всех в конференц - зал! Доведу до вашего сведения протокол пресс - конференции .
  Наконец все уселись. Лишь один мужчина , увлечённо фотографировавший иней на оконном стекле, никак не отреагировал. Он то вставал на цыпочки , то приседал, выбирая ракурс, и в глазах его сиял восторг.
  - Господин журналист! Господин журналист! - взывал к нему председательствующий.
  - Да-да! Да! - смутился журналист. И его благородное лицо стало растерянным.
  - Вы....
  - Внештатный фотограф газеты "Бежецкая жизнь",- Жорж Малыхин,- представился он. - Я по квоте...- произнёс он с ещё большим смущением.
  
   Пресс - конференция проходила штатно. Президент непринуждённо отвечал на вопросы.
  Трамплины, отели, дороги, мосты... Он сыпал цифрами и ему становилось скучно.
  - Вот вы!, - ткнул он пальцем во внештатного фотографа "Бежецкой жизни"...
   Фотограф совершенно не был готов задавать какие-либо вопросы - фотографии передовиков производства, пейзажи, - вот что было его коньком... Но он довольно быстро справился с возникшим волнением. В памяти своевременно всплыл форум в какой - то социальной сети, где шло бойкое обсуждение олимпийских проблем.
  - По моим сведениям,- начал он нарочито бодро, - проблема снега в Сочи не столь актуальна, как это преподносится некими деструктивными силами - злопыхателями и недоброжелателями. Я провёл своё журналистское расследование, - соврал он, - и обнаружил между вершин большого и малого Ахуна большое скопления прошлогоднего снега. Его вполне можно использовать на нужды олимпиады....
  - Так в чём ваш вопрос, господин журналист? - занервничал руководитель пресс - конференции.
  Брови президента поползли вверх.
   - Почему не провели там исследовательские работы? Почему не доложили? - с раздражением спросил он у своего полномочного представителя. - Что за преступная халатность? Где секретарь? Где начальник строительства? Сегодня же разберитесь и подготовьте проект постановления о наказании виновных!
   - А что?,- спросил он после некоторой паузы секретаря,- господин Перст на пенсию ещё не собирается? А внесите-ка этого провинциального журналиста...ммм ... Малыхина? ...Да... в административный резерв!
  - В президентский резерв?
  - Да - да...! В президентский...
  
   Бронированный автомобиль плавно нёсся по широкой автостраде,- кортеж выехал за пределы кольцевой дороги и направлялся в сторону Майендорфского замка.
  - А включи-ка, братец, музыку,- приказал он водителю.
  " Оранжевое небо, Оранжевое море, Оранжевая зелень, Оранжевый верблюд, Оранжевые мамы Оранжевым ребятам Оранжевые песни Оранжево поют....." - раздалось из колонок.
  Какая гадость!,- подумал президент и мысли его невольно вернулись к событиям в Киевграде. А события эти развивались стремительно и не предвещали ничего хорошего. Рушились все прогнозы и сценарии, и приходилось импровизировать, что называется на ходу, реагируя на вновь и вновь возникающие вызовы. Всё это напрягало.
   Наконец приехали. После нудной пресс - конференции очень хотелось расслабиться, и ни о чём больше не думать. Ни о погодных катаклизмах, ни о Пуповине, ни о приближающейся олимпиаде. Пройдя в бассейн, президент скинул с себя одежду и с разбегу нырнул в воду. Солнечные блики успокаивающе ласкали белое кафельное дно. Но не думать о делах он не смог! Даже под водой! Бунтующий Киевград не давал ему покоя и здесь. Мысли крутились вокруг этого пресловутого Евромайдана непрестанно. А дым от горящих покрышек уже снился по ночам. И от этого всего становилось на душе крайне тревожно и неуютно. Тут он вспомнил ещё... как то вдруг...что сегодня на свободу выходит очередной, помилованный им накануне фигурант нашумевшего уголовного дела. Конечно о помиловании приходилось говорить с большой натяжкой - всё это напоминало вынужденные уступки шантажисту. И хотя не было никакой конкретики, но намёки главного фигуранта по делу Юстоса настораживали - блеф ли, или информация о ченче на самом деле где то просочилась? В любом случае рисковать всё же не стоило. И он принял решение всех их отпустить. Бережёного - бог бережёт. К тому же он, нынешний президент страны, не питал к этим господам какой либо личной неприязни.
  
   Олимпиада, между тем, приближалась неотвратимо. И как бывает при осуществлении подобных грандиозных проектов, приходилось часто вмешиваться и лично руководить производственными процессами, корректируя по ходу графики выполнения работ, и перенаправляя денежные потоки. Увы. Итоговые суммы, потраченные на эту стройку века, получались чудовищными. Но затраты эти были всё же во благо, чего не скажешь про денежные вливания в соседнюю братскую Пуповину, президент которой - Янусевич, так бездарно использовал предоставляемые ему шансы, разворовывая и проедая выделяемые на развитие, так необходимые для стагнирующей экономики кредиты. А финансовую помощь он просил регулярно, ведя себя себя порой при том крайне непристойно - попеременно кокетничая то с Западом, то с Востоком, что называлось во все времена одинаково - распутством! Какое то время ему удавалось шустрить подобным образом,- хитроумно балансируя на гребне возникающих у партнёров противоречий, снимая сливки, однако, как и следовало ожидать, синекура вскоре закончилась. Пришло время платить по счетам. Кредиторы потребовали определиться с приоритетами - игра вступала в решающую фазу, где каждый рассчитывал на выигрыш. Однако кто то вскоре мог стать карточным мусором - сносом, кто то сорвать геополитический куш, а кто то паснуть и, возможно, остаться при своих интересах. Вот таков был этот геополитический расклад.
   Лёгок на помине, - подумал президент, поднимая трубку телефона.
  - Слушай, беда!,- раздался в трубке взволнованный голос Янусевича. - Ситуация выходит из под контроля, всё рушится, революция на пороге, помогай, брат! Одна надежда на тебя...
  - Что такое? - С раздражением спросил президент.- Опять деньги закончились? Не в коня видно корм?
  - В коня, не в коня, - потом разбираться будем! А сейчас надо срочно гасить разгорающееся революционное пламя, пока ещё не поздно... У меня разгорится - к тебе перекинется! Цветной вирус заразителен, - сам знаешь!
  - Вот весь ты в этом, - шантажист и вымогатель! Ладно.- немного подумав, смягчился президент. - Дам тебе денег! Чего не сделаешь для дорогого соседа!,- ухмыльнулся он своему... - Выручу, так и быть!
  - Спасибо, брат! Должник я твой по жизни, видит бог!
  - Не поминай имя божье всуе! Бог не выдаст, - свинья не съест! Это я на себя и недругов твоих намекаю, - усмехнулся президент. Кстати, а ты как насчёт жареного молочного поросёночка?, - уже совсем смягчившись спросил президент. - А то бросай все дела, - майдан никуда от тебя не уйдёт,- да подтягивайся к нам с премьером в Сочи. Мы туда завтра с инспекцией выезжаем - будем лыжню обкатывать.
  - Непременно буду! Спасибо, брат, выручил! Ох спасибо! Ох и выручил!
  - Да, и позвони - ка Батичу, - пусть он тоже подтягивается. С него, кстати, и поросята,- они у него нежные и покладистые, чего не скажешь о твоих - оранжевых и злых, - пошутил президент.
  - Так на какую сумму я могу рассчитывать? - начал было Янусевич...
  Но президент уже повесил трубку.
  
   Наконец принесли аппетитного поросёнка, увенчанного флагами трёх государств. Один флаг был воткнут в туловище, другой в место, называемое у свиней шейкой, а третий в голову.
  - Ты это на что намекаешь, Батич? - пошутил президент. - Типа ты - голова? Он, - президент не глядя ткнул согнутым пальцем в сторону Янусевича,- беспринципная вертлявая шея? А я, - ткнул он себя в живот, - потроха да бекон? И это при том, что весь комбикорм на откорм вот этого порося, по сути, вы берёте у меня!?
  - На скулах бывшего председателя колхоза заиграли желваки. Его рот превратился в куриную гузку, а усы устремились вниз. - Я свою экономику поднимаю не за счёт нефти и газа, как некоторые, - с обидой в голосе сказал он. - И в отличии от вас, демагогов, постоянно перетрахиваю своё правительство и парламент, что бы они работали как следует! Перетрахиваю всех! От председателей колхозов до министров! Они у меня вот где! - показал он свой трудовой кулак. - И в стране у меня - порядок был, есть и будет, - как в армии! Мы же не по понятиям живём, - а по уставу! Не то что некоторые... Но вам, либерастам, этого не понять!
  - Да уж, куда нам! - промычал пришибленный Янусевич, ломая зубочистку за зубочисткой.
  Наконец приступили к трапезе. Какое то время все молча поглощали пищу - политика ушла на второй план. Поросёнок, однако, удался на славу. Нежнейшее мясо с хрустящей корочкой просто таяло во рту. Ели руками. Ароматные, ещё горячие узбекские лепёшки с белым кунжутом, по простому рвали на куски. Запивали сухим красным вином.
  - Что вы там у себя всё миндальничаете!? - продолжил разговор Батич насытившись. - Власть употребить никак не можете... Один с каким то Нахальным разобраться не в состоянии, второй вообще страну, не к столу будет сказано, непонятно в чей унитаз слил. Мне вот, скажу я вам откровенно, и на Европу и на Мексику эту, глубоко наплевать, - пусть интегрируются и кооперируются где хотят и сколько им влезет. Как наплевать и на всю эту картонную шкодливую оппозицию. Я всё равно буду делать то, что считаю полезным для моего народа,- он меня любит и боится! И доверяет, что немаловажно... Хочет ли видеть меня народ своим вождём? Да! Хочет! Потому как понимает, - кто, если не я? Вот скажите, кто из нас, сидящих тут, сможет защитить наш славянский народ от демократического вируса? Ответ очевиден - только я и смогу! А эта оппозиционная шушера, что голову поднимала у меня давеча, помалкивает теперь в тряпочку... Потому как знает, - голову откручу любому, посягнувшему на устои и власть! - ощерился Батич в недоброй улыбке, ловко откручивая румяное поросячье ухо.
   Президент с завистью посмотрел на Батича.
  - А ведь он прав!, - подумал он. - Он чертовски прав!
   При упоминании о Нахальном настроение у президента испортилось. Этот назойливый слепень, этот неутомимый борец с коррупцией, доставлял ему в последнее время немало хлопот. Рука давно зудела его прихлопнуть, стереть в порошок. Но нужно было соблюдать некие международные приличия, поскольку глобализация перемещала по миру бизнес - интересы сильных мира сего в обе стороны. И всё это имело свои экономические, репутационные и наконец географические границы, которые устанавливал в том числе и он - президент великой страны! Всему своё время. И с Нахальным он обязательно разберётся...
  - Ну вы тут пообщайтесь, посудачьте, а я, пожалуй, пройдусь, прогуляюсь чуток по свежему воздуху,- наконец промолвил президент вставая. Предстояла большая аналитическая работа. Новый геополитический ребус ждал своей разгадки. И ребус этот был не из лёгких.
  
  
   Глава третья.
  
  
   Вставать на работу приходилось рано. Лейтенант Шмидт, по природе своей сова, долго привыкал к подобному распорядку дня. Молодость требовала любви и развлечений, но груз возложенной на него ответственности был чрезвычайно велик - он, офицер ФСБ, был причастен к секретнейшей операции, проводимой его отделом, где ему отводилась далеко не последняя роль. И потому приходилось ограничивать свои прихоти и здоровые инстинкты.
  Ведь он был дисциплинированным офицером. И лишь в одной слабости он не мог себе отказать, - в малой порции коньячка в рабочее время. Порой из за прихоти, порой для тонуса, для ясности мысли. А иногда и для снятия напряжения. Начальство конечно же не одобряло подобное, но он находил способы обходить существующие запреты. И пока ему это удавалось. Тем более что контролировать ситуацию он умел.
   Вот и сегодня он вознамерился немного прояснить ситуацию... И как обычно - в туалете, поскольку там было безопаснее - не было камер видео - наблюдения.
  В дверях он столкнулся с капитаном Ягодой - шутником и балагуром. Ягода был ветераном проекта и большим специалистом своего дела. Он пользовался авторитетом у коллег, но его карьера, почему то, складывалась не совсем удачно. Такая уж у него, видать, была несчастливая планида. Хотя в целом он был человеком позитивным, незлобным.
  - Как успехи у подопечного?,- спросил Ягода поздоровавшись.
  - Да как то так...,- неопределённо пожал плечами Шмидт. - Изучаем - работаем, работаем - изучаем... А твой что?
  - Мой то? А что с ним будет!? Строит социализм с человеческим лицом! ... - широко улыбнулся Ягода, обнажив свои прокуренные зубы. - Всё под контролем, коллега!
  
  
   А ведь и правда странно!,- подумал президент. Всё как в песне - "Всё что было не со мной - помню!" Ему вспомнились курсы, которые он в шутку называл курсами по перевоплощению. Инструкторы, историки, психологи.... Он усиленно изучал биографию предшественника , историю отечества и основы геополитики. Потом - экзамены. Потом опять инструкции и основы международного права. И так повторялось день ото дня. К учёбе он относился самозабвенно. И однажды наступил момент, когда психологические и эмоциональные грани, разделяющие мировоззрения двух разных людей, стали соединяться воедино. Произошла эдакая метафизическая диффузия сознания.
   Когда его привезли в Кремлёвскую больницу на Мичуринском,- он недоумевал. Зачем? Ведь он совершенно здоров! И тратить драгоценное время на какие то обследования или лечения было непозволительно. Уж лучше бы потом. Как - нибудь в другой раз. Но доктора и руководство настаивали. Пришлось подчиниться.
  
   Он так его и окрестил, - весёлый доктор Борменталь.
  - А теперь нам надо закрепить успех, - потирал руки весёлый доктор. - Я вам сделаю небольшую коррекцию. Для снятия, так сказать, побочных эффектов. Ничего опасного для вашего здоровья. Уверяю! Не переживайте! И всё будет просто замечательно! Вы навсегда усвоите полученные уроки. Знания - сила! И эту силу нужно сохранять и приумножать. Я понятно изъясняюсь?
   Вспыхнули медицинские светильники. Президенту стало зябко.
  - А теперь мы поможем вам перебраться на стол. Тааак... Готово! И не волнуйтесь! Доктор знает своё дело! Доктор - хороший!
   Его накрыли простынями. Подключили какие то медицинские приборы.
  - Да умножающий знания,- умножает печаль!,- промолвил доктор. - Итак! Поехали!
   Он был в сознании. Лежал лицом вниз. И по звукам, по ощущениям, пытался понять что происходит и что с ним делают врачи. Ага. Укол. Вот зажужжала какая то дрель. И он с ужасом осознал что в его голове просверливают дырку. Потом ещё и ещё....Он попытался пошевелиться, но не смог.
   "И предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем.",- вспомнилось чьё то пророческое изречение. Мысли путались. Откуда то из глубины подсознания вдруг возник маленький мальчик с заплаканным лицом. Он совершенно не хотел драться, но тот, второй, в чёрном кимоно, всё кидал и кидал его на татам, и не было от него спасения.
  
   - Увозите!, - произнёс доктор Борменталь, снимая перчатки.
  Он устал. Работа была кропотливой и сложной. Хотелось расслабиться. Снять напряжение. Выпить.
  - Как прошла операция? - поинтересовался куратор в чёрном.
  - Нормально прошла. Без осложнений.
  - Можно докладывать руководству что всё под контролем?
  - Контроль - это ваша профессия. А я всего лишь хирург.
  Переодевшись, он спустился в морг. Там скучал его старый друг - патологоанатом Митрич. Мрачный интерьер морга пробуждал противоречивые чувства. Но это было одно из тех немногих мест в клинике, где можно было без помех снять стресс : выпить, не опасаясь незваных гостей и неспешно поговорить о сущности бытия.
  - Как там твой ВИП - пациент?, - с напускным безразличием спросил Митрич.
  - Пока мой! , - отшутился Борменталь устало.- Наливай, старый алкаш!
  - " Пили мы, мне спирт в аорту проникал.
  Я весь путь к аэропорту проикал.
  К трапу я, а сзади в спину, будто лай:
  "На кого ты нас покинул, Николай?"
  Напевал с хитрым прищуром Митрич.
  - Ну что, принёс?
  - Да. - сухо ответил Борменталь, и положил перед Митричем нечто, похожее на вырванный с волосяной луковицей крупный конский волос. - И учти, Кулибин! Если кто прознает,- начал он, - нам обоим крышка!
  - Не дрейфь, лепила!, - оборвал его Митрич,- и в глазах его появился озорной блеск.- Волков бояться, - в лес не ходить!
  - Ну, Митрич! Ну авантюрист хренов! Втянул же ты меня в историю! - Борменталь устало опустился на стул. - Пронюхают - нам не жить!
  - Мёртвые сраму не имут! - мрачно пошутил Митрич. - Это я тебе говорю как профессионал.
  
   Обязанностей у главврача Моргулиса было, что называется, выше крыши.
  Но нельзя объять необъятное. К тому же Моргулис был относительно молод для своей должности, суетлив и инициативен. Но у него были высокие покровители и хорошие учителя. Которые и научили его как грамотно выстроить свою мини - вертикаль власти. И как, распределив обязанности между подчинёнными, руководить клиникой не выходя из кабинета. И основным инструментом для его руководства отныне стал телефон.
  - Митрич! Как обстоят дела в морге?, - спрашивал он в трубку телефона каждый понедельник.- Как твои покойники?
  - Не беспокоят.
  - А по ночам?
  - А по ночам я сплю. Правда плохо. Потому что вы опять недодали мне спирта.
  Диалог, как правило, на этом и заканчивался. И Моргулис не вмешивался более в дела морга.
   Медицинская карьера перспективного в прошлом нейрохирурга Митрича зашла в тупик, когда волею судьбы от стал патологоанатомом. Судьба - злодейка, в образе жены бывшего начальника клиники Раечки оставила в его душе не только приятные воспоминания, но и понижение в должности. Патологоанатомический капкан захлопнулся. И Митрич замкнулся. Не то что бы это была самоизоляция. Душу его выедала несамореализованность, и он конечно же, всячески скрывал это. Потому то он, старожила клиники, и слыл чудаком и по этой же причине мало с кем водил дружбу. И настоящий друг у него был только один - доктор Борменталь. Но и с ним они виделись не часто. Борменталь был величиной мирового масштаба и загруженность его просто зашкаливала.
   Выпивали как правило в кладовке. Там, под полуподвальным окошком, Митрич оборудовал своё интернет - кафе. И бывало, засидевшись до полуночи, они оставался ночевать прямо тут, на стопке больничных матрасов, рассуждая о превратностях профессии и споря на всяческие отвлечённые темы. Но такое случалось не часто.
   В другом конце кладовки он оборудовал свою полу- мастерскую, полу - лабораторию. Увлекаясь когда то радиоэлектроникой, он, в век информационной революции, практически забросил своё хобби. Но выкидывать весь этот радиохлам было жалко. Да и ни к чему. Осциллографы и вольтметры гармонично сочетались с таким же медицинским хламом.
   Дешифратор он смастерил из неизвестно каким образом попавшего в кладовку старого радиолокационно - измерительного прибора и списанного медицинского спектрографа. "Конский волос", как окрестил он украденный Борменталем нейроприёмник, никак не хотел выдавать своих тайн. Митрич отодвинул микроскоп и устало откинулся на спинку стула. Он понимал, что там, под микроскопным стеклом, лежит то, что может кардинально перевернуть всю его жизнь. Вернуть уверенность в себя. Это был шанс всей его жизни. Шанс, который, возможно, принесёт ему славу и реализует его амбиции. Но как расшифровать этот ребус и как использовать полученные знания он пока не знал.
   Внезапный звонок оборвал его мысли. Звонил главврач Моргулис.
  - Сейчас вам доставят погибшего в ДТП депутата Государственной думы. Срочно проведите вскрытие. Результаты немедленно принесите мне в кабинет.
  - В каком виде? В натуральном?
  - Ваши шутки тут неуместны!, - оборвал его Моргулис. - Вопрос государственной важности!
   Вскоре прибыли санитары с чёрным пластиковым пакетом. Митрич захлопнул дверь кладовки, и облачившись в свой клеёнчатый фартук приступил к вскрытию. Голое тело депутата синело на столе. Привычным движением Митрич провёл скальпелем по плоти. Всё проходило как обычно. Буднично. Но когда, вскрыв черепную коробку, он приступил к удалению из черепа какого то инородного предмета, его прошиб озноб. В тканях мозга угадывались знакомые "конские волосы". Нейроприёмники! Это было феерично. Такая удача и такое совпадение бывает раз в жизни. Митрич застыл. Радостные предчувствия переполняли его. Разгадка была близка!
  - Вон оно как, Митрич!, - разговаривал он сам с собой. - Вон оно как! Тут пожалуй похлеще голливудского триллера сюжетик вырисовывается! С массовым зомбированием народных избранников!
  Трясущимися руками он извлёк нейроприёмник и поспешил в свою лабораторию.
   Когда он уже заканчивал сканирование информации с помощью своей "Энигмы", как он назвал своё изобретение, в дверь морга настойчиво постучали. Наскоро запихав в мозговое вещество все улики и водрузив на место черепную коробку, Митрич открыл дверь. Вошли четверо. Кем были эти люди он догадался сразу же. Сердце бешено забилось. Вытирая о полотенце окровавленный скальпель он, тем не менее, взял себя в руки.
  - Чем обязан?,- спросил он как можно непринуждённее.
  Было видно что гостям не по себе. Старший, немного замешкавшись, наконец показал своё удостоверение и представился.
  - Подполковник ФСБ Кисерман. Мы забираем вот этого покойника,- ткнул он пальцем в сторону растерзанного тела. - Голову ему пришейте! Я имею ввиду - череп... И остальное тоже... Зашейте...
  
  
   Глава четвёртая.
  
  
   Стало зябко. Президент поднял воротник и направился в резиденцию. Коллеги всё ещё спорили.
  - Вот что ты такой бледный? Всё болеешь?,- допытывался у Янусевича Батич. - Это всё от нервов, - все болезни от нервов! И евромайданы твои тоже от нервов, ответственно заявляю! У президента с крепкими нервами майданы не случаются! Это я тебе говорю!
  - Какие там нервы! Душа болит! Всё что нажито непосильным трудом...
  - Лечиться тебе надо!, - перебил его Батич. - Хорошие специалисты в Москве, - в кремлёвке. Вот куда тебе надо! Подлечат - будешь как новенький, - на себе проверено. Забудешь про все болезни и майданы!
  
  
   Ну слава богу! Наконец таки похолодание!, - обрадовался президент. На заседание кабинета министров он шёл в приподнятом настроении. Планировалось выслушать доклады министров по вопросам подготовки к Олимпийским играм и выступить с небольшой речью. Неожиданностей не должно было быть. Всё складывалось как нельзя удачно. На лице президента играла едва заметная улыбка.
   Ступив на ковровую дорожку он вдруг почувствовал лёгкое головокружение. Неожиданно его левая рука непроизвольно дёрнулась и, помимо его воли, переместилась в область паха. Какая то неведомая сила влекла её туда. Защёлкали затворы фотоаппаратов. Вспышки слепили глаза. Журналисты торопились выполнить свою работу. Краем глаза он увидел как знакомое лицо бывшего провинциального фотографа "Бежецкой жизни" стало распадаться на пиксели, а потом сжалось до размеров теннисного мяча.
  Чертовщина какая то!, - подумал президент.
  Но это было только начало. Что то необъяснимое творилось с его организмом. В голове гудело. Ноги стали ватными и плохо слушались. Подташнивало.
   - Товарищи! Граждане! Братья и сестры!, - начал он наконец свою речь пытаясь собраться с мыслями. - К вам обращаюсь я, друзья мои!
  Это было совершенно не то, что он хотел сказать. Чудовищно, но заготовленное выступление странным образом испарилось из его памяти. Президент растерялся. В голову лезла какая то ерунда, совершенно не имеющая отношения к Олимпиаде. Во рту пересохло.
  - Нужно иметь ввиду, что враг коварен, хитер, опытен в обмане и распространении ложных слухов...
   Испарина выступила у него на лбу. Жуткая головная боль мешала сосредоточиться.
  - Олимпиада в опасности! - наконец выдавил из себя президент, усилием воли срывая сотканный некой космической Брахмой саван. Он как бы вдруг очнулся и увидел себя со стороны, - свободным от всяческих сомнений Командором. Творцом истории, марширующим под звуки победоносных маршей. И кроваво - красные отблески от догорающий пожарищ играли теперь на его онемевших от напряжения скулах.
  
   В последние дни что то смущало лейтенанта Шмидта. На передаваемые сигналы порой накладывались какие то помехи и команды управления искажались. Последний сеанс чуть не стоил объекту обморока. С этим нужно было срочно разбираться. Но информации было недостаточно. Докладывать наверх по сути было нечего. И он решил пока наработать статистику и не спешить с докладом. Повременить.
  
  
   " В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана ....."
   Не читалось. Митрич захлопнул книгу и включил телевизор. Наступило первое олимпийское утро. Дикторы на всех каналах искрились счастьем. Одухотворённые лица политиков, спортивных чиновников, строителей и спортсменов сменяли друг друга. В страну пришёл праздник. Главный дирижёр этого действа с напускной скромностью принимал поздравления. Митрич смотрел сквозь президента и последние детали головоломки соединялись друг с другом, как соединяются частицы пыли в вакууме под воздействием гравитации. Тайна нейроприёмников была раскрыта и теперь складывались последние элементы пазла. Первый сеанс показал что воздействие возможно и перспективы обнадёживали. Назову ка я свой план "Аккреция",- подумал он.
  Времени для осуществления его грандиозного замысла оставалось мало. Каких то четыре года. А сделать нужно было очень многое. Предстояло стать хоть сколь - нибудь заметной фигурой на политическом небосклоне. Это казалось трудновыполнимой задачей. Но Митрич чувствовал в себе силы и верил в успех. А сверхзадача была крайне амбициозна. Он задумал стать ни много ни мало - преемником президента. Не без помощи своего изобретения конечно. Но о морально - этической стороне своего коварного плана он старался сейчас не думать.
   Митрич никогда не был активистом. И власть раньше мало интересовала его как таковая. Всегда находились более продвинутые и более активные коллеги и друзья, которые с удовольствием продвигались по профессиональной, комсомольской или же профсоюзной лестнице. Но не он. Но вот, внезапно, как манна небесная, свалилась на него великая возможность. И то, что раньше так мало волновало его, теперь вдруг стало смыслом всей его жизни. Зачем ему такая огромная власть и что он будет с ней делать, Митрич старался пока не задумываться. Он всегда полагал что хороший человек не может быть плохим президентом.
   Митрич. Ну что это за фамилия? Президентом с такой фамилией явно не стать. Тут никакая Энигма не поможет. Не звучная она, не харизматичная. Кличка да и только. Разве выиграл бы выборы кандидат с фамилией Пупкин? Вряд ли.
   Митрич, Митрич.... А что если поменять фамилию?
  Был у Митрича дед по фамилии Ровный. Может быть взять её? В нынешнюю эпоху стабильности такая фамилия пришлась бы электорату по душе. Но кто его знает что будет через четыре года. Много воды утечёт. Да и будет ли стабильность?
   Митрич остановился перед периодической таблицей Менделеева. Бор. Литий. Хлор... А почему бы и нет?, - подумал Митрич. - Можно попробовать выбрать фамилию из периодической таблицы. Ему представились билборды с его портретами. В внизу надпись : "Вытравлю скверну Хлором!" Он усмехнулся. Так. Что там у нас ещё? Титан. Хром... Хромов? Хромая утка... Стронций. Цезий. Барий... А вот Барий звучит красиво! Буду Бариновым!, - решил он наконец.
  
   Главврач Моргулис уже заканчивал ставить зачёт молоденькой практикантке. Оставалось только расписаться, когда в дверь его кабинета кто то бесцеремонно постучал.
  - Какого чёрта?, - подумал Моргулис. - Обед!. Кто посмел?
  - Митрич! ,- с негодованием воскликнул главврач, отперев дверь кабинета. - Что за срочность!?
  - В партию хочу!,- выпалил Митрич с порога.
  - В какую ещё партию?, - изумился главврач,- в партию анархистов?
  - Партия у нас одна. - хмуро ответил Митрич - остальные статисты.
   А на следующий день Митрич написал заявление в ЗАГС на смену фамилии.
  
   Глава пятая.
  
  
   Подполковник Кисерман не спал уже вторые сутки. Из института криптографии и информатики пришло тревожное сообщение что кто то пытался проникнуть в каналы управления объектом , которого курировал лейтенант Шмидт. Речь шла о президенте страны. Воздействие было кратковременным и отследить слабый сигнал и его источник не удалось. Оставалась надежда что сигнал этот не что иное как случайность. Сбой в системе. Но генерал требовал подробного анализа инцидента.
   Закончив рапорт, подполковник устало откинулся на спинку стула. Захотелось расслабиться. Было уже три часа ночи.
  -Спать, спать, спать!,- решил он, закрывая кабинет. Внезапно телефонный звонок прорезал тишину опустевшего помещения.
  - Срочно поднимайтесь ко мне!, - раздался в трубке голос генерала.
  Обычно невозмутимый, сегодня генерал выглядел крайне встревоженным. Заложив за спину сомкнутые руки, он нервно отмерял шагами комнату.
  - Из аналитического отдела поступил доклад. Вот! Полюбуйтесь!
  И он неприязненно посмотрел на подполковника.
  - Что там? - как можно спокойнее спросил Кисерман.
  - Ваш подопечный Шмидт ведёт свою игру!
  - Не может быть!,- опешил подполковник. - Завербован?,- спросил он и внутри всё похолодело....
  Лейтенант был для него как родным. Сын безвременно погибшего товарища, сирота, он идеально подходил на эту ответственную должность. И подполковник поучаствовал в его судьбе, устроив к себе в отдел. Приходилось правда порой закрывать глаза на ошибки молодого специалиста. На ребячество и лёгкое пристрастие к алкоголю. С кем не бывает по молодости. Но как офицер, как специалист, тот был на своём месте. И подполковник возлагал не него большие надежды.
  Буря противоречивых чувств терзала душу подполковника. Он понимал что выход будет предложен только один, и что он уже не в силах повлиять на что либо. Но, цепляясь за последнюю соломинку, он всё же растерянно спросил.
  - Что будем делать, товарищ генерал ?
  Тот остановился, и медленно повернувшись, зло уставился на подполковника.
  - Что за дурацкий вопрос!?
  Генерал устало опустился на стул. Было видно что решение далось ему нелегко.
  - Он не агент. Мы проверили. Он обыкновенный мерзавец, возомнивший себя Наполеоном. Захотел поуправлять миром. Идиот! Сам по себе он не опасен. Но информация в его мозгу - бомба! Поэтому вариант только один - утилизация!
  Генерал открыл сейф, и налив себе рюмку водки, выпил не закусывая.
  - Руководство операцией поручаю вам. Времени нет. Сейчас же составьте план мероприятий. И через два часа жду вас у себя в кабинете. Подключайте все имеющиеся средства. Но что бы завтра этой проблемы больше не существовало. И подготовьте мне список кандидатов на вакантную должность.
  
   Утро выдалось солнечным. Погружаться в подземелье очень не хотелось. Полтора года без отпусков, при единственном выходном, который тоже частенько накрывался медным тазом, сказывались на здоровье и психике не лучшим образом. Может сказаться больным?,- подумал Шмидт. Сегодня как то особенно не хотелось идти на службу. В нарушении инструкции лейтенант набрал прямой номер подполковника Кисермана.
  - Нездоровится, товарищ подполковник, - просипел он в трубку,- разрешите отлежаться денёк - другой?, - соврал он.
  В трубке молчали.
  - Алло! Алло! Товарищ подполковник!....
  - Категорически не разрешаю!,- послышался наконец сдавленный голос подполковника - Сегодня сеанс с запасного передатчика. Проверка работоспособности аппаратуры. Сейчас же высылаю за вами вашего коллегу по южному направлению. Он введёт вас в курс дела. Ждите.
   И трубка умолкла.
  Странно!, - подумал лейтенант. Он ничего не знал о запасном передатчике. Да и весь разговор тоже показался странным. И никогда ещё за ним домой не присылали машину. И что приедет за ним его коллега по отделу, а не специалисты по наружке, тоже показалось очень странными. Неужели всё это из за несанкционированного звонка? Нет. Тут что то иное. Куда как более важное. Что то тут не стыкуется. Странно. Странно.
  Нарастала тревога. Наверное он всё же где то прокололся. Он не стал гнать навязчивые мысли и попытался успокоиться. Надо было всё взвесить, понять, и попытаться во всём разобраться. Он всегда помнил что его работа - это балансирование над пропастью. И неосторожный шаг мог в одночасье его погубить. Порой ругал себя за глупые мальчишеские выходки и авантюризм. Но никогда не терял самообладания, всецело полагаясь на своё шестое чувство, которое, как казалось ему, вовремя подскажет единственно правильное решение, и подскажет выход из сложной ситуации. Что ж. Остаётся дождаться коллегу а пока не спешить с выводами. Интуиция подсказывала что надо быть настороже.
  
   - Твою мать! Чайник!,- выругался Ягода на нерадивого таксиста когда они выезжали со двора. Выглядел он сегодня раздражённым и хмурым. Совсем не таким, каким его привык видеть лейтенант.
   - Что за хрень!? - как можно непринуждённее спросил Шмидт пристёгиваясь. - Поболеть не дают! Что за срочность такая?, - спросил он, исподтишка наблюдая за Ягодой.
  - Жираф большой! - хмуро отозвался Ягода. - А я - маленький!
   Выехали за город. Ягода, обычно шутник и балагур, сегодня молчал. Водилась за ним в отделе одна слабость. Любовь к анекдотам. Знал он их неимоверное множество. И всегда находил подходящий. В тему. Но сегодня но молчал. И это было плохой приметой.
  - Анекдот рассказал бы что ли, - промолвил лейтенант прикрывая глаза.
  - Анекдот? - почему то удивился Ягода.- Ага! Анекдот значит.... Идёт мужик по лесу. И слышит вдруг треск веток. Испугался мужик. Притаился. А из леса - леший! С каждым годом всё хуже и хуже!....
  - Знаю! А в этом году совсем хреново! - перебил его лейтенант.
  Сквозь прикрытые глаза он смотрел в зеркало заднего вида. Автомобиль, который он заприметил ещё из окна своей квартиры, неотступно следовал за ними. Интуиция подсказывала что дело плохо. Очень плохо. Сомнения исчезли. На смену им пришло осознание нависшей опасности. Реальной и близкой. Восприятия обострились. Опасность мобилизовала мозг на поиск выхода. Он понимал что виртуальный шагреневый лоскуток его жизни стремительно уменьшался. И что надо срочно что - то предпринимать.
   - Тормозни ка тут,- обратился он к Ягоде, когда подозрительный автомобиль стал сокращать расстояние - Отлить хочу! Терпежу нет!
  - Не вопрос!,- отозвался Ягода останавливаясь у обочины.
  Шмидт вышел из машины и расположился у обочины. Немного погодя к нему присоединился Ягода. Подозрительный автомобиль, блеснув на солнце тонированными стёклами, пронёсся мимо.
   Это был его шанс. Решение нужно было принимать немедленно. Ключи от машины Ягода держал в руке. Наступал момент истины и секунды решали всё. Выхватив связку из рук Ягоды, он толкнул коллегу в канаву и бросился к машине. Скорее! Взревел мотор. Теперь прочь отсюда. Судьба предоставляла ему ещё один шанс. Стремительно развернувшись, он помчался назад, в город.
   Миновав кольцевую, Шмидт свернул в какую то узкую улочку и остановился. Нужно было перевести дух, успокоиться и решить что делать дальше. На дорогах нарастало напряжение. То тут то там возникали пробки. Заметно увеличилось количество патрульных машин. И он решил больше не испытывать судьбу и затеряться где ни - будь во дворах. Этот район был ему мало знаком, и это усугубляло его положение. Он немного поплутал по незнакомым улочкам, а потом решил всё же выехать на проспект. И в этот же миг увидел в зеркале заднего вида машину ДПС, следующую за ним. Их разделяли несколько машин. Ещё можно было рвануть и попытаться оторваться. Но что если это случайное совпадение? Тогда он точно привлечёт к себе внимание. Да и оторваться от ГАИ было весьма проблематично. Он не был ни гонщиком, ни суперменом, ни вооружённым до зубов спецназовцем.
   Решив не форсировать события он продолжил движение, стараясь не привлекать к себе внимания. Машина ДПС поравнялась с ним. Стекло опустилось. Толстый гаишник лениво покрутил палкой, изображая знак остановки. Понятно. Останавливают по ориентировке на машину. Нужно было мгновенно принимать решение. Ещё две - три секунды и его прижмут к обочине. Выбора не оставалось. Он резко крутанул руль влево и ударил полицейскую машину в переднее крыло, отчего та, выскочив на встречную полосу, врезалась в грузовик.
   И вновь его закрутило в бешеном водовороте событий. Пытаясь хоть немного выиграть время он снова свернул во дворы и плутал, пока неожиданно не выскочил на набережную.
  Это был тупик. Ото всюду приближался вой сирен. Бросив машину Шмидт побежал к реке.
  
   - Что это?, - спросил генерал у подполковника Кисермана, когда тот протянул ему рапорт.
  - Рапорт об увольнении,- ответил тот понурившись. - Разрешите приступить к сдаче дел!?
  Глаза генерала наполнились гневом. На скулах заиграли желваки.
  - Рапорт, говорите? Об увольнении? Вы отдаёте себе отчёт в какой организации вы служите и в каком проекте задействованы? Уволиться может кто угодно и откуда угодно. Но не отсюда! Здесь выписывают особую увольнительную. Не мне вам объяснять какую. Докладывайте об оперативной обстановке! Какие меры приняты по поиску и ликвидации беглеца?
  
  
   Глава шестая.
  
  
   Что то подсказывало Митричу что надо бы залечь на дно. На душе было тревожно.
  Он скопировал информацию на электронный носитель и спешно разобрал свою Энигму. Бережёного бог бережёт,- решил он уничтожая улики. Позже, когда придёт время, он соберёт новую Энигму, более совершенную и мощную.
   Он писал патологоанатомический диагноз, когда к нему ввалился возбуждённый доктор Борменталь.
  - У нас шмон!,- выпалил он с порога. - Всех трясут! Везде обыски....
  - И давно? - невозмутимо спросил Митрич..
  - Что давно? - опешил Борменталь.
  - Давно трясут?
  - Минут двадцать уже!....Со мной беседовал какой то неприятный товарищ. Придут и к тебе. Точно придут, Митрич! Я боюсь!
  - А ты не бойся, дружище!, - успокоил его Митрич. - Вот здесь, - он выдержал паузу, - здесь ничего эдакого уже нет! Пусто. Ноль. Зеро. Я понятно изъясняюсь? Так что иди - ка к своим пациентам и про всё забудь. Не было ничего. Не бы - ло! Ты меня понял?
   Однако на душе у Митрича, несмотря на всю его браваду, всё же стало неуютно. Опасность конечно же тонизировала и бодрила. Но замаячившая перед ним перспектива провала его авантюрного проекта, совсем не внушала оптимизма.
  
   А не сходить ли мне в народ? - подумал Митрич по окончанию ночного дежурства. Утро выдалось солнечным и домой идти совершенно не хотелось. Так отчего не совместить приятное да с полезным? И он решил не противится возникшему вдруг желанию и немного расслабиться - побаловать себя пивком, послушав при том разговоры про печки - лавочки. Пришло, пришло время постигать сермяжную правду электората и вникать в народные чаяния. Вот и лучшего места чем пивная конечно трудно было придумать.
   В пивной, несмотря на ранний час, было многолюдно. Электорат самозабвенно поглощал пенный напиток и бурно обсуждал последние телевизионные новости.
  - Во всём виноват этот масон Барама!, - горячился который у двери. - Опутал, как осьминог, весь мир своими щупальцами! Сосёт соки, гадина! Слыхал про мировую закулису?
  - Так он же негр!?, - удивлялся его собеседник. - Разве негры бывают масонами?
  - А то! Он же Хусейн по батюшке. Аль - Каида одним словом.
  - Да ты чё? Во дела!, - удивлялся второй.
  Митрич присел за столик и заказал пиво с креветками. Напротив него скучала дама без определённого возраста. А за соседним столом возбуждённо рассуждали про зелёных человечков.
  - Не, ты понял?, - спрашивал какой то подвыпивший юнец. - Они там всех поимели! Трое против батальона морской пехоты! А наши все такие в зелёном. И типа все вежливые... Прикинь!
   - Кррруто!,- икая восхищался его товарищ. - И чё?
  - Теперь Рим наш! Мы победили!
  - И чё?..
  - Ты, болван, новости то по телевизору хоть смотришь когда? Или всё свои компьютерные танки гоняешь? Политикой надо интересоваться, идиотина ты, критинец!
  Пригубив пива, Митрич принялся за креветки.
  - А вы так мило расправляетесь с этими несчастными рачками!, - вдруг оживилась дама напротив. - Вкусно?
  - Очень!, - промолвил Митрич, пододвигая даме тарелку.
  - Спасибо. Я на диете, - ответила дама, отхлёбывая пива. - А всё же... Вы такой милый! В вас определённо есть нечто загадочное! Неземное! А глаза у вас грустные. Да. А пригласите даму на танец!?
  - Мне думается что без музыки это будет не слишком синхронно, - ответил Митрич смутившись. Музыка тут обычно бывает по вечерам.
  - А вы однако шалунишка! Как вы догадались что сегодня вечером я как раз свободна? А кем вы работаете?
  - Патологоанатом я, - ответил Митрич, задумчиво разглядывая пульсирующую венку на шее дамы. - Один из слуг Анубиса.
  - Вы наверное извращенец? - оживилась дама.
  - Выходит что так, - усмехнулся он. - Искать в пивной пене некий философский камень, да в такой удушающей атмосфере и в такой компании, - явное извращение. Тут вы правы.
  - А вы не там ищите!, - услышал вдруг Митрич писклявый голосок у себя за спиной. - Здесь вы ничего для себя не почерпнёте, уверяю вас!
  Митрич обернулся, гадая кому принадлежал этот писклявый голосок.
  - Первое впечатление всегда обманчивое, - пропищал мужчина роста выше среднего, с головой, похожей на тыкву. - Да. Тут очень тяжёлая атмосфера. И я тоже начинаю задыхаться. Печень, знаете ли, не выдерживает алкогольной нагрузки, а лёгкие - табачного дыма... Ну а мозги отказываются понимать вот тут услышанное. Не понимаю, - и зачем я здесь? А не желаете подышать свежим воздухом? Вам, как я вижу, эта атмосфера тоже в тягость?
  - В такой голове наверное много мыслей умещается, - ответил Митрич незнакомцу. - Идёмте! Мне и вправду тут порядком поднадоело.
  Они вышли на улицу и не спеша побрели по тротуару.
  - Вы, очевидно, пытаетесь разобраться как устроена наша Вселенная и не знаете с чего начать?
  - Как вы догадались?, - усмехнулся Митрич.
  - А сейчас каждый приличный человек пытается в этом разобраться. Правда таких уже немного осталось.
  - Любите пофилософствовать?
  - По своей основной специальности я - машинист сцены. Меняю декорации. Кручу, верчу, - запутать хочу! Вся жизнь - сцена. А мы на ней актёры.
  - Да какие там к чёрту актёры!? Статисты! Извините конечно...это я так...о своём, наболевшем... А вот скажите мне пожалуйста, - есть ли у вас, как у машиниста сцены, любимые вами композиции, любимые декорации?
  - Есть. Конечно же есть! Ну а как же иначе!?
  - Ну а если бы вам самим пришлось, ну допустим, составлять некую декорационную композицию для, предположим, гипотетически счастливого будущего? То как бы вы её выполнили? В каких тонах - полутонах?
  - Вы знаете, я бы даже и не стал пробовать. По причине простой - не хочу повторяться. Декорации эти давно уже придуманы, существуют и материальны, и они есть не что иное как декорации к образу жизни вне ментального рабства. Тех... Что за бугром... Не у нас конечно... Декорация - декларация! Права и свободы... Нда. Созданная человеческой цивилизацией в страданиях и муках идея всеобщего братства...
  - Однако как всё это слащаво и пафосно! Декларацию на хлеб не намажешь, а цивилизации бывают разными - возразил Митрич.- Даже там, на вашем тучном Западе. Вы тут что то явно перемудрили.
  - Заблуждаетесь! Эта декларация материальна. Если конечно она лежит в основе государственного устройства конкретной страны и прописана в её конституции. Я верю в право, гуманизм и добро...
  - Вы - наивный идеалист! Мало ли что написано в конституции! Почитайте, к примеру, сталинскую... Я тоже конечно идеалист. Но, на счастье моё, в гораздо, гораздо меньшей степени. И в моей маленькой голове, в отличии от вашей большой, негатив присутствует в более сконцентрированном виде. Жизнь научила меня что идеалистом быть вредно! А порой даже и опасно.
  
   Тротуар упёрся в проезжую часть. Загорелся зелёный свет и они ступили на пешеходный переход. Внезапный визг тормозов заставил Митрича зажмуриться. А когда он открыл глаза, тело его собеседника уже безжизненно лежало на асфальте. А из лопнувшей головы - тыквы сочилась алая кровь.
  
   Часа два Митрич бесцельно бродил по городу. Настроение было пакостным. Но судьба готовила ему ещё одно испытание в этот день. Провидение привело его к зданию Государственной думы.
   Какой то молодой человек, шедший впереди Митрича вдруг остановился и, развернув небольшой транспарант , поднял его над головой. Странный текст заставил Митрича остановиться.
  " В ОБЩЕСТВЕ, ГДЕ НЕТ ЦВЕТОВОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ШТАНОВ - СКРИПАЧ НЕ НУЖЕН! ",-
  гласил текст.
  - Простите, милейший!,- обратился он к молодому человеку, - Что означает ваш плакат? В чём суть цветовой дифференциации и кто такой скрипач?
  - Демократические институты... Авторитаризм... Честные выборы... Клептократия,... - начал сбивчиво объяснять пикетчик.
  Митрич слушал, а перед глазами его стоял человек - тыква. Оператор сцены, доморощенный философ и наивный идеалист. Точно такой же как вот этот несуразный студент.
   Внезапно шапка Митрича полетела в снежную кашу. Сильные руки согнули его пополам и куда то потащили. Чёрные, армейского образца ботинки, уверенно топтали зимнюю оттепель, забрызгивая его парадные брюки.
   - Принимай! Несанкционированный митинг и сопротивление полиции!...
  
  
   Глава седьмая.
  
  
   Конечно же он ни о чём не думал в эту минуту. Всё его существо сконцентрировалось на одной мысли - выжить. В него уже могли полоснуть из автомата. Расстояние позволяло. Но преследователи не спешили, понимая что капкан захлопнулся и бежать ему просто некуда. И полукольцо неторопливо и обстоятельно сжималось, оттесняя Шмидта к реке. Как назло в этом месте не было льда. Большая промоина отделяла его от последнего шанса на спасение. Стало тоскливо. Вот теперь мне кажется конец, - подумал он обречённо.
  Однако маленький лучик надежды всё же блеснул когда он, посмотрев вниз, увидел сегмент решётки ливневой канализации. Она находилась прямо под ним. Раздумывать было некогда и он, ни секунды не сомневаясь, прыгнул в ледяную воду.
  Решётка поддалась с трудом. Оказавшись внутри трубы, он кинулся в кромешную тьму. Вода доходила до подбородка. Но постепенно глубина уменьшалась и идти становилось всё легче. Он уже совершенно потерял счёт времени и ориентацию в пространстве. Продвигался на ощупь. Иногда проваливался в какие то ямы, натыкался на стены, скользкие трубы, ржавые лестницы. Временами полз на четвереньках. Было очень холодно. Руки и ноги окоченели и отказывались повиноваться. Обрушилась усталость. Наступал предел человеческих возможностей. Неумолимо приближалась гипотермия. Временами попадались перекрёстки и ответвления. Он сворачивал, упирался в тупики, возвращался, и снова шёл вперёд. А может быть и назад. Он не знал. Но вот, когда под ногами воды стало значительно меньше, он остановился. Больше двигаться он просто не мог. Откуда то, совсем близко, повеяло теплом. Собрав остаток сил Шмидт всё же заставил себя идти и вскоре наткнулся на спасительную трубу теплоцентрали. Силы покинули его.
   Зловоние было не самым страшным испытанием. Страшнее был углекислый газ и метан, от которых кружилась голова и подташнивало. Дальше оставаться в этом аду было нельзя. Немного согревшись, он продолжил свой путь.
   Как он попал сюда, он уже не помнил. Это был сюрреалистический подземный рай.
  Помещение, по всей видимости имеющее какое то отношение к метрополитену, было освещено и напоминало офис.
  Ассоциация некоммерческих организаций "Голос", - прочитал он название на титульном листе какого то документа. Так вот где, значит, они обосновались, эти национал - предатели, враги трудового народа!? Место было не безопасным. Нужно было уходить. Но это было выше его сил. Он опустился на потёртый диван и сон быстро овладел им.
  - А у нас снова гости! - послышался женский голос.
  - Опять? Сколько же их тут развелось в последнее время!, - ответил мужской.
  Шмидт открыл глаза и уставился на вошедших, не понимая где он находится и что с ним произошло.
  - В дальнем конце коридора есть подобие душевой, - обратился к нему бодрый старичок. - Там вы сможете помыться и постирать одежду. Сделайте это пожалуйста! От вас ужасно пахнет. Вот. Возьмите пока этот спортивный костюм...
   После душа его напоили крепким чаем с печеньем.
  - Ешьте, ешьте!, - усмехнулась дама внимательно разглядывая его. - Они отечественные. "Рот Фронт".
  - Я тут случайно оказался,... - начал было Шмидт.
  - Не беспокойтесь!, - перебил его старичок. - Вы можете побыть тут некоторое время. Если захотите конечно.
  
   Третья сила! Несомненно! И как же он не догадался раньше?
  На лбу выступила испарина. Шмидт в возбуждении измерял шагами комнату. Теперь всё вставало на свои места. Какая то третья сила проникла в тайну проекта и теперь кто то пытается управлять президентом страны. В том что это не был профессионал, он не сомневался. Слишком слабыми и неустойчивыми были команды, которые он наблюдал, принимая их изначально за помехи.
   - Ну и дела!, - всё никак не мог успокоиться Шмидт. - дядя Никсон отдыхает!
   Авантюризм этого неизвестного оператора обескураживал и шокировал. На такое мог пойти конечно же талантливый и очень отчаянный человек, или же талантливый идиот, который обладал, несомненно определёнными техническими навыками. Но человек этот совершенно ничего не смыслил в государственной безопасности и не понимал каким рискам себя подвергает. Нити вели в кремлёвскую клинику. Пожалуй стоит познакомиться с этим авантюристом. Пока он ещё на свободе и жив. Терять Шмидту всё равно было нечего. А эта встреча сулила ему возможный выход их тупика, в котором он так нелепо оказался.
  
   " Мы рождены, что б сказку сделать былью. Преодолеть пространство и простор", - напевал Митрич ловко орудуя скальпелем, - "Нам разум дал стальные руки-крылья. А вместо сердца - пламенный мотор." Мотор. Да. Мотор вот как раз и подкачал! Не выдержал очной ставки с этиловыми спиртом!
   Он не спеша вымыл руки и направился заполнять протокол вскрытия. Проходя мимо одиноко стоящей у входа каталки он кончиком пальца подцепил край простыни и в недоумении застыл. Его опытный взгляд сразу же распознал что перед ним не бездыханное тело, а живой человек.
  - Однако!, - произнёс он изумлённо.
  Молодой мужчина, по детски подложив под голову обе ладони, безмятежно спал.
  - Однако!, - повторил Митрич, внимательно рассматривая незнакомца. - Либо с психикой у этого паренька всё замечательно, либо совсем всё плохо!
  Что то подсказывало Митричу что будить незваного гостя всё же пока не стоит. Пусть поспит. А когда проснётся, будет понятно что с ним делать.
  Наконец незнакомец проснулся.
  - Ну,с?,- промолвил Митрич потирая руки, - с чего начнём? Пожалуй с трепанации. Буду изучать ход ваших мыслей. Человек я любопытный. А такой экземпляр мне попадается впервые.
  - Чаю лучше налейте!, - ответил незнакомец зевая. - А то что то есть хочется.
  - А вы лучше чем я ожидал! Не кричите и не кидаетесь тапочками. Гот?
  - Шмидт! Моя фамилия Шмидт!
  - Я так и знал! Вы ошиблись эпохой, уважаемый! Всё уже поделено!
  - Кроме власти. Её постоянно делят. Не желаете присоединиться?
  - Вы кто? Марксист?
  - Неудачник! Иначе не попал бы сюда. Так что там с чаем, доктор? Нальёте? А то не расскажу вам как я оказался здесь. И тогда вы ничего не узнаете про себя и вашего коллегу нейрохирурга...
  
   - Да... Интересная история!, - выдержав паузу промолвил Митрич. - Очень интересная! А с чего вы решили что я, и мой коллега доктор Борменталь, причастны к вашему, так называемому, проекту? А что если я сейчас вызову полицию, или санитаров из психушки?
  - Если мои догадки ошибочны, то вы, не сомневаюсь, так и поступите! Но я думаю что
  этого не случиться.
   Шмидт уже понял что не ошибся. Его риски оправдывались.
  - А не хлопнуть ли нам по маленькой? - спросил он оживившись. - Подозреваю что у вас, в шкафчике, припрятана склянка с чистым медицинским спиртом. Чаем с печеньем меня кормили последние два дня. Надеюсь у вас найдётся для меня бутерброд с засохшим кусочком сыра? И я расскажу вам как я вижу продолжение нашего знакомства.
  - Авантюра как страстное открытие неизвестного?
  - Мы в одной лодке, доктор! Сушите вёсла!
  
  
   Глава восьмая.
  
  
   Сегодня на его долю выпало дежурство по управлению. Приказа о разжаловании пока ещё не было. Тем не менее Кисерман всё же сменил погоны на майорские. Бережёного бог бережёт.
  - Поднимитесь ко мне!, - приказал ему генерал после доклада. - Немедленно!
  В кабинете находился весь личный состав группы, работающей над проектом. В воздухе витало напряжение. Генерал был мрачен как никогда. Первым докладывал заместитель Кисермана.
   - По результатам облавы в подземельях, туннелях метро, а также прилегающих к ним коммуникациях пресечена деятельность шестидесяти шести некоммерческих организаций. В том числе тринадцати правозащитных. Разогнаны шесть клубов садомитов. Обнаружены три закладки с импортным печеньем, - монотонно докладывал он.
   Наверное дрянь дело,- подумал Кисерман, - упустили Шмидта.
  - Все свободны, - хмуро промолвил генерал, выслушав доклады и поставив задачи.
  - А вас, майор Кисерман, я попрошу остаться! - И он устало опустился на стул. Измождённый вид и круги под глазами говорили о бессонной ночи.
  - Шеф хочет разговаривать с вами. Вы лучше всех знали лейтенанта Шмидта. Он ваш подчинённый. С вас и спрос. Подготовьте документы. Выезжаем через час.
  Кто такой шеф в отделе знало только генерал. Это был как раз тот случай, когда меньше знаешь, - лучше спишь. Предстоящая поездка совершенно не радовала. Кисерман положил под язык пилюлю. Ему было нехорошо.
   Миновали Химки. Генерал дремал на заднем сиденье. Кисерман открыл личное дело лейтенанта Шмидта и углубился в чтение. Он уже и так выучил его наизусть. Но предстояло вывернутся наизнанку, доказывая что предпосылок к провалу не было. Попытаться хоть как то оправдаться. О судьбе лейтенанта он старался в эту минуту не думать.
   Кажется едем в Питер,- догадался он, когда машина миновала Клин.
  
   У Револия Сусликова было два увлечения. Изобретательство и креативная флористика.
  Второе его увлечение постепенно разрослось по масштабам до зимнего сада. Это был удивительный мир экзотических растений, грибов и лишайников. Сад был накрыт стеклянным куполом и разделён перегородками на климатические зоны.
   Изобретательство же было более давним увлечением. Патент за "Излучатель акустического сигнала дискретной частоты" он получил довольно давно. Многое уже устарело. Но идея, когда то возникшая в его голове, трансформировалась, обрела актуальность, материализовалась, и наполнила его жизнь новым смыслом совсем недавно.
   - Ах до чего ж порой обидно, что хозяина не видно, - напевал Револий собираясь в путь - дорогу. - Вверх и в высоту уходит нить...
   Он жил на два дома. Когда одолевала столичная суета он уезжал в Питер. Вот и сегодня он вознамерился посетить город на Неве. Там, в ста километрах от городской черты, на берегу красивого озера, находил он то, чего ему не хватало в Москве - уединения и покоя.
   В дачном кооперативе его домовладение ничем особым не выделялось на фоне других строений. Разве что внушительным куполом зимнего сада. Он не был учредителем кооператива. Никогда не входил в состав правления. И мало кто знал, что возникновение кооператива было обязано именно ему.
   Вечерело. Учредители кооператива расположились в гостевом домике Сусликова, соединённого с зимним садом прозрачным переходом. Из перехода веяло летом, тропиками и сыростью. Хозяин любезно предложил отужинать чем бог послал. А послал бог осётра на гриле, украинских жареных колбасок, фаршированные рульки и множество других не менее аппетитных блюд.
  Сам же Револий ограничился овсяной кашей с мёдом и клюквенным морсом.
  - А теперь я хочу выслушать ваши соображения по поводу ситуации на Пуповине,- произнёс Револий. - Хочу услышать ваши прогнозы и пожелания. Пройдёмте в мой кабинет.
   Обсуждение было бурным.
  Потомки нам не простят... Исторический шанс... Двуликий Янус не нужен... Легитимный... Вчера было рано, а завтра будет поздно... Информационная война... Остров свободы... Действовать! Действовать! Действовать!
   - Итак! Приступаем к операции " Мы "! - подытожил Сусликов. - И не забывайте что золото партии, которое я доверил вам приумножать, должно послужить делу миру во всём мире! А сейчас я хочу попрощаться с вами. У меня ещё одна важная встреча. Да. И проведите ка конкурс двойников. На всякий случай.
  
  - Ну что? Генерал? Просрал операцию!? - с порога обрушился на вошедших Сусликов. - Погоны жмут?
  От добродушного старикашки теперь не осталось и следа.
  - Я тебе, гнида, глаз на жопу натяну! Если не исправишь ситуацию в самое ближайшее время. Так и знай! Ты понял меня? Ты поставил под угрозу весь мой проект, мерзавец! Весь мой замысел в унитаз слил!
  - Осознаю. Исправлюсь. Виноват,- мямлил генерал потупившись. - Так точно! В самое ближайшее время...
  - Даю тебе три дня! А это кто?, - кивнув в сторону Кисермана спросил шеф.- Его непосредственный начальник?
  - Так точно! Майор Кисерман!
  - А с другой фамилией у вас что, майоров не нашлось на такую ответственную должность? Петровых? Ивановых? Сидоровых?
  - Майора Кисермана на эту должность порекомендовал профессор Швондер.
  - А почему он у вас всё ещё майор? Немедленно разжаловать и понизить в должности! И от операции отстранить!.
  - Есть, шеф! Разжалуем! Отстраним!
  Поспешил я, однако, с погонами, - подумал Кисерман уныло.
  - Докладывайте по делу лейтенанта Шмидта,- немного поостыв приказал Сусликов.
  
   Шмидт завтракал в кладовке принесёнными Митричем бутербродами, когда в помещение морга постучали. Знакомый голос за дверью заставил его вздрогнуть.
  - У вас есть не востребованные родственниками покойники?,- узнал он голос своего бывшего начальника... И сердце его, казалось, перестало биться.
  - Есть! Два. - ответил искусственным голосом Митрич.
  - Метр семьдесят пять. Среднего телосложения. Есть такой? Срочно нужно!
  - Да. Пожалуй есть. В холодильнике. Где то под метр восемьдесят что то такое видел, - суетился Митрич.- А второй поменьше. Где то с метр шестьдесят пять.... Не нужен?
   За дверью послышалась какая то возня. Хлопнула дверь. Потом всё стихло.
   В личине замка провернулся ключ и бледный, ошарашенный Митрич, появился на пороге кладовки.
  - Ушли! - он устало опустился на стул. - Им зачем то понадобился трупп алкоголички без определённого места жительства, - глядя сквозь Шмидта сказал он со странной улыбкой на лице. - Извращенцы!
  
   А вечером генерал доложил шефу что лейтенант Шмидт был убит при попытки вырваться из города на угнанном автомобиле. Автомобиль при обстреле загорелся. Пожарные долго не могли прибыть из за дорожных пробок. И от тела мало что осталось.
  
  
   Глава девятая.
  
  
   Олимпиада ушла на второй план. Все мысли президента крутились теперь вокруг ситуации в соседнем братском государстве - Пуповине, президент которого так бездарно распорядился своими полномочиями. События там развивались стремительно. Надо было немедленно реагировать.
   В голове сами собой выстраивались планы. Решения принимались легко. Правда всё это сопровождалось мигренью и лёгким недомоганием. Но в целом понимание ситуации и дальнейших действий не вызывали сомнений. Пришло время "собирать камни". Мысли рождались внезапно. Их оставалось только перевести в практическую плоскость в виде указов и распоряжений. Всё ладилось. Военные, как и предписывалось им, проводили внезапно запланированные учения, Министерство Иностранных Дел выступало с нотами и заявлениями. Дума принимала нужные законы, а партия "Единственный в России" поддерживала и одобряла. СМИ вовсю информировали...
   - А не запустить ли нам "Булаву" в профилактических целях?, - внезапно пришла мысль. - А, Рогожкин?,- спросил президент растирая виски.
  - А потом разыграть эдакий кремлёвский гамбит как Троцкий в восемнадцатом году. Объявить - "Ни войны, ни мира!". И пускай Запад вновь разгадывает загадочную русскую душу!
  - Сильный ход, господин президент! - отреагировал министр обороны, исподлобья поглядывая на улыбающегося Рогожкина - Очень сильный!
  - А вот это правильно!, - поддакнула уроженка города Шепетовки. - Совет Федерации незамедлительно наделит вас необходимыми полномочиями!
  - Мы, оппозиционеры, когда дело касается принципиальных вопросов, поддерживаем линию руководства страны однозначно, - присоединился лидер либеральных демократов.
  - Да, да... Это и есть концепция великой национальной идеи, о необходимости которой постоянно говорит наш глубоко уважаемый президент!, - с пафосом произнёс лидер партии "Единственный в России". Вместе мы едины! Вместе с президентом - мы непобедимы!
   Опять появилась мигрень. Затылок будто пронзило раскалёнными спицами.
  - Запад повернулся к нам задом!. - подытожил президент поморщившись.- Тогда мы идём на Восток! Восток - дело тонкое! А тонкое дело не любит толстых империалистических пальцев! Забьём дяде Сэму баки!- кисло пошутил он.
  
   - Пропустите ветерана : у меня же ноют раны..,- задумчиво напевал Шмидт, - воевать пошёл я рано, дрался на передовой...
  - Ну вот меня кажется и похоронили! - произнёс он наконец. - Но это вовсе не означает что перестанут искать. Разве что только с меньшим рвением. И в этом есть конечно же некоторый позитив. И поскольку опасность всё ещё велика, а время играет мне на руку, придётся, уважаемый доктор, вам позаботиться обо мне ещё некоторое время. Надеюсь что я вас не объел?
  - А по мне так живите сколько хотите. Только нос не показывайте из морга. А то накликаете беду на невинного патологоанатома,- отозвался Митрич, извлекая печень из живота анатомируемого.
  - Так уж и невинного? Доктор! А вы случаем не пацифист? Или, не приведи господи, - демократ? Человечьи там ценности, свободы? Права?
  - А что плохого в демократии? Пока что цивилизация ничего лучшего не создала. Увы! Я , тут намедни столкнулся с нашим правосудием. Принеприятнейшая, скажу вам, история. Она побудила меня к некоторому переосмыслению устоявшихся было ценностей. Раньше, признаюсь вам, я был довольно аполитичен и наивен. Но когда не бандиты из подворотни, а государевы люди позволяют себе насилие и фальсификации, то это повод задуматься!
  - Да бросьте вы, доктор! Народ наш не созрел до демократии. И вряд ли когда созреет. Мы - ленивая и пьющая нация. Раззудись плечо, размахнись рука! Нашему мужику нужна крепкая рука. Розги! Не зря же в народе, в последнее время, всё более популярен Сталин? Не зря! Ибо народец наш признаёт как веский аргумент лишь розги. А признаёт, значит надобно сечь! Как встарь. Только тогда русский мужик будет работать, а страна процветать. А вы, доктор, всё же не патриот своей родины! Вы даже не демократ! То, что вы вознамерились сделать с добытыми вами сведениями, и как планируете их использовать... Если я правильно вас понял... Да вы, доктор, самый что ни на есть - анархист! И вовсе не патриот! Потому как анархизм и патриотизм есть понятия несовместимые.
  - К патриотизму приводит отсутствие самоиронии! Вот вы, лейтенант, слишком серьёзны для своих лет. Понимаю. Трудное детство. Недостаток общения. Юность, одетая в сапоги. Железный Феликс в голове. Это серьёзные факторы. Но самоирония,- это как глоток шотландского виски. Выпил. И все вокруг милые и приятные люди! И шутки в твой адрес безобидные и вызывают лишь улыбку, а не желание разбить о голову пустую бутылку. Виски - это свобода и демократия! Никто не спрашивает : Ты меня уважаешь? Потому что виски пьют уважаемые люди. А водка - это рабство и агрессия. Которая произрастает от комплекса неполноценности. Как, впрочем, и уши "загадочной русской души", - тоже торчат оттуда же. Правда я, как гнилой интеллигент, предпочитаю коньяк!
  - Ого! В этом мы с вами схожи! Я коньяк тоже уважаю. Но и водочкой не брезгую. Что то у вас, доктор, с логикой не всё в порядке. А как, кстати, насчёт вина?
  - О! Это отдельная тема! Интимная! Про вино поговорим в другой раз. А сейчас могу предложить только истину в чистом виде - медицинский спирт.
  - Доктор! А вы позитивный человечище! Чем ещё можно развлечь себя в морге, если не философской беседой и спиртом!?
  - И вот что ещё. С завтрашнего дня называйте меня доктором Бариновым! Такая вот теперь у моя фамилия. Хотя, кажется, я всё же поторопился. Но интеллигенции свойственны сомнения,- закончил он свою мысль смутившись.
  
  
   Глава десятая.
  
  
   На плечи капитана Ягоды легла колоссальная нагрузка. Помимо собственных обязанностей за ним закрепили ещё и объект опального лейтенанта. И теперь, когда у него было двое подопечных, а бонусом ещё и обязанности начальника отдела, времени на личную жизнь совсем не осталось.
   А генерал требовал результатов. По всей видимости ему тоже приходилось не сладко.
  Ягода торопился. Предстояло обновить установочные программы у обоих подопечных. Он перезагрузил программы и отправил их адресатам. И тут же на его лбу выступила испарина. Сердце заколотилось и готово было выскочить из груди. Мысли спутались. Только что он совершил роковую ошибку. Непоправимую и фатальную. Вот и лопнуло самое слабое звено. Перегруженность сыграла таки с ним злую шутку. Ягоду охватил ужас. Как так могло произойти, что он перепутал команды управления!? Целый установочный блок, предназначавшийся строителю социализма Батичу он вложил в голову президента своей собственной страны! Это было непростительной ошибкой и было чревато самыми серьёзными последствиями. Страну вновь мог ожидать крутой разворот. Замаячила перспектива воссоздания СССР. А перед Ягодой замаячила судьба лейтенанта Шмидта.
   Жизнь разделилась на до и после. Ягоду охватил ужас. Он лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации и не находил его.
   Первое что пришло в голову - уничтожить следы своей ошибки и как можно скорее скрыться. Исчезнуть из страны или лучше даже улететь на Марс. Закрыв дверь на ключ он бросил связку ключей на стол и стал лихорадочно выгребать из сейфа документы. Опасаясь что бумаги могут не до конца сгореть, он разрывал папки и кидал их в кучу. Потом вывалил на стол документацию из шкафа.
   Огонь занимался не спеша. Дым медленно заполнял помещение. Какое то время Ягода загипнотизированно наблюдал как разгорается пламя, пожирая бумаги, аппаратуру и мебель. И что же это я натворил однако?,- пронеслось в голове.- Совершеннейшее безумие! Но назад пути уже не было. Пора было бежать. Он бросился к двери, лихорадочно ища в кармане ключи, но их там не оказалось. А дым неумолимо продолжал заполнять помещение и дышать становилось всё труднее. Внезапный ужас парализовал мозг. Где же эти чёртовы ключи? - стучало в голове. Где? Где? Где?
   А огонь всё разгорался. Начал душить кашель. Ягода метался от сейфа к столу, и всё больше паниковал. Наконец то в горящей на столе куче бумаги он обнаружил заветную связку. Брелок горел и истекал горящей пластмассой. Не обращая внимания на ожоги Ягода бросился к двери и дрожащей рукой попытался вставить ключ в личину. Пластмасса прилипала к пальцам. Ключ частично проник в личину и неподвижно застыл. Ягода продолжал лихорадочно давить на него, пока не сломал окончательно. Дышать становилось совершенно невозможно. Вскоре тело Ягоды обмякло и сползло на пол. Сознание покинуло его. И минут через пять капитан Ягода умер.
  
   Президент проснулся в холодном поту. Ему снился ужасный сон. Будто его давний враг Нахальный гонялся за ним на огромном дирижабле, стреляя в него из рогатки. Потом снилась толстая правозащитница, кидающаяся в него гнилыми помидорами. А потом, когда он лечил ушибы в больнице, ухмыляющийся доктор, подозрительно напоминающий бывшего мэра, влил ему в ухо концентрированный пчелиный яд. Было очень больно. Он пытался кричать, но не мог. Он попытался пошевелиться, но тоже не смог. И вот его, ещё живого, привезли в морг, где ухмыляющийся патологоанатом всё кружил вокруг его обездвиженного тела с острым скальпелем в руке, холодной рукой ощупывая голову.
   "Как себя чувствуешь, Николай?"- спрашивал периодически патологоанатом, с надеждой заглядывая в глаза....
  Уф! И приснится же такое!?,- подумал президент понемногу приходя в себя.
  Телефонный звонок окончательно вернул его к действительности.
  - Господин президент. ВЦИОМ - 2 на связи. С докладом.
  - Ну что там у вас? Что с последним опросом? Как рейтинг?,- поинтересовался президент у директора ВЦИОМ, вытирая платком вспотевший лоб. - Он растёт?
  - О, да! Ваш рейтинг очень высок и продолжает расти. Все ваши инициативы находят понимание в обществе. Уровень одобрения просто беспрецедентен. А идея воссоздания СССР принята на ура!
  - А всё потому, что важнейшим из искусств является телевизор,- произнёс президент понемногу приходя в себя.
  - Может быть кино?, - робко уточнил директор центра.
  - А какая разница? Был бы результат. " Кино, вино и домино " - помните такой слоган времён развитого социализма?
   Самочувствие постепенно улучшалось. Головная боль почти исчезла. Вот только с ночными кошмарами надо было что то делать.
  
   Какие то сволочи поломали на даче изгородь и, выбив окно, похитили все алюминиевые предметы. Пропала и любимая садовая тележка, в которой он развозил навоз. В дачном домике царил хаос. Одежда было раскидана, матрасы были свалены в кучу. Очевидно грабители ночевали тут же, на месте преступления. А пустые бутылки и консервные банки свидетельствовали о том, что хозяев тут явно не ждали.
   Закончив приборку, и наскоро починив изгородь, Митрич разжёг мангал. Теперь можно было и расслабиться. Прогуляться, пока прогорают угли.
   Дачи, разделённые подъездной дорогой, вытянулись вдоль Москвы - реки в два уровня. Нижний уровень состоял из узкой полоски владений и считался привилегированным. Выложенный когда то валунами берег реки зарос тонкой полоской ивняка и кустарника, скрывающих вьющуюся вдоль берега узкую тропинку. Один рукав реки упирался в довоенной постройки ГЭС, а второй, рукотворный, поделённый на ванны шлюзов, уходил в сторону, образуя искусственный остров -Мнёвники. А через реку, на высоком левом берегу, торчали из за деревьев многоэтажки семидесятых.
   Однако пора было обозначить начало дачного сезона. Как то незаметно прошла нынешняя зима. Снега было мало. Да и весна выдалась ранней. Погода баловала. Он расположился на веранде. Шашлык источал неземной аромат и золотился корочкой. Порезав колечками репчатый лук, настругав большими кусками огурчики, он наполнил любимую дежурную стопку холодной водкой и с наслаждением выпил. Настроение улучшалось.
   А не переселить ли мне сюда этого шалопая Шмидта?- возникла мысль. Пусть поживёт тут пока. Воздухом свободы подышит, порыбачит. Места тут уединённые, тихие. Хоть и в черте города. Заодно и дом постережёт. Сегодня вечером, пожалуй, и перевезу его, решил он. А там видно будет.
   Внезапно его мысли прервал телефонный звонок. Звонил Борменталь.
  - Собирайся!, - выпалил тот возбуждённо. - Едем на слёт!
  - Какой ещё слёт, пионерский? Нет, я не поеду - пионерский галстук у меня не поглажен, да и с какой стати? Выходной же...
  - Байк - слёт! Явка обязательна! Нас пригласили персонально. И никакие возражения не принимаются. Намечается что то архиважное. Что - не знаю, но на нашей зарплате это может отразиться не лучшим образом, если конечно мы игнорируем это мероприятие. Мне открытым текстом так и сказали....
  - Если бы у меня вчера был фрак, - кривлялся Митрич. - Но у меня и сегодня байка нет! Там хоть наливают?...
  - Не ёрничай! Я не шучу! Едем на моём "Урале". За остальное не переживай. В любом случае поляна за мной. Обещаю!
  
  
   Глава одиннадцатая.
  
  
   "Свистят они, как пули у виска..... Мгновения, мгновения, мгновения..." - в пол - голоса напевал любимую песню президент, одевая сверкающий на солнце чёрный мотоциклетный шлем. Наконец то появилась возможность абстрагироваться от госудеревых дел, которые, особенно в последнее время, практически всецело овладели его помыслами. Настроению подходил только один эпитет - прелестно! По крайней мере в голове крутился именно он. На сегодняшний день у него был запланирован байкерский перформанс с мотоклубом "Ночные проктологи" под предводительством его старого друга Уролога. Основной костяк клуба состоял из бывших и действующих медиков столичных клиник. Порой встречались очень колоритные персонажи. Одним из них конечно же был главврач Моргулис. Он приезжал весь в белом на красном трёхколёсном байке, имеющем имя собственное - "Инсталляция". На заднем сиденье обычно восседали две практикантки в белых кожаных курточках и белых шлемах . Над байком развевался белый флаг с медицинской символикой - красным крестом и рюмкой для яда. Только змей у него был почему то двуглавым и с коронами на головах.
   Сегодня экипаж Моргулиса был интернациональным и состоял из перекрашенной в блондинку китайской практикантки Мо и студентки из Зимбабве, которую в поликлинике, из за сложного произношения имени, звали просто Нина. На белых шлемах практиканток также были изображены коронованные змеиные головы. " Инсталляция" соответствовала заявленной теме. К большому сожалению Моргулиса практиканток на байк - слёт так и не пропустили. То, что на перформанс приедет сам президент, он узнал в самый последний момент. Пришлось отправлять практиканток домой на такси. Девушки очень расстроились.
  - Осень саль, осень саль, - повторяла китаянка Мо, безуспешно пытаясь делать круглые глаза. - У васего пресидента осень больсая харисма... Я бы осень хотеля посмотреть....
   "Урал" Борменталя ничем особенным не выделялся. Обычный серийный мотоцикл с коляской. Что бы хоть как то соответствовать клубной специфики, пришлось наскоро оклеить бензобак полосками бактерицидного пластыря и, по совету Баринова, приторочить к запасному колесу ученический гипсовый череп, который он извлёк из своей кладовки. Получилось плохо. Но исправлять что либо уже не было времени.
  - "Он сказал - Поехали!"....- куражился слегка хмельной патологоанатом, размахивая руками, когда они наконец то тронулись в путь.
   Череп, по каким то необъяснимым критериям, проверку не прошёл и отправился на свалку. Чем то он не понравился людям в чёрном.
  - Чё за дела?, - возмущался патологоанатом, - оставьте реквизит! И по какому случаю обыск?.- Чай не к президенту на чай едем!?
  - К нему самому!, - огорошил человек в чёрном. - И не вздумайте там чего лишнего!.....
   Миновали Долгопрудный. Не доезжая Клязьминского водохранилища свернули на просёлочную дорогу. Почуяв свободу, байки расползлись по окрестностям и двигались хаотично, не реагируя на призывы Уролога следовать строем. Дисциплина хромала.
  Наконец приехали. У воды, на невысоком холме, всё было готово к торжественной церемонии единения власти и народа. Дымились пузатые самовары. Пухлые девки, в национальных одеждах, сновали между накрытыми столами.
  Таблички с названиями блюд очевидно должны были воскресить утраченную кулинарную память россиян. "Кулебяки". (От "кулебячить - валять руками"). "Козули"( пряники ). "Кундюмы" ( пельмени с грибной начинкой ). "Репа пареная" ( Репа пареная )...и всё в таком же духе.
   "Он задерживается.... Он опаздывает на полтора часа..."- поползло по поляне.
   Началось какое то броуновское движение. Байкеры то сбивались в кучки, то растекались по окрестностям.
  - Начальство не опаздывает! Оно задерживается! Слава президенту! - орал какой то бородатый хмырь, разливая содержимое бутылки в пластиковые стаканчики. Чёрные человечки в растерянности топтались возле своего начальства. Внезапно из громкоговорителя пригласили отобедать. Расседлав своих стальных коней, байкеры степенно направились к накрытым столам.
   Расселись. Мероприятие, позже вошедшее в историю как "Клязьминское чаепитие", началось. Из репродукторов зазвучали патриотические песни. Процесс пошёл.
  
   Его появление было эффектным. Под вспышки фотоаппаратов президент спускался с зависшего над поляной вертолёта по верёвочной лестнице в толпу журналистов. Весь в чёрном. В блестящем мотоциклетном шлеме. Уверенный и лёгкий. Гул винтов заглушал восторженный вой и рвал одежды встречающих.
   Церемония единения проходила в доброй и дружественной обстановке. Всё было чинно и благородно. Президент хвалил байкеров за вклад в дело укрепления дружбы между народами. Интересовался как функционирует клуб и конечно же обещал поддержку.
  Потом проехался на "Харлее" и посидел за рулём "Инсталляции". Выпил предложенный чай.
  - Так что том в Греции? - неожиданно задал вопрос бородатый байкер. - Там всё есть?
  - В Греции- кризис,- благодарно взглянув на бородатого байкера, перешёл на международную тему президент. - Во всей Европе кризис. А всё потому что Европейский Союз раздуло от новых членов как мыльный пузырь. Что есть такое, скажите, этот самый Европейский Союз и что есть, с позволения сказать, - западная демократия?..
   Лекция затянулась. И когда президент перешёл к экономическому блоку, Баринов потихоньку вполз в коляску мотоцикла. В ногах правды нет.
   Но вот "Урал" Борменталя привлёк внимание президента.
  - Вот вы говорите, - СССР!,- продолжал президент. - А ведь в Советском Союзе умели делать довольно - таки качественные вещи. Кстати. Поднимите руки кто хотел бы вернуть СССР в зад? Ага! Подавляющее большинство! Я так и думал. Ну так вот. Обратите внимание на этот мотоцикл марки "Урал"! Вот она - мечта рыбака и охотника семидесятых!
   .... Как то с премьером были мы на рыбалке в Туве... - Глаза президента просветлели. - Есть там такое озеро - Токпак-Холь. Вот там то я и поймал щуку на двадцать один килограмм, как вы помните... И добирались мы туда как вы думаете на чём? Правильно! На "Уралах"! Замечательный аппарат! Мощный! Надёжный! А то что олени на фотографиях, так это, скажу вам по большому секрету,- журналистские штучки.
  - А амфоры?, - подал голос бородатый байкер...
  - Что амфоры?....Какие амфоры?,- удивился президент. - Ах, амфоры!? Да. Были амфоры. Только это было совсем в другом месте. В Таманском заливе это было...
   На президента нахлынули воспоминания. Этим суровым людям были интересны такие вот мужские чудачества. Он рассказал как летал на истребителе. Управлял электровозом и гарпунил кита. Кормил тигра. Погружался в батискафе. Тушил лесные пожары. Управлял дельтапланом и комбайном.
  - Комбайном?, - переспросил ещё больше захмелевший бородач...- А на кой?
  - Однако мы с вами заболтались,- свернул тему президент. - Я смотрю ваш пассажир уже спит? - обратился он к Борменталю, указывая на дремлющего в коляске мотоцикла Баринова...
  - Он после ночного дежурства, - соврал тот.
  - Вот мы с вами его сейчас и разбудим! Вы не против? - промолвил президент, усаживаясь за руль мотоцикла.
  - Мы не против!, - ответил Борменталь, покорно занимая пассажирское кресло....
  - А я вас помню! Вы - господин весёлый доктор Борменталь!
   Взревели моторы. Колонна мотоциклистов, ведомая президентом, описала большой круг по поляне и финишировала на крутом берегу водохранилища. Настал черёд журналистской братии. Бывший фотокорреспондент "Бежецкой жизни", а ныне сотрудник одного из центрального телеканала, счастливо суетился возле своей съёмочной бригады, выбирая экспозицию и руководя процессом.
  - Всем спасибо! - подытожил президент, ответив не несколько скучных вопросов.
  - Уважаемый доктор! А не желаете продолжить общение в другом формате? - обратился он к Борменталю.
  - А почему бы и нет? - удивился Борменталь.... - С удовольствием!
  - А ваш пассажир?
  - Пассажир тоже не против ! - Теперь пришла очередь удивиться Баринову.
  - Тогда оставьте ваш антиквариат тут. О нём позаботятся. А мы с вами немножечко попутешествуем....
   Спустившись к воде, они, под продолжительные аплодисменты, взошли на борт поджидавшего их моторного катера. Отчалили.
  - Во дела! Неужели до Кремля на моторке!?,- удивлялся бородатый байкер.
  - Наш человек! - восхищённо произнёс Уролог. - Настоящий национальный лидер!
   Внезапно воцарилась тишина. Какие то непонятные процессы стали происходить на водохранилище. Вода забурлила, расступилась, и из глубины медленно появилось нечто чёрное, сигарообразное....
   Вопль восторга заглушил звуки продуваемых цистерн подводной лодки.
  - Круто! Под водой пойдёт! - раздался чей то голос из толпы. - В Химкинское водохранилище наверное... Там базируется...
  - А что!? Народу нравится!
   - Пора всплывать!,- приказал президент капитану подводной лодки, едва они оказались вне поля зрения байк - шоу. - Вызывайте вертолёт. Шоу закончилось.
  Страдающий от клаустрофобии Борменталь с облегчением вздохнул.
  - Вот вы говорите : Президент, президент..., - в задумчивости произнёс глава государства, будто продолжая начатый разговор.
  - А ведь мы, президенты, такие же люди как и все! И ничто человеческое нам не чуждо. Возможностей у нас конечно побольше чем у простых граждан. Но и обязанностей и ответственности несравненно больше. И хочется, знаете ли, порой так же отдохнуть и расслабиться. А иногда и пар выпустить. Но...
  Он задумался.
  - Тяжко править государством! Нелёгкая это работа, поверьте! Ведь мы, президенты, при всей своей публичности, по большей части очень одиноки...
   Наконец оказались на палубе. Борменталь, с трудом протиснувшись по узкой тубе к выходу, с облегчением вздохнул. Кошмар клаустрофоба закончился.
   Баринов же отнёсся к происходящему с интересом. Весь небольшой поход он не отлипал от окуляров перископа.
  - В следующей жизни непременно стану подводником!,- заявил он, с сожалением покидая центральный пост.
  Президент улыбнулся.
  - Мне кажется, что я в вас не ошибся!, - произнёс он загадочно.
  
   - Давно хотел тут побывать!,- услышал Баринов в наушниках голос президента.
  Вертолёт завис над торчащей из воды колокольни.
  - Символическое место! Сакральное! Не боитесь?
  - Есть немного!,- признался Баринов.
  - Тогда спускаемся!
  - А я боюсь! Даже очень!,- признался Борменталь. - Все эти верёвки с палочками кажутся мне крайне ненадёжными!
   Но вот и земная твердь. Вертолёт, описав полукруг, удалялся в сторону берега.
  - Вас наверное удивило, что глава государства удостоил вас вниманием?, - спросил президент, когда гул винтов растаял вдали.
  - Не то слово!,- ответил Баринов. - Чрезвычайно любопытно!
  - Случайности - непозволительная роскошь для главы государства.
  Президент одел солнцезащитные очки и приблизился к храму.
  - А это место действительно уникальное! Знаете что это за колокольня?, - в задумчивости произнёс он.
  - На сколько я помню, это колокольня Никольского собора. Это всё, что осталось от церковного комплекса Иоанна Предтечи. Я бывал тут два года назад с коллегами на экскурсии, - ответил Баринов сдавленным голосом, разглядывая облупившийся шпиль колокольни. - Печальное зрелище! Всё остальное сломано, взорвано, разобрано и ушло под воду! Государство затопило город. Такое бывает у нас. Наверное перед затоплением долго звонили колокола...
  - Да. Печально. Печально и символично. Вот где надо замаливать грехи и каяться! А вы, кстати, верующий?,- спросил Баринова президент.
  - Я то?
  - Да. Вы! Ваша профессия, насколько я знаю, - патологоанатом? Это совместимо с религией?
  - Все люди веруют!,- уклонился от ответа Баринов. - Только вера не у всех одинаковая...
  - И всё же?
  - Помните, у братьев Вайнеров ? "Эру Милосердия"? Вот в неё то, в эту Эру Милосердия, я и верую!
  - Очень интересно! Наивно и не прагматично! Разве можно веровать в Эру Милосердия, живя на нашей грешной земле!? Ведь вы говорите о земной жизни, не так ли!?
  - А что остаётся человеку, который не верит в загробную?...
  Помолчали.
  - А знаете... Я хотел пообщаться с вами по нескольким причинам. Захотелось вот поговорить о жизни. Непринуждённо и откровенно. По дружески. Все эти доклады, вся эта аналитика, статистика... Это же не живые люди.
  - И что же вы хотите услышать от живого патологоанатома?,- поинтересовался Баринов. - Что касается политики, то я её, если честно, не очень то и понимаю. А из того что понимаю, мне, откровенно говоря, многое не нравится.
  - Поэтому то мне и интересно ваше мнение! Одобрения мне и так хватает от коллег и соратников. Так что же вам не нравится из проводимой президентом страны политики? Обобщённо если?
  - Знаете... Я вот часто думаю об альтернативности истории. Как бы могло быть, если бы... Понимаете? Пытаюсь уяснить что есть закономерность, а что случайность. Вот вы? Закономерность? Или случайность?
  - Нда! Не в бровь, а в глаз! Я об этом сам часто думаю! Череда случайностей, и я - президент! А для страны то, что президент именно я, - закономерность!
  - Вот это то меня и смущает больше всего! Закон распределения случайных чисел не должен лежать в основе политического выбора. Современная политика - это борьба мнений! Борьба идей!
  - Эк вы завернули! А как же роль личности в истории? Скажу вам откровенно. Вам может показаться сказанное чрезмерно самонадеянным, но по моему глубокому убеждению, исходя из логики исторического развития, я являю собой некую историческую миссию. В стране появился запрос на президента - миссию. Я - собиратель земель русских! И мне предначертано поднять эту страну с колен!
  - Понятно. Опять войны, тюрьмы и репрессии ?
  - Ну зачем вы так!? Войны бывают праведными! А тюрьмы есть везде. Без них порядка в стране не навести. Ведь как говорил товарищ Жеглов в известном фильме? Вор должен сидеть в тюрьме!
  - А тут дверь!, - воскликнул удивлённо Борменталь, когда они обошли колокольню с другой стороны. - Войдём?
  Президент, казалось, колебался.
  Маленькая тучка повисла над головами. Стал накрапывать мелкий дождик.
  - Я, пожалуй, не пойду туда,- сказал он наконец.
  Баринов поднял воротник, и неуверенно потоптавшись перед входом, тоже пошёл прочь.
  - И я не пойду! Пустое!,- произнёс он, будто приняв наконец для себя какое то очень важное решение.
  - Мне кажется всё это искусственное,- подал голос Борменталь.
  - Что именно?,- удивился президент.
  - Вся эта земля! Вот этот остров, на котором мы стоим!
  - Да. Насыпное... Тут раньше вода была, - промолвил в задумчивости Баринов. - Иначе волны размыли бы стены, и этот колосс со временем рухнул бы. И вода поглотила бы и его...
  - И применительно к государству, скажу я вам,- оживился президент, - действует такой же принцип! Главное,- фундамент!
  - Насыпной остров?
  - Это кто как видит. Иной раз следует и подсыпать где подмывает. Фундамент укрепить. Смогли затопить когда то, - сможем и подсыпать и осушить! Было бы желание!,- закончил свою мысль президент.
  - А оно есть? Желание?
  - У политиков это называется политической волей. И я, как президент, ей несомненно обладаю. И мне решать когда её применять, а когда нет.
  - Все эти ваши мысли.... Ваши решения...- Баринов запнулся.
  - Говорите как есть. У нас же мужской разговор!, - подбодрил его президент.
  - Вы ведь не самостоятельны в принятии решений? Ваши мысли,- они же не всегда, с позволения сказать,... ваши!?
  Баринову показалось что президент на какое то время растерялся.
  - Раз мысли оказались у меня в голове.... Значит это уже мои мысли, - как то не совсем уверенно ответил президент после некоторой паузы. - Я живу в гармонии с самим собой! Да. В гармонии!, - будто убеждая самого себя повторил он.
  Президент стряхнул с пиджака соринку. Взгляд его рассеянно блуждал по водной глади.
  - Но я понимаю что вы хотите сказать...
  Повисло неловкое молчание. Поднялся ветер. О доски небольшого причала хлюпали волны.
  - Мы с доктором Борменталем смогли бы вам помочь,- прервал затянувшуюся паузу Баринов. - Если вы захотите конечно...
  Вечерело. Багровое солнце коснулось горизонта. Тучка улетела. Дождик прекратился. День подходил к концу.
  - Какой удивительный закат! - промолвил президент повернувшись к солнцу.
  - Вы не ответили...
  - Не стоит беспокоиться! Другой жизни я для себя не вижу. Всё нормально. Я счастлив что судьба предоставила мне шанс управлять такой огромной страной как наша.
  Президент поднял с земли небольшой плоский камушек и бросил его в воду.
   - Я нужен стране таким, каков я есть в настоящий момент! В этом моя миссия! И поскольку никто лучше меня не знает как нужно руководить нашим государством, я намерен оставаться на своём боевом посту пока бьётся моё сердце!
   Послышался захлёбывающийся гул вертолёта.
  - Однако мы заболтались. Моё время вышло. Пора возвращаться к государственным делам,- оживился президент. - Счастливо оставаться!, - сказал он бодро.
  - А как же мы!? - удивился Борменталь.
  - Вы? А вы отдыхайте!, - улыбнулся президент. - Я пришлю за вами катер. И вот ещё что... Приберитесь у себя на даче, обратился он уже к Баринову.- У вас там такой хаос после ограбления...
  
  - Да. Спёкся твой лейтенант, - промолвил Борменталь задумчиво. - Жаль!
   - Напьюсь сегодня! - воскликнул Баринов, провожая глазами удаляющийся вертолёт. - Непременно напьюсь!
  - Я с тобой! Есть у меня одна приличная заначка. Подарок от благодарного пациента. Долго ждала своего часа. А вот скажи. Ты ведь политиком хотел стать. Чуть ли не самим президентом. Какой бы ты хотел видеть нашу страну?
  - Не знаю,- в задумчивости произнёс Баринов. - По крайней мере совершенно не такой, какая она сейчас.
  Вертолёт превратился в маленькую точку. Но вот и она исчезла. Растворилась в дымке.
  - Зачем изобретать велосипед? Всё уже придумано. До нас.
  
   Домой Баринов возвращался глубоко за полночь. Возле дома в мусорном баке копошился какой то бомж.
  - И что он там видит в такой темноте?, - подумал Баринов. Он прошёл было мимо, как вдруг услышал знакомый голос :
  - Пропустите ветерана : У меня же ноют раны... Где вас носит, доктор?
  
  
  
   Послесловие.
  
  
   - Хороший коньяк!, - похвалил я напиток, когда фляга опустела.
  - А то! У нас,- сосед выдержал паузу, - такого не делают!
  Помолчали.
  - Интересно...!? А вот фамилия Баринов....?
  - Пустое! Совпадение конечно! Мало ли во Вселенной патологоанатомов по фамилии Баринов!?
  - И всё же! Удивительное дело! Живут где то в далёком космосе разумные существа... Очень на нас похожие...
  - Да. Только в головах у них всё вверх дном! Мы всеми этими цивилизационными катаклизмами переболели много десятилетий назад. Эра Милосердия, о которой мечтал мой двойник из космоса, - наша реальность!
  - Как то мне их немножечко даже жаль... Ценностные приоритеты у них не достойные. Я бы даже сказал - глупые, мелочные и никчемные! А порой даже и преступные!
  - А что их жалеть!? Каждый кузнец своего счастья! Каждый в отдельности, и все вместе!
   Раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и сквозь треск помех услышал скрипучий старческий голос:
  - Мы с вами не знакомы. Моя фамилия Сусликов...
  
  
   2013г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"