Ольшанская Этель : другие произведения.

Руна пути

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Общий файл. ДОЖИВАЕТ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПЕРЕД ПЕРЕДЕЛКОЙ. пока не трогаю, чтобы не сделать еще хуже, чем есть (( Вещь не заброшена. как только перееду на новое место жительства, выложу переделанное и доработанное. Автора никто не пинает и автор счастливо расслабляется с книжкой на диване ))
   Глава первая
  
  
  
  
   Глаза ее слипались, сами собой норовили закрыться, утянуть в хоровод мелькающих разноцветных пятен подкрадывающегося сна. Хар самым решительным образом ущипнула себя, но так, чтобы женщина, суетившаяся у полок со снадобьями, не заметила этого. Впрочем, таиться не было нужды. Та стояла к Хар спиной и выставляла на маленький столик крошечные чашечки и мисочки, необходимые ей для ритуала.
   Остро и пряно пахли травы. Для Хар, необычайно чувствительной к запахам, ароматы трав не смешивались, а расслаивались, делились как нити на волоконца и, свиваясь в узор, словно обретали цвет и звучание. Сегодня травы Чиэль несли в себе покой и в то же время Хар смутно, сквозь сон, ощущала, как в него вплетаются едва слышимые нотки тревоги. Скорее даже тревожного ожидания.
   Женщина виделась ей окруженная флером умиротворяющего золотистого сияния, столь похожего на солнечный свет, с вкраплением огнистых искорок. Хар часто-часто заморгала, возвращаясь к обычному зрению. Комната тут же погрузилась в полумрак, едва разгоняемый огоньками пары свеч. Одна, толстая белая свеча, чадила, оплывая восковыми слезами, на столе, около Хар. Другая свеча, почти огарок, стояла на полу и в слабом ее свете восседала элессинь с видом оскорбленного достоинства. В который раз девочка с любопытством разглядывала хрупкую тоненькую фигурку девы сновидения, духа, хранящего сны, и не переставала гадать, каким образом Чиэль умудрилась поймать элессинь и заставить служить себе строптивого вздорного духа. Перед элессинь горкой высилась приличная кучка трав, собранных днем, и несколько кучек поменьше. Пыхтя, попискивая от возмущения, большеглазое чудо, напоминающее миниатюрную копию девушки, сортировала травы по разным кучкам и выполняла свою работу так, будто делала великое одолжение. Заметив, что девочка наблюдает за ней, элессинь надулась еще больше и сверкнула в сторону Хар золотом глаз.
   - Не злись, растеряха снов. Ты становишься похожей на жабу, моя дорогая. И ручками усердней, усердней перебирай. Нечего отлынивать от работы. Или ты думаешь, что я буду с тобой возиться всю ночь? - сварливо буркнула Чиэль, даже не обернувшись. Склонив голову, она сосредоточенно изучала содержимое холщового мешочка. - Ха, кажется, это то, что я искала.
   Золотоглазая раздраженно дернула длинными острыми ушками и прошипела что-то сквозь зубы, очень тихо, однако Чиэль услышала и обернулась, уперев руки в бока. Ее лицо не обещало ничего хорошего.
   - Так-так, дорогуша. Ты кое о чем забыла. В самом деле, пора бы тебе напомнить некоторые пункты нашего договора. Никто тебя не держит, ты вольна уйти в любую минуту. Не хочешь? Ах, тебе мало света ?! Элессини не нуждаются ни в каком свете, кроме лунного, насколько я помню.
   Раздался сухой щелчок пальцев. В то же мгновение под закопченными стропилами крыши вспыхнул голубой с серебром шар света. Точно маленькая луна заплыла в дом, подумалось вдруг замершей от удивления Хар. Мягкое сияние залило все пространство дома, высвечивая каждую мелочь, каждую вещь, находящуюся в поле зрения и в то же время делая всю обстановку нереальной, несуществующей. Огоньки свечей, завистливо мигнув на прощание, погасли сами собой.
   - Ну как? _ язвительно осведомилась женщина и посмотрела на сжавшуюся в комок элессинь весело блеснувшими глазами. - Так тебя устроит больше?
   - Вполне, - дерзко пискнула элессинь, но с перепугу вжала голову в плечи.
   - Не смей дерзить мне. Иначе отправишься заниматься такой нелюбимой тебе работой на чердак. Составишь приятную компанию летучим мышам и своей ленивой подружке, - посмеиваясь, бросила женщина через плечо, и вернулась к прерванному занятию.
   К этому времени Хар находилась в доме Чиэль уже пару недель и успела узнать, что на чердаке отбывает наказание другая элессинь. Чем-то она сильно не угодила хозяйке и была изгнана на чердак на целый месяц. Растеряхе снов, по-видимому на чердак не хотелось. Она предпочла замолчать, скрыв свое недовольство. Склонилась над кучкой, засопела еще усердней, растряхивая пучки на отдельные травинки и листики.
   В голубоватом призрачном свете волосы ее словно вспыхнули, пряди разноцветных волос, прежде тусклые, теперь заиграли всеми оттенками радуги. Все-таки элессини, создания богини Мирайту - ночные существа. Время сна, ночь - вот их время, когда они обретают силу.
   Если бы Хар видела это зрелище впервые, она, наверное, не смогла бы оторвать глаз от завораживающего сияния радужных волос, но она ни единожды видела дев сновидения. Только раньше ей никто не верил. Еще одна сказка, придуманная неугомонной Хар Сеа-Лан для братишек и сестренок. Как наяву она слушала голос старшей сестры.
   " Опять сказочки про белых драконов. Ты большая выдумщица, Хар. " - прозвенел в голове ясный голос Иты. Да, интересно, что бы сказала Ита о выдумках, когда увидела бы это чудо с дымкой полупрозрачных крыльев и радугой в волосах, с травинками, налипшими на желтоватую ткань платья.
   Тихонько вздохнув, Хар с сожалением уткнулась взглядом в выщербленную миску, доверху наполненную остывающей кашей с мясом, вяло повозила ложкой. Мысль о том, что надо хотя бы для вида отправить в рот пару ложек с едой, вызывала отвращение. Еда, однако, выглядела вкусно и пахла вполне аппетитно. К тому же Хар сама попросила еды, лишь бы ведьма не отправила ее спать в маленькую темную спальню.
   - Шла бы ты спать, девочка. Давно ведь уже носом клюешь, - негромко сказала женщина, словно прочитав потаенные мысли Хар. Может и в самом деле прочитала. Она - ведьма, в этом не приходилось сомневаться.
   Под пристальным, скорее даже пронзительным взглядом Чиэль девочка торопливо зачерпнула полную ложку каши, прожевала, не чувствуя вкуса. Нимало не смущаясь, Хар съела еще ложку каши и столь же торопливо проглотила следующую порцию.
   Чиэль досадливо поморщилась. Ее лицо, фигура, движения и манера речи до странного напоминали Хар ее мачеху. Такого просто не могло быть. Чтобы два разных женщины были похожи друг на друга как сестры -близнецы. Овальное, гладкое, без единой морщинки лицо с мелкими правильными чертами, не очень красивое, но не лишенное миловидности, казалось , принадлежало совсем еще молодой женщине. Однако Хар, хоть и прожила на этом свете каких-то жалких девять лет, нутром чуяла, что эта женщина много-много старше, чем выглядит. На то она и ведьма.
   Испытывала ли Хар страх перед ней? Первые дни, когда на ней останавливались прозрачные зеленоватые глаза, так похожие на глаза женщины, которую она ненавидела всей душей, сердце Хар замирало, ухало вниз. Глаза ведьмы смотрели на нее без отвращения, без гадливости, без жалости. Ни любопытства, ни презрения, ни злости ни разу не промелькнуло в ее взгляде при виде Хар. Даже сердясь, Чиэль смотрела спокойно и Хар готова была поклясться, что на дне зеленых глаз искрами светилось затаенное веселье. И удивлялась, как глупая обидчивая элессинь этого не видит.
   Вот и сейчас она смотрела на невысокую, сухощавую востроносую женщину с растрепанной гривой шоколадных волос с трепетом, но не чувствуя страха или угрозы. Отсыпав в очередную мисочку мелко перемолотой травы, Чиэль стряхнула с ладоней зеленоватую труху и присела на лавку. Так близко к Хар, что у той перехватило дыхание.
   С минуту она смотрела, как Хар упрямо давится кашей, потом засмеялась и спросила с упреком:
   - Неужели настолько невкусно? Я ведь старалась, готовила...
   Хар закашлялась, едва не подавившись .
   Ага, как же, как же, знаем. Овощи для еды, стеная все утро на несправедливость жизни, чистила заспанная, беспрестанно зевающая, хныкающая элессинь. Кроме того, ей же пришлось перебирать крупу для каши и следить за приготовлением пищи.
   - Мне еще не доводилось пытать детей... едой, - сочувственно сказала ведьма, без труда разгадав ее мысли, и слегка потрепала по щеке.
   - Отчего же не вкусно, - пробормотала девочка через силу. - Очень даже вкусно. Дома мне редко доводилось есть мясо.
   Взгляд Чиэль скользил над головой Хар. Девочка напряглась. Что-то подсказывало ей, что ведьма пристально изучает ее, читает словно открытую книгу. По спине пробежались острые иголочки беспокойства.
   - Конечно. Для растущего организма полезно иногда заглотить свежего мясца. Особенно для организма молоденькой хэкьяро.
   Хар стремительно вскочила на ноги, объятая внезапно пробудившейся яростью, как вязанка сухого хвороста огнем. Резким движением скинула стоявшую на столе миску с едой и та, раскидывая комья каши, откатилась в сторону элессинь. Возмущенно прошипев, крылатая дева ретировалась на поперечную балку от греха подальше. Поближе к маленькой луне. Ведьма же не шевельнула и пальцем. Сидела, спокойно сложив ладони на коленях.
   - Да как вы смеете... Зачем вы со мной так? Что плохого я вам сделала?
   - Успокойся.- ничего не выражающим голосом бросила ведьма. Сухо и спокойно. - Нашла время для истерики. Вот не думала, что мне будет трудно найти общий язык с потомком Ланн.
   Хар закрыла глаза. Ее тело сотрясала дрожь, с которой она никак не могла справиться. К тому же вернулась боль, засевшая в левой, покалеченной руке. Слишком сильно она дернула рукой, запустив тарелку в ни в чем не повинную летунью.
   Чиэль поднялась и шагнула к дрожащему ребенку. Мягкие теплые ладони опустились на светловолосую голову Хар, осторожно погладили, прижали лицом к плечу. Девочка благодарно прикрыла глаза, успокаиваясь. Благодатное тепло проникало внутрь, вытапливая гнев, по капле изгоняя страх. Глаза щипало, и Хар боялась, что она не выдержит и разревется на плече ведьмы. Она так давно не плакала.
   - Я не хэкьяро,- пробормотала она сквозь слезы. - Не оборотень.
   - Да, не хэкьяро,- неожиданно легко согласилась Чиэль, довольная, что девочка стоит спокойно. - Ты больше, чем просто оборотень.
   Глаза Хар, удлиненные, голубые, слишком светлые под темными ресницами, блестящими от слез, сейчас казались еще больше чем были. Она смотрела настойчиво, требовательно и в глазах стыл немой вопрос.
   - Откуда вы знаете?- Голос ее был чуть слышен.
   Чиэль пожала плечами и доверительно прошептала на ухо:
   - В конце концов, я ведьма. Я просто знаю это и все.
   - Вы отдадите меня ... им? Когда они придут...
   Похоже, ее слова рассмешили ведьму. Она рассмеялась и легонько шлепнула девочку по лбу.
   - Какие глупости. Хотела бы я посмотреть, у кого из этих трусов хватит смелости прийти в мой лес и что-либо взять без разрешения. Я никому тебя не отдам. Не отдам, если ты сама этого не захочешь.
   - Вы меня не прогоните? Теперь, когда... знаете, кто я, - с замиранием проговорила Хар, боясь пошевельнуться, боясь спугнуть миг благостного спокойствия, окутавшего все ее существо. Она чутко прислушивалась, не прозвучит ли в словах ведьмы ложь. Как бы то ни было, ложь она почует сразу.
   - Само собой. Но я не могу держать тебя в этом доме насильно.- Ведьма слегка отстранилась и внимательно взглянула на побледневшее заострившееся лицо. - Разве ты не хочешь домой?
   - У меня больше нет дома.
   Наконец-то она сказала это, решилась. Призналась в этом самой себе и вновь удивилась, вместо внутренней боли ощутив лишь светлую печаль. Лица родных в ее памяти успели потускнеть, подернуться дымкой. Поразительно, ведь так мало времени прошло. Наверно это потому, что я не человек, тут же решила Хар. Иначе она не стала бы забывать так быстро.
   - Лгать тебе бесполезно. Все дети твоего народа отлично чувствуют фальшь. Я не смогу дать тебе очень много. Видишь ли, я не очень люблю людей. Общества эльфов и прочих... существ я избегаю. Но не пренебрегаю помощью некоторых друзей в делах ведения хозяйства. - Чиэль проказливо подмигнула элессинь, и хмыкнула, когда та, оскорбленная, завернулась в свои перламутровые крылья как в плащ и демонстративно отвернулась. Оскорбили ежа мышами. - Это глупо, отказываться от помощи в помывке кастрюль и горшков. От помощи, кстати говоря, предложенной добровольно, - добавила она чуть громче, чем следовало. Возможно, тебе, девочка , будет очень одиноко, но я дам тебе все, что необходимо для жизни. Крышу над головой, пищу, одежду и, самое главное, я дам тебе знания.
   Во рту у Хар пересохло, она до боли прикусила губу. Не надо быть слишком умной, чтобы понять, о чем идет речь. Проще говоря, ведьма открыто предлагала ей стать ее ученицей. Опрометчиво принимать такое решение , не подумав. Хар с трудом разлепила губы:
   - Что мне для этого нужно сделать. Ведь что-то сделать надо наверняка. Верно?
   - Самую малость. И очень много. Захотеть остаться со мной. Научиться слушать себя, свой внутренний мир. Ощущать потребность познать все, что окружает тебя. Слушать и слышать. Поверь мне, это нелегко. Признать и не отрицать более свою суть, свою сущность.
   Девочка слушала внимательно и по тому, как сосредоточено и напряжено было ее лицо, можно было судить, сколь мучительным было для нее раздумье.
   -Это. Твой. Личный. Выбор. Только твой. - проговорила Чиэль медленно, с усилием чеканя каждое слово.
   - Можно мне подумать?
   - Можно. Время терпит.
   Чиэль осторожно прикоснулась к ее забинтованной руке, чутко пробежалась пальцами от предплечья к локтю. Под ее пальцами пробудившаяся было боль рассеялась, растаяла как туман.
   - Как рука? Беспокоит.
   - Немного. - Хар попыталась выдавить слабую улыбку и подумала, что самое время обратиться с просьбой снять повязку. Рана почти зажила, беспокоила ее редко, но во время сна причиняла неудобства.
   Вопреки ожиданиям, все оказалось намного хуже, чем Хар предполагала изначально. Это она прекрасно видела по нахмуренному лицу ведьмы. Пропитанная лечебной мазью повязка была в конце концов снята и небрежно отброшена в строну.
   На первый взгляд все было в порядке. Рана зажила чисто, кожа была слегка красноватой, припухшей. Содрогаясь, Хар посмотрела на шрамы, навсегда пометившие ее левую руку. Радовало только одно. Самый уродливый, длинный и кривой шрам тянулся от подмышки к локтю, на внутренней стороне руки и, если держать руку чуть согнутой, то его практически и не видно.
   - Шрамы вскоре побледнеют. Есть достаточно хорошие мази для того, чтобы сделать их мало заметными. Меня беспокоит другое.
   Чиэль заставила ее несколько раз сжать пальцы в кулак. Снова разжать и пошевелить каждым пальцем по отдельности и осталась довольна результатом.
   -Теперь согни руку в локте, - потребовала она.
   Девочка охотно подчинилась. Однако когда Хар вытянула руку в сторону и вверх, боль молнией стрельнула от плеча до самых пальцев. С губ Хар сорвался крик боли.
   - Этого я и боялась, девочка,- подвела свой неутешительный итог огорченная до слез Чиэль. - Этого я и боялась. Последнему потомку рода Сех-Ланн больше не подняться в воздух. Никогда. С такой травмой - никогда. Ты не будешь летать. Мне очень жаль.
   Хар молчала, потрясенная до глубины души. Как можно потерять то, чего вроде как и не имел. Нет, все же она успела узнать, что такое вкус ветра. Но каков он там, в глубокой, сапфировой синеве она, действительно, не узнает никогда.
   - Неправда! - Неприкрытый, отчаянный вызов в потемневших от волнения глазах. - Я буду летать. Буду. Во сне. Я и раньше летала во сне.
   Отступив, Чиэль смотрела нее с торжествующей гордостью , как на любимое дитя. Глаза ее мягко мерцали кошачьей зеленью, а на губах играла загадочная улыбка. И Хар внезапно осознала, что она нисколько не походит на Айтур, ее мачеху. Ни капельки, ни единой черточкой. Совсем другая женщина , молодая , зеленоглазая и темноволосая, в простом платье приглушенно-зеленого цвета, которое так подходит к ее глазам и делает ее неотразимой .
   - Замечательно, что ты так считаешь.Верить надо. Тех, что не ищут и не ждут чуда,но прдолжают верить, тех чудо отыщет само. Закон жизни, если хочешь знать. Продолжай верить, несмотря ни на что. Быть может, твои небеса позовут тебя сами. Чем Хэсильт не шутит.
   Припомнив Хэсильта сына Сиринлиль, ведьма поумерила свою радость. Просто подозрительно, что этот черный чешуйчатый гад, вечно сующий свою морду куда его не просят, до сих пор молчит. Видимо, не прознал, какого цыпленочка пригрела под своим крылышком блистательная Чиэль. Или же знает и чего-то ждет? В голове женщины одно за другим выстраивались заклинания, пришло знание, каким образом можно спрятать девчонку от глаз Хозяина.
   - Садись-ка,- велела она, указав на скамью. - Уже достаточно поздно и ты должна лечь спать. Но прежде я приготовлю тебе успокаивающий отвар и ты мгновенно заснешь, едва коснувшись подушки.
   В доме было душновато. Чиэль приоткрыла окно. В комнату вместе с теплым ветром летней ночи ворвался крошечный ягодный дракончик, привлеченный светом. Закружил вокруг испускающего голубой свет светильника-луны. Вредная элессинь тут же протянула когтистую, похожую на птичью, лапку и попыталась сцапать крошечное трепыхающееся тельце. Промахнулась, едва не сверзлась вниз, но вовремя раскрыла крылья и изящно опустилась на пол. Не обращая на эту суету ровно никакого внимания, Чиэль сосредоточенно отмеряла травы для отвара. Прохладная вода в массивном серебряном кубке вскипела почти мгновенно и теперь в исходящий паром кубок щепотка за щепоткой сыпались лечебные травы.
   Ягодный дракончик, темно красный, отливающий золотом на полупрозрачных кожистых крыльях, маленький, похожий на бабочку, размером не больше мизинца, радостно носился по комнате. Правда, ему хватало ума не подлетать слишком близко к элессинь, мечтающей поймать его. Даже отсюда Хар видела, как дергаются ушки золотоглазой девы. Как у кошки, выследившей мышку.
   Дракончик подлетел к маленькому столику, на котором женщина до этого старательно расставляла емкости с кристаллами и травами, и бухнулся в мисочку с желтым порошком, подняв облачко мерцающей золотистой пыльцы. Выбрался, едва не опрокинув мисочку с драгоценным содержимым. Подскочившая элессинь в последний момент успела ее поймать. Увидев это, Чиэль сердито фыркнула.
   А вот поймать кроху не получилось. Крылатый разбойник взмыл вверх и спикировал на самую верхнюю полку, где ведьма хранила самые ценные ингридиенты. Свет бесчисленными бликами дробился на гранях драгоценных сосудов из хрусталя, что видимо и привлекло ягодного дракончика. Он забрался на тонкий изящный фиал, обвился вокруг него тельцем, пытаясь зацепиться крохотными коготками за скользкую поверхность. Эльфийский сосуд из горного хрусталя такого к себе отношения терпеть не стал и полетел вниз, увлекая за собой шалуна.
   Хар и моргнуть-то толком не успела, наблюдая за проделками дракончика. Фиал замер в воздухе, дракончик сполз с него и заверещал так обиженно, будто какая-то неведомая рука щелкнула его по носу. Похоже, так оно и было. Повинуясь знаку Чиэль, драгоценный сосуд, покачиваясь в воздухе, медленно поплыл на место.
   - Рот закрой. Дракон залетит,- буркнула Хар раздосадованная неудачей хранительница снов.
   Отчего-то дракончик вился над ней.
   - Иди ко мне, малыш. Никто тебя не обидит,- ласково проговорила девочка, протягивая раскрытые ладони. Не долго думая, дракончик доверчиво опустился. Хар быстро накрыла его ругой ладонью и держала осторожно, словно бабочку. Крохотные коготки и крылышки щекотали ее ладони.
   Ведьма поставила перед ней кубок с темно-янтарной жидкостью. На поверхности плавали травинки.
   - Отпусти его. Ягодные дракончики не живут в неволе. Они- свободолюбивые создания.
   Как и большие драконы, подумала Чиэль, но вслух этого не сказала.
   -Лети, малыш,- напутствовала его Хар, с сожалением отпустила шалуна и закрыла окно.
   Кубок оказался приятно прохладным, а отвар тепловатым, горьковато-вяжущим на вкус, но отнюдь не противным. Хар покорно выпила питье и позволила уложить себя в постель. Сон пришел мгновенно, потому она не видела, как ведьма долго сидела у ее постели в полной темноте, держала за руку и шептала нежное, ласковое, давно забытое.
   Потом встала, прошла в большую комнату , залитую светом. В долю секунды загасила голубой шар. Тишь и темнота окружили ее. Только поблескивали из угла старым золотом глаза элессинь, духа сновидений.
   Из холщового мешочка в руку Чиэль выпал видящий кристалл. Ледяная прозрачная плоть камня.
   - Это судьба, Сэх-Ланн. Это судьба. Трудно избегнуть ее объятий, - прошептала она в темноту.- Невозможно.
   Золотистые глаза мигнули.
  
  
   Глава вторая
  
  
  
  
   Прошла большая часть ночи. Чиэль покинула дом и теперь сидела на крыльце, смотрела на звезды и размышляла о том, как поступить дальше. Каждый раз, когда требовалось принять важное решение, она отправлялась сюда, в маленький домик, затерянный в лесах Кайи. Идея спрятать девочку здесь далась Чиэль тяжело. Все в этом доме напоминало о прежних ее воспитанницах и это причиняло боль. Как странно, она была уверена, что боль со временем пройдет, что годы притупят ее. В доме не осталось ни одной вещи, которая бы лично принадлежала ее рыжим девочкам, но все равно слишком многое говорило о том, что когда-то они были с ней. Книги, которые они читали, по-прежнему стояли в библиотеке. Камни, кристаллы, многие вещи в доме, до которых они дотрагивались, несли в себе память о них. И дом тоже, что не удивительно, помнил о них.
   Они навсегда остались с ней, в ее памяти и в ее сердце. Здесь, в лесу Кайи она и схоронила их, всех . Остались только серые замшелые камни в дубовой роще. Не выжила ни одна из трех ее рыжих фей. Зато даэру, рыжие эльфы мира Хеввы, покинули Империю Маргит, скинули ярмо рабства и исчезли, растворились на просторах Хеввы, все, разом, будто они никогда и не жили под солнцем этого мира. Однако ни в одном из миров Семимирья они так и не объявились. С тех пор прошло триста лет, время утекло как песок сквозь пальцы. Даэру ищут до сих пор.
   Чиэль рассмеялась сухим злым смехом и презрительно сжала губы. Пусть ищут, пусть попробуют отыскать. Она спрятала их слишком хорошо, ведь за это пришлось заплатить жизнями ее девочек. Даэру ушли, а людям на долгую память осталась легенда о Кайе, могущественной ведьме, мерзком отродье, державшем в страхе всю Империю.
   Время все расставило по своим местам. Быль, история минувшего, обросла слухами, домыслами и выдумками. Ложь стала правдой, а правда превратилась в сказку, в красивую страшную сказку. Империя распалась на несколько крупных государств, родилось и ушло немало поколений. Кайя отошла в область преданий, но до сих пор люди помнят, с чего началась эта история. В народе лес кровавой Кайи прозвали Проклятым, люди боятся этого места, мало кто осмелиться подойти к границам вековых елей.
   Тут девочка в полной безопасности. Никто не сунется сюда, в вотчину Кайи, в ее личные владения. Заклинания сплетены таким образом, что разорвать их без ведома наложившей чары практически невозможно. Даже Врата, расположенные на территории леса, заблокированы, хоть для этого и пришлось применить запрещенные знания. Чиэль на дух не переносила незваных гостей.
   Кстати, о гостях. Видящий кристалл в ее руке нагрелся, пальцы просяще покалывало. Кто-то из ее братьев или сестер желал встретиться с ней , она уже догадывалась, кто бы это мог быть. Конечно, эта глупенькая элессинь нашептала на ушко своей Госпоже. Когда только успела, шкодливая плутовка? Впредь глаз с нее не спускать. Завела в доме сонную шпионку.
   Пришлось возвращаться в дом. Много мелких желтых и зеленых огоньков вспыхнули вокруг нее. Она шагнула в комнату, будто окруженная роем светлячков. Элессинь, взглянув на ее лицо, тихо заскулила и забилась под стол.
   Чиэль прошла, уселась на лавку около стола и постучала пальцами по столешнице. Судя по всему, гостью осталось ждать не долго. Ловко просунув руку под стол, она без труда вытащила оттуда элессинь, схватила ее за шкирку и подняла легко как котенка. Эфирные крылья поникли, висели тряпочкой, желтые совиные глаза виновато мигнули.
   - Вот как, значит, - весело фыркнула она, позволив себе чуть-чуть встряхнуть негодяйку для острастки. - Давно ли ты присматриваешь за мной, моя милая, позволь узнать? Это опасно для жизни - влезать в дела богов. Тебя, что, не учили этому в обители Тумартиса?
   - Госпожа... велели, - мертвея от ужаса, прошептала крылатая дева сна.
   - Чиэль, моя уэльдэ, прекрати мучить моих созданий,- раздался от порога низкий грудной голос, звенящий нотками радости. Мирайту, Дочь Радуги, шагнула ей навстречу, протягивая руки.
   - Она шпионила, - недовольно сообщила Чиэль, но все же отпустила элессинь, чем та тут же воспользовалась, вновь забравшись под стол.
   - Весело у тебя здесь, - хихикнула Мирайту.
   - У тебя веселее. В твоей обители их сотни тысяч.- Чиэль сделала страшные глаза и возвела очи горе.
   - Могу прислать с десяток. Для сестры не жаль ничего.
   - О, нет! Нет! Мне хватит в доме и пары шпионок!- оскорбилась ее предложением Чиэль. От Мирайту можно ожидать чего угодно. У нее достанет соображения выполнить свою угрозу и прислать любимой уэльде два десятка Хранящих Сны в полное ее распоряжение. Не тех безобидных прозрачных существ, разносящих сны, а элессинь, потерявших свое сновидение, уплотнивших свои эфирные тела настолько, что становятся вполне материальными, но совершенно невыносимыми по характеру. - А если тебе очень хочется сделать доброе дело, то пошли несколько растеряшек в Каменный Купол, к нашему общему другу. Буду просто счастлива, если десяток таких любопытных мордашек поселится в окружении Хэсильта.
   - Что им там делать? Чистить кастрюльки для драконов?- жизнерадостно спросила Мирайту, с трудом сдерживая смех. Она попыталась было присесть на лавку, но не тут-то было. Богиня снов, в отличии Чиэль-чи-Наквель, Вечной Звезды , была в своем истинном облике. Мебель, находящаяся в комнате, казалась ей слишком низкой и ужасно неудобной. Как и все Риергал, воплощенные боги Киртены, она была очень высока. На пару голов выше самого высокого мужчины. Платье из тонкого винно-красного шелка подчеркивало идеальную, без единого изъяна, гибкую стройную фигуру. Тонкое породистое лицо чистокровной китри, удлиненные к вискам миндалевидные глаза, такие темно-синие, что кажутся почти черными, тени под высокими скулами, благородная бледность лица. Когда-то, на Киртене она была представительницей одной из мощных аристократических семей, это сохранилось в ее облике, отпечаталось навеки. Сама Киртена развеялась в прах, а они, Риергал - Ставшие богами, кое в чем остались неизменны.
   Чиэль с восторгом взглянула на водопад волос, небрежно закинутых за спину. Каждая прядь отливала своим цветом, сияла так, что не было надобности ни в каких светильниках. Длинные острые уши богини снов были вызывающе открыты. Обычно китри занавешивают их волосами. Уши, конечно, все равно торчат, их сложно спрятать.
   - Чему ты так ехидно улыбаешься, моя королева?- спросила Мирайту, несколько смущенная тем, что Чиэль рассматривает ее с любопытством, словно видит впервые.
   - Я любуюсь тобой, моя дорогая сестра. Носить радугу в волосах...
   - Ах, оставь!- нетерпеливо перебила ее богиня. - Иногда это ужасно отвлекает от дел. Знаешь, мне иногда кажется, что у меня на голове пожар.- Она мелодично рассмеялась. - Последнее время ты столь старательно избегала нашего общества, что мы позабыли, как ты выглядишь. Твоя маска человека столь сильно приросла к тебе, что мой вид вызывает у тебя удивление.
   Обвинение было слишком серьезным, но в нем была доля истины. Чиэль-чи-Наквель устала оправдываться, просто ушла, перестала появляться в Замке-В-Звездах, замела свои следы таким образом, чтобы никто из Риергал не смог ее обнаружить.
   Однако, как только Хар объявилась в доме Чиэль, все старательно возведенные барьеры, защищающие ее от внешнего мира, преграды, возводимые десятками лет, рухнули мгновенно. Перед ней стоит ее сестра по духу, они шутят, улыбаются друг другу, а ведь последний раз они встречались более сотни лет назад.
   - Прости, Мирайту. Так было нужно. Я хотела пережить свою боль в одиночестве, - глядя на бледную китри, сказала Чиэль ровным голосом. - Я рада видеть тебя.
   - Я скучала.- Мирайту жалко улыбнулась.
   - Может быть, мы пройдем в Замок?- спросила Чиэль, решившись.- Мой дом лишен удобств для Высоких китри. Это всего лишь человеческое жилье.
   Мирайту почтительно сложила руки в ритуальном жесте.
   - Да, моя королева.
   - Мирайту, ты меня знаешь. Прекрати подлизываться. Я ведь могу и передумать.
   Красиво очерченные пухлые губы богини сна сложились в учтивую улыбку.
   - Слушаюсь, моя королева.
   Чиэль фыркнула в ответ, понимая, что спорить с упрямой китри бесполезно. Рядом с ней она казалась себе ребенком. Не самое приятное впечатление, когда твоя собеседница выше тебя едва ли не вполовину.
   Все-таки стоило вернуться к истинному облику. Так было бы намного удобнее для них обеих. К тому же неизвестно, кто мог поджидать их в галереях Замка-В-Звездах. Почти сразу, подчиняясь ее мысли, облик стал изменяться. По телу пробежалась теплая волна. Невидимые нити, удерживающие столь тщательно наведенный морок, дрогнули и разошлись в стороны, опали чуть видимыми изумрудными волосками, растаяли в воздухе.
   Теперь перед Мирайту предстала Высокая китри в традиционном для древних семей Китрены темном, густо зеленом платье с открытыми плечами, богато расшитом сложной вышивкой, с золотыми вставками и поясом под грудью. Смуглозолотистая, кареглазая, с улыбчивым лицом, в обрамлении пышных волос цвета светлого золота.
   Спустя мгновение она обнаружила, что стоит, почтительно склонив голову, прижав руку к сердцу в жесте признания и подчинения.
   - Мирайту, заканчивай это представление.- В голосе Вечной Звезды слышался упрек. - И не произноси моего истинного имени. Незачем будить некоторые силы раньше времени.
   На этот раз Мирайту лишь благоговейно кивнула, обойдясь без " моя королева". Сказать, что Чиэль это раздражало, значит ничего не сказать. Эти вечные церемонии и приплясывания доводили ее до безумия еще в те времена, когда она была смертной. Это была одна из причин, по которой она не появлялась в Замке-В-Звездах. Она и в этот раз предпочла бы там не появляться, но неотложные дела требовали ее присутствия.
   Подхватив со стола вышитый мешочек, она бросила в него кристалл, привязала к поясу и, подойдя к двери библиотеки, поманила богиню сна за собой. Дверь распахнулась, в слабом отблеске от роя кружащихся огоньков виднелось помещение, заставленное книгами. Они громоздились на полках вдоль стен до самого потолка, стояли стопками прямо на полу. Огни освещали только ближайшие у выхода книжные стеллажи, остальные терялись во мраке узкой, но очень длинной комнаты.
   - Ого!- недоверчиво хмыкнула гостья,- Маленький домик в лесах Кайи!
   - Ну, не такой уж и маленький,- заметила Вечная Звезда не очень ласково. Ей бы хотелось сохранить некоторые странности своего убежища в тайне. Утешало лишь то, что Мирайту сумеет сохранить все в секрете. На нее можно было положиться. - Всего лишь невинная игра с пространством.
   - Будем вести беседу в библиотеке?- удилась пестроволосая китри.
   - Ага, проходи.
   Мирайту согнулась, чтобы не удариться о притолоку, переступила через порог. В следующий миг по глазам больно ударил пронзительный синий свет. От неожиданности китри не удержалась и полетела на пол. Через минуту зрение прояснилось, и она увидела, что сидит, потирая ушибленную руку, на гранитном полу большого полукруглого балкона, а Чиэль стоит тут же, рядом, опершись ладонями на высокий бортик из белого мрамора.
   Богиня сна одарила свою уэльдэ кислой улыбкой.
   - Моя королева, как обычно полна неожиданностей. Непростительно, что я успела об этом позабыть.
   - Извини, не успела предупредить,- отмахнулась Вечная Звезда, помогая подруге встать.
   Осознав, что произошло, Мирайту задохнулась от возмущения.
   - Вот так просто, - с горечью, удивившей ее саму, проговорила китри, тряхнув радугой волос. - Вот так просто. Оказалось, что в любой момент ты могла посетить нас. Мы сбились с ног, пока искали тебя. Никто из Риергал не мог отыскать пропавшую уэльдэ. Проклятый дракон лишь загадочно улыбался и молчал как убитый. Так было, пока ко мне не пожаловала одна маленькая мстительная элессинь с просьбой спасти ее от ведьмы, похитившей ее сновидение. Ведьма, видите ли, заставляла ее совершать много вещей, недостойных элессинь. Только поэтому мне удалось узнать, где ты скрываешься. А ты все это время была рядом... Стоило сделать всего один шаг и одной комнаты в другую и очутиться здесь!
   - Есть большая разница между не хочу и не могу. Я могла, но не хотела возвращаться к вам, - искренне ответила та, что в мире людей долгое время звалась именем Кайя. - И все-таки я вернулась. Время моего одиночества подошло к концу.
   Точно слепая, Мирайту смотрела на последнюю королеву Киртены. Невероятно трудно было поверить, что ее поиски наконец-то завершились успехом. Но в то же время она знала, что если бы Вечная Звезда не захотела этого сама, никто бы ее не нашел. Несмотря на жгучую обиду, она нашла в себе силы сказать, что безумно сильно скучала, не находила себе место от волнения.
   Они крепко сплели пальцы, как делали это еще в далеком детстве, когда давали друг другу обещание сохранить дружбу. Сейчас это пожатие значило много больше сказанных слов. Да и несказанных тоже. Как и прежде, они могут довериться друг другу. Некоторое время они хранили молчание. Веселость , с которой они встретились, была наигранной. Похоже, и та и другая страшились встречи после долгой разлуки.
   Как бы то ни было, она вернулась туда, где ее ждали. Другое дело, что ей бы не хотелось попадаться на глаза некоторым Риергал и, по возможности, избежать неприятных разговоров. В ее планы не входило что-либо объяснять. С радостью и упоением она всматривалась в ночь, свернувшуюся вокруг замка в бархатное кольцо, усыпанное бесчисленными бриллиантами звезд. Здесь всегда ночь, бархатная тьма, усыпанная звездной крошкой, и гуляет, врываясь в окна, скользя по открытым галереям и балкончикам вечный ветер. Изящная белая громада замка, подсвеченная изнутри мягким сиянием, парит в пустоте, прокладывая свой путь среди звезд. Целую вечность назад они отвоевали у закрытого мира этот кусочек пространства и были бесконечно счастливы, обустраивая его по своему разумению и желанию. В чем-то Замок-В-Звездах напоминал королевский замок Меннитейона, одного из самых красивых и величественных строений, существовавших на Киртене. Все они мечтали тогда создать что-то, что напоминало бы им об утраченном мире, позволило бы приходить сюда как домой. В свое время Чиэль вложила немало своих сил в создание Замка-В-Звездах. Каждый из Рирхигал вложил в него частичку своей души.
   - Мы могли бы пойти в один из них залов. Очень надеюсь, что мы никого не встретит. Оставим встречи на потом. Сейчас у меня есть более важные дела.- со вздохом сказала Чиэль, увлекая Мирайту за собой, в крытую галерею.
   - Что случилось? - осторожно поинтересовалась богиня сна. - Тебе нужна моя помощь?
   - Собственно, да. Ты видела мою новую девочку?- напрямик спросила Чиэль.
   - Твою ученицу? Видела. Где ты ее достала? Сняла с луны. Абсолютно все были уверены, что у клана Сех-Ланн не осталось наследников. Драконы встанут на уши, когда узнают об этом. Вопрос времени, это только вопрос времени. Рано или поздно они о ней узнают.
   Как интересно. Кто еще осведомлен, что Чиэль заполучила в свои руки юную драконицу?
   - Видишь ли, я была предупреждена о ее появлении, но не знала, где она и кто она. Можешь себе представить, как я изумилась, обнаружив в ней кровь Сех-Ланн. Девочка жила среди людей, всю жизнь считала себя человеком и вдруг такое! От матери ей досталась сильная защита. Ее словно бы никто не видел. Жила она в Ильоре с его неприязнью и закоренелой ненавистью к не людям. Что бы случилась с ней, прознай кто-нибудь, что она оборотень, даже думать страшно. Сожгли бы как обычную хэкьяро. К сожалению, я непростительно опоздала. Девочка совершила обращение - чудовищная ошибка в ее-то возрасте. Как результат - сломала крыло. Будет чудо, если она однажды взлетит.
   - А Хэсильт? -Мирайту иронично изогнула тонкую изящную бровь.
   - Что Хэсильт? Сомневаюсь, что он пребывает в неведении. На него это не похоже.
   Издалека донеслись голоса. Подруги благоразумно свернули в соседний коридор. Они пробежали через галерею Портретов и оказались в большом мрачноватом зале с высоким потолком. Посреди зала стоял огромный круглый каменный стол, окруженный массивными креслами, своей роскошью напоминающими трон. Стены, занавешенные шпалерами, придавали мрачноватому пустующему помещению хоть какой-то более- менее уютный вид.
   - Этот зал подойдет в самый раз,- сказала Чиэль, зажигая белые магические светильники.
   Богиня сна присела в кресло, обтянутое красным бархатом, посмотрела на уэльде выжидающе. Проверив узлы на защитном заклинании, Чиэль плотно закрыла дверь и только после этого позволила себе присесть рядом с Мирайту.
   - О чем пойдет речь?- сразу приступила к делу обладательница радужных волос. Волнение Чиаль передалось и ей.- Это как-то связано с девочкой?
   - С девочкой-то связано напрямую, но речь идет о мальчике.
   - О каком мальчике? - с неподдельным изумлением спросила Мирайту. Она была очень любопытна, эта богиня, придумывающая сны и готовившая их тех, кого она любила или ненавидела.
   - Мне было обещано двое детей, мальчик и девочка. Наша драконица появилась, а мальчика нет до сих пор. Как бы ни случилось чего. Беспокойство снедает меня. Я сердцем ощущаю, что-то идет не так. Дети должны были появиться одновременно.
   Она замолчала, заметив странный взгляд своей названной сестры.
   - Позволь спросить, кто мог пообещать тебе такое? Можно?
   - Отчего же нельзя?- Чиэль пожала плечами. - Несколько лет назад меня посетила Сиринлиль.
   Мирайту так удивилась, что едва не навернулась со своего царского сиденья.
   - Сиринлиль?! Посетила?!- Она резко подалась вперед, на лице ее отразилось удивление, смешанное с недоверием и ужасом. - Сиринлиль погибла. Может быть, ты наблюдала ее призрак?
   - Со мной говорила настоящая, живая Сиринлиль. Внутри ее тела все еще теплится жизнь. Она путешествует.
   - Этого просто не может быть. Не может быть! - повторяла ошеломленная, сбитая с толку Мирайту. - Мы же видели. Мы видели это своими глазами, как она погибала.
   - Мы видели, как погибла Киртена, как свет Амиргаль сжег Шидаган, но Сиринлиль избегла их участи. К счастью для всех нас.
   - Хесильт знает, что его мать жива? Кто еще об этом знает?- спросила она севшим голосом.
   О, да, куда без Хэсильта. С вредным драконом, позволявшим себе время от времени вмешиваться в дела бессмертных, считаться приходилось всем.
   - Никто. Больше никто. Она покинула нас быстро. Ее время здесь было крайне ограничено. Ты помнишь, в год Медведя в небе Хеввы появилась крупная комета? Это и была Сиринлиль.
   Праматерь драконов! Конечно, Мирайту помнила о комете с дымным красноватым хвостом. По непонятным причинам никто из них тогда не обратил на нее внимания.
   - Теперь мне понятно, каким образом ты нашла Сех-Ланн. Что еще она сказала тебе?
   - Оставим это в тайне. Ее словам еще предстоит обрасти плотью.
   Мирайту глубоко вздохнула, возвращая себе утраченное равновесие. По всему выходило, что ночь, полная потрясений , для нее еще продлиться.
   - Хорошо. В таком случае, какая помощь от меня требуется?-
   - Помоги мне найти второго ребенка, мальчика. Пока не стало слишком поздно,- добавила она очень тихо.
   Китри заговорщически переглянулись. На что способны две богини, если одна из них богиня снов, а другая богиня колдовства?
   Видящий кристалл перешел из рук в руки.
  
  
   Глава третья
  
  
  
  
  
   Смотреть на Сай доставляло ему удовольствие. Худосочное, костлявое тело жены не шло ни в какое сравнение с безупречными, изящными линиями стройного тела Сай. Он любовался ею, а она делала вид, что не замечает его откровенного взгляда, равнодушно поглядывая в сторону высокого окна, забранного витражным стеклом. Свет солнца, подкрашенный багрянцем наступившего вечера, проникал в маленькую спальню, расцвечивая обстановку комнаты цветными пятнами.
   Тонкая рука протянулась к серебряному подносу, наполненному горкой экзотических фруктов, ловкие пальчики подхватили персик. Эльфийка на миг коснулась его бархатистой кожицы губами, ощутила тонкий пьянящий аромат и впилась в него острыми зубками. Ела она аккуратно, маленькими кусочками, будто поддразнивая, не позволяя и капельке сока попасть на себя. Кьярто знал за ней эту маленькую слабость - пристрастие к фруктам, и к каждой их тайной встречи требовал доставить в башню Ласточки корзинку самых лучших фруктов. Сам Кьярто их терпеть не мог, но смотреть, как малышка Сайюлилле смакует напоенные солнцем южные плоды, было еще то зрелище.
   Если бы не послание, которое срочно нужно было отправить лорду дан -Иснэ, он бы сполна отдал должное восхитительной красоте Сай. Не оставил бы без внимания ни один кусочек тела. Вместо этого он вынужден сидеть за столом, поспешно скрипеть пером, выписывая вычурные завитки эльфийского алфавита, лишь искоса бросая взгляд на уплетающую персики женщину. Обнаженная, она лежала на широкой кровати за полупрозрачной занавесью балдахина, нежась на шелке простыней. Разметавшиеся волосы цвета червонного золота ярко оттеняли смуглую, как и у всех темных эльфов-китри, с легким бронзовым оттенком кожу. В очередной раз рука эльфийки дотянулась до низкого столика около кровати, ловчей птицей зависла над лакомствами, но так и не притронулась к ним. Видимо, подумав о чем-то, темная китри слезла с кровати, пожав плечами в ответ на недоуменно- ироничный с оттенком сладострастия взгляд Кьярто, бросила презрительный взгляд на измятое, небрежно скинутое на пол бело-голубое платье. Оставив без сожаления сию часть своего гардероба, она стянула простынь и завернулась в нее наподобие туники. Рядом с платьем валялась его черная, вышитая серебром рубаха. Эльфийка подняла ее п положила на край кровати.
   - Если бы я знала, - проговорила она тоном капризного упрека.- Если бы я только знала, что я не нужна тебе больше...Быть может, ты разлюбил свою Сай? Зачем ты просил меня о встрече, а сам бросил скучать? Променял меня на какие-то бумаги. Кому ты пишешь, моя радость?
   Глаза ее встретились с его синими глазами, более светлыми, чем у нее самой. В глазах темной китри полыхнуло обожание, взгляд ее обжигал. Ему бы хотелось верить, что она влюблена в него хоть немножко. Ради него самого, а не положения, которое он занимал. Предыдущие его любовницы, появлявшиеся быстро и столь же быстро исчезавшие, интересовались только благами, даруемыми связью с представителем правящего дома. Высокородные, взбалмошные, капризные, они постоянно требовали от него то новых украшений, то лошадей, а то и целое поместье за короткое сомнительное удовольствие. Таккилейн, его брат, до поры до времени смотревший на похождения брата сквозь пальцы, потерял всякое терпение и сделал ему строгий выговор. Теперь красоток приходилось прятать. И от брата, и от ревнивой, крайне подозрительной жены. И все же он посмел надеяться, что для Сай важен он сам. Впрочем, эта женщина была такой же капризной, подверженной резкой смене настроений, своенравной и обидчивой, как и многие другие до нее, однако не требовала подарков. Он сам считал за счастье одарить ее, хоть со стороны это походило на попытку привязать юную китри к себе. Чувствовалась в ней какая-то чарующая притягательность и непосредственность, внутренняя сила. Вновь и вновь он твердил себе, что эта, именно эта встреча последняя и каждый раз, побежденный потребностью видеть ее, слышать ее голос, возвращался в объятия пылкой Сайювилль.
   - Оставь свое недовольство, мой Зеленый Листочек. Сегодня я и так пробыл с тобой долго. Солнце уже скоро сядет, а я должен дописать письмо, отправить его как можно скорее.
   - Так ли это важно, чтобы пренебрегать мой лаской ? - Сай обвила его шею смуглыми руками, припала лицом к затылку, нежно подула в длинное, острое ухо. Все-таки для темного китри, он выглядел очень даже неплохо. Высокий, выше своего брата-короля, со светлыми волосами, заплетенными в воинскую косу, с широкоскулым, темным от ветра и солнца лицом прирожденного представителя рода дан-Агнаррэ.
   - Будь так добра, Сайюлилле,- сказал он как мог строго, усилием воли обуздывая свое желание схватить наглую эльфийку и швырнуть на кровать,- подожди пока я закончу писать послание. Посиди, помечтай, скушай персик, тебе полезно.
   Он не сдержался и позволил себе ехидную ухмылку. Темная китри за его спиной напряглась, но рук не расцепила, лишь страдальчески шепнула:
   -Это ты говоришь, потому что ты пишешь другой. Не убеждай, я знаю правду, - добавила она плаксиво.
   Сейчас она, чего доброго, еще носом хлюпать начнет. Почему все красивые эльфийки такие дуры ? Особенно, если они очень красивые, а если еще и блондинки? А среди темных китри Агнарра все женщины как одна могут похвастаться светлыми волосами. Найти среди них умную понятливую женщину исключительно трудно.
   - Клянусь тебе светлой звездой Амиргаль, я думал только о тебе, Сайюлилле Зеленый Листочек. Что мне сделать, чтобы доказать мою привязанность?
   - Не верю, - упрямо заявило юное создание, ущипнув его за плечо, Больно так ущипнула, с вывертом.
   - Вот, посмотри сама. Письмо к лорду дан-Иснэ. Я почти закончил.
   Принц присыпал письмо песком, стряхнул, потряс пергаментом перед смазливым личиком любовницы. Та, улыбаясь, цепко выхватила письмо, присела на колени округлившего глаза Кьярто, быстро пробежалась глазами по ровным размашистым строчкам. Светлая, шелковая ткань, прикрывавшая прелести Сайюлилле, недвусмысленно сползла. Глаза эльфийки расширились, пальцы заметно задрожали, но Кьярто дан-Агнаррэ смотрел на другое. Не мешкая более, мужчина вырвал письмо из рук Сай. Разумеется, он не намеревался ей давать читать письмо целиком, так, просмотреть пару строчек, чтобы остроухое чудо отстало от него.
   - Знаешь, Сайюлилле, не стоит совать в мои дела свой очаровательный носик, прищемят,- проговорил он нежно, накидывая белый сияющий шелк на точеные плечи притихшей эльфийки. - Поверь, будет больно, а мне бы не хотелось причинять тебе боль. Напротив, я хотел бы баловать тебя, оберегать. Ты этого стоишь. И будешь моей, дорогая, пока я этого хочу. В обратном случае ты останешься не только без носа, но и без языка, а я лишусь самой обаятельной китри, какой мне доводилось обладать.
   - Это угроза?- прошептала враз побледневшая сквозь смуглоту кожи темная эльфийка, делая слабую попытку отстраниться. Дан-Агнаррэ удержал ее, взял за подбородок и внимательно взглянул в лицо. Теперь в ее глазах плескался страх, удивление. На лице застыло настороженное, недоверчивое выражение.
   - Вовсе нет. Считай, что это первое эльфийское предупреждение. Я слишком дорожу тобой, мое сокровище, чтобы рисковать твоей жизнью. Посему считаю своим долгом, предупредить, так сказать, предостеречь тебя от рискованных поступков и опрометчивых слов. Ты большая девочка и знаешь, наверное, что они резко сокращают шансы на продолжительную жизнь. Мы, китри, живем всего около двухсот лет, так что не стоит уменьшать свою жизнь в десять раз. Ты еще такая молоденькая, вся жизнь впереди.
   Она молчала, не смея пошевелиться. Наверняка она уже прослушала сплетни о незавидной участи Миллейсти, его бывшей возлюбленной, а значит, будет держать язык за зубами.
   - А сейчас прошу тебя, пойди почитай книжку, а я закончу важное для себя дело. Не хочешь читать, тогда разглядывай картинки. Говорят, для женщин вредно читать, береги свои красивые глазки. И съешь, наконец, персик.
   Почувствовав, что свободна, Сайюлилле резво вскочила на ноги, да так неловко, что локтем задела стоявшую на столе золотую чернильницу. Синевато-черные чернила, благо их было немного, выплеснулись на стол лужицей, окропив пергамент несколькими кляксами.
   - Прости, прости меня, мой дан,- горячо зашептала китри, припав к его ногам, чем немало смутила растерявшегося Кьярто.- Я такая неуклюжая. Испортила твое письмо и жду наказания, дан-Агнаррэ.
   Юная китри столь искренне просила прощения, что принц почувствовал вину. Гнев, подступивший совсем близко, исчез неожиданно, растопленный жаркими слезами раскаяния. Бесспорно, письмо придется переписать. Что ж, не так и много времени это отнимет. К ужину в Соколином зале он запоздает, невелика потеря - созерцать за столом напротив кислую физиономию жены, дани Араники, а рядом, во главе стола - постное лицо брата, Таккилейна дан-Агнаррэ, законного уэльдан , владыки всех китри Агнарра.
   - Кажется, я напугал тебя, маленькая. Извини, не знаю, что на меня нашло. Я перепишу письмо. Нам придется поужинать здесь, а потом ты будешь просить прощения, как полагается, чтобы я остался доволен.
   Он крепко поцеловал ее в губы и велел больше не мешать.
   - Уже темнеет. Можно я зажгу свечи?- Тихий, просительный шепот.
   - Конечно,- разрешил он.- Мне приятно, что ты обо мне заботишься.
   Здесь, на самом верху башни Ласточки почти никогда не зажигали светильников. Кьярто предпочитал, чтобы как можно меньше китри знали о его тайном любовном гнездышке, а те, что знали, хотя бы не подозревали о его присутствии здесь. По этой причине, пока они находились в башне вечером или ночью, приходилось пользоваться свечами. Он наблюдал, как она подошла к полке, на которой лежали свечи, обернутые вощеной бумагой, вытащила несколько новых, вернулась к столу, виновато улыбаясь. Заменила прогоревшие свечи, зажгла их простеньким, доступным для любого эльфа заклинанием.
   Надо отдать должное, юная китри быстро взяла себя в руки. Лишь яркий, лихорадочный румянец на скулах выдавал пережитое волнение. Не гладя, наугад, она вытащила из шкафа запыленный томик в кожаном переплете. Простынь вернулась на кровать и теперь Сай сидела на постели, прикрывшись густыми пушистыми прядями своих дивных волос, и послушно листала выбранную книгу.
   - Хорошая девочка, - с удовлетворением заметил принц. Задумчиво скомкал заляпанное чернилами письмо и бросил в ящичек для мусора.
   - Пойду, распоряжусь на счет ужина, а заодно прикажу, чтобы убрали это свинство. - Он досадливо поморщился при виде лужицы чернил и вышел. Едва дверь за ним закрылась, Сай выждала ровно мгновение, швырнула книгу и опрометью кинулась к столу. Сердце ее колотилось, как бешеное, готовое вот-вот рвануться из груди. К горлу подступила тошнота. В ящичке для мусора лежали несколько смятых писем. Принц сильно рискует, оставляя подобные доказательства своей измены королю.
   Письма. Которое из них ей необходимо? Трясущимися непослушными пальцами она развернула первое. Нет, не оно.Она выхватила и развернула следующее. Пергамент слегка надорван, измазан свежими чернильными пятнами. Послышался голос Кьярто, что-то недовольно выговаривавший служанке. Она метнулась к кровати, успела свернуть пергаментный лист вчетверо и спрятать его в книге. В сохранении этого ничтожного листа заключалась жизнь ее родных.
   Кьярто вошел в сопровождении молодой рабыни. Хорошенькой, надо признать. Светлая китри, большеглазая, с трогательно торчащими длинными заостренными ушками , одетая в простую, но добротную одежду, с серо-пепельные волосами обрезанными до плеч, как и полагается рабыням. В руках деревянное ведро и тряпка. Да, даже слишком хорошенькая. На счастье пепельноволосой, темного китри совершенно не интересовали рабыни. Даже такие красивые.
   Сай ей почти завидовала. Рожденная свободной, она ощущала себя проданной в рабство. Проданной с потрохами. Ловушка захлопнулась и мышка попалась.
   Рабыня бросила в ее сторону быстрый взгляд , неприязненный и одновременно осторожный. Сайюлилле передернула плечами. Из приоткрытого окна в комнату вором вползал сквозняк. Молодой женщине хотелось поднять свое платье, прикрыться, но пальцы намертво вцепились в обложку книги.
   Спасение для отца. Восстановление чести брата. Замужество для младшей сестры. Деньги и зотото для обедневшей, разорившейся семьи одной из многочисленных младших ветвей дома Василька. Никакая сила в мире не способна была вырвать из ее рук эту книгу.
   Пока девушка прибралась на столе, Кьярто подошел к Сай. Раскрытая книга на ее коленях лежала вверх ногами. Взгляд юной китри блуждал, как у пьяной.
   - Что с тобой? Ты вся дрожишь?- спросил он, присаживаясь рядом. Расцепил ее пальцы, забрал книгу и положил на столик, рядом с хрустальной вазой со сластями. Она как-то прерывисто, почти судорожно вздохнула, будто воздуха не хватало.
   - Ветер задувает. В окно.- прошептала она напряженно, ее голос дрогнул.
   Дуновение воздуха почти не ощущалось. Огоньки свечей горели высоко и ровно, трепеща лишь изредка. Ладно, с женщинами иногда случается. То жарко им, то холодно.
   Эй, ты, лохматая!- грубо окликнул он рабыню, покорно согнувшую спину. - Живее двигайся. Окно закрой и растопи камин. Тот бумажный мусор, в ящике, перед тобой, сожги так, чтобы я видел.
   При последних словах сердце Сайюлилле дернулось к горлу. Тошнота стала почти нестерпимой.
   У камина рабыня возилась долго. Наконец ее усилия были вознаграждены. Робкие желтоватые язычки несмело пробовали подношение - сосновые поленца с подтеками смолы. С каждой минутой их аппетит разгорался. Подняв ящичек, девушка с волосами, будто присыпанными пеплом, одним движением опростала его, предав огню все тайные письма принца дан-Агнаррэ. Плечи темной эльфийки поникли. Пронесло, в этот раз пронесло. Чудовищное напряжение, медленно, капля за каплей покидали ее тело. Она обессилено откинулась на подушку, а Кьярто, выпроводив рабыню вон, вернулся к своему занятию.
   Около часа ушло на то, чтобы изложить на бумаге все, чего он добивался от лорда дан-Исне. Опальный лорд Перевала Снежного барса вот уже около двух месяцев хоронился где-то в сосновых лесах на склонах Дымных гор на границах Агнарра, ожидая, когда уэльдан Таккилейн соизволит сменить гнев на милость. Не дождется. Упертый братец от своего вряд ли отступиться. Раз пожелал получить голову дан- Иснэ, он, возможно, ее получит. Мог бы получить, тут же поправил себя Кьярто и ухмыльнулся при этой мысли, если бы эльфы короля были чуть-чуть порасторопнее. Аллимар дан- Исне навряд ли сидит на одном месте и ждет, пока какой-нибудь прыткий китри отчекрыжит ему голову. Он полагал, что Аллимар, с которым он в свое время достаточно хорошо ладил, не станет делать глупостей и примет его предложение. Такой союзник, как владелец Перевала Снежного барса, китри, в равной мере наделенный умом и недюжинной храбростью, но обладающий вспыльчивым, неукротимым нравом , совсем не окажется лишним . Узда, способная смирить строптивца, у него имелась. Перевал Снежного барса перешел во владение Кьярто, так что бывший владелец будет безмерно счастлив получить его назад.
   Закончив писать, он перечитал и остался доволен. Запечатал в конверт и спрятал письмо в стол. Не далее как сегодня ночью, гонец, верный ему китри, отправиться на поиски дан-Исне. Взгляд его вернулся к эльфийке, стал задумчивым. Темная китри спала, свернувшись калачиком. Так и уснула, прижав к себе книгу.
   Из ящика в столе он вытащил маленькую бархатную шкатулку и подсел к спящей. Длинные темные ресницы трепетали, по-видимому, ей снилось что-то тревожное.
   - Сай,- позвал он негромко, дотронулся губами до гладкой, чуть теплой щеки. Она открыла глаза, вздрогнув, огляделась недоуменно, будто не понимая, где она находиться. Узнала Кьярто, сонно улыбнулась.
   - Я, кажется, заснула,- сказала она, потянувшись к нему навстречу.
   Тебе снилось что-то плохое,- с тихим смешком ответил он. Не врать же ей, что он разбудил ее для другой цели. - У меня есть для тебя подарок. Вот, гляди.
   - Опять?!- На лисьей мордочке эльфийки проступило лукавство. На щеках появились очаровательные ямочки от насмешливой улыбки, но на долю мгновения, он готов был в этом поклясться, в синих глазах тенью промелькнула грусть.
   - Ты, как будто не рада?- шутливо спросил он, открыл шкатулку и протянул свое подношение.
   Темная китри осторожно извлекла золотую нить с тремя каплями крупных прозрачных камней. Свет от камина заиграл на безупречной огранке бриллиантов бесчисленными искрами.
   - Красивая вещь,- выдохнула Сай, завороженная игрой искрящихся камней. - Слишком дорогая вещь для женщины из младшего рода. Куда я могла бы одеть такое? Я благодарю тебя за бесценный дар, но взять его я не могу. Мне очень жаль, если я обидела тебя,- Добавила она поспешно, заметив, как на его лицо наползает тень. Принц оскорблено фыркнул, его ноздри чуть трепетали от гнева.
   - Какие глупости! Из тех украшений, что я дарил тебе за последнее время, ты ни разу не надела ни одно. Быть может, ты брезгуешь моими подарками? Или они для тебя недостаточно хороши?
   - Напротив, они слишком роскошны для меня. Я попрошу у тебя другой подарок.
   Кьярто, чувствуя подвох, наморщил лоб. Было бы любопытно услышать, чего потребует девчонка. В первый раз она обращалась к нему с такой просьбой.
   - Не оставляй меня. Я хочу быть с тобой рядом. Знаю, что прошу многого, но...
   Договорить ей не удалось. Кьярто обнял так сильно, что Сай показалось, что ребра ее затрещали. Пришлось молча стиснуть зубы и вытерпеть медвежьи объятья темного китри. Привык тискать рукоять меча и вообразил, что с женщиной можно обращаться как с железякой.
   - Я все настаиваю, что ты приняла мой дар. Разве я много прошу?
   - Нельзя. -Юная китри упрямо вздернула острый подбородок. - Лучше подари мне книгу. Вот эту!
   - Книгу? - презрительно скривил губы дан-Агнаррэ. - С каких пор ты интересуешься историей завоевания Агнарра? Хочешь знать всю подноготную моего рода?
   - С этих самых. Так я возьму?
   - Бери. Ожерелье возьмешь тоже. Его, между прочим, делали под заказ - специально для тебя, неблагодарная. Возражений не принимаю,- отрезал он жестко, видя что женщина вновь собралась протестовать. Святая простота. Менять роскошное украшение на старую пожелтевшую книгу. Может, эта ушастенькая малышка еще более глупа, чем он предполагал. Либо ведет какую-то свою игру, преследуя неведомые, совершенно непонятные для него цели. Пока неведомые. За этой красоткой стоило понаблюдать. Как бы она по ошибке не забралась в еще чью-нибудь постель и не наболтала лишнего.
   Он расслабился, чувствую, как эльфийка покрывает его лицо легкими поцелуями, едва касаясь кожи губами, обжигает дыханием. Обняв ее, он ощутил аромат ее кожи, к которому успел привыкнуть, и в этот момент кто-то суматошно заколотил в дверь. Кого принесло так некстати?
   Кьярто яростно рыкнул, вскакивая на ноги, подхватил приставленные к стене у изголовья ложа узорчатые ножны. Синеватая с черным отливом агнаррская сталь выползла с хищным шипением, такая же опасная, как ядовитая змея. В эту минуту он готов был кинуться на любого, кто посмеет ворваться в его убежище.
   Дверь распахнулась и в комнату влетел запыхавшийся от бега китри с лицом, перекошенным от ужаса .
   - Халлайзе, хоаххи тебя подери! Ты сдурел, что ли? А если бы я на тебя накинулся?
   - Прошу прощения, мой дан,- Халлайзе нервно оглянулся, будто кто гнался за ним следом и сообщил трагическим шепотом. - Спешу сообщить вам, что дани Араника поднимается в башню. Я ненамного опередил ее.
   Что она себе позволяет? Вздумала за ним следить? Очень вовремя он вспомнил про троллей. Ко всему прочему, оставалось только пожалеть, что прошлый раз не получилось ее утопить. К дани Аранике подоспела помощь, а несостоявшегося убийцу проткнул стрелой неизвестный стрелок, неведомо откуда взявшийся и загадочно исчезнувший. Кьярто предпочел подстраховаться, но было бы лучше, если бы Халлайзе попал в дани Аранику,а не в того неудачника. Больше попыток устранить ее он не предпринимал. Боялся, что некоторые размышления особо умных китри обязательно наведут на него. Будь он хоть трижды сыном и братом короля, это мало поможет в борьбе с могущественными родичами жены. Дом Розы - главная опора королевского трона. Приходилось терпеть выходки скандальной мегеры.
   - Мой дан?- Халлайзе замер, ожидая приказаний.
   - Уйдем через потайной ход.
   - Увы, мой дан. Дани Араника заявила, что она знает, где вы находитесь.
   - Хорошо. Стой за дверью и задержи ее, насколько это возможно, - велел Кьярто, лихорадочно соображая, что предпринять дальше. Комната носила все явные признаки присутствия женщины. Прятать следы бесполезно. Придется нагло врать и отпираться, но показывать свою любовницу не годиться. Неизвестно, как поведет себе разъяренная Араника. Еще попортит девчонке хорошее личико. Так уже бывало.
   Сай, вновь завернувшаяся в простынь, смотрела на него беспомощно.
   - Так! - крикнул Кьярто.- Сейчас ты выйдешь через потайной ход и спустишься по лестнице. Только шустро, поняла?
   Он подошел к зеркалу, висевшему возле книжного шкафа, ощупал пальцами завитушки на массивной бронзовой раме, на что-то нажал. На краткий миг зеркальная поверхность осветилась мягким светом и мгновенно растворилась. Показались щербатые ступеньки, уходящие вниз.
   Сай вернулась к кровати, и подхватив книгу, в которой лежал спрятанный лист пергамента, суливший надежду для ее семьи , метнулась к проходу. Больше всего на свете ей хотелось как можно скорее покинуть эту башню.
   Принц поймал ее уже на ступеньках, рванул за простынь так, что затрещала ткань.
   - Стой, дура! Куда потащила? Держи свою одежду.
   Кьярто швырнул ей платье и поспешил закрыть вход.
   - Не ждал, любимый? Хорошо смотришься, с простынкой в одной руке и мечом в другой. Спать собрался? Какая жалость, а я вот покушать принесла любимому мужу.
   На пороге комнаты, ядовито улыбаясь, стояла дани Араника.
  
  
  
   Глава четвертая
  
  
  
  
  
   Всегда так, с неожиданной злостью подумалось Сай, когда надо очаровать понравившуюся женщину, ей без устали повторяют, какая она и милая и красивая и тому подобную чушь, а как выгнать, так сразу дура. Эльфийка нехорошо усмехнулась, вспоминая искаженное судорогой негодования и ужаса смуглое лицо дана Кьярто. Конечно же, не за нее он так испугался. Бережет свою драгоценную шкуру. Дому Розы дай только повод, мигом насядут на высокородного родича, требуя возмещения ущерба, нанесенного чести дани, оскорбленной неверностью мужа. Признаться честно, Сайюлилле почти не знала дани Аранику, видела ее пару раз, да и то издали, но того, что она наслушалась о высокородной дани, было вполне достаточно, чтобы начать питать скрытую, глухую неприязнь. Желчная, язвительная, требовательная, несколько эксцентричная эльфийка со всеми держалась высокомерно, изводила китри из своего окружения бесконечными издевками и придирками, за что те щедро награждали ее не менее язвительными прозвищами.
   Постепенно глаза ее привыкли к темноте. Хотелось засветить маленький огонек, однако плетение простого заклинания распалось на волокна. Сосредоточить внимание не удавалось. Мысли скакали лихорадочно, бились в висок нарастающей болью. Сайюлилле несколько раз глубоко вдохнула, оперлась на стену, чувствуя, что ноги дрожат настолько, что отказываются держать. Спиной ощутила шероховатую поверхность выступающих из кладки камней. Зябко передернув плечами, с трудом натянула помятое льняное платье. Мысль о том, что в комнате остались ее туфельки, согревала ее получше плаща. В темноте она нащупала лежащую у ее ног книгу, трепетно погладила пальцами чуть прохладную кожу переплета. Дрожь и волнение, приправленное острым чувством страха, охватили ее, порождая тревогу.
   Утащить важную бумагу прямо из под носа расслабленного, опьяненного ее доступностью и лживыми улыбками дан-Агнаррэ! Ничем хорошим это закончиться не могло. Стоит только принцу, известному своей мстительностью и непримиримой жестокостью к врагам, хотя бы заподозрить, что она была послана к нему с определенным заданием и неважно каким, ее жизнь оборвется, и смерть, вероятно, будет мучительна. Не далее как сегодня, дан Кьярто отчетливо дал ей почувствовать, что его тайны обойдутся ей слишком дорого. Может быть, он уже подозревал о чем-то. Она вспомнила его внимательный изучающий взгляд и содрогнулась от отвращения.
   Проклятый дан Кьярто с его бешеной гордостью и подозрительностью.
   Проклятый дан Айриссар, вынудивший ее пойти на такой шаг.
   Она на дух не переносила ни того ни другого и с радостью уничтожила бы обоих, если бы это было в ее силах. Впрочем, письмо, подтверждающее связь принца с мятежным лордом Перевала Снежного барса, вне всякого сомнения, будет стоит Кьярто головы. Однако и ее хорошенькая головка вряд ли не удержится на плечах. Это лишь вопрос времени. Добравшись до принца-изменника, дан Айриссар, верный пес Таккилейна, попытается убрать ее быстро и незаметно. На этот счет Сай не питала никаких иллюзий. Если действовать продуманно, взвешивая свои мысли и поступки, она сможет выиграть немного времени для своей семьи. Во всяком случае, попытаться стоит. Внезапно в голову пришла неожиданная мысль, можно даже сказать кощунственная. Темная эльфийка несколько минут мучительно обдумывала ее, разглядывая с разных сторон, пока не поняла, что мысль, в первым момент напугавшая , быстро перерастает в твердую убежденность. Передавать письмо в руки дан Айриссару нельзя. По крайней мере, сейчас. Что-то в лорд-канцлере упорно настораживало от природы проницательную эльфийку. Это был не тот китри, которому стоило доверять. Его тонкая, ироничная усмешка вгоняла ее в оцепенение и производила эффект, сравнимый с гипнотизирующим взглядом змеи.
   Шлепая босыми ногами по холодным каменным ступеням, китри вскоре заметила отблески огня на камнях. Спустилась по винтовой лестнице пролетом ниже и обнаружила чадящий факел в железном кольце. С огнем спускаться стало легче. Она могла не опасаться, что оступится на узкой ступеньке. Придерживая одной рукой подол длинного платья, в другой она держала факел, освещая себе путь. Длинные, пугающе юркие тени выползали станцевать на стенах, бросались под ноги, привлеченные светом живого огня. Через несколько пролетов в стене появилась ниша, неглубокая и узкая, но вполне достаточная для того, чтобы в нее мог залезть высокий эльф. Сайюлилле внимательно осмотрела ее. Не обнаружив ничего подозрительного, темная китри поспешила дальше. Холод ступеней обжигал ноги. Вскоре ей попалась еще одна ниша, пустая, а следом другая. Сайюлилле вздрогнула и подняла факел повыше. С большей долей вероятности она могла бы проскочить и ничего не заметить, однако взгляд ее помимо воли прикипел к светлому квадрату, смутно выделявшемуся на общем фоне стены. Здесь когда-то тоже находилась ниша, однако сейчас ее заложили камнями, более светлыми, чем темные, почти черные камни древней стены. Судя по всему, замуровали ее недавно, со всей поспешностью. Камни подогнаны неровно. Сайюлилле стало дурно. Даже думать о том, кто оказался замурован в тайной нише башни Ласточки, было невыносимо. Видимо, кто-то из тех, кто посмел перебежать дорогу принцу Кьярто. Кто-то из китри, исчезнувших за последнее время. Как знать, может одна из ниш, пустующих ныне, не сегодня-завтра примет в свои каменные объятия ее изломанное, изувеченное тело?
   Выбраться отсюда скорей, к хоаххам все эти грязные тайны и интриги высокородных! Если понадобится, покинуть столицу, оставить Агнарр и убраться подальше от страны темных китри , которыми беспощадной рукой правил Дом Сокола. Вероятно, придется перебраться в Эльтеррион, страну, принадлежащую другим темным китри на западе между Осенним лесом и Драконьим хребтом. Около тысячи лет назад Эльтеррион откололся от королевства Агнарр. С тех пор маленькое эльфийское княжество успешно отбивалось от агрессивных попыток сородичей привести его к покорности и вернуть в состав королевства. В конце концов, Дом Сокола махнул на него рукой, притворяясь, что подобной проблемы не существует, и сосредоточил свое жадное внимание на границах земель, соседствующих с землями ененис, людей.
   Таких ниш Сайюлилле насчитала еще с десяток. Три из них были замурованы. Больше не ощущая себя в безопасности, китри, повинуясь голосу интуиции, кричащему об опасности, спрятала свою бесценную добычу - украденное письмо, в одну из ниш. Та же интуиция говорила ей, что это единственное место, где можно сохранить свою тайну вдали от чужих глаз. Одна из маленьких комнат, занимаемых Сайюлилле вместе с другой китри из мелкой знати, постоянно обыскивалась. Это мог быть дан Айриссар, но это также мог быть и один из китри, посланных принцем Кьярто. За комнату можно было не опасаться. Там не было ничего, что способно было навести на юную китри хоть тень подозрения.
   Спрятав книгу с заложенным между страницами письмом , она стала считать ниши, изредка встречавшиеся на нижних этажах, чтобы позже найти спрятанное.По всему выходило, что она уже должна быть где-то в самом внизу. По пути темная китри подумывала о том, каким образом придется вернуться сюда и забрать письмо. Факел, шипя и плюясь искрами, прощально мигнул светло-рыжими прядками огня и потух, будто пламя накрыла чья-то тяжелая недобрая рука. Сайюлилле, раздраженная, отбросила его от себя. Звук металла о камень, слишком громкий в хрупкой тишине каменного коридора. Обругав себя за неосторожность, Сай поморгала, стараясь привыкнуть к темноте. Тьма, неожиданно густая и вязкая, обступила со всех сторон. Придерживаясь за стену, эльфийка заставила идти себя дальше. Выход совсем близко.
   Внезапно чья-то холодная ладонь зажала ей рот. Все это произошло настолько быстро, что Сай едва успела трепыхнуться. Кто-то очень сильный притиснул ее лицом к стене, не давая возможности даже пошевелиться.-
   - Спокойно, айя Сай, - зашептал в ухо знакомый вкрадчивый голос. - Я помогу вам выбраться отсюда. К тому же дан Кьярто попросил меня присмотреть за вами и проводить до вашего жилища.
   Сайюлилле отчаянно дернулась, силясь ослабить железную хватку придавившего ее китри. Левая, заломленная за спину рука наливалась болью. На глаза навернулись слезы обиды. Мужчина убрал руку с ее лица и она судорожно сглотнула. Воздух тягуче медленно потек в легкие. Ее худшие опасения подтвердились.
   - Отпусти...те меня,- она с трудом вытолкала из пересохшего горла молящую просьбу.
   - Непременно, - с плохо скрываемым пренебрежением отозвался Халлайзе, среброволосый лучник из личной охраны младшего дан-Агнаррэ.- Вы ничего лишнего не прихватили из спальни дана? Случайно?
   -А должна была?- огрызнулась Сайюлилле и взвыла, ослепленная болью. Халлайзе сильнее стиснул вывернутую руку и слегка встряхнул темную китри, возвращая к реальности.
   -Ну, так что?- буднично поинтересовался он.
   - Нет!- взвыла Сай, не в силах терпеть боль.- Нет! Нет, я не ... Ничего не брала.
   Он отпустил ее руку, схватил за золотистые волосы и резко развернул лицом к себе. Над их головами затеплился белый огонечек, повис, разливая дрожащий свет. На худощавом лице с правильными, несколько резковатыми чертами лица блестели темно-зеленые, похожие цветом на влажный мох, выразительные, слегка раскосые глаза чистокровного темного китри. Серебристые волосы уложены в обязательную для воинов-китри косу, спускавшуюся на спину.
   - Простите, айя. Я должен убедиться, что это действительно так.
   Он говорил с ней почтительно, спокойно, однако Сайюлилле видела по его лицу, насколько сильное презрение он к ней испытывает. По всей видимости, ему было не привыкать обыскивать женщин, покидавших спальню Кьярто. С ней же такое случилось впервые. Это могло означать только одно. Она под подозрением. Оставалось только выяснить, где она совершила ошибку. Должно быть, чересчур сильно увлеклась игрой в любовь и переиграла, демонстрируя принцу свою преданную влюбленность и пылкость. Ловкие пальцы Халлайзе обыскали ее с ног до головы. Краснея, ей пришлось покорно выдержать эту экзекуцию. Пережить это оказалось легче, чем домогательства дана Кьярто. Почему-то вспоминать об этом с каждым разом становилось все более противно. Мыло и горячая вода, в которой она скоблила кожу до царапин каждый раз по возвращении от дан-Агнаррэ, помогали мало.
   Темный китри сполна ощутил ее страх, смущение и стыд. Даже в тусклом свете огонька было заметно, сколь мучительно ярко проступила краска стыда сквозь бронзовую смуглоту лица.
   - Подумать только, какая стеснительная пташка,- сокрушенно фыркнул среброволосый лучник, отстраняясь от нее. По какой-то причине он принял ее смущения на свой счет. - Чисто, айя. Я обязан был проверить. У моего дана много врагов. Позвольте вашу руку?
   Похоже, Халлайзе был разочарован результатом обыска. В отличие от дана Кьярто, он не доверял ей ни на грош.
   В голосе его послышалась насмешка. Не дожидаясь, пока Сай подчиниться, он сам подхватил ее за руку и увлек за собой. Вскоре они выскользнули из башни, пробрались сквозь густые заросли сирени, маскировавшие неприметную деревянную дверь, украшенную ажурными полосками железа, и проворными тенями пробежали вдоль высокой каменной ограды внутреннего двора. Сай исподтишка бросила взгляд на темного китри, целеустремленно тащившего ее за собой. Подумала, что было бы, поймай он ее с письмом. Живой она бы ту башню не покинула. Это точно и к прорицательнице ходить не надо.
   Как долго она пробыла в башне Ласточки, Сай не знала. Сейчас над столицей распахнула мягкие бархатные крылья птица-ночь. Россыпь звезд была щедрой как никогда. Низкие и яркие звезды подмигивали, будто желали разделить с ней ее секрет, Небесная река - млечный путь таинственно поблескивал. Заметив, что она отвлекается, китри сердито дернул ее за руку и прибавил шаг. В замке по-прежнему кипела жизнь. Во многих окнах виднелся свет, слышались голоса перекликающейся стражи. Почему -то Сайюлилле не удивилась, когда Халлайзе, нырнув в оранжерею, протащил ее сквозь стеклянный павильон с тонко благоухающими растениями и вынырнул в затемненную галерею, дважды поднялся по лестнице и свернул в Яшмовые коридоры, в ту часть замка, где располагались комнаты для наименее знатных женщин и девушек из Полуденных и Вечерних Домов. Этажом ниже располагались только комнаты служанок.
   У хорошо знакомой двери Халлайзе остановился, отвесил юной китри издевательский поклон и ушел, прямой и стремительный как копье. Несколько долгих мгновений Сайюлилле смотрела ему вслед, прежде чем решилась открыть дверь и войти в комнату, мягко освещенную светом неяркого ночного светильника. Ее рабыня, ененис, ожидая ее возвращения, уснула и теперь спросонья терла глаза. Подбежала к госпоже, замершей у входа, подхватила ее на руки, когда та покачнулась.
   Испуганный голос человеческой женщины с трудом доходил до сознания Сайюлилле. Она присела в кресло, выпрямилась, стиснула кулаки так сильно, что ногти до крови вонзились в ладони. Как же хорошо, что никто не видел, в каком состоянии она вернулась. Дать кому-то другому одержать над собой победу? Никогда! Она из дома Васильков, а представители этого рода так просто не сдаются. Ожесточенно потерло лицо, возвращая себе способность мыслить. Рабыня смотрела на нее озадаченно.
   - А где айя Гьюлис ? Ах, она переехала.? Жена нашего канцлера была к ней столь милостива, что позволила переселиться в комнаты, занимаемые девушками из личного окружения дани? Подумать только, Гьюлис оставила нас в одиночестве. Тоже мне кудрявое недоразумение. Принеси мыльный корень и морскую соль для ванн. И миндальное масло. Согрей для меня воды. Много - много горячей воды,- непреклонно сказала она, видя недовольство, отразившееся на остролицем лице заспанной женщины. Она скинула свое видавшее виды бело-голубое платье, расшитое мелкими цветками, презрительно отбросила его ногой в сторону служанки и завернулась в белое покрывало, снятое с кровати. - Платье выбросить немедленно. Лучше сжечь его, чтобы никогда я больше его не видела.
   Красивых платьев из тонкой ткани, пошитых специально для нее, у Сай было удручающе мало. Непозволительной роскошью было так поступать с одеждой, но темной китри страсть как хотелось избавиться от всего, что носило на себе следы Кьярто. Таким же образом она поступила и с другими, более роскошными платьями. Осталось с десяток совсем простых, без вышивки. Сайюлилле тешила себя надеждой, что это свидание было последним. На самом деле последним. Если она хоть что-то понимала в поведении младшего дан-Агнаре, он более на два полеты стрелы не посмеет приблизиться к ней. Будет тщательно избегать ее. Она рассмеялась, напугав служанку, сворачивавшую ее некогда любимое платье цветов Дома Васильков. Да, она будет безмерно счастлива, лишившись внимания высокородного китри. Задание почти выполнено. Забрать письмо, хранящееся в одной из ниш, передать канцлеру Айриссару, добиться освобождения брата, забрать сестру, оставшуюся в Льянри, и уехать в Эльтеррион. Это надо сделать в кратчайшие сроки и покинуть Агнарр. Промедление подобно смерти.
   Спустя полтора часа она вошла в купальню. В маленьком, выложенном цветной плиткой круглом бассейне плескалась горячая вода, отражая блики света от оставленного для нее светильника. На краю бассейна, за узорчатым бортиком стояли многочисленные бутылочки из цветного стекла. В воздухе ощущался навязчивый запах благовоний и масел. Особенно отчетливо она чувствовала аромат миндаля. Уезжая из Льянри, она забрала из дома все лучшие запасы для ухода за телом.
   Погрузившись в воду с головой, она вынырнула, отплевываясь, шумно фыркая, как большая кошка, которую нечаянно столкнули в воду. Полежала с закрытыми глазами, отдаваясь восхитительному теплу. Привычным жестом потерла правую руку, намереваясь стянуть браслет, застыла, не нащупав серебряного запястья.
   Сайюлилле одним движением выскочила из бассейна, расплескав огромную лужу воды, заглянула в комнату мокрая и злая.
   - Шелла! - крикнула она требовательно. - Где мой браслет? Тот, что с серебряными васильками?
   Рабыня, внутренне приготовившись к наказанию, испуганно захлопала ресницами.
   - Знать о том не знаю, айя, - взволнованно отозвалась Шелла, встряхивая тонкое одеяло на ложе госпожи. - Когда вы уходили сегодня днем, браслет вашей матери был на вас. Вы же так редко снимаете его.
   Темная китри мрачно молчала. Вода с длинных, потемневших волос стекала ручьями, узкие длинные заостренные уши эльфийки подрагивали от волнения. Так же молча она вернулась в купальню, забралась в бассейн и принялась с таким ожесточением тереться жесткой губкой, словно мечтала содрать с себя кожу.
   Сайюлилле не желала, чтобы дан кьярто хотя бы невзначай прикоснулся к единственной дорогой для нее вещи. Его касание могло осквернить память матери, подарившей Сай старинный серебряный браслет. Конечно же, она стянула его и оставила где-то в комнате на самом верху башни Ласточки.
   Глаза темной китри были подозрительно сухи, их будто присыпало песком. Аия Квилана, мать Сайюлилле умерла бы еще раз, на этот раз от позора, если бы ей довелось узнать, что натворила ее умная и благоразумная дочь.
   - Ради брата. Ради моей семьи,- очень тихо прошептала китри, оправдываясь. Возможно, блуждающая в звездах душа ее матери сможет услышать ее и отвести беду.
   Браслет утерян.
   Шелла могла бы и не напоминать о том лишний раз. Сай прекрасно помнила, где она его оставила. Еще час назад ей казалось, что судьба ведет и направляет, защищая дочь дома Васильков. Теперь же она была уверена, что все боги Киртены отвернулись от нее.
   Если бы эта троллькая сучка Араника не ворвалась в башню, надеясь поймать своего неверного за руку, она бы забрала браслет. И книгу с письмом. Спасла брата, забрала сестру и уехала бы в княжество Эльтеррион.
   Как действовать дальше? Весь тщательно выстроенный план дал трещину.
   Айя Сайюлилле, задержав дыхание, нырнула под воду. Хотелось утопиться и ни о чем больше не думать.
   Все ее надежды сейчас были направлены на то, что невинное женское украшение останется без внимания и проваляется в той комнате неведомо сколько времени.
   А ведь говорила мама, что нельзя играть в игры с высокородными. Можно остаться без головы. По крайней мере, Сай знала, что приложит все усилия, чтобы сохранить жизнь. От долга крови отмахнуться нельзя. Кровь родича и честь Дома для любого китри превыше всего.
  
   глава пятая
  
  
  
  
  
   В то время как Сайюлилле кралась по темной винтовой лестнице потайного хода, принцу Дома Сокола предстояло отразить атаку в лице нежданно-негаданно нагрянувшей супруги. Вопреки ожиданиям Кьярто, дани Араника не спешила бросаться на осажденную крепость, коей он себя ощущал в данный момент, с присущим ей упорством тролля, вооруженного тараном. К тому же крепости застигнутой врасплох, но, тем не менее, хорошо вооруженной. Растерянность на лице темного эльфа мгновенно сменилось равнодушно-брезгливым выражением, синие глаза холодно блеснули.
   Игнорируя пристальный, исполненный неприкрытого торжества взгляд своей дани, Кьярто бросил скомканную простынь на кровать, слегка повернул в руке рукоять меча, поймав темным лезвием отсвет огня от камина, полюбовался оружием и нехотя вернул его в ножны. Какая жалость, что нет у него возможности таки устранить столь неуживчивую и самоуверенную супругу. Какой-нибудь своевременный несчастный случай определенно бы поправил положение, подарил бы вожделенную возможность действовать без оглядки на Дом Розы. Как-то незаметно для остальных шести Великих Домов китри Агнарра Дом дан-Рильтайэ, исподволь, из года в год набиравший влияние, вобрал в свои владения богатейшие земли Агнарра в результате удачных брачных союзов и почти сравнялся по положению и возможностям с Домом Сокола, правившим этой страной со времен проклятой королевы Атаирхик - Завоевательницы. В свое время китри дан-Рильтайэ не гнушались даже торговлей с презренными ененис, людьми, жившими в долинах за горами Крови, и признаться честно, они вели довольно успешную торговлю. Конечно, падкие до эльфийских вещичек люди готовы были платить золотом и серебром, что в немалой степени способствовало быстрому обогащению Дома Розы. За глаза главу дан- Рильтайэ называли королем торгашей и скупердяем, но при этом не испытывали мук совести занимая у него золото на нужды собственных семей. Альмо дан-Рильтайэ, отец дани Араники и уэльдани Кирраэльс, хоть и был весьма бережлив, иногда даже чрезмерно, а все же в долг выдавал достаточно крупные суммы, заставляя влиятельных китри, по неосторожности или неосмотрительности влезших к нему долги, зависеть от Дома Розы, принимать навязанные решения и всячески способствовать дальнейшему распространению интересов Великого Дома. Когда-то дан Кьярто запросил у дана Альмо средства на военную кампанию против Эльтерриона. Пришлось обратиться к нему, потому что Таккилейн отказал и заявил в своей категоричной манере, что не намерен кидать деньги на ветер если младшему брату взбрело в голову помахать мечом. Он получил свои деньги. Чем это кончилось, вспоминать не хотелось. Они застряли в Осеннем лесу, противники совершали стремительные и дерзкие вылазки, отказываясь встретиться с агнаррцами в честном бою. Обе стороны понесли потери от скрытых в листве стрелков, но в итоге военный поход закончился полным провалом. Оскорбленный, опозоренный до глубины души принц Дома Сокола вернулся хмурый и злой, отягощенный долгом, который не в состоянии был вернуть. Король показал расстроенному брату изящную фигуру из трех пальцев и отправил восвояси. Было отчего впасть в уныние, однако дан Альмо встретил его с распростертыми объятьями и заявил, улыбаясь плутовато и вместе с тем доверительно, что любит его как сына и готов простить все долги в обмен на маленькую услугу. Чтобы впредь он стал для него настоящим сыном, а уж дан Альмо позаботиться в свою очередь, чтобы в кармане чудесным образом обретенного родственника всегда звенело золото. Он был невероятно щедр. Ему еще не приходилось покупать принцев крови.
   Наверное, в тот несчастный день его жизни у Кьярто ум за разум зашел, раз он так легко согласился. В итоге он оказался обманут. У Альмо на тот момент было четыре незамужних дочери и одна из них - дани Кирраэльс по праву считалась одной из самых красивых эльфиек в Великих Домах Агнарра. Как оказалось позже, на Кирраэльс у ее отца были совсем другие планы. Двумя годами позже Кирраэльс сочеталась священными узами с Таккилейном и стала королевой китри, а Кьярто досталась в жены худшая из дочерей Альмо, не слишком красивая, но достаточно умная и волевая. Сколько прошло времени, а Кьярто не мог забыть обиду и уже много лет точил зуб на семью своей дани.
   Дани-Рильтайэ сохраняла на лице насмешливую улыбку, в уголках ее тонких губ невидимыми каплями сочился яд. Как же одинаково они улыбались, отец и дочь, и как много взяла от него высокая худощавая эльфийка с аристократически-мелкими чертами лица. Истинная дочь своего Дома, леди с шипами неподвижно замерла у входа и приложила ладонь к сердцу в ритуальной жесте, обещавшем верность и преданность, жесте, которым испокон веков приветствуют особ королевской крови. Она стала принцессой по положению и вовсе не была обязана это делать, но знала, что изъявление ее верности хоть в какой-то мере способно досадить спесивому супругу. За ее спиной виновато топтался Халлайзе, показывая знаками, что его вины в том нет. Кьярто чуть заметно шевельнул рукой. Прошел к столу, вытащил чистый лист пергамента и написал пару строк.
   - Будь добр, Халлайзе, исполни мою просьбу,- сказал он, протягивая воину сложенный вчетверо лист. Будет лучше, если его верный китри встретит Сай на выходе из башни и позаботится, чтобы она вернулась в замок.
   Эльфийка и виду не подала, что ей любопытно. Среброволосый китри поклонился, повторив жест Араники, и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Это словно послужило знаком. Шелковистое белое платье с переливами голубого и розового прошелестело по направлении к нему.
   - Что-то ты припозднился, мой дан. Король и я напрасно надеялись узреть твое появление. А тут мне сказали, что ты и вовсе не горишь желанием присоединиться ко мне. Жаждешь отведать пищи в гордом одиночестве?- Глаза Араники, светло-серые, удлиненные к вискам, оказались совсем близко от его лица и в них неприкрытым бешенством тлела искра гнева. Слишком хорошо она выдрессирована, чтобы так сразу дать выход своим чувствам.
   Кьярто позволил себе глумливую усмешку. Он предпочел бы сказать ей в упор, что он думает по этому поводу. Вместо этого надо срочно что-то придумывать. Он потянулся за черной рубашкой. Заботливо свернутая руками Сайюлилле, она по-прежнему висела на спинке кровати. Узкие уши эльфийки дрожали от ярости , выдавая ее с головой. Она терпеливо ждала, пока он предстанет перед ней в более-менее потребном виде. Кьярто поискал глазами свой тяжелый, с серебряными накладками пояс. Тот нашелся не сразу.
   По крайней мере, ему хватило бы одного взгляда, чтобы понять , что к чему, а Араника далеко не глупа. Ей оказалось достаточно одной его саркастичной ухмылки. Кровь отхлынула от впалых щек, она изменилась в лице.
   Раздался оглушительный звук увесистой оплеухи. Сильная, как и все женщины китри, она размахнулась от души и сделала то, о чем давно уже мечтала. И сделала бы еще раз, но темный эльф перехватил ее руку и отшвырнул от себя легко как котенка. Отброшенная, она кинулась на него молча, стремительно, целясь ногтями в лицо. Он увернулся простым заученным движением воина, в долю секунды сделал подсечку и придавил к полу задыхающуюся, орущую от ярости эльфийку. Сложная прическа, державшая в повиновении замысловатую вязь тонких косичек и завитых льняных прядей, оказалась испорчена.
   В дверь тут же просунулась лохматая голова китри из личной охраны дани Араники, привлеченного криками и возней в комнате.
   - Провожу пояснительную беседу со своей женой на тему, почему нельзя поднимать руку на принца. И на мужа тоже. - наставительно тыкая эльфийку лицом в коврик из рысьей шкуры, заявил Кьярто, забавляясь ругательствами, которые в обычной жизни от строгой дани вряд ли услышишь.
   Темный эльф понятливо кивнул, вернулся на свой пост. Позже дани Араника побеседует со своей охраной отдельно. Неприятный, должно быть, получится разговор. Возможно, ему предстоит беседа еще более унизительная, на грани допроса. Увлекшись, Кьярто пропустил момент, когда ловкая китри вывернулась и попыталась его укусить. Да что же это такое? Собственная жена вышла из подчинения да еще и укусить норовит. Против воли Кьярто почувствовал, что улыбается.
   - Знаешь, у орков есть такой боевой прием в борьбе с эльфами. Он малоэффективен в бою, но необходим, когда нужно отвлечь соперника. Обычно применяется молодыми орками или теми, кто лишился оружия. Называется " Откуси эльфу ухо". Никогда бы не подумал, что моей дани захочется отработать сей маневр на мне.
   Дани сплюнула попавший в рот волосок от коврика и смерила мужа уничтожительным взглядом.
   - Ха!- фыркнула она угрюмо,- я знаю другой прием. Эльфийский, применяемый против орков, когда внимание надо привлечь. И, насколько мне известно, он применяется еще и для ограничения рождаемости среди вонючек. Называется " Пни орка по..."
   Дани благоразумно замолчала, поняла, что и так наговорила лишнего. Злость ее вышла наружу подобно нарыву. Теперь ее больше заботило, насколько сильно испорчена ее прическа.
   -В общем,- добавила она более миролюбиво, - в отношении эльфов прием работает так же. Я бы воспользовалась им или воспользуюсь позже. При случае. Благо, что повод найдется быстро.
   - Но-но, возлюбленная моя дани. Вряд ли я пострадаю от этого. Детей у нас как нет, так и не будет.
   Он отпустил Аранику и подошел к окну, открыл. В комнате было очень жарко. Едва ощущался запах жженого пергамента. Стемнело, в горах всегда рано темнеет. Стоит только солнцу упасть по ту сторону гор, как небо облепляют звезды. Эльфы верят, что это светят сердца ушедших предков. Как много, должно быть, их ушло на Звездные Тропы.
   Он отвернулся, но краем глаза следил за женой, придирчиво осматривающей комнату. От ее взгляда ничего не укрылось. Она внимательно осмотрела столик, заставленный фруктами и сластями, скользнула взглядом по бархатной шкатулке. Перехватив взгляд дани, Кьярто запоздало хлопнул себя по лбу. Противная китри оставила-таки ожерелье, подставив его под удар. Не до того было, бедняжка с перепугу чуть собственное платье не оставила. Рука Кьярто потянулась за шкатулкой, однако эльфийка оказалась проворней. Ее узкое смуглое личико удивленно вытянулось. Прозрачные капли бриллиантов на золотой нити ослепительным блеском заиграли в тусклом свете свечей.
   - Что это? Чей-то подарок?- возмутилась она и в голосе скользнули обиженные нотки. Кьярто подарки дарил редко, исключительно на официальные праздники, да и те с трудом можно было назвать роскошными. Вряд ли они были достойны ее. Каждый раз он отговаривался тем, что ему необходимо экономить средства. И это при том, что приданое, данное за дани Араникой Домом дан-Рильтайэ было значительно больше, нежели за ее младшей сестрой, уэльдани Кирраэльс.
   - Какая жалость, что ты обнаружила его раньше срока. Хотел тебя приятно удивить. Нравиться?
   Он уже решил, что раз глупая Сай не ведает своего счастья, не произойдет ничего страшного, если ожерелье окажется в цепких ручках его жены. Может быть тогда она отстанет от него хоть на время.
   - Издеваешься?- не сказала даже, скорее прошипела уязвленная китри.- Только не смей убеждать меня, что оно предназначалось мне. Все равно не поверю.
   - Дело твое. Хочешь верь, хочешь не верь. Посмотри, как оно очаровательно будет смотреться на твоей гордой длинной шее. Ну же, примерь.
   Он заметил, что из-под кровати что-то торчит и сквозь смуглоту кожи побледнел от догадки. Эта красивая идиотка Сай убежала босиком. А он начал было думать, что удастся задобрить дани побрякушкой, увести разговор в другую сторону и постепенно замять эту тему. Ссориться с Домом Розы было не с руки. Особенно сейчас, когда поставил перед собой определенную цель. Золото Альмо поможет ему купить еще многих союзников. Настойчиво подвигая недоверчивую супругу в сторону зеркала, он незаметно попытался запнуть обувку под кровать.
   Остановившись перед зеркалом, Араника сняло ожерелье из золотых листочков. Темный китри отразился в зеркале позади дани. Услужливо подал ожерелье с бриллиантами, помог застегнуть. Бросил на жену презрительный взгляд, как и на любую другую китри, купленную за драгоценные безделушки. Это справедливо, в конце концов украшение куплено и на ее золото тоже. Она, конечно же, считала также, потому не стала отказываться от понравившейся вещи из чувства ложной гордости. Дани Араника знала, для кого приобретена эта красота. Может, даже слишком хорошо знала.
   - Умеешь сделать приятное, когда хочешь. Разве это так трудно? - назидательно сказала она, шутливо ударив мужа в грудь. Верно, чувствовала себя виноватой из-за безобразной сцены, которую только что устроила. По счастью, дани Араника хоть и была отъявленной стервой, но достаточно быстро смягчалась. Когда ей это было необходимо. Как сейчас.
   День, обещавший быть прекрасным, заканчивался хуже не придумаешь. Плохо, что пришлось показать Сайюлилле второй, потайной проход в башню. Ужасно, что юная китри оказалась любопытна и случайно увидела его послание к дан-Исне. Хотелось верить, что он достаточно припугнул ее и она будет держать язык за зубами. И в довершение этого ужасного дня ему придется всячески юлить и изворачиваться, измышляя такую удобную для них обоих ложь. Из года в год длилось это притворство, изощренная игра, в которую играли двое, игра в семью и отношения, которые ничего не значили ни для одного ни для другой. Нужно было лишь придерживаться определенных рамок приличия, а Кьярто из этих узких рамок выпадал и делал это с радостью. Он получил деньги, она получила власть и определенное влияние, тем не менее каждый из них чтил за долг попортить кровь своей второй половинке, насолить, напакостить по мелочи. Но когда того требовали их общие интересы, два врага объединялись и успехом устраняли препятствия. Они друг друга стоили, да и действовали они весьма схожими методами.
   Со смесью раздражения и негодования он наблюдал за тем, как высокая дани, полюбовавшись на свое отражение в зеркале, вернулась к столику и с брезгливо поджатыми губами принялась изучать содержимое подносов. Ее собственное ожерелье из искусно сделанных листочков золота заняло свое место на бархате шкатулки. Похоже на то, что ему сейчас предстоит ответить на пару неприятных вопросов. Самое время проявить выдержку и взять свои чувства под контроль.
   - Так чем, ты говоришь, занимался все это время? - как бы невзначай поинтересовалась темная китри, скосив глаза на кучку персиковых косточек на столе. - Мм-м, что тут у нас? Засахаренные фрукты... миндаль в шоколаде, свежие фрукты. Ого, подсушенные финики! Мягкие и такие сочные на вид. Какая редкость в наших горах. Маленькие кексы с изюмом и грецким орехом. Не знала, что ты пристрастился к сладенькому.
   В голосе эльфийки сквозило неприкрытое ехидство, но серые глаза смеялись, будто она заранее знала все, что он скажет. Ну, соври мне, придумай что-нибудь. Интересно, что ты скажешь на этот раз. Вот что говорили эти глаза и Кьярто готов был принять вызов.
   - Иногда я злоупотребляю... сладеньким,- проговорил Кьярто со мстительным удовольствием повторяя слово, брошенное женой и спокойно взял со стола персик, подкинул его в руке и демонстративно впился зубами. - Однако другим не обязательно знать о моих маленьких слабостях. Ведь так?
   От сладковатого вяжущего вкуса хотелось скривиться и выплюнуть эту гадость. Кьярто заставил себя проглотить кусочек и изобразил на лице море удовольствия . Получилось плохо.
   - Кого ты обманываешь? Все знают, что ты не ешь фруктов,- съязвила дани.
   - Как же мало ты меня знаешь. Выходит, что все лучше меня осведомлены, что мне нравится, а что нет. И ты в том числе. Именно по этой причине, я предпочитаю есть сладенькое за закрытыми дверями.
   Темная эльфийка даже лицом просияла, услышав подобное заявление. Что же, теперь она знает о своем дане кое-что новенькое и при случае обязательно напомнит ему об этом разговоре. И не единожды.
   -Значит, любишь южные фрукты?
   -Изредка, - он попытался уйти от ответа. Бросил на стол косточку и, внутренне содрогнувшись , выбрал новый персик, поменьше. Поймав взгляд жены, нахально повертел спелой гадостью перед ее носом. - Хочешь?
   - Извини, кушай в одиночестве. Стало быть, я, такая гадкая и скверная, помешала процессу поедания персиков ?
   - Приблизительно так,- подтвердил китри, чавкая.
   - А простынкой ты накрывался, чтобы тебя никто не видел?
   - Не, хотел рабыню в нее тыкнуть. Совсем обленилась, не может белье вовремя поменять. За всеми следить надо. - посетовал Кьярто, скривившись, будто от боли. Как же избавиться от этой приторной сладости ?
   - А меч прихватил, чтобы на месте порубить нерадивую на куски ?
   - Я был очень зол,- злорадно сузив глаза, пробормотал принц. Срочно найти вино и кубок. - А ты вроде бы грозилась меня накормить?
   - Да. Твой ужин ждет тебя за дверью. Я прикажу внести...
   - Не надо,- поспешно остановил ее Кьярто. -Только вина.
   -О, понимаю,- насмешливо промурлыкала дани Араника. - Испортила тебе аппетит.
   Дан-Агнаррэ предполагал, что она пойдет за вином, а он тем временем избавиться от туфелек, оставленных Сайюлилле. Кто знает, может Аранике взбредет в голову заглянуть под кровать. С этой злючкой нельзя в чем-нибудь быть уверенным до конца. Поверить в ту дикую ложь, что он нагородил, не способна даже самая тупая недалекая эльфийка. По всему выходило, что высокородная китри забавляется его нелепыми попытками оправдаться.
   - Илма! Слеттарри!- крикнула она громко.
   За дверью вновь показался тот самый любопытный китри, что наблюдал за занятной беседой, а вместе с ним молодая эльфийка, по всей видимости, еще один цветочек из Дома Роз. Получив распоряжение дани-Рильтайэ, они принесли бутыль вина и два чеканных кубка из серебра. Вино с привкусом ежевики оказалось слегка терпким и восхитительно холодным. Какое-то замораживающее заклинание, которым пользовались в теплое время года. Дани Араника присела на кровать и пила свое вино маленькими глотками , смотрела куда-то в сторону с задумчивым выражением лица.
   - Интересно, что это так блестит?- наконец спросила она, покачивая в руках кубок с вином.
   - Где?- встрепенулся Кьярто.
   - Подержи-ка,- Араника вручила ему свой кубок.
   На каминной полочке, на самом ее краю что-то лежало. Иногда пламя, танцующее в камине на красноватых, подернутых пеплом угольях, вдруг взвивалось вверх, осыпаясь искрами и тогда на таинственном предмете, привлекшем внимание высокородной дани, вспыхивал холодной звездочкой притягательный блеск. Араника прикоснулась к нему, осмотрела с недоверием.
   - Предполагаю, что это тоже подарок для меня,- заявила эльфийка холодно-высокомерным голосом, продемонстрировав свою находку. - И почему я не удивлена?
   - Что это?- спросил Кьярто, чувствуя себя глупцом.
   - Ах, что это? - передразнила она принца, с трудом сдерживаясь, чтобы не запустить этой штукой в удивленную смуглую физиономию принца. Зажигать свет не хотелось и она подошла к столу, чтобы получше рассмотреть браслет в свете свечей. За ее спиной недовольно засопел дан-Агнаррэ.
   -Дешевка,- сказало она с презрением, закончив осмотр. - Довольно дешевая вещь, но старая, очень старая. Серебро потускнело и потемнело, только орнамент в виде переплетенных цветов остался отчетливо-светлым.
   Она с гримаской отвращения передала его руки мужа.
   - Ты меня удивляешь, Кьярто. Мое мнение о тебе пошатнулось. Больше не спишь с высокородными дани. Видимо, твои вкусы претерпели некоторые изменения и ты впредь не брезгуешь уделять свое внимание рабыням либо девушкам низкого происхождения.
   -Оставь, - с изяществом бегемота увильнул темный китри, - Возможно, эта вещь принадлежит возлюбленной Халлайзе. Я бываю здесь нечасто, так что они вполне могли быть здесь в мое отсутствие.
   -Кьярто!- Дочь Дома Розы смерила его холодным взглядом. - Ты врешь как дышишь. Легко и свободно. Допустим, я поверю тебе. Сделаю вид, что верю. Удобно, правда? Но если бы я любила тебя, мне бы было очень больно. Я не люблю тебя, я прошу только об уважении, достойном дани моего положения. Не делай меня посмешищем всей столицы. Поверь мне, если бы пришлось делать выбор вновь, я избрала в мужья другого китри.
   Кьярто фыркнул, показывая свое отношение к этой проблеме. Вот, опять старая песня. Он бы тоже сделал все по-другому, если бы была возможность исправить ошибки прошлого. Родился бы вперед Таккидейна и стал бы королем.
   - А теперь скажи мне, айен Ульвэнор все еще под стражей?
   Несколько пораженный ее осведомленностью в его делах, Кьярто кивнул. Ульвэнора схватили тайно, очень немногие об этом знали. Ему бы не хотелось, чтобы в это дело вмешался Таккилейн. По-хорошему , следовало давно наглеца придавить и забыть о том мелком досадном недоразумении. Исключительно из желания проучить низкородного выскочку, Кьярто до сей поры тянул время, отсрочивая смертный приговор.
   - Хорошая жена,- поддел ее принц, - Ты прекрасно разбираешься в моих делах.
   - Не язви. Это по моей части. Должна же я хоть что-то знать о китри, посягнувшем на жизнь моего дана?
   Араника нехорошо улыбнулась.
   - Птичка на хвосте донесла?
   -Ха-ха. Не только птичка. Видишь ли , мой богами данный супруг, да не затупятся вовек твои великолепные острые уши, ты бывает слишком самонадеян. Тех, кто служит тебе, необходимо постоянно проверять и перепроверять. Тебе стоит подумать о своей безопасности. Игра, в которую ты засел играть, смертельно опасна. Лучше быть живым принцем, чем мертвым королем. Вижу тебя насквозь, Кьярто . Хочешь хороший совет? Избавься как можно скорее от своего узника. Убей его.
   - Ты кровожадна как орк,- отмахнулся Кьярто. Выслушивать советы от женщин? Еще чего не хватало. Да он перестанет уважать себя.
   - Возможно,- с достоинством кивнула темная китри, тряхнув распущенными волосами.- Однако если все так, как ты говоришь, Халлайзе несет в себе угрозу для тебя.
   Более нелепого предположения из уст своей дани ему еще слышать не доводилось. Любопытно было бы узнать, с чего она сделала такие выводы. Поскольку Араника замолчала, испытующе глядя на него, ему пришлось равнодушно пожать плечами, сделать вид, что ему безразличны ее слова.
   - Не вижу здесь никакой связи. Халлайзе предан мне как пес. Твоя подозрительность переходит все границы. Ты открыто заявляешь мне, что один из самых верных мне китри что-то против меня замышляет. Или ты знаешь что-то, чего не знаю я,- сказал он вслух, посмеиваясь, а про себя подумал, что дочь Розы, наверное, счастливо уцепиться за возможность лишить Халлайзе доверия принца. А что еще более вероятно, она подозревала, и с полным на это правом, что за несколькими неудачными попытками Кьярто устранить ее, стоит длиннокосый китри с черным луком.
   Возмущенная его недогадливостью, дани презрительно скривила губы, демонстрируя, какого она мнения о мыслительных способностях своего мужа.
   - Не мне учить тебя, мой дан. Ты такой умный, гораздо умнее Таккилейна. Но кое-что от тебя все-таки ускользает. Ты не придаешь смысла мелочам, в то время как эти незначительные мелочи, почти случайности, вроде бы ничего не значащие фрагменты, вполне способны рассказать многое. Я знаю слишком мало, однако даже этой малости, что я успела узнать, мне с лихвой хватит для того, чтобы эти фрагменты сложились в мозаику. Однозначно, я могу с уверенностью сказать, где и когда захлопнется ловушка. Все, кто в нее попадет, погибнут. Как у тебя хватило ума связаться с дан-Иснэ ? - выкрикнула она с негодованием.- Я не хочу умирать вместе с тобой, Кьярто. Я люблю эту жизнь. А Таккилейну все равно, виновен ли только ты или я была с тобой в сговоре. Он размажет тебя по стене и скажет, что так и было. И никто, поверь мне, никто из китри Высоких Домов не замолвит за тобой ни единого словечка.
   Кьярто открыл и закрыл рот. Сказать было нечего.
   - Так это правда? - Голос темной китри звенел от напряжения.- Что связывает тебя со Снежными Барсами?
   - Пока ничего,- буркнул Кьярто мрачно. Если дани будет продолжать вопить в том же духе, ее услышат не только стоящие за дверью эльфы ее сопровождения, но все китри в Облачной Пади.
   - Не далее, как вчера, дан-Эшнигарр проводил время в довольно теплой компании - близкие друзья, соратники, прихлебатели и лизоблюды Дома Янтаря. Случилось так, что одним из гостей, пользовавшихся доверием дана Айриссара, был один из поверенных моего отца. Представляешь, одна щепотка порошка скатьяввы, добавленная в вино, способна сотворить чудо и развязать язык любому молчуну.
   - Порошок скатьяввы?- переспросил Кьярто, несколько сбитый с толка.- Как это возможно?! Он действует как яд. Китри твоего отца решил отравить канцлера?
   Сам факт того, что этому загадочному китри удалось втереться в доверие к канцлеру и подкинуть порошок черной смерти в питье Айриссара, известному своей истеричной подозрительностью, заслуживал того, чтобы познакомиться с тем эльфом поближе.
   - Было бы неплохо избавиться от него. Тем более сейчас. Что касается скатьяввы, это действительно яд. Однако в строго определенной дозе она не убивает. Одурманивает сознание, лишает ясности ума и путает мысли. Одурманенный кристаллами скатьяввы болтлив и невнимателен к тому, что говорит. В нашем случае, подопытный оказался еще и не в меру хвастлив. Так вот, Кьярто, тот китри передал моему отцу, что дан-Эшнигарр в самое ближайшее время обвинит тебя в сговоре с дан-Исне. Как ты думаешь, откуда у него такие сведения?
   Принц, обнаружив, что не дышит уже с минуту, шумно выдохнул через нос. О переписке, которую он вел с Домом дан-Иснэ, знали всего несколько эльфов, приближенных к нему настолько, что он доверял им как самому себе, безоглядно, безоговорочно.
   - Уничтожу двуличную змею,- прошипел темный китри, не скрывая своей злости.
   - Или он тебя, если ты не будешь видеть дальше своего носа,- ввернула дани.
   Многие не понаслышке знали о стычках между даном Айриссаром и младшим дан-Агнаррэ. Доходило до того, что им приходилось отстаивать свои слова в поединке, скрытно от Таккилейна. Он вряд ли бы одобрил и того и другого. Недовольство друг другом переросло в нечто большее, чем просто ненависть. Хладнокровная выдержка и расчетливый ум канцлера столкнулся с изворотливостью и железной волей принца. Один из них всегда был на шаг впереди другого, каждый из них просчитывал тактический ход противника, надеясь предугадать следующий шаг и подготовить достойный отпор. Своего рода это была игра, в которую они играли с яростным увлечением.
   Возможно, некоторые китри сочтут слова канцлера очередной угрозой, пустой болтовней. Дан Айриссар который год обещался поймать принца на очередной афере, но каждый раз Кьярто приходилось прилагать немалые усилия, чтобы виртуозно выкрутиться из щекотливой ситуации, и, как говорят люди, оставить того с носом. Однако найдутся среди темных эльфов и такие, кто на этот раз прислушается к словам Айриссара и найдет их весьма занимательными. Пока надо выяснить все обстоятельства, мало ли что болтают при дворе. Среди слухов и сплетен, коими изо дня в день полнятся залы Облачной Пади, при умелом просеивании можно обнаружить и кое-что полезное для себя.
   - Ладно, ты сумела разбудить мой интерес, - счел нужным признать Кьярто. - Не имею ни малейшего представления, как эта остроухая скотина раздобыла подобные сведения. Я уверен во всех моих китри. Каждый из них будет молчать даже под пытками. Быть может, это не более чем обычные сплетни? И беспокоиться не о чем. Скорее всего, наш хитромудрый дан полагает, что я захочу восстановить связь с Домом дан-Иснэ, хотя и не уверен в этом до конца. Думает, что это вполне в моем духе.
   -Может ты все-таки послушаешь меня?- спросила эльфийка насмешливо, - Я тебе не сказала самого главного. Китри, сыгравший злую шутку с дан-Эшнигарром, передал также, что Айриссар собирается получить от кого-то весьма ценные сведения, доказывающие твою вину. Сам понимаешь, что выяснить, от кого именно, оказалось невозможно. И одна маленькая деталь, которая, возможно, тебя по настоящему заинтересует.
   Вредная эльфийка сделала эффектную паузу и продолжила, понизив голос.
   - Выяснилось еще кое-что. В приступе откровенности, вызванной действие кристаллов скатьяввы, дан Айриссар признался гостям, что ему известно, куда подевался прославленный айен Ульвэнор из Дома Васильков, победитель последнего Большого турнира и его исчезновение в немалой степени поспособствует тому, чтобы вывести одного задиристого принца на чистую воду.
   Так, этого еще не хватало! Значит, и о Эльвэноре успел получить сведения. Его прознатчики работают весьма шустро. Придется избавиться от долговязого эльфа, нельзя же его прятать целую вечность. Будь на то его воля, он бы кинул его в одну из темниц и благополучно забыл о нем навсегда. Убивать его почему-то не хотелось. Отпускать на свободу - тоже. Да и опасно это для его жизни. Схлопотать стрелу между лопаток -мало удовольствия. Однако держать этого коршуна в клетке и дальше становится небезопасно.
   - Ты что, так ничего и не понял? - возмутилась темная китри, выхватывая из его руки серебряный браслет. - О том, что ты изловил одного из лучших воинов отряда Серебряных Стрел, знает канцлер, и будь уверен в том, что Дом Васильков знает тоже. Не беспокойся, Айриссар позаботился об этом. Теперь ты для одного из Закатных Домов стал смертельным врагом. После всего случившегося я нахожу здесь браслет женщины из Дома Васильков и что я должна думать?
   Сайюлилле из Дома Васильков? Быть такого не может. Он лично проверил сведения о юной китри. Она являлась одной из представительницей Дома Вереска. Определенно, дани Араника была сегодня подозрительна сверх всякой меры.
   - Ты уверена?- как можно более равнодушно спросил темный китри, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, может быть даже чуточку иронично.
   - Абсолютно, - бросила в ответ Араника - Смотри!
   Она указала на ровный ряд рун, оплетающий потемневшее серебро по внешним краям браслета. Они с трудом проступали на зачерненном металле. При возможности их можно было прочитать.
   - Это руны, привлекающие к своей владелице любовь, верность и защиту. Семейные руны, как ты помнишь. Старинная работа, передаваемая из поколение в поколение. Я ощущаю магию, спящую внутри, свернувшуюся подобно спящей змее. Браслет выглядит простым и грубым, но судя по всему, он очень дорог носившей его эльфийке. А гирлянда переплетенных васильков является символом Дома. Ко всему прочему, Дом Васильков, особенно его младшие ветви, давно обеднели. Вряд ли эта китри могла позволить себе золотую вещь.
   - А если ты ошибаешься? - Холодок дурного предчувствия пробежал по спине Кьярто.
   - Уверена как никогда. У китри Дома Васильков довольно запоминающиеся черты. Скорее всего, у нее очень красивые глаза, темно-синие, васильковые, как и у большинства представительниц ее рода. Должно быть, она красавица, раз твой неприступный Халлайзе не смог устоять. Если это был Халлайзе, а не ты, Кьярто. Ты же не был настолько глуп и беспечен, чтобы пустить в свою постель китри из Дома Васильков? После того оскорбления, что ты нанес им, это было непростительной ошибкой с твоей стороны.
   Он поверил ей сразу и мгновенно. Легкое сомнение сменилось твердой убежденностью. Он стиснул браслет настолько сильно, что казалось, еще мгновение и серебро податливо сожмется в комок.
   - Зачем бы она не приходила, по-видимому, своей цели она не достигла, - сказала дани полувопросительно, заглядывая в неподвижное, застывшее лицо Кьярто с плохо скрываемым интересом.
   Как знать, как знать... Перед глазами в пламени огня корчились листы пергамента, его неудавшиеся письма. Там же было и письмо к дан-Иснэ. Письмо, в которое с жадным интересом всматривалась эльфийка с васильковыми глазами.
   - Я приму к сведению все, что ты сказала. - Голос Кьярто неожиданно для него самого дрогнул. - Мне необходимо все обдумать. Ты могла бы оставить меня?
   - Да, конечно. Как пожелаешь, мой дан.
  
  
   глава шестая
  
  
  
   Этот день ничем не отличался от предыдущих, столь же унылых и однообразных, заполненных заботами о хлебе насущном. Впрочем, Йолану Кривому, хозяину трактира " Дохлая Лошадь", грех было жаловаться на жизнь. Дело, кормившее его семью, сына и двух дочерей, приносило приличный доход. В Озерные долины переселялись все больше людей. Близость Агнарра пугала, но со временем люди научились держать этих темных остроухих тварей с горячей кровью и бешеным нравом на расстоянии. Эльфы жили за Эттамским хребтом, который они звали горами Крови, ибо в давние времена, когда сюда пришла безумная Атаирхик и пожелала отнять у людей эту землю, в тех горах пролилось слишком много крови, чтобы об этом можно было забыть. Изгнать захватчиков так и не представилось возможным. Темные китри хорошо закрепились в окрестных землях, основали свое государство и какое-то время имели наглость навязывать людям свои условия. По договору, заключенному дочерью Атаирхик с королем Доварроха Озерные долины закреплялись за королевством Агнарр. На веки вечные, пока светит солнце Тиены. Однако остроухие не жили здесь, опасались, должно быть, мести людей. Летом они выпасали в долинах своих великолепных коней, но это было давно. Когда сюда пришли люди, темные эльфы предпочли уйти за горы Крови. А люди постепенно расселились по берегам озер, подошли вплотную к Эттамскому хребту. Кое-кто поговаривал, что в горах Крови при должной храбрости можно разжиться золотишком. Йолан Кривой подобные слухи откровенно презирал. Удача может улыбнуться тебе и ты найдешь в недрах пещер пару крупиц золота. А может повернуться к тебе спиной. Тогда вжик - и твоя голова лежит на камнях, одним движением срезанная темной сталью эльфийского клинка. Охотники, забиравшиеся в горы, находили таких несчастных все чаще и чаще. Отрубленные человеческие головы в качестве предупреждения темные китри оставляли привязанными за волосы на ветках деревьев у склона гор, там, где обычно намечались едва протоптанные тропинки. Пока что подобные безобразия им спускали с рук, но это не продлится долго.
   Поселения в Озерных долинах разрослись настолько, что Одарес Второй, король Доварроха, принял решение сформировать гарнизон для охраны людей в долинах. В Пеструшках, где содержал свой трактир Йолан, уже который месяц возводили крепость. Сюда бесконечной вереницей тянулись подводы с продовольствием, везли серовато-белый камень из Горьких каменоломен, мешки с песком, строительные материалы. По реке спешным ходом сплавляли лес для нужд будущей крепости. Следом за строителями, мастерами и солдатами, прибывали со своим скарбом вольные поселенцы. Пеструшки разрослись настолько, что стали напоминать небольшой город. В свете последних событий комнаты на втором этаже никогда не пустовали. Вечером в трактире собирались посетители, преимущественно солдаты, выпить и поиграть в кости. С утра и до поздней ночи Йолану приходилось всячески угождать разнообразной публике. Пришлось даже нанять несколько потребных девок, дабы солдатня не распускала руки и не приставала к достойным женщинам. Многим постояльцев это отпугивало.
   Бесконечная суета утомляла, отзывалась ноющей болью в ногах. Он с нежной тоской, почти с ностальгией спокойные вечера, когда время после ужина будто замирало, заполненное размеренной беседой, рассказами и байками бывалых охотников и путешественников.
   Сейчас изменилось все. Люди, место, обстоятельства, само течение жизни стало иным.
   "Как странно,- подивился Йолан течению своих мыслей, - старею, что ли?" Ему еще не исполнилось и пятидесяти, так что говорить о закате жизни было рановато. Вопреки расхожему мнению, каким должен быть трактирщик - полноватым, низкорослым, с плутоватыми глазками и пропахший ароматами снеди, Йолан являл собой полную противоположность данного стереотипа. Бывший следопыт и воин, потерявший в отчаянной схватке с китри правый глаз, для своего возраста он выглядел хорошо. Статный, высокий, крепко сбитый, с крупными чертами лица, с темными волосами, почти не тронутыми сединой, с черной повязкой, прикрывающей выбитый глаз, он производил впечатление бандита, случайно заглянувшего в трактир, но никак не хозяина этого самого заведения. После смерти жены необходимо было взяться за воспитание детей, осесть на одном месте. Мечом воина много не заработаешь - сегодня жив, завтра мертв. Вот и пришлось нацепить на себя фартук, взять в руки тряпку и угодливо улыбаться гостям. Близок был день, когда он отдаст дочек замуж, передаст дело сыну и отправиться прочь от этого места, бродить, странствовать, как ему всегда и хотелось. Сказал бы кто Йолану Кривому, что этот день будет для него последним днем в " Дохлой лошади", он бы рассмеялся тому в лицо.
   Темнело, в окна звонко колотили капли дождя, от крепких порывов ветра дрожали деревянные рамы. Приближалась буря.
   Трактирщик прошелся по обеденному залу, зажигая светильники. Шикнул на дочерей, елозивших тряпками по столам, отослал их наверх, в свои комнаты. Нечего торчать по вечерам среди постояльцев и посетителей, служанки и без них справятся.
   - Эй, хозяин!- рявкнули из угла, где коротали время за игрой в кости отлынивающие от службы солдаты.- Вина неси! Да не того сраного пойла из бочки, которым ты нас бессовестно потчуешь, наглая твоя морда. Принеси отличного вина, мы заплатим. И девок зови, будем гулять!
   Хорошее вино Йолан берег про запас для важных постояльцев. На таких пропойц и пройдох тратить дорогое вино жаба давит. Красное доваррохское, закупаемое в винодельнях Шалортоса было не только самым дешевым, но и самым дрянным. Чтобы хоть как-то избавиться от кислятины, Йолану приходилось разбавлять его водой.
   - А есть чем платить? - осведомился он не менее зычным голосом, так что многие посетители обернулись к нему в удивлении.
   - А то как же! - Рыжий вислоусый солдат, главный заводила в компании, похлопал себя по выпирающему на бедре карману. Что-то зазвенело, подтверждая платежеспособность рыжего.
   Делать нечего, придется нести. Попробуй откажи, еще разобьют чего-нибудь. Конечно, Йолану не впервой выкидывать за дверь скандальных посетителей. Он по-прежнему находился в отличной физической форме, что существенно облегчало задачу вышвыривания неугодных из своего заведения. При желании можно справиться с двумя-тремя, но если пьяная солдатня нападет на него всем скопом, ему будет туго. С верхнего этажа спускалась чернявая шлюшка с заспанным лицом. Пробудилась, красавица.
   - Отлично, тебе туда,- презрительно бросил Йолан, кивнув на столик в углу. В погребе он выбрал запечатанный кувшин вина, чуть получше, чем вино с Шалортосских виноградников. Дождался, пока рыжий, тискавший повизгивавшую девку, расплатиться с ним и только после этого оставил кувшин на столе. Он вернулся было за стойку, но передумал, и вышел на улицу.
   На крыльце под навесом в его ладони уткнулся холодным носом Лохматый, верный спутник и надежный охранник, здоровенный белый пес со стоячими ушами, с карими глазами, преданными хозяину до яростного безумия. Пес постоял, повиливая пушистым, в репьях, хвостом, благосклонно принял ласку Йолана. Свалявшаяся, сероватая от грязи шерсть была влажной.
   Навес защищал от дождя слабо. Ветер налетал порывами, обвивался вокруг столбов, сбивал с ног. Щурясь от капель воды, попадавших в лицо, Йолан взглянул на небо. Серо-черные, с лилововатым отсветом грозовые тучи напирали друг на друга набитыми влагой боками.
   Ослепительная вспышка молнии осветила широкий пустующий двор " Дохлой лошади" сине-белым светом, отразилась искрой серебра в каждой капле воды. Следом, чем-то недовольный, глухо забурчал гром. Мокли под дождем сложенные горкой осиновые поленца. Йолан вдыхал полной грудью, чувствуя, что к острой свежести грозы примешивается горький запах коры и мокрой травы. Никто из слуг не удосужился вчера перетаскать дрова в поленницу. За что им деньги платит, дармоедам.
   Йолан неодобрительно покосился на настежь распахнутые ворота. В свое время, обустраиваясь в Пеструшках, он строил трактир на совесть, чтобы в случае чего можно было держать оборону. Окружил его высокой оградой. Двор перед фасадом двухэтажного здания остался свободен. Конюшня, птичник, сарай и прочие хозяйственные постройки остались на заднем дворе.
   Дубовые двустворчатые ворота, окованные полосками железа, крепко запирались на ночь. Но не в последнее время. Отчего-то люди самонадеянно решили, что присутствие солдат сделает их жизнь совершенно безопасной, отпугнет китри. Ему все чаще приходилось оставлять ворота открытыми на ночь. Многие из посетителей покидали трактир очень поздно и не было смысла бегать каждый раз открывать и закрывать массивные створки.
   Однако сейчас, гладя на пустующую дорогу в проеме ворот, он ощутил беспокойство, смутную, неосознанную, но оттого более сильную тревогу. Дала о себе знать давно забытая боль в выбитой глазнице, немилосердно зудел застарелый шрам на шее - след от меча темного китри, едва не спровадившего его в Поля Вечности. Со дна души, сминая доводы благоразумия и отшвыривая прочь остатки мужества, поднимался страх. Поднимаясь, он разрастался, лишая воли, сковывая дыхание. Хотелось развернуться и бежать без оглядки.
   Лохматый заскулил жалобно, подвывая, как щенок. Уперся своим немалым весом в ноги Йолана.
   - Милосердный Льор, что же это такое? - прошептал он в ужасе, не сводя глаз с дороги.
   Остановить, пронзительной болью билось в висок. Остановить, во что бы то ни стало.
   Не помня себя, Йолан кинулся под проливной дождь, оказавшийся неожиданно холодным, рванулся к воротам, в надежде закрыть их, помешать прийти чему-то неведомому. Светло-коричневая рубаха из крашеного льна и штаны мгновенно промокли, прилипли к телу, как вторая кожа. Он с силой налег плечом, сдвигая тяжелую дубовую створку ворот и остановился, замерев, не смея шелохнуться. Вновь неистовая вспышка молнии в резко темнеющем небе.
   Взгляд его единственного карего, горящего лихорадочным блеском, глаза прикипел к одинокой фигуре всадника, скачущего по направлению к таверне. Он чем угодно готов был поклясться, что еще мгновение назад дорога была пуста. Йолан, отказываясь верить тому, что видит, протер руками лицо, залитое дождем . Всадник на светлой лошади, будто бы соткавшийся из света молнии, стремительно приближался. В грохоте грома потонуло испуганное ржание благородного животного. Подъезжая, всадница, а теперь Йолан смог увидеть, что это женщина, резко натянула поводья, останавливая лошадь. Копыта скакуна немилосердно увязали в грязи.
   На смуглом лице незнакомки ярко блестели синие глаза. Это было заметно даже в подступающих сумерках. Она держала руку надо лбом, чтобы вода не заливала лицо. Светлые пряди намокших волос, выбившиеся из-под капюшона, липли к щекам. Она смотрела на него, улыбаясь , и эта улыбка, столь неуместная при подобных обстоятельствах, мягкая, ласковая, таящая в себе загадку, заворожила его, притянула к ней.
   Он шагнул вперед, дрожащей рукой взял лошадь под уздцы. Что-то в этой затаенной улыбке казалось ему смутно знакомым, но вместе с тем он был уверен, что никогда не видел эту молодую красивую женщину раньше.
   - Ты испуган, - сказала она с хрипотцой, слегка простуженным голосом и он вздрогнул, ощутив на себе ее пристальный, со снисходительным упреком взгляд. Так смотрят старые знакомые, но он не мог узнать ее. - Не меня же ты испугался, Йолан ?
   Ей известно его имя, один Льор знает откуда. Впрочем, в Озерных долинах его хорошо знали многие. Стало быть, нашелся в пути кто-то, указавший на таверну. Да и так ли это важно, раз он стоит здесь, вцепившись рукой в узду, и держит знатную госпожу под ледяным дождем. По всему видно, знатную и богатую. Синий плащ из тонкой шерсти с вышивкой, алый шелк платья, облепивший стройные ноги, дорогие туфельки из кожи. Одна только сбруя чего стоит. Все это свидетельствовало о том, что перед ним женщина из благородной семьи.
   Йолан почувствовал, как наваждение медленно отпускает его. Долгую минуту, смаргивая капли с ресниц, он с мрачной решимостью смотрел ей в лицо, будто бросая вызов судьбе, наконец, не выдержав, отвел глаза.
   - Простите, госпожа...
   - Кайя,- откликнулась она почти весело, успокаивая своего всхрапывающего, мелко дрожащего скакуна. Изящная смуглая рука, увитая тонкими браслетами, выскользнула из складок плаща, похлопала нервное животное по шее.
   - Госпожа Кайя путешествует одна, без сопровождения ? - воскликнул он удивленно, надеясь , чтобы его голос не потонул в грохоте грома . - Гляньте, какая гроза. Кажется, что само небо сейчас обрушиться. Так где ваши спутники ?
   - Я в состоянии позаботиться о себе сама. - Ее зубы сверкнули в открытой усмешке.
   Нисколько не боясь испортить свое дорогое платье, она смело спрыгнула с лошади, забрызгав туфли и подол грязью. Оказалась лицом к лицу с Йоланом, неожиданно высокая и гибкая. Он растерялся.
   - Как же так, госпожа? Весьма неосмотрительно для женщины вашего положения путешествовать одной. Озерные долины довольно дикий и опасный край. Сохраняется опасность попасть в засаду длинноухих за пределами поселений. Многие пропадают без вести, остаются в Агнарре рабами. К тому же, уверен, и среди людей немало таких, которые не постесняются ограбить молодую одинокую женщину.
   - Ага, еще скажи " обидеть ее".- Она рассмеялась, будто он сказал что-то смешное. Ее низкий, грудной смех оказался неожиданно приятным.
   - Что же мы стоим? Идемте скорее. Прикажу приготовить для вас горячее вино с пряностями. Вы продрогли до костей. Захвораете, не дай Льот. Я отведу вашу красавицу на конюшню, позабочусь о ней.
   - Шалортосское? - спросила она.
   - Что ? - переспросил он, разворачивая ее лошадь в сторону конюшни.
   - Вино из Шалортоса?
   - А? Нет, нет, что вы. Как можно предлагать госпоже шалортосское?- смутился Йолан.
   - Согласна, скверное вино. Почему-то его подают во всех тавернах и трактирах Озерных долин. Разбавленным, - с отвращением добавила она, поморщившись.
   Лошадь заупрямилась. Йолан дернул поводья посильнее, принуждая животное идти за ним, и едва успел отдернуть руку от желтых лошадиных зубов. Породистая тонконогая тварь попыталась его укусить, презрев его попытки позаботиться о крове и пище для нее.
   - Позвольте, помогу вам.- Госпожа Кайя подхватила поводья. - Она у меня с норовом, строптивая.
   - Заметно,- буркнул Йолан не слишком учтиво. - Нам туда.
   Они пересекли широкий двор, завернули за угол дома, дошли до конюшни. Внутри было тепло от дыхания животных, пахло сеном, прелой сыростью, сосновой стружкой. В темноте кто-то хрупал овсом, слышалось возмущенное пофыркивание лошадей, учуявших запах чужого скакуна.
   - Погодите, я сейчас,- сказал Йолан, отыскивая в темноте подвесной фонарь. Из-под ног, квохча, суматошно порскнула прочь курица, пробравшаяся в конюшню в поисках зерен. Тусклый желтоватый свет высветил фигуру высокой женщины, завернувшейся в синий плащ, отразился в глазах лошадей и мулов, выглядывающих из денников. Ухоженные, вычищенные денники тянулись вдоль стен по обе стороны. Йолан выбрал свободный, завел в него красавицу- кобылу. Почуяв знакомые запахи, лошадь успокоилась, заинтересованно скосила глаза в сторону кормушки с остатками овса.
   Госпожа Кайя прошла за ним следом, оперлась руками на деревянную перегородку стойла и с отстраненным интересом наблюдала, как Йолан, подобравшись к лошади с левой стороны, сноровисто расседлывает ее, похлопывает по шее, что-то заговорщически шепчет на ухо. По-хорошему следовало бы позвать Арви, конюха, сидящего сейчас в уютном зале трактира, а самому проводить продрогшую, уставшую в дороге женщину в тепло, к огню очага. Однако о лошади он мог позаботиться тоже. Ему хотелось сделать это для нее, хотелось, чтобы она видела, что ему в радость позаботиться о таком великолепном животном. Кобыла толланирской породы, дымчато-белая с черной гривой и хвостом, с мелкими черными пятнышками на крупе, похожими на комочки копоти, с тонкими, но сильными ногами. В Доваррохе было очень мало знатных семейств, которые могли позволить себе такую роскошь, как чистокровную толланирку. Породу толланир, смешав несколько других, вывели рыжие эльфы из мира Хеввы. Смешно, лошади остались, а рыжие китри сгинули без следа.
   Должно быть, она стоит целое состояние. Вытирая насухо спину лошади, он изредка кидал взгляды на госпожу Кайю. Что-то в ее облике, в застывших, неподвижных чертах красивого лица настораживало его. Что-то необычное, что ускользало от взора. Она не доваррохийка, это точно, хоть и говорит хорошо на языке его страны. Скорее южанка, с полуостровов Вздрагивающих вулканов. Смуглая, опаленная солнцем. Действительно, южанка, только эти странные раскосые глаза совершенно невероятного цвета... Разве у жителей полуостров бывает такие? Может она полукровка, что вполне вероятно.
   - Смотрю, ты любишь животных, Йолан? Нашел общий язык с моей строптивицей. Она не подпускает к себе людей. Совсем. Дай ей отборного зерна и душистого сена, тогда, возможно, она доверит тебе почистить ей копыта. Но только после того, как обсохнет,- подсказала Кайя на всякий случай.
   - Госпожа к нам надолго? - спросил он, осторожно снимая с лошади узду. Вдруг опять вздумает кусаться. - У меня имеется отличная комната. Прикажу дочерям согреть для вас воду. Вы путешествуете?
   - Не утруждайте себя,- ушла от ответа женщина, одаривая его обманчиво мягкой улыбкой и именно в этот момент, глядя на очаровательное, но такое чуждое человеческой красоте лицо, он вдруг понял, кто она такая. Женщина, путешествующая в одиночестве на породистой лошади, выведенной эльфами - даэру, не может быть человеком по определению.
   - Вы не южанка, - в его голосе проскользнула жесткость. Он бросал ей эти слова как оскорбление. Бросал как камни в змею, заползшую под его кров. От женщины, продолжавшей смотреть на него улыбкой, его отделяло шага четыре. Она уверена в себе, улыбается сочувственно и ничто не способно стереть с лица этой нелюди довольное, самоуверенное выражение. Его рука инстинктивно скользнула к поясу. Ледяная рукоять ножа обожгла ладонь.
   - Не стоит,- покачала головой Кайя. Капюшон шерстяного плаща соскользнул с головы, освобождая ворох светлых промокших волос. Длинные острые уши, которых раньше было совершенно не видно под капюшоном, теперь торчали самым вызывающим образом.
   - Я - китри, - сказала она с наивной простотой и подняла ладони вверх, показывая, что безоружна. Повернула лицо, позволив ему полюбоваться на свой безупречный профиль, коснулась пальцем уха. Спросила с лукавой усмешкой: - Как на твой вкус, они слишком длинноваты?
   - В самый раз, если я вздумаю оттаскать тебя за уши, - в тон ей насмешливо ответил Йолан, не спеша убирать руку с бронзовой рукояти. Первый испуг прошел, сейчас он испытывал злость на самого себя за то, что поддался страху. - Ты темная китри. Из Агнарра.
   Он не спрашивал, он утверждал очевидное.
   - Да, я агнарриен,- не стала отпираться эльфийка. - Ничего себе, теплый прием. Разве между Доваррохом и Агнарром война? Я могу ездить всюду, где пожелаю.
   Войны между ними не было, но он не вчера родился. В воздухе пахло войной, мысли о войне давно вызрели в умах доваррохских правителей. Достаточно вспыхнуть и малой искре, этого окажется вполне достаточно для кровопролития. Даже упрямая взбалмошная эльфийка из неведомо какого Дома, пренебрегающая своей безопасностью, должна понимать столь простые вещи.
   - Война не за горами, госпожа,- осторожно сказал Йолан, заставляя себя развернуться к ней прямо. Навряд ли она метнет в него нож или иглу-аскар с парализующим ядом. Давно бы это сделала, если бы только пожелала.
   - Возможно,- равнодушно сказала темная китри. - Но войны можно избежать.
   - Что может знать о войне подобная тебе? - невольно вырвалось у Йолана. - Ты всего лишь женщина. Ваши Дома не сегодня-завтра грозят развязать войну. Китри снова хотят крови. Мы будем защищаться, не дадим перерезать себя, как овец.
   Эльфийка раздраженно пожала плечами. Внешне она сохраняла спокойствие, однако он видел, с какой силой она вцепилась пальцами в перегородку стойла. Костяшки ее пальцев побледнели. Она бросит нож и сделает это настолько ловко и молниеносно, что у него не будет ни единого шанса уклониться.
   - Насколько я знаю, Таккилейн находится в здравом рассудке, - отчеканила госпожа Кайя.
   - Таккилейн войны не желает. Охотно верю. А вот его злобный братец Кьярто спит и видит, как бы покрошить людишек в Озерной долине в капусту. Я уверен, это он натравливает на нас своих китри.
   - На вас нападают мятежники из Дома Снежного Барса. Скоро на них найдется управа. Начинать войну с китри - бессмысленно. Прольется кровь и людям придется уйти из Озерных долин. Заметь, эта земля все еще наша, по договору Атаильды.
   - Да кто из людей помнит эту вашу Атаильду? Бумага, на которой договор был подписан, давно истлела.
   - Ах!- драматически закатила глаза темная китри. - Я постоянно забываю о том, какая у людей короткая память. Посмейте напасть на Агнарр - на вас коршуном налетит Атаирхик. Надеюсь, о Завоевательнице вы не запамятовали?
   - Это легенда, бред, детские сказки, в которые верите только вы, эльфы. Атаирхик Убийца Людей давно мертва. У этой сказки был печальный конец. Говорят, она погибла от рук наемников -китри , предателей. Им хорошо заплатили за ее смерть. Она ее заслужила.
   Что-то в лице женщины дрогнуло, словно он нащупал ее слабое место.
   - Нет , Йолан, - печально покачала она головой. - Это не так. Для бедной Атаирхик такой конец был бы более желателен. Очень много крови приняла земля. Королеву китри прокляли ее же боги за жестокость и злобу. Лишили смерти, сделали почти бессмертной. Нет большей боли,чем жить дальше, когда все, кого любишь и помнишь, умирают. Она бродит из мира в мир, скитается по всем семи мирам и ждет освобождения души, ждет, что однажды ее неестественно долгая жизнь наконец оборвется.
   - К чему ты говоришь все это? - спросил Йолан, чувствуя, как холодный пот проступает на лице.- Твои слова странны и дики для меня. Я всего лишь трактирщик, простой человек. Чего ты хочешь?!
   Йолан на мгновение прикрыл глаз. Ему было плевать, что подумает о нем темная эльфийка. Это помогало сосредоточиться, собраться с мыслями. Да, он испытывал страх, как и всякий нормальный человек, дорожащий своей жизнью. За прошедшие двадцать лет он повидал немало китри, повоевал с ними досыта. Он знал о них достаточно, чтобы быть уверенным, что не справиться с агнариен один на один. Даже с женщиной. Он подумал было, что спит и грезит, такой нереальной казалась ему эта обстановка и разговор. Нелепый, тягостный сон, от которого хочется сразу проснуться.
   В стойле, по настилу, усыпанному стружками, беспокойно переступала лошадь. Пахло мокрой шерстью. Он вздрогнул, почувствовав на своем лице нежное прикосновение. Оно было осторожным, чутким, почти неощутимым. Ладонь китри была прохладной и мягкой. Она подошла совершенно неслышно.
   - Ты хотел бы ненавидеть нас. Уничтожать, как бешеных волков. Я вижу это совершенно определенно. Ищешь ненависть внутри себя и не находишь. В тебе нет ее. Только злость. За то, что не успел. За то, что не смог спасти. За то, что не пришел вовремя. За то, что тебя там не было.
   Карий глаз, наполненный тенями воспоминаний, широко раскрылся. Слова эльфийки походили на шорох снежинок, едва слышимые, они болезненно кололи слух.
   - Откуда ты знаешь ? - прошептал Йолан, борясь с желанием схватить китри, посмевшую залезть к нему в душу, и свернуть ей шею. Одним движением, как когда-то учили в регулярной армии. - Какое- то колдовство?
   Прикосновение дарило утешение. Это было так странно. Хотелось немедленно оттолкнуть ее прочь и вместе с тем он желал, чтобы она ни в коем случае не отнимала свою ладонь от его лица.
   - Я смотрю в сердце. Просто знаю, что это так. Никакого колдовства, поверь. Я скажу тебе кое-что, вот только не знаю, поверишь ли ты мне. Сможешь ли поверить эльфийке? Опять скажешь, колдовство. - Она обхватила его голову ладонями, слегка наклонила и шепнула на ухо, тихо-тихо. - Она жива
   Два слова, два простых слова, способных подарить надежду тому, кто лишился ее много лет назад. В то же время это было неожиданно, столь гадко и подло, что в первое мгновение ему показалось, будто он оглох и ослеп от нахлынувшей изнутри боли и ярости, перестал осознавать происходящее, а высокая китри с надменным лицом прирожденной дани, чья теплая ладонь по-прежнему покровительственно касается его щеки, вновь насмехается над ним. Его пальцы легли на тонкие изящные запястья эльфийки, сжали с такой силой, что китри вздрогнула, ничем более не выдавая, что испытывает боль. Она не пыталась вырваться, но смотрела на него терпеливо, как на непонятливого ребенка.
   Кто она такая, чтобы так запросто, шутя, притронуться к сокровенному? Без сомнения, она чародейка. Многие женщины - китри из Великих Домов наделены Даром. Священники Льора, отцы- инквизиторы носили с собой особые амулеты с частицей подчиняющего камня, Артакрикси, дабы знать о присутствии носителей магических нитей. Йолан в подобных амулетах не нуждался. Способность слышать в существах, будь то человек, хэкьяро, орк или эльф, пение нитей Дара, была у него врожденной. Жена его, Ката, ныне пребывающая в Полях Вечности, шутила бывало, что из него получился бы отличный отец-инквизитор, с непередаваемым чутьем на наделенных Даром. Особенно остро он ощущал китри. Звучание их нитей было несколько иным, чем у других обитателей Семимирья, более сильное, чем у оборотней или людей. У последних же они были настолько слабы, что с трудом прощупывались, звучали низко и глухо, едва теплились вокруг своего хозяина слабым подобием жизни, готовые загаснуть в любой момент. Их источником всегда являлся какой-либо артефакт, как правило, эльфийского происхождения. Ему никто и никогда не говорил этого, но он знал с самого детства - люди лишены дара пропевать и сплетать прозрачно-сияющие, невидимые глазу человека, волокна энергии в Руны Пространства, способные изменять реальность и привносить в нее что-то новое. Он знал правду. Вся магия пришла от эльфов, что бы не твердили при этом священнослужители Льора, утверждая, что семь миров были созданы исключительно для людей и бог Небес, Льор, наделяет Даром избранных по своему усмотрению, а нелюди, вроде эльфов, орков, троллей и прочей нечисти, крадут, тянут магическую энергию из тела Создателя для своих нечестивых нужд.
   При виде синеглазой агнарриен его брала оторопь. Внутреннее зрение, усилившееся с того времени, как он потерял один глаз в схватке с китри, позволяло видеть ее нити. Не нити даже, свитые тугие жгуты. Они сияли нестерпимо, натянутые, будто струны. Мелодичный перезвон заставлял вибрировать каждый нерв, каждую клеточку напряженного тела. Воздух вокруг них загустел, стал холодным от наполнявшей его древней магии. Только руки Кайи были удивительно теплыми, почти горячими.
   Чувства и ощущения, испытанные им в тот момент, когда он побежал под дождь, к воротам, вернулись с удвоенной силой. Он подумал о Лохматом. Даже его пес, чьи могучие челюсти без страха рвали тела черных волков, худших хищников Озерных долин, спускавшихся зимой с окрестных гор, даже он, почуяв приближение темной китри, не рванулся с грозным лаем под копыта лошади, как делал обычно , встречая конных, а предпочел забиться в дырку под крыльцо. Сейчас Йолан ему почти завидовал. Как жаль, что он не успел закрыть ворота. Тешить же себя надеждой, что подобная мера предосторожности могла задержать эльфийку, было бы по меньшей мере глупо. С нее станется разнести ворота из крепкого красного дуба в щепки.
   Прошла целая вечность, прежде чем он смог разлепить пересохшие губы:
   - Не знаю, о ком ты говоришь госпожа. У каждого есть свои тайны. Если на то пошло, всегда есть кто-то, кого хотелось бы спасти. Вернуться в прошлое, отвоевать право на жизнь, для того, кто ушел в Поля Льора. - Йолан нахмурился, отпуская руки кирти, отвернулся, не в силах выдержать ее пристальный взгляд. - Положим конец этому странному разговору. Тебе не убедить меня, что моя жена жива. Меня не было рядом, когда она умерла, давая жизнь нашему последнему ребенку. Друзья и соседи предали тело огню. Возможно, ты что-то об этом слышала, но предупреждаю, на такую провокацию я вряд ли поддамся. Рассказывай свои сказочки кому-нибудь другому.
   -Разве речь идет о человеческой женщине? - фыркнула эльфийка, потирая запястья. - Ты знаешь, о ком я говорю. Луннрита, маленькая светловолосая агнарриен, с родинкой на левом виске.
   Ярость, внезапно вспыхнувшая обида и недоверие боролись в нем со страхом перед неизвестной силой, заключенной в голосе темной китри. Одна половина его души жадно внимала словам Кайи, другая просила ее замолчать. Терпеть эту муку было выше его сил. Он решил отбросить ненужную вежливость и говорить с ней напрямую, до тех пор, пока он не выяснит, кто она есть на самом деле.
   - Я впервые вижу тебя и, наверное, в последний раз. Будет лучше, если ты сядешь на лошадь и уедешь, не причиняя беспокойства ни себе, ни мне, ни жителям городка. Все-таки находиться здесь опасно для тебя. Повсюду полно воинов. Уезжай, прошу тебя.
   - Сюда прибыл кое-кто поопасней, чем простые воины.- с какой-то мрачной, торжественной решимостью проговорила китри , проигнорировав умоляющие нотки в голосе Йолана. - Однако смею тебя заверить, что опасность грозит исключительно тебе. Совет, который ты мне дал, хорош. Воспользуйся им сам. Забери детей, возьми с собой свое золото, закопанное в дровяном сарае, и уезжай. Немедленно, сейчас. Твое время истекает. Тогда, возможно, ты будешь жить.
   - Ого! Вот так заявление! Ничего от тебя не скроешь, да? Даже о том, где я припрятал золотишка на черный день, и это тебе ведомо. - На его лице, против воли, застыло болезненное недоумение. Йолан ожидал чего угодно, только не такого поворота событий. Похоже, эльфийка , столь сведущая в тайнах его жизни, явилась лишь с одной целью - разрушить его жизнь. Или запугать.
   - Не разрушить,- поправила его Кайя. - Изменить твою жизнь. Насколько это возможно по Закону.
   Заметив отразившийся на лице человека ужас и смятение, поспешно добавила:
   - Извини, ты очень громко думаешь.
   - Все-то ты про меня знаешь,- проговорил он с горькой усмешкой.
   - Больше, чем тебе кажется. Много больше.
   Йолану было тяжело смотреть на нее. Глаза темной китри уже дважды меняли цвет. Изумительно- синий перетек в изумрудную зелень, сменившуюся полуночной темнотой. Сначала он подумал, что это всего лишь игра света и тени. Застекленный фонарь, подвешенный за вбитый наверху крюк в столбе, бросал на лицо остроухой дрожащие желтые блики. Потом он понял, что она действительно меняется. Облик эльфийки плыл, тек, будто раскаленный воздух дрожал, окружив ее с ног до головы. У него мелькнула догадка, что он видит перед собой искусно наведенный морок, чужой лик, и может статься, обладательница Дара выглядит совсем иначе.
   - Кто ты? - спросил он глухо. - Ты дани? Высокородная, из какого ты Дома?
   Недовольная его вопросом, женщина нервно дернула плечом. Посмотрела, сомневаясь, стоит ли отвечать на вопрос. Помедлила, убрала с его вымокшей рубахи прилипшую соломинку.
   - Боюсь, имя моего рода знакомо тебе слишком хорошо. Ты уверен, что хочешь знать ?
   Он недоверчиво отстранился от нее.
   - Луннрита. Говорила ли она с тобой? Если ты сказала мне о Луннрите, значит, ты видела ее. Одного я не понимаю, как ты узнала об этом. А о золоте? Вероятно, ты чародейка, одна из сильнейших среди китри. Кто ты? Скажи мне. Имя, которым ты представилась, вымышленное. Ужасное, отвратительное имя. От него пахнет кровью. Ни одна эльфийка, даже темная, не стала бы носить его. В память о ней.
   - Я, конечно, тебя обманула,- признала женщина охотно, но Йолан отчетливо уловил в ее низковатом приятном голосе легкую иронию. - Хотя не совсем так, как ты предполагаешь. Кайя - одно из моих имен. Хорошо, я буду с тобой откровенна. Мое имя Янан, истинное имя. Видишь ли, мы, дети Киртены, более суеверны, чем вы, люди. Знание истинного имени дает некоторую власть над его обладателем. Из всех моих имен дарю тебе - истинное.. По праву крови.
   - Весьма великодушно с твоей стороны. Ты дани? - повторил он требовательно. Пришлось сделать вид, что последняя фраза, прозвучавшая загадочно, его нисколько не заинтересовала.
   - Дани.- подтвердила она с вызовом.
   -И? - Йолан приподнял брови в притворном изумлении. Взгляд его единственного глаза жег эльфийку, подталкивая ее к обещанной откровенности.
   - Дани - Агнаррэ,- высокомерно улыбнулась остроухая, по-птичьи склонив голову набок.
   Он молчал. Смотрел на нее безумным взглядом. Так вот отчего ее лицо казалось ему смутно знакомым. Старые тайны, забытые, давно захороненные в наитемнейших уголках его памяти, ожили, обрели кровь и плоть. Много лет прошло с того дня, как он позволил себе забыть. Совершенно напрасно.
   По праву крови... Дом Сокола снова вышел на его след.
   - И что же делает дани из Великого Дома здесь, на землях Доварроха? - Йолан счел, что лучшая защита - это нападение, нужно перехватить нить разговора, заставить ее злиться, смутить. Выяснить, наконец, зачем она приехала. Свой страх и неуверенность он скрыл за язвительностью тона. - Любой человек, которому ты сообщишь свое имя - из гордыни ли, или из тщеславия, посчитает за удачу лишить тебя жизни. В Озерных долинах почти каждая семья понесла потери от агнариен. У кого-то убили отца, брата, мужа, у других темные эльфы увели в плен жену или детей. Неразумно, дани, весьма неосмотрительно. Не боишься, что я тут же дам знать, кому надо. Как думаешь, им будет интересно узнать, кто ты такая?
   В глазах эльфийки сверкнули искры веселья. Она предусмотрительно отошла от него, прислонилась к перегородке стойла, хитро прищурилась. Послышался приятный мелодичный звук. Йолан не сразу понял, что она смеется.
   - Может быть, мой друг. Может быть и так. А не случится ли такое, что тех, кого ты позовешь, заинтересует кое-что иное? Вдруг они воспылают желанием узнать побольше о тебе? Пожелают узнать, кто твой отец, а главное, кто твоя мать ?
   - Замолчи!- крикнул Йолан, вне себя от ярости. - Этого не помню даже я! Темные китри убили их. Я был слишком мал, что помнить родителей. За это вы тоже когда-нибудь заплатите, подлые ушастые твари. Я клянусь, что если ты сейчас же не уйдешь, я отправлю известие о тебе в крепость.
   - Звать никого не надо. Они сами придут. Помешать я им не смогу, а ты вряд ли меня послушаешь. В том, что с тобой случиться, моей вины нет. Почти нет. Все равно они придут сегодня.
   - О ком ты говоришь? Я не совсем тебя понимаю. Что за ужасная привычка! Вы, китри, где бы не появились, куда бы ни сунулись, вечно все на свете оплетаете тайнами, интригами, ложью, словно паутиной. Кто послал тебя? Таккилейн или Кьярто? Прошло около двадцати лет, а Дом Сокола так и не смог смириться с позором. Очень гордые, да?
   - Ты думаешь, что я ...- начала было дани.
   - Именно,- жестко оборвал Йолан. - Ты пришла убить меня. Я это сразу понял. Чего медлишь?
   - Глупости,- надменно отмахнулась темная эльфийка. - Дому дан-Агнаррэ пока безразлично твое существование. Для них ты мертв. Откуда тому же Кьярто знать, что ты выжил после того ужасного ранения? Более того, не только остался жив, но и поселился на самой границе с китри, почти у них под носом. Ведешь простую и понятную жизнь трактирщика, обычного маленького человека. Никто, никогда и ни о чем не догадается. Идеально. В жизни же так не бывает. Ты полагаешь, что мое появление как-то связано с делами Дома?
   - А разве нет? - глухо осведомился он.
   - Разумно. Я посвящена во все тайны Дома Сокола, так что твои подозрения имеют под собой основание. Ты что же, совсем-совсем ничего не помнишь? Ни мать, ни отца, ни как тебя зовут?
   - Тебя это не должно касаться! - повысил голос Йолан, задетый за живое.
   Впервые за все время их встречи эльфийка выглядела озадаченной. Она сосредоточенно о чем-то думала, оглядывая подол своего изгвазданного платья. А говорят, что высокородные дани носят только белое и грязь к ним не липнет.
   Он прошел мимо нее, вернулся с небольшим мешком овса. Засыпал отборное зерно в ясли и удостоился благодарного фырканья строптивого животного. Разговоры разговорами, а негоже оставлять кобылу без еды. Темная китри наблюдала за ним, поджав губы.
   - Пожалуй, подожду тебя на улице. Я, знаешь ли, очень люблю дождь, - усмехнулась назвавшаяся Кайей одними уголками губ. Стремительным скользящим шагом направилась к выходу.
   Управившись с лошадью, он ожидал найти золотоволосую китри, свалившуюся на его голову за неведомо какие прегрешения, около конюшни. Однако ее нигде не было видно. Сквозь землю она провалилась, что ли ? Он все еще злился на нее, а так же жалел, что не спросил про Луннриту.
   Небо, угрюмо-темное, продолжало лить воду щедрыми струями. Йолан, проклиная эльфийку на разные лады, резво добежал до крыльца. В этот миг сеточка молний опутала край неба, осветив двор, высокое крыльцо под навесом и высокую стройную фигурку женщины в алом платье призрачным светом.
   - Красиво.- сказала дани-Агнаррэ, отжимая воду с длинных волос. Встряхнула свой шерстяной синий плащ, потемневший от влаги, набросила на плечи. - Послушай Йолан, ты должен верить, что бы с тобой ни произошло. Мне дано три дня. Проживи их , даже если очень сильно захочется умереть. Когда заклятье Руны Пути истечет, я заберу тебя. Верь.
   Глаза темной китри, широко открытые, блестели от слез. Нет, это всего лишь дождь. Откуда-то снизу, из-под лестницы, доносился тоскливый вой Лохматого. Зубы Йолана заломило от дурного предчувствия. Ничего нельзя поделать с этой ненормальной. Хочет неприятностей? Получит их сполна, стоит только войти внутрь.
   - Идем. Меня ждут.
   Остроухая изящным жестом указала на ручку двери, требуя, чтобы он вошел первым.
   Поскольку Йолан не мог заставить себя сдвинуться с места, она больно ткнула ему в ребра острым локтем.
   - Идем,- повторила она нетерпеливо. - Или я раскатаю твой трактир по бревнышкам.
   Онемевшими пальцами Йолан толкнул потемневшую деревянную дверь в узорчатых завитушках, которые когда-то сам вырезал с такой любовью. Внутри было тепло, шумно, светло от застекленных масляных светильников, витали привычные запахи - сдобы, мяса и эля.
   Он посторонился, пропуская темную эльфийку в обеденный зал.
   - Все, началось,- прошептал Йолан Кривой удрученно, поправляя плотную намокшую повязку из черной ткани, прикрывавшую потерянный глаз. - Лучше бы ты уехала сразу.
  
  
  
  
  
   Седьмая глава
  
  
   Йолан что-то бормотал себе под нос. Чиэль особо не прислушивалась, погрузившись в свои мысли. К ее разочарованию, он оказался крайне подозрителен и осторожен. А чего она, собственно, добивалась? Что он кинется ей на шею, признав в ней родственницу, поверит на слово, поблагодарит и уедет? Тем самым, возможно, спасет себя и детей, сумеет ускользнуть из лап Хаггнетейсе, темного дейса, демонического отродья, сумевшего проникнуть в Новые Миры вместе с богами Киртены.
   За несколько тысячелетий Риергал удалось выследить и уничтожить троих дейсов, двух женщин и одного мужчину. Ничтожно мало. Но война между богами-китри и демонами, не затихающая ни на один год, скрытая от глаз простых смертных, закончится только со смертью Хаггнетейсе, сильнейшего из дейсов.
   У нее не хватило мужества, чтобы поведать Йолану, кто ищет его. Особенно сильно ее мучил вопрос, зачем дейсу понадобился полукровка Дома Сокола и почему именно сейчас. Догадка витала где-то рядом, слишком неправдоподобная, чтобы оказаться правдой, но она могла ошибаться. За всю историю ее Дома в роду Соколов родилось лишь пара полукровок. Событие невероятное и выходящее за рамки возможного. Люди и эльфы Киртены не могут иметь совместного потомства. И все же иногда это случается, по неведомой для всех причине. Такие дети, родившиеся со смешанной кровью, были огромной редкостью еще по той причине, что сами китри всеми силами пытались уничтожить их, считая проклятыми. Так ли они далеки от истины, Чиэль утверждать бы не взялась. Достаточно было вспомнить Атаирхик. Древняя королева Агнарра, уэльдани, завоевавшая для своего народа горы Крови и оторвавшая от королевства Доваррох большую и самую лучшую ее часть, была первой полукровкой среди Соколов. Ослепленная яростью и ненавистью, она залила кровью Эттамский хребет, заманив армию короля Суарна в горную ловушку. Она стала дейсой, не сумев совладать с тьмой внутри себя.
   Теперь у дан-Агнаррэ появился еще один полукровка. Долгие годы ему удавалось находиться в тени и Чиэль, присматривающая за жизнью своего далекого потомка с нелегкой судьбой, готова была поверить, что Йолан тихо и незаметно проживет свою жизнь среди людей. И продолжала бы верить в это, но необходимость найти второго ребенка, обещанного ей драконицей Сиринлиль, заставила ее прибегнуть к магии Мирайту. Видящий кристалл в руках богини Снов повел себя совершенно непредсказуемо и вместо того, чтобы облегчить поиски мальчика, высветил события предполагаемого будущего.
   По всему выходило, что Йолану грозит опасность, о которой он не имеет ни малейшего понятия. Оставалось благодарить судьбу за то, что Чиэль смогла узреть это в Видящем кристалле до того момента, когда исправить что-либо стало бы невозможно. Она опередила Хаггнетейсе и с разрешения Творца сплела заклятье Руны Пути. Оно отнимало огромное количество сил и энергии. Каждый из Риергал в эти три дня, пока действует заклятье, будет ощущать слабость и отток энергии, ибо все боги Киртены связаны друг с другом нерасторжимыми узами, но никто из них не догадается, что происходит на самом деле. Чиэль надеялась, что Хаггнетейсе тоже останется в неведении. Его силы хватило бы на то, чтобы разорвать действие Руны Пути, догадайся он о том, что попал под одно из Запретных заклятий. Богам запрещено использовать Руны времени, только Руны пространства.
   Здесь было не так плохо, как она ожидала. До ее появления здесь царила теплая оживленная атмосфера, гудение голосов в большом светлом зале напоминало басовитое гудение шмелей, однако стоило людям заметить новую посетительницу, разговоры смолки сами собой. Взгляды, исполненные тревоги, недоумения, откровенного страха, ярости и ненависти, скользили по ней, не в силах причинить вреда. Конечно, эльфы иногда объявлялись на долинах, но это были исключительно светлые китри и они, будучи прекрасно осведомлены об отношении к нелюдям, предпочитали держаться от мест, где скапливались люди, подальше. Возмутительная наглость темной, посмевшей заявиться сюда, вызывала в душах людей злобу, похожую на черную пену на поверхности воды. В их глазах прекрасно читалось все, что с ней могут сотворить, посмей она допустить хоть одно неверное движение.
   Она окинула взглядом зал. Йолан, обернувшись, смотрел на нее взглядом побитой собаки. Ни одного свободного стола поблизости не было. Что случиться, попроси он кого-либо уступить место для эльфийки, было даже трудно представить. Камня на камне не останется. В наступившей тишине особенно отчетливо прозвучал звук звякнувшего металла. Рыжеволосый, тот самый, что совсем недавно возмущался качеством вина, столкнул охнувшую от неожиданности шлюшку, едва не упавшую на пол, вытащил из ножен меч и демонстративно положил его на колени.
   Возле большого очага, где на огне жарилось на вертеле истекающее жиром мясо барашка, послышался шум. Худенькая девушка с мелкими медными кудряшками, в чьи обязанности входило вовремя поворачивать вертел, стремительно вскочила, опрокинув низенький табурет, и беззвучной тенью метнулась по направлению эльфийке. Никто так и не успел сообразить, что она собиралась сделать. Не добежав до агнарриен каких-то трех-четырех шагов, девушка начала медленно оседать на пол. Йолан успел вовремя подхватить легкое тело служанки. Глаза Эртис закатились, она была в глубоком обмороке. Никто не сдвинулся с места. Все потрясенно молчали.
   - Простите,- прошептал Йолан, поднимая на руки кажущееся невесомым тело Эртис. - У бедняжки прошлой весной вырезали всю семью. Она спаслась чудом.
   Он не стал уточнять, кто именно вырезал семью девушки, похожей на тощего нескладного подростка. Это было понятно и так. Эльфийка чуть заметно кивнула, дотронулась до бледного, покрытого веснушками лица девушка. Та мучительно застонала, закашлялась, выгнулась дугой, приходя в себя.
   - Помоги ей,- сказала Кайя мягко. - Отнеси наверх. Пусть придет в себя. Иди же, со мной все будет хорошо.
  Под обжигающими взглядами постояльцев, как мужчин, так и женщин, пребывающих здесь со своими мужьями, он понес Эртис к широкой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Девушка судорожно вцепилась пальцами в его мокрую одежду. С ее губ срывались невнятные звуки, словно она силилась, но не могла что-то сказать. Поднимаясь, он успел заметить, как навстречу темной эльфийке шагнула молодая женщина, до этого одиноко сидевшая за столом у окна. От неожиданности Йолан споткнулся, ему с трудом удалось сохранить равновесие. Эта молодая женщина в неприметной одежде, с головой, покрытой темно-зеленым покрывалом, без сомнения, была ему неизвестна. Он впервые видел ее. Ко всем прочим его талантам, у него была отличная память на лица. Среди его постояльцев такой не было. Всеми богами Доварроха, которых сменил Льор, он готов был поклясться, что когда выходил на улицу, этой женщины здесь не было. От Йолана так же не укрылся жест, полный почтения, которым незнакомая, неведомо как появившаяся в его трактире женщина приветствовала темную китри. Эльфийское приветствие старшего более младшим. Заметив, что синеглазая гостья продолжает наблюдать за ним, Йолан чертыхнулся и исчез за дверью первой попавшейся комнаты из тех, что часто оставались свободными. Пусть сама разбирается, что к чему. Единственное, на что Йолану хотелось надеяться, что до того времени, как он препоручит Эртис заботам старшей дочери и сменит одежду на сухую, эльфийка будет еще жива. Не важно, что она агнарриен. Ему бы не хотелось, чтобы здесь, в его трактире, кого-либо убивали. Все эти годы он старался избежать смертоубийства в своем заведении. За "Дохлой лошадью", несмотря на неподобающее название, закрепилась добрая слава. Может быть, здесь, на глазах у доброй сотни людей дани и не тронут, опасаясь ее Дара, а вот покинуть трактир ей будет ох как не просто.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"