Будильник хрипло тренькнул на прикроватной тумбочке. Элис сладко потянулась, не открывая глаз, ожидая коснуться кончиками пальцев утренней прохлады, плывущей из раскрытого окна над изголовьем кровати. Ногти проскребли по чему-то шершавому и холодному. Элис пробежалась пальцами чуть выше и открыла глаза. Вместо утреннего ласкового солнца, всегда заглядывавшего в это время в окошко, в комнате стоял непроглядный мрак. Часы показали 7:03, моргнули дисплеем с красными цифрами и погасли.
В дальнем углу комнаты, в своей колыбельке захныкал ребенок. Элис подскочила, путаясь в полах ночной сорочки, и на ощупь, по стенке, стала пробираться на звук. Стены, недавно выкрашенные гладкой краской спокойного бежевого цвета, теперь неприятно царапали ладони, пальцы иногда вязли в чем-то подрагивающем и липком, похожем на желе.
Вот и колыбелька. Элис схватила ребенка и прижала его к груди. Малыш засопел. Теплый, маленький, живой. Нужно было добраться до двери. Не выпуская ребенка из рук, Элис так же, ощупью, двинулась по периметру комнаты. Через пару минут стало понятно: выхода нет, электричества нет.
В постели заворчал, просыпаясь, Рик. Испугавшись за ребенка, Элис совсем забыла разбудить мужа.
Не разлепив глаза спросонья, Рик спустил ноги с постели и ударился коленом о тумбочку.
- Черт! Который час?
Клац-клац. Ничего.
День 2.
Рик обнимал за плечи Элис. Жена уже не плакала, только тряслась всем телом и прижимала к груди ребенка, съежившись на холодном бетонном полу. Младенец иногда попискивал и всхлипывал, но в основном тихо и размеренно сопел. Когда Элис проводила ладонью по его лицу, чтобы проверить, не заснул ли он, каждый раз натыкалась на широко распахнутые пушистые реснички. Элис пыталась кормить сына, но он упорно отталкивал грудь, больно кусая беззубым ртом сосок, если мать пыталась засунуть его в рот младенца насильно.
Рик посчитал, что кислорода им троим должно хватить в лучшем случае на четыре дня при сохранении спокойного дыхания. Но какое спокойствие, если ты с семьей замурован в собственной спальне без еды, воды и шансов выбраться? Рик обследовал всю комнату. Не найдя никаких щелей в бетонной коробке, он пытался долбить стены тяжелым железным основанием настольной лампы. Бесполезно, от ударов не оставалось даже царапин. Больше ничего подходящего в спальне не было - деревянная кровать, деревянная колыбелька, деревянный пеленальный столик, деревянная тумбочка, пластиковые часы, злосчастная лампа. Два мобильных, которые странным образом разрядились за ночь и теперь отказывались включаться. Рик кричал, Рик стучал в стены, Рик кидал в стены все, что попадалось под руку, Элис вскрикивала, ее била крупная дрожь. Максимум четыре дня. И никто не мог сказать точно, сколько из них уже прошло.
День 3.
Зубы Элис выстукивали чечетку. В комнате нестерпимо похолодало. Они втроем сидели на кровати, укутавшись во все, что могло согреть. Дышать становилось ощутимо тяжелее, каждый вздох отдавался гулким потягиванием в затылке. Мысли путались. Рик то ли дремал, вымотавшись, то ли периодически терял сознание. Элис время от времени тоже впадала в забытье, перед мысленным взором проносились хаотичные картинки. Неожиданно полубредовые обрывки сложились в четкую, яркую мысль.
Не отнимая ребенка от груди, Элис выпуталась из одеял и на ослабевших от голода ногах принялась шариться по комнате. Найдя нужную вещь, она вернулась в постель.
- Р-рик... Милый...
Рик вздрогнул, но не отзвался.
- П-прости меня. Помнишь, ты говорил, что мы с малышом - вся твоя жизнь? Рик-к, я должна. Так у нас будет шанс.
Элис осторожно отложила ребенка в сторону, обняла мужа за голову и поцеловала в висок. Размахнулась. Глухой удар. Что-то липкое брызнуло в лицо Элис, тело безвольно повалилось вбок. Элис нащупала в темноте голову и нанесла еще несколько ударов железным основанием лампы. Приложила два пальца к шее мужа. Пульс не прощупывался.
- Так малышу достанется чуть-чуть больше воздуха... Теперь я. Как же мне?..
Но додумать Элис не успела, сознание заволокло туманом, и женщина потеряла сознание.
В наступившей тишине можно было услышать, как младенец то ли хихикнул, то ли хрюкнул, и зашевелился в одеяле, направляясь к беспомощным телам.
Перед этим.
Чувррк испуганно озирался. Это было очень неудобно, потому что обзор был ограничен двумя маленькими круглыми окошками. В фасетки било что-то яркое, слепящее, и пахло как-то непривычно, он чувствовал это каждой клеточкой своей еще не уплотнившейся шкурки. Чувврк попытался расправить лапки, но уперся во что-то красное, скользкое, мягкое и пульсирующее. Это было похоже на еду, которую приносила мамка, но еда была обычно более рыхлая и сочилась вкусным гноем от мамкиного яда. Чувррк был еще совсем маленьким и не умел кусаться, как мама.
Последнее, что он помнил - мама уходила на охоту. Чувррк не хотел отпускать маму, поэтому уцепился за ее панцирь в тот момент, когда она переступала Границу.
Чувррк знал, что существует несколько миров, населенных разными существами и знал, что когда вырастет, обязательно повидает эти миры, полные вкусной еды. Но пока было рано, он не смог бы защитить себя в достаточной мере. Мама уходила очень часто, чтобы прокормить большое семейство, и Чувврк очень скучал.
Видимо, Граница разделила его с мамой. Где теперь мама? Как он справится один? Чувррк сжался в комочек. Гнездо, в которое его случайно забросило, издало резкий звук и задрожало.
Через минуту гнездо поднялось в воздух и начало раскачиваться. Чувррк осторожно выглянул в свое окошко и увидел странное огромное существо. Существо держало гнездо в длинных гибких отростках, сверху на тонком мягком столбике покачивалось что-то круглое, покрытое длинной шерстью. Чувррка укачало. Он свернулся в клубочек и заснул от усталости.
День 1.
Когда Чувррк проснулся, вокруг было почти так же темно, как дома. Фасетки не болели от яркого. Мама, где же мама? Чувррк ждал, отодвинувшись подальше от теплого и пульсирующего. Было жарко и страшно. Он стал вспоминать, чему учила мама. Чтобы еда была вкуснее, еда должна бояться. Еда боится как раз того, что привычно у Чувррка дома: темноты, холода, запахов разложения. Сородичи умели делать еду вкусной, а это значит, сородичи умели делать дом в любом из миров. Чувррк выпрямился на лапках и начал раскачиваться. Стены коробки, которую он видел за своими круглыми окошками, стали покрываться серой застывающей субстанцией, сверху до низу...
Что-то в дальнем углу хрипло тренькнуло, раздалось тихое постанывание - видимо, оно исходило от существа, которое до этого трясло в своих отростках домик Чувррка. Существо удлинилось в размерах, тихонько хрустнули суставы.
Клац-клац. Чувррк радостно запрыгал на месте. Получилось! Домик захныкал. Существо выпуталось из каких-то тряпок и, нелепо спотыкаясь, пошло на звук. Видимо, оно было не зряче в темноте.
День 3.
Чувррк был доволен. В помещении было темно и пахло, как дома, чем-то застоявшимся и смрадным. Существа издавали звуки отчаяния, мама рассказывала, что они делают так, когда напуганы. Чувррк был очень горд собой, он научился готовить еду! Кстати, о еде. Чувррк был голоден. Существо поменьше ударило большое существо, и то завалилось на бок. Запахло вкусным, очень вкусным. Существо, которое еще шевелилось, издавало звуки - за время пребывания в маленьком неудобном теле Чувррк понял, что так этот вид общается между собой. Пока Чувррк раздумывал о примитивности этого вида, существо поменьше тоже неожиданно затихло.
Чувррк собрал в кучу все свои знания о мирах за Границей и сосредоточился. Тело-домик двинуло одним отростком, другим, третьим, четвертым. Даже если мама не придет, Чувррк теперь сам сможет выжить в этом мире...