Рекомендую почитать:
Часть первая. Проблема детей
Набережная и собака
Санька опаздывал. Мать звонила уже три раза, и пока он оправдывался, телефон сел. Ну и... наконец-то. Мать уже довела своими слезливыми жалобами. И сердце у нее болит, и вообще он, наверно, хочет, чтобы она умерла из-за беспокойства. Нарочно задерживается.
Нет, ну блин... иногда Санька подумывал на самом деле задержаться у кого-нибудь из друзей и посмотреть - правда ли она помрет от беспокойства? Ни фига ведь не случится. А она выставляет все, будто Санька это специально делает. Ведь извинялся тысячу раз, пока уже самому не надоело. А мать все равно заезженной пластинкой повторяет одно и то же.
С другой стороны, думая о севшем телефоне, Санька ужасался. Мать запросто может начать обзванивать полицию и ближайшие травмпункты, а потом и ремнем его отходить, обливаясь слезами. Ну, как будто он ей что-то должен. А ведь ему уже тринадцать, скоро можно будет работать, и тогда Санька будет самостоятельный. Мать не сможет ему ничего говорить и попрекать тем, что она, видите ли, на работе горбатится, а все ради него. Что он, просил ее, что ли? Тоже мне...
Уже на самом деле было поздно, он слишком заигрался в "Лесных рубак" у Игоря, рассеянно отвечая на звонки матери: "Да-да, сейчас-сейчас... уже одеваюсь". Давно стемнело, и чтобы побыстрее попасть домой, Санька решил срезать через дворы перед Речной заставой - что ему было строго запрещено.
В темное время суток это было практически безлюдное место, и кое-где еще сохранились с прошлого года растяжки и предупреждения о парабиологической опасности. Вроде бы давно уже прорывов не было, но Санька единым духом пролетел слабо освещенные закоулки и арки квартала, стараясь не переходить на совсем уж откровенный бег. Если вдруг действительно какая фигня из подворотни полезет... то лучше двигаться медленно, они на бегущих больше бросаются.
Пронесло. Выходя на освещенную набережную нарочито небрежным шагом, Санька уже видел за рекой огни своего дома. Втайне гордился собой и представлял, как завтра пацанам в школе расскажет о том, что он один прошел опасную зону. Это ж разве сравнится с "Лесными рубаками"? Там все невзаправду.
- Мальчик, - окликнула его какая-то тетка. - Мальчик, подожди!
Санька поколебался и остановился. Тетка была самой обычной, чуть постарше его мамы, толстенькая и невысокая. Крашеные короткие рыжие волосы и круглое лицо. На руках она держала небольшую собаку и стояла у фонаря на набережной.
В общем, в число подозрительных злодеев, о которых мать все уши прожужжала, она ну никак не входила.
- Ой, мальчик, хорошо, что остановился, - торопливо заговорила тетка. - Я тут собаку нашла, убежала, что ли... смотри, и ошейник, и поводок, только оборванный. Может, видел у кого?
- Не, - покачал головой Санька, вытянув шею.
Собачка угрюмо барахталась в руках дамы, белая с рыжими пятнами и пушистая, что-то вроде шпица. Санька таких не уважал - подушки на ножках, а не собаки. Вот у них дома был охотничий варро, это собака настоящая.
- Тут в округе не видел ни у кого, - со знанием дела сообщил Санька. С рыжим Гепом они облазили все окрестные кварталы во время прогулок и более-менее знали всех собачников.
- Ой, ну что же делать, - расстроилась тетка.
- Объявление повесьте, где нашли, и в сети напишите, на форуме каком-нибудь, - пожал плечами Санька и собрался было идти дальше.
- Мальчик-мальчик, подожди, - сказала тетка. - Подержи его, а я машину подгоню. А то сбежит, пока я дверь открывать буду. Я, наверно, пока заберу себе домой... ох, правда, муж будет ругаться, собаки же мебель грызут? Объявление повешу, может, и найдется хозяин... но не бросать же его, слопают.
Тетка переживала точь-в-точь как мама. Хорошо еще та домой собак чужих не таскает. На месте мужа тетки Санька бы эту подушку на балкон выставил. Ну, а что?
Размышляя о том, как "обрадуется" неизвестный мужик, Санька шагнул вперед, протягивая руки.
- Вот тут его перехвати, а то он чужих чувствует, брыкается, - сказала тетка. - Сейчас, сейчас я машину подгоню и повезу тебя домой, собачечка... все будет хорошо, не переживай...
У Саньки вдруг нестерпимо, до звезд в глазах заныл зуб, и он невольно взвыл, хватаясь за щеку.
- Ой, ты чего? - удивилась тетка. - Что-то случилось? Подойди ко мне, я посмотрю. Да не бойся, я врач...
И тут Санька буквально увидел, что тетка лжет. Ее слова были ненастоящими. Они вылетали из накрашенного рта золотыми завитками и таяли как сигаретный дым в прохладном воздухе.
Он отшатнулся, проморгавшись. Даже зуб прошел. Перед глазами поплыли круги, складываясь вокруг тетки в мешанину разноцветной мути. В ушах зазвенело.
- Мальчик, пойдем ко мне в машину, я тебе помогу, - испуганно зачастила тетка, но ее голос доносился до него как сквозь вату.
Она даже выпустила собаку, и та, поскуливая, прижалась к ее ногам. В руку Саньки с силой вцепились наманикюренные пальцы.
Она лгала. Осознание этого шло откуда-то изнутри, но Санька не мог вырваться. Он дернулся пару раз, и вдруг его стошнило, прямо под ноги тетки.
- Ты что? - завизжала та. - Что творишь-то?
Брезгливо ругаясь, она все же потащила его куда-то.
Сквозь гул в ушах мальчик услышал:
- Саня-а! Санечка-а!
И заливистый лай. Мама и Геп. Только далеко, наверно, еще за мостом.
Первый раз в жизни теряя сознание, Санька повалился на асфальт. Походу, я с ума сошел, напоследок пронеслась мысль.
Морген
Ехали на задержание обычной компанией, два мага поднялись в квартиру, остальные двое остались у машины с офицером маг-бригады. Парень волновался - первый раз участвовал в этом, и все порывался достать подавляющие амулеты, чтоб как по инструкции было. Едва отговорили: фонят и сбивают с толку, а подозреваемый - обычный бытовой маг, без особых способностей.
На звонок открыла высокая темноволосая женщина. Маг предъявил удостоверение, пока напарник внимательно оглядывал квартиру поверх плеча хозяйки.
- Ваше имя Морген? Меня зовут Роберт, я из отдела уголовных расследований, Институт парасвязей. Это мой напарник, Донно. Ваш сын дома?
Она застыла в дверях, переводя растерянный взгляд с удостоверения Роберта на его лицо.
- Мой сын? - сглотнув, спросила она.
Запахнула плотнее серый пушистый халат дрожащими руками.
- А... что он сделал?
- Подозревается в связях с Лигой защиты искаженных и участии на их стороне во время Дня мертвых.
Невольным жестом Морген приложила к правой щеке ладонь, и вдруг ее красивое крупноскулое лицо изменилось. Такого гнева и ярости Роберт не ожидал и машинально шевельнул пальцами, начиная формировать щит. Донно шагнул вперед, тесня напарника в сторону - по старой привычке прикрывать, - но гнев женщины был направлен не на них.
- Эвано! - закричала она, отворачиваясь, и устремляясь в глубь квартиры. - Что ты еще натворил, скотина?!
Сквозь поток брани напарники слышали только удивленные возгласы. Юноша явно не ожидал нападения. Мужчины прошли вслед за Морген, но когда Роберт попытался отодвинуть ее с порога, чтобы войти в комнату, та резко вскинула руку, и лицо мага опалило огнем.
- Я еще не договорила, - резко бросила Морген.
Черноволосый костлявый юноша в одних джинсах растерянно стоял посреди комнаты.
- Лига защитников?! Значит, ты влез в это дерьмо, да? Убирайся из моего дома! Убирайся вон! - завизжала Морген, и юноша, побелев как мертвец, покачнулся.
А потом резко кинулся в открытое окно.
- Сова, пацан в окно вышел, перехватывайте внизу, - Роберт сунул рацию обратно в карман и бросился к выходу. Донно тем временем запустил артефакт подавления магической силы, и женщина замерла, сжав кулаки. Ей наверняка стало дурно, но она этого не показывала.
- Боюсь, вам придется проехать с нами, - резко сказал Донно. - Противодействие задержанию карается по закону.
Она переоделась в соседней комнате, и Донно защелкнул на ее руках парные браслеты-подавители. Женщина собрала кое-какие вещи с собой, двигаясь медленно, словно заржавевшая механическая кукла.
- Этот мужчина, - вдруг сказала она через плечо. - Который с вами был. Скажите ему, чтоб ко врачу сходил, ему провериться надо.
Слышащий правду
Чайный домик, изящное здание, отрада глаз для ценителей неоклассической архитектуры, сиял в лучах мягкого весеннего солнца. Позади здания, в парке вовсю пели скворцы, искусно подражая соловьям.
Институт парасвязей занимал территорию бывшей императорской резиденции, и по традиции все здания носили причудливые, а порой и забавные названия.
Вряд ли неискушенный зритель догадался бы, что в Чайном домике расположен департамент уголовных расследований, такой уж мирной была картина. Знающие, конечно, обходили это место стороной - к чему попадаться местным на глаза. О магах, работавших тут, ходили самые разнообразные слухи - по большей части жуткие байки, которые они же сами и распускали.
- Ребята! - ликующе заорал Сова, врываясь в кабинет. - А у нас знаете что?!
- Не кричи, мерзавец, - пробурчал Роберт. - Разве так можно с самого утра?
- Э, ты что? Пил, что ли, вчера? Да ладно, не кисни. Слушайте! Вчера был вызов, передали из маг-бригады нам. Мамаша написала заявление, что ее сына какая-то баба пыталась затащить в машину. А сыночек...
Сова сделал драматическую паузу и прищурил хитрые зеленые глаза.
- А сыночку тринадцать лет, он невысокий, светловолосый - в общем один в один наш типаж из сводок по пропавшим!
- Да ладно, - протянул Донно. - И как, помнит что-нибудь? Мамаша видела преступника?
- Э, да там не очень. Пацан в шоке, мамаша издали не разглядела, - не расстраиваясь, сказал Сова. - Но общие черты уловили: женщина лет сорока, невысокая, полная. Короткие рыжие волосы. Держала в руках собаку и просила помочь. Подманивала к машине.
- Волосы, может быть, парик, - заглядывая через плечо Совы в бумаги, сказал Роберт. - И вообще, стопроцентной уверенности, что это именно тот, кто виновен в остальных пропажах, нет. Но в целом, конечно, это зашибись какой подарок. А чего пацан? Как отвертелся?
- А пацан - и это тоже зашибись какой подарок - оказался недиагностированным магом, и его как раз приложило выбросом силы... да не просто. Он оказался из "слышащих правду".
- Ну! - обрадовался Роберт. - Ты застолбил?
- Заявку-то я подал, но ведь он еще регистрацию не прошел. Я там кое с кем договорился, в комиссии, обещали поспособствовать при распределении.
- Ребят, - рассудительно сказал Донно. - Ему всего тринадцать. Пока он отучится, диплом получит, еще десять раз передумает, даже если по распределению к нам припишут. По новому закону никто не имеет права принуждать магов к работе в госструктуре.
- А, блин, точно, - цыкнул зубом Сова. - Совсем забыл.
Спустя минуту, позабыв о досадной помехе, Сова умчался поражать начальство новостями. Донно устроился на подоконнике с бумагами. Бледное весеннее солнце заливало комнату.
- Слушай, по поводу той женщины, - сказал он. - Я имею в виду, Морген. Она сказала, что у тебя какие-то проблемы, и тебя надо показать врачу.
Роберт только фыркнул.
- Проблем у нее самой выше крыши, - сказал он. - А все туда же, лезет с советами.
- Так что там у тебя? - нахмурился Донно. - В самом деле что-то есть?
- Эй, успокойся! Я жив-здоров, ничего не болит, ничего не беспокоит.
Донно только зло посмотрел на него и отвернулся к окну.
Полгода назад он бы незаметно просканировал ауру напарника, и если надо, залез бы глубже... но сейчас максимум, на что он был способен - детские чары, которые проходят на первой ступени обучения. Проверить слова Роберта, да и той же Морген, не было никакой возожности.
Что за усмешка судьбы...
Теперь он мог бы сказать Энце: "Я тебя понимаю". Ни будущего, ни возможности развития, и только нависшая угроза однажды переборщить, и сгореть дотла, истратив крохи оставшейся силы. Роберт, который поддерживал его баланс, не обладал неиссякаемым запасом энергии. Не то что Джек...
Но хватит. Донно уже обещал себе перестать о них думать - и о белобрысой заразе Джеке, и о темноглазой девочке, разбившей Донно... не сердце, нет, все нутро - и осколки эти по-прежнему ворочались в животе, разрывая в кровь душу.
Отпустить и Джека, и Энцу с миром, пусть хранят их звезды.
Роберт присутствовал при том, как собирался эгрегор магов для поиска, и он уверял, что почувствовал трансляцию их жизненных сигналов. Но Донно не верил, не мог себя заставить верить, будто бы все хорошо.
- Слушай, - сказал он, не поворачиваясь. - Сходи, проверься, а? Ну выходной лишний возьмешь, все дела.
- Иди к бесу, мамочка, - ответил Роберт.
Город
Город Гражин - доброе место. Узкие улочки центра, старинные парки, дворцы, заставы. Медленные извилистые реки, тихие окраины. О беспокойствах и разрушениях, которые вызывают приливы в неблагополучных регионах, тут не слышали. Прорывы пространства? Орды чудовищ? Да помилуйте.
Хотя вот в прошлом году было. Ох, что было. Сражались прямо на улицах - из многочисленных брешей в пространстве проникло множество монстров, да и маги друг с другом воевали, кто за людей заступился, кто за свободу. Площадь Часовой башни была заполнена телами погибших.
А парой месяцев раньше, летом, в городе охотилась ведьма, высасывала жизни. На Алом турнире взрывы были.
Город Гражин - темное место. Старинные улицы хранят тени мертвых, тайны изгнанных императоров, которые проводили тут месяцы и годы. Осколки магического искусства былых времен - и мрачной громадой на окраинах города один из старейших филиалов Института парасвязей. Еще сто лет назад он назывался Институт магических наук, но со сменой названия суть свою не утратил, и бес его знает, что творится за высокими стенами кампуса.
Этой весной стали пропадать мальчики. Обычные подростки, лет тринадцати-четырнадцати, светловолосые, тощие. Поиски - даже силами магов из Чайного домика, - ничего не давали. Пропавших кто-то маскировал: ни жизненных сигналов, ни смертного следа не обнаружили.
Дело передали в ведение следователям Чайного домика, из обычной полиции приставили пару специалистов для контроля. Ясно было, что преступник - или один из преступников - маг. Иначе бы не удалось скрыть следы.
Роберт, вспоминая прошлогоднее дело с ведьмой, скрежетал зубами и даже послал пару стажеров в архив, чтобы те накопали каких-нибудь сведений о парабиологических сущностях, которые могли бы оказаться виновниками пропаж. Ребята честно отсидели там несколько дней, принесли целую папку с данными о навпах, горбанах, ягишнах и прочих полусказочных существах. Почти со слезами просили больше не отправлять их в зачарованный флигель архива - даже у самых крепких магов не всегда хватало нервов находиться там долгое время.
Впрочем, их работа оказалось пустой: ни следа опасных существ в городе не нашли. Почти две недели было тихо, потом произошел случай с Санькой Шепетом - мальчик вырвался. Он мало что мог рассказать: высвободившаяся в тот вечер магическая сила и потрясение смазали впечатление, но и так он сдвинул расследование с мертвой точки.
В застенках
Морген проводили в небольшую камеру - на удивление чистую, с пустым рабочим столом и койкой, застеленной бельем с розовыми цветами.
До разбирательства. Один из магов, который запирал за ней дверь, намекнул, что ничего ей особенно не грозит, скорее она послужит "приманкой" для Эвано.
Как же... придет он. Последнее время они только ругались - сыну исполнилось девятнадцать, он бросил учебу в Институте и ходил на какие-то маловразумительные курсы. "Я свое дело хочу открыть, - заявлял он. - Буду сам на себя работать, еще пара ребят со мной вложатся". Морген даже плакала пару раз, не могла удержаться. Ну как, как объяснить молодому дураку, что таких как он пруд пруди, и этих клининговых фирм по удалению паранормальных и парабиологических сущностей полно... вот была бы специальность, диплом Института - и ты сможешь идти куда хочешь, такие ценятся... а курсы, ну что такое эти курсы?
Эвано не слушал. Мать, по его убеждению, закоснела в своих взглядах. Будущее за гибкостью, инициативностью, смелыми идеями. Кому нужны дипломы и годы, потраченные на изучение никому не нужных устаревших практик, истории магии и прочего? Да еще эта боевая подготовка, геморрой.
Вдохновленный примерами западных магов, которые основывали крупные корпорации по разработке магических артефактов и защитных амулетов, сети фирм, которые предоставляли уникальные услуги, и прочими блистательными историями талантливых и одержимых магов, Эвано мечтал о таком же успехе. Тратить время на бесполезную учебу он не хотел: когда он развернется, то на него будут работать все эти отучившиеся специалисты, у которых ни инициативы, ни стремления идти вперед. Нужно покидать зону комфорта, а застаиваться - значит, никуда не попасть.
Так говорилось в книге "Спаси свое будущее. Пять причин шагнуть вперед".
Морген злилась и пыталась образумить сына. Ее зарплаты пока хватало и на жизнь обоим, и на курсы Эвано, но это - пока.
Сын только расстраивался, что она унижает его сомнениями и не поддерживает.
- Если бы ты любила меня, ты бы верила, - с тоской говорил он.
Если бы она не любила, то его бы не существовало, разве нет? Но это не объяснить.
Сколько усилий, сколько бессонных ночей Морген вложила в него, безмерно радуясь, что боги оделили ее таким щедрым даром - не будь она магом, вряд ли бы Эвано выжил.
Слабый, недоношенный, похожий на обтянутый кожей скелетик, младенец - ну разве сравнить с этим полным жизни и дурных идей парнем? Он даже вздохнуть сам не смог, когда родился. Сердце Морген порой заходилось от боли, когда она вспоминала первый год после рождения сына.
C отцом Эвано Морген разошлась еще до того, как узнала, что беременна. Они были слишком похожи друг на друга - упертые и резкие, так что помня постоянные склоки и споры, Морген ничего ему не сообщила. Мать была в ярости, и порывалась найти парня сама и заставить "отвечать", но к счастью Морген, концов так и не сыскалось. Отец Эвано был не магом, обычным человеком, и к тому времени уже уехал в столицу - это неустанное стремление "искать счастье", как думала потом женщина, передалось сыну.
Ей предлагали отказаться от малыша - тем более, она не доносила его, и шансов выжить у него было немного.
Морген спорила с врачом, с родителями, с подругами. Они трезво оценивали ситуацию, жалели ее и не хотели, чтобы девушка - такая красивая и молодая - тратила драгоценное время на безнадежное дело. Даже если выживет, утверждал врач, он не будет полноценным, в лучшем случае умственно отсталым, в худшем - ну, вы понимаете...
За это "вы понимаете" Морген однажды хлестнула его по лицу, так что очки в тонкой золоченой оправе улетели в угол кабинета. Врач оскорбился, и хотя не стал официально подавать жалобу, отказался от ведения дела. Передал маленького пациента молодому интерну, и... наверно, это тоже было к лучшему: тот с рвением новичка взялся за сложный случай.
Маленький - тогда еще не Эвано, у него было обычное имя, - лежал в реанимации несколько месяцев. Морген выписали из больницы, и она вернулась работать санитаркой в отделение, чтобы всегда быть рядом. Следила, делилась энергией, ревела до икоты, но не сдавалась. Эвано выжил.
Но что из этого можно рассказать великовозрастному балбесу, который не знает, что это - тяжелая беременность, месяцы боли и страха, что следующий день для маленького лягушонка не наступит?
Он был сам по себе, смелый и уверенный. Для него существовало только блистательное и манящее будущее. Бабские глупости мало трогали его.
Сейчас Морген не плакала - все уже, слезы кончились. Не зная, чем заняться, она сидела на застеленной койке, бездумно листая принесенную ей книгу, или ходила по маленькой камере.
Не боялась за себя: отчего-то казалось, что наказание страшным не будет, больше думала о сыне.
Глупец Эвано - одним махом разрушил и свои мечты, и свою жизнь. Это же надо: придумал участвовать на стороне мятежников в достопамятном Дне мертвых. А она-то, дура, думала, что он ушел тогда гулять с девушкой...
Когда ее вызвали в бригаду медпомощи, со страхом вглядывалась в каждого принесенного раненого - вдруг сын. А он, оказывается, был среди тех, кто все это развязал.
Безумная затея членов Лиги "залатать" мир, устроив несколько масштабных жертвоприношений, в тот день перевернула и поломала многие жизни.
Их мир сквозил дырами как прохудившееся платье - чуть дерни, и надорвется, разойдется прорехами. И пусть бы - но сквозь них на эту сторону проникали опасные чудовища. Будто бы своих мало, еще и пришлые - искаженные живые существа, как полагали в Лиге защитников искаженных. Эти "защитники" и заварили всю кашу, которую расхлебывали до сих пор. От активации опасного магического артефакта по всему городу появились бреши, и в праздничную толпу людей разбила волна монстров.
В ту же ночь некие маги попытались захватить несколько государственных учреждений, нападали на несогласных и требовали всем магам объединиться против "угнетения". Морген самолично одного такого отправила в долгий сон. И помощника своего тоже, когда тот спросил, а вдруг они правы, и надо действительно подавить обычных людей?
Кого подавить? Соседей, родственников? Коллег, друзей? Маги, может, и сильнее, но сама Морген не смогла бы сказать своей матери, что та - обычный человек, а потому ниже ее по происхождению и должна подчиняться... моральная сторона вопроса побоку - даже крепкие защитные чары не спасли бы мятежную дочь от гнева.
Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Пусть ни одна сторона до конца не довольна, но устоявшийся порядок существует уже пару сотен лет. Сломать его - для чего? Удовлетворить амбиции, утвердить никому не нужное превосходство?
Все зачинщики, которые были побеждены в ту ночь получили "крест на щеку" - кто-то из мастеров боя пометил своих противников крестообразным надрезом на щеке, и это подхватили все остальные.
У Эвано не было креста - возможно ли, что он нигде не участвовал или не успел ничего сделать? Морген надеялась только на это.
Шли вторые сутки как она сидела в тихой и уютной камере. Девушка-стажер приносила еду на сером пластиковом подносе, спрашивала, не нужно ли чего, и старательно не замечала вопросов.
После обеда, усталый и сердитый, зашел тот самый маг, который приходил за Эвано. Знаком показал ей присесть на койку, сам устроился за столом и долго смотрел на нее.
Морген ощущала щекотку и скользящее "тепло", словно солнечный зайчик бежал по коже - Роберт сканировал ее ауру.
Вообще-то подобное было хамством: нормальный человек просто спросил бы, как самочувствие, но видимо, среди боевых магов это считалось в порядке вещей.
- Что-нибудь интересное? - язвительно спросила Морген. - Нет?
Маг поправил очки и равнодушно пожал плечами.
- Меня зовут Роберт, - сказал он. - Отдел...
- Уголовных расследований, я помню, - раздраженно прервала его Морген. - Я вас видела всего-то позавчера. Поверьте, такое забывается не скоро.
- О, - ответил Роберт. - Польщен.
- Я не это имела в виду!
- Тогда давайте к делу. Подпишите вот тут и тут, что вы никаких претензий не имеете.
Морген сцепила руки на коленях. Ей стало холодно.
- Для... чего? К чему претензий?
- Мой напарник - благодушный болван, - доверительно сообщил Роберт женщине. - Уговорил меня не писать в отчете подробности вашей с нами встречи. Так что мы приносим извинения, и вы можете быть свободны.
- И... почему так?
- Не знаю, - развел руками Роберт. - Может, вы ему понравились. Хотя, признаюсь сразу, вы не в его вкусе, скорее в моем. Ну, это сейчас неважно. Давайте-ка мы вот тут с вами распишемся... а, да. Ваш красавец - это я имею в виду Эвано - объявился сам. Сдался в одно из отделений маг-бригады. Попросил отпустить взамен вас.
Неожиданное признание Роберта о вкусах напарников, прозвучавшее мимолетом, выбило Морген из колеи, а уж известие о сыне и вовсе застало врасплох. Она заморгала, чувствуя, как сдавливает горло, но слез сдержать не могла.
- Ну-ну, - недовольно сказал Роберт. - Не разводите сырость. Ничего ему не грозит, если он все подробно расскажет. Крест на щеку он же не получил, да и в крупных происшествиях не засветился. Отправится на отработку, скорее всего. Ну, с деканатом будут проблемы. Если не дурак, справится.
- Н-не дурак, - сквозь слезы ответила Морген. Она моргала и терла щеки руками, но успокоиться никак не выходило. - Но он не учится, бросил...
- Ну и зря, - рассудительно сказал Роберт. - Без специальности разве что в чистильщики берут. Вы ему скажите, пусть присмотрится, когда отрабатывать будет, может, потом еще сам побежит поступать.
Час назад ей казалось, что жизнь закончена, и они оба окажутся в тюрьме или где-нибудь в Саржино, а сейчас этот спокойный и отчего-то язвительный человек сообщил, что все еще может быть наладится.
- Вы больны, - сказала она ему.
Роберт скривился.
- Ну и нафига вы рассказали это моему напарнику? - сердито спросил он. - Вам не кажется, что это мое личное дело? Он мне уже плешь проел.
Морген сердито нахмурилась сквозь слезы.
- Я не могу молчать, понимаете? Таких, как вы, каждый день на работе вижу. Приходят, когда едва-едва можно успеть что-то сделать. Или... когда уже нельзя.
- Фея Моргана, бес возьми, - с досадой сказал Роберт. - Ладно, проехали.
Весенний ветер
Дежурный отдал ей сумку, телефон и плащ. Морген расписалась в толстом журнале и, щелкая по экрану ногтем, пошла наверх. Батарея почти села, неотвеченных вызовов было всего два - от начальства и от Кирилла.
Морген с досадой охнула: вот об этом она вообще не подумала, что теперь с работой будет? Начальник-самодур, мог как наплевать на ее отсутствие, так и уже заочно уволить.
Захотелось догнать идущего впереди Роберта и поскандалить - но Морген вовремя вспомнила, что она сама во всем виновата, и ее отпустили постольку-поскольку. Судорожно сжимая телефон в руке, она шагала по серым переходам подвала, стараясь не упустить из виду сутулую худую спину мага.
На небольшом крыльце Морген на миг растерялась, зябко кутаясь в тонкий плащ. За узкой полянкой стоял темной стеной лес, и только спустя несколько секунд Морген сообразила, что она на территории Института, и это просто край Старого парка. Нужно будет взять правее, и за ним - один из главных выходов. В этой части кампуса, за Чайным домиком, она не бывала - да и то, сколько лет назад она тут училась, уже и не вспомнить.
Еще бы она так не сглупила, собираясь. Нервничала, да и этот маг, который ее поторапливал... в результате, она вышла из дому в легком плаще, платье, - и почему-то на шпильках. Досадливо прикусив губу, Морген разглядывала свои парадные туфли, размышляя, каким-таким извивом мысли ей пришло в голову надеть именно их.
И сейчас через полгорода ей придется - такой красавице, ага, - ехать домой. Из-под летнего плаща торчит край измятого платья, стрелки на колготках. Отличное завершение всего "приключения". И это ладно, Морген уж как-нибудь вытерпела бы, но холод она не переносила. Несмотря на солнечную погоду, пронизывающий ветер тут же проник под ее тонкую одежду и впился когтями под ребра.
Морген закусила губу и поглядела на Роберта: тот стоял спиной к ней и, кажется, прикуривал.
- Вы что делаете? - воскликнула она, позабыв сразу же о своих бедах. - Да вам нельзя!
Роберт дернулся и хмуро посмотрел через плечо.
Выругался сквозь зубы и вдруг попытался потихоньку выбросить тлеющую сигарету.
- Я все видел, - сердито сказал низкий голос, и Морген сама вздрогнула.
Скрестя руки на груди, за ней стоял второй маг. Темные глаза сузились, и Морген невольно занервничала, отступая. Стоять между ними было неприятно, словно у клетки с опасными животными.
- Да-да, мамочка, - раздраженно процедил Роберт и, напоказ затянувшись сигаретой, выбросил ее в чахлые голые кусты у крыльца.
Проводив его взглядом, Донно буркнул, не смотря на нее:
- Знаете, куда идти? Остановка автобуса будет слева от выхода через парк.
"Мог бы и подвезти, - подумала Морген, раздраженно тыкая пальцами в экран телефона. - Хотя с чего бы? Пора уж понять, что элементарная человеческая вежливость для них недосягаема. Отпустили - и спасибо. Наверно, через себя перепрыгнул, когда подсказал, где остановка..."
Морген была несправедлива, но ей давно не было так холодно и гадко. Кирилл ответил не сразу, и заряд батареи стремительно исчезал, пока мужчина, с которым она встречалась последние три года, сонно зевал в трубку и удивлялся, узнав, что она не просто так пропала.
- Не, - сказал он, - я тебя встретить не смогу, вчера с Костиком выпил в баре, у меня ж сегодня выходной. Ну, хочешь тебе такси вызову? Тебе хватит заплатить?
- Может, ты ко мне подъедешь? - начиная кипеть, спросила Морген. - Мне, честно говоря, не хочется сейчас одной оставаться, надо бы решить, как помочь Эвано, и...
Кирилл вздохнул.
- Заяц, - ласково сказал он, - ну ладно тебе, чего горячку пороть? Я вечерком подъеду, сейчас ну вот никак.
Он еще что-то говорил, но тут села батарея.
- А вот следующий раз, когда мы с тобой будем разговаривать, - неожиданно для себя самой сказала Морген молчащей трубке, - будет последним.
Подумала и добавила:
- Му...к.
Сзади кто-то фыркнул, и Морген развернулась как пружина, едва не оскользнувшись на раскисшей тропке.
- Может, хватит подкрадываться? - разозлилась она, увидев, кто идет следом.
Донно, криво усмехаясь, поднял руки.
- Профессиональное, - сказал он. - Еду в центр, подброшу.
- Не надо, - тут же сказала Морген.
Донно вздернул густые брови, прищуренно оглядел ее сверху донизу.
- Дело ваше, - сказал он. - Но я все равно еду в центр. А у вас каблуки в грязи утонули.
Морген поспешно переступила, с трудом выдернув шпильки из почвы, и немедленно снова провалилась.
Донно подхватил ее, больно стиснув за локоть.
- Идем, пока я добрый, - буркнул он. - Я подскажу про вашего сына, а взамен вы мне о том, что у Роберта увидели, поясните.
"А, - подумала Морген. - Так вот в чем дело".
Это было понятно, и она больше не колеблясь, приняла решение. Тем более, что машина мага оказалась совершенно роскошной на ее пристрастный вкус: темно-зеленый, угловатый и мощный внедорожник "этланн". Такие уже не выпускали лет семь. Пока "этланн" грелся, Морген не удержалась и стала расспрашивать о том, каков он на ходу, много ли ест бензина. Собственная машина была для нее недостижимой мечтой. Не с ее доходами.
От печки тепло поднималось вверх, и Морген, привычно регулируя потоки вокруг тела, быстро согрелась. Когда Донно тронул с места, разговор стих, и Морген незаметно для себя уснула, откинувшись на спинку.
Сон, приправленный шуткой
Быть может, Донно и не обратил бы внимания на слова Морген, но как-то уж все один к одному сходилось: и ее замечание, и дурное настроение Роберта, и тот сон.
Донно не запоминал сны. Падал на кровать, закрывал глаза - и открывал под надрывное пищание будильника. Изредка, когда от усталости он отрубался на дежурствах, то какая-то муть снилась... А тут связное - да еще и так в память врезалось.
Словно он шагнул внутрь какой-то комнаты, сразу позабыв, зачем шел. От дыма першило в горле, и Донно закашлялся.
Как в детстве, когда заходил в кабинет отца, затопленный дымом.
Проснуться, проснуться. Отца нельзя пускать даже в сны.
- Ты сдал, медведь, - лениво сказал знакомый голос. - Смотри-ка, шарахаешься от теней. Энца расстроится.
Это был не кабинет - веранда. Пыльная мебель, туманный кисель за высокими окнами, рассохшийся пол. Донно шагнул вперед.
Развалившись на кресле-качалке, закинув длинные ноги на кривоногий стол, спиной к нему сидел светловолосый мужчина.
- Джек, - тихо сказал Донно. - Вы вернулись?
Изогнувшись, тот посмотрел на него удивленно.
- А ты ждешь? Знаешь ведь, что нам дороги обратно нет.
- Мы ждем, - сказал Донно.
- Ну и зря. Лучше бы о себе подумали. Роберт уходит за край и бродит в тумане.
- Ты о чем? - похолодев, спросил Донно.
Джек отвернулся.
- Подумай сам, ты же умный, - равнодушно сказал он.
Донно замялся. Что, если это такой сон-видение? Тут нужно задавать правильные вопросы. Но ничего на ум не шло, и все, что Донно смог выдавить из себя, было глупое:
- Почему ты пришел?
- Мы теперь навеки связаны, - сказал Джек. - Когда вы с Робертом помогали перейти нам из междумирья...
Он с удовольствием поглядел на изменившееся лицо Донно и с гадкой усмешкой добавил:
- Я пошутил. На самом деле тебе снится сон.
Сволочь Джек, хотел сказать Донно - и проснулся.
Долго смотрел в потолок. Губы невольно кривились в ухмылке.
Пока он не вспомнил о том, что Джек говорил о Роберте.
Туман
Как известно, в здоровом теле - здоровый дух. И еще наоборот, чем сильнее маг, тем крепче здоровье. Слабых магия ела изнутри.
|
