Аннотация: Маленькие эпизоды, несущие в себе зародыш мысли.
Взгляд порой достаточно холоден. Именно тогда ищешь в нем тепло.
Руки тянутся, но не к тебе. Куда-то в сторону.
Рот открывается, уголки губ расходятся, но лишь для того, чтобы безразлично улыбнуться.
Именно тода, когда хочешь противоположного.
Много людей. Все орут, смеются и шаркают ногами, как будто подметая улицу. Вокруг - ни души, только призрачный свет фонарей сопровождает одинокую толпу. В ней выделяются несколько фигур, остальные - нечто серое, горланящее похабные песни.
Озерная вода, прозрачная, но не голубая. Под ней - гнилые, вязкие пески. Взгляд избегает их, лишь стремится по поверхности, по солнечным лучам. Они не желтые, не оранжевые и не красные. Они темно-зеленые. Гнилые. Шар солнца тоже покрыт гнилью. С неба падает дождь из гнилых огрызков.
В руках оказалась палка. Рядом - одинокая девушка. В голове проплыла праведная мысль, и это переполнило чашу. Я ринулся к ней и изо всех сил опустил палку ей на макушку. Раздался мягкий звук падения. Коричневая меховая накидка оказалась рядом с телом. Я уронил палку и бросился прочь. Навряд-ли мне суждено было дожить до утра.
Все вокруг могут показать свою силу. Кто поднимет стокилограммовую гирю, кто отправится в горы с маленьким рюкзачком за спиной. Некоторые осмелятся вооружиться винтовками и броситься в атаку из политических соображений. Видал я и таких, которые выскакивали из-под самых колес трамвая. А можно ведь и просто стать посреди тротуара и начать жонглировать. Все подивятся, хоть и равнодушно пройдут мимо. А что же делать мне? Я же - простой писателишка.
Смех иногда разбирает, когда думаешь о будущем. Сядешь, думаешь, на самолет, полетишь в Египет, вываляешься там в древних песках Луксура и вернешься назад с полным ртом скрипящих приключений. А ведь и не планировал в детстве такого. Смех, да и только.
Она может делать с тобой что угодно, но не отбирать же покой! Вот, помню, ты мне рассказывал на прошлой неделе, что она приказала тебе прицепить бантик и ходить так целый день по дому. Весь день ты слышал ее смех. Но ведь это было не по доброму. И ты это понимал!
А где, как не здесь, тебе прятаться? Это же стандартное место. Кладовая, где мы держим перину и варенья. Тут темно, тесно, много полок и разных вкусностей. Но открывать банки тебе строго-настрого запрещено, поэтому ты просто сидишь и считаешь до двухсот, пока нервы у тебя успокоятся и запах горелого в комнате пройдет. Ведь нельзя детям играть со спичками. И не важно, что никого из взрослых нет дома. Тебе все равно стыдно.
Красный пиджак - не такое уж обычное зрелище. Особенно, когда сзади к нему прикреплен кусок сырого мяса. Но самое странное не в этом. Так бы еще сошло за чудачество его хозяина. Но когда вот такой пиджак разгуливает по улице один, то, сам того не желая, даешься диву.
Возможно, это матерное слово и не оскорбило бы тебя, но рядом была твоя девушка. Она все слышала и даже не пыталась этого скрыть. Просто стояла и ждала твоей реакции. Ты понимал, что совсем необязательно лезть в драку, тем более, что драться ты не умел. Но что-то внутри блокировало педаль тормоза. Ты лишь надеялся, что обидчик не очень больно тебя ударит.
Смотреть в потолок три часа ты не прывыкла. Все двери должны открываться сразу. Таков твой девиз. Но ведь это кабинет твоего отца, а он очень занят. Поэтому ты ждешь в приемной и даже не можешь выйти на улицу для прогулки - ведь он может освободиться в любую минуту. Он ведь тебе очень нужен именно сейчас, когда ты узнала, что он станет отцом собственного внука.
Лунной ночью кто-то копался в кладбищенском замке. Вокруг не было никого, кто мог бы застукать взломщика, который кашлял и громко хрипел, разговаривая сам с собой. Он что-то нашептывал замку, точно зная, что смерть близко. Старик мечтал попасть на кладбище поскорее, но уже успокоился. Теперь-то меня точно похоронят, думал он...
Пока ты ходила в магазин за покупками, многое произошло. Во-первых, я тебе изменил. Во-вторых, поставил большую кляксу в тетради сына. Но самого страшного ты еще не слышала. Я залез в постель к нашей дочери и рассказал ей все про твои сексуальные похождения. Теперь-то она точно ничему не будет удивляться.
Подул сильный ветер и к моим ногам упал странный предмет. Я поднял его и стал разглядывать розовую гладкую поверхность. Неожиданно сзади меня что-то ударило. Я обернулся, готовясь защищаться, но увидел лишь маленькую девочку, которая напряженно всматривалась в мои глаза. В руках ее была большая палка и она готова была ударить меня еще раз. Я поспешил отдать ей поросенка-копилку, и пообещал себе, что сегодня же куплю дочурке такую-же.
Девушка в короткой юбке с открытым пупком мчалась к остановке автобуса. Все пассажиры смотрели на нее с искренним восхищением. Она была грациозна, спортивно сложена и с прекрасным лицом. Когда она пробегала мимо Максима, он нарочно поставил ей подножку, хотя прекрасно знал, что по головке его за это не погладят. Просто день сегодня был летний и настроение было хорошее.
Человек плакал. Он был похож на две марионетки, одна из которых тряслась в страшной пляске, а другая созерцала мир с мудростью китайца. А над сценой парил кукловод, старательно направляя лица кукол на декорации, и думая о том, что слишком мало людей наблюдали за его представлением.
Из открытого окна в комнату влетал пыльный поток жаркого дня. Беременная кошка сидела на подоконнике и размышляла о последствиях планируемого падения с высоты в десять метров. Облизываясь, она демонстрировала любующемуся хозяину умиротворение и покой. А на тротуаре внизу ее уже поджидала злая собака.
В парке можно увидеть летучих мышей даже днем. И мы оба прекрасно это знали. Купив пива, мы направились туда посидеть на трибунах старого стадиона и полюбоваться полнолунием. Теплый ветерок щекотал кожу и вздымал ее легенькую юбку. Я дотронулся до ее нежной руки, и почувствовал дискомфорт. В тот вечер я впервые изнасиловал ее, и ни одна летучая мышь не нарушила спокойствия ночи.
"Входите, я повесился"...
ныряйте, я утопился;
взлетайте, я сгорел на костре инквизиции;
ложитесь, я умер с голоду;
прыгайте, я застрелился;
бейтесь головой об стену, я умер от тяжелой болезни;
мойте руки, мне струной перерезали горло;
стучите ножами по столу, я поперхнулся;
прижимайте руки к груди, я разбился при прыжке с парашюта;