Разбитые. Практически уничтоженные. Потерявшие дом. Видимо, даже этого Конфедерации было недостаточно, раз они отправили погоню за кораблями, несущими на своих бортах последних жителей Ашатхи.
Канта смотрела на экран. Перехватчики, отмеченные красными точками, приближались и делали это быстрее, чем того бы ей хотелось.
- Чёрт побери, - выругалась она. - Они ведь видят, что наши корабли не оборудованы как военные. Мы беженцы. Кто уничтожает мирное население, спасающиеся от войны? К тому же, от войны, которую не беженцы начали.
Никто из присутствующих на капитанском мостике не ответил. Конфедерация по какой-то, ведомой только им причине, объявила войну системе на задворках галактики не на жизнь, а на смерть. Буквально. Пленных они не брали, захваченные форпосты и поселения вырезали. Маленькая система не могла сопротивляться такому гегемону, как Конфедерация. Поэтому, когда флот Конфедерации уже захватив все дальние станции подошёл практически вплотную к планете,сперва с её поверхности поднялись все оставшиеся силы - и штатные военные и добровольцы, переоборудовавшие свои катера, грузовики и баржи в подобие гигантских торпед, начинённых взрывчаткой - а следом за ними взлетели под завязку забитые мирным населением пассажирские лайнеры, чей отход в самоубийственной атаке прикрывали войска. Армейские чины, которые разрабатывали этот план, надеялась, что они смогут связать и задержать флот Конфедерации, до тех пор, пока колонна беженцев не отлетит достаточно далеко для того, чтобы направление их прыжка невозможно было бы зафиксировать.
Канта сомневалась в жизнеспособности этого плана, хотя и хотела в него верить. Но чем ближе приближались перехватчики, тем меньше было шансов на успех авантюры.
- Мы сделали всё, что смогли, - сказал один из капитанов. Канта не услышала позывных, которые автоматически прикреплялись к каждой передаче, но по голосу предположила, что это был Мохан Радо. Самый большой оптимист из всех людей, которых она когда-либо знала. и если уж он сдавался и впадал в отчаяние, то дело пахло совсем плохо.
Перехватчики ещё немного сократили расстояние. Можно было бы дать команду "Полный вперёд!" и рисковать жизнью тех, кто сейчас стоял, сидел и лежал по коридорам, каютам и залам "Колеса Жизни", но какое бы ускорение не выдал громадный пассажирский корабль, юркая военная техника всё равно окажется быстрее.
Последний корабль в колонне, "Майа". передал, что по нему произвели несколько выстрелов. Пока что снаряды пролетали мимо.
- Они либо пристреливаются, либо издеваются, напоминая нам о нашей "неприкасаемости", - подытожил капитан "Майи". - И я не знаю, что хуже.
Канта выругалась мимо микрофона. Перехватчиков было около двух десятков - во много раз меньше количества кораблей в колонне беженцев, но количественный перевес не значил вообще ничего. Эти двадцать корабликов легко разделаются со всеми ними по очереди. А она с "Колесом Жизни" будет последней, если только спереди не появится ещё одно крыло таких же Конфедератов, которые начнут расстреливать колонну с другой стороны.
Словно бы в ответ на её мысли на радаре появилось ещё несколько красных точек.
***
- Мама, а когда папа придёт? - спросила девочка, прижавшись к матери и пытаясь спрятаться у неё под рукой. Она всегда так делала, с самого детства.
- Не сейчас, Чхари, не сейчас, - мать прижала её к себе. - Он... он нас защишает, если вдруг нас попытаются захватить.
Чхари свернулась на полу в клубок, похоже не поверив словам матери. Хоть она и не врала. Не договаривала, не объясняла ребёнку, как именно защищает их отец, чтобы её не расстраивать, но не врала.
Девочке было страшно. Ещё год назад жизнь была такой простой: она ходила в школу, солнце ярко светило и ничего не предвещало беды. Потом все забеспокоились, начали говорить о какой-то войне. С каждым днём разговоры о ней звучали всё чаще и сами взрослые выглядели всё напряжённее. Но при Чхари эти разговоры затухали и переходили в другое русло. Так было до тех пор, пока однажды отец зашёл в комнату, сел на диван и спросил:
- Аджуна... Ты слышала, что случилось с этим поселением? Там же был простой курорт, место, где могли отдыхать простые люди, как мы... Двадцать тысяч человек. При этом они не сбросили на них бомбы и не забросали ракетами. Нет, они проникли внутрь и убили всех, до кого смогли дотянуться. Неужели всё из-за нашего происхождения? Убийцы... Просто убийцы.
Мама как раз укладывала Чхари спать. Она подняла взгляд на мужа и процедила:
- Не при ребёнке же! - и покосилась на дочь. Чхари решила притвориться спящей.
У папы было небольшое грузовое судно, на котором он развозил грузы. И, насколько помнила Чхари, на Аджуну он летал больше всего. Он даже называл нескольких людей с Торговой палаты поселения друзьями. Чхари не понимала, кого отец назвал убийцами, но чувствовала, что сейчас - не лучшее время об этом расспрашивать.
После этого случая прошло ещё несколько недель. Родители Чхари и их знакомые, и без того в последние месяцы выглядели невесёлыми, но теперь на них и вовсе лица не было. Девочке с каждым днём становилось всё страшнее и страшнее.
Через месяц после того разговора отец вдруг начал собираться в порт. Но если обычно он брал с собой большую сумку с вещами, то сегодня вечером он уходил налегке. На прощание он поднял дочку на руки, поцеловал её и сказал:
- Что бы ты не делала, я всегда буду рядом. - Затем он развернулся и ушёл.
На следующий день мама сказала девочке собираться: они тоже ехали на космодром. В голове у Чхари пронеслось: "Мы едем к папе!" и она бросилась одеваться, не обращая внимания на мамино расстроеное лицо. Девочке не показалось странным даже то, что сумку, в которой обычно папа возил свои вещи, они заполнили только для себя.
Чхари уже второй день поднимала голову и осматривалась вокруг при любом новом звуке, но каждый раз это оказывался не папа. Девочка не понимала: папа ей никогда не врал, так почему же она его нигде не видит?
***
Лашимит Нарани выжимал из своего старого судёнышка всю тягу, которую мог хотя бы в теории создать двигатель "Громкой Мурали". Немного, но достаточно, чтобы принять участие в рейде. Ветхость корабля давала и небольшие преимущества: на нём не была установлена современная система распознавания и основные орудия Конфедератов, ориентирующиеся по их сигналам, не могли прицелиться по его кораблю. А в поле зрение защитных установок он пока не попадал. В этом Лашимиту повезло куда больше некоторых его товарищей. По Нанаде и Шадхип уже попали и на месте их кораблей через долю секунду появились маленькие звёзды. Потухали они так же быстро, как и зажглись.
Никто и не ожидал, что до вражеского флота долетит хотя бы десять процентов. Более того: многие не верили в успех хотя бы одного корабля. Главное было задержать Конфедерацию, дать отступающей колонне хоть чуть-чуть времени, чтобы они могли оторваться и скрыться в глубинах космоса.
Получилось ли это или нет, Лашимит не знал. Он мог только надеяться.
Его далёкие предки верили в то, что человек после смерти перерождается в то, чего он заслужил своей предыдущей жизнью и поступками в ней. Лашимит не был религиозен, как и большинство его сограждан, но сейчас, в корабле, мчащемся сквозь пустоту к огромной туше одного из флагманов, его терзала одна и та же мысль: если бы это всё-таки была правда, то кем бы он стал? Деревом на одном из многочисленных миров? Ребёнком, родившемся у какой-нибудь конфедератской пары, которая поселиласьна захваченной Ашатхе? Животным, прибившемся к его семье там, где они окажутся в конце своего побега?
Странные мысли. Вся литература, всё человеческое исскуство вдалбливало, что перед неизбежной, но героической гибелью, человек должен думать о своих родных, или, если таких нет, то о любимых. В реальности же, они оказывались где-то на задворках его переживаний.
Снаряд пролетел близко. Очень близко. Фактически, счёт шёл на метры. Лашимиту повезло, что это оказалась простая болванка, разогнанная до громадных скоростей, а не что-нибудь поумнее, способное пересчитать свою траекторию и поразить выбранную цель.
Умирать не хотелось.
Пилот, опасаясь, что по нему начали пристреливаться, совершил несколько манёвров, впрочем, не сильно резких. Не хватало ещё, чтобы его размазало перегрузками или чтобы "груз" сдетонировал раньше необходимого.
Видимо, он оказался на пути летящего снаряда случайно. Или несколько смен курса действительно сбили наводчика с толку. Так или иначе, но больше под обстрел он не попадал.
Ситуация на радаре начала потихоньку проясняться. Теперь он уже не представлял из себя мешанину зелёных сигналов, перекрывающих друг друга. Видимо, большую часть их волны уже сбили. За ними должна пойти третья, она же последняя.
- Слишком быстро, - пробормотал Лашимит, посмотрев на хронограф. - Мы должны были отвлекать их внимание гораздо дольше.
Точки продолжали постепенно исчезать одна за другой. Лашимит впервые за свою жизнь пожалел, что радар проясняется. Как раз сейчас он бы не отказался от того безумия, которое он мог наблюдать на навигационных приборах, когда заходил на посадку в центральном терминале Ашатхи.
Впереди и немного справа исчезло несколько звёзд. Настоящих звёзд, а не вспышек от взрывов. Ещё одна появилась чуть ниже того места, где пропали предыдущие. Пилот сверился с радаром, стараясь определить расстояние до корабля. Видимо, это один из кораблей подкрепления - он держался в отдалении от остального флота. Резерв или что-то вроде того.
Лашимит вдруг понял, что корабль идёт по инерции и, похоже, в режиме молчания. Так обычно крадутся или преследуют кого-то, стараясь не дать им себя увидеть - оставляют включёнными только системы жизнеобеспечения, радар и летят к цели, по необходимости корректируя курс краткими запусками маневровых двигателей.
Чем бы этот корабль ни был, для Лашимита он оказался идеальной мишенью - особенно, если учесть, что тот вылетел из гущи битвы. Осталось чуть скорректировать свой курс и надеяться, что у него получится подлететь достаточно близко.
***
Перехватчики уже разделались с трёмя кораблями и принялись за четвёртый. Канте пришло в голову, что отказаться от кораблей поддержки в пользу флота, который остался сдерживать конфедератов было плохой идеей. Всё же не стоило надеяться, что им удастся связать все вражеские силы.
- Всё из-за того, что мы всё-таки считали их людьми, -вздохнула Канта.
- Простите, мэм? - поднял голову один из офицеров.
- Я говорю, что мы почему-то решили, что им в голову не придёт отправлять эскорт для уничтожения мирных жителей. Хотя у нас был опыт... да всей войны! Нам следовало отступать вместе со всем флотом, в таком случае у нас бы был хоть какой-то шанс на спасение.
- Тогда бы перехватчики настигли бы нас гораздо раньше.
- Тогда бы их мог кто-нибудь сбивать! - рявкнула Канта. - Офицер, занимайтесь своей работой!
Офицер замолчал. Вместе с ним замолчал ещё один корабль.
На радаре появилось ещё одно крыло перехватчиков. Конфедераты всё-таки решили взять их в клещи.
Рискнуть и выжать из двигателей "Колеса Жизни" все силы, которые есть? Как бы Канте этого не хотелось, с появлением третьего крыла предыдущий план провалился окончательно. Если продолжать идти с тем же ускорением, их скоро догонят. И всё, от почти полторы тысячи людей ничего не останется.
- Увеличьте мощность двигателей.
***
Чхари никто не говорил, что на кораблях ходить и стоять будет гораздо тяжелее, чем дома. Большую часть времени она с мамой, как и другие люди, просто сидели, а если появлялось место - и лежали на полу. Кто-то пытался объяснить ей, что корабль шёл с каким-то ускорением и говорил, что это ускорение в полтора раза больше силы тяжести на Ашатре, но Чхари поняла не много. При чём тут ускорение, если они летят вперёд, а тянет их вниз и почему нельзя лететь не так быстро ускоряясь?
В конце коридора какой-то мужчина, стоявший посреди прохода, вдруг упал на пол с громким стоном. Чхари попыталась приподняться, чтобы посмотреть, что случилось, но у неё не вышло даже опереться о стену. Девочке почудилось, что поднять руку оказалось ещё тяжелее, чем раньше. Может она просто устала, а может была другая причина - Чхари не знала. Она только понимала, что ей стало тяжело, страшно и больно даже дышать. Детская психика не выдержала стресса и Чхари разрыдалась, как не плакала ни разу после поступления в школу.
Корабль увеличивал ускорение. стараясь оторваться от преследователей, уже выбравших свою первую цель.
***
Лашимита заметили не сразу. Скорее всего на борту выключили даже радар, двигаясь по заранее рассчитанному маршруту, изредка сверяясь с положением дел. Но когда мимо него пронёсся первый снаряд, Лашимит понял, что его везение закончилось.
На самом деле, он был даже немного рад этому выстрелу. Умирать не хотелось, но ещё меньше хотелось умирать, уничтожив уже подбитый кем-то ранее корабль. Это было бы слишком глупо и бессмысленно.
Второй и все последующие снаряды обрадовали его уже не так сильно.
Если бы у Лашимита было бы военное образование, особенно в профессии артиллериста, он бы понял, что по нему наносили слишком много выстрелов, как для одной цели. Для того, чтобы его сбить потребовалось бы гораздо меньше орудий, пусть и наводились бы они подольше. Но на мостике кто-то запаниковал и начал расстреливать маленький кораблик залпом, положившись на волю случая.
Случай оказался на стороне Лашимита. Все залпы пронеслись мимо него и "Громкая Мурали" оказалась в слепой зоне вражеского корабля. До столкновения оставалось меньше десяти секунд.
Лашимит ещё хотел сказать что-нибудь, что подобало бы случаю, но не успел ничего придумать. В мыслях остались только лица Пхатмы и Чхари.
На обшивке флагмана Конфедерации, опасно близко к тому сектору, где располагался реактор вдруг взошло маленькое, но яркое солнце.
***
Канта была зла. В основном - на саму себя. Если бы она рискнула чуть раньше, только когда появились перехватчики спасти можно было бы гораздо больше. В эту систему из подпространства буквально вывалилось всего семь кораблей. Уходило, кстати, девять. Двое капитанов оказались не такими умелыми и не смогли вывести повреждённые корабли обратно в реальный космос.
Досталось всем. "Колесо Жизни" тоже получило по своему корпусу несколько снарядов. В результате обстрела один отсек потерял герметичность, оставив в родной системе около пятидесяти человек, выбравших своим укрытием не тот зал.
Остальные корабли были куда в более плачевном состоянии. От одного из них продолжали отваливаться куски обшивки. Канта только пожелала, чтобы это не вызвало последующую разгерметизацию ещё не затронутых отсеков.
- Разрешите доложить, капитан, - обратился к ней офицер. Тот самый, который вступил с Кантой в спор перед появлением второго крыла. - Двадцать человек умерли во время ускорения, сорок четыре находились в отсеке 5А во время его... разгерметизации, четырнадцать находятся в медпункте и требуют срочной медицинской помощи.
Если им повезет, то все успеют её получить до того, как умрут от осложнений, вызванных несколькочасовым полетом при двух с половиной g.
Канта посмотрела вперёд. Они подходили к планете с ночной стороны. Стоило отправить зонды и немного узнать об этом месте. Полёт закончился в этой системе - корабли исчерпали свой резерв, а перезаправиться здесь, в нескольких тысячах световых лет от границы цивилизации было негде.
Ещё один риск, на который идти изначально не хотели. Первоначально планировалось выйти где-нибудь поближе к обжитому миру. Но когда оказалось, что для того, чтобы выжить придётся оставить Конфедерацию так далеко, как только возможно, Канта решила привести корабли туда, куда позволяет их ресурс.
Оказалось, что в конце пути альтернатив нет - только эта одна система. Пожалуй, единственным плюсом было то, что выйти колонне удалось практически на орбите планеты, которая внешне выглядела пригодной к жизни. На её поверхности чётко виднелись полотна голубых океанов, белые ледовые шапки полюсов и зелёные с жёлтым пятна континентов.
Зонд, один из тех, которые кто-то додумался погрузить на каждый корабль и подключить его к пульту управления, вышёл из транспортного отсека. Младший офицер принял командование и произвёл несколько манёвров, приноравливаясь к работе устройства. Другой офицер перевёл "Колесо Жизни" на рассчитанную бортовым компьютером геосинхронную орбиту, зависнув примерно над побережьем одного из континентов.
Прошло несколько часов прежде, чем зонд прислал первичную информацию. Будут ещё обновления и уточнения полученной информации, но вердикт, пригодна ли планета для жизни, можно вынести уже на основе первых данных.
Младший офицер вывел данные на экран.
Атмосфера - пригодна для дыхания. Содержание кислорода чуть выше того, что было на Ашатхе, но не вредящей организму.
Температура на месте посадки - +25 градусов.
Зонд передавал ещё какую-то информацию, но Канта её уже не просматривала. Эта планета была пригодна для жизни, а детали можно оставить на откуп специалистам. Это их работа и их хлеб. Хотя нет - это хлеб всех, кто спасся.
Канта потрясла головой, прогоняя невовремя появившиеся мысли. Каламбуры стоит оставить на потом. Хотя бы до тех пор, пока они не сядут на планету.
***
Чхари болталась в воздухе, пытаясь не столкнуться ни с кем из людей, висящих неподалёку. Тот бутерброд, который был её обедом, просился обратно и девочка старалась удержать его в себе.
Кому-то напротив эта задача оказалась не под силу и после спустя десять секунд в воздухе рядом с ним зависло небольшое облачко желудочного сока, желчи и полупереваренного хлеба. Чхари отвернулась, хотя сдерживать рвоту стало ещё труднее.
Из динамиков раздался тот же голос, который предупреждал их о взлёте: "Говорит капитан корабля "Колесо Жизни" Канта Чодри. Прошу всех приготовиться к ускорению, - голос сбился с официального тона и продолжил устало, - то есть, мы через пять минут сдвинемся с места. От вас требуется проследить, чтобы в тот момент, когда вернётся сила тяжести, никто не сломал себе шею, упав с высоты, и не раздавил никого, находящегося под ним".
Чхари посмотрела вверх - над ней никого не было, но и до того, что раньше являлось потолком можно было рукой дотянуться. Пока она раздумывала, как бы спуститься, чьи-то руки подтянули её вниз к основной куче людей и передали маме.
- Следите за ребёнком получше, - сказала грузный мужчина, с чёрными мешками под глазами, отталкиваясь от стены и пытаясь развернуться так, чтобы его ноги смотрели в сторону пола. - Ей при запуске двигателей упасть - как раз плюнуть.
Мама его тихо поблагодарила и прижала девочку к себе. Чхари увидела, что у неё под глазами такие же круги, как и толстого мужчины, может чуть поменьше. Оглядевшись вокруг, девочка смогла заметить, что почти у всех на лице были такие же отметки, просто на смугло-тёмной коже их рассмотреть было сложнее.
Стены мелко задрожали, так же, как и во время большей части полёта и мама вместе с ней начала двигаться вниз. Правда, когда они коснулись ногами пола, мама не удержалась и упала вместе с Чхари на пол, но это было всё равно лучше, чем болтаться в воздухе.
Кто-то сбоку - вроде бы даже тот же человек, которого вырвало - начал громко ругаться и проклинать всё на чём мир стоит. Мама зажала Чхари уши, но несколько новых плохих слов та уже успела услышать.
- Мы начинаем посадку, - произнёс всё тот же голос.
***
К тому моменту, как корабль пошёл на снижение, внизу наступила глубокая ночь. У планеты - Канта не смогла придумать ей никакого названия, впрочем, стоило признать - и не пыталась - не было естественных спутников и посадка происходила в полной темноте. Строго говоря, до утра и восхода солнца здесь оставалось недолго, но капитаны, посовещавшись, решили, что стоит пойти на посадку сейчас, пока команды не начали валиться от усталости - спустя более двух суток практически бессменной работы каждая лишняя минута грозила обернуться ещё одним свалившимся без чувств пилотом или техником. Канта предлагала остаться на орбите на одни местные сутки и дать людям отдохнуть, но остальные капитаны ей напомнили, что припасы в основных отсеках заканчиваются, а доставать их из грузовых отсеков в условиях открытого космоса будет слишком долго и трудозатратно при отсутствии необходимого оборудования. Капитан "Колеса Жизни" не была согласна с этим аргументом, но подчинилась мнению большинства.
Корабли пошли на посадку, руководствуясь показаниями приборов и изображениями, переданными с зондов. Опуститься они должны будут на большой равнине, ограниченной лесом, широкой рекой и океаном, в который эта река впадала. Канта порадовалась тому, что рельеф был ровный - холмы бы значительно осложнили приземление.
Корабли медленно снижались, постепенно уменьшая скорость. Когда до поверхности оставалось немногим более километра, пилоты перевели их в режим безопасного спуска, отключив основные двигатели, чтобы не выжечь местную флору. Зашумели атмосферные двигатели, мягко спуская семь кораблей на поверхность планеты. Лёгкий толчок - вот и всё, что почувствовали люди на борту, когда "Колесо Жизни" коснулось земли.
Люди на капитанском мостике устало закрыли глаза и расслабились в креслах. Несколько человек тут же уснуло, кто-то заплакал от осознания того, что всё закончилось.
Всё закончилось. Теперь стоит дождаться утра и начать осваивать новый мир. С нуля, практически без приспособлений - не считать же несколько небольших роботов, погруженных в трюм достаточным ресурсом для создания нормальной инфраструктуры.
- Спустите трап, - вдруг приказала Канта. Несколько офицеров оторвались от спинок кресел и с удивлением посмотрели на неё. - Я хочу спуститься вниз.
- Капитан, может быть стоит сначала разведать обстановку? Всё-таки это неразумно - выходить наружу, не зная, что Вас ждёт, да ещё и в одиночку. Может быть стоит немного повременить?
- Я ненадолго. Мне просто нужно расслабиться, как и им, - она кивком указала на плачущих в стороне. - Они выпускают напряжение по-своему, я - по-своему. Имею право.
Споривший с ней офицер покачал головой, но вбил команду.
- Я спустил для Вас второй трап.
- Спасибо.
Второй трап располагался неподалёку от капитанского мостика и был, по сути, служебным. В общем-то, правильное решение - не хватало ещё потом искать пассажиров, вышедших через трап вслед за ней и потерявшихся в ночи.
Строго говоря, ночь уже заканчивалась. На востоке небо начало медленно зеленеть. Канта чуть отошла от корабля и оглянулась, сравнивая небо позади и спереди. Звёзды постепенно гасли и темные силуеты других кораблей уже не так выделялись на фоне неба. Впрочем, небо здесь было всё равно ярче, чем на её родной планете.
Зелёного становилось всё больше, а последние звёзды позади окончательно исчезли. Солнце ещё не взошло, но уже наступили утренние сумерки, и можно было худо-бедно, но рассмотреть окружающий пейзаж.
Они сели практически в центре равнины. Где-то за рекой начинались холмы, с другой стороны поднимался лес. Пройди Канта несколько часов вдоль реки, она бы вышла к океану. Они сели очень удачно: здешняя местность обещала быть плодородной, пусть и сложной для защиты. Но как знать: может им и не придётся защищаться? Во всяком случае, женщина на это надеялась.
Небо за холмами стало алеть. На лицо Канты попали первые лучи восходящего солнца этого нового мира.
***
Очередное утро ничем не отличалось от предыдущих. Едва солнце взошло, мать с дочерью отправились на поля - вспахивать и сеять. Сегодня их смена начиналась от рассвета и продолжалась до полудня. Пхатма развернувшись так, чтобы только оторвавшееся от горизонта солнце не слепило глаза, толкала робота, снятого с одного из кораблей - чёрт его уже помнит, с какого именно - и переоборудованного под плуг. Дочь шла чуть позади неё и сажала семена пшеницы. Рабочий день обещал быть таким же как и все прочие.
- Мама, посмотри! - закричала Чхари.
Пхатма подняла голову, оторвавшись от плуга. Пожалуй, будь у неё в руках что-то полегче механизма размером и весом с десятилетнего ребёнка, она бы уже кинулась на животное, на которое указывала её дочь, стараясь защитить девочку.
Испугаться было чему. К Чхари неловко переваливаясь с ноги на ногу приближалось крупное - в холке немного ниже самой девочки- животное. У него был большой рот с крупными зубами. Достаточно большими, чтобы повредить ребёнку, не прилагая никаких усилий. Женщина сорвалась с места, пытаясь закрыть собой дочь.
- Прочь, прочь! Уходи!
- Мама, не пугай его, - повернулась к ней девочка. Животное действительно попятилось назад, зашугано смотря на человека, при этом стараясь не пересекаться с женщиной взглядом.
- Ты с ума сошла? Здесь тебе не дом, с котятами, щенятами и телятами. Здесь нужно быть осторожной. Вспомни нашего соседа.
Бедного Мохиндера - того самого грузного человека, который выловил Чхари из-под потолка в невесомости - утащил какой-то речной обитатель спустя несколько дней после приземления. Спустя неделю чуть ниже по течению кто-то обнаружил человеческий череп с остатками кожи и волос на макушке.
- Посмотри на него, - не согласилась девочка. - Он же тебя боится...
- А не боялся - уже съел бы и тебя, и меня заодно.
Чхари замотала головой:
- Вспомни, что нам рассказывал доктор Рамишевар. У хищников - маленькие, но острые зубы. А у травоядных - как у него, - девочка кивнула головой на отошедшего на приличное расстояние зверя, - зубы большие но плоские.
Словно бы в подтверждение слов Чхари существо открыло пасть и проревело что-то немелодичное, давая рассмотреть устройство его челюстей. Зубы у этого создания и впрямь были плоскими, предназначенными скорее для перетирания пищи, чем для её разрывания.
Пхатма немного расслабилась, но взгляда от зверя всё равно не отвела.
- И что? Ты покормить его хочешь? Нет, ты конечно можешь, но это, - женщина указала на мешочек с семенами и девочки в руке, - нам нужнее, чем громадная домашняя зверушка. И абсолютно бесполезная.
- Я просто подумала, подумала... - девочка потупила взгляд, а потом выпалила. - Оно ведь похоже на лошадь! Или на вола! Почему бы не запрячь его или таких, как он в плуг вместо нас?
Пхатма внимательно посмотрела на существо. Оно выглядело достаточно сильным, чтобы тягать плуг и освободить людей от части изнурительной. работы. Стоило признать - в словах девочки был определённый резон.
- Я думаю, нам стоит спросить об этом Рамишевара. Сбегай за ним, а я его пока что попробую прикормить.
Девочка кивнула головой и направилась на восток, туда, где жил доктор. Пхатма прикрыв глаза от яркого смотрела, как девочка бежит навстречу солнцу, только оторвавшемуся от горизонта.