А,б : другие произведения.

Ультимус (2/5 от книги Отражение)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Ультимус.

Часть первая.

Разум рьяно пытается подчинить чувства.

Ему кажется, что он волен решать за двоих, чего нужно хотеть.

Но душа, будто кошка на ветке, - пусть и облаянная, - просто ждет затишья.

  
   - Все. Достаточно на сегодня...
   Игорь откинулся на спинку офисного кресла; откатываясь от рабочего стола, позволил себе довольно потянуться. Прохрустела шея, раздался щелчок в левом локте. Просмотрев результаты вычислений в последний раз, ученый сохранил файлы в папке "Ультимус".
   Пока процессор завершал рабочий сеанс, Игорь выпил холодные остатки американо, сбрызнутого аппаратом в холле. Скомканный стаканчик полетел в урну; напиток не принес ни малейшего удовольствия. Ничего не поделаешь - привычка. Как и задержки на работе, оправданные трудолюбием.
   В кабинете лаборатории он ориентировался лучше, чем в собственной спальной. Игорь погасил свет настольной лампы, взял портфель, и в ночных сумерках пошел на выход. Возле глухой двери светится лампочка на сканере пластиковых карт. Ученый снял халат и повесил на последний свободный крючок; после - разблокировал дверь. В коридоре Игорь стал щуриться из-за света ламп; покрасневшие глаза защипало. Ноги безошибочно подвели к кнопке вызова лифта, и кабинка приехал вскоре. Звякнул оцифрованный звук колокольчика, металлические створки убрались в стены.
   Внутри Игорь оказался перед зеркалом - отражаться стал тридцатитрехлетний мужчина, в тонком пиджаке и однотонной рубашке. Он достал из нагрудного кармана расческу, чтобы причесать темные волосы с глубокой линией роста; лет через пять от челки останется островок. С весом тоже вряд ли повезет - для этого надо пользоваться купленным абонементом, ходить в спортзал. Три месяца уже потрачено на колебания и нерешительность... Показалось, что отражение смотрит с укором. Поэтому, Игорь не любил зеркала. Не любил за потухший взгляд синих глаз, вокруг которых начали счет глубокие морщины.
   Кабинка остановилась в холле первого этажа; в тишине раздались шаги по кафельному полу. Ученый держит портфель в левой руке; кулак одет в тонкую черную перчатку из лайковой кожи. На правой руке перчатки нет.
   Игорь прошел к турникетам; не успел поднести карту-ключ, как загорелся зеленый кружок. Показывая ладонь в знак благодарности, он миновал треногу и подошел к будке охранника.
   - Я опять последний?
   - Восемь вечера ровно. Вы точны, как часы, - улыбнулся пожилой сторож и встал, чтобы пожать руку: - Вечер добрый, Игорь Станиславович.
   - Добрый. Как дежурство?
   - Успешно. Сегодня новенького подкинули на попечение - только из армии дембельнулся. Как Ваши исследования?
   - Продвигаются к завершению.
   - Приятно слышать.
   - Ну, тихой Вам ночи.
   - Хех... Спасибо. Но вам того же не желаю, молодой человек.
   Игорь цинично усмехнулся.
   На улице его ждал потрепанный BMW. Черная краска потускнела, диски на колесах - с пятнами ржавчины. Состояние не критическое, правда есть проблемы и под капотом. Давно требуется посетить автосервис, но хозяину постоянно "некогда".
   Игорь уселся на водительское кресло, положил чемодан рядом, закрыл дверь. Он по-прежнему насмехается над пожеланием охранника. И от этой ухмылки противно на душе. Ведь было бы неплохо взять и отдохнуть. Прямо сейчас. Пообщаться, повеселиться, провести время так, чтобы приятно было вспоминать. Расслабиться, наконец... Но сегодня будет старая программа - холодильник, унитаз, душ, телевизор и кровать. И не более.
   Словно по волшебству, в портфеле затрезвонил телефон.
  

* * *

   Друзья пригласили оторваться в клубе. Оказалось, что они пытались дозвониться еще днем, но в научном центре плохой сигнал связи.
   Игорь припарковался у ночного клуба. В подобное заведение он заходит впервые; привык к ресторанчикам... а точнее к кабакам и барам. Оттуда, куда он идет - музыка встречает уже на улице. Она обдает, когда открывается дверь. За порогом встречают секьюрити, досматривают и передают в распоряжение официанта:
   - Добрый вечер. Желаете столик подальше от танцплощадки?
   - Я не похож на танцора, правда? - машинально пошутил Игорь. - Меня ждут друзья за седьмым.
   - Позвольте я Вас провожу.
   В двухэтажном зале музыка долбит по ушам так, что скручивается и подпрыгивает желудок. На танцплощадке лучи софитов водят по взбудораженной толпе, которая дергается в хаотичном танце. Игорь увидел на сцене диджея, задающего ритмы и биты; а над сценой, в клетках, извивались девушки, искушая нижним бельем. Ученый поймал себя на мысли, что ему неловко.
   Следуя за проводником-официантом, Игорь оказался на антресоли второго этажа, в зоне ресторана. За одним из столиков он увидел свою компанию.
   - О-о-о! Игорь! - Васька встал из-за стола первым, раскинул мускулистые руки фитнес-тренера.
   - Привет, Васька! Рад тебя видеть.
   Два друга схватились крепким рукопожатием и столкнулись плечами.
   - А я-то как рад! Мы-то как рады! Давай уже к нам. Заждались.
   - Привет Игорь! - Кирилл поднялся и радушно потряс руку.
   - Как прошла операция у Аскольда? - поинтересовался Игорь.
   - Просто чудесно! Врач, которого ты нашел - гений!
   - Ветеринар, - поправил ученый.
   - Ну да, ветеринар. Он был шокирован, когда увидел протез для Аскольда, сказал, что моей собаке будут завидовать люди.
   - Как-то печально это звучит, - с ухмылкой подметил маркетолог Богдан, после чего взгляд его стал задумчивым, смакующим фразу.
   - Мне пес на днях лапу подал, - с благодарностью обратился Кирилл к Игорю. - Ту самую. Артур говорит, что собака начал воспринимать протез как собственную конечность. А я думаю Аскольд хотел, чтобы я передал тебе его рукопожатие.
   - Вот так драма, - фыркнул психолог Артур; бывший писатель.
   К столику подошла официантка, предложила сделать заказ. От спиртного Игорь отказался - за рулем.
   - Я принимал сегодня антидепрессанты, - поведал Артур. - Хочешь - выпивай. Я сегодня трезвый водитель.
   - Тогда Джин-Тоник, пожалуйста. Для начала... - в мимике Игоря проступила возбужденная радость. Он заулыбался, потирая руки от предвкушения.
   - Ты когда в последний раз пил? - спросил Богдан.
   - На юбилее у Василия. Полгода назад.
   - Мм... А я почти каждый день. У меня марафон.
   - Тогда у меня марафон работы.
   - Давайте остановимся ради тоста, - подскочил Василий, протягивая вперед рюмку. - За спасательный круг - за дружбу! Х-ху!
  
   Беседа началась как по сценарию: дела, работа, заботы. Смешно стало, когда в ход пошли курьезы будней. Такие истории, о которых говорят: "И смех, и грех". Горячительные напитки подхлестнули горечь юмора; хохот зазвучал громче музыки.
   Вася поведал о шальной жизни ловеласа. Кирилл - об отдыхе на курорте с женой и детьми. В России. С переездом на собственной машине. Отечественной... От смеха брызгали слезы.
   Богдан затянул старую пластинку о бывшей жене: какая она стерва, какая она дрянь. Нелепые ситуации прошлого, в которых он потакал капризам женщины, прозвучали в сотый раз.
   - Да забудь ты ее уже! - возмутился Артур. - У тебя уже мания. Ты пойми - баб полным-полно, и ты на свободе. У тебя нет ни жены, ни ребенка. Иди, ищи замену своей мегере.
   - Звучит так, будто кое-кто несчастен в браке. Я прав, доктор? Уговариваешь, чтобы я составил тебе компанию в поисках?
   - Я лучше с Игоряном пойду. Игорян!.. Как жизнь?
   - Нормально...
   - А как это? Вот у Богдана нудить норма.
   - Да пошел ты...
   - Нудить и жаловаться. Ты-то как дни проводишь?
   - На работе. В лаборатории. Тут особо нечего рассказать.
   - А кроме работы?
   - Ничего. Абсолютно. Работа - это мое все...
   - Парни! - раньше остальных, лицо Васи начало краснеть от алкоголя: - А давайте отвлечемся от повседневности. Давайте представим, что прямо сегодня можем повстречать девушку своей мечты. А почему нет?!
   - Ага, - хмыкнул Артур. - Моя вторая половинка танцует вон в той клетке, в черных кружевных трусах. У нее еще грудь почти вывалилась из лифчика...
   - Если она твой идеал - вперед!
   - А какой должен быть идеал? - грустно спросил Игорь. - Ведь мы же не знаем, что нам нужно найти в человеке, чтобы влюбиться.
   - Спокойно наука! - Вася выставил ладони, - Тебе какие формы больше нравятся - худые или пышные?
   - Я понимаю, к чему ты клонишь, но внешность - это не главное.
   - Ну тогда возьми и представь ее психологический портрет. Давайте все возьмем листочки и запишем, какой должна быть женщина вашей мечты. Представим, как она выглядит, что ей нравится, как вы проводите время вместе...
   - И что это даст? - перебил Богдан.
   - Это будет вроде магнита.
   - Хех!. Магнит для женщин - это пачка бумажек со знаками госбанка, а не с наивными каракулями.
   - Ну же, снобы! Вы же слышали, что мысли материальны. Слышали?!
   - Вась, нафига тебе это шаманство. Тебе достаточно просто снять футболку.
   - Отвали, Даня. Надоел уже.
   Кирилл откашлялся:
   - Мне нельзя участвовать в таких мероприятиях. Я женат.
   - И что? - удивился Артур. - Помечтать нельзя?
   - Э-э, мм... Я люблю жену. Мне не нужно мечтать о другой женщине.
   - Аргумент засчитан, - заступился Вася. - У кого есть ручка?
   Игорь залез в портфель:
   - Держи.
   - Давай сюда. Листочки есть?
   - Нет. Только документы.
   - Тогда - на салфетках.
   - На красных, - вставил пять копеек Богдан.
   - Неважно! Зато ручка синяя.
   - Черная, - поправил Игорь.
   - Не-важ-но! Вот вы зануды. Начну первым.
   - Вась, - заговорил Артур, - ну зачем тебе это? Вот женишься ты на своем идеале, и начнет она пилить за каждый неосторожный взгляд. Будет ревновать к бабам, с которыми ты работаешь.
   - Не напрягайся. Я не твою жену описываю, ха-ха! Я так тебе скажу: разнообразие и отсутствие обязательств - это, конечно, здорово. Но я хочу большего. Что-то мне надоело к тридцати годам быть холостяком.
   - Тридцать - это не тридцать три, - ляпнул Игорь.
   - Спасибо, профессор, - Вася хрюкнул со смеху, склоняясь над салфеткой: - Та-ак! Ну, скажем... да... Артур, твою мать! Не подглядывай!
   - Ха-ха!
   - Чё ржешь?!
   - Парни!.. Он картинку рисует!.. У него даже чайки над морем! Скалы нарисовал. Ты о девушке мечтаешь, или о курорте?
   - Если честно, ребят... - Вася отложил шариковую ручку, - то я хотел поделиться с вами, что уже познакомился с одной девушкой. На скалодроме. Она - обалденная! Лазить вместе с ней - просто кайф!
   - Кувыркаться, наверное, тоже?
   - Да успокойся ты, верный адепт Фрейда. На. Сам теперь напиши о своей неземной любви.
   - Я уже писал когда-то... Больше не стану...
   - Ну и хрен с тобой. Богдан? Игорь?
   - Идеалов не бывает, - заявил Богдан. - Девушки-мечты - это телочки на страницах откровенных журналов. "Девушка-мечты" - это рекламный термин, как "Идеальный брак", "Счастливая семья". Стереотипы, которыми забиваются мозги.
   - Игорь? Вот скажи мне: что тебе мешает позволить себе маленькую наивность во имя великой любви? А вдруг случится чудо?! Почему нельзя такое допустить?!
   - Ага, - пробурчал Артур. - Чудо-лаборантка устроится на работу в соседнем кабинете. Да что уж там - чудо-соседка! Прямо за стеной! А потом - стремительный роман!.. и вот уже стены не разлучают, а сближают. Романтика... Фантастика!
   - Почему же фантастика? - удивился Кирилл. - Я со своей супругой познакомился вообще в пробке на МКАДе. Кто бы мог подумать, что я буду жить душа в душу именно с этой женщиной?
   - Вот именно! - подхватил Вася. - Ты не знаешь наперед все повороты судьбы. И не ври, что предсказал большую их часть. Ты ошибаешься. Вплоть до мелочей. И по крупному тоже лажаешь. Но во всем винишь не жалкий умишко, который пытается ухватить необъятное, а свои надежды. Ты боишься замахиваться на большее, просто потому что не знаешь четко - как добиться мечты. А ты просто представь, что у тебя впереди есть вероятность свернуть на такую линию судьбы!
   - И что? - спросил Игорь.
   - И все. Этого уже достаточно, чтобы у чуда появился крошечный шанс найти тебя. Ладно, хрен с вами, пошли на танцпол. Будете подбирать вслепую.
   Реакция друзей была вялой. Как по команде, все взглянули на часы, начали мяться: кто переел, кто перепил, кто вообще не танцует - и как-то плавно сошлись во мнении, что пора по домам.
   - Да вы ребята конченные... - отмахнулся Василий и, пошатываясь, отправился вниз по лестнице.
  

* * *

   - Хорошо, что мы встретились! - сказал Кирилл, выходя из BMW Игоря.
   - Да уж... - без энтузиазма согласился Богдан с заднего сиденья; а когда дверь захлопнулась, добавил: - Все забываю спросить у Кирилла, где он купил свои охренительные "розовые" очки.
   Артур ухмыльнулся, нажал педаль газа; медленно повез по не спящей столице.
   - Какие розовые очки? - не понял Игорь.
   - Фирмы "Оптимист Дистрибьюжн", - гоготнул Богдан. - Кирилл у нас как... нет, не то чтобы дурачок... какой-то блаженный. Полублаженный! Ха-ха-ха! - на этом тема иссякла; Игорю не нравились такие разговоры. Артуру же давно перестал нравиться Богдан.
   Друзья ехали по улице города в тишине, с которой уже не борется веселый Кирилл. Игорь развалился в пассажирском кресле, с пьяной ленью читая пролетающие вывески и щитки рекламы. Отражения фонарей автострады пунктиром стремятся по капоту.
   Артур завел разговор:
   - Игорь, скажи-ка: вот у Дани нет женщины - он в печали. У меня есть - но и я не в ажуре. У тебя-то что не так?
   - Все зло от женщин, - мрачно заявил Богдан. - Когда их нет - это тоже их вина.
   - Работа - моя женщина, - ответил Игорь.
   - Какая ж это женщина? - изумлено вскинул брови Артур. - Она же тебе зарплату приносит, а не отбирает, ха!
   - Я про то, что работа - это моя жена, моя любовница, мой дочь. Кроме работы, в моей жизни ничего и никого больше нет.
   - Такова цена карьеры, - заключил Богдан. - Вроде раньше тебя это устраивало?
   - Раньше... А сегодня я основательно задумался в правильности выбора.
   - Да брось ты эту ипохондрию!.. И сними Васькин доширак с ушей. Что ты думаешь: что в один прекрасный день, когда защебечут птички - херакс! - и счастье наступило!.. Ишь, как захотел... Раз - и в дамки. То бишь, с дамкой, хе-хе. Перед тем, как найти Ту Самую - надобно еще и в грязи вымазаться основательно, перебирая Самых Не Тех. Не думай, что когда решишься, то сразу все получится. Это я по-дружески предостерегаю.
   - Да хватит тебе, - вступился Артур. - Не всем уготованы твои грабли.
   - Говоришь так, будто сам счастливчик! Если бы твоя не залетела шесть лет назад, ты бы ее бросил!
   - ДА! МОЯ ЗАЛЕТЕЛА! - взорвался Артур, - А ТВОЯ ЗАЛЕТЕЛА НЕ ОТ ТЕБЯ!
   - Хватит! - взмолился Игорь.
   - ОСТАНОВИ МАШИНУ! - взревел Богдан. - Останови машину, Артур! Я по-хорошему прошу - останавливай!
   Водитель встал у обочины.
   - Богдан, прости, я виноват...
   - Да пошел ты!..
   Богдан толкнулся от сиденья, вышел на тротуар. Хлопок дверью - и тишина в салоне. В боковом зеркале Игорь видит, в каком напряжении уходит друг. Надо бы догнать, успокоить... Но колебания затянулись, и автомобиль поехал дальше.
   - Прости, Игорь...
   - Мм...
   - Слушай... Я, правда, не хотел ему говорить такое... А может хотел, раз с таким жаром... да с творчеством... Э-эх... Я вот что думаю: насколько же сильно мы все измучены глубоко в душе. Какими страданиями наполнены наши сердца - ведь они болят уже физически, по себе знаю. Сколько слез и обид скопилось в нас оттого, что бытовуха заставили поверить в жестокость мира? Все доброе и наивное осмеяно, во всем подразумевается корыстная подоплека, за белой полосой неминуема черная, лечимся отравой и не считаемся ни с чувствами других, ни с собственными. Надломленные, загнанные люди...
   - Это мир без надежды, без веры в прекрасное... С одними только задачами и алгоритмами...
   Артур бросил благодарный взгляд на единомышленника:
   - Именно. Посуди сам: мы осыпаем друг друга обидными колкостями, злимся на собственных друзей чуть ли не до драки, подолгу ссоримся, взращивая в себе неприязнь к людям. Человек - инкубатор негатива, которым себя же и разлагает. Это как в фильме "Чужой". И все мы вынашиваем злобу, и печемся он ней, как о детеныше. Ведь мы считаем ее справедливой и оправданной, готовы в любой момент доказывать ее целесообразность. А на самом деле - просто хотим решения проблем. Хотим душевного покоя. Как его добиться, если в чреве сидит инопланетянин, жрет тебя и заставляет кидаться на людей?
   - Сложилось так, то тебе пришлось бросить писать книги и пойти работать ради денег. Сейчас ты психиатр, и вроде все, наконец, устаканилось. Может, вернешься к писательству?
   - Я боюсь браться за литературу.
   - Почему?
   - Слишком поздно.
   - Но почему?
   - Все. Поезд ушел. И Муза уехала на нем.
   - Ты просто устал...
   - Да... Все мы - просто устали... Знаешь, мне искренне стыдно перед Васькой и Кирюхой. Мы для них словно балласт. Да еще лягаемся, мол, дураки вы - нет никакой свободы выбора! Мы как раки в ведре!
   - Артур... Берись-ка ты писать. Я же слышу, что твоя муза никуда не уехала. Неужели сам не замечаешь? Для тебя писанина будет лекарством лучшим, чем антидепрессанты.
   - Я отец и кормилец семьи. Мне некогда писать. Время - истинная цена всего. Его-то у меня и нет.
   - Это не так. Ты же не труп! Подвинь дела.
   - Подвинь дела!.. Разве что, семью бросить. Если я брошу работу, все равно к этому придет.
   Игоря насторожила холодная интонация друга.
   - Артур. Не вздумай бросать семью. Вспомни, какое это счастье.
   - Почему тогда сам не идешь к этому счастью? - началась агрессивная оборона.
   - Потому что люблю свою работу, - парировал Игорь. - Я на своем месте.
   Тишина в салоне объявила ничью. Но вот Игорь решил, что сказал не все; он выпрямил локоть левой руки, сжал в кулак пальцы в кожаной перчатке. Где-то посередине бицепса он надавил пальцем, обхватил, и повернул руку на 90 градусов наружу. Раздался щелчок и электронный протез снялся с резьбы. Игорь вытянул его через рукав, который повис тряпкой ниже предплечья; положил на торпеду серую механическую руку с шарнирами локтевого сустава.
   - Вот. Вот как мне с этим искать женщину?
   - Как терминатор Сару Коннор. Смотришь на женщину - а над головой у нее строка статистики мелькает. Если встретишь ту самую, должна загореться зеленая надпись "Цель обнаружена"... Я тебе уже миллион раз повторял - дело не в руке, а в голове!
   - А я тебе в миллион первый раз говорю об обратном!.. Вернулись фантомные боли...
   Артур стал серьезным.
   - Давно?
   - Месяца два. После того, как начались сны.
   - Что за сны?
   - Мне снятся казни. Мои казни.
   - Как они выглядит?
   - Я четко помню каждую из них. В первый раз меня привязали за руки к опушенным кронам берез. Когда их отвязали, меня разорвало от плеча до пояса. Потом были кони вместо деревьев. Третья смерть была самой... тяжелой. Знаешь, как казнили насильников в средние века?
   - Нет.
   - Их раздевали, привязывали так, чтобы они висели звездой, головой вниз. А потом распиливали вдоль, начиная с орудия изнасилования.
   - Твое подсознание ждет наказания.
   - За что?
   - На то, чтобы это выяснить, нужно несколько сеансов. Не бывает так, чтобы проблема исчезла как по мановению эбонитовой палочки. Если хочешь, я тебя запишу на прием?
   - Сейчас у меня времени нет... Потом, когда закончу проект...
   - Да-да... Сначала изведи себя до крайности, как свой BMW... Дело хозяйское... Будь так любезен вызови такси к своему дому. Мы уже скоро подъедем.
   Еще в клубе, Артур заметил красные пятна на висках Игоря, натертые пальцами. Нервозная привычка налицо. Но если начать давить, настаивая на лечении - друг озлобится и закроется.
  
   BMW остановился во дворе, рядом с подъездом многоэтажки. Артур заглушил мотор и оттянул ручной тормоз; тускло светится приборная панель в темноте салона.
   - Послушай. Я тоже сам не знаю, чего мне хотеть и на что надеяться. Это вгоняет в депрессию. Я помню то адское время, когда я дописывал свой последний рассказ, выкраивая минуты, пока работал и подрабатывал, а дома ждала беременная жена. Я клялся и божился, что не брошу писать. Никогда. Потому что невозможно жить без вдохновения, когда познал, какое это счастье. Нельзя забыть ослепительный миг, после которого наступает творческое прозрение!.. В итоге, я сжег самого себя. Когда утром дописал рассказ, а вечером родился Валентин - я был настолько истощен... я был лишь оболочкой. Я осознал, что обязан сделать выбор между одним из своих детей. Только одного из них я физически мог вырастить. Я бросил свою Музу... Предал ее... А ты сказал сегодня, что замечаешь ее присутствие... Иногда я думаю, что наказываю сам себя, и лишь поэтому сейчас не могу писать. Потому что не имею права. Я виновен. Я истово занимаюсь самобичеванием. А вдруг я уже прощен, и хлестаю себя по привычке?
   - Есть вещи, которые не прощаются.
   - Но кто судит? Мы же сами себя сажаем на электрические стулья или берем "пожизненное"!
   - Если бы ты бросил сына, у тебя отсудили бы алименты.
   - А так я заплатил своим призванием. Годами апатии.
   - Я так понимаю, что ты уже хранишь в шкафу собранные чемоданы и ждешь удобного случая...
   - ... Я только хотел сказать...
   Зазвонил мобильник; Артур ответил. Лучи фар подкатившего такси посветили в салон BMW.
   - Да... Уже вижу машину - синяя Subaru... Сейчас буду... - он убрал телефон. - ... Ладно, Игоряха. Крепись. Если что - звони друзьям. Цитируя Василия - мы спасательный круг. Ну, бывай...
   За Артуром хлопнула дверь. Слышно, как он сел в другую машину; и уехал. Игорь остался в тишине, наедине с паршивым желанием извиниться перед другом. Теперь он осознал, что был грубым, когда речь зашла о наказаниях.
   Единственной рукой Игорь устало потер висок. Послевкусие от встречи горчит. И только алкоголю безоговорочная благодарность за ветер в голове. Пусть этот ветер нашлет сегодня сон без сновидений.
  

* * *

   Игорь распахнул глаза и тут же зажмурился, закрываясь ладонью от палящего солнца. Он кожей ощутил жар пустыни; песок жжет голые ступни. Одежды нет.
   Мужчина смотрит сквозь пальцы и видит границы пустыни - стены арены дрожат в знойном мареве. Над ними, во много раз выше них, поднимаются трибуны, заполненные бесноватой массой толпы.
   Игорь понял, что сейчас умрет. Сердце заколотилось до боли. Паника охватила его рассудок, когда осознал, что убежать не сможет - в землю вбит кол, и цепь тянется к железному браслету на лодыжке.
   Крик десяти тысяч глоток сливается в невыносимый гвалт; как вдруг шум затих. На почетное ложе явился надменный кесарь в драгоценной тунике. Он подошел к перилам и раскинул руки, приветствуя народ. Толпа возликовала.
   - Сыны Великой Римской Империи! - торжественно провозгласил оратор, - Усмирите преждевременный пыл! Ибо сегодня вам предстоит узреть бои величайших гладиаторов Вечного Рима. Сберегите овации для своих фаворитов. Пусть услышат они ваши напутствия. Пусть услышат, как вы молитесь за их победу. Пускай боги, собравшиеся в этот день на краю Олимпа, увидят кровь и ярость, на которую способны МЫ - ЛЮДИ! Пускай все увидят, как станут красными пески священной арены! Приготовьтесь узреть отчаянные сражения за свободу. Приготовьтесь к триумфу и поражениям! К милости и каре! К коварству и везению! Приготовьтесь узреть беспощадную смерть, ибо Колизей... ЖАЖДЕТ... КРОВИ!
   - КРОВИ!!!
   - КРОВИ!!!
   - КРОВИ!!! - скандирует толпа.
   - Так окропим же славную арену кровью жалко преступника! Пусть он послужит жертвой, принесенной в дань Аиду. И тогда бог смерти благословит великое зрелище!
   - ЖЕРТВА!!! ЖЕРТВА!!! ЖЕРТВА!!!
   - КРОВИ!!! КРОВИ!!! КРОВИ!!!
   - Будем ли мы марать позорной кровью сталь мечей?!
   - НЕЕЕЕЕЕТ!!!
   - Позволим ли лютому зверю разодрать его тело в клочья?!
   - ДААААА!!!
   - ГРОМЧЕ!
   - ДААААААААААА!!!
   - Пускай исполнится воля свободного народа! Ваш вердикт?!
   - СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!! СМЕРТЬ!!!
   Из арки копьями выгнали льва; он свирепо кидался на воинов, пока не увидел безоружного в центре арены. Сердитый хищник порычал и стал надменно обходить стальные иглы, все чаще смотря на жертву. Вот он пошел напрямик.
   Игорь стал метаться на цепи. Скуля от ужаса, он вцепился в железный кол; стал дергать, оборачиваясь на приближающегося льва, и снова отчаянно дергая, рыдая от беспомощности.
   Оголодавший хищник перешел на бег. Визжа и захлебываясь, Игорь упал и стал отползать, пока не натянулась цепь. Он почувствовал, как дрожит земля под лапами льва. Цепенея, он увидел, как в прыжке прижалась грива, когда зверь набросился сверху.
   Тяжесть туши придавила к земле; клыки вонзились в левое плечо.
  

* * *

  
   Игорь вскочил на кровати. Его поразило, как легко он сбросил тушу льва; схватился за прокушенное плечо... а руки-то нет. Паника раздула голову как воздушный шар; но внезапно Игорь заметил, что сидит на смятой постели.
   Это значит, что казнь приснилась. Но боль в руке продолжается. Культя левого предплечья заканчивается металлической пробкой. Дальше этой манжеты нет мяса и костей; но они реально болят, будто их сжимаю в тисках. Эта пытка длится сплошной мукой; нервы фантомной руки лопаются от напряжения. Сдавленно мыча, Игорь шлепает по остаткам руки, напоминая телу истинную конфигурацию.
   Фантом рассеялся спустя десять минут; Игорь не признал бы, что прошло так мало времени. Наконец-то он смог встать и пойти умыться, смыть холодный пот. Смотрясь в зеркало, измотанный мужчина понял, что началось похмелье. Не так сильно, но теперь заболела голова и все тело.
   - Здравствуй бессонница...
   Смирившись с реалиями, Игорь взял коньяк из домашнего бара; откупорил бутылку с надеждой хоть как-то подлечиться. Первый жадный глоток сделал из горла, выдохнул; взял стакан и уселся на темной кухне. Перед взглядом оказалось окно, которое показывает кусочек ночного города; но Игоря не интересует ничего, кроме неуверенной радости, что становится полегче.
   Когда он наполнил стакан второй раз, - ни с того ни с сего, - вспомнился отрывок встречи в клубе, когда обсуждали девушку мечты... В который раз, Игорь помассировал виски; один, затем другой. Опять замусолил до ссадины. Дурацкая привычка...
   Послышался скрип; одинокий мужчина не придал значения. Скрежет повторился; и стало не по себе. Кто-то скребется в спальной. Игорь взял кухонный нож и стал красться по коридору, таращась в сумрак. Он опасливо выглянул из-за дверного косяка; не торопясь заходить в комнату, осторожно нащупал кнопку на стене. Свет разогнал тени - здесь никого нет. Но самое ужасное, что скрежет продолжается. С замирающим сердцем, Игорь осмотрелся; на тумбе рядом с кроватью лежит протез. Это он скребется.
   Ученый испуганно обошел кровать, отложил нож и взял биоэлектрическую руку. Пальцы шевелятся без сигналов мышечных импульсов от культи. Этого не должно быть.
   - Что за чертовщина?..
   Он прицепил руку и стал наблюдать, как три пальца вытянулись и двигаются, словно пишут. Ученый достал из тумбочки листок и карандаш, зажег светильник. Ни разу прежде он не пытался писать как левша. Нет, одно слово все же было написано протезом - "Проба". Но сейчас рука написала нечто такое, от чего ученый подумал, что в нее кто-то вселился.
   "Иди к большому зеркалу".
   Растерянность охватило рассудок: к какому "большому зеркалу"? В его квартире только одно большое зеркало - на обратной стороне двери в гардеробе.
   Дописав послание, карандаш выпал из пальцев, покатилась и сорвалась с края тумбы. "Это сумасшествие?", - спросил напуганный Игорь у тишины разума. Не отдавая отчет, он медленно поднялся и пошел в коридор. Не нагнетая, дернул дверцу шкафа-купе.
   Зеркало разбито: от центра разбежались сотни мелких трещин, осыпалась сердцевина. В осколках на двери частично и многократно отражается перепуганный мужчина. А в самом гардеробе, под развешенными пиджаками и рубашками, притаилась девушка. Настоящая, живая девушка.

Часть вторая.

  

Сомнения - это сорняки.

Ты их срываешь и сжигаешь.

А они вырастают снова.

На том же месте.

  

Как без тебя я прежде жил?

За что любовь я заслужил?

Гнетут несмелые сомненья.

Зарей развеивая мрак,

Меня ты любишь просто так,

Объятьями даруя убежденья.

   Песня по радиостанции поднимает и без того хорошее настроение; автомобиль резво мчит по шоссе, водитель подпевает в голос. Вот ведь странно: обычно кажется, что попсовые песни о любви - такая банальщина. Но стоит влюбиться, как попадаешь на одну волну с незатейливыми поэтами. Простенькие тексты с такой силой откликаются в сердце, что в них обнаруживается сверкающий смысл.
   Игорь наслаждается моментом. С недавних пор - это стало его привычкой. Он открыл в себе остроумие и юмор, - чем стал радовать коллег, - открыл спокойствие и уверенность в стрессовых ситуациях. Недавно его стукнул по фаре неопытный водитель - взъехал сзади. Это было четвертое ДТП на опыте Игоря, но первое прошедшее так спокойно. Он успокаивал перепуганного паренька; шутил, что давно собирался в техцентр. И теперь машинка посвежела, обновилась. На ней приятно ехать. И не стыдно возить молодую жену.
   За прошедшие четыре месяца, жизнь Игоря перевернулась с ног на голову и оказалась в правильном положении. Он перестал злиться на дорожные пробки, на очереди в магазинах, на рекламу. Словно негатива не стало во всем мире; и вместо огорчений - каждый день приносит радость. И это не приедается, наоборот - можно насладиться стабильностью удачи.
   За эти месяцы Игорь сделал важное открытие. Оказывается, что работа - это не вся жизнь. Не тягостным, а приятным оказалось ходить в спорт зал. Незаметно пролетели месяца тренировок и организм стал выносливее. Подтянулся живот, стал крепок сон, исчезла лень усталости, когда чувствуешь себя разбитым. Появился здоровый аппетит и желание правильно питаться. Игорь заметил, что перестал сутулиться, ощутимо помолодел. Улыбаться стало проще - для этого постоянно сами собой подворачивались поводы.
   Он узнал, как интересно бывает строить планы на выходные и ждать их с предвкушением. Несколько лет он провел в трех местах: лаборатория, машина, квартира; а теперь, за четыре месяца, побывал в театрах, парках, музеях и даже на природе. Стало открытием, что родной дом может быть чем-то большим, чем ночлежка и склад для вещей. А еще появилось хобби - выбирать букет для любимой. Игорь как раз едет из цветочного магазина, где его уже знают все флористы. Алые розы лежат на пассажирском кресле поверх портфеля.
   Игорь стал меньше работать, но это оказалось в самый раз, чтобы душа стала довольна. Жизнь обрела полноту ощущений.
  

Твой свет меня переманил.

Жизнь от обиды исцелил.

Принес от боли очищенье.

Но все же...

Чем я заслужил,

Столь небывалое везенье?

* * *

   Игорь переступил порог прихожей, и нос сразу потянулся на запахи с кухни. Аромат, в котором угадывается восхитительный ужин, пробуждает аппетит. Аж слюнки текут...
   Взгляд заслонили теплые ладошки.
   - Угадай кто... - за спиной промурлыкала любимая.
   Мужчина улыбнулся; он знал, что Натали привстала на мысочках, чтобы дотянуться. Она умиляла его в каждом своем жесте. Он нежно взял ее руки, опустил к губам, чтобы поцеловать. Любимая прижалась к спине, обнимая за шею. Так они стоят в коридоре, не говоря слов; просто чувствуя друг друга. Просто настраивая сердечные ритмы на унисон.
   Игорь сгорбился как медведь. Натали захихикала, продолжая обнимать за шею, но уже не касаясь пола. Она запрыгнула на спину и обхватила ногами; верхом добралась до кухни. Натали встала на цыпочки, а ее молодой человек в одно движение сделал полуоборот, чтобы не покидая объятий, посмотреть в ее глаза.
   Игорь всегда поражался, как легко в них утонуть. Он забывал, что пресловутое "всегда" - лишь четыре месяца после той ночи, когда утонул в них впервые. И с тех пор он все время убеждается, что Натали - Та Самая. У нее самая красивая улыбка на свете - она сияет. У нее светлые локоны, душистые как цветы.
   "Цветы..."
   Мысль о букете в прихожей лишь скользнула - всем своим естеством Игорь переживает момент близости с любимой. Он обхватил талию столь стройную, что прежде не дерзнул бы мечтать, что его руки подпустят к такой красоте. Как же хорошо на ней смотрится домашний сарафан!.. Он будоражит сильнее вечернего платья! Она такая милашка!.. Но у этой милашки бывает взгляд искусительницы. Как сейчас, когда их губы так близко, и любимый прижимает к себе страстно, как партнершу жаркого латинского танца.
   - Ужин, между прочим, готов... - промурлыкала Натали.
   - У меня один голод перебил другой, - флиртует Игорь. - Тот, - другой, - гораздо, гораздо сильнее...
   Его милая улыбнулась, а он почувствовал себя мышкой в лапках кошки. Ее томный взгляд разжигает трепет вожделение. Целуя нежные губы, Игорь подхватил любимую на руки и понес в кровать.
  
   - Хорошо, что я успела закончить готовку. Сгорело бы все... - с ангельской невинностью заметила Натали, намекая на время, проведенное в постели. Игорь знал, что это провокация - сейчас он поддастся порыву влечения и снова забудет о еде.
   - Даже если бы сгорело, мне кажется, все равно получилось бы вкусно. У тебя по-другому не бывает. Все, что ты ни делаешь - объедение.
   - Это потому, что кошечка любит своего котика.
   "Господи! Кто бы мог подумать! - изумился ученый. - Мне тридцать три, а я влюблен как студент!.. Неужели так бывает?". Но почему нет?
   На столе появился грибной крем-суп из шампиньонов и жульен, выставленный из духовки, чтобы остыл. Есть хотелось до дрожи, и мужчина накинулся на яства. Натали тихонько опустилась рядом, показывая, с каким умилением готова наблюдать, как любимый кушает ее стряпню.
   - Милый, спасибо тебе за цветы. Лучше тебя на свете никого нет.
   - Да ладно уж...
   - Чистая правда.
   - Ты всегда радуешься букетам, каждый раз как в первый. Я признаюсь: когда дарю тебе цветы - я себя балую. Обожаю смотреть, с каким восторгом ты их берешь.
   - Я люблю цветы. Но самое главное - я люблю человека, который мне их дарит.
   - Мм!.. Родная, жульен просто чудо!
   Его женщина умело обращалась с кухонной утварью, готовила как шеф-повар в ресторане. Квартиру содержала в чистоте, от чего жилище стало уютным домом. И был у нее особый "дар", по-другому не скажешь - она умела вышивать картины так мастерски и талантливо, что сразу нашлись интернет-покупатели. Особенно удавались ей иконы - лики святых оживали на полотнах. Заказы и письма признательности завалили электронную почту.
   В паспортном столе до сих пор ищут информацию на девушку, которая заявила о пропаже документов. Игорь терялся в догадках - кто же она? Натали вела себя так, словно появилась не из шкафа, а приехала с Игорем из ночного клуба. Она просила, остаться на ночь, говорила, что не может вернуться к себе домой. В ее словах он уловил ясный подтекст - она не может вернуться туда, откуда появилась. Игорь попросил рассказать о тех местах, но она покачала головой и сказала, что лишь одно имеет значение - она явилась на зов своего единственного.
   Через месяц Натали стала невестой Игоря. Со стороны, она не отличалась от обычных людей, и лишь один человек знал о ее тайне. Другие - даже не догадывались. Ученый наблюдал, как его девушка-мечта ведет себя в магазинах, в бутиках, в парках, в театрах. Она везде была очаровательна. Она легко поддерживала любую беседу, знала о жизни в городе не меньше коренных москвичей. С ней приветливо общались посторонние люди; хотя поначалу ученый был уверен, что Натали - галлюцинация.
   Игорь захлебнулся в догадках; и сдался. Он захотел смириться с необъяснимостью перемен. Уже на третью ночь он позволил себе допустить мысль, что случилось чудо, и в соседней комнате спит его женщина; с тех пор они спят в одной постели, и немыслимо иное.
  

* * *

   Заря выплескивается над горой. Стая журавлей взлетает с рисового поля - встречать утро в стране Восходящего Солнца.
   Роса засверкала на травинках в саду феодала-даймё. В бамбуковой роще притаился предрассветный туман - и теперь искрит в лучах. Природой любуются суровые мужи знатных родословных, и созерцание восхищает их сердца.
   Начинается сакральный ритуал. Во дворе сада, на белом песке, знать клана расселась квадратом без верхней стенки. И словно в клетке, стоят три самурая, лицом к своему господину. С безусловной преданностью они ждут распоряжений. Когда им позволили поклониться, - как по команде, - они опустились на колени и склонили лбы к песку. Но не на мгновение их не покинуло чувство достоинства - большая честь увидеть господина и покаяться перед ним лично.
   Три самурая встали на ноги. Тот, который оказался по правую руку от феодала, получил дозволение говорить. Голос его, - гордый и напористый, - громко зазвучал во дворе.
   - Достопочтенный господин. Вы доверили нам задание, с которым мы не смогли справиться. И мы пришли не для того, чтобы просить новое, а чтобы очистить имя клана от позора. Дозвольте на ваших глазах искупить вину!
   Феодал смотрит на троих самураев тяжелым взглядом; на лице его читается отеческая скорбь. Но неумолимы законы кодекса, и под грузом ответственности, господин кивнул.
   Слуги и челядь тут же обступили воинов, сняли черные куртки, оставляя в белоснежных кимоно. Когда самураи вновь опустились на колени, перед ними выставили подносы; лежит желтоватый лист рисовой бумаги лежит, чернильный камень с лужицей воды, кисть. За ними, - на подставке, - ожидает клинок-танто; ритуальный кинжал без ножен и рукояти - клык сверкающей стали.
   Утренняя свежесть ощущается в каждом вдохе, в каждом глотке воздуха. Самураи обернулись, чтобы в последний раз увидеть восход над горой. Они думают о строках своего предсмертного стихотворения, сидя в ряд перед солнцем, жмурясь...
   Самураи повернулись к подносам, поскоблили чернильные камни, макнули кисти в черную краску. Иероглифы стали рождаться на бумаге; не сгибая спин, стихотворцы извлекали мораль из прожитой жизни. Первым кисть положил тот из них, кто держал слово перед господином. В торжественной тишине, он с умилением прочел свои строки.
  

Вновь вижу зари цветение,

Над милой сердцу горой Фудзи.

Ухожу на рассвете.

   Когда он опустил лист на поднос, за спиной шаркнули сандалии боевого товарища; подошел помочь исполнить долг чести. Бесшумно извлек лезвие из ножен, замахнулся над головой; катана сверкнула в луче солнца.
   Самурай рывком распахнул белоснежное кимоно, расстелил на ладони платок, чтобы взять неприкосновенную сталь священного кинжала. Когда танто оказалось в кулаке, воин не помедлил и секунды - собственноручно распорол вместилище жизни; ее красные соки прыснули и хлынули необратимо. Лик уходящего сохранил отчужденность. Голова наклонилась словно к плахе, и боевой товарищ за спиной облегчил испытание чести; коротко свистнула катана.
   Белое кимоно стало алым; слуга уволок останки. Перед не моргающим взором господина остались двое; одним из которых был Игорь. Он будто проснулся в теле, одетое в белое кимоно, усаженное напротив кинжала и перед судьей. Проснулся - но может только наблюдать, безвольно участвуя в происходящем; видеть, как дрожат руки второго самоубийцы, как безумец храбрится перед смертью.
  

Во имя долга,

С радостью отдаю жизнь,

В объятия Амида Будды.

  
   Чтобы придать себе мужества, самурай закричал как на поле боя. Нож взрезал живот, а шею рассекла катана сопроводителя. Горячая кровь плеснула Игорю на колено; внутри последней жертвы ритуала, он оцепенел от ужаса. Только сейчас стало понятно, что смерть неминуема.
   Игорь почувствовал, как за спиной встал палач; сердце застучало судорогами. Паника началась, когда рука сама взяла танто и поднесла кончик лезвия к животу. Всей своей волей к самосохранению Игорь стал отталкивать правый локоть. Но не смог остановить.
  

* * *

  
   - Стой!.. Нет!.. ААААА! НЕЕЕТ!
   Игорь закричал посреди ночи. Очнувшись, сразу понял, что не смог оттолкнуть нож в правой руке, потому что у него нет левой. Потом он заметил перепуганную Натали, которая трясет его плечи... Нет, это не слуга, который волочет его останки по белому песку...
   - Игорьек! Милый! Родной мой!
   - Родная, все хорошо. Это просто кошмар... Не волнуйся... Агх...
   - Что с тобой?! Как тебе помочь?!
   - Никак... Тут ничего не поможет... Мм!.. Это фантомные боли... Есть такая болезнь. Уф... Надо просто переждать... немного... Само пройдет, к-х-х... Я пойду умоюсь, водички попью.
   - Я принесу.
   - Нет... Не надо. Побудь здесь... Я скоро.
   При попытке встать с кровати он упал с нее, лицом зацепив угол тумбы. Натали заплакала от испуга.
   - Игорь!.. Что происходит?.. Что с тобой, милый?.. - губы ее дрожат.
   - Ничего страшного... Не волнуй-й-йся...
   Он поспешил выйти; закрыл дверь спальной, словно запрещая Натали участвовать в происходящем. Об этом Игорь не подумал; в данный момент не получается думать. Терпеть - вот что главное.
   Страдалец добрался до ванной, как до убежища; словно подальше от кровати, где произошел весь тот кошмар. Игорь зажег свет и спрятался за второй дверью. Теперь можно сесть на коврик для ног и кривить лицом от пытки фантомной руки.
  
   Нескоро любимый вернулся в постель. Натали старается не показывать волнения, и лишь уткнулась носиком в плечо, боясь мучить расспросами. Она может лишь быть рядом, и в это единственное вложить всю себя без остатка.
   Игорь догадался, отчего ему стало легче; быстрее, чем раньше, когда после кошмаров оставался в гнетущем одиночестве. Любимая под бочком согревает нежным теплом; она словно сошедший с небес ангел. Тревога плавно растворяется в покое. Упоительно слушать тихое дыхание возлюбленной. Натали потерлась щечкой о плечо и мяукнула во сне. Умиляясь, Игорь вдруг осознал, какие трепетные моменты пропускает, когда спит. А сейчас посчастливилось понять смысл еще одной популярной песни о любви, которая заиграла в голове саундтреком к личному моменту жизни; когда не хочется смыкать глаза, когда не хочется пропускать мгновений...
   Но вот одна песня закончилась, и аудиоплеер ассоциаций запустил случайную дорожку:

Твой свет меня переманил.

Жизнь от обиды исцелил.

Принес от боли очищенье.

Но все же...

Чем я заслужил,

Столь небывалое везенье?

   Как-то странно и неожиданно - дилемма певца показалась острее, чем слышалась раньше. В чем подвох? Как получилось, что судьба преподнесла мне Натали, и ничего не взяла взамен? А может, есть какой-то страшный секрет? Что если пришлось заплатить чем-то важным? Например, душой. Или годами жизни.
   Игорь усмехнулся - ну что за бред!.. Какая-то черная магия, ей Богу. Да ему с Натали так хорошо, что совершенно неважно: почему, зачем и как. Что бы там ни было - он счастлив, и согласен с любой ценой.
  

* * *

  
   - Давайте подведем итоги. Разработки в области протезирования воплощают футуристические фантазии в реальность. Взаимодействие науки и медицины приносит человечеству высокотехнологичные устройства, которые возвращают инвалидов к полноценной активности. Само понятие "протез" все больше отдаляется от ассоциаций с ущербностью.
   Левая рука, та, что в черной перчатке, выстучала дробь по столу. Студенты первых рядов не упустили этот жест из вида. Первокурсники весь учебный год собирали сплетни о странном педагоге, который всегда носит кожаную перчатку, только левой руке. Ни второкурсники, никакие предшествующие потоки абитуриентов так и не обзавелись доказательствами, но все сошлись во мнении присвоить Игорю прозвище "Профессор Терминатор".
   - Сегодня мы послушали ваши доклады. Они все хороши. Но давайте наведем некий порядок и систематизируем знания. Таким образом, мы перейдем к теме лекции. Итак!.. Как говорит ведущий передачи "Что? Где? Когда?" - внимание на экран.
   Аудитория отреагировала на шутку вяло, но Игорю это не важно. У него душевный подъем - и это достаточный повод, чтобы шутить. Педагог указал на полотно, где появилось изображение с проектора. Мерзкая фотография - иссохшая стопа мумии с четырьмя скрюченными отростками, где вместо пятого - деревянный протез, больше похожий на палец, чем остатки других.
   - Бросается в глаза преимущество протеза, - весело заметил Игорь. - Не нужно подстригать ногти и ходить на педикюр.
   Несмелый смешок послышался из зала.
   - Перед вами самый древний из известных протезов, изготовленный из кожи и дерева за тысячу лет до нашей эры. Принадлежит одной из мумий древнеегипетских усыпальниц. В разные эпохи искусственные конечности изготавливали из различных материалов: дерева, гипса, бронзовых, металлических или серебряных пластин. Но вплоть до XIX века протезирование не развевалось, а протезы представляли собой вариации на "пиратскую тему"; чтобы ходить на негнущемся протезе ноги приходилось при каждом шаге описывать полукруг. Искусственные руки, как правило, представляли собой закрепляемую на культе гильзу, к которой прикрепляли инструмент, соответствующий роду деятельности: клещи, молот, боевой меч, крюк. Наверное, в наше время, достаточно было бы встроить в ладонь мобильник... Хм... Но без подвижного локтевого сустава получилась бы весьма странная картина...
   Игорь переключил слайд. Появился протез руки до локтя; железный кулак намертво схватился за булаву.
   - Владелец протеза явно был неугомонным, ха-ха. В XIX веке врачи научились формировать культи, позволяющие прикреплять к ним более функциональные протезы. Сами протезы также усложнились; в них стали использоваться блочные механизмы, пружины и прочее, благодаря чему протезы научились сгибаться. Правда, немного; градусов на сорок. Но уже можно было идти на бал, хм... смотреть на танцы. Можно сказать, что основанной задачей таких протезов было восстановление естественного внешнего вида и не более. А вот, что мы имеем теперь.
   Лектор переключил слайд. На экране девушка-модель, в синем элегантном платье. Вместо правой руки у нее изящный киберпротез.
   - На данном слайде представлен концептуальный протез Immaculate дизайнера Ганса Александра Хусклеппа. Модель - Анна Хольц, в прошлом известная альпинистка; и в нынешнем - тоже. Все потому, что прорыв в сфере протезирования подарил человечеству технологию биоэлектрических протезов. Биомехатроника в синтезе с робототехникой позволила полностью возвращать функции утраченных конечностей.
   Игорь встал из-за стола, шагнул ближе к свету проэктора-прожектора. Голос сам настроился на драматургический тон.
   - Бионические протезы регистрируют электрические сигналы, которые возникают при сокращении мышц. Это значит, что можно "продлить" нервную систему, подключив ее к рецепторам протеза. Тело присваивает себе новую руку, как собственную. Силиконовой кожей можно замаскировать биомеханическую поверхность - и все!.. Будто и не было беды!.. Более того, - с последними разработками, - такие руки превосходят возможности прежних. Их можно программировать на манипуляции; они прочнее и сильнее, они не знают мышечной усталости. В недавнем интервью для журнала "Популярная механика", Анна Хольц сказала, что бионический протез не только вернул ей альпинизм, но и помог совершить в нем прорыв. Хех!.. Немудрено.
   Игорь переключил слайд и встал с краю.
   - Это коленные модули C-Leg немецкой фирмы Otto Bock и Rheo Knee исландской компании Ossur. Основой обоих модулей является гидравлический привод с электромоторами, который управляется микропроцессором. Ступеньки? Пфф... Без проблем. Велосипед? Хех... С удовольствием. Эта нога такая умная, что сама настраивается на манеру походки. А на этом слайде искусственная рука SmartHand, разработанная международной группой ученых. Приготовьтесь удивляться: благодаря работе четырех электродвигателей и сорока датчиков, он не только имитирует движения руки человека, воссоздавая мелкую моторику кистей, но и воспроизводит ощущения от прикосновения к объектам! Есть другие модификации, например вот - i-Limb Pulse с усиленной конструкцией. Механизм способен удерживать груз весом до 90 кг. Погодите-ка... Время-то уже! Лекция семь минут назад кончилась. Чего ж вы такие тихие сидите? Обычно шуршите, как сосенки под ветром, мол, отпусти нас, душегуб.
   Студенты рассмеялись. Юноша с центрального ряда задал вопрос:
   - А какой фирмы Ваш протез?
   Игорь хитро улыбнулся.
   - Ценю прямолинейность. Ценю... Карпов, да? - Игорь прищурился, как следователь на допросе. На этот раз публика захохотала. Посмеялся и педагог, после чего взял левой рукой ручку Паркер, стал крутить между пальцев; балансировка идеальна.
   - Компания BeBionic. Модель с наполнением, которое добавлял сам. Собственные разработки. Вручную отрегулировал максимальную силу сжатия пальцев. Можно сказать - тестирую сверхспособности, ха-ха.
   Игорь сжал металлическую ручку в кулаке...
   - Лови!
   ... и по совершенной траектории бросил ее тому юноше через половину аудитории. Растерянный парень едва поймал Паркер, на котором остались пять ровных: четыре сверху, одна снизу.
   - Офигерь...
   - Это еще далеко не офигеть! Вот когда будет лекция по остеоинтеграции, - то бишь, вживлении протезов в кость, - вот тогда и офигеешь. А эта лекция уже давно закончилась. Так что - давайте выметайтесь. И еще! Договоримся вот о чем - хорош звать меня Профессор Терминатор!
   Студенты засмеялись, стали копошиться на местах.
   - Извините нас, Игорь Киборгович, - выкрикнул тот же остряк, и одногруппники заржали всей толпой. Лектор смеялся вместе с ними. Он ощущал, словно закончилась не скучная лекция, а выступление на сцене. Чертовски приятно, как от внезапного приключения. И это была лишь разминка перед настоящим шоу, к которому Игорь решительно готов.
   Уже на сегодня назначена встреча со спонсорами, которые помогут выпустить его разработку в мир, чтобы сделать его капельку лучше. Так много лет он стремился к моменту, который прямо сейчас...
  

* * *

  
   Игорь припарковал помолодевший BMW возле корпуса научно исследовательского института. В душе он ощущает неописуемый восторг, торжество. Вот оно - предвкушение триумфа! Совсем скоро наступит момент, который будет вписан в учебники по кибернетике; и труд всей жизни одного ученого станет достоянием науки. А ему лично, - наконец-то, - достанется душевный покой.
   Он сверился с часами. События свершается легко, с пунктуальностью, как по ежедневнику. Есть время в запасе. Перед тем как выйти из автомобиля, Игорь позвонил Натали:
   - Привет, - прозвучал ее милый голос.
   - Привет. Как дела?
   - Хорошо. А у тебя?..
   - У меня все замечательно.
   - Ты справишься...
   - Я знаю. Сегодня вечером мы с тобой отправимся в ресторан, отметим важную дату. А с завтрашнего дня заживем во много раз счастливее.
   - Я итак счастлива, мой любимый. Но я знаю как важен для тебя Ультимус и как сильно ты стремишься помогать людям. Я горжусь тобой. Ты проделал колоссальный труд.
   - Да... И теперь смогу позволить себе начать вкладываться в нечто новое: не менее ценное чем карьера, и куда более светлое...
   - Что же это?
   - ... Секрет. Пока что. Расскажу сегодня, на ушко прошепчу, когда вернемся домой из ресторана... окажемся в спальной...
   - Мур-р... Интриган!..
   - Да я такой...
   - Я уже жду тебя с нетерпением.
   - Я быстро. Не убирай телефон далеко.
   - Не выпущу из рук. Удачи, милый.
   - Пока, моя любовь.
   Не прекращая улыбаться, Игорь убрал мобильник в портфель. Сегодня вечером он предложит Натали стать мамой. Теперь, когда он вот-вот состоится как ученый, приходит счастливое время состояться как отец.
  
   В небе ясная погода, которой Игорь полюбовался, понимаясь по крыльцу научного центра. Он распахнул двери, оказался в родных стенах; поздоровался с приятелем в будке охранника. Окрыленный успехом, Игорь взбежал по лестнице на третий этаж, спеша подставить голову лаврам победителя.
   В кабинет переговоров можно попасть через комнатушку приемной. Здесь сидит секретарша и располагается последняя дверь - за ней начнется финальное совещание, когда прозвучит приглашение ректора. На диванчике ждет Стас Павлович - главный ассистент Игоря в проекте "Ультимус"; худой мужчина, - на три года моложе, но на вид - на пять лет старее. Он взволнованно пожал ладонь.
   - Привет.
   - Привет.
   - Чиновники приехали.
   - Отлично.
   - Чего же хорошего? Каритаева до сих пор нет.
   - Он всегда опаздывает. Будто ты не знаешь Каритаева.
   - Хм... На всякий случай замечу, что я не часто с ним контактировал. Ты сам-то когда с ним связывался в последний раз?
   - Давно.
   - Он вообще в курсе, что мы сегодня защищаем совместную работу?
   - Зря волнуешься. Наш ректор не допустит, чтобы Каритаев был не в курсе. Лично позвонит. Уж ректора нашего ты должен знать.
   - Тут возразить нечем. Разве что одним пустяком. В данный момент, Каритаева с нами нет. А вместе с ним - нет и его разработок.
   - Начнем без него. Не волнуйся. Все будет как надо.
   Раздался сигнал по селектору.
   - Да? - спросила секретарша.
   - Наденька. Игорь Станиславович подошел?
   - Он и Стас Павлович ожидают вашего приглашения.
   - Пусть заходят. Мы готовы.
   "Мы готовы..." - хмыкнул Игорь. - "Хорошо сказал".
   Дверь распахнул охранник; еще один стоит у стены. В тихом кабинете продолговатый стол, пять человек и восемь стульев. Игорь и Стас сели по одну сторону с ректором и проректором; стул Каритаева остался пустым.
   - Добрый вечер, господа.
   Игорь перекинулся над столом, протягивая ладонь для рукопожатия. Чиновники немолоды; их взгляды острые, даже когда улыбаются. Стас смутился, что подобная наглость еще сильнее разозлит "суровую троицу". Но похоже, что они благосклонно настроены, раз ответили на приветствие Игоря. Он ведет себя как хозяин ситуации.
   - Эдуард Анатольевич, - обратился Игорь к ректору. - Я полагаю, что осталось только выслушать самих разработчиков, чтобы в деталях передать проект нашим коллегам.
   - Я объявлю сам, - довольно подыграл ректор. - Научный Исследовательский Институт Протезирования и Протезостроения представляет флагманский проект "Протез Ультимус". На конференции присутвуют: депутаты городской думы Игнат Константинович Кочка, Буслан Тюркович Топочиж, Андрей Андреевич Черный. Руководящий состав НИИ представляют ректор Эдуард Анатольевич Брасов и проректор Валентин Иванович Горыма. Защищать проект будет главный разработчик проекта - Игорь Станиславович Горшин. Ассистирует ему - Станислав Павлович Смирнов. Каритаев, как всегда, опаздывает.
   - Скоро будет, - заверил Игорь, - Дабы не терять времени, мы предлагаем начать и плавно подвести вас к моменту, когда появление Каритаева окажется как раз кстати. Он должен прийти как Фигаро.
   Чиновникам понравилась шутка. И один из них обронил:
   - На всякий случай хочу напомнить, что сумма оговоренных инвестиций составляет 80 с половиной миллионов.
   - Это надежное капиталовложение, - Игорь расплылся в улыбке, вставая за трибуну, - Уважаемые телохранители! Прошу вас - приглушите свет. Благодарю. Станислав Павлович, включайте проектор. Джентльмены, перейдемте к делу.
   Ассистент запустил первый слайд, на котором монументальными буквами на фоне космоса написано "УЛЬТИМУС".
   - Начну с того, что помимо факультета кибернетики в проекте "Ультимус" задействован факультет биоинженерии, который представит господин Каритаев, но чуть позже. Прежде чем я перейду на терминологию, хочу сделать короткое вступление. Каждый из нас стремится жить в процветающем мире. И наука призвана помогать людям. Тысячи умов совершают совместную работу, которая подводит человечество к новой ступени развития. Но сила науки далека от абсолюта.
   Надпись на слайде растворилась в космической пустоте, вслед за ней погасли звезды. На иссиня-черном фоне проступил рентгеновский снимок изувеченного позвоночника.
   - Параплегия и тетраплегия. Первая - совместный паралич обеих верхних или обеих нижних конечностей, преимущественно обусловленный поражением спинного мозга. Вторая - паралич всех конечностей. Наиболее часто они вызваны травмами со смещением позвонков, с пережатием или разрывом спинного мозга. Синдром полного пересечения спинного мозга сопровождается прерыванием как восходящих, так и нисходящих путей нервной системы. Клинические проявления включают исчезновения чувствительности и движений по сегментарному и проводниковому типу.
   Белый цвет залил изображение на слайде. В центре возник красный крест медицины, по углам появились таблицы.
   - Посмотрите на статистику положительных исходов операбельного и реабилитационного лечений. Печально, не так ли? Представьте человека, который смотрит на эти цифры и оценивает свои шансы подняться на ноги. Многие из таких людей спрашивают специалистов: можно ли им ампутировать ноги и обратиться за помощью к протезированию? А бывают такие молодые пациенты, которые калеками стали раньше, чем родителями; и родителями уже не станут... Жизнь таких людей, которые потеряли спорт, флирт и еще половину из того, чем радуются ходящие люди, - жизнь их словно недобита... Но существует последнее слово науки. Ультимус. Он устранит эту иррациональность из мира.
   В конференц-зале висит гробовая тишина. На новом слайде появилось трехмерное изображение сломанного позвоночника.
   - Ультимус. В переводе с латыни - самый последний. Более фантастичным может быть только протез головы.
   Публика посмеялась; Игорь указал на позвонки скелета. Они окрасились стальным цветом, распрямились.
   - В узком понимании, Ультимус представляет собой протез позвоночника, выполненный из титанового сплава и снабженный микропроцессорами для регуляции взаимодействия позвонков. Благодаря остеоинтеграции осуществляется "спайка" импланта с костяным каркасом: грудной клеткой, тазом и шейными позвонками. Но это только половина проекта Ультимус. Сам по себе имплант бесполезен, без "начинки". Я говорю о спинном мозге, отвечающим за сбор нервных импульсов и доведении их до головного мозга. Благодаря профессору Каритаеву с факультета биоинженерии...
   - Каритаев... - задумчиво произнес ближайший чиновник.
   Игорь запнулся.
   - Каритаев... А это не тот, который недавно японцам продался?
   Игорь, - вершитель своей судьбы, - побледнел. Он не понял фразы. Не разобрал, будто услышал какой-то бред. Он растерялся, ожидая от ситуации, что она сама собой прояснится.
   - Как продался? - опешил ректор.
   - Ну по моим сведениям - с потрашками. Каритаев... то-то фамилия знакомая. Совсем недавно говорил с Шамилем Игнатовичем.
   - Ректор биоинженерного? Махмедов?
   - Да.
   - Почему же тогда он нам ничего не сказал?! - разозлился проректор. - Я сегодня ему звонил, просил Каритаева прислать. Он же согласился помочь! Вот мразь!.. Простите, уважаемые.
   - То есть вы хотите сказать, - изумился Игорь, - что Каритаев не приедет на совещание?
   "Почему эти люди посмотрели на меня, как на сумасшедшего?" - подумал он, когда поймал на себе их взгляды.
   - Уважаемый Игорь Станиславович, - учтиво обратился другой чиновник. - Это не просто значит, что Каритаев не приедет на совещание; это значит Каритаев не приедет в страну. Никогда.
   - Но у него часть наших совместных исследований!
   - Теперь у него совместные исследования с узкоглазыми. А "спинной мозг" будет служить не людям, а японским роботам. Примите это как данность, Игорь Станиславович. Ультимус - выше всяких похвал. Я обеими руками "за". Но, насколько понимаю, без разработок Каритаева он не может считаться завершенным. Вы уж простите нас - это наша вина, что проглядели "мозгокрадов". Завтра же я подпишу указы об инициации проверок на всех уровнях.
   В глазах потемнело.
   "Так не бывает", - прозвучала последняя осознанная мысль. К ней добавилось отчаянное отрицание: "Нет. Так не бывает!". "Этого не может быть", - закипело в горле...
   - Не может быть! - заорал Игорь.
   Слюна брызнула в луче проектора; отсвет сверкает в безумных глазах.
   - ЭТО НЕ ВОЗМОЖНО!!! ЕРЕСЬ! БРЕД! ЛОЖЬ! Ло-о-ожь!.. Вы лживые политиканы! Вы все подстроили! Вы не хотите ничего для народа! СУУУКИ! ВЫ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ УМНЫЕ МОЗГИ УДЕРЖАТЬ НЕ МОЖЕТЕ!!!
   Кулаком в перчатке Игорь шарахнул по кафедре; разбил в щепки одним ударом.
   - Игорь! Успокойся!
   Стас попытался схватить буйного; не заметил, как оказался над полом. Механический кулак схватился за грудки и поднял, как куклу. Стас увидел глаза безумца, и в панике задергался. А в следующую секунду Игорь сжался, хватаясь за сердце в предчувствии сбоя. Рассудок ушел раньше, чем упало тело. Уже не увидеть и не услышать переполох, который начался в кабинете после той секунды, когда наступила смерть.
   - Вызывайте скорую!
   - Надя! Неси аптечку! Быстрее!..
  
   - Дедушка, а ты изобретатель?
   - Изобретатель.
   - А почему?
   - Потому что руки слабые. Вот и приходится головой себе помогать.
   - Я тоже хочу стать изобретателем!
   - Хорошо, Игорек. Станешь.
  
   ...На обратном пути бригада скорой помощи прошла коморку охранника с носилками. Сторож знал, что выносят его приятеля; сложив троеперстие, перекрестил Игоря.
   - Помоги, Господи...

Часть третья.

В Бога не верим,

Дьявола боимся.

  
   Дедушка Тарас прослыл на всю деревню находчивым изобретателем. Он додумался пылесосом "Урал" снимать колорадского жука с побегов картошки. Возле дровяника он соорудил устройство для раскалывания поленьев - закрепил тяжелый топор-колун на шарнирах, приладил пружинный механизм. Простую ленточную пилу он скрепил концами, как велосипедную цепь; шестерни, автомобильный аккумулятор и мотор превратили ее в электрическую пилу. Курятник сторожила целая охранная система; порой в ночной тиши вспыхивал прожектор и раздавался вой сирены - значит лисица задела протянутую леску; от шума и светопреставления хищник давал деру.
   Больше всего, Игоря впечатлил способ добычи воды из колодца. Для этого нужно было сесть на велосипед без колес, начать крутить педали, и тем самым тянуть трос, по которому путешествовало ведро от недр колодца до крыльца. Игорь упросил, чтобы его сделали ответственным за свежую воду. Дедушка не просто назначил внука старшим по добыче воды, но и выдал фуражку моряка, как символ почетной должности. Игорь надевал ее каждый раз, с гордостью смотрелся в зеркало, а после - крутил педали. Потом, по-солдатски, отчитывался перед дедушкой - старшим механиком флота в отставке.
   В отставку дед Тарас ушел из-за остеоартроза, который начал мучить еще в юности. Болезнь не поддалась лечению, но и дедушка не поддался болезни. Он с лихвой компенсировал слабые руки удивительной смекалкой. Например, взять хотя бы механизм для колки дров - педалью колун заносится, как колодезный журавль, взводится в положение замаха. Потом достаточно дернуть за веревочку, и топор обрушится, а полено разлетится пополам; упадет в специальные корзины на колесах - полено-приемники, так называл их дедушка. Игоря и восхищал и пугал этот жуткий механизм. Но больше, - все-таки, - восхищал. А вот его младшего брата, - Андрея, - скорее пугал.
   Андрейка не разделял восторга от всех этих изобретений. Как все нормальные дети, он придумывал шифровки для игр в разведчиков, рисовал карты сокровищ, на которых отмечал тайники с фантиками от конфет и наклейками от жвачки; тогда как Игорь записывал в тетради названия инструментов, элементы механизмов и схемы сборки устройств. Старший брат дни напролет наблюдал, как дедушка изобретает что-нибудь новое в сарае-мастерской, вместо того, чтобы играть с младшим. И еще у брата была дурацкая привычка - разбирать игрушки на детальки: развинчивать машинки, или например, расплетать ракетки для бадминтона, чтобы использовать леску в своих "научных" выдумках.
   Раньше, чем ссора внуков перестала в драку, дед Тарас успевал вернуть игрушкам первоначальное состояние. "Хоть у дедушки руки и слабые, зато они - золотые", - часто приговорила бабушка. Она видела, как Андрейка ревнует, что ему скучно просиживать в мастерской, но он тянется к старшему брату. Старикам не сложно было догадаться, что Андрей нарочно подстрекает Игоря детскими спорами: кто из них быстрее, сильнее, ловчее. Но умный братик не поддавался; ворчал и просил не путаться под ногами, не стоять над душой, пока он занят делом, проектируя очередной агрегат.
   И вот однажды Игорь надел фуражку моряка, спустился с крыльца к велочерпателю, и обнаружил, что звенья цепи разбиты. Он со слезами прибежал к дедушке, грозился поколотить Андрея; но дедушка ласково успокоил, всерьез поговорил со старшим внуком, попросил уделять младшему брату больше времени. Ведь старшие должны заботиться о младших. Игорь признал, что был неправ, искренне соглашаясь с дедушкой.
  
   В один погожий день летних каникул, братья шли с озера, набросив на плечи полотенца. Солнышко пекло и располагало к безделию.
   - Как думаешь, страшно плавать ночью? - спросил Андрей, покусывая стебелек тимофеевки. - Деревенские мальчишки говорят, что на нашем водохранилище живет водяной.
   - Пфф... Да брось ты.
   - Я тоже не верю, - младший закинул руки за голову. Он топает мокрыми шлепками, вздымая клубы дорожной пыли; она по щиколотку облепила ноги.
   Игорь и Андрей слишком разные для родных братьев: первый полноват, второй худощав, один тихоня, другой болтун, старший усидчив, младший - про таких говорят "шило в заднице". Игорь проронил будто невзначай:
   - Сейчас пообедаем, и надо будет почитать книги, которые задали на лето...
   Андрей поморщил нос.
   - Давай покатаемся на тарзанке!
   - Нет, - изобразил взрослого брат. - Мы итак сходили искупаться. Делу время - потехе час.
   - Обещаю: если покатаемся на тарзанке, - всего полчасика! - то читать буду прям до ужина.
   Игорь недовольно вздохнул.
   - Слово даешь?
   Брат щелкнул ногтем по зубу.
   - Отвечаю!
   - Эхх... Ладно...
  
   Высокая береза на опушке соснового бора постоянно собирала детвору под своей сенью. Но сегодня стоит в одиночестве; причина в том, что хулиганье закинуло тарзанку на недосягаемую высоту. Перекладина повисла у самой ветки, и даже петля веревки слишком коротка, чтобы до нее допрыгнуть. Андрей встал под тарзанкой, задрал голову кверху. На его лице бурно выражается досада.
   - Пойдем домой, - Игорь постарался не выглядеть довольным.
   - Подожди.
   - Чего ждать-то?! Разве не видишь?
   - Да подожди, тебе говорю.
   Старший брат недовольно упер кулаки в бока. Дело-то, на самом деле, пустяковое: достаточно иметь веревку с грузиком, чтобы перекинуть через петлю и сдернуть тарзанку. Или приставить к березе лестницу; но без нее - до нижней ветки не достать.
   - Дай мне свои сандалии, - сказал Андрей.
   - Зачем?
   - Просто дай и все! Что ты такой дотошный?!
   - Эх-х... Хорошо, вот.
   Андрей переобулся, затянул липучки потуже, подгоняя под размер своей стопы; потоптался и попрыгал.
   - Ну? И что дальше?
   - А ты смотри.
   Младший брат обошел березу вокруг, присматриваясь. Потом отступил на несколько шагов, примерился, и рванул вперед. Рыпаясь вверх по стволу, Андрей задрал ногу и оттолкнулся... но всего лишь шаркнул подошвой по коре, да в добавок чуть не шарахнулся лицом о березу. Отделался легко - лишь ободрал ладони о грубую кору.
   - Что ты пытаешь отчебучить?
   - Пробежать вверх по стволу. Разве не понятно?
   - Оххх...
   Ссадины не поубавили настойчивость. Андрей попытался снова, не обращая внимания на скептический взгляд старшего брата. Со стороны, Игорю хорошо видно, что соотношение верхней отметки прыжка Андрейки и высоты расположения нижней ветки не оставляет шансов дотянуться. Старший, прагматик, решил переждать, когда строптивый измотает себя сам, скинет излишнюю активность, и тогда они спокойно вернутся домой.
   Андрей уже вспотел и запыхался, но ему удалось наловчиться, чтобы первый шаг по вертикали стал уверенным; удачным в двух случаях из трех попыток. И теперь почти получается сделать второй шаг вверх...
   Игорь не сразу осознал произошедшее - совершенно неожиданно, Андрей взлетел по дереву на два шага и стал болтаться на ветке. Он скребет ногами по стволу, сдирая клочки бересты; изловчился, зацепился за выступ и подтянулся - оседлал ветку. Красное от натуги лицо сияет гордостью, искажаясь от суматошного дыхания. Игорь вытаращил глаза, взволновано подскочил к березе.
   - Обаладеть! - воскликнул Игорь, но детский восторг быстро сменился беспокойством: - Ты держись крепче!
   - Не дрейфь, - самодовольно отмахнулся Андрей.
   Он поднялся на ноги и стал продвигаться вперед и вверх по сужающейся ветке, балансируя руками подобно канатоходцу.
   - Андрей, слезай. Давай я сбегаю за лестницей...
   - Не мешай!
   Игорь послушно затих. Мышцы скованы напряжением, точнее - парализованы из-за панических сомнений. Он не знает, как нужно поступить: толи бежать за дедушкой, толи заставить брата вернуться, толи встать под ним. Что делать?!
   Младший брат харахорится перед старшим, но с каждым шагом ветка становится все уже, начинает гадко покачиваться, и от этого постыдный страх овладевает нутром; он словно хулиган-задира, который чувствует слабину жертвы.
   Андрей заставляет себя не смотреть на вытоптанный пятачок земли; но как только взгляд соскальзывал на него - сразу становится понятно, насколько она тверда. Как назло, именно земля под ним, а не луговая трава, которая хотя бы кажется мягче. Дрожь начинает трясти колени; с ней не совладать, как ни старайся. Короткие передышки-остановки только ухудшают положение - ведь пока стоишь, паника нападает с двойным напором. Сил не прибавляется, и ситуация напоминает нырок ко дну озера - время ограничено. И чем глубже погружаешься, тем дольше всплывать.
   Он лишь попытался оглянуться, - может, стоит вернуться? - и чуть не упал. Сердцу стало больно от ужаса. А еще стало понятно, что отступить не получится. Тем более, что Игорь смотрит, а значит нельзя позориться. Если бы не брат, Андрей давно бы обхватил ветку бедрами и пополз бы обратно. Да хоть как макака!
   - Андрюшка, только держись, - запричитал Игорь.
   Упрямец остановился над заветной тарзанкой. Вот только как ее размотать?..
   - Сядь на ветку! - прокричал Игорь.
   - Вот еще! - продолжил браваду Андрей, которая звучит неубедительно через стиснутые зубы. Он стал медленно, очень медленно опускаться на корточки; руки расставлены в стороны, а взгляд сфокусирован на веревке. Глаза заливает холодный пот, мышцы сводят судороги; пальцы тянутся к тарзанке. Наконец, ее удалось схватить! Андрей стал потихоньку подтягивать трос, но, как назло, перекладина застряла в рогатулине ветки. Пустяк показался фатальным.
   - Чееерт! Прокляяятье!
   - Брось! Брось ее!
   Андрей послушался брата: разжал пальцы, позволяя тросу размотаться от тяги падающей перекладины.
   - Молодец! Давай обратно!
   Андрей совсем не почувствовал радости. Когда он разогнул ноги - тут же осознал простой факт, - перенапряженные ноги не позволят сделать ни единого верного движения. Мальчик в ужасе заскулил.
   - Андрюшка! Спускайся!
   - Я НЕ МОГУ! НЕ МОГУ! - завыл Андрей. По щекам хлынули слезы; дрожь нарастает, раскачивая тело все сильней и сильней.
   - АНДРЕЙ! СЯДЬ НА ВЕТКУ!
   - Я НЕ СМОГУ! ТЫ НЕ ПОНИМАШЬ?! Я УПАДУ! Ы-Ы-Ы!!!
   - Я ПОДТЯНУ К ТЕБЕ ТРОС! ТЫ СПРЫГНЕШЬ И СХВАТИШЬСЯ ЗА НЕГО!
   Отчаяние мальчика притупилось. Он не понял, что придумал старший брат, но поверил, что тот нашел выход.
   - Как?!
   - Ты сядешь на корточки, я натяну тарзанку в сторону, ты спрыгнешь и ухватишься за трос! Понимаешь?! Потом сползешь по нему на землю!
   - Как я схвачусь за трос?! Он же будет ниже ветки?!
   - Потянешься! Ты сможешь! Давай!
   Игорь схватил перекладину и отбежал в сторону. Андрейка проглотил ком в горле, начал опускаться...
  
   ...Но не хулиганы, а отец одного из детей закинул перекладину тарзанки. Он сделал это прошлым вечером, когда заметил, что петля троса перетерлась, истончилась. Через несколько часов он оставит будничную рутину, и придет чинить тарзанку...
  
   ...Несколько затянувшихся мгновений Игорь непонимающе хлопал глазами. Андрей ведь схватился за трос! Но почему-то сорвался с пятиметровой высоты, упал на прямые ноги. Секунду постоял, а потом будто осыпался на землю.
   Веревка тарзанки упала дохлой змеей. Игорь бросил перекладину и кинулся к Андрею, лицо которого скривила гримаса мученика.
   - Андрюшка...
   Скрипнули зубы младшего брата. Он бессознательно пытается встать, но лишь извивается.
   - Уй-й... Спина... Мммм... Больно... ы-ы... Моя спина... Бооольно! А-ай-й-й! Как больно! Больно! Мне больно!!! БОЛЬНО!!! БОЛЬНО!!! ГОСПОДИ, ПОМОГИ!!! БОЛЬНО!!! А-А-А-А!!! ИГОРЬ!!! ПОМОГИ МНЕ!!! Б_О_Л_Ь_Н_О!!!
   Не вспомнив о том, что его сандалии осталась у брата, Игорь бросился домой.
  
   - ДЕДУШКА!!! ДЕДУШКА!!!
   Игорь закричал с порога, но в избе никто не ответил. Мальчик спрыгнул с крыльца, побежал в мастерскую. Дед Тарас вышел навстречу шуму.
   - Что случилось, Игорек?
   - ДЕДУШКА, ПОМОГИ!!!
   - Угомонись. Что случилось?
   - Андрей упал с дерева! Он плачет! Ему больно! Он не может встать!
   - Пойдем скорей.
   Дедушка развернул одноколесную тачку и выкатил из гаража. Над забором высунулся участливый сосед:
   - Что-то стряслось?
   - Пожалуйста, вызови скорую, - Тарас повез тачку за калитку.
   Внук носится босой, опережая дедушку и возвращаясь за ним. Успокоиться он не может, не замечает, что ступни кровоточат, оставляя темные пятна на пыльной дороге. Когда издалека стали слышны вопли брата, мальчишка зарыдал сам. Невыносимо слышать детский вой, так похожий на скулеж недобитого щенка. Этот звук в природе означает сигнал СОС. На подсознательном уровне всплывают ассоциации отчаяния, бессилия, боли. Инстинкты в чистом виде лупят по нервам; что у пострадавшего, что у сострадающего. Но только это инстинкты такой силы, что рассудок отключается напрочь. И лишь дед Тарас старается сохранить адекватность, хоть и дается это непросто.
   - Это я виноват! - зашелся в истерике Игорь, - Это из-за меня!
   - Беги к Андрейке. Но только не подымай его ни в коем случае! Ждите меня. Хорошо запомнил, Игорек?
   Старший внук помчался вперед.
   - Андрей! Андрей!
   - А-А-А-А!!!
   От боли Андрей не слышит и не замечает брата, безостановочно корчится. Игорь с ужасом замечает, что извивается только верхняя часть туловища, а ноги, - будто штанины набиты соломой! - лишь влачатся по земле.
  
   Когда Андрея прикатили на тачке к дому, он окончательно сорвал голос и мог только хрипеть. Сосед дождался троицу возле калитки.
   - Уже едут.
   - Спасибо тебе, Данила, - ответил дедушка, раскрасневшийся от натуги; больные руки горят изнутри.
   - Что случилось?
   - Упал с дерева, - дедушка постарался обмануть внуков спокойной интонацией.
   Но, так получилось, что Игорь знает, что такое компрессионный перелом позвоночника. Смотреть на страдания брата невыносимо. В случившемся вина старшего; что не остановил, что позволил сорваться. Так Игорь думает сейчас, и тело его атакуют те же судороги, что и Андрея, когда тот застрял на ветке. Голова разрывается от звенящего ужаса.
   - Помоги... брат... помоги мне... - сипит Андрей. Он будто ослеп, ведь тот, кого зовет - стоит перед глазами.
   Рассудок Игоря ослаб до предела. И этой слабостью воспользовалась безумная, навязчивая мысль. Ядовитой змеей, она выползла из черепа, поднялась и прошипела:
   "Накажи себя".
   Что-то в неокрепшем сознании ребенка разбилось, как стекло. Лицо мальчика осунулось, а помутневший взгляд уставился под ноги, которые вдруг повели вперед. Игорь не знал, что его заманивает широкий пень возле дровницы...
  
   ...Дед Тарас не стал удерживать Игоря, когда тот ушел за угол дома. Он подумал, что будет лучше оставить внука в покое. Итак, натерпелся...
  
   ...Ни на секунду не сверкнула искра здравомыслия в затопленном паникой рассудке Игоря. Все шаги и движения он сделал неосознанно, чтобы оказаться рядом с устройством для колки дров. Покрутил рукоятку - лезвие колуна высунулось из продолбленной щели на широком пне. Словно шлагбаум, топор продолжил подниматься, лязгая ржавой шестерней, пока не раздался щелчок. Игорь опустился на колени, вытянул левую руку вдоль пня; примерился к засечке на пне - так, чтобы над ней оказалась середина предплечья. Мальчик посжимал кулак, словно на приеме у врача, разгоняя кровь по венам.
   "Ты ведь не теряешь сознание при виде крови?" - из памяти прозвучал голос медсестры.
   - Нет.
   "Какой храбрый мальчик!"
   Игорь рывком дернул спусковую веревку. Раскрутился маховик, колун просвистел рядом с ухом...
  
   Умирающий не очнулся, но веки распахнулись; глазные яблоки безумно завращались. Невозможно закричать, невозможно сделать вдох, потому что рот залеплен пластиковой маской, а ребристая трубка пронизывает глотку. Дергая конечностями, привязанными к операционному столу, Игорь, - а точнее набор его инстинктов, - отдается единственному намерению. Выжить.
   - Внимание. Пациент очнулся.
   - Выдергивайте трубку вентиляции легких. Вводите наркоз внутривенно.
  
   ...У забора остановилась серая машина скорой помощи. Задние двери распахнулись, из кузова выпрыгнули двое в комбинезонах реанимационной бригады. Дед Тарас и сосед Данила встретили их, отворяя ворота забора и выкатывая Андрея на тачке. Взгляд одного из спасателей остановился за спиной хозяина избы. Видавший многое за свою врачебную практику, он пролепетал осевшим голосом:
   - Матерь Божья...
   Все обернулись на Игоря, едва волочащего ноги. Его голова безвольно повисает, раскачивается из стороны в сторону, словно маятник часов. Его правая рука вцепилась в обрубок предплечья, из которого толчками выпрыскивают бардовые струи.
   Он не дошел до врачей. Упал; но раньше, чем коснулся земли - провалился в чертог забвения.
  
   - Полная остановка сердца.
   - Мы неправильно рассчитали дозировку наркоза. У пациента наблюдается клиническая смерть.
   - Готовьте дефибриллятор.
   - Дефибриллятор под напряжением.
   - Разряд!
  

* * *

  
   Его тело лежит на деревянном столе. Руки вытянуты над головой во всю длину, вздымая грудную клетку; запястья туго перехвачены ремнями. Игорь попытался подтянуть ноги - узнал, что привязан к столешнице целиком: широкими ремнями стянуты голени и бедра, опоясан низ живота и ребра. Шея - под металлической скобой ошейника, голову над столом не приподнять.
   От ложа смердит; чем-то непонятным, но определенно мерзким. Тело прилипает к холодной поверхности... но нельзя о холоде судить уверенно, потому что тепла в мышцах нет совсем. Странное ощущение... Как если бы в чашке закончился горячий чай, и стенки уже остыли - так ощущается собственное тело. Непонятно даже, есть ли на нем одежда. Как будто в аналитический отдел головного мозга перестала поступать информация о температуре окружающей среды, а датчики осязания неисправны.
   Точно так же нет данных о местоположении - кромешный мрак не только скрывает декорации, но и не дает протестировать зрение. Может оно сломалось?.. Игорь посильней стукнул затылком по жесткой поверхности; звон завибрировал в черепной коробке. Приятно хоть что-то ощутить... Думать стало чуть легче. Игорь приложился еще пару раз, словно голова - блок процессора безбожно зависшего компьютера. Полегчало... Запульсировала кровь в висках. Но нет никаких воспоминаний. Связь с жестким диском нарушена. И только то, что всегда запущено в операционной памяти, напоминает о том, что он ученый.
   - Ха-ха-ха! Так вот почему я сравниваю себя с компом! Ха-ха-ха!..
   Невеселый смех... Странный голос... Зато убедился, что слух функционирует. И лишь после этого Игорь заметил звук, капающий в уши с потолка.
   Тик... ... ... ... Так... ... ... ... Тик... ... ... ... Так...
   Если это часовой механизм, то почему тикает так медленно? Или восприятие заторможено? Эхо здесь сильное... Пахнет гнилью и сыростью. Но все же, что это за место такое? Стоит ли кричать и звать на помощь? Нет. Лучше по-тихому попытаться освободиться от оков.
   Рядом громыхнул стальной засов; его отодвинули по-хозяйски властно. Взревела тяжелая несмазанная дверь. Игорь повернул голову и увидел - вошли трое; двое с факелами, один - без. Трепещущий огонь отбросил рыжие пятна на склизкие стены каменной темницы. Игорю показалось важным взглянуть в коридор, почудилось, что он услышал там других людей; но не успел рассмотреть, как дверь закрыли.
   И вот - кромешная, космическая темнота, в которой нереально горят два крошечных метеора - два просмоленных факела. Их держат люди, облаченные в сталь; латы бликуют оранжевым отсветом. Кто они - освободители или тюремная стража?
   О третьем вошедшем невозможно сделать предположений. Темный балахон и накинутый капюшон скрыли внешность и одеяния, по которым можно было бы угадать род деятельности этого человека. И если солдаты остались у двери, то этот незнакомец подошел к столу, и словно близорукий, склонился над узником. Он посмотрел в настороженные глаза заключенного; Игорь почувствовал пытливый взгляд, но разглядеть смог только подбородок и недовольно сжатый рот. Остальное спрятано под теню капюшона.
   Тик... ... ... ... Так... ... ... ... Тик... ... ... ... Так...
   Незнакомец разогнулся, прислушался.
   - Кто догадался запустить маятник? - спросил он резким тоном.
   - Ну я догадался, - с вызовом ответил солдат, приложил большой палец к ноздре и продул соседнюю. Сгусток шлепнулся на пол. - Для острастки.
   - За самодеятельность полагается кол в зад. Зажгите свет и проваливайте.
   Солдаты стали расходиться вдоль противоположных стен, приставляя огонь к негорячим факелам. Обстановка начала меняться: появился запах гори, треск пламени, воздух стал нагреваться. Когда латники сошлись у дальней стены - замкнулся квадрат огня. Рьяно пылающие языки заполнили каземат бардовым светом преисподней, но даже это не рассеяло мистическую тень капюшона на лице незнакомца.
   Под высоким потолком что-то сверкает; пропадает в темноте, мелькает вновь. Там, из тени вырывается огромная секира маятника - это он тикает, машисто раскачиваясь. Орудие пыток запачкано мазками спекшейся крови и пятнами ржавчины, но дуга лезвия блистает тщательно заточенной сталью; синие искры вспыхивают на ней, пока маятник проносится над жертвой в одну сторону, замедляется, замирает, а потом срывается обратно. И так без остановки.
   Тик... ... Вжиххх!.. ... Так... ... Вжиххх!.. ... Тик... ... Вжиххх!.. ... Так... ... Вжихх!.. ...
   Рассудок Игоря спасает лишь отрицание реальности происходящего.
   - Отрицание не спасет тебя теперь, - жестко обронил незнакомец, ухмыльнулся и добавил: - Оно и раньше-то давала осечку.
   - Знаешь, мне уже снилось нечто такое, от чего нынешнее сновидение даже кошмаром не назовешь.
   - О-о! Вижу, наша беседа принесет мне уйму удовольствия. Сказать почему? Я просто обожаю видеть момент, когда переламывается дух, именуемый внутренним стержнем. Почему такое сравнение, не понимаю? Звали столбом или еще как, колонной к примеру. Стержень... У некоторых он - как сломанный грифель внутри карандаша. Пытаешься его заточить, а он все время откалывается.
   Игорь уставился в потолок с безучастным взглядом:
   - Я так понимаю маятник - антураж. Настоящая пытка, - твоим языком, - уже началась.
   - Знаешь, а мне по душе нахальство. Я его откровенно люблю. Его столь много в вашем мире, что помыслам о кротости с ним не совладать. Жаль только, что нахальство у вас такое робкое, забитое. Вы соревнуетесь в поношении начальства, правительства, и даже друзей, но лишь единицы придают свои старания огласке перед лицом виновника недовольства. Вы придумываете благостные мотивы причинам покорности: не убий и тому подобная ересь, - но радует то, что, не смотря на фантазию и находчивость, главной причиной остается животный страх. Вы - ничтожны. Даже бесы перед сатаной не так выслуживаются, как люди перед вышестоящим.
   - Ты говоришь "в вашем мире". У тебя какой-то другой?
   - Чистилище.
   - Грязновато тут для чистилища.
   - Не теряешь чувство юмора - молодец, хвалю. В месте, куда ты попал, муки скрашивает только юмор, пусть и непроглядно черный. Но возрадуйся, ибо я тот, кто направляет свет прожектора за кулисы и дарует ответы на все вопросы. Однако, к величайшему сожалению, нам не предоставлена вечность. Пока что...
   Механизм в потолке заскрежетал; на живот посыпалось металлическое крошево. Маятник замер в крайней точке, трепыхнулся, и продолжил раскачиваться; но теперь каждый взмах стал на сантиметр опускать секиру.
   Тик... ... ... Так... ... ... Тик... ... ... Так...
   Незнакомец отстранился. Опустился на деревянный стул; громоздкий, с грубо вытесанной спинкой и неудобными подлокотниками.
   - Если спросить меня, какая манера разговора, - монолог или диалог, - мне ближе, то я бесспорно отвечу, что предпочитаю второй вариант. Играть в телепата я не намерен. Желаю, чтобы ты сам слышал то, что говоришь. Итак. Я во времени не ограничен. А твое пребывание в так называемом "грязном чистилище" весьма непродолжительно. Так что давай сразу расставим все по местам: твоя нужда в беседе несравнимо выше моей. Ты для меня, как для короля нищий попрошайка. Я таких зову вопрошайками. Ловко придумано, не так ли? Так что будь любезен проявить вовлеченность, а не лежать в полудреме, будто на приеме психиатра. Хотя некая аналогия присутствует... Какие тебя терзают проблемы? Желаешь поговорить об этом? Хе-хе-кхе...
   Запах гари изнутри кусает ноздри, липкий пот выступает на коже тонкой пленкой. Все слишком реально...
   - Что со мной произошло?
   - Ты умер, - буднично констатировал незнакомец.
   - Где я?
   - Здесь.
   - Что будет, когда маятник опустится?
   - Он постепенно разрежет твой живот.
   - Я же умер.
   - Это не важно.
   - Что будет потом?
   - "Потом" не существует.
   - Я не понимаю...
   - Значимость имеет только "сейчас".
   - Что это значит?
   - Эх... Это значит, что альтернативное многообразие "потом" - бессчетно. В силу специфики мира, из-за мириад составляющих его элементов, ты не увидишь четкое "потом". Будущее всегда будет вопреки ожиданиям.
   - Почему?
   - Потому что, продвигаясь вперед, меняешься ты и мир вокруг. Это неизбежно даже для тех, кто стоит на месте. В результате, "потом" претерпевает постоянное изменение. Из этого следует, что "потом" - всего-навсего иллюзия. Как цифры или слова... или время на часах. Абстракция. Будущее - лишь некая кодировка восприятия.
   - Если "потом" не существует - откуда тебе знать, что маятник меня разрежет?
   - Ниоткуда. Я тебя обманул. А ты мне поверил.
   Рот под тенью скривился в усмешке.
   - Теперь я задам вопрос: ты мазохист?
   - Что?..
   - Ты ведь любишь казнить самого себя?
   - Бред...
   - Вот как? Значит, ты не понял.
   - Что я должен понять?
   - Должен... Знаешь, человеческий мозг устроен так, что он способен постичь не то, что должен, а то, что хочет. Зубрежка в данном случае не поможет. А чтобы ты захотел понять - нужно дождаться "Доктора Боль". Это ведь твоя манера поиска духовного спасения, не так ли?
   - Да о чем ты?
   - О казнях, о них самых. И о той, что ныне. Ты же только так представляешь себе искупление - через заслуженные муки. И чем сильнее муки, тем большим кажется грядущее воздаяние. А чувство вины у тебя такого размера, что ты подписал собственный приговор на жестокую смерть.
   - Я не хочу, чтобы мне вскрывали кишки! Останови это!
   - Ишь ты, резкий!.. Заявки подавать поздновато. С претензиями о мироздании обращайся в небесную канцелярию. Кстати... тебе никогда не казалось странным, что многие обижаются на Бога, а не на Дьявола? Я знаю людей, которые приходят в церковь, - сердитые-пресердитые! - срывают с груди крестик и демонстративно уходят. Причем эту духовную истерику могут повторить неоднократно...
   - Почему ты говоришь, что я сам подписал свой приговор?
   - Экий ты странный... Копаешься в человеческом теле, ищешь ответы о его устройстве, а сам не ведаешь, что в собственной башке творится. Знаешь, а ведь гнобить свою душу - преступление похуже, чем "не убий", "не укради". Хотя бы потому, как частенько становится первопричиной последующих злодеяний. Халатность в обращении с вверенной душой карается по всей строгости вселенского законодательства.
   - Неужели в этом мое обвинение?
   - Считаешь это несущественным?! ... Твоя проблема. Нет времени повторять вышесказанное.
   Игорь посмотрел на маятник - секира прошла больше половины пути. Отчетливо слышны взмахи, рассекающие воздух.
   Тик... Жжухх... Так... Жжухх... Тик... Жжухх... Так... Жжухх...
   - Скажи мне, что я должен... что я хочу понять? - выкрикнул Игорь.
   - Я бы хотел услышать ответ от тебя, - развел руками незнакомец: - Но твой прогресс уже на лицо. Чувствуешь, как нелепо звучит: что я хочу понять? Звучит как: чем вареньем я угощусь за чаем?
   - Хватит издеваться!
   - Ты поиздевался всласть. Я тоже хочу.
   - Как я издевался над тобой?
   - Да так... Руку отхреначил. Жизнь за цель продал. А по ночам заставляешь смотреть, как ты сам себя казнишь различными извращенскими способами. Ведь стоит тебе припомнить одну деталь, как все встанет на места. Кто объявлял приговор в Колизее? Кто был господином, созерцающим смерть своих самураев? По глазам вижу, что вспомнил. Ну так не молчи.
   - Это был я...
   - Это был ты. В отдельные моменты сновидения, ты даже видел себя, - казнимого, - глазами своих судей. Но, увы, мои намеки для тебя оказались слишком завуалированы. Ты был занят выпусканием кишок самому себе. Вот скажи, зачем ты себе руку оттяпал?
   - Так кому я руку оттяпал: тебе или себе?
   - Не занудствуй. Важен сам факт. Зачем?
   - Я был в шоке от травмы брата...
   - Ты был в шоке от чувства вины за травму брата! Но "покаяние", который ты совершил, не принесло искупления. Оно сделало тебя инвалидом. В один день, - и Андрейка, и Игорек, - стали повесами для своих родителей. С того момента, вина стала твоими веригами навсегда. Всю свою жизнь ты положил, чтобы обернуть вспять тот день; поставить брата на ноги. Ведь себе-то руку приладил! Правильно я говорю?
   - С двумя руками я скорее помогу Андрею, чем с одной.
   - Ага. Ты как бы отказываешься считать себя излечившимся, пока брат "болеет". Отказываешься от прелестей жизни - ведь так будет не честно по отношению к Андрею. Ведь ты даже с Натали его не стал знакомить, чтобы не огорчать.
   - Я хотел познакомить их. Так, чтобы Андрей пришел к нам в гости, а не приехал на коляске... смотреть как наладилась жизнь у человека, из-за которого его собственная личная жизнь уничтожена.
   - Идиотизм, как религия. Ты рассуждаешь как депрессивный подросток - такой же упрямый в своем невежестве. Я так понимаю, надо еще немного подождать, когда маятник окажет свое целебное воздействие.
   Тик... Жжухх!.. Так... Жжухх!..
   - Да ты сам черт, если хочешь убедить меня забыть о горе брата!
   - Тяжело с кретинами... Давай оставим религиозную шелуху. Я прекрасно знаю, как сильно ты стремишься к жизни праведника. Честное слово - если бы у меня были связи, я бы замолвил за тебя словечко апостолу Павлу. Но вопрос сейчас не в морали: надо или не надо спасать жизнь брата. Вопрос в другом: ради чего ты все это затеял?
   - Что именно?
   - Ультимус.
   Электрический ток пробежал по телу Игоря.
   - Да-да, не ослышался. Для чего тебе Ультимус? Для спасения брата, или же для искупления?
   - Это не важно! Ультимус поможет нам обоим!
   - А вот и нет, дурачок. Дело в том, что истинная задача Ультимуса - поддержание твоей стези мученика. И Ультимус очень даже с ней справляется. Ведь это он загнал тебя в могилу. Но поскольку ты его создал, - получается, что ты сам себя загнал в могилу. Прикольно, да? Суперизощренная самоказнь! Но, увы, этим увлекаются многие. "Сгорают на работе", пытаясь кому-то что-то доказать. И в землицу закопают без особого почета или восхищения. По сути, тебя и хоронить-то толком некому: на поминки придут человек пять-шесть. Но не волнуйся. По секрету скажу, что покойным на это начхать. Культ смерти поддерживают похоронные бюро в содействии с церквями, мечетями...
   Тик. Жжухх! Так. Жжухх!
   Раскачивание маятника ускоряется. Лезвие скоро коснется втянутого живота.
   - Останови это! - запаниковал Игорь.
   - Не могу.
   - О Господи!
   - Не время для причитаний. Задавай вопрос!
   - Какой?!
   - Главный. Какой же еще?!
   Зрачки Игоря раскачиваются вместе с маятником, меряют убывающее расстояние от стали до плоти. Живот втянут; полный вдох он уже нельзя себе позволить.
   - Задавай вопрос! - пророкотал незнакомец.
   Игорь истошно закричал. Маятник проскользнул в сторону, оставив на животе красную черту; вдоль нее набухли кровяные капли.
   - По-помогите!
   - Задавай вопрос!
   - Как мне искупить грехи?! ААААА!
   Маятник чиркнул снова, чуть глубже. Кровяные капли смазались, и теперь из надреза заструились тонкие ручейки. Живот поджимается что есть мочи; если расслабить - всему наступит конец. Смерть ужасна как никогда.
   - Как мне искупить грехи?! Грехи мне искупить как?!
   - Хватит! Прекрати уже пороть чушь! Ты должен понять свою ошибку прямо сейчас!
   Лезвие полосонуло глубже, превращая ручейки в фонтанчики. Игорь зашелся сплошным воплем. Паника захлестнула сознание, как цунами рыбацкую лодку.
   - Грехи!!!
   Надзиратель вскочил, опрокинув стул.
   - Хочешь больше кары?! Мало боли, чтобы очнуться?! Как пожелаешь! - он стал избивать лицо Игоря тяжелым кулаком: - На! На! На еще! Еще?! Хочешь еще, мазохист гребаный?!
   Смотритель месит заключенного киберпротезом правой руки. Рукав балахона задран, и кисть блестит металлическим корпусом в свете факелов. Стол дернулся от сильного удара - секира врубился в доски позади палача, остановилась. Проломленный череп, от которого отстранился разъяренный надзиратель - это голова трупа.
   - Не успел... Я не успел его вразумить. Теперь он наделает еще больше ошибок, в погоне за проклятым искуплением.
  
   - Разряд!
   - Пульс отсутствует.
   Аппарат витальных функций подтверждает слова монотонным пищанием.
   - Дефибриллятор заряжен.
   - Разряд!
   Сердце робко толкнулось; ровную линию на мониторе скривилась маленьким изломом. За ним последовал еще один скачок пульса.
   - Сердечная активность восстанавливается.
   - Пациент вышел из состояния клинической смерти.
  

* * *

  
   Игорь распахнул глаза.
   "Где я?", - гремит вопрос, наполненный животным страхом. У мозга мало информации; ее почти нет. Инстинкты суетно берут первичные сведения: тело лежит, ровная поверхность; светло, освещение электрическое. Блестящие квадраты плитки, зеленые ширмы, медицинский запах - покои интенсивной терапии. До плеч накрытый одеялом - он чувствует, как по-особому бьется сердце; а жизнь продолжается с новой точки отсчета. На душе пустота тотального безразличия.
   Игорь высунул левую руку из-под одеяла... увидел культю с металлической гильзой. "А вдруг и правая такая же стала?!", - ужаснула мысль; выпрыгнула словно хищник. Слава Богу, правая рука на месте. К ней приклеен катетер; трубочка тянется до вешалки с капельницей.
   На запястье странные часы. Игорь видит их впервые.
   - Пациент пришел в себя в 19:47.
   Он повернулся на женский голос; вошедшая - хирург, судя по темно-зеленому комбинезону и колпаку. Ее уши чуть оттопыривают резинки маски, висящей под подбородком. Она на автопилоте осмотрела зрачки пациента, и лишь потом заметила наручные часы.
   - Что это у вас? - женщина схватила руку и бегло осмотрела брегет, словно кожное заболевание, - Когда вы успели их одеть? - растерялась хирург. - Здесь не положено носить посторонние предметы...
   - Милочка, - заговорил Игорь подавленным, сиплым голосом. - Как вы себе это представляете? - он продемонстрировал культю от второй руки.
   - Кто же тогда вам их надел?
   - Послушайте. Вы меня пугаете. Я очнулся в месте, о котором не имею ни малейшего представления, но вы умудряетесь расспрашивать меня. Если у вас не положено - так снимите и заберите себе эти проклятые часы.
   Женщина итак уже расстегнула ремешок, похожий на черные крылья ворона. Она отнесла часы к себе на стол и вернулась.
   - У меня ужасная резь в горле, - прохрипел Игорь.
   - Боль в слизистой скоро пройдет. Гортань болит, потому что легкие снабжались воздухом через дыхательные трубки. С вами случился инфаркт. Операция была сложной и без надлежащей подготовки. На одном из этапов сердце не справилось с нагрузкой.
   - Как долго я был мертв?
   - 6 секунд. Клетки головного мозга не успели получить критический ущерб. Вы везунчик. Вам следует знать, что операцию проводил сам декан медфака, Анатолий Павлович.
   - Я обязательно поблагодарю Анатолия Павловича.
   - У вас представится такая возможность буквально через пять минут. Он проведет осмотр в вашей палате, где вас уже ждут Эдуард Анатольевич и ваш брат.
   - Да Господи помилуй! Дайте в себя-то прийти...
   - С этими претензиями не ко мне.
   Щелкнули тормозные педальки на колесиках кушетки. Потолок, на который уставился Игорь, поехал вверх. Видно безучастное лицо женщины, пока она рулит изножьем его ложа. Она везет его через лабиринты коридоров, мимо случайных людей. От бессилия закружилась голова... уже наплевать, куда везут.
   "Надеюсь, хоть Натали там не окажется?.."
  

* * *

  
   Колесики подскочили на порожке. Кушетку с прооперированным Игорем вкатили в отдельную палату госпиталя. Моральное измождение - выражение на лице пациента.
   Врач поставила кушетку к стене; нажала кнопку на пульте, и ложе стало складываться пополам, приподымая для разговора с посетителями. Да, так легче, видеть собеседников - ректора и брата в инвалидном кресле; но дышать тяжелей.
   - Не поднимайте высоко, девушка, - выдавил улыбку Игорь. - Мне бы не хотелось начать истекать кровью из швов на груди.
   Женщина закатила глаза, словно ей подвернулся паяц.
   - Вам удалось поговорить с Анатолием Павловичем? - обратилась она к ректору.
   - Да. Мы пообщались. Он просил передать, что ждет вас в своем кабинете.
   Врач удалилась.
   - Сколько сейчас времени? - прохрипел Игорь.
   Кожа на его лице болотного цвета. Глаза в сизых кругах гематом. После наркоза взгляд будто остекленел, стал тотально безразличным. Но он выдавил тщедушную улыбку для брата. Андрей тоже улыбнулся сквозь горе.
   - Прошло четыре часа, - ответил ректор.
   Голос этого человека выразил и участие и безразличие. Ректор скрестил руки на груди и присел на подоконник; за жалюзями не видно улицы.
   - Как самочувствие? - с мрачной вежливостью осведомился Эдуард.
   Игорь посмотрел на лицо этого немолодого человека: морщины на лбу обвисли, волосы вокруг лысины поседели, а глаза потускнели. Каким-то образом понятно, что его волнует только этикет и дела, но никак не сострадание.
   - В норме, - прохрипел Игорь и надолго закашлялся. - Давайте перейдем к делу.
   Ректор будто собрался возразить, но передумал.
   - Ты перестарался на презентации. Устроил шоу...
   - Приношу свои извинения.
   - Игорь. Я этих чиновников пять лет окучивал. Ты представить не можешь, сколько денег во все это вбухано. Твои извинения звучат по-детски. А мне нужно поговорить со взрослым мужчиной, ученым, для которого я эти самые связи предоставил. Ты понимаешь, какая это сделка?
   - Понимаю.
   - Это даже хорошо, что у тебя инфаркт случился. Иначе бы я подумал, что ты меня подставил, ха-ха-ха.
   Эдуард засмеялся гаденько, и будто бы стараясь именно так прозвучать.
   - Извини за черный юмор. Сказывается шок от последних событий. Ты, кстати, еще не в курсе о хорошей новости. Я уговорил чиновников сделать инвестиционный аванс. Теперь Ультимус получит средства для завершения исследований. Мы наймем трех Каритаевых и доделаем твой проект до завершения. Рад?
   Игорь склонил голову. Он и сам хочет узнать ответ на заданный вопрос. Такая реакция не понравилась Эдуарду:
   - В чем дело? Я думал, что ты ответишь без колебаний. Разве Ультимус для тебя ничего не значит?
   Игорь почувствовал, как содрали свежую болячку на сердце. Он молчит, просто терпит; ему нечем возражать.
   - Ты потратил на работу столько времени, столько сил, столько надежд - а теперь пошел на попятную? Игорь, ты ли это? Ты ведь Ультимусом бредил постоянно. В НИИ даже охранники знают название твоего детища! Игорь!.. Разве ты не хочешь помочь своему брату?
   - Прекратите!
   Это крикнул Андрей. Он побледнел; от злости сжимает подлокотники коляски:
   - Человек только что с того света вернулся! Дайте ему прийти в себя!
   - Не надо, Андрюш, - прошептал Игорь. - Эдуард Павлович, вы правы во всем. Спасибо вам за спасение моей жизни; вы привезли меня к лучшему хирургу. Я благодарен, и уверяю, что как только выпишусь с госпитализации - продолжу работу над Ультимусом. Я намерен завершить его.
   - Рад, что ты понимаешь, что я для тебя стараюсь. Сколько тебе потребуется времени?
   - Все зависит от того, как скоро будет разработан образчик синтетического спинного мозга.
   - Я хочу, чтобы ты не терял времени и присоединился к группе биоинжинеров.
   - Конечно.
   Эдуард задумался; проронил с грустью циника:
   - Я свои средства вложил. Если прогорим - я останусь без достойной старости. А сколько готов вложить в Ультимус ты?
   Игорь не вступил в полемику; побоялся. Он смотрит на ректора, и ему видится безумие в человеке, рассуждающем донельзя рационально.
   - Я рад, что операция прошла успешно, - Эдуард толкнулся от подоконника, начал подводить беседу к концу: - Я рад, что Ультимус не пропадет и поможет многим людям. Желаю скорейшего восстановления.
  
   Когда ректор ушел, Андрей разразился негодованием:
   - Этот негодяй буквально заставил тебя принимать решение! Он лишил тебя возможности хоть немного подумать!
   - Тут не о чем думать, - прохрипел старший брат.
   - Ты его еще к святым запиши! Ты, - серьезно, - веришь, что он о тебе беспокоится? Да ты для него неодушевленный инструмент его работы - волнует только твоя производительность. Все это он назвал заботой, чтобы ты функционировал преданно.
   - Я все это знаю. Но я функционирую не ради него. Я изобретаю; чтобы вернуть тебе жизнь нормального человека.
   В звенящей тишине, Андрей горько проронил:
   - Ну что же ты, брат...
   Худосочный юноша не молод; его одежда тоже стара. Вязаная жилетка, потерто-зеленая; рубашка с длинными рукавами, толи бежевая, толи желтая. Сутулая спина, лицо прячут неухоженные пряди длинных волос - все говорит о моральной усталости. Надломленности.
   - Что же ты... во всех бедах делаешь меня виноватым... - пролепетал Андрей.
   - О чем ты?
   - Когда-то, ты отрубил себе руку... Из-за того, что я упал с дерева.
   - Ты все неправильно...
   - Разве? А по-моему порядок такой: я падаю, ты отрубаешь руку. Причина, следствие. Я не прав?
   - Я был в шоковом состоянии, и решил, что должен понести наказание. Я был неразумным ребенком.
   - А сейчас? Поумнел? Брат, вот скажи мне - на что ты теперь тратишь свою жизнь и здоровье? На Ультимус. Я не хочу с тобой спорить: заслуживается ли он таких усилий, оправдывает ли цель средства? Ультимус хороший! Но хороший он только в своей перспективе. Сейчас я вижу, как он не лечит, а гробит человека. А стервятники вроде Эдуарда пытаются нажиться на этом горе.
   - О каком горе ты...
   - Горе! Самое настоящее горе - старший брат убивается ради младшего из-за чувства вины! Сначала кусок себя отмахнул, разом; а теперь постепенно, - ради исправления прошлого! - добатрачился до последнего вздоха. Посмотри! Посмотри, что происходит вокруг - ты в больнице! Посмотри, что происходит с тобой - ты только что вернулся ОТТУДА! Какая к черту работа?! Какой к черту Ультимус?! Хочешь, чтобы Ультимус стал твоим посмертным словом? И все это под эгидой спасения меня?.. Ты делаешь все, чтобы я не смог простить своей вины за происходящее. Из-за меня ты оказался на операционном столе. Дважды! И мы оба окажемся в могиле из-за самобичеваний. Из-за того, что кажется глупостью: для тебя моя вина - абсурд, для меня твоя - нонсенс. Но из-за этой глупости мы умрем, так и не справившись с психическим расстройством... Нет!!! Слышишь меня? Нет. Мы обязаны сопротивляться. И не сдаваться. Игорь!.. Тебе ведь хочется завести семью! Вот представь, что твоя вторая половинка свалится прямо с небес - ведь у тебя не хватит на нее времени. У тебя же сверхзадача! Ты своим Ультимусом... Брат, что с тобой?
   Тело Игоря затряслось в припадке. Это началось, и теперь судороги остановить невозможно. Дрожат плечи, дергаются ноги, голова лихорадочно затряслась.
   - Медсестра! Сестра! - Андрей рывком развернул коляску, помчал в коридор: - Пациенту плохо! Доктор! Кто-нибудь! Помогите!
  
   Врач успокоила, что такие симптомы характеры для постоперационного периода. В катетер на запястье Игоря вплеснули янтарную жидкость из капсулы; и кушетка перестала трястись. Позвоночник нагрелся как стержень паяльника; мышцы распарило от жара, и они, наконец, расслабились.
   Андрей так и не вернулся в палату. Он наблюдал через открытую дверь. Когда убедился, что брат пришел в норму - уехал не прощаясь. Сердце рвалось от боли - но он не посмел мучить Игоря своим жалким видом и горькими словами. Андрей заставил себя признать, что совершенно бессилен помочь. А помощь его приносит только вред. Точь-в-точь как проклятый Ультимус... Трагедия.
   Оставшись в одиночестве, Игорь действительно почувствовал подобие покоя. Что бы там ему не ввели - это волшебное средство. Оно подарило ощущение, словно вышел из баньки на лавочку, зимой. Приятно... Голова успокаивается, и сердце... Наконец-то...
   Сознание куда-то провалилось. А потом резко вынырнуло. Вот только в палате уже погашены потолочные лампы. Легкое головокружение словно придавливает к ложу.
   Тик... Так... Тик... Так...
   Этот звук отчетлив, но это лишь эхо в ушах. Отзвук неприятных воспоминаний.
   Тик... Так... Тик... Так...
   Или, все же, что-то тикает наяву? Игорь настороженно вслушался.
   Тик... ... ... Так... ... ...
   Правая рука выбралась из-под одеяла; нащупала кнопку в стене за подголовником. Ночник вспыхнул желтым светом... в котором стали видны часы на запястье.
   Игорь никогда не покупал себе наручных часов. Он не носил их, потому что не любил постоянно помнить о времени; о том, что оно безостановочно идет. Хронометр - это бремя, всегда считал он. И сейчас чья-то глупая шутка совсем не кажется остроумной. Кому взбрело в голову поиздеваться?
   Ремешок странных часов выглядит как черные крылья ворона. Еще один намек на то, что время летит, да и символ смерти в придачу. Циферблат странный; на нем нет цифр и чисел - только пунктирные круги и шесть стрелочек, одна короче другой. Двигаются они в обратном направлении. Вместо заводного колесика, сбоку приделана черепушка; будто голова крылатой твари. Настойчиво казалось, что корпус сделан из мумии. Мерзкие часы похожи на куклу вуду.
   Апатично, Игорь опустил единственную руку на кровать. Волей-неволей он задумался о времени. Его катастрофически мало... Ведь сегодня, - нет... уже вчера, - он хотел предложить Натали завести ребенка. А теперь должен посвятить себя работе целиком. Нужно вытягивать Ультимус из болота. Нужно позабыть обо всем прочем... Иначе никак... Иначе цель не будет реализована. Спонсоры сорвутся с крючка, а ректор больше никогда не предоставит подобного шанса. Чтобы Ультимус пробился в свет, его придется толкать 24 часа в сутки и 7 дней в неделю. Потом... Только потом можно будет подумать о семье. Надо просто пережить эту черную полосу. Перетерпеть.
   Вот только почему она началась так внезапно, эта черная полоса. Ведь в начале дня, и даже в его середине - все было изумительно! Все шло как надо. Легко и непринужденно. Почему беда подкралась так коварно... и так точечно! Словно прицельный выстрел снайпера, выжидающего в засаде - Бац! - и нет успеха. Будто бы застрелили девушку, которую тянулся поцеловать. Что за чертовщина?! Неужели такое возможно? Неужели такая судьба бывает по-настоящему? Да у нее совершенно нет жалости, и садистская жестокость не знает меры!
   Почему же тогда в его жизнь пришла Натали? С какой целью ему дали это чудо? Ради издевки? Что если Ультимус отобрали из-под носа как плату за женщину из грез? У судьбы ничего не бывает задаром. Значит, я прав? За счастье - цена горем?!
   Но я успею! Я все успею! И с Натали успею, и с детьми. Впереди старость. А сейчас...
   "Нет у тебя никакой старости..."
   Уши встали торчком. Громко тикают часы:
   Тик... Так... Тик... Так...
   Показалось? Нет, голос был. Но не снаружи. Это прозвучал внутренний голос. Он сказал, что старости не будет. Что это значит?.. и вдруг Игорю стало ясно, что за часы у него на руке.
   Шесть стрелок: секунды, минуты, часы, дни, месяца, года. Черепок - "двенадцать часов"; хотя и расположен на месте тройки. Стрелки идут к нему обратным ходом; потому что отмеряют время не приходящее, а убывающее. Когда все стрелки одновременно укажут на черепушку - пробьет час смерти.
   Суеверный ужас вцепился когтями в заштопанное сердце. Рука задрожала снова; Игорь подсчитал свой срок. Два года и два месяца.
  
   Игорь грызет ремешок. Что-то вроде магнита сцепляет крылья; их хватка поддалась и часы соскользнули на одеяло. Он схватил их в кулак и встал с кушетки; одежды нет, грудь туго забинтована. Стоять тяжело; на вдохе натягиваются швы, и боль пронзает электрическим разрядом.
   Босые стопы зашлепали по холодному линолеуму. Волочась как каторжник, Игорь подошел к подоконнику; дернул веревку, чтобы поднять жалюзи. Прижимая культю к грудной клетке, на грани болевого порока, он дотянулся до ручки и отворил фрамугу. Ночной воздух ударил в лицо, мокрое от слез. Не медля ни секунды, Игорь вышвырнул брегет в окно. Туда, откуда несется шум автострады, а внизу светят фонари дорог и окна жилых домов.
   Часы не стали падать. Крылья распахнулись, замахали, удерживая циферблат в воздухе. Черепушка смотрит на Игоря пустыми глазницами; монстр порхает на расстоянии вытянутой руки.
   Лишаясь рассудка от паники, ученый схватил живые часы, зубами вцепился в крыло, и отодрал с мясом и кровью; прохрустели тонкие косточки.
   - Тфу...
   Второе крыло затрепыхало отбиваясь. Ученый прокусил его со злорадством, сжал челюсть с такой ненавистью, что затряслась голова; выдернул вместе с крошечным суставом.
   - Тфу...
   Три куска монстра выброшены за окно. Игорь торопливо закрыть фрамугу, чтобы ЭТО не залетело снова. Душа скукожена от страха. Нужно срочно лечь спать, чтобы потом назвать кошмаром случившееся. Не позволяя себе задуматься, он отправился обратно; и этот переход оказался тяжелее первого. Сил не осталось ни капли, нервы все полопались.
   Когда добрался до кушетки и лег - долго не мог отдышаться. Он стал рассматривать белые пульсирующие круги, взрывающиеся в темноте больничной палаты. В висках стучит кровь, оглушает. Во рту пересохло, хочется пить; по-настоящему радует, что хоть чего-то хочется!.. и можно отвлечься на мысли о приятном. Сейчас он вызовет медсестру, и она принесет стакан воды. Простой воды, не кофе, не чая...
   тик... так... тик... так...
   Игорь перестал дышать, кожей ощущая часы на запястье.
   тик... так... Тик... Так... ТИК... ТАК...
   Он запричитал; зная, в стенаниях нет смыла. Разве что дьяволу на потеху.
   - Ну почему?.. Почему?.. За что?!
   Горячие слезы скатились в ушные раковины. Игорь заскулил.

Часть четвертая.

Удача отворачивается от нас,

когда мы отворачиваемся

от желаний души.

  
   После заточения улица кажется странной. Будто в больничной палате он провел гораздо больше чем пять дней. Здесь солнечный свет со всех сторон, студеный ветер ото всюду и холод. Слабость все еще сказывается на Игоре, но он уже в гуще прохожих, спускается в метро.
   И разум не до конца здрав, и ноги шатки - ученый идет на работу. Голова болит от шума ­- топот сотни каблуков стучит по вискам, уши закладывает гул поездов, прибывающих к платформам. Реальность кажется психоделичной, настораживающей, словно бредовый сон.
   Игорь чувствует себя плохо. Еще хуже стало, когда его вагон ринулся в туннель и стал раскачиваться. Если бы ученый позавтракал, то завтрак уже стекал бы по газете пассажира, сидящего перед ним. Хочется схватиться за поручень двумя руками - за два перегона дважды завалился на пожилую женщину. Стыдно и страшно - ведь он итак старается устоять, но конфуз повторяется вновь.
   К огромной радости освободилось место на скамье. Игорь сел; бросил виноватый взгляд на старушку - она как раз выходит... Фуф... Он уложил на колени свой черный портфель; привезенный ректором на второй день после реанимации. В нем нашлись бесполезные ключи от машины, от квартиры; нужная записная книжка, нужный мобильник. На третий день Игорь начал обзванивать коллег. Иногда он забывал, с кем успел обсудить Ультимус - звонил как впервые, приводил людей в замешательство. Никого не обрадовала новость, что Игорь занялся делами из больничной палаты. Но по сути, всем было наплевать.
   На четвертый день Игорь хотел спросить у медсестры, как отразится на здоровье, если он выпишется из больницы завтра. Так и не спросил, понимая, что вопрос глуп. Ответ-то очевиден - плохо отразится.
   На пятый день его палата опустела.
  
   Оказывается, он обессилел на столько, что уснул в вагоне метро. С тревогой Игорь стал ждать, смотреть в окно, когда черные стены туннеля сменятся на подземную станцию.
   "Это моя? Да? Кажется да. Да. Слава Богу!..".
   Игорь поспешил на выход, споткнулся, еле устоял. Все же, краткий сон стал передышкой, и сил немного прибавилось. Как раз, чтобы в толчее людей совершить пересадку на другую ветку метро. И вот, продвигаясь мелкой поступью к эскалатору, рассудок вновь куда-то провалился...
   ...Андрей больше не навестил брата. А Игорь выкинул встречу из головы; как и телефонный разговор с Натали. Сухой, короткий разговор, в котором он стал холоден к ее рыданиям в трубку. Нужно беречь свое больное сердце; поэтому он отчитался за два дня отсутствия и попросил ни о чем не спрашивать. И Натали не стала жаловаться, что провела два дня в аду неведения. Игорь сказал, что он позвонил ей сразу, как только смог; но это было ложью. Он ни разу не назвал ее любимой...
   - Осторожно! Двери закрываются!
   "А?! Что?!".
   Ноги завели в очередной вагон; тело перемещается до места работы на автопилоте. Славно... Но может не стоит проваливаться в тягостные размышления - там не легче. Игорь машинально отвел манжету пальто и увидел часы смерти. После этого уже некуда было спасаться от апатии.
  

* * *

  
   Следующие пять дней стали для Игоря рабочими. Он сверхурочно поднимал все архивы, чтобы найти черновики Каритаева. Шесть специалистов биоинженерной отрасли, нанятые ректором для Ультимуса, ломали умы вместе с Игорем, когда он по памяти пересказывал слова коллеги-предателя. Вспоминая его лицо, Игорь неизбежно раздражался, заставлял себя быть беспристрастным ради своего проекта; но не мог. Расшатывая свою нервную систему, вредя желудку буфетными бутербродами, добивая сердце стаканчиками американо из аппарата - Игорь забыл о себе. Но не забывал сверяться с проклятыми часами - это вошло в привычку; смотреть, как кончается время.
  
   Пять дней Натали допоздна разогревала ужин. А на шестой день устроила скандал. Даже не сразу стало понятно, что это скандал; она словно впервые в жизни пыталась возмущаться. А может, это и было впервые...
   Она говорила слова, от которых самой становилось невыносимо больно: ты меня разлюбил, я тебе не нужна. В конце она разревелась и стала извиняться, что наговорила гадостей. Натали бросилась в объятья, беспомощная, льющая слезы. А Игорь за все время не успел даже слова сказать.
   Поглаживая ее волосы, видя часы на запястье, он цепенеет душой. Натали закатила скандал с единственной целью - чтобы Игорь начал беречь себя. Чтобы больше времени отдыхал дома. Даже не для того, чтобы быть с любимой, а ради собственного здоровья. Натали была воплощением света и любви. Тогда как часы на руке были воплощением весов, на которых чаша склонилась под весомостью Ультимуса, а не под весом любви.
  
   В попытке загладить вину, на седьмой день Игорь заехал в цветочный магазин. Тот самый, в котором когда-то был постоянным покупателем. И вот продавщица на кассе узнала его:
   - Рады вас видеть, - улыбается женщина. - Давно вас не было. В свадебное путешествие ездили?
   Игорь не смог ничего ответить. Только улыбнулся со смертельной тоской в глазах.
  

* * *

  
   Минутные стрелки отщелкивала час за часом. Стрелка дней стояла неподвижно сутки, сдвигаясь незаметно и понемногу. Но когда, - совсем на чуть-чуть, - сместилась стрелка месяца - Игорь перестал засыпать по ночам. Мысли о работе стали крутиться бесперебойно, превратились в манию. Мозг перестал отдыхать во сне - теперь он отключался спонтанно, только от полного истощения. И вот уже длится четвертая ночь этого кошмара наяву. В спальной царит тишина, но сна нет - сердце колотится, как на американских горках. Ничего с этим поделать нельзя.
   - Натали...
   - Да, Игорь?
   - Ты не спишь...
   - Не спится... Не переживай. Я вздремнула днем.
   - Ты совсем не умеешь обманывать...
   - Извини...
   - Натали... Прости меня. Я ужасно поступаю с тобой. Давай уедем подальше от городской суеты? Поехали со мной на дачу? Там мы будем все время вместе. Каждый день проведем под одной крышей.
   Игорь лежит на спине, говорит в потолок. Он не замечает, как округлились глаза Натали.
   - В деревне время летит медленнее. Я думаю, что это, и чистый воздух - подправят мое здоровье. Я хочу прогуляться в лесу. Мне это необходимо. И я бы с удовольствием показал тебе лес своего детства. Мы сможем сходить к озеру. А еще я покажу тебя мастерскую моего дедушки. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? Его сарай остался нетронутым. Он для меня будто место силы. Я бы смог подзарядиться и снова войти в колею. Помнишь, как нам было хорошо вместе?
   - Конечно... - со слезами счастья прошептала Натали.
   - Я мечтаю вернуться к тем временам, когда мы были счастливы.
   - Любимый... Давай поедем прямо завтра?..
   - Завтра не получится. Нужно забрать из НИИ материалы, чтобы я смог работать удаленно.
   Натали поняла - в загородном доме они не будут вдвоем; с ними едет Ультимус. Взгляд девушки потух - любимый умело обманул надеждой.
   Игорь словно что-то почувствовал, и голос его невольно стал упрашивающим:
   - Родная... Там мы будет вместе все время...
   - Милый... Я буду счастлива поехать вместе с тобой...
   На этот раз любимый не распознал лжи. Или просто отмолчался.
  

* * *

  
   Щебенка деревенской дороги заскрипела под колесами черного BMW. Автомобиль остановился возле ворот из ребристых жестяных листов, между кирпичных столбов. Игорь достал из портфеля связку ключей.
   - Подожди здесь.
   Натали кивнула.
   Игорь вышел и оглянулся по сторонам. Давно он здесь не был... Деревня помнилась деревянными заборами с широкими промежутками, в которых виделись деревья и избы. Теперь же взрослый мужчина оказался в узком коридоре из жести. СНТ поглотило деревушку, не оставив и огрызка.
   Ворота, ничем не отличающиеся от соседских, отворились ключом в связке Игоря. Он растолкал створки; с трудом - въезд зарос высокой травой. После вернулся в машину; опустился за руль, и почувствовал злость. Родину своего детства уже не узнать. Совсем не таким представлялось убежище от цивилизации. Время внесло перемены туда, где они совсем не нужны.
   Игорь нажал педаль газа, скрывая раздражение под маской лица. Натали, в свою очередь - скрывает подавленность за улыбкой, будто забытой на губах. Трава зашелестели по днищу машины. Когда смолк двигатель, время будто остановилось. Нет моральных сил, чтобы открыть дверь и продолжать делать то, что надо делать. Игорь тяжело выдохнул.
   - Фуффф... Вот мы и на месте.
   Натали кивнула.
   - Что-то не так, родная?
   - Нет, все в порядке.
   - Ты выглядишь удрученной.
   - Правда?.. Наверное, из-за погоды. Но мне кажется, что сейчас в машине так уютно...
   - Согласен...
   Снаружи дуют ветра осени: шелестит трава, наклоняются колоски. Запущенный двор кажется диким лугом. Вот так сюрприз... Кусочек владений нетронутой природы. Серые облака тенью отбрасывают сумерки; приятная сонливость обволакивает тело, стоит его на минуту расслабить. Так вот как выглядит покой?.. Дождинки упали на лобовое стекло.
   - А давай отодвинем дела... - предложил Игорь, опускаясь локтями на руль. - Вещи из сумок разберем потом. А сейчас - заварим чаю, укроемся пледом, посидим вдвоем на веранде... Мм? Что скажешь?..
   Ее глаза отучились распахиваться от удивления. В ожидании обмана, она улыбнулась, как на неумелый комплимент. Через секунду слеза скатилась по щеке - Натали хочет поверить! И она уже поверила, раз плачет от счастья.
   - Поцелуй меня, любимый...
  
   Игорь опомнился, когда глотнул холодный чай. Вот он сидит в кресле на веранде, держит кружку. А что было до этого?
   Его ноги греет жар обогревателя. Натали не могла знать где он хранится - и это значит, что калорифер поставил он. Но когда?
   Складной диван разложен, устелен смятыми пледами. Верхний накрывает задремавшую Натали; видно ее голые плечики - скорее всего она нагая. Значит... У него был секс?
   Игорь понял, что не знает ответов. Не находит их в памяти. Но вот появляются какие-то обрывки... Натали сказала, что диван хоть и меньше их постели, но зато пружинистее. В тот момент она была сверху...
   "А где же был я? Я въехал во двор. Потом мы с Натали целовались. Потом, я точно помню, что закрыл ворота. Потом... О Господи..."
   Он пропустил все самое интересное. Его счастливое событие случилось не с ним. Он просто функционировал, как киборг с искусственным интеллектом. Кажется, Натали что-то заподозрила под конец... когда они лежали под пледом в обнимку. Что-то такое она тогда сказала... Что-то...
   Тишина пригорода будто давит. В ней звенит каждая секунда. Тикают часы смерти.
   Игорь бережно закутал любимую в плед и поднял на руки. Неся в спальню, он постарался надышаться ароматом ее кудряшек; словно в последний раз. Когда он укладывал ее на кровать, она заворочалась во сне, притянула к щеке краешек пледа, свернулась клубочком как котенок. Для души Игоря умиление стало подарком.
   Он бесшумно свел шторы, погружая спальню в сумрак. Тихо, он вернулся к двери. Когда взялся за ручку, услышал сонный голосок:
   - Останься... Любимый...
   От душевной муки пальцы стиснули металл.
   - ... Прости... Мне надо побыть одному...
   Игорь притворил за собой дверь, рассчитывая, что Натали продолжит спать.
  
   Он отчаянно нуждался ощутить смену обстановки. В шкафу на веранде Игорь достал валенки на смену лакированным ботинкам; дедовский тулуп с капюшоном вместо пальто. Теперь осенних дорог и ветров можно не бояться.
   Проскрипели ступени крыльца. Игорь спустился во двор, вышел через калитку и побрел, скребя щебнем дороги. Он вдохнул свежий воздух... А в лесу он будет еще свежее!.. В этот момент за забором взбесился сторожевой пес; крупный, судя по басу. Грезы Игоря разлетелись стайкой воробьев; замельтешили и пропали.
   Игорь ускорил шаг, чтобы поскорее миновать "улицу". Он заспешил к озеру; устремился к повороту дороги, который за углом дачного участка. Там, небось, дождем все размыло...
   Как бы ни так. Дорога залита асфальтом далеко вперед. Шагая по нему, - в тулупе и валенках, - Игорь чувствует себя идиотом. Сельским дураком. Но во что превратилась родина его детства?! Какой, к черту асфальт?! Чего мне ожидать у озера - автостоянки?
   Почти угадал... Стоя перед бетонными стенами и читая вывеску платной рыбалки, Игорь подумал что его вариант оказался слишком наивен. Он тут же развернулся в обратную сторону, насильно заставляя себя не думать об увиденном; даже не запоминать сам факт. Ничего не было! Я ничего не видел! Я иду в лес!
   Бессильная злоба разверзлась вулканом в груди, вметая из кратера бомбы черных мыслей: "Твари!", "Всё продали!", "Посносить всё к чертовой матери!". Игорь стоически вытерпел этот шквал ненависти... И в тот момент взорвался второй вулкан - лес его детства оградился забором коттеджного поселка. Сосновый бор, где когда-то росла вкусная брусника, расхватали по кусочкам и присвоили себя богатые люди. Забрали у всех остальных.
   Кулаки сжались до хруста. Игорь заметил, что кряхтит от лютой, бессильной злости.
   - Так быть недолжно!.. Не должно так быть!..
   Если сейчас ему не отвлечься хоть на что-то, то он перелезет через забор и кого-нибудь покалечит. Заметив старую березу, одиноко стоящую поодаль от купленной территории, Игорь пошел к ней, сел и привалился к стволу. Он поднял взгляд к небу; полысевшие ветки не закрывают обзор. Старая, поломанная береза... Она стоит здесь, будто калека...
   Это та самая береза, с которой упал Андрей.
   Игорь толкнулся и встал на ноги, Засунув руки в карманы тулупа, он опустил взгляд под ноги и побрел домой.
   - Все. С меня хватит. Пора работать.
  
   Когда Игорь вышел из дома, Натали не уснула. Она полежала немного; сколько хватило сил ощущать болезненное одиночество. Вскоре Натали встала с кровати, кутаясь в плед как в халат; прошла по холодному полу босиком, на мысочках - чтобы не морозить стопы.
   На веранде она нашла свою одежду. Щурясь от света из окон Натали склонилась над диванам, и плед соскользнул по голой спине.
   "Бррр... Холодильник!"
   Нижнее белье, футболка, джинсы, свитер с вывернутым воротником - одевалась торопливо, а потом забралась под плед согреться. Чем ей заняться теперь? Сумки остались в багажнике, а значит у нее здесь нет даже тапочек. Надо взять ключи и пойти в машину, перенести сумки в дом.
   Ключи Игорь убирал в портфель - вот он на столе. Натали посмотрела на черную сумку и та зазвучала; зазвонил мобильный телефон. Вызов длился настойчиво долго; должно быть по работе. Вдруг что-то срочное?
   Какой бы ни была работа для ее возлюбленного: непосильной, изводящей - это его выбор, а она всей душой желает помочь своему мужчине. Натали знала, что такое женское коварство - можно тайком отключить телефон, чтобы звонки не нарушали покоя. Но ее сердце не могло такого допустить такого поступка.
   Она взяла телефон, обулась и надела куртку; вышла на крыльцо и осмотрелась. Игоря нигде не видно. Калитка закрыта; может он за домом?
   Сзади дома Натали увидела двухэтажный сарай. Удивило то, как на одном участке расположены две постройки почти одинаковой высоты. Неужели это мастерская деда Тараса, о которой рассказывал любимый? Она никак не ожидала увидеть целый ангар, сколоченный из досок.
   Когда Игорь рассказывал истории о своем дедушке, он восхищался им будто кудесником, добрым алхимиком, магом. Ребенком, Игорю казалось, что дедушка творит чудеса, а его волшебной палочкой были ум и доброе сердце. А когда стал взрослым - осознал, насколько простецкие то были чудеса, в сравнении с киберпротезом его левой руки. Но мастерская осталась чем-то вроде храма.
   Натали приближается, и с каждым шагом все четче видит заброшенность этого храма. И даже нечто большее, чем заброшенность; сарай похож на голову чудовища с заколоченными окнами. Краска на воротах облупилась и поотваливалась. По маленьким островкам, можно угадать, что она была красного цвета; остальное съедено бурой ржавчиной. Серые доски стен иссушены, изогнуты; взъерошились древесными шипами. Жуткий амбар ощетинился, чтобы никого не впускать. Но ворота приоткрыты.
   - Игорь, - позвала молодая женщина и толкнула высокую дверь. Петли пронзительно заскрежетали; от неприятного звука сжались зубы. Натали отпустила створку, оставила в покое; но та пошла сама, завизжала и хлопнулась о стену. На секунду женщине показалась, что тело стало падать в сарай, будто сверху вниз. Она схватилась рукой за вторую створку - но земля не ушла из под ног...
   "Что это было?.."
   Испуг, оправдалась Натали, и зашла внутрь.
   - Любимый?..
   У дальней стены светит настольная лампа. Игоря здесь нет; но может он вышел ненадолго, раз оставил свет. Натали решила дождаться возвращения; медленно пошла вглубь мастерской. Сильно пахнет мазутом и бензином; Игорь рассказывал, что этот запах ассоциируется у него с детством.
   Пол устлан соломой, местами сгнившей и зловонной. Внутри амбар казался больше, чем снаружи; здесь поместится шесть легковых машин, если поставить в два ряда. От пола до треугольной крыши нет перегородок; чердак отсутствует, а потолочные балки не видно в темноте. У стен завалы старых досок, реек, металлолома. Громоздкие запчасти сложены горками, а когда Натали прошла середину мастерской, начались стеллажи. Света от лампы здесь больше, и отчетливо видно полки, заставленые стеклянными банками с поржавевшими гвоздями, мятыми склянками, коробками, ящиками и ящичками. Винтики, гайки, болтики, шурупы... Кому все это нужно теперь? Даже инструменты здесь, хоть и могут поработать, но все равно - как музейные экспонаты, нужны лишь для памяти. Они висят на крюках, вбитых в стены.
   В углу оставлен газовый болон; Натали вспомнила еще одну историю. Игорь поделился однажды, что ему хорошо запомнился тот день, когда дедушка позволил впервые воспользоваться сварочным аппаратом; выдал защитную маску. Для возлюбленного этот момент значил так много, будто его приняли в тайную гильдию инженеров-механиков.
   Думая обо всем этом, Натали присела на край столешницы. Здесь, - в мастерской, - случилось детство ее возлюбленного. Она закрыла глаза и попыталась представить, как он гордится быть внуком такого дедушки; как он, маленький, ходит за дедом попятам и неугомонно просит все новых интересных знаний. Натали представила, как у мальчика начинает получаться мастерить; как он взбудоражен от восторга, собирая свои первые изобретения...
   Внезапно, в своем воображении, она видит черный силуэт маленького человека. Это не Игорь, не дедушка Тарас. Но он тоже приходит в мастерскую, но с ненавистью в душе. Ему противно все, что здесь есть; до последнего гвоздика. Он проклинает каждую поделку, собранную на верстаке. Все потому, что эти изобретения делают его несчастным.
   В том, как перемещается черная тень, есть странная особенность. Она не ходит ногами. Она толкает руками колеса кресла-каталки...
   Натали встрепенулась. Интуиция отчетливо показывает человека, которого глаза прежде не видели. Он метается от стены до стены на инвалидной коляске, опрокидывает жестяные банки, бросает их об стены - густой мазут растекается черной кровью. Безумец ищет бензин и спички, кричит что есть мочи:
   - БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ДЬЯВОЛЬСКИЙ ХЛЕВ! БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ! Я ОТОМЩУ ЗА БРАТА!
   ...
   Выброшенная из состояния транса, как из торнадо, Натали ясно запомнила видение из прошлого. И тогда все стало очевидным. Будто случайные цифры сами сложились в шифр, и сейф распахнулся.
   - Это место проклято Андреем... - потрясенно прошептала Натали. - Ультимус тоже!..
   Настольная лампа погасла. Чернота затопила испуганную женщину; будто тьма поймала жертву в западню, ослепила, сделала беспомощной. Натали зашарила рукой по столу, ища кнопку светильника... вскрикнула от боли. Обо что она порезалась? Дрожащие пальцы стали шарить осторожнее...
   - Ай! - снова порез. Глубокий.
   У женщины задрожали колени. Она сделал шаг от стола... и уперлась в стену. Колючая стена оказалась впереди, вопреки здравому рассудку. Натали обернулась; обернулась снова... Где выход? Створка ворот была распахнута! Кто ее запер?!
   Несчастная заскулила от страха. Куда бы она ни шла - везде были стены, которые всаживали занозы в ее ладони. Мыском наступила на кривой гвоздь; он пробил подошву и прошел между пальцами.
   - Помо-гите... Помо-гите мне... - слова ломаются от ужаса.
   - Он убьет тебя.
   Натали обомлела. Полустон тьмы она услышала отчетливо.
   - Он убьет тебя.
   Со скрежетом распахнулись ворота. В прямоугольнике света стоит черная тень.
   - Он убьет тебя.
   Вспыхнули ртутные лампы, зажужжали электричеством.
   - Натали?.. Что ты здесь делаешь?
   - Игорь! Любимый!
   - Что случилось?
   Она бросилась к нему со всех ног. Ее руки изрезаны в кровь, но она сжала кулачки, чтобы прижаться к своему мужчине.
   - Я искала тебя... Тебе звонили с работы... Пришла сюда: лампа горит, а тебя нет... Решила подождать - свет погас... Я перепугалась до смерти!..
   - Как же ты открыла мастерскую без ключа?
   Натали отстранилась, встревожено посмотрела в глаза любимого.
   - Было открыто... На столе горела лампа...
   - Быть не может. Я только вернулся с прогулки. Я не заходил сюда, не открывал ворота и не зажигал свет.
   - Милый... Любимый... Обними меня... Крепко-крепко...
   - Ты дрожишь, как осинка.
   - Мне страшно...
   Но в объятиях любимого не стало спокойней. Стало жутко. Будто бы не любящий человек заключил ее в объятия; будто и не человек вовсе. От Игоря не исходит живых чувств. Он словно робот, лишенный эмоций, равнодушен к беспочвенной женской панике.
   - Говоришь, мне звонили по работе?
   - Я принесла телефон...
   - Благодарю. Ты порезалась. Воспользуемся автомобильной аптечкой. Пойдем... Алло?..
  

* * *

  
   С того дня прошло пять напряженных суток. И вот за ужином висит гнетущая тишина. Это редкий случай, когда Игорь ест в доме. Как обычно, он не задержится после приема пищи.
   С Натали он проводил время только при сумерках ночи: ложился под одеяло, отворачивался на бок и вырубался. Включался он всегда раньше Натали - просыпалась она в одиночестве. Словно милый и не возвращался из мастерской. Прошлой ночью он действительно не вернулся; остался спать на заднем сиденье машины.
   Игорь смастерил антенну, чтобы улучшить прием беспроводного интернета. На старый верстак он поставил ноутбук и стал держать связь с НИИ. Находясь в мастерской, он участвовал в событиях, базирующихся далеко отсюда. И погружался в них так глубоко, что всегда удивлялся при виде дачного сада за пределами своего кабинета. Он даже нашел халат, похожий на лабораторный. И сейчас, - на кухне загородного дома, - это халат пахнет пылью; и подтверждает, что Игорь вскоре вернется к работе.
   За пять дней он оброс щетиной. Взгляд его стал пустым, отсутствующим. Порой Игорь смотрел на свою родную так, будто внезапно вспоминал о ее существовании. По засекреченным причинам он стал предпочитать молчание; молчала и Натали, день за днем живя с предчувствием беды.
  
   После ужина ученый вернулся в мастерскую. Рассеянный свет настольной лампы зовет вглубь мрака. Монитор ноутбука приковал внимание раньше, чем Игорь успел подойти. Пришло письмо.
   Дернулся курсор на экране. Нарисованный пикселями конверт распахнулся; в нем поганая весть:
   "Результат эксперимента N27 - отрицательный. В расчетах допущена ошибка".
   Игорь грянул кулаками по столу, скинул бумаги. Со злости хлопнул крышкой ноутбука; так сильно, что сердце екнуло. На этом его пыл стал убавляться. Он достал антидепрессанты, ставшие неотъемлемым содержимым кожаного портфеля. Ссыпал горсть, неглядя закинул в рот и проглотил. Какое-то время ученый ходил кругами, держался за голову, взлохмачивая седые волосы. Вскоре он вернулся к Ультимусу; вышел на связь с коллегами и просидел, пока не остался последним в рабочей сети.
   Взгляд отлип от экрана; Игорь осмотрелся. Черновики, почему-то, раскиданы по полу. А не пора ли на ужин? Он взглянул на часы... но эти не подскажут время. У них иная задача - напоминать о том, что кошмар происходит наяву. Пробуждения не случится.
  
   Он перебрался в салон автомобиля, включил тусклый светильник на потолке. В кресле водителя Игорь расслабил мышцы, поискал удобное положение. Но в душе так и не нашел комфорта. Положив ладони на руль, он снова увидел наручные часы; они напоминали о себе при малейшей возможности...
   Каждый раз, когда владелец пытался их кому-либо показать - часы исчезали. Он даже пробовал застать их врасплох - резко отдергивал рукав в присутствии посторонних; но запястье оказывалось голым, будто часы опережали ход его мыслей. И, - само собой... - только он мог слышать громкое тиканье. Тик... Так... Тик... Так... Оно сопровождало везде и постоянно. Кроме моментов, когда Натали была рядом. Будто бы проклятье избегало ее присутствия.
   Наверное, этим можно было бы спастись... Да что там наверное?.. В начале он так и делал. Он прятался от часов, проводя крохи свободного времени с Натали. Это помогало немного успокоиться. Но всегда приходилось уходить на работу; и тогда часы преподносили коварный факт - стоимость передышки. Игорь смирился с этим... но заметил, что по минутам знает, сколько времени потратится не на Ультимус. Ужин с Натали - 45 минут. Беседа в кровати - от 25 до 70 минут. Секс - 5 минут, плюс около 25 минут на обнимания.
   Вся эта арифметика душила. Потерялся смысл в общении, даже в натянутых разговорах. Стало невыносимым ощущать подавленность возлюбленной. Еще хуже становилось от чувства вины - ведь любовь превратилась в потребительское отношение. Он бы и рад наслаждаться временем с Натали, но каждый раз проваливается в бессознательное состояние; как будто мистер Хайд берет контроль над доктором Джекилом. Происходящее просто напросто не запоминается; потом думаешь - а был ли счастливый момент общения?.. начинаешь выяснять как детектив на месте преступления. Неужели это маразм?.. Игоря уже ни что не удивит.
   Он понимает, что ему не под силу ни в чем разобраться. Что происходит? Что это за часы на его руке? Кто такая Натали на самом деле?.. Может ли быть так, что он несет наказание за ее появление?
   Игорь горько вздохнул, уставший от собственной головы.
   - Хватит... Итак тяжко...
   Под сиденьем - две бутылки виски; как последнее средство спасения. Игорь нащупал горлышко одной из них, достал - пустая. Достал другую, откупорил; взял из бардачка прозрачный стакан, плеснул. Когда поднес к губам - ноздри уловили пары крепкого алкоголя. В это момент Игорь вспомнил, что принимал сегодня таблетки. Нельзя совмещать антидепрессанты и алкоголь. От этого умирают.
   "А может выпить?.."
   Нет сил рассердиться на слабоволие. Игорь потянулся, чтобы поставить стакан на торпеду...
   BMW рванул с места прямо в стену. Виски расплескался, тело вжалось в спинку кресла, вытаращенные глаза уставились на приближающиеся доски. Капот проломил их. Лобовое стекло потрескалось; еле видно поле в лунном свете. Автомобиль зашатался на ухабах, не позволяя ухватиться за ручной тормоз. Впереди край обрыва; руки вцепились в руль, когда BMW вылетел со скалы и стал падать носом в море. Игорь почувствовал невесомость; с приближением к толщи воды глаза повылезали из орбит. От столкновения вздулась подушка безопасности, стала душить. Игорь забарахтался, отталкивая ее, зашарил левой в поисках дверной ручки; дернул ее, выскочил... и оказался в мастерской.
   Тик... ... Так... ... Тик... ... Так... ...
   Он стоит на твердой поверхности, внутри темного сарая, рядом с машиной, которая не двигалась с места. В кулаке протеза зажата оторванная от двери ручка. Водительская подушка безопасности надулась пузырем... получается - просто так?.. Какой-то сбой? Лобовое стекло в целости, капот не помят.
   Все указывает на то, что снова случилось бредовое сновидение, с которым совпала неполадка в автомобиле. Игорь протянулся рукой под сиденье, достал бутылку виски. Пустая. Вторая закупорена; хрустнула пломба, он поднес горлышко к губам и вспомнил, что спиртное под запретом. Антидепрессанты.
   - Господи... Да что со мной?..
   - Убей ее.
   Открытая бутылка упала на пол, покатилась; забулькала, выплескивая виски.
   - Убей ее, и ты получишь время.
   Ученый слишком напуган, чтобы вслух задавать вопросы. И по необъяснимым причинам - слова фантома до боли ясны.
   - Убей ее. Она иллюзия. Она плод твоего воображения. Как только она умрет - жизнь вернется в свое русло. Ты проснешься от кошмара, а Ультимус обретет жизнь. Убей ее.
   Со стены упал инструмент; вместе с крюком, на котором висел. Игорь повернулся на шум; увидел на полу пневматический гвоздомет.
   - Убей ее.
  
   Уснуть этой ночью невозможно. Натали стоит у окна спальной, кутается в халат. Лунный свет ложится на мастерскую во дворе; делает похожей на огромный череп. Одинокая женщина заворожено смотрит на гнилой сарай; как мышка в змеиные глаза.
   Это случиться сегодня. Она ощущает ход запущенного процесса. Убегать поздно. Спрятаться невозможно.
   Заскулили ворота амбара; оконные стекла приглушили жуткий звук. Натали смотрит, как из зева выходит киборг в обличии ее возлюбленного. Робот держит в руках механизм, какой-то инструмент; подставляет его к деревянной стене сарая и...
   Тук.
   Гвоздь вбился в доску. Сердце стукнуло и остановилось. У Игоря опустились руки; повернулась голова - и он посмотрел в окно, за которым оцепенела женщина. Парализованная ужасом, она смотрит, как робот медленно уходит за угол дома.
   Каждый день с момента переезда, со случая в мастерской - она чувствовала, что этот час неизбежно наступит. Он происходит теперь. Но что бы ни случилось - она любит Игоря. Будет любить вечно.
   В коридоре уже слышно шаги киборга. Одетый в пыльный халат, он заходит в спальную, держа гвоздомет двумя руками. Натали встречает его прощальной улыбкой. И будто сбилась программа робота - он остановился в двух шагах за порогом, и замер.
   Что бы ни случилось, Натали верит в любовь. Она подошла к своему единственно, свила объятия вокруг его шеи...
   Тук.
   Игорь очнулся. Натали обнимает его за шею, прижимается к груди.
   - Я тебя люблю... - шепчет она.
   - И я тебя, - машинально ответил растерянный Игорь.
   Он не может понять что происходит. Его руки что-то держат. Тело возлюбленной становится тяжелее; она начинает соскальзывать вниз.
   - Родная!..
   Игорь бросил что держал, подхватил Натали.
   - Что с тобой?..
   Он не понимает, почему ее живот так горяч. Почему он не слышит ее дыхания. Игорь уложил ее на постель; и при свете луны заметил темное пятно на халате. Им залиты грудь и живот. Это вино? Она пьяна? Игорь склонился над возлюбленной, распутал пояс; но халат не получилось распахнуть. Мокрая ткань цепляется за что-то... за... за шляпку гвоздя.
   Игорь увидел на полу инструмент, запачканный темным.
   - Нет... - не согласился Игорь.
   Веки Натали опущены; прячут взгляд, утративший душу.
   - Нет!.. - взмолился мужчина.
   Воспоминания мистера Хайда отчетливо промелькнули перед глазами. Секунда ступора. Взгляд снова находит гвоздомет.
   "Быстрее!!! Высади себе мозги!!!".
   Игорь метнулся, упал на живот, вытянул руку.
   - Скорей! Скорей же!!!
   На кисть наступил каблук черного сапога. Незнакомец в балахоне, - смотритель пыток, - ногой придавливая руку, нагнулся за гвоздометом, прислонил дуло к ладони...
   Тук.
   - Ааа!!!
   - Вот так... А ты хотел снова сбежать от ответственности? Ну уж нет... - он открыл фрамугу, вынул обойму с гвоздями, стряхнул снаряды в ладонь; выбросил все... за единственным исключением. Последний гвоздь, - гнутый и ржавый, - вернулся в обойму, а та - до щелка в гвоздомет.
   - Я все понял! - встрепенулся Игорь, - Я узнал твой голос! У тебя левая рука - протез! Точь-в-точь как мой! Ты мое отражение! Пойми же меня! Я не мог поступить иначе! И я не хотел того, что произошло!
   Близнец в балахоне хмыкнул:
   - Я понимаю тебя, как никто. И даже лучше тебя самого. Ты конченный. Тебе был дан уникальный шанс. Но вся твоя жизнь - сплошная ошибка. Я говорю тебе прощай.
   Он вскинул гвоздомет, дулом прижал капюшон к виску.
   Тук.

Часть пятая.

   Глубокая ночь освещена желтым полнолунием. Ближний свет фар прокладывает дорогу в тени высоких дачных заборов. Полицейский УАЗик проскрипел щебнем и остановился возле жестяных ворот; машину встречает силуэт человека, сделавшего экстренный вызов. Едва открылись двери по обе стороны, и полицейские, вразвалочку, вышли их теплого салона, как раздался крик за оградой, приглушенный стенами избы:
   - ХАААааа!..
   Одиночный вопль раздался из дома; проныл, и стих.
   - Это что за еще хрень? - напрягся молодой сержант.
   Старшина поправил ремень; живот все равно оттеснил штаны книзу. Сухим тоном он обратился к пожилому мужчине.
   - Старший лейтенант Чепраков Владимир. Вы сделали вызов?
   - ХАААааа!..
   - Все верно, - ответил местный житель. - Причина, я думаю, очевидна.
   - Что там случилось?
   - Не знаю. Крики начались ни с того, ни с сего.
   - Давно?
   - Минут за двадцать до звонка в дежурку.
   - Чей дом?
   - Нынешние хозяева - братья Горшины. Игорь и Андрей.
   - Живут или приезжают?
   - Редко приезжаю. Я думаю, в этот раз приехал только Игорь.
   - Один?
   - Нет. С молодой женщиной. Рыженькая, кучерявая, приятной внешности.
   - Сами кто будете?
   - Кучков Данила. Сосед.
   Сержант подергал калитку, толкнул ворота.
   - Заперто. Звать пробовали?
   - Не отвечает. Только вопит.
   Молодой полицейский вдавил кнопку на кирпичном столбе. В доме стал слышен колокольный перезвон.
   - ХАААааа!..
   - Завязывай, - сказал старшина. - Разошелся, как звонарь в Пасху.
   - Полезем через забор?
   - А что так просто? Ты лучше на УАЗике разгонись и в забор, напролом. Тоже мне... Зайдем через соседский участок. У вас, Данила, наверняка есть общая калитка. Пустите?
   - Разумеется.
   Хозяин повел к себе; младший сержант приотстал, чтобы оглянулся на другие дома, жильцы которых делают вид, что спят. Потом догнал старшину по тропинке, мощеной плиткой. Пенсионер остановился перед калиткой, толкнул ее - не впустила.
   - Хм... Запер на щеколду... Раньше уезжал надолго и открытой калитку оставлял, а тут зачем-то...
   - Разрешите, - сержант просунул руку сквозь решетку, поддел затвор. Калитка с визгом открылась.
   - ХАААааа!.. - вопль раздался ближе.
   Старшина обратился к Даниле:
   - Благодарим за содействие. Ждите здесь.
   Сосед и не рвался в сопровождение. Он остался наблюдать за происходящим издалека, остерегаясь заходить на чужую территорию.
   - Будьте внимательны. Там могут быть ловушки.
   - В смысле? - переспросил старшина.
   - У них раньше курятник был с сиреной. Может еще чего присобачили?.. Умом-то явно нездоровы. У Игоря так вообще руки нет - сам себе отрубил.
   Молодой полицейский присмотрелся к Даниле.
   - Отец, ты пил?
   - Ни капли.
   - ХАААааа!..
   - Сходи, опрокинь рюмашку, - посоветовал старшина.
   Полицейские стали прокладывать путь через шипастые заросли дикой малины, шелестом озвучивая затихшую полночь. У соседа участок куда более окультуренный; этот же дикий. Через десяток шагов они оказались возле облупившихся стен двухэтажной избы; напротив огромного затхлого сарая. Стоять к нему спиной неприятно, мурашки бегают вдоль хребта.
   Старшина поднял взгляд на окно первого этажа - оно открыто. Видимо оттуда доносятся вопли. Младший сержант вернулся с крыльца - стук в дверь оказался бессмысленным.
   - Что предпримем? - спросил он.
   - Сосед ушел?
   - ... Да.
   - Тогда поищи лестницу той серой хренотени. Там у них гараж, наверняка. Полезем в окно.
   - Разве так можно?
   - ХАААааа!
   Старшина промолчал, а молодой напарник пошел к сараю. Непонятно, что движет ими обоими в большей степени: желание помочь человеку, долг, или же первобытная тяга раскрыть секрет. Сержант достал из кармана фонарик; толкнул железные ворота и вошел во тьму.
   Маленький луч пронизывает черноту, показывает два высоких газовых баллона, подпирающих вторую железную створку; показывает угол багажника черной иномарки; показывает потолочные балки и висящие на проводах светильники под ртутные лампы. Луч перескакивает быстро: стеллажи, хлам, инструменты. Все как, как положено у людей.
   Но что-то здесь не так. Полицейский затаил дыхание и услышал, как шипит тьма.
   - ...с-с-с-с
   - Что за черт?..
   Сержант пошел на звук; в луч фонарика снова попали газовые баллоны.
   - с-с-с-С-С-С
   Похоже, вентиль отошел.
   - Ничего себе отошел!..
   Он сделал два полных оборота, чтобы придушить утечку. Настал черед удивиться, почему он не услышал шипение раньше, когда входил. На всякий случай, ощупал старую насадку и сам баллон; вдруг, впрямь ловушки?.. Сержант захотел хмыкнуть над своей паранойей вслух, но не стал.
   - Найти лестницу, и свалить.
  
   Ветер выдувает белую тюль из распахнутого окна; оно будто манит. Предчувствия у страшены прескверные; смотрит в комнату, но не видит происходящего.
   - ХАААааа!
   Что же там случилось?.. Старшина закуривает и видит, как из сарая выходит помощник с деревянной лестницей.
   - Тебя только за смертью посылать... - сказал он, сдавливая губами фильтр сигареты.
   - Слушай, Сергеич, - отозвался сержант, подходя ближе; - Там баллоны газовые стоят прямо за воротами - вторую половину не откроешь. Объясни, на кой хрен так АЙ!
   Лестница выпал из рук на землю. Старшина смотрит, как юнец запрыгал на одной ноге, захромал.
   - Гвоздь, твою мать! Зараза...
   Бедолага скукожился, выворачивая ногу чтобы увидеть подошву - из нее торчит половина гвоздя.
   - В мясо вошел? - спросил старшина.
   - Да-а... Аха!..
   Сержант взялся за шляпку и выдернул бурый стержень.
   - Вот скотина!
   - Поздравляю. Теперь тебе надо колоться от столбняка.
   - Сначала здесь разберемся. Да тут до хрена гвоздей раскидано! Ты сам тоже под ноги смотри.
   Рожки лестницы стукнули в оконную раму; старшина полез первым. Четвертая перекладина, - когда на нее наступил ботинок полицейского, - лопнула. Грузный мужчина провалился, ударился позвоночником, упал на фундамент. Так, как он начал материться - таких слов сержант еще не слышал. Но смешно не было - он раньше никогда не видел, чтобы Сергеич корчился от боли.
   - Сергеич... Смех смехом, но тут какая-то срань творится. Мы такими темпами поубиваемся насмерть.
   Старшина отряхнулся; снова полез наверх. Следом отправился сержант.
  
   - ХАААААА!
   Сергеич склонился над мужчиной - тот стоит на карачках; посвятил фонариком на глаза безумца, присвистнул.
   - Слышь, Колька, этот бедолага себя к полу прибил...
   Сержант спустился с подоконника, осторожно ступая на раненую ногу.
   - Шизик. Надо поискать женщину в доме.
   - Успеешь, герой-спаситель. Скорую вызывай для начала. Давай по протоколу.
   Сержант достал рацию...
   - Дежурный, как слышно?
   ...и стал осторожно перемещаться по комнате.
   - Слышно.
   - Врачей присылай. Пусть они парней покрепче отправят, а не тетушек. Тут псих. Возможно буйный.
   - Принял.
   Динамик прошипел и замолчал. Коля успел осмотреть смятую постель, заметил на полу инструмент, которым душевнобольной пригвоздил себя к паркету. Кроме хозяина - в комнате никого нет.
   - Сосед-то набрехал! - заявил старшина.
   - В смысле? - лучом фонаря напарник ищет на стенах включатель люстры.
   - Мужик с двумя руками, а не с одной. Хотя погоди-ка... - он стал наклоняться.
   Рука в кожаной перчатке метнулась вперед, схватила старшину за горло. Полицейский закряхтел; не задумываясь, уперся ботинком в плечо сумасшедшего и толкнулся; срывая тому ладонь с гвоздя. Сергеич отскочил от душителя... но не избавился от смертельной хватки. Хрипя, растрачивая последний вдох, он повернулся к напарнику; на шее повисла оторванная рука. Сержант направил луч света на протез - застал момент, когда механический кулак сжался, и кадык лопнул как сырое яйцо. Старшина упал на колени; через растянутую секунду - лицом в пол.
  
   Черная рука выметнулась из-под бездыханного тела. Как тарантул, она семенит к сержанту, стуча по полу пальцами. Человек схватился за кобуру, но протез успел залезть на лодыжку; и сжать кулак.
   - А-А-А!
   Нога подломилась, и Коля упал; рука стала заползать по брюкам. Он животом почувствовал тяжесть протеза и ухватился за обрубок предплечья, как за хвост питона. Рука вытянулась рывком; пальцы черной перчатке растопырились пред лицом, словно пасть кобры. Но не достала; и тогда извернулась на локтевом шарнире, чтобы схватить сержанта ниже запястья.
   Коля успел лишь набрать воздух для вопля.
   - А-А-А-А-А!
   Из последних сил он отдернул свою треснувшую руку, свободной - схватил пистолет, и направил в механический кулак, как в голову монстра; черные пальцы разжались и сцепились на стволе. Металлический затвор сплющился. Если сейчас нажать курок - пистолет взорвется.
   Коля выбросил его вместе с повисшим протезом. Они исчезли в тени, громко ударились об стену; и вновь затопали пальцы - рука выскочила в прямоугольник лунного света. Торопится добить.
   - Ну давай! Иди сюда, тварь! БЫСТРЕЕ!
   Протез метнулся в прыжке; схватился за лицо. Нос прижала кожаная перчатка, и сразу затрещал череп. Сержант выхватил электрошокер; выстрелил синей икрой - не попал. Он целится краем левого глаза, пока большой палец механизированной руки выдавливает правый. Снова синяя вспышка - мимо. Лопнул глаз. Откололась скула. Но прежде, чем потерять сознание от болевого шока - усики электрошокера коснулись культеприемника. Высоковольтный разряд метнулся через проводники протеза, сжег все микропроцессоры и рассеялся внутри пластикового корпуса. Адская тварь подлетела, шарахнулась об пол и задергала пальцами, как подыхающий паук лапами.
   Коля повалился набок; провалился в беспамятство, и тут же пришел в себя. Все в той же темной комнате, он лежит на полу и не может пошевелиться. Но, последним глазом, может видеть черный силуэт, поднявшийся из-за кровати. Тень зашаталась и пошла; под лунный свет встал безумец, наклонился к кобуре Сергеича. Пустой рукав коснулся паркета, правая рука вынула пистолет.
   Изуродованный сержант может только наблюдать, как распрямился силуэт. Приставил дуло к виску. Нажал спусковой крючок.
   Щёлк... ... ... Щёлк... Щёлк...
   Самоубийца направил ствол в потолок.
   Бам! Вспышка света.
   Приставил к виску.
   Щёлк... ... Щёлк...
   И снова - Бам! И снова - Щёлк... Головокружение затянуло в трясину, и все шумы истончились до писка; коля потерял сознание от кровоизлияний, внутренних и открытых.
   Когда прибудут медики - они повяжут сумасшедшего, отстрелявшего обойму в потолок; но сержанта спасти не успеют.
  

* * *

  
   Андрей сидит за монитором компьютера; не выходя из квартиры, гуляет в социальной сети. В разделе "друзья", короткий список имен бездушен в утренний час. Тоскливый взгляд смотрит на фотографию самого себя, на виртуальный профиль. Андрей видит, каким был год назад; даже тогда подавленность изменила выражение глаз - ее плохо скрывает натянутая для кадра улыбка. Как бы он ни старался выглядеть довольным жизнью - действительность оставалась на виду, как клеймо.
   На страничке интернета он выложены личные цитаты. Судя по количеству отзывов и оценок, - их ноль, - собственные мысли опубликованы для себя же.
  

Разум рьяно пытается подчинить чувства.

Ему кажется, что он волен решать за двоих, чего нужно хотеть.

Но душа, будто кошка на ветке, - пусть и облаянная, - просто ждет затишья.

Сомнения - это сорняки.

Ты их срываешь и сжигаешь.

А они вырастают снова.

На том же месте.

В Бога не верим,

Дьявола боимся.

Удача отворачивается от нас,

когда мы отворачиваемся

от желаний души.

  
   Все это он написал в течение пары месяцев. Последняя запись была сделана давно. Андрей задумался на мгновение, и пальцы застучали по клавиатуре.
  
   Даже если не играешь в азартные игры, все равно приходится делать ставки временем. Если в погоне за целью проиграешь мелочевку - да и Бог с ней. Но если на кону была потеряна серьезная сумма - всегда подмывает пойти ва-банк. Не так страшно рисковать последней рубахой, пока она на теле.
  
   Длинно получилось. А поначалу казалось, что и слова не выдавит. Но вот на душе стало полегче... И вдруг - вот оно! Андрей заторопился, пока слова не перепутались, не спрятались:
  
   Надежда - это твоя ставка. И не более.
  
   Выдирая из вдохновения, раздался звонок мобильника. Андрей взял телефон - звонит неизвестный.
   - Да?
   - Это Горшин Андрей Станиславович?
   - Да.
   - Вас беспокоит сержант полиции Поликов Павел. Ответьте, пожалуйста, на вопрос: кем вам приходится гражданин Горшин Игорь Станиславович?
   - ... Братом... Он мой брат. Родной.
   - Ваш брат задержан по подозрениям в убийстве двоих сотрудников полиции. Сейчас он принудительно доставлен в психдиспансер...
   - Этого не может быть... Вы шутите?
   - Нет.
   - Где Игорь?!
   - Успокойтесь. Вам надлежит прибыть в наш отдел.
  
   Холодный ветер осени накатил на желтые листья, протащил вдоль бордюра. Небо затянуто депрессией. У забора психиатрической лечебницы остановилась машина такси. Водитель вышел, открыл багажник, достал сложенную инвалидную коляску.
   - Просто потяните в разные стороны до щелчка, - подсказал клиент на заднем сиденье.
   Таксист подал каталку, чтобы Андрей пересел.
   - Подождите меня.
   - Хорошо.
   Серое здание, к которому подкатил инвалид, выглядит жутко. Маскировка под городское учреждение не может припудрить ауру мракобесия, которую источает бетонное логово. На крыльце сделан пандус для колясок, в которых перевозят парализованных умом. А внутри, от странного воздуха, у Андрея началось головокружение, тошнота. Он заторопился регистратуре, возле которой его ожидает мужчина в полицейской форме.
   - Горшин Андрей?
   - Да. В отделе мне сказали, что Игоря не положили в обычную больницу из-за острых припадков. Как он?
   - Пройдемте.
   Андрей не принес сюда надежды. Это все, чем он смог подготовить себя перед кошмаром наяву. Квадратная спираль лестницы, вокруг шахты нерабочего лифта. Высокий наклон пандуса; полицейский берется помочь. Он толкает Андрея туда, куда тот боится ехать. Обратного пути не существует.
   На втором этаже слышится странный шепот из коридора. На третьем - кто-то скребся в закрытую дверь. Чем выше Андрей поднимался, тем глубже казался ад. На последнем этаже, за дверным проемом, стоял широкоплечий санитар в белой одежде; подогнанной, точно военная форма. Он посторонился, освобождая путь коляске. Полицейский обратился к нему:
   - На третьем кто-то гуляет.
   Андрей побелел лицом.
   "Он тоже слышал! Мне не показалось!".
   Санитар не покинул пост; снял рацию с пояса.
   - Прием. Третий этаж, коридор.
   Динамик прошипел в ответ:
   - Прием. Понял.
   "Господи!!! Куда я попал?!", - взмолился Андрей. Он начал нервно растирать холодные ладони; и этот жест показался молебным.
   Вдоль по коридору, полицейский катит дрожащего Андрея. Прочные стены закрашены бледной желтизной на две трети высоты; остальное - толстые стекла, чтобы наблюдать за пациентами. Но сидящему не видно происходящего в палатах; чему Андрей перекрестился с благодарностью высшим силам. Ему итак слышно гуканье, чавканье, мычание, скулеж, перебиваемый шлепками по губам. Андрей чувствует, как сумасшествие крадется к нему, просачивается сквозь щели невидимым дымкой. Будто коридор заглатывает его вместе с коляской...
   В одном из окон больной мужчина и лижет окно, с аппетитом. Внезапно, в стекло влепился ком коричневой грязи, расплескался. Андрея едва не вырвало. Он знал, что смирительные рубашки запрещены законодательством, но перестал понимать - почему.
   Полицейский остановил коляску перед дверью изолятора. Изнутри доносится ор.
   - Мужайтесь, - сказал полицейский: - только теперь станет действительно страшно.
   Дверь открылась. Три коренастых врача наблюдают больного; уколами пытаются вывести из критического состояния. Андрей увидел однорукого человека, пристегнутого ремнями к кушетке. Он не сразу признал брата; Игорь не признал брата вовсе. Безумец не замечает ничего и никого вокруг, извивается и корчится, словно нечто вспарывает его живот. Он отрывисто тужится, как женщина при родах, рыдает и вопит взахлеб:
   - ОСТАНОВИМАЯТНИКОСТАНОВИМАЯТНИКОСТАНОВИМАЯТНИКостановимаятник-ос-та-но-ви-и... ы-Ы-ЫХ!.. ОСТНОВИ МАЯТНИК!!! А-А-А-А-Агх!!! УФ!!! УФ!!! УФ!!!
   Умирая от ужаса, Андрей твердо решил, что не приблизится к этому существу; но словно демоны завращали колеса... Он вскрикнул и сдавил поручни:
   - Нет! Пожалуйста!.. Нет! - Андрей заплакал, взглядом умоляя полицейского. - Увезите меня отсюда! Скорее! Умоляю вас!
  

* * *

  
   Андрей сел в такси, задыхаясь от стресса. В этот момент раздался телефонный звонок из черного портфеля, который ему передали в отделе. Он вынул мобильник Игоря, увидел на экране имя контакта "Эдуард, ректор"; едва снял трубку, как услышал гневную тираду:
   - Ты куда пропал, мерзавец?! Ты почему не звонки не отвечаешь...
   - ВСЁ! - заорал в трубку Андрей: - НЕТ БОЛЬШЕ ИГОРЯ! ДОВЕЛИ, СВОЛОЧИ! СГОРЕЛ ЧЕЛОВЕК! В ДУРДОМЕ ИЗ-ЗА ВАС ПОСЕЛИЛСЯ!
   Сделав паузу, он услышал тишину с той стороны. Посмотрел на экран - сеанс связь окончена. Ректор бросил трубку; но не от стыда. Ему просто наплевать на чужое горе; он проиграл свои деньги - вот что для него трагедия. А Горшины пусть сами выкарабкиваются.
   Андрей знает, что должен сделать. Только ему это под силу, и теперь настал час, когда нужно вырвать сомнения до последнего сорняка. Решительным голосом он обратился к таксисту.
   - Отвезите меня в СНТ "Детство". Это финальный пункт назначения на сегодня. И еще... Я вижу у вас на торпеде зажигалку. Позвольте ее купить.
  
   Проскрипели дорогой колеса; таксист уезжает обратно в город. Андрей склонился над расстегнутым портфелем, поискал ключи от калитки. Вечер сумерек лишает зрение остроты; связка нашлась на самом дне.
   На родину своих детских кошмаров, юноша вернулся впервые за несколько лет. Он пытался похоронить в памяти все воспоминания об этом месте. Стольких трудов это стоило; но вот он здесь.
   По зарослям сорняков тяжело толкать колеса; и тут Андрей заметил, что трава смята, вытоптана. В полицейском участке сегодня ему рассказали, что сюда приезжал наряд полиции и скорая. Здесь происходила полномасштабная операция по задержанию его брата.
   Двор истоптан: от крыльца с выбитой дверью, до окна спальной, к которому приставлена треснувшая лестница. Здесь, сегодня, с ночи на утро - творился безумный ужас, хаос. А чудовище-сарай все это безнаказанно наблюдал. Истинного виновника досматривать не стали; лишь неявный след автомобильных колес ведет к нему.
   - Ведь этот монстр точно так же наблюдал, как Игорь отрубал себе руку!.. Я давно должен был сжечь это логово беса. Господи! Молю тебя: пусть рассудок вернется Игорю, когда сгорит дотла проклятое урочище!
   Когда Андрей въехал в пасть амбара, то первым делом подпер ворота кирпичами - он знал их поганую привычку запираться. В темноте он нашел электрощит, опустил рубильник.
   Ртутные лампы сверкнули вспышкой, звонко лопнули, стреляя крошевом стеклышек. Осколок воткнулся в щеку, другой просвистел рядом с глазом. Андрей скривился; пальцы, трепеща, вытащили стекло из скулы. Струйка крови потекла к подбородку.
   Горсти белых искр сыплются из патронов светильников. Андрей вырубил подачу тока.
   - Ты думаешь, что остановишь меня такими пустяками? - дерзко спросил юноша во тьму.
   Он достал из портфеля пульт сигнализации и сделал так, чтобы сирена BMW разорвала тишину, а габаритные огни стали желтыми маяками во мраке. В груде хлама Андрей увидел шланг, скрученный в обруч.
   - То что надо!
   Он бросил его к себе на колени, с двух рук подкатил к машине; открыл крышку бензобака, затолкал в дырку конец трубки. С другой стороны присосался губами, стал вытягивать с излишком рвения - хлебнул маслянистую жидкость.
   - Тф! Тф! Вкус возмездия...
   Брызнула струя бензина; Андрей рассеял ее веером: на свалку досок за автомобилем, на старую солому, на деревянный столб за спинкой коляски. Пока горючее хлестало из шланга, душа ликовала как никогда.
   Чтобы поджечь монстра, осталось лишь найти сухую ткань - юноша не станет рисковать подпалиться, поднося пламя тянущейся из коляски рукой. Ну уж нет... Лист бумаги тоже сойдет. Нужно поискать на рабочем столе.
   Андрей с пульта включил фары; лучи высветили стол... и спину человека, сидящего за ним. От испуга юноша уронил связку ключей.
   - Кто вы?!
   На возглас не последовало реакции. Андрей стал подкатывать молча, когда признал силуэт Игоря. Коляска встала сбоку; младший брат отчетливо увидел, как старший сгорбился над листом. В его темном силуэте скульптурой застыло безумие. Он записал строчку на чистом листе, перевернул его; взял со стола гвоздомет.
   Когда Игорь обернулся и поплелся к выходу, в белесом свете фар Андрей увидел взгляд человека, одержимого дьяволом. Это было лицо бесчувственного маньяка. Его походка подобны шагам марионетки. Не он отправляется на убийство - сарай!
   Игорь вышел за ворота, стукнул пробным выстрелом в стену; исчез в сумерках.
   Боясь принять то, что стало очевидным, Андрей дрожащей рукой перевернул оставленный на столе лист. На нем написано всего два слова; юноша поднес их на свет.
   Ты следующий
   Засветила настольная лампа; а за спиной хлынули фонтаны искр из светильников. Мастерская вспыхнула факелом мгновенно. Огонь запалил всю солому, весь пол разом. Пламенем обернулся каждый столб, стены, кровоточащие горючей смолой. Занялась ветхая крыша, две потолочные балки с треском упали, завалили выход из ворот. Проклятое место мгновенно превратилось в крематорий.
   Каждую остается все меньше шансов выжить! Эта мысль стегнула юношу как кнутом, привела в действие. Он рванул с небывалой скоростью, угли разметались от колес; взгляд уставлен только вперед. Андрей буквально летит на горящие баррикады, а тело само рассчитывает бросок. ВОТ НУЖНЫЙ МОМЕНТ!
   Андрей резко дернул колеса в противоход. Инерция толкнула в спину, катапультируя из коляски. Юноша вскинул руки брасом, вытянулся над пылающим барьером.
   Парализованные конечности зацепили балку. Андрей упал животом поперек горящего бревна. Свитер стал разгораться.
   - НУ ЖЕ! НУ ЖЕ!
   Юноша стал извиваться на обугленных бревнах, выползая из печи. Соскользнул и коснулся пальцами земли... когда еще одна балка рухнула на ноги. Пасть чудовища захлопнулась. Андрей завопил, когда огонь взялся есть плоть.
   Но он все еще не сдался. Он пытается выползти, тянется вперед. Ведь осталось совсем немного...
   Его тело разлетелось на куски, когда рванули газовые баллоны у ворот.
  
   Конец.
  
  
  
  
  
  
  
  

8

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"