Любовь Отраднева

Зет - расчёт окончен

Посвящается Лариске, благодаря которой я поняла,

что карты гораздо более пригодны для гадания,

чем для игры...

А также Вале и Насте,

невольно давшим мне своими рассказами материал...

Продолжение фанфиков "Це Че Ша" и "Наше трудное счастье" - ведь история семьи Фандориных-Шувира, их противостояния с адом ещё не закончена... Повесть написана под явным влиянием саги норвежской писательницы Маргит Сандему "Люди Льда" и нового сериала Дмитрия Емца "Мефодий Буслаев", ну и немножко тут донцовщины... Но описанное здесь самоубийство я не выдумала - такая трагедия на самом деле произошла в школе, где училась моя сокурсница. Также не выдуманы деяния священника Инсинуария (хотя имя, конечно, нарочитое) - я описала всё как мне рассказывали...

* * *

Эраст Петрович Фандорин не любил ходить на молочную кухню. Тем более - на ту самую. Точнее сказать, прямо-таки суеверно боялся. Боялся, что вернётся домой и снова застанет выжженную землю. Что верный Маса объявит "гаспадзину": Александру тот больше не увидит... Только вот означенного Масу посылать за кефиром тоже как-то не получалось. Пока майор нёс службу, а Шура занималась ребёнком, японец фактически тащил на себе весь дом... Да и дщерь свою Зару Эрастовну Фандорин никогда не называл "масявкой". Оное словечко употребляла Гробыня - это раз. И "Заря-Заряница, красная девица" к Масе никакого отношения не имела - это два. Александра говорила про дочь:

- Кабы не сама её родила - была бы уверена, що Фандорины размножаются почкованием! Моего вообще ничего нет, только що девчурка...

Ну и как после этого сам не побежишь на ту сторону Кольцевой, скрестив пальцы и сжигая свой страх? Благодарение Богу, что первые месяцы это было не нужно. Зара удалась маленькая, аккуратненькая, а Шура между кормлениями прямо-таки обливалась молоком, на зависть своей заклятой подружке... Да только всем рано или поздно назначают прикорм. Фандоринской наследнице - скорее рано, чем поздно, и не прикорм, а, пожалуй, усиленное питание. В один из месяцев, если верить весам в поликлинике, Зара непонятным образом не только не прибавила ни грамма, но даже потеряла в весе. После этого и начались пакетики, порошки и бутылочки. И пришёл день, когда гордая дворянская дочь просто отвернулась от материнской груди. Ладно бы ещё у Шуры молоко пропало - а то на двоих могло бы хватить... Сцеживаясь изо всех сил в бутылку, Александра сетовала:

- Вот теперь Гробыня скажет: "Ага!" - и будет показывать на меня пальцем!

А Эраст Петрович, который подобного вообще-то тоже терпеть не мог, спокойно советовал:

- А ты ей не д-докладывай! Всё равно ты Заре даёшь что можешь, а Анна своему Нику ничего не смогла!

Бессовестная девочка, лёжа на подушке, закручивалась чуть не винтом, чтобы только видеть отца, и улыбалась во всю ширь физиономии. Еда при этом текла у неё мимо рта, Шура нервничала и пыталась подхватить молочные реки салфеткой. Тут возмущался уже Фандорин:

- Ну что ты ей п-прямо-таки "вселенскую смазь" делаешь? Она же девочка, барышня...

- Только я-то не из института благородных девиц! Иди себе, Эрастозаврище, а то сделаешь из неё принцессу на горошине!..

* * *

Александра Шувира была по-чёрному недовольна собой. Не внешностью, не фигурой - роды пощадили Шуру. А собой в роли матери. Александре всегда казалось, что со своим ребёнком она будет обращаться ну совершенно не так, как Гробыня с несчастным Ником. Никогда не будет ни сердиться, ни срывать на малышке злость (не путать с отчитыванием за дело!), ни стараться от неё отделаться.

Да только не получалось. Шура не хотела в этом признаваться, но выматывалась страшно. К Нику ей легко было повернуться лучшей стороной, поскольку он, в смысле ответственность за него, не висел на ней круглые сутки. И потом, что бы там ни несла Гробыня, Ник был спокойный и шум подымал только от одиночества. А Заря-Заряница получилась - с характером. Или это так казалось Шуре - опять же из-за круглосуточного графика? Факт тот, что Зару Эрастовну знал весь посёлок. Наверное, её ночные концерты были слышны даже по ту сторону Кольцевой. И часть из них ничем не лечилась. Вот попадёт в рот "оралка" - и всё, пока не сморит сон или не придёт время есть. Временами Шуру от этого трясло, и она сжимала кулаки, чтобы не произнести вслух ни одного из нехороших, приходящих на ум слов. Вторая половина сознания в такие минуты беспокоилась: а вдруг это не капризы? А вдруг девочка заболела, вдруг у неё болит животик или носик заложило? Вдруг она простудится, после того как сдрыгала с себя пелёнки и вылезла из-под одеяла? Александра снова заворачивала дочь, укладывала и, бывало, стояла над ней до конца приступа плача. А бывало, что заползала под одеяло к тёплому Эрасту Петровичу, накрывалась с головой и ждала, пока "изойдёт"... Ещё боялась, что Зара всех перебудит и они разворчатся. Вот тогда бы она, Шура, как львица, кинулась защищать своё дитя...

Но Бог миловал. Фандорин обычно успевал заснуть, пока бывало тихо, и спал, в отличие от Шуры, как убитый. А Маса вообще обретался через несколько стен, да и относился ко всему этому философски. Рождение Зары окончательно примирило японца с "неравным" браком хозяина...

Да им и везло, мужчинам. Служба, которая "и опасна, и трудна", могла сдёрнуть их из дому иногда не на один день. Правда, в первые, самые тяжёлые пару месяцев преступный мир Москвы, видимо, решил: "Отстанем от Фандорина - у него грудной ребёнок! Пусть-ка теперь Петровичу будет по-настоящему трудно!" В Москве была тишь да гладь, Божья благодать, и майор смог спокойно взять несколько недель отпуска - помогать жене. К чести его, никаких забот по уходу он не боялся и никакими из них не брезговал. С дочкой был неизменно нежен. Шуре проще было оставить её на руках у отца и убежать что-то делать, чем самой стоять над Зарой. За это Александра тоже себя корила - может, стоило бы наоборот? Но сложившееся положение дел устраивало прежде всего девочку...

У всех троих минуты покоя не было, и они еле справлялись. Всё-таки худо, что Шуре не мог помочь никто из женщин. Мать - на другой планете и сама с крошечным ребёнком. Гробыня - совсем рядом, но какая из неё помощница? Склепова всерьёз готовилась выйти на работу в качестве телеведущей магического шоу, и сие вполне могло кончиться тем, что она подкинула бы Ника на усадьбу Фандориных, присовокупив к мальчику скелета в качестве поощрительного приза...

Кстати о скелетах, ну не умела, не могла Александра помыкать и приказывать. Тем более по отношению к Масе, который в сложившейся ситуации был "вольнонаёмной рабочей силой". (К слову, Эраст Петрович добился, чтобы его вассала оформили на штатную должность в Управлении - тем самым на семью получалось уже две полновесные зарплаты, ну и Шурины пособия...) Так вот, при всём желании помогать хозяйской жене с маленькой принцессой Зарой Маса многих вещей не соображал - тех, что Александра делала на автомате, а "строить" японца она стеснялась. Вот в родного мужа могла и подушкой любя запустить...

В общем, как ни крути, а основная тяжесть легла на плечи Шуры. Случалось ей оставаться на усадьбе и совсем одной с ребёнком, как в осаждённой крепости, да ещё беспокоясь за мужчин. Купать в одни руки научила нужда. Хорошо хоть - коляску можно было держать в сарае и не приходилось втаскивать куда-то по лестнице. Коляска Заре досталась от Ника - шикарная сама по себе и улучшенная кое-какими магическими функциями. Кстати было и то, что гуляли все вместе - Александра с дочкой и Гробыня с сыном, стало быть - можно было во время прогулок что-то и купить. А самое тяжёлое - когда крутишься, носишься, делаешь что-то, а твой ребёнок в это время покинут в кроватке, предоставлен самому себе и скрипит... А куда денешься? Но за что Шура себя ненавидела - так это за стремление, как говорила Гробыня, "к личной жизни". Звёздный час Шувиры наступал, когда все в доме погружались в сон. Тогда можно было заниматься чем хочешь, не боясь, что помешаешь кому-то или кто-то помешает тебе. Спокойно бродить по Сети либо до очередного кормления, либо пока саму не свалит сон. Конечно, Александра старалась себе не позволять "страдать фигнёй" при неспящем ребёнке. Если что - бросала всё и занималась дочерью. Либо со страшной силой доказывала всем и в первую очередь себе, что "это по работе". Но мысли в такие минуты у Шуры в голове проносились отнюдь не благостные...

Раз вечером она сидела в наушниках на кухне, сторожа кастрюлю с кипятящимися бутылками. Александра научилась на ошибках Гробыни и никогда не оставляла всё это хозяйство без присмотра.

Вечер сегодня не задался. Девочка разоспалась в день, а к приходу со службы отца устроила концерт. И как раз сегодня Фандорин не мог с ней нянчиться - ему надо было срочно найти решение очередной криминальной задачки. Он пару часов пролежал в дальней комнате, заткнув уши пальцами и положив на лоб мокрое полотенце. А Шура не знала, куда себя деть. Соваться к мужу - только разозлить. Утихомиривать Зару - бесполезно. Нырнуть в компьютер - так его Маса оккупировал. На сегодня все дела были закончены, и японец играл в "стрелялку". А сгонять его Шура, опять же, стеснялась. Хоть какое-то занятие себе нашла...

Александра полузакрыла глаза. Ещё пара песен - и всё прокипит. Отдаться этим последним пяти минутам покоя... Да не судьба. Эраст Петрович тоже не стал ругать Масу и отдавать ему приказания, а пошёл через кухню курить на крыльцо. По дороге рассеянно погладил жену по голове:

- Что делаешь?

- Сказать тебе честно? - Шура почему-то разозлилась. - Отдыхаю от господ Фандориных! У, сбежала бы я от вас от всех куда-нибудь... на необитаемый остров!

Эраст Петрович, не говоря ни слова, резко развернулся и вышел на улицу. Александра закрыла лицо руками и заплакала. Она уже пожалела о том, что высказала наболевшее вслух...

Потом они, конечно, помирились. Ещё после Шурина потрясающая мама писала ей: "Всё естественно и нормально. Ты думаешь, со мной такого не бывает? Ты, главное, не давай этому тебя сломить. Чем дальше - тем будет легче..." Только Шура всё равно себя грызла...

* * *

А ещё Эраст Петрович Фандорин не любил "белое вещество". Это Александра постоянно их с Масой доканывала:

- Мужчины думают серым веществом, а женщины - белым. Поэтому мы можем сразу тридцать три процесса отслеживать, а для вас два - уже подвиг!

Завидовать было в ту же пору. Правда, майор с удивлением сделал для себя открытие: прекрасно думается, когда стоишь за гладильной доской... Если, конечно, тихо. Если Зара не плачет, Шура не ворчит, Маса в девяностый раз не ломает стиральную машину, с которой у него такая любовь-вражда образовалась... Фандорин, впрочем, вскоре научился чинить агрегат при помощи нескольких оплеух по жизненно важным точкам.

Зато - свой дом. Куда хочется возвращаться. Там - огромные глазищи и широкая улыбка дочки. Там - Шура, которая может и нагрубить, но всегда найдёт минутку, чтобы выслушать, согреть и пожалеть. Его безумная Александра, которая вернула ему, Эрасту Петровичу, способность плакать и смеяться...

Ну и пусть себе злословят коллеги:

- У Петровича совсем ай-кью в ноль прибился! Он говорить в состоянии только о том, какая у него Зара Эрастовна красавица и умница. И впридачу он в рабочее время читает родительские журналы!

Однажды эти разговоры дошли до начальника аналитического отдела, так тот кое-кому высказал:

- Ну и что? Всё равно у майора Фандорина голова работает иначе, нежели у вас всех. Он журналы читал-читал - и в итоге напал на след шайки, подделывавшей детское питание. А вы только и знаете, что в "стрелялки" играть! Вот уйдёт Анатолич на пенсию - сделаю Фандорина своим замом! Он тогда сможет вторую звезду получить, а вам - шиш!

Когда начальник сообщил о своём решении самому Эрасту Петровичу, тот попытался отбиться:

- Право слово, товарищ п-полковник, если бы я выбирал себе помощника - назначил бы майора Пшеничного. В компьютерах он разбирается лучше меня. Отчёты пишет легко и красиво, и вообще у него к организационной работе просто талант. И он дорого дал бы, чтобы пореже покидать кабинет... А я, сами п-понимаете, так не могу.

- Можете, Фандорин - и история с детским питанием тому доказательство. А вот вашей самодеятельности не одобряют вплоть до самого верха. Генерал Дождевик нацелен на то, что "в Багдаде всё спокойно" и что от нас требуются сводки за прошлые годы...

Не будь у майора семьи - он бы снова оставил государственную службу. Но было уже нельзя. Да и должен же хоть кто-то не только готовиться к прошедшей войне! И с тех пор, как назначение стало фактом, приходилось выкручиваться. Заключить тактический союз с помянутым Алексеем Пшеничным. Тот хоть и похож был на пингвина, но голову глупостями не забивал. Делал то, что умел и любил делать, и по возможности освобождал Фандорину время для того, что умел и любил делать тот...

А всё-таки, какая бы она там ни была - служба, без неё, конечно, от домашнего уюта можно и взвыть... Так что Шуру Эраст Петрович всегда готов был понять и простить. Перед тем, как ей уйти в декрет, для замены её одной набрали кучу народу. За самой Шувирой закрепили должность никак не начальника отдела и даже не зама, а просто системного администратора. Да и должность из майорской стала капитанской. Однако Александру больше всего обижало не это, а то, она не могла их там всех не контролировать из дому... А с её диким графиком этого только не хватало!.. Так что в тот вечер, когда она выпалила в сердцах про необитаемый остров, злости у Фандорина хватило ровно на одну сигарету. Потом он вернулся в кухню, и заплаканная Шура кинулась к нему:

- Мисичик кисанький, ну прости дуру!..

Майор чмокнул её в мокрую щёку и ушёл в дом. Взгляд у Эраста Петровича был уже отсутствующий, а в голове крутились версии, готовясь вспыхнуть пламенем озарения...

Александра не стала устраивать "смерть чиновника". Наконец заснула Зара, тогда легла и молодая мать. И окончательно успокоилась, когда муж, не просыпаясь, её обнял...

Утром Шура проспала всё на свете и как уходил Фандорин - не слышала. А вечером вылетела встречать его у двери и повисла у него на шее - хорошо, дочка дала такую возможность. И, как встарь, майор оторвал жену от пола...

- Ты чего такой довольный? - спросила Александра сквозь смех. - У тебя вид, как у кота, нализавшегося сметаны!

- Ну Шура!..

- А что Шура? Я ж не сказала: как у кота, набегавшегося по кошкам! Я тебе верю, Эраст Петрович.

- Спасибо, - в голосе Фандорина не было и тени иронии. - А что до моего д-довольства - я в старой Москве был. В своей Москве.

- Мозги проветривал? Це ты правильно.

- Скорее успокаивал сердце. Слушай, может, тебе тоже к матери с-слетать? Хоть на две недели, хоть на месяц - лишь бы здесь больше полусуток не прошло...

Александра молча расцеловала его в обе щеки.

...Преступники были вычислены, живая вода выпита, остатки превратились в искрящееся вино. И всё бы хорошо, если бы не постоянная тревога за дочь. Где и как попытаются черти вернуть то, что считают своим?

* * *

Накануне первого школьного дня у Зары Фандориной не было в жизни никаких неясностей. Есть на свете её мир, неприступная крепость - усадьба "Дикие Масявки", где никогда ничего не может случиться плохого! Там живут сплошь прикольные люди, а ещё более прикольные захаживают в гости.

Мама - шумная, весёлая, безалаберная, она легко раздражается, может накричать или разворчаться, а потом два дня будет просить прощения. Она вечно всё теряет. Она обычно до ужаса занята, но при этом готова часами распевать песни - когда дома нет папы и Масы, их мама стесняется. А иногда она может махнуть на все дела рукой и целый вечер читать ей, Заре, книжку. Ещё мама любит компьютеры - а её, Зару, научить всё только обещает... Она того не знает, что её дочурка вместе с Масой и Ником Скрепкиным давно всю машину излазали! Этого даже папа-подполковник не знает, хотя он гениальный сыщик, о чём известно на двух планетах минимум. Впрочем, знаменитого своего отца Зара видит совсем не так уж часто. Зато когда видит - он на неё не ворчит, разговаривает на равных, учит драться и "судить о людях по внешним приметам". Мама называет масявочкой, в лучшем случае - Зорькой, словно корову. Папа - Зарой Эрастовной, Зарёй-Заряницей и принцессой. Мама вообще разговаривает так, что папа всё время её поправляет. До замужества мама была жуткой неформалкой, заплетала волосы в миллион косичек и, наверное, била стёкла из рогатки. Папу она обзывает Эрастозавром, и в целом свете он боится только её...

Ещё есть Маса, вроде как слуга отца, в половине случаев сидящий дома, пока родители на службе. В остальное время он ходит с папой "на дело". Мама их дразнит:

На медведя я, друзья,

Выйду без испуга,

Если с другом буду я,

А медведь - без друга!

Наверное, ей обидно, что её не берут. Хотя мама тоже умеет драться. Совсем не так красиво, как папа с Масой, скорее - как бешеная кошка. Но эффективно, это суровая школа детдома... Только всё-таки мама - прежде всего компьютерщик.

Так вот, про Масу. Мама его стесняется и даже после стольких лет зовёт на "вы". А принцесса Зара вьёт из японца верёвки, тот даже отцу никогда ничего не рассказывает о её проделках...

Следующий персонаж - это Ник Скрепкин. Он находится в состоянии, "перманентно подкинутом Фандориным". Что такое "перманентно", Зара не знает, но с усадьбы Ник исчезает только на выходные, и то не всегда. Его мама, тётя Гробыня, выступает в телевизоре. Но не для всех, а только для умеющих колдовать. Она - настоящая ведьма и летает на пылесосе. Красивая и опасная. Мама с ней дружит, папа терпеть её не может, Маса много лет с ней "встречается", хотя время от времени они посылают друг друга ко всем чертям. Зара слышала, как мама говорила папе:

- Конечно, Маса твой привык у прошлой жизни к девушкам попроще, ко всяким горничным, ясен пень, що Гробыня со своими двумя высшими да со своими претензиями его напрягает...

К Заре тётя Гробыня относится очень хорошо и непонятно называет "нашим человеком". Какая же она, Зара, "наша", если совсем не умеет колдовать? Хотя мамина мама - тоже настоящая ведьма и летает на метле. А Ник - бедный. У него нет папы - это раз. И тётя Гробыня его, видимо, к "нашим" не причисляет - это два. Ник старше Зары почти на год, он большой, сильный, но очень добрый и безобидный. Своей подружке детства он предан безгранично, даже в школу со своим годом идти не захотел, а пойдёт вместе с ней. Небось понесёт её портфель, всем на зависть! А пока ребята владеют всей усадьбой, и Зара подбивает Ника на всякие каверзы... Тот сначала отнекивается, ссылается на разные "правила жизни", но отказать принцессе всё же не может.

Вчера они играли так:

- Ник, давай я буду своим папой Эрастом Петровичем, а ты - кровавым маньяком! Я тебя буду долго-долго ловить, а потом застрелю, чтобы суд не признал тебя невменяемым!

- Зара, я не хочу маньяком, мне же даже букашек давить жалко...

- Ну тогда ты будешь моим папой, а я - международной аферисткой!

Ух, это было весело! О славных делах сыщика Фандорина ребята знали исключительно со слов Масы и Шуры. Причём последняя про первого говорила, что он "врёт, как очевидец", хорошо хоть не в свою пользу. А сама преувеличивала просто из любви к искусству - или к Эрасту Петровичу... Если бы подполковник всё это послушал- мог бы навсегда перестать заикаться. А если бы увидел, что из подобных россказней создают его дочь и Ник - наверное, весь бы поседел, как его виски.

Да только не судьба ему было узнать. Вот так: столько лет бояться, охранять, оберегать, внушать какие-то правила, не решиться на второго ребёнка - и не увидеть за деревьями леса...

* * *

Записка от Зариной классной, та, про азартные игры, подняла на усадьбе настоящую бурю. Эраст Петрович с Александрой заперлись наверху на семейный совет.

- У, это всё ты! - твердила Шура. - Сто раз тебе говорила, що воспитаешь из неё принцессу - так нет!

- А где ты видела п-принцесс, играющих в карты? - невпопад защищался Фандорин. Ему и без того было тошно. Он всё пытался понять, как и почему просчитался. Ведь Зара была ограждена от всех напастей извне! А оказалось, что беречь её следовало от самой себя...

- Там и видела! "Каприз - это первое право хорошенькой женщины!" - скажешь, не твои слова? Вот она и привыкла делать що захочет и никого не слушать. А мой номер у этом доме вообще шестнадцатый. Всегда был.

- Знаешь, если ты сама так считаешь - то по-другому и не б-будет... Но я не понимаю одного: в нашем доме карт никогда в заводе не было!

- Долго ли умеючи, если ей твой дар передался!

- Ну ты прямо нашу школу изображаешь каким-то п-притоном! Можно подумать, там поголовно первоклассники играют! Из записки Козявкиной следует, что это зло в класс принесла наша Зара...

- Фандорин, притормози! Из записки Козявкиной вообще-то следует только то, що ей лично Зара очень не нравится. Так что дели всё на семнадцать.

- Делил уже. Мне самому, сказать по правде, мадам Козявкина к-крайне несимпатична. Но даже при делении на сто семнадцать это в заведомый поклёп не превращается. Мне тяжело об этом говорить, но ты видела, с каким лицом Зара п-подала мне это письмо? Ведь кто ей мешал его порвать или просто утаить? А она, извини, что напоминаю, была похожа на тебя, поющую песню о ворах.

- Хоть чем-то она на меня похожа... - горько усмехнулась Шура и вдруг вскочила. - Тогда мы с тобой идиоты! Нам же говорили русским языком, що ей передались как твои, так и мои таланты. А значит - сколько бы я ни отваживала её от компьютера, пока не подрастёт, це для неё семечки. Она хоть бы и у выключенную машину могла влезть. А там, кроме прочего, водятся карточные игры. У принудительном наборе.

Подполковник сопоставил что-то в уме и сказал очень тихо и очень твёрдо:

- Масу - убью.

- За что? Що караулом у компьютера не стоял? Так его, Масы у смысле, днями дома не бывало...

- За то, что б-болтал про меня много. От кого ещё Зара могла узнать об этом проклятом даре?

- Каюсь, Эраст Петрович, могла и от меня... Оба мы тут с тобой виноваты, мы забыли одну истину. Как она сформулирована у "Хрониках Нарнии": "Ведьмы всегда хотят одного и того же, но у каждое столетие действуют по-разному".

- Да. Они напали изнутри. И дело здесь не в жадности, а в браваде. Теперь Зара п-привыкнет выигрывать, а они с ней сядут, смошенничают - и её душа будет принадлежать им. Ну хорошо же, с этим я хотя бы знаю, как бороться!

* * *

- Пап, ну я ж не совсем глупая - на свою душу играть!

- Зара, в аду тоже не д-дураки сидят! Они найдут какой-нибудь хитрый способ, чтобы ты сделала такую ставку. Так что мой тебе совет: с незнакомыми не играй, а лучше вообще к картам не п-прикасайся. Я ведь надеюсь, что ты не гонялась за этими деньгами?

- Да нет, конечно! Они сами, ну одноклассники мои, надумались по копейке ставить. И ни с кого я никаких долгов не требовала. Это Гаврила Галиновна врёт.

- Не "Гаврила Галиновна", а Галина Гавриловна, - удалось Фандорину выговорить без запинки. - И не "врёт", а...

- Ага, вот что же она, по-твоему, делает? Именно, что врёт, потому что противная толстая старуха.

- Зара Эрастовна!..

- Я за неё. Папа, а то ты сам так не думаешь!

- Я-то, может, и думаю, только держу свои мысли п-при себе. Чего и тебе желаю. Так вот, если тебе не были нужны выигранные деньги - значит, ты решила просто щегольнуть способностями?

Девочка и не подумала опустить своих огромных синих глаз:

- А что? Такому научиться - и ни разу не попробовать?

- Попробовала? Убедилась? Тогда, если ты до мозга костей Фандорина - запомни: п-пользоваться этим даром можно только в самом крайнем случае. Иначе карты тебя погубят! Равно как и другие игры, где выигрыш зависит от удачи. Кстати, а где ты взяла колоду?

- Ник притащил. У тёти Гробыни выпросил. Правда, мне-то его знаешь как уламывать пришлось?

- Бедный мальчик, хоть бы кто его учил хорошему!.. Так, п-принцесса Зара: колоду я у тебя изымаю. Надеюсь, что добровольно. Считаю до трёх...

- Да пожалуйста! - девочка вытащила карты из кармашка форменного передника. - Держи, только с условием.

- Что ты ещё придумала?

- Пап, покажи мне, как в карты мошенничают! Чтоб я, если что, смогла увидеть.

- Нет, Заря-Заряница, ты не принцесса. Ты п-противная маленькая разбойница! Хотя... людям нашего призвания такие навыки лишними не будут...

...Они просидели за столом весь вечер, азартно пытаясь друг друга перехитрить, одинаково сверкая синими глазами. Шура так и не дозвалась их ужинать и выругала "авантюристами", "аферистами" и даже "анархистами" - наверное, за нарушение режима. Отец с дочкой и ухом не повели. Александра вздохнула и произнесла раздельно:

- Граждане Фандорины. Выньте. Уши. Из-под коленок! Кто из вас выигрывает, если по-честному?

- Я, конечно! - Зара даже удивилась, как можно об этом спрашивать. - Честное фандоринское!

- Вот это как раз шувирское, - в один голос сказали родители.

* * *

- Мам, пап, а зачем я всё-таки чертям-то понадобилась?

- Эраст Петрович, не говори! А то Зорька зазнается.

- Отчего же? Они, Зара, хотят твои таланты использовать в с-своих целях. Чтобы ты на них работала!

- А-а, ну вот ещё!..

...Летели месяцы и годы, склеповская колода лежала у Фандорина в столе. Даже не дома, а на службе. (Начнёшь тут ощущать себя инспектором по делам несовершеннолетних!) Больше карт никто у Зары в руках не видел. После той бравады она как-то резко посерьёзнела. И могла гордиться тем, что отец теперь занимается с ней гораздо больше. Все свободные вечера, все выходные они, в компании Ника и иногда Шуры, моделировали разные варианты встречи с чертями и способы ухода от провокаций. Маса в те дни с ними играть не мог - в очередной раз перебрался жить к Гробыне...

- Да, Зара, когда тебе говорят: "Звезда моя!" - не надо отвечать: "З-замолчи, гадостная рожа!" - как ты это имеешь обыкновение делать.

- А как надо?

- Если этот человек тебе неинтересен - м-можно от него отделаться гораздо изящнее. Например, так: "Я завтра выхожу замуж". Или: "У меня аллергия на поручика Ржевского"...

- А если интересен? - перебила фандоринская наследница.

- Тогда - как сердце п-подскажет, - вздохнул Эраст Петрович, уже сейчас ревнуя дочь к её возможному избраннику... Этого Зара не заметила, а вот потускневшие глаза Ника - очень даже. И поспешила подбодрить:

- Да ладно тебе, Масявкин! Разумеется, выйду за тебя!

Ник был и оставался её бессменным рыцарем. Носил за ней портфель и оберегал свою принцессу от всего и вся. Их отношения напоминали те, что связывали в школьные годы Гробыню и Никова отца. С той только разницей, что Зара не мучила парня, кружа головы другим мальчишкам. Ей было как-то не до них. Она всерьёз поставила себе цель: стать Фандориным в юбке, только ещё с хакерскими навыками и без длинного списка разбитых сердец. В общем-то Ник состоял при Заре, как Маса при Эрасте Петровиче, а что-то большее сыну Гробыни только обещали в далёком будущем...

Кстати, и десяти лет не прошло, как известный триумвират был узаконен. Генерала Дождевика проводили на пенсию. Его преемник не замедлил возмутиться:

- Почему Фандорин ходит в замначальниках? Почему, собственно, он вообще сидит у аналитиков? Под Фандорина надо специальный отдел создавать!

Эраст Петрович был только "за", и не из-за третьей звезды. Огромным облегчением явилось отделаться от надоевшего начальника, от организационной работы и создать такую команду, с которой можно работать по-своему, по-фандорински. В новейший "Отдел по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий" новоиспечённый полковник сманил Алексея Пшеничного. И с лёгким сердцем оставлял его на хозяйстве, уходя на свои рискованные вылазки. Переманил ещё кое-кого из неглупых и независтливых. Разумеется, взял под своё крыло Масу и - после некоторых баталий наверху - Шуру. За эти годы она наконец привела компьютерную службу в христианский вид, и теперь ей сам Бог велел отдохнуть от прикладной работы и заняться тем, что она умела и любила делать. Майор Шувира выходила на узаконенную охоту в Сети!

* * *

Всеми любимый Карлсон когда-то обронил бессмертную фразу: "Я шпионю только за такими, как домомучительница и дядюшка". "И как Гаврила Галиновна Козявкина", - могли бы добавить Зара с Ником.

Хотя на самом деле это не смешно. В параллельном классе покончила с собой девочка. У неё всё было: прекрасная семья, успехи в учёбе, первые места на олимпиадах, куча друзей и подруг, ростки первого светлого чувства к однокласснику... И на тебе: полезла с ребятами на стройку - и спрыгнула с лесов. Перед этим делилась: "Хочу испытать ощущение полёта..."

- С жиру бесилась, - говорили иные. Другие были снисходительнее к памяти покойной:

- Может, и столкнул кто - мало ли завистников?

В любом случае четырнадцатилетней Заре Фандориной всё это очень не нравилось. Ей мерещился запах преступления, она вся подбиралась, напружинивалась, как кошка перед прыжком. Ей жутко хотелось доказать, что граждане педагоги, которым в их школе отданы на откуп начальные классы, напрочь калечат детские души. И Козявкина, и остальные - как на подбор немолодые и истеричные толстые тётки.

- Ник, дома ни слова. Мои либо скажут, чтобы я не занималась ерундой и не давала себя запутать... как это... гипнозу предвзятых мнений, вот. Либо психанут и заберут нас с тобой из школы...

- А что, ты думаешь... тайный орден?.. - глаза у сына Гробыни были такие же огромные и доверчивые, как в младенчестве.

- Масявка ты!.. Если это и орден, то сам себя он не осознаёт. Просто пускают в педагоги кого ни попадя, кому морскую свинку страшно доверить! Вот я и хочу набрать фактов на неполное служебное соответствие. Потом, может, тест какой с мамой сварганим, чтобы выявлять таких...

Как некогда родители Зары, ребята прятались в недрах чужого компьютера - того, что стоял в учительской. Секреты там пока попадались аховые. Ну пасьянс, ну переписка любовная, ну следы от бесцельных шатаний по Интернету... И подслушать ничего, кроме глупостей, не удавалось. Хотя, собственно, а что юная Фандорина надеялась найти? Контакты с иностранными разведками, инопланетянами или навязшими в зубах чертями? Она же сама говорила, что подобное глупо.

- Мы не там ищем, - девичий шёпот щекотал Никово ухо. - Надо перебираться в компьютерный класс начальной школы. Оттуда может быть слышно, какие гадости они детям говорят. Ты вспомни Жанку Отвальскую - её насильно с левши на правшу переучивали, с тех пор она заикается, да не как мой папа, а по-чёрному, и вредная стала ужасно! Это, конечно, слишком явная связь, хотя и то отопрутся... Отследить бы, какие слова к каким последствиям приводят!.. О! Слушай меня сюда. Нам надо влезть в прошлое и проследить путь наших одноклассников, скажем. С Анжелки покойной и начать, хоть она и из параллельного. О! Слушай меня сюда дальше. А что, если нам удастся предотвратить её самоубийство или что там это было?

...Способности Зарины были и впрямь творческим сплавом из родительских. Эраст Петрович, помнится, недоумевал:

- Шура, а ты ведь не могла п-проникать в выключенные машины!

- Зато ты, Заврик любимый, всегда с успехом попадал у закрытые помещения!..

Из этого, конечно, никак не следовала фантастическая возможность проникать в прошлое. Но возможность была. И "Дикие Масявки Особого Назначения" использовали её на всю катушку.

* * *

У семилетней Анжелы Никоновой на макушке сидел огромный бант, и вся она была похожа на "модель идеальной школьницы". Но не на "зубрилку проклятую".

- Тяжёлый случай, - размышляла вслух Зара, подводя итог наблюдений за соученицей. - Моё честолюбие - это раз. И твой, Ник, добрый нрав - это два. Она хочет быть первой, а кусаться не умеет. Она боится спорить, высказывать собственное мнение, потому что оно может кого-то обидеть. Ей очень больно, когда её друзья не уживаются между собой и нашёптывают один на другого: "Не дружи с ним или с ней, все, кроме меня - свиноежи..." Я, помню, в такой ситуации двух девчонок лбами друг об друга стукнула с воплем: "Подружитесь немедленно!" А Анжелка только плачет... Ещё она никому не может сказать "нет", в результате у неё списывает весь класс, это мы с тобой уже в средних классах наблюдали... Что по нашему учительскому делу, то её элементарно забывают хвалить, и от этого ей очень тяжело.

- Кто похвалит её лучше всех, - вспомнился Нику мультик, - тот получит сладкую конфету.

- Хуже, - подхватила Зара, - тот её и уведёт. А потом использует - да и вытрет ноги. А она - головой вниз...

- А не может быть так, что тот, кто её использовал, от неё и избавился?

- Очень сомнительно. Там, на стройке, народу было много, насколько мне рассказывали - все видели, что она сама спрыгнула. Это, конечно, проверять надо, но маловероятно, чтобы ещё кто-то из параллели был связан с какими-либо тёмными личностями.

- А почему их обязательно должны были направлять извне? Мало ли, действительно, кто из ребят и за что мог ненавидеть Анжелу?

- Ну не все же разом! А то выходит - один сталкивает, остальные его покрывают. Или один сталкивает, второй отвлекает всех остальных. Тебе не дико?

- А если заранее доски подпилили?

- А если бы не Анжела наступила? И потом, прыгала она! Прыгала, а не случайно провалилась! Если они все дружно не врут... Да нет, я её почувствовала. Всё, видимо, шло не как она хотела, ну она и решила: хоть так буду первой, сделаю по-своему, потрясу всех... Вот это и страшно. Когда молчат-молчат - и сделают. Я вот могу орать чёрт-те что и через пять минут забуду... Знать бы, что у неё стряслось, отчего она так. Зуб даю - тот, кто её до этого довёл, не из наших! Не из школы.

- А если просто... как это... критическая масса накопилась? Ну этих... неуспехов?

- То-то и есть, что у неё всё было в шоколаде! Всё, о чём мы знали. Значит, должно было быть ещё что-то. В общем, Ник, мне это надоело - гадать на кофейной гуще. Поехали в прошлое да посмотрим! Будем сидеть в Анжелкином домашнем компьютере...

* * *

Ник под диктовку своей принцессы старательно набивал текст и вставлял куски из другого файла:

"Из стенограммы разговоров, которые вела в чате "Толстых и полосатых" Анжела Никонова под ником Сурепка.

15 октября 2038 г.

Сурепка: Здравствуйте, люди добрые!

Кактус: Опять луговая травка пришла! Жаловаться будешь?

Сурепка: Мне одиноко...

Тигробарс: *кидаюсь к Сурепке* А ну не обижайте никто девочку! Ей правда плохо. Мадемуазель, я ваш рыцарь навеки.

Стрелка: Ты же её первый раз видишь...

Тигробарс: И не в первый, и вообще это моё дело. Сурепка, поведай мне печаль свою...

Сурепка: Спасибо тебе, Тигробарс! Никто меня не понимает, всем только чего-то от меня надо...

Кактус: Стрелка, пошли-ка в "Аську". Кажется, эти двое нашли друг друга...

Стрелка: Пошли.

Тигробарс: Ну вот и замечательно, правда, могут ещё какие-нибудь заглянуть...

Сурепка: Да здесь не проходной двор в общем-то...

Тигробарс: Ты, наверное, пишешь стихи, рисуешь картины?

Сурепка: Да нет, меня Бог талантом обделил. Я только воюю за аттестат на все пятёрки, а он ускользает...

Тигробарс: Неужели ты ещё школьница?

Сурепка: Девятиклассница.

Тигробарс: Так год только начался...

Сурепка: Да уже сейчас пятёрки ставят тем, кто нахальнее...

Тигробарс: *с пониманием* Ступор у доски?

Сурепка: Ага. А письменные работы часто не успеваю проверить, потому что решаю чужие варианты.

Тигробарс: *с ещё большим пониманием* Не можешь к чёрту послать?

Сурепка: Не могу, я же дружить с ними хочу!

Тигробарс: А они небось тебе никогда не помогают...

Сурепка: Да мне не надо...

Прим. стенографистов: В тот день они ещё долго проговорили, отпугивая своим тесным общением всех мимопроходящих, которые либо уходили, либо вели свои разговоры параллельно. "Тигробарс" так ничего о себе не рассказал, зато Анжела выложила ему о себе почти всё... После чего они стали выходить на связь практически ежедневно. "Тигробарс" утверждал, что он тоже москвич, ему 22 года, он заканчивает институт по специальности "менеджер по кадрам".

22 октября 2038 г.

Сурепка: Как я рада тебя видеть!

Тигробарс: Взаимно, звёздочка моя ясная!

Сурепка: Неужели тебе правда со мной интересно?

Тигробарс: Безумно! В наши времена очень трудно найти неиспорченную душу...

Сурепка: Ты же уже взрослый, а я совсем девчонка...

Тигробарс: То-то и есть, что мои сверстницы уже прогнили. А ты такая умная, такая чистая... Такая, наверное, красивая...

Сурепка: Да ничего особенного. Даже фотки сканировать стесняюсь...

Тигробарс: И не надо, ни одна плёнка не сможет запечатлеть очарование твоей души. Вот бы посмотреть тебе в глаза...

Сурепка: Я бы умерла от счастья... Только боюсь тебя разочаровать.

Тигробарс: Нечего бояться. Давай я тебя встречу завтра после школы.

Сурепка: Увидят...

Тигробарс: Пусть завидуют! Или, если ты так уж стесняешься - зайди на стройку рядом со школой.

Сурепка: А ты откуда знаешь про стройку?

Тигробарс: Маленькая королевна, я бродил там, где бываешь ты...

Сурепка: *плачет от счастья* Занятия заканчиваются полчетвёртого...

Прим. стенографистов: На следующий день, 23 октября, Анжела в Сеть не выходила. А 24 октября позвала ряд одноклассников на упомянутую стройку и на их глазах совершила самоубийство. По нашим предположениям, "Тигробарс" либо грязно приставал к Анжеле, либо попросил её сделать что-то противозаконное. Скорее второе, и ей понадобились сутки, чтобы это понять..."

* * *

Побывали ребята и в компьютере Тигробарса, которого Зара перекрестила, разумеется, в Тигрокрыса. Про возраст свой этот скользкий типчик, похоже, не наврал. А студентом если и был - то в каком-нибудь частном платном заведении, где можно хоть вообще не появляться. В какое бы время ни заглядывали "Дикие Масявки" в его компьютер - молодой человек бродил по Сети. Преимущественно пытался свести знакомство с разными девчонками, чем моложе и наивнее - тем лучше. Но приводило ли это потом к несчастью, как с Анжелой - установить пока не удавалось. Ни с какими "хозяевами" Тигробарс со своей машины не списывался, по телефону из квартиры ни о чём подозрительном не говорил. Либо волк-одиночка, либо члены банды связываются между собой как-то по-другому.

Можно было вылезти из тигрокрысовского компьютера в один из минувших дней и пойти выслеживать злыдня. Но Зара придумала более изящный план:

- Мы вернёмся в пятнадцатое октября. В этот день мы были на усадьбе - значит, пойдём к тебе. Чтобы мы-тогдашние и мы-сегодняшние не пересеклись. Войдём в чат в ту минуту, когда он начнёт охмурять Анжелку. Я её задвину, и пусть он завяжет знакомство со мной. Пойду на эту чёртову стройку, а ты вызови милицию, пусть караулят...

- А не проще вызвать на момент его разговора с Анжелой?

- Я не хочу, чтобы этот Тигрокрыс вообще присутствовал в её жизни, ясно? Я-то сильная, а она...

...Девушка под ником Зарница вела себя решительно и нахально. Ворвалась в чат за три секунды до первой реплики Анжелы-Сурепки:

"Всем привет! Кто здесь любит экстремалку?"

Тигробарс откликнулся немедля:

"А в каком виде, фрейлейн?"

"А в любом!"

Робкую Анжелу нехороший человек - редиска вынужден был проигнорировать. Не мог же он работать сразу с двумя! Остальные, кто был в чате, облили бедную Сурепку презрением. Та заплакала и ушла. "Лучше пусть ей будет больно сейчас, - сказала себе Зара, - чем потом она лишит себя жизни!"

...Ник изгрыз все ногти, считывая с экрана отчаянный флирт своей принцессы и Тигробарса. Фандоринская наследница, в отличие от Анжелы, не собиралась общаться в эфире и быстренько перевела разговор в "Аську". Утверждала, что звать её Зина, что больше всего на свете она ненавидит школу и мечтает устроить что-нибудь такое, чтобы небу стало жарко и на занятия больше ходить не пришлось.

"Помнишь старый анекдот? - мгновенно откликнулся Тигробарс. - Я на уроке химии немножко перехимичил, тебя в школу вызывают..."

"Ну да, вот и я говорю - нечего по развалинам ходить!" - Зара наставила хохочущих смайликов.

"Могу помочь!"

"Если позвонить и сказать, что бомба - то это старо и я вполне могу и в одни руки!"

"Да нет, я тебе дам фиговину, от которой все стёкла повылетают! Ночью, естественно, чтоб никто не пострадал. Школу на ремонт закроют надолго!"

Зара ликовала. Она всё вычислила правильно. Наверняка Анжелке он говорил что-нибудь вроде: "Вот возьми, это талисман твоей удачи. Засунь в вестибюле за зеркало - и у тебя сбудется сто желаний". Только Никонова слишком хорошо училась, чтобы не распознать в этой штуке взрывное устройство. Наверное, она бросила его в речку, а сама... Ну и дура, надо было в милицию!

Значит, этот Крыс - из тех, кто устраивает по Москве взрывы. Её, Зарин, знаменитый отец сейчас как раз занимается трагедией на Центральном рынке. Из обрывков разговоров Зарница поняла: подозревают "руку Лондона" и, может быть, остаточных половцев... А тут - школа! Естественно, рвануло бы не ночью, а в самый разгар занятий... Чёрт побери, Анжела могла бы стать героиней и больше никогда не переживать, что её затирают... Но она предпочла смерть.

Хорошо же. Слава достанется Заре Фандориной. И пусть Ник увещевает подругу:

- Не слишком ли всё легко? Нет ли здесь ловушки? - Зорька скажет только одно:

- А смысл?

* * *

Собираясь "на дело", Зара и не подумала менять внешность. Пошла сама собой - высокая, тонкая, блестящие чёрные волосы заплетены в две длинные косы. Над ушами - две шпильки с белыми розочками. Такую причёску она носила уже много лет и не собиралась менять. Шура когда-то давно пыталась попенять дочери:

- Ты перед отцом-то у таком виде не ходи, знаешь же, от чего он поседел!

Но Зара за словом в карман не полезла:

- А это не то, это у меня "белое вещество" наружу попёрло!..

...Вот Тигробарс и увидел в полумраке, на одном из верхних этажей недостроенного дома, черноволосую голову с двумя белыми пятнами на висках. Поморгал глазами, соображая:

- Фандорин?.. Тьфу, нет, Фандорина-младшая! Я предполагал, что это ментовская подстава, но что такую рыбку поймаю - не ожидал!

- Кто ещё кого поймал! - на ходу перестраивалась девочка. - Я не от милиции, я сама от себя. Никто не знает, что я здесь встречаюсь с Владом Линдиным или как там тебя по правде зовут.

- Ой ли? А зачем тогда ты всё это затеяла? На ту сторону захотелось, устала от стражей порядка? Вот-то Эраст Петрович обрадуется, если его любимая дочка взорвёт школу!

- Это моё дело. Давай свою фиговину!

- А что мне за это будет?

- Взрыв будет, ты разве не этого добиваешься? - господи, скорее бы милиция нагрянула!

- Если тебе это в радость - то за неё платить надо! Дай руку, я у тебя возьму то, что тебе совсем не надо!

Зара тут же ощетинилась, подобралась. Мысленным взором увидела лицо отца. Спросила:

- Ты что, из чертей, что ли?

- А что, непохоже? - нагло ухмыльнулся Влад-Тигрокрыс. - По совместительству террорист номер один от хвоста. Ну же, тебе до нас осталось полшажочка! Сделай, ты ведь сама этого хочешь!

- Обойдёшься! - Зара отступила на шаг, но Тигробарс уже держал её за косу. И, наматывая чёрную змею на кулак, подтягивал девочку к себе.

Зарница выхватила шпильку из волос и попыталась ткнуть чёрта в глаз. Линдин перехватил её руку - своей, между прочим, левой - и заломил ей за спину...

...Получасом раньше Ник Скрепкин, так и не отстоявший своего права даже войти в недостроенный дом, звонил из автомата по "02":

- Сегодня без четверти четыре на стройке возле 696-й школы террорист будет передавать взрывчатку ученице, адрес...

- Да перестаньте хулиганить, молодой человек! - сердито сказала дежурная. - Чего только не придумают, лишь бы в школу не ходить! - и повесила трубку.

Тут бы Нику перезвонить ещё раз - может, с другим сотрудником повезло бы больше. Но парень так растерялся, что, не сумев вспомнить ни одного телефона, рванул на Петровку. А там ему сказали, что ни Фандорина, ни Масы на месте нет. Буквально пять минут назад оба выехали на место очередного происшествия...

* * *

А было так. Дежурная Ника хоть и отшила, но звонок зафиксировала. И факт "телефонного хулиганства" попал в сводку. А все сводки сошлись в УВД - система, разработанная Александрой Шувирой ещё давным-давно, сработала чётко. И вся эта информация высветилась на мониторе перед глазами Эраста Петровича. И Пшеничный, деливший с шефом кабинет, внезапно увидел, как полковник бледнеет, будто смерть:

- Как шестьсот девяносто шестая школа?!

Шуре он не сказал ни слова, Масу сдёрнул мгновенно, и они, на машине с мигалкой, рванули к месту учёбы принцессы Зары.

...На стройке было тихо. Только в оконных проёмах предпоследнего этажа что-то слабо светилось. Эраст Петрович оставил Масу караулить внизу, а сам взлетел по лестнице, почти не заметив, как.

В дверном проёме стояла женщина в светлых одеждах и спокойно глядела перед собой. Жутко знакомый голос заставил Фандорина притормозить в шаге от неё:

- А, здравствуйте, Эраст Петрович! Вот получите, распишитесь.

- Здравствуйте, Гаврила Галиновна, - механически ответил несчастный отец, принимая с рук Козявкиной бесчувственную Зару.

- Да не падайте, - добродушно сказала учительница, - всё с ней в порядке! И повяжите кто-нибудь вот этого, который у меня под ногами валяется. Ничтожество, мелкий бес Мефодиил, он же интернетный Казанова Тигробарс, он же террорист Влад Линдин, мелкая сошка...

Тут на сцене появились ещё и Шура с Ником, совершенно одинаково зарёванные. И начался, как говаривал фандоринский зам, полный погром, раздрай и АБВГДейка...

* * *

- Да, я посланец небес и страж Света, - поставленным голосом, словно на диктанте, говорила Козявкина, сидя на почётном месте за столом в квартире Склеповой. Только отсюда, через компьютер, ребята могли вернуться в тридцать первое октября...

Зарница, моментально оправившаяся после пережитого, с изрядным нахальством поинтересовалась у бывшей наставницы:

- А почему вы, Галина Гавриловна, охраняете только меня?

- Потому что ты, Фандорина, представляешь слишком большую ценность и являешься яблоком раздора между адом и раем. Кстати, по-настоящему меня зовут Кассильда, я валькирия высшей категории, - тут хрюкнула даже Шура.

- Интересное кино! - взвилась Зара. - Значит, самоубийство Анжелы Никоновой - это ничего, а нападение на меня - чего?

- Я не имела чести обучать Никонову, - с достоинством отвечала Козявкина-Кассильда, - но насколько рассказывали коллеги - она слабая личность. Тебе, Фандорина, не стоило за неё бороться. Будь уверена - она всё равно найдёт, из-за чего наложить на себя руки.

- Фу, цинизм какой! - это возмутился уже Ник. - Мы теперь будем с ней дружить, и она поймёт, что её ценят, любят, уважают...

- Обязательно будем! - подхватила Зорька. - А вам, Галина Гавриловна, конечно, огромное спасибо за моё спасение, но вы всё-таки странная. Вы Гитлера в рай не пытались протащить?

Бледная Козявкина тут же испарилась не прощаясь, только бросила:

- Эраст Петрович, Александра Святославовна, вы безобразно воспитали родившееся у вас сокровище. Исправляйтесь, пока не поздно, а то не всегда же я смогу её спасать!

* * *

Разумеется, Фандорин категорически запретил дочери заниматься самостоятельными расследованиями. Шура ещё добавила:

- Сидите с Ником дома и внимательно пересматривайте фильм "Акселератка"!

Зара пыталась морально кусаться и царапаться:

- Мы ведь спасли Анжелу! И Мефодиила этого из логова выманили! Кстати, я ведь почти от него отбилась. Если бы он меня головой об стенку не приложил...

На этом месте у Эраста Петровича непроизвольно сжимались кулаки. Он и тогда, в день событий, не удержался - поставил Тигробарсу фонарь под глазом лично от себя...

- Ничего, - продолжала Зорька, - у меня голова крепкая! Зато он вам выдал сразу всех, кто взрывал...

- И всё-таки - больше таких вещей не д-делай! Слишком опасно.

Зара подозрительно легко дала обещание. После уроков сидела дома над учебниками, даже гулять ходила, только когда ей намекали на "зелёное лицо". "Ну точно, головой ударилась", - сказали бы недоброжелатели. На самом же деле у фандоринской наследницы была цель.

Зарница и Ник, как и обещали, близко сошлись со спасённой, но не подозревающей об этом Анжелой Никоновой. И Зара добровольно ушла в тень, чтобы новая подруга ощущала себя не героиней второго плана, не наперсницей её высочества, а принцессой в полной мере. Анжела с Гробыниным сыном сражались за пятёрочные аттестаты вдвоём. Зорька - в одиночестве. Она не объясняла ничего Нику, не требовала от него никаких жертв. Она так себя поставила - и точка. Она чувствовала себя ответственной за хрупкую Анжелкину жизнь...

Вот только никто не знает, на какой планете было уготовано продолжение жизни для самоубийцы Никоновой и что её там ждало, чем бы она стала и кого бы встретила...

* * *

В выпуске 2041 года медалистов было трое: Фандорина, Скрепкин и Никонова. Ребята побывали в Моссовете на торжественной церемонии, а потом вернулись веселиться с одноклассниками. До утра...

...Перед рассветом на усадьбе горели все лампы. Эраст Петрович и Шура сидели в одной из комнат, прислушивались к каждому шороху в сенях.

- С ума сойти, - в который раз начала Александра, - как время-то летит! Кажется, вчера её к груди прикладывала - а она уже закончила школу!

- А давно ли я впервые взял на руки д-двухмесячного Ника? - подхватил Фандорин. - Сколько лет прошло? Восемнадцать? Да нет, больше, мы ведь бывали и в прошлом...

- И ребята бывали, если на то пошло - Зара совершеннолетняя. Це ей формально у феврале семнадцать минуло - а на самом деле они оба годик-то себе накрутили из-за дела Анжелы... Та-то нет, а Зара невеста...

- Вот об этом я, если честно, д-думать не люблю. У меня в голове не укладывается, как это она полюбит кого-то, уйдёт из семьи...

- Нууу... куда она уйдёт? Ник - та же семья...

- Ой ли? А Анжела?

- Ты думаешь... А, ладно, що об этом сейчас говорить! Ник послушался не Гробыню, а нас с тобой и собрался у армию, за два года многое может перемениться...

- Да, давай не будем об этом д-думать! Всё и так слишком быстро...

- Ага, вспоминаю, словно вчера было, как ты держал экзамены в автодорожный, а я с полугодовалым ребёнком переживала... Не мог скоростной программой обучения воспользоваться!

- Шура, это п-профанация, ты же понимаешь... А помнишь, как ты сканировала мне методичку до половины пятого утра? И это в такие времена, когда Зара п-по ночам уже не ела...

- Не, Эраст Петрович, це ты придумываешь. Методичку ты сам сканировал, а я тебе программу писала, щоб расчёты по курсовой быстрее сделать... А зато ты всегда к Заре у школу ходил!

- Производить впечатление на м-мадам валькирию... Так и знал, что с этой Козявкиной дело нечисто!

- Да, вроде наш человек, но до чего ж противная! Как думаешь - придётся ей ещё когда-нибудь помогать нашей девочке?

- Не дай Бог! - Фандорин, как школьник перед экзаменами, скрестил пальцы. Шура увидела это и улыбнулась:

- Правильно, сами справимся! Хотя я, конечно, не Зара, но кое-что ещё могу! - это она сказала с явным намёком. Она давно уже сидела на полу у ног мужа, ластилась к нему по-кошачьи, клала голову ему на колени...

- Зара-то здесь при чём? - Эраст Петрович гладил жену по распущенным волосам, постепенно забывая, где находится...

...Потом они лежали рядом прямо на ковре. Шура первой вернулась с небес. Потянулась, спросила расслабленно:

- И отчего у нас с тобой каждый раз - как последний?

- Оттого, что у нас с тобой - дуэль длиною в жизнь!.. Так, тихо! Идёт наша выпускница!

- Быстро приводим себя в порядок!

* * *

Уже третий год эти двое сначала провожали Зару до усадьбы, а потом Ник вёл домой Анжелу. Всем это было удобно, всех это устраивало. Только отчего сегодня у Зорьки горело лицо, а глаза были на мокром месте?

Девушка влетела в кухню, на середине помещения столкнулась с родителями. Отступила на шаг, сказала без выражения:

- Папа, дай револьвер. Застрелиться.

- Что пила? - цепко спросил Фандорин.

- Шампанское, правда много. Но это неважно. Ник с Анжелкой... В общем, у них всё серьёзно. И самое ужасное - я же сама... Я не хотела, чтобы она себя ощущала лишней...

- Зарёнок, иди-ка спать, - устало сказала мать. - Утро вечера мудренее.

- Нет, ей надо выговориться, - отец обнял Зару за плечи. - И отчего же тебе сейчас так плохо?

- Даже не знаю, я, наверное, сама плохая очень. Я как-то привыкла считать, что Ник от меня никуда не денется, можно подумать - он моя собачка... И ещё я привыкла, что всё всегда идёт по-моему. А оно по-моему и идёт, только мне уже надо другого. Вот такая я сволочь!.. Ладно бы любила, а то я, наверное, не умею... Чего ради замуж - если только чтоб невинность терять не под забором...

- Трам. Пам. Пам. Пам. Пам, - не мог же Эраст Петрович ругаться при дочери непечатными словами! - Ещё раз такое услышу...

Шура - так та вовсе занесла руку, но ударить не смогла. Только от души дёрнула дочь за косу.

Зорька разрыдалась:

- Правильно! Так меня! И не так ещё надо!

- Ну ладно тебе... - тут же раскаялась Александра.

Они втроём сели на диван, девушка - между родителями.

- Зара Эрастовна! - чуть успокоился полковник. - Ну-ка п-посмотри на меня! Фандорины с собой не кончают - это раз. И рано в брак не вступают - это два. А если вступают - с-сама знаешь, это три...

- Во-во, - вступила Шура. - Уж конечно, любовь у семнадцать лет кончается... Лучше как я - у двадцать семь найти, но настоящую! Кстати, если у тебя начнутся какие-то отношения до двадцати семи - рискуешь растерять способности...

- Мама, вот спасибо! Тогда не буду и голову себе забивать - по крайней мере, до после армии... А Нику с Анжелкой я счастья желаю... - Зарница уронила голову на плечо отцу и закрыла глаза.

- Спит... - перешёл Эраст Петрович на шёпот. - Господи, бедная девочка, она же дважды п-проклятая... Ей надо искать такого, чтобы в карты её обыграл...

- Фандорин, ты хоть думай що говоришь! - зашипела Шура.

- Она не слышит...

* * *

Гробыня Склепова рвала и метала. Всё из-за этой срочной службы.

Казалось бы, никогда Анна своим сыном особо не занималась, фактически подкинула его на усадьбу. И должна была бы радоваться, что он будет далеко и на казённом обеспечении. Так нет - Гробыня видела Ника не "в армии с дебилами", а в престижном институте. Разругалась из-за этого с Фандориным и Шурой, в очередной раз вдрызг рассорилась с Масой, который был убеждён, что "настоящий мужчина должен пройти путь воина". С самим Ником Склепова вообще перестала разговаривать. Парень упёрся на своей идее и слышать не хотел ни о каких вариантах "откоса".

Тогда Анна написала на ящик Заре:

"Приходи в гости. Надо поговорить".

Зарница прочла это, всё ещё мучаясь головной болью и пытаясь припомнить события минувшей ночи. На вопрос: "Что я вчера несла?" - родители глухо молчали. В смысле, утверждали, что ничего, мол, особенного. У Зары осталось чёткое ощущение, что сначала было всё ужасно, а потом ей в руки вложили ключ к спасению... Но она, хмельная дурочка, его потеряла...

В таком настроении Зорька, услышав дежурное: "Пойди проветрись!" - пошла к тёте Гробыне. По дороге хоть подумать можно будет, а дальше уж что Бог пошлёт...

- Любишь моего сына? - с порога спросила Склепова.

Зара опустила глаза и честно ответила:

- Как друга детства - очень. Как парня - не знаю. Но пусть будет счастлив с Анжелой.

- Да Анжела, конечно, золото, а не невестка! Ей даже подлизываться не надо - она сама по себе милая. Нику с ней будет хорошо. Зато ты могла бы сделать ему карьеру, слепить из него великого человека...

- А оно ему надо?

- Оно мне надо. Ты могла бы его отговорить от этой идиотской армии. В конце концов - завести от него ребёнка, чтобы Ника не забрали.

- Тётя Гробыня! Он ведь на Анжеле женится!

- Ну это ещё неизвестно и можно будет только через полтора года, ей и семнадцати ещё нет. И она никогда не пойдёт на то, чтобы таким путём удержать его в Москве. И вообще ему не помешали бы вы обе! Анжелка - со штампом в паспорте, а ты...

- Анна Ивановна! Выходит дело, Анжела вся такая непорочная, а я - совсем наоборот, так, что ли?! Да чтобы Фандорины... когда-нибудь... под заборами...

- Ой, этот мне дворянский гонор! Да если хочешь знать, у твоего папаши внебрачных детей как грязи! Только он не в курсе.

- Я в курсе, только это было давно и неправда! До мамы.

- Ты так в этом уверена? Я - нет. А про твою мамочку я вообще молчу. Не то противно, что она забеременела тобой до венца, а то, что она лицемерит. Я вон родила Ника без мужа и ни от кого этого не скрываю.

- Не хочу даже слышать ваших гнусных измышлений!

- Ну конечно, ещё на дуэль меня вызови! Ничего я не придумываю, сама посуди: ты родилась в феврале, а годовщина свадьбы у Шуры с Эрастом - в августе. Солнце моё милицейское, тебя зачали в конце мая, в этой квартире, на этой вот кровати. Твоя матушка поймала в сети твоего отца, чтобы он помог ей уйти от ответственности. Ведь она была в адской банде, Александра Шувира, она ломала сайты, стирала базы, программировала целые миры, чтобы провоцировать людей... Потом Петрович вышел на след банды, ну Шурка всех ему и выдала плюс заделала от него тебя. После чего он, дурак, не мог не жениться и не лечь за неё костьми. Шерлок Холмс, млин, с профессором Мориарти - вот что такое твои родители. Союз сатаны и антихриста!

- А зачем вы-то ей помогали? - глупо спросила Зара вместо того, чтобы заткнуть заклятую подругу матери.

- Ну я откуда знала, что она преступница? Ну пустила их к себе, устроила свиданку...

- Анна Ивановна, вы просто завидуете! Они безумно любят друг друга, а у вас не семья, а раздрай какой-то. Прощайте, меня вы больше не увидите. И не пытайтесь тащить в грязь Ника с Анжелой.

Фандоринской наследнице удалось сохранить лицо. От Склеповой она ушла с гордо поднятой головой. Горе и усталость навалились на улице. Заре казалось, что её предали абсолютно все - друг, подруга, родители... От Гробыниных сплетен отмахнуться не удавалось, они разъедали душу кислотой. Мама - преступница, отец - лопух, и союз их начался с обмана и разврата... Даже если это неправда - она, Зорька, никогда не сможет этого забыть...

* * *

Зара бесцельно бродила по улицам, время от времени говоря себе, что надо бы выйти за пределы родного района, и тут же об этом забывая. Ей становилось всё хуже и хуже. Она вспомнила, как ещё дошкольницей, только начиная осваивать материнский компьютер, натыкалась на загадочные файлы с историей семьи. Тогда Зорька проглядела только картинки, мало что поняла, потом забыла об этом... Следом случилась та история с картами - и после Зарница оных файлов больше не нашла. Тогда, впрочем, её это мало тронуло. Зато сейчас память услужливо подсовывала кусочки прошлого, нарисованные привычным стилем любимой матушки...

Заре хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и средь бела дня завыть на луну. Ниоткуда всплыли вдруг щемящие строки:

Я ушла из детства

В грязную теплушку,

В батальон пехоты,

В санитарный взвод.

Дальние разрывы

Слушал и не слушал

Ко всему привыкший

Сорок первый год.

Я ушла из школы

В блиндажи сырые,

От Прекрасной Дамы -

В "мать" и "перемать",

Потому что имя

Ближе, чем Россия,

Не могла сыскать!

Почему девчонок не берут в армию? Отчего на Найде закончились все войны? Она, Зара, показала бы себя! И забыла бы свою боль...

Ко всему привыкший сорок первый год... Зорька устало опустилась на ступеньку школьного крыльца. По щекам сами собой потекли слёзы.

...Знакомый голос вырвал девушку из горьких размышлений:

- Фандорина, ты что, продолжаешь отмечать? А зачем Юлию Друнину декламируешь? Тоже хочешь руки на себя наложить?

Зарница шмыгнула носом и механически выдала:

- Фандорины с собой не кончают, ой, здравствуйте, Гаврила Галиновна!.. Я что, вслух читала?

- Нет, но мне ничего не стоит проникнуть в твои мысли. Всё с тобой понятно! Фандориана, вторая серия - "Дурацкий гамбит". Представитель рода рвётся на войну в поисках забвения. Что ж, всё логично, первую серию ты уже отыграла. Правда, взрыва не произошло, скажи спасибо доброй тёте Гале, а почему не было свадьбы - судить не нам... Выше голову, Эра Петровна, вытри слёзы, я тебе помогу!

- Мне уже никто не поможет... - молвила Зара не очень уверенно. Насмешки Кассильды, как ни странно, её взбодрили.

- Но ты ведь хочешь жить дальше? Тогда слушай, - Козявкина умостила свою отнюдь не эфирную фигуру на ступеньке рядом с бывшей ученицей. - Помнишь, как твоя бабушка Чу Чэнь с твоим дедом Седриком Диккери сбежали из дому, тоже как раз из-за армии? И как пришёл к ним товарищ Берзинь из Красного рая и посвятил их в воины Коминтерна?

- Помню.

- Так вот, нечто подобное я хочу предложить тебе. Будешь числиться валькирией, служить в элитной спецчасти - "Небесной Страже", на землю смотреть свысока и сражаться с силами ада. Как тебе перспективка?

- А меня правда возьмут?

- Конечно! Тебя там давно ждут с распростёртыми объятиями.

- А что скажут дома?

- Думаю, тебе не очень хочется там показываться. Напиши письмецо, они поймут! А вообще не тороплю я тебя, вот почитай пока контракт, - с этими словами Кассильда протянула Зорьке листок в клеточку, покрытый затейливыми письменами, отпечатанными, однако, вроде на принтере:

"Я, (имярек, год рождения), решаюсь стать выше смертных, ниже богов. Обязуюсь свято соблюдать Устав "Небесной Стражи", не щадить живота своего при выполнении порученных мне заданий, воздерживаться от самодеятельности, не размениваться на ерунду, не вступать в отношения с противоположным полом и не заводить детей за всё время службы в подразделении. Я поставлен(а) в известность о том, что "Небесная Стража", со своей стороны, обязуется обеспечивать мне всяческую помощь, поддержку и защиту и отпустить меня в обычный мир, если я не выдержу или затоскую. Но я предупрежден(а) о том, что, покинув подразделение, не имею права никому рассказывать о своей в нём службе и применять имеющиеся у меня сверхъестественные способности".

Зара перечитала текст несколько раз. Спросила:

- А насчёт детей - это обязательно?

- Обязательно. И насчёт "венца безбрачия" - тоже. Какой же ты воин, если с обозом? Влюбишься - пожалуйста, милости просим в привычную жизнь...

- Ну и прекрасно! - Зарница полезла в сумку за ручкой.

* * *

Я в него влепила из того, что было,

А потом что стало - то и закопала...

- Зара, не хохочи! У тебя спина трясётся, я не могу тебе крылья приладить!

В самой обычной маленькой комнате, перед трельяжем, Козявкина весело суетилась вокруг бывшей ученицы. А та думала: оказывается, не такая она и противная, Галина Гавриловна, вполне даже прикольная тётка! Хорошо, что теперь у неё, Зорьки, такая начальница!

Кассильда перестала напевать и сказала тоном глубокого убеждения:

- Все мужики - козлы! Лучше, Зарочка, убедись в этом на моём горьком опыте. Я побывала замужем четыре раза. Первый муж у меня был жутко жадный и впридачу ревновал меня ко всему, что движется. Второй сам был кошмарный бабник. Третий...

- ...пил горькую.

- Как ты догадалась?

- Да Донцову почитываю иногда.

- А-а... Но про моего последнего мужа никакой Донцовой не сочинить. Он оказался чёртом. Настоящим. С рогами. Когда мне это стало ясно - я хватила его сковородкой по башке. И за это меня взяли в валькирии.

- Секундочку... Ведь валькирии получаются из животных, которые слишком хороши, чтобы воплощаться в следующей жизни в людей - или я что-то путаю?

- Это не всегда так - начни с самой себя. У нас таких немало - не умерших, ведущих двойную жизнь: обычных людей и стражей Света...

- Ой да, вспомнила, мне бабушка Чу про такое рассказывала. Правда, там плохо кончилось - тот, кто был живым, сбил с толку всё подразделение и толкнул ребят на борьбу против своих...

- Бывает и так, ценю твою бдительность! Но сейчас можешь расслабиться и полюбоваться на себя с крыльями!

Зарница повертелась перед трельяжем. Да, интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы научиться летать? И возможно ли это вообще? Вся амуниция кажется какой-то бутафорской... Но ничего так, стильно.

- Жалко, шеф, что я не могу всегда так ходить... Я ночевать всё-таки дома собираюсь...

- Что так? Чу и Седрик сбежали ведь...

- Да мой отец если уж ищет - как правило, находит. Не хотелось бы, чтобы он проделал это со мной. И рассказывать родителям, что я к вам завербовалась, - тоже как-то не хочется. Буду приходить утром куда скажете, а вечером домой возвращаться... Если что - меня Масявки всегда прикроют, Ник с Анжелкой. Они хоть и влюбились друг в друга - но мне они друзья по-прежнему!

...Через пару дней в подмосковном лесу состоялся торжественный приём Зары в валькирии. В "Небесной Страже" оказались одни девчонки, не очень юные, не очень весёлые. Новенькую они встретили неприветливо, глядели на неё с какой-то обидной жалостью. Зорьку это насторожило. Настроение испортилось. Под черепом поселилась блоха, взбаламутила "белое вещество". И Зара вспомнила: что-то покоробило её в тексте контракта. Но никак не могла понять, что там не так...

По окончании церемонии Козявкина накрыла стол на пнях, и атмосфера слегка оттаяла. Но всё равно каждая из девчонок держалась сама по себе.

- Да мы редко собираемся все вместе, - говорила потом Галина Гавриловна Зарнице, - у каждой из нас своя миссия. Они друг друга почти не знают... И форму-то носят лишь по торжественным дням...

* * *

Ещё через пару недель новоиспечённая валькирия стояла на рынке - торговала кассетами и дисками. Было тоскливо. Солнце палило немилосердно, покупатели практически не подходили. Зара протягивала руки - потеребить себя за косы - и тут же вспоминала, что теперь она стриженая блондинка...

...Кассильда радостно отправляла свою новую подчинённую на первое задание:

- Вроде обычная шайка - делают пиратскую аудио- и видеопродукцию, ещё, кажется, фальшивыми проездными балуются - кстати, работают те лучше настоящих! Но не в этом суть. Там пахнет чертовщиной. И твоя задача - разузнать, кто там чёрт и что ему надо. Если что - я всегда подстрахую. Сейчас дам тебе все координаты, устроишься продавщицей - они как раз ищут девчонку на точку... Только внешность поменяй!

- Как? Постричься, покраситься?

- Да нет, тебе это не нужно. То, чего твой отец добивается рукотворными средствами, ты сможешь сотворить усилием воли. Просто встань перед зеркалом и представь, что у тебя другое лицо!

Зара попробовала. И через полчаса на неё из всех трёх створок глядела незнакомая девчонка, может, слегка похожая на Анжелу Никонову. Маленькая, худенькая, светленькая. Большие наивные карие глаза, словно у оленёнка. Мелкие веснушки. Волосы едва достают до плеч...

Дальше всё пошло легко и скучно. Взяли - и стой, как дура. Времени для размышлений предостаточно, и уже хочется сказать себе: какой чёрт понёс меня на эту галеру? И вот за букашкой ли Гаврила Галиновна всё время твердит, какие мужики козлы? Заре очень хочется сказать: "Если вам не повезло четыре раза - значит, сами виноваты, проблема в вас!" Она-то сама, Зорька, многое поняла, благословив союз Ника и Анжелы. Она, Зарница, надеется когда-нибудь встретить человека, похожего на её отца. Или нет - на таких девчонки виснут гроздьями, станешь тут единственной! Ладно, главное, чтобы был сильной личностью, чтобы она, Зара Фандорина, могла его уважать, чтобы им было о чём поспорить... А Козявкина над этим смеётся. Она говорит, что мужики - жутко примитивные существа и вообще ошибка эволюции. А сама тянется младшему товарищу косы заплетать: "Ой, Зарочка, ты растрепалась..."

Тьфу, она что, "розовая"? Вот тогда попала Зара, что называется, по полной программе! Противная Кассильда могла почувствовать её отвращение и специально заслать на погибель! Девчонки "Небесной Стражи" все как одна похожи на потерявших душу... Наверное, они все стояли перед выбором: или спать с шефиней, или - "да, смерть!" Куда смотрит вышестоящее начальство?

Перед глазами встали строки из контракта: "...не вступать в отношения с противоположным полом и не заводить детей за всё время службы в подразделении"... А со своим, значит, можно! Чуть ли даже не приветствуется?! Да, где были, Зарочка, твои мозги? Тебе было тогда плохо - и ты кинулась из огня да в полымя. А ведь Масявок ты уже простила, да и со сплетнями про твоих родителей надо было сесть и разобраться спокойно, отделить плевелы от козлищ... Так нет - ты кинулась играть в шпионку. Пока выходит одна лажа, но кончиться может очень нехорошо... Классика: вход - рубль, выход - сто. Лучше было тогда, после спасения Анжелы, всё же разузнать про Козявкину как можно больше...

...Чей-то голос выдернул девушку из пучины невесёлых размышлений:

- Барышня, вы совсем заснули чи как? У третий раз зову!

- Ой, извините! Что вас интересует? - Зара подняла глаза.

Перед лотком стоял весьма живописный дядька. Немолодой, но волосы собраны в "хвостик", а борода частично, у основания, заплетена в косичку. Глаза карие и ужасно хитрые. На шее пудовый крест - такой можно свистнуть только в церковной лавке. Зато на руке перстень с черепом. Одет в кожаную куртку поверх некоего подобия рясы.

- Та меня хозяин ваш интересует! Я с Днепроежовска, хочу сотрудничество предложить!

- Роман Борисович вечером подойдёт. Фёдор, может, и раньше появится, передаст.

Чувство опасности молчало, и жизнь опять начала казаться интересной. Зара полюбопытствовала:

- Слушайте, вы священник или панк, не могу понять?

- Понемножку и того, и другого. Всю юность гонял на мотоцикле, потом получил восемь высших образований, одно из них - духовное. Был рукоположен, но меня лишили сана. За что, думаете? Устроил в церкви дискотеку, и меня не поняли. А другой раз мне певчих не хватало, так я двух конкретных панков попросил. Голоса-то у них были! Но старушки попадали у обморок. Ну не гмысь? Кстати, будем знакомы: отец Инсинуарий.

- Зина, - нет, он ей положительно понравился. По крайней мере, развеселил.

* * *

Вскоре действительно, как почувствовал, появился Фёдор. Правая рука хозяина. Молодой парень - постарше, конечно, Зары, но помоложе Тигробарса, каким тот был два с лишним года назад. Мефодиил, картинный красавчик, ничего, кроме отвращения, у фандоринской наследницы не вызывал. Фёдор - скорее страшненький, но умный. Белокурый, растрёпанный, глаза узкие, серовато-зелёные, улыбка "себе на уме".

Парень, как всегда, весело приветствовал "Зину" и жестом фокусника вытащил откуда-то шоколадку. На секунду Зара почувствовала себя униженной. Но уже в следующее мгновение жадно вгрызлась в батончик. С тех пор, как она здесь работала, ей постоянно хотелось есть.

Тем временем Фёдор со странным священником завели деловой разговор на профессиональном сленге. Зорька героически пыталась слушать внимательно, но понимала не больше половины. Обсуждали каналы сбыта, предпочтения публики и разные ухищрения - в них-то валькирия сразу и запуталась. Наверное, потому собеседники её и не стеснялись - всё равно ничего не поймёт.

Наконец Фёдор увёл Инсинуария. Потом вернулся к лотку и сказал:

- Зин, закончишь работу - я за тобой зайду. Приглашаю на корпоративную вечеринку!

- А Роман Борисович ругаться не будет? - прикинулась Зарница дурочкой.

- Ни в одном глазу! Там все твои товарки будут, радость-то у всей фирмы! Хохляндию осваивать будем! Дождись, Зинаида, так ты ещё не веселилась! - с этими словами парень убежал.

Зара задумалась. С чего вдруг такое? Все знают, что нет никого бесправнее лоточниц. Тем более в такой жульнической конторе - не будут же организаторы каждую девчонку посвящать в свои махинации! Очень подозрительная широта души!

Сбежать? Позвать Козявкину? Нет уж, дудки. Она, Зорька, сама во всём разберётся!

...Шайка собралась в кафешке на выходе из рынка, у станции метро. Роман Трёхгорский снял на сегодня то, что здесь гордо именовалось "большим залом". Тут действительно были ребята и девочки со всех точек и ещё какие-то хмыри - наверное, изготовители контрафактной продукции. Все сидели вокруг одного большого стола. Но Зара оказалась не с "коллегами", точнее, между ней и ближайшей девчонкой уселся Фёдор, а с другой стороны от агентши оказался панкующий поп.

Дел здесь не обсуждали. Гремела музыка, вино лилось рекой. Все быстро захмелели, включая шефа, но исключая его зама, гостя с Украины и саму Зарницу. Та, памятуя, как ей было нехорошо после выпускного, ещё давным-давно выпросила у Кассильды амулет против опьянения и теперь теребила аметистовый кулон. Что помогало остальным - неизвестно. Но и Фёдор, и Инсинуарий пили рюмку за рюмкой и не пьянели. Расстрига сыпал историями из собственной жизни, которые звучали почище анекдотов. Выяснилось, что после дискотеки в церкви на него наложили епитимью и отправили в дальний монастырь. Но там весёлый священнослужитель не растерялся и согрешил с настоятельницей - это и стоило ему сана...

В промежутках, обходясь без гитары и перекрикивая многоваттовые колонки, Инсинуарий с большим чувством распевал разные вещи из репертуара "Гражданской Обороны", "Красных Звёзд" и "Чёрного Лукича". Попытался даже изобразить нечто из "Раммштайна", но из-за отсутствия аккомпанемента особо не преуспел.

Зара и Фёдор смеялись и подпевали, но оба оставались настороже. Словно ждали чего-то...

Развесёлый Трёхгорский кружил по залу всех по очереди девчонок. Но когда подошёл к Зарнице - Фёдор неожиданно отрезал:

- Подвинься, бочка пивная! Эту девушку приглашаю я!

И Роман Борисович ничего наглецу не сделал. Пробормотал заплетающимся языком:

- Ну и ладно... м-мало их, ч-что ли...

Плюхнулся на стул, уронил голову в салат и захрапел.

Зара уставилась на Фёдора. "Серый кардинал"? Подлинный хозяин фирмы? Посланец ада? Вот этого ей бы очень не хотелось, молодой человек ей скорее нравился. Только это не повод, чтобы...

- Эй, а меня вы спросили? - с вызовом обратилась к нему девушка.

- Я тебя, Зинаида, оградил от приставаний пьяного нахала. А дальше решай сама.

Хоть и была валькирия абсолютно трезвой - тут у неё закружилась голова. Ну что же - дуэль так дуэль!

- Сама? Не, танцевать не хочу. Фёдор, а слабо со мной в карты на желание?

- Мне вообще мало что слабо. Народ, у кого колода карт найдётся?

Нашлась у одного из хмырей.

- А ещё программист... - усмехнулся Зарин поклонник-противник.

Увидев, как девушка тасует "черви" и "крести", отец Инсинуарий поперхнулся. Дёрнул юную соседку за рукав и не своим, дюже серьёзным голосом сказал ей на ухо:

- Estoy aqui. (Прим. автора: я здесь (исп.), название одной из песен Шакиры).

Но Зорька даже головы не повернула:

- Да ну вас, товарищ поп, Шакира вам совсем не в масть!

Зарницу уже несло и кружило. Из глубины души поднималось пьянящее ощущение вседозволенности. Прикосновения к картам были прикосновениями к Фёдору, отчаянными, смелыми ласками. Во взглядах, которыми обменивались молодые люди, можно было прочесть многотомные романы о любви. Воздух в зале явственно сгустился. Вот-вот ударит молния...

* * *

Зара проиграла. И, абсолютно счастливая, упала на грудь к Фёдору. Теперь ей было ясно всё. Перед глазами горели огненные буквы: "Ищи того, кто тебя обыграет"...

В радиусе морской мили от места событий не наблюдалось и тени Кассильды. Зато священник вскочил со стула. Швырнул на стол свою живописную бороду и причёску с "хвостиком". Оказалось, что под всем этим он - брюнет с короткой стрижкой и седыми висками. Только глаза не по делу карие.

- Именем закона вы арестованы! - прокричал Инсинуарий совсем другим голосом, чем разговаривал весь день. - УВД Московии, полковник Фандорин!

Фёдор не тронулся с места, только крепче прижал Зару к себе:

- Да я с самого начала отлично знал, кто вы такой! Кстати, вам с голубыми глазами лучше.

- Вы под прицелом, - ровным голосом сообщил Эраст Петрович. Вся кровь медленно отлила от его лица, а цепочка с крестом оказалась в руке. Стало видно, что звенья цепи - не что иное, как мелкие звёздочки с ужасно острыми краями. - Сейчас перекрещу, а не поможет - тогда цепь на шею...

- Валяйте, - не менее спокойно отозвался демон. Зорька оторвалась от него и остановившимся взглядом уставилась на отца. Чары рассеялись, она была уже не в облике Зины, а в своём собственном. Только непохожа, совсем непохожа на себя прежнюю. Отрешённая, недобрая, дышащая грозной силой, сидела она между противниками.

Рука Фандорина дрогнула. Но всё же начала чертить в воздухе крестное знамение.

Фёдор и Зара совершенно одинаковыми движениями схватились за горло, словно их что-то душило.

Пальцы полковника разжались. Крест упал к его ногам. Молодые люди вздохнули свободно.

- Так-то, - молвил демон. - Она наша. По собственному желанию и по итогам честной игры. Вот Трёхгорского с компанией могу подарить, вы ведь по их души, не по чертячьи... Обещаю - никто здесь не протрезвеет и не сдвинется с места, пока милиция не придёт.

- Это подождёт, - Эраст Петрович вынул наконец цветные линзы и пристально посмотрел на Фёдора, словно пытаясь загипнотизировать: - Шанс.

- Что?

- Шанс отыграть у вас душу моей дочери. Дадите или нет?

- Шалите! Я что, псих - с Фандориным за карты садиться? Вы с ней самой сыграйте!

Полковник зажмурился, сейчас только ощутив, что в глаза ему словно песку насыпали. Ситуация была патовая. По-честному Зара в любом случае у него выиграет. А мошенничать учил её тоже он, так что им друг друга не провести. Она чертовски, дьявольски способна, бедная, глупая, сумасшедшая девчонка, мать её за ногу! Мать её...

Так, а вот это уже конструктивная мысль!

- Мать девочки м-можно поставить в известность?

Демон Фёдор явно озадачился. Поглядел в глаза своей новой инфернальной подруге:

- Зара?

В синих очах промелькнуло что-то человеческое:

- Фёдор, я их люблю. Пусть попробуют. Я не хочу, чтобы мои ссорились...

- Ладно, - милостиво согласился посланец ада. - Разрешаю звонок другу!

* * *

Шура примчалась через полчаса. Обругала всех присутствующих дураками, болванами и психопатами и села играть против собственного ребёнка. Шансы были - половина на половину. Но выиграла Александра. Наверное, потому, что никогда не была Фандориной...

Обессиленная Зара откинулась на спинку стула. Вид у неё был такой, словно она выходила из наркоза. Эраст Петрович и Фёдор встали по обе стороны от девушки. Отец обнял её за плечи, прижал черноволосую голову к своей груди. А демон опустился вдруг на пол, к ногам принцессы...

- А ну отойдите от неё! - сверкнул глазами Фандорин.

- Та пусть попрощается! - неожиданно вступилась Шура.

- Спасибо, - с чувством сказал посланец ада. - Воистину свой своего всегда поймёт... - с этими словами он почтительно поцеловал Зарин башмачок - и исчез.

...Вскоре приехала милиция и забрала всех, кто был в зале. А коллег с дочкой подбросила до дому.

До рассвета Зарница металась в горячечном бреду. Эраст Петрович укачивал её, как маленькую. Давным-давно, когда она плакала по ночам, Шура могла бросить на неё фирменно-менвитский, льдистый взгляд и махнуть рукой:

- А, это не лечится! - и уйти на кухню, спешно придумав себе занятие. А он, Фандорин, если не успевал к этому времени заснуть или не ломал голову над кознями разных злоумышленников, мог качать дочку хоть до утра. Впрочем, у папы на руках она быстро затихала...

И вот словно время повернуло вспять. Шура, правда, сидела рядом, клевала носом, но спать не могла. Слушала, как муж напевает тихонько, успокаивая Зару:

В одинокие дома -

О-о, беспокойный ветер...

Полетела голова,

О-о, закружились ветки...

Над полями

Серый костёр дождя,

Побеждённые травы

Неугасимого дня!

Пропуская руладу без слов, полковник вздохнул:

- Господи, вот п-привязался этот "Лукич"!

- Та ладно, що тебе не нравится? Я ей маленькой весь репертуар пела... - и Александра продолжила:

Не отыщешь нужных слов,

О-о, всё затёрто мёртво,

Плоскогория мозгов,

Ой, да ни ложбинки, д' ни пригорка...

- Нет, как я пою - ей никогда не нравилось... Опять забеспокоилась... Ну-ну-ну, маленькая, и зачем ты только туда полезла? А ты, Фандорин, не узнал её, що ли?

- Так она п-полностью изменила внешность! - полковник говорил шёпотом, а сам гладил дочь по голове, и Зорька на глазах успокаивалась, засыпала. - Когда я подошёл к девочке-лоточнице, то первое, на что обратил внимание - она руки держала так, словно недавно рассталась с косами. Потом ещё замечал знакомые жесты - она ведь не научилась п-пока перевоплощаться! Но, каюсь, глаза у меня открылись поздно. Когда она начала тасовать карты. Я честно назвал ей п-пароль. Но она уже не вняла. Будь проклят этот Фёдор или как там его по-настоящему зовут!

- А вот это ты, Эраст Петрович, зря. Был бы он такой уж козёл - он бы не позволил нам отыграть Зару. Судя по тому, що она у бреду наговорила - валькирия Козявкина повела себя у сто раз хуже... И Гробынюшка тоже хороша...

- Ну это, как говорят, уже диагноз! Но их обеих Заря-Заряница п-проклянёт, а Фёдор этот, скотина, украл её сердце! Хотя я сам, конечно, виноват - брякнул тогда про карты...

- Ты во всём виноват кругом и напрочь. И я тоже. Так що это вже непринципиально. А що касается Фёдора - то он сам остался без сердца. Тут любовь - как удар кинжала!

- Только через мой труп!

- Ну если ты сейчас скажешь, що "Фандорины никогда..." - то я у тебя брошу подушкой. Я сама-то, трам-пам-пам, кто?! Адова сиротка. И Фёдор, похоже, из них же. Карма такая, любимый, - кто с нами не падает, тот с нами не летает!

- Так-то оно так... Но ты можешь б-бросать в меня чем угодно, а я всё-таки скажу: Зара моя маленькая любимая дочка, и ещё она - п-последняя из Фандориных. После неё фамилия пропадёт.

- Спохватился! А кому я девяносто два раза говорила: давай второго ребёнка заведём! А ты проклятия боялся... И вообще наш род продолжается по женской линии! Хотя... Не такие мы с тобой и старые, может, у нас ещё получится мальчишка... И знаешь... ты будешь долго смеяться... и я могу ошибиться... но может быть... хотя две недели не срок, щоб о чём-то говорить... но вспомни ту ночь, когда мы с тобой ждали Зару с выпускного...

- Ох, Шура, Шура! Ну что тут сказать? Только допеть п-песню...

Над полями

Серый костёр дождя,

Побеждённые травы

Неугасимого дня!

Дай-да-дай-да-дай-да-дай...

Дай-да-дай-да-дай-да-дай...

Февраль - апрель 2005