|
|
||
Альтернативка по Дозорам. Если Светлый и Тёмная вдруг познакомятся поближе - что получится? | ||
Наша история начинается до первой книги Дозоров, Городецкий только что переведён в оперсостав, Светланы ещё нет даже на горизонте...
Настроение у нее было на нуле и даже ниже, лицо не выражало ничего, кроме усталости и раздражения.
Завулон был сегодня не в духе. Да он, в общем-то, всегда был не в духе - но по пятницам особенно. Он задержал Алису допоздна, нагружая совершеннейшей ерундой, а с утра нужно было опять вставать и идти на эту чёртову работу... Да ещё была утренняя ссора с матерью - та ведь наверняка до сих пор злится.
Алиса недобрым словом помянула сумрак в комплекте со Светом и пнула очередную банку. Кусок алюминия улетел куда-то в ночную тьму...
...Банка перенеслась через мостовую и упала к ногам усталого и мрачного оперативника Ночного Дозора. Антон Городецкий шёл по другой стороне улицы, высматривал неизвестно кого... Ночь только начиналась, а он уже успел изругать последними словами службу и себя не на своём месте. Ещё мусорят тут всякие! Дозорный тоже от души наподдал банку. И тут же понял, что на середине улицы жестянка врезалась во что-то живое. Тёмное, злое, парящее над мостовой...
Что за кошмар пришёл в Москву?!
...Алиса вздрогнула. Было темно, и она, до того не смотревшая вперёд, всё больше вниз, не заметила, как на улице появился ещё кто-то... Несколько кого-то.
В первую очередь заставил насторожиться звук несчастной пнутой банки. А уж когда она не долетела до цели, врезавшись во что-то ещё...
Алиса побледнела.
"Чёрт... Чёрт!!! Нужно что-то делать!!" - промелькнула у неё в голове паническая мысль.
Но прежде чем создавать любые заклинания, нужно было хотя бы узнать, с чем имеешь дело.
- Кхем... - неуверенно кашлянула девушка...
...На тёмной улице раздался вздох какого-то большого существа, сравнимый с дрожанием земли перед землетрясением. Существо (или субстанция) пыталось понять, кто в него бросается, кто идёт по обеим сторонам улицы, кто из двоих мешает ему тихо накрывать мостовую...
А Светлый дозорный лихорадочно перебирал в карманах амулеты, прикидывая, чем ударить... Он просто не мог разглядеть габаритов этого "чего-то" и понять его природу. Оно что, дрыхло там? Или... ждало жертву?
На той стороне улицы Антону померещилось чьё-то присутствие... Женское. Надо спасать. Защищать...
...Так как никто на её "кхем" не отреагировал, Алиса стояла на месте и пыталась понять, что перед ней маячит. Несмотря на то, что в темноте она видела очень хорошо, существо невозможно было различить.
Как будто сгусток Тьмы - но ведь её нельзя сконцентрировать в одном месте, да и по ощущению это была совсем не Тьма. Что-то... скорее, сумеречное.
Сумеречное?!
Алиса судорожно прикидывала, что лучше - просто заорать на весь переулок или позвать Завулона. После секундного сомнения последний вариант был отвергнут, поскольку, как уже говорилось, Завулон был сегодня не в духе и вряд ли стал бы спасать свою сотрудницу от этого глюка. Да и позора потом не оберешься, если глюк этот совершенно безобидный.
Ещё через пару секунд и первый вариант был отметён в сторону. Девушка явно чувствовала, что метрах в десяти от неё стоит кто-то... нормальный.
Алиска глубоко вздохнула и принялась ждать, пока её спасут.
...Да, это было подлинное порождение сумрака...
- Девушка, стойте, не шевелитесь! - Иную Антон в ней не распознал, всё застилало "нечто". - А ты... А ну сгинь в сумрак! Сгинь, я тебе говорю! Ты что делаешь на мирной московской мостовой?!
Городецкий прекрасно понимал, что несёт чушь, притом опасную чушь, но хотя бы отвлекал внимание на себя.
И существо повелось, тронулось на его сторону улицы.
Антон достал из карманов несколько амулетов и ударил, наполовину вслепую.
...При всей опасности ситуации, услышав указание "не шевелиться", Алиска хихикнула. Тихо так, чтобы не привлекать внимания.
Ну, а так как Тёмные все эгоисты, она не стала кричать "нет, лучше я её уничтожу" - так делают только Светлые. Донникова же просто послушалась и стала наблюдать, как её спасают.
Ещё ей было интересно, человек это или Иной. Потому что за тенью Сила не ощущалась... Хотя вряд ли, конечно, человек стал бы кричать на улице про сумрак и вообще связываться с настолько странной опасностью. Ну, если только фильмов дурацких насмотрелся...
...Существо перевернулось кверху низом и зашипело. Удары Силой ему не понравились. Оно пыталось утянуть Антона в сумрак. Но не получалось - дерзость Светлого держала его как якорь.
Наконец непонятное создание сдалось. Правда, не убралось в сумрак, а просто уплыло над мостовой в ту сторону, откуда пришёл дозорный.
- Девушка, вы там в порядке? Оно смоталось!
"Всё-таки Иной..."
Когда нечто улетело "на юга", стало значительно светлее (для ночи-то), и Алиса, наконец, смогла разглядеть парня, который её спас.
Спас? Ну, учитывая, что глюк на неё и не нападал...
- Я? В порядке, - усмехнулась Алиса, отстукивая каблучками чёткий ритм, подходя к Антону.
"Светлый..."
- Позвольте узнать, когда же состоялось перемирие Дозоров, если Светлые стали помогать Тёмным? - она подмигнула молодому человеку.
Драться с ним не хотелось, более того - это было просто глупо. Ночью, когда за миром следил Ночной Дозор, так опрометчиво начинать какие-либо действия...
"Иная... Тёмная... Ох... Ну что ж. А красивая..."
- Да при чём тут перемирие... Вы женщина, я не мог оставить вас в беде... К тому же, если уж честно, то мне не было видно, есть ли у вас Сила... Но это не меняет дела. Думаю, жуткое нечто жрёт всех... Пожалуй, мне надо доложить начальству, что из сумрака вылезла жуть во мраке...
- Странный ты, Светлый, - Алиса прищурилась, глядя на парня из-под упавших на лицо волос. Потом привычным жестом отбросила волосы назад. - Вы все такие хорошие или только ты? Тёмных спасаете... - с усмешкой протянула она. Потом пожала плечами: - Докладывай.
"И не забудь сказать Гесеру, что спас любовницу Завулона, он ещё больше обрадуется..."
- Разные есть... Как и у вас, наверное... Меня полупериодами пинают за излишнюю терпимость...
Уходить Городецкому не хотелось. Работать не хотелось. Хотелось стоять и разговаривать, пытаясь понять ТУ сторону...
- Доложу. Потом только...
- У нас нет Иных, которые помогали бы Светлым, если говорить о конкретном случае... - Алиса в очередной раз улыбнулась. Немного помолчала. - Конечно, мы можем стоять здесь и дальше. Но не знаю, как вас, а меня не очень устраивает идея торчать ночью в довольно стрёмном переулке и разговаривать о вечном со Светлым незнакомцем.
- Ну давайте познакомимся... И пойдём куда-нибудь в более приемлемое место...
"Что я плету..."
- Антон.
"Тьма, куда его понесло?! Нет, я, конечно, знаю, что привлекательна... Более того - прекрасна! Но чтобы так..."
- Алиса.
- Рад познакомиться! Ох, Свет и Тьма, я ж при исполнении, мне же надо эту дрянь догонять... Но сначала я бы вас проводил...
- А ты что, один работаешь? - удивлённо спросила Алиса. - Проводить можно... Тут недалеко. Часа два, - она хмыкнула.
- На данный момент один, если что - вызову кого... Два часа? Пешком? Или как?
- Да я пошутила, неудачно, - Алиса отмахнулась и медленно пошла дальше по переулку. - Минут десять. Ваши, кстати, постоянно тут собираются. Выслеживают... Неприятно как-то. Выходишь из дому - на тебя Светлые смотрят. Я под подозрением? - она оглянулась и посмотрела невинными зелёными глазами на Антона. - А вообще, я просто беседу поддерживаю.
"...А ещё оправдываюсь".
Городецкий ускорил шаг, догоняя девушку:
- Я не слышал, чтобы вы были под подозрением... Давайте провожу, потом позову бригаду ловить это НЕЧТО...
- Спасибо...
"Хватит. Хватит-хватит. Ну что ты, Алька, Светлого благодаришь? За что? Это его желание. Это ему нужно мир спасать..."
- А чем ты занимаешься в Дозоре?
- Раньше в компах ковырялся... Сейчас вот в опера перевели... Да всё кажется, что не моё это...
- Бывает, - она кивнула. И дозорный не нашёлся, что ещё сказать.
- Мы пришли, - тихо заметила через несколько минут Алиса, останавливаясь у подъезда. - Ммм... Спасибо, что проводил, Антон.
- Не за что, Алиса, это мой долг. До свидания?..
По правде говоря, прощаться совсем не хотелось. Гораздо приятнее стоять здесь с ней, чем бродить по тёмным и опасным улицам...
- Долг? - грустный смех. - Какие странные понятия о долге. И... да. До свидания... Наверное.
Долгие проводы - лишние слёзы... Вообще-то девушек положено провожать до лифта... но не хотелось быть навязчивым.
Антон слегка поклонился, повернулся и пошёл прочь...
Алиса постояла ещё пару секунд, потом отвернулась и вошла в подъезд.
Городецкий шёл медленно, словно нехотя... Через сотню шагов обернулся - и уже не увидел Алисы.
Надо было возвращаться на пост. И вызывать патруль.
А потом полетели погоны - хотя никаких погон, конечно, и не было. Городецкого просто лишили магии на пятьдесят лет и начертали на двери его квартиры десяток позорных рун. Отныне ни один Светлый не имел права подать ему руки.
Инквизиция в дело не вмешивалась. В инциденте ведь пострадали только люди, а Иных это никак не затронуло. Хоть страшное ОНО потенциально угрожало и Светлым и Тёмным.
И да, Антон Городецкий наотрез отказался давать какие-то объяснения своей преступной халатности. Ничего более чем: "Ну я лопух, ну у меня сигареты кончились, вот и пошёл в другую сторону!" - от него добиться не удавалось. Психа придурочного он изображал настолько убедительно, что бывшие коллеги по Дозору даже побрезговали ковыряться в его сознании. Мало ли, ведь, в конце концов, ЭТО могло и мозги ему необратимо набекрень поставить...
На самом же деле Антон просто дал себе слово ни под какими пытками не называть имени Алисы. Ведь неизвестно ещё, к каким последствиям для обоих Дозоров и, главное, для неё лично могло это повести...
* * *
Донникова всё так же работала.
Иногда вспоминала парня, который спас её от сумеречного глюка.
Когда Алиса услышала, что Антона лишили Силы, первым порывом было - пойти к нему. Но, как это обычно бывает, сначала были дела, потом был Завулон, потом снова дела, и так по кругу.
Воспоминания стирались, и черствела душа.
Жизнь текла своим чередом. В мелочах - динамичная и насыщенная, а в целом - такая же тягучая и унылая, как раньше.
Алиса не умела скучать. А даже если и попробовала бы хоть раз, всё равно не стала бы тратить столь ценное чувство на какого-то Светлого, который случайно подвернулся под руку тем, уже совсем далёким, осенним вечером.
Жизнь текла своим чередом. Утром Алиса ехала на работу, отсиживала там положенные восемь часов и возвращалась в пустую, холодную квартиру.
Немного настораживал Завулон, который сменил индифферентное наблюдение на диковатое любопытство. Любопытство хищника, после которого мало кто выживает.
Алису всё это раздражало. Раздражало отношение к ней, как к вещи (да кого оно не раздражает?), раздражала дурацкая должность оперативницы. Всё на свете раздражало.
А выхода не было. Она всё так же ездила на операции, устраняла Светлых... Когда потребовалось заняться Тёмной, терпение по капле начало вытекать. Какой-то старухе посвящала своё бесценное внимание половина Дозора, а её, Алисы, появление... Ну, нельзя сказать, что совсем не замечали. Но никто не воспринимал её как личность, вполне уже цельную и сформировавшуюся.
Нужно было сделать круг Силы, помочь одному из своих вытащить какую-то Тёмную старуху, Тьма его знает зачем... Этот бессмысленный расход Силы приводил Алису в отчаяние. Она ненавидела всех и вся. Она ощущала Силу на кончиках пальцев, Сила фонтаном била из неё... А первый урок, с призмой, забылся напрочь. Нельзя поддаваться эмоциям в сумраке. Он жадный. И очень голодный.
Алиса даже не почувствовала, что Сила исчезла. Естественное состояние беззащитности стало просто чуть более ощутимым.
А жизнь текла своим чередом. Она не умела, черт возьми, течь иначе.
* * *
Городецкий уже который месяц охранял какой-то склад - сутки через двое. Нет, ну конечно, сначала он честно пытался устроиться по специальности... но очень быстро понял, что программистов в столице - перепроизводство. На новом месте работы Антон был далеко не единственным товарищем с высшим образованием. И каждый Божий день начальство обещало, что вот-вот начнёт ставить Жутко Автоматизированную Систему Управления Складскими Запасами. Бывший дозорный только криво ухмылялся, слыша подобное. Хорошо хоть зарплату не задерживали и не приходилось искать вторые и третьи источники средств к существованию... Жил неудавшийся Светлый, конечно, впроголодь, но старался всё же не поддаться соблазну: мол, напиваться дешевле, нежели есть. Всё равно проблемы и переживания в спирте топиться не желали...
Если бы у него была возможность повернуть время вспять - как бы он поступил? Если бы знал заранее, что эта Алиса - Тёмная ведьма, стал бы он с ней связываться? Наверняка ведь стерва и развратница, как все они...
Только вот упорно не хотелось думать о том, что она оказалась там специально. Взяла его на жалость, на рыцарские чувства, чтобы потом подставить и лишить Силы. Не верилось в подобное. Всё было случайно. Сглупил сам он, Светлый дозорный, а не Алиса. И нечего валить всё на неё - даже мысленно...
"Я когда-нибудь об этом пожалею, я когда-нибудь день этот прокляну, но сегодня я одной тобой, одной тобой болею, но сегодня я люблю тебя одну..."
Песня упорно крутилась в голове, хоть и не подходила к случаю. Неужели он, Городецкий, повторил бы всё сначала? Ведь ничего и не было между ним и Тёмной - лишь призраки и иллюзии...
* * *
"Артек".
Всё вокруг приводило в бешенство. Сотни галдящих детей, десятки воспитателей... Нужно было отдохнуть, как-то развеяться, а Алиса чувствовала себя как на работе, напряжённая до предела.
И вдруг увидела Его. Того, кто, если бы и был Иным, то обязательно Светлым. Было острое желание его испортить, "отемнить". Недолго думая, Донникова позвонила Завулону, спросила разрешения. Без этого начинать какие-либо действия было просто опасно для жизни. Завулон усмехнулся и разрешение дал. У Алисы ещё возникло странное ощущение неправильности, которое она решительно отбросила и с головой окунулась в короткий, курортный роман.
Были свечи, ночной пляж, море и секс. Были любовь, влечение, наслаждение и упоение. Была романтика.
А после было Открытие. Светлый.
Хотелось выцарапать ему глаза. Хотелось выдрать с корнем все его волосы. Хотелось банально его убить.
Зубы скрежетали так, что слышно было на другом берегу Чёрного моря.
Игра, значит? Будет тебе игра, Светлый.
...Чёрное море. Чёрное и тягучее, как время, в котором жила Алиса.
Пресс.
Вот, значит, как? А что же - любовь?
Пресс.
Не было никакой любви. Ты сам признавался!
И ты. А я лгал.
Светлые не лгут.
Пресс. Пресс. Пресс.
Тонешь? Тони.
Я ведь люблю тебя...
А я нет.
Пресс.
Достаточно.
...Морю была принесена жертва. И море благодарило, и море штормило.
К утру труп выбросило на берег. Алиса этого уже не видела.
Утром Завулон лично приехал за ней. Побросал её чемоданы в машину, посадил туда саму Алису, надавил на газ и умчался в неизвестном направлении. Как будто бы и не было никогда воспитательницы Алисы в лагере "Артек". Иллюзии это всё. И плохие сны. Ведьмы не бывают воспитательницами.
* * *
Такой же иллюзией показались спросонья Антону голоса в его квартире, прямо над ухом.
"Приснится же ерундистика с утра пораньше... - надо сказать, что на самом деле было уже хорошо за полдень... - Отвалите! Нету вас и никогда не было! Не было Дозора! И никакого Пресветлого Бориса Игнатьевича!"
Но голос бывшего шефа продолжал назойливо лезть в уши. Правда, обращался глава Ночного Дозора не к своему сотруднику-расстриге, а к кому-то невидимому:
- Ну и зачем тебе это надо, Завулон? С ним ведь и так уже... фактически покончено.
- Всё не так просто, Гесер, - ответил незнакомый голос. - Я об этом деле знаю больше, чем ты. И мой сотрудник здесь замешан не меньше, чем твой. Сотрудница.
- Хочешь сказать, что Городецкий поэтому и запирался? Хочешь сказать, что ты всё подстроил?
- Я всего лишь хочу сказать, что судьбы этих двух идиотов связаны между собой. И от этого так просто не отмахнёшься. Даже если ты со свойственным тебе милосердием устроил самосуд над своим сотрудником и выпихнул его на обочину жизни. Пока в дело не вмешалась Инквизиция, лучше бы нам с тобой восстановить баланс по-своему.
На этом месте у ничего не понимающего бывшего дозорного зашумело в ушах, и он снова провалился в неспокойный сон. До той минуты, пока Иного-расстригу не потрясли за плечо и он не увидел над собой склонённое лицо всамделишного Бориса Игнатьевича.
- Ну что вам от меня надо? - пробурчал неудавшийся Светлый вместо приветствия. - Я же для вас больше не существую!
- В последний раз, Антон. Я не думаю, что ты заслуживаешь такого позора, каким тебя заклеймили.
- Вы... узнали что-то новое? Не верьте.
- Это тебя не касается, Городецкий. Просто... у меня к тебе последняя просьба. Пожалуйста, встань и оденься. В твою дверь сейчас позвонят.
* * *
Накануне, сидя в кабинете, забившись в уголок дивана, Алиса слушала переговоры Завулона с Гесером и обдумывала своё положение.
Одно дело - просто секс с начальником. Это понятно и объяснимо.
Совсем другое - то, что было между ними в последнее время. Совсем другие взгляды и совсем другие ласки. Совсем другое поведение.
Но это не было любовью. Это был холодный, равнодушный расчёт. После года влюбленности в Завулона Алиса знала это.
Завулон говорил по телефону, периодически оценивающе косился на девушку, потом снова говорил... Его слова ничего не значили для Алисы, это был просто набор звуков, в который даже не хотелось вникать.
Хотелось горячего шоколада, и тёплого одеяла, и камина, и чьих-нибудь объятий. В Москве шёл дождь, и она промокла до нитки.
Завулон положил трубку и бросил на неё ещё один внимательный взгляд.
А потом был и шоколад, и одеяло, и объятья, и целая ночь "любви". Того, что принято называть любовью.
...Рано утром Артур лично отвёз Алису в довольно старый и обшарпанный дом, поднялся с ней до квартиры и позвонил в резкий звонок, изменив тем самым всю её жизнь.
Может, этого она и ждала столько лет?..
Красивая, роскошная... недовольная. Или, скорее, непонимающая.
За неполный год она ничуть не изменилась. Вот только теперь, при ярком свете и без обезличивающей верхней одежды, молодая ведьма сражала сразу и наповал. Надето на Алисе было нечто воздушное, подходящее только для бала... с демонами и чудовищами?.. Дома у Городецкого она выглядела экзотическим растением, насильно пересаженным на здешнюю, не слишком благодатную, почву.
Антон мимолётно застыдился беспорядка, царившего в квартире... И стоял, как дурак, в дверях, не сводя глаз с Алисы. По стоявшему с ней рядом мужчине бывший дозорный только взглядом скользнул и не решился больше разглядывать...
* * *
Дверь открылась изнутри. Тот самый, почти забытый Светлый, судя по всему, хозяин квартиры, несколько секунд всматривался в молодую ведьму каким-то остекленевшим взглядом и только потом посторонился - кажется, после чьего-то слишком прозрачного намёка.
Завулон подтолкнул Алису внутрь.
Сама девушка пребывала в состоянии лёгкого шока. Бывает иногда такое ощущение, когда встречаешь кого-то давно знакомого в абсолютно неожиданной, несуразной ситуации - и впадаешь в ступор. Донникова в полной мере испытала на себе это чувство.
Когда Городецкий отвернулся, отступая на кухню и явно собираясь делать чай, Алиса глубоко вздохнула и немного помассировала пальцами виски, чтобы прийти в себя. Сердце билось в безумном ритме.
В этот момент она ощутила руку Завулона у себя на талии и почувствовала некое спокойствие.
Её шестое (седьмое, двадцать седьмое, да все...) чувство подсказывало, что дело тут нечисто, а все линии вероятности сводились к Антону.
Когда здесь, в тесной кухне с мерно жужжащим холодильником, сидели за столом двое Великих, не хотелось вдумываться в смысл происходящего. Он наверняка был.
А она, как Скарлетт О'Хара, подумает об этом потом. Ещё успеется.
Рука Артура уверенно, как ни в чём не бывало, лежала на её талии, словно обозначая собственность, границу доступа.
Алиса поправила сползшую с плеча бретельку купленного вчера платья. Надо же, а ведь ещё вчера, в том магазине, она так долго выбирала наряд, цвет которого не раздражал бы Завулона, длина которого не раздражала бы Завулона, застёжка которого не раздражала бы...
Или она была не так уж и счастлива, как ей казалось?..
* * *
Городецкий так и забыл поздороваться. На автомате зажёг плиту и плюхнул на неё чайник. Не просил объяснений... и даже не ждал их.
Всё было как во сне.
Задумавшись о своей тяжёлой судьбе, Алиса на некоторое время выпала из реальности, а привёл её в чувство грохот чайника, поставленного на плиту. Донникова практически почувствовала, как за её спиной поморщился Завулон, и заметила, как вздрогнул шеф Светлых.
- Издеваешься, Городецкий? - прошипела Тёмная под нос, бесцеремонно ставя локти на стол и закрывая руками лицо, отгораживаясь от неяркого, но раздражающего света лампочки.
- Чай - это хорошо, - уронил Борис Игнатьевич, которого на самом деле звали Гесером. - Хотя нам бы не помешало чего покрепче...
- У меня только водка. Хреновая, - Антону было отчаянно неловко за свою неустроенность, за растрёпанные волосы и небритые щёки, за всё... - Я не издеваюсь, - он смотрел на копну рыжих волос и тонкие Алисины руки. - Я тупо ничего не понимаю...
Она молча пожала плечами.
Завулон в ответ на беседу о водке вытащил из кармана (сумеречного кармана?) бутылку хорошего коньяка.
- Не напивайся, Борис, нам ещё делом нужно заняться, - мягко заметил он, ставя бутылку на стол.
- Артур, речь не о "напиться", а о "прийти в тонус". Антон, у тебя есть рюмки или мне самому позаботиться?
- Целых - прописью три...
- Хватит. Вам с Алисой даже лучше будет выпить из одной...
Услышав такое, Городецкий чуть не разбил ещё одну рюмку или все три...
Завулон миролюбиво усмехнулся.
- Кому ты оправдываешься, Борик? Как будто я не знаю, как ты "приходишь в тонус".
Алиса на всякий случай отъехала на табуретке от стола.
- Я не пью, - пробормотала она скороговоркой.
Все это было сказано почти одновременно, но все, кому предназначались слова, услышали их.
Гесер хмыкнул и начал разливать коньяк в рюмки, принятые у Антона.
- Мадемуазель... пить не надо, надо только пригубить. Мой бывший сотрудник чист и честен... но у вас есть, судя по всему, то, чего нет у него... Прошу!
Одна рюмка перед Борисом, вторая перед Артуром... Третья - посредине между Алисой и Городецким.
- Не-е-ет, - девушка отъехала ещё дальше, с улыбкой и таким выражением лица, будто ей наркотики предлагали или трупа съесть. - Даже не думайте!
- А я выпью, - вздохнул Антон и взял рюмку. - Может, в голове прояснится...
Отпил. Немного - это же не водка, это надо смаковать, словно мечту...
Поставил рюмку на стол.
Взглядом, полным подозрений, Алиса пронаблюдала за процессом. Отметила про себя, что пить вообще вредно.
Гесер переглянулся с Завулоном, покосившись на спорную третью рюмку. На лице Пресветлого отразилось тяжкое раздумье.
Лицо же Городецкого не было лицом человека (ну пусть даже бывшего Иного...), отравленного или принявшего слишком большую дозу спиртного... Ему просто было вкусно - и по-прежнему непонятно происходящее, но теперь это уже не так тревожило...
Алиска скрестила руки на груди, понимая, что пора брать ситуацию в свои руки.
- Что происходит? - банальнейший вопрос, который должен был объяснить всё творящееся здесь.
- Происходит определённый ритуал, - скучным голосом пояснил Гесер. - Для которого я в последний раз попросил помощи Антона, пострадавшего за правду, и прошу теперь вашей, мадемуазель.
- По-моему, вполне логично, - Донникова прищурилась, - что, если я должна участвовать в этом ритуале, я должна хотя бы что-то знать о нём.
Алиса быстро посмотрела на Завулона, но тот отвечать на её вопросы явно не собирался, а может, просто не слышал, погрузившись в свои тяжкие мысли о захвате мира.
Гесер ответил, но с огромной неохотой:
- Нужно слияние сил... Именно вашей и Антона. Раз уж ваши пути однажды пересеклись - это неспроста.
Алиса приоткрыла рот, чтобы задать ещё вопросы, но тут же раздумала.
Минуты на две замолчала, барабаня пальцами по столу. Прекрасно зная, как действует Пресветлый, когда ему что-то нужно.
- И ты ему позволишь? - через указанный промежуток времени тихо спросила Донникова у Завулона. Тот пожал плечами, отрываясь от чего-то очень важного:
- Алиска, это работа.
Аллергия на эту фразу выразилась у молодой ведьмы в злом взгляде, прикусывании нижней губы и маленьком проклятье (которое до места назначения даже не долетело).
- Выпейте, леди, от вас больше ничего не требуется, - Гесер поднял свой бокал. - Не до дна, этого не нужно.
Алиска прищурилась, взяла бокал, выпила до дна. Скрестила руки на груди, покачиваясь на табуретке.
Гесер удовлетворённо улыбнулся. Переглянулся с Завулоном.
- Вот и всё. Я пошёл... И ты, Артур, если не хочешь ничего сказать... Да, Антон, Алиса... Объявляем вас мужем и женой!!
Счастлив был Городецкий, что ему было нечем подавиться.
Алиса же не то, что возмущаться - сказать ничего не могла от шока.
Взглянула на равнодушного Завулона, на удовлетворённого Гесера. Резко поднялась и грохнула табуреткой об пол.
- Всё? Ритуал окончен? Я могу идти? - сказала она на повышенных тонах.
- Это я сейчас ухожу! - с нажимом повторил Пресветлый.
По комнате уже ощутимо гуляли сумеречные вихри. Кажется, именно они (или Великие?) определяли, кто уйдёт и кто останется...
Гесер поднялся и прошёл к выходу.
Алиса как-то поникла, почувствовав размах Силы, и опустилась обратно на табуретку. Вперилась взглядом в стол.
А сидевший рядом Завулон насмешливо покосился на неё, поднимаясь:
- Поздравляю, дорогая.
И вышел, кивнув Гесеру на прощание.
Городецкий долго сидел молча. Силу он не чувствовал, поскольку сам был её лишён, но что-то давило его и прижимало к земле. Точнее, конечно, к полу. Не было сил не только осознать происходящее, но даже пошевелиться.
За окном медленно, но верно темнело...
Антон, наконец, сделал над собой усилие:
- Может, хоть в комнату перейдём? Если ты есть не хочешь, конечно...
Не чувствуя времени, Алиса скользнула по Городецкому взглядом, как по пустому месту.
"Из-за чьей-то прихоти я теперь должна жить с ним??!"
Поднялась, отшвырнула табуретку в сторону, с силой ударила кулаком по косяку - и опустилась там же на пол, съехав по стене, прикусила губу и сотрясалась от беззвучных рыданий.
- Какого чёрта??! - простонала она, пытаясь взять себя в руки, но это было выше её сил.
- Если бы я ещё сам знал, какого...
Бывший дозорный подошёл к ней, остановился в шаге, не зная, как утешить, сам не осознавая происходящее...
Не поднимая глаз, молодая ведьма сказала тихо, очень просто:
- Не подходи.
Знала на двести процентов, что не подойдёт. Никто бы не решился.
Ещё через две минуты она просто встала и ушла в ванную, безо всяких объяснений.
Привела себя в порядок. Успокоилась. Стёрла размазанную тушь. Приняла к сведению, что вода тут с какой-то дикой примесью железа. Приняла к сведению, что её положение абсолютно безнадёжно.
Сняла босоножки и - обнаружила себя кричащей уже из его спальни:
- А у тебя что, всего одна комната?
- Да, всего одна... - это он сказал с некоторым вызовом, хотя даже не мог применить к своей берлоге фразу "Гордость бедных - чистота"...
И тоже пошёл в комнату.
- И что это было?..
Алиса стояла у окна, разглядывая ночной пейзаж двора-колодца.
- Судя по всему, Светлый, это была... свадьба, - в голосе Тёмной ведьмы слышались оттенки брезгливости, презрения и лёгкого недоумения.
- Они что, совсем там... с дуба рухнули?.. Я как-то не думал так рано жениться... блин, даже коньяка нам не оставили.
- По-твоему, сорок лет - это рано? - молодая женщина подняла бровь. - Или сколько там тебе... Алкоголик Светлый, - усмехнулась почти незаметно.
- Не надо грязи, мне всего тридцать! Я не алкоголик, я нервничаю! Я бы за твоё здоровье выпил! - последнее прозвучало неожиданно для него самого... Просто было приятно, что, даже лишённого Силы, его ещё считают Светлым...
- Выглядишь плохо. Пьёшь, наверное, много... - Алиса вздохнула. - Ну, ничего. Возьмусь я за тебя... - в глазах вспыхнул хищный огонёк.
- Это ещё каким образом? - бывший дозорный попытался разглядеть в темноте новоиспечённую жену, но увидел только блеск глаз. Стало не по себе - и странным образом взволновало...
- Ну, там, салоны красоты, трезвый образ жизни, никаких женщин, пожалуй, даже мужчин... - перечисляя, она почувствовала, как холодеют пальцы.
"Всю жизнь жила мыслью, что выйду замуж за Завулона, и вдруг оказываюсь в квартире Светлого... бывшего к тому же... мужа... чёрт возьми".
- Какие ещё мужчины, ты что, Тёмная?.. Чувствую, мне тебя одной за глаза и по уши.
"Эх, хреновая была у меня жизнь, но хоть сам себе хозяином был..."
- Тяжело же вам живется, Светляки, - молодая ведьма театрально вздохнула. - И однополой любви у вас нет... - снова ухмылка, непременный атрибут.
- А нам и с разнополой неплохо! - Антон решил немножко сдерзить, ибо ухмылку почувствовал по тону этой... жены, с позволения сказать.
- Но ужасно скучно, наверное. Так, к делу, Городецкий. Ты не в курсе, им достаточно фиктивного брака, или нужны наши... ммм... отношения?
- Я не в курсе, как они собираются проверять наличие оных отношений, - он даже удивился, как легко это сказал. - Ведь извини, но где ты и где девственность? - тут же жаркой волной нахлынул стыд за разящие слова. Парень сильно понадеялся, что в темноте не видно, как он покраснел.
- Не тебе, последний Светлый девственник, рассуждать обо мне...
- Это кто тут девственник-то? Если я не сплю со всеми подряд, это ещё не означает... - Антон смешался и замолк.
- Девственник-девственник, - протянула Алиса эдак злорадно-утвердительно.
- Ещё скажи нецелованный. Желаешь проверить? - Городецкий чувствовал, что злится по-настоящему.
- А ты? - невинный взгляд и голос...
- А если и желаю? - он шагнул к ней и некрепко взял за плечи. "Что я делаю, я бы раньше к ней и пинцетом не... если только тогда, давно, безумно давно... когда не знал... Но я ей докажу!"
Тёмная подняла наглый взгляд на новоявленного мужа:
- Как же мало осталось тех, кто меня не "желал".
- Придётся мне тоже тебя пожелать, это лучше, чем быть импотентом.
- Ты думаешь? - промурлыкала Алиса в сантиметре от его губ.
В конце концов, если под рукой есть только он...
- Кажется, уже знаю... - бывший дозорный сократил сантиметр до нескольких миллиметров... И не решался коснуться, чувствуя себя идиотом и слабым существом...
Молодая женщина с любопытством вглядывалась в его серые глаза, ждала, улыбаясь.
Антон осторожно переместил руки с её плеч на волосы, несильно намотал пряди на пальцы... Хотелось сделать ей больно, потому что чувствовал себя дураком. Но не получалось, потому что было приятно. Светлый зажмурился и коснулся губами ведьминых губ.
Алиса несильно прижалась к нему, одной рукой обняла за шею, другой прикасалась к щеке, подбородку, шее, лёгкими, ласкающими движениями, не прекращая поцелуя. На автомате, не задумываясь.
"Так, Городецкий, вот ты и упал в пучину разврата..." - он отпустил её волосы, обнял Тёмную за талию. Поцеловал крепче, чувствуя, что сходит с ума.
Она чуть отдалилась.
- Вот так просто, да? - улыбнулась, прикасаясь к его губам своими. - И никакой морали?..
Антон открыл глаза, в панике обвёл взглядом комнату, пытаясь прийти в себя.
- В конце концов, ты моя жена. И вряд ли это так просто переменить, - он несмело привлёк Алису к себе.
Та даже не пыталась отдалиться. Быстро облизала пересохшие губы.
- Или ты не такой уж и Светлый? - как будто себе сказала, задумчиво. И начала медленно расстёгивать пуговицы на его рубашке.
Городецкий потерял дар речи... Замер на несколько бесконечных мгновений, снова поцеловал молодую ведьму, пытаясь ощупью найти, где там у неё кончается вырез на спине и начинается молния...
Донникова тем временем расстегнула на нём рубашку до конца, опять чуть-чуть отдалилась, смеясь.
- Ты её хоть раз в жизни гладил?
- Ну ты и... - бывший дозорный проглотил слово "стерва", хотя это звучало бы почти комплиментом. - Как ты можешь сейчас об этом думать? Ты мне лучше скажи, как эта фигня расстёгивается, мы к такому не приучены...
- Стерва, да, а ты чего ожидал? - она усмехнулась, его мысли и читать не надо было... - Тоже мне, выбрал жену... А "эта фигня", которая стоит дороже твоей квартиры, расстёгивается очень просто... - она завела руки себе за спину, быстро расстегнула все потайные крючочки.
Лёгкое платье упало на пол воздушным облаком.
Антон хотел сказать, что не выбирал её ни разу, но вместо этого просто стоял и пялился на то, что открылось его взору. Хамить как-то не хотелось, а тронуть было страшно...
- Стерва... но до чего красивая...
"Всё, теперь она подумает, что может взять надо мной верх..."
Алиса восприняла его состояние как немой укор. Ну, и восхищение, разумеется...
- Ну, подумаешь, не ношу белья... - а глаза её, хоть и порочные, пытались казаться невинными-невинными.
Светлый сам не заметил, как опустился перед ней на колени.
"Не хочу думать о том, сколько же их... сколько же их у тебя было... Ну даже если один Завулон... Всё, теперь-то с этим покончено. Ты моя".
Только не смог бы он произнести это вслух. Не сейчас, когда уткнулся лицом ей в грудь. Хотелось поцеловать так, чтобы оставить след... но боялся он сделать ей больно.
Впервые во взгляде молодой ведьмы скользнула неуверенность.
"Что-то значу??!.."
Она легко-легко провела кончиками пальцев по его склонённой голове.
И даже язвить Алиске почти не хотелось.
От такой неожиданной и какой-то очень душевной, почти невинной ласки Городецкий аж застонал, потёрся щекой о нежную кожу, сразу ощутил, насколько это опьяняет... Протянул руки, погладил жену по спине, повторил изгибы совершенного тела. Задержал руки на бёдрах и сильнее прижался к этой женщине...
Алиса опустилась на колени, небрежно откинув в сторону лежавшее на полу платье. Всмотрелась в лицо Светлого изучающе, как будто впервые, пытаясь осознать всё происходящее.
Тихо и раздражённо фыркнула, когда холодный металл Антонова ремня коснулся горячей кожи.
Парень скорее не услышал что-то, а почувствовал, как она вздрогнула. Задал себе простой и естественный вопрос: "Какого... я вообще ещё одет?" Немножко отдалился от Тёмной и тут же безбожно запутался в собственных застёжках...
- Проклятие! - прозвучало первое слово за, казалось, вечность.
Донникова склонила голову набок. Улыбнулась.
- Теперь тебе уже не нужно следить за словами, да? - потянулась к этим застёжкам, мягко, но довольно настойчиво убрав оттуда его руки, расстегнула. - Сам снимешь?
- Ну, надеюсь.
Пряча от неё глаза, Городецкий освободился от мешающей одежды. Для этого пришлось подняться с колен. А потом бывший дозорный с размаху сел на кровать и протянул к жене обе руки. Правда, глаза к этому моменту и вовсе закрыл...
Алиса засмеялась. Жестом, выдававшим какую-то странную, неожиданную, ломкую неуверенность, заправила волосы за уши. Раньше как-то за неё всё решалось... А тут нужно проявить инициативу самой, и со Светлым, который наделён тонкой душевной организацией, которого любое лишнее движение может вывести из себя...
Антон если что и почувствовал, то ничего не успел понять... Словно со стороны услышал он собственный голос:
- Иди ко мне, не могу больше!..
Тихо прозвучало в ответ:
- А я у тебя...
- У меня дома или всё-таки у меня на коленях?..
- Везде, - улыбка. Снова. Лимит улыбок почти исчерпан, подумалось молодой ведьме...
Она перекатилась с колен на саму постель, полулёжа, опираясь на локти, смотрела на мужа.
- Ну же, - раздвинула ноги, немного, чтобы обозначить свои намерения.
Светлый очень вовремя додумался открыть глаза. Лёг на неё. Честно хотел осторожно, но не вышло. Почувствовал её сразу всю, понял, что не остановится уже...
- Обними... - он почти не слышал собственного голоса.
Алиса обняла, приняла его, почти сразу начала двигаться в такт.
После секса с Завулоном это казалось ей каким-то неземным наслаждением - и ведь практически не больно. И ведь никаких шипов и трёхметровых ящеров.
Сколько потребовалось времени, чтобы понять, что этого недостаточно...
...А сколько потребовалось времени Городецкому, чтобы понять, как оно бывает, когда не просто так... Краем сознания Антон понимал, что здесь дело не в Тёмной искушённости... нет, в чём-то другом. В искренности, наверное. Дальше он не понимал уже ничего... Застонал в голос, и в следующую секунду до Светлого дошло, что, наверное, всё было слишком быстро и Алисе не понравилось...
- Прости, я исправлюсь... - а сам не мог отпустить...
- Всё... всё хорошо, - дыхание её было рваным, прерывистым. - Идеально не нужно. Я... не хочу.
Она почувствовала у себя на лице слёзы. Засмеялась, пусть это и глупо выглядело. А ситуация разве не была глупой?!
Алиса обняла Антона, как будто он был последним, что у неё осталось. А может, это и правда было так.
Потрясённый её словами, Светлый по наитию поцеловал её в глаза...
- Что ты, что ты, не надо, не плачь...
Он осторожно перекатился набок, избавляя её от своей тяжести, и покрепче прижал к себе. Пытался понять, что это было... и не мог... и что говорить - не знал.
- Всё хорошо. Правда. Всё невозможно-хорошо, - зажмурившись, уговаривая себя не плакать, она снова нашла его губы.
Городецкий целовал её долго и со вкусом, обещая себе, что больше никому её не отдаст... никогда. Гладил её по волосам, запутывался в них пальцами. И у самого глаза предательски пощипывало...
Алиса отстранилась.
- Итак, чего бы Они ни хотели, Они своего добились, - короткий смешок. - Вот только что нам теперь делать...
Пару секунд молодая ведьма лежала, не двигаясь, потом немного отдалилась, перегнулась через постель. Покопавшись в сумке, достала оттуда сигареты.
- Ты ведь не против, - это был не вопрос, утверждение. Донникова закурила.
- Что делать, что делать... А сумрак его знает, что... - Антон мимолётно разозлился на всё подряд. - Жить, наверное... - он вздохнул. - Потому что раньше я не жил. Наверное, - Светлый принялся искать свои сигареты где-то там в районе изголовья и жалел о том, что сказал последнюю фразу.
Алиса молчала, смотря на тонкие, извивающиеся струйки дыма.
Не то, чтобы не знала, что сказать. Просто не хотела ничего говорить.
Возвращаясь домой с работы, Антон каждый раз не верил себе...
К самой работе оказалось проще привыкнуть. Опять приличная фирма и занятость по специальности. Наверное, одна из тех контор, что зарабатывают деньги для Дозора, не привлекая внимания обычных людей. Вот только не хотелось думать, для какого именно Дозора. Недавние события показали, что Светлые и Тёмные ближе друг к другу, чем кажется. Кто устраивал бывшего дозорного на работу - Гесер или Завулон? Думать об этом не было ни сил, ни желания. Хотелось всего-навсего честно работать, "чтобы совести не касалось"... и быть с Алисой. Пока она это позволяет.
* * *
Ощущение того, что ей манипулировали, не было новым, но с каждым разом становилось всё острее и больнее. В конце концов, почему именно ей? И почему таким извращённым способом?
Алиса, после стольких лет манипуляции, пыталась научиться играть в эти игры сама. Но то ли противник был силён, то ли она была слишком искренней - обычно ничего не получалось. Все попытки пресекались ещё на уровне задумок.
Сидя на кухне Светлого с чашкой крепкого кофе, по утрам, когда Городецкий уходил на работу, Алиса пыталась понять, какого чёрта ей так не везло. Сделала что-то не так? Если бы и сделала, её уже давно бы устранили. Часть плана? Тогда почему именно она? Только ей можно доверять? Тьма, какая глупость!
Она приходила на работу к обеду, и никто не возмущался, только провожали странными взглядами, как и она - Завулона.
И всё это время, каждую минуту, Алиса пыталась сформулировать, что же ей конкретно не нравилось в данной ситуации.
Городецкий был всего лишь Городецким. Ненавязчивый, симпатичный и, кажется, влюблённый. Может, она просто не хотела выходить замуж? Да ещё так спонтанно?
Она не знала. И это бесило сильнее всего.
* * *
Услышав щелчок замка, Алиса выглянула в коридор.
- Ужинать будешь?
- Вечер добрый, дорогая... - Антон опустил глаза. Это никак не становилось привычным. - А есть что? А то я тут сам что-нибудь состряпаю, закупился кое-чем...
- Ничего нет, но спросить стоило хотя бы из вежливости, - молодая женщина усмехнулась, возвращаясь к ноутбуку за кухонным столом, заставленным пустыми чашками из-под кофе. - Да и готовить я не умею, - пробормотала Алиса.
- Не страшно, я в принципе умею... Правда, если что-то сложное - то это долго. А макароны с котлетами - всегда пожалуйста...
Городецкий выгрузил из сумки продукты.
- Ещё разности всякие на бутерброды...
Алиса простучала что-то по клавишам, потом снова перевела взгляд на Антона:
- Хоть пельмени вари, - подмигнула. Напечатала ещё что-то, а потом быстро добавила, с лёгким оттенком тревоги: - Надеюсь, ты не принял это всерьёз. Как работа?
- Нормально. Скучно, но зато безо всяких заморочек.
Антон поставил на огонь кастрюлю.
- А ты? - он кивнул на ноутбук. - Домой недоделанное берёшь? Сочувствую...
Может, и не стоило спрашивать, но "до такой степени не интересоваться женой" было тоже некрасиво. Тем более он так и не понял, чего не должен принимать всерьёз, а переспрашивать постеснялся...
Ему с ней вообще днём было намного сложнее, чем ночью...
- Недоделанное оставляю на других, - хмыкнула Алиса, вспомнив, как Завулон начал явно поддерживать её на работе, не лично, но через сотрудников. Алискины срывы ему (равно как и никому другому) нужны не были, а так как никаких серьёзных дел (типа уничтожения Америки) в ближайшее время не планировали, Донникову-Городецкую частично освободили от работы. Анна Тихоновна ворчала себе под нос, но поделать ничего не могла. - Тут скорее отдыхаю.
В "аське" Завулон написал что-то очень язвительное по поводу отдыха, на что Тёмная немедленно начала отвечать. Мягкий стук клавиатуры наполнил кухню.
- Ну и правильно, - Антон уже священнодействовал над ужином. Вермишель он варил собственным способом, на глазок определяя необходимое количество сыра и специй. Самому Городецкому всегда казалось, что получается вкусно и что это - один из его талантов. Но вот нравилось ли Алисе? - Сейчас поужинаем - так я вообще играть сяду на стационарном компе...
- Нехитрый быт семьи Городецких, - пробормотала молодая женщина себе под нос. - Ты с Гесером сталкивался? Он ничего не объяснил?
- Не сталкивался, я же сейчас не в самом Дозоре, а в фирме, где одни обычные люди... Игнатьич как всегда - вверг в пучину и ушёл в сумрак...
- Сволочь.
Алиса захлопнула ноутбук и повернулась к Антону. Скрестила руки на груди, оперлась спиной о стену. Выражение её лица можно было охарактеризовать как "крайне злое".
Городецкому стало малость не по себе...
- Кто именно, дорогая?.. Гесер или...
Ой блин, прощай спокойный вечер... А что делать-то прикажете?
Алиса перестала прожигать взглядом стену и удивлённо уставилась на Светлого-расстригу:
- Гесер, конечно же, - потом прищурилась. - Или это ты постарался? - нахмурилась и покачала головой. - Нет, вряд ли, - задумчиво побарабанила пальцами по столу.
- Точно не я, я вообще был уверен, что, лишившись Силы, потерял всякую связь с миром Иных... И тут вот нате - опять понадобился. Впрочем... Алиса, я не жалею...
Антон опустил голову, боясь услышать в ответ что-нибудь неприятное.
Молодая ведьма промолчала.
"Жалеть? На твоём месте никто бы не пожалел.
А на моём?.."
- Алиса... Я, конечно, не семи пядей во лбу и не "новый русский", и всё, что у меня есть, это я сам и моё сердце... ну и немножко мозгов...
"А не заткнуться ли мне?.."
- Ты действительно думаешь, - начала она довольно прохладно, - думаешь, я такая дрянь, что гоняюсь только за миллионерами и докторами наук? Или ещё за кем-то, кем ты себя не считаешь? Это глупо, Антон. Потому что если бы я действительно хотела сбежать отсюда, я бы сбежала.
"Да, вероятность побега - два процента, причём в обоих случаях я умираю. Ничего, забавно", - вслух женщина только тихо хмыкнула.
"Точно, надо было молчать в тряпочку..."
- Не в том дело, что я думаю, будто ты за кем-то или чем-то гоняешься... А в том, что я не могу тебе дать то, чего ты заслуживаешь... Я не хотел тебя обидеть. Тем более что ты всё ещё со мной... - в последние её слова просто не верилось.
- Заткнись уже, Городецкий, - с какой-то досадой, но довольно мирно сказала Алиса. - Некоторые вещи совсем не обязательно называть словами.
- Окей. Иногда лучше жевать, чем говорить... - с этими словами Антон снял с огня кастрюлю. Поставил на подставку и начал жадно накладывать дымящуюся вермишель в тарелку. - Положить - пусть остывает?..
- Да, да, - немного рассеянно отозвалась Алиса. Выключила ноутбук и вышла на пару минут, чтобы его убрать.
Городецкий положил ей щедро, как себе... Тем более от макарон не толстеют и сам он - лучшее тому подтверждение. И принялся, обжигаясь, уплетать свою порцию.
Молодая ведьма вернулась довольно быстро. Села за стол, с сомнением оглядела макароны, вздохнула, решила, что терять больше нечего... Все эти чувства выразительно отражались на её лице.
Пока бедные макароны остывали, она тихонько постукивала вилкой по столу, в такт собственным мыслям.
- Скучно живешь, Городецкий, - Тёмная уже не помнила, говорила ли это вслух или только думала об этом всё последнее время.
"Зато честно", - вертелось у Антона на языке, но он смолчал. В конце концов, она не виновата, что стала Тёмной... И вообще его больше заботило её мнение о его стряпне...
- Надеюсь, хотя бы съедобно. А насчёт скуки... у тебя есть конструктивные предложения?
- Да-да, съедобно, - улыбка. - Но совершенно убийственно для фигуры, - улыбка превратилась в усмешку. - Правда, если тебе всё равно... Конструктивных предложений нет. Равно как и неконструктивных. Откуда им взяться.
- Поверь, от макарон не толстеют. Толстеют от белого хлеба и от картошки. И вообще когда есть предрасположенность... А насчёт предложений... Ну, можем сходить куда-нибудь, лучше всего просто погулять...
- Мы, конечно, можем устроить опыт... - не сдавалась Алиса. - Кроме того, всё зависит от макарон. Погулять? - она быстро переключилась на другую тему. - Можно. Но не сегодня. Сегодня по расписанию Лень, - ещё одна улыбка, адресованная тарелке.
- Ну ладно, можем и в другой раз... - под эти разговоры Антон уже всё доел. - Тогда угощайся... Посуду я вымою, зови, я за компьютером...
Жизнь была действительно... не неправильная, не скучная... но... Похоже, оставалось ждать ночи... тогда появится смысл.
Но обнаружила себя сидящей на кровати в комнате, наблюдающей за какими-то лишними действиями Городецкого, полной решимости.
- Антон, - получилось тихо и немного хрипло, Алиса отметила, как сильно дрожали у неё руки. - Антон, мне нужно тебе кое-что сказать.
До боли напоминало книжный и кинематографический фарс, молодая женщина уже вовсю ругала себя за это, но менять что-либо было поздно. Она сцепила пальцы в "замок" и прикусила нижнюю губу.
- Антон, я беременна, - откопав где-то в глубине души свое гадкое второе "я", которое так очаровательно-противно ухмылялось, Алиса решила не проводить никакой подготовки будущему папе.
Городецкий что-то уронил, точнее, даже с грохотом рассыпал... Наклонился подбирать, не преуспел, махнул рукой... И поднял на Алису глупо-счастливое лицо с неуверенной улыбкой.
Он ещё не осознавал, какие перемены это привнесёт в их жизнь. Он просто переспросил, всё ещё улыбаясь:
- Что, правда?.. Но это же замечательно!..
- Нет, неправда, - огрызнулась Алиса довольно раздражённо, глядя на рассыпавшиеся стопки дисков. - И с "замечательным" я бы тоже поспорила, если бы не знала, что ты в этом споре победишь, - она добавила тише и так незаинтересованно-тоскливо, как будто её это совершенно не волновало, но волновать должно было хотя бы по привычке: - И фигура испортится...
- Фигура портится не у всех, - Антон сам не заметил, что даже на колени опустился перед этой женщиной, теперь ещё и матерью его ребёнка. - Беременность украшает. А ты для меня в любом случае прекраснее всех и теперь ещё стократ!
Не думая о том, как глупо выглядит, Городецкий обнял Алисины колени и уткнулся в них лицом. Просто от полноты чувств.
Молодая ведьма вздохнула, глядя в сторону. А потом нежно так погладила Антона, улыбаясь своим мыслям. В ее взгляде мечты сливались с серыми буднями. Беспокойство понемногу отступало.
Городецкий поднял голову, слегка потёршись о руку жены:
- А срок большой? У врача была? Тебе теперь, наверное, надо питаться получше... Ты скажи, что нужно, апельсины, витамины, не знаю там - кофе, наверное, вредно, хотя не уверен... Но курить точно нельзя... Хотя главное, наверное, чтобы тебе хорошо было, побольше положительных эмоций...
Алиса тихо засмеялась:
- Небольшой. Была. Наверное. Ничего не нужно. Да. И хватит заваливать меня глупыми вопросами.
Для неё это была бытовая формальность. Ну, если постараться, нечто большее. А для него?..
- Всё, понял, молчу. Всё только так, как ты захочешь...
Антон поднялся с пола и, всё ещё смятённый, попытался всё же собрать рассыпавшиеся диски.
Алиса внимательно следила за его движениями.
- Мы назовём её так, как ты скажешь.
- Её? Ты уверена, что это девочка?
- Да. Никаких сомнений.
"Я же ведьма всё-таки".
* * *
Лето... Солнце... Большой, мягкий свёрток в руках, перевязанный розовой ленточкой - а в нём совсем крохотное существо. Кажется, что оно сейчас там потеряется... Его дочка.
Алиса угадала. Впрочем, и неудивительно. Она была и оставалась ведьмой - это он, Светлый-расстрига, стал обычным человеком...
Имя Антон так ещё и не придумал - слишком испереживался за последние дни. И сейчас стоял на крыльце роддома, неверяще моргая и глядя то на малышку, то на Алису.
Их никто не встречал - ну кроме молодого папаши. Родители Городецкого жили в Саратове, невестку знали только по фотографиям и, похоже, не жаловали. А Донникова-Городецкая, похоже, вообще не потрудилась поставить в известность свою родительницу о том, с кем и где теперь живёт...
Коллеги и начальство знаменательное событие тоже как-то проигнорировали. То ли нечаянно... то ли демонстративно.
И сейчас они были только втроём - казалось, против всего мира. Милый персонал роддома остался уже за спиной. Предстояло ловить на углу машину... и начинать новую жизнь. Уже вторую по счёту.
Алиса перевела меланхоличный взгляд с ребёнка на мужа.
- Видимо, я погорячилась, когда предложила тебе выбрать имя? - сказала она полувопросительным тоном, а по лицу гуляла тонкая, почти незаметная усмешка. - Пойдём, - она осторожно потянула его в сторону ворот, ведущих за территорию роддома.
По виду Городецкого казалось, что это не она, а он не так давно родил.
- Я много чего перебирал, хотелось что-то похожее на твоё. Алина, Аделаида... всё не то. Надо на неё посмотреть и решить, какое имя к ней просится...
Антон говорил и уже вёл и нёс своих женщин...
- А может, на твоё? - спросила Алиса, не сомневаясь, что её вопрос останется без ответа.
- Слушай, ну у нас ведь у обоих имена на "А" начинаются... Так что, наверное, и то, и другое. А если искать сильно похожее на моё - то она явно не Тоня ни разу...
Оба надолго замолчали.
...Машина поймалась быстро, и доехали они без приключений. Девочка задремала и не беспокоилась.
- Тогда, Антоша, напрягай мозги, - хмыкнула Алиса, вставляя ключ в дверь квартиры.
Напрягать было сложновато... Пока разложились, дождались, чтобы маленькая проснулась, развернули...
- Наверное, она Алёнка. Маленькая такая... Забавная... Надо думать, красавица будет. Слушай, ты тут пока корми её, что ли... а я всё разложу, я тут приготовил всё приданое, по книгам, по журналам, по советам... - Городецкий говорил, а сам уже вытаскивал из комода пелёнки и памперсы...
- Алёнка? Пусть будет Алёнка, - Алиса устало пожала плечами. После роддома, где все почему-то считали нужным с ней поговорить, разговаривать ей расхотелось совершенно.
А ещё она потерянно оглядывала квартиру, чувствуя, как ей тут тесно, как трудно дышать - не физически, нет, в духовном плане.
Взгляд упал на девочку. Женщина почувствовала какой-то лёгкий укол смущения и растерянности.
- Я... в общем, я её не кормлю, - быстро и смято. - Это не проблема, всё решаемо...
Нет, Тьма, не всё.
Плохая экология, постоянные стрессы на протяжении пяти лет, случайные связи, курение и, самое главное, нагрузка сумрака - всё это плавно переходило в раздел "результатов". Что-то, что осталось от болезни лёгких, которые ей лечил ещё Завулон, постоянно скачущие давление и настроение, пара мелких болячек, ну и... практически отсутствие молока.
- Ну что ж, бывает... Надеюсь, тебе хоть на первое время, вот на сейчас, дали смесь? Бутылочки и соски на всякий случай есть, чтоб были... Хотя я надеялся, что не понадобится... Впрочем, извини, - Антон неловко перепеленал похныкивающую дочку, покачал на руках - и перевёл взгляд на жену. - С тобой всё в порядке? Я ж не представляю, как ты это перенесла... Давай ты мне скажешь, где что брать, и ложись спать, я сам её покормлю...
- Да, дали, - она махнула рукой в сторону большого пакета со всякими мелочами типа халатов и щёток. - Всё там.
Усмехнулась в пустоту, надломленно. Это была не её жизнь.
Алиса подошла к мужу, легко поцеловала - чуть касаясь.
- Ты слишком хороший, - прошептала она.
Остановившись на пороге, в паре метров от ванной, куда так стремилась, молодая ведьма неуверенно оглянулась:
- Я больше не смогу иметь детей.
Поморщившись от своего голоса, который просто сочился слабостью и бессилием, она зашла в ванную и закрыла дверь.
Просидев там минут двадцать, Алиса вернулась в комнату и легла, закрыв глаза, пытаясь удержаться и не смотреть никуда.
Длинные рыжие волосы вились влажной проволокой.
Лицо было неестественно-бледным.
...Городецкий разрывался от жалости к обеим и стремления заботиться. Пытался за что-то хвататься, не трогать Алису, не повредить Алёне... Малышка хоть не капризничала, ела что давали и много спала. А вот жене надо было помогать, но как - Антон понятия не имел...
Больше не... Да слава Богу, что хоть родила нормально, что ребёнок здоров, теперь сама бы хоть выкарабкалась... Ни упрёков, ни переживаний - если только внутри себя. Ни лишнего слова Алисе - впрочем, нужные тоже как-то не находились... Да и не было особо ни времени, ни сил.
Их было трое в одной лодке. И им надо было просто выжить.
...То, о чём Алиса думала неполных два года назад, то, что она заставляла себя забыть, снова выплыло.
Муж, которого она не любила (хотя и очень симпатизировала), дочь, которая ей, в общем-то, не была нужна. Алиса не любила, когда что-то задерживало её в связи с мужчиной, ребёнок был как раз из этой категории вещей.
Раздражала тесная квартира - особенно после двухэтажного дома Завулона. Теснота убивает людей, которые привыкли летать. Которые хотя бы учились это делать.
Всё, связанное с Артуром, вело к боли и слезам.
Она его любила, а он милостиво позволял ей это. А потом всё кончилось.
И она поняла это только сейчас. О, да. Она его любила.
Чай был пролит, и чашку от гибели спас только телефонный звонок.
- А... Алло, - дыхание Донниковой было сбито рыданиями.
- Здравствуй, Алиса.
Она по стенке осела на пол. Она вообще забыла, как дышать.
- Я почувствовал, что тебе плохо.
- Ты... - шок, счастье, надежда сменились жгучей ненавистью. - Ты сволочь! Как ты мог так поступить? Я же...
- Вынужден тебя прервать, - хмыкнул голос. - У меня сейчас Гесер, мы оговорили ситуацию, все решаемо. Жди, ты знаешь, сколько нужно.
Да, он однажды сказал, что на переговоры у него уходит 23 минуты. На переговоры с Гесером - 44.
- Завулон...
- Аленька, для тебя я Артур, - ласково сказал он. - Забыла? - короткие гудки.
В такт им билось её сердце.
Она боялась поверить, но не верить было ещё страшнее. Алиса остановилась у кроватки Алёнки.
Что с ней делать? Антон её любил. Антон следил за девочкой, воспитывал её. Она, Алиса, была для дочери никем. Так, бездушным автоматом по выполнению обязанностей. Няней, которая приходила часа на три посидеть с чужим ребёнком, а потом сбегала куда-нибудь. Няней, которая не любила детей.
И потом, ведь она не в другой город уезжает.
Всё наладится. Всё.
Алиса не хотела думать о том, что ребёнок может в любую минуту открыть глаза, улыбнуться и почти пролепетать: "Мама..." Алиса не хотела представлять себе, что будет, если девочка проснётся одна в пустой квартире, до прихода отца... Линии вероятности расплывались перед мысленным взором - но вроде выходило, что всё спокойно...
Несложное заклинание для подстраховки. Чтобы Алёна проспала подольше и без кошмаров. Получится ли, нет ли? Тёмная ведь так и не научилась толком настраиваться на собственного ребёнка...
Ладно. Не думать об этом. Осталось ещё одно дело. Алиса написала короткую записку с извинениями. Написала, как с ней связаться. Написала, что Алёна станет Великой (для чего всё и затевалось - об этом ей сказал перезвонивший Артур. Оставив, видимо, за кадром свою будущую грызню с Гесером за это дитя...). Написала, что сожалеет. Подумала - и добавила, что искренне.
Пронзительный гудок машины - такой до боли знакомый - застал Алису в комнате, где она оставила письмо.
Внизу её ждал Артур, в длинном чёрном плаще, перед каким-то очередным коллекционным автомобилем.
Алиса остановилась в паре метров от него, не решаясь подойти.
Он сам подошёл, крепко обнял её, внимательно глядя в глаза.
- А я и забыл, какая ты красивая, - он поцеловал её, так же мягко, нежно, глубоко, как раньше. - Садись. Я люблю тебя.
Это было в его духе - говорить волшебные вещи так буднично.
Алиса с удивлением заметила, что за рулём был он сам.
- Артур, - начала она уже в машине. - Ты можешь вернуть Городецкому Силу?
- Я знал, что ты попросишь, - заметил он. - Это есть в договоре. Все остаются при своём.
- А Алёнка?
- Ты ведь не хотела детей, - удивился Завулон, заводя машину.
Умение читать мысли иногда так облегчало жизнь.
- Сейчас - нет. Но я больше не смогу...
- Поверь, Алиска, когда в твоём распоряжении я, ты можешь сделать что угодно.
Он сжал её тонкую руку, не отводя взгляда от дороги.
Великая Тьма, она так его любила.
* * *
Отперев дверь, Антон сразу же услышал плач дочки. Быстро переобулся в домашнее, вымыл руки - и подлетел к кроватке.
Девочка нетвёрдо стояла на ножках, держась за деревянную решётку, и вопила.
Бывший дозорный покачал Алёнку, успокоил - и только тогда задался вопросом: где, собственно, Алиса? Заснуть под такой концерт невозможно... А потерять сознание?
Выругав себя за глупость, Городецкий бросил взгляд на их супружеское ложе.
Пусто.
Какая-то сила заставила обернуться к столику, приспособленному под пеленальный. И увидеть записку.
Антон так и читал её - с малышкой на руках. И чудом не уронил своё дитя...
Ушла.
Насовсем.
Судя по времени, проставленном в записке - ушла часа два назад.
Сколько кошмарных минут из этого срока маленькое существо заходилось в плаче?
Слава Богу, что из кроватки не вывалилось.
Хорошо, если плакала она всё-таки не от голода. По расписанию кормление Алёны Антоновны - вот сейчас...
Проклятие.
Городецкий действовал на автопилоте - хоть и неудобно было готовить кашу, держа ребёнка подмышкой. Но страшно было, что Алёнка опять останется одна - пусть даже на секунду...
Заодно Антон пытался осмыслить случившееся. Что он сделал не так? Ведь только тем и занимался, что создавал Алисе условия. Отпустил на работу, оберегал, заботился... Сразу после родов и долго после жена всё время казалась ему стоящей одной ногой в могиле. Так что он мягко выпроваживал её гулять, дышать воздухом, кормить старался самым натуральным и свежеприготовленным...
Не того ей было надо.
А может, так и честнее - уйти совсем, чем если бы она начала ему изменять... Сомнительно, что от этого в ней пробудился бы материнский инстинкт...
А если уже изменяла?.. Он-то ей верил и искренне считал, что всё в прошлом, что на работу Тёмная вернулась уже в качестве честной замужней женщины... Пусть и к шефу, с которым... с которым...
В мыслях стали формироваться многоэтажные ругательства - но их спугнул второй за сегодня телефонный звонок. Длинный, пронзительный.
Межгород.
- Мам, извини... Я тут на одной ноге и третьей руки у меня нету...
- А эта твоя... опять диван пролёживает?
Мадам Городецкая иногда вела себя как Гесер. Знала всё и даже больше.
- Мама... Алиса с нами больше не живёт, - чёрт, надо было промолчать... Или хоть не так сразу...
- Вот! Я всегда говорила, что твоя Алиса - дрянь и шлюха! Так, если мне повезёт с билетами - утром буду у тебя. Не пропадём и вырастим Леночку честным человеком! Тем более... я тут тоже слегка развелась с твоим отцом...
Мать повесила трубку, поняв, что сказала лишнее. А Антону жутко захотелось поспорить с её словами.
Алиса - не дрянь. Она глубоко несчастная женщина. Никоим образом не виноватая в том, что стала Тёмной. Конечно, её поступку если не с мужем, то с собственным ребёнком нет оправдания. Но почему-то расхотелось осуждать...
Городецкий не мог бы сказать с уверенностью, любил он вообще Алису или нет... Кажется, он до конца так и не поверил в реальность её присутствия в его жизни. Потому - и отпустил. И не проклял. И знал, что ни звонить, ни писать не будет.
Такие отношения и не могли стать ни прочными, ни настоящими. Да и... ещё неизвестно, что там у родителей произошло. Они прожили тридцать пять лет... душа в душу, вроде бы... и вот на тебе!
Никто не застрахован.
Счастья нет.
Зато есть Алёнка.
...Была ещё Сила. Но об этом никто из Городецких пока не знал.
Октябрь 2006 - август 2007